АНГЛИЧАНЕ ВОССТАНАВЛИВАЮТ СИЛЫ
Англия проиграла свое дело во Франции. Должно быть, так казалось многим французам. Но они не учитывали двух вещей: упорства англичан и участия в войне фактического командующего английскими войсками во Франции лорда Джона Толбота. Однако с наступлением новой фазы войны произошел удивительный поворот в ходе боевых действий. Вместо вторжения в Нормандию объединенных сил Бургундии – Валуа, которого можно было ожидать, в борьбу включились не арманья-ки или бургундцы, но старые союзники англичан – фламандцы.
Это произошло следующим образом. Герцога Филиппа крайне задело презрение, с которым отнеслись англичане к его предложению о нейтралитете. Он испытывал сильную неприязнь к бывшим союзникам, которые платили ему тем же, поскольку не бывает неприязни большей, чем между рассорившимися закадычными друзьями. Англичане всегда втихомолку презирали Карла. Теперь они возненавидели Филиппа. Бургундцы решили отомстить им. Но как можно было нанести урон бывшему союзнику с наименьшими затратами усилий со своей стороны? Очевидно, путем захвата Кале. Какие бы владения англичане ни считали обреченными на сдачу противнику, потеря Кале – этого настоящего «пистолета, нацеленного в Париж» – уязвила бы их гордость больше всего. Опять же Фландрия граничила с Кале, а фламандцы стали его подданными. Если бы герцогу удалось убедить фламандцев, что выдворение англичан из Кале отвечает их (торговым) интересам, то он мог бы использовать их в своей затее. Это была перспективная идея, имеющая под собой реальные основания. Филипп с энтузиазмом принялся за осуществление своего плана. Если бы фламандцы осадили портовый город с суши, он мог бы блокировать его с моря. Оказать помощь защитникам Кале было бы невозможно, судьба города была бы решена, а торговая пошлина на шерсть была бы упразднена. Эти доводы покорили фламандцев. Они собрали внушительную армию и с воодушевлением двинулись штурмовать город. Однако англичан предупредили о нападении, и они приняли контрмеры. По всей стране был объявлен набор рекрутов, в портовый город доставлялись подкрепления, поставки продовольствия и амуниции. Командовать гарнизоном города поставили герцога Глостера.
|
|
|
Фламандцы усердно занялись осадой, но обстановка складывалась для них неблагоприятно. Защитники города были настроены решительно и агрессивно. С ростом потерь боевитости у фламандцев поубавилось, особенно в связи с тем, что бургундский флот так и не появлялся на внешнем рейде Кале. Они открыто жаловались своему герцогу, который в ответ приводил различные отговорки, давал обещания и посулы. Ему с трудом удалось уговорить фламандцев продолжать осаду. В конце концов появился и бургундский флот, четыре корабля выделили для блокады канала, ведущего в гавань порта. Однако один из этих кораблей был потоплен береговой артиллерией, прежде чем занять свою позицию[108], три других сели на мель. Во время отлива корабли большей частью выступили над водой и ликующие английские солдаты бросились разбирать их, а дерево использовали для собственного обогрева. Бургундский флот бесславно вернулся домой. Фламандцы не могли вынести это, они находились на грани открытого мятежа. Несмотря на отчаянные попытки герцога отговорить подданных, они свернули военный лагерь и спешно возвратились в Брюгге. Защитники Кале преследовали фламандцев до Гравлина и захватили много пленных и трофеев. Когда герцог Глостер высадился в Кале, он увидел, как его победоносные войска возвращаются в город.
|
|
|
Герцог Хамфри провел последующие девять дней в почти бескровных кампаниях. Он немедленно вторгся во Фландрию, предав огню Байоль и Поперине, угрожая Сент-Омеру. Затем герцог выплатил армии жалованье и вернулся в Англию. За это его осудили критики, доказывая, что он мог продвинуться в Пикардию и захватить Аррас, штаб-квартиру герцога Бургундского. Но его армия не годилась для полевых сражений или осады городов, она была способна только защищать Кале. Попытка захвата Арраса без осадных орудий была бы тщетной.
|
|
|
* * *
В то время как взоры англичан были устремлены к судьбе Кале, который английские хронисты называют любовно «драгоценным камнем», гораздо меньше уделяется внимания войне с Валуа. В самом деле, герцогу Йорку, отправленному во Францию регентом, поручается начать переговоры с Карлом VII (из которых ничего не вышло). Однако вслед за победой, одержанной над Бургундией в сражении у Кале, война на основном фронте могла вспыхнуть с возросшей силой. Ведь обстановка улучшалась. Паника, охватывавшая войска при появлении на поле боя «дьявольского отродья», уже давно не возникала, к английским солдатам вернулся их прежний боевой дух. Воплощением этого духа был Джон Толбот, который скоро дал о себе знать.
СРАЖЕНИЕ ПРИ РЮ
В январе 1436 года близнецы-оводы, Ла Ир и Потон де Ксентрайль, подошли с войском в 1000 человек к воротам Руана, надеясь, что сторонники французов откроют ворота города. Когда этого не произошло, они отступили на 10 миль в восточном направлении и остановились в деревне в окрестностях Рю, ожидая подкреплений. Об этом узнал Толбот. Быстро собрав войско в 400 человек, среди командиров которого были лорд Скейлз и Томас Керьел, он помчался из Руана бешеным галопом. Городок Рю расположен в низине, окруженной лесом. В полумиле на запад в направлении Руана четко просматривается холмистая гряда, через которую идет дорога на Руан. Из-за деревьев верха гряды из деревни не видно. Передовые посты французов на холмах также не видны из города. Нападение Толбота застало эти посты врасплох. Когда французы обратились с холмов в бегство, их паника передалась войскам в городе. Ла Ир предпринял все возможное, чтобы построить свои войска в боевые порядки на рыночной площади и главной улице, но все оказалось тщетным. Его самого ранили и вынесли в общей толчее из города. Всадники Толбота энергично преследовали беглецов на главной улице, которые искали спасения в восточном направлении. В плен к победителям попало некоторое количество высокородных рыцарей, англичане захватили весь обоз французов. Победа была полной. Хотя в битве участвовало незначительное количество войск, ее значение велико. Снова были продемонстрированы прежние стремительность и превосходство в бою англичан, уступающих в численности противнику в соотношении один к двум. Потерпели позорное поражение два наиболее известных и способных французских военачальника.
|
|
|
* * *
Теперь Джон Толбот высматривал новую добычу, и, очевидно, первое, что приходило на ум, – Понтуаз. Этот город вернулся под власть французов вместе с другими соседними городами, а командующим его гарнизоном был не кто иной, как Л'Иль Адан, соратник Толбота в кампании двухлетней давности по захвату Сен-Дени. Толбот не оценил занятие этого поста своим бывшим соратником и решил проучить бургундца.
Нам придется уделить Понтуазу немало внимания, поэтому неплохо познакомиться с его положением на местности. Как следует из названия, его место у моста через реку Уаза, ширина которой там достигает около 100 ярдов. Мост связывает прямую дорогу между Руаном и Парижем и, поскольку он самый крайний вниз по течению реки, имеет особо важное стратегическое значение. Ведь Уаза в своем нижнем течении широка и непреодолима вброд. Город стоит на подходах к Парижу с севера, и неудивительно, что он стал самой важной крепостью. Те, кто проезжают по железнодорожному мосту на пути в Париж из Дьепа, легко оценят значение этого места. Здесь над мостом возвышаются развалины крепости, город расположен на скалистом окончании узкого хребта, тянущегося на север от реки. Его окружала высокая стена, остатки которой еще сохранились. Во всяком случае, Понтуаз был мощной крепостью с боеспособным гарнизоном, запасами военного снаряжения и продовольствия.
Этот город и выбрал Толбот для захвата, хотя имел при себе всего лишь 400 воинов, и, кроме того, была середина зимы, причем весьма суровой. Возможно, английский военачальник считал, что французы не станут ожидать нападения в это время.
12 февраля 1437 года Толбот, воодушевленный своей победой при Рю, выступил из Руана. Совершив бросок, достойный сэра Томаса Дагуорта, он незаметно приблизился к окрестностям Понтуаза. Мороз достигал такой силы, что Уаза замерзла, и, как сообщают хроники, воины Толбота перешли реку по льду. Сначала такие сообщения озадачивают, поскольку река обходит город со стороны Парижа, поэтому необходимости в ее преодолении не было. Разгадка содержится в поэме Марциала Овернского. Он рассказывает, как часть английских солдат под видом крестьян, неся корзины с продуктами, как если бы торопились на рынок, вошли в город, не вызывая подозрений. Это они вряд ли могли бы сделать, если бы заходили с другого берега реки. Ясно, что Толбот использовал замерзшую поверхность реки для переправки на другой берег переодетых солдат. Правда, Марци-ал сообщает, что солдаты были одеты в облачение белого цвета, но полагаю, что он спутал их с другим отрядом, предназначенным для штурма города, то есть с солдатами, призванными взобраться на городские стены при помощи осадных лестниц. В это время снежный покров был довольно глубок, и Толбот одел солдат штурмовой группы в одежду белого цвета, чтобы они могли на следующее утро при дневном свете незаметно приблизиться к стенам. План английского военачальника удался полностью. Солдаты штурмовой группы смогли подойти к стенам и приставить к ним осадные лестницы, не привлекая внимания противника. В спящем городе сохранялись тишина и спокойствие. Л'Иль Адан находился в постели, когда в городе раздались возгласы: «Город в наших руках! Да здравствует Святой Георгий! Толбот!» Эти возгласы были условным сигналом, исходившим от «крестьян с рынка». Солдаты штурмовой группы вскарабкались по лестницам, перебрались в разбуженный город и бросились открывать ворота, чтобы впустить остальные войска Толбота. Внезапность обеспечила полный успех. Л'Иль Адан бежал из города со своими людьми, не оказывая сопротивления, оставив победителям имущество и огромное количество разных запасов. Город, считавшийся воротами к Парижу, был занят с минимальными потерями.
Но это было еще не все. Как настоящий солдат, Толбот оценил преимущества принципа «куй железо, пока горячо». Он решил использовать взятие «ворот» быстро и практично. Несмотря на то что Толбот располагал скромными силами, он решил атаковать с ними Париж. Была ли это дерзость с его стороны или «разумный риск», неизвестно. Джон Толбот, как и все военачальники того времени, больше действовал мечом, чем пером, мотивы и замыслы его кампаний следует выводить из его поступков. Но, как бы то ни было, его дерзкие операции имели вначале успех. Горстка его солдат добралась до самых стен столицы, перебралась по льду через ров и попыталась взобраться на стены. Но перед ними стояла невыполнимая задача. Подвергшись сильному обстрелу артиллерией, арбалетов и пик, они были вынуждены отказаться от штурма города и отступить в полном боевом порядке и прекрасном настроении к Понтуазу.
* * *
Восстановление англичанами сил шло полным ходом. Хотя сам герцог Йорк достоин похвалы за успешное возвращение нескольких утерянных городов в области Ко, таких, как Дьеп, основная заслуга за успешные действия зимой 1437 года принадлежит лорду Джону Толботу, нанесшему французам тройной удар. Через шесть месяцев Толбот возобновил боевые действия. Англичане тогда удерживали два бастиона по обеим берегам устья Соммы – Сен-Валери и Ле-Кротуа. Последний бургундцы взяли в осаду без особого энтузиазма и в отсутствие прогресса обратились к герцогу Бургундскому с просьбой прислать подкрепления. Герцог призвал Жана Люксембургского оказать помощь осаждавшим, но, по крайней мере, этот бургундский военачальник оставался лояльным к своим долговременным соратникам по оружию. Жан решительно отклонил призыв скрестить мечи с англичанами, и Филиппу пришлось идти на это самому. Ле-Кротуа, расположенный на побережье по соседству с Кале, оставался под контролем англичан, и его падения нельзя было позволить. Граф Уорвик неохотно унаследовал в 58-летнем возрасте от герцога Йорка роль помощника короля в делах Франции. Понимая стратегическое значение Ле-Кротуа, он отрядил на помощь городу армию в пять тысяч человек во главе с Толботом. Численность бургундских войск приводится как 10 тысяч человек, но обе цифры, видимо, следует уменьшить вдвое.
Толбот, имея при себе в качестве главного помощника Керьела, отправился из Руана к Сен-Валери. По этому случаю он изменил свою стратегию, не пытаясь скрывать своего марша и послав герцогу Бургундскому вызов на открытый бой. Герцог Филипп не ответил на вызов, но, почувствовав тревогу, поехал в Абвиль лично с целью укрепления обороны города. В то время как он оставался в городе, англичане возобновили наступление. Абвиль был сильной крепостью, Толбот решил последовать примеру Эдуарда III (и намерению Генриха V) и переправиться через Сомму у знаменитого брода Бланш-Таке. Здесь повторилась прежняя ситуация, поскольку уровень реки повысился из-за прилива, а противоположный берег реки заняли большие силы пехоты и артиллерии бургундцев. Невзирая на это, Толбот смело бросился в воду во главе своей армии – как утверждают, они оказались в воде под подбородок (чему верить не следует), – преодолел устье шириной в милю и, выбравшись на узкую тропинку, рассеял силы противника на другом берегу с минимальными потерями. Это был воистину замечательный бросок – который был бы невозможен в отношении стойкого противника. Должно быть, Толбот располагал сведениями о низкой боеспособности бургундских войск, состоявших, без сомнения, из местных рекрутов, которые вовсе не жаждали сражаться, особенно после того, как узнали имя командующего английской армией. Перебравшись на противоположный берег, Толбот не сразу нанес удар по осаждавшим силам. Ведь они обеспечили себя «укрепленным районом» вроде того, что создали англичане при осаде Орлеана. Цель Толбота заключалась в том, чтобы выманить противника на открытую местность, и для этого он принялся разорять окрестности, проникая почти до северной столицы герцога Филиппа – Гесдена, в 25 милях на восток. Куда бы ни приходили английские войска и что бы они ни делали, население не оказывало им сопротивления. Бургундские хроникеры с горечью сетуют на пассивность населения. Затем Толбот направился к Ле-Кротуа. При его приближении солдаты укрепленного района в панике разбежались, оставив артиллерию и большие запасы продовольствия и амуниции. Монстрель сообщает, что защитники Ле-Кротуа преследовали их, «крича на беглецов так, как если бы это была толпа простолюдинов». Английская армия вернулась в Руан с большим грузом трофеев, весьма довольная собой и своим командующим. И это неудивительно, ведь Толбот продемонстрировал свой многосторонний талант. Он не замыкался на чем-нибудь одном, его методы резко отличались от прежних. Он выступал против противника в самый выгодный для себя момент – признак военного гения – и достигал успеха с минимальными потерями.
Через 18 месяцев после падения Парижа Карл VII счел безопасным прибыть в свою столицу. 12 ноября 1437 года он въехал в город под аплодисменты жителей. Но через три недели уехал из него и вернулся в свою любимую провинцию по берегу Луары. Слабость и безволие, проявленные королем в это время, много раз резко критиковали французские историки. Бесспорно, Карл имел военной отваги еще меньше, чем предшествовавшие ему короли династии Валуа, но в данный момент неопределенность недавно заключенного соглашения с Бургундией, опустошенность казны, состояние полуанархии из-за разгула разбойников по всей стране обескуражили бы и Черчилля. Бездеятельность короля сразу после заключения соглашения с Бургундией, возможно, объясняется тем, что он ожидал, когда Англия признает себя побежденной[109].
* * *
В 1438 году война застопорилась на севере отчасти потому, что Францию и Англию поразили голод и мор. Однако далеко на юге война вспыхнула с новой силой. С 1377-го по 1420 год граница между контролируемой англичанами Аквитанией и Францией оставалась спокойной. В последующие несколько лет местные вооруженные формирования отбросили французов на небольшое расстояние, отвоевав Сен-Макер, Ла-Реоль и другие города. Затем до 1438 года обстановка вновь успокоилась. Призывать английские войска для защиты Гаскони необходимости не было, даже их участие в наступлении 1420 года не имело резона, поскольку, как указывает сэр Чарльз Оумэн: «Власть англичан покоилась отнюдь не на пиках и стрелах солдат, выстроившихся в боевой порядок, но на добровольном подчинении всего населения»[110].
Это неудивительно, если мы вспомним, что Аквитания принадлежала английской короне 300 лет и имела просвещенное правление. Однако теперь Карл VII счел, что представилась возможность выдворить англичан из Аквитании, и собрал на юге войска для осуществления этой цели. Кампания, которая затем последовала, представляет интерес со стратегической точки зрения, поскольку французы впервые попытались скоординировать операции нескольких колонн войск, действующих по фронту в манере Эдуарда III. Но Карлу пришлось уяснить, подобно Эдуарду, что такие операции сопряжены с большими трудностями, в ту эпоху, когда связь осуществлялась на весьма примитивном уровне. Колоннам пришлось наступать, не упуская из виду необходимость концентрации сил для решающего штурма Бордо, столицы Аквитании. Однако взаимодействие колонн оставляло желать лучшего, и успехи в этом деле оказались гораздо меньшими по сравнению с теми, что планировались и ожидались. На следующий год Англия направила сюда войска численностью в три тысячи человек под командованием графа Хантингтона, который без труда отбросил французов, фактически, на исходные рубежи.
* * *
Обе страны все больше уставали от войны, но беда состояла в том, что англичане могли добиться мира лишь посредством отказа от претензий английского короля стать королем Франции – допустить это означало признать, что 23 года войны не имели оправдания, – в то время как не было надежд на то, что французы признают юрисдикцию второго короля в своей стране в обстановке, когда один король, миропомазанный в Реймсе, владел столицей. Тем не менее идея мира витала в воздухе, и кардинал Бофорт, сторонник партии мира в Англии (партию войны возглавлял герцог Глостер), потихоньку начал осенью переговоры. В результате мирную конференцию наметили следующим летом. Местом встречи был выбран Кале, а собралась конференция в месте, расположенном на полпути между Кале и Грав-лином, 6 июля 1439 года. Стороны переговоров хорошо помнили о предательстве на мосту Монтеро, и были приняты все возможные меры, чтобы не допустить повторения чего-нибудь подобного. Англию представлял на переговорах кардинал Бофорт, а французскую делегацию, по ряду причин, – герцогиня Бургундская. Заседания тянулись долго, но, оценивая переговоры в ретроспективе, можно заключить, что они были обречены на провал. Как и следовало ожидать, они разбились о неразрешимый вопрос об «отказе Генриха VI от титула» короля Франции. Все, что дала конференция, заключалось в соглашении местного значения на три года между Англией и герцогом Бургундским по району Кале.
Одновременно с мирными переговорами продолжалась война. Мо оставался теперь единственным городом к востоку от Парижа, который находился во власти англичан. В июле французы снарядили для его захвата сильную армию под командованием некоего Жана Буро, оснащенную в избытке осадной артиллерией. Осада проходила тем же порядком, что и во время Генриха V. Защитники города оборонялись упорно, и, когда давление противника стало чрезмерным, гарнизон переправился через реку на территорию рынка. Между тем предпринимались попытки помочь осажденным. Толбот привел к городу войско в три тысячи человек в сопровождении графа Сомерсета и лорда Скейлза.
Следуя маршем к Мо, войско подошло к городу через три дня после ухода из него защитников. Тем временем командующий французами, коннетабль Ришмон, узнав о приближении грозного лорда Толбота, увел свои силы в город. Последний стремился сразиться с коннетаблем, которому был обязан, главным образом, своим пленением в Пате ровно 10 лет назад. Толбот послал французу официальный вызов на поединок, на который тот не ответил. Затем он совершал со своим войском перед городом передвижения взад и вперед, но и это не дало результата. Прибытие Толбота оказало на осаждавших поразительное влияние, они сами оказались в положении осажденных. Но Ришмон не верил в стойкость своих войск и не хотел рисковать. Его биограф, доктор Конно, открыто признает этот факт: «Англичане и их командиры, прежде всего Толбот, заслужили своими боевыми успехами высокую репутацию, Ришмон знал об этом лучше, чем кто-либо еще» («Коннетабль Ришмон»).
Пассивная, но разумная позиция, занятая Ришмоном, позволила Толботу переправить на территорию рынка новые продовольственные запасы и подкрепления. Это было сделано посредством лодок из кожи, специально взятых с собой для такого случая. Толбот пошел еще дальше. Вокруг города было воздвигнуто несколько укреплений, включая минимум одно укрепление между городом и рынком. Должно быть, Толбота угнетало то, что он не располагал возможностью нанести коннетаблю еще больший урон. Штурм города был невозможен, поскольку англичане не располагали ни осадными средствами, ни запасами для длительной осады. Сохранялась одна возможность, которой и воспользовался Толбот. Укрепление на острове располагалось слишком близко к рынку, чтобы его терпеть. Толбот решил его взять. Он осуществил свое решение быстро, уничтожив или захватив в плен всех защитников укрепления на острове без помех со стороны французских войск, засевших в городе на расстоянии выстрела стрелы из лука. Похоже, что французов гипнотизировало само имя Толбота.
Однако, несмотря на этот успех, больше ничего нельзя было сделать. Толбот, укрепив и снабдив гарнизон солдатами и необходимыми запасами, увел свое войско в Руан. После этого Ришмон возобновил осаду, и вскоре защитники рынка сдались на согласованных условиях. Поэтому осторожное поведение коннетабля оказалось, при ближайшем рассмотрении, разумным.
АВРАНШ
Лорд Толбот увел свою армию в Нормандию и продолжал отвоевывать города в области Ко (между Руаном и Дьепом), потерянные пять лет назад. Коннетабль Ришмон, освободившись от осады Мо, не предпринимал попыток помочь городам, оказавшимся в угрожающем положении, в Ко, но решил осадить Авранш на границе с Бретанью. Полагают, что он ждал помощи своего старшего брата герцога Бретонского. Однако последний подписал соглашение с англичанами по Кале и, не желая становиться ренегатом, обещал поддерживать дело Англии.
Авранш живописно расположился на изолированном холме в полумиле к югу от небольшой речушки Се и в четырех милях от моря. Речка, уровень которой менялся от прилива, местами была преодолима вброд, имелись броды и за городом в ее верхнем течении. В конце ноября Ришмон подошел к городу, приведя с собой войско под командованием герцога Алансона. Как только об этом узнал Уорвик, он послал на выручку городу армию под командованием неизменного Джона Толбота. Войско французов насчитывало шесть тысяч человек, англичан было несравнимо меньше[111].
В середине декабря англичане подошли к городу с севера и заняли позиции на северном берегу реки, напротив города[112]. Несколько дней стороны вступали в мелкие стычки, пока Толбот вырабатывал свой план. Главные силы французской армии расположились лагерем между рекой и городом и находились, таким образом, между двух огней (во многом так обстояло дело во время битвы при Краване). Большую часть армии составляли слабо дисциплинированные наемники, многие их которых имели привычку покидать лагерь в темноте и ночевать в ближайших деревнях. Очевидно, Толбот знал об этой привычке и решил использовать ее в своих интересах. Он обнаружил на фланге французской армии брод через реку (видимо, выше по течению), который либо не охранялся французами по неведению, либо плохо охранялся в ночное время. В ночь с 22 на 23 декабря англичане атаковали французов. Они захватили брод и легко переправились на другой берег реки. Затем англичане двинулись параллельно реке вниз по течению и атаковали французский лагерь. Отряды боевого охранения были либо захвачены в плен, либо обращены в бегство, а атакующие проникли в спящий лагерь французов. Видимо, они встретили слабое сопротивление, в лагере поднялась паника. Целая армия сорвалась с места и в замешательстве рассеялась, за исключением около 100 рыцарей с оруженосцами под командованием коннетабля. В конце концов и его вынудили отступить, в то время как английская армия триумфально вступила в город.
Отступая в западном направлении, французы пересекли границу Бретани и продолжали без передышки бегство вплоть до Доля, в 20 милях к западу. Что касается коннетабля, то он поспешил, как можно быстрее, в Париж, но без армии. Здесь Ришмон встретился с королем, который вряд ли удержался от гнева, когда услышал невнятные разъяснения коннетабля, что он не смог ничего сделать с таким сбродом, какой представляла пропавшая армия. Встреча имела важные последствия. Она укрепила короля во мнении о необходимости продолжать реорганизацию и усиление боеспособности армии. Об этом пойдет речь позднее.
В начале следующего, 1440 года англичане упустили удобный случай для наступления, когда Франция была вовлечена во внутренний конфликт. Руководителями мятежа были герцоги Бурбон и Алансон, граф Дюнуа и от имени народа 16-летний дофин Людовик (впоследствии Людовик XI), который характеризуется Рамсеем «хладнокровным проницательным молодым человеком, испытывавшим глубокую неприязнь к своему отцу» («Ланкастер и Йорк»). Лишь в июле английские власти велели осадить Арфлер, но к этому времени Карл VII усмирил мятежников. Время отвоевать Арфлер, несомненно, было самым подходящим. Городом уже пять лет владели французы, он стал занозой в английских владениях. Командовать войсками, предназначенными для его осады, было поручено графам Сомерсету и Дорсету (младшему брату первого), а также лордам Толботу и Фоконбриджу. При этом следовали странному и ошибочному средневековому обычаю не назначать верховного главнокомандующего. Фактически, Сомерсет взял на себя командование флотом, а Толбот сухопутными силами. Осада началась в августе[113]. Гарнизон города запросил у Карла VII помощи, и тот послал на выручку большую армию под командованием Ришмона и Ла Ира (куда делся Ксентрайль?). Английское войско насчитывало всего 1000 солдат, но оно взялось за выполнение своей задачи энергично и старательно, соорудив двойную линию земляных укреплений. Вместо изолированных бастионов, которые охотно штурмовали французы, были выкопаны глубокие протяженные окопы и сооружены валы с частоколами. Кроме того, был создан оборешительный вал вдоль побережья, чтобы исключить помощь городу с моря. План французов действительно предусматривал это. Он заключался в нападении на англичан с двух сторон с одновременной высадкой с моря десанта в устье реки.
Некоторым из французских кораблей удалось прорваться сквозь боевое построение эскадры Сомерсета. Они приблизились к городу, но не смогли высадить десант из-за оборонительного вала англичан. Обе атаки на суше провалились, английские лучники нанесли тяжелые потери наступавшим французским латникам. Следует отметить, что лучники поражали латников в упор, поскольку защитные свойства доспехов настолько улучшились, что их можно было пробить лишь на кратчайшей дистанции. Французы признали поражение и в октябре отступили к Парижу. Вскоре после этого гарнизон города благоразумно сдался. Во время отступления французов произошел любопытный инцидент, который иллюстрирует глубокий раскол в стране. На пути к Ар-флеру французская армия прошла по владениям герцога Бургундского в долине Соммы. Отступая, французы следовали по тому же маршруту, но столкнулись с требованием герцога очистить его владения, поскольку в ходе первоначального марша нанесли своим мародерством большой ущерб населению. Граф Жан Люксембургский также чинил препятствия проходу французов. Он держался в стороне, решительно отвергая призывы поднять оружие на своих бывших союзников-англичан, несмотря на попытки герцога Филиппа побудить его к этому угрозами и посулами. С наступлением января этот добрый союзник Англии умер, оставаясь верным ей до конца своих дней.
Той же осенью был отпущен герцог Орлеанский, содержавшийся в Англии в плену со времени битвы при Азенкуре. Генрих VI руководствовался при этом чисто гуманными мотивами. Его правительство, однако, было более расчетливым. Оно надеялось, что присутствие и влияние герцога во Франции будут отвечать интересам Англии. Бывший пленник предпринял максимум возможного в целях установления мира в стране.
Дата добавления: 2019-09-02; просмотров: 63; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!