Отдел V. Наследственное право

 

 § 66. Общее понятие о наследовании

 

 I. Сущность наследования. Совокупность юридических отношений, в которые поставило себя лицо, со смертью его не прекращается, но переходит на новое лицо. Конечно, те отношения, которые обусловливались личными качествами, с исчезновением личности должны прекратиться сами собой. Это - отношения семейные, личные, даже некоторые имущественные, если права и обязанности, из них вытекающие, находились в тесной зависимости от личности, были неразрывно связаны с известным лицом, например, права и обязанности содержания, личные сервитуты, личные договоры. За исключением этих, сравнительно немногочисленных отношений, все прочие сохраняют свою юридическую силу. Новое лицо заменяет прежнее и занимает в его юридических отношениях активное или пассивное положение, смотря по тому, какое место занимал умерший. Оно является субъектом прав собственности, сервитутов, залога, прав требования; на него падают обязанности по всем долгам умершего.

 Все отношения прежнего субъекта, составляющие в совокупности понятие об имуществе, переходят на новое лицо не в отдельности, а как нечто цельное, единое. Наследование представляет собой общее преемство. Оно является одновременным переходом всего комплекса, а не только суммы юридических отношений. Даже переход с одного лица на другое совокупности отношений, в которых состояло первое, хотя и объединенных единством цели, но все же не исчерпывающих всей массы отношений, в которых оно находилось, например при отчуждении предприятия, - не будет наследованием. Поэтому, если место умершего занимает не одно, а несколько лиц, то каждое из них вступает в каждое отношение, только в известной доле его имущественной ценности. Тем не менее, хотя новый субъект пользуется правами, принадлежащими умершему и несет лежавшие на нем обязанности, нельзя говорить, будто "наследники представляют лицо наследодателя, составляют продолжение его личности" (кас. реш. 1889, N 83), потому что именно все то, что наиболее характеризовало с юридической стороны личность умершего, прекратилось с его смертью.

 Переход совокупности имущественных отношений лица за смертью его к другим лицам называется наследованием. Иначе под этим именем понимается замена одного субъекта имущества, за смертью его, другим. Имущество, оставленное умершим и переходящее к новому субъекту, носит название наследства. Следовательно, под этим именем понимается совокупность юридических отношений известного лица в момент его смерти. Умерший субъект имущества, переходящего к другим лицам, называется наследодателем. Лицо, вступающее непосредственно во всю совокупность отношений другого вследствие его смерти, является наследником. Под именем наследственного права в субъективном смысле или, иначе, права наследования, понимается право известного лица на приобретение наследства или на вступление в совокупность юридических отношений умершего лица. Наследственным правом в объективном смысле называются юридические нормы, определяющие переход имущества, оставшегося после умершего, к другим лицам, и образующие в своем объединении наследственный институт. В приведенных определениях имелась в виду смерть, как юридический факт наиболее частый, с которым соединяется открытие наследства. Но наряду с ним стоят, как увидим, и другие факты, которые, однако, ввиду своей редкости, в определения не вводятся.

 II. Основания наследования. Основаниями, в силу которых происходит переход имущества от одного лица к другому, могут быть: 1) завещание, 2) договор, 3) закон. В первых двух случаях в основании наследования лежит воля наследодателя, в последнем - постановление закона, который имеет в виду восполнить предполагаемую волю умершего. Наследственный договор состоит в том, что двое или более лиц назначают друг друга наследниками после себя. Такой договор особенно часто заключается между супругами. В противоположность завещанию, в котором выраженная воля наследодателя может быть всегда изменена, наследственный договор, связывая в одном акте волю не менее двух лиц, устраняет возможность ее изменения (Германское уложение, § 1941 и 2290). Последнее обстоятельство французский кодекс, а за ним и русское законодательство считают противоречащим свободе воли наследодателя, а потому два лица совокупно в одном и том же акте не могут выражать своей последней воли (Code N ap., § 968, т.X, ч.1, ст.1032), другими словами - закон не допускает наследственных договоров (кас. реш. 1878, N 1372; 1907, N 8). Следовательно, по нашему законодательству существуют только два основания наследования - завещание и закон.

 С точки зрения исторической наследование по закону (по обычаю) предшествует наследованию по завещанию. При общности родового или семейного имущества свобода распоряжения последним со стороны кого бы то ни было из членов союза представляется невозможной. Имущество всегда остается в роде или семье. Первые признаки наследования выражаются в переходе управления имуществом, соединяемого с преемством власти, к лицу, которое определяется не выбором прежнего главы, а обычным порядком. Завещательные распоряжения появляются только тогда, когда ослабляются крепкие связи родового союза или патриархальной семьи. Германцы во времена Тацита не знали завещаний. Если некоторый зачаток завещательной идеи и был им известен, то полным развитием своим завещательное право обязано влиянию церкви, которая поощряла оставление на помин души в пользу церкви и бедных. Раз была допущена мысль о возможности распорядиться имуществом в обход ближайших родственников, то трудно было уже поставить границы усмотрению собственника в назначении себе преемников.

 С точки зрения догматической, в настоящее время наследование по закону является восполнением наследования по завещанию, вступая в силу тогда и настолько, когда и насколько не успела выразиться воля наследодателя о судьбе оставленного им имущества. Догматическое соотношение между обоими видами не изменится от признания наследования по завещанию только допускаемой законом заменой законного наследования, вариацией на законную тему (Демченко).

 III. История наследственного права в России. История застает славян в период, переходный от родового быта к государственному. Отсюда неустойчивость наследственных начал, неопределенность характера наследования, колебание и борьба между исконным славянским порядком и византийскими положениями. Источники римского права, несомненно, оказывали свое влияние ввиду того, что дела о наследовании, по тесной связи их с семьей, подлежали ведению духовенства. Для древнейшего периода мы имеем указания Русской Правды. Более ранние указания договоров с греками, отражая в себе иноземные взгляды, не могут служить выразителем чисто русского порядка наследования.

 Наследство в Русской Правде носит название "статка" или "задницы", т.е. того, что оставляет позади себя отправляющийся в другой мир. Памятник, перечисляя вещи, переходящие к наследникам, упоминает только движимости, дом, двор, товар, рабов, скот. О землях не говорится ни слова, потому что, не составляя в то же время еще объекта права частной собственности, они не могли переходить по наследованию. Наследование по завещанию не различается от наследования по закону или по обычаю. В завещании допускалось назначение наследниками только тех лиц, которые и без того вступили бы в обладание имуществом. Завещание, "ряд", имеет своей целью не изменение обычного порядка, а лишь распределение имущества между законными наследниками и наказ об управлении. Согласно тому завещанию выражаются в словесной форме - "ежели без языка умрет".

 Если кто умрет без ряду, то ему наследуют члены семьи и, только они. Русская Правда говорит лишь о наследовании после родителей. После отца наследуют дети от жены, но не от рабынь. Из детей сыновья исключают дочерей, которые вступают в наследство только за отсутствием первых. В объяснение этого явления приводят характер первобытной семьи, ее непрерывность, а с другой стороны - непостоянство, непрочность связи женщин с семьей, в которой они родились. Дочери до замужества остаются в доме, а братья обязаны снабдить их приданым "како си могут". Наследство разделяется между детьми поровну без преимуществ старшинства. Напротив, младший пользовался той привилегией, что в его долю всегда входил дом со двором. Эта привилегия объясняется, вероятно, тем, что старшие братья ко времени открытия наследства успели уже обзавестись собственным хозяйством. Явление это не исключительно русское. "Этот обычай наследования представляется разумным для поселенцев в новой стране, где есть еще достаточно земли, которую стоит только занять, и где сыновья, вырастая и женясь, выселяются и основывают свои собственные усадьбы. Но самый младший остается дома и несет заботы о старых отце и матери. Он есть хранитель очага, как говорят монголы, и по смерти стариков является естественным наследником семейного дома" (Тайлор).

 Из наследственной массы часть выделялась на церковь, "по душе", а часть выдавалась жене, если в семье происходил раздел. Муж не имел права наследования после жены. В случае, если у умершего не оставалось ни сыновей, ни дочерей, имущество шло к князю, а после смерти лиц низшего класса, смердов, князь имел право на имущество даже при существовании дочерей, если не было сыновей. После матери наследуют те дети, у которых она проживала. Это объясняется тем, что оставляемая ей часть из имущества мужа была слишком незначительна, чтобы обеспечить ее существование, а потому сын или дочь, взявшие на себя содержание матери, в виде вознаграждения получали оставшееся после нее имущество.

 Таким образом, наследование ограничивается тесным кругом семьи, - боковые родственники не имеют никаких прав на наследство. Этот принцип постепенно изменяется в противоположную сторону, и в расширении круга родственников, призываемых к наследованию, состоит сущность исторического развития русского наследственного права. Этот процесс происходит параллельно с ростом индивидуализма и постепенным ослаблением связи между членами родственного союза.

 Псковская судная грамота различает наследство, оставленное по завещанию, "приказное", и наследство, переходящее без завещания, "отморшина". Прежнее отношение между обоими основаниями нарушается, каждое получает самостоятельное значение. Существует некоторая разница в правах и ответственности тех и других наследников. Завещание, называемое "рукописанием" или "порядной", составляется в письменной форме. Круг лиц, призываемых к наследованию по закону, расширяется включением в него боковых родственников, а именно братьев и сестер и "ближнее племя", под которыми следует понимать, по мнению проф. Буданова, племянников. Наследственные права признаются не только за женой после мужа, но и обратно, притом не на часть только, а на пользование всем имуществом. Грамота призывает к наследованию и восходящих родственников, отца и мать.

 В Московский период недвижимости приобретают главное значение. Соответственно тому внимание законодателя в вопросе о наследовании сосредоточивается именно на этом предмете. С новым влиянием византийских преданий в XV столетии проникают римские начала наследования, которые переплетаются с поместными отношениями. Различные виды вотчин обусловливали и различный порядок наследования в них; так, например, по закону 1627 года определено относительно жен: "А до вотчин им дела нет, опричь купленных вотчин". Поместья давались под условием службы, а потому переход их стоял в зависимости от способности к военной службе. Однако судьба оставшихся без средств существования жены и дочерей умершего помещика не могла не интересовать законодателя. Сначала обязанность содержания семьи возлагалась на того, к кому переходило поместье. Неудобство такого порядка привело к мысли о необходимости выделить жене и дочерям часть поместья "на прожиток", т.е. обеспечить их пенсией. В XVI столетии размер этой части определялся в каждом отдельном случае, но в XVII столетии устанавливается общая норма. Эта доля равнялась 10, 15 или 20 четвертям со ста, смотря по тому, умер ли муж просто на службе или в походе или в бою. Впоследствии (Указ 17 марта 1731) принята была, в виде общего правила, средняя цифра 15/100, которая составила приблизительно 1/7 часть (Уложение Алексея Михайловича, гл.XVI, ст.30-32). Эта доля распространилась и на вотчины по мере слияния их с поместьями. Относительно движимости в XVII веке установлена была, на основании византийских источников, 1/4 доля в пользу жены. Дочерям предоставлена была в движимости и недвижимости часть вдвое меньше "против матерей в полы", т.е. 1/8 и 1/14.

 Круг лиц, призываемых к наследованию по закону, в начале этого периода продолжал оставаться в прежнем объеме. Судебники не изменяют прежних постановлений. Но в 1650 году издается указ, в силу которого "а буде ближе того рода никто не будет, отдавать и дальним того рода родственникам". Такое постепенное расширение круга лиц, призываемых к наследованию, находится в противоречии с развитием индивидуализма. Сужение семьи должно бы было все более отстранять дальних родственников от участия в наследстве. Если же замечается, как у нас, так и на Западе, обратное, то это объясняется действием новых причин. Дело в том, что вопрос о наследовании и определение круга наследующих лиц разрешались не с точки зрения частно-правовой, а со стороны политической. Государство было заинтересовано в том, чтобы наследство в виде лена или поместья, связанное со службой, находило себе по возможности скорее преемника. Расширение круга наследников на почве родственного союза обеспечивало этот интерес государства. С течением времени утратилась политическая основа наследственного преемства и сохранились только частные права там, где некогда были общественные обязанности.

 В самом начале Императорского периода мы видим попытку совершенно перестроить весь наследственный порядок. Прельщенный примером Запада, особенно Англии, Петр I Указом о единонаследии 1714 года установил переход всего имущества к одному сыну. Раздел наследства представлялся в глазах императора чрезвычайно вредным: раздробление имений уменьшает их экономическую ценность и отягощает крестьян, а вследствие того страдает правильное поступление податей, знатные фамилии беднеют и теряют свое значение, а наследники уклоняются от государственной службы. Слив вотчины и поместья в одно понятие недвижимых имуществ, Петр I установил необходимое одинонаследие. Если наследодатель не назначал сам наследника из своих сыновей, то имущество переходило к старшему из них. Таким образом, завещательное право, успевшее значительно развиться, возвратилось к исходному пункту - свобода завещателя состояла только в выборе члена семьи; завещания в пользу посторонних лиц не допускались. Однако закон о единонаследии встретил сильное противодействие в обществе, потому что затронул и стремился изменить самые близкие ему интересы. "Понеже отцы, естественно сожалея своих детей, всеми образы тщились, несмотря ни на какие свои убытки и разорения, делить детей своих всех по равным частям и крепили им то продажами и закладами через разные руки, а которые того при себе учинить не могли, то другие разные способы к тому искали и подвергали детей своих под великие клятвы, чтобы оставшее после их имение, по смерти их равно между собою делили, и тем, как между детьми, так и между родственники, не точию ненависти и ссоры произошли, но некоторые, отважа себя, и до смерти побивали". Таковы официальные мотивы, по которым Анна Иоанновна в 1731 году отменила закон о единонаследии. Насколько они соответствовали действительности, трудно сказать.

 Накопившиеся в течение продолжительного периода правила о наследовании были подвергнуты в Своде законов систематизации. С того времени постановления по этому предмету весьма мало изменились. Завещательное право, оставшееся в совершенно неопределенном состоянии вследствие недостатка законов, подверглось нормированию со стороны Закона 1831 года, конечно в духе французского права.

 

 § 67. Открытие наследства и меры охранения его

 

 I. Открытие наследства. Под открытием наследства понимается наступление одного из таких юридических фактов, с которыми соединяется по закону прекращение для известного лица всех юридических отношений, связывавших его с другими лицами до этого момента. Факты, открывающие наследство, по нашему законодательству следующие: 1) смерть, 2) лишение всех прав состояния, 3) пострижение в монашество, 4) безвестное отсутствие. Хотя закон (т.X, ч.1, ст.1222) говорит, будто наследство открывается только естественной смертью и лишением всех прав состояния, но тотчас же (ст.1223) указывает на открытие наследства после постригшегося в монашество, если он при жизни не распорядился своим имуществом (кас. реш. 1897, N 24). Отсюда обнаруживается, что определение закона об открытии наследства не отличается точностью, а потому мы можем еще более его расширить, присоединив случай безвестного отсутствия, когда наступают все последствия открывшегося наследства, хотя закон и не упоминает об этом случае открытия наследства (кас. реш. 1892, N 97). Открытие наследства возбуждает два важных вопроса - о моменте, в который, и о месте, в котором открывается наследство.

 Момент открытия наследства имеет весьма важное значение. a) Этим моментом определяются те лица, которые выступят наследниками. До этого времени была только надежда, которая могла и не осуществиться вследствие изменившихся обстоятельств. В этот именно момент приобретается наследственное право, которое уже затем может переходить к наследникам наследников, как всякое другое имущественное право. b) Наследственная правоспособность, т.е. способность со стороны наследника принять наследство, обусловливается моментом открытия наследства, т.е. возникновения наследственного права. Лицо, назначенное в завещании наследником, могло быть правоспособно во время составления завещания и лишиться правоспособности к открытию наследства, например постригшись в монахи. c) Момент открытия наследства является исходным пунктом для течения давности, если оно остается продолжительное время непринятым, впрочем, насколько законодатель не устанавливает для того особого момента.

 При таком практическом значении момента открытия наследства представляется весьма важным определение его наступления. После умершего наследство открывается в минуту его смерти, удостоверенную метрическими книгами. После лишенного всех прав состояния наследство открывается в момент вступления судебного приговора в силу (Устав уголовный, ст.957). Для монашествующих таким моментом является пострижение в монашество (т.X, ч.1, ст.1223). Наиболее трудным представляется определение момента открытия наследства после безвестно отсутствующего, ввиду неясных постановлений нашего закона. Как мы уже видели (с.84), по истечении 5 лет со времени первой публикации оставшееся без хозяина имущество передается его наследникам. Однако в этом нельзя еще видеть открытия наследства, так как объявившийся собственник может требовать возвращения имущества. Право на поворот утрачивается совершенно с истечением 10 лет со времени публикации (т.X, ч.1, ст.1244, Устав гражданский, ст.1459), и в этот-то момент следует признать наследство открывшимся. Имущество, бывшее во владении и управлении наследников, насколько их права обнаружились в момент постановления суда о передаче им имущества, сохраняется за ними или переходит к другим, смотря по тому, не изменились ли к этому времени обстоятельства, обусловливающие признание наследников.

 Не лишено практического значения и место открытия наследства. Круг лиц, призываемых к наследованию, весьма обширен. Право на наследство имеют члены родственного союза, весьма далекие по крови и нравственной связи с наследодателем. Весьма часто наследники имеют место жительства, отличное от того, которое имел наследодатель, нередко они являются подданными другого государства. Поэтому представляется весьма важным установление того места, где возникает наследственное право, потому что условия его приобретения определяются различно по законам различных местностей и государств. Это место имеет важное значение и со стороны подсудности. Иски о наследстве, споры наследников как между собой, так и против подлинности действительности завещаний и иски о разделе предъявляются суду, в ведомстве которого открылось наследство. Тому же суду предъявляются иски к лицу умершего собственника (Устав гражданский, ст.215).

 Наше законодательство не содержит никаких прямых указаний по рассматриваемому вопросу и даже не дает материала для толкования. Поэтому остается определить место открытия наследства теоретическим путем. Таким местом следует признать место последнего постоянного жительства наследодателя. Здесь находится его имущественный центр, здесь сосредоточивалась его юридическая деятельность, здесь была его подсудность, и, следовательно, в этом именно месте выбывает он из мира юридических отношений как правовой субъект. Следовательно, место открытия наследства имеет определенное и устойчивое понятие. В большинстве случаев юридические факты, открывающие наследство, наступают в этом месте. Но если бы они случайно произошли в другом месте, то такие обстоятельства не могут иметь влияния на изменение места открытия наследства. Например, смерть застает лицо неожиданно в дороге, в городе, в котором оно остановилось проездом; лицо совершило преступление и было осуждено в месте, отдаленном от места его постоянного нахождения. Встречающееся на Западе определение места открытия наследства местом нахождения недвижимости не находит опоры в нашем законе и представляется теоретически излишним, производя искусственное раздвоение.

 II. Меры охранения. С момента открытия наследства до принятия его наследником имущество, составляющее наследственную массу, находится в неопределенном положении, так как не имеет хозяина. Прежний субъект отношений выбыл, а новый еще не вступил. Наследственная масса становится сама субъектом входящих в нее прав и обязанностей и представляет собой юридическое лицо. К этой массе предъявляются все иски, которые могли бы быть предъявлены к наследодателю, если бы не смерть его. Само собой разумеется, что наследственная масса может выступить на суде не иначе как в лице представителя. Поэтому для предъявления иска к наследственной массе истец должен предварительно просить о назначении опеки, если таковая еще не учреждена.

 Но и помимо настоящего случая, наследственная масса требует непременно принятия охранительных мер, которыми был бы удостоверен состав имущества и предупреждено возможное расхищение и укрывание отдельных его частей. Такие охранительные меры имеют в виду предупредить возможность укрывания части оставшегося имущества со стороны находящихся налицо наследников в ущерб отсутствующим (т.X, ч.1, ст.1224), а также со стороны наследников вообще в ущерб кредиторам наследодателя, возможность расхищения имущества со стороны совершенно посторонних лиц, наконец, возможность скрытия наследниками ценности во избежание платежа налога с наследства. Из цели охранительных мер обнаруживается, что они должны заключаться только в сохранении неприкосновенности имущества, но не в управлении им.

 Принятие мер охранения наследственной массы в случае смерти возлагается у нас в городах на мировых или городских судей (Устав гражданский, ст.1403), а в уездах - на земских начальников и уездных членов окружного суда (т.XVI ч.1, Правила о производстве судебных дел, ст.161). На тех же органах власти должны лежать охранительные меры в случае открытия наследства постригшегося в монашество. Порядок перехода к наследникам имущества, которое осталось после безвестно отсутствующего, исключает необходимость принятия мер охранения. Охранительные меры на случай открытия наследства после лица, лишенного всех прав состояния, должны быть принимаемы на общих основаниях. Меры охранения представляются излишними, если тотчас после смерти объявляется несостоятельность, так как конкурс имеет, между прочим, своей задачей и охранение имущества.

 Всегда ли должны быть принимаемы охранительные меры? Несомненно, что вмешательство власти в имущественные отношения семьи, может быть тогда, когда гроб еще стоит в зале, представляется несколько щекотливым. Напоминание о материальных интересах может казаться нередко грубым оскорблением нравственного чувства скорби убитой горем семьи. Однако, с другой стороны, своевременно принятые меры охранения способны предупредить множество злоупотреблений, сохранить в пользу близких покойному лиц имущество, которое могло быть значительно уменьшено лицами, случайно присутствовавшими при кончине. Наконец, нет никакого основания приносить в жертву нравственным интересам и удобствам близких родственников материальные интересы кредиторов, которые вправе требовать неприкосновенности имущества, которому они оказывали доверие при жизни его хозяина. Поэтому следовало бы принимать охранительные меры во всех без исключения случаях открытия наследства.

 Наше законодательство смотрит несколько иначе на этот вопрос, допуская иногда непринятие мер охранения. Охранение наследства имеет место: a) когда при открытии наследства наследников не будет и b) когда имущество после умершего должно по закону поступить в опекунское управление, например, если остались малолетние (т.X, ч.1, ст.1226). Значит, вне этих условий охранительные меры могут быть и не принимаемы, т.е. когда с первого взгляда не обнаруживается, что в числе наследников будут малолетние, и когда некоторые из наследников будут налицо. Таким образом, законодатель наш в охранительных мерах как будто видит обеспечение только интересов наследников, но не кредиторов умершего. Если, однако, наследство состоит из движимости, то меры охранения должны быть приняты во всех случаях, когда некоторые из наследников будут в отсутствии или когда будет сомнение в том, все ли они налицо находятся (т.X, ч.1, ст.1226 прим.). Подобное сомнение будет почти всегда у представителя власти, как бы близко он ни был знаком с семейным положением умершего, если умерший не оставил завещания. Такое различие между движимым и недвижимым имуществом объясняется легкостью укрывания и обращения первого и неподвижностью второго. Итак, меры охранения являются по закону: 1) обязательными, когда наследство заключается в движимости, если только не устранено сомнение, все ли наследники налицо находятся, и 2) излишними, когда наследство состоит из недвижимости и налицо находятся хотя некоторые наследники. Если имущество состоит частью из недвижимости, частью из движимости, которая имеет самостоятельное значение и не составляет только принадлежности первой, то меры охранения должны быть приняты во всяком случае.

 Мировые или городские судьи и заменяющие их в уезде власти приступают к принятию охранительных мер по просьбе частных лиц или по заявлению полиции, или же по требованию прокурорского надзора либо начальства умершего (Устав гражданский, ст.1402). Не подлежит, однако, сомнению, что принятие мер охранения возможно для указанных органов власти и по собственной инициативе. Охранительное судопроизводство не исковое, и состязательное начало не имеет в нем такой силы, как во втором процессе.

 Охранению подлежит только то имущество, которое находилось у наследодателя при нем и в его постоянном месте жительства, квартире или имении. Следовательно, меры охранения, с одной стороны, распространяются и на чужие вещи, если они случайно находятся в составе имущества умершего, а с другой стороны - не касаются вещей, принадлежащих к наследственной массе, но находящихся случайно в чужих руках. Третьи лица, вещи которых подверглись действию охранительных мер, принуждены исковым порядком требовать выдачи их, если только они, присутствуя при составлении описи или позднее, не убедили судебного пристава в несомненной принадлежности им вещей, по той или другой причине попавших в состав имущества умершего. Таким же путем опека и наследники могут включить в состав наследственной массы вещи, находящиеся у посторонних лиц. Мировой судья или земский начальник вправе сделать распоряжение о выдаче из наличных денежных сумм на покрытие расходов по погребению умершего, произведенных женой, детьми или вообще близкими лицами, конечно при условии, что сумма оправдана как со стороны размера, так и со стороны действительности. Если наличных денег в оставшемся хозяйстве не оказалось, мировой судья или земский начальник может даже распорядиться истребованием потребной суммы из банка, где хранятся суммы умершего на текущем счету (кас. реш. 1894, N 49). В случае смерти одного из супругов охранению может быть подвергнуто только его имущество, а не вся движимость, находящаяся в общей квартире супругов (кас. реш. 1880, N 122), хотя предположение, заключающееся в ст.976 Устав гражданский, дает простор усмотрению лица, принимающего охранительные меры, относительно разграничения имущества того и другого супруга.

 Меры охранения открывшегося наследства заключаются: a) в описи и опечатании всех вещей и b) в сбережении их (т.X, ч.1 ст.1224 и 1225). Мировой или городской судья или земский начальник, узнав об открытии наследства, поручают судебному приставу производство описи оставшегося имущества (Устав гражданский, ст.1403). Опись производится в присутствии свидетелей. Родственники умершего и опекуны его наследников, если таковые были назначены, имеют также право присутствовать при описи. Если лицо умерло в пути, то при описи находящихся при нем вещей должны присутствовать хозяин дома или тот, кто занимает его место, лица, бывшие в пути с умершим, и не менее двух свидетелей. В случае смерти на пароходе капитан последнего немедленно составляет акт о смерти и опись имущества умершего; акт и опись подписываются капитаном и служащими на пароходе и несколькими пассажирами, находившимися при описи, а затем документы эти передаются местной полиции (т.X, ч.1, ст.1231 и прим.). Вслед за описью судебный пристав опечатывает все описанные вещи или же передает их на хранение родственникам или даже посторонним лицам, которые имеют право требовать за то вознаграждения, в размере, определяемом каждый раз судом (кас. реш. 1884, N 56).

 К мерам, охраняющим неприкосновенность наследства, присоединяется также вызов наследников, как мера, способствующая скорейшему переходу имущества к наследникам и обеспечивающая интересы наследников. Вызов наследников не связан с описью и опечатанием имущества. Хотя все охранительные меры должны быть принимаемы одновременно, но отсюда еще не следует, что, поручая судебному приставу описать имущество умершего, мировой судья обязан без всякого замедления сделать распоряжение и о вызове наследников (кас. реш. 1875, N 78), потому что прежде всего надо убедиться в необходимости вызова. При наличии некоторых условий, как мы видели, мировой судья может признать излишним составление описи и опечатания, например, когда наследство состоит из недвижимости и некоторые наследники налицо, а вместе с тем представляется необходимость вызвать прочих наследников; и, наоборот, вызов наследников может оказаться излишним там, где были предприняты опись и опечатание имущества. Необходимость вызова наследников обусловливается, очевидно, отсутствием их. Если не подлежит никакому сомнению, что у умершего нет иных наследников, кроме находящихся налицо, то вызов представляется излишним. Такая несомненность имеет место при оставлении завещания, которым наследство вручается лицам, находившимся при кончине или явившимся при принятии охранительных мер. Таков же случай смерти без завещания лица, имевшего одного сына, к которому должно перейти все имущество и который находится налицо. Вне этих случаев, если только существует малейшее сомнение в наличии всех наследников, вызов последних должен быть производим (т.X, ч.1, ст.1239). Вызов наследников через публикацию необходим в том случае, когда умерший оставил после себя капитал, внесенный в Государственный банк (т.X, ч.1, ст.1239 п.2), и обойтись без него нельзя, даже если бы не было сомнений в наличии всех наследников. Вызов наследников делается по распоряжению мирового или городского судьи и уездного члена окружного суда (Устав гражданский, ст.1401) посредством публикации в ведомостях. Если известно место пребывания отсутствующих наследников, то, сверх объявления в публичных ведомостях, они уведомляются об открытии наследства через местную полицию (т.X, ч.1, ст.1240). Вызов имеет то значение, что по истечении 6 месяцев от последней публикации находившиеся налицо наследники и явившиеся своевременно по вызову вступают во владение оставшимся наследством, тогда как не явившиеся вовремя принуждены домогаться признания своих наследственных прав в случае оспаривания со стороны остальных - исковым порядком (т.X, ч.1, ст.1241). Если никто из наследников к этому времени не явился, то над наследственным имуществом учреждается опека.

 Кроме общих мер охранения, наше законодательство устанавливает в некоторых случаях особые меры. Так, например, для предупреждения остановки торгового предприятия, которая может наступить вследствие принятия охранительных мер, закон устанавливает правила, устраняющие возможность ущерба от прекращения дел. В случае смерти хозяина предприятия душеприказчик, товарищ или доверенный обязаны в течение 3 дней объявить суду о состоянии купеческих книг. Если они будут признаны в исправности, то суд немедленно предоставляет безостановочное продолжение хода предприятия под ответственностью одного из указанных лиц. Когда же найдено будет, что оставшиеся книги в беспорядке, то все имущество подвергается описи и опечатанию (т.X, ч.1, ст.1238, прил., ст.13-20), хотя сама ст.1238 предлагает производить в таких случаях опись, не останавливая действия предприятия.

 

 § 68. Наследование по завещанию

 

 I. Понятие о завещании. По определению русского законодательства, завещанием называется законное объявление воли владельца о его имуществе на случай его смерти (т.X, ч.1, ст.1010). В этом определении содержатся следующие признаки.

 1. Завещание есть объявление воли владельца. Эта воля должна быть выражена лично самим завещателем, и потому в завещательном акте представительство недопустимо. В завещании выражается воля одного только лица, а потому оно представляет собой одностороннюю сделку. Сущность ее заключается в предложении, обращенном к определенному лицу, вступить субъектом во все юридические отношения, в которых состоял при жизни предлагающий. В своем конечном результате завещание, как предложение, дополняется принятием со стороны лица, к которому оно обращено, т.е. которое назначено в нем наследником. Само по себе завещание не производит никакого изменения в юридических отношениях. Поэтому следует признать неверным утверждение, будто посредством завещания совершается переход к наследнику принадлежащих завещателю прав (кас. реш. 1878, N 138). Такой переход совершается только вследствие принятия предложения, содержащегося в завещании. Завещательное распоряжение, отвергнутое намеченным наследником, теряет юридическое значение. Принятие относится фиктивно к моменту предложения, т.е. к смерти наследодателя, имущество передается принявшему наследнику в том его составе, какой оно имело в момент смерти. Как всякое предложение, не достигшее еще того лица, к которому оно обращено, завещание может быть во всякое время уничтожено или изменено завещателем. Следует остерегаться наименования завещаний "последней волей", потому что после составленного завещания наследодатель может сколько угодно выражать свою волю как в разных договорах, так и в новых завещаниях. Воля, выраженная в завещании, не только не последняя, но и не окончательная, потому что завещание всегда может быть отменено или изменено, и даже надо признать недействительным договорное соглашение или внесение в завещание оговорки, которой завещатель лишил бы себя сам права отменить свое распоряжение. С указанной точки зрения, завещание отличается от дарственной записи. a) Дарственная представляет договор, тогда как завещание есть односторонний акт. b) В силу дарственной даритель передает имущество немедленно, тогда как по завещанию переход должен произойти только после смерти завещателя. Поэтому дарить можно только наличное имущество, тогда как по завещанию к наследнику переходят также вещи, поступившие в состав имущества по написании завещания. c) Дарственная переносит право собственности с одного лица на другое и допускает возвращение подаренного имущества только в указанных законом случаях, тогда как завещание может быть изменяемо и отменяемо до смерти завещателя. Несмотря на указанное различие между завещанием и дарением, наш закон, следуя французской системе, отводит завещаниям место не в наследственном праве, а в дарственных или безмездных приобретениях прав на имущество (кн.III, разд.I).

 2. Завещание представляет собой, по мнению закона, предсмертное распоряжение об имуществе. Однако если действительно сущность завещательных распоряжений относится к имуществу, то все же возможны в завещании распоряжения, направленные и на другие предметы. Так, в завещании может иметь место назначение опекунов к малолетним наследникам (т.X, ч.1, ст.227), определение системы их воспитания, указание порядка и места погребения и т.п. Все эти распоряжения, присоединенные к имущественным распоряжениям, так же обязательны к исполнению, как и последние. Возможно завещание, в котором не будет ничего, кроме назначения опекуна к личности и имуществу детей. Таким образом, завещанием следует признавать всякое вообще распоряжение на случай смерти, совершенное в установленной для завещаний форме. Законодатель исходит из наиболее обычного случая - и поступает правильно. В завещании должно быть распоряжение об имуществе, но нет необходимости, чтобы оно исчерпывало всю совокупность имущественных отношений. Та часть имущества, которая не завещана, идет к законным наследникам. Современное право не требует, как существенного условия завещаний, назначения наследника ко всему имуществу.

 3. Предложение о принятии имущества делается на случай смерти, т.е. наследнику предлагается вступить во все отношения, в которых состоял завещатель, только после смерти последнего. Поэтому духовные завещания, которыми имущество при жизни владельца укрепляется за другими лицами бесповоротно, должны быть признаваемы по закону дарственными записями, и, наоборот, дарственные записи, посредством которых имущество должно поступать к другому лицу не при жизни, а по смерти дарителя, принадлежат по существу своему к актам завещательным (т.X, ч.1, ст.991). Однако признанию завещания дарственной записью, и наоборот, может оказать препятствие недостаток требуемой формы. Так, дарение недвижимости предполагает крепостной порядок, тогда как завещание может быть совершено домашним образом.

 Но завещание может быть сделано не только на случай смерти, и напрасно Сенат так решительно утверждает, что завещание получает силу только, когда наследство открывается естественной смертью (кас. реш. 1878, N 92). Вступающему в монашество предоставляется распорядиться своим благоприобретенным имением в чью-либо пользу по своему усмотрению, следовательно, он может раздарить свое имущество, но может также составить завещание, которое получит силу в момент пострижения, и тем предупредит распределение имущества между законными наследниками. Лицо безвестно отсутствующее может оставить завещательное распоряжение на случай смерти, которое вступит в силу по истечении 10 лет со времени его вызова, т.е. когда откроется после него наследство. Наконец, и лицо, находящееся под следствием и судом, может составить завещание, которое вступит в силу со времени вступления приговора в силу. Таким образом, завещания могут быть составлены не только на случай смерти, но и на случай пострижения в монашество, лишения всех прав состояния, безвестного отсутствия. Если закон вводит в определение завещания признак смерти, так это потому, что он имел в виду наиболее частый случай наследования, а вся совокупность последствий, сопровождающих другие случаи открытия наследства, дает полную возможность допустить и для них силу завещаний. Противники этого взгляда опираются на буквальный смысл ст.1010, т.X, ч.1; на основании такого же буквального толкования пришлось бы отвергнуть возможность и законного наследования после монашествующих, безвестно отсутствующих, так как ст.1104, т.X, ч.1 имеет в виду только смерть.

 Законность завещания представляется излишним признаком, так как действительность вообще всякой сделки зависит от соответствия ее с нормами объективного права. В частности, законность завещательного распоряжения зависит от того: 1) чтобы оно было составлено лицом, имеющим право завещать, 2) чтобы распоряжение было сделано в пользу лица, имеющего право принять, 3) чтобы содержание завещания не противоречило праву распоряжения завещателя, 4) чтобы завещательное распоряжение было облечено в законную форму.

 II. Способность к составлению завещания. Действительность завещания, как выражения воли о назначении имущества, находится в зависимости со стороны завещателя от наличия двух условий: 1) сознательности воли в момент составления завещания и 2) дееспособности завещателя в момент открытия наследства.

 1. Сознательная воля составляет существенное условие всякой вообще сделки, а следовательно, и завещания. Закон постановляет, что все завещания должны быть составляемы в здравом уме и твердой памяти (т.X, ч.1, ст.1016). Обстоятельства, устраняющие сознание и свободу воли, поражают результат последней. Наличность этого психического условия должно существовать в момент составления завещания, когда воля находит себе внешнее выражение.

 a. Вследствие отсутствия этого условия оказываются недействительными завещания душевнобольных, т.е. безумных, сумасшедших и умалишенных, когда они составлены ими во время помешательства (т.X, ч.1, ст.1017). Завещание душевнобольного будет недействительно, хотя бы он и не был признан таковым в установленном порядке. Ненормальность умственных способностей завещателя может быть удостоверяема всевозможными доказательствами, свидетельскими показаниями и даже содержанием самого завещательного акта. Но с другой стороны, недействительность завещания зависит от душевного расстройства во время составления завещания. Если был светлый промежуток, в продолжение которого больной находился в здравом уме, то завещание его, как акт сознательной воли, приобретает полную силу. Помешательство, предшествующее или последующее составлению завещания, не имеет влияния.

 b. Отсутствие сознания может быть и у самоубийц. По вопросу о силе завещания лиц, окончивших жизнь самоубийством, существует у нас принципиальное противоречие между гражданскими и уголовными законами. Первые выводят недействительность таких завещаний из ненормального состояния психических способностей завещателя (т.X, ч.1, ст.1016 и 1017, п.2). Напротив, уголовные законы признают недействительность завещаний самоубийц последствием совершенного ими преступления (Уложение о наказаниях, ст.472). Наказание же за недозволенное действие всегда предполагает сознание и не применяется при наличии обстоятельств, устраняющих его. При всей несогласуемости принципов, положенных в основу одного и того же постановления, должны быть приняты во внимание как гражданский, так и уголовный законы. В силу гражданского закона, недействительно будет завещание самоубийцы, составленное им перед самой смертью, если доказано будет наличие душевного расстройства, которое привело его к лишению себя жизни. В силу уголовного закона, недействительно будет завещание самоубийцы, составленное им в здравом уме и твердой памяти, если он лишил себя жизни с намерением и не в безумии. Следовательно, завещания самоубийц могут быть признаны действительными только в тех случаях, когда они были составлены в здравом уме и твердой памяти, а завещатель лишил себя жизни в припадке безумия или временного беспамятства. Таким образом, завещание самоубийцы становится недействительным не безусловно, но только при наличии известных условий (кас. реш. 1892, N 4).

 2. Действительность завещания предполагает дееспособность завещателя (т.X, ч.1, ст.1018). Как наличие свободной воли, так и дееспособность необходимы в момент открытия наследства. Таким образом, завещание, написанное лицом, которое не было дееспособным в момент его составления, будет недействительно, хотя бы завещатель и умер в состоянии дееспособности.

 a. Отсутствие дееспособности поражает силу завещаний, составленных несовершеннолетними (т.X, ч.1, ст.1019 п.1). Согласие попечителя на составленное несовершеннолетним завещание не может иметь никакого значения. За отсутствием дееспособности в момент совершения акта, завещание, составленное лицом ранее 21 года, останется лишенным юридической силы, хотя бы завещатель умер по достижении совершеннолетия. Следует заметить, что некоторые западные законодательства способность составлять завещания соединяют с достижением возраста меньшего, чем тот, который требуется для достижения совершеннолетия. Так, Французский кодекс (§ 904) и Германское гражданское уложение (§ 2129, п.2) дозволяют составлять завещания несовершеннолетним по достижении 16 лет. Основанием для сокращения общего срока совершеннолетия выставляется то соображение, что завещательное распоряжение не грозит интересам самого несовершеннолетнего, как грозят другие его сделки, получающие силу при его жизни. В Англии, напротив, несовершеннолетние завещаний составлять не могут.

 b. За отсутствием дееспособности, признаются недействительными завещания лиц, лишенных по суду всех прав состояния, когда приговор им объявлен (т.X, ч.1, ст.1019 п.2). В духе нового уголовного производства следует, однако, признать, что моментом, с которого лишенный всех прав состояния теряет право составлять завещание, является не объявление приговора, как говорит закон, и не обращение его к исполнению, как полагает Сенат (кас. реш. 1878, N 92), а вступление приговора в законную силу. Напротив, лица, состоящие под арестом, пока приговор о лишении их прав состояния им не объявлен, не лишаются права составлять завещания на основании общих правил (т.X, ч.1, ст.1020). Сенат толкует это положение в том смысле, что духовное завещание, составленное при этих условиях, воспринимает силу и действие лишь в том случае, когда смерть постигнет завещателя до обращения приговора к исполнению (кас. реш. 1878, N 92). Следовательно, завещание лица, лишенного судебным приговором всех прав состояния, должно быть признано безусловно недействительным с момента вступления приговора в законную силу. Таким образом, по мнению Сената, лишением всех прав состояния открывается наследование только по закону, но не по завещанию.

 Такое толкование представляется противоречащим ясному смыслу наших законов. Прежде всего возбуждается вопрос: каким мотивом мог бы руководствоваться законодатель, поражая недействительность завещания, составленные до лишения прав? Лишая лицо всех прав состояния, закон наказывает его отнятием всех бывших у него имущественных благ. Наказание направлено на виновное лицо, а судьба этих благ для законодателя безразлична - поступят ли они к тем или иным лицам, к наследникам по завещанию или по закону. Возможность со стороны лица, знающего уже о предстоящем ему лишении права распорядиться своим имуществом, нисколько не противоречит идее наказания, направленного на отнятие у него пользования благами. Едва ли стоит останавливаться на таком оправдании сенатского взгляда, "иначе преступник, ожидающий лишения всех прав состояния, мог бы, посредством завещательных распоряжений в пользу подставного лица, сберечь для себя имущество и тем в значительной степени ослабить силу постигающего его наказания". С этой точки зрения следовало бы лишить наследства ближайших наследников преступника, потому что именно они скорее всего помогут преступнику ослабить силу падающего на него наказания.

 Сильнее тот аргумент, что завещатель не обладает дееспособностью в момент открытия наследства (кас. реш. 1876, N 536). Однако ничем не доказано, что наше законодательство требует дееспособности не только в момент составления завещания, но и в момент открытия наследства. Лишенный всех прав состояния утрачивает дееспособность в момент объявления приговора. В этот же момент открывается после него наследство. По этим двум причинам он с этого момента не может уже составить завещания. Но нет никакого юридического основания отвергать силу завещания, составленного до лишения прав состояния, т.е. до открытия наследства лицом, которое поражается гражданской смертью в состоянии дееспособности. Лишение дееспособности есть последствие приговора, с которым по закону соединяется и открытие наследования следовательно, нельзя сказать, чтобы сначала осужденный лишился дееспособности, а потом открылось после него наследство, - только при этой последней конструкции можно было бы обосновать взгляд Сената. Указанный взгляд практики не находит себе подтверждения в самом законодательстве. Закон прямо дозволяет таким лицам составление завещаний, очевидно, обеспечивая их действительность (т.X, ч.1, ст.1020). И сама практика наша впадает в противоречие, когда признает, что поступающий в монашество не лишен права составить о своем имуществе духовное завещание, и завещание это воспринимает силу с момента пострижения (кас. реш. 1898, N 26). Момент пострижения в монашество, с точки зрения дееспособности, ничем не отличается от момента, когда приговор уголовного суда вступает в законную силу. А потому и оценка их должна быть одинакова.

 c. По тем же основаниям недействительны завещания монашествующих, как добровольно подвергшихся смерти в мире светских отношений (см. кас. реш. 1897, N 24, где приведены постановления Вселенского Константинопольского Собора). Однако такой результат наступает только с момента пострижения. До этого времени вступающий в монашество имеет полное право распорядиться своим имуществом по собственному усмотрению, раздарить его или завещать (т.X, ч.1, ст.1223). Завещания таких лиц вполне действительны и приводятся в исполнение с момента пострижения завещателей. Из общего правила о недействительности завещания монашествующих допускается исключение в пользу монашествующих властей. Завещания архиереев, архимандритов и прочих монашествующих властей считаются действительными, когда они относятся к их частной движимости, а не к вещам, к ризницам, им принадлежащим и только в церквах употребляемым, хотя бы в числе их находились вещи, ими на собственный счет устроенные (т.X, ч.1, ст.1025). Впрочем, не все монашеские власти могут делать завещания: всякое имущество, остающееся по смерти настоятеля и настоятельницы общежительного монастыря, хотя бы оно и не значилось по монастырским документам, признается собственностью монастыря (т.X, ч.1, ст.1187). Недействительность завещания монашествующих не значит, что имущество, после них оставшееся, переходит к законным наследникам: наследство после них уже открывалось, и у них нет более законных наследников. Оставшееся после них имущество становится достоянием монастыря.

 Существует категория лиц, ограниченная в своей дееспособности, завещания которых тем не менее следует признать действительными, - это расточители. Опека за расточительность налагается на лицо в предупреждение растраты всего состояния вследствие чрезмерной роскоши. Этот мотив опеки устраняет необходимость ее участия для составления завещания. Лицо распределяет свое имущество на случай смерти; этот акт не угрожает расстройством его имуществу. Этот акт выходит за пределы тех сделок, которые совершаются в его личных интересах, которые направлены на чрезмерную роскошь в собственное удовольствие. Поэтому такой акт должен стоять вне опеки. Если расточитель в завещании лишит наследства своих законных преемников, то это право каждого лица. Наш закон не ограничивает расточителей в праве составлять завещания. Поэтому судебная практика признала, что лица, состоящие под опекой за расточительность, не лишены права составить завещание на случай своей смерти; для действительности такого завещания нет надобности в согласии учрежденной над завещателем опеки (кас. реш. 1876, N 389). Так же решается этот вопрос по французскому праву, тогда как по Германскому уложению, наоборот, расточителям воспрещается составлять завещания (§ 2229).

 III. Способность к приобретению наследства по завещанию. Лица, в пользу которых составляется завещание, должны быть способны к приобретению наследственного права на завещанное имущество. Эта способность необходима не в момент составления завещания, которое в это время не имеет для них никакого юридического значения, а в момент открытия наследства, когда лицо, назначенное наследником, приобретает наследственное право.

 Отсутствие способности к приобретению по завещанию имеет своим последствием или приобретение наследства другим лицом, указанным в завещании, или же недействительность завещания, если такое лицо не было предусмотрено.

 Русское законодательство содержит несколько ограничений в способности к принятию наследства по завещанию. a) Запрещается завещать недвижимые дворянские имения лицам, не имеющим права владеть ими (т.X, ч.1, ст.1028). Постановление это в настоящее время следует считать потерявшим силу за отсутствием таких лиц и таких имений. b) Не имеют силы завещания недвижимостей в пользу евреев, поляков и иностранцев в тех местностях, в которых они не могут владеть недвижимостью или могут приобрести их только в силу наследования по закону. c) Недействительны завещательные распоряжения в пользу монашествующих, если ко времени открытия наследства состоялось пострижение их (т.X, ч.1, ст.1025 прим., ст.1067 п.3). Однако монашествующие власти могут завещать в пользу постриженных в монашество иконы, панагии, наперсные кресты и книги духовного, нравственного и ученого содержания. d) Всем служащим в карантинных учреждениях запрещается получать какую-либо часть из имения умершего в карантине завещателя, если они не имеют на оставшееся после него имущество законного права наследования или если завещание не составлено ранее, до помещения в карантин. Это правило не распространяется на членов карантинных советов, за исключением начальника карантинного округа (т.X, ч.1, ст.1067 п.5). Закон предусматривает возможность давления со стороны карантинных чиновников на свободу лиц, находящихся в карантине. По тем же соображениям некоторые законодательства запрещают составлять завещания в пользу врачей, пользовавших больного завещателя перед смертью, священников, напутствовавших умершего, капитана морского корабля, на котором составлялось завещание, опекуна завещателя (Французский кодекс, § 907 и 909, Итальянский кодекс, § 769).

 Так как от лица, в пользу которого завещается имущество, требуется способность в момент открытия наследства, то тем более необходимо существование в это время этого лица. Наследник может не существовать еще во время составления завещания, но он должен уже родиться или, по крайней мере, быть зачатым в момент открытия наследства (т.X, ч.1, ст.1026, 1106, п.2 по аналогии). Завещательные распоряжения в пользу лиц, еще только могущих родиться от указанных лиц в неопределенном времени, должны быть признаны недействительными, как не означающие точно лицо наследника. Между тем наша практика признала действительным завещание, которым имущество предоставлено в пожизненное пользование известному лицу, а наследниками назначены дети этого же лица, если они родятся ко времени прекращения пользования (кас. реш. 1888, N 63; 1900, N 84). В подтверждение верности своего взгляда Сенат выставляет то соображение, что такое завещание не будет противоречить ст.1026, т.X, ч.1, потому что завещаемое имение со смертью завещателя не остается бесхозным - оно состоит во владении и пользовании пожизненного владельца, а право собственности на оное принадлежит, с самой кончины завещателя, точно указанным лицам, имеющим родиться у определенного лица. Но имущество завещаемое, вопреки утверждению Сената, остается именно юридически бесхозным. От пожизненного пользования дело не изменяется, а говорить о праве собственности несуществующих лиц, да еще указывать момент возникновения этого права - совершенно странно, особенно если принять во внимание, что для права собственности закон требует не только наличия субъекта, но также объекта. Спрашивается, если в указанном случае у пожизненного пользователя дети вовсе не родятся, какова будет судьба завещанного имущества? За отсутствием назначенных наследников имущество должно бы перейти к законным наследникам завещателя. Но не утратят ли они свои наследственные права за истечением 10-летней давности? До смерти пожизненного пользователя, с точки зрения Сената, они не могут заявлять своих наследственных прав, а после смерти может оказаться уже поздно. Тогда завещаемое имущество, вопреки воле завещателя, перейдет в разряд выморочных. Какие затруднения может создать на практике противоположная точка зрения, видно из кас. реш. 1901, N 52. Из действующих законодательств можно указать на итальянское, которое допускает завещать имущество в пользу детей, имеющих родиться от лица, существующего в момент открытия наследства, причем до наступления этого события наследственная масса передается в опекунское управление (Итальянское гражданское уложение, § 764, 857).

 Необходимость точного обозначения наследника в завещании не допускает того, чтобы выбор наследника был предоставлен усмотрению лица, которого завещатель укажет в завещании. Наша практика признала недействительно завещательных распоряжений, которыми предоставлено было выбранному завещателем лицу распорядиться наследством по своему усмотрению (кас. реш. 1886, N 42).

 Точно так же встает вопрос: возможны ли завещания в пользу юридических лиц, еще не существующих? Например, завещатель уделяет часть своего имения для организации детского санатория или отчисляет некоторый капитал на учреждение музея. На Западе допустимость подобных завещаний спорна: во Франции они считаются не имеющими силы, а в Германии, наоборот, такие завещательные распоряжения признаны прямо законом (§ 2101 и 84). Жизненная потребность допущения подобных завещаний не подлежит сомнению, а главное, с ними самым тесным образом связан общественный интерес. К сожалению, с догматической точки зрения следует признать, что у нас завещательные распоряжения в пользу юридических лиц, не существующих еще в момент открытия наследства, не могут быть признаны действительными. Препятствием является закон, требующий, чтобы лица, в пользу которых производится завещательное распоряжение, были точно обозначены (т.X, ч.1, ст.1026). Такой точности совершенно не отвечает указание лица, еще вовсе не возникшего. До каких пор останется в неопределенном состоянии имущество, завещанное юридическому лицу, которое по тем или иным причинам не возникает долгое время? По германскому праву такое завещание падает, если учреждение юридического лица не состоялось в течение 30 лет (§ 2109); но как быть, если такого законного решения вопроса нет? В оправдание допустимости рассматриваемых распоряжений ссылаются на ст.1093, т.X, ч.1, где сказано, что по тем из пожертвований, которые сделаны в завещаниях без точного указания предмета употребления, когда при том не указано и учреждение или лицо, в распоряжение коего оставляется завещанное, Министерство внутренних дел дает пожертвованию определенное назначение. Однако здесь речь идет только о неопределительности назначения, а не о назначении на определенное юридическое лицо, которого пока нет. Закон дает выход из того затруднения, какое создается, например, завещанием миллиона рублей в пользу высших учебных заведений, но в нем нет выхода из завещания, которым, например, оставляется миллион рублей в пользу Виленского университета. Здесь нужна специальная норма, созданная в законодательном порядке. А пока у нас, как и во Франции, единственный способ достичь цели создания юридического лица на завещаемые средства - это избрать наследником надежное лицо, на которое и возложить обязанность способствовать возникновению учреждения и передать ему тогда капитал или вещи. Наша практика полагает, что и сейчас нет препятствий к признанию завещательных распоряжений в пользу несуществующих юридических лиц (кас. реш. 1888, N 63).

 IV. Содержание завещания. Законность содержания воли, выражаемой в завещательном распоряжении, составляет внутреннее условие действительности завещания, подобно тому как соблюдение установленной формы является внешним условием действительности. Завещается или все имущество, как совокупность прав и обязанностей, или же та или другая его часть, или же только одно или несколько определенных прав, вещных, исключительных прав требования. Предметом завещания может быть и наследственное право самого завещателя, приобретенное уже им, а не ожидаемое только.

 Если в завещании назначается несколько наследников, то должна быть указана доля наследственного имущества, на которую имеет право каждый из них. Неуказание наследственной доли не поражает завещания недействительностью, но дает место предположению, что завещатель имел в виду предоставить всем наследникам законные доли, если иное не обнаруживается из общего смысла завещания. Например, завещатель назначает наследниками одного из своих сыновей и дочь, не определяя подробнее, сколько кому из них оставляет: суд должен предоставить дочери 1/8 капитала, а все остальное отдать сыну. Предположить иное, т.е. равные доли, как это делает Сенат (кас. реш. 1879, N 37), значило бы признать, что установленные законом доли не соответствуют предполагаемой воле завещателя; на это мы не вправе, как бы ни был несостоятелен закон с нашей точки зрения.

 Завещатель может завещать свое имущество кому ему угодно, родственнику или постороннему. Однако свобода завещательных распоряжений встречает некоторые ограничения как в западных, так и в нашем законодательстве. Передача всего имущества посторонним лицам при существовании ближайших родственников представляется таким нарушением семейных связей, что законодатели, при всем уважении к свободе собственника распоряжаться своим имуществом, находят необходимым положить известные границы произволу. На Западе в пользу ближайших родственников, детей и родителей, устанавливается известная доля наследства, доходящая иногда до 3/4 имущества, которыми наследодатель не может распорядиться и которые поступают непременно к законным наследникам, если только они не отрекаются от законной доли. Представление о законной доле, которой завещатель не может распорядиться, сложилось у западных народов частью под влиянием римского права, в котором установилась в позднейшую эпоху его развития legetima pars bonorum "Законная часть наследства (лат.)", частью же под влиянием древнегерманских начал. В противовес возможности распорядиться имуществом посредством завещания, которая проникла в жизнь под влиянием церкви, германское право ухватилось за ограничение свободы завещателя в отношении объема распоряжения. Установление законной доли явилось лучшим способом согласовать противоположные тенденции. Впрочем, законная доля в новых законодательствах получила несколько иной характер, чем в римском праве. Обойденные завещателем ближайшие родственники не могут опровергать завещания, как это было у римлян, но становятся только кредиторами лиц, назначенных по завещанию наследниками, причем претензия их равняется ценности доли, которую они должны бы были получить. Величина законной доли различна в западных законодательствах. По французскому праву законная доля (la reserve) устанавливается в пользу нисходящих и восходящих родственников. Завещатель может по своему усмотрению распорядиться (la portion disponible) половиной имущества, если у него только один ребенок, третьей частью - если у него двое детей и четвертой лишь частью - если у него трое или более детей (Code N ap; § 913-916). По Германскому гражданскому уложению, если нисходящий устранен завещанием от наследования, то он может требовать от назначенных наследников свою законную долю (Pflichttheil), которая состоит в половине ценности его доли наследования по закону. Такое же право принадлежит родителям и супругу наследодателя (§ 2303). Напротив, Англия представляет собой страну, в которой завещательная свобода доведена до высшей степени. Каждый вправе завещать свои движимости и недвижимости кому угодно и в каком угодно размере. Никакой законной доли английское право не знает.

 Русскому законодательству, к сожалению, чуждо постановление о законной доле. Вместо того, оно дает иное ограничение свободы завещаний - по роду имущества.

 a) В то время как благоприобретенные имущества могут быть завещаемы неограниченно (т.X, ч.1, ст.1067), родовые имения не подлежат вовсе завещанию (т.X, ч.1, ст.1068). Из этого общего правила допускается одно следующее изъятие: лицо, не имеющее ни детей, ни внуков, может предоставить свою родовую недвижимость или же часть ее, помимо ближайших наследников и несмотря ни на какую степень родства, одному лицу из дальнейших своих родственников или родственниц, если они принадлежат к тому же роду, из которого досталось имущество завещателю (т.X, ч.1, ст.1068). Статья эта дозволяет, в указанном в ней случае, завещать родовое имущество одному лицу из того же рода, из которого оно дошло, но не двум или более лицам (кас. реш. 1884, N 108). Родовое имение может быть предметом завещательного распоряжения также в том случае, когда собственник предоставляет его в пожизненное владение своему супругу, заставляя тем законного наследника подождать с осуществлением присвоенных ему прав на это родовое имение (т.X, ч.1, ст.1070).

 b) Имения заповедные и имения, пожалованные на праве майоратов в западных губерниях, не подлежат завещаниям вопреки правилу, постановленному для перехода этих имений по наследству. Владелец заповедного имения для обеспечения участи жены своей и тех из детей, которые не наследуют ему в этом имении, может постановить в своем завещании, чтобы часть, впрочем не более 1/5 чистого с имения дохода, была выдаваема ежегодно вдове его по день смерти, а для детей, посредством займа под обеспечение доходов с того же имения, был составлен особый неприкосновенный капитал, не свыше, однако, количества трехлетнего чистого с имения дохода. Этот капитал должен быть разделен между детьми, не наследующими в заповедном имении, как между братьями, так и между сестрами, по равной на каждого и на каждую из них части. Закон не предоставляет завещателю по своему усмотрению распределять между детьми доли этого капитала.

 Цель завещания состоит в передаче наследнику прав завещателя и в возложении на него обязанностей, лежавших на последнем. Следовательно, по завещанию имеется в виду предоставить наследнику право собственности на вещи, бывшие в составе имущества наследодателя. Но завещатель имеет полную возможность, передав одному лицу право собственности, в то же время предоставить другому лицу право пользования той же вещью. Это и выражается, хотя и не совсем точно, в постановлении нашего закона, что завещать благоприобретенное имущество можно или в полную собственность или же во временное владение и пользование (т.X, ч.1, ст.1011). Неточность приведенной статьи заключается в том, a) что предоставление в пользование возможно не только относительно благоприобретенного имущества, но и родовой недвижимости, а именно когда оно устанавливается в пользу супруга; b) что буквальный смысл статьи способен подать повод предположить возможность завещания или в пользование или в собственность, тогда как в действительности ничто не препятствует одновременному назначению движимостей или недвижимостей одному лицу в пользование, а другому в собственность. Если в завещании указано только лицо, которому предоставляется пользование, то право собственности приобретается законным наследником. Продолжительность предоставляемого завещанием пользования может быть поставлена в зависимость или от жизни пользователя (пожизненное пользование), или от наступления какого-либо события, например до выхода замуж (кас. реш. 1879, N 21), или от наступления определенного срока, например до совершеннолетия.

 Вместе с имуществом к наследнику должно по завещанию перейти и право собственности на вещи, принадлежащие наследодателю. Право собственности предполагает и возможность распоряжения. Поэтому завещатель не вправе лишить наследника распоряжения вещами, переходящими к нему вместе с имуществом (кас. реш. 1879 г., N 21). Таковы нередко встречающиеся завещательные назначения вещей в "неотчуждаемую собственность". Из того же положения вытекает, что завещатель не вправе определять дальнейшего назначения вещей, переходящих по наследству, на случай смерти наследника. Подобные завещания также встречаются нередко - в завещании указывается преемственно несколько лиц, к которым должно перейти завещаемое имущество. Между тем если первый наследник приобрел право собственности на вещи, вошедшие в состав наследства, то ему уже, и никому другому, принадлежит распоряжение судьбой их. Завещается дом в пожизненное пользование дочери, а если "пойдут от нее дети", то в собственность их, а все вообще имущество оставляется сыну (кас. реш. 1903, N 140). Здесь дом завещается в собственность под отменительным условием - передачи его в собственность детям пользовладелицы. Понятию права собственности на вещь противоречит возможность завещания ее со стороны несобственника. Поэтому в нашем законодательстве существует постановление, запрещающее завещателю определять дальнейший переход движимости или недвижимости, на случай смерти первого наследника (т.X, ч.1, ст.1011 прим.). Подобное распоряжение будет недействительно, не поражая силы самого завещания.

 Этому положению не противоречат завещания, содержащие указание на лицо, которое должно заменить назначенного наследника в случае его смерти до открытия наследства. Завещание до этого момента представляется субъективным выражением воли, не имеющим юридического значения. Наследник, в силу такого распоряжения, не приобрел еще права собственности и не приобретает его вовсе, если умрет до открытия наследства. Следовательно, завещательное предложение обращается, минуя первое указанное лицо, непосредственно к заменяющему его, которое и является наследником и приобретает право собственности прямо от завещателя. Примером может служить завещание, которым имущество оставляется жене завещателя, а в случае, если она умрет ранее последнего, то сыну ее.

 В противоположность русскому праву, некоторые западные законодательства допускают возможность для завещателя назначить преемника наследнику, т.е. определить порядок дальнейшего перехода имущества от первого наследника к другим лицам. Такое назначение носит название субституции; хотя под это выражение подводят и указанное выше назначение второго наследника на случай, если бы первый не сделался наследником, но это назначение, как мы сейчас видели, не представляет никакой юридической особенности и возможно у нас. Субституция в тесном значении слова применяется обыкновенно родителями по отношению к своим несовершеннолетним детям на случай, если они умрут, не достигнув совершеннолетия. Особенно важное значение имеют фидеикомиссные субституции. Под фидеикомиссом понимается завещательное распоряжение, которым наследнику дается поручение передать, на случай своей смерти, движимость или недвижимость другому лицу, также указанному в завещании. Фидеикомиссары играют громадную роль в высшем общественном кругу Англии, и по этому же своему значению они запрещены во Франции со времени первой революции.

 Возможны ли завещания условные и срочные? Наследование представляет собой изменение субъекта всей массы юридических отношений, в которых состояло известное лицо до открытия наследства. Таким субъектом до принятия наследства со стороны наследника является сама наследственная масса. Поэтому нет никаких препятствий для завещательных распоряжений, составляемых под условием или с назначением срока. Например, брат оставляет сестре свое имущество, если она выйдет замуж; отец завещает сыну свое имущество, если он окончит высшее учебное заведение; или - отец оставляет по завещанию имущество сыну с достижением им 30-летнего возраста. Возможность условных завещаний, допускаемых западными законодательствами, признается нашей практикой (например, кас. реш. 1888, N 63) и находит основание в отсутствии запрещения со стороны нашего законодательства, в аналогии с дарением, которое у нас сближается, по примеру французского права, с завещательными распоряжениями. Когда дело идет о завещании права собственности, то распоряжение допускает только отлагательное, но не отменительное условие, потому что право собственности, раз приобретенное, не подлежит повороту. Поэтому следует признать не имеющим силы такое завещательное распоряжение, которым муж завещает жене имение с тем, что если она вступит в новый брак, то теряет завещанное, потому что такое условие противно смыслу закона, выраженного в ст.1011 т.X, ч.1 (contra кас. реш. 1879, N 27). Напротив, вполне законно можно завещать имущество во временное пользование данного лица с тем, что по истечении определенного в завещании срока, с наступлением известного условия, временное пользование прекратится и имущество поступит в собственность этого же лица (кас. реш. 1875, N 1073). Условие и срок не применимы у нас в отношении родовых недвижимостей, потому что право на них принадлежит наследникам в силу самого закона. Относительно завещаний под отлагательным условием может возникнуть сомнение: какова же судьба наследственного имущества, если условие не наступает в течение десяти, двадцати и более лет? Закон не дает на этот вопрос никакого ответа.

 В противоположность договорам, завещания, содержащие незаконные или невозможные условия, не признаются недействительными, но считаются безусловными: постановленное условие отпадает, как будто не существовало вовсе. В объяснение этого различия в отношении к такого рода условиям следует привести то соображение, что помещение таких условий в договоре может быть поставлено в вину обоим контрагентам, которые имели возможность обсудить и исключить их, тогда как в завещании подобные условия попали по воле одного завещателя без участия лица, назначенного наследником, которому приходится принимать предложение в том виде, как оно сделано, без возможности изменений; при недействительности договорной сделки дело поправимо новой сделкой, тогда как при недействительности завещания воля завещателя не найдет себе осуществления. По условному завещанию наследственное право приобретается наследником в момент открытия наследства и с этого времени способно переходить к его наследникам в случае его смерти, тогда как субъектом права собственности и других вещных прав, требований и иных прав, составляющих содержание наследственного права, наследник становится только по наступлении условия.

 Завещание, как законное объявление воли, предполагает, что содержание его находится в соответствии с требованиями закона. Между тем каждое почти завещание содержит в себе не одно, а несколько распоряжений. Возможно, что из всех находящихся в завещании распоряжений только некоторые окажутся в противоречии с законами, тогда как другие находятся в соответствии. Спрашивается, какова судьба незаконных распоряжений, как отразится недействительность на законных? Наш закон постановляет, что если в завещании допущены распоряжения, законам противные, то эти распоряжения недействительны, но при этом все другие распоряжения, законам не противные, остаются в своей силе (т.X, ч.1, ст.1029). Но это правило применимо только тогда, когда распоряжения завещателя не состоят между собой во взаимной связи, так что возможно отделить одно от другого и исполнить каждое в отдельности. Если же воля завещателя выразилась в таком распоряжении, которое в одной своей части законно, а в другой, неразрывно связанной с первой, незаконно, тогда завещательное распоряжение разрушается в целом своем составе, а не в одной только его части. Так, например, завещатель оставляет: 1) свое недвижимое имение внуку, 2) дочерям своим движимость и 3) сверх того, взамен следующих им частей из имения, обязывает внука уплатить своим теткам по 5000 рублей. Дочери завещателя опровергли первое из этих распоряжений, доказав, что предоставленное внуку имение родовое, - вместе с опровержением первого пункта отпадает и третий, потому что он обусловлен первым (кас. реш. 1878, N 235).

 V. Форма завещания. Внешним условием действительности завещаний является соблюдение установленной формы. Формальные требования со стороны закона по отношению к завещанию превышают требования, обращаемые к другим сделкам. Объяснение и оправдание этому явлению заключается в отсутствии носителя воли в то время, когда она приобретает юридическое значение. Необходимо удостоверение подлинности воли завещателя и тождественности ее содержания. Это может быть достигнуто только предписанием обязательного соблюдения установленной формы под страхом недействительности самого завещания. В самом деле, мы видим, что всегда и всюду обычай и закон относятся весьма строго к соблюдению формы завещания.

 Первоначальная словесная форма всюду скоро сменяется письменной под влиянием римского права. Однако, несмотря на то, что завещательное право у западных народов развилось под влиянием церкви, которая в этом случае сама обращалась к указаниям римского права, римская форма завещания не получила распространения. Большое количество свидетелей, требуемых римским правом, всегда представлялось стеснительным. Сама церковь пришла на помощь жизни и авторитет римского права устранила авторитетом Евангелия. Применяясь к словам: "Если же не послушает, возьми с собой еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово" (Евангелие от Матфея, гл.XVIII, ст.16), церковь считала излишним требование 5 или 7 свидетелей. В XII столетии папа Александр III санкционировал окончательно новую практику. С того времени в западных законодательствах борются между собой эти начала, церковное и римское.

 Действующее французское право, не допуская словесных завещаний, устанавливает три общие формы завещаний: 1) Собственноручное завещание (testament olographe) должно быть написано и подписано все рукой самого завещателя. 2) Публичное завещание составляется в присутствии 2 нотариусов и 2 свидетелей или одного нотариуса и 4 свидетелей. 3) Тайное завещание совершается таким образом: завещатель в присутствии нотариуса и 6 свидетелей запечатывает свое завещание, содержание которого им остается неизвестным; нотариус и свидетели подписываются на конверте. В Германии формальные условия завещаний представлялись весьма разнообразными. Здесь очень распространилась судебная форма, состоящая в том, что завещатель объявляет перед судом свою волю, которая заносится в протокол, или же представляет суду написанное уже завещание и вручает его суду как содержащее его, завещателя, волю. Домашняя форма завещаний была мало распространена в Германии. Поэтому проект Германского гражданского уложения допускал, за некоторыми исключениями, только публичную форму завещаний. Но в рейхстаге проект подвергся изменению, и допущена была домашняя форма. В настоящее время германское право устанавливает следующие формы завещаний (§ 2231): a) домашнее собственноручное завещание, b) судебное завещание, составляемое судьей в присутствии секретаря и двух свидетелей, c)нотариальное завещание, составляемое в присутствии двух свидетелей и при участии двух нотариусов. В Англии, по Закону 1837 года, завещание (will) должно быть написано собственноручно завещателем или другим лицом по его поручению; затем завещание должно быть удостоверено подписью двоих свидетелей и скреплено подписью самого завещателя. Никакой иной общей формы, в частности нотариальной или судебной, английское право не знает.

 В нашем законодательстве установлены также различные формы завещаний. Прежде всего различаются: a) общие и b) особенные формы, причем последние, являясь исключением из первых, допускаются только в указанных законом случаях и при наличии определенных условий. 2) Затем различаются: a) нотариальная и b) домашняя форма, смотря по тому, составляются ли завещания при участии органов общественной власти или без них. Но во всяком случае форма завещаний должна быть непременно письменной; словесные завещания и так называемые изустные памяти никакой силы не имеют (т.X, ч.1, ст.1023). Следовательно, недействительны будут даже ссылки на словесные распоряжения. Следует полагать, что завещание, как строго формальный акт, не может быть доказываемо свидетелями даже и в том случае, когда завещание утрачено вследствие внезапного бедствия, например пожара, но существование и содержание его могло бы быть доказано, кроме показания свидетелей, и другими доказательствами, как это допускается по отношению к другим актам (Устав гражданский, ст.409 п.2).

 А. Общая форма завещаний, рассчитанная на обыкновенные случаи, когда нет исключительных обстоятельств, представляется в двух видах - нотариальные и домашние завещания.

 1. Нотариальные завещания совершаются не иначе как в личном присутствии самого завещателя, в конторе нотариуса или на дому у завещателя в случае болезни или других уважительных причин (т.X, ч.1, ст.1036, Положение о нотариальной части, ст.114). При совершении нотариального завещания должны находиться три свидетеля, которые могут удостоверить и самоличность завещателя. Свидетелями, кроме лиц, не допускаемых в свидетели нотариальных актов вообще (Положение нотариальное, ст.87), не могут быть также и те, которые не допускаются в свидетели домашних завещаний (т.X, ч.1, ст.1038). Проект завещания изготовляется или завещателем или нотариусом и прочитывается последним. По изъявлении со стороны завещателя согласия на изложение акта проект вносится в актовую книгу и снова прочитывается в присутствии свидетелей. После этого акт подписывается в книге завещателем и свидетелями (Положение о нотариальной части, ст.88, 95, 96, 104, 112). Подлинным нотариальным завещанием признается завещание, внесенное в актовую книгу. По подписании его в этой книге завещателю немедленно выдается выписка. Выписка выдается при свидетелях, которые удостоверяют это своей подписью в реестре нотариуса, вслед за распиской завещателя. Выписка, выданная завещателю, равносильна подлинному завещанию. Но в случае спора о несходстве между этими двумя документами преимущество отдается подлинному, если в нем не окажется, в спорных статьях, подчисток или поправок, надлежащим образом не оговоренных (т.X, ч.1, ст.1039 и 1040). Вторичная и последующие выписки нотариального завещания, при жизни завещателя, могут быть выдаваемы только ему самому или его поверенному, снабженному законной доверенностью (т.X, ч.1, ст.1042). При совершении завещаний нотариальным порядком нотариусы не обязаны и не вправе входить в рассмотрение законности завещательных распоряжений, так как задача их ограничивается удостоверением подлинности завещания (т.X, ч.1, ст.1013, прил. ст.7 по аналогии). Нотариус, конечно, может и, по обязанности, даже должен указать завещателю на недействительность распоряжения, оставляющего родовое имение постороннему лицу помимо ближайшего родственника, но если завещатель настаивает, нотариус не имеет основания уклоняться от составления завещания с таким незаконным распоряжением. Но нотариус обязан установить способность лица составлять завещание.

 Преимущество нотариальной формы перед домашней состоит в том, что против подлинности нотариальных завещаний может быть предъявлен только спор о подлоге; заявление лишь сомнения в подлинности этих актов не допускается. Завещание, не признанное в силе нотариального, не теряет силы домашнего, если при составлении его не нарушены правила, установленные для домашних завещаний (т.X, ч.1, ст.10351 и 10352).

 2. Домашние завещания, составляемые без участия органов власти, возбуждают меньшее доверие к себе, и потому законодательства обставляют их строгими формальными требованиями. Лучшим удостоверением подлинности воли служит завещание, написанное и подписанное рукой самого завещателя. Такие завещания действительно признаются в полной силе некоторыми западными законодательствами. Такие завещания допускаются по нашим местным законодательствам; так, в Царстве Польском - под именем собственноручного (§ 969), в Остзейских губерниях (§ 2073, впрочем § 2061), в Финляндии (Уложение, гл.XVI, § 1). Но русское право собственноручных завещаний не допускает. Для людей интеллигентных такое устранение этой формы является, конечно, стеснительным. Но зато русская форма домашнего завещания, близкая к английской, составляет облегчение для тех, кто не желает или не может прибегнуть к помощи нотариуса или суда, а хотел бы в последнюю минуту, в кругу близких составить завещание.

 Лучшей гарантией подлинности воли завещателя и удостоверением нормальности его способности представляется, с точки зрения закона, привлечение свидетелей. Количество свидетелей, необходимое для домашнего завещания, неодинаково: их должно быть по общему правилу три, но по исключению их может быть только два, если: a) завещание написано собственноручно завещателем, или b) если в числе свидетелей находится духовник завещателя, но не другой какой-либо священник (т.X, ч.1, ст.1048 и 1051). Свидетелями при завещании не могут быть: a) лица, в пользу которых составляется завещание; b) родственники этих лиц до четвертой степени включительно и свойственники до третьей степени, если завещание делается не в пользу прямых наследников, вполне или хотя частью; c) душеприказчики и опекуны, назначенные по духовному завещанию; d) те, которые по закону не имеют права сами завещать, кроме монашествующих; e) все те, кто по общим законам не допускается к свидетельству по гражданским делам (т.X, ч.1, ст.1054). Относительно последней группы следует заметить, что поводы к устранению от свидетельства определяются не старыми процессуальными законами (т.XVI, ч.2, ст.191), например, явные прелюбодеи, публично за преступления наказанные, испортившие межевые знаки и т.п., а Уставом гражданским, который к числу таких опороченных свидетелей относит отлученных от церкви по приговору духовного суда (т.XVI, ч.1, ст.371). Вопреки мнению практики (кас. реш. 1872, N 285), свидетелем при составлении завещания может быть и неграмотное лицо, за которое подпись делается особым лицом (т.X, ч.1, ст.1048). От свидетельства не устраняются лица женского пола (исключение для Черниговской и Полтавской губ.: т.X, ч.1, ст.1055). Подпись свидетелей удостоверяет только: a) подлинность воли, т.е. что лицо, предъявившее им завещание, есть точно то самое лицо, которым завещание сделано и подписано; b) сознательность воли, т.е. что при предъявлении им завещания они все лично его видели и нашли в здравом уме и твердой памяти (т.X, ч.1, ст.1050). Отсюда обнаруживается, что содержание завещания может остаться неизвестным для свидетелей: завещатель не обязан давать им прочитывать написанное, а свидетели не обязаны удостоверяться в содержании его воли. Отсюда же следует, что нет необходимости, чтобы завещание было составлено в присутствии свидетелей или чтобы подпись их всех была одновременная. Но завещание должно быть предъявлено им лично завещателем, иначе они не в состоянии утверждать подлинности. Поэтому-то, безусловно, неправильно рассылать завещание свидетелям для подписи на дом, как это нередко практикуется в жизни (кас. реш. 1906, N 102). Цель завещательного свидетельства приводит к признанию неправильности подписи свидетелей, сделанной в середине текста, хотя Сенат и допускает такую (кас. реш. 1894, N 38), потому что свидетели не могут удостоверять сознательности приписанного завещателем после сделанной им подписи.

 Если завещание написано не самим завещателем, а другим лицом, то сверх подписи завещателя должна быть подпись того, кто писал завещание (переписчик), а если завещатель неграмотный, то и подпись того лица, которое за него подписалось (рукоприкладчик). Переписчиком будет как тот, кто переписал с черновика завещание, составленное самим завещателем, так и тот, кто написал завещание под диктовку завещателя, даже тот, кто составит завещание по мысли, данной ему завещателем. Соединение в одном лице переписчика, рукоприкладчика и свидетеля воспрещается, и потому переписчик завещания не может быть ни рукоприкладчиком за завещателя, ни свидетелем при завещании, ни рукоприкладчиком за свидетеля; равным образом рукоприкладчик за завещателя не может быть свидетелем при завещании или рукоприкладчиком за свидетеля (т.X, ч.1, ст.1048). Следы участия переписчика в составлении завещания выражаются не только в его почерке, но и в требуемой нашим законом подписи переписчика на самом завещании (т.X, ч.1, ст.1048). Важность этого требования обнаруживается из того, что завещания без подписи переписчиков не принимаются к утверждению, если только переписчик не явится сам в суд и не подтвердит свое участие (т.X, ч.1, ст.1049), - условие крайне тяжелое, потому что переписчик к тому времени может и умереть, а часто его трудно найти.

 Кроме указанных, закон устанавливает и другие меры, направленные к предупреждению обмана и подлога завещательной воли. Завещание не должно быть писано на отрывках листа или на клочках бумаги: домашнее завещание может быть писано на простой бумаге, всякого формата и размера, не исключая и почтовой, лишь бы бумага эта, состоя из двух полных половинок, составляла целый лист (т.X, ч.1, ст.1045). Только мусульманам, жителям Закавказья, почему-то делается льгота: они могут писать завещания и на одной половине целого листа или полулиста. Если завещание написано было на целом листе, а впоследствии будет оторвана часть неисписанной страницы, то, по мнению Сената, это обстоятельство не подрывает силы завещания (кас. реш. 1880, N 269). Хотя требование закона не имеет разумного основания, но едва ли можно согласиться с приведенным толкованием. Духовные завещания, писанные на нескольких листах не рукой завещателя, должны быть скреплены по листам завещателем или рукоприкладчиком (т.X, ч.1, ст.1035). Нет препятствий к тому, чтобы домашнее завещание было написано на пишущей машине, а не пером, - карандашом, а не чернилами. Выбор языка предоставлен вполне усмотрению завещателя. Описки, подчистки и поправки должны быть оговорены в подписи завещателя; без того описки, подчистки, поправки и приписки, учиненные посторонним лицом, признаются ничтожными, тогда как сделанные рукой завещателя признаются вполне действительными (т.X, ч.1, ст.1034).

 Домашнее завещание, по его составлении, может храниться у самого завещателя или вверяется сбережению другого лица, но может быть отдано на хранение органу публичной власти, чаще всего нотариусу, а также в опекунский совет учреждений Императрицы Марии или в отделение канцелярии Совета Человеколюбивого Общества или в попечительный комитет этого общества (т.X, ч.1, ст.1058). Нотариус выдает расписку в получении завещания на хранение или составляет, вместо того, нотариальный акт о принятии документа (Положение о нотариальной части, ст.148-153).

 В. В противоположность этим общим формам, наше законодательство допускает, взамен их, особенные завещания, ввиду исключительной обстановки, среди которой приходится составлять завещание.

 1. Военно-походные завещания допускаются, когда войска находятся в походе за границей, для военных чиновников и других лиц, служащих при армии, но не для поставщиков или корреспондентов. Завещания эти совершаются или являются в военно-походных канцеляриях. Такие завещания могут быть составляемы только за границей, следовательно, если военная база русской армии открывается в пределах русской территории, завещания могут быть составляемы только в общем порядке. Такие завещания получают силу нотариальных (т.X, ч.1, ст.1071) и сохраняют ее, сколько бы времени ни прошло от конца похода, тогда как иные законодательства, упрощающие завещательную форму для военного времени, устанавливают краткий срок от конца войны, в течение которого упрощенное завещание сохраняет силу и по истечении которого оно должно быть заменено обыкновенным. Если закон наш предполагает в походе упрощенную нотариальную форму, это не значит, конечно, чтобы устранялась возможность воспользоваться обыкновенной домашней формой.

 2. Военно-морские завещания составляются на корабле. Сделанные на военном корабле или на другом казенном судне во время похода, т.е. в военное время, и отданные на сохранение корабельному начальству получают силу нотариальных, если составлены с ведома этого начальства (т.X, ч.1, ст.1072; см. Code N ap., § 988, ныне отмененный). Завещания, составленные на купеческом корабле, не приобретают нотариальной силы, а следовательно, никакими особенностями не отличаются.

 3. Госпитальные завещания допускаются в госпиталях военных, сухопутных и морских. По желанию больных офицеров или нижних чинов завещания их подписываются госпитальным священником, дежурным врачом или ординатором и дежурным офицером. В других госпиталях, где нет дежурных офицеров, вместо них завещание должно быть подписано смотрителем госпиталя (т.X, ч.1, ст.1081). Так как завещание, составляемое в больнице, считается действительным только при участии означенных лиц и так как такому завещанию не присваивается нотариальная сила (т.X, ч.1, ст.10351), то особенность такого порядка состоит не в облегчении, а в затруднении завещателя, так как его завещание было бы и без того действительно при таком количестве свидетелей, но зато он лишен права выбора. Поэтому надо признать, что для больных не устранен общий порядок составления завещаний домашних и нотариальных, насколько нотариусу обеспечен доступ к больному. Так как закон прибавляет, что подобным же образом составляются духовные завещания и в других госпиталях публичных, то можно было бы подумать, что особая завещательная форма должна быть применяема и ко всем общественным больницам. По идее происхождения особенной формы следует, однако, полагать, что она ограничивается военными госпиталями. Составление завещаний в этой форме, по смыслу закона, предполагает, что завещатель лицо военное, и потому лицо, попавшее в госпиталь случайно, например во время холеры, не входит в разряд лиц, предусмотренных законом. Госпитальные завещания, как особая форма, имели бы оправдание, если бы составление их было приурочено к военному времени, но закон такого ограничения не делает.

 4. Заграничные завещания могут быть совершаемы русским подданным за границей, по обряду той страны, где они будут писаны (т.X, ч.1, ст.1077). Из последних слов закона очевидно, что завещания должны быть непременно совершаемы в письменной форме, хотя бы по законам той страны и допускались словесные завещания (кас. реш. 1875, N 749). Только для придания завещанию нотариальной силы необходима явка его в русской миссии или консульстве (т.X, ч.1, ст.1078). Закон возбуждает ряд сомнений. a) Может ли русский подданный составить заграницей домашнее завещание применительно к форме, установленной местными законами для непубличных завещаний, следовательно без явки в консульство или миссию? Этот вопрос разрешается ст.464 и 707 Устава гражданского, которыми акт, составленный заграницей по существующим там законам, хотя бы и несходно с обрядом совершения таких актов в России, признается в полной силе законным. Такова точка зрения и Сената (кас. реш. 1906, N 108). b) Может ли русский подданный составить за границей домашнее завещание применительно к форме, установленной русскими законами, следовательно, опять-таки без явки и несходно с требованиями местных законов, например во Франции не собственноручно? Следует полагать, что в силу принципа locus regit actum "Место определяет сделку (лат.)" русский подданный приобретает право составить завещание и по местным законам, но без потери права составить акт по отечественным законам, если обсуждение этого акта падет на русский суд. Явка же в консульство необходима только в том случае, если завещатель желает придать своему завещанию нотариальную силу. c) Может ли русский подданный составить за границей завещание, имеющее силу нотариального, применяясь к форме, установленной местными законами для публичных завещаний, следовательно, минуя явку в консульство? Порядком, установленным в ст.1077, т.X, ч.1, русскому подданному, быть может не владеющему иностранным языком, открывается возможность за границей придать своему завещанию нотариальную силу путем явки в русское консульство, однако это не значит, чтобы русский подданный не мог воспользоваться той формой, какая установлена местными законами для публичных завещаний, и чтобы русские суды не признали публичного характера за завещанием, составленным во Франции при участии нотариусов, в Германии - при участии суда.

 5. Крестьянские завещания сельских обывателей совершаются в волостном правлении, если завещаемое имущество ценой не свыше 100 руб. Завещательная воля должна быть объявлена словесно самим завещателем в волостном правлении, в присутствии членов его и не менее двух свидетелей. После такого объявления завещание записывается в книгу сделок и договоров. Под этой записью сперва подписываются завещатель и свидетели, в случае же неграмотности их - другие, по их просьбе, лица, а потом и бывшие при явке завещания члены волостного правления, из которых неграмотные прикладывают свои должностные печати. Затем выдается завещателю точная со всего, что вписано в книгу, выписка за подписью всех наличных членов волостного правления и за печатью его. Выписки эти имеют, в случае спора, силу судебного доказательства воли завещателя, если не удостоверена их подложность (т.IX, особ. прил.1, ст.91, прим.1). Отсюда видно, что закон присваивает таким завещаниям силу нотариальных, но не больше, как думает Сенат, который готов допустить их к исполнению без представления суду к утверждению (кас. реш. 1884, N 64).

 6. Вдовьи завещания, т.е. вдов, живущих в петербургском и московском вдовьих домах, признаются действительными, если они засвидетельствованы священником дома, смотрителем и врачом. Тому же порядку подчиняются завещания девиц, призреваемых в петербургском доме призрения бедных девиц благородного звания. Впрочем, последним не возбраняется писать завещания на основании общих узаконений (т.X, ч.1, ст.1082). Завещаниям тех и других лиц закон не присваивает нотариальной силы.

 VI. Отмена и изменение завещания. Как предположение, завещание может быть взято назад во всякое время до обращения его к наследникам. Никакие обещания и даже обязательства завещателя не менять сделанного завещания не могут иметь юридического значения (кас. реш. 1889, N 66). Все завещания, как в целом их составе, так и в частях, могут быть переменяемы по усмотрению завещателя (т.X, ч.1, ст.1030). Изменение воли завещателя может повлечь за собой изменение завещания в смысле отмены части его или дополнения или совершенную отмену его, уничтожение первой воли.

 Воля, отменяющая составленное завещание, может найти себе непосредственное выражение или обнаружиться в таких действиях, из которых можно заключить о содержании воли. 1) Непосредственная отмена может заключаться: a) в особом акте, специально предназначенном служить удостоверением отменяющей воли. Такой акт, способный уничтожить всякое завещание и потому называемый по закону нашему "уничтожением", должен быть совершен нотариальным порядком. Ввиду льготы допускается, в случае нахождения завещателя в походе или в откомандировке, возможность отмены завещания письменным донесением о том начальству (т.X, ч.1, ст.1030); b) в новом завещании, в котором завещатель заявляет об отмене прежнего. 2) Посредственная, молчаливая отмена завещания может произойти: a) посредством уничтожения завещания, или порчи его путем перечеркивания, или разрыва, хотя бы содержание его стало известно тем лицам, в пользу которых оно было составлено; b) составлением нового завещания, в котором, - хотя и не упоминается об отмене, - содержание не соответствует прежним распоряжениям; c) наконец, такое же последствие влечет за собой отчуждение той самой вещи, предоставление которой составляло содержание завещательного распоряжения, например продажа завещанного дома (т.X, ч.1, ст.53313).

 Отсюда обнаруживается возможность существования нескольких завещаний, в которых последовательно выразилась воля одного и того же лица. Притом эта воля может выразиться в одинаковой форме или в разной. 1) Если одно лицо составило несколько завещаний, все в нотариальной форме или все в домашней, то взаимное отношение их определяется временем: завещание последующее отменяет силу завещания предшествующего. 2) Если одно лицо составило несколько завещаний, из которых одно совершено в нотариальной форме, а другое в домашней, то закон отдает преимущество публичному, как внушающему более доверия. Завещание нотариальное не может быть отменено домашним, а только таким же нотариальным, тогда как домашнее может быть изменяемо или отменяемо как нотариальным, так и домашним (т.X, ч.1, ст.1030).

 В случае отмены самим завещателем позднейшего из нескольких завещаний юридическую силу приобретает предшествующее. В том случае, когда нотариальное завещание уничтожено завещателем при жизни его, то оставшееся домашнее его завещание восстановляется в своей силе (т.X, ч.1, ст.1030).

 Однако между несколькими следующими друг за другом завещаниями возможно такое соотношение, что они только дополняют одно другое, а не заменяют в полном своем составе. Последующее завещание может содержать распоряжения, согласные с содержанием предшествующего, оно может относиться к вещам, не предусмотренным первыми завещаниями, может быть, не бывшими еще тогда в обладании завещателя. В таких случаях все завещания сохраняют юридическую силу, причем предшествующие лишь настолько, насколько распоряжения их не отменены распоряжениями позднейших завещаний. Если же ни из самого завещания, ни из обстоятельств нельзя определить, которое из завещаний составлено раньше, которое позднее, а между тем в них содержатся завещательные распоряжения, друг другу противоречащие, остается одно - признать их все недействительными.

 Изменение завещания может произойти помимо самого завещателя. Именно, когда назначение, сделанное завещателем, становится неисполнимым по изменившимся фактическим условиям, а между тем завещателя уже нет в живых, то изменение завещания может последовать с Высочайшего разрешения, испрашиваемого через I департамент Государственного Совета. Примером таких случаев может служить изменение завещания Ивана Чайковского (Собрание узаконений и распоряжений правительственных, 1910, N 124, ст.1350).

 VII. Недействительность завещаний. Завещания, не отвечающие внешними внутренним условиям их действительности, могут быть опровергнуты со стороны лиц, в том заинтересованных. Завещания могут быть недействительны или с самого начала или теряют свою силу впоследствии, по наступлении известных обстоятельств. Завещания недействительны с момента их составления по причине: a) отсутствия у завещателя сознательной воли в момент составления завещания; b) отсутствия у завещателя необходимой способности к совершению завещания; c) незаконности завещательных распоряжений, например завещание родового имения помимо законного наследника; d) несоблюдения установленной формы. Завещание, вполне действительное во время его совершения, может лишиться юридической силы вследствие наступления некоторых обстоятельств, оказывающих влияние в момент открытия наследства, а именно: a) если к этому времени лицо, назначенное наследником, окажется неспособным к принятию наследства, тем более если оно умрет до открытия наследства; b) если после этого момента родится законный наследник родовой недвижимости.

 VIII. Хранение завещаний. Составленное домашним или нотариальным порядком завещание может быть хранимо завещателем у себя или передано на хранение нотариусу (т.X, ч.1, ст.1058). Обязанности отдачи на хранение у нас не существует. По усмотрению завещателя, завещание может быть спрятано дома, или положено в несгораемый ящик банка, или отдано на сбережение знакомому или другу. Такое хранение сопряжено, конечно, с некоторым риском потери, гибели, порчи документа, с неприятной необходимостью скрывать завещание, если составитель не желает, чтобы содержание его стало известно домашним.

 Передача завещания на хранение нотариусу освобождает от таких забот. Завещания всякого рода могут быть вверены на хранение нотариусу (т.X, ч.1, ст.1403). Нотариус прежде всего должен убедиться в самоличности предъявителя завещания. Затем, по желанию лица, отдающего на хранение, он может поступить двояким образом. 1) Принимая документ на хранение при свидетелях, нотариус выдает предъявителю расписку за своей подписью и за подписью бывших при принятии свидетелей, а затем записывает о том в своем реестре (т.XVI, ч.1, Положение о нотариальной части, ст.149). 2) Вместо выдачи расписки нотариус совершает акт о принятии документа на хранение обыкновенным нотариальным порядком, с прописанием в акте и содержания завещания. 3) Если предъявитель не желает, чтобы нотариус знал о содержании завещания, то он представляет его в запечатанном пакете, и тогда в акте уже не прописывается содержание документа, а делается только оговорка о внешнем виде пакета и печатей. (Положение о нотариальной части, ст.150).

 Закон предусматривает, помимо нотариуса, еще особые учреждения, которым завещания могут быть отданы на хранение. Это - Опекунский совет учреждений Императрицы Марии, канцелярия Совета Императорского Человеколюбивого Общества, Попечительный Комитет этого Общества. Порядок отдачи завещания на хранение этим учреждениям довольно сложный (т.X, ч.1, ст.1059). Однако обращение к этим учреждениям, вопреки общему началу необязательности отдачи завещаний на хранение, оказывается в некоторых случаях необходимым под страхом недействительности завещания. Это те случаи: 1) когда домашним завещанием родовое имение оставляется в пожизненное пользование пережившему супругу, 2) когда домашним завещанием родовое имение оставляется, при отсутствии у наследодателя нисходящих по прямой линии, дальнейшему наследнику, помимо ближайших (т.X, ч.1, ст.1070 и 1068). При совершении нотариального завещания указанного содержания необходимость отдачи его на хранение перечисленным учреждениям отпадает.

 

 § 69. Наследование по закону

 

 Призвание к наследованию может определяться не только волей наследодателя, но и постановлением закона. Закон определяет сам, к кому должно перейти имущество, оставшееся после смерти его хозяина или по наступлении иного юридического факта, с которым связывается открытие наследства. Этот переход имущества совершается помимо и без участия, может быть, вопреки воле завещателя.

 Наследование по закону имеет место в следующих случаях: 1) когда после умершего осталось родовое имение; 2) когда не учинено на случай смерти завещательного распоряжения о благоприобретенном имении; 3) когда от наследства отрекутся лица, призванные завещанием к наследованию, 4) когда завещательные распоряжения судом признаны недействительными (т.X, ч.1, ст.1110). При совершении завещания наследодатель может в своих распоряжениях не исчерпать всего своего имущества, и в таком случае незавещанная часть поступает ко всем законным наследникам. Так как опровержение некоторых завещательных распоряжений еще не влечет за собой недействительности и других, то, следовательно, в имуществе, завещанном незаконными распоряжениями, открывается наследование по закону. Например, имущество завещано двум лицам, между тем ко времени открытия наследства одно из них становится неспособным к принятию, например вследствие приговора, лишившего его всех прав состояния, - половина имущества поступает к наследнику по завещанию, а другая - к наследникам по закону, не исключая и того, который мог уже получить по завещательному распоряжению. Таким образом, наследование по закону возможно не только при отсутствии наследования по завещанию, но и совместно с ним. В этом отношении современное право резко расходится с римским правом, которое не допускало совместимости обоих порядков наследования.

 I. Круг лиц, призываемых к наследованию по закону. Рассматривая постановления действующих законодательств о наследовании с точки зрения положенного в них основания, а не с точки зрения исторического происхождения, следует признать, что в призвании известных лиц к принятию открывшегося наследства, в назначении умершему определенных преемников закон руководствуется предполагаемой волей наследодателя. Закон становится в положение последнего и назначает наследниками тех лиц, которых, по всей вероятности, назначил бы и сам наследодатель в силу врожденного чувства склонности и сложившейся всей жизнью привязанности. Конечно, в отдельных случаях действительность может не оправдать предположений законодателя, и наследство достанется лицу, к которому наследодатель не питал склонности, а, напротив, чувствовал вражду. Но всякий закон основан на большом числе наблюдений, и противоречие со справедливостью всегда возможно в отдельных случаях. Несравненно прискорбнее, когда законодатель принципиально ошибается в намерении наследодателя и, обходя наиболее близких ему лиц, назначает преемниками лиц, с которыми у него не было ничего общего. В этом виновны почти все современные законодательства, - этот недостаток особенно присущ русскому праву.

 Наследование по закону может быть основано или на семейном или на родственном начале. В первом случае ближайшими наследниками являются те лица, которые вместе с наследодателем составляли семью: дети, супруг, родители. Семейное начало лежало в основе древнеримского наследования, - оно же применяется и в нашем современном крестьянском быту. По этому началу усыновленные, даже простые приемыши, мужья дочерей, живущие в доме тестя, представляются для наследодателя более близкими, чем родные дети, отделившиеся от родительского дома и образовавшие самостоятельную семью. Напротив, начало кровного родства благоприятствует только лицам, имеющим общую кровь с наследодателем. При этом упускают из виду, что физиологическая связь далеко не всегда совпадает с нравственной, особенно при современном индивидуализме. Призвание к наследованию родственников, как бы ни был далек их общий родоначальник, представляется в настоящее время настолько несогласным с семейным индивидуализмом, что большинство современных законодательств ограничивают наследственное право родственников только известными пределами родства, не далее известной степени.

 Первоначальное основание наследования заключается в совместном жительстве и сотрудничестве. В большинстве случаев эти условия совпадают с семейным началом, но, однако, возможны и обратные случаи. Тогда-то и обнаруживается, которое из этих начал имеет решающее значение. В древнем римском праве эмансипированные дети не имели наследственных прав в имуществе их отца. То же самое наблюдается у франков, у которых forisfamiliati "Вне семейные (лат.)." исключались из наследования. Начало сожительства стояло у них настолько выше начала кровной связи, что в некоторых местностях соседи (vicini) имели преимущество при наследовании перед членами семьи. Понадобился особый эдикт меровингского короля Хильперика I, чтобы дать безусловное первенство, по крайней мере сыновьям, дочерям, братьям и сестрам, перед соседями. Чем более слабели общинные начала, тем сильнее выступали кровные связи. Однако первоначально право наследования принадлежало самому ограниченному кругу родственников. Только в средние века расширяется круг призываемых к наследованию родственников. Сначала наследственными правами пользовались родственники до 7-й, самое большее до 10-й степени. С XII века всякие ограничения степени постепенно отпадают.

 Вместе с тем в средние века, благодаря военному складу общества, развивается майоратное начало. Ни римляне, ни древние германцы не знали прав старшинства при наследовании. Феодальные условия благоприятствовали его возникновению. Король предпочитал иметь дело с одним преемником вассала, нежели с несколькими. Ему нужен был преемник, способный заменить в служебном отношении умершего вассала. Таким в большинстве случаев являлся старший сын. Малолетние были совсем неподходящими для выполнения военных обязанностей, а исключение негодных к военному делу из наследства повлекло за собой устранение вообще младших. Впрочем, в среднем сословии сохранялось начало равного участия всех сыновей в наследовании.

 По действующему французскому праву существуют четыре класса призываемых к наследованию родственников: 1) нисходящие, 2) братья и сестры умершего с их потомством, 3) восходящие и 4) остальные боковые родственники до 12-й степени включительно. Нисходящие исключают всех остальных, братья и сестры - других боковых родственников, но не восходящих, с которыми они делят наследство. Если у умершего не было ни детей, ни братьев и сестер, все наследство достается родителям. Прочие боковые родственники наследуют только за отсутствием первых трех классов. Наследство делится между детьми поровну, без различия между сыновьями и дочерьми. При существовании законных детей незаконные дети, признанные в установленном порядке их отцом или матерью, по закону 1896 г. наследуют после признавшего их родителя 1/2 того, что они получили бы, если бы были законными детьми; при отсутствии законных детей доля незаконных повышается, так что рядом с восходящими или братьями и сестрами они получают 3/4, а при отсутствии этих наследников - все наследство, с устранением всех прочих родственников. Супруг умершего наследовал до последнего времени только за недостатком каких бы то ни было наследников, так что родственник какой-нибудь 11-й или 12-й степени устранял супруга. Эта несправедливость несколько исправлена законом 1891 года, в силу которого оставшийся в живых супруг приобретает право пожизненного пользования наследственным имуществом, причем доля его возрастает от 1/4 до 1/2, смотря по тому, какого класса наследники остались после умершего.

 Германское гражданское уложение устанавливает особый порядок призвания родственников к наследованию, по так наз. Parentellensystem. Закон отказывается от римского правила определять родство по степеням и определяет его по линиям. Наследниками первого класса являются нисходящие родственники. Наследниками второго класса являются нисходящие родственники. Наследниками второго класса признаются родители умершего и их нисходящие, причем, если живы оба родителя, они получают наследство целиком, а если жив только один родитель, то доля второго делится между его нисходящими; например, после умершего остались мать, брат и племянник (сын другого умершего брата) - половину наследства получит мать, а брат и племянник по 1/4. Третий класс наследников состоит из деда, бабки и их нисходящих. Таким же образом составляются четвертый и пятый классы. При этой системе один наследник может оказаться в нескольких классах, и тогда он может получить несколько долей. Дети наследуют поровну. Незаконные дети после своей матери и ее родственников наследуют как законные. Оставшийся в живых супруг получает 1/4 часть наследства при существовании наследников первого класса и половину - при наследниках второго класса; наследников дальнейших классов супруг устраняет совершенно (§ 1931). Германская система наследования воспринята в основных чертах новейшим Швейцарским кодексом (§ 457-461).

 Порядок наследования в Англии различается смотря по тому, идет ли речь о недвижимости или о движимости. Наследование в недвижимостях (real estates) проникнуто феодальным характером. Общие начала этого наследственного порядка заключаются в том, что 1) между нисходящими мужчины устраняют женщин, 2) между нисходящими мужского пола старший устраняет младших. Если у наследодателя несколько сыновей и несколько дочерей, то наследство достанется полностью старшему, а за его смертью до открытия наследства - его потомству, при отсутствии же такового - следующему по старшинству брату. Когда сыновей нет, а имеются только дочери, то, в противоположность мужчинам, между которыми все наследство получает только старший, они делят недвижимость поровну. При отсутствии нисходящих закон 1833 года передает наследство отцу (но не матери). В боковой линии наследуют только братья, но не сестры, причем старший брат устраняет младших. Эти же начала выдерживаются и в дальнейших боковых линиях. Рядом с общим порядком наследования в Англии в некоторых местностях упорно держатся иные системы. Так, в Уэльсе сохранилось наследование всех сыновей, но не дочерей, поровну (gavelkind), в некоторых городках (borough english) наследство полностью достается младшему. Иначе распределяется наследство движимое. Оно делится между детьми, все равно - сыновьями и дочерьми, поровну, с правом представления для потомства сына или дочери, умерших до открытия наследства. Незаконные дети никаких наследственных прав не имеют. Супруги могут наследовать только в движимости, причем по смерти жены муж получает все наследство, тогда как жена после мужа - лишь половину.

 Русское законодательство построено на начале кровного родства, притом без всякого ограничения степенями. Супруги, эти наиболее близкие друг другу лица, имеют право лишь на незначительную часть наследства, даже при отсутствии детей. Усыновленные дети имеют права наследования только в благоприобретенном имуществе усыновителя, а в наследовании после родственников последнего, например детей, позднее происшедших, они не участвуют (т.X, ч.1, ст.1561 и 1563). Дети внебрачные получили по Закону 23 июня 1902 года некоторые права наследования, и то только после матери. Наконец, родители наследуют после своих детей совершенно случайным образом. Если наследственное право отдаленных родственников, с которыми, в огромном большинстве случаев, наследодателя не связывает чувство привязанности, представляется с современной точки зрения довольно труднообъяснимым, то оно является, безусловно, несправедливым, когда влечет за собой устранение, из-за этих неизвестных наследодателю лиц, других, наиболее ему близких - супруга, родителей, внебрачных детей, усыновленных. Такое именно явление представляет действующее русское законодательство.

 Родственники призываются к наследованию по русскому законодательству без ограничения степенью родства. Право законного наследования простирается на всех членов рода, составляющих одно кровное родство, до совершенного его прекращения не только в мужском, но и в женском поколении (т.X, ч.1, ст.1111). Свойство не дает права наследования по закону (т.X, ч.1, ст.1120). При раздельности имущества между супругами благоприобретенное имущество одного из них не может составить предмета наследования для родственников другого супруга. Каждое лицо по происхождению своему принадлежит не к одному роду, а к нескольким: к роду отца, матери, деда, бабки и т.д. К наследованию в родовом имуществе все эти лица призываются не совместно, а по родам - смотря по тому, из какого рода дошло имущество к наследодателю. Родовые недвижимости переходят: отцовское - всегда в род отца, материнское - в род матери (paterna paternis, materna maternis). Чем древнее происхождение родовой недвижимости, тем дальше отстоит тот восходящий родственник, от которого она дошла, тем больше число родственных союзов исключается из права наследования в родовой недвижимости. Такой выход, хотя прямо в законе не указан, вытекает из общего духа относящихся к тому постановлений (см. т.X, ч.1, ст.1068). Имущество, самим наследователем приобретенное, за неимением у него детей идет в боковую линию, но только в род отца (т.X, ч.1, ст.1138 и 1163). Умерший имеет двух племянников - одного по матери, другого по отцу: наследство целиком перейдет ко второму. Высказав это положение, которым все наследство полностью отдается родственникам отца, хотя оно вовсе не дошло из отцовского рода, закон усиливает непостижимость положения формулой "также", - поступает также в род отца. Трудно понять, какое сопоставление носилось в мысли составителя текста.

 Имеющие наследственное право родственники призываются к наследованию последовательно, в порядке постепенности кровного родства, а не совместно. Ближайшие родственники устраняют дальнейших совершенно, а не различаются только наследственной долей. Общий порядок наследования определяется по линиям. Ближайшее право наследования имеет нисходящая линия, т.е. дети и их потомство (т.X, ч.1, ст.1121). За отсутствием ее имущество обращается в боковые линии, причем ближайшая исключает дальнейшие; так, например, родной брат или родная сестра отстраняют двоюродных или троюродных братьев и сестер. Равные по близости линии призываются к наследованию совместно; так, например, все сыновья, все братья имеют право на одинаковые доли. В каждой линии ближайшая степень исключает дальнейшую (т.X, ч.1, ст.1122); так, например, сын при отце не наследует деду. Исключением из этого правила является право представления.

 Правом представления называется право занять при наследовании место, которое принадлежало бы восходящему в прямой линии родственнику, если бы он мог наследовать в момент открытия наследства (т.X, ч.1, ст.1123). Право представления является законной фикцией, имеющей своей целью поставить лиц, представляющих на место, в степень и в права лиц представляемых. Право представления дает возможность наследнику более отдаленной степени получить наследственную долю, которую получили бы его умершие отец или мать, если бы были живы в момент открытия наследства. Так, например, после смерти отца остается один сын Иван и внук от другого сына Петр. Хотя бы у сына Ивана также были дети, но они не наследуют, потому что ближайшая степень, их отец, исключает дальнейшую. Напротив, дети умершего уже сына Петра не устраняются своим дядей Иваном, а призываются к наследованию рядом с ним, причем их наследственная доля равняется той, какую получил бы их отец, если бы был жив. По праву представления, наследство делится не по числу лиц, но по числу колен, т.е. все нисходящие от умершего наследники получают вместе ту самую часть, которую получил бы он сам, если бы находился в живых при открытии наследства. Следовательно, если после наследодателя не остается детей, а только пять внуков, двое от старшего и трое от младшего сына, то они получают не по 1/5 каждый, а первые два получают по 1/4, а трое последних - по 1/6 наследственного имущества.

 Наследование по праву представления предполагает наличие некоторых условий.

 a) Прежде всего необходимо, чтобы представляемый умер до открытия наследства. Это основное условие права представления, и потому следует признать совершенно неправильным мнение Сената, будто наследование по праву представления имеет место не только в том случае, когда представляемый умер раньше наследодателя, но и тогда, когда представляемый пережил его (кас. реш. 1874, N 688). Это мнение неправильно потому, что в указанном случае никакого представления нет: мнимый представляемый пережил наследодателя, а следовательно, приобрел наследственное право, которое и переходит, в составе других прав, к его наследникам. Наравне со смертью необходимо поставить и другие юридические факты, в силу которых представляемый не может выступить наследником в момент открытия наследства: лишение всех прав состояния, пострижение в монашество, безвестное отсутствие, продолжавшееся свыше десяти лет. Но со смертью нельзя сопоставлять такой случай, когда представляемый не хочет выступать наследником, т.е. случай отречения от наследства. Этот вопрос вызвал некоторое колебание в нашей практике. Сначала Сенат высказался в том смысле, что отречение от наследства не препятствует потомкам отрекшегося осуществить свои права представления (кас. реш. 1892, N 58). Но потом Сенат изменил свой взгляд в противоположном направлении и признал, что отречение представляемого составляет препятствие для наследования по праву представления (кас. реш. 1897, N 5, 1906, N 15).

 b) Наследование по праву представления предполагает законное родство между представляемым и представляющими. Представляющие по отношению к представляемому являются всегда родственниками его в нисходящей линии. Так как внебрачные дети наследуют только матери и лишь в благоприобретенном, то правом представления в отношении родственников своей матери, а тем более отца они не пользуются. Так как право представления основано на родстве кровном, то усыновленные не могут пользоваться правом представления в отношении усыновителя.

 c) Необходимо, чтобы представляемый в момент открытия наследства был способен получить наследство. Если к этому моменту он умер, лишен всех прав состояния или постригся в монашество, о наследовании по праву представления не может быть речи.

 Однако название рассматриваемого права способно возбудить ошибочную мысль, будто право лиц представляющих производно, будто они только преемники представляемого. В действительности они наследуют непосредственно тому, после кого открылось наследство, а не своему восходящему родственнику. В юридическом отношении это дает совершенно иной результат. Если бы наследственное право представляющих было производно от наследственного права представляемых, то наследство переходило бы к ним в составе имущества последних, следовательно, могло бы быть обременено лежавшими на них обязательствами. Между тем если это право не производно, а основывается непосредственно на праве наследования, то на представляющих не лежит обязанность платить долги представляемых (кас. реш. 1879, N 392).

 Из лиц, имеющих право наследования в силу кровного родства, некоторые исключаются по закону как неспособные принять наследство. a)Такими признаются прежде всего лица, лишенные всех прав состояния (т.X, ч.1, ст.1107). Для них прекращаются все прежние юридические отношения, как имущественные, так и личные, и потому, если после объявления им приговора открылось для них наследство, они не могут наследовать лицам, с которыми у них сохранялась естественная, но не юридическая связь. Лишенный всех прав состояния может, однако, вновь создать семью, приобретать имущество. Несомненно, он может и наследовать, насколько его наследственное право возникает из новых отношений, например после супруга, детей (Устав о ссыльных, ст.430). Лишенный всех прав состояния может быть Высочайше помилован, и он становится с этого времени вновь способным к наследованию по прежним родственным отношениям. Но акт помилования не уничтожает приговора о лишении прав состояния, а восстановляет правоспособность. Поэтому, если наследство открылось в промежуток между лишением и восстановлением прав и наследство было приобретено другими лицами, - акт помилования не может уже дать ему права наследования в этом имуществе. b) Кроме этой категории лиц, и монашествующие, как отрекшиеся от мира, по пострижении своем от права наследования устраняются (т.X, ч.1, ст.1109).

 В виде исторического воспоминания в нашем законодательстве сохранились указания обратные, которые представляются в настоящее время излишними: от наследования, говорит закон, не устраняются иностранцы и лица, имеющие физические и умственные недостатки: глухие, немые, безумные (т.X, ч.1, ст.1106). Сословное или вероисповедное различие не имеет никакого влияния на наследование (т.X, ч.1, ст.1105). Лица, вышедшие из сословия крестьян, вступившие в иное сословие, не теряют права наследовать в надельных землях, потому что выкупленный крестьянином участок его надельной земли может свободно переходить после него по наследству и к лицам не только крестьянского, но и других сословий (кас. реш. 1903, N 33). Мусульманин, перешедший в христианство, не теряет права наследования после своих родственников, оставшихся в вере Магомета.

 Всякое право предполагает существование субъекта, и, конечно, наследственное право не составляет с этой стороны исключения. В момент открытия наследства наследник должен существовать, а следовательно, родиться и еще не умереть. Но особенность наследственного права заключается в том, что при определении того, кто должен быть субъектом этого права, принимается во внимание зачатие будущего наследника (т.X, ч.1, ст.1106, п.2). Переход наследства останавливается ввиду возможности появления на свет нового лица. Если оно родится живым, то приобретает наследственное право, хотя бы вскоре после того умерло: в противном случае, когда ребенок родится мертвым, рождение его не имеет никакого юридического значения, как будто оно не произошло и не задержало наследственного перехода.

 II. Наследование в нисходящей линии. Наше законодательство представляет ту особенность, что наследниками в нисходящей линии, по идее, являются не вообще дети, а только сыновья, внуки, т.е. лица мужского пола. Женщины же вступают в наследство только при отсутствии мужской линии - при мужчинах они получают не наследственную долю, а лишь указную часть. Однако эта мысль закона, основанная на исторических данных наследственного института и нашедшая себе точное выражение в действующих постановлениях, утратила свое значение вследствие изменения общественных условий, при которых сложилось подобное воззрение. Указная часть дочерей рассматривается совершенно так же, как и наследственная доля. Поэтому они признаются участвующими в разделе наследства вместе с братьями, но только в различной доле. Это последнее обстоятельство не может быть изглажено при применении законов, хотя оно представляется современному обществу грубой несправедливостью, потому что дочери так же близки родителям, как и сыновья, потому что по социальным условиям положение женщин и без того менее обеспечено, чем мужчин.

 Ближайшее право наследования после отца или матери принадлежит их детям мужского пола (т.X, ч.1, ст.1127). За неимением сестер братья делят поровну родительское имущество. Когда сыновей у нисходящих от них не останется, то дочери также делят между собой наследство на равные части (т.X, ч.1, ст.1132). Если же остаются сыновья и дочери, то наследство распределяется между ними таким образом, что каждая дочь получает 1/14 из недвижимости и 1/8 из движимости, а оставшееся за этим вычетом делится на равные доли между сыновьями (т.X, ч.1, ст.1130). Однако возможен случай, когда при многочисленной семье доли сыновей окажутся менее долей дочерей. Так, например, в семье было 5дочерей и 6 сыновей. Из оставшегося после отца капитала дочери должны бы получить, по указанным правилам, 5/8 всего имущества, так что на долю всех сыновей осталось бы только 3/8, или 1/16 на каждого. Такое явление представляется нашему законодателю несправедливым, и для устранения его возможности он постановляет: если после умершего останется столько дочерей, что по назначении каждой из них указной части, как из недвижимости, так и из движимости, сыновние части будут менее дочерних, то по выделе одному из супругов, оставшемуся во вдовстве, указной части остальное разделяется между сыновьями и дочерьми поровну (т.X, ч.1, ст.1131). В приведенном примере каждый из детей, без различия пола, получит 1/11 капитала.

 Исключением из указанного правила служит тот случай, когда наследство, состоящее из благоприобретенного имущества, распределяется между дочерьми и усыновленным, - в этом случае наследство всегда делится на равные доли без преимущества в пользу лиц мужского пола (т.X, ч.1, ст.156/1).

 Наследование внебрачных детей после матери их в благоприобретенном имуществе по Закону 3 июня 1902 года представляет также некоторые особенности. При отсутствии у матери законных сыновей наследство делится между законными дочерьми и внебрачными детьми, мужского или женского пола поровну (т.X, ч.1, ст.13212). Отсюда следует, наоборот, вывод, что при наличии у матери, рядом с внебрачными, законных сыновей распределение наследства производится в законных долях, т.е. дочери, все равно внебрачные или законные, получат указную часть, а сыновья, все равно, внебрачные или законные, получат остальное поровну.

 Вследствие того, что наследование основано у нас на кровном родстве, то дети, принадлежащие одному из супругов (сводные), наследуют только в имуществе своих родителей; на наследство же после отчима или мачехи не имеют никакого права (т.X, ч.1, ст.1129). Но дети, происходящие от одного отца и разных матерей, наследуют после него равномерно, а дети, происходящие от одной матери, хотя и разных отцов, наследуют после матери на равных правах. Например, вдовец, имеющий детей, вступает вновь в брак, от которого происходят новые дети. После него наследуют те и другие дети без различия, тогда как на наследство, оставшееся после его второй жены, имеют право только дети от второго брака.

 Так как ближайшая степень исключает дальнейшую, то дети наследодателя устраняют от наследования внуков. Однако, в силу права представления, внуки, у которых родители, способные наследовать, умерли или иным образом лишились права наследования, участвуют в разделе имущества вместе со своими дядьями и тетками. При этом они занимают место умершего родителя, а потому, сколько бы их ни было, доля их представляет определенную величину. Она равняется той доле, на которую мог бы рассчитывать их родитель. Так, например, после наследодателя оставались один сын, одна дочь и внуки от другого сына. Дочь получит 1/14 или 1/8 часть, а остальное делится на две части, из которых одна поступает к сыну, а другая - к внукам, всем вместе. Полученная таким образом доля разделяется между всеми внуками по общим правилам, т.е. внучки получают 1/14 или 1/8, а внуки поровну. Противоположное мнение, отстаиваемое г-ном Победоносцевым, будто внучки при внуках вовсе не наследуют, потому что лица женского пола не пользуются правом представления при братьях, не находит себе твердой опоры в действующем законодательстве (ст.1126 согласована по идее со ст.1127, но исключения женщин из права представления не содержит).

 III. Наследование в боковой линии. Наследство переходит в боковые линии, когда нет наследников в нисходящей линии. Закон (т.X, ч.1, ст.1134) упоминает только о том случае, когда после умершего не осталось нисходящих. Но, кроме бездетности, возможны и другие случаи, а именно, когда наследник в нисходящей линии оказывается неспособным к принятию наследства: например, постригается в монашество или лишится всех прав состояния.

 Многочисленность боковых линий влечет за собой не совместное участие их в наследовании, но последовательность. Ближайшая боковая линия исключает дальнейшую (т.X, ч.1, ст.1136). Близость линии определяется близостью общего родоначальника, дающего начало линиям, в которых находятся наследодатель и родственники его, предполагаемые наследники. Так, первую боковую линию составляют брат или сестра с их потомством, племянниками, их детьми и т.д., потому что эти линии сходятся с линией наследодателя в лице отца последнего, ближайшего ему родоначальника. Дядя, тетка и их потомство - двоюродные братья и сестры, дети их - образуют вторую боковую линию, потому что общим родоначальником их является дед наследодателя. При наличии первой боковой линии, братьев и сестер, вторая и дальнейшие не имеют никаких прав на наследство. При отсутствии родственников первой боковой линии право наследования переходит ко второй боковой линии - дяде, тетке, двоюродным братьям и сестрам. Недостаток родственников во второй линии передает наследство в третью линию и т.д. Если будет не одна, но несколько разных между собой линий, то наследство делится между ними так же, как и в линиях нисходящих, т.е. равные степени делят имущество поголовно, а ближайшая степень исключает дальнейшую (т.X, ч.1, ст.1136). Так, например, несколько братьев, родных или двоюродных, получают все поровну.

 Наследование в боковой линии имеет свою особенность. Если в нисходящей линии лица женского пола получают меньшую долю сравнительно с мужчинами, то в боковой линии женщины совершенно исключаются лицами мужского пола. В боковых линиях сестры при братьях родных и их потомках обоего пола не имеют права на наследство (т.X, ч.1, ст.1135), или, как это выражается в поговорке, сестра при брате не наследница. Сестры вступают в наследственные права только за отсутствием в той же боковой линии лиц мужского пола равной с ними степени. Таким образом, если после наследодателя остались два брата и сестра, то наследство его разделят пополам только братья, а сестра не получит ничего. Буквальный смысл приведенной статьи способен был бы возбудить мысль, что такое исключение братьями сестер имеет место только в первой боковой линии. Но в предупреждение такого толкования в 1879 году мнением Государственного Совета по частному делу разъяснено, что содержащееся в этой статье правило относится до всех боковых линий вообще, а не исключительно до первой, и притом касается не только первых степеней каждой линии, но и всех других степеней, призываемых к наследству.

 Право представления имеет в боковых линиях такое же применение, как и в нисходящих (т.X, ч.1, ст.1136). Благодаря ему возможны случаи исключения ближайших степеней дальнейшими в тех же линиях. Так, например, наследодатель имеет сестру и племянника, сына уже умершего брата: если бы брат был жив, то он получил бы все наследство, а за смертью его, по праву представления, наследство переходит целиком к племяннику (третья степень) с устранением сестры наследодателя (вторая степень). Положим, у наследодателя были брат и сестра, оба умершие ко времени открытия наследства. Брат оставил дочь, а сестра сына. Если бы родители были живы, то получил бы брат, а сестра нет: по праву представления все наследство достанется племяннице наследодателя, а племянник не получит ничего. Таким образом, сам закон нарушает проводимый им принцип предпочтения мужчин женщинам при наследовании.

 Так как в боковых линиях сестры при братьях не имеют права на наследство, то они исключаются из наследования и по праву представления. В этом положении заключается особенность права представления при наследовании в боковой линии. Например, после бездетной смерти наследодателя остаются один брат в живых и племянник с племянницей, дети умершего другого брата, наследство разделится на две части, из которых одну получит брат наследодателя, другую - племянник, тогда как племянница ничего не получит.

 Из общего положения, что благоприобретенное имущество в боковой линии идет в род отца, наш закон делает неожиданное отступление, ничем, кроме исторической ошибки, не оправдываемое. В то время как после брата в родовой недвижимости, дошедшей от отца, наследуют в равной мере его родные и единокровные братья и только за отсутствием тех и других вступают в наследование родные и единокровные сестры (кас. реш, 1908, N 13), для наследования в имуществе, приобретенном самим бездетным наследодателем, установлены особые правила. Когда после умершего без детей брата осталось благоприобретенное имущество, то право наследования в нем принадлежит прежде всего его родным братьям, за отсутствием их наследуют родные сестры, за отсутствием тех и других - единокровные и единоутробные братья; наконец, за отсутствием и этих наследников наследство переходит к единокровным и единоутробным сестрам (т.X, ч.1, ст.1140). Таким образом, единокровные братья, принадлежащие к тому же роду, как и родные братья умершего, могли бы ожидать равного с ними участия в наследовании, а между тем закон совершенно отстраняет их. Вопреки опять-таки общему принципу, родные сестры устраняют единокровных братьев. Так как правило это не согласовано с общим законодательством о наследовании и представляет отступление от принятой в нем системы, ему должно быть дано самое ограниченное применение, не выходящее из пределов, намеченных указанной статьей (кас. реш. 1881, N 3).

 IV. Наследование в восходящей линии. Хотя в нашем законодательстве находится особый отдел о порядке наследования в линии восходящей, но в действительности наследование это носит совершенно случайный характер. Родители устраняются от наследования в имуществе их детей, хотя бы умерших без потомства, в пользу самых отдаленных родственников. Притом сам закон в постановлениях, содержащихся в означенном отделе, старается исключить мысль о возможности наследования со стороны родителей (т.X, ч.1, ст.1142).

 Когда имущество не самими детьми приобретено, но уступлено сыну или дочери родителями при жизни этих последних в виде дара (выдел, приданое), и когда притом после умершего сына или дочери не осталось детей, но только наследники в боковых линиях, то имущество такое, не в виде наследства, а яко дар, возвращается к родителям, каждому то, что от кого было получено (т.X, ч.1, ст.1141). Законодатель, точно намеренно, возбуждает сомнение относительно юридической природы преемства родителей, есть ли это наследование или возвращение дара. В пользу того, что рассматриваемое преемство составляет не что иное, как наследование, говорит то, a) что приведенная статья, как и несколько следующих, подведены под общее заглавие "О порядке наследования в линии восходящей"; b) что Закон 3 июня 1902 г. подтвердил эту точку зрения, постановив, что мать внебрачного ребенка наследует по правилам о порядке наследования в восходящей линии; c)что в исторических основаниях, на которых построена ст.1141, делается ссылка на естественное право и на разум наших законов, не допускающие удаления родителей от наследования после своих бездетно умерших детей. Что же говорит в пользу противоположной точки зрения? Законодатель, озаглавив отделение IV "О порядке наследования в линии восходящей", начинает свое изложение фразой: "Родители не наследуют после детей в приобретенном сими последними имуществе", а в следующей статье, говоря о возвращении к родителям подаренного им прежде своим детям, заявляет, что такое имущество возвращается "не в виде наследства, а яко дар". Противоречие явное, и неудивительно, что в понимании родительского преемства и литература и судебная практика проявили колебания. Между тем решение этого вопроса в том или ином направлении имеет большое практическое значение. Если это один из случаев возвращения дара, а не наследство, тогда родители, как не признаваемые наследниками после своих детей, не могут ответствовать за долги последних за пределами ценности полученного имущества (кас. реш. 1876, N 274, 1899, N 12). Если же преемство родителей признать за наследование, тогда родители, как и все вообще наследники, должны отвечать не только полученным, но и своим собственным имуществом (т.X, ч.1, ст.1259). В действительности мы имеем только сопоставление двух выражений законодателя: с одной стороны, "порядок наследования в восходящей линии", а с другой - "не в виде наследования, а яко дар". Чтобы отдать преимущество второму выражению, мы должны бы соответственно открыть в нашем законодательстве правила ограниченной ответственности таких преемников, как родители. За неимением в действительности таковых остается обратиться к общим правилам ответственности наследников и подвести под них и ответственность родителей по имуществу, полученному ими за смертью своих бездетных детей.

 Признав преемство родителей за форму наследования, мы должны признать, что наследственные права родителей предполагают: a) отсутствие у наследодателя нисходящих наследников, b) получение им от родителей известного имущества, c) получение от того именно родителя, который предъявляет свои права, что вытекает из идеи раздельности имущества между супругами. Только при наличии таких условий возникает наследственное право отца или матери. Закон не говорит вообще о восходящих родственниках, а между тем имущество могло дойти по дару от деда или бабки. Следует полагать, что закон упоминает о наиболее частом случае, не исключая возможности и тех, когда имущество доходит от более отдаленных родственников восходящей линии.

 Помимо указанного права наследования, родителям принадлежит еще право пожизненного пользования имуществом их детей, умерших без потомства и не оставивших завещания. Это право распространяется только на благоприобретенное имущество детей, но не на родовые недвижимости (т.X, ч.1, ст.1141). Последние, если только не дошли от родителей или дошли от умершего уже родителя, идут в боковые линии, по общему порядку: отцовское в род отца, материнское в род матери. Пожизненное пользование, как не составляющее права наследования, нисколько не препятствует принятию того же имущества в качестве наследства со стороны законных наследников. Родители имеют вещное право, и потому наследники, приобретшие право собственности, не могут осуществить своих прав в пользовании, а отчуждение с их стороны права собственности не оказывает никакого влияния на права родителей. Родители в своих правах на благоприобретенное имущество могут встретить конкурента в лице супруга их умершего сына или умершей дочери. Объектом их права пользования может быть оставшееся после умершего имущество, но только за вычетом указной доли супруга. Пользовладение принадлежит отцу и матери совокупно (т.X, ч.1, ст.1141). Следовательно, при жизни обоих каждый из них имеет право на равную часть доходов, в случае же смерти одного пользовладение принадлежит оставшемуся живым не в половине, а полностью.

 V. Наследование супругов. Если в основании наследственного права лежит начало кровного родства, то супруги не могут наследовать друг после друга. Но, с другой стороны, муж обязывается при жизни содержать жену, супруги, благодаря соединенным имущественным средствам, приобретают известные привычки. Логично дать жене право на известную часть имущества умершего мужа, который при жизни принужден был заботиться о ее обеспечении. Справедливо предоставить взаимное право наследования супругам, которые являются наиболее близкими друг другу лицами. Поэтому все законодательства делают для супругов отступление от основного начала наследственного права. В последнее время замечается даже стремление к расширению прав супруга на наследство, чему примером могут служить Английский закон 1890 года, Французский закон 1891 года и Германское уложение 1900 г. Различие между ними обнаруживается главным образом в том, что одни (как французское и швейцарское законодательства) предпочитают обеспечивать вдового супруга пожизненным пользованием в наследственном имуществе, а другие (как германское законодательство) выделяют вдовому супругу часть наследственного имущества на праве собственности.

 Русское законодательство, стоящее все еще на исторической почве, не признает, по крайней мере по идее, наследственных прав супругов, но открывает мужу возможность, хотя и не обязывает его, обеспечить существование жены из оставшегося после него имущества. Такое обеспечение достигается двояким образом: 1) посредством указной части и 2) предоставлением пожизненного пользования. Если указная часть не составляет наследственной доли, а является, по цели своей, только средством обеспечения, то непоследовательным нужно признать распространение этих прав и на мужа в отношении имущества жены. Наследственная доля супруга по русскому законодательству определяется без всякого отношения к тому, имеются ли у наследодателя дети или нет. Ближе жены для мужа или ближе мужа для жены могут быть дети, и потому понятно, что из-за них ограничивается доля пережившего супруга. Но закон наш назначает супругу ту же долю при наличии детей и при отсутствии их. Во всяком случае, возможность перехода почти всего имущества супруга к самым отдаленным по крови родственникам, минуя нравственно ближайшее к наследодателю лицо, является чрезвычайно ненормальным явлением.

 Указная часть супруга представляет некоторое отличие сравнительно с наследственной долей. a) Наследственное право, не осуществленное в продолжение 10 лет, утрачивается по давности, тогда как право требовать от наследников выдела указной части не прекращается давностью (т.X, ч.1, ст.1152). b) Наследственное право, приобретенное лицом с момента открытия наследства, переходит в свою очередь к его наследникам, тогда как наследники овдовевшего супруга не имеют права на указную часть, если сам супруг при жизни не требовал выдела ее. Принимая в соображение эти и еще некоторые иные различия, мы должны тем не менее признать, что право супруга на указную часть является также наследственным правом. Это не только право на известную часть ценности наследства, очищенного от долгов, а это право вступления в совокупность юридических отношений супруга, после которого открылось наследство; с ним соединено и соответствующее доле принятие на себя обязанностей наследодателя. Само собой разумеется, что наследовать может муж после жены и жена после мужа только при том условии, если брак их не был предварительно расторгнут.

 Указная часть определяется по составу того имущества, какое принадлежало умершему супругу в момент открытия наследства. Однако право супруга на указную часть не ограничивает другого супруга в свободном распоряжении посредством завещания своим благоприобретенным имуществом, которое может быть им завещано кому угодно. Когда после умершего осталось завещание, то оставшемуся в живых супругу определяются одному после другого указные доли из той только части имущества, о которых не сделано в завещании распоряжений (т.X, ч.1, ст.1148).

 Величина указной части составляет 1/7 из недвижимости и 1/4 из движимости, т.е. вдвое больше в сравнении с указной частью дочери. Приданое и собственное имущество овдовевшего супруга, как принадлежавшее ему до брака, так и приобретенное им по вступлении в него, в указную его часть не зачитается (т.X, ч.1, ст.1150). В одном только случае право супруга распространяется на всю недвижимость: когда муж дворянского состояния примет с Высочайшего утверждения фамилию своей жены по причине пресечения мужского поколения ее рода, тогда, в случае смерти бездетной жены, все ее недвижимое имущество, которое дошло к ней от отца, переходит к мужу (т.X, ч.1, ст.1160).

 Право наследников овдовевшего супруга на указную часть утрачивается только в том случае, если он при жизни своей не требовал выдела этой части. Если же с его стороны такая просьба была заявлена, то, хотя бы она оставлена была без удовлетворения, наследники вправе домогаться получения, и притом без ограничения давностью (кас. реш. 1878, N 255). Право на выдел из имущества умершего супруга указной части другому, в живых оставшемуся супругу, в случае объявления его несостоятельным должником переходит к конкурсному управлению, а в случае обнаруженной недостаточности его имущества при обращении взыскания в исполнительном порядке - к его кредиторам (т.X, ч.1, ст.1155). Между правами наследников и кредиторов обнаруживаются следующие различия. a) Наследники могут требовать указной части только после смерти овдовевшего супруга, тогда как конкурсу и кредиторам это право предоставляется только при жизни должника; по смерти же его никаких требований на выдел указной части предъявлять они уже не могут. b) Требование наследников обусловливается заявлением овдовевшего супруга о выделе ему его части, тогда как требование кредиторов не зависимо от подобного заявления должника - оно возможно помимо и даже вопреки ему.

 Право на указную часть представляется чем-то совершенно исключительным в юридической области, когда требование о выделе обращается со стороны овдовевшего супруга к свекру или тестю умершего. Это право может быть осуществлено не только по смерти последних, но даже при жизни их. Таким образом, в то время как сами дети не могут и по достижении совершеннолетия требовать от родителей выдела (т.X, ч.1, ст.995), супруги их пользуются этим правом. Это право представляется тем более поразительным, что оно присвоено не только вдове сына, но и вдовцу, мужу дочери.

 Овдовевшему мужу принадлежит право требовать по смерти тестя, а овдовевшей жене после смерти свекра указную часть из того имущества, которое следовало бы умершему супругу, если бы, при открытии наследства после отца его, он в живых находился (т.X, ч.1, ст.1149). Если же за умершим супругом не было собственной недвижимости, а осталось одно только движимое имущество, то вдова его получает при жизни свекра ее указную часть из той доли недвижимого имения последнего, которая следовала бы умершему ее мужу, и четвертую часть из движимого имущества мужа; но на движимое имущество свекра при жизни его она права не имеет (т.X, ч.1, ст.1151). Такое же право принадлежит овдовевшему мужу (т.X, ч.1, ст.1153). Таким образом, когда умерший супруг оставил собственные недвижимости, то вдовый супруг имеет права на 1/7 их и на 1/4 из оставшейся движимости, а по смерти свекра или тестя - на указную часть той доли имущества последних, которая принадлежала бы умершему при открытии наследства. Если же умерший не имел недвижимости, то вдовый супруг, за получением 1/4 из оставшейся движимости, может требовать от свекра или тестя выдела ему при жизни указной части из наследственной доли умершего в недвижимости, а после смерти этих лиц - из наследственной доли умершего супруга в движимости.

 Очевидно, такое право представляется совершенно исключительным и потому подлежит строго ограничительному толкованию: так, право на выдел указной части не распространяется на имущество тещи или свекрови. Наша практика стремится еще более сузить применение указанного правила, ограничивая это право на выдел указной части только родовым имуществом и не допуская распространения на благоприобретенное (кас. реш. 1884, N 23; 1897, N 68). По мнению практики, допущение такого принудительного выдела из благоприобретенного имущества при жизни его обладателя представлялось бы совершенно непонятным стеснением свободы распоряжения, лишением собственника приобретенных им благ. При всем том нельзя не согласиться с Победоносцевым, что такие соображения убедительны для того, кто рассматривает закон о вдовьей части с законодательной точки зрения, с целью подвергнуть его критике. С точки же зрения догматической следует признать, что такое толкование представляется произвольным. Закон не делает сам никакого различия между родовым и благоприобретенным имуществом в данном отношении. Ограничение его применения одним родовым имуществом могло бы привести к непредусмотренному в самом законе случаю неприменения его, а именно, когда у свекра или тестя имеется только благоприобретенное имущество.

 Хотя родовая недвижимость должна переходить к законным наследникам, но закон допускает отступление в пользу супругов, разрешая завещать его одним другому в пожизненное пользование. В противоположность родительскому праву пользования, основанному на законе, супружеское пользование основывается на завещании (т.X, ч.1, ст.5331), которое должно быть непременно составлено нотариальным порядком (т.X, ч.1, ст.1070). Супруг, которому предоставлено право на пожизненное пользование родовой недвижимостью другого супруга, через то самое лишается указной, следующей ему, по общим правилам, части из этого имущества. Однако, вопреки воле завещателя, вдовый супруг может, не вступая в предоставленное ему пожизненное пользование, отречься от него и вместо того требовать себе в собственность указную часть из всего имения на общем основании (т.X, ч.1, ст.1148 прим.). Если же супруг вступил уже в пользование, он не вправе после этого требовать выдела указной доли.

 VI. Выморочное наследство. Отсутствие кровных родственников, или усыновленных, имеющих право наследования, превращает оставшееся наследство в выморочное. За неимением наследников имущество поступает к государству. Закон наш называет и этот переход имущества наследованием. Однако едва ли можно признать за государством наследственное право на имущество его граждан. По мнению Мейера, здесь тем менее может быть речь о наследовании, что само наследство получает название выморочного вследствие отсутствия наследников. Но дело не в том. Закон может признать наследство выморочным, когда нет более никого из тех лиц, которые призываются к наследованию по принятой системе, например кровных родственников, и вместе с тем предоставить это имущество каким-либо иным лицам, например супругу. Германское уложение (§ 1964) прямо называет казну наследником. Признанию характера наследования за переходом выморочного наследства к государству препятствуют другие обстоятельства. Оставляя в стороне спорный вопрос о возможности для государства быть субъектом частноправовых отношений, мы должны признать существенное отличие такого перехода, в противоположность настоящему наследованию, в том, что государство не отвечает по обязательствам наследодателя, как это делает принявший наследник, потому что в десятилетний срок погашаются уже все долги наследодателя. К нему поступают только оставшиеся бесхозные вещи, но не имущество, и то по удовлетворении из их ценности всех долгов наследодателя. Так именно и смотрит на дело французское законодательство (Code N ap., § 769).

 Имущество признается выморочным, когда после умершего хозяина не останется вовсе наследников или хотя и останется, но никто из них не явится в течение 10 лет со времени последнего пропечатания в ведомостях вызова о явке для получения наследства, а если публикации не было, то со времени открытия наследства или же когда из явившихся на этот срок никто не докажет своего права (т.X, ч.1, ст.1162). Конечно, наследство может оказаться в таком положении не только после смерти наследодателя, но и после лишения его всех прав состояния, пострижения в монашество, наконец, в случае безвестного отсутствия.

 Конкурентами казны по отношению к выморочным имуществам являются некоторые учреждения. Выморочные недвижимые имущества, остающиеся после потомственных дворян, как записанных, так и не записанных в дворянские родословные книги, обращаются в пользу дворянства той губернии, в пределах которой эти имущества находятся (т.X, ч.1, ст.1172); движимость же, не составляющая принадлежности недвижимости, отдается тому дворянству, в родословную книгу которого наследодатель или его отец или его дед записаны (т.X, ч.1, ст.11722, 11723, 11724). Выморочные движимые имущества, остающиеся по смерти духовных властей, обращаются в духовное ведомство (т.X, ч.1, ст.1170). Недвижимости в пределах города и отведенных ему земель, исключая принадлежавшие лицам дворянского происхождения (т.X, ч.1, ст.11726), обращаются в пользу города (т.X, ч.1, ст.11727). Выморочное наследство сельских обывателей поступает в собственность того сельского общества, к которому наследодатель был приписан (т.X, ч.1, ст.1172). Выморочные имущества, оставшиеся после членов университета и чиновников учебного ведомства, Министерства народного просвещения или ведомства императрицы Марии, обращаются в пользу тех учебных заведений, при которых умершие находились (т.X, ч.1, ст.1168 и 1169; т.XI ч.1, изд. 1893, ст.542, 646, 776, 903). Такое же право предоставлено законом в пользу Императорской Академии художеств (т.X, ч.1, ст.11681).

 

 § 70. Принятие наследства и отречение от него

 

 I. Принятие наследства. В момент открытия наследства лицо, назначенное в завещании или указанное в законе, приобретает право наследования. Это право присваивается ему помимо его воли, независимо от выраженного им намерения, в силу одного только юридического события смерти, лишения всех прав состояния, пострижения в монашество, безвестного отсутствия наследодателя. Но это право наследования, или наследственное право, не тождественно с самим наследованием. Право наследования есть только право на вступление в те юридические отношения, которые в совокупности составляют наследство, но не само вступление. Лицо, имеющее право наследования с момента открытия наследства, не может еще считаться субъектом тех отношений, в которых состоял наследодатель. Оно еще не имеет ни права собственности, ни права требования, ни залогового права, ни авторского и никакого иного из тех, которые принадлежали наследодателю.

 Чтобы стать субъектом прав и обязанностей, наследнику необходимо принять наследство. Под принятием наследства понимается выражение намерения со стороны лица, призванного к наследованию, вступить во все юридические отношения, составляющие в совокупности наследство. Только со времени принятия наследник становится субъектом права собственности на вещи, находящиеся в составе наследства, кредитором и должником по обязательствам, которыми был связан наследодатель. Принятие является односторонней юридической сделкой, выражающей согласие на сделанное завещателем предложение или осуществление предоставляемого ему законом права. До принятия наследства не имеется физического субъекта, наследство является само субъектом прав и обязанностей. В лице своих опекунов оно осуществляет принадлежащие наследодателю права, выполняет лежавшие на последнем обязанности, сохраняет в неприкосновенности имущество в пользу ожидаемых наследников. Состоявшееся принятие, когда бы оно ни последовало, вскоре по открытии наследства или спустя значительное время посредством фикции относится к моменту открытия наследства, потому что юридическая личность наследства создана была в интересах только самих наследников. Никто, кроме них, и не может воспользоваться той ценностью, которую представляло оставшееся имущество до принятия. Эта обратная сила является необходимым дополнением принятия наследства.

 В иностранных законодательствах обнаруживается различное отношение к настоящему вопросу. Одни, следуя римскому праву, признают необходимость особого акта принятия, тогда как другие, основываясь на древнегерманских началах, считают его излишним и признают, что все права приобретаются наследником сами собой в момент открытия наследства. В древнегерманском праве сложилось представление, что смерть не делает перерыва в обладании имуществом (le mort saisit le vif). Этим положением воспользовались в эпоху феодализма, чтобы отразить фискальные посягательства сеньоров на открывшиеся наследства. Может быть, такое представление соответствовало домашнему натуральному хозяйству и патриархальному складу семьи, но оно совершенно не согласуется с современным меновым хозяйством и семейным индивидуализмом. Большинство действующих законодательств не проводят последовательно ни того, ни другого взгляда и запутываются во внутренних противоречиях. Принятие представляется излишним в тех странах, где существуют еще необходимые наследники, т.е. лица, которые должны непременно вступить в отношения наследодателя. Между тем, признавая, что само наследство приобретается наследником с момента смерти наследодателя, некоторые законодательства, например французское или германское, требуют в то же время еще акта принятия. Можно ли, не нарушая логической последовательности, признавать, что наследник приобретает наследство с момента его открытия, и в то же время постановить, что до принятия наследства притязание к наследственной массе не может быть осуществлено путем иска против наследника (Германский кодекс, § 1958). Только английское право проявляет в этом вопросе необходимую последовательность. При наследовании по закону недвижимости наследник признается собственником ее с момента открытия наследства, без особого акта принятия, но и без права отречения (heir at law).

 Представляется ли по русскому законодательству необходимым принятие наследства? Право на открывшееся наследство, говорит закон, принадлежит наследникам с самой кончины наследодателя (т.X, ч.1, ст.1254). Основываясь на этой статье, некоторые ученые и практика наша (кас. реш. 1893, N 4; 1897, N 71) предполагают, что наследник вступает во все юридические отношения наследодателя в момент открытия наследства. Заметим предварительно, что в законодательстве нашем не выработалась точная терминология, и выражения "наследство", "наследование" употребляются довольно безразлично. Поэтому нас не должно смущать употребление в рассматриваемой статье выражения "право на наследство". Оно должно быть понимаемо в настоящем случае в смысле права наследования. Правильность такого толкования и необходимость принятия для приобретения тех прав и обязанностей, которые составляют содержание наследства, доказывается многими указаниями закона. Если бы действительно наследник вступал во все отношения наследодателя силой только того факта, с которым связывается открытие наследства, то принятие было бы уже совершенно излишним и оставалась бы только возможность отречения. Однако закон наш упоминает неоднократно о принятии. Наследники властны принять наследство (т.X, ч.1, ст.1255), но этой возможности они бы не имели, если бы наследство уже принадлежало им в силу самого открытия его. Принявшему наследство принадлежат не только наличное имущество и капиталы, но и следующие к получению долги (т.X, ч.1, ст.1258), - значит, все эти права не принадлежат лицу, еще не принявшему наследства. Если бы принятие было излишним, если бы вступление во все права и обязанности соединялось с фактом смерти, то необходимо было бы явное отречение для освобождения наследников от долгов наследодателя; а между тем отречением признается одно только непринятие (т.X, ч.1, ст.1265). Если бы наследники были уже субъектами всех прав и обязанностей с момента открытия наследства, то только к ним могли бы быть предъявлены иски, основанные на этих отношениях, а между тем закон допускает предъявлять иски к фиктивному лицу, к умершему собственнику, пока не состоялось принятие (Устав гражданский, ст.215). Да и сама практика себя опровергает, признавая, что в случае открытия конкурса над имуществом умершего осуществление наследственных прав приостанавливается до окончания конкурсного производства (кас. реш. 1877, N 52): по конструкции Сената, наследники в этом случае имеют право наследования, но не вступают в наследство до окончания конкурса, т.е. они еще не собственники, не кредиторы, не должники. По всем этим данным мы должны признать, что по русскому законодательству в момент открытия наследства приобретается только право наследования, и лишь со времени принятия наследник вступает во все юридические отношения наследодателя, становится субъектом прав и обязанностей. До принятия субъектом совокупности отношений, составляющих наследство, является оно само как юридическое лицо. Принятие наследства составляет необходимый элемент каждого наследования. Принятие наследства имеет обратную силу, т.е. оно относится к моменту открытия наследства, а потому права наследников должны быть определяемы соответственно положению наследственного имения в момент смерти наследодателя (кас. реш. 1907, N 11).

 Как и всякое иное выражение воли, принятие наследства может быть непосредственно или посредственно, явно или молчаливо. Намерение осуществить свое наследственное право и вступить в отношения наследодателя непосредственно выражается в обращении к суду с просьбой об утверждении в правах наследования или в газетной публикации, обращенной ко всем кредиторам наследодателя. Такое же намерение может обнаружиться посредством действий, по которым можно заключить о желании совершающего их стать субъектом прав и обязанностей наследодателя. Принятием наследства считается, когда наследники ни отзыва о неплатеже долгов не учинили, ни доходов с имения не сохранили, а владели и пользовались имуществом в личную себе прибыль (т.X, ч.1, ст.1261). Неточность употребляемых законом выражений способна возбудить не совсем правильное представление о сущности молчаливого принятия. Нет необходимости, чтобы наследник действительно извлекал доходы. Принятие наследства может выразиться в совершенно противоположных действиях, в исполнении обязательств наследодателя. Достаточно, чтобы действия, предпринимаемые наследником, соответствовали тем, которые характеризуют вообще отношение хозяина к своему имуществу. Так, например, лицо ремонтирует квартиры доставшегося ему дома, производит хозяйственные улучшения в имении. Следует, однако, опасаться признавать принятием такие действия наследника, которые направлены только к охранению оставшегося имущества, к предупреждению возможности расхищения его и потери ценности. Например, наследник остается в доме, кормит лошадей, выдает содержание прислуге и дворнику - такие действия сами по себе еще не говорят о действительном намерении наследника.

 Наследники вправе принять наследство или отречься от него. Другого выбора нет, а потому всякие условные принятия недопустимы и должны рассматриваться, смотря по обстоятельствам, или как принятие или как отречение (кас. реш. 1878, N 243). Выраженное тем или иным способом принятие бесповоротно, потому что в силу этого акта наследник приобрел право собственности и другие вещные и исключительные права, стал кредитором и должником по обязательствам наследодателя. Следовательно, наследник не может взять назад своего принятия, выйти из этих отношений, отречься от осуществленного уже наследственного права.

 Принятие, как и всякая сделка, предполагает наличие некоторых условий. 1) Принимающий должен быть правоспособен. Отсутствие дееспособности восполняется законными его представителями. За малолетних, безумных и умалишенных согласие на принятие наследства обязаны изъявлять назначенные над ними опекуны (т.X, ч.1, ст.1257), а несовершеннолетние нуждаются в согласии их попечителей. Ввиду ограничительного указания закона следует предполагать, что расточители вправе сами принимать наследство, а опекун, назначенный над имуществом безвестно отсутствующего, не может отыскивать открывшееся в пользу такого лица наследство (кас. реш. 1887, N 32). 2) Изъявление воли, как и во всякой сделке, должно быть непринужденно. Существенное заблуждение может и здесь иметь применение: например, когда принятие выражено относительно совершенно иного имущества, чем то, которое предполагает наследник, ошибка, вызванная однозвучной фамилией и тождеством имен. 3) Принятие должно быть совершено в течение установленного срока. Наследник, не принявший наследства в течение 10 лет со времени вызова наследников, или если вызова не было со времени открытия наследства, теряет само наследственное право (т.X, ч.1, ст.1162 и 1244).

 Существенным пробелом нашего законодательства следует признать отсутствие какого-либо срока, до истечения которого наследник обязан решиться на принятие. Для кредиторов наследственной массы такое длящееся состояние неопределенности представляется в высшей степени неудобным. Необходимо или установить в законе такой срок, как это делает германское право, которое постановляет, что наследник, не отрекшийся в течение 6недель, признается принявшим (§ 1943 и 1944), или предоставить суду назначать наследнику, по просьбе заинтересованных лиц, в каждом случае соответствующий обязательствам срок (Итальянский кодекс, § 951).

 II. Отречение от наследства. В противоположность принятию, отречение составляет случайный элемент в наследовании. Не к чему отрекаться, когда можно достигнуть той же цели уклонением от принятия, особенно если закон не соединяет с длящимся непринятием никакого предположения в пользу принятия. Однако наследник может сам пожелать устранения неопределенности в интересе других наследников или кредиторов, или же может опасаться, как бы из его действий не вывели косвенного принятия. Отречение служит выяснению дела, обнаруживая волю наследника. Отсюда ясно, что отречение может быть только явное, непосредственно выражающее намерение лица. Поэтому совершенно неверно понятие об отречении, даваемое нашим законом. Отречением от наследства признается, говорит закон, когда наследники не вступят в наследство по несоразмерности оного с долгами и когда отсутствующие наследники по учиненным вызовам не явятся для принятия наследства в установленные сроки (т.X, ч.1, ст.1265). Несмотря на заявление закона, в приведенных им случаях нет отречения, а есть одно только непринятие. Между тем эти два понятия не совпадают: отречение есть одновременный акт, выражение воли, сделка, а непринятие есть состояние неизвестности, способное продолжаться до определенного в законе срока. Таким образом, под отречением следует понимать заявление призванного наследника о нежелании принять наследство, т.е. вступить во все юридические отношения наследодателя.

 Отречение не может считаться отчуждением наследства, понимая под последним совокупность прав, содержащихся в наследстве, потому что нельзя отчуждать того, что еще не было приобретено. Оно не составляет отчуждения даже в отношении приобретаемого наследником с момента открытия наследства права наследования, так как последнее составляет право, связанное исключительно с его личностью. Наследник может отказаться от своего наследственного права, но не распоряжаться им. Отсюда очевидно, что отречение имеет отрицательный характер относительно самого наследника, но оно не имеет положительного содержания, т.е. наследник не может отречься в пользу определенного лица (кас. реш. 1893, N 4). Право наследования, от которого отрекся призванный по завещанию наследник, возникает в лице ближайшего законного наследника, а если отречение состоялось со стороны ближайшего наследника по закону, - то в лице дальнейшего законного наследника.

 Так как с отречением одного наследника соединяется одновременное возникновение наследственного права в лице другого наследника, то отречение имеет всегда бесповоротное значение. Наша судебная практика различает, было ли после отречения принято наследство другим наследником или нет. В первом случае отречение, по ее мнению, бесповоротно, а во втором - ничто не препятствует наследнику изменить свое решение и принять наследство: поданное в суд заявление об отречении всегда может быть отменено или фактическим вступлением в наследство или отречением от отречения, - лишь бы наследство не было уже принято другим наследником (кас. реш. 1904, N 97). Такое различие совершенно неправильно и вызвано, очевидно, смешением отречения с derelictio. Призванный наследник отрекся от своего права наследования, и, в силу этого одного обстоятельства, право наследования приобретено другим лицом, дальнейшим наследником, потому что возникновению его наследственного права в момент открытия наследства мешало только существование права ближайшего наследника. С устранением этого препятствия возникает право наследования для другого лица, хотя бы оно еще и не приняло наследства. Это представление о допустимости поворота в отречении от наследства навеяно, по-видимому, французским законодательством, которое признает возможность взять отречение назад (§ 790). Но это положение вызывает единодушное осуждение со стороны французских юристов.

 Отречение возможно относительно того права, которое уже возникло. Отрекаться от права может только субъект его. Поэтому отречение от будущего, еще не открывшегося наследства невозможно и недействительно (кас. реш. 1876, N 280). Однако наше законодательство устанавливает исключение из этого общего правила для дочерей, которые могут в рядных записях отречься от дальнейшего участия в наследовании (т.X, ч.1, ст.1002). Если отречение невозможно для открытия наследства, то оно недействительно и после принятия, после вступления во все юридические отношения наследодателя. После принятия возможно только отречение от отдельных прав, входящих в наследство, но не от совокупности их. Следовательно, наследник, неосмотрительно принявший отягченное долгами наследство, не может уже, убедившись в невыгодности для него этого акта, освободиться посредством отречения от ответственности перед кредиторами наследодателя.

 Отречение от наследственного права, как явное выражение воли наследника, должно быть произведено посредством объявления о том с его стороны в судебном месте (т.X, ч.1, ст.1266). Оно совершается в форме письменного заявления, подаваемого тому суду, в округе которого открылось наследство. Как и принятие, отречение предполагает дееспособность со стороны лица, его выражающего.

 Последствием отречения является: 1) возникновение права наследования в лице другого наследника и 2) освобождение отрекшегося от ответственности за долги, которая готова была лечь на него как на наследника. Кто отрекся от наследства, тот не обязан платить долгов, лежащих на наследстве (т.X, ч.1, ст.1268). Но вместе с тем он лишается всей ценности, какую представляет наследство.

 Ввиду этого последнего обстоятельства возможность отречения несколько стесняется, если она совершается во вред кредиторам наследника. Последний, уверенный, что вся ценность наследства поступит в пользу его многочисленных кредиторов, мог бы отречься за некоторую сумму от наследства, ввиду которого, может быть, ему только и оказывался кредит. По нашему законодательству уступка права, приобретенного по договору, недействительна, если она учинена во вред третьим лицам (т.X, ч.1, ст.1547). Нельзя не согласиться с нашей практикой, что принцип этот, выраженный в законе слишком узко, должен быть распространен и на другие случаи уступки или отречения от прав, в числе которых видное место занимает отречение от прав наследования (кас. реш. 1884, N 50). Поэтому отречение не только несостоятельного должника, но также и такого, неплатежеспособность которого обнаруживается при обращенном на его имущество взыскании в обыкновенном исполнительном производстве, может быть опровергнуто кредиторами.

 

 § 71. Утверждение в праве наследования

 

 1. Общее понятие. Для лица, призванного к наследованию, открывается двоякий путь ко вступлению в наследство. Наследник может фактически вступить во владение вещами, входящими в наследство, и выполнять все обязательства, осуществлять все права, составляющие в совокупности наследство. Так, нередко сын землевладельца по смерти последнего продолжает вести заведенное хозяйство. Такое фактическое состояние может быть нарушено позднее иском, предъявляемым к лицу, утвердившемуся самостоятельно в наследстве, со стороны лица, которое считает себя истинным наследником. Однако такое фактическое самоутверждение имеет свои неудобства. Для третьих лиц не всегда убедительно наследственное качество преемника по хозяйству. Должники наследодателя могут воздержаться с исполнением своих обязательств в отношении преемника, потому что у них нет уверенности, что они совершают исполнение в отношении надлежащего кредитора. Различные учреждения, хранящие суммы наследодателя, не могут выдать их фактическому преемнику, не убедившись в том, что он юридический преемник. Тогда сам наследник почувствует потребность легитимировать себя, т.е. доказать, что ему действительно принадлежит право наследования. Такая легитимация может исходить только от органов власти, в частности от суда. Удостоверение со стороны суда за известным лицом прав наследования называется утверждением в правах наследства. Это выражение вдвойне неточно. Дело идет только о легитимации наследника, но не о судебном признании за ним прав на наследство, хотя именно эту мысль способно возбудить выражение "утверждение". Задача суда сводится к удостоверению прав наследования, а не прав на наследство, как это выражено в общепринятом у нас термине. Своим утверждением суд заявляет всем и каждому, что данное лицо - наследник, призванный завещанием или намеченный законом, но суд не ручается, что права этого наследника не будут опровергнуты другим лицом, способным доказать превосходство своих прав. Для третьих лиц существенно только первое.

 При современном обороте и сложности отношений в редких случаях наследник может не нуждаться в легитимации. Может быть, утверждение в правах наследования следовало бы возвести в общее правило. Значительно устаревшее французское законодательство различает наследников по закону, которые вступают в наследство без всякого утверждения, путем овладения (la saisine), и наследников вроде супруга, для которых необходимо содействие суда (envoi en possession). Новое германское законодательство открывает всякому наследнику, по закону или по завещанию, возможность получить через суд удостоверение в его наследственном праве (Erbschein). Швейцарское законодательство требует обязательного представления суду всякого завещания, даже если бы оно казалось недействительным; если существует сомнение в наличии всех наследников, то наследники обязаны легитимировать себя в течение года, иначе наследство будет взято в пользу кантона или общины (§ 555, 556).

 Русское законодательство не отличается ясностью по этому предмету. Наследник по завещанию вступает в обладание наследством не иначе как по утверждении завещания к исполнению (т.X, ч.1, ст.1060); пока же этого утверждения не последовало, право наследования по завещанию не может быть закономерно ни проявляемо, ни осуществляемо какими бы то ни было фактическими действиями наследника по завещанию (кас. реш. 1905, N 4). Относительно наследников по закону содержится правило, в силу которого явившиеся по вызовам наследники, если они считают необходимым обратиться для определения прав их на наследство к содействию суда, заявляют о том судебным установлениям (Устав гражданский, ст.1408). Следовательно, по смыслу закона, утверждение в праве наследования необязательно для наследников по закону. Однако упущение легитимации может иметь невыгодные последствия для наследников, потому что осуществление права наследования стоит нередко в зависимости от официального признания их. Утверждение в праве наследования необходимо как основание, для ввода во владение недвижимостью (Устав гражданский, ст.1424), для получения сделанного наследодателем вклада в банки (т.XI, ч.2, разр.IV, ст.67, разр.XI, ст.65: реш. Общего собрания 1899, I и гражданского кассационного департамента, N 10); далее, для вступления в обладание наследством со стороны явившегося по вызову наследника, если имущество уже подверглось мерам охранения (т.X, ч.1, ст.1299; кас. реш. 1877, N 310).

 Рассмотрим подробнее и в отдельности порядок утверждения в праве наследования для наследников по завещанию и по закону.

 II. Утверждение при наследовании по завещанию. По русскому законодательству всякое духовное завещание по смерти завещателя должно быть представлено в окружный суд для утверждения к исполнению (т.X, ч.1, ст.1060). Следовательно, в представлении к утверждению нуждается как домашнее, так и нотариальное завещание. Домашние завещания представляются непременно в подлиннике, нотариальные - в выписке. Хотя Сенат полагает, что завещания крестьян, записанные в книгу сделок и договоров, не должны быть вовсе представляемы к утверждению в окружный суд (кас. реш. 1884, N 64), но такое освобождение от общего порядка в сущности ниоткуда не следует.

 По вопросу о том, кто должен представить завещание, закон наш определяет, что завещания представляются для утверждения к исполнению от тех, в руках кого они находятся (т.X, ч.1, ст.1062). Нотариусы и установления, принимающие завещания на хранение, по смерти завещателя вручают их по назначению, сделанному завещателем при вручении завещания на хранение. Завещания, относительного которых завещателем не сделано такого назначения, а равно найденные лицами, производящими опись и опечатание имущества, отсылаются в надлежащий окружный суд, который приступает к утверждению завещания, не ожидая подачи о том прошения (т.X, ч.1, ст.10601 и 10602). Последнее положение представляется несколько противоречащим общему характеру гражданских прав и гражданского процесса. Само собой разумеется, что подобное утверждение ex officio "По обязанности (лат.)" не может заменять принятия и теряет всякую силу в случае уклонения наследника или прямого с его стороны отречения.

 Для представления к утверждению завещания установлен особый, краткий срок, а именно: годовой для пребывающих в России и двухгодичный для находящихся за границей, считая со дня кончины завещателя (т.X, ч.1, ст.1063). По истечении этого срока завещания для утверждения к исполнению не принимаются и теряют свою силу (т.X, ч.1, ст.1065). Но если наследник по завещанию может представить неопровержимые доказательства, что срок для утверждения к исполнению пропущен или по неизвестности о существовании завещания или по другой основательной причине, в таком случае ему оставляется право иска до истечения общей давности, считая ее также со дня смерти завещателя (т.X, ч.1, ст.1066). Сюда относится, например, утайка завещания наследником по закону (т.X, ч.1, ст.1033).

 Все производство об утверждении завещания к исполнению должно происходить в судебном заседании окружного суда. Отношение суда к внешним и внутренним условиям действительности завещания различно.

 Форма завещания обращает на себя внимание суда прежде всего. Завещания нотариальные, если не возбужден вопрос о подлоге, утверждаются без дальнейшего рассмотрения. К домашним завещаниям суд должен отнестись внимательнее ввиду того, что завещания, составленные вопреки установленным в законе формам, не принимаются к утверждению (т.X, ч.1, ст.10664). Домашнее завещание утверждается по учинении в суде допроса свидетелям, без присяги, о том, что оно было предъявлено им самим завещателем, которого каждый из них лично видел и нашел в здравом уме и твердой памяти. Если число свидетелей, подписавших завещание, более, нежели сколько законом требуется, то в случае отсутствия некоторых из них и достаточности наличных, следует допрашивать только последних. Когда число наличных свидетелей менее требуемого законом, то допрашиваются и отсутствующие свидетели через суд по месту их жительства. Смерть одного или даже всех свидетелей не служит препятствием к утверждению завещания, если недействительность его не может быть доказана предъявившим спор (т.X, ч.1, ст.10665 и 1052). Суд не вправе восполнять формальные недостатки какими бы то ни было иными доказательствами. Суд не может принимать в соображение, например, что при составлении завещания было больше свидетелей, чем сколько подписалось, и что все они в состоянии подтвердить подлинность завещания и сознательность завещателя. Но суд может принять доказательство того, что один из двух подписавшихся свидетелей духовный отец завещателя (кас. реш. 1895, N 90), потому что это не доказывание помимо формы, а доказывание соблюдения формы. На представленном завещании делается надпись об утверждении или неутверждении его, а потом определение суда объявляется в сенатских ведомостях (т.X, ч.1, ст.11666 и 11668). Ввиду установленного законом налога с наследства, в размере от 11/2 до 12%, смотря по близости родства к завещателю (Закон 13 апреля 1905 года), суд обязан уведомить казенную палату о производстве по утверждению завещания, а наследникам предлагается внести причитающийся с наследства налог в течение одного месяца со дня объявления им постановления, которым определено количество такового. До взноса налога или обеспечения его уплаты установленным порядком наследникам не выдаются духовные завещания с надписью об утверждении их (т.V, изд.1903, Устав о пошлинах, ст.210, 215, 219).

 Иное отношение суда к содержанию завещания. Окружной суд, при утверждении завещания в охранительном порядке, не входит в рассмотрение законности распоряжений завещателя (т.X, ч.1, ст.10663). Опровергать их действительность, вполне или частью, предоставляется лицам заинтересованным. Однако суд, не ожидая споров, признает недействительными завещания лиц, не имеющих права завещать, и завещательные распоряжения в пользу лиц, неспособных к принятию завещанного, если только неспособность тех и других лиц явствует из самого завещания (т.X, ч.1, ст.10662). Здесь прежде всего возбуждается вопрос: устранена ли для суда совершенно возможность входить в рассмотрение законности завещания? Несмотря на слова закона, что суд не входит в рассмотрение распоряжений завещателя, кроме указанных случаев, нельзя отрицать за судом, органом государственной власти, права и даже обязанности отказывать в утверждении завещаний, противных общественному порядку и нравственности: например, если бы завещатель передавал свои капиталы на устройство или улучшение домов терпимости. Но вправе ли суд входить в рассмотрение законности содержания тогда, когда распоряжения нарушают лишь интересы частных лиц? Закон обязывает суд признать недействительными: a) завещания лиц, не имеющих права завещать, и b) завещания лиц, неспособных к принятию завещанного, причем только в том случае, если то и другое явствуют из самого завещания, без особого исследования. Например, из чтения завещания обнаруживается, что завещателю 19 лет или что наследство оставляется монаху. Спорным может показаться вопрос, как должен отнестись суд к завещанию родовой недвижимости, помимо ближайшего родственника, другому лицу, например, когда она завещается не родному сыну, а жене. Конечно, предполагается, что родовое свойство, соотношение наследников явствуют из чтения завещания, так как суд не вправе исследовать свойство завещаемого имущества, а также то, есть ли у завещателя дети или нет. По мнению Анненкова, суд не вправе ex officio, без спора заинтересованных лиц, признать недействительным распоряжение о родовом имуществе, потому здесь нарушен исключительно частный интерес. Но вопрос должен быть перенесен в другую плоскость. Утверждая завещание к исполнению, суд легитимирует наследника, т.е. объявляет данное лицо имеющим право наследования. Вправе ли он легитимировать лицо, заведомо для суда не имеющее права наследования? С другой стороны, закон вменяет суду в обязанность отвергать завещания лиц, не имеющих права завещать, и лиц, неспособных к принятию завещанного. Но родовой характер недвижимости не есть свойство вещи, а связь между лицами. Суд с очевидностью усматривает, что завещатель не имеет права завещать свое родовое имение данному лицу и что назначенный по завещанию наследником, по своему отношению к завещателю, неспособен принять завещанное ему имение. Каким же образом суд, вопреки ст.10662 т.X, ч.1, утвердит завещание к исполнению? (Contra кас. реш. 17 февраля 1910 г.).

 Рассмотрение содержания завещания может привести к обнаружению в нем пожертвования на пользу богоугодных заведений и вообще на предметы благотворительности. В таком случае окружной суд препровождает выписку из завещания прокурору для сообщения в надлежащие ведомства (т.X, ч.1, ст.1090 и 1091).

 III. Утверждение при наследовании по закону. Как мы уже видели, при открытии наследства без завещания для наследников по закону нет обязанности легитимировать себя. Наследники по закону могут вступить в обладание и пользование оставшимся имуществом сами, без всякого соучастия органов власти. Такой наследник может предъявлять иск об изъятии из чужого владения вещи, принадлежащей к составу наследства (кас. реш. 1875, N 848); может продать наследственную недвижимость, если нотариус не сомневается в его наследственных правах (кас. реш. 1896, N 116); может получить исполнительный лист для исполнения по обязательству, входившему в состав прав наследственных (кас. реш. 1880, N 101), и т.п.

 Однако, если наследники по закону "считают необходимым", то могут обратиться к содействию суда для определения их прав на наследство, т.е. для легитимации (Устав гражданский, ст.1408). Обращение делается к суду первой инстанции на основании общих начал о подсудности по роду и цене наследственного имущества. Обращаться могут все наследники или только некоторые, хотя бы один из нескольких, причем на него нельзя возлагать обязанности доказывать суду, что он не единственный наследник и каковы наследственные доли всех других сонаследников. Может случиться, что наследники будут один за другим обращаться к суду с просьбой об утверждении их в праве наследования, и нет ничего невозможного, что между различными частными определениями суда окажутся даже противоречия, разрешимые только в исковом процессе.

 Наследники, явившиеся до истечения шестимесячного срока, назначенного вызовом их, могут быть допущены к наследству совместно с наследниками, находящимися налицо, в порядке охранительном (т.X, ч.1, ст.1241). Если же они явятся по истечении этого срока, то допущение их возможно в порядке охранительном при условии согласия на то со стороны остальных, уже утвердившихся наследников (кас. реш. 1876, N 483), а при оспаривании их прав - в порядке исковом.

 Утверждение в правах наследования наследника по закону представляет собой только легитимитацию, т.е. признание со стороны суда, что данное лицо, при наличии известных суду обстоятельств, может считаться наследником. Но этим актом нисколько не преграждается возможность появления наследника по завещанию или другого наследника по закону, имеющего больше прав на наследство.

 Если наследники явились по вызову в то время, когда наследство было взято в опекунское управление или когда оно подверглось уже охранительным мерам, как опись и опечатание, то они принимают всю движимость по описи (т.X, ч.1, ст.1297), чем наследники обеспечивают себя на случай возможности впоследствии спора, в чем состояло и что могло стоить наследство.

 При наследовании по закону суд может заставить наследников уплатить налог с наследства только тогда, если наследники просят об утверждении их в правах наследования. Суд постановляет определение о вводе наследников во владение дошедшим к ним недвижимым имением и о передаче им означенной движимости не прежде, как по взносе всего причитающегося казне налога или по обеспечении его уплаты установленным образом (т.V, изд.1903, Устав о пошлинах, ст.219). Если же наследники вступают в наследство, не обращаясь к содействию суда, то налог взимается казенной палатой на основании сведений о составе наследства, доставленных судебными приставами, которые принимали меры охранения, или же на основании сообщений податных инспекторов, когда охранительные меры не имели места (ст.210, 211).

 IV. Оспаривание завещаний. Завещания, не отвечающие внешним и внутренним условиям их действительности, могут быть оспариваемы лицами, в том заинтересованными. Спор против завещания может быть возбужден только со стороны наследников по закону, потому что лишь их права нарушаются завещательными распоряжениями (кас. реш.1878, N 60). Кредиторы законных наследников, как бы ни были заинтересованы в переходе наследства к их должникам, не вправе опровергать завещания.

 Опровержение завещания может основываться на формальном его недостатке или на несоответствии завещательных распоряжений правам оспаривающих. Незаконность содержания могла быть присуща завещанию в момент его составления, например в случае предоставления родового имения, помимо ближайшего наследника, дальнейшему, или же может наступить много после его составления, даже после смерти завещателя, даже после утверждения завещания к исполнению, в случае если родится законный сын завещателя и наследник в родовой недвижимости, завещанной, за отсутствием детей, племяннику. Помимо формальных и материальных недостатков завещания, оно может быть оспариваемо и со стороны сознательности составителя завещания - едва ли не самый частый повод к оспариванию.

 Обстоятельства, с которыми связывается недействительность завещаний, с течением времени стираются в памяти свидетелей. Это в особенности относится к психическому состоянию завещателя. Переход наследства к наследнику по завещанию влечет за собой слияние отношений, в которых состоял наследодатель, с отношениями, в которых субъектом был наследник, и различие их с течением времени становится затруднительным. По этим, вероятно, соображениям закон устанавливает особую краткую давность для исков, имеющих своею целью опровергнуть силу завещаний. Для предъявления всех вообще споров против завещаний назначается двухлетний срок, который исчисляется со дня публикации об утверждении завещания к исполнению (т.X, ч.1, ст.106612).

 Что, собственно, погашается этой сокращенной, специально завещательной давностью? Не может быть сомнения, что эта давность погашает спор о формальных достатках завещания или об отсутствии у завещателя здравого ума и твердой памяти. Но не подлежит также сомнению, что эта давность не в состоянии погасить иска собственника к наследнику, которому завещатель неправильно оставил чужую вещь, как свою. Сенат формулировал действие двухлетней давности в том смысле, что она установлена собственно для предъявления споров против действительности завещания в смысле завещательного акта, а не возражения против толкования законности каких-либо отдельных распоряжений (кас. реш. 1871, N 945). С точки зрения этой формулы Сенат едва ли имел основание признать, что двухгодичным сроком погашаются и споры о родовом происхождении завещанного имущества (кас. реш. 1900, N 73). Завещание родового имения есть распоряжение незаконное; наследник по закону, и не легитимируя себя, в праве вступить во владение родовой недвижимостью и, как мы видели, может ее даже продать. Каким же образом признать, что спор о родовом свойстве вещи, неправильно завещанной, погашается через два года, когда это спор не о завещательном акте, а спор о праве собственности?

 Заметим, что для малолетних срок считается со дня достижения ими совершеннолетия (т.X, ч.1, ст.106612).

 

 § 72. Последствия принятия наследства

 

 Последствием принятия наследства является вступление наследника во все отношения, в которых состоял при жизни наследодатель, за исключением связанных тесно с его личными качествами. Он становится активным субъектом прав наследодателя и пассивным субъектом его обязанностей. Принятое наследство, как совокупность имущественных отношений, сливается с имуществом самого наследника, как совокупностью имущественных отношений, которыми он был связан до принятия наследства. Слитые в одно, два имущества образуют одну массу, на которую могут обратить свое взыскание кредиторы как наследодателя, так и наследника.

 Рассмотрим в частности некоторые последствия осуществления наследниками их наследственного права и принятия наследства.

 I. Иски о наследстве. По вступлении в имущество наследодателя наследник, как субъект права, может искать принадлежащие к составу наследства вещи, если они находятся в чужих руках, может взыскивать долги с должников наследодателя, не исполнивших еще своих обязательств. В этих случаях иски его основываются на принадлежащих ему правах собственности и требования. В противоположность этому явлению, не представляющему никаких обязанностей с юридической точки зрения, выступают иски о наследстве, как о совокупности прав и обязанностей, присвоенных лицом, которое в действительности не имеет права наследования. Иск имеет своим содержанием требование возвращения или всего наследства или определенной его части, но не отдельных вещей. Истец доказывает только свое качество наследника, но он не обязан доказывать ни права собственности, ни права требования.

 Иск о наследстве может быть предъявлен к лицу, овладевшему имуществом в ошибочном предположении своих прав наследования или в сознании отсутствия у него таких прав или в неведении преимущественных прав другого лица. Обладатель наследства выставляет основанием свое наследственное право. Он может защищаться, только доказывая, что он не мнимый, а действительный наследник, только опровергая качество наследника в лице истца, но ему не помогут доказательства, что наследодатель сам не имел права собственности на ту или другую вещь, что наследодатель неправильно приобрел то или иное право требования. Спор может вестись только в этой плоскости. Наш закон предусматривает тот случай, когда наследство поступило к наследникам по закону, в то время как по завещанию право наследования присвоено иному лицу (т.X, ч.1, ст.1300). Судебная практика совершенно основательно распространяет действие постановлений по этому предмету и на обратный случай, когда наследники по завещанию принуждены уступить наследство наследникам по закону, опровергшим силу завещания (кас. реш. 1889, N 101; 1894, N 5). Статьи эти следует распространить и на иски одних законных наследников к другим, ближайших к дальнейшим, которые, явившись до истечения 6-месячного срока, вступили в обладание наследством (кас. реш. 1891, N 105).

 Если иск о наследстве будет удовлетворен судом, то ответственность обладателя наследства перед наследником различается смотря по тому, было ли его обладание основано на случайности или представляется намеренным нарушением чужих прав.

 Если наследники по закону вступили в обладание имуществом, не зная о существовании завещания, а наследники по завещанию, не зная о его недействительности, или если одни наследники по закону или по завещанию не предполагали существования более близких законных наследников или другого завещания,-то они не отвечают ни в доходах, ни в управлении до момента предъявления к ним иска (т.X, ч.1, ст.1300; кас. реш. 1876, N 458). Следовательно, такие обладатели наследства, подобно добросовестным владельцам, обязываются возвратить его в состоянии, в каком оно находится во время предъявления иска; доходы, полученные с имущества до этого момента, остаются в пользу ответчиков. Сверх того, они имеют право требовать от наследников возвращения им: a) всей суммы, уплаченной ими по долгам наследодателя, и b) всего капитала, вложенного в доставшееся им имущество.

 Совершенно иное положение обладателя, сознательно захватившего наследство в ущерб действительному наследнику, например законного наследника, утаившего завещание, составленное не в его пользу. Такой обладатель рассматривается как недобросовестный владелец (т.X, ч.1, ст.1303), и ответственность его обсуждается по началам, установленным для недобросовестного владения.

 Возникает вопрос о судьбе сделок. По строгой логике, все сделки, совершенные неправильным обладателем наследства, как не основанные на праве наследования, должны бы быть признаны недействительными. Но подобное правило могло бы отразиться в высшей степени вредно на целом ряде хозяйств, вступивших в сделки с обладателем наследства в предположении действительности его прав. Поэтому наше законодательство допускает в этом случае отступление от безусловного проведения начал права собственности и ограждает интересы третьих лиц. Если вещи, бывшие в составе наследства, будут проданы или заложены до открытия спора, то продажа и залог признаются действительными и остаются в силе. Зато деньги, полученные по купчей или закладной обладателями наследства, взыскиваются с них в пользу действительных наследников (т.X, ч.1, ст.1301).

 II. Приращение наследственной доли. При совместном призвании нескольких наследников возможны случаи, когда некоторые из них не приобретут вовсе права наследования или по приобретении не осуществят его, т.е. не вступят в права и обязанности, составляющие наследство. Тогда наступает приращение наследственной доли. Доля одних сонаследников увеличивается за счет долей, предназначенных для других. Причиной такого приращения является то обстоятельство, что право каждого сонаследника распространяется на всю наследственную массу и ограничивается правами других, а потому с устранением одних расширяется доля участия в наследстве каждого другого сонаследника. Поводами приращения являются: смерть, лишение всех прав состояния, пострижение в монашество беспотомственного наследника, если эти обстоятельства наступают до открытия наследства, потому что после этого момента приобретенное право наследования переходит к наследникам наследника, недействительность какого-либо завещательного распоряжения. Затем к поводам приращения относится отречение от наследства со стороны наследника и непринятие им наследства в течение установленного срока.

 Некоторые полагают, и такова, по-видимому, точка зрения Сената (1880, N 129), что ввиду отсутствия в нашем законодательстве постановлений о приращении отпадение какой-либо наследственной доли может иметь своим последствием только одно - поворот ее к законным наследникам. Но право приращения основывается не на тексте закона, а на толковании воли завещателя. Если из чтения завещания с очевидностью выступает, что завещатель не имел совсем намерения отдавать свое имущество наследникам по закону, то передача отпавшей наследственной доли по обстоятельствам, быть может непредвиденным завещателем, была бы уклонением от исполнения его воли или даже распоряжением его имуществом вопреки его воле.

 При наследовании по завещанию, когда каждому из сонаследников самостоятельно определена его доля в наследстве, освобождение одной какой-либо доли не влечет за собой приращения. Например, завещанием имущество разделено на две половины: смерть одного из наследников или признание одного из распоряжений недействительным не увеличивают доли другого, а оставляют половину имущества без завещания, которая и поступает к законным наследникам (т.X, ч.1, ст.1110). Но если завещание составлено таким образом, что из него обнаруживается намерение завещателя оставить все имущество тем лицам, которые назначены наследниками, то освобождение одной какой-либо доли идет на пользу всех остальных и пропорционально величине их долей. В иных завещаниях известная группа наследников связывается по воле завещателя особым отношением, так что приращение совершается только в их среде, не касаясь других наследников. Например, завещатель назначает свое имение сыну своему Петру, а дочерям, Анне и Глафире, капитал, положенный в банк для их обеспечения или, например, завещатель оставляет половину своего имущества сыну, а другую половину - всем своим племянникам поровну. Смерть одного из племянников будет иметь своим последствием увеличение долей остальных племянников, но не сына.

 В наследовании по закону наследники не определяются до открытия наследства, но только в этот момент. Поэтому смерть, лишение прав, монашество одного из тех лиц, которые имели бы право наследования, если бы не эти обстоятельства, не дают и повода к приращению. Такое значение имеет только отречение и неявка по вызову в течение установленного срока. Освободившаяся вследствие таких обстоятельств доля поступает к прочим законным наследникам, соответственно доле каждого. Однако это общее правило несколько видоизменяется, встречаясь с постановлениями нашего законодательства о родовых недвижимостях. Последние не идут по приращению к наследникам из другого рода.

 III. Раздел наследства. Наследство может по завещанию или по закону перейти не к одному, а к нескольким наследникам. Тогда между ними образуется общая собственность относительно вещей, принадлежавших наследодателю, а относительно обязательств, входящих в состав наследства, между ними устанавливается солидарность. Когда наследники пожелали остаться в общем владении вещами, входившими в состав наследства, недвижимостями, капиталами, то положение каждого из них представляется довольно стеснительным. Ни один из них не вправе продать своей доли, пока прочие сонаследники не откажутся приобрести ее для себя с уплатой по оценке (т.X, ч.1, ст.1314). Следовательно, продажа, учиненная без согласия сонаследников, в пользу которых закон установил право преимущественной покупки, будет недействительна (contra кас. реш. 1876, N 559). Отсюда обнаруживается стеснительность такого положения для сонаследников и потребность раздела наследства.

 Под этим именем понимается раздел как всего наследства, т.е. совокупности прав и обязанностей, так и установившейся между сонаследниками общей собственности в отношении недвижимости или капитала. С точки зрения юридической тот и другой случай представляют мало различия. Раздел наследства основывается не на особенном наследственном праве, а на общих началах вещного и обязательственного права. К нему применяются те же положения, как и к разделу, имеющему иное основание. Разделу подлежит ценность наследства за вычетом пассива, если только вопрос о разделе не возникает уже тогда, как долги наследодателя выплачены и идет речь только об общей собственности. Раздел ценности может быть произведен или: a) распределением между сонаследниками вещей и обязательств, входивших в состав наследства, в соответствии их ценности с долей каждого или b) обращением всего имущества в деньги, которые и разделяются пропорционально долям. Разделу подлежит только наследственная масса без привлечения с целью уравнения собственного имущества сонаследников (т.X, ч.1, ст.1320). Однако при разделе, в видах уравнения, принимаются в соображение части наследственного имущества, полученные некоторыми из них ранее в виде выдела или приданого (т.X, ч.1, ст.1003). В разделе принимают участие сонаследники, однако если какая-нибудь наследственная доля была продана с публичного торга, то приобретшее эту долю постороннее лицо, замещая наследника, подчиняется требованию прочих наследников разделить имущество и потому обязано соучаствовать в наследственном разделе (кас. реш. 1891, N 23).

 Раздел производится по соглашению или судебным порядком (т.X, ч.1, ст.1315). Полюбовный раздел основывается на договоре между всеми сонаследниками, а потому раз совершенный раздел не подлежит изменению иначе как с общего согласия. Такой раздел совершается самими наследниками или чаще всего при участии нотариуса. Договор о разделе наследства, в состав которого входят недвижимости, выражается в раздельном акте, который носит название раздельной записи и совершается крепостным порядком. Напротив, раздел наследства, состоящего из одной движимости, может быть совершен на письме, в форме нотариальной или домашней, и даже словесно (кас. реш. 1872, N 395).

 Однако соглашение между сонаследниками не всегда легко достигается. Этому мешают несогласия между ними, упорство некоторых из них, наконец затруднения, возникающие при разделе. Тогда, по требованию одного из наследников, наступает судебный раздел. Но прежде чем приступить к дележу силой власти, суд предоставляет самим наследникам согласиться и разделиться полюбовно. С этой целью им дается сроку два года, считая с того времени, как подано в суд прошение о разделе (т.X, ч.1, ст.1317 и 1318). Наследники побуждаются к мирному окончанию дела в этот срок угрозой штрафа, который, в размере 6% со всего актива наследства, падает на виновных в неудаче. Укрощение строптивых!

 По истечении указанного срока для полюбовного раздела суд, по новой просьбе хотя бы одного из наследников, приступает к судебному разделу. Во избежание злоупотреблений наследственное имущество берется в опекунское управление, с наложением запрещения на недвижимость. Условиями судебного раздела являются: a) несомненность прав наследования каждого из сонаследников и b) определенность доли каждого. Судебный раздел происходит под наблюдением одного из членов суда, который может поручить заведование ходом производства по составлению проекта раздела одному из нотариусов (Устав гражданский, ст.1411 и 1412). Член суда назначает заседание для выбора лиц, которым сонаследники поручают, по общему согласию, приведение в известность состава и положения наследственного имущества, с производством описи и оценки, и составления проекта раздела. При несогласии наследников в выборе таких лиц последние назначаются членом суда. На основаниях, указанных этими выборными лицами, и учреждается судебный раздел (Устав гражданский, ст. 1413, 1414 и 1417).

 Если в составе наследства остались нераздельные вещи и нераздробляемые имущества: дворы, заводы, фабрики и лавки, то они назначаются одним из сонаследников, с тем что если ценность таких вещей превосходит величину их доли, то они обязываются удовлетворить других сонаследников деньгами. Когда в составе наследства оказалось одно только нераздробляемое имущество, например одна фабрика, то преимущественное право на нее принадлежит старшему ("по рождению, летами" - кас. реш. 1878 г., N 18) наследнику, а если он не в состоянии заплатить другим их части или не желает брать, то право переходит к другому младшему наследнику (т.X, ч.1, ст.1324). Вне этого случая, совершенно своеобразного для русского права, все наследственное имущество делится на равноценные части, и затем жребий решает, кому достанется какая из них (т.X, ч.1, ст.1322). Здесь, как бы случайно, пробилась мысль, которая в настоящее время принимает господствующее положение в Европе. В противоположность Франции, где наследство всегда делится между наследниками в натуре, что приводит к чрезвычайному дроблению крестьянской поземельной собственности, в Германии, напротив, закон поддерживает охотно стремление крестьян отдать все свое земельное хозяйство одному из детей, который уже должен удовлетворить остальных сонаследников денежными суммами (Anerbenrecht). Кроме Германии этой же системы придерживаются Австрия, Испания, отчасти Швейцария, новый кодекс которой предоставляет кантонам определять minimum, ниже которого наследственный раздел не должен доводить земельные участки (§ 616). Конечно, ст.1324, т.X, ч.1 имеет в виду вовсе не мелкую крестьянскую собственность, а заводы, фабрики, лавки.

 Полюбовный раздел, как основанный на договоре, неизменен. Но судебный раздел может подлежать еще переделу, если в течение года со времени раздела подана будет просьба в суд со стороны какого-либо из сонаследников, доказавшего, что он был обижен и получил на свою часть удел меньше других (т.X, ч.1, ст.1332 и 1335). Обжалование судебного раздела не на этом основании, а ввиду несоблюдения установленных форм, может последовать только в общем порядке обжалования судебных определений.

 VI. Ответственность наследников. Так как наследник вступает во все юридические отношения, в которых состоял наследодатель, и так как они сливаются, объединенные одним субъектом, с отношениями, в которых состоял до этого времени сам наследник, то наследник отвечает за долги наследодателя как за свои собственные. Его ответственность перед кредиторами наследодателя не ограничивается ценностью приобретенного наследства, но распространяется на все его собственное имущество. Это положение вытекает логически из современного понятия о наследовании, оно подкрепляется историческими основаниями той эпохи, когда имущество принадлежало семье и смерть главы означала не изменение субъекта прав и обязанностей, а только смену распорядителя.

 Но с современной точки зрения такая неограниченная ответственность наследников представляется несправедливой. Трудно понять, за что одно лицо должно отвечать по обязательствам другого, в которых оно не принимало никакого участия. Кредиторы наследодателя верили только его имущественной состоятельности, и привлечение к ответственности нового лица составляет для них приятную неожиданность. Если наследник может освободиться от подобной ответственности отречением или непринятием, то не следует упускать из виду, что нередко наследник может легко ошибаться насчет экономического состава наследства и что некоторые наследники, особенно дети, считают своим нравственным долгом принять наследство, какова бы ни была его ценность. Несравненно правильнее было бы ликвидировать каждое наследство и только оставшуюся, за удовлетворением кредиторов, ценность распределять между лицами, имеющими право наследования.

 Чем сильнее было римское влияние на то или другое законодательство, тем резче выражена в нем идея неограниченной ответственности наследника (ultra vires). Чем новее законодательство, тем настойчивее проводит оно идею устранения этой неограниченной ответственности. Франция, с ее кодексом начала XIX столетия, ставит принципом неограниченную ответственность (§ 724, 872) и лишь в виде исключения допускает ответственность в пределах ценности принятого по описи наследства. При составлении гражданского кодекса Германии вопрос о том, должен ли наследник отвечать только принятым наследством или, сверх того, и всем своим имуществом, явился одним из самых болевых. Спор при выработке кодекса отразился на редакции его, которая сейчас возбуждает новые споры в понимании действующего закона. Что в самом деле значит такая неясная фраза: "наследник отвечает за наследственные долги" (§ 1967)? Если даже и видеть в ней выражение неограниченной ответственности, то все же необходимо признать правильным замечание, что случаи, когда закон допускает ответственность в пределах принятого наследства, так многочисленны, что в действительности неограниченная ответственность, выраженная как правило, является только редким исключением (§ 1975). В том же направлении и еще дальше идет Швейцарский кодекс начала XX века. Правда, и в нем высказано положение, что наследник, принявший наследство, лично отвечает за его долги (§ 560), но такое последствие может наступить только по личному его желанию. В самом деле, наследнику открыта возможность или заявить о принятии наследства по описи с ответственностью в пределах ее содержания (§ 580), или потребовать официальной ликвидации (§ 593), которая погасит все долги и выдаст наследнику только остаток, если таковой окажется. Англия, далекая от римского влияния, совершенно не знает принципа неограниченной ответственности, - в этой стране наследник всегда отвечает только в пределах ценности, перешедшей к нему с наследством.

 В вопросе об ответственности наследника за долги наследодателя Россия стоит на крайнем фланге. По русскому законодательству общее правило состоит в том, что наследник отвечает неограниченно всем своим имуществом, и только в нескольких, совершенно незначительных случаях эта ответственность слагается с него. Свод законов принял господствовавшую в его время римскую точку зрения, не считаясь с тем, что принцип неограниченной ответственности не имел исторической опоры в русском праве, - приведенные под ст.1259 т.X, ч.1 источники и на этот раз, как и во многих других случаях, отказываются оправдать ее содержание.

 Неограниченная ответственность распространяется на всех наследников, как назначаемых завещанием, так и призываемых по закону (т.X, ч.1, ст.1259). Воля завещателя не в состоянии устранить этих последствий принятия наследства. В законе содержатся, однако, указания на отдельные случаи, когда ответственность наследников не идет за пределы ценности принятого наследства. 1) Если наследодатель совершил преступление, которое причинило потерпевшему материальные убытки, то обязанность вознаграждения переходит на наследников, с тем, однако, что ответственность ограничивается имуществом, доставшимся им от виновных (Уложение о наказаниях, ст.59 и 61); 2) по долговым обязательствам, бессрочным и выданным сроком до востребования, если они представлены ко взысканию по смерти заемщика, наследники его ответствуют только всем принятым ими по наследству от должника имением (т.X, ч.1, ст.1259, прим.).

 Если наследников несколько, то ответственность за долги наследодателя распределяется между ними соответственно наследственной доле каждого (т.X, ч.1, ст.1259 п.1, ст.1543). Каждый из сонаследников отвечает всем своим имуществом, но величина долга, падающая на него, пропорциональна доле его в наследстве.

 Ответственность сонаследников только долевая, но не солидарная, потому что последняя нигде в законе не выражена, а следовательно и не может предполагаться. С другой стороны, так как неограниченная ответственность основывается на идее слияния имуществ наследодателя и наследника, то ответственность наследника не может рассматриваться как субсидиарная. Другими словами, наследник отвечает перед кредиторами хотя и пропорционально своей наследственной доле, но не выжидая обнаруженной недостаточности наследства, доставшегося как ему, так и другим наследникам, а тем менее объявления всех наследников несостоятельными должниками, как это, по-видимому, полагает Сенат (кас. реш. 1881, N 187).

 В отношении ответственности воля завещателя способна произвести некоторые изменения и распределить ее между наследниками по собственному усмотрению. Завещатель может обязать одних наследников платить больше, других меньше, может возложить на некоторых погашение определенных долгов, иных совсем освободить. Но это распоряжение завещателя, равно как и соглашение между самими наследниками о взаимном распределении обязательств, имеет силу только по отношению к наследникам для определения их расчетов между собой, но не в состоянии ни в чем изменить определенных законом прав третьих лиц, которые могут всегда требовать от наследников удовлетворения соразмерного наследственной доле. Некоторым исключением оказывается тот случай, когда к одному из наследников переходит недвижимость, обремененная залогом. Платеж долга, обеспеченного залогом, падает исключительно на этого наследника, хотя бы и несоразмерно его наследственной доле, по той причине, что в силу особенности, присущей нашему законодательству, кредитор может обращать свое взыскание только на заложенную вещь, следовательно, он лишен возможности требовать платежа от кого-либо из других наследников (кас. реш. 1880, N 70).

 Ввиду той тяжести, которую возлагает на наследников принятие наследства в случае превышения пассива над активом, иностранные законодательства, следуя римскому и древнегерманскому праву, дают наследникам особую льготу, известную под именем beneficium inventarii "Инвентарная льгота (лат.)". Принимая наследство, наследник может заявить, что он соглашается на это действие только под условием означенной льготы. На такое заявление дается весьма краткий срок, например месяц. Затем в течение также небольшого срока наследник должен принять наследство по описи, в присутствии представителей общественной власти. При соблюдении этого порядка наследник освобождается от ответственности своим имуществом и отвечает только ценностью наследства, которая установлена была инвентарем. Русскому законодательству эта инвентарная льгота, к сожалению, неизвестна. В правилах об охранении торговых предприятий (т.X ч.1 ст.1238, прил.) нельзя не заметить следов западного влияния и мысли об инвентарной льготе (ст.3, 7 и 10), но положения высказаны настолько неясно и противоречиво, что лишены почти всякого практического значения.

 Если инвентарная льгота имеет в виду охранить справедливые интересы наследников, то beneficium separationis "Разделительная льгота (лат.)" предназначается к обеспечению не менее почтенных интересов кредиторов. Эти интересы могут значительно пострадать от того последствия, в силу которого имущество наследодателя сливается с имуществом наследника, быть может чрезмерно обремененным долгами. Таким путем кредиторы наследодателя, доверявшие его состоятельности, принуждены неожиданно вступить в состязание с кредиторами наследника. Совершенно верные права могут оказаться неосуществимыми, если наследство перейдет к лицу несостоятельному. Поэтому вполне справедливо предоставить кредиторам наследодателя преимущественное право удовлетворения из ценности наследства, ввиду которой они показывали кредит. Обособление наследства от имущества наследника допускается некоторыми западными законодательствами (Французский кодекс, § 878-881, Германский кодекс, § 1981 п.2, Швейцарский кодекс, § 594). В нашем законодательстве нет никаких указаний на возможность такого обособления, хотя наша судебная практика, признавая справедливые интересы кредиторов, старается провести это начало и в русскую жизнь (кас. реш. 1887, N 76). Но соображения, выводимые из русского законодательства, не могут быть признаны убедительными, потому что они имеют экономический, а не юридический характер. В положительном законодательстве, не касающемся вовсе этого вопроса, едва ли можно сделать вывод о возможности обособления наследства и преимущественном праве кредиторов на его ценность. Единственное косвенное указание встречаем мы в т.XI ч.2, Устав торговый, ст.498 п.3, где говорится, что несостоятельностью признается, когда наследники после умершего, не вступая в наследство по несоразмерности его с долгами, от принятия отрекутся или же кредиторы им не поверят. В последних словах заключается некоторый намек на право кредиторов остановить переход наследства, но, однако, под условием объявления несостоятельности.

 

 § 73. Завещательный отказ

 

 I. В числе завещательных распоряжений могут находиться отказы, или легаты. Под именем завещательного отказа понимается такое распоряжение, которым из всей совокупности отношений, составляющих наследство, известному лицу предоставляется одно или несколько определенных прав. Таким образом, отказ, или легат, представляет собой частное преемство по случаю смерти или иного события, открывающего наследство. Лицо, которому такое право назначается завещателем, называется легатарием, что может быть передано на русском языке словом "отказчик". Французское право называет легатариями вообще наследников по завещанию, в противоположность наследникам по закону. Среди легатариев оно различает legataires universels "Общий легатарий, наследники по завещанию (фр.)", которым оставляется по завещанию все наследство, legataires а titre universel "Наследники согласно правооснования (фр.)", которым оставляется определенная часть завещаемого имущества, и собственно легатариев - legataires particuliers "Наследники частные (лат.)" (Французский кодекс, § 1014), которым по завещанию дается определенное право. Весьма подробные правила о легате (Vermachtniss) дает германское уложение (§ 2147-2191), противополагая его завещательному назначению наследника.

 Рассматривая признаки, содержащиеся в данном нами определении, мы замечаем следующее:

 a) Завещательный отказ есть всегда право, но не обязанность, хотя в составе наследства имеются те и другие. Это право имеет определенный характер и содержание. По этому признаку отказ противополагается наследству, как совокупности отношений.

 b) Отказ выражается в форме завещательного распоряжения, "силой завещания", как говорит закон (т.X, ч.1, ст.1011, прим.), а потому отказ вне завещания не имеет силы. Не только словесно, но даже в частном письме предоставленное право не влечет за собой желаемых юридических последствий.

 c) Отказ, как завещательное распоряжение, представляет собой предложение, обращаемое к отказчику вступить субъектом в указанное отношение. От воли отказчика зависит, принять или не принять сделанное ему завещателем предложение.

 d) Поэтому право на отказ приобретается, как и право наследования, с момента смерти наследодателя, но отказчик становится субъектом отказанного права только позднее, со времени принятия. Следовательно, если отказчик умер вскоре после открытия наследства, не успев выразить своего согласия на принятие, то приобретенное им уже право на отказ переходит к его наследникам, которые за него примут отказ.

 II. Существует убеждение, что русскому законодательству совершенно чужда идея отказа, что оно знает только наследников. Таково преобладающее мнение в нашей литературе, таков взгляд, господствовавший до последнего времени в нашей судебной практике.

 Можно ли утверждать, что закону нашему неизвестен отказ? Ст.1086, т.X, ч.1 признает за завещателем право обязывать своих наследников денежными выдачами, - очевидно, в пользу не наследников. Точно так же ст.1011 прим. говорит, что завещатель имеет право силой завещания обязать избранного наследника к исполнению некоторых по имуществу распоряжений, каковы, например, денежные выдачи. Закон имеет в виду один род легата-право на периодические платежи со стороны наследника. Но для развития института отказа достаточно того, что закон упоминает хотя об одном виде отказов и что он сознает различие между наследником и лицом, получающим отказ. Это сознание различия проявилось в финансовом законодательстве: когда духовным завещанием возложена на наследников обязанность произвести другим лицам денежные выдачи, то наследники уплачивают весь причитающийся с наследственного имущества налог и затем имеют право удержать следующие с означенных лиц части внесенного налога из производимых им выдач (т.V Устав пошлинный, изд.1903, ст.214). Не затемняет идеи отказа и ст.5339 т.X, ч.1, которая распределяет ответственность за долги собственника родового имения, представленного, помимо наследника, в пожизненное пользование супруга, между наследниками и пожизненным владельцем по соразмерности полученной каждым ценности, потому что в этом исключительном случае дело идет об облегчении положения законного наследника, и без того лишенного принадлежащей ему по закону родовой недвижимости.

 Но если бы даже допустить, что этих данных мало, нельзя не считаться с тем явлением, что в нашем быту явственно выступает идея отказа в отличие от идеи наследования. Можно ли думать, что, оставляя своему старому слуге серебряные часы или завещая университету денежную сумму на образование стипендии, завещатель представлял себе и слугу и университет в роли своих наследников? Глава крупной фирмы, оставляя свое торговое предприятие сыну своему, назначает своим приказчикам, бухгалтерам, конторщикам денежные выдачи, совершенно не подозревая, что юридически он уравнивает их всех в положении своих преемников по имуществу. Сколько бы ни старались втиснуть легатариев в разряд наследников, это не удастся ни в смысле укоренения в правосознании, ни в смысле логического проведения начал наследственного права.

 Наша судебная практика под влиянием Сената, неоднократно прерывавшего попытки судов отграничить легатария от наследника, стала было на ту точку зрения, что наше законодательство, в противоположность римскому и западноевропейским, не знает института отказа, в смысле легата. Сенат упорно проводил этот взгляд с самого начала своей деятельности (кас. реш. 1868, N 17), относясь совершенно отрицательно к мысли пересадить к нам идею легата. Это приводило к большим практическим затруднениям, потому что это обязывало кредиторов наследодателя привлекать к ответу не только всех наследников, но и всех отказчиков, хотя бы весьма многочисленных и очень малозначительных. Легатарии в глазах Сената являлись не чем иным, как "соучастниками в наследстве" (кас. реш. 1874 г., N 596), хотя такой конструкцией никакой ясности не достигалось. Но уже в 1900 году сенатская практика дрогнула (кас. реш. 1900, N 104), а вскоре потом Сенат вынужден был признать, что лица, которым по завещанию назначены денежные выдачи, возложенные на наследника, сами не наследники (кас. реш. 1903, N 122). Высказав еще недавно, что в наших гражданских законах нет постановлений о легатах как особом институте завещательного права (кас. реш. 1908, N 77), Сенат в самое последнее время сделал решительный поворот и признал, наконец, что наш закон знает легат как самостоятельный институт (кас. реш. 1909, N 40).

 III. Завещатель, по своему усмотрению, может предоставить отказчику вещный или обязательственный отказ.

 1. Если отказчику назначается право на определенную вещь, то приобретение им этого права не зависит от воли или действия наследника. Право приобретается в силу самого принятия, в этот момент отказчик становится субъектом права собственности, пожизненного пользования, исключительного права. Так, например, племяннику завещан дом в городе, тогда как все остальное имущество завещано сыну. Племянник имеет право просить суд о вводе его во владение на основании утверждения завещания к исполнению. То же самое происходит, когда благотворительному учреждению отказан капитал, лежащий в банке. Если исполнение завещания возложено на душеприказчика, то отказчик вправе обратиться к нему с иском о выдаче отказанной вещи (Устав гражданский, ст.24). При вещном отказе для отказчика не имеет никакого значения невозможность для лица, назначенного по завещанию наследником, вступить в наследство: последнее перейдет к законному наследнику, а отказчик останется при своем праве.

 2. Завещатель может поступить иначе. Он может обязать наследника к выдаче известной вещи отказчику, например уплатить ему 1000 рублей. В этом случае отказчик не имеет вещного права. Между завещателем и наследником устанавливается договор в пользу третьего лица, т.е. отказчика, который приобретает право требования к наследнику. Иск, основанный на таком праве, может быть обращен к наследнику не ранее принятия им наследства. Так как требование отказчика основывается на обязательстве, то всякое обстоятельство, устраняющее право наследования для лица, назначенного наследником, лишает и отказчика его права. Например, завещатель обязывает наследника уплатить 1000 рублей отказчику, а между тем наследник отрекается от наследства - с тем вместе и отказчик лишается своего права. Между тем Сенат долго не признавал такой конструкции обязательственного отказа и полагал, что лица, в пользу которых завещатель обязал своего наследника денежными выдачами, должны быть рассматриваемы как соучастники в наследстве, а не как кредиторы наследника (кас. реш. 1874, N 596). Однако Сенат не решился назвать таких лиц прямо наследниками, а применил к ним название, не имеющее ни определенности, ни опоры в русском законодательстве.

 IV. Если в силу каких-либо обстоятельств отказ не был приобретен отказчиком, например по случаю смерти его до открытия наследства, то судьба отказа может быть различна. a) Завещатель, предвидя возможность такого случая, подназначает другого отказчика, который и приобретает право. b) При назначении нескольких отказчиков воля завещателя может связать их настолько тесно, что неосуществление права со стороны одного послужит на пользу остальных. Здесь, следовательно, будет иметь место приращение отказной доли. Например, завещатель назначил нескольким лицам совместно дом; смерть одного из них до открытия наследства увеличит долю каждого из оставшихся в живых отказчиков. Завещатель, передавая все свое имущество законному сыну, обязывает последнего к уплате 5 тыс. рублей внебрачным детям: если один из последних отречется от предоставленного ему права, то его доля поступит в пользу прочих незаконных детей. c) Наконец, при отсутствии такой связи между отказчиками непринятие отказа влечет за собой увеличение наследственной доли наследника. Неосуществленный отказ поступает по приращению в пользу наследника, назначенного завещанием.

 V. В нашем законодательстве находится одно ограничение свободы завещателя в установлении отказов. a) Завещая наследникам благоприобретенное имущество, завещатель может обязать наследников к неограниченным отказам; но если отказ состоит в периодических платежах, то назначение их возможно только до смерти наследника, его можно обязать к денежным выдачам только на время его жизни. b) При завещании родовой недвижимости наследники вправе отказаться от исполнения сделанных по тому имению распоряжений, если они соединены с утратой из него большей или меньшей части (т.X, ч.1, ст.1086). Назначение отказа будет действительно, пока денежные выдачи не выходят из границ получаемых с того имения доходов (кас. реш. 1899, N 11). За этими пределами отказ теряет юридическую силу и для наследников необязателен. Только такой смысл и можно придать ст.1086, потому что всякий отказ, как бы ни был он незначителен, непременно соединен с утратой из имения большей или меньшей части.

 VI. Отказчик, в противоположность наследнику, не отвечает за долги наследодателя. Следовательно, если на имуществе последнего лежат долги, то они всецело падают на наследников, а не распределяются между наследниками и отказчиками. Практика наша держится противоположного мнения. Исходя из того взгляда, что легатарии - соучастники в наследстве, Сенат полагает, что "ответственность за долги наследодателя распределяется между сонаследниками пропорционально полученной каждым доле наследства. В этом отношении закон не делает различия между наследниками и легатариями" (кас. реш. 1889, N 294). При этом, однако, упускается из виду, что легатарии не имеют никакой наследственной доли, а только право на вещь или право требования, так что распределение по долям невозможно. По всем этим соображениям следует отвергнуть взгляд практики и признать, что отказчики за долги наследодателя не отвечают до тех пор, пока ценность имущества, перешедшего к наследникам, еще достаточна для покрытия долгов. Если же имущества оказывается недостаточно, то к ответственности за долги наследодателя привлекаются и отказчики. Но ответственность их существенно отличается от ответственности наследников. Ответственность отказчиков характеризуется тем, 1) что она субсидиарна, т.е. наступает по обнаруженной несостоятельности наследников выполнить обязательства, лежащие на наследственной массе, 2) что она ограничена пределами ценности полученного отказа и на собственное имущество отказчика распространяться не может. Отсюда же видна неосновательность опасений, будто отказы способны подорвать права кредиторов: отказчик может пользоваться спокойно своим приобретением только после того, как кредиторы наследства получили полное удовлетворение.

 Если отказчику назначено имение или дом, обремененные залогом, то погашение долга лежит не на наследнике, а на самом отказчике.

 

 § 74. Исполнение завещания

 

 I. Понятие о душеприказчичестве. Приведение в исполнение воли завещателя может быть возложено на самих наследников (т.X, ч.1, ст.1084 п.2). Но такой порядок может представлять некоторые неудобства: между наследниками возможны ссоры, в поспешном дележе доставшегося имущества легко может быть пренебрежена воля завещателя. Поэтому в завещаниях нередко встречаются назначения особых лиц, так называемых душеприказчиков, которым завещатель поручает исполнение его воли, выраженной им в завещании. Институт душеприказчиков неизвестен был римскому праву, он составляет явление правового быта новых народов, из которых создались современные европейские государства. Французское право, впрочем, еле упоминает о душеприказчиках; напротив, новое Германское уложение дает весьма и даже излишне подробные положения о них (§ 2197-2228). В Англии душеприказчик составляет необходимую фигуру при всяком наследовании, если только наследство не состоит из одной лишь недвижимости. Душеприказчики известны древнему русскому праву, хотя с этим именем иногда соединялись различные понятия. В настоящее время в русском законодательстве содержится только общее постановление о том, что завещания исполняются душеприказчиками (т.X, ч.1, ст.1084 п.1) и несколько частных постановлений. Таким образом, этот институт, имеющий у нас большое бытовое значение, остается без законодательного определения.

 Душеприказчичество соединимо только с таким представлением о наследовании, по которому момент приобретения права наследования отличается от момента вступления наследника во все юридические отношения, составляющие в совокупности наследство. С точки зрения теории, сливающей эти два момента, относящей к открытию наследства приобретение наследником прав собственности и других прав, остается непонятным, каким образом постороннее лицо, помимо собственника, распоряжается его вещами. В действительности права душеприказчиков вполне совместимы с наследственными правами наследников, пока последние не стали субъектами всех прав и обязанностей.

 Юридическая природа душеприказчичества возбуждает значительные разногласия. Германское законодательство представляет себе душеприказчичество как должность, Amt (§ 2197, п.2). Но едва ли возможно считать душеприказчика должностным лицом, потому что он назначается не властью, а частным лицом. Понятие же о частной должности (Дернбург) лишено всякой определенности с современной точки зрения. Напротив, швейцарское законодательство представляет себе душеприказчичество как поручение, mandat (§ 517). Несомненно, что в основании душеприказчичества лежит договорное отношение между завещателем, делающим предложение, и душеприказчиком, принимающим последнее. Если это договор, то по своему характеру он ближе всего подходит к договору поручения или доверенности, так как душеприказчик обязывается к выполнению целого ряда юридических актов в чужом интересе. Однако возбуждается вопрос: если душеприказчичество соединено с представительством, основанным на договоре, то представителем какого лица является душеприказчик?

 По этому вопросу взгляды расходятся. a) Одни полагают, что душеприказчики являются представителями наследников (Козак, Гирке). Однако такое представительство не имеет основания ни в договоре, потому что между душеприказчиками и наследниками не было соглашения, ни в законе, так как закон не назначает душеприказчиков помимо воли завещателя. Притом с представительством наследников стоит в противоречии невозможность для представляемых устранить представителя, а также возможность для душеприказчиков, следуя воле завещателя, совершать действия, противные интересам наследников, например вести против них процесс. b) Также несостоятельным следует признать взгляд, по которому душеприказчик является представителем завещателя (кас. реш. 1899, N 40). Завещатель, как лицо, выбывшее из мира юридических отношений, в представительстве не нуждается. Действие доверенности смертью доверителя прекращается (т.X, ч.1, ст.2330), тогда как деятельность душеприказчика со смертью завещателя только открывается. c)Остается признать, что душеприказчик является представителем самого наследства, как юридического лица, которое продолжает свое существование до выполнения душеприказчиком данного ему поручения (Гельвиг). В этот же момент наследники приобретают вещные и обязательственные права, а также становятся должниками.

 II. Назначение душеприказчиков. Душеприказчиками могут быть назначены или посторонние лица, или один из наследников. В последнем случае наследник выступает только в качестве душеприказчика, хотя наша практика полагает, что эти два понятия взаимно друг друга исключают (кас. реш. 1876, N 205). Однако этот взгляд основывается не на теоретическом соображении, а на едва ли правильном толковании русского законодательства. Можно назначить одного или нескольких душеприказчиков. На случай отказа или смерти душеприказчика завещатель может подназначить другого душеприказчика. От душеприказчика, как представителя, требуется в момент принятия обязанности наличие право- и дееспособности. В нашем законодательстве содержится устранение от обязанностей душеприказчичества лиц, служащих в карантинных учреждениях, если они назначены лицами, выдерживающими карантин, и притом в завещании, составленном в это именно время (т.X, ч.1, ст.1085). Душеприказчиками не могут быть назначаемы лица, подписавшиеся в качестве свидетелей под завещанием (т.X, ч.1, ст.1054, п.3). Нарушение этого правила может повлечь за собой опровержение завещания, а с ним вместе и назначения душеприказчиков. Если бы это обстоятельство не подорвало силы завещания, например, когда остальных свидетелей достаточно для действительности завещания, то оно не оказывает никакого влияния на назначение душеприказчиков.

 Назначение душеприказчиков составляет одно из завещательных распоряжений. Поэтому оно должно быть облечено в завещательную форму. Это не значит, чтобы предложение принять на себя обязанности душеприказчика должно было быть непременно включено в то самое завещание, в котором помещено распоряжение имуществом наследодателя. Оно может найти себе место в другом акте, но только удовлетворяющем формальным требованиям завещания. Так, например, в главном завещании может быть указано лицо и сделана ссылка на данное ему в другом акте поручение, или, наоборот, в главном завещании может быть очерчен круг действий для исполнения воли завещателя, а в особом акте указано лицо, назначаемое душеприказчиком. Но ссылка на неформальный акт или тем более на словесное поручение должна быть признана не влекущей предполагаемых последствий.

 Во Франции и в Англии душеприказчики выполняют свою обязанность безвозмездно, и закон не дает им права требовать себе вознаграждения. Только Германский кодекс разрешает душеприказчику требовать соразмерно вознаграждение за свой труд, если только завещатель не исключил в завещании возмездности (§ 2221), - постановление особенно странное в законодательстве, которое устраняет возмездность из обыкновенного договора поручения (§ 662). В русской жизни сложился взгляд, что принятие на себя обязанностей душеприказчика составляет акт нравственного долга, выражения дружеских отношений. Исходя из этой бытовой точки зрения, мы должны признать, что душеприказчик не имеет права требовать вознаграждения от наследников или отчислить его себе из наследственной массы, если только завещатель не назначил ему сам вознаграждения по завещательному акту.

 III. Отношение к наследству. Являясь его представителем, душеприказчик для исполнения воли завещателя должен принять оставшееся имущество в свое заведование, но не во владение, как ошибочно выражается наша практика, потому что душеприказчик распоряжается им не в виде собственности, не от своего имени. Никто не может быть принужден к принятию предложения об исполнении обязанности душеприказчика, но, к сожалению, наш закон не указывает, в течение какого срока может лицо, предложенное по завещанию к исполнению обязанности душеприказчика, размышлять о том, принять ли ему ее или отказаться, и нет никаких средств побуждения к скорейшему решению. Душеприказчик вступает в заведование имуществом после изъявления своего согласия. Однако этот момент ускользает при принятом в нашей практике порядке. У нас утверждение завещания к исполнению включает в себя уже и утверждение душеприказчика, все равно, выразил ли он уже свое согласие или же нет. В последнем случае утверждение завещания относительно назначения душеприказчика имеет условное значение, - если согласится то лицо, к которому обращено предложение.

 Вслед за утверждением следует принятие имущества в свое заведование. Если до этого были произведены уже охранительные меры, то они снимаются ввиду лица, к которому имущество переходит (кас. реш. 1869, N 612). Душеприказчику следует во всяком случае принимать имущество не иначе как по описи, потому что впоследствии могут возникнуть пререкания о составе имущества при представлении отчета наследникам.

 Душеприказчик при исполнении возложенного на него поручения должен руководствоваться волей завещателя. Он обязан передать имущество наследникам в том составе и в той доле, как это было указано ему завещателем. Он должен распределить те денежные выдачи, пожертвования, для точного выполнения которых чаще всего устанавливается душеприказчичество. В отношении денежных выдач или пожертвований завещатель может предоставить душеприказчику большую или меньшую свободу усмотрения. В завещании могут быть точно перечислены все подобные назначения или же может быть определена предельная сумма с указанием лишь в общих чертах их назначения, например на учебные заведения, на церкви. Но эта свобода усмотрения не может идти так далеко, чтобы душеприказчику предоставлено было распоряжение всем имуществом по усмотрению, сам выбор наследника. В этом случае душеприказчик стал бы сам наследником, собственником. Если наследник не указан прямо в завещании, то наследство поступает к наследникам по закону и душеприказчик совершенно устраняется.

 Завещатель вправе возложить на душеприказчиков принятие мер к продаже недвижимости с целью уплаты сделанных завещателем отказов (кас. реш. 1905, N 8). Заметим, что право душеприказчика продавать вещи, принадлежащие к составу наследства, предоставленное ему по завещанию, совершенно не согласуется с конструкцией, будто наследники становятся собственниками с момента открытия наследства, так как с этой точки зрения душеприказчики продавали бы чужие вещи без полномочия со стороны собственников.

 IV. Отношение к контрагентам завещателя. В завещании душеприказчику поручается обыкновенно уплатить долги наследодателя и взыскать с должников последнего. Такое право должно быть признано за душеприказчиком и помимо воли завещателя, прямо выраженной, потому что оно вытекает из цели данного ему поручения. Недостаток завещательного распоряжения восполняется у нас законом: душеприказчики имеют право производить иски по всем тем предметам, по которым, в силу завещания, такое право принадлежит им, или по которым иск оказывается необходимым для исполнения возложенных на них завещателем распоряжений (Устав гражданский, ст.25). Так, например, возможно, что для производства всех указанных выдач недостает наличных сумм, а между тем существуют должники завещателя. С своей стороны, кредиторы могут обращаться непосредственно к душеприказчикам, потому что закон предоставляет им обращаться с иском к лицу умершего собственника, т.е. к самому наследству, представителем которого является душеприказчик.

 V. Отношение к наследникам и отказчикам. В этом отношении представляется более всего чувствительным существующий в нашем законодательстве пробел по вопросу о душеприказчиках. Заведование душеприказчика должно быть, очевидно, только временным и должно уступить правам наследников на имущество. Однако при недостатке законодательных определений, душеприказчик ничем не побуждается к скорейшему выполнению воли завещателя, если ему не указан срок в самом завещании. Нет также никаких обеспечений в точном исполнении со стороны душеприказчика возложенных на него поручений. Закон не устанавливает средств и порядка контроля наследников над душеприказчиком.

 Практика наша установила, что наследники вправе потребовать у душеприказчика отчета в его действиях и завещатель не в состоянии освободить его от этой обязанности (кас. реш. 1878, N 263). Однако вопрос остается открытым, когда наследники могут потребовать отчета, в случае ли обнаруженного злоупотребления или в предупреждение его, какими средствами располагают они для побуждения душеприказчика к исполнению принятых на себя обязанностей. Тот же вопрос возникает относительно лиц, которым по завещанию предоставлены отказы. Учреждения, в пользу которых содержатся в завещании пожертвования, имеют надзор за исполнением завещания (т.X, ч.1, ст.1901), но остается невыясненным, в чем он состоит. Отказчики, знающие о содержании завещания, могут обратиться с иском к душеприказчикам тотчас по вступлении последних в отправление своих обязанностей. Иски, на завещании основанные, предъявляются, по общим правилам о подсудности, к тому лицу, душеприказчику или наследнику, на обязанности которого возложено исполнение завещательных распоряжений (Устав гражданский, ст.24). С этой стороны положение отказчиков лучше положения наследников.

 Во всяком случае, душеприказчики несут имущественную ответственность за неточное исполнение ими поручения, если уклонение от завещательной воли причинило ущерб интересам наследников, которые вправе привлекать их к ответу. В нашем законодательстве нет и намека на ту охрану интересов наследников, какую дает германское право, по которому суд, ведающий наследственное дело, может по просьбе заинтересованного лица устранить душеприказчика, если находятся уважительные к тому основания (§ 2227). Возможно, что душеприказчики, злоупотребляя оказанным им доверием, продадут или заложат вещи, входившие в состав наследства. По мнению практики, такие сделки недействительны, и наследник вправе обратиться с иском непосредственно к покупщику (кас. реш. 1871, N 1264). Такой взгляд следует признать неправильным. Во время заведования имуществом со стороны душеприказчиков наследники не имеют еще права собственности на вещи, принадлежавшие наследодателю, а потому отчуждение их со стороны представителя наследственной массы является юридически правильным. Притом третьи лица не могут и не обязаны знать, входит ли в поручение душеприказчика продажа или залог данной вещи, так как подобное право весьма часто встречается в целях распределения денег. На завещателе лежит вина в выборе лица, оказавшегося не на высоте оказанного ему доверия, а интересы третьих лиц не должны от того страдать.

 

---

Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 137; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!