Из книги «Тары-бары-растабары» 4 страница
Однажды он, как всегда, смотрел на горы и слушал песню ветра, когда тишину, царящую при уединении, нарушил старейшина этих мест бобо Джандаль. Он мог это сделать, ведь тогда ему было далеко за сотню лет, он знал множество историй края. Девяностолетние старожилы были не в диковинку и считались за среднее поколение красивых, поджарых, убелённых сединами старцев. Рассказ затронул тайну золота мантыгов. Саид впервые услышал полу сказку-полу быль про древнее племя народа мантыгов – властителей могучих городов Маверранахра и Хорума. Не было на земле прекрасней и богаче тех мест, не было народа сильнее их. Но налетели злые орды степняков и сожгли прекрасные оазисы в пустыне. Сам неукротимый каган, Потрясатель Вселенной, руководил набегом, забрал юных красавиц, породистых скакунов, горы алмазов и богатых украшений. Но золотые слитки – сокровищницу хана, мантыги успели вывезти в Бухару. По прошествии веков золото досталось последнему бухарскому эмиру Саид Алим Хану. Тот спешно бежал в Пакистан, когда Советская власть дошла до этих мест, но золото не вывез. Пятьсот всадников, с нагруженным караваном золотых слитков и украшений тайно пробирались вслед за ним, обходя горные ловушки да встречающиеся на пути пограничные заставы. Но когда миновали Лангар и углубились в предгорья Памира, неожиданно заблудились и вынуждены были спрятать золото в одной из пещер Гиссарских гор. Дальше их духи пари – обитатели этих мест, не пустили.
|
|
|
Старец прервал рассказ и показал на хребты белеющего неподалёку горного массива. Замолчал. Никто не посмел нарушить тишину. Саид с замиранием сердца слушал повествование, боясь шелохнуться. Прошло почти полчаса, когда старец заговорил вновь:
– И с тех пор много воды утекло, горы стали меньше, многие скалы превратились в песок, а золото древних мантыгов похоронено здесь, в наших горах. Никто не знает пещеру, куда всадники спрятали сокровищницу, все они погибли. Только главный проводник добрался до Кабула и указал эмиру место захоронения, но и того быстро удавили. Сам эмир делал попытку найти золото, тайно переходя границу, но еле ноги унёс. С его смертью и оборвалась ниточка, ведущая к несметным богатствам. Пропали они для всех, и только духи пари знают, где покоятся сокровища.
Опять старцы погрузились в тишину. Немногословный обычно аксакал израсходовал на сегодня весь арсенал слов и, закрыв глаза, предавался покою и наслаждению погожим днём. Неожиданно другой старец тихо и вкрадчиво спросил:
– И много золота охраняют души наших предков пари?
Аксакал будто не услышал собеседника. Он долго молчал, затем встал, и за ним поднялись остальные седобородые. Узкой тропкой потянулись они к своим кишлакам, на ходу читая заклинания от злых горных духов. Лишь повествователь-аксакал остался на тропе, он стоял спиной к Саиду и неторопливо перебирал в руках чётки. Затем степенно и неожиданно легко повернулся и сказал:
|
|
|
– Выходи, бола, подойди ко мне.
Саид вылез из-за камней и робко подошёл к убелённому сединой главному хранителю традиций этого края.
– Не бойся, дай я посмотрю на тебя. У тебя смелые глаза и упрямая складка рта. Ты быстр, как барс, и осторожен, как хитрая лисица. Тебя любят духи пари, они дали тебе красивый лик и гордую осанку. Много испытаний выпадет на твою долю, два великих человека поселятся в твоём сердце, но…
Тут старец замолчал и печально вздохнул:
– Более одного раза не увидишь ты ни любимую, ни сына своего. Так написано на твоём челе. Но ты придёшь вновь в мир, так желают духи, если победишь в себе зло этого мира, тогда храбрость твоих предков и любовь к родной земле поведут тебя по жизни легко и свободно. Твоя жизнь – лишь ключ испытаний к последующей.
Саид стоял поражённый. Многого не понял он из предначертанного старцем, но не верить не мог. В окрестностях бобо Джандаль был широко известен, как прорицатель, но далеко не всем он оглашал судьбу.
|
|
|
– Эмиром тебя назовут недруги да воины. Возвеличат, но не верь им. Лучше горькая лепёшка в родном доме на столе, чем пенящийся кумыс из рук врага твоего. Выбор за тобой. Много золота сверкает в пещере забытой, да не видит его никто. А ты увидишь! Оно и укажет тебе в последний момент истину земную и настоящие ценности жизни. Мы ещё встретимся с тобой на этой земле.
– Когда? – робко спросил Саид.
– Когда волком перестанешь быть, – загадочно улыбнулся аксакал и пошёл неторопливо за удаляющейся ватагой старцев.
В двенадцать лет мальчишке трудно поверить в сказочное предречение. Какие волки, почему он – эмир, да и откуда у него недруги? Все сверстники души не чаяли в Саиде, восхищаясь его смелостью, силой и находчивостью.
Паренёк исправно бегал в школу, взрослел. Он хорошо говорил и по-русски, учителя в школе высокогорного кишлака в основном были приезжие по распределению русские, а изучение родного и русского языков были обязательны. В дни, когда не было занятий, он осваивал новые скалы, лазал в тёмные пещеры, а беда уже кралась по его следам и, свернувшись клубком, поджидала у порога. Неожиданно умер отец – чабан колхозной отары, а через месяц, не пережив горя, ушла к далёким горным предкам аба. Саид получил школьный аттестат и отправился по стопам отца пасти тонкорунных овец. Он превратился в статного, бесстрашного, красивого смуглого юношу с орлиным взглядом, неторопливыми движениями. Собаки, охраняющие отару, преданно заглядывали Саиду в глаза, бараны шли за ним, словно заколдованные. Численность отары росла, показатели прироста поголовья овец приблизились к рекордным отметкам, и Саид вышел в передовики. Весной уводил он овец на лучшие пастбища, разведанные им при лазании по горам, и любовь, и нежность к родному краю заполняла его душу.
|
|
|
5
Неожиданно судьба подкинула ему подарок. Однажды он встретил на пути отары под вечер незнакомую девушку, приехавшую на каникулы в соседнее селение. Она с утра отправилась в горы любоваться красотами снежных массивов и алыми маками, раскиданными в долине, не сказав тётке об этом, но не рассчитала сил и заблудилась. Она сидела, обхватив колени среди ярких цветов, и горько плакала. Успокоив и накормив юную путешественницу нехитрыми харчами, он уложил девушку на ночлег на своей кошме, а сам, словно в предчувствии новой полосы жизни, просидел ночь у костра. Овцы, охраняемые верными псами, тихо блеяли спросонья, а он смотрел на огонь и слушал музыку ночи. Он уже знал, что без девушки с ласковым именем Любонька не сможет жить дальше, так внезапно и свободно ворвалась любовь в его сердце. Наутро он изменил маршрут, и отара отправилась к селению, откуда ушла девушка. К обеду кишлак показался в долине, и Любонька, помахав на прощание, легко побежала к знакомому селению. А он словно прирос к месту, где они расстались. Обильные травы, покрывающие склоны, постепенно истреблялись отарой, надо было двигаться дальше, а он всё смотрел на виднеющийся вдали кишлак. А утром Любонька сама пришла к нему, улыбающаяся, весёлая, с охапкой горящих маков.
– А я думала, что ты ушёл, спаситель! – рассмеялась она и, разбросав цветы, уселась на них, словно на трон.
– Овцы ещё не всю траву съели, к обеду пойду, – спокойно сказал Саид.
- Странное у тебя имя, Са-ид, – протяжно пропела Любонька, - по-нашему – Саша!
– Нет, я – Саид, упрямо поправил паренёк, – так отец назвал. Счастливый, значит.
У Любоньки округлились глаза:
– Надо же! – удивилась она, – а моё имя всем понятно – Любовь! Ясно без перевода.
Саид неожиданно для себя взглянул девушке в глаза и утонул в омуте очей. Чёрные, с маслинкой, огромные глазища, их взгляд словно проникал в душу. Девушка смутилась и отвела глаза:
– А я учительницей стану, поступаю в педагогический, через месяц – экзамены. А ты?
Саид посмотрел на отару, немного передвинувшуюся по склону:
– Я? Я горы люблю. Я не могу жить без гор и…
Саид посмотрел снова в её глаза и осёкся. Он хотел сказать, что без Любоньки тоже уже не представляет свою жизнь, но вовремя сдержался. Ей уезжать, а ему тут оставаться. Ни к чему это!
– Красивая, не по-нашему! – подумал Саид, - Волосы светлые, лёгкий румянец на белоснежной коже, наверное, не здешних мест, а очи – жгучие!
За разговором небо внезапно потемнело. Саид знал резкую перемену погоды в этих местах. Бывало, что в разгар жаркого лета неожиданно задувал холодный ветер с гор, небо заволакивалось рваными тучами, да и обрушивался на долину проливной дождь, бывало, и град.
– Скорее в пещеру, – успел крикнуть он Любоньке.
И уже бросился собирать овец, разбредшихся по долине, умные собаки накинулись на отару, выстраивая её для быстрого ухода с этих мест, послышалось блеяние испуганных ягнят и отрывистый лай сторожевых псов.
Саид схватил девушку за руку и потащил за собой. Оторопевшая Любонька стала вырываться:
– Я успею добежать до кишлака! – закричала она.
– Успеешь? Через пять минут здесь будет бушевать вихрь!
И вправду, на лицо капнула первая холодная капля дождя. Завертелся ледяной ветер, маки пригнулись к земле, отара, сопровождаемая волкодавами, уходила к урочищу.
Люба растерянно посмотрела вокруг:
– А куда идти?
– За мной, и не отставай! – сквозь ветер прокричал Саид.
Через пять минут они надёжно укрылись в знакомой пещере, отара стояла с подветренной стороны под огромным горным козырьком и жалась к скале. Молодые овцы-ярки и ягнята забились в пещеру, и пёс по кличке Той не позволял им пройти вглубь, во тьму. А снаружи грохотал ливень, и ветер яростно трепал ещё недавно нежащиеся на солнце маки. Девушка испуганно смотрела на столб дождя в проёме, её пугала темнота пещеры, оказалось, что величавые горы могут быть страшными и непредсказуемыми.
– Это надолго? – робко спросила Любонька.
– А когда как. Бывает, на день, а бывает, на час. Только духи пари знают.
– Духи? Ты веришь в духов? – внезапно Любонька рассмеялась.
– Верю. Если они есть, как не верить!
– Есть? И где же они?
Словно в ответ на её слова, сверху раздался оглушительный раскат грома.
– Не гневи духов. Видишь, они сердятся!
Люба недоверчиво посмотрела наверх. Что за чушь! Какие могут быть в двадцатом столетии горные духи? Что, здесь особое место, что ли? Приехала к дальней родне погостить, а встретила странного паренька-чабана, который дружит с духами. Странно! И в то же время её разбирало любопытство.
– А расскажи мне о духах, – попросила она.
- Сейчас нельзя. Они заняты.
Внезапно пёс Той зарычал, отогнал молодняк из глубины пещеры и принялся лаять, яростно бросаясь на что-то невидимое.
– Это что? Он пугает духов? – остолбенела Люба.
– Нет, он знает, что духов нельзя пугать, с ними надо только дружить. Это – предупреждение, там – опасность!
– Там?!
Люба закричала и бросилась из пещеры. Прижалась к овцам и забилась в их густой мех.
– Куда?
Другие собаки, сторожившие отару, тоже недовольно залаяли, отбежав от пещеры. Сверху послышался непонятный шум, который вдруг взорвался водопадом с потолка пещеры. Саид наскоро вывел ягнят, и лишь Той продолжал неистово ругать разбушевавшуюся стихию. Саид пробовал отвлечь пса, но пласт в полу пещеры, подъеденный водопадом, вдруг провалился, увлекая собаку, и Саид едва успел отпрянуть.
И в тот же миг внезапно кончился ливень.
Саид осторожно подошёл к провалу и заглянул. Вода, что вымыла пещеру, ушла куда-то вниз, а метрах в двух внизу оказался новый этаж, бывшая ниша, по которой бегала чудом спасшаяся собака.
– Вот подарок! – успел подумать Саид, – и что мне с этим делать?
Надо было спасать умного пса, предупредившего ценой собственного несчастья, что стоять здесь опасно.
Неслышно подошла Люба и осторожно заглянула в провал:
– Эт-то д-духи? – заикаясь, прошептала она.
– Возможно, – так же тихо ответил Саид.
Затем достал из походного мешка фонарик и верёвку, осмотрелся и привязал последнюю за выступ скалы снаружи пещеры.
– Держи, Люба, я скоро.
Он ловко нырнул в проём, схватил здоровенного пса и поднял того на руках. Собака заработала лапами, быстро вскарабкалась наверх, в пещеру. Заметалась, заскулила, сверху поглядывая на Саида.
– Подожди, Той, я сейчас.
Он осветил стены провала, и его взгляд случайно упал на сверкнувший предмет. Что это?
Он осторожно нагнулся и поднял замысловатую вещицу. Оттёр от грязи. На его ладони заискрился удивительной работы старинный золотой медальон с выгравированной печаткой на лицевой крышке. Тончайшей работы цепочка соскользнула вниз и закачалась, позволяя любоваться искусством старинного мастера.
Саид оглянулся. В углу пещерки он различил что-то наподобие ящиков. Один из них был расколот, и золотые монеты рассыпались возле бывшего хранилища, притягивая к себе взгляд.
– Золото! Золото мантыгов! – уверенно прошептал Саид, будто прочитав чьи-то мысли.
Он спрятал медальон в карман и потянулся за монетами. И тут сверху послышался шум, переросший в гул. Откуда-то сверху посыпалась каменная крошка, кусок отколовшейся скалы рухнул, засыпая и пряча от любопытных глаз вылезшее на свет золото. Столб пыли заслонил отверстие наверху. Духи не хотели расставаться со своим сокровищем.
Саид едва успел отпрянуть, подтянулся на верёвке и вылез наружу. На него глядели застывшие, испуганные глаза Любоньки:
– Что там?
– Духи, – просто ответил Саид, прочищая глаза и откашливаясь, – они решили поиграть.
Но, увидев страх в бездонных глазах девушки, успокоил:
– Вода вымыла нишу, но горы спрятали её снова во тьму. Значит, надо так.
Отара дожидалась их у пещеры. Умные собаки зорко стерегли блеявшее тонкорунное богатство. Солнце вновь радовало горы. Начали приподнимать свои царские лепестки придавленные шквальным дождём и ветром цветы, травы, обновив свою зелень, изумрудами сверкали под ласковыми лучами вечного светила.
Но пройти к селению девушки не представлялось возможным. Грохочущий ливень размыл петляющую тропинку с высокогорья, и Любонька с ужасом смотрела на образовавшийся провал, в который весело стекали бежавшие с гор говорливые ручейки.
– Придётся обходить, – вздохнул Саид, – через час трава высохнет, и горы снова станут добрыми.
Он повернул отару в долину.
Люба шла, низко наклонив голову. Опять дальняя родственница – жена двоюродного брата её тёти, будет ругать и её несносный характер, и единственного родного человека в её жизни – её тётю. Она шла за крепким пареньком и смотрела, как лихо тот управляется с отарой, на его неспешные, деловитые движения, и незаметно для себя залюбовалась его гибким и ловким телом. Тёмные мысли постепенно развеялись, и только иногда её тонко очерченные брови озадаченно хмурились.
К вечеру они прошли половину пути, обогнув селенье с юга. На ночлег устроились в конце долины, запустив овец в старый построенный ещё отцом Саида загон.
Саид отдал девушке своё тёплое овечье одеяло и заснул около костра сидя, по обычаю предков, накинув на плечи жупан. Ему снились горы, и Любонька стояла на далёкой вершине скалы, готовая спрыгнуть вниз.
– Нельзя, подожди! Я спасу тебя! – пытался докричаться Саид.
Но Любонька шагнула вниз и…. неожиданно полетела. Она поднималась выше и выше и вот уже облака скрыли её из виду…
6
Утро выдалось солнечное, доброе. Девушка искоса наблюдала за приготовлениями Саида к дальнейшей дороге. Ей всё больше нравился этот немногословный паренёк. Быстро подкрепившись овечьим сыром с лепёшкой, они продолжили путь. Отара сама протаптывала путь, волкодавы степенно шли рядом, не подпуская овец к обрыву.
– Мне путешествие надолго запомнится, – начала девушка, – никогда не была в таких горах.
– В каких? – полюбопытствовал Саид.
– В неприступных! Они кажутся замершими, словно прошедшие столетия и гордыми, как ваш народ. Они равнодушно смотрят сверху на мир, и ничто не трогает их. Они величавы и непокорны, они – цари!
Саид улыбнулся. Глаза его на мгновение ярко блеснули, усмешка проскользнула на губах:
– Хорошо ты сказала, много легенд я слышал о наших местах, но в них не было такого сравнения.
Девушка заметила весёлую перемену в его лице, про себя удивилась:
– А ведь он красив! Не любит много говорить, но добр и прост.
Вслух произнесла:
– Я же – будущий филолог! А горы и вправду притягивают.
До селения оставалось немного. Оставив отару на попечения Тоя и его собратьев, Саид проворно сбежал вниз по склону и протянул руку девушке. Она неуверенно ступила на горную тропу.
– Я не пройду здесь.
Лёгкие туфельки совсем истрепались, не по горам в них лазать. И, хотя по традициям парень не должен прикасаться к девушке до помолвки, он подхватил Любоньку на руки, перенёс через острые камни, осторожно поставил в траву. Уж очень растерянной казалась девушка. Вблизи он казался великолепен. Чёрная копна курчавых волос, упрямые губы, жгучие глаза. У девушки закружилась голова. Её руки покоились на шее паренька, не в силах расцепиться. Губы сами потянулись к губам парня, глаза-омуты манили, звали, околдовывали….
На прощание Саид надел на шею любимой нашедший медальон. Блестящий талисман с маленьким сколом возле пружинки. Внутрь он вложил прядь своих непокорных волос. Долго не узнает он о судьбе своей Любы. Только через неделю невзначай до него долетит весть, что назавтра она уехала, заплаканная, терзаемая бесконечными упрёками тётки…
7
Осенью – армия… Туркестанский округ, десант, бесконечные тренировки, дерзкие задачи, поставленные группе, награды, поощрительные приказы. Трудолюбие и сноровка ловкого таджикского паренька пришлись по душе командованию. Служба в привычном горном краю не тяготила Саида. Он знал горы с детских лет. Входы, скрытые выходы из ущелий, пещеры, тупики он мог отыскать с закрытыми глазами. В десантной группе были такие же смельчаки – отчаянные головы, которых сам отбирал и тренировал сержант «Шальной». Позывной Саида стал «Скала». Потом…
Был канун Нового года, конец декабря. Их десантно-штурмовой батальон уже второй месяц «торчал под проволокой» у Афганской границы, словно готовясь к решающему прыжку за кордон. Сержант выжимал из личного состава пот, выполняя приказ командира научить новичков из осеннего пополнения стрельбе ночью и днём, изучали тактику боя в горах и в населённом пункте и вождение, особенно, вождение боевых машин десанта.
Приказ пришёл двадцать пятого декабря. Утром их батальон перешёл через понтонный мост через Амударью, чтобы захватить высокогорный перевал Саланг на дороге Термез-Кабул, для обеспечения прохода советских войск. Началась афганская война, которая именовалась интернациональным долгом Советского Союза. Кто кому был должен, не ясно по сей день, так как не выяснено, был ли между Советским Союзом и Афганистаном договор о военной взаимопомощи.
Что такое Саланг зимой? Возьмите тучи, размесите, взбейте их руками, а, лучше, ногами. Добавьте снега. Всё это сдобрите ветром, шквальным, порывистым, приправьте холодом за минус тридцать с гаком. Затем это царство стужи да ветра поставьте на стылые скалы и впустите как можно меньше кислорода. Вот это и есть перевал Саланг, в переводе с афганского «Суровый». Высота – три тысячи шестьсот метров над уровнем моря, которого в Афгане нет. Дорогу с туннелями, пробитыми в скалах, на перевале строили советские строители в пятидесятых годах. Справа – отвесная стена из базальта, слева – пропасть-бездна, впереди – узкая ленточка дороги. Машины, почти вплотную прижимаясь к скалам, шли молча, сосредоточенно. Неожиданно мотор одной из машин заглох, и два десятка «броников» застряли в туннеле. От выхлопов отработанных газов стали падать солдаты, вентиляции в горном проходе не было. Сержант с группой десантников вытаскивали потерявших сознание на стылый воздух, пытаясь привести в чувство, другие, обмораживая руки, старались завести заглохшую на морозе технику. И тут началось….
Дата добавления: 2019-08-30; просмотров: 155; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!