Использование военных метафор в политическом нарративе
Словарь милитарных метафор
Нарратив анализируемого нами политического события – президентские выборы в России 2018 г. – составляет 41 видеозапись теледебатов, трансляция которых осуществлялась на федеральных ТВ-каналах «Первый канал», «Россия-1», «Россия-24», «ТВ Центр», «ОТР» в период проведения предвыборной агитационной кампании (28.02.18–15.03.18).
Методом сплошной выборки из исследуемого нарратива было выделено 880 метафор (См. Приложение 2), источником которых являются понятия военной сферы.
Единицы семантического поля «Война» давно ассимилированы различными типами дискурса. Как следствие, большую часть рассмотренных нами лексем составляют стертые (генетические) метафоры и безóбразные производные значения [Скляревская, 1993: 39–42]. Например: подрывать доверие, экономическая стратегия, защищать русский язык, политическая борьба, разрушение Советского Союза и т. п.
Наиболее образными, живыми метафорами являются те, которые основаны на понятиях, закрепленных только за военной сферой и практически не заимствованных другими типами дискурса. Такие метафоры часто являются развернутыми, включают как минимум 2 метафорических образа, поддерживающих общую направленность высказывания. Например: Она [К. Собчак] мой идеологический враг. Я люблю женщин, но бывают женщины идеологические враги, бывают женщины-снайперы. Если на фронте женщина-снайпер убивает наших воинов, с ней надо воевать (М. Сурайкин); Крепость армии определяется крепостью тыла [о духовном состоянии населения]. Безусловно, борьба с бедностью, борьба против безнравственного обогащения – это преодоление угрозы, которая идет с Запада, уничтожения нашего духа. Именно здесь первоочередная линия фронта (С. Бабурин).
|
|
|
Метафорическое употребление единиц понятийной категории «Война» часто сопровождает использование военной лексики в непереносном значении. Например: Завоевывать Россию. Да это никому не надо! Ее гораздо легче завоевать экономически, чем заниматься военными действиями (Д. Мариничев); Я буду бороться против разрушителей моей родины безоговорочно, также беспощадно, как я защищал эту родину солдатом в Афганистане (С. Бабурин).
Тем не менее высокая освоенность рассматриваемой лексики разными типами дискурса проявляется в ее неоднозначной интерпретации, т. е. происходит пресечение сходных ментальных сфер. Так, некоторые единицы могут восходить к понятийным категориям «Спорт» (победим бедность, борьба с алкоголизмом, мишень для санкций), «Криминал» (убивать экономику, внешняя политика в полной погибели) и др. В нашей работе подобные случаи интерпретируются в пользу военных метафор, так как мы считаем, что генетически они связаны с представлениями о войне.
|
|
|
Причины «милитаризации» политического дискурса
Понятийная сфера «Война» считается одной из наиболее освоенных сторон опытно-познавательной деятельности любого человека, независимо от лингвистических и экстралингвистических факторов. Она имеет четкую структуру в сознании носителей языка и известный типовой сценарий: войну готовят, развязывают, ведут военные действия разного типа и масштаба с привлечением различных средств, участники одерживают победу или терпят поражение, могут быть ранены или даже убиты, определенные объекты оказываются разрушенными, уничтоженными и т. п. [Ряпосова, 2002: 87].
Метафорическое моделирование с помощью лексики семантического поля «Война» занимает важное место в образном представлении современной российской действительности. Такой способ концептуализации реальности обусловлен спецификой исторического пути развития государства. Как пишет А. П. Чудинов, на судьбу едва ли не каждого поколения приходится участие в военных конфликтах разных масштабов [Чудинов, 2001: 141]. Подтверждение данному тезису мы находим и в исследуемом нами политическом нарративе. На совместных агитационных мероприятиях политические деятели часто апеллировали к опыту Первой и Второй мировых войн, Гражданской войны, революций 1905 и 1917 гг., находя в этих событиях причины текущего «военного» положения дел в стране.
|
|
|
Таким образом, для речи носителей русского языка характерна высокая освоенность единиц понятийной сферы «Война». Богатый военный опыт традиционно находит отражение в национальной ментальности, и поэтому военная лексика становится одним из основных источников метафорического потенциала [Там же: 104]
Данная тенденция «милитаризации» сознания подтверждается исследователями. По наблюдениям Ю. А. Бельчикова, А. Н. Баранова, Ю. Н. Караулова, Н. А. Кузьминой, А. Б. Ряпосовой, Ю. Б. Феденевой, А. П. Чудинова и др., военная метафора является характерной для отечественных политических текстов советского периода развития нашей страны. Ими было отмечено, что активизация подобного способа метафорического моделирования действительности чаще всего приходится на наиболее сложные, напряженные исторические вехи.
Современная социально-экономическая и внешнеполитическая обстановка в стране в немалой степени способствует дальнейшей активизации военного метафорического моделирования. В своих выступлениях на теледебатах политические деятели регулярно акцентируют внимание на вовлеченность государства в текущие конфликтные ситуации, в том числе за пределами страны. Не прибегая к использованию метафор или эвфемизмов, субъекты политического дискурса регулярно заявляют о напряженности, существующей в межгосударственных отношениях: Мы находимся в преддверии войны (В. Жириновский).
|
|
|
Милитарные метафоры также используются, чтобы обозначить тревожность сложившейся в обществе ситуации, сделать акцент на конкретных проблемах, которые требуют активного и незамедлительного решения. Такими «горячими точками» являются, например, проблемы коррупции и бедности населения России, которые неоднократно обсуждаются политиками в ходе дебатов. Военные метафоры определяют стереотипную конфронтационную модель решения сложных вопросов и моделируют образ угрожающей действительности. Так, с коррупцией необходимо бороться, покончить, ее нужно победить, уничтожить, поскольку это явление уже захватывает весь аппарат страны.
Подобные метафоры давно перестали считаться только экспрессивным риторическим средством. Согласно постулатам современной когнитивной лингвистики, метафорическое моделирование отражает национальное самосознание, является средством постижения, репрезентации и оценки действительности [Там же: 105].
Дополнительным фактором, влияющим на активизацию этих метафор становится речевая ситуация конкуренции (конфронтации) между политическими деятелями, идеи соперничества приобретают первостепенную значимость. Е. И. Шейгал объясняет высокую степень вовлечения военных метафор в политический дискурс сущностной агональностью его объекта отражения, так как сутью политики является борьба за власть [Шейгал, 2001: 305]. Метафоры войны наиболее ярко отражают такое восприятие предвыборной кампании ее участниками, которые соперничают друг с другом, воюют за симпатии и голоса избирателей.
При анализе конкретного речевого материала, а именно нарратива теледебатов накануне выборов Президента РФ 2018 г мы наблюдаем, что понятийная категория «Война» как источник метафор занимает значительно место в речи российских политиков. Как следствие, актуализируется базисная метафорическая модель «Политическая деятельность в России– это ведение войны». Не случайно А. Б. Ряпосова отмечает сильный агрессивный прагматический потенциал этой концептуальной метафоры [Ряпосова, 2002: 87]. Включение военных метафор в политический нарратив усиливает конфронтационный характер отношений между субъектами политического дискурса.
Указанная базисная метафорическая модель трансформируется в более широкую схему метафорического моделирования, распространяющуюся за пределы описания только политической сферы, которую можно сформулировать как «Современная российская действительность – это война».
Политическому дискурсу свойственно активное заимствование лексики, первоначально относившейся к военной сфере, что закономерно реализуется уже на уровне наименований политических организаций и объединений («Левый фронт», «Российский общенародный союз», национально-патриотические силы), названий избирательных программ кандидатов («10 сталинских ударов по капитализму» («Коммунисты России») и «Стратегия роста» («Партия Роста»)).
Как было отмечено, в рамках исследуемого нарратива было выделено 880 метафор войны. С помощью количественных вычислений было установлено, что каждые 5 минут эфирного времени участники политического дискурса используют в среднем 2 такие метафоры, что также подтверждает высокую частотность апелляции говорящих к семантическому полю «Война». Тем не менее количество таких словоупотреблений и, как следствие, среднее число военных метафор за определенный временной промежуток различается в нарративах разных телевизионных каналов, что обуславливается конкретными причинами, которые мы подробно рассмотрим.
Дата добавления: 2019-08-30; просмотров: 406; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!