Частные права защищались законом,
Который нельзя было изменять
без одобрения подданных.
Деспотическое управление
открывало
иные возможности
изменять существующие законы.
Хотя в XVIII веке эта концепция
была, скорее, навязчивой идеей,
перевернувшей все устоявшиеся представления,
Отвращение, которое она вызывала,
Было неподдельным.
Термин «деспотизм»
противопоставлялся - понятию
легитимной монархии и
почти всегда имел
негативный оттенок,
как, например, сегодня слово «фашист».
Заявления об отсутствии во Франции XVIII века
Консультативных механизмов
являются
сильным преувеличением.
Историков ввела в заблуждение
официальная правительственная пропаганда,
в которой обычно превозносилась
абсолютная власть короны.
Только П. Бэрли отметил, что
Правительство уважало
Коллективные и индивидуальные права
И было заинтересовано
В том, чтобы корпоративные учреждения
Представляли их должным образом.
В 1774 году
французский государственный секретарь
с удивлением говорил британскому послу,
что английская пресса и
общественное мнение
в корне неверно воспринимают
и оценивают многие события.
Англичанина уведомили, что
Людовик XVI не мог приказать
освободить арестованного купца:
если бы король
преступал законные решения,
он был бы не монархом,
|
|
|
а деспотом.
Корона, вопреки утверждениям историков,
Так никогда и не получила
Формального права
вводить налоги без одобрения.
Обычай гласил, что
это одобрение могли предоставить
только Генеральные штаты.
Постоянная талья собиралась
согласно решению
штатов 1439 года.
После 1614 года существование Генеральных штатов
слишком часто игнорировали,
а их деятельность в 1788-1789 годах
историки связывали
с гибелью старого порядка.
Однако Генеральные штаты были
неотъемлемой частью ancien régime.
Вот почему в 1789 году, когда
подданные короля Георга III
радовались крушению французского деспотизма,
Людовик XVI стал свидетелем
Самых демократических выборов
в истории Франции и Англии.
Между последним заседанием и
новым созывом штатов,
который нередко инициировался
членами правительства,
например, герцогом Бургундским
в начале XVIII века,
обычно проходило менее десяти лет.
При разработке своего законодательства
правительство, как правило,
старалось
не нарушать прерогативы представительства.
Легкость, с которой были проведены
Выборы 1789 года,
|
|
|
Свидетельствует о том,
Что Генеральные штаты - были
Живым организмом,
А не окостеневшим реликтом прошлого.
В перерывах между созывами штатов
их властные полномочия
переходили к парламенту.
Таким образом
королевская власть,
абсолютная в своих прерогативных сферах,
сталкивалась с финансовыми ограничениями. Процедура одобрения не только придавала законный характер вмешательству в права подданных, но также имела серьезные практические последствия. Сопоставление того, как платили налоги в областях с выборами и в областях со штатами, давало неутешительные результаты. Нормандия была одной из самых богатых провинций, но поскольку подати там взимал присланный правительством элю, норма выплачивалась с трудом. Лангедок был одной из самых бедных территорий, но там налоги распределялись и собирались провинциальными штатами с удивительной легкостью. Суммы, поступавшие из обеих провинций, были одинаковыми.
Эти соображения учитывались, когда в XVIII веке министры старались наладить блокированные или неэффективные консультативные механизмы. В кружке герцога Бургундского считали, что штатам следует отводить в управлении большую роль, чем прежде, и этим во многом предопределили политику столетия. Проект, созданный Лаверди в 1764-1765 годах, предполагал создание системы муниципальных ассамблей, призванных ограничить централизацию, а именно — отказаться от введенной Людовиком X I V процедуры назначения городских мэров королем. Проект предусматривал участие местных жителей в решении локальных проблем, затрагивавших их интересы. По мысли Лаверди, власть передавалась ассамблеям нотаблей, которые избирались депутатами; последние в свою очередь выдвигались профессиональными группами, цехами и корпорациями. Нотабли представляли три кандидатуры на пост мэра, из которых король выбирал одну. В 1771 году эта реформа была прекращена Терраем, новым Генеральным контролером финансов, который объявил, что эта реформа ограничивает королевскую власть, и который, по–видимому, разрабатывал собственную конституционную доктрину. После присоединения к Франции штаты были учреждены в Лотарингии и на Корсике для того, чтобы получить представление о провинциях и обеспечить их лояльность короне. В ходе реформ 1778-1779 и 1787-1788 годов провинциальные ассамблеи были созданы сначала в Берри и Гиени, а затем во всех областях с выборами, где их еще не было. Число депутатов от третьего сословия в этих представительствах было удвоено, а голосование сделано поименным, дабы предотвратить перевес дворянства и духовенства. Хотя активная политика, проводившаяся в отношении консультативных органов, обычно незаслуженно считалась проявлением предсмертной агонии обреченного режима, на самом деле она заставляет нас удивляться тому, что важность этих институтов признавали уже в XVIII столетии.
|
|
|
|
|
|
Если же корона не получала согласия на проведение реформ, она реагировала иначе. Она расширяла полномочия учреждений, призванных оградить подданных от проявления деспотизма, но в то же время на практике осуществляла деспотическое Правление.
\РЕШАЮЩИЙ ПЕРИОД МАЛОЛЕТСТВА
Режим, который установился после смерти Людовика XIV, заставляет серьезно задуматься о перспективах развития французской истории в XVIII веке. Регент герцог Орлеанский был принцем крови — самым коварным из всех отпрысков брата покойного короля. Подобно всем свои потомкам и большей части предков, он рвался к трону, проявляя едва ли большую щепетильность, чем его предшественник в XVII веке и его праправнук, которому было суждено добиться успеха. Удивительно, что историки не воспринимают внутрисемейную борьбу более серьезно. Они склонны проявлять больше интереса к финансовым и административным реформам герцога Орлеанского, чем к его фракционным и династическим притязаниям. Однако взятые по отдельности, они искажают представления об оказанном ему противодействии. Проекты реформ неизменно затрагивали материальные интересы корпораций, но прежде чем оказать сопротивление регенту, корпорации старались заручиться одобрением влиятельных вельмож. Такую поддержку они могли получить со стороны группировок, исключенных из полисинодии (ро1у$упо(11е) герцога Орлеанского, благодаря которой его приспешники Бирон и Бранка, развратники и пьяницы, попали в комитеты, заменявшие теперь государственных секретарей. По мнению Шеннана, комитеты были лишь красивым прикрытием, маскировавшим желание регента вознаградить своих сторонников и завоевать доверие грандов. В неофициальной обстановке герцог Орлеанский продолжал советоваться с бывшими министрами Торси и Лаврийером; и пока правительственный механизм работал, помогая ему закрепиться у кормила власти, регент не старался его изменить.1 Поскольку Бирон и Бранка прославились только активным участием в оргиях регента, историки знают, что политикой они не занимались. Но едва ли это утешило бы тех придворных, которые не получили доступа к управлению страной.
ЛЮДОВИК XV И ЛЮДОВИК XVI
Обычно считается, что революция 1789 года была вызвана рядом изменений в жизни государства: упадком монархии, недовольством и бездействием дворянства, подъемом буржуазии, обладавшей революционным потенциалом или даже революционным настроем, а также оформлением революционной идеологии Просвещения. Фюре утверждает, что при этом не упомянуто главное.
Историки–марксисты в корне ошибаются,
полагая, что революция является
неизбежным следствием
социальных и экономических перемен.
Уникальность революции 1789 года
заключается в том, что
она породила
такую политическую практику и идеологию,
которая не была связана
ни с одним из
ранее существовавших образцов.
Революция стала
Громом среди ясного неба и
Полностью изменила язык
И традиции политики.
Резкая перемена
политического климата
направила историю Франции
в новое русло, таившее
еще много неожиданностей.
Выход народа на политическую арену
положил начало
формированию
демократической культуры,
поскольку теперь
речи и призывы
произносились не только
для образованной части населения,
но и для широких масс.
Мобилизация толпы - создала
совершенно новую политическую силу.
Но если революция имела
уникальное значение в истории Европы,
Это еще не означает, что
Столь же неординарными были
- ее причины.
Административные проблемы,
с которыми французская корона
сталкивалась в последние годы
своего существования,
были характерны
для большинства монархий XVIII века.
Дата добавления: 2019-03-09; просмотров: 192; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!