Или поддержать королевскую политику,
или немедленно отправиться в ссылку.
В результате
прежние чиновники
были заменены
Новыми, неподкупными,
Не унаследовавшими свою должность,
назначенными королем и
получавшими от него жалованье.
Против таких мер- выступала
патриотическая оппозиция,
сторонники которой были убеждены, что
только Генеральные штаты способны защитить свободу.
Убедившись в слабости парламентов,
традиционно защищавших
права подданных,
Монархия в лице Людовика XVI
пошла на новые крайности.
Монархия - говорила
о расширении консультативных органов
и учреждении местных штатов,
а чтобы провести свои решения,
использовала деспотические заседания парламента
в присутствии короля.
Таким способом были утверждены
Шесть эдиктов Тюрго,
Освобождавшие парижскую торговлю зерном
и упразднявшие гильдии.
В 1788 году
права парламента на ремонстрацию
и на регистрацию эдиктов
были отменены
личным решением короля.
Возмездие за это решение
не заставило себя ждать:
возмущенные аристократы
перестали предоставлять короне займы.
Корона таким образом
лишилась возможности
производить какие‑либо выплаты.
Жалобы, включенные сословиями
в «тетради» весной 1789 года,
Отражали убеждение подданных,
Что французская монархия
выродилась в деспотию.
|
|
|
Они требовали
не уничтожить монархию,
а направить ее на путь истинный.
В «тетрадях» не было и намека
на те идеи
(народный суверенитет
и право народа устанавливать новый политический порядок, созданный на принципах разума),
которые провозгласит
«Декларация прав человека и гражданина»
в августе 1789 года.
За пределами Парижа «тетради» апеллировали
- к традиционной конституции, прецедентам
и авторитету прошлого.
Их язык был языком ancien régime.
«Клятва в Зале для игры в мяч» в июне 1789 года
не предлагала Франции
новой конституции.
Новая конституция объявлялась
договором об укреплении старой.
ПРАВЛЕНИЕ ДВОРЦОВОЙ ФРАКЦИИ
Если кто‑то и обсуждал вопрос о деспотизме,
это были фракции,
конкурировавшие при дворе Бурбонов.
К концу существования ancien régime
двор был - основным центром
политической жизни, которую
определяли
политические связи
знатных семейств.
Буржуазия еще
- не была
самостоятельной политической силой.
Теперь становится ясно, что
Ее ценности, цели и методы участия в политической жизни
были теми же, что и у дворянства.
Соответствие подтверждается
|
|
|
Сходством их требований,
зафиксированных в «тетрадях» 1789 года.
Покупка должности являлась
Ступенью, по которой
Многие представители среднего класса
Поднимались наверх.
Французская знать была
молодым и открытым социальным классом.
На 1789 году
четверть из принадлежавших к знати 25 000 семейств
были аноблированы в XVIII столетии,
а всего в XVII и XVIII веках
— две трети.
Большая часть дворянства
еще недавно принадлежала
к буржуазии:
2477 семейств буржуа
купили дворянские титулы
в 15 предреволюционных лет.
Стоит учесть, что в это же время
английская знать состояла
из 200 семейств.
Кроме того,
Со стороны среднего класса
Не наблюдалось
И тени недовольства так называемой
«аристократической реакцией»
Конца XVIII столетия.
Знать, безусловно, занимала
Ведущие позиции в правительстве,
Администрации на центральном
И местном уровнях, в церкви, в армии,
На дипломатической службе
И среди меценатов.
Но она всегда занимала такое положение.
Следовательно, в констатации
решающей роли дворянства,
|
|
|
и особенно грандов в правление
Людовика XV и Людовика XVI,
нет ничего оригинального.
Новым явлением была
неспособность этих монархов
управлять дворянством
так, как это удавалось Людовику XIV, который,
играя на соперничестве придворных группировок,
сохранял в своих руках
всю полноту власти.
При Людовике XV решения
часто диктовались фракцией «благочестивых» (dévots),
отстаивавшей принцип неделимости
королевского суверенитета (thèse royale) и
покровительствовавшей итальянским иезуитам.
Фракцией «благочестивых» руководили
королева, дофин и дочь короля.
Против них объединились мадам де Помпадур, любовница короля, и ее протеже–министры: Берни, Мариньи, Машо, Бертен и Шуазель. Они выступали за участие парламента в королевском управлении (thèse parlementaire)
и поддерживали галликан–янсенистов, сторонников Просвещения.
Метания короля
между этими фракциями
оказывали пагубное воздействие
на последовательное проведение
политики и реформ.
И Фридрих Прусский, и Иосиф Австрийский
отмечали, сколь губительным оказалось
засилье фракций для политической жизни Версаля.
Чтобы поправить финансовое положение страны,
|
|
|
Людовик использовал окружение маркизы де Помпадур,
члены которого были способны получить от парламента
необходимые уступки.
Но в это время фракция «благочестивых» объединилась с духовенством и другими привилегированными группами, чтобы оказать противодействие новым налоговым запросам короны: они использовали своих клиентов в парламенте, которые организовали сопротивление предъявляемым требованиям. Другая придворная группировка, которой руководил принц Конти, объединилась с группой магистратов–янсенистов, которые между 1754 и 1764 годами использовали парламент для достижения собственных целей.1 В ответ на это Людовик X V, как правило, сначала пытался проявить твердость, но впоследствии всегда капитулировал. Поэтому когда Машо и Бертен лишились своих постов, потерпели крах и их проекты равного распределения налогов. Генеральные контролеры финансов при Людовике XV не задерживались на этом посту более трех лет. С другой стороны, он, наконец, научился поддерживать определенное равновесие между конкурирующими фракциями. Людовик XV не обладал способностями Людовика XIV, все считали его перебежчиком; но он все‑таки не позволял какой‑либо одной группировке монополизировать власть, что побуждало остальных придворных время от времени объединяться против короля. Из всех Бурбонов только Людовик XVI разбирался в придворной политике настолько плохо, что смог совершить такую ошибку.2
Допустим, что Людовик XVI с самого начала оказался в затруднительной ситуации. Дворцовые фракции обычно искали покровительства членов королевской семьи, имевших доступ к королю, — младших братьев государя, его наследников или любовниц. У нового монарха этого окружения не было. По известной причине у него не было ни любовницы, ни наследника, а его братья были слишком молоды. Следовательно, единственным близким к нему человеком была его жена, Мария–Антуанетта, которая с самого начала оттолкнула от себя большую часть придворных, пренебрегая их вниманием и выказывая свое расположение только узкому кругу друзей и поклонников. Играя в пастушек в Малом Трианоне с Полиньяк, Ламбаль и Водрейем, тем, кто не входил в ее узкий кружок, она отказывала в должностях, пенсиях, синекурах и патронате, необходимых для любого придворного. Несмотря на прозвище «мадам Дефицит», королеву критиковали не за чрезмерную щедрость ее пожалований, а за то, что она одаривала недостойных.
В Вене Мария–Терезия
метала громы и молнии
по поводу неоправданного риска
дочери.
Первыми под удар Марии–Антуанетты попали представители старейших и самых влиятельных семейств: Ноай, Роган, Ларошфуко, а также и принцы крови: герцог Орлеанский, принцы Конде и Конти. Это они субсидировали публикацию и распространение порнографических libelles (книжечек), призванных очернить королеву. В них она представала перед публикой чудовищем, чей сексуальный аппетит был неразборчив и неутолим. Бешеная злоба оскорбленных дворян проявлялась в тех низостях, которые они сочиняли. Издаваемые ими непристойные брошюры гласили, что королева — лесбиянка и нимфоманка, и содержали пространные рассуждения о том, что же может удовлетворить ее похоть.1
Еще более опасной — если такое можно себе представить — была тенденция оппозиции покидать пределы двора. Политическое значение королевского двора изменялось, так как ведущие представители знати перестали считать его ключом к приобретению различных преимуществ. Двор перестал выполнять свою основную функцию — собирать вокруг монарха влиятельных дворян и быть средоточием политической жизни. Постепенно Версаль вновь становился обычным провинциальным городком. Этому были и другие причины, связанные с действиями фракций. В 1786 году парламентская фракция короны, или parti ministériel, перешла в оппозицию. Людовик XVI потерял контроль над соперничеством фракций Бретейя и Ка–лонна в министерстве. Борьба перекинулась в парламент, нарушила нормальный процесс управления и приблизила финансовый и политический кризис 1787-1789 годов.2
Если сопоставить имена придворных, отрешенных от власти, и тех, кто своими последующими действиями подтолкнул страну к революции, то мы обнаружим много удивительных совпадений. В 1788 году недруги королевы начали révolte nobiliaire. Летом и осенью 1788 года, когда банкротство короны и приближающиеся выборы в Генеральные штаты раскалили политическую обстановку до предела, некоторые представители высшего дворянства Франции превратили свои дома и салоны в политические клубы, которые занимались активной антиправительственной пропагандой. В это же время сформировалось Общество тридцати, члены которого оспарива
Если сопоставить имена придворных, отрешенных от власти, и тех, кто своими последующими действиями подтолкнул страну к революции, то мы обнаружим много удивительных совпадений. В 1788 году недруги королевы начали révolte nobiliaire. Летом и осенью 1788 года, когда банкротство короны и приближающиеся выборы в Генеральные штаты раскалили политическую обстановку до предела, некоторые представители высшего дворянства Франции превратили свои дома и салоны в политические клубы, которые занимались активной антиправительственной пропагандой. В это же время сформировалось Общество тридцати, члены которого оспаривали решение парламента, гласившее, что Генеральные штаты соберутся в том же составе, что ив 1614 году: депутаты от третьего сословия должны были составить в нем только треть, вместо того чтобы получить количество мест, равное суммарному числу депутатов от духовенства и дворянства. Процесс обсуждения этой проблемы осложнялся существованием прецедентов XVII века и давлением дворянской фракции. Пропаганда Общества тридцати возбудила третье сословие против якобы привилегированного положения двух других: таким образом классовый антагонизм возник там, где его прежде не было, а буржуазия стала излишне политизированной. Двадцать один из двадцати трех представителей «дворянства шпаги» в Обществе тридцати были придворными грандами. Именно они — Ларошфуко, Лозен, Лафайет, Ноай, д'Эгийон и трое братьев Ламет — отсутствовали на кутежах королевы.1 В июне 1789 года именно они были первыми дворянами, вошедшими в буржуазное Национальное собрание.
Этим катастрофа не заканчивалась. Герцог Орлеанский, кузен Людовика, много лет пытался подорвать доверие подданных к королю и королеве. Он нанял Шодерло де Лакло, автора скандальной книги «Опасные связи», для сочинения злобных пропагандистских памфлетов. В 1787 году на заседании парламента он в лицо обвинил присутствовавшего там Людовика X V I в деспотизме и этим уничтожил только что достигнутые королем финансовые договоренности с парламентом.2 Пале–Рояль, защищенный от правительственной полиции титулом герцога, был местом сбора недовольных. Отсюда герцог распространял клевету, здесь он плел заговоры и направлял в нужное русло гнев толпы, которая летом 1789 года штурмовала Бастилию. Его роль была одной из главных в фильме студии М й М «Мария–Антуанетта» 1938 года, но вот историки, анализирующие причины падения монархии, почему‑то обходят его деятельность молчанием.
Некоторые члены Общества тридцати впоследствии совершили великие дела. Мирабо возглавил Национальное собрание. Лафайет стал первым командиром Национальной гвардии. Ноай предложил декрет, упразднивший «феодализм». Талейран занялся секуляризацией церковных земель. Братья Ламет участвовали в основании Якобинского клуба. Кроме того, дворяне, отстраненные Людовиком и Марией–Антуанеттой, довершили процесс разложения армии — последней опоры монархии. Военные реформы Сегюра (1781) и Гибера (1788) ослабили контроль правительства за назначениями придворной знати, которая теперь могла покупать самые привлекательные армейские должности. Саботаж реформ вдохновляли братья
1 WickD. L. 1980. P. 264-266.
2Doyle W. 1989. The Oxford History of the French Revolution. Oxford University
Press. P. 79-80.
Ламет, Лафайет и Лозен. Хуже всего королю пришлось в июне 1789 года, когда в Париж были вызваны войска. Присутствие армии разъярило толпу, но войска были заражены мятежным духом настолько, что использовать их против народа было опасно. В этом отношении революция была военным путчем.1
Кризис, предшествовавший падению ancien régime, всегда был неотъемлемой частью этого режима. Конфликт создавался штатами и фракциями, приближенными монарха и аутсайдерами, рассуждавшими о свободах, привилегиях и деспотизме, порицавшими злоупотребления властью и использовавшими традиционные модели политического этоса.2 В их действиях трудно усмотреть протест против «абсолютизма».
В 1789 году, еще в эпоху ancien régime,
начался мятеж
против искажений существующего порядка.
Многие из восставших
даже не помышляли об уничтожении
системы, которая их вполне устраивала.
Но тогда никто из них не догадывался,
в каком направлении этот мятеж
будет развиваться дальше.
Фракции и раньше
вызывали народ на улицы,
чтобы придать дополнительный вес
своим притязаниям.
Однако на этот раз
народ отказался разойтись по домам.
Дата добавления: 2019-03-09; просмотров: 158; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!