ПОЗДНЕРИМСКОЕ СЕНАТСКОЕ СОСЛОВИЕ
Термин «сенаторская аристократия» прекрасно описывает суть позднеримской элиты вплоть до середины VII в. Однако термином этим следует пользоваться с осторожностью, поскольку он охватывает широкий диапазон лиц, обладавших весьма различным экономическим статусом и не обязательно имевших общее социальное происхождение. Сенаторское сословие, представлявшее собой земельную и сановную аристократию, чрезвычайно расширилось в IV–V вв. В отличие от императора Диоклетиана, который по политическим причинам ввел жесткие ограничения на занятие государственных должностей для сенаторов, Константин I охотно назначал на государственные должности многих из них. В середине IV в. в сенате Константинополя числилось около 300 членов, но уже к концу столетия их было около двух тысяч, поскольку императоры назначали сенаторами все новых лиц, и все новые должности по положению стали считаться сенаторскими. Следствием этого было обесценивание сенаторского достоинства и создание новых титулов, чтобы поддержать престиж этого сословия. Все сенаторы имели наследственные титулы «светлейших» (clarissimus). В дополнение к этому с конца IV в. были также введены титулы «сиятельный» (illustris) и более низкий «высокородный» («spectabilis»). Наследственным являлся лишь первый из них. Два старших ранга были связаны с пребыванием на имперской, военной или гражданской службе, хотя титул «высокородного» быстро потерял собственное значение и к концу V в. присваивался обладателям достаточно низких постов. Система титулов усложнилась в связи с тем, что внутри чина «сиятельных» возникли внутренние градации, учитывавшие, находится ли обладатель титула на действительной службе, и где он служит — при дворе или в провинции, а поскольку сановники могли получать свои посты как почетные, не требовавшие активной деятельности, система титулов сделалась еще более запутанной.
|
|
|
Таким образом, термин «сенаторская аристократия» приложим как к тем, кто получал титул clarissimus по наследству — в VI столетии таковых насчитывалось несколько тысяч, — так и к носителям высших степеней титулов illustris и spectabilis, не являвшихся наследственными, хотя детям их носителей автоматически присваивался ранг светлейших. Многие из них были скромными землевладельцами, возможно даже находящимися в стесненных обстоятельствах, хотя вполне заметное число их обладало крупными поместьями и внушительными доходами. В VI столетии было произведено новое уточнение этой системы рангов, согласно которой на высшем уровне титул illustris был замещен двумя новыми — magnifiais («великолепный») и gloriosus («славный»), причем практически все высшие военные и гражданские чины принадлежали к последнему рангу. Термин «сенаторская аристократия», таким образом, должен охватывать и тех людей, которые находились у власти в Константинополе и провинциях, тех, кто воплощал в себе государственную власть на всех уровнях; то есть людей, жалованье которых — если они не обладали внушительным собственным состоянием — позволяло им утвердить себя в качестве крупных землевладельцев. Если сенаторская семья добивалась влиятельного положения на императорской службе, она конечно же обладала достаточными ресурсами, чтобы обеспечить будущность своего следующего поколения и создать себе клиентелу, тем самым утверждая собственное положение в общественной и правящей элите. Однако аристократия эта никогда не бывала родовитой: императоры назначали людей на высокие посты по своему усмотрению, состав этого «класса» (если его можно так назвать) был довольно непостоянным и включал семейства и персон, весьма различающихся по экономическим возможностям и потенциалу.
|
|
|
Эта позднеримская сенаторская элита, внутренне разнородная и в высшей степени дифференцированная по региональному признаку, выполняла роль носительницы позднеримской литературной культуры, а также хранительницы традиций городской культуры раннего римского и эллинистического времени. Эта ее роль менялась вместе с изменением роли городов, сокращением территории империи и сужения культурного и идейного горизонта в период войн VII в. с персами и арабами. Позднеримская культура исчезает почти полностью, унеся с собой огромную долю накопленного духовного капитала. Многие из факторов, повлекших за собой эту трансформацию, были в ходу задолго до кризиса VII в., однако именно он привел процесс к завершению и способствовал созданию новых структур и связей. После этого характер как самой письменной культуры, так и ее носителей значительно меняется по мере того, как меняется отношение элиты к земле и государственной службе. В VII столетии постепенно сходит на нет старая сенаторская аристократия, хранительница позднеантичного культурного багажа, и на смену ей приходит новая служилая знать, очень разнородная по своему этническому, социальному и культурному происхождению. Похоже, что часть старой элиты вошла и в новую, но ее культура претерпела значительные изменения. Провинциальная знать, оттесненная от власти в своих регионах ставленниками Константинополя, стремится проникнуть в столицу, где можно было обрести и власть, и положение в обществе, и новые богатства. Можно было сделать и церковную карьеру, но высшее духовенство находилось также в Константинополе. Императорский двор стал — в еще большей степени, чем прежде, — источником социальных преимуществ. Были и иные, более окольные пути к власти, но этот оставался главным.
|
|
|
|
|
|
НОВЫЕ ПОРЯДКИ
Новая элита своим происхождением была обязана кризису VII в., повлекшему за собой реорганизацию государственного аппарата. Главным определяющим ее фактором была необходимость подбора государственных деятелей, компетентных как в военных, так и в гражданских делах. Глава местной военной или гражданской администрации имел определенные привилегии по отношению не только к крестьянскому сословию, но и к местным землевладельцам: например, монополию на военную силу, право реквизировать продовольствие и другие виды имущества и т. д. Люди, назначенные на такие должности, имели больше возможностей действовать в своих собственных интересах. Тенденция эта подкрепляется тем, что многие из командиров анатолийских войск по происхождению являлись армянами, служившими империи. Это указывает на то, что правительство старалось для решения насущных задач подбирать людей, обладавших соответствующими способностями и ресурсами, поскольку таковые — обыкновенно армяне, происходившие из средней или крупной знати, — часто перебирались на новое место службы со своей вооруженной свитой, тем самым увеличивая свою ценность с точки зрения Константинополя (потребность в опытных военных была высокой), а также укрепляя собственную власть на местах.
Но самой важной приметой времени стало изменение состава константинопольского сената и высших государственных чиновников. Хотя в Византии пути для «новых людей» всегда были более или менее открыты, однако после 660-х гг., по данным источников, особенно возросло число сановников негреческого происхождения. В это же время, по-видимому, выходит из употребления старая система сенаторских титулов и званий (clarissimi, spectabiles и illustres), причем известное значение сохраняет лишь ранг illustres, именуемых gloriosi (по-гречески endoxos, или endoxotatos). В культурном и социальном отношении происхождение и состав имперской знати значительно меняются на всех уровнях. В то же время титулы, более не соответствующие общественной и политической реальности, просто исчезают или приобретают застывший характер на самом низшем уровне системы рангов и статусов. По сути дела, в VII столетии происходит полная перестройка системы титулов и привилегий, основой которой становится прежде всего имперская служба в ущерб положению старой сенаторской знати. Власть как никогда прежде сосредоточивается в руках императорского двора, и прежняя, гораздо более плюралистическая система социальных привилегий, уходит в прошлое. Хотя многие представители сенаторской знати сохранили свою собственность в период экономического кризиса и политических репрессий (волны конфискаций и казней имели место при императорах Фоке (602–610) и Юстиниане II (705–711, его второе правление), но этот слой потерпел большой экономический и политический урон.
Одним из результатов этих перемен стало восприятие сенаторских титулов и эпитетов как части обыкновенной системы рангов, основанной на службе при дворе. Сохранение за ними «сенаторских» градаций сохранялось еще и в IX и X вв. Отсюда следует сделать вывод: раз сенаторское достоинство оказалось сведенным к одному из аспектов имперской и палатинской иерархии рангов и старые титулы, соответствующие сенаторскому положению в прежнем, римском смысле, оказались вышедшими из употребления, значит, сенаторское сословие как таковое перестало существовать. Отныне «сенаторов» назначали императоры, и наследственный кларриссимат прекратил свое существование, что в свой черед может указывать на то, что социо-экономические и культурные элементы, образовывавшие прежние, сенаторские порядки, прекратили свое существование или во всяком случае ослабли настолько, что утратили свое влияние на государство и правительство. Таким образом, константинопольский сенат, — обладавший по-прежнему существенным влиянием, поскольку состоял из высших имперских сановников, — более не являлся средством выражения экономических и политических интересов широкого слоя землевладельцев, привилегированных аристократов, культура которых являлась частью позднеантичной цивилизации.
Это отнюдь не означает, что в VII — первой половине IX в. не было слоя состоятельных крупных землевладельцев, или что его интересы не были представлены в политике константинопольской элиты. Однако эта часть общества перестала быть господствующей в государстве, поскольку имперская служба сама по себе превратилась в самый важный источник экономических и социальных преимуществ. Общая социально-политическая база позднеримской элиты основывалась, в частности, на ее монополии на гражданские магистратуры, губернаторские и юридические посты в провинции и в Константинополе. Однако многие из них или исчезли, или утратили свою значимость в результате происшедших после 640–650-х гг. изменений в роли городов и в налоговой и военной администрации, что повлекло за собой существенные изменения в статусе многих постов и концентрацию контрольных функций власти в руках императоров и их немногих приближенных. От степени близости ко двору теперь в первую очередь зависят и карьера, и высокое социальное положение.
Таким образом, включение сенаторских титулов в единую имперскую иерархию развивается как бы одновременно с исчезновением сенаторского сословия и его системы рангов, служившей для общественной идентификации этого слоя. При формальном сохранении значения сенаторского звания, в этот исторический период развивается имперская «меритократия» («власть заслуженных»), в которой как для старой, так и для «новой» знати известное значение имела личная компетентность, а также система связей, при определяющей роли императорского двора.
В период спорадической нестабильности, характерной для 650–720-х гг., по всей видимости, не находилось места для развития культуры прежнего истеблишмента, что сказалось в значительном уменьшении числа произведений нецерковной литературы, а также в некоторых других культурных тенденциях. По мере концентрации власти при дворе и углублении упадка сенаторского сословия, лица, принадлежавшие к последнему, начинали во все большей и большей степени зависеть от двора, следствием чего стал общественный и финансовый упадок провинциальных центров. Это явным образом отражается в участи средних и младших сенаторских титулов, либо исчезающих, либо опускающихся на самое дно иерархии. Теряет былое значение и благородство происхождения: например, в агиографических сочинениях VII–IX вв. отсутствует общепринятый способ описания богатства и положения известных людей; все внимание уделяется их состоянию в настоящее время, но не происхождению и родословной (о чем упоминается лишь иногда).
Эти перемены означали не просто утрату власти старой знатью или засилье в государственной жизни выходцев из других слоев. Они прежде всего означали, что новая «псевдозаслуженная» знать, по крайней мере в этот период, целиком зависела от императоров. Несмотря на малое количество источников, зачастую малопонятных, можно выделить одну общую особенность: в VII столетии имела место крупномасштабная концентрация власти и экономического контроля в руках государства. Сокращение территории государства, централизация фискальной администрации, утрата городами их посреднической роли — социальной и экономической — между провинциями и Константинополем, заметный рост числа крестьянских общин, независимых от частных землевладельцев, были отличительными чертами этой эпохи. Она и создала ту основу, на которой имперская система смогла просуществовать до XI в.
Дата добавления: 2019-09-02; просмотров: 178; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!