Они Сказали, Что Ад Недостаточно Горяч
- Из какого он номера?
- 2277
- Стивен Питсбург?
Пэйтон вместо ответа положил ей под нос бухгалтерскую книгу, полную ровных столбцов с именами постояльцев отеля. Ларейн пальцем провела вниз списка, остановившись на нужном имени.
- Он, кажется, назвался писателем, - равнодушно сказал Пэйтон, убирая книгу.
- Тогда это всё объясняет, - сказала Ларейн и задумчиво уставилась в пустоту. - Стивен Питсбург... Думаешь, это псевдоним?
- Не всё ли равно? Ты всё равно идёшь к нему заниматься сексом, так какое тебе дело до его гребаного имени? Назовись он хоть Джоном Уиком, это бы не отменило факт того, что ты должна переспать с ним за двадцатку, отдав половину мне в качестве благодарности за пропуск в отель.
Ларейн закатила глаза.
- Хоть симпатичный? - спросила она.
- Симпатичные проституток не заказывают.
Ларейн окинула его своим фирменным взглядом, взяла свою сумочку, ещё раз уточнила номер клиента и направилась к лифту. Пэйтон провожал её томным взглядом, наблюдая за тем, как плавно из стороны в сторону двигаются при ходьбе её бёдра. Проституция в отеле была под строжайшим запретом - босс клялся выкинуть на улицу каждого, кто окажется замешан в этом грязном способе заработка. Большинство швейцаров было напугано такими заявлениями, да и сам Пэйтон чувствовал себя не комфортно каждый раз, когда передавал Ларейн очередной заказ. Особенно сильно совесть вместе со страхом быть пойманным мучили его, когда Ларейн уже направлялась в номер клиента. В эти минуты Пэйтон не находил себе места, вспоминая характер босса, любившего часто устраивать проверки и идти на всё, лишь бы схватить своих работников за руку. Отдышаться Пэйтон мог только тогда, когда Ларейн возвращалась и незаметно отдавала ему положенные за сотрудничество пятьдесят процентов прибыли. Успокоившись, он начинал снова аккуратно прощупывать почву в поисках новых постояльцев, желающих на ночь заказать себе девушку. Эта схема безотказно работала уже несколько месяцев, и пока что Пэйтону удавалось не попадаться.
|
|
|
Ларейн тем временем поднялась на тринадцатый этаж. Жить ей оставалось чуть более двух часов.
Комната 2277 находилась в самом конце длинного, тупикового коридора. Она на каблуках подошла к двери, взглянула на себя в зеркальце и пришла к выводу, что плохо намазала губы. Достав помаду, она быстро исправила это, придав своим губам сочный цвет спелой вишни, после чего постучалась и, не дождавшись ответа, приоткрыла дверь, потянув её на себя. Внутри комнаты царил полумрак.
- Эй? - позвала Ларейн и открыла дверь пошире, впуская немного света из коридора. - Здесь есть кто-нибудь?
Внезапно перед ней из темноты возник высокий мужчина с приятными чертами лица, одетый в голубую рубашку и черные брюки из грубого материала. Глаза у него были карие, но из-за криво падающей тени Ларейн сначала показалось, что у мужчины и вовсе нет глаз.
|
|
|
- Проходите, - вежливо, но сухо, даже как-то безразлично сказал мужчина, отступая вглубь комнаты. Ларейн зашла и прикрыла за собой дверь. При этом она не спускала глаз с мужчины.
- Вы Стивен Питсбург? - спросила Ларейн, стараясь разглядеть в потёмках комнату. Её попытки были обречены на провал. Единственное, что она успела заметить, так это большой чемодан, раскрытый на заправленной кровати.
- Допустим, - раздался холодный голос откуда-то спереди. - А вы - шлюха, я прав?
Ларейн почувствовала, как покрывается краской. Ей и раньше попадались грубые клиенты, но они обычно называли её шлюхой забавы ради, чтобы унизить и нарочно подчеркнуть собственное превосходство. Но этот голос... Такое ощущение, что целью мужчины не было унизить её. Это даже был не вопрос, а больше уточнение факта. Как будто ему было и вовсе наплевать, кто она и зачем сюда пожаловала.
- Может, включим свет? - Ларейн начала чувствовать себя совершенно не комфортно в этой комнате. Ей было слишком душно.
|
|
|
- Мне противен свет, - ответил Стивен.
Глаза Ларейн начали привыкать к темноте. Она смогла вновь разглядеть своего широкоплечего клиента. На вид ему было лет двадцать пять, не больше.
- Вы писатель? - спросила Ларейн лишь бы что-то спросить. Ей не хотелось молчать и стоять в тишине, слушая собственное прерывистое дыхание.
- Типо того, - отозвался Стивен и поставил перед ней стул. - Садитесь. Не бойтесь.
Ларейн пожала плечами, кинула сумочку на кровать и села на предложенный стул.
- Вы ведь знаете, что за дополнительные услуги нужно доплачивать? - спросила она.
- И сколько же я должен вам доплатить, скажем... за право связать вас? - раздался голос совсем рядом с её ухом.
Ладно, такие клиенты тоже ей попадались. Этакие любители грубого секса со связыванием, пытками и удушением. Видимо, мужчина был тоже любителем поиздеваться на женщинами ради получения оргазма.
- Десять долларов сверх оговариваемой суммы, - ответила Ларейн и тут же почувствовала, как мужчина закинул её руки за спинку стула и принялся привязывать её к стулу, обматывая верёвку вокруг талии, оставляя руки свободно болтаться.
- Что ж, я готов заплатить чуть больше, - спокойно сказал Стивен, продолжая не спеша связывать её. Сделав несколько витков, он убедился, что узел получился крепким.
|
|
|
- Не забывайте, что у вас всего лишь час, - нервно засмеялась Ларейн. - Вам следует всё успеть...
- Я думаю, что мы немного задержимся. Разумеется, я готов оплатить каждую минуту дополнительного времени.
Стивен обошёл её и сел на кровать прямо перед ней.
- Знаете, чего ещё я хочу? - спросил он Ларейн всё тем же равнодушным голосом.
- Убить меня? - Ларейн засмеялась, вспомнив одного из своих клиентов, которому нравилось постоянно угрожать ей расправой во время секса.
Её слова вызвали у Стивена улыбку, больше походившею на уродливый шрам.
- Нет, - сказал он. - По крайней мере, не сейчас - вы нужны мне живой.
- Любой каприз за ваши деньги...
Стивен потянулся к своему багажу и извлёк несколько десятков рукописных страниц. Он протянул их Ларейн со словами:
- Вы не могли бы прочесть мои рассказы?
Ларейн посмотрела сначала на протянутые листы бумаги, исписанные вдоль и поперек, затем на Стивена. Затем снова на бумагу.
- Это какая-то шутка или новый вид фетиша? - решилась наконец спросить она.
- Ни то, ни другое, - Стивен положил листы ей на колени и извлёк из багажа то, что заставило сердце Ларейн бешено забиться от страха. - А вот это уже больше похоже на фетиш. Заряженный, не сомневайтесь
В руках Стивен держал обрез.
Ларейн ошеломлённо смотрела на оружие в руках незнакомца.
- Что... что это? - вымолвила она, чувствуя, как в горле становится невероятно сухо.
- Назовем это нашей игрой, - с этими словами Стивен начал аккуратно наматывать верёвку на спусковой крючок обреза, после чего поместил оружие на пол, устроив его между ног Ларейн и направив дуло в её острый подбородок. Чтобы обрез случайно не упал, он крепко привязал его к её ногам, сделав несколько витков вокруг её щиколоток. От переполнявшего её страха Ларейн даже не могла закричать. Она могла только наблюдать за действиями Стивена с широко раскрытыми глазами - такого в её практике ещё не было.
Не обращая внимания на испуг девушки, Стивен протянул другой конец верёвки к двери и завязал ещё одну петлю вокруг ручки, получив таким образом самую настоящую растяжку.
- Стоит ли мне объяснять, что произойдет, если кто-нибудь откроет дверь? - спросил Стивен. Из-за сковавшего её страха Ларейн не могла пошевелиться, боясь задеть установленный между её ног обрез, не то что ответить.
Удовлетворенный её молчанием, Стивен снова сел на кровать и принялся мять в руках пустой лист бумаги, случайно вылетевший из багажа.
- Чего вы хотите? - спросила Ларейн не своим голосом.
- Я хочу, чтобы вы почитали мои рассказы и сказали своё мнение.
Тишину в комнате нарушал лишь хруст бумаги, которую Стивен мял в руках, как пластилин.
- Зачем вам это? - спросила Ларейн, в панике обдумывая пути спасения. После минутного мозгового штурма она поняла, что надежды нет - Пэйтон забеспокоится только спустя час, если не больше, да и тогда едва ли захочет что-то предпринять, решив, что она просто заночевала у клиента. Выбраться самостоятельно было невозможно - она была крепко связана, с ней в комнате находился взрослый мужчина с образом. Шансов было ноль.
- Ну я ведь писатель, - сказал Стивен. - Мне нужны читатели. Нужен тот, кто выскажет своё мнение по прочитанному.
- Вы сумасшедший.
Стивен молча смерил её взглядом.
- Пустые беседы будут только мешать чтению, - сказал он и запихал ей в рот скомканный лист бумаги, после чего зажёг ночник и поудобнее уложил стопку листов на её коленях. Дуло обреза оказалось скрыто, однако Ларейн сомневалась, что бумага - такое уж серьезное препятствие для пули.
- Можете начинать, - кивнул Стивен.
Ларейн проглотила ком в горле и, уняв дрожь во всём теле, опустила голову и углубилась в чтение.
***
Ларейн оказалась права - Пэйтон забеспокоился только спустя два часа, когда на улице уже зашло солнце. Он стоял на рисепшене, нервно барабаня пальцами по столу и стараясь как-то объяснить длительное отсутствие Ларейн, главным образом для того, чтобы наконец успокоиться.
Он позвонил ей на телефон, но она не ответила, и тогда Пэйтон уверил себя, что Ларейн просто уснула в постели клиента. Да, это звучало убедительно и вполне устраивало его совесть, ведь такое бывало и раньше, так какой смысл так нервничать?
Но что-то всё равно грызло Пэйтона изнутри. Некое сомнение. А если что-то действительно случилось? Он ведь легко может это проверить - стук в дверь комнаты, невинный вопрос... А если повезёт, то можно и вовсе обойтись без вопросов - достаточно только подойти достаточно близко, чтобы услышать, какие звуки будут доноситься из-за двери.
Поразмыслив немного, он всё-таки решил поступить именно так. Вреда от этого не будет, зато совесть успокоится.
С этими мыслями Пэйтон поднялся на тринадцатый этаж и тихо приблизился к двери номера 2277. Аккуратно прижавшись ухом к двери, он постоял несколько секунд, прежде чем убедился, что в комнате царит полная тишина. Значит, они действительно спят.
Пэйтон уже хотел было уйти, но вдруг остановился, услышав голоса, доносящиеся из-за двери.
- Ну что скажете?
- Не слишком ли мрачно? Я имею в виду, люди хотят побольше историй о счастливой любви...
- К дьяволу вашу любовь. Запомните - нет никакой любви! Нет и никогда не было! Это всё ложь, сказка, синоним к слову "секс"...
Значит, они всё-таки там! Пэйтон улыбнулся. Но что-то всё равно смущало его в этом странном диалоге. Знакомый голос Ларейн показался ему каким-то напуганным... И что это вообще за беседа такая? Причём здесь любовь? Они ведь два часа занимались сексом за двадцатку!
Но больше всего его напугал мужской голос, больше походивший на рычание раненого зверя.
В конце концов, Пэйтон всё-таки решился постучаться. Лишним не будет, сказал он себе, когда костяшки его пальцев коснулись двери.
После первого стука в комнате воцарилась тишина.
- Сэр, - громко сказал Пэйтон. - Это швейцар, сэр. Извиняюсь за беспокойство, но, кажется, там внизу вас просит какой-то человек, утверждает, что вы знакомы. У него к вам срочное дело, сэр. Я звонил вам, сэр, но вы не брали трубку.
После второго стука Стивен зашептал на ухо Ларейн:
- Если хочешь жить, то отошли этого кретина куда подальше. Он пришёл за тобой, а теперь дурачит меня! Помни, что с тобой станет, если он посмеет открыть дверь.
Ларейн в панике глянула на растяжку и мысленно прокляла Пэйтона. Необходимо было послать его, дать понять, что с ней всё хорошо. Убедить, что она не сидит связанная наедине с сумасшедшим и в тоже время как-то намекнуть, что ей нужна помощь. Как это сделать?
- Сэр, вы слышите меня? - вновь раздался голос Пэйтона.
- Ну, отвечай ему! - зашипел Стивен.
Внезапно Ларейн осенила странная мысль. А с чего она вообще взяла, что обрез заряжен? Почему она так уверена, что он действительно выстрелит? Она ведь не видела, как Стивен заряжал его... Вполне возможно, что это всего лишь муляж. Да и как вообще он мог провести в багаже оружие? Нет, это бред, он дурачит её, пугает! Обрез был не заряжен! Он не выстрелит! Это всего лишь блеф, чтобы заставить её сидеть в страхе и подчиняться.
- Пэйтон! - завизжала Ларейн, когда окончательно убедила себя, что это всего лишь уловка Стивена. - Помоги мне!
Последние слова она проглотила, поскольку Стивен зажал ей рукой рот.
- Сука! - прорычал он, пока Ларейн мычала и старалась опрокинуть стул. В этот же момент Пэйтон, побелевший от страха, принялся дрожащими руками искать ключ от двери, не веря, что это действительно происходит.
- Пэйтон! - вновь раздался крик Ларейн. - Помоги мне, быстрее!
Её истошные крики хлестали Пэйтона и заставляли нервно ковырять ключом заможную скважину. Пот под рубашкой скатывался к самым рукам, пряди волос выбились из общей копны волос и прилипали к вискам. Пэйтон совершенно иначе представлял себе геройство. В фильмах, которые он любил смотреть в свободное от работы время, люди в дорогих костюмах совершенно иначе взламывали двери и врывались внутрь, переполненные благородной ярости и бескорыстного желания выручить человека из беды. Жаль, что Пэйтон не особо интересовался классическими фильмами ужасов, а потому не имел понятия, как люди ведут себя, столкнувшись с безумными маньяками, поскольку сейчас он был похож именно на типичную, глупую жертву, добровольно идущую в лапы убийцы и трясущуюся от страха, а не на героя, вызвавшегося бороться со злом.
Жить ему оставалось меньше минуты.
Под конец он едва не выдернул ключ вместе с замком.
- Пэйтон!
Он резко рванул дверь на себя.
Прогремел выстрел, настолько громкий, что большинство постояльцев моментально проснулись и бросились к дверям своих номеров, чтобы узнать причину грохота.
Пэйтон замер в дверном проходе, парализованный от головы до ног. В тусклом свете, который проникал в комнату 2277 из коридора, он увидел привязанную к стулу Ларейн. Половина головы девушки была снесена, кровь била фонтаном, заливая всё вокруг.
Пэйтон понял, что его сейчас стошнит. Слабость охватила его тело. Но ещё до того, как он успел упасть в обморок, из темноты, рассекая со свистом спертый воздух, вылетел какой-то объект, врезавшийся ему точно в переносицу. Хлынула кровь, а Пэйтон издал дикий вопль боли, прежде чем Стивен с размаху ещё раз ударил его топором по голове, расколов лицо на две половины. После второго удара Пэйтон был уже мертв. Его окровавленное тело успел в падении подхватить Стивен и быстро скрыться с ним внутри комнаты, не забыв захлопнуть дверь.
***
- Проклятие...
Рэй и Тоби моментально выхватили из кобуры оружие, как только приблизились к комнате 2277. Возле двери она обнаружили густую лужу свежей крови.
- Почему именно нас отправляют на такие вызовы? - задал риторический вопрос Рэй, оглядываясь по сторонам. Тоби тем временем робко попробовал опустить носок ботинка а лужу крови. Он не верил, что это была настоящая кровь. Происходящее настолько казалось абсурдным, что мозг Тоби даже отказывался работать слаженно. Вместо дельных мыслей в голове Тоби звучал лишь голос его семилетнего сына: "Поезд отправляется! Ту-ту!". - Свяжись с Ирвином и Картером - пусть тоже подойдут. Видимо, та старуха не врала...
Поезд отправляется...
- А что она говорила? - спросил Тоби, продолжая тыкать носком в лужу крови.
- Вопила как резанная, будто это её убивают, - Рэй медленно приблизился к двери и вплотную прижался к ней ухом. - Сказала, что слышала выстрел, а затем громкий крик, и всё это доносилось из этой самой комнаты.
Поезд отправляется. Поезд отправляется. Ту-ту.
- А на чьё имя записан номер? - спросил Тоби, даже не думая, насколько важен этот вопрос.
- На некоего Стивена Питсбурга, - Рэй слегка постучал в дверь, продолжая прижиматься к ней ухом. - Эй! Это полиция, сэр! Откройте дверь, живо! Это приказ.
Он бросил строгий взгляд на стоящего рядом Тоби.
- Ты связался с Ирвином и Картером? - спросил Рэй.
- Сейчас сделаю.
Тоби неохотно потянулся за рацией, моля бога, чтобы сегодня ночью ему не пришлось использовать оружие. Хоть бы всё обошлось, лишь бы всё это как можно скорее закончилось, и он смог поехать домой к жене и сыну...
Поезд отправляется...
- И что, на этого Питсбурга нет никакой информации? - спросил Тоби.
Рэй слегка помотал головой, всё ещё прислушиваясь к малейшим шорохам по ту сторону двери.
- Вообще ничего. Пусто, - тихо сказал Рэй. - Человека с таким именем и фамилией просто не существует! А швейцар, записывающий его, пропал. Черт знает что...
- Это точно, - вздохнул Тоби и включил рацию. - Ирвин! Ирвин, это Тоби. Мы возле номера 2277, здесь у порога гребаная лужа крови!
Поезд отправляется!
- Что? - спросил Тоби. - Нет, мы пока ничего не делали... В номере, похоже, никого нет... Ирвин, ты ведь понимаешь, что этот Питсбург, кем бы он ни был, может оказаться сумасшедшим. Я не очень хочу с ним встретиться, понимаешь? Было бы лучше, если б вы вместе с Картером поднялись сюда и...
- Тихо! - внезапно сказал Рэй. Глаза его сузились. Он ещё больше прижался к двери. - Я слышал какой-то шорох...
Произошее в следующее мгновение заняло всего несколько секунд, но для Тоби это была целая вечность. Раздался треск, а следом громкий крик Рэя. Он отскочил от двери и, запнувшись, упал на пол, прижимая руки к окровавленному лицу. Тоби, держа в одной руке включенную рацию, продолжал в шоке смотреть на катающегося по полу напарника до тех пор, пока дверь комнаты 2277 с грохотом не слетела с петель.
ПОЕЗД ОТПРАВЛЯЕТСЯ!!
Это была последняя глупая мысль Тоби, порождённая страхом, прежде чем Стивен проломил топором его череп. Брызнула кровь, Тоби медленно упал на колени, а после неловко повалился в бок, упав рядом со своим обезумевшим от боли напарником.
Ту-ту...
Выйдя из комнаты, Стивен первым делом раздавил ногой валяющуюся на полу рацию, после чего поднял за ворот рубашки истошно кричащего Рэя и поволок за собой к ближайшему номеру. Запертая дверь не была для него преградой - несколько ударов топора и проход открыт. Номер оказался нежилым.
Не включая свет, Стивен проволок дергающегося Рэя через спальню в уборную, оставляя на полу кровавый след. Там он поместил Рэя окровавленной головой внутрь ванной и открыл горячую воду. Пока ванная наполнялась кипятком, Стивен крепко держал Рэя за шею и отпустил лишь когда алая от крови вода начала выливаться за края ванной, а тело полицейского перестало биться в судорогах и обмякло.
Подхватив брошенный по пути топор, Стивен вышел из номера, даже не потрудившись выключить воду. Глаза его были затуманены, всё тело мучала жгучая ненависть, выкручивающая каждую мышцу. Он тяжело дышал, чувствуя, как некая тварь буравит его мозг.
Тяжёлой походкой он направился обратно к своей комнате, но внезапно услышал столь же властный, сколько испуганный голос:
- Стоять и не двигаться!
Стивен замер. На другом конце коридора за его спиной стоял Ирвин, сжимая пистолет дрожащими руками. Его нижняя губа подрагивала, а рубашка насквозь пропиталась потом.
- Руки вверх! - крикнул Ирвин и сделал несколько нерешительных шагов в сторону убийцы.
Стивен продолжал стоять, крепко сжав в руке пожарный топор. У его ног валялся Тоби, из проломленной головы которого всё ещё вытекала кровь.
- Подними руки, скотина! - взвизгнул Ирвин, решив для себя выстрелить в этого ублюдка сразу же, как только представится такая возможность. Желательно убить его этим выстрелом. - Делай, что я говорю, а не то...
Он не успел договорить. За долю секунды Стивен успел развернуться и швырнуть со всей силы топор. Пролетев через весь коридор, он вонзился Ирвину точно в грудь, сломав несколько костей, осколки которых тут же проткнули сердце.
Упс - такая была последняя мысль Ирвина, прежде чем он упал на пол. Из его рассеченной груди пульсирующей струёй била кровь. Топор покоился рядом.
Когда Картер вбежал по лестнице на тринадцатый этаж, он увидел сначала только два трупа своих напарников. С пистолетом в руках он перешагнул через тело Ирвина, даже не проверив, жив ли ещё тот. По количеству крови всё было и так понятно.
Далее он заметил тело Тоби, лежащее возле комнаты 2277. Слетевшая с петель дверь лежала совсем рядом. Тело Рэя Картер нашёл лишь спустя несколько часов в ванной комнате одного из номеров. В кипятке лицо его напарника сварилось, с него слезла кожа, обнажив мышцы.
Не уставая ругаться про себя и проклинать всё на свете, Картер не спеша приближался к номеру 2277. Он вглядывался во тьму, царившую внутри, но совершенно ничего не мог увидеть. Выставив перед собой пистолет, он встал на пороге комнаты и еле сдержался, чтобы его не вырвало.
- Я хочу, чтобы меня кремировали, - услышал он мужской голос. Следом в центре комнаты разогнулась фигура Стивена, до этого склоняющаяся над обезглавленным телом Ларейн. - И я хочу, чтобы мои рассказы тоже были сожжены. Если я узнаю, что кто-то посмел опубликовать хоть один из них вопреки моей воле, то я заберу вас всех с собой в ад, клянусь!
Нервы Картера подвели его, и он выстрелил в тот момент, когда Стивен стал поворачиваться в его сторону, испугавшись, что тот держал в руке оружие. Пуля попала прямо в голову и прошла на вылет. Когда же тело Стивена упало на пол, Картер понял, что он принял за оружие всего лишь пачку исписанных листов бумаги.
Зайдя в комнату и оглядевшись по сторонам, Картер опустил пистолет и прошептал:
- Твою ж мать...
Все стены номера были исписаны кровью. Незнакомые слова окружали его со всех сторон, сливаясь в бредовые, лишенные смысла предложения. Если б Картер поднял листы бумаги, зажатые между большим и указательным пальцем Стивена, то убедился, что сделанные кровью надписи на стенах комнаты и есть рассказы человека, которого он только что застрелил.
Фаза V: Распятие
Мой друг,
Помнишь ли ты меня?
Вспоминаешь добрым словом
Или проклинаешь во снах?
Мой друг,
Помнишь ли ты,
Как мы были друг для друга опорой?
А теперь между нами стена,
Возведённая ненавистью
И медленно покрывающаяся ржавчиной.
Мой друг,
Помнишь ли ты наши бессонные ночи?
И миллионы теплых слов?
Я не хотел гореть в аду
Из-за собственных ошибок.
Я всё простил и устроил себе пытку,
Заслуженно истекая кровью.
Даже сейчас я не могу сдержать слёзы,
Когда вспоминаю о нас.
Я сам сделал себя одиноким,
Никто меня не предавал.
Дорогой друг,
Не пугайся, когда найдёшь
Меня в луже крови.
Лучше прости все мои грехи.
Закопай меня в моей собственной могиле,
Чтобы некого больше было винить.
Я был не прав, и теперь
Только смерть оправдает меня.
Я получу второй шанс
Стать тем человеком,
Которым я должен был быть.
Я глупец, сам себя убивший.
Я потерял счастье по глупости.
Мой друг,
Забудь плохое,
Ведь я давно всех простил,
Но только себя ненавижу.
Я потерялся в своей голове,
Потому что мечтал обрести себя.
Пуля избавит меня от страданий,
Чтобы я начал путь снова.
Я столько раз убивал любовь,
Я душил добро,
Я отдавался злу,
Надеясь оправдать себя.
Кем мы с тобой стали?
Я объявил тебя врагом,
А ведь врагом был я сам.
Мне жаль, что я сделал тебе больно,
Я не хотел упереться в тупик.
Неужели не помнишь?
Я видел, как забавно убивали.
Как жертвы сосали дуло револьвера,
Прежде чем проглотить пулю.
Когда-то я тоже умел любить.
Меня воспитали злом,
Меня вскормили насилием,
А я пошёл на всё ради места под солнцем.
Месть и злоба,
Обида и грусть.
Только с помощью боли
Я смог увидеть себя насквозь.
Я ненавижу эти серые стены,
Я сам построил из них свой склеп.
Я помню всё до сих пор,
И никакой яд не поможет забыть.
Ты ненавидишь меня за все слова.
Я знаю, что много раз спасал тебя,
Но из-за меня было пролито много слёз.
Я гордился той болью, что причинил,
Когда объявил,
Что конец наших игр наступил.
Я сказал и сделал,
Я дал столько клятв,
Но ни одной не сдержал.
Теперь я жду расплаты
И хочу ускорить её приход.
Каким я останусь
В прахе твоих воспоминаний?
Прольешь ли хоть одну слезу
Или запрешь все двери,
Боясь услышать мой голос вновь?
Мой друг,
Не покидай меня.
В последний раз,
Когда я отпускаю голову
И молю лишь забыть свою тьму.
Я сжег все мосты,
Я столько жизней загубил,
Что никогда не найду покой.
Иногда мне лишь хочется,
Чтобы призраки услышали меня.
Но я один, вновь во тьме,
Потому что потушил пламя.
Мой друг,
Я боюсь умирать.
Мне тяжело делать вдох,
Ведь горло полно слёз.
Я не умел жить -
Пусть это станет эпитафией.
Кто я, кроме груды костей?
Как я смел восстать против?
Покаяние - так это назовут,
Все те, кто будут охотиться на меня,
Даже когда я уйду.
Сколько раз мне вставать на колени,
Чтобы ты простил меня?
У меня больше нет сил страдать,
Я не готов умирать,
Но иногда нужно закрывать глаза.
И так закончится мой жизненный цикл.
Во мне нет ничего,
Чем можно гордиться.
Я признал все ошибки -
Теперь разрежьте меня на части.
Что скажет тот,
Кто прочтёт это?
Пусть сделает моей эпитафией
Или придаст слова огню.
Мой друг,
Знал бы ты только,
Насколько я глуп и наивен.
Всю жизнь я искал того,
Кто ставит мне под ноги капканы,
А когда обернулся,
То понял, что иду один.
Теперь всё упирается в могильный камень,
Потому что только после смерти
Я получу второй шанс
И стану тем человеком,
Которым должен был быть.
Я вернусь в начало,
Чтобы попробовать обрести себя вновь.
Возможно, когда-нибудь
Я действительно вырасту,
И никто уже не растопчет меня.
В смерти нет ничего страшного -
Кто-то делает это быстро,
А кто-то лучше.
Всё повторяется снова и снова.
Пустоты в моей голове
Будут заполнены кровью.
А нерушимая стена наконец падёт,
Когда стены будут залиты моей кровью.
Иначе я не смогу оправдать себя.
Я поднялся на борьбу,
Но когда понял свою суть,
То было уже поздно.
Теперь отпусти мне все грехи
И дай шанс попробовать снова.
Считай вместе со мной:
Раз, два, три.
Я родился в грязи.
Четыре, пять...
И в грязь я вернусь.
Дата добавления: 2019-08-30; просмотров: 104; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!