Попов Владимир Александрович (1934 – 1995) 3 страница
- Хватит, - говорит бедняк.
Сто рублей для него – это очень большие деньги.
Хозяин взял сто рублей, купил еду и пошел домой. Праздник пришел для него и для семьи.
Назавтра курица опять золотое яйцо снесла. И послезавтра тоже. Продали они второе яйцо за двести рублей, третье – за триста. И весь день Иван с женой обновы покупали, крупу – мешком, сахар – мешком, зерно – санями, ситец – тюками. Покупали, покупали, носили, носили, и на себе, и на лошади. И хлеба, и сахару, и крупы, и всего стало у них вдоволь. Сами едят и соседей угощают.
Богатый брат задумался. Что же это случилось с Иваном: все кулями да мешками носит, откуда у него деньги? Завидно богачу. Не пьет, не ест, даже похудел от зависти, а Иван говорит жене:
- Ну, хозяйка, жили мы с тобой бедно, из-за нужды никогда пира не устраивали, именины не справляли. Теперь у нас все есть. Давай, готовься, еды напеки, пива навари. Именины с тобой устроим, всю деревню в гости позовем.
Хозяйка неделю пиво варила, хлеба напекла – к именинам готовится. И начался пир на весь мир. Пригласили всех родственников и богатого брата Василия тоже позвали. Пришли все, расселись. Стыдно Василию богачу. Он и то такого пира не устраивал. Выпил рюмки две, а больше не пьет, захмелеть не хочет, охота ему допытаться, отчего брат разбогател.
А Иван от радости с одним – рюмку, с другим – стакан. Захмелел.
Василий стал расспрашивать.
- Эх, - говорит, - брат, как это ты разбогател?
|
|
|
Иван и рассказал все.
- Вот, - говорит, - брат, Нужда ко мне привязалась. Я её увидел, когда к тебе на пир приходил. Помнишь, выгнал ещё меня? Я взял да и похоронил Нужду-то на кладбище возле поповского погреба. Так и избавился от Нужды.
Василий и решил:
- Пойду-ка и откопаю оттуда Нужду.
Ладно. Василий тайком ушел. Схватил лопату, побежал на кладбище и принялся копать. Копал, копал, смотрит: кто-то копошится на дне ямы.
- Нужда, - говорит, – жива ли?
Нужда поднялась и говорит:
- Еле живая, чуть не задохнулась, давай помоги выйти.
Богатый брат подал руку Нужде, поднял Тощую и говорит:
- Вот ведь злодей-то, что с тобой устроил. Если бы не я, тут бы и пришлось тебе гнить. Иди скорей к нему, у него как раз пир сегодня.
- Спасибо, - отвечает Нужда, - спасибо, добрый человек, за то, что откопал. Но к твоему брату, уж нет, я ни за что не пойду. Что с ним сделаешь?
- Погоди, я перехитрю её, - думает Василий. – Отведу на пир да там и оставлю.
Отправились они к Ивану на пир. А тут на столе разные кушанья, лапша и огурцы, творог с яйцом и каша со сметаной, котелок масла и горячие блины.
Зашел Василий в избу, а Нужда осталась у крыльца. Не смеет зайти.
- Попадусь Ивану в руки – опять закопает.
Василий ждал, ждал Нужду и обратно вышел. Нужда тут как тут, вспрыгнула ему на плечи, привязалась крепко-накрепко.
|
|
|
С той поры обеднел, разорился Василий. То корову медведи задрали, то на другой день воры амбар обчистили, а на третий день изба и клеть сгорели.
А Ивану Нужда на глаза не показывалась, до сих пор его боится и стороной обходит.
Задания к тексту:
Объясни значение слова «нужда». Почему в тексте это слово пишется с большой буквы?
О чём мечтал Иван? Что же изменило его жизнь?
Почему Нужда «крепко-накрепко привязалась» к Василию? Что было для него в жизни самым важным и дорогим?
Почему сказка так закончилась? Над кем и над чем смеётся народ в этой сказке? Кого и что осуждает?
Какие особенности быта коми народа отразились в сказке?
Выбери в тексте сказки отрывок для выразительного чтения: подумай, как ты передашь при чтении своё отношение к героям и их поступкам? Определи, что подчеркнёшь голосом. Выбери тон и темп чтения, отметь, где будешь делать паузы.
СКАЗКИ ФИННО - УГОРСКИХ НАРОДОВ
Длинный день
Коми – пермяцкая сказка
Жил да был богатый мужик по имени Понтей. Богатый и очень жадный.
Уродилась у него в поле рожь высока да колосиста, и тут бы радоваться надо, а Понтей горюет:
- Опять у него расходы! Чтобы такой урожай убрать, надо помощников со всей деревни созывать. А раз помощники придут, то их напоить, накормить надо. Они день отработают, а ты их уже корми! Они другой день отработают, а ты их опять угощай, корми. И на третий день корми, и на четвертый… Чистое разорение! Нет, хорошо бы тут что-то придумать. Хорошо бы как-то так сделать, чтобы помощники у меня в поле наработали побольше, а я бы на их угощение хлеба, соли да кваса истратил поменьше…
|
|
|
И вот он ходит у своей избы под окошком, руки за спину заложил, голову опустил: думает.
А рядом с ним жил один шустрый мужичок. Он давно про скопидомство* Понтеево знал, и очень оно ему надоело. И вот как увидел этот мужичок Понтея на лужайке, так сразу подходит к нему и этак вежливо-превежливо говорит:
- Здорово дядя Понтей! О чем задумался? Ежели горе какое, поделись. Я ведь тебе сосед: вдруг да что и присоветую, вдруг да и выручу.
- Есть горе, есть… - вздыхает Понтей. – и горе есть и посоветоваться надо бы… Да только за хороший-то совет, поди, денежку с меня стрясешь?
- Ну что ты! Я бесплатно.
И тогда Понтей обрадовался и рассказал соседу-мужичку про свою заботу:
- Как бы сделать так, чтобы помощники у меня в поле наработали побольше, а я бы на их угощение истратился поменьше
|
|
|
Мужичок и дослушивать не стал: вмиг все сообразил.
- Знаю, - говорит, что тут надо делать, знаю. И тебя, дядя Понтей научу.
- Научи, милушко, научи! – так и засиял Понтей, а мужичок ему объясняет:
- День надо растянуть… День надо вытянуть так, чтобы вдвое длиннее стал. Вот у тебя помощники в два раза больше и наработают, а съедят во столько же раз меньше.
- Да как его растянешь? Чем?
- Ухватом,* дядя Понтей, ухватом. Тем самым, которым твоя хозяйка горшки в печи переставляет… Возьми завтра утречком ухват, залезай на сосну в поле, да как солнышко подыматься начнет, ты в него ухватом и упрись посильнее. Оно подымается, а ты все равно придерживай… Оно подымается, а ты его все равно придерживай… Оно подымается, а ты его все равно придерживай! Вот так вот день и растянется. Понял ли?
- Понял! – совсем возликовал Понтей. – Да только не обманываешь?
- Ни в жизнь! Я сам этак делаю. Правда, не летом, осенью. Когда со старухой картошку в огородце копаем. Осеннее-то солнышко куда как быстро садится; вот я его на полчасика, на часик нет-нет да ухватом над нашим огородцем и придержу… Шибко хорошо выходит! Но осенью это делать, конечно, легче. Осенью солнышко ходит невысоко, и я его придерживаю коротеньким ухватом, а вот тебе по нынешней, по летней, поре ухват придётся насаживать на длинный шест. Есть ли у тебя такой?
- Е-есть! – совсем уже воспрял Понтей и кинулся по деревне стучаться в окошки, в калитки, скликать на завтрашний день помощников.
А рано утром, когда ещё и петухи не кукарекали, и заря не занималась, забрал у бабы на кухне самый крепкий ухват, вытянул из ограды самую длинную, самую толстую жердь,* прикрутил к ней ухват веревкой и помчался в поле.
Прибежал к сосне, влез почти на самую макушку, глядит – не идут ли жнецы-помощники.
И вот жнецы пришли, и новый день над полем занялся, и тогда Понтей выставил над сосной ухват как можно дальше, прицелился в красное солнышко, - прицелился да и держит, и держит его изо всех сил, чтобы оно не так быстро поднялось.
Работники жнут серпами рожь, снопы вяжут, широкие суслоны* ставят, а Понтей пуще их всех старается. Толстую-то, длинную жердь с ухватом на конце, да сидя на зыбких сучках, попробуй-ка удержи! Надорвешься…
Солнышко ещё только-только сумело над лесной опушкой приподняться, а у Понтея уже и рученьки болят, и спина занемела. Но зато он теперь так и чувствует, так и видит: время пошло намного медленней! Настолько медленней, что, можно сказать, остановилось совсем.
- Ишь ты… Получается! – бормочет Понтей. – Да как бы мне не перестараться. Похоже, я день-то не вдвое уже растянул, а раз в пять! Как бы мои работнички не догадались. А догадаются – по домам разбегутся… Нет, надо и самому отдохнуть. И мужикам да бабам дать передышку. Надо разок-другой и хлебом да квасом их угостить.
И тут он сполз с сосны. Отдышался, сел на землю и говорит:
- Ну, робятушки! Поработали мы хорошо, давайте-ка пообедаем.
Жнецы. Конечно, очень удивились. Удивились, переглянулись. Ведь на самом – то деле и часу не прошло, как рожь убирать начали, а хозяин уже обедать зовёт. Но если зовёт, отказываться не стали: сели, пообедали.
Пообедали, отдохнули, да только за серпы опять взялись, только снопы вязать да суслоны ставить наладились, а Понтей уже вновь со своей сосны слазит.
Слазит, рукавом пот утирает:
- Ну и работенка наша крестьянская! Ну и упарились мы, робятушки! Ну и дел наворочали! Давайте-ка пополдничаем…
Так весь день у жнецов и прошел в обедах, полдниках, ужинах да паужинах, и ничего они толком почти и не сделали на поле, но Понтей был все равно очень рад.
Идет под самый вечер домой, жердь с ухватом за собой волочит, едва-едва ноги переставляет, а в бородищу все ж таки ухмыляется:
- Это ж надо же сколько я сегодня хлеба да квасу сберег! Даже и не посчитать… Работники – то думают всего лишь один день прошел, думают, это я их, глупых накормил за целую неделю! Ай да я! Ай да мой шустрый соседушко! Завтра утром опять полезу на сосну.
Задания к тексту:
С какой целью Понтей забрался с ухватом на самую высокую сосну?
Кто ему дал такой совет? Почему? А почему Понтей поверил соседу?
Какой эпизод в сказке показался вам смешным?
Каких людей высмеивает народ в сказке? Почему?
Как могла закончиться эта сказка? Придумайте концовку.
Дверь на лугу
Коми – пермяцкая сказка
Жили в одной деревеньке девочка с матерью. Не было у них ни коровы, ни овечки, ни петушка, ни курочки во дворе, а жили девочка с матерью тем, что пряжу пряли да на базаре продавали.
И вот однажды напряли они пряжи большой моток, и мать говорит:
- Сбегай, доченька, на речку, пряжу как следует вымой да выполощи. Я сама не могу. Что-то мне не здоровится…
Взяла девочка пряжу, побежала на речку. Встала там на белый камушек и давай пряжу мыть, полоскать.
Полоскала, полоскала, да моток-то из рук выпустила, и он утонул.
Заплакала девочка, уткнулась в коленки:
- Ой, что теперь делать – то? С чем теперь на базар пойду, как для больной мамушки молочка куплю? Я ведь ей молочка купить хотела.
Плачет девочка и вдруг слышит за спиной на берегу как будто бы кто – то говорит:
- Не плачь, девочка… Не плачь, маленькая… Оглянись!
Девочка оглянулась и видит: стоит у самой речки на лугу дверь. Стоит она среди зеленой травы, среди ромашек, и вся она сосновая, строганная, а петли – серебряные.
Дверь на замок не заперта, на ветру поскрипывает:
- Глянь, девочка, за порог!
И девочка глянула за порог и увидела там тропинку.
Тропинка узенькая, не шибко натоптанная, но по траве под солнышком вьется весело, так и манит вдаль побежать.
Дверь тоже скрипит, подсказывает:
- Беги, беги! Там найдешь свою пропажу.
Послушалась девочка, переступила порог, побежала.
Бежит, а сама все поглядывает: « Где мой моток? Ничего я пока не вижу, одни лишь цветы на лугу, шмели да бабочки».
Вдруг смотрит девочка, а навстречу ей хохлатая курочка бредет. Тихонько так бредет, едва переступает лапками.
- Здравствуй, хохлатка! – говорит девочка. – Ты мою пряжу не видела?
- Нет, - отвечает курочка, - не видела. Не до того мне. Очень есть хочу. Зёрнышка у тебя в кармане, в переднике не найдется?
- Зёрнышка нет, а вот хлеба краюшка лежит. Я её с собой на речку брала. Хватит, если отщипну кусочек?
- Как не хватит! Конечно, хватит, - обрадовалась курочка, и девочка отщипнула ей кусочек и побежала дальше.
Бежит, бежит, а навстречу петушок.
Спрашивает девочка:
- Петушок, петушок, алый гребешок! Не попадался ли тебе на тропинке моток пряжи?
- Нет, не попадался. А если и попадался, так я не заметил. Очень есть хочу! Нет ли у тебя в кармане зёрнышка?
- Зёрнышка нет, а вот хлебцем угостить можно. Хватит, если отщипну от моей краюшки кусочек?
- Хватит! – обрадовался петушок, и девочка опять побежала дальше.
Бежит, торопится, а навстречу овечка. Шерсть у овечки на лбу колечком, а глаза грустные.
- Здравствуй, баренька! – говорит ей девочка. – Ты не видела на тропинке моток пряжи?
- Нет, не видела. Мне теперь не до того. Иду, бреду, а откуда – то хлебцем пахнет… Не из твоего ли кармашка? Я хлебца отведать хочу.
- Отведай, – говорит девочка. – На тебе половину моей краюшки. Да только хватит ли?
- Хватит! – обрадовалась овечка, и девочка помчалась дальше.
Бежит, а навстречу ей бурая корова идет. Идет, на весь луг шумно вздыхает.
- Бурёнушка, бурёнушка! Умница, красавица! Моток пряжи не видела?
- Нет, не видела. А вот ржаной хлебец ещё издали чую… Не угостишь ли?
- Угощу! Получай остаток моей краюшки. Только он очень маленький… Хватит ли?
- Хватит! – обрадовалась бурёнушка, и девочка побежала дальше.
Бежит, а навстречу никого больше нет, лишь роща на краю луга зеленеет.
И стоит там белая берёза, листьями печально шумит.
- Берёзонька, берёзонька! – говорит ей девочка. – Сразу я вижу, нет под тобою моей пряжи. Да только сама ты о чем грустишь?
Отвечает берёза:
- Пролетел озорник-вихрь, надломал мою веточку. Подвяжи платочком, а то повянет.
Тут девочка и сама вздохнула:
- Один у меня платочек, мамушкой дарёный… Да раз такая беда, - подвяжу.
И она подвязала платочком веточку, хотела бежать дальше, а берёза шепчет:
- Далеко теперь не бегай, загляни в рощу. В роще – избушка, в избушке - старушка. Вот эту старушку о своей пропаже и спроси…
Оглянулась девочка, а невдалеке, и верно, избушку видать. Стоит она под березками среди огородца, в огородце банька, рядом с банькой родник журчит.
Стукнула девочка в дверь избушки, оттуда старенькая – престаренькая старушка выглянула:
- Что тебе, милая, надобно?
- Здравствуй, бабушка… Не знаешь ли, где мой моток пряжи? Такой вот большой…
- Знаю, как не знать! Знаю, да скажу не сразу… А сначала истопи ты вот баньку. Да как затапливать начнёшь, лучину ломать примешься, так смотри, чтобы она ломалась без треску, дрова чтобы горели без копоти, а воды в котел наносишь решетом.
Побежала девочка баньку топить, и всё у неё сначала пошло как надо.
Лучинок нащепала тоненько-претоненько, и, когда их ломала, они не трещали. Дров из поленницы набрала самых лучших, сухих, и когда онт загорелись, то горели без копоти. Только вот воды решетом наносить никак не может: вся она обратно в родник сквозь дырки проливается.
- Нарви моих листьев да глиной смажь…
Нарвала девочка березовых листьев, смазала их глиной, заклеила дно в решете и воды в баньку натаскала мигом.
А потом и пол подмела, и пару поддала, и стучится опять в избушку:
- Готово, бабушка!
- Вот, милая, и славно, вот и славно… Да только это ещё не всё. Теперь ты моих внучаток-ребяток попарь. Мне с ними самой никак не управиться.
Заглянула девочка в избушку, а ребяток там у бабушки полным – полнёхонько! И все они мал мала меньше, все голопузенькие, чумазенькие и все очень шустрые.
Как завидели девочку, так давай по избушке бегать да кричать:
- А мы париться не желаем! Мы – непривыкшие!
Но девочка и сама шустрая была. Говорит:
- Я вас и спрашивать не буду!
Одного под мышку подхватила, второго себе на закрошки* посадила, третьему, четвертому подшлепнула – они сами, своим ходом помчались в баньку. А там она их всех уложила на полок в один тесный рядок, жару – пару ещё подбавила да и давай веничком охаживать!
Шлёпнет мокрый веник по горячим спинкам: плюх да плюх, а ребятишки только отпыхиваются: «Ух да ух!» были они чумазенькими, стали чистенькими, розовыми. Сами девочке кричат:
- Ох, тётенька, как хорошо! Ёще поддай пару!
Напарила их девочка всех дорумяна, представила бабушке:
- Получай своих внучаток! Всё ли теперь я сделала?
- Теперь всё, - говорит старушка. – Теперь прими от меня вот этот пестерёк* с крышечкой и ступай домой. Крышечку в пути не открывай, всё, что под ней, дома увидишь. Под крышечкой и моток найдешь.
Приняла девочка подарок, поклонилась низехонько старушке и ребятишкам, побежала домой.
Поравнялась с белою берёзой, та шелестит:
- Погоди, я тебе должок отдам.
И уронила на плечи девочке новенький шелковый полушалок.
Догнала девочка на тропинке бурую корову, а та говорит:
- И я с вами!
Догнали девочка, корова, овечка курицу с петухом, а те тоже просятся:
- Берите и нас в компанию1
И вот они все впятером подходят к тому месту, где раньше на зелёном лугу сосновая дверь стояла, а двери той уже и в помине нет.
Зато девочкина деревенька рядом, и сама мамушка навстречу торопится, бежит:
- Где хоть ты, милая дочка, у меня потерялась-то?
- Разве я потерялась? – смеётся девочка. – Смотри, я с кем пришла: с коровушкой, с овечкой, с курочкой да с петушком… Они теперь наши! А то, что в самом деле терялось, то тоже нашлось. Глянь-ка!
И девочка открыла пестерёк, а там моток пряжи лежит. Только теперь вся пряжа не простая, а золотая. Так в берёзовом пестерьке вся и светится!
Задания к тексту:
Почему сказка так озаглавлена?
Что можно сказать о характере девочки? Докажите примерами из текста, что она любит мать, готова всем помочь, старательная, послушная, вежливая.
Чем похожи все животные – герои в этой сказке? Почему в конце сказки они решили жить вместе с девочкой?
Почему потерянная пряжа превратилась в золотую? Как это связано с главной мыслью сказки?
Найдите в разделе «Пословицы и поговорки» те, которые подходят к этой сказке.
В каких сказках других народов встречается героиня, похожая на девочку из сказки «Дверь на лугу».
Как купец хотел солнце остановить
Удмуртская сказка
Жил когда-то купец-богатей. Нанимал он работников и с самого раннего утра до позднего вечера на работе их морил, ни минуты отдыха им не давал. Сядет солнце, разойдутся работники на ночлег, а купец от досады места себе найти не может:
«И за что я им деньги плачу?.. Не успели на работу выйти, глядь – уже ночь, все спать улеглись!»
Вздумал однажды этот купец построить новый дом. Нанял он плотников и говорит:
- Буду вам платить поденно!
А сам думает:
«Заставлю я их построить дом за один день! Только как это сделать? Как день удлинить?»
Отправился купец искать человека, который научил бы, как день удлинить.
Кого не спросит – все без толку. Одни говорят: «Не знаем!», другие смеются.
Ходил – ходил купец и зашел в одну деревню. А в этой деревне жил Лопшо Педунь, на всякие хитрые выдумки мастер.
Увидел Лопшо Педунь купца и спрашивает:
- Чего вы тут ищете, ваше степенство? Не могу ли я вам помочь чем-нибудь?
- Да вот, - отвечает купец, - ищу человека, который научил бы, как день удлинить. А то с работниками прямо беда: не успеют встать, сейчас же спать ложатся. А им, знай, плати да корми их.
- Ах –ах – ах! – говорит Лопшо Педунь. – И как же это вы, ваше степенство, прямо ко мне угодили? Я вашему горю помогу! Я вас научу. Как день удлинить! Очень это просто!
А про себя думает:
«Погоди, толстопузый! Погоди, жадина! Осмею я тебя на всю округу!»
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 975; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!