А. Препятствия к браку (impedimenta matrimonii)

 

 § 102. Классификация препятствий.

 

 Для брака требуется наличность известных условий, отсутствие которых составляет препятствие. Канонисты различают препятствия разрывающие (impedimenta dirimentia) и препятствия препятствующие (impedimenta impedientia). Первые не допускают брака, делают его невозможным, так что, если бы, несмотря на существование их, брак был фактически заключен, он разрывается, кассируется как ничтожный; впрочем по нашему законодательству (ст. 131 - т. X св. зак. гр. по прод. 1906 г.) дети от брака, признанного недействительным, сохраняют права детей законных. Последние делают брак недозволенным, воспрещенным; но если, при существовании их, брак заключается, он остается в силе, хотя нарушение влечет за собой некоторые невыгодные последствия для самих супругов и дисциплинарную ответственность благословивших их духовных лиц. Это различие препятствий будет положено в основу дальнейшего изложения. Теоретически важное значение должно бы иметь далее различие между препятствиями божественного права (impedimenta divini juris) и препятствиями человеческого права (imped. humani juris), так как от первых не могла бы разрешить никакая человеческая власть, а последние напротив допускали бы диспензацию. Практического значения, однако, это различие не имеет по невозможности установить объем запрещений божественного права. В ветхозаветном законе, правда, были исчислены запрещаемые браки, но ветхозаветный закон юридически-обязательного значения для христиан не имеет. Хотя у нас св. синод в указе 1810 г. разъяснил: что пределы брачных запрещений в родстве и свойстве должны быть проводимы на основании ветхозаветного закона и 54-го правила трулльского собора, но из упоминаний о правиле трулльского собора ясно видно, что сам синод не различает божественного права от человеческого. В действительности границей для осуществления диспензационной власти, насколько она развилась в русском церковном праве, служит не божественное право, а каноническое законодательство периода вселенских соборов, и притом границею не безусловной, как практика показывает. А на греческом востоке даже без всяких диспензаций поддерживались до настоящего времени в безусловной силе брачные запрещения, установившиеся уже после периода вселенских соборов в императорском законодательстве, в постановлениях патриархов и патриаршего синода и в разных канонических статьях. Не имеет также практического значения, по крайней мере для действующего русского православного церковного права, деление препятствий на абсолютные (impedim. absoluta), т. е. такие, которые не допускают брака данного лица вообще с кем бы то ни было, и относительные (impedim. relativa), т. е. такие, которые не допускают брака данного известного лица с известным же лицом, напр. лица, брак которого был расторгнут по нарушению им супружеской верности, с соучастником его прелюбодеяния.

 

 § 103. Препятствия разрывающие.

 

 Сюда относятся: 1) неспособность или невозможность сознательного и свободного самоопределения воли, 2) отсутствие требуемого законом возраста, 3) физическая неспособность, 4) связанность существующими брачными узами, 5) три последовательно заключавшиеся ранее браки, 6) духовный сан и монашество, 7) различные религии, 8) преступление, 9) родство и свойство.

 I. Неспособность или невозможность сознательного и свободного самоопределения воли (impedim. amentiae, vis ac metus, erroris). Существенный элемент брака есть согласие брачующихся, и поэтому, где нет сознательного и свободного согласия, там не может быть брака. Неспособными действовать сознательно и свободно признаются в русском законодательстве (кроме лиц незрелого возраста, о которых будет особая речь), безумные и сумасшедшие. Западноканоническое право к этой же категории относит вообще лиц, находящихся в таком ненормальном состоянии, которым исключаются сознание и свободная воля, именно в состоянии опьянения и в состоянии усыпления. Невозможность действовать свободно для людей, вообще говоря способных к сознательному и свободному самоопределению воли, наступает вследствие принуждения и заблуждения. Принуждение мыслимо или в виде прямого физического насилия, при котором действующее лицо является лишь слепым орудием в руках принуждающего (vis absoluta), или в виде угроз, при которых угрожаемому предстоит выбор между угрожающим злом и вступлением в брак (vis compulsiva). По нашим законам (ст. 447 т. XVI, ч. 2., зак. о судопр. граж.), дела о признании недействительными браков, заключенных по насилию, могут быть вчиняемы только тем из супругов, который был чрез употребления насилия принужден к заключению брака, или же родителями его или опекунами. Иск предъявляется в течение 6 месяцев со дня прекращения обстоятельств, препятствовавших подаче просьбы, не включая сюда поверенного срока от местожительства просителя до епархиального начальства, когда просьба приносится лично, или почтового срока, если просьба препровождается почтой. Под понятие принуждения нужно подводить также похищение против воли похищенной (в римском и в византийском каноническом праве они обслуживались иначе, именно как разрывающее относительное препятствие к браку похитителя спохищенной, независимо даже и от согласия или несогласия похищенной и ее родителей). Заблуждение при вступлении в брак состоит в ложном представлении о лице, с которым брак заключается. В наших законах о заблуждении, как препятствии к браку, говорится лишь в тех случаях, когда заблуждение создается искусственно усилиями другого лица, т. е. является результатом обмана. Западное каноническое право различает ошибку в лице (error personae), когда брак заключен не с тем лицом, с которым он предполагается, ошибку относительно свободного состояния лица (error liberae conditionis), когда лицо, предполагавшееся свободным, оказалось рабом, и ошибку в качестве лица (error qualitatis), напр. касательно богатства, знатного происхождения, целомудрия и проч. Первым двум родам заблуждения приписывается разрушительное действие на брак, последний не принимается во внимание. Некоторые светские законодательства, принимают во внимание и ошибку в качестве лица, напр. приписывают заблуждению относительно добрачного целомудрия невесты разрывающую силу, а равным образом в западной практике бывали случаи признания ошибки существенной в случае выхода замуж за расстригу, скрывшего от невесты свой прежний сан; сюда же некоторыми законодательствами относится физическая неспособность к супружеству, которая, однако, чаще занимает особое самостоятельное место в ряду оснований к признанию брака недействительным.

 II. Отсутствие требуемого законом возраста (impedim. aetatis). Закон может установить двоякий предел возраста: минимальный и максимальный. Что касается минимального предела возраста, то он колебался и колеблется в положительных законодательствах. Римско-католическая церковь осталась при римском возрасте зрелости (14 л. для мужчины и 12 л. для женщины). В восточной церковной практике нынешнего времени возраст брачного совершеннолетия есть 18 и 14, но в королевстве греческом 14 и 12, в Сербии 17 и 15 и т. д., у нас до 1830 г. то 15 и 12, то 15 и 13. В 1830 г. высочайшим указом, данным св. синоду, воспрещено духовенству венчать браки, если лица мужского пола не достигнут 180ти, а женского 16 л., только природным жителям Закавказья дозволено вступить в браки по достижению женихом 15-ти, а невестой 13-ти. Отсюда без достаточного основания возникло у нас различие между церковным к браку совершеннолетием (т. е. совершеннолетием по кормчей книге) и гражданским брачным совершеннолетием (т. е. по указу 1830 г.). Это различие проникло и в свод законов, и в устав дух. консистории. Правильнее рассуждать так, что указ 1830 г. был издан не только как гражданский, но и как церковный закон, которым ранний возраст (15 и 13 л.) совершенно отменен (за исключением Закавказья), как потрясающий добрые нравы. Указанная норма возраста распространяется на лица всех христианских исповеданий. Но епархиальным архиереям вообще предоставлено в необходимых случаях разрешать браки, когда же жениху и невесте не достает не более полугода до брачного совершеннолетия. Максимальный возраст для вступления в брак лиц православного вероисповедания установлен в 1744 г. в 80 лет, хотя мотивы установления этого термина ("брак от Бога установлен есть для умножения рода человеческого, чего от имеющегося за 80 лет, надеяться весьма отчаянно") не оправдывают и разрешения брака восьмидесятилетнему, потому что и от 80-ти летнего надеяться на продолжение рода человеческого тоже "весьма отчаянно", а с другой стороны цель брака по Кормчей книге (гл. 50) состоит не только в умножении рода человеческого, но и в том, чтобы соединить сочетавшихся в неразрывный союз любви, дружества и взаимной помощи, а также устранить опасность греха блудодеяния.

 III. Физическая неспособность к супружескому сожитию (impedim. impotentiae). В русском законодательстве это есть одно из оснований к расторжению брака, законно заключенного, между тем как в западном каноническом праве и в некоторых светских законодательствах она рассматривается, как препятствие разрывающее (impedim. dirimens), и следовательно как основание к признанию брака недействительным. Но и у нас неспособность может получить характер препятствия в том смысле, как понимает это препятствие западно-каноническое право, т. е. в смысле препятствия, делающего брак от начала ничтожным и не связанного истечением трехлетнего срока для предъявления иска о разводе (напр. брак с скопцом). Кроме того, для лица разведенного по причине неспособности к брачному сожитию, констатированная на суде неспособность во всяком случае служит препятствием к вступлению в новый брак. Физическую неспособность нужно понимать, как неспособность к совокуплению (impotentia coeundi), а не как неспособность к деторождению (impotentia generandi), и притом как неспособность добрачную, а не во время брака возникающую (impotentia superveniens).

 IV. Связанность существующими брачными узами (impedimentum ligaminis). Состояние в брачном союзе не допускает вступления в новый брачный союз. Второй брак, заключенный при существовании первого, недействителен от начала, так что, если бы, до судебного еще разбирательства дела о второбрачии, первый брак прекратился смертью прежнего супруга, второй брак не стал бы по этой причине законным браком.

 V. Три, последовательно заключенные ранее, брака. Древняя церковь убеждала христиан довольствоваться одним браком, на второй же и на третий брак смотрела как на преступную слабость, заслуживающую церковного наказания, и поэтому долгое время не удостаивала вторых и третьих браков своего благоволения и венчания. Напротив, в государственном римском законодательстве, кроме poenae secundarum nuptiarum, т. е. невыгодных имущественных последствий позднейшего брака, установленных в ограждение интересов детей от предшествующего брака, не существовало никаких ограничений относительно вступления в дальнейшие браки. В первый раз третий брак явственно воспрещен императрицей Ириной около 800 г. Позднее, по поводу четвертого брака императора Льва Мудрого, после многих споров и партийных столкновений, состоялось примирительное решение ( (***)) на соборе 920 г., при императорах Константине Порфирородном и Романе Лакапене. Вторые браки дозволены всем вообще с обязанностью отбытия церковного покаяния; третьи браки дозволены под тем же условием лицам, не достигшим 40 л. возраста и не имеющим детей от предшествующих браков; третьи браки лицам, имеющим свыше 40 л. и имеющим детей, тем более четвертые браки безусловно воспрещены. В древних русских памятниках третий брак то воспрещался (прав. митропол. Иоанна II), то дозволялся с ограничениями конст. собора 920 г. (после москов. митр. Фотия 1410 г.). В настоящее время, хотя  (***) вошел в состав кормчей книги, вторые и третьи браки дозволяются без ограничения пределами 40 л. возраста и условием неимения детей, но четвертые браки запрещаются безусловно. В общее число трех дозволенных браков наша духовная практика включает не только браки расторгнутые, но и браки объявленные недействительными, т. е. юридически никогда не существовавшими, мотивируя это тем, что таинство (т. е. венчание) все-таки было совершено и в ничтожном браке, который никогда не изображал и не мог изображать собою таинственного союза Христа с церковью. На другие христианские исповедания запрещение четвертого брака не распространяется.

 VI. Духовный сан и монашество (impedim. ordinis et voti castitatis). Древняя церковь, как видно из 10 прав. анкирского собора, дозволяла диаконам, не состоявшим в браке до посвящения, при самом поставлении, заявить, могут ли они оставаться в безбрачном состоянии, или имеют в виду жениться; в последнем случае им и после посвящения дозволялось вступать в брак. Но сначала 26 апостольским правилом, затем императором Юстинианом и наконец трулльским собором брак духовным лицам, за исключением низших степеней, воспрещен. Воспрещен был также брак лицам монашествующим. Эти воспрещения усвоены и русским законодательством, которое объявляет незаконными брачные сопряжения монашествующих, а равно посвященных в иерейский или диаконский сан, доколе они пребывают в сем сане. В государствах западной Европы, в которых введен гражданский брак, и в которых церковное брачное законодательство не есть вместе гражданское, брак духовного лица, церковно-недействительный, государством рассматривается как законный.

 VII. Различие религии (impedim. disparitatis cultus). В западном каноническом праве под этим различием разумеется различие не христианских вероисповеданий, а христианской и нехристианской религии. По русскому праву признаются недействительными: 1) брачные сопряжения лиц православного и римско-католического вероисповедания с нехристианами, 2) браки христиан евангелического вероисповедания с ламаитами и язычниками; браки же лютеран с евреями и магометанами допускаются с предварительного дозволения местной консистории и с отобранием подписки от нехристианской стороны в том, что имеющие произойти от брака дети будут крещены и воспитаны в евангелической вере (а если обе стороны пожелают - в православной вере), и что нехристианский супруг никакими способами не будет стараться совратить супруга христианина в нехристианство. Подобная же подписка отбирается при вступлении в брак лиц православных с христианами всех инославных исповеданий, с старообрядцами и сектантами (старообрядцы и сектанты с 1905 г., приравнены к христианам инославных исповеданий).

 VIII. Преступление (impedim. criminis). Под преступлением, как препятствием к браку, разумеется не всякое вообще преступление, а такое, которое направлено против брака. Именно западно-каноническое право считает таковым преступлением прелюбодеяние, как разрывающее препятствие к браку между прелюбодеями, но прелюбодеяние не простое, а квалифицированное, т. е. осложненное особыми качествами или признаками. Такое квалифицированное прелюбодеяние имеет место в следующих случаях: 1) когда прелюбодеи, уже при жизни оскорбляемого в своей чести супруга, обещали себе взаимно вступление в брак, или даже физически пытались заключить брак, 2) когда к прелюбодеянию присоединялось убийство или покушение на жизнь невинного супруга со стороны одного из прелюбодеев, с ведома или без ведома другого, 3) когда прелюбодеяния даже не было еще, но два лица, доселе не состоявшие в прелюбодейной связи, убивают мешающего им супруга, с целью вступления в брак друг с другом, по устранении помехи. В некоторых гражданских кодексах и простое, не квалифицированное, прелюбодеяние служит препятствием к браку между виновным супругом и его соучастником (напр. в голландском, германском, австрийском). В Англии напротив долгом чести считается, чтобы соучастник в прелюбодеянии женился на прелюбодейке, после того как брак ее с оскорбленным ею супругом расторгнут. Русскому праву квалифицированное прелюбодеяние неизвестно. О простом, неквалифицированном, прелюбодеянии, как относительном препятствии к вступлению в брак с участником прелюбодеяния, говорится только в уст. дух. дел евангелич. церкви. В отношении же к православным оно не рассматривается ни как абсолютное препятствие для прелюбодея вступить в брак с кем бы то ни было, ни как относительное препятствие вступать в брак с соучастником, или с соучастницей в прелюбодеянии. Но в наших гражданских законах осуждаются на безбрачие, согласно с церковными законами, двоеженцы и двумужницы, т. е. лица, вступившие в незаконный брак при существовании законного, следовательно совершившие преступление против брака. Второй, незаконный брак, как выше было объяснено, уничтожается; первый, законный, брак может быть расторгнут по желанию оскорбленного супруга, и в таком случае виновный осуждается на всегдашнее безбрачие, равно как не может вступать в новый брак по смерти супруга, согласившегося продолжать с виновным супружеское сожитие. Когда обе стороны виновны в заключении брака при существовании законных брачных союзов, то, по уничтожении последних их браков, они оставляются в первом своем брачном союзе, а в случае прекращения оного смертию одного из супругов, оставшееся в живых лицо не имеет права просить ни о восстановлении незаконного брака его, ни о дозволении вступить в новый брак. Осуждению на всегдашнее безбрачие русский закон подвергает еще одну категорию лиц, виновных против брака, именно оставивших супруга или супругу и находящихся в безвестном отсутствии. Только по новому закону 1895 г., в отмену прежнего порядка, осуждение на всегдашнее безбрачие постановляется не одновременно с решением о расторжении брака и о дозволении оставленному супругу вступить в новый брак, а откладывается до явки безвестно отсутствовавшего, который может оправдать свое отсутствие уважительными причинами. Выражение "осуждается на всегдашнее безбрачие" употреблено в нашем законодательстве и относительно лиц неспособных к супружескому сожитию (см. выше п. III). Но так как неспособных (за исключением лиц, оскопивших себя) нельзя считать виновными, подлежащими осуждению за свою вину, то указанное выражение нужно признать неудачным в применении к лицам, брак которых расторгается по неспособности.

 IX. Родство и свойство (impedim. consangunitatis et affinitatis). Родство различается кровное или естественное, духовное и гражданское. Свойство бывает двухродное и трехродное. Кровное родство есть то отношение близости, которое возникает или из происхождения одного лица от другого, или из происхождения обоих от одного общего родоначальника. Если родственными узами связываются лица, происходящие одно от другого, то последовательный ряд этих лиц составляет прямую линию, которая может быть нисходящей или восходящей, смотря потому, нужно ли идти сверху вниз по линии, начав напр. от прапрадеда и спускаясь последовательно к праправнуку, или наоборот, поднимаясь снизу вверх от праправнука к прапрадеду. Если родственными узами связываются лица, происходящие не друг от друга, а от одного общего родоначальника, то последовательные ряды этих лиц называются боковыми линиями, которые могут быть то равными, то неравными, смотря потому, на равном или не на равном расстоянии находятся данные лица от общего родоначальника. Напр. братья родные, двоюродные, троюродные, состоят в равных боковых линиях, а дядья и племянники, двоюродные деды и двоюродные внуки - в неравных. Духовное родство возникает из восприемничества при крещении и миропомазании,- по кормчей книге, кроме того, еще из совершенного с церковным благословением усыновления и братотворения или побратимства. Гражданское родство возникает из усыновления, как гражданского акта, не связанного с церковной формой. Под свойством (affinitas) разумеется отношение близости, устанавливаемое не происхождением, а брачным союзом. Оно есть двухродное, когда брачным союзом соединяются два рода - род мужа и род жены - и именно не только один из супругов с родственниками другого супруга, как это было в римском праве, но и родственники обоих супругов взаимно: 1) один из супругов с родственниками другого супруга (напр. муж с матерью, сестрой, теткой, племянницей своей жены), 2) родственники обоих супругов взаимно (напр. отец, брат, племянник мужа с матерью, сестрой и т. д. жены). свойство есть трехродное, когда оно возникает из двух брачных союзов, связывающих три рода. Такое трехродное свойство существует прежде всего между одним супругом и супругом кровного родственника другого супруга, напр. между мужем и женой его шурина, т. е. женина брата. Затем трехродное семейство возникает при последовательном вступлении одного и того же лица в два брака: собственники этого лица по первому браку и свойственники того же самого лица по второму браку взаимно между собою состоят в трехродном свойстве, напр. брать первого мужа и сестра второго мужа. К трехродному же свойству относится комбинация, которая и в римском праве признавалась за отношение свойства (выше указанных двух комбинаций трехродного свойства римское право не знало), именно вотчим в отношении к жене пасынка или мачеха в отношении к мужу падчерицы.

 Для определения большей или меньшей близости родства и свойства существуют особые приемы счисления по степеням, которое ведет свое начало из римского права. основной принцип этого счисления состоит в том, что каждое рождение принимается за степень, и следовательно сколько рождений, столько и степеней (quot sunt generationes, tot gradus), и чем меньше между данными лицами посредствующих рождений, тем родство ближе, напротив чем больше число рождений, тем родство отдаленнее. В прямой восходящей линии первую степень составляет отец, вторую дед, третью прадед и т. д., в прямой нисходящей первую степень составляет сын, вторую внук, третью правнук и т. д. В боковых линиях рождения или степени считаются сначала по одной линии, начиная от данного лица и восходя к общему родоначальнику, а от него спускаясь по линии нисходящей к тому родственнику, коего степень родства отыскивается, и складывая рождения по той и другой линии в общую сумму. Поэтому два родные брата или сестры находятся во второй степени, родные дядья и племянники или тетки с племянниками и племянницами состоят в третьей степени, двоюродные братья в четвертой, двоюродные дядя и племянник в пятой, один из двоюродных братьев и внук другого двоюродного брата - в шестой, троюродные братья - в шестой, троюродные дядя и племянник в седьмой и т. д. В западном каноническом праве принят был не римский, а германский счет по генерациям, под которыми разумеются не рождения, а поколения или колена, так что не каждое рождение, а каждое поколение составляет степень, напр. брат и сестра составляют одно поколение и одну степень, двоюродные брат и сестра - второе поколение и вторую степень, троюродные - третью, а в неравных боковых линиях считается только длиннейшая, напр. между родными дядей и племянницей будут по этому счету вторая степень, а между двоюродными дядей и племянницей - третья.

 Определение или измерение близости степенями, установленное в римском праве, собственно говоря только в отношении к кровному родству, распространено было в каноническом праве и на духовное родство и на свойство. В духовном родстве воспринятие от купели рассматривается как рождение, и следовательно как степень, которая принимается в счет вместе с физическими рождениями или степенями, как в линии восприемника, так и в линии воспринятого. Поэтому родовой сын восприемника и воспринятый крестник состоят во второй степени родства, дочь родного сына - внучка восприемника и воспринятый крестник в третьей степени, а сын последнего в отношении к внучке восприемника - в четвертой и т. д. При определении близости свойства, вообще соблюдается правило, что муж и жена, как составляющие одно тело, должны приниматься за одну степень, а не за две. В частности, когда нужно определить степень свойства между одним супругом и родственником другого, степень родства этого родственника в отношении к другому супругу принимается за степень свойства в отношении к первому, так что напр. отец или мать жены в отношении к мужу состоят в первой степени свойства, брат жены - во второй, племянник жены - в третьей и т. д. Если же нужно определить степень свойства между родственником одного супруга и родственником другого, напр. если нужно определить степень свойства между братом мужа и племянницей жены, то особо исчисляются степени родства в каждом из обоих родов (между мужем и его братом две степени, а между женой и ее племянницей три степени,- и сумма степеней родства в обоих родах (2 + 3) принимается за искомую степень свойства, следовательно брат мужа и племянница жены состоят в пятой степени свойства. Причем счисление степеней применяется и к трехродному свойству, напр. между мужем и женой его шурина мы имеем вторую степень трехродного свойства, между братом первого мужа и сестрой второго мужа - четвертую, между мачехой и мужем падчерицы - первую степень трехродного свойства.

 Объем брачных запрещений по родству и свойству изменялся в истории; не одинаково определяется и в современных законодательствах. Ветхозаветный закон, не прибегая к счислению степеней, прямо обозначил известные комбинации, как исключающие возможность брака. По родству воспрещалось вступать в брак: сыну с матерью, брату с сестрой, деду с внучкой и племяннику с теткой,- по свойству: пасынку с мачехой, свекру со снохой, деверю с невесткой, отчиму с падчерицей и ее дочерью, а также с дочерью пасынка, зятю с тещей, племяннику с женой дяди. Переводя эти комбинации на римский счет, находим, что запрещение ветхозаветного закона не шло дальше 3-й степени, да и то не безусловно, так как запрещение брака дяди с племянницей не оговорено, брак с сестрой умершей жены дозволен, а брак с братом умершего мужа даже предписан при известных обстоятельствах (левират). По римскому праву, брак в кровном родстве по прямой линии (между восходящими и нисходящими) воспрещался безусловно. В боковом родстве древнее римское право доводило запрещение до шести степеней, но в императорские времена обращалось внимание не столько на степень, сколько на т. н. respectus parentelae (термин впрочем не римский, а позднейший): брак не допускался там, где между двумя лицами существует как бы отношение родительства, или отношение восходящего и нисходящего, т. е. где одно лицо есть брат или сестра восходящего другого лица, следовательно брат или сестра отца, деда, прадеда. Поэтому брак мог быть запрещен не только в третьей, а даже в пятой степени, и напротив, где ни было этого respectus parentelae, напр. между двоюродными братьями и сестрами (следовательно в 4 степени) брак был дозволен. Феодосий Великий воспретил было браки двоюродных братьев и сестре, под влиянием неодобрительного взгляда церкви на эти браки, но уже при сыновьях его Аркадие и Гонорие они были дозволены; это дозволение было принято и в кодексе Юстиниана. В гражданском родстве по усыновлению брак воспрещался в прямой линии безусловно (т. е. между усыновителем и его восходящими с одной стороны и усыновленным с его нисходящими с другой стороны),- в боковой линии, пока связь, установленная усыновлением, не порвалась с эманципацией, брак воспрещался до 3-й степени включительно. Затем Юстиниан впервые ввел духовное родство, как препятствие к браку, именно между восприемниками и воспринятыми или крестницами. В свойстве двухродном по прямой линии, т. е. между одним супругом и восходящими другого брак запрещался безусловно, как в родстве, в боковой - до второй степени, т. е. не допускался брак одного супруга с братом или сестрой другого. Свойства же между родственником одного супруга и родственником другого римское право не признавало. В свойстве трехродном не допускался брак в одной лишь комбинации: между отчимом и женой пасынка и между мачехой и мужем падчерицы, так как здесь усматривался respectus parentelae. Кроме того, обручению в известных случаях придавалась сила, устанавливающая как бы свойства, именно сыну воспрещалось жениться на невесте отца и отцу на невесте сына. Это препятствие в западной науке принято называть препятствием публичной благопристойности (impedimentum publicae honestatis), только в западном каноническом праве оно расширилось, обнимая по общему правилу браки между женихом и матерью, дочерью и сестрой невесты, или, наоборот, между невестой и отцом, сыном и братом жениха. После Юстиниана трулльский собор внес важные изменения в существовавшие дотоле объем брачных запрещений по родству и свойству. В прав. 54 трул. воспрещены браки двоюродного брата с двоюродной сестрой (4 ст. родства), отца и сына с матерью и дочерью (2 ст. свойства), отца и сына с двумя родными сестрами (3 ст. свойства), матери и дочери с двумя братьями (3 ст. свойства), двух братьев с двумя сестрами (4 ст. свойства). Запрещение трулльского собора не заключало в себе никакого обобщения в смысле запрещения браков в первых четырех степенях родства и свойства двухродного, как толкуют наши канонисты, а прямо исчислило четыре комбинации, в которых брак не должен был на будущее время допускаться, причем остался не затронутым целый ряд других возможных комбинаций свойства не только в четвертой степени (напр. двоюродная сестра жены, или двоюродный брат мужа), но в третьей (напр. между племянником и женой дяди по отцу или по матери, между дядей и женой племянника, между овдовевшим мужем и теткой или племянницей умершей жены). Тот же трулльский собор к юстиниановскому запрещению брака между восприемником и крестницей (по духовному родству) присоединил запрещение брака восприемников с вдовствующими матерями воспринятых, высказавшись притом принципиально в том смысле, что духовное родство выше плотского. Эклога Льва Исавра запретила браки не только между двоюродными братьями и сестрами, но и между троюродными, а впоследствии запрещение браков по родству кровному и по двухродному свойству доведено было до седьмой степени включительно, по свойству трехродному до четвертой. Что же касается духовного родства, то из выраженного трулльским собором принципа во второй половине VIII в. (императ. закон 776-780 г.) был сделан вывод, что не только сам восприемник, но и сын восприемника и брат восприемника не может жениться ни на воспринятой, ни на матери ее. Позднее к духовному родству присоединилось еще родство из усыновления, которое Львом Мудрым предписано было заключать в церковной форме, и из братотворения -  (***) - или побратимства, и запрещение браков по духовному родству доведено было также до семи степеней.

 На католическом западе запрещение браков по родству и свойству также было доведено до семи generationes, а так как западная генерация означала не степень, а поколение, то запрещение браков следовательно доводилось до 14 степеней; впрочем, уже с времени IV латер. соб. 1215 г. запрещение ограничено было четырьмя степенями каноническо-германского счисления.

 У нас, в виду разных затруднений, возникавших в практике XVIII и XIX столетий, целым рядом указов установлен следующий порядок: в кровном родстве и свойстве двухродном брак не допускается в первых четырех степенях, в свойстве трехродном - в первой степени. В отношении к духовному родству, в нынешней нашей практике укрепляется взгляд, что брак не допускается только между восприемниками и родителями воспринятых, и именно между восприемником мальчика и матерью этого мальчика и между восприемницей девочки и отцом этой девочки. Этот взгляд обосновывается ссылкой на требник, в котором говорится, что при крещении требуется только один восприемник одного пола с крещаемым младенцем, так что если напр. к крещению девочки привлекается восприемник, то он никакого значения не имеет, а поэтому может вступать в брак и с матерью своей крестницы, и с самой крестницей. Таким образом результат исторического развития духовного родства получился неожиданный. Юстиниан находил, что между восприемниками и воспринятыми устанавливается как бы отношение родителей и детей, и что следовательно брак восприемника с воспринятой, или восприемницы с воспринятым, возмущал бы нравственное чувство. Трулльский собор, исходя из этой мысли и развивая ее далее, прибавил запрещение брака между восприемниками и родителями воспринятых, а позднейшее время совсем сравнял духовное родство с кровным. Наша нынешняя практика устранила не только запрещения, установившиеся после трулльского собора, но и юстиниановское запрещение, которое собственно и было исходным пунктом в истории духовного родства,- мало того, отступила даже и от 53 правила трулльского собора, которое вообще запрещает брак восприемников с вдовствующими матерями воспринятых, не содержа в себе ни малейшего намека на то, что тут речь идет только о восприемниках младенцев мужского пола. Вальсамон под 53 прав. трул. считает немыслимым брак восприемника с крестницей, а в покаянных номоканонах, передававших церковную традицию, брак или внебрачная связь с матерью воспринятой девочки и с самой воспринятой девочкой всегда рассматривалась как одна из самых преступных кровосмесительных связей; в так называемом номоканоне при большом требнике кровосмесительная связь с крестницей считается даже вдвое более преступной, чем связь с матерью крестницы. У нас твердо укоренился обычай приглашения двух восприемников разного пола при крещении каждого младенца - мальчика или девочки, и едва ли даже есть основание желать этого искоренения. А если это не так, то всегда будет возникать вопрос, не более ли претит к нравственному чувству допущение брака крестного отца с крестницей, чем восприемника с матерью воспринятого им мальчика. Было бы последовательнее совсем упразднить духовное родство, чем оставлять родство и препятствие к браку там, где не только никаких серьезных поводов к возмущению нравственного чувства и здравого смысла не представляется, но напротив представлялось бы вполне естественным и целесообразным чтобы овдовевшая родная мать и крестный отец соединились браком для воспитания мальчика. На греческом востоке в настоящее время воспрещается, по духовному родству, брак восприемника, равно как родного сына восприемника, с самою воспринятой, с матерью ее и с дочерью ее. О влиянии усыновления на брак, совершаемого ныне не в церковной форме, наш гражданский закон умалчивает, равным образом умалчивает о влиянии незаконного родства на брак, о влиянии обручения на брак и наконец о влиянии аннулляции и развода на существовавшее раньше фактически или юридически отношение свойства.

 

 § 104. Препятствия, препятствующие, но не разрывающие.

 

 Препятствия, при наличности которых брак воспрещается, но заключенный остается в силе и может сопровождаться лишь невыгодными последствиями для лиц, вступивших в брак и для содействовавших им духовных лиц, суть:

 1. Отсутствие согласия родителей. Оно не имеет разрывающего влияния на брак, заключенный в противность по уложению о наказаниях (по уложению 1845 г. заключение в тюрьме или в монастыре от 4 до 8 месяцев и лишение наследства, по уложению 1903 г. арест). Священник обвенчавший подвергается дисциплинарной ответственности, если он знал о существовании родительского запрещения; но нет надобности в представлении венчающему письменного дозволения родителей на брак; достаточно, если священнику ничего неизвестно о существовании родительского запрещения. Священник, узнавший о несогласии родителей, должен предложить им увещание, затем пригласить благочинного для содействия к увещанию, а в случае безуспешности увещания, испросить разрешение епархиального архиерея (см. Церк. Вед. 1891 г. N 46). Особо обсуживается согласие царствующего императора на брак членов императорской фамилии: брак, обвенчанный без соизволения главы императорского дома, законным не признается, т. е. отсутствие высочайшего соизволения есть препятствие разрывающее.

 II. Отсутствие согласия опекунов и попечителей. Для лиц, не достигших гражданского совершеннолетия, согласие опекунов и попечителей требуется только на время состояния их под опекой и попечительством. Вступившие в брак без согласия опекунов ответствуют по улож. 1845 г., 156 ст. (арест от 3 недель до 3 месяцев); по новому уложению уголовной ответственности не подвергаются.

 III. Некоторые степени родства и свойства. Выше было объяснено, что в прошлом столетии объем брачных запрещений по родству и свойству значительно сократился. Тем не менее запрещения византийского права, содержащиеся в кормчей книге относящиеся до 5, 6 и 7 степеней кровного родства и свойства двухродного, а также до 2 и 3 степеней свойства трехродного не отменены, а продолжают сохранять запретительную силу, требуя особого разрешения епархиального архиерея, хотя брак, заключенный в означенных степенях при отсутствии разрешения, не поражается недействительностью. А позднейшими указами св. Синода разъяснялось, что особого разрешения в большей части случаев не требуется. Византийские запрещения по духовному родству, за оговоренным выше (см. пред. стр.), исключением, должны считаться утратившими практическое значение.

 IV. Воспрещенное для заключения браков место и время, а также некомтепентность венчающего священника. См. об этом ниже § 105.

 V. Нахождение в низших степенях духовного сана. По древним церковным канонам (апост. 17 и Вас. В. 12), вступившие во второй брак не допускались в клир вообще, даже и на низшие его степени. Отсюда следовало бы, что причетники не могут вступать во второй брак и тем более в третий брак. Так как, однако, по русским канонам, вступление во второй и третий браки открыто для всех, а нахождение в духовном сане препятствует вступлению в брак только лицам, посвященным в иерейский и диаконский сан, то запрещение древних канонов, нужно было бы считать лишь препятствием препятствующим только; однако в последнее время по-видимому, начинается практика воспрещения третьего брака псаломщикам.

 VI. К числу обстоятельств, препятствующих браку между православными, нужно отнести, на основании 50 гл. кормчей книги и разных указов св. синода, незнание символа веры, молитв: Богородице Дево и Отче наш, и десяти заповедей (о знании всего этого вначале нынешнего столетия прописывалось в брачном обыске), также небытие у исповеди и св. причастия в последнем году перед совершением брака.

 VII. В кормчей имеется постановление римско-византийского права о невступлении женщин в новые браки до истечения траурного года. Это запрещение не только иногда не поддерживалось нашим гражданским законом, но и в церковной практике никогда не считалось даже и за препятствие препятствующее только, каковым оно признается напр. в королевстве греческом.

 VIII. Государственные запрещения. Лица, состоящие на службе, а также учащиеся не могут вступать в брак без письменного дозволения начальства, равным образом лица, отбывающие воинскую повинность, впредь до увольнения в запас: офицеры в особенности не могут вступать в брак до достижения 23 лет и без удостоверения в том, что имеют имущественное обеспечение, каковое обеспечение, в виде процентных бумаг или документов на недвижимость, до достижения офицером 28 л., хранится у военного начальства. Сюда же относится запрещение лицам, содержащимся в арестантских ротах, вступать в брак во время отбывания наказания.

 От препятствий к браку церковная власть разрешает по соображению обстоятельств отдельного случая. Это так называемое диспензационное право не ограничивается препятствиями препятствующими только, а может распространяться и на препятствия разрывающие. Диспензационный принцип весьма развит в католическом церковном праве. Не подлежащими диспензации считаются: 1) препятствия частноправного характера, так как церковь не может своим актом восполнить или исправить недостаток воли (напр. в лице, действовавшем под влиянием принуждения, или в безумном), 2) такие, которые могут быть устранены лишь прекращением известного состояния, как душевная болезнь, импотенция, незрелый возраст, состояние в законном консуммированном браке, родство в прямой линии (все эти препятствия рассматриваются как препятствия божественного права - impedimenta divini juris), 4) свойство в прямой линии, происшедшее из законного брака, 5) связанное с прелюбодеянием и публично огласившееся супругоубийство. Основаниями для диспензации в римской практике служат: трудность для невесты найти более или менее подходящую партию помимо намеченного лица, вследствие недостаточности приданого, перезрелого возраста и т. п., примирение враждующих фамилий, невозможность для вдовы иным способом воспитать осиротевших малолетних детей, как выходом замуж за данное лицо и проч. К этим causae honestae, присоединяются еще causae inhonestae, именно evitatio scandali - избежание скандала, - когда между невестой и женихом существовало столь короткое обращение, что неудовлетворение их прошения о разрешении брака навсегда подорвало бы репутацию невесты, и impraegnatio, т. е. беременность невесты. Диспензацией допускается заключение брака, по общему правилу недопустимого, как скоро дело идет de matrimoniis contrahendis, или сообщается сила браку недействительному, как скоро дело идет уже de matrimoniis contractis; в последнем случае брак недействительный становится действительным лишь с момента дарования диспензации. Но в некоторых случаях диспензационным актом законодательной власти браку сообщается действительность и за все прошедшее время, начиная с самого момента заключения брака, следовательно диспензация действует с обратной силой, что называется dispensatio или sanatio matrimonii in radice (излечение брака в самом корне).

 В древнем церковном праве востока, диспензационный принцип остался неразвитым, хотя и на востоке он не был не известен, и хотя об "экономии" ( (***) - синоним латинской диспензации) говорилось очень часто, а в настоящее время в константинопольском патриархате в довольно широких размерах. У нас в XVIII в. в практике церковной возникло несколько брачных дел, из которых особое внимание правительство обратило на себя знаменитое дело о смоленских шляхтичах. Дело это, начавшееся в 1727 г. и тянувшееся не менее 25 лет, потребовало личного участия императрицы Елизаветы Петровны. Смоленский епархиальный суд объявил недействительным брак князя Друцкого-Соколинского с двоюродной племянницей умершей жены, т. е. в пятой степени двухродного свойства. Князь Соколинский представил по этому поводу св. синоду список 36 браков, в разные времена заключенных смоленскими шляхтичами в более или менее близких степенях родства и свойства. Последствием этого и других, позднее возникавших в практике, дел, было издание указов св. синода 1810, 1841 и 1859 г., в которых запрещение браков ограничено вышеуказанными пределами первых четырех степеней родства и свойства двухродного и первой степени свойства трехродного. Разрешение на браки в 5-6 степенях родства и свойства двухродного, а также во второй и в третьей степени свойства трехродного предоставлено давать епархиальным архиереям. Но очевидно, что св. синод и тем более сама высочайшая власть могут разрешать и большее сравнительно с тем, что предоставлено разрешать епархиальным архиереям. Поэтому нет никакого основания утверждать, что те препятствия, которые не оговорены в означенных указах св. синода, безусловно непреодолимы и не допускают диспензации. да и сама практика показывает, что в отдельных случаях высшая церковная власть может даровать диспензацию и в других случаях, кроме тех, в которых диспензация предоставлена епархиальным архиереям. От государственных запрещений диспензирует светская власть, напр. военное начальство.

 

Б. Заключение брака

 

 § 105. Церковный брак.

 

 По свидетельству древних христианских писателей - св. Игнатия, ученика апостольского, и Туртуллиана,христианские жених и невеста заявляли о своем желании вступить в брак епископу, с тем чтобы не было никаких сомнений в том, что ничего противного церковным требованиям в предположенном браке нет, затем являлись к общественному богослужению, приносили свои жертвенные дары и вместе причащались как жених и невеста. Из произведений Иустина, Тертуллиана и Минуция Феликса видно, что во II в. употребление венков христианам воспрещалось, как подражание языческим обычаям. К концу IV в. обычай употребления при браках венков из растений сделался общераспространенным, так как венкам придано было символическое значение торжества над страстями. Со временем, вместо венков из листьев масличного дерева, стали употребляться венцы металлические, и составилось особое церковное священнодействие на случай благословения брака. Для юридической крепости брачного союза совершение религиозных обрядов не требовалось, подобно тому как, во времена языческой империи, языческие религиозные обряды не имели значения для установления брачного союза, по римскому праву императорского времени, заключаем был простым выражением согласия на брак (consensus facit nuptias). Поэтому история представляет нам с одной стороны свидетельства и распространенности между христианами обычая общаться в церкви за благословением брака, а с другой - доказательства того, что христианские императоры долгое время не предписывали обязательного заключения браков с церковным священнодействием. Даже и Юстиниан ничего еще не говорил о церковном благословении, как о способе заключения брака. Устанавливая в своих новеллах некоторые обязательные формальности, в видах устранения сомнений и споров относительно того, был ли заключен брак и в какой именно момент был заключен, лицам высших классов он предписал заключать браки не иначе, как составлением письменных документов относительно приданого и брачного дара,- лицам средних классов, в случае нежелания их составлять означенные документы, являться к церковному экдику или адвокату, для составления письменного документа о факте вступления в брак, а лицам небогатым и из низших классов дозволил даже заключать браки без всяких письменных формальностей, sola affectione ( (***)), т. е. просто по взаимному согласию, не облеченному ни в какие предписанные формы. Это согласие по общим принципам римского права, могло быть выражено и per epistolam, и per procuratorem. Юстиниановские законы повторены были в эклоге Льва Исавра с той только модификацией, что людям небогатым предоставлено заключать браки или в присутствии друзей, или же и посредством церковного благословения.

 Только к концу IX в. (около 893 г.) был издан Львом Мудрым закон, которым зараз предписано было заключать не иначе, как с церковным благословением, два акта: усыновление и вступление в брак. Еще позднее, к концу XI в. (в 1095 г.), император Алексей Комнен распространил обязательное церковное благословение браков на рабов, которые раньше не допускались к церковному венчанию. Благодаря тем же императорам, обручение, получило совсем другую постановку, сравнительно с предшествовавшим временем. По римскому праву, браку могло (но не непременно должно было) предшествовать обручение, как взаимное обещание будущего брака. раз заключенное, оно устанавливало известную связанность обрученных в том смысле, что, не разорвав или не расторгнув предварительно обручения, обрученные, под страхом инфамии, не могли обручаться или вступать в браки с другими лицами. При христианских императорах распространился обычай заключать не только брак, но и обручение с церковным благословением. Лев Мудрый уравнял связующую силу скрепленного церковным благословением обручения с связующей силою церковью венчаемого брака, требуя лишь, чтобы церковное обручение совершалось не раньше достижения обручающимися возраста брачного совершеннолетия, т. е. 14 и 12 л. Алексей Комнен в 1084 г. подтвердил этот закон Льва: благословленное церковью обручение лиц, достигших брачного совершеннолетия, должно считаться нерасторжимым, как и брак; но все-таки церковное благословение обручения и церковное благословение брака, как акты различные по их существу, не должны сливаться и падать на один и тот же день и час, а должны разделяться более или менее значительным промежутком времени. Уравнение обручения с браковенчанием должно было иметь своим последствием возникновение из обручения тех же отношений свойства, в смысле брачных препятствий, в пределах семи степеней, какие вытекали из брака. Неясным остается, как императоры представляли себе взаимное отношение между церковным обручением и церковным венчанием. Если обручением уже основывался неразрывный юридический союз, то, повидимому, церковное венчание ничего не могло прибавить к юридической крепости этого союза, и тем самым, по-видимому, давался обрученным повод обходиться без церковного венчания. И если из истории не видно, чтобы на востоке делались подобные выводы, то это объяснять нужно отчасти недостаточным развитием юридической мысли на востоке, отчасти сильной приверженностью народа к церковному культу.

 На западе вплоть до тридентского собора не было законноустановленной формы заключения брака, хотя Карл Великий еще раньше Льва Мудрого издал закон, которым предписывалось, чтобы, в предупреждение воспрещенных браков, епископы и пресвитеры, вместе с старейшими из народа, входили в исследование о том, нет ли между женихом и невестой родства, после чего должно совершаться благословение брака священником. Закон этот не получил силы на западе, потому ли, что он издан был как lex imperfecta, т. е. без указания юридических последствий его нарушений, или вследствие падения дома каролингов, когда бессильная королевская власть не в состоянии была поддержать закон Карла Великого, или наконец потому, что в Риме держались старинного римского взгляда на брак, как союз, устанавливаемый взаимным согласием брачующихся. Притом же в Риме не находили возможным связать действительность брака, как таинства, с какойлибо, государством предписываемой, юридической формальностью, хотя бы и религиозной, тем более, что в св. Писании ни о какой определенной форме заключения брака не говорится. Западные теологи и канонисты почерпнули из римского права взгляд на бракозаключительное значение согласия (consensus facit nuptias), а из теологической конструкции брака, как таинства, вывели важное юридическое значение консуммации брака (т. е. осуществление брака плотским сожитием - copula carnali), ибо пока не последовало полного соединения двух существ в одно - так конструировали схоластики,- до тех пор нет таинства в полном смысле слова. При этом одни придавали большое значение взаимному согласию, другие - консуммации, а папское законодательство старалось примирить оба направления. Практический результат, к которому приводили как теории канонистов, так и постановления западного канонического права, был тот, что обычным явлением и вместе злом средних веков сделались так называемые тайные браки (clandestina matrimonia). В самом деле, переносить ли центр тяжести бракозаключительного акта на взаимное согласие жениха и невесты, или выдвигать на первый план консуммацию брака,- в том и другом случае действительность брака не условливается исполнением какого-либо формального церковного акта. Практический вред тайных браков заключался в том, что власть лишена была всякой возможности поддерживать брачный союз в юридической силе, как скоро один из супругов отрицал существование брака: люди недобросовестные, заключив брак без всякой формальности, могли вступать в новые, такие же тайные браки, с тем чтобы опять разорвать их и т. д., в брак могли вступать между собой родственники, дети без согласия родителей и проч. Для избежания этого зла, сначала папой Александром III предписано было заявлять согласие на брак перед священником или нотариусов, в присутствии заслуживающих вероятия свидетелей, затем папой Иннокентием III предписано было заключать браки после предварительных троекратных оглашений в храме об имеющем быть бракосочетании. Наконец тридентским собором в XVI в. было установлено, что изъявление согласия на брак должно состояться пред собственным приходским священником и двумя или тремя свидетелями (declaratio consensus coram parocho proprio et duobus vel tribus testibus). Эта тридентская форма заключения брака комментируется таким образом, что брак недействителен, если брачное согласие заявлено пред каким-либо другим священником помимо приходского, и что для действительности брака требуется не священнодействие, а именно присутствие пароха и выслушание им брачного заявления, хотя бы и не в храме. Собор, обеспечивая публичность брака, достигает этой обязательным присутствием, при изъявлении согласия на брак, приходского священника и двух или трех свидетелей; таинство же совершается самими супругами, все равно ограничивается ли парох одной пассивной ассистенцией и выслушанием заявлений, или совершит церковное благословение брака.

 Германские реформаторы напротив стали на почву не теологических построений, а народных германских юридических воззрений, сближавших брачный договор с юридическими сделками гражданского оборота и придававших важное значение моменту передачи. Невеста, после предварительного обручального договора (Verlobung), который имел значение, так сказать, консензуального контракта, во исполнение этого договора передавалась тем, кто имел над ней власть, mundium (т. е. отцом или опекуном), жениху, и с момента передачи устанавливалась фактическая брачная жизнь. С падением mundium'а, священник стал на место отца или опекуна, как совершающий передачу во имя Бога и объявляющий жениха и невесту взаимно супругами. Выходя из этой идеи, протестантизм, хотя он отрицает сакраментальность брака, всегда склоняется к мысли, что для церковной действительности брака требуется безусловно активное участие услужителя церкви, который передает во имя Бога пред лицом церкви и уже не невесту только жениху, а взаимно обоих друг другу. В течение XVII в. и окончательно в XVIII в. церковная передача (Trauung), в смысле бракозаключительного момента, настолько утвердилась в протестантской Германии, что предписана была даже и гражданским законодательством, которое нуждалось не менее церковного в установлении определенной формы заключения брака. Эта гражданская обязательная сила церковного бракозаключительного действия в протестантской Германии прекратилась в последнее время с введением обязательного гражданского брака (см. ниже § 106).

 Так как, ко времени распространения у русских христианства, на востоке церковное венчание браков было уже возведено императорами в безусловно-обязательный закон, то церковь на Руси естественно должна была стремиться к установлению того же самого порядка заключения браков. Длинный ряд обличительных правил и посланий русских митрополитов, направленных против "поймания жен без поповского благословения", идущий через несколько столетий приблизительно до половины XVI в., свидетельствует о медленности и постепенности, с которыми церковный порядок заключения браков становился вместе и народно-обычным, и государственно-законным порядком. В стоглаве явился уже национальный церковный и вместе государственный закон о совершении обручения и венчания "по божественному уставу сполна". По-видимому, и у нас, как в Германии, церковь искала такого пункта в бракоразводных обычаях славянских племен, с которыми они могла бы органически слить требуемое ею церковное венчание, ибо посредством такого органического слияния легче было привить к жизни обычай заключать браки не иначе, как с содействия церкви. И этот пункт она нашла (так же как это было и в Германии) в передаче невесты жениху, ибо юридический акт передачи невесты жениху, обставленный разными обрядами и обычными формальностями, давал место и церковному участию в том смысле, что приведение невесты из дома отца в дом жениха могло быть совершаемо не непосредственно, как в язычестве, а через посредство церковного действия, причем священник не только благословлял и венчал в храме, но участвовал в свадебном поезде, а после венчания передавал невесту жениху, как жену мужу. Венчанию могло предшествовать церковью же благословенное обручение, и из старинных чинопоследований видно, что обручение совершалось или отдельно от венчания, или в одно время с этим последним. Византийские императорские законы и византийская практика, приравнивание обручения к венчанию с точки зрения его связующей силы, не могли быть неизвестны на Руси. Но русский народный взгляд не совпадал с византийским. Об этом нужно заключать из того значения, какое придавалось в народных обычаях привидению невесты в дом жениха или передаче: очевидно центр тяжести лежал в этой передаче, а не в каких-либо предварительных соглашениях. Поэтому наши предки старались обеспечить связующую силу обручения неустойками, соглашение о которых вписывалось в рядные записи. Незачем было бы прибегать к неустойкам, если бы обручение уже само по себе, имело бесповоротную связующую силу. Неустойки обратили на себя внимание Петра Великого, который справедливо нашел, что вступление в брак, вынужденное страхом платежа неустойки, не есть свободный брак, и воспретил писать в рядных записях условие о неустойке. Так как затем в древней Руси часто отцы вступали в соглашения, относительно браков их детей, находившихся еще в детском возрасте, причем, конечно, легко могло случиться, что, достигнув надлежащего возраста, обрученные не обнаруживали никакого желания вступить в брак, то Петр Великий предписал совершение церковного обручения не более как за шесть недель до венчания, следовательно когда жених и невеста находятся уже в совершенных летах, дозволив притом жениху и невесте разрыв обручения, в случае обнаружившегося в них нежелания вступить в брак. Позднее императрица Елизавета Петровна, опасаясь поколебать значение церковью благословенного обручения, указом 16 дек. 1744 г. воспретила самовольный разрыв обручения и дела о расторжении обручения указала представлять из синода на усмотрение верховной власти. А еще позднее при императрице Екатерине II, в 1775 г., церковное обручение было положено совершать вместе с церковным венчанием, как акт нераздельно связанный с последним. В отношении к членам императорской фамилии действует правило, что обручение должно предшествовать их браковенчанию, как отдельный акт.

 Самое заключение брака в древней Руси (предполагая, что церковное обручение раньше было совершено, или его совсем не было) предварялось выдачей от архиерея или от его уполномоченных органов (обыкновенно от соборян, т. е. от кафедрального духовенства, иногда от поповского старосты и заказчика) венечной памяти и обыском. Венечною памятью назывался приказ архиерея, состоявшийся по поводу поданного ему прошения, о повенчании таких-то лиц таким-то священником, по предварительном исследовании, нет ли препятствий к данному браку. Во исполнение архиерейского приказа, священник должен был произвести обыск, т. е. расспросить прихожан о том, не знает ли он о каких-либо препятствиях. Венечная память имеет византийское происхождение. На греческом востоке до сих пор венчание браков не допускается без предварительного дозволения епископа, которое облекается в форму особой грамоты (буллы). Священник, при посвящении, не получает полномочия венчать браки. Дозволение епископа рассматривается даже как составной элемент в самом понятии таинства брака, так что без наличности этого элемента и благодать не преподается. После того, как в печатную кормчую была внесена заимствованная Петром Могилой из латинского требника статья: "о тайне супружества", троекратное оглашение, т. е. объявление священником с церковной кафедры прихожанам об имеющем быть браке в три, предшествующие браку, воскресные или праздничные дни, установленное на западе при Иннокентии III и подтвержденное тридентским собором, перешло и в русскую церковную практику. Оглашения существуют также и в других русских церквах инославных исповеданий, а равно при смешанных браках. Ввиду того, что католическое духовенство не расположено к смешанным бракам католиков с лицами других вероисповедений, нашими гражданскими законами установлено, что удостоверения от католических священников могут быть заменяемы удостоверениями от полиции об отсутствии препятствий к данному браку.

 Венечные памяти были отменены у нас при Екатерине II, в связи с деятельностью комиссии о духовных имениях, как обременительные для народа, ибо с выдачей венечной памяти связывался платеж венечной пошлины, которой был различен, смотря потому, в который брак вступали жених и невеста - в первый, второй или третий. Обыски и оглашения существуют и ныне. В 1802 г. предписано было завести при церквах особые обыскные книги, отдельные от метрических, а в 1837 г. разослана по епархиям определенная форма обыска, воспроизведенная в прилож. к ст. 26 т. X ч. 1 св. зак. гр. Обыски пишутся перед венчанием, запись же в метрических книгах о совершении венчания делается после того, как бракосочетание состоялось. В настоящее время уже не делается различия между вступающими в первый, второй и третий браки, а в московском государстве делалось различие: венцы возлагались второбрачный и третьебрачным не на голову, а на правое или левое плечо. Особенные правила действуют относительно лиц императорской фамилии. В царствование императора Павла был выработан церемониал не только обручения, но и венчания чрез представителей, согласно с римскими законами, включенными в кормчую книгу. См. основ. зак. рос. имп. прим. к 186 ст. изд. 1906 г.

 Браковенчание совершается в храме, но по обстоятельствам, как напр. в Сибири, где храм приходится на громадный географический район, может быть разрешено епархиальным архиереем и вне храма. Время не должно быть tempus clausum, т. е. время закрытое для заключения браков. В древней церкви запрещалось заключение браков, равно как празднование дней рождения, во время передпасхальной четыредесятницы, а также в среду и пятницу. С течением времени установились еще три многодневные поста: рождественский, петров и успенский, на котором также распространено было воспрещение заключения браков. Однако, на современном востоке посты рождественский и петров не считаются временем, воспрещенным для браков. На католическом западе за tempus clausum принимаются время рождественского поста до 6 января включительно и время предпасхальной четыредесятницы до Фомина воскресенья. У нас браковенчание воспрещается: в великий пост, начиная с мясопустной субботы перед масляницей и кончая пасхальной или святой неделей, в рождественский пост, с причислением к нему святочного времени до 6 января включительно, в петров и успенский посты, накануне воскресных и праздничных дней, сред и пятниц, а также накануне высокоторжественных дней коронации и восшествия на престол, в дни воздвижения креста Христова (14 сент.) и усекновения главы Иоанна Крестителя (29 авг.). По уставу русск. евангелич. ц. временем, воспрещенным для браков, считаются страстная неделя, кануны и самые дни Рождества Христова, Пасхи и Сошествия Св. Духа.

 Венчание воспрещено совершать вечером, а также не допускается венчание нескольких пар разом. Компетентный священник есть приходский священник жениха или невесты. Но некомпетентность не имеют у нас того значения, какое придано ей в католической церкви тридентским собором: брак, повенчанный чужеприходным священником, все-такие будет браком действительным, если не окажется никаких разрывающих препятствий. Обязательность церковной формы брака распространена у нас и на другие вероисповедания. Браки других христианских вероисповеданий венчаются духовенством по обряду каждого вероисповедания, но и те браки признаются действительными, которые, за неимением в данном месте духовного лица соответствующего вероисповедания, будут повенчаны православным священником. Венчание браков лиц двух разных вероисповеданий, православного и неправославного, в Финляндии производится обязательно в обеих церквах, духовенством того и другого вероисповедания. Браки между лицами разных христианских вероисповеданий, кроме православного, в юго-западных губерниях, должны быть повенчаны священником той веры, к которой принадлежит невеста; в случае же если католический священник не благословил смешанного брака, венчание предоставляется священнику другого вероисповедания. В случае, если бы и этот последний не повенчал, по всей вероятности, нужно было бы обратиться к православному священнику. Брак нехристиан, из которых один или оба обращаются в православие, остается в силе без утверждения венчанием (за исключением полигамистов, X т., ч. 1. ст. 82).

 

 § 106. Гражданский брак.

 

 Западно-европейские государства пришли к учреждению так называемого гражданского брака (le marige civil, Civilehe). Корни этого учреждения уходят в глубину средних веков, так как оно подготовлено было до известной степени римско-католическим церковным правом, в котором формальное церковное содействие к браку требовалось не со стороны его религиозного значения для брачного союза, а со стороны публичности, как юридическая гарантия действительного существования брака. Ближайшим же поводом к введению института гражданского брака послужили: реформация с образовавшейся, благодаря ей, разностью вероисповедных направлений, взаимная нетерпимость этих направлений и возникшие отсюда практические затруднения при браках разных вероисповеданий, наконец развитое сначала французскими теологами и юристами, затем философами естественного права воззрение на брак, как на договор, в такой же мере подлежащий государственному регулированию и государственной юрисдикции, как и всякие гражданские договоры. Поэтому понятие "гражданского брака" относится не к форме только заключения брачного союза, а обнимает весь с своей точки зрения, а не с церковной, регулирует и препятствия к браку, и способ заключения брака, и основания к его расторжению. Но всего нагляднее проявляется существование института гражданского брака именно в форме его заключения. В истории выяснились три типа гражданского брака: гражданский брак, как государственная необходимость (Nothcivilihe), в случаях неизбежной крайности, когда или церковь отказывается в своем содействии разномыслящим с нею иноверцам, между тем как другого способа к заключению брака помимо содействия этой церкви нет, или разномыслящие считают насилием над своей совестью принятие благословения от священника чуждой церкви, к которой они не принадлежат; 2) гражданский брак факультативный, как возможная форма вступления в брак во всех тех случаях, когда гражданин, по каким бы то ни было соображениям, желает заключить брак, не обращаясь к церковному содействию, так что в каждом отдельном случае каждому отдельному лицу предоставляется на выбор, заключить ли брак в церковной форме, или в гражданской; 3) гражданский брак обязательный, как неизбежная форма заключения брачного союза для всех граждан без изъятия, как выражение идеи равенства всех граждан перед законом государства, причем предоставляется совести каждого отдельного лица освятить совершенный им гражданский акт церковным благословением, которое служитель церкви, под страхом уголовного наказания, должен давать не раньше, а после совершения гражданского акта. Гражданский акт состоит или в том, что чиновник гражданского состояния (l'officier de l'etat civil, Standesbeamte), в присутствии свидетелей, прочитывает разные статьи закона, относящиеся к правам и обязанностям супругов, спрашивает жениха и невесту об их взаимном согласии быть мужем и женой и после утвердительного на вопрос ответа объявляет их супругами во имя закона (так во Франции),- или в том, что чиновник, не читая предварительно статей закона, предлагает вопрос, за которым следует ответ, а за ответом объявление брачущихся супругами (так в Германии), или наконец только в изъявлении согласия, без предварительного вопроса о том, и в объявлении брачущихся супругами со стороны чиновника (так в Венгрии). По совершении гражданского акта, производится регистрация брака, т. е. записываются в особую брачную книгу имена, фамилии, возраст, сословие, занятия, местожительство жениха и невесты, их родителей и бывших при заключении брака свидетелей, протоколируется также все происшедшее пред регистрацией, т. е. вопрос чиновника, если был таковой, утвердительный ответ жениха и невесты и объявление их супругами во имя закона. гражданский брак первого типа введен был первоначально в 1580 г. в двух из нидерландских штатов и вскоре распространен был на все Нидерланды; в настоящее время существует в Австрии. Факультативный гражданский брак явился первоначально и существовал весьма недолго во Франции при Людовике XVI: в настоящее время существует в Англии и, с некоторыми модификациями, в Норвегии. Обязательный гражданский акт был введен законодательством французской революции и усвоен наполеоновским гражданским уложением; в 60-х годах прошлого столетия введен был в Румынии, Италии и Испании, в 1874 г. в Пруссии, в 1875 г. распространен на всю германскую империю, наконец в последнее время введен в Венгрии.

 В 1874 г. и русское законодательство пришло к сознанию необходимости ввести нечто подобное западноевропейскому гражданскому браку для раскольников и узаконить брак, заключенный без церковного содействия. До 1874 г. супружеское сожитие двух раскольников разного пола, не повенчанных православным священником, не только не могло повлечь за собой последствий законного брака, но даже и фактически должно было разрушаться, как скоро духовному или светскому начальству становилось известным это сожительство по чьему-либо доносу. По закону 19 апреля 1874 г., брак раскольников становится законным через запись его в метрическую книгу. Раскольник, желающий этой записи, должен заявить о том, письменно или словесно, в городах местным полицейским управлением, в уездах волостным правлениям, в столицах участковым и частным приставам. Названными органами полиции должны вестись метрические книги о рождении, браках и смерти раскольников. Получив уведомление о предположенном браке, полицейские органы производят как бы оглашение, выставляя объявление о браке, в течение семи дней, на видном месте, с тем чтобы знающие о каких-либо препятствиях к браку заявляли о них. Для записи брака, оба супруга должны лично явиться в полицейское учреждение, каждый с двумя поручителями в том, что брак не есть воспрещенный (препятствия к браку определяются для раскольников теми же законами, как и для православных). Но никакие другие формальности, кроме записи, не имеют места: ни чтение относящихся к браку статей закона, ни вопрос со стороны чиновника с утвердительным ответом на него, ни провозглашение супругами во имя закона. Предшествовавшее записи брака исполнение соблюдаемых между раскольниками брачных обрядов ведению полицейских чинов не подлежит и юридического значения не имеет. В 1905 г. с дарованием религиозной свободы раскольникам, (которых на будущее время указано именовать старообрядцами) и сектантам и с усвоением их духовным лицам наименования настоятелей и наставников, на последних возложено ведение метрических книг для записи рождений, браков и смерти под наблюдением правительственных или общественных учреждений. Следовательно порядок ведения метрических книг изменился, но не изменился принцип закона 1874 г., что сила и последствия законного брака условливаются записью в метрические книги (а не религиозным актом).

 

В. Прекращение брака

 

 § 107. Новозаветное учение и римское законодательство о прекращении брака.

 

 Естественная причина прекращения брака есть смерть одного или обоих супругов. При жизни обоих супругов, брак может быть прекращен разводом по причине любодеяния того или другого супруга. Всякий, кто разводится с женой не по причине любодеяния, дает ей повод прелюбодействовать, так как разведенная получает возможность супружеского сожития с другим мужчиной, которое будет не браком, а прелюбодейством - и для нее, и для нее, нового сожителя,- ибо женщина эта не перестает быть женой того, кто неосновательно развелся с нею, а следовательно и муж, давший жене разводную и вступивший в сожитие с другой женщиной, также прелюбодействует, потому что не перестал быть мужем своей прежней жены (Матф. V, 31, 32; XIX, 3-12).Таково нравственное учение Евангелия, изложенное, в ряду других нравственных заповедей И. Христа, в Его нагорной беседе. В дисциплинарной практике церкви первых веков, при неблагоприятном взгляде на второй брак вообще, даже и по смерти первого супруга, развод если и допускался, то лишь в смысле прервания брачного сожительства с виновным в нарушении верности супругом, без права для разведенных вступать в новые браки. Мужу вменялось даже в обязанность прервать супружеское сожитие с нарушившею ему верность женой, как только он узнал и ее неверности; но, с другой стороны, в обязанность же ему вменялось принять виновную жену снова, как скоро она понесла должное покаяние, и напротив не дозволялось, по обнаружении ее неверности, вступать в новый брак. Этот дисциплинарный порядок, господствовавший в церковной жизни первых веков, представлял собой резкий контраст гражданскому бракоразводному порядку римской империи. И отцы, удерживавшие власть над своими детьми, расторгали их брак по своему усмотрению, и сами супруги пользовались почти безграничной свободой развода. Договор о том, что брак не может быть расторгаем (pactum ne liceat divertere) считался даже безнравственным. Форма развода, предписанная Августом (lex Julia de adulteriis) была не очень обременительна: требовалось только, чтобы разводное письмо (libellus repudii), посылаемое одним супругом другому, было доставлено адресату в присутствии семи свидетелей, не включая в это число того вольноотпущенного, который приносил это письмо. Разводиться можно было как по взаимному соглашению (divortium ex consensu), так и по одностороннему желанию одного из супругов, ввиду достаточного основания (divortium ex rationabili causa). даже развод односторонний без достаточного основания все-таки оставался юридически действительным, но сопровождался невыгодными имущественными последствиями, равно как невыгодными последствиями сопровождался и основательный развод для того из супругов, который давал другому это основание или повод к разводу. Христианским императорам пришлось примирять и комбинировать противоположные взгляды: церковные и римские. После нескольких попыток в этом направлении, сделанных предшественниками Юстиниана, Юстиниан сам создал довольно сложное законодательство, которое принято было в канонические сборники востока, как руководящее для церковной практики, с незначительными лишь изменениями в позднейшем законодательстве. Юстиниан решительно воспретил развод по взаимному соглашению, и хотя уже преемник его Юстин II оказался вынужденны восстановить его, ввиду частых взаимных посягательств на жизнь супругов, но в еклоге Льва Исавра он был воспрещен окончательно. Развод по взаимному соглашению не воспрещен был Юстинианом только на тот случай, когда оба супруга желали вступить в монашество; но, как указано будет ниже, тут достаточно было, по византийскому праву, и одностороннего желания одного из супругов вступить в монашество, чтобы расторгнуть брак. Односторонний развод по основательному поводу есть или развод убыточный, с невыгодными последствиями, с вредом (divortium cum damno) для того, кто подает повод к разводу, или развод без всяких невыгодных последствий (divortium bona gratia), так сказать льготный. Невыгодные последствия, не считая уголовных наказаний, которые могли иметь место в некоторых случаях, состояли в том, что подавшая повод к разводу жена лишилась своего приданого, а подавший повод к разводу муж лишался брачного дара (propter nuptias donatio), который был установлен им при вступлении в брак, как эквивалент женина приданого. В некоторых случаях жена, кроме потери приданого, могла поплатиться известной долей и остального своего имущества (парафернального, не вошедшего в состав приданого), а равно и муж, кроме потери брачного дара, мог поплатиться долей своего остального имущества. Развод убыточный в пользу мужа и против жены имеет место в следующих случаях: 1) государственное преступление жены, состоящее в том, что она, зная о существовании злого умысла против императора, не доводит этого до сведения мужа, 2) прелюбодеяние жена, 3) посягательство жены на жизнь мужа, или знание о существовании злого умысла у других лиц и недоведение этого обстоятельства до сведения мужа, 4) участие в пирушках посторонних мужчин против воли мужа, мытье с ними в бане, проживание против воли мужа вне его дома и дома ее родителей, посещение цирка, театров, боя зверей,без ведома или против мужа, 5) вытравление плода ( по новелле 22-й, в 117 нов. этот повод был опущен, но в новелле 31-й Льва Мудрого был восстановлен). Для жены основательным поводом послать мужу развод служит: 1) государственное преступление, состоящее в злоумышлении против императора или в недоведении до сведения власти о злоумышлении других лиц, 2) посягательство на жизнь жены, или знание об умысле других и непредупреждение жены об опасности, 3) посягательство на целомудрие жены понуждением ее к вступлению в прелюбодейную связь с кем-либо, 4) обвинение мужем жены в прелюбодеянии, оставшееся недоказанным, 5) содержание мужем постоянной любовницы в собственном ли доме, где живут супруги, или в другом доме, находящемся в том же самом городе, несмотря на неоднократные напоминания о супружеском долге со стороны родителей того и другого супруга или других почтенных лиц. К невыгодному же разводу отнесен был императорским законом 776-780 гг.; развод 6) по причине восприятия родителями собственных детей от купели крещения. Дело в том, что супруги, руководясь принципом трулльского собора о превосходстве духовного родства над плотским, за неимением другого повода к разводу, с целью создать таковой порядок, воспринимали собственных детей от крещения и, так как здесь, согласно с мыслью трулльского собора, в дальнейшем супружеском сожитии таких лиц должно было усматриваться уже кровосмешение (incestus superveniens), а по взаимному соглашению развод был раньше запрещен, то один супруг посылал другому, на указанном основании, развод. Императорский закон подвергает виновного супруга тем же невыгодам, как и в других случаях развода cum damno, воспрещая притом же на будущее время родителям воспринимать своих детей.

 К льготному относимы были случаи развода: по неспособности к супружескому сожитию, по безвестному отсутствию лиц военного звания и по нахождению в плену одного из супругов, со времени Льва Мудрого по сумасшествию одного из супругов, затем по одностороннему желанию вступить в монашество (в этом случае другому супругу предоставлялось вступить в новый брак). На основании 48 пр. трул. соб. допущено было также расторжение брака по случаю выбора женатого человека в епископы,- но в этом случае требовалось согласие жены, которая вместе с тем обязывалась вступить в монастырь, находящийся вдали от того города, где будет епископствовать ее муж.

 Кроме того, церковная практика, следуя указанию апостола Павла (I Коринф. VII, 12-15) относительно нерасторжимости брака таких супругов, из которых один обратится в христианство, а другой останется в нехристианстве, допускала расторжение на случай нежелания неверного (или еретического) супруга продолжать брачный союз с верующим (пр. 72 трул.): правило это, однако, понималось позднее в том смысле, что и нежелание неверного супруга обращаться к вере есть уже достаточное основание к расторжению брака. Подобным же образом в печатной кормчей (толков. к 72 трул.) центр тяжести поставляется в желании или нежелании верного супруга жить с неверным, что совсем не соответствует мысли апостола.

 Должно заметить, что в церковном законодательстве периода вселенских соборов все еще, как в римском праве, расторжение брака представляется юридическим актом, предпринимаемым частными лицами, по их желанию, а не результатом судебного решения. В зависимость от последнего расторжения брака поставлено уже после того, как во-первых, венчание сделалось единственным способом заключения законного брака и, во-вторых, после того, как все дела брачные, на основании императорских законов (окончательно в конце XI в.), были предоставлены в ведение духовных судов.

 

 § 108. Прекращение брака в католичестве и протестантстве.

 

 Римско-католическая церковь осталась на строгой точке зрения дисциплины первых веков христианства: брачный союз может прекратиться только смертью одного или обоих супругов. Места Евангелия, по смыслу которых допускается расторжение брака при жизни супругов по причине любодеяния ( (***)), истолковываются католическими богословами или в том смысле, что тут разумеется только разлучение без дозволения вступить в новый брак (так понимал уже Августин), или в том смысле, что под  (***) разумеется тут любодеяние в собственном смысле, совершенное женой до вступления ее в брак и обнаруженное мужем после брака, а не прелюбодеяние ( (***)) в смысле нарушения замужней женщиной верности мужу, и что следовательно в Евангелии говорится не о расторжении существовавшего уже законного брака, а о недействительности брака, не состоявшегося ввиду обнаружившегося добрачного целомудрия жены. Прелюбодеяние, а равно разные другие обстоятельства (злостное оставление, апостазия, покушение на жизнь, заразительная болезнь и др.) могут служить лишь основанием к фактическому разлучению супругов (separatio quaad thorum te mensam) - то к пожизненному (separ. perpetua), то к временному (separ. temporaria),- без разорвания самого союза супружеского (quoad vinculum), и следовательно без возможности для разлученных вступать в новые браки. Однако, установленное средневековой схоластической наукой различие между браком консуммированным и браком не консуммированным сохранило и до сих пор свое значение в вопросе о расторжении брака. Безусловно нерасторжим только брак консуммированный, т. е. завершенный плотским сожитием супругов, за исключением двух случаев: 1) когда брак расторгается по общему соглашению для вступления в монашество, причем следовательно не имеется в виду возможность вступления в новые браки, 2) при "casus apostoli" или "privilegium Paukinum", как выражаются западные канонисты, т. е. в случае о котором говорит апостол Павел в 1 Кор. VII, 12-15, когда из двух супругов-нехристиан один обращается в христианство, а другой оставшийся в прежней, нехристианской религии, не желает продолжать с ним сожитие. Брак же не консуммированный может быть расторгнут quoad vinculum 1) по одностороннему желанию одного из супругов вступить в монашество и 2) в силу папского диспенза, который дается в тех случаях, когда импотенция, принуждение, ошибка, ненаступление суспензивного условия морально несомненны, хотя и не могут быть доказаны. Но, не допуская принципиально расторжения брака, католическая церковь, как показывает история, очень широко могла растолковать препятствия разрывающие, так что цель развода могла достигаться путем анулирования брака как недействительного.

 У протестантов в Германии до последнего времени действовали разные партикулярные уставы, в которых, вообще говоря, давался довольно широкий простор свободе развода. С изданием германского уложения, все партикулярные ландрехты и уставы потеряли силу. Германским уложением 1896 г. развод допускается: в случае прелюбодеяния, бигамии (двоебрачия), противоестественных преступлений, покушения на жизнь супруга, злостного оставления, тяжкого нарушения брачных обязанностей (в особенности жестоким обращением), бесчестного и безнравственного поведения, душевной болезни. Термин "сепарация" в германском уложении избегается, но допускаемое им "уничтожение брачного общения" (Aufhebung der ehelichen Gemeinschaft) есть в сущности сепарация в смысле канонического права.

 

 § 109. Прекращение брака по русскому праву.

 

 В древней Руси делались попытки применять бракоразводное византийское право с некоторыми модификациями, приспособленными к русскому быту. Так по одному из списков устава Ярослава, развод дозволяется в следующих случаях, и именно мужу с женой, а не наоборот: 1) если жена не доведет до сведения мужа об известном ей умысле третьих лиц против царя или князя, 2) в случае прелюбодеяния жены, 3) в случае злоумышления жены на жизнь мужа или недоведения до его сведения об известном ей умысле третьих лиц, 4) в случае пирования жены с посторонними мужчинами, или проведения ею ночей вне дома, 5) в случае упорного посещения женой игрищ, 6) в случае, если жена сама или через наведенных ею лиц обокрадет мужа или обокрадет церковь. В юго-западной Руси XVI и XVII вв. весьма часто практиковалось расторжение браков по взаимному соглашению, оформленное притом же предъявлением актов о разводе городским магистратам и внесением их в городские книги, в чем нужно видеть влияние так наз. магдебургского права, предоставлявшегося городам польскими королями по западно-европейскому образцу. Развод по взаимному соглашению практиковался и в московском государстве, но облекался не в форму какого-либо публичного акта, а в форму разводных или роспустных писем, писавшихся приходским духовенством. Кроме того, весьма обычным явлением было пострижение жен в монашество, большей частью против воли их, с целью доставления мужьям возможности вступления в новый брак. В судебной практике допускались, как поводы к разводу: прелюбодеяние жены, посягательство на жизнь, жестокое обращение с женой, а в XVIII в., под влиянием знакомства с западным церковным правом, проникли к нам безвестное отсутствие, присуждение к уголовному наказанию, и стал приводиться принцип равноправности супругов в отношении к расторжению брака по причине прелюбодеяния.- По действующему праву, самовольное расторжение брака без суда, по взаимному соглашению супругов, ни в каком случае не допускается, и священнослужителям воспрещается, под опасением суда и лишения их сана, писать под каким бы то ни было видом разводные письма. Достаточными же основаниями к расторжению брака, кроме естественного способа его прекращения смертью, признаются для лиц православного вероисповедания, а также православных, состоящих в смешанных браках с неправославными, и для старообрядцев следующие обстоятельства:

 1) Прелюбодеяние того или другого супруга, установленное бракоразводным процессом в духовном суде (для старообрядцев в светском). Могут ли разведенные супруги вновь соединиться, наш закон не говорит, но в практике воссоединение допускается. Противоестественные связи не служат основанием к расторжению брака.

 2) Двоебрачие, которое, однако перестает быть поводом к разводу, если и другой супруг тоже виновен в двоебрачии.

 3) Неспособность к брачному сожитию, существовавшая до брака, а не impotentia superveniens; иск о разводе может быть начат не раньше, как через три года после вступления в брак (experimentum triennalis cohabitationis).

 4) Присуждение одного из супругов к каторжным работам, или к ссылке на поселение в места, к тому предназначенные, с лишением всех прав состояния. По закону 14 декабря 1892 г., радикально изменившему существовавший раньше порядок вещей, присуждение к означенным наказаниям служит основанием к подаче прошения о расторжении брака: а) невинным супругам, как скоро они не желают следовать за осужденными в место ссылки и желают вступить в новый брак, и в) самим осужденным, во время нахождения их на месте ссылки. Невинным супругам предоставляется вступления приговора в законную силу. Самим виновным, если супруги их не последовали за ними, предоставляется просить о расторжении брака с дозволением вступить в новый : ссыльно-каторжным 1-го разряда через три года, 2-го года по вступлении уголовного приговора в законную силу.

 5) Безвестное отсутствие одного из супругов. По закону 14 янв. 1895 г. после пяти лет безвестного отсутствия, прошение о расторжении брака дается в духовную консисторию по местожительству просителя; консистория рассылает повестки к родителям и родственникам супругов, а равно ко всем лицам, могущим доставить сведения об отсутствующем, и сносится с губернским правлением по месту последнего жительства отсутствующего лица (а не со всеми губернскими правлениями росс. империи, как было раньше); в то же время производится публикация в "Церковных Ведомостях" (официальном органе св, синода) о предъявленном прошении. По истечение года со времени напечатания объявления, консистория приступает к рассмотрению дела, затем полагает решение о расторжении брака и о дозволении просителю вступить в новый. Состоявшееся решение о дозволении вступить в новый брак представляется на утверждение св. синода, но относительно мещан и крестьян есть решение окончательное.

 6) Нежелание супруга, оставшегося в нехристианстве, продолжать брачное сожитие с супругом, принявшим православие, и дает подписку в том, что не будет причинять поношений и укоризн супругу и отвлекать от православия как этого последнего, так и имеющих родиться детей. Полигамист, по принятии православия должен выбрать одну из прежних жен; однако, если ни одна из них креститься не пожелает, и муж не изъявив согласия жить с некрещеной, ему дозволяется вступить в новый брак с православной.

 7) Вступление в монашество, но не одностороннее и не с возможностью для другого супруга вступать в новый брак, а вступление в монашество обоих супругов. Вступление в монашество мужа при живой жене и жены при живом муже не допускается. Если оба желают постричься, то требуется, чтобы у них не было детей малолетних и требующих родительского признания, и чтобы они достигли узаконенных лет. В духовном регламенте говорится, что женщина должна иметь не менее 50 лет (сообразно с чем должна быть обсуживаема и мера возраста мужа). Хотя в законах о состояниях от мужчины требуется 30 л., а от женщины 40-летний возраст, для вступления в монашество, но самая разница в мере возраста показывает, что в IX т. говорится не о супругах, желающих разорвать супружеских союз для вступления в монашество, а о лицах мужского и женского пола, в отдельности взятых.

 В русском уставе евангелической церкви указаны следующие основания к разводу: 1) нарушение супружеской верности, 2) злонамеренное оставление супруга, 3) долговременная, более пяти лет продолжающаяся, хотя и непроизвольная отлучка одного из супругов, 4) отвращение или неспособность к сожитию, 5) неизлечимая прилипчивая болезнь, 6) сумасшествие, 7) развратная жизнь, 8) жестокое и угрожающее опасностью жизни обхождение, ругательства и иные чувствительные оскорбления, 9) доказанное судебным порядком намерение лишить супруга или супругу чести, 10) тяжкие преступления (т. е. преступления по их качеству, независимо от того наказания, которое понесено за них in concreto).

 Практическая необходимость вынуждала св. синод в последнее время расторгать браки по другим поводом, сверх указанных в русском законодательстве. Кроме того, практиковалось и, вероятно, всегда будет практиковаться расторжение браков не ординарным путем судебного процесса, а по прошениям, подаваемым на высочайшее имя. Германские юристы говорят о "государевом бракорасторгательном праве" (landesherrliches Ehescheidungrecht), и выводят его из законодательной власти монарха. Если суду вообще приходится иметь дело с различием индивидуальностей и конкретных обстоятельств отдельного случая, то в делах о расторжении браков в особенности выступают и требуют внимания к себе индивидуальные различия воспитания, образования, общественного положения, общественной среды. Суд, хотя бы ему предоставлен был широкий простор усмотрения и свободной оценки, все-таки должен руководиться известными общими правилами, которыми он связан, между тем как законодатель не связан ими.

 

---

Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 203; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!