Общее понятие о вещных правах 31 страница
Условия приобретения права собственности на найденную вещь, или вознаграждения состоят по русскому законодательству в следующем.
a. По нашим гражданским законам, требуется неизвестность собственника найденной вещи. Поэтому, когда нашедший знает, кому принадлежит вещь, или может определить собственника по некоторым признакам, то случай этот не подходит под понятие находки, например, если он видел, как владелец обронил вещь, или если в бумажнике были визитные карточки с адресом, или если найдены именные ценные бумаги. Поэтому хозяин гостиницы не приобретает никакого права на забытые у него вещи, так как ему известно, в каком номере и кто оставил их. Неизвестность собственника для нашедшего должна существовать только в момент нахождения. Поэтому, если впоследствии, по газетной, например, публикации со стороны потерявшего, нашедший узнает имя собственника, то он не теряет права на вознаграждение.
Следует, впрочем, заметить, что между нашими гражданскими и уголовными законами существует некоторое разногласие, так как последние признают, по-видимому, находку и в том случае, когда нашедшему известен был собственник (Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, ст.178, Прав. о волостном суде, ст.19, п.2). Да и в самом деле, неизвестность собственника, не признаваемая иностранными законодательствами (Германское уложение, § 695, Швейцарское уложение, § 720) существенным признаком, тем менее необходима для вознаграждения, что основанием последнего является поощрение к возвращению найденного, что не имеет никакого отношения к известности собственника.
|
|
|
b. Предметом находки могут быть вещи в смысле физическом. Наравне с ними находятся бумаги на предъявителя, потому что в них право связано неразрывно с вещью и имя собственника неизвестно. Напротив, именные бумаги не могут послужить основанием к приобретению собственности или к вознаграждению. Не только неодушевленные, но и одушевленные предметы могут составить предмет находки. Закон, противополагая "и движимые имущества" вещам, по всей вероятности, имел в виду домашних животных, например, собак (т.X, ч.1, ст.539 прим.).
c. Находка может иметь место только там, где есть потерянная вещь, т.е. вещь, в отношении которой собственник утратил возможность фактического господства. Наравне с потерянными вещами стоят упавшие в воду (т.X, ч.1, ст.539 прим.1), забытые (т.II Общие учреждения губернские ст.792), даже украденные у собственника, но потерянные вором. Закон не дает никаких оснований для того, чтобы сделать исключение в пользу вещей краденых: возвращение их собственнику не устраняет обязанности вознаграждения. Нет потери в том случае, когда собственник намеренно оставляет вещь в известном месте, где другое лицо видит ее без хозяина, например, вынеся чемодан из дома, собственник ставит его на тротуаре, и отправляется искать извозчика. Вещь не считается потерянной, хотя собственник и не может найти ее, если она находится в его доме (кас. реш. 1883, N 83). Но потеря в театре, на пароходе, в вагоне открывает возможность находки, хотя Сенат (кас. реш. 1897, N 16) отверг находку в вагоне. Сенат основывает свой взгляд на том, что в вагонах установлен надзор со стороны железнодорожных служащих и что собственник может надеяться еще отыскать потерянную в вагоне вещь. Но против этого взгляда говорит признание со стороны закона находки на корабле: "Кто найдет потерянную вещь на корабле во время морского путешествия, тот должен объявить оную офицеру и положить у мачты" (т.X, ч.1, ст.539, прим.3).
|
|
|
d. Нашедший чужую вещь должен объявить о том полиции (т.X, ч.1, ст.538), но не отдавать ей непременно свою находку. Необъявление полиции в течение 3 недель о найденных, неизвестно кому принадлежащих деньгах или вещах: 1) лишает возможности приобретения права собственности, так как от объявления стоит в зависимости публикация, а от публикации - приобретение права собственности, а также 2) лишает права на вознаграждение, если у нашедшего открыты будут найденные вещи и собственник их объявится, наконец 3) подвергает уголовному наказанию за утайку находки (Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, ст.179). Проводя ранее (кас. реш. 1870, N 798) взгляд, что объявление полиции составляет необходимое условие для получения вознаграждения, Сенат в последнее время (кас. реш. 1890, N 99) отступил от этого взгляда и признал, что явка в полицию и публикация указаны в законе лишь как средства к обнаружению хозяина потерянной вещи нашедшим ее, но средства эти не могут быть признаны единственными, что поэтому право на награду не зависит от соблюдения формальностей. Однако в такой безусловно выраженной форме с мнением Сената согласиться нельзя. Закон не может брать на себя задачу учить, как надо искать, хозяина найденной вещи. Закон установляет 3-недельный срок: до истечения его нашедшему предоставляется изыскивать какие угодно средства для отыскания собственника, но по истечении этого срока он становится виновным в утайке, а следствием такого преступного действия должно быть отпадение всяких гражданских последствий в его пользу.
|
|
|
e. Объявление полиции имеет своим последствием троекратную публикацию в местных губернских ведомостях (т.X, ч.1, ст.539). Если настоящий хозяин явится с полным и достоверным доказательством о принадлежности ему найденной вещи, то она должна быть ему возвращена, нашедший же потерянную вещь получает в награду третью часть цены ее. Если же по публикации собственник не объявится, то находка обращается в предмет права собственности для нашедшего (т.X, ч.1, ст.538 и 539). К сожалению, закон наш не устанавливает срока, в течение которого следует ожидать собственника, так что право собственности может быть приобретено немедленно после третьей публикации, хотя и она имеет своей целью вызвать хозяина. Такое упущение тем более досадно, что подобный срок существовал прежде в нашем законодательстве (2 года), но в издании Свода законов 1842 года был выпущен, вероятно потому, что он без достаточного основания (Сенатский указ 1779 г.) попал в Свод законов 1832 года. Однако этот срок сохранился в одном месте: о вещах, случайно найденных на рейде или в гавани, публикуется в газетах, и если в течение 2 лет со дня публикации никто не явится с законными доказательствами, то теряется право иска собственника к нашедшему (т.XI, ч.2, Уст. торг., ст.553). Для превращения находки в право собственности Германское уложение устанавливает годовой срок (§ 973), Швейцарское - 5-летний (§ 722).
|
|
|
Особые правила о находке содержатся в нашем законодательстве относительно пригульного скота (т.X, ч.1 к ст.539 прим.1 прил.). Особенность этих правил заключается в том, что нашедший пригульный скот может получить вознаграждение, но не приобретает вовсе права собственности на найденное. Под именем пригульного понимается неизвестно кому принадлежащий скот, рогатый или мелкий, который пристанет к чужому стаду или забредет на чужую землю. Каждый, на чьей земле окажется или к чьему стаду пристанет чужой скот, обязан не позже как в 7-дневный срок заявить о том местной полиции или сельскому начальству, которое делает надлежащие розыски. Впредь до явки хозяина пригульного скота, последний оставляется у того, кто его нашел, или же отдается в присмотр другому благонадежному лицу из местных жителей, кто пожелает принять скот на свое содержание. Если до истечения 14 дней со дня первоначального заявления собственник явится, то скот ему возвращается, причем он обязан заплатить нашедшему скот шестую часть цены последнего и, кроме того, вознаградить за его прокорм. В противном случае, по требованию лица нашедшего, пригульный скот продается с публичного торга. Вырученные от продажи деньги хранятся в местном волостном правлении в продолжение 6 месяцев. Если хозяин скота явится до истечения этого срока, деньги выдаются ему за удержанием шестой части в пользу нашедшего и издержек за прокорм. В случае же неявки его в течение 6 месяцев, вырученные деньги получают особое, указанное в законе назначение, причем в пользу нашедшего скот отделяется уже не шестая, а третья часть.
VI. Отделение плодов. Плоды, пока находятся в естественной связи с плодопроизводящей вещью, разделяют судьбу последней и подчиняются праву того лица, которому она принадлежит. Но, как только плоды отделяются от плодопроизводящей вещи, сами собой (яблоки с дерева), или же при содействии труда (жатва), так тотчас же создаются и вступают в оборот новые вещи. Право собственности на плоды приобретает собственник плодопроизводящей вещи (т.X, ч.1, ст.425 и 431), и так как они не были еще объектом права, то его приобретение будет первоначальным.
В некоторых случаях, однако, право собственности на плоды приобретается не собственником, а другими лицами.
1. В силу соглашения с собственником, другое лицо может приобрести право на отделенные плоды, например, при аренде имения, фруктового сада (т.X, ч.1, ст.536). Право на плоды должно быть точно определено или указанием на плоды или на срок. Само по себе пользование вещью не дает права на плоды ее. Право такого лица основано на праве собственника, - оно приобретается не непосредственно, а от собственника, только не действительной, физической передачей, так как собственник предоставил ему сам возможность господства над вещами. Поэтому такое приобретение является производным.
2. Право на плоды приобретается несобственником, помимо согласия собственника, в том случае, когда кто-либо имеет на плодопроизводящую вещь самостоятельное вещное право, исключающее пользование со стороны собственника, а именно при пожизненном пользовании (т.X, ч.1, ст.5334), чиншевом праве. Здесь право независимо от права собственника, а потому приобретение должно быть признано первоначальным.
3. Право на плоды приобретается также добросовестным владельцем независимо от собственника. Владелец приобретает право собственности на плоды, собранные уже в момент возвращения вещи собственнику (т.X, ч.1, ст.626). Право добросовестного владельца основано не на согласии собственника, а на законе, а потому должно быть признано первоначальным.
VII. Приращение. Под именем приращения понимается тот случай, когда собственник одной вещи приобретает право собственности на другую, хотя бы принадлежащую иному лицу вещь, если она присоединяется к первой в качестве придаточной. Следовательно, рассматриваемый способ приобретения права собственности предполагает: a) соединение двух вещей, не допускающее разъединения без существенного повреждения; b) отношение между соединившимися вещами, в силу которого одна становится в положение главной, а другая - в положение придаточной; c) принадлежность соединившихся вещей разным лицам, или появление одной из вещей впервые. За отсутствием первого признака соединенные вещи возвращаются в прежнее положение, за отсутствием второго - приращение переходит в смешение; за отсутствием третьего - отпадает способ приобретения собственности, так как обе вещи и ранее принадлежали тому же лицу, которому будут принадлежать и по соединении. В силу того положения, что принадлежность следует судьбе главной вещи, собственник последней приобретает право на придаточную вещь. Право на приращения вытекает, по взгляду закона, само собой из права полной собственности (т.X, ч.1, ст.425). Приращение представляется в трояком виде: недвижимости к недвижимости, движимости к недвижимости и движимости к движимости.
A. Приращение недвижимости к недвижимости представляет несколько случаев.
1. Поземельный участок, прилегающий к реке, постепенно и незаметно увеличивается от примываемой водой земли. Такой случай приращения составляет намыв. Происхождение такого увеличения обыкновенно обусловливается наносом песка или земли силой течения и нередко с соответствующим уменьшением другого берега, земляные частицы которого действием воды перемещаются на участок другого лица. На образовавшийся таким путем участок права собственности приобретает собственник той земли, к которой он присоединился (т.X, ч.1, ст.428). Очевидно, что такое приращение идет в пользу прибрежного собственника в глубь реки только до середины ее. Если на реке имеется остров, который увеличивается от намыва, то право собственности на приращение приобретается собственником острова, хотя бы это было и не то лицо, которому принадлежит берег (кас. реш. 1884, N 15).
2. Возможно, что такое увеличение одного берега за счет другого произойдет не путем постепенного наслоения, а сразу, перемещением целого куска земли под сильным действием воды. Это будет отрыв. Хотя закон наш настоящего случая не предусматривает (в т.X, ч.1, ст.429, п.2, слово "оторван" употреблено не в соответствующем значении, что обнаруживается из смысла всей статьи), но, ввиду сходства его с предыдущим, сращения земельных участков и невозможности возвращения оторвавшегося куска на прежнее место, необходимо признать, что право собственности на оторванную от одного участка и приросшую к другому землю принадлежит собственнику второго. Разрешить этот вопрос в противоположном смысле и признать право собственности на оторванную землю за тем собственником, от участка которого она отделилась, как это делает Французский кодекс, (§ 559), представляется нелогичным и нецелесообразным. Такие оторванные участки едва ли могут быть значительны, - обыкновенно это небольшие глыбы, хотя бы с деревьями. Если право на такую глыбу будет признано за собственником участка, от которого она отделилась, то необходимо лишить собственника участка, к которому она пристала, соответственного пользования береговым правом, может быть, открыть дорогу к этой глыбе через его землю. Между тем такие глыбы прирастают потому чаще всего, что садятся у берега на мель, т.е. садятся на землю прибрежного собственника, и в этом отношении такая глыба совершенно приравнивается строению, воздвигнутому на чужой земле. Сравнение между лодкой и глыбой земли, приводимое Мейером в подтверждение взгляда, в силу которого в праве собственности не происходит никакой перемены, следует признать неудачным. Лодка, оторванная от парохода и приставшая к берегу, не срастается с последним, между ними не устанавливается постоянной и прочной связи, нет никакого затруднения отвести лодку обратно к пароходу; между тем приставшая глыба прирастает к земле, часто неотделима без того, чтобы она не рассыпалась на мелкие части. Очевидно, что юридическая судьба того и другого случая не может быть одинаковой.
3. Увеличение прибрежного участка может произойти путем обнажения дна реки, вследствие ли того, что она мелеет, или потому, что изменяет свое русло. Однако, если река обоими берегами находилась во владениях одного лица, то увеличение земельного участка за счет воды не представляет в юридическом отношении ничего особенного. Если берега принадлежали разным лицам, то обнажение дна до половины русла идет в пользу того собственника, на чьей стороне оно произошло (т.X, ч.1, ст.426 и 428). Когда река внезапно изменит свое течение, то границей между прежними прибрежными собственниками должно оставаться старое русло (желобовина) с тем, что каждый продолжает пользоваться им от своего берега до середины. А по новому течению реки оба ее берега должны принадлежать тому, по чьей земле она протекает. Если на реке был остров, то обнажение дна у берегов идет в пользу собственника острова, если лицо его не совпадает с лицом собственника берегов.
4. Часть земли, находившейся под водой, обнажается вследствие обмеления или нанесения земляных частиц и образует остров. Относительно этого нового объекта возникает вопрос о принадлежности его. Основанием для решения вопроса служит право прибрежных собственников на водное пространство до половины реки. По этой воображаемой линии возникший остров делится вдоль реки пополам между прибрежными собственниками (т.X, ч.1, ст.427). Таким образом, остров делится на неравные части: если он целиком находится между воображаемой линией и одним берегом, то право собственности принадлежит исключительно собственнику этого берега, так что остров вовсе не делится. Закон наш говорит о делении острова между собственниками противоположных берегов. Однако остров при значительной длине может образоваться против владений нескольких лиц: очевидно, каждый приобретает право только на то пространство, на какое тянется остров против его берега.
B. Приращение движимости к недвижимости представляет также несколько случаев, когда движимая вещь, принадлежа одному лицу, прочно соединяется с недвижимостью другого, которая является в качестве главной вещи.
1. При принадлежности земли и строительного материала различным лицам, застроение создает право собственности в лице собственника земли, как главной вещи (т.X, ч.1, ст.386). Сравнительная ценность участка и здания не имеет никакого значения. Необходимо только, чтобы связь строения и земли под ним была прочной и неразрывной без нарушения сущности. Возможны два случая.
a. Собственник земли застраивает ее чужим материалом. Все равно, были ли действия его добросовестными или нет, все же право собственности на здание приобретает собственник находящейся под ним земли. Но так как он нарушил право собственника материала, то он обязан возместить стоимость последнего и все причиненные убытки.
b. Собственник материала воздвигает здание на чужой земле. В силу того же отношения принадлежности к главной вещи, право собственности на здание приобретается собственником земли. Однако, так как никто не должен обогащаться на чужой счет без достаточного основания, то для собственника земли с приобретением права на строение соединяется обязанность возвращения стоимости употребленного материала. Когда же собственник земли не соглашается на вознаграждение, то собственнику материала предоставляется отделить от земли материал, если только это возможно сделать с удобством и без ущерба для земельного участка (т.X, ч.1, ст.611). Когда же такое отделение невозможно, то необходимо различать, был ли собственник материала добросовестным владельцем или нет, так как, очевидно, застроение чужой земли недостижимо без владения. Если владение было недобросовестным, то право на здание приобретается собственником земли, вопреки основному принципу, без обязанности вознаграждения (т.X, ч.1, ст.611). В противном случае, собственник материала приобретает право на вознаграждение со стороны собственника земли, в том объеме, насколько увеличилась ценность застроенной земли.
2. Если право собственности на землю и на посаженные в нее растения принадлежало разным лицам, то насаждение возбуждает те же вопросы, что и застроение. a) Собственник земли посадил чужое растение, например, устроил фруктовый сад из растений, присланных ему садовником и не оплаченных. b) Собственник растений сажает их в чужую землю, например, квартирант разводит дорогой цветник в саду хозяина. Вопрос о праве собственности и о вознаграждении разрешается, как и в первом случае.
3. При принадлежности земли и семян разным лицам засев устанавливает подобные же отношения, как застроение и насаждение. Здесь также возможны два случая: a) собственник земли засевает чужие семена, или b) собственник семян сеет их на чужой земле. Вопрос о праве собственности и о вознаграждении разрешается, как и в первых двух случаях, с той только разницей, что, ввиду неотделимости семян от земли, не может быть речи об отделении натурой.
C. Наконец, возможно приращение движимости к движимости. Если в рассмотренных выше случаях не было сомнения в том, что должно считаться главной вещью, а что принадлежностью, то здесь этот вопрос возбуждается в каждом отдельном случае. Опять-таки присоединение должно быть такого рода, чтобы отделение было невозможно без существенного повреждения. Так, например, помещение картины в чужую раму или камня в кольцо не послужит основанием для приобретения собственником картины или кольца права на раму или камень. Здесь мы имеем перед собой только владение, которое может по давности превратиться в право собственности, но может также, по иску собственника, прекратиться. Но, например, инкрустация, вставленная в чужую мебель, или ось, приделанная к чужому экипажу, дают собственникам мебели и экипажа право на инкрустацию и ось. Предполагается, конечно, что такое соединение вещей произошло помимо соглашения собственников.
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 111; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!