Глава 5. Барон, пленница и пятый мэтр

 

       Я ослеп.

       В первую секунду именно так мне и показалось. Ощущения возвращались не сразу. Лишь через несколько секунд после пробуждения мне удалось собрать себя воедино и понять, что каким-то чудом я остался цел. Вокруг была вода, то и дело накатывающая волнами. Ноги и туловище насквозь промокли. Тело саднило и гудело, однако я мог почувствовать каждый его участок и счел это за хороший знак. По крайней мере, я действительно цел в прямом смысле этого слова. Все мои части остались при мне…

       Следующим этапом было поднять голову. Я лежал лицом вниз на мелкой гальке, камни больно впивались в щеки и лоб. Стоило перевернуться, как в глаза сразу ударил яркий солнечный свет, и я сощурился с непривычки. Каждый порыв морского ветра заставлял содрогаться от холода. При попытке приподняться я почувствовал резкую боль в левом плече и недовольно ухватился за него. Куртка была порвана и покрылась в месте разрыва запекшейся кровью. Похоже, я рассек руку, когда…

       … когда…

       В памяти всплыли последние мгновения на «Минующем бурю», и они заставили меня вскочить. Голова чуть закружилась, тупая боль в затылке тут же дала о себе знать, но я скрипнул зубами и предпочел не заметить ее, надеясь, что это не даст ей разыграться.

       Выжил ли кто-нибудь с корабля? Неизвестно. Помню, что Армин Дожо погиб. А Рон? Ольциг? Капитан Сторен? Малкольм? Эмред?..

       Я попытался позвать кого-нибудь, но тут же закашлялся: горло совершенно пересохло, и любой звук его раздражал. На потрескавшихся губах остался противный привкус тины и соленой морской воды.

       Решив забыть про рану на руке и другие неприятные ощущения, я отправился на поиски выживших. Вошел в море, не снимая ни одежды, ни обуви. Простудиться я не боялся: если уж пролежал ночь в воде и еще не бьешься в лихорадке, стало быть, минует тебя такая участь. Хотя последствия от ночи, проведенной в мокрой одежде, все же давали о себе знать: раздраженная морской солью кожа неприятно зудела. Неплохо было бы хотя бы переодеться в сухое, но мечтать не приходилось.

       Приятным удивлением для меня стали клинки, по-прежнему закрепленные на поясе. Каким-то образом я умудрился не потерять в этой буре ни эсток, ни кинжал. Пожалуй, это можно назвать чудом, как и то, что я очнулся на берегу практически невредимым, миновав Алый Риф, и тяжелый эсток не утянул меня на дно…

       В воде недалеко от берега лежало несколько огромных камней, к которым прибивало деревянные обломки. Похоже, сам корабль пошел ко дну в Синей Глуби. Неужели к берегу отнесло только меня?

       Ответ на мои вопросы нашелся быстро.

- Райдер! – воскликнул кто-то позади меня. Я обернулся и увидел Ольцига. Ряса монаха выглядела потрепанной, однако, похоже, в остальном он был цел. В руках dassa держал несколько крупных веток. Похоже, он ходил за ними в Хальдский лес, начинающийся с этой стороны восточного берега Норцинны.

       Бросив свою ношу, dassa радостно кинулся ко мне и обхватил за правое предплечье, словно при знакомстве.

- Как же я рад, что ты спасся! Меня отнесло на другой конец берега. Я отправился искать кого-нибудь. Нашел Роанара, он был серьезно ранен, но мне удалось исцелить его. Это полностью выбило меня из сил, и мне понадобилось время, чтобы восстановиться. Потом я сразу отправился в лес за дровами, чтобы развести костер, и вот встретил тебя…

       Я старался слушать внимательно, но слова ускользали от меня, тонули в гудящей от мигрени голове.

- Ты молодец, - слабо улыбнувшись, выдавил я. Ольциг обеспокоенно посмотрел на меня.

- Ты ранен?

       Я небрежно взглянул на левое плечо и отмахнулся.

- Пустяки. Могло быть намного хуже. Силы тебе еще пригодятся, не трать их на меня.

- Надо благодарить Господа, что мы выжили. Он благословит нашу миссию, раз помогает нам!

       Спорить о том, выжили ли мы по воле Всевышнего, или с помощью неизвестного колдуна, который вытолкнул судно из Синей Глуби, мне сейчас совершенно не хотелось. Я молча кивнул. Дневной свет с каждой воспринимался глазами все резче, а голос монаха звучал все более раздражающе.

- Идем, я отведу тебя к Роанару, - dassa быстро развернулся и уверенно зашагал по берегу.

- Ольциг! – окликнул я, с трудом поспевая за ним. Монах обернулся, - ты нашел еще кого-нибудь? Кто-то еще спасся с корабля?

       Лицо юноши помрачнело. Он виновато опустил глаза и покачал головой.

- Вся команда «Минующего бурю» погибла…

       Понимая, что говорю с проводником, я верил каждому слову монаха. Он знал, о чем говорит. Спаслись только мы. Больше никто не выжил…

 

***

 

       На мою удачу сейчас руководство нашей маленькой командой полностью взял на себя Ольциг. Он велел Роанару следить за костром, а меня потянул за собой ловить рыбу заостренными длинными палками. Я надеялся, что рыбная ловля хоть немного отвлечет меня от разыгравшейся мигрени. Однако под палящим дневным солнцем Норцинны эти надежды быстро рассеялись, как призрачный утренний туман.

       Пока я ловил рыбу (к слову у Ольцига был, несомненно, больший талант к этому, чем у меня), в голову приходили мысли о том, что мы будем делать дальше. Припасы, деньги и остальные наши вещи оказались погребены под толщей воды. Мы не сможем купить себе ни лошадей, ни еды. При таком положении дел добираться до Орсса было равносильно самоубийству. Но говорить об этом с Ольцигом я не захотел: dassa ни в коем случае не отступится от своей богоугодной миссии, а на споры у меня сейчас не хватало ни сил, ни желания.

       Когда мы с монахом вернулись к костру, день уже начинал клониться к закату. Готовку рыбы на костре Ольциг тоже взял на себя. Он увлеченно разделывал пойманный нами (преимущественно им самим) улов, юношеское лицо светилось восторгом неискушенного путника с жаждой приключений.

       Ели молча: приготовленная на костре рыба даже без специй на голодный желудок показалась нам вкуснее любых кулинарных изысков из лучших трактиров Дирады. Готов поспорить, яства с королевского стола – и те уступали нашему сегодняшнему ужину.

- Нужно идти, - серьезно заявил Роанар после трапезы, бросив тоскливый взгляд на обманчиво спокойный Фальгертарг, небо над которым  уже сияло красным закатом, - мы не можем остаться здесь надолго. Доберемся до Малого Порта Норцинны, найдем проводника и направимся  в Ургор: сможем там запастись припасами.

       Ольциг неуверенно бросил взгляд в сторону леса и качнул головой.

- Возможно, лучше отправиться утром? По этому лесу проходят разбойничьи тропы. Не опасно ли идти по ним ночью?

       Опасения монаха были вполне понятны, но я возразил.

- Оставаться на ночь здесь еще опаснее, - Роанар и Ольциг недоверчиво уставились на меня, и я пояснил, - вчера во время бури на скалы вышел некий колдун. Он помогал нашему кораблю вырваться из Синей Глуби. Разбойники схватили его… 

       Dassa недовольно сдвинул брови, придвинувшись ближе к костру и потер ладони друг о друга.

- Поделом ему, - надулся он, - все эти колдовские чары – темная магия! И все рассказы о лесных колдунах и прочих ведьмах пропитаны тьмой.

Мы с Роанаром скептически переглянулись.

- Сказал бы ты об этом вчера колдуну, который спасал нас, - фыркнул арбалетчик.

- Ради какой-то своей темной выгоды спасал. Эти маги применяют силу только ради своих корыстных целей,  помяните мое слово! – важно возразил юноша. Похоже, учителя в Ордене глубоко впечатали в головы своих выпускников канонические представления о любой магии кроме, разве что, церковной.

- Об этом говорит человек, который своими чарами разжег этот костер? И который говорит с умершими?  

       Рон искренне удивился моим восклицаниям. На корабле у меня не было времени объяснять арбалетчику, что наш орденский попутчик – проводник.

- Ты говоришь с душами? – распахнул глаза он.

- Да, и что с того? Я – dassa, служитель Господа, и в моей магии нет темных помыслов! Нас этому учат с детства великие мэтры, – ревностно заявил Ольциг.

- Хочешь сказать, что магия лесных колдунов темная, потому что они просто не учились в Ордене? – хмыкнул я. Монах буквально обжег меня взглядом. Похоже, следующим его действием было бы сделать из меня живой еретический костер, если бы не вмешался Рон.

- Постой, Райдер, это сейчас не главное. Ольциг, получается, по праву ты – пятый мэтр Ордена?

       Монах смущенно опустил голову.

- Я никогда не думал об этом.

- Какая у тебя специализация? – спросил я. Наконец-то мне удалось  напрямую задать вопрос, который мучил меня с начала нашей поездки. Призвание нашего dassa очевидно, раз у него встретился столь редкий дар. Но куда его определил Орден, не разглядев в нем проводника? Какого специалиста пытался из него сделать?

       Ольциг вздохнул.

- У меня нет основной специализации, - сказал он едва ли не со стыдом. Мы с Роанаром изумленно переглянулись. Насколько я знаю, в Ордене направление, по которому будет идти dassa, определяется на первом (максимум, на втором) году обучения.

       Глаза монаха теперь, не отрываясь, смотрели на огонь, и в зрачках юноши плясали языки пламени. Он тяжко вздохнул, начав свой рассказ:

- Я хорошо проявил себя как боевой монах, когда мой дар только открылся. Мэтры определили меня в это направление. Однако потом я начал гораздо хуже успевать по своей специализации, чем по азам целительства. Совет Ордена был вынужден пересмотреть свое решение, и отправил меня в целители. Так я побывал учеником на всех специальностях, но не нашел того, в чем бы окончательно преуспел. Меня должны были выгнать из Ордена с позором. Как неопределившегося…

       Я улыбнулся, поняв замысел Дайминио.

- Но кардинал отправил тебя с нами.

       Ольциг поднял на меня виноватые глаза.

- Его Преосвященство дал мне возможность таким образом сдать свой последний экзамен. Он сказал, что в этой поездке я узнаю, в чем мое призвание.

- Ты давно разговариваешь с мертвыми? – осторожно поинтересовался Роанар. Монах кивнул.

- Выходит, что с самого детства. Просто раньше я думал, что они мне просто снятся. И никому не говорил о своих снах, лишь молился за успокоение этих душ. Наш учитель по экзорцизму говорил, что когда к нам во снах являются мертвые, это недобрый знак. Это значит, что неуспокоенная душа пытается цепляться за земные дела, и велик риск превращения ее в демона. Для умерших не должно существовать земных дел, они развращают бестелесную сущность призрака…

       Я сочувственно качнул головой. Мне стало искренне жаль юношу. Выходит, он с начала своего обучения понятия не имел, кто он такой.  

- Когда же ты узнал, что ты – проводник? – задал вопрос Роанар.

- На корабле, - пожал плечами dassa, - когда понял предупреждения полуслепого капитана…

- Курца, - строго поправил я и добавил, встретив непонимающий взгляд юноши, - его звали Курц.

       Мое замечание было встречено смущенным молчанием. Только через несколько долгих минут Ольциг решился продолжить свою историю.

- После настойчивых предупреждений мертвого капитана Курца я сумел понять, что в самом деле говорю с мертвыми. Особенно, когда ты, Райдер, начал расспрашивать меня о моих видениях. Когда ты заговорил о песнях наяд, и я понял, что пришедший ко мне призрак говорил о том же самом, сомнения мои рассеялись.  

       Роанар кивнул, удовлетворенный рассказом монаха, а dassa, в свою очередь, с интересом посмотрел в мою сторону.

- Кстати о песнях наяд, Райдер, - многозначительно протянул он, - не хочешь поделиться секретом? Почему они не подействовали на тебя? Ты ведь не слышал их, верно?

       Я сглотнул тяжелый подступивший к горлу ком и качнул головой.

- Не слышал. Но никакого секрета у меня нет.

- Наяды взывают к твоим самым светлым детским мечтаниям, - словно бы в воздух проговорил арбалетчик, задумчиво потерев заросший подбородок, затем вновь посмотрел мне в глаза.

       Я недовольно сложил руки на груди и с вызовом приподнял голову.

- Может быть, у меня было настолько радужное детство, что ни о чем не приходилось мечтать? Допускаешь такую возможность? – огрызнулся я. Рон, явно удивленный моей резкостью, приподнял руки в знак своего отступления.

       Ольциг пожал плечами и фыркнул, как недовольный кот.

- И все же не понимаю такой скрытности. Как-никак, мы в одной команде, нужно учиться доверять друг другу.

       Я скрипнул зубами. Лучше бы этот желторотый пятый мэтр развивал свои способности, или мигрень мою вылечил вместо того, чтобы совать нос в чужие дела.

       Неожиданно на мою сторону встал Роанар.

- Будет тебе, Ольциг, - миролюбиво и учтиво произнес он, - в конце концов, капитану Сторену тоже удалось очень быстро выйти из-под влияния песен наяд. Он просто понял, что, раз Синяя Глубь пробудилась, значит, капитана Курца не стало. Неприятное воспоминание сумело выдернуть его из наваждения. У каждого свои такие воспоминания. И то, что мы в одной команде, не дает нам права лезть в дела друг друга, если на это нет согласия.

       Я посмотрел на Ольцига и кивнул, подтверждая каждое слово арбалетчика.

- Благодарю, - стремительно давя в себе раздражение после расспросов монаха, процедил я. Роанар ответил легкой улыбкой и решил тут же переменить тему.

- Райдер, ты, кажется, начинал рассказывать, почему опасно оставаться здесь на ночлег.

       Я вздохнул и кивнул. Злость на юного dassa тут же прошла. Похоже, от мигрени я действительно делаюсь скандальным и вспыльчивым, как вздорная барышня. Наверное, мне следовало чуть больше времени провести на берегу Сезортарга в обществе знатных господ, чтобы окончательно научиться управлять своим настроением. А иначе получается, что меня только на то и хватает, чтобы выделываться перед Дайминио или лордом Гариенном. Непорядок…

- Колдун, который пытался спасти наш корабль своей магией, был схвачен норциннскими разбойниками, - сдержанно возобновил рассказ я, - скорее всего, они знают, что корабль разбился, и предполагают, что кто-то мог выжить. Взять нас ночью, когда мы будем беззащитны, проще всего. Разбойники не знают, кто мы, что у нас есть при себе ценного, но, уверен, они придут проверить именно ночью. Поэтому оставаться здесь на ночлег опаснее, чем пытаться пробраться через Хальдский лес.

       Роанар недоверчиво оглянулся на деревья с колышущимися от ветра ветвями, затем посмотрел на закатное солнце и решительно кивнул.

- Пожалуй, Райдер прав, - сказал он, - нужно отправляться. Костер предлагаю не тушить. Если разминемся, и костер еще будет тлеть, разбойники могут подумать, что мы не могли уйти далеко, и будут искать нас поблизости. Или вовсе сначала пройдут по берегу. Так мы выиграем время. 

       Мы согласно кивнули и, не сговариваясь, поднялись, чтобы двинуться в путь.

 

***

 

       Норцинна – необычная земля. Дикая и необузданная, в отличие от Дирады, совершенно при этом не уступающая ей в развитии. Здесь словно в первобытном танце смешивается настоящее и древнее, а балом правит единение противоположностей.

Один из самых известных своей репутацией лесов Солнечных Земель находится здесь. Хальда тянется по всему восточному берегу Норцинны и охватывает довольно большие территории в центральной части. По диким чащобам Хальды проложены так называемые разбойничьи тропы: опасные для путников дороги, на которых вероятность встретиться с негласными хозяевами леса возрастает с каждым шагом. Каков будет исход этой встречи, решает исключительно случайность и везение. Или невезение, это уж как посмотреть…

С другой стороны в центральной части страны располагается Гранад – самый крупный город Норцинны и ее столица. В этом окрашенным небесными тонами городе располагается богатая резиденция наместника страны лорда Ларссена Киля, которого по праву можно назвать отражением души его земель. Этот человек слывет большим новатором и весьма щедро поощряет любые изобретательские порывы. В Норцинну ежегодно стекается ярмарка изобретений со всех Солнечных Земель. При этом лорд Киль рьяно чтит традиции своих предков, которые издревле были язычниками, и Хальдский лес считается для него священной реликвией страны. Умело избегая опасного клейма вероотступника, наместник Норцинны (между прочим, крещенный Единой Верой) нарек Хальду природным памятником и культурным достоянием своих земель и сохранил эту необузданную местность в ее первозданном виде. Святая Церковь прекрасно понимала, кому лорд Киль отдает дань этим действием, но не могла ничего сделать, ведь официально наместник заявлял, что старая религия давно покинула эти земли, и не давал явных поводов для недоверия. Дайминио не раз говорил мне, что искренне восхищается лордом Килем за его мудрое правление, силу убеждений и дипломатичность.   

Честно говоря, сейчас я, следуя примеру наместника, и сам с радостью отдал бы дань древним лесным духам, чтобы те помогли нам избежать встречи с местными разбойниками. И пусть Ольциг потом лично поджарит меня на еретическом костре: сейчас я бы воспользовался любой помощью, чтобы уберечь свою команду.

       Со стороны Алого Рифа  Хальда начиналась с небольшого перелеска, и быстро переходила в густую чащобу, где плотные кроны деревьев ночью оставляют путника в вязкой, почти осязаемой темноте, смыкаясь над его головой.

       Мы старались двигаться тихо и осторожно. Мне доводилось бывать в Норцинне и даже разведать несколько разбойничьих троп, но со стороны Алого Рифа я в Хальду не входил ни разу. Честно говоря, не представляю себе, каким образом нас бы здесь вел Армин Дожо, проворности и прыти которого хватило бы, дай Бог, на то, чтобы не споткнуться о первую корягу. Да и его путь в Орсс явно пролегал не через эту область Хальды. Судя по всему, Армин вообще не планировал вести нас здесь: изначальным его планом было спровоцировать драку в «Золотой Жиле» и сбежать с орденскими деньгами, пока его не хватились…

       Дайминио, наверное, осудил бы меня за эти мысли, но часть меня радовалась, что этого мошенника более нет с нами. Я, разумеется, не желал этому человеку смерти, но и идти с ним до Орсса, понимая, что он может предать нас в любой момент или просто навлечь неприятности на наши головы, мне не хотелось.

       В лесу начало быстро темнеть, солнце ушло за возвышающиеся над Хальдой скалы, а еще светлое закатное небо почти полностью скрылось за густой листвой. Каждый звук в сгущающемся мраке становился в разы громче. Я невольно прислушивался к любому шороху, и на всякий случай вытащил из кольца на поясе эсток, чтобы быть готовым к возможному нападению разбойников.

       Мы сильно углубились в лес. Роанар шел вперед весьма уверенно. Казалось, он прекрасно знал дорогу до городка под названием Ургор.

Двигался арбалетчик бесшумно, как кошка, стараясь не оставлять следов и миновать неглубокие лужи, не высохшие после дождя. Я несколько раз с интересом косился на Роанара, видя, что он, казалось, не только не хотел оставить следы на мокрой грязи, но и пытался не запачкать сапоги, в то время как мы с Ольцигом активно шлепали по лужам.

Мне стоило больших трудов воздержаться от комментариев по этому поводу: здравый смысл в последний момент подсказал, что сейчас не время и не место обсуждать повадки друг друга, и я прикусил язык.

       Посторонние шорохи стали громче, когда совсем стемнело.

       Ольциг, не советуясь ни с кем, вдруг изящно развернул кисть руки, и на ней возник маленький белый огонек, ярко осветивший наш путь на несколько метров вперед.

- Что ты делаешь? – зашипел я на него, прислушиваясь к лесу. Роанар замер: похоже, он тоже уловил тихий хруст веток неподалеку.

- Ничего же не видно! – звонким шепотом возмутился монах, - нужно хоть немного света!

- Убери это, - скомандовал я, угрожающе подходя к dassa, - быстро.

- Нас могут обнаружить, - шепнул Роанар, кивком подтверждая мои слова.

       Я не был столь оптимистичен. Посторонние ломкие звуки хрустящих веток то прерывались, то возобновлялись, и я понял: нас уже обнаружили. Причем, кажется, давно. И преследователи не собирались этого скрывать.

- Рон… - только и успел окликнуть я, когда в ладонь Ольцига со свистом вонзилась стрела, тут же погасив белый огонек.

       Я на секунду ослеп, когда Хальда вновь погрузилась во мрак ночи. Все вокруг заполнил только крик боли монаха и трепетание крыльев распуганных громким звуком птиц. Я, казалось, не увидел, а услышал, как dassa со стоном опускается на колени, зажимая ладонь, из которой торчала длинная стрела и начинала сочиться кровь.

       Зрение быстро вернулось. Я огляделся и понял, что мы окружены. Разбойники выглядывали из-за толстых стволов деревьев. Некоторые сидели на высоких ветках с луками и арбалетами, готовые изрешетить нас по первому приказу. Кто эти приказы здесь отдает, пока было непонятно.

Я мысленно просчитал, что, сколько бы человек я сразу ни обезвредил, без потерь для нашей небольшой команды это не закончится. Спрятаться, уповая на темноту, среди деревьев и выиграть пару секунд для будущей атаки – тоже бесполезное занятие: наши противники, пожалуй, знают здесь каждый куст и способны убить нас даже вслепую.         

       Рон тоже это понимал. В отличие от меня у него даже не было оружия: его арбалет потерялся при кораблекрушении. Ольциг, похоже, был слишком занят своей раной и болезненными стонами, чтобы противостоять большой группе разбойников магией. Да и опередить сразу всех ему бы не удалось. Оставался только я…

       Мне сразу вспомнились мысли об ответственности за людей, которые отправились со мной. Я встал наизготовку, хотя и понимал, что это ничего не даст, и встретил опасливый взгляд Роанара. Он не сумеет помочь. И Ольциг не сумеет. Сопротивление бесполезно…

       Вперед вышел человек. В темноте трудно было разглядеть его черты, однако то, что он высок и широк в плечах, бросалось в глаза сразу.

       Я набрал в грудь воздуха, крепче обхватив рукоять эстока, когда разбойник властно поднял руку, жестом останавливая меня, и кивнул на моих друзей. Оба они находились под прицелом лучников и арбалетчиков. Спасти их или спастись самому мне не удастся, даже если я буду быстр, как декс в полете.

       Широкоплечий главарь этой проклятой шайки окинул нас насмешливым взглядом и с вызовом кивнул мне.

- Este fara! – скомандовал он.

       Роанар обеспокоенно повернулся ко мне и быстро поспешил перевести:

- Он говорит, ты должен бросить…

- Да понял я, понял, - раздраженно процедил я сквозь зубы, аккуратно опуская эсток на землю и проклиная разбойников, которые вдобавок еще и говорят на древнем языке. Похоже, таким образом они разбираются, какие из встреченных ими людей – знатные господа, а какие нет. В конце концов, среди богачей гораздо больше людей, знающих древний язык, чем среди простого народа. Единственное исключение сейчас, пожалуй, стоит передо мной.

       Черты лица главаря прояснились, когда он сделал шаг ко мне. Густые чуть сросшиеся рыжие брови, рыжие волосы, грубое лицо с неровной кожей, длинный мясистый нос, полные губы, вокруг которых росла беспорядочная спутанная рыжая борода.

       Самодовольный взгляд темных глаз скользнул по мне, и разбойник кивнул.

- Кинжал тоже. И подтолкни оружие ко мне. Руки поднять. Один раз ослушаешься, и твои друзья умрут, а ты – за ними следом. Понял меня? – продолжил он на международном языке.

       Куда уж мне против такой конкретики!

       Я искренне пожалел, что в сложившейся ситуации могу даже не пытаться причинить главарю разбойников вред. Скрипнув зубами от злости, я медленно выложил кинжал на землю и подтолкнул все свое оружие к ногам рыжеволосого разбойника.

       Он самодовольно ухмыльнулся. Один из его приспешников с обоюдоострым чегресским кинжалом за поясом тут же поднял мои клинки и жадно принялся их изучать. Подержал в руках эсток, покрутил кинжал, оценивающе кивнул головой. Своими повадками и внешностью он чем-то напоминал крысу: сгорбленный, нескладный, длинноносый с тусклыми, почти серыми, хоть и не седыми, волосами, выпирающими передними зубами и неприятным колким взглядом.

- Дирадская сталь, - скрипучим голосом произнес он, окидывая меня взглядом, заметил метку на правой руке и нашел такую же на эстоке, - это церковный воин.

       Лицо главаря разбойников показалось мне несколько разочарованным, однако интерес его к нашей команде тут же возобновился. Он выпрямил спину и выжидающе потер руки.

- Что ж, пора представиться. Я Рыжий Шин.

       В моей памяти тут же всплыло упоминание о его банде. Известный разбойник. 

- Гроза Алого Рифа, - заискивающе проскрипел его приспешник, которого про себя я назвал Крысой. Я старался подавить брезгливую неприязнь от того, что этот человек держит в руках мое оружие.

       Разбойник, представившийся Рыжим Шином, отмахнулся от уточнения Крысы, как от назойливой мухи, однако взгляд его говорил, что подобное прозвище ему льстит.

- Приветствую вас в Хальде, господа, - насмешливо продолжал он, картинно поклонившись, покрутив у земли воображаемой шляпой, - представьтесь. Кто вы? Откуда? Куда направляетесь?

       Ольциг, который до этого старался заменить стоны тяжелым дыханием и стискиванием челюстей, снова застонал, качнувшись вперед, словно в попытке укачать раненую руку, как ребенка, и гневно поднял глаза на Рыжего Шина. Кулак его левой руки напряженно сжался, словно готовясь к атаке.

Разбойник скептически прищурился и покачал перед лицом dassa указательным пальцем, как перед нашкодившим ребенком.

- Давай без глупостей, малыш, - нарочито заботливо произнес он, осклабившись, - мои люди изрешетят тебя стрелами раньше, чем ты зажжешь во второй руке свой огонек. К слову сказать, от боевых монахов много проблем, так что…

       Рука главаря банды готова была взмыть вверх в легком, но роковом движении. Я округлил глаза, понимая, что сейчас Рыжий Шин отдаст приказ убить Ольцига, и взмолился, чтобы юнец не выкрикнул какую-нибудь глупость.

- Стой! – воскликнул я, обращая на себя внимание разбойничьего главаря, - это не простой монах. Он очень ценен для Ордена!

       Слово «ценен» подействовало на Шина, как мясо на пересмешника. Глаза разбойника вспыхнули, он по-птичьи наклонил голову и сделал шаг ко мне.

- Вот как? И чем же он так ценен?

       Боковым зрением я чувствовал, как Ольциг прожигает во мне дыру взглядом. Слава богу, не буквально…. Похоже, dassa понятия не имел, зачем я набиваю ему цену перед Рыжим Шином. Но и не мешал, вот что главное.

- Он будущий пятый мэтр Ордена Креста и Меча.

       По рядам разбойников пронесся заинтересованный шепот. Я успел примерно посчитать для себя, сколько человек нас окружают. Результаты были не утешительны: по меньшей мере, тридцать.

       Шин недоверчиво качнул головой.

- Насколько мне известно, в вашем Ордене четыре мэтра.

- Если вспомнишь более древние книги, то поверишь мне, - аккуратно заявил я, - этот монах – проводник, он говорит с неуспокоенными душами. Орден может хорошо заплатить, если узнает, что он остался жив после кораблекрушения. Мэтры захотят вернуть его назад в Дираду.  

       Упоминая о кораблекрушении, я надеялся, что Шин расскажет что-нибудь о колдуне, который пытался спасти наше судно, но ожидания мои не оправдались. Возможно, наш таинственный спаситель достался другим разбойникам Хальды.  

       Рыжий Шин, казалось, был вполне удовлетворен моей версией касательно юного dassa. Он перевел взгляд на своих людей и кивнул в сторону монаха.

- Мальчишку взять! – скомандовал он, - и осторожнее. Не пораньте мэтра.

       Последнее слово он выделил с особой издевкой в голосе. Ольциг набрал в грудь воздуха, чтобы выкрикнуть пару громких проклятий в адрес разбойников или, того хуже, выкинуть какую-нибудь магическую глупость.

       Пока два человека из банды Шина подошли к dassa, я прошептал ему:

- Не сопротивляйся, если хочешь выжить.

       На удивление Ольциг понятливо кивнул. То ли боль от простреленной руки поубавила в нем спеси, то ли страх сковал язык, то ли монах просто доверился здравому смыслу. Как бы то ни было, я вздохнул с облегчением.  

Шин тем временем посмотрел на меня и вопросительно кивнул.

- Может, и ты слишком ценен для Ордена? Или он не бережет своих воинов?

- Не бережет, - кивнул я, - но я не воин Святой Церкви.

- Метка на твоей руке говорит о другом, - недоверчиво прищурился разбойник.

- Метка – это всего лишь метка. Я приемный сын дирадского кардинала Святой Церкви Дайминио Солли. Отец попросил меня сопровождать барона Руана Экгарда до его резиденции в Норцинне.

       Роанар резко перевел на меня взгляд и едва не раскрыл рот от моего заявления. Я услышал, как в паре шагов от нас удивленно ахнул Ольциг. Рыжий Шин недоверчиво перевел взгляд на меня, затем на Рона.

- Хочешь сказать, ты барон Руан Экгард? Сын предателя короны, лишенный титула и присягнувший нынешнему королю? Эта громкая история облетела все Солнечные Земли! – мы с разбойником одинаково внимательно следили за лицом арбалетчика, и с каждой секундой я все яснее убеждался в правильности своей догадки.

       Рон довольно долго молчал. Он с вызовом глядел на Рыжего Шина, а затем коротко кивнул, демонстрируя нашивку на плече.

- Все верно. Я барон Руан Экгард, сын Даргага Экгарда, бывшего советника Его Величества, казненного лорда Эллы и Угрора, - официально заявил он.   

       Не знаю, поверил ли разбойник в прибытие в Норцинну столь колоритной компании, однако разобраться он решил чуть позже. Жадность пересилила недоверие. В ответ на произнесенную Роанаром речь и при взгляде на нашивку в виде наяды на плече барона на лице разбойника растянулась довольная улыбка в предвкушении большой наживы.

- Забирай этих двоих тоже, парни. Посидят в клетках, пока мы решим, верим мы им или нет. Если говорят правду, нас ждет хорошая сделка.

       Меня обхватили двое рослых мужчин, скрутили мне руки, левое раненое плечо отозвалось резкой болью, я поморщился и тут же услышал над собой самодовольный возглас Рыжего Шина:

- Добро пожаловать в Норцинну, господа.

 

***

 

       В ситуации, в которой мы оказались, плен был лучшим, что могло нас ожидать. Рыжий Шин мог бы расстрелять нас на месте, если бы решил, что с нас нечего получить. Попав в плен, мы хотя бы выигрывали время и приобретали возможность сбежать.

       В плену были и другие положительные стороны. Мне лично никогда не приходилось сталкиваться с Рыжим Шином, однако в Норцинне о нем говорили, как о человеке жестоком, но рассудительном. Он был известен захватом ценных заложников, за которых он не раз получил выкуп.

       Через две недели Его Величество и Дайминио узнают, что «Минующий бурю» затонул в Синей Глуби, и решат, что мы погибли. Рыжий Шин сможет передать в Дираду весть о том, что мы сумели выжить, и поможет нам тем самым выиграть время. Король не предпримет решительных действий, если будет все еще верить в возможный успех выполнения нашего задания, и начало возможной войны с Орссом оттянется.  

       Лагерь Рыжего Шина располагался довольно далеко от того места, где разбойники обнаружили нас. Под конец этой изматывающей дороги через непроглядный мрак Хальды, в котором банда Шина ориентировалась, как при дневном свете, ноги уже не слушались нас и спотыкались о каждый торчащий из земли корень. Руки у нас всех были связаны за спиной, что еще больше уменьшало наше былое проворство. От неудобного положения мое раненое плечо не на шутку разболелось. Голова гудела еще сильнее, чем утром, и я шел, словно в каком-то тумане, пытаясь отвлечься на что угодно, кроме этой раздражающей боли.

       Войдя в лагерь Рыжего Шина, мы наконец увидели свет: здесь горело несколько факелов и костер, поэтому по сравнению с чащобами Хальды здешняя поляна казалась светлой, как днем.

       Я удивился, поняв, что лагерь разбойников чем-то напоминает низкоуровневый бродячий цирк со старыми повозками и одряхлевшими артистами, которые колесят по отдаленным периферийным городкам, давая представления весьма скудной программы.

       В отдалении от костра, горевшего посреди поляны, стояло три больших прочных клетки. В таких цирковые артисты обычно держат опасных зверей. В данном случае зверями, похоже, были мы…

       Шумно переговариваясь и по очереди хватая мои эсток и кинжал, разбойники подвели нас к клеткам, развязали нам руки, тут же грубо втолкнули внутрь и закрыли за нами двери на большие амбарные замки. Я сразу же бросил даже мысли о том, чтобы пытаться сопротивляться и вырываться. Мы были вымотаны, безоружны и слабы. Сейчас любое сопротивление было бы самоубийством.

На время пропавший из моего поля видимости Крыса вновь показался, протянул Ольцигу какой-то отвар в железном грубо сделанном стакане и улыбнулся, обнажив противно выпирающие передние зубы.

- Держите, господин мэтр, это поможет от боли в руке, - картинно кривляясь, произнес он.

       Рыжий Шин сверкнул на dassa азартным взглядом своих темных глаз и кивнул.

- Пей, мальчик, не заставляй нас долго ждать у клетки.

       Ольциг повиновался. Среди нас троих он был единственным, кто мог попытаться сопротивляться, используя магию, но, похоже, рана, применение сил целителя на Роанаре после шторма и долгая дорога через лес, сильно вымотали dassa. Он послушно осушил до дна протянутый железный стакан, поморщился от горечи и вдруг пошатнулся.

       Крыса и другой разбойник с заливистым хохотом подхватили монаха под руки, когда тот потерял сознание. Забыв о головной боли и ноющем плече, я бросился на запертую решетку, гневно оскалившись, и с силой ударил по тяжелым прутьям, скрипя зубами от собственной беспомощности.

- Что вы с ним сделали?!

- Не переживайте, господин… - Шин помедлил, надеясь, что я назову свое имя, но я не спешил этого делать, поэтому рыжий разбойник решил назвать меня фамилией Дайминио, которую я озвучил ему в чащобе, - … Солли. Это лишь избавит нас от необходимости волноваться насчет его магических сил.

       Этот разбойник крайне любил картинно выражаться и, кажется, получал удовольствие от каждой своей реплики. Мне он виделся несостоявшимся колоритным актером:  играл перед нами, играл перед своей бандой, играл перед самим собой. Центральный Дирадский Театр ручьи слез проливает по такому дарованию, декс его сожри!

Решив, что в дальнейших пояснениях мы не нуждаемся, самодовольный Шин отправился к костру, затем заглянул в одну из повозок и прикрикнул на кого-то:

- Пэли, как там девчонка?

Ответ, похоже, не сильно устроил его: главарь банды нахмурился и покачал головой.

 - Достаточно на сегодня. Может быть, завтра она будет более сговорчивой. Брось ее в клетку. И пусть ведет себя тише, у нее там гость.

       Из повозки выбрался необъятный грузный мужчина неопределенного возраста. Волосы сострижены почти полностью,  круглое лицо выбрито гладко. При своей непропорциональной комплекции и серьезных озлобленных глазах этот человек выглядел как гигантский младенец со взглядом взрослого. Весьма отталкивающий образ, честно сказать…

Одной рукой он волок за собой девушку. Его миниатюрная пленница извивалась, пыталась освободиться, но  конвоир будто не обращал внимания на эти жалкие попытки. Шин снял с двери амбарный замок, его грузный подчиненный отпер клетку и резким движением толкнул девушку внутрь, успев запереть ее там до того, как она бросилась на решетку примерно так же, как я несколько секунд назад. Собственно говоря, я все еще стоял у прутьев своей клетки, с неприкрытым интересом разглядывая пленницу Рыжего Шина.

- Не буди господина мэтра, дорогая, будь умницей, - с издевкой сказал главарь команды, обращаясь к девушке.

       Пленница бегло скептически посмотрела на лежащего без сознания юношу, которого назвали мэтром, затем с вызовом вздернула подбородок, откинула с лица прядь непослушных русых волос, заплетенных в тугую толстую косу, растрепавшуюся за время того, как девушку держали в плену, и проводила удаляющихся разбойников испепеляющим взглядом. К моему удивлению эта особа была одета в брюки. Подобное зрелище в Солнечных Землях можно было встретить довольно редко, а уж я бывал в разных уголках мира. Только, пожалуй, на цирковых выступлениях я видел, как женщины надевали брюки и сапоги.    Если только лагерь Рыжего Шина взаправду не является бродячим цирком средней руки, созерцать здесь девушку в брюках (причем, сшитых словно по ее меркам) – зрелище поистине небывалое.

Земляного цвета кофта со свободными рукавами, туго схваченными только на запястьях, уходила под черный корсет, причем весьма простой, не напоминающий расшитые камнями и узорами произведения искусства, которые используют на балах знатные дамы. На длинных худых ногах девушки были высокие сапоги, подходящие для верховой езды.

       Похоже, мое пристальное внимание наконец было замечено. Девушка раздраженно повернулась и изучающе уставилась на меня. У нее было красивое молодое лицо с большими, обрамленными длинными пушистыми ресницами серыми глазами, аккуратным носиком, полными губками. На вид она была чуть старше Ольцига, примерно одного возраста с Роном. На тонкой шее темнели следы от толстых пальцев. На запястьях виднелись кровоподтеки и мелкие ссадины.

       Я молча смотрел на нее, пораженный ее необычной, необузданно дикой красотой, не в силах оторвать взгляд. Чувствовал, что нужно заговорить, но не смог произнести ни звука.

- Миледи, - услышал я за своей спиной и обернулся на соседнюю клетку. Роанар сочувственно смотрел на пленницу, - вы в порядке?   

- А как, по-вашему? Я в плену у лесных разбойников, – усмехнулась девушка. У нее оказался приятный, пусть и немного резкий голос, говорила она с едва заметным акцентом, почти ускользающим от слуха. Это не портило речь, а лишь добавляло особого шарма. Слова струились почти нараспев, как зачарованные тексты древних людей. Да, похоже, именно что-то от древнего языка слышалось в выговоре пленницы.

       Роанар не растерялся и вернул девушке насмешливую улыбку.

- В этом вы не одиноки. Но, надеюсь, наше заточение не продлится долго. Во всяком случае, мы все для этого сделаем.

- Как вы сюда попали? – смягчившись, спросила незнакомка, опасливо оглядываясь на монаха, лежащего без движения на полу ее клетки.

       Я, наконец, решил вступить в разговор.

- Спаслись с тонущего корабля в Синей Глуби. Нас выбросило на берег волной.

       Девушка перевела на меня глаза и словно заглянула мне в самую душу. Очень пристальный, прожигающий… тяжелый взгляд.

- А потом пошли через лес, - понимающе кивнула она, скорее утверждая, чем спрашивая.

       Рон подтвердил ее слова кивком.

- Другой дороги у нас не было, - внимание пленницы вновь переключилось на него, и я почувствовал облегчение, когда перестал находиться под ее взором.

       Роанар тем временем продолжил беседу. Он почтительно склонил голову в приветственном жесте и улыбнулся.

- Я не представился. Меня зовут… - я поймал на себе его опасливый взгляд, затем арбалетчик вздохнул и кивнул, - Руан Экгард.

       К нашему общему удивлению это имя не произвело на девушку никакого впечатления. Откуда же родом эта особа, если не слышала о предательстве лорда Экгарда? Казалось, скандал, связанный с гибелью короля Иреса Девятого, облетел все Солнечные Земли. Даже Рыжий Шин знал о нем.

Девушка повторила приветственный жест Рона.

- Знатный господин, я полагаю. Раз уж Рыжий Шин решил запереть вас здесь, - задумчиво произнесла она. Похоже, пленница не спешила называть свое имя.

- Как и вы? – поинтересовался я. Получив в ответ недоуменный взгляд, я пояснил, повторяя тон незнакомки, - знатная дама, раз уж Рыжий Шин решил запереть вас здесь.

       Девушка обожгла меня взглядом и с вызовом вскинула голову.

- Да будет вам известно, что молодых девушек берут в плен гораздо чаще, чем мужей, даже благородных. По разным причинам, - с недовольным прищуром парировала она.

       Мне на удивление понравилось ее нежелание с первых секунд представляться незнакомцам. Это вызвало невольную понимающе-насмешливую улыбку.

- И по какой же причине Шин держит тут вас?

       Пленница округлила глаза, похоже, не ожидая от меня подобного вопроса. Однако не растерялась и не смутилась, а серьезно ответила:

- Хотел, чтобы я стала частью его банды. И помогала ловить таких, как вы, господа.

       Я удивленно уставился на девушку. Ожидал любого ответа, только не такого. Чем эта заносчивая хрупкая особа может помогать Рыжему Шину брать пленников? Комментариев у меня не нашлось, я лишь поджал губы и кивнул, принимая свое полное поражение в этой никому не нужной словесной битве.

       Понятия не имею, зачем я начал вести себя, как задиристый деревенский мальчишка. В этот момент я искренне позавидовал Рону-барону с его отточенным годами умением держать себя учтиво с незнакомыми людьми. Он и сейчас знал, как правильно продолжить беседу, не ударив в грязь лицом.

- Миледи, Рыжий Шин давно вас здесь держит? Возможно, вам доводилось встречать одного человека… - с ровно рассчитанной долей загадочности, чтобы заинтересовать собеседницу, произнес арбалетчик. Он чувствовал себя уверенно и легко. Наверное, сказывалось то, что пленница – единственный человек, встреченный нами на пути, который понятия не имеет о том, кто такой лорд Дарнаг Экгард.

- Какого человека? – спросила девушка, проигнорировав первый вопрос Роанара.

- Мы… не знаем, кто он, и не видели его лица. Знаем только, что он колдун, который прошлой ночью выбрался на скалы Алого Рифа и пытался спасти судно, на котором мы плыли, от шторма… но его поймали разбойники, и корабль спасти не удалось.

       Пленница внимательно слушала. Услышав, что корабль все же пошел ко дну, искренне расстроилась, опустила глаза и покачала головой.

- Судя по вашему рассказу, вся команда погибла, - произнесла она в воздух, и холодный порыв ветра, погладивший ее по волосам, словно ответил ей утешающим жестом, - ужасно…

       Собравшись с мыслями, она покачала головой и ответила на вопрос:

- Увы, о судьбе колдуна мне ничего не известно. Возможно, он попал в плен к другим разбойникам Хальды. Тогда есть вероятность, что его уже нет в живых.

       Роанар благодарно кивнул и сел на пол клетки, подтянув к себе ноги.

       Незнакомка, вздохнув, последовала его примеру, предусмотрительно отодвинувшись от Ольцига. Я продолжил стоять, упершись лбом в холодный толстый прут решетки. Мигрень понемногу отступала, и на ее фоне начала ярче проявляться пульсирующая боль в левом плече. Я прикрыл глаза, стараясь не думать ни о чем, но мысли не покидали сознание. Они были беспорядочными, хаотичными, я не мог зацепиться ни за одну из них. Стоило опустить веки, как глаза начало жечь и щипать. Прут решетки, до этого приятно холодящий кожу, показался мне горячим. Левая рука раскалилась огнем.

- Так и будете стоять? – услышал я настойчивый вопрос и нехотя повернул голову в сторону пленной девушки. Она небрежно положила руки на согнутые в коленях ноги и вопросительно кивнула, - или вы привыкли спать стоя?

       Я усмехнулся и оттолкнулся от решетки. Левая рука снова резко дала о себе знать, и на этот раз я поморщился от боли, невольно придержав рану.

- Вы неважно выглядите, - оценивающе сказала девушка, кивая на мое плечо, - обрабатывали рану?

- Было не до того, - пожал плечами я, садясь на пол клетки и прислоняясь спиной к прутьям решетки. Рана явно воспалилась, и я продолжал придерживать ее, словно это могло помочь.

       Девушка одновременно сочувственно и недовольно вздохнула и качнула головой.

- А ваш друг мэтр, - она покосилась на лежащего без движения Ольцига, - сможет вам помочь?

- Если проснется, - небрежно бросил я, жалея о том, что отказался от его помощи еще днем.

- Что-то он больно молод для мэтра Ордена, - поджала губы девушка.

       Я взглянул на Роанара. Арбалетчик сидел с закрытыми глазами, уронив голову на грудь. Лицо было расслаблено. Либо я слишком долго стоял у прутьев, либо Рон так быстро уснул.

       Поняв, что разговор с пленницей мне придется поддерживать исключительно самостоятельно, я вздохнул, пожал плечами и поспешил ответить на ее замечание.

- Он действительно молод. И официально еще не мэтр. Но станет им, когда вернется в Дираду. Ольциг проводник. Говорит с неуспокоенными душами.

       Девушка оценивающе причмокнула губами.

- Редкий дар, встретился впервые за много лет. Читала о нем когда-то. Значит, его зовут Ольциг.

       Я кивнул.

- Вы знаете по именам почти всех членов моей небольшой группы, но так и не назвали свое.

       На лице девушки появилась легкая улыбка, и я невольно улыбнулся в ответ.

- Зовите меня Филисити.

- Райдер Лигг, - учтиво кивнул я в ответ.

- Воин Святой Церкви? – спросила она, кивнув на мою правую ладонь, на которой стояла большая метка в виде креста. Я покачал головой.

- На самом деле, наемник. Долгая история.

- Так нам, вроде бы, некуда спешить, мастер Лигг, - пожала плечами Филисити, склонив голову.    

       Я вздохнул и рассказал ей часть своей биографии. Фактически, добавив подробности плавания через Фальгертарг, поведал о себе то же, что и капитану Чаргу Сторену, да прибудет его душа в мире и покое.  

- Не такая уж и долгая история, - пожала плечами девушка, - зачем же наемника Святой Церкви, знатного господина Экгарда и будущего пятого мэтра отправили в Норцинну? Да еще и через Синюю Глубь?

- К слову о бароне Экгарде, - я снова оглянулся на арбалетчика и решил предупредить Филисити на будущее, - когда мы отсюда выберемся, при людях лучше зовите его Роанаром Мэнтом.

- Знатный господин путешествует под чужим именем? – девушка оценивающе подняла бровь.

- Что-то вроде того, - кивнул я, решив, что это хорошая версия, ведь знатные господа действительно часто путешествуют под вымышленными именами.

       Филисити безразлично передернула плечами. Похоже, ей было совершенно все равно, как величать нашего арбалетчика. Гораздо больше ее интересовала наша цель прибытия.

- Так вы не ответили на вопрос.

       Взгляд девушки стал менее тяжелым и изучающим, глаза заблестели заинтересованностью, как у ребенка в предвкушении интересной сказки на ночь. Я собрался с силами, смахнул со лба выступивший пот и старался не обращать внимания на то, что меня начинало немного знобить.  

- Конечный пункт нашей поездки – не Норцинна, - я заглянул в глаза пленнице, в последний раз взвесив свои ощущения и решив, что могу рассказать ей, - а Орсс.

       Реакция последовала незамедлительно. Казалось, Филисити готова была всем телом рвануться вперед, приникнуть к решетке и заговорить шепотом, но сдержалась. Она лишь настороженно оглянулась по сторонам и вопросительно кивнула. Выражение ее лица было предельно серьезным.  

- Зачем вам туда?

- Задание короля. Большего, к сожалению, сказать не могу. К тому же, мы лишились проводника, и теперь вряд ли сумеем добраться туда кратчайшей дорогой. Наш проводник погиб при кораблекрушении.

- Вам известно, что вообще происходит в Орссе? – многозначительно спросила Филисити, понижая голос до едва слышного шепота.

- Нам известно то, что нам сказал король. И известно, что мы должны сделать. Основной вопрос – как туда попасть.

       Филисити не унималась. Мне показалось, для нее было почти жизненно важно услышать, какое именно задание дал нам Ирес Десятый.

- Ваше задание связано с Виктором Фэллом? – напрямую спросила она необычайно низким для себя голосом. От пронизывающего взгляда девушки у меня едва не побежали мурашки по спине. Я не отвечал, а лишь смотрел ей в глаза, пытаясь понять, что у нее на уме. Похоже, она, в свою очередь, проделывала со мной то же самое, только успешнее. Поднявшись и присев возле решетки, которая была ближе ко мне, Филисити прошептала, - вы должны убить его, так?

       Я снова не спешил отвечать. Эта девушка могла читать ответы в моих глазах, и я хотел понять, какие у нее цели. Пленница тем временем улыбнулась и кивнула.

- Вижу, что не ошиблась. Что ж, если так, я проведу вас туда. По крайней мере, до Таира довести смогу, а там до Тайрьяры рукой подать.

       Пришел мой черед встрепенуться. Я тоже придвинулся к решетке, недоверчиво покачав головой.

- Ты знаешь дорогу до Таира? – спросил я, совершенно забыв про уважительное обращение. Но девушка не обратила на это внимания. Похоже, общаться так ей было даже проще.

- Я родом оттуда, - кивнула она, - и, поверьте, никто так не чувствует агрессивный настрой орсского наместника, как таирцы. Я отправилась к Фальгертаргу, чтобы добраться до Дирады. Слышала, есть один корабль, с успехом минующий Синюю Глубь дважды в месяц. Я надеялась попасть на борт и добиться аудиенции короля, предупредить об опасности, попросить помощи и защиты. Но, похоже, он и сам обо всем догадался. Наверное, тревожно становится уже в Чегрессии и Кирланде, раз в Эллу дошли вести из наших краев. Но, получается, Его Величество настроен не начинать войну до последнего. Решил отправить наемника, чтобы убить лорда Фэлла, а не посылать армию. Что ж, это вполне разумно…

       На лице Филисити блеснула усмешка.

       Я вздохнул и запрокинул голову, прислонившись темечком к холодному пруту решетки.

- Корабль, о котором ты говорила, затонул в Синей Глуби прошлой ночью. Моя команда была на его борту.

- Я так и поняла, - грустно вздохнула девушка, - что ж, получается, что вы – единственная помощь, на которую мой город может рассчитывать сиюминутно. А я – единственный проводник, на которого можете рассчитывать вы.

       Глаза ее сверкнули с детским озорством. Я улыбнулся. А ведь, если разобраться, Филисити права – она действительно единственный проводник к берегам Тайрьяры, на которого мы можем рассчитывать.

- Ты знаешь короткую дорогу? – поинтересовался я. Она кивнула.

- Шла я обходным путем. Потеряла три недели пути, обходя Лэсс-Кэр-Грошмор и основные разбойничьи тропы. Как видишь, напрасно. Но, как пройти короче, знаю. Просто одна я не рискнула идти через проклятый город.

       Я удивленно мотнул головой.

- А Варский лес, по-твоему, не опасен?

- Вара дикая, но ее нужно уметь понимать. Тот, кому это дано, там не пропадет, - туманно отозвалась она.

- Лесных колдунов ты там, значит, не встречала, - скорее утвердил, чем спросил я. Филисити пожала плечами.

- Лесные колдуны – последнее, чего стоит бояться. Это люди, которые живут в единении с природой, им нет никакого дела до вас. Поверь, когда речь идет о колдунах, таирцы знают, о чем говорят, они ведь живут с ними бок о бок.

       Казалось, девушка легонько подмигнула мне. Я ответил ей улыбкой. Она изучающе взглянула на меня и кивнула, делая какие-то свои выводы.

- Ты назвал вашу небольшую группу своей, делаю вывод, что ее лидер – ты, а не господин Руан Экгард… то есть Роанар Мэнт, - девушка кивнула, словно говоря мне, что помнит о моей просьбе по поводу арбалетчика, - а значит, договориться с тобой будет достаточно, чтобы отправиться с вами к берегу Туманной Реки. Я получаю свободу из плена, а вы – проводника до Тайрьяры.

       «… которому можно доверять», – добавил я про себя, однако вслух этого произносить не стал. Что-то действительно заставляло меня довериться этой девушке, но с тем, чтобы оповещать ее об этом, спешить не стоило.

- Я лидер лишь формально. В остальном мне все же нужно поговорить об этом хотя бы с Роанаром. Но, думаю, убедить его будет нетрудно.

       Девушка кивнула.

Несколько секунд мы молчали, затем Филисити вздохнула и заботливо обратилась ко мне.

- Тебе нужно поспать, - сказала она,  потянувшись куда-то под соломенный настил, лежащий в ее клетке. Девушка выудила оттуда небольшой бархатный мешочек и протянула мне через прутья. Я с трудом дотянулся до него, но все же ухватил.

- Что это?

- Смесь кое-каких трав. Здесь немного, но на раз хватит. Это снимет воспаление и жар. Набери в ладонь воды, высыпи травы, подожди, пока пропитаются влагой, и положи на рану. Утром будет лучше, обещаю.

       Я благодарно кивнул, понимая, что, скорее всего, не смогу воспользоваться ее помощью.

- Спасибо. Только вот воды здесь взять неоткуда.

       Девушка улыбнулась.

- За твоей клеткой течет небольшой ручей.

       Я удивленно обернулся и действительно увидел тонкий ручеек, огибающий клетку Роанара и пробегающий прямо рядом со мной. Не заметил его, когда банда Шина привела нас сюда. Впрочем, тогда у меня настолько разболелась голова, что я вообще мало, что замечал.

       Виновато улыбнувшись, я посмотрел на Филисити и кивнул.

- Спасибо.

       Девушка ответила сдержанным кивком.

       Я стянул лерсовую куртку, осмотрел воспаленную глубокую царапину на плече и принялся следовать совету Филисити. Закончив обрабатывать рану, я, кажется, сразу провалился в глубокий сон.

 

***

 

       Обрывки голосов и звон мечей…

       Отчаянное сопротивление…

       Я проигрывал в схватке, которую не видел. Был зрителем и действующим лицом одновременно, все было затянуто паутиной тумана, через которую ничего не разглядеть.

Лязг стали отдавался в ушах, звучал чей-то  голос. Я не мог разобрать ни слов, ни смысла, только неумело отмахивался от ударов опытного мастера фехтования. Приемы, которые мне удавались уже много лет, вдруг вылетели у меня из головы. Тело тоже не помнило движений. Осталось лишь отчаяние. И страх смерти. И злоба, окутавшая все мое существо. Могу поклясться Богом и Тремя Плачущими Ангелами, что никогда ни на кого так отчаянно не злился, сколько себя помню.

       Снова удар…  

       Это должна была быть очень короткая схватка. При такой разнице в мастерстве ни один поединок не длится долго, хватает одного выпада – первого. Поединки, к слову сказать, вообще редко длятся долго.  

Меня уже много раз должны были убить, но не убивали, а заставляли подниматься и биться снова. На каждое мое неумелое угловатое действие приходилось смелое грациозное парирование, но не проводилось ни одной атаки. Противник был намного сильнее и опытнее меня, и ему нравилось играть.

       Я, кажется, попытался нанести удар. Применил хитрость: сделал вид, что рука совсем устала, тяжелый клинок тянул ее к земле. И, выиграв секунду, я взмахнул рукой, сделал обманную петлю, меч противника полетел отражать удар не с той стороны, и я почти справился… но мне не хватило скорости. Или скорость моего противника была слишком большой. 

       Теперь он в ярости. И больше не намерен играть.

- Райдер!..

       Мне страшно! Декс меня забери, я в ужасе!

- Райдер!

       Голос донесся слишком явно и одновременно не исходил ниоткуда. Я знаю этот голос.

- Райдер, очнись!

       Я дернулся. Почувствовал, что дернулся и увидел вокруг себя толстые прутья решетки. Память быстро восстановила последние события, и я вспомнил, где нахожусь. Клетка в плену Рыжего Шина и его разбойничьей банды.

- Ты в порядке? – услышал я и обернулся. Роанар сидел, взявшись руками за прутья, и напряженно наблюдал за мной.

       Слабый порыв ветра пробрал до костей, и я понял, что проснулся весь в поту. Похоже, у меня был жар, но сейчас он уже спал. Филисити была права: травы действительно подействовали. Я обернулся на ее клетку: девушка мирно спала в противоположном углу от Ольцига, подтянув к себе ноги и положив руку под голову.

- Райдер, - снова окликнул меня арбалетчик. Я повернулся и растерянно кивнул, прикоснувшись к мокрому холодному лбу.

- Да, прости. Я в порядке.

- Ты сильно метался во сне и что-то говорил, - явно стараясь скрыть беспокойство, произнес Рон. Я криво улыбнулся и кивнул.

- Прости, что разбудил.

- Как рука? – спросил Роанар, нахмурившись, - похоже, у тебя был жар. Это из-за раны?

       Я невольно осмотрел плечо. Покраснение вокруг раны спало, царапина выглядела гораздо лучше, чем несколько часов назад.

       К слову, интересно, сколько я спал? Ощущения бодрости у меня не было, и немудрено: еще даже не рассвело. Быть может, меня лихорадило всего пару часов.  

- Да, но уже лучше. Филисити помогла, - ответил я на вопрос арбалетчика, кивая в сторону спящей девушки. Роанар едва заметно прищурился.

- Она назвала свое имя? – взгляд барона остановился на спящей пленнице и замер на ней многозначительно надолго.

- Да.               

       Я сглотнул неприятный ком, подступивший к горлу. Рон перевел на меня глаза и постарался улыбнуться. Вышло натянуто. Некоторое время мы прятали глаза друг от друга. Я понимал, что есть несколько вопросов, которые арбалетчик хотел бы со мной обсудить, но у меня не было ни малейшего желания начинать их первым.

       Лишь через пару минут Рон заговорил, прочистив горло:

- Как ты понял? – спросил он.

       Я не повернул к нему лица, а лишь уточнил:

- Что ты – барон Экгард? – лишь тогда я повернулся и получил в ответ кивок. Лицо Роанара было напряжено, брови недовольно сдвинуты к переносице.

Я вздохнул и снова отвернулся.

- Постепенно понял. Убеждаться начал, когда ты произнес девиз дома Экгардов на корабле во время наваждения. Ни один, даже самый преданный солдат не мог с детства мечтать о том, чтобы встретиться с объектом девиза дома, которому он служит. Я, правда, предположил, что ты можешь быть редким исключением из правил, но твои дипломатические манеры, твое знание древнего языка и… - я помедлил и вновь посмотрел на арбалетчика с легкой усмешкой, - нежелание запачкать сапоги в луже убедили меня в обратном. Ты верно служишь королю и вызвался на непростую миссию, но некоторые замашки лорда у тебя остались. Ничего, что я все еще общаюсь с тобой, как с обычным воином?

        Роанар опустил глаза и тихо засмеялся, покачав головой.

- Я и есть обычный воин. И уж точно не лорд.

- По мне, так ты достоин этого титула больше многих, кто его до сих пор носит. Бывал в Барии? Ее наместник – пустоголовый павлин.

       Рон несколько секунд изучающе смотрел на меня.

- Ты ведь недавно вернулся из Барии? – спросил он, прищурившись.

- Верно, - осклабился я, понимая, что арбалетчик вспоминает о моем задании, - застал последние дни Грана Баршака по прозвищу Отравитель. Еще меньше достоин титула лорда, чем его братец. О том и толкую. 

       Роанар ухмыльнулся, понимая, что послужило внезапной кончиной Грана Баршака, но ничего не сказал по этому поводу.  Вместо того он кивнул с благодарностью, понимая, что мои слова насчет титула не были грубой лестью:

- Спасибо, Райдер. Немногие так считают.

       Я улыбнулся и на некоторое время замолчал, погрузившись в свои мысли. Из головы быстро улетучивался увиденный сон, а я упрямо цеплялся за его остатки, словно мог понять и разобрать, что именно видел, теперь, находясь в реальности. Но образы ускользали от меня, расплывались, и становились нечеткими, как дым. Вскоре я оставил попытки и вновь заговорил с арбалетчиком.

- Где ты получил свои увечья? Солнечные Земли много лет живут в мире…

       Рон криво улыбнулся, разглядывая отсутствующий мизинец и касаясь шрама.

- Я, помнится, говорил, что фехтовальщик из меня много хуже, чем стрелок. А мой отец пытался доказать мне обратное.

       Я удивленно вскинул брови. Выходит, помимо предательства короны Дарнаг Экгард еще и изувечил собственного сына. То еще наследие, надо сказать.

- Это сделал твой отец?

       Роанар многозначительно посмотрел на меня и молча кивнул, чем показал, что развивать эту тему не намерен, и я уважительно отнесся к его решению.  

       Мы замолчали еще на некоторое время, затем я снова задал вопрос:

- Почему «Роанар Мэнт»?

       Рон удивленно посмотрел на меня и вопросительно кивнул, не поняв меня. Пришлось пояснить:

- Почему ты выбрал именно такой псевдоним? Он что-то значит?

- А временами мне кажется, что ты понимаешь древний язык, - усмехнулся барон, - почему-то трудно поверить, что ты его не знаешь.

- И все же, - развел руками я, с радостью убедившись, что левое плечо уже не пронзает боль при каждом движении. Еще немного, и я уверенно смогу снова держать в этой руке кинжал, - слово «Роанар» что-то значит на древнем наречии?

       Барон покачал головой, снисходительно улыбнувшись.

- Роанар – имя, данное мне при крещении в Единую Веру.

- Так ты, получается, Роанар Экгард? – улыбнулся я.

- Я Роанар Мэнт, - качнул головой арбалетчик, - по крайней мере, сейчас, пока мы на задании короля. Руан Экгард для всего мира остался в Дираде.

       Я кивнул. Мне почему-то было понятно, что испытывает этот человек, но описать это я не мог, точно так же, как и он сам.

- Так что же значит твой псевдоним на древнем языке?

- Слово «meunt» значит «честь», - пытаясь скрыть смущение, ответил Рон. Я понимающе улыбнулся. Мог бы и сам догадаться, декс меня забери.

       Мы снова погрузились в молчание. Я то и дело поглядывал на спящую Филисити. Отчего-то хотелось оставить наш с ней разговор исключительно между нами, но я понимал, что должен рассказать Рону все, что слышал от девушки. Тяжело вздохнув, я запрокинул голову, коснулся темечком толстого прута решетки и заговорил:

- Она проведет нас в Орсс, - тихо сказал я. Роанар встрепенулся и буквально слился с решеткой, что стояла с моей стороны.

- Филисити? – переспросил он, косясь на спящую девушку и, казалось, с удовольствием произнося каждую букву ее имени. Я постарался сделать вид, что не заметил этого, и кивнул.

- Да. Она знает дорогу.

       Дальше я как можно короче передал арбалетчику суть нашей беседы с уроженкой таинственного города Таир. Однако всевозможные ужимки рассказа ничего не давали. В конце концов, Филисити не рассказала мне ничего секретного, чем бы я мог не поделиться со своей командой.

       Роанар слушал очень внимательно. Казалось, он запоминал каждую деталь рассказа. Было видно, что ему понравилась эта девушка, и теперь барон ни в коем случае не упустит возможность продолжить наше путешествие вместе с ней.

- Значит, нужно выбираться отсюда, - с энтузиазмом сказал Рон, - есть идеи, как это сделать?

- Погоди, - я приподнял руки, жестом надеясь остудить пыл арбалетчика, - не стоит так спешить. Думаю, нужно подождать хотя бы, пока Рыжий Шин отправит в Дираду весть о том, что мы живы и о выкупе, который он за нас хочет получить. Вдобавок ко всему, в этом лагере много оружия. Ты можешь найти здесь себе арбалет и стрелы к нему или болты, что ты больше предпочитаешь. Для этого требуется время. Следовательно, нужно либо перебить всех разбойников, либо слишком тихо и незаметно выбраться из клеток. Всем четверым.

       Роанар нахмурился.

- И какой же вариант тебе представляется возможным?

- Третий, - улыбнулся я, - нужно разбудить Ольцига. Дождаться, пока спадет действие зелья и попросить Филисити предупредить dassa, чтобы тот подольше притворялся спящим. Когда он проснется, то точно будет полон сил после такого-то отдыха. Поэтому он сможет применить свою магию против замков на наших клетках.

- Против замков? – удивленно переспросил Роанар. Мы старались шептаться, как можно тише, то и дело оглядываясь по сторонам и проверяя, нет ли за нами слежки. Слежки не было: похоже, разбойники не считали, что такие «знатные господа», как мы, способны обсуждать план побега.

- Да. Отмычку-то я тебе здесь вряд ли смогу соорудить. Хотя в свое время мне уже доводилось вскрывать замки, я не такой профессионал, чтобы вскрыть замок голыми руками.

       Арбалетчик невесело усмехнулся.

- Значит, пожалуй, ты прав. Тише и безопаснее всего будет использовать магию, чтобы открыть двери. А что делать с бандой Шина?

- По обстоятельствам, - пожал плечами я, - я не горю желанием никого убивать, но если придется…

       Договаривать было бессмысленно и рискованно. Мы замолчали, обменявшись кивками, и вскоре я погрузился в глубокий сон без сновидений.

 

***

 

       Меня разбудил звонкий железный стук по клетке.

- Просыпайтесь, ваша милость, - неприятно проскрипел Крыса, водя железной чаркой по клетке Роанара. Арбалетчик лежал на полу и хмуро наблюдал за действиями разбойника. От стука проснулась и Филисити. Она недовольно потерла глаза и посмотрела на проблескивающее из-за плотных крон деревьев солнце.

       Ольциг все еще спал беспробудным сном. Похоже, отвар, который ему дали, действует долго.

- Как рука? – одними губами спросила девушка, поймав мой взгляд. Я благодарно кивнул, для наглядности пошевелив левой рукой.

- Спасибо, лучше, - также беззвучно отозвался я. На прекрасном лице девушки появилась улыбка. Сейчас ее взгляд уже не казался мне таким тяжелым, как ночью.

       Тем временем к клетке барона подошли еще двое разбойников, один из которых вчера втаскивал Филисити в клетку. При виде этого нескладного мужчины, напоминающего младенца-гиганта со злыми взрослыми глазами, девушка вздрогнула и поежилась, словно от холода. Мне искренне захотелось заслонить это хрупкое создание от опасности, заверить, что все будет хорошо, и я не дам ее в обиду. Однако сейчас в моем положении эти уверения ничего не стоили, поэтому я скрипнул зубами и промолчал.

       Крыса заметил, что пленница проснулась, и неприятно улыбнулся ей, обнажив выпирающие передние зубы.

- Доброе утро, милочка. Сегодня ты стала сговорчивее?

       Девушка лишь обожгла его взглядом и ничего не сказала. Крыса хмыкнул, пожал плечами, снял амбарный замок с двери арбалетчика и вошел внутрь.

- Что ж, держи его, Пэли, - тоскливо произнес он, доставая нож.

       Я в ужасе вскочил и бросился на решетку, словно загнанный зверь.

- Какого декса вы творите?! – вырвалось у меня.

- Нет, стойте! – повторила мое действие Филисити, в ужасе решив, что ее станут шантажировать смертью других пленников, - стойте, не убивайте никого! Позовите Шина!

- На кой мне беспокоить Шина? – усмехнулся разбойник. Пэли издал странный утробный звук, похожий одновременно на смешок и тихое рычание.

- Я принимаю ваши условия, только не надо никого убивать! – процедила сквозь зубы девушка.

       Крыса отвлекся от своего занятия. Пэли, накрепко схвативший Роанара и выкрутивший ему руки, зевнул от скуки. Рон скрипел зубами от злости, одновременно поглядывая на девушку с благодарностью и отчаянием. Он пытался оказать сопротивление, однако против двоих разбойников, один из которых совсем не уступает ему по комплекции, а второй – гигант Пэли, у него не было шансов без оружия.

       Крыса осклабился, пронзительно посмотрев на нашу новую негласную проводницу и кивнул.

- Этот разговор мне нравится больше. И Шину понравится.  

- Если убьете его, я не стану вам помогать! – заявила девушка, с вызовом сложив руки на груди. Крыса прищурился и качнул головой.

       В этот момент у клеток появился Рыжий Шин. Он самодовольно улыбался.

- Хорошо, дорогая. Никто не убьет барона Экгарда, - снисходительно произнес он, делая картинно сочувственное лицо, - никто, в общем, и не собирался. Но твою помощь мы оценим. Мэдок, быстрее срезай нашивку и веди девчонку ко мне.

       Шин удалился, а я повернулся к застывшей побледневшей Филисити.

- Что им от тебя действительно нужно?

- Я не солгала вчера, но и не сказала всей правды, - быстро зашептала пленница, - я нужна им, чтобы делать отвары, которые усыпят пленников. Вашего мэтра опоили настоем, что сделала я.

- Ясно. Что еще? – нахмурился я, услышав звук режущейся ткани, и, повернувшись, увидел, как Крыса (настоящее имя которого, выходит, Мэдок) отрезает эмблему дома Экгардов с рукава Роанара.

- Путь в логово лесных колдунов.

- Зачем они им? – удивился я. Филисити покачала головой.

- Шин не говорил. Но не думаю, что из этой затеи выйдет что-то хорошее.

       Мимо меня прошел Крыса. Щелкнул замок на клетке Роанара, и арбалетчик облегченно вздохнул, когда выкрученные руки вернулись в нормальное положение. Однако он тут же вскочил и бросился к решетке, увидев, как Пэли грубо хватает за запястье Филисити. Девушка ахнула от болезненного прикосновения и нехотя последовала за огромным разбойником, оглянувшись на нас.

       Ветер взвыл над почти лысой головой Пэли, словно протестуя против его действий. Девушка рванулась в сторону, и порыв ветра потрепал ее тяжелую косу.

- Проклятье! – в сердцах прошипел я, с силой ударив по двум железным прутьям.

- Зачем же она вступилась? – сокрушенно воскликнул Роанар, гневно посмотрев на спящего Ольцига, затем тут же уперся лбом в прутья клетки, - зачем подставилась?

        Я тяжело вздохнул.

- Она не хотела, чтобы тебя убили.

- Это моя вина, - покачал головой Роанар, - мы должны что-то сделать! Ольциг! Ольциг, просыпайся, декс тебя забери!

       Я посмотрел на dassa с легкой надеждой на его пробуждение, однако крики Рона не принесли результатов. Монах по-прежнему спал, медленно и ровно дыша. Арбалетчик гневно жег Ольцига взглядом, лицо покраснело, ноздри раздувались от частого дыхания.

- Она нужна им живой, ей не причинят вреда, - монотонно изрек я. Рон недоуменно посмотрел на меня, и я пояснил, - пытаюсь успокоить тебя, пока ты не лопнул от злости. Сейчас мы бессильны что-либо сделать.

       Арбалетчик не ответил, хотя у него явно хватало аргументов и поводов для спора. Он снова уселся на пол, хмуро смотря перед собой.

       Я махнул рукой и тоже сел, опершись спиной на решетку, и высунул руку наружу. Пальцы коснулись холодной мокрой от утренней росы травы. Я упорно пытался гнать от себя мысли о том, как свобода близко и одновременно далеко. Внутренний голос подсказывал: еще не время выбираться отсюда; не знаю, зачем, но надо подождать. Немного… совсем немного…

       Рука вдруг наткнулась на камень размером с кулак, торчащий из земли. Я поддел его, раскопал одной рукой и забрал к себе в клетку, затем посмотрел на раненое плечо и прищурился. Возникла одна идея. Возможно, глупая, но все же.

       Спрятав камень за спину, я продолжил молча сидеть, смотря, как в лагере Шина идет какая-то работа. Судя по всему, у каждого человека здесь была своя функция. Кто-то занимался приготовлением пищи, кто-то отправлялся на охоту в чащобы Хальды, кто-то разведывал обстановку на тропах… я был крайне удивлен, что Рыжий Шин никого не приставил следить за нами. Похоже, он действительно не видел в нас угрозы. Неужели от него прежде никто никогда не уходил?

       В соседней клетке беспокойно заворочался монах. Я приник к решетке с его стороны и зашептал:

- Ольциг, не двигайся!

       Спросонья монах не сразу понял, кто и что ему говорит, и все же открыл глаза. Я угрожающе нахмурился и качнул головой.

- Не двигайся, говорю. Делай вид, что спишь, пока я не скажу просыпаться.

- Что происходит? – жалобно шепнул он, все же оглядываясь по сторонам. Я скрипнул зубами и настороженно посмотрел вокруг. Похоже, возня в клетке «пятого мэтра» пока не привлекла ничье внимание, но я был уверен, что Крыса-Мэдок ходит где-то поблизости.

- Позже объясню. Притворись спящим сейчас же!

       На этот раз dassa послушался.

       Роанар дождался, пока я договорюсь с монахом, и окликнул меня.

- Райдер, у тебя есть новый план? – шепнул он.

- Есть, - кивнул я и заговорщицки улыбнулся, - ты должен позвать на помощь.

       Арбалетчик изумленно распахнул глаза, затем недоверчиво прищурился.

- Пояснишь?

       Я молча показал ему свое левое плечо, затем вытащил спрятанный за спиной камень. Рон несколько секунд осмысливал мои действия, и, поняв, расплылся в улыбке и кивнул.

- Думаешь, выйдет?

- Попытаться стоит, - шепнул я в ответ, снова оглядываясь по сторонам, - к тому же у тебя разве есть другие идеи, как выбраться из плена, не светя белыми вспышками магии? Вчера я не подумал, сколько внимания это может привлечь.

- Ты прав. Давай попытаемся, - кивнул Рон.  

       Я вздохнул, лег на правый бок, придержав левое плечо для пущей наглядности, предварительно прикрыв камень, и закрыл глаза. Роанар выждал несколько секунд, затем нарочито громко позвал меня.

- Райдер! Ты меня слышишь? Очнись!

       Я приоткрыл один глаз, проверяя, не серьезно ли это он просит – уж больно быстро арбалетчик вошел в образ. Роанар адресовал мне яростный взгляд, и я тут же снова закрыл глаза.

- Помогите! На помощь! Кто-нибудь! – заголосил этот несостоявшийся актер.

       Мне оставалось только уповать, что Ольциг не испортит нам весь план и не покажет, что проснулся. Монах вел себя на удивление тихо, однако я улавливал легкие магические эманации с его стороны. Примерно то же самое я чувствовал, когда Дайминио использовал на мне силу целителя, и стало ясно: Ольциг залечивает рану на своей ладони. Что ж, надеюсь, он сможет сделать это незаметно, пока разбойники не пришли проверить, что у нас случилось.

       Неподалеку раздались шаги. Надо отдать должное приспешникам Шина – они передвигались удивительно тихо, и услышать их можно было, только специально прислушиваясь, чем я, собственно и занимался. Отличить по звуку походки, кто пришел нас проведать, я не смог, однако быстро услышал голос Мэдока.

- Что у вас тут? – проскрипел Крыса. Я постарался, чтобы на моем лице ничего не отобразилось, буквально почувствовав на себе взгляд разбойника. Одновременно с приходом Мэдока я почувствовал, что эманации целительской магии исчезли.

- Он ранен, - раздраженно процедил Роанар, по-видимому, глядя или указывая на меня, - ему нужна помощь!

       Крыса неприятно усмехнулся.

- У нас здесь не привыкли к неженкам, господин барон, - кривляясь, отозвался Мэдок.

- Но лекарь-то у вас водится, - продолжал настаивать Роанар, - если ему не помочь, он умрет!

       Последовала какая-то молчаливая реакция, которой я не видел, затем после небольшой паузы Рон с усмешкой продолжил:

- Как знаешь. Но если он умрет, я скажу Шину, что это именно твоя крысья морда недосмотрела за пленником, и теперь за него нельзя будет получить выкуп.

- Возможно, он соврал, что он сын кардинала, - стараясь сохранить прежнюю интонацию, но уже менее уверенно отозвался Мэдок, - мы отправили в Дираду пересмешника, чтобы он передал весть о наших пленниках.

- Пока весть дойдет, он умрет от заражения крови, - поучительно отозвался Роанар в своей привычной дипломатичной манере, - вот и оправдывайся потом перед Шином, кто лишил его выкупа. Потому что я лично знаю, что Райдер – приемный сын кардинала. И относится Его Преосвященство к нему, как к родному, поэтому отдаст любые деньги, чтобы вернуть его живым.

       Снова воцарилось молчание. Я услышал неспешные шаги, замершие у моей клетки. Похоже, Крыса размышлял.

- Позови лекаря, декс тебя забери! – воскликнул Рон.

       Звякнули ключи, послышался стук металла о металл, одновременно зазвучал голос Мэдока.

- Эй, Никко! Иди сюда, нужно проверить пленника. А то, чего доброго, подохнет!

       Торопливые шаги снова замерли у моей клетки.

- Ты лекарь? – напряженно спросил Роанар.

- Отнесем к лекарю, если надо будет, - буркнул второй, более низкий резкий голос с явным чегресским акцентом, - давай, Мэдок, глянь, что там с ним. Я подстрахую.

       В голосе его послышалась ухмылка. Я приготовился, почувствовав близко от себя запах пота. Крыса наклонился над моим раненым плечом и протянул руку к царапине. В ту же секунду я выхватил припрятанный камень, резко огрел Мэдока по лицу, открывая глаза, и вскочил на ноги. Передние зубы Крысы оказались разбиты, нос переломан, губа разодрана. Потерявшего равновесие разбойника я обхватил правой рукой за шею, левой выхватил кинжал, который приметил у него на поясе еще ночью, и приставил оружие к горлу давящегося кровью разбойника.

       Его чегресский напарник не успел и звука издать, когда я полоснул по горлу Крысы острым лезвием и тут же метнул кинжал левой рукой, угодив точно между глаз второму.

       Два обездвиженных тела рухнули на пол клетки. Крыса еще несколько секунд дергался, истекая кровью. Из горла его вырывались тихие булькающие хрипы.  

Я молча выдернул из головы последнего убитого разбойника кинжал и недовольно вытер кровь о его куртку.

       Роанар смотрел на меня, не отрывая глаз.

- Никогда в жизни не видел, чтобы кто-то двигался так быстро, - шепнул он.

       Мне некогда было принимать похвалы. Я быстро схватил ключи и освободил арбалетчика из его клетки. В следующую секунду мы уже стояли у клетки Ольцига, который понял, что можно больше не притворяться спящим. Он стоял на коленях, сложив руки в молитвенной позе и произносил:

- Ie Ja, karra fa-ashaz de heke lerrian liivaz fouz.

       Не раз слышал эти слова во время учебы в Ордене. Когда кто-то умирал, на похоронах священник просил Бога принять душу умершего грешного раба Его – «Ie Ja, karra fa-asha de heke lerrian liiva fouz». С этого начиналась молитва, которую я, кажется, могу воспроизвести наизусть.  На орденских похоронных церемониях эти слова всегда казались мне возвышенными и сильными. Сейчас молитва dassa над захватившими нас в плен разбойниками показалась мне, по меньшей мере, нелепой.

- Нашел время, - буркнул я, отпирая его клетку. Dassa обжег меня взглядом и поднялся на ноги, с вызовом вздернув подбородок.

- Каждая душа должна…

       На этот раз парировал Роанар.

- При всем уважении к твоему делу, Ольциг, сейчас не время, - строго сказал он. Круглые глаза юнца возмущенно блеснули, но спорить с бароном он не стал.

Мы быстро ушли от клеток, спрятались позади ближайшей повозки. Поблизости шныряли приспешники Шина, но нас пока не видели. Возможно, основной руководящий состав этой банды сейчас был занят рассказом Филисити о пути к лесным колдунам.

- Ты поможешь нам обезвреживать врагов? – серьезно шепнул я Ольцигу, вопросительно кивая на его руку. К слову, на ладони обнаружился лишь легкий розовый след от раны. Надеюсь, на это ушло немного сил.

       Монах неопределенно покачал головой.

- Оглушить смогу, но убивать никого не буду, - отрезал он. Я кивнул.

- Это и не требуется. Убивать будем мы.

- Эй, Мэдок, ну что там? – вдруг раздался голос прямо из-за повозки, - Никко? Оглохли, что ли?

       К клеткам направился человек с луком и колчаном стрел за спиной. Я метнул в него кинжал, стоило ему показаться из-за повозки. Он не издал ни звука и не успел даже упасть, когда мы с Роанаром втащили его за наше укрытие.

       Ольциг ошеломленно покачал головой.

- Почему нельзя было оглушить? – прошипел он.

- Потому что броском кинжала это сделать трудно, - огрызнулся я, выдергивая оружие из головы убитого светловолосого разбойника, затем вопросительно взглянул на Роанара, который уже наклонился над телом и начал снимать с креплений лук и колчан со стрелами.

- Не арбалет, конечно, но сгодится, - усмехнулся он, проигнорировав замечание Ольцига.

       Мы двинулись за повозку. Со стороны леса приближались двое разбойников.

- Рон… - не успел окликнуть я, как услышал тихое «танг» тетивы лука. Когда выживший разбойник только определил, откуда в него выстрелили, Роанар уже выпустил вторую стрелу, и обмякшее тело противника бесшумно упало на землю.

- Не помнишь, сколько их всего было? – отозвался Экгард на мой запоздалый оклик.

       Я с улыбкой пожал плечами, мысленно восхищаясь мастерством стрелка.

- Больше трех десятков точно.

- Уже на пятерых меньше, - ухмыльнулся арбалетчик, ища глазами повозку Рыжего Шина.

       Ольциг, идущий рядом с нами, похоже, вовсе не находил в этом ничего хорошего. Он хмурился и изредка шептал что-то себе под нос.

- Нужно найти мои клинки, - вслух подумал я. Роанар кивнул.

- Всему свое время, - отозвался он.

       Мы перебежками направились к следующей повозке. Именно тогда нас и заметили.

       Одна стрела просвистела прямо рядом с моим правым ухом. Я успел дернуться в сторону, а Рон выстрелить в ответ. Этот человек потрясающе быстро целился. Стрела угодила в цель, пробив нападающему грудь.

       Повсюду слышались призывные кличи, половину из которых я не мог разобрать.

       Слева послышался шум. Рон развернулся на него, готовый послать стрелу, но Ольциг опередил его, отправив в сторону троих разбойников белый огонек. Противники упали, как подкошенные. Монах нахмурился.

- Хватит убийств, - заявил он, словно приказывая.

       Послушаться его не представлялось возможным. Справа на меня бросился высокий черноволосый мужчина с чегресской саблей с изогнутым лезвием, предназначенным для рубящих ударов. Он замахнулся на меня сверху, я ловко подшагнул назад и влево, уходя от атаки. Поднырнул сбоку, пока разбойник поднимал руку, чтобы увернуться, и погрузил отобранный у Мэдока кинжал под ребра противника по самую рукоять.

       Он издал сдавленный стон, однако все же попытался атаковать. Результата ему это не принесло. Ноги подвели его, и он запнулся, падая. Взгляд помутнел.

       Я все же ушел от возможной атаки. Затем выхватил саблю из руки трупа – выдергивать из его бока кинжал не оставалось времени – на меня уже бежал другой разбойник.

       Повсюду буйствовали белые вспышки. Я понадеялся, что в этот раз dassa будет осторожнее и не зацепит своей магией нас с Роанаром.

       Кто-то рядом заревел, словно разъяренный зверь, и рядом с нападающим на меня разбойником, умело нанесшим серию ударов, от которых было довольно тяжело уходить, возник громадный Пэли.

       Толстяк, как ни странно, сыграл мне на руку. По скорости перед ним у меня было огромное преимущество. Он бросался на меня с моим же эстоком (узнать его я сумел без труда), но, во-первых, Пэли совершенно не умел управляться с ним ловко и правильно, во-вторых мешал второму противнику. При правильных движениях можно было добиться, чтобы эти двое почти что бились друг с другом.

       Однако рядом был Ольциг, который запросто мог бездумно швырнуть свой белый сноп света в нашу сторону и обезвредить всех троих. Действовать нужно было быстро.

       Я сделал обманное движение вправо, подшагнув и уйдя от атаки первого противника, затем нанес рубящий удар в правый бок великана Пэли. Он закричал, выпуская эсток из рук, и покачнулся, придерживая рану.

       В моем создании молниеносно пронеслась мысль, что мне даже жалко этого толстяка. Уж слишком отчаянным и жалобным был его крик. В нем, как это ни ужасно, действительно было что-то от ребенка, в движениях, в мимике, во всем…

       Великан упал навзничь и, кажется, потерял сознание.

       Я отскочил назад и сбил клинок черноволосого разбойника, когда тот едва не зацепил меня. Противник издал звук, напоминающий одновременно мычание и рычание – нечто подобное, говорят, издает в брачный период варский рогатый лерс.

       Вдруг разбойник растерянно расширил глаза и начал заваливаться вперед, споткнувшись на кочке. Клянусь Богом, я не замечал ее всю схватку. Выходит, то, что я сам не оступился из-за нее, уходя от атак Пэли – чистой воды везение.

       Я быстро нанес удар, и отточенное лезвие отрубило голову упавшему разбойнику. При этом мысленно укорил себя за нечестность. Добивать лежачего – неправильно, однако сейчас врагов было намного больше, чем нас, и думать о благородстве было некогда. Честно сказать, я знаю достаточно мало боев, где есть время подумать о благородстве…

       У центральной повозки появился Шин, держащий перед собой Филисити с ножом у горла девушки.

- Если не хотите, чтобы я попортил это милое личико, предлагаю сложить оружие и сдаться, господа! – выкрикнул он.

- Ольциг! – успел выкрикнуть я, перебивая рыжего разбойника и понимая, что на меня вот-вот накинутся еще четверо с мечами.

       Монаху, к счастью, не пришлось объяснять дважды. Сноп белого света накрыл Шина и его заложницу, а вторая атака dassa избавила меня от надобности сражаться с новыми противниками.

       Лагерь Шина погрузился в почти мертвую тишину. Я поднял свой эсток из-под потерявшего сознание великана Пэли. Ольциг подошел к нему и нахмурился.

- Он еще жив.

       Роанар тем временем поспешил к Шину, рухнувшему на Филисити, и освободил пленницу. Барон поднял лишившуюся чувств девушку на руки, бросив лук на землю, и направился в нашу сторону.

       Я задумчиво посмотрел на эсток, думая избавить великана от страданий. Однако Ольциг, словно знал мои мысли, обжег меня взглядом и покачал головой.

- Не смей! – воскликнул он, - этот человек жив, ранен и не способен причинить вред.

- Несколько минут назад ты бы так не сказал, - нахмурился я.

- Не. Нужно. Убивать, - процедил сквозь зубы монах, разделяя каждое слово для пущей убедительности. 

       Я прищурился, глядя на великана, и качнул головой.

- Он опасен.

       Эсток лег в руку, как влитой, я крепче обхватил рукоять.

       На ладони dassa появился белый огонек. Будущий пятый мэтр был настроен весьма решительно и, если придется, готов был применить свою магию против меня хоть прямо сейчас.

- Я вылечу его, - проговорил он строже некуда, - и ты дашь мне время прочитать молитву над каждым убитым вами с Роанаром человеком.

       Это явно было приказом, а не вопросом.

- Насколько мне известно, командир у нас не ты.

       Рон не спешил ввязываться в наш спор. Он смотрел лишь в прекрасное лицо юной спасенной им девушки. Я сжал кулак, понимая, что мой боевой товарищ, похоже, окончательно поглощен своим увлечением. Если я не хочу получить врага в его лице, стоит забыть даже о малейшем признаке симпатии к Филисити.

- Ты не слышишь, как они кричат! – не своим голосом воскликнул dassa, и, клянусь, на этот раз ему удалось меня пронять. Волосы на руках встали дыбом, - ты понятия не имеешь, что они чувствуют! Ты не знаешь их! Не знаешь, что такое страдание душ! Я видел, как ты убиваешь! Ты жаждешь крови, тебе нравится лишать жизни, как бы ты ни отрицал это! И если твою душу мне вряд ли удастся спасти, то эти – можно попытаться. Можешь мародерствовать в лагере, пока я буду делать свою работу, я ни слова тебе не скажу, но дай мне ее сделать!

       Слова окатили меня словно ушатом холодной воды. Рука с эстоком опустилась, клинок уперся в землю. Что-то тяжелое начало давить на плечи, и я сделал едва заметный шаг назад от монаха.

- Райдер старался спасти наши жизни. Разбойников Шина было намного больше… - растерянно, словно оправдываясь, проговорил Роанар, попытавшись встать на мою защиту.

       Я постарался совладать с собой и заговорить с Ольцигом ровно, однако голос мой все равно предательски сорвался на хриплый полушепот.

- У тебя два часа. Затем мы уйдем, - холодно сказал я и, развернувшись, отправился искать свой кинжал в повозках, благодаря Бога за то, что у меня было, на что направить поиски…

 

***

 

       Кинжал оказался в повозке Шина, как и следовало ожидать. Компактное оружие из дирадской стали всегда привлекало истинных ценителей. А с клеймом Ордена Креста и Меча клинки можно было достать только у воинов Святой Церкви. Или у меня…

       Из головы никак не шли слова монаха, брошенные в мой адрес.

       Нельзя сказать, чтобы они тронули меня до глубины души, но задеть им меня удалось, несмотря на то, что это были слова, брошенные сгоряча. Я убеждал себя, что Ольциг неправ. Убийство всегда было для меня крайней мерой, а в тех условиях, в которых мы оказались, другого выбора, кроме как идти на крайние меры, у нас не было. Именно поэтому я убивал разбойников, а не потому, что люблю лишать жизни.

       Попутно я думал о Роанаре и Филисити, и эти мысли тоже не прибавляли хорошего настроения. Трудно было признаться себе, что того короткого времени, что мы провели в соседних клетках, хватило мне, чтобы всерьез заинтересоваться этой девушкой. В своей жизни мне доводилось встречать многих знатных особ, многих простых крестьянок, и готов поклясться, что Филисити не похожа ни на кого их них. Таинственная, туманная, как город, из которого она пришла. Слишком явный мираж, осязаемый призрак. Слишком отличающаяся от всех, кого я когда-либо встречал. И, бесспорно, слишком красива…

- Райдер, – окликнул меня Рон. Я вздрогнул, отрываясь от стола в повозке Рыжего Шина, на котором были разбросаны карты Солнечных Земель, исчерченные тонкими красными линиями.

        Арбалетчик стоял в дверном проеме и виновато глядел на меня.

- Ольциг, вроде как, закончил… - неуверенно заговорил он, - ты нашел свой кинжал?

       Я для наглядности постучал по поясу, куда сразу же закрепил свое оружие. Помимо этого я сумел найти в столе Шина триста золотых. Этого вполне хватит, чтобы безбедно добираться до Лэс-Кэрр-Грошмора, если не до Вары. И уж точно хватит, чтобы дойти до Ургора, где у барона Экгарда есть поместье.

- Не только кинжал, - ответил я на вопрос и потряс бархатным мешочком с деньгами, - но и еще много полезного.

       На лице Рона растянулась кривая улыбка.

- Собрался грабить разбойников?

- Я и убивал разбойников, - помрачнел я, - а раз уж мою душу все равно нельзя спасти…

       Слова вырвались у меня раньше, чем пришло осознание, что это было напрасно. Роанар моментально помрачнел, и белая полоска шрама сильнее начала выделяться даже на заросшем лице.

- Зря я это… - покачал головой я.

- Послушай, не принимай слова Ольцига близко к сердцу, - примирительно произнес Рон, - он сказал это, чтобы ты понял, каково ему ощущать присутствие этих душ рядом…

       Я нахмурился. Да, Роанар прав – не стоит принимать слова dassa близко к сердцу. Ольциг юн и мыслит, как юнец. Но это не значит, что юностью или его призванием, о котором он знает всего ничего, стоит оправдывать любую выходку. Мы находились в плену, выбрались оттуда, и нам пришлось отстаивать свою свободу в нечестном поединке, где противников было раз в десять больше. Ольциг не любит войну и насилие, как и любой dassa. Вспомнить хотя бы Дайминио – он морщился каждый раз, когда расспрашивал меня об очередном задании, пришедшем со стороны какого-нибудь влиятельного господина. А сутью таких заданий часто было убийство. Однако кардинал понимал это и не пытался упрекнуть меня в том, чему меня научил Орден.

       Мой кулак непроизвольно сжался от злости.

- Он сказал это, потому что в Ордене в него вбили, что убийство – это грех, - парировал я, - а меня в том же Ордене, учили, что убивать ради спасения или убивать на войне – правое дело. Кто из нас прав? Нас вели одни и те же мэтры. Только я в своем деле считался и считаюсь лучшим, а Ольциг до недавнего времени считался монахом-недоучкой. Теперь он, видите ли, стал потенциальным пятым мэтром Ордена и начал всюду упоминать про свой великий дар! Пусть молчит и слушается того, кого король и кардинал назначили главным в этой миссии, а голос подает, когда станет мэтром. Если бы не Его Преосвященство, Ольцига выгнали бы из Ордена с позором…

       Я перевел дыхание и снова пожалел о своих словах. Где же лорд Гариенн и Дайминио со своей муштрой по удержанию языка за зубами? Сейчас бы мне их нравоучения слушать без перерыва, как мессу на Mal de Sanade’ja - ночь Сына Божьего.

Помнится, Дайминио не раз заставлял меня ходить с ним, проводить ночь без сна в Nio Edrian Kastelarrii de Matrade’ja, слушая мессу в честь большого праздника. Его Преосвященство говорил, что видит, насколько я далек от этого, однако это будет лучшей тренировкой для моей воли, чем любое другое занятие. И он оказался прав.

- Прости, Рон, я просто…

- Я понимаю, - коротко кивнул арбалетчик. И ведь действительно понимал. В общих чертах был даже согласен со всем, что я сказал. 

       Я покачал головой, заставляя себя успокоиться и быть терпимее к молодому монаху. В конце концов, сейчас мое поведение ничем не отличается от его: в пылу злости могу наговорить много того, о чем потом пожалею. Стоит остановиться, пока еще не поздно.

- Нужно идти, пока оставшиеся в живых разбойники без сознания. Мы и так потеряли два часа, которые могли бы провести в пути.

- Чуть меньше, - с улыбкой кивнул Роанар, явно радуясь перемене темы. Я только сейчас обратил внимание на то, что барон умудрился найти арбалет по своему вкусу и запастись болтами.

- Тем лучше. Отправляемся немедленно.

       Я быстро схватил со стола Рыжего Шина карты местности с пометками дороги к лесным колдунам. Не знаю, правдивый ли маршрут описала Филисити, но будет предусмотрительнее лишить Шина возможности найти этих людей.

- Девушка не пришла в себя? – как можно безразличнее спросил я. Арбалетчик покачал головой.

- Еще нет. В конце концов, она получила такой же оглушающий магический удар, как и Шин. Но это спасло ей жизнь.

- Значит, ее придется нести, - задумчиво протянул я.

- Это не проблема, - заверил Рон. Мне с трудом удалось сдержать ухмылку.

- Нет, ты ее не понесешь. Часть разбойников остались живы, и если они последуют за нами, твои навыки стрельбы очень пригодятся. С девушкой на руках ты будешь менее маневренным, согласись.

       Спорить было трудно. Роанар закусил губу и кивнул.

- Значит, ее понесешь ты? Или предлагаешь найти какую-нибудь телегу?

- С телегой мы оставим слишком много следов, - не согласился я, ехидно улыбнувшись, - у нас Ольциг очень любит нести добро и свет. Вот пускай он и понесет Филисити. Это одно и то же, если разобраться.

       Роанар не сдержал нервный смешок и с облегчением вздохнул.

- Хорошо. Я сообщу ему.

- Если вас не затруднит, господин барон, - прищурившись, проскрипел я, копируя неприятные интонации Мэдока. Роанар невесело усмехнулся и вышел из повозки Шина.

 

 

Глава 6. Ургорская знать

           

       Карты, украденные мною из лагеря Рыжего Шина, сильно упростили нам задачу в пути. Роанар быстро разобрался, где мы находимся, и проложил самый короткий маршрут до Ургора. Без лошадей нам предстояло идти около трех дней. Конечно, когда Филисити очнется, наш темп увеличится, но пока приходилось довольствоваться малым и двигаться медленно и осторожно.

       Рон держал арбалет наготове и прислушивался к каждому звуку.

       Я про себя сетовал на то, что пошел на поводу у dassa и не добил разбойников Шина. Слава Богу, что удалось хотя бы связать каждому из них руки. По крайней мере, на то, чтобы выбраться из пут, у них тоже уйдет немало времени. Я искренне надеялся, что к моменту их пробуждения мы будем уже далеко.

       Ориентироваться следовало по тому, когда очнется Филисити. Точного представления о том, когда придут в себя разбойники, нам это, правда, не даст: Роанар, насколько я помню, очнулся на «Минующем бурю» много раньше меня. Но более точным ориентиром, чем пробуждение девушки, мы не располагаем. По крайней мере с того самого момента мы должны будем особенно осторожничать и, желательно, не останавливаться.

       Ольциг пребывал в приподнятом настроении, хотя и выглядел слегка измотанным после ритуалов и молитв над усопшими, в которые пришлось вложить много сил, но нести на руках Филисити это ему не помешало. Монах поинтересовался, что это за девушка, и Роанар с энтузиазмом рассказал ему все, что знал.

       Я прикусил язык и шел молча, стараясь прислушиваться к обманчивому шуму чащоб Хальды. Пока я не чувствовал слежки, и что-то подсказывало мне, что банда Шина за нами не последует. Точнее, то, что от нее осталось. Однако верить своим оптимистичным ощущениям я не спешил. Всегда стоит рассчитывать на худший исход.

       Мы шли почти без перерывов до самого вечера. В минуты редких коротких остановок Роанар для верности сверялся с картами и лишний раз убеждался, что ведет нас правильно. Теперь, когда ему не нужно было скрывать свою истинную личность, он спокойно рассказывал о городке, в котором Его Величество оставил одно из фамильных поместий Экгардов за хозяевами. Нам предстояло попасть в провинциальный город, разросшийся вокруг большого собора Kastelarrii de Sanade’ja. До церквей Эллы ему, разумеется, было во всех отношениях далеко, но зато в нем сохранился дух древности. Это был один их первых храмов Единой Веры, построенных на территории Солнечных Земель. Все надписи на витражах и барельефах были начертаны на древнем наречии, а интерьер отделан знаменитыми скульпторами и художниками тех времен.

       Для собственного культурного развития я с радостью побывал бы в Соборе Сына Божьего, но, боюсь, в этой поездке времени на это у меня не будет. Я грустно вздохнул, признавая это, и продолжил слушать о том, где нам надлежит оказаться.

       Городок получил название Uhrgor, что на древнем языке значило «восемь». Появившееся там поместье Экгардов словно бы стало вторым центром, поселение начало разрастаться и вокруг него, после чего очерченная на карте территория приобрела форму восьмерки. Прежнее название городка затерялось во времени, и даже местные старожилы уже не помнят, как раньше звался Ургор.

       Роанар рассказал, что в честь древнего рода Экгардов на центральной площади Ургора воздвигнута статуя его предка. Это город, где семью нашего барона любят и ценят всегда. Рон рассказывал об этом с упоением, и я искренне сочувствовал ему. Насколько мне известно, после того, как Дарнаг Экгард отправился на охоту с королем Иресом Девятым и толкнул монарха под копыта разъяренного кабана, его сын Руан ни разу не покидал Дираду. Разжалованный в бароны, Роанар без устали демонстрировал свою преданность, надеясь смыть пятно позора со своего рода. Он ни разу не навестил отца в темнице перед казнью, не слушал его оправдательные речи и считал его поступок высшей степенью предательства, которое только можно вообразить. Барон Экгард с жаром всегда готов был защищать короля от любой напасти.

       Насколько я знаю, нынешний монарх ценил это в Роне и поощрял это возможностью находиться рядом с собой. Может быть, именно поэтому он выдвинул именно кандидатуру Руана Экгарда отправляться со мной на столь важное задание? Думаю, предотвращение возможной войны с Орссом смоет пятно позора с рода Экгардов. Лично я всецело отдам будущую славу Рону. Мне она без надобности, а ему – в самый раз. Если, конечно, у нас получится…

       Мы пробирались через Хальду дотемна. Однако когда мрак начал сгущаться над густыми кронами деревьев, Ольциг предложил устроить привал. Ему требовался отдых, равно как и всем нам.

       Привал устроили на небольшой поляне, которая плохо проглядывалась через густую растительность леса. Безопасным это место было назвать нельзя, но сейчас, в условиях, когда на нас, возможно, ведется охота остатками банды Рыжего Шина, ни одно, даже самое укромное место абсолютно безопасным не будет.

       На этот раз никто не отговаривал Ольцига от идеи разжечь костер. Мы с Роном принесли сухих веток, обложили будущий костер камнями, и dassa быстро поджег его.

- А какая орденская специальность владеет стихиями? – с интересом осведомился Рон, доставая из холщовой сумки, украденной из лагеря Шина, двух убитых разбойниками кроликов и принимаясь разделывать их.

       Ольциг добродушно улыбнулся.

- Мы не владеем стихиями. По крайней мере, не так, как тот колдун, что мог управлять волнами Фальгертарга. Это все темная магия, неподвластная служителям Бога, - с наивной детской улыбкой отозвался dassa, в свете огня его лицо казалось совсем юным, и от его святой веры в собственную правоту мне становилось смешно.

       Я скептически прищурился, но на этот раз от замечаний удержался. Орден, конечно, выбрал удобную позицию – окрестить злом все то, что ему не дано изучить.

- Но огонь ты разжигать умеешь, - продолжал Роанар. Ольциг кивнул.

- Этому учат на высших ступенях боевой магии Ордена. Как ни странно, это искусство мне далось очень легко. А вот с другими стихиями я не очень хорошо справляюсь. Например, заставить какой-нибудь источник показаться или ручеек изменить направление я не смогу. С ветром через раз выходит, а земля…

       Я встрепенулся и с интересом посмотрел на монаха, впервые заговорив с ним после нашего спора в лагере Шина.

- Как ты сказал? Изменить направление ручейка?

       Ольциг удивленно и одновременно опасливо посмотрел на меня и кивнул.

- Да. Например, почувствовать его рядом и заставить течь по-другому. Некоторые dassa это умеют.  Боевые монахи…

- Ясно, - коротко отозвался я, погружаясь в свои мысли.

- В чем дело? – нахмурился Роанар, настороженно глядя на меня. Я лишь качнул головой.

- Да нет, ни в чем. Так… просто стало интересно…

       От надобности что-то разъяснять меня спасла бывшая пленница Шина. Филисити беспокойно заворочалась на моей лерсовой куртке, которую я положил вместо настила, и открыла глаза. Юное прекрасное лицо девушки тут же подернулось пеленой недоверия. Мы разом замолчали и уставились на нее.

       Филисити приподнялась на локтях и посмотрела на нас, как затравленный зверь на поймавших его людей, от которых можно было ждать чего угодно. Словно мы и не сидели прошлой ночью в соседних клетках пленниками Шина.

       Роанар подошел к девушке и предложил руку, чтобы помочь ей подняться.

- Миледи, - учтиво кивнул он, - как вы себя чувствуете?

- Голова не болит? – дружественно осведомился я, криво усмехнувшись.

       Увидев меня и услышав непринужденный вопрос, девушка, казалось, расслабилась. На лице появилась легкая улыбка. Филисити грациозно взялась за руку Роанара, поднялась и учтиво кивнула ему.

- Благодарю вас, господин барон.

       Арбалетчик стоял ко мне спиной, поэтому не представляю, каково было его выражение лица в тот момент. Но голос зазвучал чуть ниже, из него исчезли резкие нотки.

- Прошу, зовите меня Роанар.

- Ох, верно. Ваш спутник говорил мне. Я Филисти, - кивнула девушка, снова переводя взгляд на меня, - нет, голова не болит. Должна?

       Я пожал плечами, стараясь говорить непринужденно.

- После магии Ольцига? – улыбка не сходила с моего лица, - запросто могла бы. У меня болела.

       Девушка склонила голову на бок, изучающе посмотрела на dassa, чем, кажется, совершенно смутила юношу.

- Тебе, значит, от него тоже доставалось?

- Первая встреча, - кивнул я, оценивающе опустив уголки губ вниз. Филисити понятливо приподняла брови.

- Значит, он со всеми так знакомится, - протянула она, снисходительно посмотрев на монаха, лицо которого стало пунцовым, и это было заметно даже в темноте, - мог бы просто имя спросить.

       Dassa с легким вызовом поднял голову, осуждающе посмотрев на девушку.

- Лучше уж моя магия, миледи, чем шальная стрела барона или кинжал Райдера, - он окинул нас с Роанаром осуждающим взглядом и по-детски надул губы. Мы весело рассмеялись. Роанар кивнул девушке.

- В общем, этого серьезного маленького мэтра зовут Ольциг, - представил он монаха. Dassa сдержанно кивнул.

       Девушка кивнула, снова обменявшись со мной взглядами. Разумеется, она помнила, что я уже называл ей имя монаха, однако упоминать об этом не стала.

- Ваше имя я уже знаю, миледи, - тем временем в голосе Ольцига все еще звучала легкая обида.

- Тогда лучше называйте меня им, - миролюбиво произнесла девушка, не сводя с меня взгляда. Я понял, что уже несколько секунд задерживаю дыхание, выдохнул и почувствовал, как лицо заливает легкий румянец.

       Внутренний голос тут же окрестил меня идиотом за такую реакцию и отвесил мне почти ощутимую оплеуху.  

       Постаравшись скрыть смущение, я кивнул присутствующим и предпочел отойти.

- Пожалуй, поищу еще сухих веток. На всякий случай.

       Не дожидаясь комментариев, я ушел в лес и остался практически в полной темноте. Отсюда наш костер казался настоящим маяком, прийти на него мог кто угодно, но, судя по окружающему шуму и моим ощущениям, слежки за нами не было. Похоже, предчувствие не обмануло – Шин со своей бандой не решился нас преследовать.

       Быстро набрав немного сухих веток, я прижался к толстому стволу вяза и опустился на землю, съехав по нему спиной. В отдалении были видны силуэты Роанара и Филисити. Слышался звонкий смех девушки, пока барон занимался приготовлением пищи. Скорее всего, рассказывает ей про Ургор. Или про сражение в лагере Шина. Или… впрочем, есть ли разница, о чем он рассказывает?

       Я тяжело вздохнул и опустил глаза.

       Поблизости хрустнуло несколько веток, и я усмехнулся: просидеть в одиночестве мне не удалось и нескольких минут.

- Если бы банда Шина подкрадывалась так же, мы бы не угодили в плен, - хмыкнул я, оборачиваясь. Dassa казался разочарованным. Он присел рядом со мной и вернул мне усмешку.

- И не встретили бы ее, - Ольциг кивнул в сторону поляны, где все еще стояли рядом и мило беседовали Филисити и Роанар, - можно даже сказать, что нам повезло, эта девушка ведь отведет нас в Орсс.

- А я думал, ты обижен на нее за шутки по поводу знакомства, - хмыкнул я. Ольциг только пожал плечами.

- Ну я ведь действительно оглушил ее магией при первой же встрече. Как, в общем-то, и тебя с Роанаром. На что уж тут обижаться?

       Я промолчал. После недолгой паузы dassa, тяжело вздохнув, снова обратился ко мне.

- Прости за то, что я наговорил в лагере Шина. Я вовсе не считаю, что твою душу нельзя спасти. Спасти можно любую душу, даже самую темную. То есть, я не хочу сказать, что у тебя темная душа, просто… даже душу Виктора Фэлла можно спасти! Мы ведь за этим и идем в Орсс, - он заговорил с большим воодушевлением, - твоя душа ведь не может быть темнее, чем душа Виктора Фэлла, верно? Я хочу сказать, убийство – это ужасно, но ты…

       Трудно было сдержать смех. Я ограничился снисходительной улыбкой, прикрыл глаза рукой и покачал головой.

- Ольциг, - протянул я,  по достоинству оценив его попытки «утешить» меня, - мне кажется, тебе стоит остановиться. Вот прямо сейчас.

       Монах виновато отвел глаза.

- В общем, я… я… прости, ладно? У меня не было цели обидеть или…

- Я понял. Все хорошо, не переживай.

       Похоже, Ольцига собственные слова, произнесенные в лагере Шина, задели даже больше, чем меня.

       Несколько минут мы просидели в тишине. Я невольно то и дело поглядывал на Роанара и Филисити, жалея, что не я сейчас нахожусь там с ней.

- Почему ты отступил? – вдруг спросил Ольциг, прорезая тишину. Я даже вздрогнул от неожиданности, переводя на монаха недоуменный взгляд.

- О чем ты?

- Об этой девушке, - dassa кивнул на поляну, - она ведь понравилась тебе.

- Ты заметил только это? – усмехнулся я, - а то, что наш друг Роанар, похоже, от нее совершенно головы лишился, ты не заметил?

       Ольциг скептически склонил голову.

- Так ты просто уступил?

- Выходит, что так, - пожал плечами я. Вопросы монаха были мне вполне понятны. В конце концов, я и сам себе не мог до конца объяснить, почему отступаю. Раньше за мной такого не водилось.

       На лице Ольцига блеснула противная немного снисходительная улыбка.

- Она очень интересная девушка, - оценивающе произнес он. Я усмехнулся.

- Присматриваешь и себе достойную партию?

- У мэтров обет безбрачия, - хохотнул dassa, чем вызвал и у меня искреннюю улыбку. Иногда у него все же просыпается неплохое чувство юмора. По крайней мере, его зачатки.

       Мы молчали еще несколько минут, после чего монах резюмировал:

- Нужно возвращаться. Иначе Роанар поймет, что ходил ты не за дровами для костра. Того, сколько ты набрал, хватит, чтобы объяснить твое отсутствие в течение этого времени. Ты ведь, насколько я понял, не хочешь, чтобы Роанар знал о твоей симпатии к Филисити?

       Я невесело ухмыльнулся и хмыкнул.

- И откуда такой мудрец сыскался на мою голову?

       Однако Ольциг бы прав. Я поднялся на ноги, подхватил собранные ветки и направился к поляне. Монах последовал за мной с явным облегчением после нашей короткой беседы.

       Роанар встретил нас с улыбкой, однако легкое разочарование скрыть все же не смог. Я осклабился и кивнул, кидая на землю свою «добычу».  

- Принес немного веток. Костер нужно будет поддерживать ночью.

       Ответом мне были лишь одобрительные кивки остальных.

       Вскоре мы сели ужинать. Ели молча и с аппетитом, ни у кого не возникало желания поддерживать светские беседы, даже у Рона, чему я был, если честно, удивлен. Двух кроликов, к моему изумлению вполне хватило нам четверым, чтобы насытиться. Впрочем, Филисити ела совсем немного, поэтому ее порцию можно практически не считать.

       После ужина я первым нарушил молчание.

- Предлагаю поспать хотя бы пару часов. Слежки, вроде бы, нет. Но покараулить все же придется.

- Я покараулю, - вдруг воскликнула Филисити. Мы удивленно уставились на нее.

- Ты? – переспросил я.

       Роанар едва заметно дернулся: его сильно смущало то, как мы общаемся с Филисити. Похоже, ему врожденное чувство такта не позволяло обращаться к ней без оказания неких почестей. Вот, чем плохо всю жизнь проводить в высших кругах общества – никакого душевного общения. В аристократов этот вычурный высокий стиль разговора вливают с молоком матери. Таким, как я, это чуждо.

       Тем временем девушка прищурилась и кивнула мне.

- Я могу за себя постоять.

- Перед тем самым Рыжим Шином, который взял тебя в плен?

- Перед тем самым Рыжим Шином, который взял в плен и вас троих, - парировала Филисити, отсекая все мои аргументы, - брось, Райдер. У меня благодаря господину мэтру было достаточно времени выспаться. А вот вам сон не повредит. Не будем спорить, хорошо?

       Наверное, я выглядел ужасно глупо. Краска залила лицо, и я возблагодарил Хальду за темноту, которая это скрыла. Роанар нахмурился.

- При всем уважении, Филисити, я бы не хотел оставлять вас в карауле одну. Это опасно, - учтиво сказал он. Девушка одарила его, наверное, милейшей из своих улыбок.

- При всем уважении, Роанар, я ваш проводник в Орсс. Как же вы пойдете со мной в столь опасные земли, если не можете доверить мне покараулить ваш сон?

       Я усмехнулся и качнул головой, сочувственно глядя на арбалетчика.

- Похоже, нам лучше не спорить с этой особой.

       Мы столкнулись взглядами с Филисити,  я поспешил придать лицу серьезное выражение и отвести глаза. Девушка также посерьезнела.

- Не теряйте времени. Вам действительно нужно поспать, - мягко, но строго сказала она.

       На этот раз я решил не возражать и послушался. Тем более что Филисити была права: сон на данный момент действительно казался мне лучшим занятием.

 

***

 

       Широкий серый коридор тянулся вдаль, половина из освещающих его факелов не горела.

       Звон стали эхом отражался от каменных стен, разлетался по коридору и тонул в его необъятном пространстве.

       Слов было не разобрать, я слышал лишь интонации, отдельные звуки, отрывки. Было страшно. Ужас сковывал и без того неловкие движения, хотя тяжелый клинок в руке лежал, как влитой. Я знал, что умею обращаться с оружием, но противник обращался с ним лучше. Он был невероятно силен.

- Ты убил ее! – вдруг услышал я свой собственный голос. Хотя он не был похож на мой, я знал, что слова принадлежали мне.

       Новая серия ударов, обманный прием, который не увенчался успехом. Ярость противника. Клинок выпал из моих рук, я оказался на полу, в страхе отползая от человека, лица которого не мог разглядеть. За окном выл ветер, слышался шум воды, мелькали какие-то тени.

- Неблагодарный щенок! – вдруг услышал я среди непонятных слов. Высокий человек в черном камзоле, без лица двинулся на меня, сжимая в руке длинный меч…

       Что-то тронуло меня за плечо.

- Райдер, - мягкий, но встревоженный голос Филисити вырвал меня из сна.

       Я дернулся вперед, и девушка испуганно отпрянула. Несколько секунд я смотрел на нее, словно не узнавая, из груди вырывалось частое дыхание.

       Вокруг было тихо и спокойно. Потрескивали дрова в костре, звуки ночного леса успокаивали.

       Я перевел взгляд на Филисити: она все еще сидела на коленях возле меня, во взгляде читалось напряженное беспокойство. Сейчас мне было так же тяжело смотреть в ее глаза, как и прошлой ночью в лагере Шина. Темнота словно меняла их, делала взгляд пронизывающим.

       Когда дыхание перестало быть таким частым, я вытер лоб, чувствуя, что он мокрый от пота. Стертые соленые капли остались на защитной перчатке, и я недовольно встряхнул рукой, сбрасывая их.

- Прости, что разбудила. Ты сильно метался во сне, я решила, что тебе приснился кошмар, - с беспокойством в голосе проговорила девушка. Я несколько раз кивнул, пытаясь осмыслить ее слова: разум и память все еще обитали в мире этого туманного сновидения, - ты в порядке?

- Да, - ответил я, неопределенно качнув головой. Затем, окончательно придя в себя, улыбнулся и повторил более уверенно, - да, в порядке. Все хорошо.

- Не знала, что такому, как ты могут сниться кошмары, - пожала плечами девушка и тут же отвела глаза, смутившись, - в смысле, ты кажешься… бесстрашным.

- Бесстрашных людей не бывает, - хмыкнул я, - все чего-то боятся.

- Чего же ты боишься? – с улыбкой спросила Филисити, и тут же смущенно прикусила губу и нахмурилась, - я имею в виду, что же ты такого видел во сне?

       Память хранила только обрывки видения. Да и с полной картиной я бы вряд ли понял, что за сражение видится мне уже во второй раз. Этой ночью деталей было чуть больше, однако лица и слова оставались размытыми.  

- Я не знаю.

- Не знаешь, что снилось? – удивленно переспросила Филисити, - в смысле, не помнишь?

- В смысле, не знаю! – воскликнул я резче, чем хотел, тут же взглянув на Ольцига и Роанара, продолжавших мирно спать в нескольких метрах от меня. Убедившись, что наш разговор никто не слышит, я снова повернулся к девушке и покачал головой, заговорив тише, - я… просто толком не понял, что видел.

       Несколько секунд она хмурилась, затем, похоже, забыла про резкость моего тона и кивнула.

- Ясно. Прости мне излишнее любопытство. Знаешь, у меня есть дурная привычка лезть в чужие дела.

       На прекрасном лице Филисити блестела невинная улыбка. Я смотрел в ее глаза, и, кажется, теперь мой взгляд стал казаться ей тяжелым. Вот, что происходит, когда человек начинает пытаться смотреть тебе в душу. Ощутив это на себе, девушка поежилась, улыбка начала медленно таять, когда я задал свой вопрос:

- Лезть в чужие дела? Например, спасать корабли от шторма?

       Губы Филисити сложились в тонкую линию, глаза сверкнули. Она чуть отпрянула от меня, продолжая глядеть мне в глаза, не отрываясь. Я улыбался.

- Что ты имеешь в виду? – спросила она, пытаясь сохранить уверенность, но голос ее предательски дрогнул, и я понял, что не ошибся. Вовремя задал вопрос, когда девушка не была к нему готова.

- Брось, Филисити, - шепнул я, поглядывая на спящих Роанара и Ольцига. Убедившись, что они не просыпаются, придвинулся чуть ближе к девушке и заговорил шепотом, - мы ведь оба знаем, что там, на скале была ты.

        Несколько секунд девушка молчала, словно борясь с собой. Одна часть ее опасалась меня, а вторая явно хотела довериться. В конце концов, она решилась.

- Ты один догадался, или остальные тоже? – голос Филисити зазвучал необычайно строго. Я также посерьезнел и качнул головой.

- Полагаю, что только я.

- Откуда такая уверенность?

- Ручей.

- Что?

- Ручей, - я для наглядности пошевелил левой рукой. Заживающая рана на плече показалась из-под разорванного рукава, - его не было, когда разбойники Шина привели нас к клеткам. Я не видел его. А стоило тебе сказать, как он появился. Потом кочка, возникшая прямо под ногами моего противника, когда Шин вывел тебя из своей повозки…

       Девушка усмехнулась.

- Ох, знать бы заранее, что ты ответишь именно так, можно было бы все отрицать.

       Филисити опустила глаза, словно добавив тем самым: «но не теперь».

- Ты управляешь стихиями, - констатировал я, - всеми четырьмя.

       Она молча кивнула.

- Выходит, ты могла выбраться из плена без помощи. Почему же ждала? Зачем позволяла этому гиганту Пэли мучить себя и Шину измываться?

       Удивительно, но я совершенно не злился на Филисити за обман. Лишь хотел понять мотивы. Девушка вздохнула.

- Помнишь, что было в Фальгертарге? Это отнимает много сил, знаешь ли. И потом… я не врала о Таире. Нам нужна помощь, а мне тоже нужно попасть в Орсс. Я желаю смерти Виктора Фэлла больше, чем король. И искренне хочу довести вас туда. Но на тебе метка церкви, а Ольциг – dassa. Я не раскрыла своих способностей из соображения осторожности и только. Знаешь ли, не хочется выбраться из плена, чтобы угодить на еретический костер.

       Филисити отвела взгляд. Я криво улыбнулся.

- Так им действительно нужна была ты сама, а не лесные колдуны? – спросил я, и решил пояснить, когда девушка подняла на меня глаза, - я имею в виду банду Шина. Они хотели, чтобы именно ты вступила в их ряды.

       Собеседница пожала плечами.

- Дорогу к лесным колдунам они тоже хотели узнать. И действительно не объясняли, зачем. Думаю, теперь это неважно, ты ведь украл у них карты.

       Я развел руками и улыбнулся.

- И тебя.

       Филисити внимательно посмотрела на меня, и я тут же одернул себя, стараясь думать не о девушке, сидящей передо мной, а, например, о лесных колдунах.

Не знаю, почему, но я был рад, что защитил этих таинственных людей от вторжения Шина. Вряд ли, конечно, рыжий разбойник мог представлять для лесных колдунов какую бы то ни было угрозу, если они могут творить то, что творила Филисити с волнами Фальгертарга…  

       … впрочем, а может ли Виктор Фэлл представлять какую-то опасность для людей, обладающих такой силой?

       Видимо, мои  размышления были буквально выжжены подозрениями у меня на лбу, потому что Филисити насторожилась и вопросительно кивнула.

- О чем ты думаешь? – спросила она, словно мои мысли несли в себе угрозу. Я решил озвучить свой вопрос.

- Если ты обладаешь такими возможностями, почему боишься Виктора Фэлла? Если бы несколько таких человек отправились в Орсс, они могли бы сравнять его с землей!

       Девушка устало опустила глаза.

- Про лесных колдунов легенд придумано не меньше, чем про Тайрьяру, - невесело усмехнулась она, - лесные колдуны привязаны к Варскому лесу, он источник их сил. И не у каждого даже там они достигают таких масштабов.

       Я удивленно приподнял бровь.

- Хочешь сказать, у тебя больше сил, чем у всех остальных?

- У меня они просто другие, - мрачно отозвалась Филисити, мельком взглянув на Ольцига, - я ведь и не говорила, что являюсь одной из лесных колдунов.

       Она была права – не говорила.

- Откуда же у тебя такой дар? – нахмурился я. Филисити развела руками. 

- Я с ним родилась, точно так же, как и все знакомые тебе dassa. Только девочкой и в Таире. С даром боевого монаха. У каждого правила свои исключения.

       Я едва удержался, чтобы не присвистнуть от удивления. Если верить канонам, даром боевого монаха может обладать только мужчина. Как, в общем-то, и остальными способностями, которым учат в Ордене. Хотя была одна книга, которая шла вразрез с этим утверждением, но при нынешних устоях ее не берут в расчет.

Филисити кивнула, словно прочитала мои мысли.

- Женщинам, рождающимся с даром, приходится нелегко. Если его не развивать, или, тем более, не знать о нем, он может существенно испортить жизнь. Но мне повезло, нашлись учителя. Отец отвел меня в Вару и попросил учить меня магии. Поэтому мой дар развился до тех масштабов, которые ты наблюдал на корабле. По счастью, женщин, обладающих такими силами, очень мало.

       Девушка вздохнула и покачала головой.

- Понимаю, о чем ты думаешь. Считаешь, что с такими силами я и одна могла бы справиться с Виктором Фэллом. И, скажу тебе, я пыталась. Но в Орссе обитают дексы, Райдер. Это не сказки и не сплетни, а чистая правда. Эти существа не оставляют в тебе ничего, кроме страха. Мне с трудом удалось уйти живой. А моему отцу и нескольким его соратникам, шедшим вместе со мной, нет… я должна была их спасти, но не смогла.

       Маленькая ручка девушки сжалась в кулак, на лице блеснула тень отчаяния. Я сочувственно опустил голову.

- Мне жаль, Филисити. Соболезную твоей потере.

       Девушка кивнула и продолжила свой рассказ.

- Поэтому я и решилась вести вас. Чтобы попытаться снова. То, что вы выжили после того, как «Минующий бурю» пошел ко дну, большая удача.

- А когда мы разговаривали в клетках Шина, ты ведь уже знала, кто мы, не так ли? Тебе было заранее известно, что за задание дал нам король.

       Филисити улыбнулась.

- Верно, - кивнула она, - мне передал мой пересмешник. Именно его Шин с моей помощью отправил обратно в Дираду, передать, что вы живы. Возможно, задумка короля с наемным убийцей не лишена смысла, и рано начинать открытую войну.

       Я качнул головой, понимая, что только что сложил куски мозаики. Наш с королем разговор действительно слышал ворон-пересмешник. Вот, значит, кто был его хозяйкой.

       Филисити не смогла растолковать мое выражение лица, поэтому лишь развела руками и серьезно добавила.

- Невидимая война уже идет, Райдер. И у каждого на ней свои методы. Можешь осуждать меня за что-то, можешь не понимать, но я делала это, чтобы…

- Я понимаю тебя, - перебил я, лишний раз отмечая для себя, что учтивый Роанар никогда бы так не сделал: он дал бы ей довести мысль до конца, выказал бы должное уважение…

- Спасибо, - кивнула девушка.

       На несколько минут мы погрузились в молчание, затем я с интересом взглянул на свою собеседницу и попросил:

- Покажи мне свою магию.

       Девушка изумленно подняла брови. Я выдержал ее тяжелый взгляд и подтвердил свою просьбу кивком. Мне очень хотелось увидеть это воочию, близко.

- Это магия еретиков, - усмехнулась она, глядя на печать Святой Церкви на моей ладони.

- Какая разница, какова природа чуда, если оно остается чудом? – пожал плечами я, - я бы хотел увидеть, как ты это делаешь.

       Девушка с опаской оглянулась на Роанара и Ольцига и кивнула через несколько секунд.

- Хорошо, но лучше отойти подальше.

       Я тоже покосился на спящих друзей, решая, можно ли оставить их без присмотра. Внутреннее чутье подсказывало, что с ними ничего не случится. А в таких вопросах я ошибаюсь крайне редко. Пожалуй, ради чуда стоило рискнуть.

- Идем.          

       Я поднялся, подал девушке руку, и она грациозно поднялась на ноги. Я даже через перчатку почувствовал жар, идущий от ее хрупкой ладошки, и только сейчас увидел, что в этом прекрасном создании заключена огромная сила. Не знаю, как (у меня ведь нет дара), но я начал улавливать магические эманации, исходящие от девушки.

       Мы молча удалились от костра, прошли чуть дальше в чащу. Отсюда огонек нашего костра оставался едва заметным. Глаза начали привыкать к непроглядной ночи Хальды, и Филисити кивнула мне, остановившись.

- Что ж, вот тебе чудо, - вздохнув, сказала она и развернула ладонь так, будто на ней что-то должно было лежать.

       В следующую секунду на ее ладони появилось ярко-зеленое свечение, тут же сорвавшееся и помчавшееся по траве.

       Я с замиранием сердца следил за творящейся на моих глазах магией.

       Густые кроны деревьев зашуршали листвой и вдруг начали расходиться в стороны, открывая моему взору усеянное звездами ночное небо. Его быстро начали затягивать тучи, в которых можно было разглядеть зеленые проблески магии Филисити.

       Ветер поднялся, ударил мне в спину, я не сдержал улыбку.

       Сверкнула молния, но грома не последовало. Магия девушки была масштабной и ювелирно красивой. Мне на лицо упали крупные капли дождя, тут же засветились зеленым светом и исчезли. Туча поливала дождем землю, мы с Филисити стояли под ней, но вода не попадала на нас.

       Магическое свечение озарило землю под нашими ногами, и я увидел, как в свете вспышек молний вокруг начали распускаться цветы.            

       Девушка коварно улыбнулась, сжала кулак, и молния ударила в одно из деревьев. Ветки занялись пламенем, однако девушка, шумно вздохнув, тут же погасила огонь. Он возник на ее ладони. Филисити задула его, как свечу, и на руке не осталось ни следа от ожога.

       Цветы продолжали расцветать, одновременно мягкий и порывистый ветер ласкал кожу лица, скользил вокруг тела, закручиваясь в миниатюрные смерчи, светящиеся зеленым светом.

       Клянусь Богом, Ольцига никогда не хватило бы ни на что подобное.

       Под моими ногами вдруг пробежала борозда в земле, которая тут же заполнилась водой.  Затем появилось еще несколько таких борозд рядом. Вокруг меня один за другим начинали бежать ручьи.

       Я с улыбкой взглянул на девушку, и она улыбнулась в ответ.

       Очень хотелось сделать шаг к ней, прижать к себе ее стройное красивое тело, поцеловать ее, но я стоял неподвижно.

       Несколько секунд мы просто смотрели друг другу в глаза, затем Филисити вздохнула, опустила руку, и все прекратилось. Кроны деревьев сомкнулись, дождь прошел, ручьи словно моментально пересохли. Остались только цветы, распустившиеся повсюду.

       Девушка испытующе смотрела на меня, а я не мог вымолвить ни слова.

- Ты увидел, - сказала она, делая шаг ко мне. Я почувствовал, что сердце заколотилось чаще, и задержал дыхание, - что теперь? Отправишь меня на еретический костер?

- У меня есть одно правило, - глупо усмехнулся я, - не отправлять на еретический костер человека, который не раз спасал мне жизнь.

       Филисити звонко засмеялась, тут же опасливо оглянувшись и прикрыв рот рукой. Я тоже огляделся по сторонам, прислушавшись, не проснулся ли кто-то из наших друзей. Вокруг было тихо.

- Ты действительно не похож на воина Святой Церкви. Ты другой, - резюмировала она.

- Ты ведь знаешь, что я не один из них. Зачем же продолжаешь искать во мне воина Святой Церкви?

       Филисити согласно кивнула, продолжая изучать меня глазами.

- Кто ты на самом деле, Райдер? – вдруг спросила она, и я словно почувствовал, как разряд молнии проходит сквозь меня.

       Я сглотнул тяжелый ком, подступивший к горлу, и с трудом выдержал взгляд девушки.

- Ты знаешь, кто я. Все, что я говорил, сидя в клетке Шина, правда. Наемник Святой Церкви. Воспитанник кардинала Дирады. Райдер Лигг.

       Филисити вздохнула и качнула головой.

- Ведь в твоей истории есть еще что-то, о чем ты не рассказываешь, - скорее утвердила, чем спросила она. Я не спешил ни подтверждать, ни опровергать ее слова, и девушка продолжила спрашивать, - ты потерял кого-то?

       Из моей груди вырвался вздох. Долгий, тяжелый. Я взглянул в глаза Филисити и кивнул.

- Потерял. Кое-кого, кто очень нужен по сей день.

- Прости. Вижу, тебе неприятен этот разговор. Пора бросать свою пагубную привычку лезть не в свое дело.

       Девушка смущено кивнула и, слава Богу, перестала расспрашивать меня. Казалось бы, еще совсем немного, и я решил бы рассказать ей. Но до этого не дошло, и теперь я не знал, рад ли этому.

       Молчание начало тяготить. Я ободряюще улыбнулся и указал Филисити на поляну.

- Нужно возвращаться. Повезет, если Роанар и Ольциг еще не хватились нас.

- Ты прав, - мягко отозвалась девушка и уверенно зашагала вперед.

       Я последовал за ней, понимая, что сегодня ночью уже точно не сомкну глаз.

 

***

 

       Мы сидели рядом с Филисити и разговаривали. Темы сменяли друг друга плавным ручьем. Девушка рассказывала мне о том, каким помнит Таир с детства. О тумане, рассеивающемся всего на пару часов. О священных местах язычников, сохранившихся как памятники культуры. Говорила о качелях на лесной поляне, которые нашла в детстве, и сделала это своим укромным местом, где она могла побыть одна. А после рассказала о том, как отец привел ее в Вару.

       Я делился с ней воспоминаниями о своих поездках. Старался не упоминать те, куда меня отправляли как наемного убийцу. О том, что я по чьему-то заказу убивал людей, мне вспоминать не нравится, хотя и откреститься от этого я не могу.  

       Через пару часов девушка начала протяжно зевать, и я предложил ей вздремнуть хотя бы немного.

- Я ведь достаточно спала, - виновато протянула она.

- По мне, так спать и валяться без сознания после орденской магии – разные вещи. Давай я сменю тебя в карауле.

       Долго уговаривать ее не пришлось. Вскоре лицо ее расслабилось, и Филисити уснула рядом со мной.

       Я с опаской оглядывался на спящего барона и понимал, что нарушаю данное себе обещание не сближаться с Филисити. С одной стороны Рон не говорил мне, что влюблен в нашу прекрасную проводницу, но ведь глупо было не понимать, что это так. Таинственная уроженка Таира, девушка с даром вскружила барону голову одним лишь своим появлением. Она никак не среагировала на его имя, не связала его с политическим скандалом, который отравил Роанару жизнь. Это значило для него слишком много. Уверен, Рон с радостью бы женился на такой, как Филисити, и зажил бы с ней долго и счастливо в маленьком Ургоре, где все, по его словам, до сих пор тепло относятся к роду Экгардов.

       А я?..

       Филисити видит во мне родственную душу. Между нами возникла взаимная симпатия. Глупо будет врать, что мне неинтересна эта девушка – она красива, умна,  желанна. Можно было бы побороться за ее внимание, но, во-первых, я не привык так поступать с друзьями, во-вторых, Роанар (благодаря состоянию, положению и тому подобному) может дать ей гораздо больше, чем я.

       Эти мысли сопровождали меня остаток ночи. А на рассвете Рон проснулся, и вскоре мы двинулись в путь.

       Слава Богу, девушка не много разговаривала со мной. Мы успели перекинуться только парой слов, да и те относились исключительно к дороге до Ургора. В основном беседами Филисити занимал Роанар.

       Ольциг шел рядом со мной и смотрел на меня так, будто я в чем-то провинился. Однако я предпочел не замечать его осуждающих взглядов, и продолжал думать о своем. Пускай будущий пятый мэтр оставит свои советы при себе – в конце концов, и без него тошно.

       Мы сильно увеличили темп. Теперь уже никто не сомневался, что остатки банды Рыжего Шина нас не преследуют. Была опасность встретить на своем пути других разбойников, но на этот раз нам улыбалась удача.

       Один раз нам пришлось чуть изменить маршрут: я сверился с картами и понял, что мы можем свернуть на одну из изученных мною разбойничьих троп Норцинны. Роанар кивнул, соглашаясь со мной, и мы сделали небольшую петлю. Хальда в том участке, где мы шли, снова превратилась в перелесок, идти здесь было намного легче, даже когда солнце садилось.

       Следующей ночью в карауле по очереди стояли мы с Роанаром, хотя стеречь сон, по большому счету, не требовалось. 

       Утром наш темп увеличился, и остаток дороги мы шли, чуть ли не распевая веселые песни о легкой и беззаботной жизни. Ольциг продемонстрировал чудесные вокальные данные, в отличие от нас с Роном. Филисити в основном смеялась над нами, и песням не подпевала. Думаю, таирская колдунья просто не знала слов народных песен Солнечных Земель. Таир – конечно, не Орсс, но по количеству легенд вполне может с ним соперничать. Это отдаленный уголок Солнечных Земель, со своей особенной жизнью. Взять хотя бы то, что Филисити понятия не имела о политическом скандале с родом Экгардов, который разнесся по всем странам-союзникам.

С каждым метром, приближающим нас к Ургору, Роанар становился все бодрее. Только  в ладоши не хлопал от предвкушения. Ему не терпелось оказаться в этом городке и почувствовать себя частью настоящей ургорской знати, которую любили и уважали.

       На пути целый день встречались небольшие поселения: каждое было по-своему необычным, самобытным, интересным. Одна деревня была ни капли не похожа на другую.

       В течение этого похода я буквально ощущал на себе дух Норцинны – в единстве разнообразия вся суть этой удивительной страны.  

       Ургор ждал нас за следующим поселением. Роанар сверился с картами.

- Почти пришли, - прошептал он, и на лице его растянулась улыбка предвкушения.

       Мы молча кивнули. Барон взглянул на Филисити, явно ожидая от нее какой-то реакции. Девушка ободряюще улыбнулась Рону и хлопнула в ладоши, завершая нашу маленькую остановку.

- Что ж, тогда не будем терять времени, - воодушевленно сказала она, - не терпится увидеть город, о котором вы столько рассказывали, господин барон.

       Я криво улыбнулся, понимая, насколько чуждо мне такое общение. Роанар же расплылся в довольной кошачьей улыбке и возобновил темп.  

       Мы двинулись вперед по главной дороге поселения мимо старых, но уютных деревянных домов. Крестьяне провожали нас любопытными взглядами. По большей части все глядели вслед Филисити – эксцентричной молодой особе в одежде, которую пристало носить мужчинам, двигающейся при этом как леди и излучающей огромную силу.

       Я невольно посмотрел на Ольцига и задумался, видит ли он это? Чувствует ли магические эманации, которые исходят от Филисити? Если да, то его терпимость удивляет. Кажется, только пару дней тому назад я слышал от него очередное высказывание, что любая магия кроме орденской – темная.

       Расспросить dassa об этом не представлялось возможным. Уверен, Филисити не хотела бы, чтобы я болтал о ее способностях направо и налево. Если быть до конца честным, мне и самому не хотелось раскрывать ее секрет (наш секрет?) и предавать ее доверие. Поэтому я по большей части шел молча, изредка бросая на монаха изучающие взгляды. Он отчего-то был мрачен и задумчив, часто ворчал что-то себе под нос. Желание петь песни его покинуло.

       Последняя часть нашего пути в Ургор лежала через небольшой холм.

       Мы упрямо пошли наверх. Я двигался первым, Филисити шла за мной, ее страховал Роанар, а Ольциг плелся позади. Подъем оказался довольно крутым. Несколько раз я был близок к тому, чтобы оступиться, но вовремя сохранял равновесие.

- Долго еще? – заунывно протянул монах, тяжело дыша. Я усмехнулся. Ольциг был самым молодым из нас и самым малоподготовленным для тяжелого похода. Наверное, сейчас он проклинал Дайминио с его «возможностью сдать последний экзамен». Считал, что новообретенный пятый мэтр Ордена заслуживает больше, чем шататься по Норцинне с бароном, наемником и пленницей разбойников.

- Почти на месте, - воодушевленно отозвался Роанар.

       Ольциг вновь пробубнил что-то невнятное себе под нос и продолжил, поднимаясь, пыхтеть от усталости.

       В какой-то момент я даже не услышал, а почувствовал, как позади меня сдвигается почва. Тело развернулось быстрее, чем я понял, что делаю, поэтому, когда Филисити успела вскрикнуть, ожидая падения с холма, я уже держал ее за предплечье, замерев на месте.

       Время остановилось. Мы стояли и смотрели друг другу в глаза несколько секунд. Затем я овладел собой и отпустил руку девушки, поняв, что она уже твердо стоит на ногах.

- Цела? – нахмурившись, спросил я.

       Филисити сдержанно кивнула, аккуратно двигая правой лодыжкой.

- Да. Спасибо.

       Я ощутил на себе взгляд Роанара, который замер, готовясь подхватить девушку. Ему это было бы сподручнее; понятия не имею, как мне удалось его опередить.

- Нужно идти, - заявил я, возобновляя подъем.

       Холм, наконец, кончился. Впереди вновь стали появляться редкие деревья, и вдали показался высокий шпиль темного каменного Kastelarrii de Sanade’ja.

- Мы пришли, - полушепотом произнес Роанар.

- Давно пора, - буркнул Ольциг, недовольно зашагав вперед к городу.

       Мы с арбалетчиком обменялись снисходительными улыбками, от которых у меня полегчало на душе. Когда я поймал Филисити на холме, то решил, что Роанар вот-вот возненавидит меня. Сейчас это казалось сущей нелепицей, и я отругал себя за излишнее беспокойство.

       Скромная аккуратная деревянная табличка с надписью «Ургор» прочертила невидимую линию, сразу за которой начинались невысокие каменные дома, в которых из труб глиняных печей уютно поднимался дымок.

       У меня на лице растянулась улыбка, я невольно вспомнил дом Дайминио, где всегда чувствовал себя хорошо и уютно. Захотелось погостить в одном из таких маленьких домов, а не в поместье Экгардов. Однако говорить об этом я не стал.

       По вымощенной камнем дорожке навстречу нам двигались три человека. Они были изрядно навеселе: шли неуверенной шаткой походкой, пели песни, иногда обнимали друг друга за плечи и заливисто хохотали. Из резких гортанных звуков, что издавали эти люди, я смог разобрать только «славься новый вольный город, будешь ярче расцветать». Дальнейшие слова произносились невнятно, среди них выделились только слова «ургорская знать».  Мужчины дружно хохотали, пытались подпевать, хотя казалось, что они просто хотят перекричать друг друга.

       Мы с Роанаром обменялись усмешками и продолжили путь к поместью.

       Поравнявшись с нами, трое пьяных мужчин расплылись в приветливых улыбках, окинув нас косыми от алкоголя взглядами. Один из них – самый низкорослый, что шел посередине, с медового оттенка волосами, стриженными «горшком», и большим мясистым носом, под котором росли густые медные усы – картинно поклонился нам и прищурился, словно сонный кот.

- Гспда, - с усилием выдавил он, стараясь сфокусировать взгляд на нас, - дбро пжаловать в Ургор.

       Название своего городка он произнес удивительно четко, несмотря на то, что язык его совершенно не слушался.

       К этой «высокоинтеллектуальной» беседе решил присоединиться его друг – коренастый плечистый малый с полным круглым лицом, гладким, как у ребенка, большими зелеными глазами и темными чуть вьющимися волосами, чуть не доходящими до плеч. В руках у него оказалась початая бутылка берки, причем явно некачественной: ее резкий запах ударил в нос, и мне стоило большого труда не поморщиться.

- Славановомуургору! – выкрикнул он так громко, что Филисити ахнула от неожиданности. При этом наш громкоголосый приветливый друг, казалось, чуть вытянулся в росте, потянулся к небу, подняв вверх прямую руку с бутылкой, из которой тут же выплеснулось несколько капель.

       Третий незнакомец – самый высокий и, кажется, самый старший с припорошенными сединой волосами и неприметным правильным лицом – осуждающе посмотрел на него и недовольно покачал головой, указав на пролитое.

- Ну вот что ты, в самом деле! – возмутился он. При этом слово «что» в его исполнении смягчилось и превратилось в странный короткий выкрик между «шти» и «щтё». Похоже, этот человек был самым трезвым (если это можно так назвать) из этой компании.

       Роанар тем временем нахмурился и вопросительно качнул головой.

- Новому Ургору? – переспросил он, обращаясь преимущественно к человеку с бутылкой.

- Выжнезнаааете, - улыбчиво протянул тот, поворачиваясь к светловолосому другу, - ониж… это… путники. Чужаки, ага…

Тот состроил понимающее лицо и собирался что-то сказать. Его перебил третий, который мог изъясняться более-менее внятно.

- У нас тут праздник, - деловито заявил он.

- День горрда, - кивнув так, что у него едва не хрустнула шея, объявил первый мужчина.

       Филисити адресовала Роанару непонятливый взгляд. Я тоже был удивлен. Рон столько рассказывал об этом городке, что вряд ли мог бы упустить такую подробность, как большой местный праздник. Арбалетчик словно прочитал наши мысли и ответил на них непонимающим взглядом. Он качнул головой и недоверчиво сдвинул брови.

- Не знал, что здесь сегодня день города, - задумчиво протянул он.

- День сноса памятника, - сложив губы «бантиком» удивительно тихо отозвался мужчина с бутылкой.

- Сьмь лет со дня сноса, - подтвердил первый, слегка покачнувшись, - тьперь этщитается… день города.

       Длинная фраза, похоже, далась ему тяжело, и он был крайне горд, что вообще сумел ее произнести. Я взглянул на Роанара, вспоминая, что он рассказывал только про один памятник в Ургоре. Лицо арбалетчика бледнело с каждой секундой.

- Что за памятник? – продолжая дружественно улыбаться, спросил я, - мы здесь впервые. Странствуем.

       «Самый трезвый» понимающе кивнул.

- Памятник Экгардам, - с нескрываемым отвращением ответил он.

- Долой прьдателей Короны! – поддержал его первый друг. Второй тут же воскликнул, удивительно четко разделяя слова:

- Долой гнилой род предателей! – и добавил, снова смешав все в кучу, - славановомуургору!

       Я шумно втянул в себя воздух, вновь наблюдая, как Роанар становится белым, как мел.

- Что ж, счастливой ночи, господа, - учтиво отозвался я.

- Слава но… новомуургору… слава! – наперебой воскликнули они, видимо, ожидая, что мы поддержим их настроение.

       Мы с Филисити обменялись напряженными взглядами и она тихо отозвалась:

- Новому… Ургору… - девушка бросила извиняющийся взгляд на Роанара, - слава… да.

       Рон резко ринулся вперед, не прощаясь с горожанами. Мы учтиво кивнули им на прощание и поспешили за арбалетчиком. Роанар почти бежал вдоль по улице.

       Выкрики «Слава Новому Ургору» слышались то тут, то там: похоже, это действительно был общегородской праздник.

       Несмотря на чувства, которые должен был испытывать Роанар, я искренне радовался, что Рыжий Шин срезал нашивку дома Экгардов с его плеча: не хотелось бы привлечь проблемы еще и здесь.

       Улица оказалась небольшой. Каменная дорожка привела нас прямиком к центральной площади Ургора, на которой возвышался пустой постамент. Единственной оставшейся частью памятника были ступни.

- Ie Matrade’ja… - шепнул Ольциг.

       Роанар часто дышал, не говоря ни слова, ему сейчас было не до поминания Богородицы. Филисити вновь обменялась со мной взглядами. Она не знала, что делать, чтобы поддержать барона, особенно после того, как ответила горожанам и якобы поддержала их настроение. Вряд ли сейчас Рон способен понять, из каких соображений действовала девушка. Все вокруг в эту минуту, наверное, были для него врагами.

       Не произнеся ни звука, арбалетчик вновь побежал сквозь город. Мы бросились за ним. Я не замечал ни улиц, ни выкриков горожан, просто бежал по мощеной дороге, стараясь держаться на достаточном расстоянии от Роанара, чтобы не потерять его из виду и не мешать ему переживать новое потрясение в относительном одиночестве. Клянусь Богом, я понимал, как ему сейчас тяжело.

       Поместье, которое описывал Рон, больше напоминало замок, пусть и не такой большой, как, к примеру, замок наместника Барии, но все же…

       Для замка это было не очень высокое здание, но оно имело две башни, собственную часовню, большой участок, на котором в отдалении располагались конюшни, хлев и огород...

       Однако это был мертвый дом. Ограда, выставленная вокруг, была разрушена, территория заросла высокой травой. В замке уже много лет никого не было, можно было увидеть это с первого взгляда.

       Роанар остановился у ворот (у того, что раньше было воротами) и замер. Его трясло мелкой дрожью, с бледного лица стекали крупные капли пота. Я, наконец, решился подойти, аккуратно положил руку ему на плечо и качнул головой.

- Рон, думаю, тебе не стоит… - начал я, но арбалетчик резко сбросил мою руку с плеча и бросился вперед, яростно работая руками, чтобы преодолеть заросли высокой травы.

       Ольциг последовал за ним первым, затем обернулся на нас и вопросительно кивнул.

- Вы идете?

       Филисити тяжело вздохнула и двинулась к замку. С ее пальцев слетело едва заметное магическое свечение, и трава начала аккуратно расступаться перед нами. Я постарался держаться ближе к ней, чтобы dassa ненароком не заметил этого.

- Может, не стоит? – осторожно шепнул я, - мы не знаем, как отреагирует Ольциг. А сейчас лишних ссор лучше избегать.

- Ему не до того, - отозвалась Филисити без тени улыбки в голосе.

       Ольциг упрямо прорвался перед нами, поспев за Роанаром. Мы оказались у входа в дом следом. Рон толкнул тяжелую резную деревянную дверь, болтавшуюся на одной петле, и прошел в огромный темный холл своего поместья.

       Запустенье овладело этим местом. Было видно, что сюда ворвались вооруженные люди и принялись громить все, что видели вокруг. Повсюду были разбросаны клочья какой-то ткани, осколки дорогой посуды, какие-то камни. Роанар застыл, вглядываясь в темно-бурые застаревшие пятна на полу.

- Нет, Господи, нет… - вырвалось у него со вздохом.

- Рон… - тихо позвал я, и мой голос эхом разнесся по холлу, отразился от стен и наполнил помещение.

       Арбалетчик рванул вверх по лестнице с разрушенными перилами, которая вела на второй (предпоследний) этаж основного здания замка. Сразу за лестницей возвышалась еще одна резная дверь. Если судить по структуре обычных замков такого типа, это должен был быть обеденный зал.

       Роанар влетел внутрь, всколыхнув и приподняв, словно порывом ветра, высохшие листья, что нанесло с улицы. Все кругом было покрыто толстым слоем пыли. С потолка свисали клочья паутины, которые трепал ветер из разбитого окна.

       Когда сюда ворвались, стол, похоже, был накрыт, иначе откуда бы взялось столько битой посуды. Разбросанные по полу продукты давно иссохли и превратились в сморщенные бесформенные куски непонятной массы, не источающие никакого запаха.  Посуда была полностью перебита, почти все стулья оказались сломанными. Но мое внимание больше привлекло что-то у дальней стены. Я пригляделся, и в ту же секунду Роанар рухнул на колени. Там, у стены лежала беспорядочная груда человеческих костей. Можно было различить, как минимум, пять черепов. На стене виднелась полустертая застарелая кровавая надпись: «Гори в Преисподней, ургорская знать!», и меня прошиб холодный пот, когда я понял, что именно эти слова пели мужчины, которые встретились нам у черты города.  

- Как же они… как же… - одними губами шептал Роанар, - они же мертвы… все мертвы…

       Филисити стояла в дверях, прикрыв рот рукой. Ольциг опустил глаза и шептал заупокойную.

       Я поражался этой бессмысленной жестокости. Люди, которые служили Экгардам, никак не были виноваты в поступке отца Роанара. Как, в общем-то, и сам Роанар.  

- Здесь был наш дом, - услышал я и сочувственно посмотрел на арбалетчика, - здесь было… безопасно…

       Голос барона набирал силу и начинал эхом ударяться о стены.

- … как они могли… - голос начал срываться на крик, - это был мой дом… они не имели права! Я НИКОГО НЕ ПРЕДАВАЛ!

       Руки арбалетчика сжались в кулаки, ударили по полу, повисли безвольными плетьми, а голова упала на грудь. Я видел, как друга начали сотрясать беззвучные рыдания, как они душили горло, вырываясь наружу неровными вздохами бессилия.

- Эти люди не были виноваты ни в чем, - хрипло произнес он, качая головой.

- Рон, - снова позвал я, присаживаясь на корточки рядом с ним и кладя руку на плечо другу.

- … они не имели никакого отношения к предательству моего отца.

- Рон…

- … а они их всех убили и считают это праздником!..

- Руан, - серьезно окликнул я, впервые назвав барона его настоящим именем. Это возымело свой эффект. Арбалетчик поднял на меня полные слез глаза, - нам лучше уйти отсюда. Давай.

       Я обхватил барона за руку и помог ему подняться на ноги. Он не сопротивлялся. У него не осталось на это ни сил, ни желания. Не теперь, когда из-за жестокости горожан Ургора на плечи молодого барона свалился новый груз вины, предательства и отречения.

       Мы неспешно вышли с территории поместья и побрели по ближайшей улице. Сгущались сумерки, летний вечер дышал прохладой.

       Роанар молча шел вперед с опущенными плечами бледный и постаревший на несколько лет. Он подошел к разрушенному памятнику и опустился на мощеную камнем площадь, съехав по высокому постаменту. Мы с Филисити опустились рядом с ним.

- Я любил этот город, - едва слышным хриплым шепотом заговорил барон, - и меня здесь любили. Все эти годы, присягнув королю на верность, я каждый день отвоевывал свое доброе имя и знал, что осталось в Солнечных Землях место, где меня все еще уважают, где род Экгардов не презирают после предательства моего отца.

       Девушка аккуратно положила ему руку на плечо.

- Милорд, я не знакома с политическим скандалом, о котором вы говорите. Но я вижу, что вы хороший человек и не способны на предательство. Горожанами овладела неконтролируемая злость, и они не понимали, что творили. До сих пор не понимают, что совершили.

- Горожане выместили свою злобу на невинных людях, - качнул головой Роанар.

- И Господь накажет их за это, господин барон, - внезапно отозвался Ольциг, возвышавшийся над нами, - можете не сомневаться, это случится. Его суд всегда справедлив. Невинно убиенные пребывают в лучшем мире.

       Роанар невесело улыбнулся и благодарно кивнул.

- Спасибо, dassa…

- Руан, - вздохнув, снова обратился к нему я, и он тут же покачал головой.

- Не зови меня так, Райдер. Здесь это имя позорно. Здесь и везде…

       Мне защемило сердце: сейчас я вдруг понял, насколько Рон на самом деле беззащитен и молод. Он остался без поддержки отца, без семьи. Из всего, за что он держался, оставалась только верность королю, доказывать которую с каждым днем было все труднее. Мне стало искренне жаль этого человека.

- Оно не позорно для меня, - отрезал я, нахмурившись, и поднялся, решившись сделать импульсивный, необдуманный шаг, - поднимись.

       Пораженный моим внезапным воодушевлением, Рон поднялся, подозрительно глядя на меня. Я кивнул и заговорил.

- Барон Руан Экгард, у этого постамента в городе Ургор я присягаю вам на верность. Клянусь, что любой, кто оскорбит честь вас и вашего рода, ответит за свои слова перед моим мечом.

       Филисити изумленно распахнула глаза.

- Райдер… – воскликнул Рон, не веря своим ушам, - но ты не можешь… ты… воин Святой Церкви.

- Ты прекрасно знаешь, что эта метка – формальность. Я не принадлежу к воинам Святой Церкви и никогда не буду принадлежать. Помимо заданий, которые дает Дайминио, я воюю за то, во что верю сам. А в твою честь я верю и хочу отстаивать ее под твоим началом. Ты принимаешь мою клятву, Руан?

       Рон стыдливо опустил глаза. Филисити посмотрела на меня, ее глаза сверкнули, и она встала рядом со мной.

- Я тоже готова присягнуть вам на верность, милорд.

- Но миледи…

- Вы принимаете клятву? Каждый, кто оскорбит честь вас и вашего дома, будет отвечать и передо мной, - перебила его девушка.  

       Роанар улыбнулся – все еще вымученно, но уже искренне. Похоже, теперь он счел наше поведение просто дружеской поддержкой и понял, что должен завершить эту игру.  

- Это честь для меня, - кивнул он.

- Да будет так, - отозвался я и пожал руку Руану Экгарду, как при первом знакомстве.

       Филисити осталась стоять подле меня молча, обжигая внутренней магической силой.

       Долгое молчание первым нарушил Ольциг.

- Что ж, нужно продолжать путь. Предлагаю уйти из города. И сделать остановку в ближайшем трактире, - пожал плечами монах, и его слова подтвердили четыре недовольно урчащих от голода желудка. Монах тут же серьезно добавил с поднятыми руками, - обещаю никого не оглушать магией. Даже при первом знакомстве.

       Теперь уже мы все улыбнулись и побрели прочь из нового Ургора.     

 

***

 

       Ольциг упрямо остановился и сложил руки на груди.

- Гарантирую, что ничего лучше мы не найдем! Поглядите вперед, там одни бедные деревеньки! Приличных трактиров и постоялых дворов, наверное, больше до самой Миянны не будет. А здесь хотя бы можно остаться на ночь. Может, и лошадей найдем, где купить…

       Я устало вздохнул и качнул головой. До черты Ургора оставалось недолго. Миновав Kastelarrii de Sanade’ja, мы прошли по улице, где на глаза уставшего dassa попался уютный трактир «Gana» с комнатами на втором этаже. В этой части города это был единственный трактир, который появился у нас на пути, и оттуда, как это ни странно, не доносились крики во славу нового Ургора.

       Похоже, второй центр являл собой полную противоположность первому: политические скандалы здесь не интересовали горожан, они продолжали жить своей тихой провинциальной жизнью независимо от Экгардов.

       Ольциг был прав в одном: дальнейший наш путь до самой Миянны будет пролегать лишь через маленькие деревеньки. Чтобы максимально сократить время, за которое мы доберемся до Орсса, придется миновать крупные города и идти  напрямик до Лэс-Кэрр-Грошмора, который будет для нас новым рубежом. Если мы минуем проклятый город на окраине Миянны, то сумеем сделать остановку уже в ее столице Альгране.  

       Монах недовольно ждал, что мы решим. Филисити выразительно смотрела на меня в ожидании моего слова. Как ни странно, его ждал и Роанар. Я неуверенно взглянул на трактир, пытаясь прислушаться к своей интуиции, но слово «gana» ничего мне не говорило. Из моей груди вырвался напряженный вздох.

- Меня бы куда больше манил этот трактир, если бы я понимал, что значит его название. И почему всем так нравится вставлять везде этот древний язык, будь он неладен?

       Трое моих спутников снисходительно улыбнулись. Филисити слабо хихикнула.

- Дом…

- «Gana» - значит «дом», - наперебой проговорили Роанар и девушка, тут же обменявшись удивленными радостными взглядами.

       К моему горлу подкатил противный желчный ком ревности. И мне бы радоваться, что между Роном и Филисити впервые проскочила малая искорка, раз уж я решил благородно отступить, но вместо того настроение мое тут же ухудшилось. Я стиснул зубы и постарался натянуть улыбку.

- Что ж, тогда следует прислушаться к dassa, - сказал я. Тон мой прозвучал холоднее, чем хотелось бы, однако, кажется, своих чувств я не выдал.

       Мы вошли в трактир, толкнув скрипучую деревянную дверь, и оказались в полупустом большом зале. Люди, сидевшие внутри, вели себя на удивление тихо, никто действительно не выкрикивал про новый Ургор. Никто из посетителей, к слову, не производил впечатления старожила. Казалось, здесь собирались исключительно странники, вроде нас, которых собственные дела интересуют куда больше дня города.

       Трактирщик – худощавый мужчина с лысой макушкой и седыми волосами по бокам – подошел к нам крупными шагами, и тут же проговорил:

- Доброго вечера, господа. Добро пожаловать в «Gana». Комнаты интересуют?

- Интересуют, - отозвался Роанар, переглянувшись со мной.

- Плата вперед, - улыбчиво кивнул трактирщик, - один золотой за комнату. Осталось три. По два места в каждой.

- Берем все, - кивнул я, протягивая мужчине три золотых из мешочка, украденного из лагеря Рыжего Шина. На мне замерло три пары глаз моих попутчиков.

       Как только трактирщик отошел дать распоряжение служанке, чтобы та приготовила наши комнаты, я обратился к друзьям и кивнул:

- Отдельная комната достанется Филисити, еще одна – кому-то на ваш выбор.

       Роанар нахмурился, однако пожал плечами.

- Что ж, мне все равно, где спать, - сказал он, хотя, кажется, больше всех хотел сегодняшнюю ночь провести с комфортом в поместье Экгардов и (в самых радужных своих мечтаниях) в одной комнате с Филисити.

От одной этой мысли я передернул плечами, пытаясь остановить фантазию и сбросить с себя навязчивые неприятные образы.

- Тогда я рад был бы поспать в отдельной комнате, - улыбнулся Ольциг. Мы с бароном вернули ему улыбку, решив, что пришли к соглашению.

       К столу подошла светловолосая женщина в простом темно-синем платье.

- Чего желаете, господа? – улыбчиво спросила она, хотя ей стоило больших трудов сохранить улыбку при виде одежды Филисити, - у нас сегодня прекрасная жареная утка с фруктами, норциннский главный деликатес.  

       Наша проводница никак не среагировала ни на обжигающий осуждающий взгляд, ни на то, что ее причислили к «господам», лишь улыбнулась, вопросительно глядя на меня и Роанара.

- Несите, милочка, - криво улыбнулся я, кивнув, - и бутылку берки из ваших лучших запасов.

- Сию минуту, господа, - раскланялась женщина и скрылась из виду. 

       Я окинул взглядом большой зал, стараясь зацепиться хоть за что-нибудь: смотреть на Роанара и Филисити, севших напротив меня, отчаянно не хотелось.

       У лестницы на второй этаж трактира «Gana» возвышался небольшой постамент, где стояли четыре музыканта. Я удивленно указал на них друзьям.

- Глядите, - кивнул я в их сторону, - здесь, похоже, намечается выступление.

- А ведь действительно, - согласно кивнул Роанар, задумчиво потерев подбородок, - «Gana» всегда был трактиром не из дешевых. Здесь раз или два за неделю появлялись бродячие музыканты и выступали на радость богатой публики… чаще всего, на радость нам и нашим слугам.

       Рон помрачнел, вспоминая времена, когда к Экгардам относились со всеми соответствующими почестями, однако быстро овладел собой.

       Музыканты тем временем уже расставили инструменты. Я изучающе посмотрел на них. Музыка никогда не была моей сильной стороной, я плохо разбирался в инструментах, стилях, голосах.

Один из артистов установил на постамент две вытянутых бочки, с верхнего торца обтянутых кожными мембранами, которые были схвачены металлическими обручами, закрепленными у корпуса. Я удивился, сопоставив размер инструментов и комплекцию музыканта. Артист был высоким худощавым молодым человеком с длинными тонкими жилистыми руками. Отсюда я не мог разглядеть цвет его глаз, но мог понять, что взгляд его словно бы никуда не смотрит. Его вытянутое худое лицо с длинным орлиным носом и густыми бровями ничего не выражало, спутанные длинные волосы то и дело падали на глаза, но это, похоже, никак не мешало музыканту.

       Вторым исполнителем тоже оказался молодой человек примерно одного возраста с Ольцигом. Он обладал неприметной внешностью, ни одна из черт лица или фигуры не откладывалась в памяти. Призрак, которого отличала, похоже, только гитара, идеально ложившаяся в руки.

       Также на постаменте стояли две девушки в простых сельских платьях. Одна из них была одета в платье болотного цвета. Эта рыжеволосая дородная дама бережно держала в руках флейту, словно та была сделана из хрупкого стекла и могла разбиться в любой момент.

       Последняя исполнительница ничего в руках не держала. Она была чем-то похожа на первого музыканта – такие же темные (только менее спутанные) волосы, такой же отсутствующий взгляд, такие же тонкие вытянутые черты лица. Красное платье девушки делало ее похожей на мираж. Она стояла, глядя вдаль, изредка прикрывая глаза в смеси задумчивости и какого-то ей одной ведомого удовольствия.

       Не было никакого объявления, никакой вступительной речи. Музыканты просто заиграли, и практически сразу все посетители затихли. Умолк звон посуды, стихли голоса. Даже обслуга стала двигаться бесшумно.

       Я, не отрываясь, слушал песни, не замечая слов. Девушка в красном платье обладала бархатным звонким и мягким голосом. Изредка мелькавшие хрипловатые нотки добавляли особого шарма, а когда певица начинала петь выше, голос ее звенел чисто, как колокольчик.

       Не знаю, сколько прошло времени. Музыканты сыграли четыре песни и сделали паузу, чтобы немного передохнуть. Разговоры в зале начали медленно возобновляться, когда восторженные слушатели перестали аплодировать исполнителям.

       Я, наконец, сумел отвести взгляд от певицы, напоминающей сказочное видение.

- Я раньше не бывал в «Gana», только слышал рассказы… от отца, - последние слова Роанар добавил с нескрываемым стыдом, явно боясь реакции Филисити. Однако девушка по-прежнему не расспрашивала про случившийся политический скандал и на упоминания о Дарнаге Экгарде реагировала спокойно.

- Вы, похоже, много потеряли, барон, - тихо отозвалась девушка, - раз не бывали здесь чаще в былые годы. Если каждое выступление музыкантов похоже на это, «Gana» можно назвать лучшим трактиром Солнечных Земель.

       Ольциг продолжал уплетать утку, которую, я даже не успел заметить, когда принесли. Странно, но теперь после этого волшебного выступления меня совершенно не манил запах еды. И даже заставить себя поужинать я не смог.

- По мне сейчас любой трактир, где есть еда, можно назвать лучшим, - с набитым ртом, отчего щеки стали казаться еще круглее, произнес Ольциг.

       Я криво улыбнулся и качнул головой. Трудно было согласиться с таким высказыванием после завораживающего пения черноволосой девушки.

       Музыканты тем временем снова приготовились играть, и я замер в ожидании.

       Певица вышла чуть вперед. Тонкие руки словно описали в воздухе едва различимый легкий узор. Если бы сейчас он засветился каким-нибудь магическим сиянием, меня бы это нисколько не удивило, но ничего подобного не произошло.

       Гитара в руках неприметного молодого человека вдруг начала издавать странно диссонирующие между собой звуки, звучание которых заставляло сердце замирать от восхищения. Тонкие хлесткие руки барабанщика ударили по кожаным мембранам, выстукивая причудливый ритм, от которого  хотелось или начать и качать головой в такт, или не двигаться вовсе. Я выбрал второе.  Удары рук то набирали силу, то слабели.

       Подключилась флейтистка. Ее инструмент явил на свет тихую аккуратную мелодию, золотой нитью вплетающуюся в цепь удивительно сочетающихся между собой диссонирующих созвучий…

- Я знаю эту песню! – восхищенно шепнула Филисити, - ее часто пели у меня на родине.

       Я чувствовал, что наша проводница обращается ко мне, но не мог среагировать на ее слова, тело словно было уже не в моей власти, и невозможно было заставить себя даже перевести взгляд.

       … черноволосая девушка набрала в грудь воздуха. На миг мне показалось, что мы столкнулись взглядами, и моя душа оказалась вывернутой наизнанку. Дыхание и сердцебиение участилось. Музыка проникла внутрь меня и разлилась, полностью подчинив.

       Вместе с певицей вдруг запел незаметный музыкант с гитарой. Тот, что отстукивал ритм, тоже подпевал, но лишь изредка. Голос у него оказался низким, хриплым, насыщенным, даже немного агрессивным, что придало песне какого-то незабываемого звучания.

       Мелодия наполнила помещение, и тогда… древний язык словно заговорил во мне, полностью раскрыв свою силу:

Estar amra verno or’jian koff

Narra daver tur ime meunt

Dessat’ra jara na para nor

Jinne quana parra fert

 

       Я ахнул от восхищения, стараясь не обращать внимания на резкую боль, внезапно обжегшую затылок. Проклятая мигрень началась совсем некстати!

       Зазвучал припев, ножом впившийся мне в затылок. Звенящий и сильный голос певицы словно проникал внутрь меня, почему-то воскрешая в памяти видение, приходящее ко мне уже не первую ночь: шум воды за окном, тени, длинный серый коридор и фехтовальщик в черном камзоле, от руки которого я должен был встретить смерть во сне…

       Ритм переливался, сливаясь со словами воедино:

 

Im amra Otrian Tajr’jara

Borro de lerria

Kemso morregrerrii fara

Hara tut de rev’ja

 

       Я явно почувствовал дрожь, и трясущиеся руки не слушались, как я ни пытался их остановить. Боль в голове усиливалась. Я чувствовал, что бледнею, и где-то в глубине души понимал, что всему виной эта проклятая песня.

       На слове «rev’ja» (что бы оно, декс его забери, ни значило) голос певицы словно стал в несколько раз громче, заставляя мой внутренний голос кричать: «я знаю тебя! Я знаю тебя!»

- Райдер?.. – обеспокоенно обратился ко мне Роанар.

       Я не мог отвечать.

- Deksaz de Otra’ra rev’jaz-gihrz… Forra rhemendaz de Lun , - снова запела девушка, и на этот раз мне не удалось сдержать стон.

       Слова ножами впились в голову, я приложил дрожащую руку к взмокающему лбу, закусил нижнюю губу и вскочил с места. Кажется, кто-то из моих друзей вскочил вслед за мной, но мне было не до того. Едва не столкнув скамью, я направился к выходу из трактира.

       Бежать! Бежать, скорее. Нельзя это слышать, это… так больно.

       Настигающие меня звуки голоса всаживали в пылающую голову все новые лезвия.

- Tzara dameri de koffian mal… Estar fara heke fert , - последнее тянущееся слово буквально погналось за мной, смешавшись с окликом Филисити.

       Зазвучал припев, голова полыхнула болью. Я толкнул тяжелую дверь трактира и бросился бежать без оглядки, не разбирая дороги.

 

***

 

       Я пришел в себя от звуков мягкого голоса, произносящего мое имя. Мне удалось открыть глаза, и я увидел над собой возвышающийся шпиль Kastelarrii de Sanade’ja и звездное небо.

       Чья-то маленькая нежная рука провела мне по волосам, и я понял, что лежу на спине, а голова покоится на коленях Филисити.

       Я вздрогнул, попытался вскочить, но удивительно сильные руки девушки удержали меня на месте.

- Тише, тише, успокойся. Не надо так резко, - произнесла она. В голосе послышалась улыбка. Филисити говорила удивительно тихо. Видимо, решила, что от громких звуков мне может стать хуже. Обычно так и бывает, но сейчас острая горящая боль в голове понемногу утихала, я сумел восстановить дыхание и сесть на широкую ступень собора. Девушка смотрела на меня с сочувствием, и мне захотелось спрятаться от этого взгляда.

- Филисити, - качнув головой, одновременно проверяя, насколько утихла боль, обратился я, - ты… как здесь?..

       На мое счастье звуки собственного голоса никакого дискомфорта не причинили.

Девушка улыбнулась – немного виновато – и пожала плечами.

- За тобой побежала, как же еще? Тебя нелегко догнать. Повезло, что здесь ты… остановился.

       Я недоверчиво приподнял бровь, и девушка пояснила, поджав губы.

- Ты потерял сознание, Райдер.

       Я. Потерял. Сознание. При приступе мигрени.

Потрясающе…

Мне оставалось только кивнуть. Что со мной происходит, декс меня сожри?

- Что случилось в трактире? – серьезно спросила девушка, склонив голову.

       Ее коса распустилась во время бега, и я увидел, насколько густыми волосами обладает наша прекрасная проводница. Сейчас она казалась еще более хрупкой, маленькой и беззащитной, когда до неприличия пышные волосы упали ей на грудь. Но ее внутренняя сила, эманации которой я продолжал ощущать, не давала мне забыть, насколько внешность обманчива.

- Райдер? – снова окликнула девушка. Я, похоже, слишком долго не отвечал.

- Да, я… прости…

       Стоит остаться с ней наедине, как мое наработанное в высшем свете красноречие исчезает, как дым. Идиот!..

- Дай угадаю, - усмехнулась Филисити, - ты не знаешь, да?

       Я прищурился и чуть склонил голову. Интересно, она пришла сюда поиздеваться надо мной, или какая-то другая причина тоже была?

- На этот раз знаю, - хмыкнул я, - песня не понравилась.

       Девушка криво улыбнулась, снисходительно тронув меня за плечо.

- Стало быть, единственный наемник Святой Церкви – тонкая музыкальная натура?

- Выходит, что так, - я сильно выпятил нижнюю губу и развел руками.

       Мы обменялись улыбками, но Филисити быстро посерьезнела и заглянула мне в глаза. В сгустившейся темноте взгляд ее снова стал тяжелым, и я уставился на свои руки, чтобы избежать его.

- Серьезно, Райдер, давно у тебя такие чудовищные головные боли?

       Правая рука бесконтрольно сжалась в кулак, я прикрыл глаза и неопределенно качнул головой.

- Довольно давно, - только теперь я сумел посмотреть девушке в глаза и выдержать ее взгляд, - у каждого свои слабости. У меня эта.

       Филисити хмурилась.

- И часто это повторяется?

- Когда как, - пожал плечами я, на этот раз сказав чистую правду, - разные бывают причины.

- Например, магия Ольцига? – прищурилась девушка.

- Например, она.

       Филисити опустила глаза и кивнула.

- А сейчас что послужило причиной? Неужели действительно песня?

       Я не знал ответа на этот вопрос, хотя в глубине души  был уверен, что так оно и было. Если б я еще мог понять в ней хоть слово…

- О чем она? – игнорируя вопрос девушки, спросил я. Филисити многозначительно взглянула на меня.

- Песня?

- Да. Ты сказала, что ее пели у тебя на родине. Ты, вроде, говоришь на древнем языке? У меня складывается впечатление, что я один не знаю его.

       Снова снисходительная улыбка. Обычно я ненавижу, когда кто-то на меня так смотрит, но сейчас готов был искренне улыбаться в ответ. 

       Девушка вздохнула, испытующе глядя на меня. И почему, когда я говорю, что не знаю древнего языка, мне никто не верит? Неужто у меня где-то на лбу написано обратное?

- Эта песня о Тайрьяре. О том, что воин бредет через непроглядный мрак и ждет честного поединка.

- С кем? – усмехнулся я, - и кому надо, интересно, шляться по берегу Тайрьяры ночью в поисках честного поединка, хотел бы я знать!

       Филисити надула губки, как обиженный ребенок, и угрожающе прищурилась.

- Ты собрался народное творчество критиковать, или перевод слушать? – возмущенно спросила она, сложив руки на груди.

       Я был вынужден капитулировать, с улыбкой подняв руки над головой, как белый флаг.

- Прости. Я слушаю.

- В общем, ты прав. Перевод и вправду глупый, - потупилась девушка с виноватой улыбкой, - но на древнем языке звучит возвышенно.

- Согласен, - поджав губы, усмехнулся я, за что получил укоряющий прищур от Филисити.

- В общем, воин хочет отстоять свою честь в поединке. И в песне говорится, что Тайрьяра даст ему такой шанс. И что ее воды наводят на путников ужас. И вот, воин переходит смертельно опасную Туманную реку, оставив сомнения, чтобы сражаться со стражами Тайрьяры до конца.

       Я посерьезнел.

- Стражи Тайрьяры?

       Девушка пожала плечами.

- Так в этой песне называют дексов. Кстати, здесь упоминается и божество, которому поклоняется Виктор Фэлл.

- Отр, - серьезно кивнул я, действительно припоминая это слово в песне.

- Да. Здесь ему приписывают покровительство и над дексами, и над Тайрьярой. Дексов называют стражами-часовыми и одновременно палачами, вылетающими при полной луне и движущимися тенями в темной ночи.

       Последние слова заставили меня вздрогнуть, словно на меня вылили ушат холодной воды. Филисити удивленно посмотрела на меня.

- В чем дело?

- Летающие тени… при полной луне… - я покачал головой, словно споря с самим собой, - я это видел.

       Девушка непонимающе приподняла брови.

- В каком смысле?

- Во сне. Я видел летающие тени за окном. И слышал шум воды.

- Это, когда я тебя разбудила? У костра?

       Я серьезно кивнул.

- Да. Образы расплывчатые, но очень похожи на то, что ты сейчас описала.

- И ты никогда не был в Орссе… - скорее утвердила, чем спросила Филисити.

- Никогда, сколько себя помню, - с усмешкой отозвался я, кивнув.

       Девушка тяжело вздохнула и нахмурилась. Между бровей пролегла напряженная скобка.

- Король неслучайно отправил тебя туда, - сказала она, посмотрев на меня, - думаю, это твоя судьба, Райдер.

       Я недоверчиво усмехнулся. Хотя, если вспомнить, что наш король обладает даром пророка, то становится не до шуток.

- Не нужно смеяться, - снова обидчиво отозвалась Филисити, - в песне ведь поется о некоем воине, который отправился за Тайрьяру в поисках поединка. Ничем не напоминает твою историю?

- Под это описание подойдет история любого воина, пытавшегося победить Виктора Фэлла за последнюю пару десятилетий.  Скажем, история твоего отца…

       Девушка замерла, и я тут же одернул себя, взяв Филисити за руку. Ладонь ее была горячей, я чувствовал это даже через перчатки.

- Прости. Я не хотел.

- Моему отцу Тайрьяра не снилась, - грустно отозвалась Филисити, кивнув в ответ на мое извинение. Я хотел добавить, что это единственное отличие, но вовремя прикусил язык, вспомнив наставления лорда Массена Гариенна и Дайминио. Тем временем девушка продолжила свое рассуждение, - в моих краях есть легенда о том, что проклятье Туманной реки иногда влечет к себе воинов.

- Меня ничто туда не влечет, - покачал головой я, - мне дали задание.

- Но твои сны… - упорствовала Филисити.

- Просто сны, - нахмурился я, - может быть, мне и не Орсс видится, а похожее место.

       Девушка скептически прищурилась, и я понял, что и сам себе не верю. То, что виделось мне во снах, было слишком подозрительно похоже на Орсс. И, учитывая, что я там никогда не был, это действительно наводило на определенные мысли.  

- Так или иначе, в моих краях ходит легенда о воинах, которые слышат зов Тайрьяры. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, ты один из них.

       Мне страшно захотелось сменить тему. А сердце тем временем трепетало от ожидания и, как ни странно, предвкушения. Я знал, что теперь, во что бы то ни стало, должен попасть в Орсс, должен увидеть воды Тайрьяры. Все это неспроста, мой внутренний голос был в этом уверен так же, как и наша прекрасная проводница.

       Я вздохнул и обернулся, посмотрев на высокую тяжелую дверь собора Сына Божьего.

- Возможно. Не узнаем, пока не проверим, - задумчиво произнес я, поднимаясь со ступеней. Девушка встала рядом со мной и сделала несколько шагов по лестнице вверх, словно читая мои мысли.

       Я молча последовал за колдуньей. Опередил на последней ступени, потянул за ручку двери, и тяжелая створка отворилась перед нами. Притвор, когда дверь захлопнулась, оказался совершенно темным, через витражи свет поступал только днем, но в ночной час все помещение было погружено во мрак.

Только что храбрившаяся Филисити вдруг боязливо вздохнула, я ощутил ее дыхание совсем рядом. Мне сразу же захотелось защитить ее, уберечь от того, чего она могла испугаться во тьме. При этом я лишний раз подивился, что такое хрупкое создание смогло в одиночку пройти путь из Таира до Норцинны, не дрогнув, но при этом испугаться темноты в соборе.

       Понимая, что на самом деле таирской колдунье вовсе не требуется моя защита, я все же нашел в темноте руку девушки и прошел чуть дальше, наощупь найдя дверь в основной зал. Жизнь под покровительством Дайминио Солли научила меня ориентироваться в церквях Единой Веры даже с закрытыми глазами.

       Изнутри собор был безлюдным и холодным, даже неживым. Он казался почти заброшенным – полная противоположность эллскому Nio Edrian Kastelarrii de Matrade’ja. На стенах огромного зала висели факелы, которые давно погасли, и, похоже, сюда давно никто не приходил, чтобы их зажечь.  Свечи на алтаре Сына Божьего тоже не горели. Меня это порядком удивило: в конце концов, служители Святой Церкви и Ордена редко оставляют соборы Единой Веры «сиротами». В любое захолустье должны присылать священника, который бы следил за функциональностью церкви. Неужели жители Ургора решили не сообщать о состоянии своего собора?

       Я ухмыльнулся, понимая, что в душе Норцинна – все же языческая страна. Единая Вера так и не смогла сломить ее дух и подстроить его под себя. Даже нахождение в составе альянса Солнечных Земель не заставило всех подданных норциннского наместника отречься от своих божеств. Единая Вера для всех них была такой же формальностью, как для лорда Киля и его предшественников.

       Я посмотрел на Филисити, и девушка без слов поняла меня. Она взмахнула рукой, с ее пальцев сорвалось зеленое сияние, и в зале поочередно начали загораться свечи и факелы. Я не переставал при этом держать Филисити за руку. Магия, пробудившаяся в этом хрупком создании, буквально жгла мне ладонь.  И все же я не хотел отпускать руку девушки. Гореть мне в Отровой пасти, но здесь, сегодня я не мог себе этого позволить.  

       Основной неф осветился десятью факелами, массивный алтарь заиграл в свете множества свечей. В конце нефа над алтарем высилась статуя умирающего Сына Божьего на руках своей Матери в окружении трех ангелов. Я изумленно замер, узнав эти три фигуры – они были копией той статуи, что всегда завораживала меня в Kastelarrii de Matrade’ja в Элле.      

       Отпустив руку Филисити я, как заколдованный, медленно приблизился к статуе, зачем-то протянув руку к фигуре Божьей Матери, на лице которой были отражены все земные страдания.

       Филисити бесшумно оказалась по правую руку от меня и тихо произнесла:

- Annefourian lerria de Sanade’ja parra edrian nio na garadiri fouz.

       Я проследил за ее взглядом и понял, что она читает надпись на алтаре.

       Да, древний язык мне неизвестен, но я прожил большую часть своей жизни как воспитанник Дайминио Солли, и слова старого наречия, используемые в контексте Единой Веры, были мне более-менее понятны.

- Смерть Сына Божьего даст новую жизнь грешному человечеству, - прошептал я. Филисити удивленно взглянула на меня. Теплый свет свечей алтаря играл на ее лице. Я поспешил пояснить, откуда имею столь «глубокие» познания в переводе с древнего языка, - эти слова часто встречались в разных молитвах, которые читал Дайминио. Их значения я запомнил. Не знаю только, что такое annefourian.

       Девушка снисходительно улыбнулась.

- Это значит «безгрешный». «Очищенный от греха», если быть точнее. «Очищенная от греха смерть Сына Божьего дает новую жизнь грешному человечеству».

- Да уж, мог бы и сам догадаться, - хмыкнул я, - красивый язык.  

- На самом деле он очень простой. Странно, что ты так и не выучил его, живя под крышей кардинала Эллы.

       Я пожал плечами.

- В конце концов, я не знатный господин, а простой воин. Меня в Ордене учили другому. Это dassa читали древние трактаты, нас учили махать железками.

       Филисити улыбнулась, глядя мне в глаза.

- Так ты считаешь себя мастером по маханию железками? Неплохо ты отзываешься об искусстве фехтования.

       Ее мягкий голос эхом отражался от стен с горящими факелами. Я невольно сделал шаг к ней, тут же вспомнив, как только сегодня вечером присягнул на верность Руану Экгарду. Рон ведь влюбился в эту девушку с первого взгляда. Я думал, так бывает только в старых сказках, но, выходит, нет.

- Филисити, я…

       Слова снова убежали от меня – проклятые дезертиры! Мне хотелось послать себя в пасть к дексам за это онемение рядом с девушкой, которая мне небезразлична.

       «Она нужна Роарану», - твердил внутренний голос.

       «Она нужна и мне», - упрямо возражал я сам себе.

       Хлопнула дверь…

- Вот, вы где! – резкий голос разнесся по нефу. Я быстро вышел наперерез говорившему, готовый отразить любую атаку, а Филисити испуганно ахнула, развернувшись ко входу в собор. Все это произошло за долю секунды, прежде чем я понял, что в дверях стоит Ольциг, недовольно сложив руки на груди.

- Dassa? – одновременно облегченно и разочарованно воскликнул я.

- Я, конечно, ничего не хочу сказать, Райдер, но ты убежал, прихватив с собой все деньги, которые у нас были. Нам нужно расплатиться за ужин в «Gana», - он с интересом окинул взглядом зал собора и снова повернулся к нам, - на твою порцию, заметь, никто не посягал. Ты, кажется, ничего не съел. А еще до ужаса напугал музыкантов – они бежали после последней песни, только пятки сверкали. Что с тобой произошло, кстати?..

 

***

           

       Разговорчивому монаху быстро удалось вернуть нас в «Gana». Роанар вежливо беседовал со служанкой, приветливо улыбаясь и рассказывая какие-то занимательные истории.

       Я невольно вспомнил, что в начале нашего знакомства, когда господин барон еще скрывал свою личность от нас, пытаясь предстать верным подданным дома Экгардов, он с завидной периодичностью декламировал хвалебные речи своим «хозяевам». На моем лице появилась невольная усмешка.

       Рон повернулся к нам, и я приготовился к тому, чтобы снова рассказывать, что произошло в трактире. У меня не было никакого желания беседовать с Ольцигом и Роанаром о некоем «зове Тайрьяры», который, как считает Филисити, я услышал.

- Вот и вы, - просиял арбалетчик.

       Я кивнул и молча расплатился со служанкой за ужин.

- Благодарю, господа. Дайте знать, когда вас проводить в ваши комнаты, - учтиво кивнула женщина и ретировалась от нашего стола.

       Рон многозначительно посмотрел на Филисити.

- Тебе все же удалось его догнать. Удивительно, - хмыкнул барон, окидывая меня взглядом, - он быстро бегает.

       Я пожал плечами, стараясь не замечать ноток ревности в голосе друга.

- С больной головой особенно не побегаешь. Простите за этот конфуз. Мигрень разыгралась еще с утра, а музыка, похоже, ее только усилила.

- Вот, почему он был таким неразговорчивым весь день, - довольно заключил dassa.

       Роанар кивнул. Похоже, ревность чуть остыла, а объяснение его вполне устроило.

- Кстати, твою порцию никто не трогал. Если тебе лучше, может, поешь? – заботливо спросил он.

- Спасибо, я не голоден.

       Аппетита действительно не было. Вид еды сейчас не вызывал ничего, кроме отвращения. Ольциг посмотрел на меня так, как будто я не от еды отказался, а только что кого-то убил. Впрочем, он тут же состроил коварно-невинный взгляд сытого кота, который собирается доесть все из жадности.

       Я невольно усмехнулся, махнув рукой.

- Смотри, не лопни, - посоветовал я dassa, который тут же изобразил на лице жуткую обиду, но от моей порции не отказался. Пускай ест, растущий организм.

       Мой взгляд случайно остановился на окне трактира.

       В темноте ночи я заметил на улице фигуру в простом красном платье и с длинными прямыми волосами. Девушка стояла неподвижно, и я чувствовал, что она смотрит на меня. Ждет меня.

- Что ж, тогда я, с вашего позволения отправлюсь в комнату, - широко зевнув, сказал Роанар, - вы идете?

       Филисити и Ольциг тут же кивнули, а я, не отрываясь, смотрел на загадочную певицу. Мне просто необходимо поговорить с ней. Пока не знаю, зачем и о чем.  

- Я буду чуть позже.

- Все хорошо? – обеспокоенно спросила Филисити, проследив за моим взглядом.

- Да, просто… - я уже начал двигаться к входной двери, - я ненадолго.

       Оставив друзей позади, я вышел из трактира. Ночь встретила меня приятной прохладой. Кругом стрекотали сверчки, шуршала листва, которую трепал легкий ветерок.

       Певица стояла чуть поодаль от трактира под невысоким деревом. Сейчас в его тени девушку было почти не видно, но я чувствовал на себе ее взгляд.

       Стараясь смотреть только в то место, где стояло это таинственное существо, словно оно могло исчезнуть, если оторвать взгляд, я подошел к тому дереву.

- Я уже думала, ты не услышишь меня, - без приветствия сказала она, улыбнувшись. Ее тонкие, немного хищные черты лица обострились, когда легкая улыбка потянула вверх уголки губ.

       Я нахмурился, пытаясь понять, что она такое. То, что передо мной стоит не совсем человек, не вызывало сомнений.

- А я и не услышал. Я увидел тебя из окна.

       Девушка примирительно пожала плечами.

- Так или иначе, ты отозвался.

- В следующий раз зови громче, чтобы не приходилось ждать, - огрызнулся я, понимая, что жду от этой девушки подвоха.

       Резкость моего тона нисколько не смутила певицу. Она улыбнулась и кивнула.

- Я была уже близка к тому, чтобы пойти за тобой. В конце концов, у меня не так много времени. Мои музыканты не будут ждать меня вечно. Но хотела до конца убедиться, что ты не слышишь песни наяд.

       Наяд?

       Моя рука потянулась к эстоку. Девушка осталась невозмутима.

- А мне казалось, ты сразу понял, кто я, - она кивнула на клинок и качнула головой, - не беспокойся, я не собираюсь вредить тебе. И прошу взамен того же.

       Несколько секунд я колебался, вспоминая, как разрубил пополам наполовину рыбье тело служительницы Therabia в Синей Глуби. Если бы наяда хотела напасть, это было бы непростительно долгое промедление. Решив рискнуть и довериться этому существу, я убрал руку с рукояти эстока и вздохнул.

- Ты не сильно-то похожа на наяду. Разве вы можете превращаться в людей?

- Раньше могли, стоило только захотеть. Ты слышал когда-нибудь о тритонах?

       Я нахмурился. Слышал только о Тритоновом перевале в горах Онкода и знал, что с этим связана какая-то древняя легенда, но деталей не помнил. Девушка, похоже, поняла это по моему лицу и кивнула, решив не оставлять меня в неведении.

- Очень давно мы не были ограничены лишь Синей Глубью, - начала рассказывать она, - нам принадлежал весь Фальгертарг, а у моего хозяина была супруга. Erabi.

       Имя почему-то заставило меня задержать дыхание. Я знал, что наяда рассказывает правду, и почувствовал, как душу взбудоражило прикосновение к древней тайне.

       Хищная улыбка девушки растянулась шире.

- Ее слугами были тритоны. Они несколько отличались от нас внешне. Имели сходство не с рыбами, как мы, а с осьминогами. И тоже могли превращаться в людей. Erabi была жестокой и обращалась со своими слугами соответственно, - во вздохе наяды послышалась грусть, - однажды тритон по имени Онкод поднял восстание.

       Я ахнул. Онкод? Так горы названы в честь тритона? Впрочем, учитывая, что основная дорога через горный массив названа Тритоновым перевалом, все вполне логично.

- Дай угадаю, - хмыкнул я, - он подговорил тритонов обратиться в людей и сбежать?

       Наяда была удивлена моей догадке, но совладала с собой и кивнула.

- Все верно. Erabi была мстительной и не собиралась оставлять мятеж безнаказанным. Она опустилась на самое дно Фальгертарга и отправилась вдогонку за своими слугами, прорывая себе путь сквозь землю. Между Чегрессией и Кирландом она настигла тритонов и выбралась из-под земли, перебив практически всех своих слуг. Но и ей самой не удалось выжить: Онкод сумел убить ее, пока она была отвлечена на остальных. Он единственный, кто выбрался оттуда живым. Онкод скрылся в неизвестном направлении и более никогда не давал о себе знать. Лесные колдуны того времени, чтобы восстановить разрушенную Вару, обратили тело Erabi в камень и назвали образовавшиеся горы горами Онкода в честь тритона, который остановил разрушения Варского леса.  

       Я оценивающе кивнул. Теперь понятно, почему в Тритоновом перевале замечали некие магические всплески. Существо такой силы, умершее там, не могло не оставить след.

- Наш повелитель был убит горем после гибели супруги. Чтобы история никогда не повторилась, он отнял у нас способность превращаться в людей и заточил в рамках Синей Глуби вместе с собой.

       Я прищурился, разглядывая вполне человеческое тело стоящего рядом со мной существа.

- Но тебе удалось это заклятие миновать?

       Наяда вновь хищно улыбнулась.

- Я умею хорошо договариваться. Мой хозяин позволил мне стать человеком и сохранил пленительную силу, вплетающуюся в голос. Так я понемногу питаю повелителя жизненной силой своих слушателей.

- Узнаю почерк Therabia, - усмехнулся я. Девушка заметно вздрогнула, когда я произнес имя огромной змеи. Почему-то мне вдруг стало жаль ее. Я словно почувствовал страх, который наяда испытывает перед своим повелителем. Злость, охватившая меня поначалу, быстро растаяла, осталось лишь искреннее сочувствие к девушке, - как тебя зовут?

       Наяда подняла на меня глаза, и я, наконец, разглядел в ней ее истинную суть. Она была практически невидима, но если присмотреться и знать, что искать, это можно было углядеть. Как и магия Филисити, истинная суть наяды светилась где-то внутри нее.

- Саари, - смущенно произнесла девушка.

- Что ж, Саари, я Райдер.

- А я ведь даже имя твое не смогла прочитать, - с усмешкой качнула головой наяда, - когда мне удалось зацепиться за твое сознание, ты тут же ушел.

- Был вынужден, - пожал плечами я, тут же хмурясь от воспоминаний о той дикой мигрени, что накрыла меня в трактире. Память невольно начала повторять мелодию песни, от которой я сбежал, и заглушить этот проклятый мотив было практически невозможно, - так зачем ты ждала меня?

       Девушка вздохнула, словно набираясь смелости, и сделала шаг ко мне.

- Позволь мне все же прочесть тебя? Попробовать. Ты ведь хочешь этого не меньше меня.

       За человеческими темными глазами Саари вдруг показалась та самая бездонная чернота, что я видел в глазах убитой мною наяды на «Минующем бурю». Захотелось отшатнуться, но я заставил себя остаться на месте.

- Я не буду ничего делать без твоего разрешения, - смиренно кивнула девушка, - это залог доверия, Райдер. Хочу, чтобы ты верил, что я не причиню вреда.

       Долгий взгляд, тяжелый вздох. Саари действительно ждала моего разрешения. Я кивнул.

- Попытайся.

       Девушка прикрыла глаза, набрала в грудь воздуха, потянула руку к моему лицу.

- Потерпи, - услышал я, когда сила наяды снова показала себя.

       Саари преображалась: ее рука вытянулась, стала ощутимо массивнее. И одновременно с тем зазвучал голос:

 

Deksaz de Otra ’ ra rev ’ jaz - gihrz

Forra rhemendaz de Lun

Tzara dameri de koffian mal

Estar fara heke fert

       Боль снова бледным червем заползла в затылок. Мягкая рука наяды не спасала от нее, но я, стиснув зубы, терпел. Все мои силы были сосредоточены на этом, и вдруг посреди песни послышался стук двери.

       Саари испуганно вздохнула и отпрянула, оборвав мелодию. Я развернулся, одновременно выхватывая эсток и взмахивая им – почти неосознанно. Тело действовало само, я не контролировал то, что делаю. Широкое лезвие клинка отбило летящий в Саари арбалетный болт за секунду до того, как он вонзился бы ей в голову.

       Послышался шелест травы – наяда скрылась вдали с невообразимой скоростью, и я увидел лишь ее силуэт, когда повернулся ей вслед.

- Райдер! – испуганно наперебой выкрикнули Роанар и Ольциг.

- Саари, нет! Постой! – отчаянно позвал я, устало опираясь на дерево. Грызущая боль в затылке вновь застлала глаза.

Ольциг удивленно восклицал:

- Вот это реакция! Вы видели? Он же арбалетный болт мечом отбил!..

       Роанар подоспел ко мне и положил мне руку на плечо.

- Друг, ты в порядке? Эта тварь тебя чуть не убила, ты бы видел ее руку! И как я сразу не понял, кто она! Я снова почувствовал то же, что и на корабле, и…

- Она не желала зла, Рон, декс тебя забери! – зло воскликнул я, сбрасывая руку арбалетчика и разворачиваясь к трактиру, - мы с ней просто…  

        Я замер в нескольких метрах от входа в трактир, почувствовав на себе ледяной взгляд Филисити. В голове вмиг пронеслась увиденная ею картина: я и наяда на почти неощутимом расстоянии друг от друга, ее рука у меня на затылке, все утихающее пение, и моя теперешняя злость на Рона.

       Я не успел ничего сказать: девушка скрылась в трактире. Звук громко хлопнувшей двери громом отозвался в моей голове, тело потяжелело, словно его вытесали из камня. Я не мог ни шевельнуться, ни заговорить. Так и стоял между сбежавшей наядой и сбежавшей Филисити, которую я, кажется, тоже только что потерял…

 

---

Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 113; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!