ОСНОВАНИЯ ИЗУЧЕНИЯ ПОРОЖДЕНИЯ КУЛЬТУРНЫХ ФЕНОМЕНОВ

 

В соответствии с социобиологическими основани­ями рассмотрения культуры становятся очевидными два фундаментальных направления формирования «искусственных» феноменов, обеспечивающих совме­стное существование индивидов, их социальное взаи­модействие. Во-первых, необходимость жизнеобеспе­чения, удовлетворения фундаментальных жизненных потребностей (пища, кров, продолжение рода и т. п.) обусловливает порождение того, что принято называть социальными функциями.

Имеется в виду совокупность побуждений, орга­низованных действий и наборов конечных результатов, составляющих единые цепи событий, приводящих к удовлетворению потребностей. Относясь к всем инди­видам вида, они обусловливают общий набор фунда­ментальных функций, формы или структуры реализа­ции которых меняются в зависимости от изменчивости условий существования популяции. Поскольку в рам­ках любого вида, как показывают исследования, реа­лизация полного набора жизнеобеспечивающих по­требностей не может осуществляться на уровне од­ной особи, то есть нужна помощь со стороны других, в каждом сообществе существует разделение функций. Таким образом, можно говорить о порождении куль­турных феноменов как интерсубъективных, разделя­емых функциональных единиц, обеспечивающих вы­живание популяции.

Во-вторых, социальное разделение функций бази­руется на взаимодействии индивидов, их объединении для взаимного обеспечения благоприятных условий совместной жизни. Это предполагает коммуникацию между ними, то есть обмен информацией о намерениях, направлениях действий, предполагаемых результатах. Иными словами, необходимыми являются разделяемые информационные коды и внешние стандартизирован­ные сигналы, которыми индивиды обмениваются в про­цессе коммуникации для координации совместных дей­ствий. Соответственно другую область порождения культурных феноменов обусловливают трансформации внешних или внутренних для организма стимулов в вы­разительные единицы, которые могут быть транслиру­емы в процессах коммуникации.

Данный раздел посвящен рассмотрению процес­сов формирования, во-первых, социальных функций и их объединений, «обслуживающих» социальное взаи­модействие, связанное с удовлетворением жизненно важных для человека потребностей; во-вторых, симво­лических образований, используемых людьми в про­цессах такого взаимодействия.

 

Глава 3

ПОРОЖДЕНИЕ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ

СИСТЕМ СОЦИАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

 

Основания структурно-функционального анализа

 

Социальная и культурная антропология имеет дело не с описанием уникальных явлений, специфичных культурных характеристик, но с выявлением универ­салий, родовых свойств человека, регулярно повторя­ющихся событий. Её проблемы можно определить сле­дующим образом: как существуют и поддерживаются структурные формы социальных отношений; каковы механизмы их поддержания; как работают такие меха­низмы. Основным социальнонаучным направлением, связанным с ответами на эти вопросы, базирующимся на изучении порождения форм социальной активнос­ти, является структурный функционализм. Функцио­нальным или структурно-функциональным подходом к изучению общества и культуры называется тот, при котором основное внимание уделяется способам удов­летворения потребностей, запросов, интересов людей, структурам процессов такого удовлетворения.

Функционализм как способ познания существовал на протяжении всей истории культуры. Тело и его жизненные проявления были постоянным источником метафор, аналогий, моделей для различных аспектов совместной жизни людей. Корни функционального подхода к изучению общества и культуры, специфич­ного для XX века, прослеживаются в работах францу­зов О. Конта и Э. Дюркгейма, англичан Б. Малиновского и А. Радклифф-Брауна. Эти авторы равно причис­ляются к классикам как социологии, так и культурной антропологии, поскольку в их время границы между двумя дисциплинами только начали устанавливаться.

Позже дань функционализму отдали такие ученые, как М. Мид, Э. Мейо, Л. Уорнер, Р. Фирт, И. Иванс-Причард, М. Уилсон, С. Нейдел, М. Глюкоман и др.

Возникновение функционализма побуждалось стрем­лением установить «общие социологические законы». Соответственно еще Б. Малиновский проводил разли­чие между «этнографией как наукой, связанной с про­стым коллекционированием, описанием и классифика­цией (данных), и этнологией, целью которой может быть построение законов и объяснение феноменов»[29], приме­нение абстрактных теорий к различным типам обществ. Ключевые концепты функции и структуры были прямо заимствованы у Г. Спенсера, который часто использо­вал их и выводил из органических аналогий, связанных с его идеей социальной системы. В обществе, как и у индивида он предполагал, что «различие функций пре­допределяет дифференциацию и разделение выполня­ющих их частей», а также «взаимную зависимость ча­стей», которую считал источником организации вооб­ще, общим законом социальности[30].

Начиная с работ Б. Малиновского и А. Радклифф-Брауна, функционалистская трактовка прочно закре­пилась в изучении общества и культуры. И с самого начала обоснование функциональных социокультур­ных единиц — институтов, норм, ролей — имело двой­ную природу. С одной стороны, такие единицы выво­дились из удовлетворения врожденных человеческих потребностей. С другой стороны — из необходимости поддерживать социальные связи и отношения. Исто­ки первого направления обнаруживаются в работах Б. Малиновского, второго — в работах А. Радклифф-Брауна.

Малиновский и А. Радклифф-Браун преуспели в том, чтобы создать функционалистские рамки, доста­точно систематичные для анализа и обобщений поле­вых данных. Они придали адекватную базу как изуче­нию конкретных; обществ, так и построению социаль­ной (а нередко и психологической) теорий. Благодаря успешности их работ концепты социальной системы, структуры, функции, общего закона, института вошли в словарь (тезаурус) социальных наук в качестве ус­тойчивых категорий. Влияние Б. Малиновского на фор­мирование функционализма как исследовательского направления сказалось на трех уровнях. Во-первых, ин­терес к систематическим связям, в частности, ролевым, как внутри общества (функциональная связь), так и между обществами (сравнительная связь). Во-вторых, попытка продвинуть компаративные исследования, стимулировать систематическое сравнение соци­альных и культурных переменных в различных обще­ствах (социальных системах).

В функционалистской трактовке социальных и культурных явлений сама концепция функции подра­зумевает биологические и психические предпосылки действий людей, направленных на внешнее окруже­ние. Последнее включает в себя не только экологи­ческое измерение, но и созданные человеком объек­ты. Кроме того, значительное место в концепции фун­кции занимают технологии, в том числе машинные, как продукты и посредники социокультурного взаи­модействия и коммуникации, инструменты трансля­ции культуры, которые делают возможным обуслов­ливающий удовлетворение потребностей и запросов людей взаимообмен между компонентами социальных и культурных систем.

Таким образом, считается, что «в жизни определен­ной общности каждый культурный элемент занимает свое место и выполняет особую функцию. Обнаруже­ние этих функций является задачей науки, которую можно назвать «социальной физиологией». Исходный постулат функционального метода состоит в том, что существуют общие «физиологические», или функцио­нальные, законы одинаковые для всех обществ и культур. Целью функционального метода является обнару­жение этих общих законов и объяснение с их помо­щью любого элемента любой культуры»[31].

Наиболее развитая форма структурного функци­онализма выражена в концепции общества и культу­ры как системы. Она широко представлена в социо­логии, такими фигурами, как Т. Парсонс, Р. Мертон, Э. Шиллз, М. Леви, Д. Белл и др. Но соответствующие теоретические принципы использовались и в культур­ной антропологии (в рамках неоэволюционизма для интерпретации адаптационных структур, в рамках психологической антропологии как основания для психоаналитической трактовки социализации и инкультурации). Более того, начиная с 60-х годов XX в. структурный функционализм стал одной из общих те­орий для изучения общества и культуры.

Существенным исходным допущением структурно­го функционализма является классическая идея «един­ства мира», то есть представление о том, что любое явление имеет значение только в связи с его целостно­стью. Концептуальное различение функций и элемен­тов представляет собой познавательный инструмент для понимания и описания порождения, существова­ния, изменения целостности, которая обозначается как социальная система.

Следует подчеркнуть, что само по себе понятие «система» является чисто формальным и не имеет эмпирического содержания. Применение этого кон­цепта к определенному предмету, а именно к социо­культурным феноменам, означает его интерпретацию. Вопрос заключается в том, какой должна быть природа интерпретации в этом случае. Например, такие харак­теристики системы, как равновесие и взаимосвязь, могут приниматься как измерения, то есть как имею­щие варьирующееся значение. Тогда система рассмат­ривается в динамике, и акцент помещается на меха­низмах, действие которых обусловливает изменение значений этих переменных. Система в этом случае интерпретируется с точки зрения смены состояний.

Однако же эти характеристики могут считаться инва­риантными, то есть свойствами, присущими системе. Тогда она рассматривается в одном из возможных состояний — равновесном, и предметом интереса ста­новятся механизмы поддержания этого состояния. Система соответственно интерпретируется в терминах сохранения самотождественности. В первом случае исследователь имеет дело с системностью, во втором — с конкретным состоянием системы.

С развитием концептуального аппарата и утверж­дением системы в качестве интегрирующей позна­вательной категории структурный функционализм как теоретическое направление установился благо­даря трем основным причинам. Во-первых, он сло­жился как обобщенный интеллектуальный подход, ба­зирующийся на концептах функции, действия, струк­туры и ассоциирующихся с ними идеях. Во-вторых, на этой основе можно строить специфичные для него гипотезы о значении социокультурных феноменов. В-третьих, в его рамках есть метод проверки таких гипотез. Это направление породило важные для по­нимания общества и культуры теоретические пост­роения, многие из которых нашли убедительное эм­пирическое подтверждение. И хотя подход отнюдь не универсален, имеет свои ограничения и несовершен­ства, он оказывается необходимой составляющей со­временной парадигмы познания динамики социо­культурной жизни.

Рассмотрим исходные порождающие компоненты, на которых строится концепция социальной системы: потребности как универсальные побуждения челове­ческой активности; социальное действие как функци­ональная организация этой активности.

 

Концепция потребностей

 

Фукционализм формировался как реакция на не­адекватные интерпретации социокультурных процес­сов в рамках классического эволюционизма. Заложен­ная здесь идея развития характеризуется усложнением искусственного мира. Концепция культурного раз­рыва между традиционными и модернизированными обществами и частями общества предполагала, что про­гресс стимулируется совершенствованием организаци­онных технологий. В то же время факты свидетельство­вали о том, что такое совершенствование отнюдь не препятствует общественным беспорядкам, конфликтам, войнам.

Акцент функционализма переместился с поряд­ков, связанных с организацией адаптации людей к природному окружению в поисках средств биологи­ческого выживания, на социокультурные порядки, обеспечивающие и поддерживающие общественное разделение функций. Исходные допущения Э. Дюркгейма о том, что потребности, желания людей в прин­ципе беспредельны, а также О. Конта и Э. Дюркгейма о дестабилизирующем влиянии технологического развития обусловили трактовку моральных ценностей как механизмов, сдерживающих и ограничивающих эти побуждения, стабилизирующих общество.

В функционализме вопрос о культурных универ­салиях связывается с универсальностью человеческих потребностей. Социокультурная специфика относится не к характеру потребностей как таковых, но к их распределению по приоритетности и способам удов­летворения в определенном обществе. Такая трактов­ка общих и специфичных характеристик в различных культурах прослеживается начиная с работ Б. Мали­новского, который строил свои объяснения на выде­лении базовых потребностей человека в сопоставле­нии с ними наиболее характерных для изучаемой культуры условий. Первичные базовые потребности он считал врожденными. В сочетании с локальной спецификой культуры удовлетворение этих потребно­стей обусловливает формирование своеобразных кон­фигураций побуждений, так называемых вторичных потребностей. Их, по-видимому, лучше называть же­ланиями или запросами. Соответственно множествен­ность культурных феноменов поддается упрощению, упорядочению путем сведения (редукции) их к пер­вичным потребностям. В свою очередь их удовлетворение и сопровождающие представления и оценки можно представить как определенные «темы» в куль­туре: обеспечение крова и безопасности, утоление го­лода и жажды, удовлетворение сексуальной потреб­ности и т. п. Тогда культурные универсалии могут быть представлены как функциональные единицы, обеспе­чивающие удовлетворение первичных потребностей и определяющие фундаментальные темы культуры. Куль­турное же разнообразие можно трактовать как спе­цифичные вариации этих тем, проявляющиеся в раз­личиях конфигураций потребностей и способов их удовлетворения.

Концептуализацию потребностей и их внутренней дифференциации можно свести к двум основным ти­пам: как состояние и как отношение. Динамическая теория потребностей, разработанная А. Маслоу, отно­сится к первому типу[32]. Речь идет о состояниях индиви­да как активной целостности, расположенных на шка­ле из пяти последовательных ступеней:

 

§ Физиологические потребности, обусловленные метаболическими процессами (обмен организма со средой веществами и энергией: пища, воздух, вы­деления организма, температурный баланс, раз­множение).

§ Потребность в безопасности, связанная с защитой индивидом своей жизненной среды в физическом (жизненное пространство) и социокультурном (за­щита от посягательств на личность, её семью, по­ложение в обществе и т. п.) смысле. Она соответ­ствует выделенному этологами у всех животных, включая человека, так называемому инстинкту территориальности. У человека он проявляется как стремление к освоению пространства, закрепле­нию на нем, его ограждению и защите в присущих человеку предметно-пространственных знаковых формах. По мнению А. Леруа-Гурана, освоение человеком пространства и времени (доместикация) составляет более важный шаг в его эволюции, чем даже изготовление орудий труда[33].

§ Потребность в социальных связях, то есть в отно­шениях с другими людьми, межличностной привя­занности и любви; она выражается в стремлении принадлежать к какой-либо общности, которую индивид воспринимает как «свою».

§ Потребность в признании, уважении, которая име­ет два аспекта: самоуважение и признание со сто­роны других; в первом случае речь идет о соот­ветствии поведения личности её принципам, об уверенности в себе, в своей компетентности, о личной независимости; во втором — о проявлении знаков уважения со стороны окружающих, о стремлении занять высокое положение в обществе, обеспечивающее определенные социокультурные привилегии.

§ Потребность в самореализации, связанная с про­явлением индивидуальных способностей, склонно­стей, свойств.

 

Согласно А. Маслоу, эти типы потребностей иерархичны, то есть каждая последующая ступень возника­ет после удовлетворения предыдущей. Хотя есть опре­деленные свидетельства тому, что если исключить обес­печение жизнедеятельности организма, всё остальное не выстраивается в жесткую последовательность.

Маслоу выделяет также потребности, связанные с организацией человеком представлении о своем окру­жении и выводящими человека за пределы самого себя:

 

§ стремление к познанию во имя самого познания;

§ стремление построить стройную картину мира, или потребность в систематизации представлений;

§ стремление к симметрии, гармонии, красоте, по­рядку, то есть к эстетическому упорядочению пред­ставлений об окружении.

 

Поскольку функционализм базируется на концеп­ции биологического человека, его фундаментальных, первичных, «природных» потребностей, человеческое поведение не ограничивается здесь только его раци­ональными компонентами. Нерациональные, бессо­знательные факторы здесь также учитываются как значимые детерминанты поведения людей, социокуль­турных процессов. Соответственно типы социальных действий, желаний, целей людей оказываются много­образными с точки зрения не только их объектива­ции, предметной представленности, но и источников порождения. Следует подчеркнуть, однако, что в от­личие от классического функционализма структурный функционализм в его системном выражении ограни­чивается рассмотрением только тех целей и объектов желаний, которые находятся вне индивида, выделены и санкционированы в обществе как существующие и значимые. Иными словами, человек рассматривается только в его социализованном аспекте, а значимыми для изучения считаются только те его усилия, кото­рые направлены на достижение внешних, извлекае­мых из социальной системы целей. В таких ситуациях человеку нечего и незачем противопоставлять этой системе и возможность конфликтов между ними све­дена к минимуму.

Концепция социального действия

 

Структурно-функциональный анализ начинается с единого общего пластичного измерения, лежащего в основе всего социального мира,— социального дей­ствия, которое представлено через цели, средства, условия и результаты. Действия направлены на удов­летворение потребностей или достижение целей. Они могут быть элементарными и составными, раз­граниченными и перекрывающими друг друга в за­висимости от сложности процесса целедостижения. Из таких элементарных целостностей — социальных действий — формируется дифференциальная систе­ма функций, взаимосвязей и их устойчивых объеди­нений — институтов.

По отношению к достижению целей Т. Парсонс делит человеческие действия на инструментальные и неинструментальные. К первым относятся те, что ба­зируются на рациональных основаниях, имеют после­довательную логическую структуру, соответствуют кантианскому представлению о разуме, интеллекте. Вторые обусловлены бессознательными импульсами. В соответствии с источником побуждений различие действий проводится по измерениям мотиваций и цен­ностных ориентации. Ценностно ориентированные действия структурируются культурно установленными стандартами, нормами и ранжируются в соответствии с ними. Мотивационные действия стимулируются интернализованными, освоенными побуждениями или же­ланиями. По функции эти действия подразделяются на следующие формы: когнитивные, соответствующие фор­мированию представлений; катектические, связанные с осуществлением желаний, влечений; оценочные, на­правленные на достижение морально санкционирован­ных результатов.

Применение такой концепции потребностей целе­сообразно при построении структурной модели орга­низации функциональных единиц общества.

Бельгийскому психологу Ж. Нюттену принадлежит «относительная теория потребностей, представляющая второй тип их трактовки»[34]. Он полагает, что категория обозначает не состояние организма, но динамические формы («паттерны») связей человека с окружением. Речь идет о совокупности особых биохимических (ин­стинктивных) и психических (эмоциональных и когни­тивных) отношений организма к среде, «эго» к «миру».

Согласно Нюттену, эта категория имеет времен­ное измерение, поскольку объект, который может слу­жить удовлетворению потребности, не дан организму непосредственно. Его следует определить, выделить из окружения, а затем овладеть им. Иными словами, воз­никновение потребности и её удовлетворение симультанны (одновременны), но разведены в пространстве и времени. Благодаря этому избранный объект задает концепт будущего как ожидания удовлетворения потребности, прожективного образа возможного ощуще­ния благополучия.

Однако это всего лишь образ будущего. Удовлетво­рение же потребности как реализация будущего пред­полагает построение временной перспективы в каче­стве осознанно спланированного, последовательно развернутого ряда целей. Временная перспектива, или, по определению К. Левина, «временное измерение жизненного пространства», обусловлена возникнове­нием побуждений, «включающих» в действие соответ­ствующие им мотивы. Мотивы в свою очередь счита­ются пусковым механизмом когнитивной активности, связанной с разработкой последовательности дей­ствий, ведущей к достижению результата или целей, с фиксированием промежуточных результатов. Так складывается образ, представление о временной пер­спективе.

Использование такой концепции потребностей имеет особое значение при изучении порождений и изменений функциональных единиц и их структурных взаимосвязей в обществе.

Парсонс разворачивает концепцию социальных систем вокруг взаимодействия Эго и Альтер, указывая таким образом на прямое участие индивидов в соци­альных действиях, делая их носителями культуры этих систем через их дифференциальное ролевое разме­щение, то есть распределение функций. Такой подход позволяет связать групповые характеристики с ин­дивидуальным поведением. Это шаг в сторону объяс­нения существования устойчивых социокультурных образований по сравнению с предыдущими функцио-налистскими построениями, где культурные и со­циальные феномены рассматривались как самодов­леющая реальность, а группа людей определялась не через дифференциацию функций или ролей, но через интегрирующие её нормы или институты. В структур­ном же функционализме разделение Альтер и Эго оставляет место для людей в социальной системе, ус­танавливает предпосылки для рассмотрения того, что обусловливает согласованность и систематизацию их действий.

Изучение систем социального взаимодействия породило операциональную концепцию социальной роли, содержащую набор действий, правил их реали­зации, пределов распространения и относящуюся к выполнению человеком определенных социально зна­чимых функций. Рассмотрение людей как исполните­лей ролей в системах социального взаимодействия означает акцент на способах интеграции личности в такую систему, в процессы её поддержания, в коопе­рацию с другими её членами. Роли рассматриваются как механизмы такой интеграции, а процессы социа­лизации — как средства освоения ролевых поведения и ожиданий.

Не следует, однако, считать, что исполнение со­циокультурной роли предполагает полную причаст­ность индивида к ней. Уже потому, что ролевые обя­занности многообразны и диффузны, и личность все­гда выполняет целый ряд ролей, она никогда не оказывается в сети безоговорочных обязательств. Отсюда несовпадение понятий личности, воплощен­ного индивида и роли — выполняемых индивидами социокультурных функций. Оно порождает тот кон­цептуальный зазор, где заложен источник функцио­нальной автономии личности в обществе и культуре. В социокультурных системах, таким образом, лич­ность можно рассматривать в двух аспектах. Во-пер­вых, как «актора», выполняющего значимые для него и для других действия, связанные с поддержанием функционирования социальных систем. В этом ас­пекте индивид рассматривается как субъект, дей­ствия которого контролируются другими членами этой системы, поскольку он имеет определенные обя­занности по отношению к ним, обусловленные вы­полняемой им ролью. Во-вторых, как целостного воплощенного индивида, обладающего потенциями и возможностями помимо всех социальных систем, участвующего в них всегда лишь частично. Это рас­хождение определяет область порождения измене­ний и инноваций, подлежащую сложившимся и кон­венционально признанным социокультурным сис­темам.

 

Концепция социальной системы

 

Представление об обществе и культуре как об ус­тойчивых образованиях, порожденных и поддержива­емых реализацией совокупности функций, необходи­мых для совместной жизнедеятельности людей, при­вело к формированию концепций социальной и культурной систем. Еще А. Радклифф-Браун подчерки­вал преимущества подхода Б. Малиновского, который предлагал «считать каждую культуру функционально взаимосвязанной системой» и пытаться обнаружить общие законы функционирования человеческого обще­ства как целого[35].

Рассмотрение социокультурного объекта в систем­ных терминах предъявляет исследователю определен­ные требования. Он должен предварительно обосно­вать или доказать, что действительно имеет дело с системой. Соответственно следует определить состав­ляющие социальной системы, её морфологию и только потом анализировать её функционирование, её дина­мику. В терминах общей теории систем объект можно называть системой, если о нем известны: границы, вхо­ды-выходы, составляющие элементы, структура связей между ними, содержание процессов обмена между эле­ментами и преобразований входов в выходы.

Для того, чтобы определить социальный объект как систему, необходимо априори знать или доказать, что он обладает следующими характеристиками: универ­сальные функциональные фазы, имманентные состо­яния объекта; присущие ему формы приспособления к внутренним напряжениям и обменам с соседствую­щими системами; их устойчивая статусная и ролевая организация; характерные для них нормы и ценнос­ти. Выделяются также типы проблем, с которыми при­ходится иметь дело системным социокультурным объектам: адаптация, достижение цели, поддержание внутренних форм, интеграция. Когда общество и куль­тура рассматриваются как система, перед исследованием встают специфичные познавательные пробле­мы. Во-первых, поскольку, по определению, фунда­ментальным свойством системы является взаимозави­симость частей, или переменных, необходимо опре­делить характер зависимости. Во-вторых, если — также по определению — система является целостным устойчивым образованием, возникает вопрос о меха­низмах её поддержания. В-третьих, поскольку систе­мы имеют внутреннюю и внешнюю подвижность, проблемой становится их изменение, то есть пути внутренней динамики, структурных модификаций.

Существует несколько концепций системы, обус­ловленных различными исходными допущениями о системообразующих факторах.

Однофакторная концепция. В своей простой, «иде­ально-типической» форме она базируется на допуще­нии о том, что какой-то один фактор — экономика, раса, климат — может объяснить системообразование как таковое, а также структуру и функции любой социо­культурной системы в целом и составляющих её эле­ментов, смену её состояний. Соответственно выделя­ется одна независимая переменная и ряд зависимых и устанавливается природа связи между ними. Исследо­вательская задача состоит в том, чтобы свести множе­ственность наблюдаемых социокультурных явлений, соответствующих различным элементам системы, к обусловленности и детерминированности определен­ным (известным) состоянием независимой переменной.

Такая концепция системы имеет ряд познаватель­ных ограничений. Во-первых, в ней нет места для ана­лиза того, как зависимые переменные влияют друг на друга. В ней игнорируется обратное влияние — единич­ное или совместное — зависимых переменных на не­зависимую. Во-вторых, при использовании однофакторной модели избранная независимая переменная явля­ется объяснительным принципом, то есть обеспечивает объяснение для всех других классов событий, проис­ходящих в системе. В-третьих, она скрывает то, что независимый фактор объясняет лишь некоторые, но не все вариации зависимых переменных. Соответственно несводимые к постулированной детерминанте вариации такого рода либо остаются необъясненными, либо — еще хуже — начинают считаться несуществу­ющими.

Мультикаузальная (многофакторная) модель. Она предполагает, что все социальные и культурные сис­темы порождаются не одним, а несколькими фактора­ми. Соответственно предполагается существование набора разнородных функциональных единиц систе­мы, совместным действием которых объясняется каж­дое событие, происходящее в ней. Задачей исследова­теля становится выявление всех отдельных перемен­ных, которые повлияли на свершение конкретного события. В то время как однофакторная модель служит для объяснения множества событий (зависимых пере­менных) сведением к определенному состоянию одно­го фактора (независимой переменной), мультикаузаль­ная объясняет одно событие (зависимую переменную) как обусловленное состояниями нескольких факторов (независимых переменных).

Недостаток её заключается в том, что изучается воздействие каждой взятой по отдельности независи­мой переменной на событие, совершающееся в конк­ретный промежуток времени, тогда как остальные составляют лишь пассивный инвариантный фон. Здесь, как и в первом случае, не учитывается обратное воз­действие зависимой переменной на каждую из неза­висимых. Кроме того, количество последних перемен­ных обычно остается достаточно неопределенным, по­скольку не устанавливаются основания для их отбора. Мультикаузальность не предполагает критериев отбо­ра необходимых и достаточных факторов, детермини­рующих событие, она подразумевает принципиальную открытость к неожиданным детерминантам. Таким об­разом, она нарушает канон экономности, считающий­ся важным критерием отбора научных теорий как адек­ватных.

Функциональный системный анализ (система в состоянии равновесия). Здесь все переменные рас­сматриваются как одновременно зависимые и незави­симые. Этим модель отличается от предыдущих двух, где типы переменных жестко разграничиваются. В её рамках человеческие объединения рассматриваются как системы, состоящие из взаимозависимых и взаимовлияющих элементов (переменных). Причем каждая из них рассматривается и как причина, и как следствие событий, происходящих в ходе социокультурного взаи­модействия. Таким образом, факторы получают статус равноправных, равно заслуживающих внимания при изучении существования системы. Однако в этом слу­чае без ответа остается вопрос о том, все ли составля­ющие системы (переменные) имеют одинаковое детер­минирующее влияние на состояние системы в целом и её отдельных частей. Такой тип системного анализа социокультурных систем связан с именем Т. Парсонса.

Стратифицированная системная модель. Здесь принимается исходное допущение о том, что в системе взаимозависимых частей не все элементы в равной степени зависят друг от друга. Одни из них имеют большую, а другие меньшую степень автономии по отношению друг к другу и к системе в целом. Смысл модели заключается не в том, чтобы подчеркнуть зна­чимость социальной стратификации в определении состояния системы. Речь идет о том, что различные части (составляющие, элементы) системы неодинако­во влияют при совместном действии на качество её функционирования.

В этой модели, как и в других, любая социокуль­турная форма, конфигурация рассматривается как элемент системы. Однако этим элементам уделяется более детальное внимание. Во-первых, измеряется сте­пень вовлеченности каждого из них в функционирова­ние системы. Во-вторых, определяется, в какой степе­ни их взаимодействие устойчиво и обязательно, то есть с какой мерой системности исследователь имеет дело. Целью такой модели является не столько объяснение того, как сохраняется равновесное состояние системы, сколько определение и интерпретация её различных возможных состояний. Такая интерпретация оказыва­ется возможной, поскольку выявляется, в какой степе­ни функционирование различных компонентов систе­мы детерминирует специфику её состояний, и взвеши- ваются различия в их влиянии на достижение каждого из таких состояний. В отличие от других эта модель с необходимостью предполагает, что детерминирующие функциональное состояние системы факторы должны быть не просто выделены, но и измерены в своем де­терминирующем воздействии.

 

---

Дата добавления: 2019-02-13; просмотров: 235; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!