Отдел III. Обязательственное право 9 страница
VI. Толкование договоров. Как бы подробно и внимательно ни определили контрагенты условия своего договора, все-таки они не в состоянии предусмотреть всех вопросов и сомнений, которые могут позднее возникнуть. Если принять еще во внимание, что редкие договоры редактируются при участии юристов, которые могли бы точнее определить отношения сторон и предупредить возможность многих недоразумений, то станет понятным, почему почти все договоры, за редкими исключениями, вызывают потребность в разъяснении их смысла. Собственно говоря, единственным руководителем в этом деле может быть только логика, которая по внешнему выражению воли должна открыть истинное намерение контрагентов. Однако наше законодательство, по примеру некоторых других, указывает суду известные начала, которыми он должен руководствоваться при толковании договоров.
Прежде всего обращает на себя внимание то обстоятельство, что закон наш устанавливает буквально толкование, утверждая, что договоры должны быть изъясняемы по словесному смыслу (т.X, ч.1, ст.1538). Следовательно, если с внешней стороны текст договора не возбуждает важных сомнений, то суд обязан придерживаться буквального смысла, хотя бы из всех обстоятельств дела обнаруживалось несоответствие его истинному намерению контрагентов. Только в случае важных сомнений, возбуждаемых словесным смыслом, закон предлагает изъяснить договоры по намерению сторон и доброй совести (т.X, ч.1, ст.1539), тем самым допуская, что словесное толкование может привести к выводам, несовместимым с доброй совестью. Очевидно, важность сомнения, которая давала бы право суду перейти от буквального толкования к толкованию намерений, составляет вопрос каждого отдельного случая. Суд, конечно, охотно будет признавать ее наличие, но следует иметь в виду, что обстоятельство это может послужить поводом к кассации, так как Сенат хотя и относит толкование договоров к существу дела (кас. реш. 1888, N 20), однако под предлогом явного извращения смысла договоров (кас. реш. 1889, N 53), весьма часто принимает к своему ведению толкование договоров.
|
|
|
При толковании по намерению закон предлагает следующие правила: 1) Слова двусмысленные должны быть изъясняемы в смысле, наиболее соответствующем существу главного предмета в договорах (Code N ap., § 1158). 2) Не следует обращать внимания, если в договоре упущено такое слово или выражение, которое вообще и обыкновенно в договорах употребляется и которое, потому само собой разумеется (Code N ap., § 1160). 3) Неясные статьи договора объясняются по тем, которые не возбуждают сомнения (Code N ap., § 1161). 4) Когда выражения, в договоре помещаемые, не определяют предмета во всех его частях с точностью, тогда следует обращаться к заведенному порядку (Code N ap., § 1159). 5) Ввиду того, что от верителя, как наиболее в том заинтересованного, зависело определить содержание обязательства с большей точностью, сомнение в договоре следует толковать в пользу должника (Code N ap., § 1162). При таком точном воспроизведении правил толкования, принятых во французском законодательстве, остается непонятным, почему наши кодификаторы установили относительно основного правила обратное положение: тогда как по русскому праву договоры должны быть изъясняемы по словесному их смыслу, по французскому праву - в договоре скорее надлежит исследовать общее намерение договаривающихся сторон, нежели останавливаться на буквальном смысле выражений (Code N ap., § 1156).
|
|
|
VII. Классификация договоров. Количество договорных отношений возрастает по мере усложнения экономической организации. Некоторые договоры успели настолько определиться в течение своего продолжительного существования, что даже самые отсталые законодательства содержат в себе постановления о них. Существует ряд договоров, которые появились сравнительно недавно, но уже успели сложиться в определенный тип, хотя законодательства и не дали им еще места в своей системе. Конструкция таких отношений определяется складом их в правосознании, насколько они выразились в многочисленных случаях. Юридическая сила таких договоров не меньше силы договоров, определенных законом (кас. реш. 1887, N 70; 1896, N 8). Примером таких договоров может служить комиссия. Существуют, наконец, такие договорные отношения, которые еще не сложились в определенный тип, не выяснились с юридической стороны в самой жизни, а потому не затрагиваются новейшими законодательствами, чтобы не задержать свободы их развития. Обязательные в каждом конкретном случае для заключивших их лиц, они не могут войти в систему как не имеющие еще определенной юридической физиономии.
|
|
|
Самая правильная классификация будет, понятно, та, в основании которой лежало бы юридическое начало. С точки зрения догматики, конечно, лучше всего расположить договоры по их возрастающей сложности. Несомненно, что позднейшие договоры образуются из прежних путем сочетания различных юридических элементов. Но такая классификация предполагает уже выполненным подробный анализ каждого договора, между тем как до сих пор редкий договор не возбуждает спора о юридической его природе.
|
|
|
Поэтому, оставляя юридическую точку зрения, остается принять экономический признак - цель договора. Договоры имеют своей целью или передачу вещей в собственность, или передачу вещей во временное пользование, или предоставление пользования чужими услугами, или предоставление возможности действий, составляющих исключительное право других лиц. Соответственно тому договоры могут быть разделены на следующие группы:
1. Купля-продажа, мена, запродажа, поставка, дарение, заем, страхование.
2. Имущественный наем, ссуда.
3. Личный наем, подряд, перевозка, доверенность, комиссия, поклажа, товарищество.
4. Издательский договор.
§ 41. Купля-продажа
Со времени перехода от натурального к денежному хозяйству наиболее важным договором, по своему бытовому значению, является купля-продажа.
I. Определение договора. Купля-продажа есть договор, в силу которого одна сторона обязывается передать другой вещь в собственность, а та уплатит ей известную сумму денег.
a. Купля-продажа представляет собой двусторонний договор. Как это ни странно, но относительно купли-продажи в русском законодательстве возбуждается сомнение, следует ли, во-первых, считать ее договором и, во-вторых, признавать ли за ней характер двусторонности. По этому вопросу мнения русских юристов резко разделились. Мейер признавал куплю-продажу и по русскому законодательству двусторонним договором, тогда как Победоносцев, основываясь на словах Сперанского, считавшего купчую за traditio symbolica, утверждал, что у нас купля-продажа - не договор, а действие, которым одна сторона передает другой вещь за определенную цену. Поводом к такому заключению служит то обстоятельство, что купля-продажа отнесена у нас не к договорам, а к способам приобретения прав на имущества. Но признанию купли-продажи актом перенесения права собственности препятствует соглашение, которое лежит в ее основании и которое не выделяется в особое отношение, а сливается. Ссылка на историческое значение купчей может иметь силу только для недвижимостей, но кроме них, покупаются и продаются движимые вещи, а куплю-продажу движимости и сам закон называет договором (т.X, ч.1, ст.1490 и 1514).
Поэтому практика наша, отвергнув сомнение в договорном характере, признала куплю-продажу односторонним договором, по которому одно лицо обязывается уплатить другому известную сумму денег за вещь, приобретенную от него в собственность. При этом упускается из виду, что даже в тех странах (Франция), законы которых признают переход права собственности в момент совершения договора, купля-продажа все же признается двусторонним договором, потому что на продавце лежат и другие еще обязанности. Неверной представляется основная точка зрения, будто по русским законам право собственности переносится одновременно с договором. Такое мнение относительно движимых вещей прямо опровергается законом, который, кроме договора как основания, требует еще передачи (т.X, ч.1, ст.1510), но и относительно недвижимостей установлен особый акт ввода во владение, которому практика придает большое значение и который основывается на предшествующем ему договоре.
По этим соображениям купля-продажа должна быть признана по нашему законодательству двусторонним договором, как это обнаруживается уже из самого названия. Впрочем, в последнее время и Сенат перешел на эту точку зрения (кас. реш. 1887, N 100). На одной стороне стоит продавец, отчуждающий вещь, на другой - покупщик, передающий деньги. С точки зрения продавца вся сделка представляется продажей, т.е. обменом товара на деньги; с точки зрения покупщика сделка является покупкой, т.е. обменом денег на товар. Единство сделки от этой двойственности нисколько не нарушается, хотя закон наш говорит не о купле-продаже, а о продаже и купле.
b. Продавать и покупать можно только вещи в смысле частей физического мира. Между тем нередко понятие купли-продажи расширяют за пределы материального мира, ставят рядом с вещами исключительные права, а также права требования, например, говорят о купле-продаже векселей. Отсюда видно, что понятие о купле-продаже расширяют до понятия о всяком возмездном отчуждении права. Дернбург заходит так далеко, что допускает продажу таких ценностей, которые в сущности могут быть и не объектами прав, например, известий, секретов. Но вместе с тем купля-продажа утрачивает свои отличительные черты, сливается отчасти с уступкой прав по обязательствам, а с точки зрения юридической такая замена точного понятия, связанного с известными последствиями, обширным и неопределенным понятием дает мало преимуществ. Если вопрос этот может считаться спорным в науке, то с точки зрения русского законодательства нет, кажется, сомнения в том, что продавать и покупать можно только вещи, так как законы наши указывают лишь на материальные предметы, а не на права.
c. Передаче вещи соответствует платеж цены, которая может состоять или в единовременной сумме, или в периодических платежах. Деньги составляют существенное условие купли-продажи. Назначение каких-либо иных вещей служить эквивалентом передачи превращает куплю-продажу в мену. Но нет никакого препятствия, конечно, к тому, чтобы при исполнении произошла замена денег вещами, важно только, чтобы при заключении договора определены были деньги. Цена, указанная в договоре, должна быть определенной, хотя бы она определилась позднее, в связи с какими-нибудь обстоятельствами или с волей известного лица. Совершенная неопределенность цены делает договор недействительным. Требование, чтобы цена соответствовала действительной ценности вещи, дошедшее от римского права к некоторым современным законодательствам, чуждо русскому праву. Однако и в русском законодательстве содержатся, в виде исключений, некоторые указания на это требование договора купли-продажи. Так, при продаже русским подданным за границей морского судна русский консул не иначе дает свое согласие на сделку и принимает в ней участие, как по удостоверении в том, что условленная цена соответствует действительной стоимости корабля (т.XI, ч.2, Уст. конс., ст.57 п.2). По Закону 18 июня 1892 г., если занимающийся скупкой хлеба у крестьян приобрел у них по несоразмерно низкой цене хлеб на корню, снопами или зерном, воспользовавшись заведомо тягостным положением продавцов, то он обязывается доплатить последним разницу между уплаченной суммой и действительной ценой проданного хлеба (т.XV, Устав о наказаниях, ст.1804). Значительное несоответствие продажной цены действительной стоимости имения служит одним из признаков наличия условий для опровержения сделки, совершенной несостоятельным должником с целью скрыть свое имущество от взыскания кредиторов (кас. реш. 1891, N 62; 1888, N 3).
d. Цель договора купли-продажи состоит в перенесении права собственности на покупщика. Обмен допустим при условии, что каждая сторона предоставит другой возможность полного распоряжения вещами, а это может быть достигнуто только перенесением права собственности. Поэтому представляется совершенно ошибочным мнение, например, Виндшейда, основанное на римском праве, будто "достаточно, чтобы вещь перешла в состав имущества покупщика. Нет необходимости устанавливать какое-либо право на купленную вещь, необходимо только предоставление пользования правом". При этом забывается, что имущество есть понятие юридическое, а не только экономическое, что, с указанной точки зрения, всякое возмездное пользование чужой вещью должно быть признано куплей-продажей; и действительно, в нашем крестьянском быту употребляется выражение "купить десятину или полосу" - в смысле аренды. Можно пойти далее и признать, что рабочая сила, труд могут быть куплены, а потому договор личного найма превратится в договор купли-продажи. Но юриспруденция должна устанавливать точные определения, а не допускать такого смешения понятий. Римскому праву следует законодательство французское (livrer § 1582); напротив, по Германскому уложению продавец вещи обязуется доставить покупщику право собственности на нее (§ 433).
II. Заключение договора. Как и всякий договор, купля-продажа предполагает соглашение воли двух лиц относительно всех существенных условий сделки, в данном случае относительно вещи и цены. Совершение купли-продажи совпадает с моментом состоявшегося соглашения, со временем принятия сделанного предложения. Так, например, выставка в витрине товара с обозначением цены должна быть признана за предложение, и заявленная готовность внести требуемую сумму достаточна для совершения договора. Однако иногда свободное соглашение сторон подвергается со стороны закона некоторому стеснению. У нас это имеет место при выкупе родовых имений (т.X, ч.1, ст.1367), при отчуждении экспроприированных участков (т.X, ч.1, ст.590), при продаже доли в общей собственности (т.X, ч.1, ст.548 и 555).
Продаваемая вещь должна быть способна к отчуждению. Она должна быть свободна от ареста, если это движимость (т.X, ч.1, ст.1394), она должна быть свободна от запрещения, если это недвижимость (т.X, ч.1, ст.1388). В последнем случае продажа возможна только под условием внесения всей суммы взыскания, вследствие которого состоялось запрещение, или представления другой недвижимости в обеспечение долга. Кроме того, продаваемая вещь должна быть в полном распоряжении продавца на праве собственности (т.X, ч.1, ст.1384 и 1389). Следовательно, купля-продажа чужой вещи будет недействительна (т.X, ч.1, ст.1386 и 1387), хотя бы вещь была во временном или пожизненном пользовании продавца. Отсюда же следует, что купля-продажа предполагает наличие вещи, состоящей во владении продавца, а потому не может быть продана вещь, еще не существующая, например будущий урожай. Между тем сделки последнего рода весьма нередки в нашем быту, когда продаются урожаи вперед за несколько лет, и практика признала эти сделки куплей-продажей. Признав, с одной стороны, что договор купли-продажи совершается не иначе как на вещь определенную и притом состоящую уже во владении продавца, а не могущую поступить к нему каким-либо образом впоследствии (кас. реш. 1870, N 1381), судебная практика допускает, с другой стороны, продажу будущей вещи, например, будущего урожая. В доказательство возможности такой сделки приводится следующее соображение: то обстоятельство, что проданные продукты в момент продажи еще не существовали, не может служить препятствием к признанию договора продажей, так как продавцу, собственнику земли, принадлежит право и на ее продукты (кас. реш. 1880, N 94). При этом, однако, упускается из виду, что право собственности на несуществующую вещь немыслимо, что из права собственности на землю нельзя выводить права собственности на плоды, еще не появившиеся. Поэтому так называемая продажа будущего урожая в действительности будет запродажей. Выводом из того же положения будет недействительность продажи предполагаемого наследства (т.X, ч.1, ст.1389). С другой стороны, и продажа вещи, уже не существующей в момент заключения договора, будет недействительна. Продается, например, пароход, который сгорел накануне дня совершения сделки, покупщик не вправе утверждать, что, в силу договора, он имеет право на страховую сумму сгоревшего парохода, не вправе и продавец настаивать на исполнении договора, требовать цены парохода с оставлением в пользу приобретателя остатков судна и страховой суммы.
Форма купли-продажи различается, смотря по тому, продается ли движимая или недвижимая вещь.
1. Для купли-продажи движимых вещей закон не устанавливает письменной формы, а потому словесное соглашение совершенно достаточно для силы договора и существование его может быть подтверждено свидетельскими показаниями. Совершенно неосновательно наша практика предписывает письменную форму для купли-продажи речных судов, основываясь на ст.79, т.X, ст.1 Пол. о каз. подр. и пост., где говорится, что при закладе этих предметов для обеспечения обязательств частных лиц с казной требуется представление свидетельства о принадлежности судна (кас. реш. 1889, N 1). Статья эта имеет специальное значение и не может быть распространяема на все случаи покупки речных судов; во-вторых, в ней говорится о закладе, а не о продаже; в-третьих, в ней не предписывается письменная форма сделки, а требуется представление начальству при совершении сделки свидетельства о принадлежности, без указания, кем и на каком основании могут быть выдаваемы такие удостоверения.
2. Напротив, для купли-продажи недвижимостей закон предписывает форму, которая неразрывно связывается с соглашением (т.X, ч.1, ст.1417, Нотариальное положение, ст.66). Недостаток установленной формы не может быть восполнен полным согласием контрагентов и признанием с их стороны факта совершения договора - такая сделка не производит желаемых юридических результатов. Соглашение продавца и покупщика выражается прежде всего в совершении акта у младшего нотариуса. Здесь должны быть установлены условия договора, между которыми наиболее важным в бытовом отношении является условие о том, кто платит пошлину за переход имущества, так как она представляет значительную сумму (4% с цены). Ввиду последнего обстоятельства, в предупреждение указания слишком низкой цены, закон указывает низшие пределы оценки (т.X, ч.1, ст.1465). Затем выписка из актовой книги выдается тому, за кем право на получение было признано по договору. Выписка эта должна быть представлена в годовой срок старшему нотариусу того округа, в котором находится недвижимость (Нотариальное положение, ст.161). Старший нотариус, убедившись в законности сделки и в принадлежности недвижимости лицу отчуждающему, взыскивает пошлины и делает на самой выписке надпись об утверждении, вносит содержание акта в крепостную книгу, отмечает о том в реестре крепостных дел (Нотариальное положение, ст.167 и 169) и, наконец, выдает указанному в договоре лицу купчую крепость.
Установленная в законе форма купли-продажи представляет собой с юридической стороны целое, а потому не может быть разбита на части с различным юридическим значением. Если форма договора не была доведена до конца, то она рассматривается как бы вовсе не выполненной, а потому до этого момента каждая сторона вправе отступить самовольно от совершения акта (кас. реш. 1875, N 626). В русской литературе было высказано г-ном Барковским противоположное мнение, что нотариальный акт о продаже недвижимости устанавливает договорное отношение между продавцом и покупщиком, а утверждение акта старшим нотариусом производит переход вещного права собственности от продавца к покупщику, и что поэтому ни продавец, ни его наследники, в промежуток времени между совершением и утверждением акта, не вправе произвольно отказаться от продажи. Вслед за тем и Сенат переменил свой взгляд (кас. реш. 1886, N 96). По последнему его мнению, нотариальным положением устанавливается ясная и определенная граница между совершением акта и его утверждением. Поэтому ни продавец, ни его правопреемники, в промежуток времени между совершением акта у младшего нотариуса и его утверждением старшим нотариусом, не имеют права произвольно отказываться от законных последствий продажи, относительно перенесения права собственности на покупщика и передачи ему владения (см. еще кас. реш. 1899, N 43). С точки зрения Сената, признающего, что с утверждением акта старшим нотариусом соединяется переход права собственности, представляется последовательным относить материальную и формальную сторону сделки к моменту совершения акта у младшего нотариуса. Но такой взгляд, как мы видели, при всей его желательности, не соответствует постановлениям нашего законодательства, которое относит установление вещного права к моменту ввода во владение. Поэтому нет никакого основания в предшествующей деятельности контрагентов, начинающейся у младшего нотариуса и кончающейся у старшего, различать договорный и вещный моменты, признавать, что договорный элемент исчерпывается совершением сделки у младшего нотариуса, и выделять утверждение акта старшим нотариусом из общей формы, установленной для отчуждения недвижимостей. Это подтверждается еще тем обстоятельством, что купля-продажа может быть признана несостоявшейся после утверждения сделки старшим нотариусом, именно, если продавец не получил от покупщика деньги перед выдачей ему выписки (т.X, ч.1, ст.1424, неправильно отнесенная по изд. 1887 года в прим. к ст.708, в изд. 1900 года восстановлена).
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 107; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!