В которой происходит кошмарное превращение, а кое-кто едва успевает проснуться
Часто бывает, что темнота лишь поначалу кажется непроглядной. Так произошло и с нашими героями, оказавшимися в технической шахте – постепенно глаза привыкли. Однако должен сказать вам, пока дети не сроднились с окружавшим их мраком, они пережили несколько жутких, по-настоящему страшных минут.
Вцепившись друг в друга, они боялись даже пошевелиться, со страхом прислушиваясь к урчанию невидимых моторов, шуму в окружавших трубах, треску электричества и музыкальной дроби капели, что сыпалась с потолка.
Они не разговаривали и даже дышали тихо-тихо, чтобы ненароком не услышали черви за стеной. Но вскоре зрение приспособилось к полумраку (Жадный правильно говорил им, что в шахте царит не тьма, а всего лишь полутьма), и страх отступил.
Расцепив руки и разминая затекшие ноги, они поползли в глубь длинного узкого лаза, подальше от неприметной двери во внешней стене Спасгорода. Проход был небольшим, повсюду свисали провода и кабели, но для детей места вполне хватало. Выбравшись в небольшую круглую комнату, они остановились, чтобы перевести дух.
Трубы были повсюду: тонкие, потолще и совсем уж толстенные – они бежали по стенам вверх, переплетались, образовывая причудливые узлы, разветвлялись и сходились вновь. Также много, как труб, кругом было разноцветных проводов, но Виктор сразу определил, что все они очень тщательно заизолированы, а потому можно не опасаться удара током. А еще в небольшой комнате, в которую они попали, обнаружились несколько металлических лестниц – убегая в люки, они вели вверх и вниз, растворяясь в наполненном паром сумраке.
|
|
|
В шахте царила ощутимая прохлада – вероятнее всего, работали какие-то специальные охлаждающие установки для спрятанного во внешней стене оборудования. А поэтому на стенах, потолке и изоляции кабелей постоянно скапливался конденсат, стекая вниз мутными ручейками или падая звонкими капельками. Эхо блуждало среди проводов, наполняя шахту странными звуками и шорохами.
– До сих пор не верю, что все это происходит на самом деле. – Настя бросила на пол прихваченную из Червигорода тряпку, усаживаясь на нее и поджимая ноги. – Как глупо все произошло…
– Потерпи, сестренка. – Димка бросил свой кусок брезента рядом, устраиваясь возле сестры и обнимая ее за плечи. – Скоро все закончится, и мы вернемся домой.
– Очень бы хотелось на это надеяться, – задумчиво пробормотал Витя, продолжая осматривать комнату и придирчиво заглядывая в люки для лестниц. – Очевидно одно – вернуться к Лифту, на котором прибыли на Реакторную Станцию, мы не сможем. А это значит, что необходимо найти другой путь до Заботинска.
|
|
|
– Дядя Жадный сказал, что эта техническая шахта ведет наверх, так? – Настя шмыгнула носом, но на этот раз не расплакалась, показывая, что может быть сильной. – Значит, нам остается только лезть вверх и все?
– Надеюсь, что так. – Витька стал очень серьезным, потирая лоб и расхаживая по комнате взад-вперед. – Однако мы не знаем точно, на какой находимся глубине относительно родной поляны, это раз. Не знаем, как высоко ведет шахта, это два. И три – мы не знаем, выводят ли вообще на Заботинск ходы, подобные этому…
– Проверить это мы сможем только одним способом. – Димка встряхнул челкой. – Полезем и все поймем.
– А вдруг там страшно? – Настя покосилась на брата. – Вдруг там еще хуже, чем на этой поляне? Что-то жуткое, о чем в учебниках не пишут?
– Хуже не будет, Жадный так говорил, помнишь? – Витя замер возле ведущей наверх лестницы из матовых железных трубок, вглядываясь в люк над головой. – Там, скорее всего, несколько технических полян, а затем мы куда-нибудь, да выйдем. На Заводы, например, а может, и вовсе на Фермы…
– Время терять нельзя. – Димка еще раз тряхнул головой, словно убеждая в этом сам себя, и поднялся на ноги. Подхватил тряпье, набрасывая на плечи. – Вставай, сестренка, простудишься. Обмотайся вот…
|
|
|
Он помог девочке набросить на плечи мешковину, закрепив ее вокруг пояса найденным неподалеку обрывком электрического провода. Следом за сестрой импровизированные пончо себе соорудили и мальчишки. Теперь они стали похожи на троих беспризорников, живущих в канализации – чумазые, осунувшиеся, одетые в жуткие, но теплые тряпки.
Как вы могли догадаться, первым в люк полез именно Димка. Какое-то время они с братом спорили, по какой именно лестнице предстоит начать восхождение, но в итоге сошлись на самой надежной и крепкой на вид. Следом за братом лезла Настя, а замыкал их крохотный отряд Витька.
Едва дети покинули комнату, температура упала еще ниже, и теперь из ртов вырывались самые настоящие облачка пара. Железные прутья лестницы больно обжигали ладони, на голову то и дело сыпались ледяные капли. Ворча и стискивая зубы, наши невольные путешественники лезли вверх, почти не разговаривая между собой.
Вскоре они нашли еще одну комнату, очень похожую на первую. Снова изучили трубы и связки проводов вдоль стен, заглянули в темные ответвления, куда имели доступ только избранные специалисты Спасгорода. И если в комнатах или шахте призрачный свет еще наполнял пространство, струясь откуда-то сверху, то в коридорах царила глубокая ночь, и дети не рискнули даже заглядывать в них. Не задерживаясь и понимая, что мерзнут все сильнее, братья и сестра продолжили подъем.
|
|
|
Комнаты стали попадаться все чаще – похожие друг на друга как две капли воды. Один раз они даже нашли планшет связи, но никто из троих не знал необходимых протоколов, а потому прибор с разочарованием был оставлен на прежнем месте.
– Быть может, нам посидеть тут и дождаться, пока кто-то из ремонтников не придет, чтобы исправить неполадки? – спросила Настя. – Тогда нас могли бы спасти.
– Это может произойти через день или даже через неделю, – терпеливо и вдумчиво ответил ей Витька. – А тогда мы точно умрем тут от голода…
И все погрустнели, потому что детям к этому времени уже очень хотелось пить, да и голод давал о себе знать. Завтрак вспоминался со все растущей завистью, и каждый мысленно пожалел, что не скушал еще пару сладких лепешечек или не доел свою кашу…
А затем лестница наверх вдруг закончилась. Закончилась, и все тут.
Выбравшись вслед за Дмитрием в очередную комнату, они увидели, что в потолке больше нет люков и все пути отсюда ведут или обратно вниз, или во тьму коридоров технического этажа.
– Выбора нет, – внимательно осмотревшись, подвел итог Димка. – Нам придется пройти в глубь стены, чтобы найти следующий подъем.
Растирая озябшие руки, дети переглядывались, не торопясь направляться в мрачный коридор. Наконец братья одновременно кивнули, словно принимая непростое решение, и Димка первым шагнул в темноту.
Как довольно скоро оказалось, тут тоже не было совершенно темно – из узких желобов и отверстий, в которые убегали провода, сочился едва различимый свет. И пусть наши странники видели лишь силуэты предметов, идти вперед все же могли. Пригнувшись, чтобы не удариться о трубы головами, они вереницей двинулись дальше, цепко держась за одежду друг друга.
Коридор разветвился шагов через сто, и они замерли на перекрестке, решая, какой из трех путей выбрать. Предпочли самый правый, освещенный больше других. Продолжили путь. А затем, через новую сотню шагов, коридор вывел их в просторное, хоть и низкое помещение, отдаленно напоминавшее техническую псевдополяну. От полноценного городского яруса комнату отличали сравнительно небольшие размеры и весьма низкие своды, словно давящие на головы. Однако тут, среди зарослей труб и высоковольтных проводов, они вдруг заметили мерцание огня.
Вообще, когда долго пребываешь в темноте, зрение очень сильно обостряется – вот и теперь, едва различив среди труб огонек, они замерли, не в силах поверить. Огонь горел достаточно далеко, шагах в пятидесяти от них, бросая слабые отсветы на железные бока котлов и агрегатов, заполнявших технический ярус. Но только уловив эти призрачные блики, путники безошибочно догадались, что где-то впереди находится источник света.
– Мамочка, – испуганно прошептала Настя, хватая братьев за рукава, – неужели снова черви?
– Тсс… тихо! – шикнул на нее Витька, всматриваясь вперед, но не имея возможности что-то разглядеть. – Если не будем шуметь, обогнем костер между этих труб… Правда, придется лезть по проводам, так что постарайтесь не запутаться…
– А давайте сначала разведаем? – Димка пригнулся за массивной трубой, не торопясь углубляться в переплетения кабелей. – Вдруг это не черви, а как раз ремонтники? Стойте тут, я посмотрю. – И добавил, обернувшись и очень серьезно взглянув на брата и сестру: – Если меня схватят, бегите со всех ног. Прячьтесь в трубах и обходите это место. На другом конце этой полянки точно должна быть лестница…
– Не надо, Димочка, – попробовала остановить его девочка, но тот уже нырнул вперед, скрываясь в густой тени.
Оставшись вдвоем, брат и сестра снова взялись за руки, настороженно прислушиваясь к малейшим звукам. Где-то за стенами урчали двигатели, шипели поршневые системы, неподалеку гудел трансформатор. Шагов Димки, двигавшегося предельно осторожно, они слышать уже не могли.
Тот вернулся скоро и неожиданно, напугав обоих и едва не заставив сестру вскрикнуть. Присел на корточки, прислоняясь спиной к связке проводов, и перевел дух.
– Ну, что там? – набросились на него Виктор и Настя.
– Это вовсе не черви, – облизнув сухие губы, сказал Дмитрий, – но и не ремонтники. Вы мне не поверите, но там… там живет бабушка…
– Какая еще бабушка? – Брови Витьки взметнулись, как бывало всегда, когда он выслушивал небылицу. – Откуда здесь бабушка?
– Да что я вам рассказывать буду? Идемте со мной, сами все увидите… – Он поднялся на ноги. – Она старенькая совсем, не услышит нас, точно говорю. Я место одно приглядел, оттуда все видно.
И они, стараясь шагать как можно мягче, пошли вперед, снова прячась в тени. Затем Димка потянул их куда-то влево, они проползли под тяжелыми связками проводов, свисающих с потолка, и очутились за массивным круглым паровым котлом, в котором что-то ворчало и бурлило. Выглянув из-за его покатого бока, увидели то, о чем говорил разведчик.
На открытом пространстве между трубами и котлами был разбит крохотный лагерь. В центре его мерно работала переносная электрическая горелка, над которой уже закипал небольшой котелок (от запаха съестного у детей невольно заурчало в животах, но шумное дыхание теплого парового котла скрыло эти звуки от посторонних ушей). Рядом с горелкой был развернут толстый спальный мешок, заботливо и аккуратно застеленный стареньким ватным одеялом. В сторонке лежал открытый походный рюкзак.
А на пустом железном ящике, помешивая похлебку длинной пластмассовой ложкой, действительно сидела бабушка, невысокая круглощекая женщина, годящаяся в матери Юлии Николаевне (маме наших героев). Она была одета аккуратно, хоть и бедно. Погруженная в собственные мысли, старушка смотрела в закипающую воду, совершенно не замечая, что за ней подсматривают.
Наблюдатели присели на корточки, покидая свой пост, и немного отползли в глубь переплетения электрических жил.
– Ну, что я вам говорил? – с легкой обидой спросил Димка. – Убедились?
– Убедились, – его брат кивнул, но при этом остался необычайно задумчив. – Интересно, кто она такая?
– А может, – прошептала Настя, придвигаясь поближе, – она когда-то, как и мы, заблудилась в стене Спасгорода и до сих пор бродит тут одна?
– Ух, Настюха, скажешь тоже! – фыркнул Дмитрий. – Сколько же лет, по-твоему, она тут блуждает?
– Нет, – помотал головой Витька. – Она точно не заблудилась. За столько лет либо нашла бы выход, либо погибла… Она, я думаю, отшельница. Я читал про таких – они сознательно уходят от людей и селятся в самых диких и труднодоступных местах, чтобы в одиночестве размышлять о жизни…
– А чего о ней размышлять? – робко спросила Настя, потому что не читала книг своего брата. Заметив его осуждающий взгляд, девочка смутилась окончательно. – Ну если она и правда эта… отшельница, может быть, она нам укажет путь к жилым полянам?
– Думаю, да, – поддержал сестру Дмитрий. – Это вам не червяки страшные, а милая бабулька. Спросим у нее дорогу и пойдем дальше.
И он, не дожидаясь ответа, снова пополз на наблюдательный пункт, высовываясь из-за края. Остальные в спешке присоединились к нему. Каково же было их удивление, когда они увидели, что бабушка стоит прямо перед паровым котлом (тем самым, что скрывал детей), повернувшись к ним лицом и улыбаясь.
Торопливо нырнув обратно за край, Витя, Дима и Настя зашептались. Осознав, что обнаружены, они срочно пытались решить, что делать дальше. Тем временем из-за котла раздался голос старушки, мягкий и миролюбивый:
– Я слишком долго живу в одиночестве, хорошие мои, чтобы не услышать чье-то присутствие. – И все трое могли бы поклясться, что сейчас женщина по-прежнему улыбается. – Выходите, не бойтесь меня, все равно я вас уже заметила…
Первым, старательно скрывая смущение и стыд, на ноги поднялся Дмитрий. Вылез из-за котла, держась настороженно, но голову опустив. За ним последовал брат, а затем и Настя. Бабушка, и вправду улыбаясь, внимательно разглядывала путешественников.
– Ох, чумазики вы мои… – она покачала головой. – Откуда ж вы такие взялись?
– Здравствуйте, – напряженно, но вежливо сказал Витя, потому что никогда не забывал о воспитании и хороших манерах. Остальные тоже поздоровались следом. – Мы немножко заблудились. Вы не могли бы показать нам дорогу наверх?
– Наверх? – Бабушка заинтересовалась, но головой качать не перестала. – Отчего же не показать? Вам куда попасть нужно?
– На Заботинск, – пискнула Настя, и старушка нахмурилась.
– На Заботинск? Далеко же вас занесло, детишки… Ну да ладно, подскажу, куда идти, только знайте, что путь этот нелегок… Да вы проходите, у меня печка есть, хоть отогреетесь… А может, кушать хотите? Сейчас супчик поспеет, угощу… Эх, давно я гостей не встречала… Да проходите, проходите же, не стесняйтесь…
И она, не дожидаясь ответа, вернулась к своей крохотной стоянке, усаживаясь на перевернутый железный ящик. Дети последовали за ней робко и неуверенно, с удивлением рассматривая миниатюрный лагерь. Но нужно помнить, как ароматно и вкусно пахло из котелка, а потому совсем скоро все трое послушно уселись рядком прямо на ее лежанку, подтянув к себе колени.
– А вы отшельница, да? – наконец спросил Витька, старательно не глядя в сторону котелка. – Я про таких читал…
– Да, отшельница, можно и так сказать, – важно кивнула старушка, будто гордилась своим положением. – Можете называть меня Красимирой Михайловной… А если хотите, то просто бабой Красей, ладно? А вас как зовут?
– Виктор.
– А меня Настя…
– Э… Димкой меня звать… а вы тут совсем одна живете?
– Совсем, совсем, – она покачала головой, что-то высыпая в котелок. – Иногда только к людям да зверью разному выхожу, чтобы припасы пополнить, а затем снова в чащу…
– Наверное, вы здесь все ходы-выходы уже узнать успели? – Постепенно отогреваясь у печки, Димка шмыгнул носом. – Каждую тропку.
– Почти, – ответила баба Крася. – Всех тропок никто знать не может, их тут очень, очень много… Ну а вас-то сюда как занесло? На крысенышей не похожи, на червячков облученных тоже… Заблудились, говорите?
Настя уже открыла было рот, чтобы рассказать бабе Красе все-все-все, но Димка незаметно ущипнул сестру, и она только ойкнула. Бабушка кивнула, демонстрируя уважение к чужим тайнам.
– Ну, не хотите рассказывать, как хотите, свои секреты у всех быть должны… Настенька, да не скучай ты, девочка моя. Пока суп готовится, вон у меня в сумке дорожной зеркальце есть, хоть причешись. – И она тепло улыбнулась, словно втайне, но по-доброму посмеиваясь над маленькими путешественниками. – Там и гребешок найдется…
Девочку не пришлось упрашивать дважды. Вы, наверное, знаете, что девочки вообще очень трепетно относятся к своему внешнему виду, и в такой ситуации, как эта, наличие зеркальца произвело на Настю по-настоящему волшебный эффект. Дотянувшись до видавшего виды рюкзака, она вынула оттуда раскладное зеркальце, оттирая щеки и поправляя свалявшиеся прядки.
– Ох, супчик жидковат выходит, хорошие мои, – посетовала бабушка Крася, любуясь прихорашивающейся девочкой. – Вы уж не судите строго, давно ничего сытного не готовила, – добавила она и облизнулась, словно впрямь только и мечтала о вкусных сочных пирогах, или жареной картошке, или горячей сырной запеканке.
– Не переживайте, Красимира Михайловна, – скромно потупился Виктор, – мы вам все равно благодарны…
– А уж как я вам благодарна, – улыбнулась в ответ старушка, и Димка вдруг нахмурился. – Родители-то ваши знают, что вы тут гуляете? Или без спросу сбежали?
– Знают, конечно!
– Нет, не знают, мы от папки отстали…
Обе фразы были сказаны одновременно – первую торопливо выпалил хмурящийся Дмитрий, а вторую, запоздало спохватившись и чувствуя на себе гневный взгляд брата, произнесла Настя. Она так увлеклась собой, очарованная зеркальцем и гребешком, что совершенно забыла об осторожности. Девочка торопливо прикусила язык, отворачиваясь, но бабушка уже все поняла и покачала головой.
– Так я и думала… Ох, хулиганы, глаз да глаз за вами нужен. Ушли так далеко от дома, а родители и не знают, что вы тут… Ох, детишки-детишки. – И она продолжила помешивать похлебку, с аппетитом причмокнув губами.
Димка схватил брата за локоть, притягивая близко-близко, и зашептал ему в ухо, пока хозяйка небольшого лагеря отошла к мешку за приправами.
– Что-то тут не то, брат… Не нравится мне, как эта тетенька на нас смотрит, совсем не нравится…
– Перестань, Димка, – Витя недовольно нахмурился. – Тебя погреться к печке пустили, сейчас накормят, а ты всякую чушь несешь…
– Это не чушь, ты посмотри только, как она… – Но в этот момент баба Крася вернулась к котелку, и братья прервали разговор.
– Супчик почти готов, ребятушки мои, – продолжала приговаривать отшельница, деловито посыпая похлебку молотыми корешками. – Покушаете, тепло вам станет, сытно. А там и отдохнуть приляжете, бабушку Красимиру это совсем не затруднит… Ах уж мы покушаем, так покушаем… давно такого вкусного ужина не бывало, вы уж мне поверьте…
И слова бабушки прозвучали так убаюкивающе, что Витька вдруг поймал себя на том, что клюет носом. Разумеется, они очень устали и переволновались, попав в необычайные и опасные переделки, но чтобы вот так вот стремительно захотеть спать? Он повернулся к брату, заметив, что Димкина голова тоже клонится на грудь, а веки намерены сомкнуться.
– Никуда вам, детишки, идти уже не нужно, – ласково и умиротворяюще нашептывала бабушка Крася, с улыбкой разглядывая сомлевших после долгой и трудной дороги детей. – Оставайтесь тут, я только рада буду. Там за стенами мир сложный и непростой, а тут все понятно, все доступно… Попутешествовал, прилег, отдохнул, поел, если повезло, дальше пошел… Вам понравится, детишки, вот увидите…
Витька покосился на сестру, с растущим раздражением заметив, что теперь и Настя готовится задремать, безвольно опустив руки. Гребешок выскользнул из ее пальцев, упав на лежанку старушки, но зеркальце еще держалось в ладошке, неуверенно покачиваясь.
– Засыпайте, мои хорошие, засыпайте, вот уже и супчик почти готов… Был суп, станет соус, ну да ничего, так только вкуснее будет. – На ее милом старческом личике продолжала сиять благостная и светлая улыбка. – Бабушка Красимира понимает, как вы устали… Прилягте, мои хорошенькие, прилягте, мои сладенькие… Не стесняйтесь, это ненадолго…
Конечно же, Виктор раньше всех стал понимать, что вокруг происходит что-то неправильное. Не могли трое детей, даже самых уставших, вот так вот запросто уснуть в незнакомой и пугающей обстановке. Договаривались ведь держать ухо востро да по сторонам глядеть, чтобы в неприятности, как с червяками, не угодить. И тут на тебе – готовы дрыхнуть, словно в родном доме, а не в диком лесу из труб, котлов и высоковольтных линий.
Витька попробовал пошевелить руками, но они оказались тяжелыми и ватными, словно в глубоком сне. Захотел посмотреть на бабу Красю, чтобы попросить ее прекратить эти усыплявшие приговоры, но мальчика не послушались ни голова, ни губы. Взор застилала добрая и широкая улыбка старушки, так радушно согласившейся накормить троих заплутавших детишек.
Тогда Виктор качнулся вправо, стараясь плечом как можно сильнее толкнуть сестру, и у него это почти получилось. Настя вздрогнула, что-то пробормотав, а небольшое овальное зеркальце в ее пальчиках снова качнулось, подворачиваясь и ловя новое отражение. Светлый «зайчик» словно ударил Витьку по глазам, заставив моргнуть, и мальчик мигом проснулся.
От отвращения вдруг перехватило дыхание, липкий пот покрыл спину, а волосы на затылке зашевелились, как живые. Потому что в зеркальце Витька увидел бабу Красю, но вовсе не в образе милой и благодушной старушки, предложившей отдых путешественникам. В крохотном зеркальце, зажатом в пальцах сестры, отражалось что-то мохнатое, с двумя глазами-блюдцами, растущими из-за спины прозрачными гребнями и толстыми костлявыми лапами вместо рук. Почти так в учебниках по биологии изображали один из видов опаснейших насекомых – мух (мы ведь знаем, что они переносят болезни, не так ли?), и теперь мальчик не мог поверить, что видит перед собой не только нечто похожее, но и в двести раз большее по размеру.
И тогда Витька закричал во всю силу своих мальчишеских легких, пронзительным воплем стряхнув колдовской сон и с брата, и с сестры. Вздрогнув, распахнув глаза и машинально закричав в ответ, дети в ужасе уставились на отшельницу, от страха не решаясь сдвинуться с места. А старуха-оборотень все продолжала превращение, теперь и вовсе не походя на человека – от бабушки на ее жутком скукожившемся лице остались лишь несколько прядей светлых волос и добродушная улыбка, теперь превратившаяся в оскал.
– Что же вы испугались, мои хорошие? – голосом бабы Краси спросило чудовище, неестественно изогнув свою короткую шею. – Проснулись не вовремя? Ну да ладно, это не страшно… Соус почти готов, пора начинать кушать…
И бывшая бабушка шагнула к ним на своих длинных мохнатых лапках. Первым перестал кричать Виктор – наверное, потому что первым и начал. Вскочив на деревянные от дремы ноги, он ухватил вопящих брата и сестру за шкирки, рывком вздергивая вверх. Они пошатнулись, чуть не упав, но равновесие удержали.
А потом Витя, удивив своей храбростью не только Дмитрия, но и самого себя, бросился вперед, изо всех сил пиная по крохотной печке и кипящему на ней котелку. Так он лупил по футбольному мячу в школе или по пустым коробкам на Пустыре – сильно, с замахом, почти не целясь.
– Баба Крася больно не сделает, мои хорошие… Первый сейчас на ужин пойдет, остальные пожить смогут, еще дней пять-шесть, – продолжала огромная муха ласковым человеческим голосом. – Страшного в этом нет, вы уж поверьте… Там за стенами мир дикий и непростой, а со мной не пропадете… Садитесь обратно, хорошие мои, сейчас кушать станем…
Больше чудовище ничего не успело сказать своим убаюкивающим голосом доброй старушки. Потому что котелок, направленный Витькиной ногой, пролетел несколько шагов и угодил мухе ровно между огромных, поделенных на блестящие дольки глаз. Кипящая похлебка из корешков, которую бывшая бабушка собиралась использовать как соус, выплеснулась на голову оборотня, заливая морду, плечо, часть гребня и одно из огромных глазищ.
– Бежим! – завопил Димка, хватая сестру за рукав. – За мной!
А оборотень, дико завыв, рухнула на бок, быстро-быстро суча длинными лапками, скрипя острыми зубами и пытаясь стряхнуть с себя густую горячую жидкость. Во все стороны повалил пар, запахло вареным мясом, а дети уже неслись прочь, перепрыгивая через трубы и ловко ныряя в проходы между распределительными шкафами.
За их спиной продолжала завывать раненая баба Крася, а Димка все бежал и бежал, увлекая их в глубину технического этажа и все не решаясь обернуться. Наконец они так глубоко угодили в переплетения проводов, что между ними было не пролезть и ребенку. Двинулись в сторону, стараясь найти проход, и только теперь стало слышно, как клацают зубы у Насти. Тогда Димка остановился, крепко обнял сестру и начал ей что-то нашептывать, стараясь успокоить.
– Ты молодец, Витька! – Тряхнул челкой он, когда девочка почти перестала дрожать и стучать зубами. – Здорово с котелком придумал! Если бы не кипяток, сцапала бы нас бабка, точно сцапала бы. Да и проснуться сумел, тоже герой. Я обязательно пацанам об этом расскажу, чтобы тебя больше зубрилой и ботаником не дразнили…
– Да что же это творится? – на глубоком вдохе прошептала Настя, озираясь, словно впервые увидела окружающую обстановку. – Кошмары какие-то на каждом шагу… Мамочка, как же домой хочется…
– Не плачь, сестренка, – как можно более сурово сказал Димка, тоже оглядываясь по сторонам. – А ведь какая бабка хитрая, а? Заболтала нас, усыпила почти, а потом бац – и уже не бабка вовсе… А какой доброй казалась, зеркальце Настюхе дала…
– Это зеркальце, можно сказать, – потупился Витька, – ее и погубило. А хитрость ее понять можно, да… Столько дней корешками питаться, пока олухи вроде нас в ее капканы не попадутся…
– Кто же она такая?
– Не знаю, – ответил брату Виктор. – Про таких в учебниках не пишут, это точно. Наполовину человек, наполовину зверь… Да еще и обладающий гипнотическими способностями… Мутант, наверное, как черви…
– А вдруг таких много? Червей же целая поляна!
– Сомневаюсь. Не знаю, почему, но что-то подсказывает мне, что бабушка Красимира – единственная в своем роде…
– Хватит! Давайте дальше пойдем, – вдруг предложила их сестра, почти успокоившись и взяв себя в руки. – Если эта жуткая бабка за нами погонится, нужно быстрее лестницу наверх искать. Обратно к червякам я все равно не хочу…
– Это верно, – кивнул Виктор, – разницы никакой, везде плохо… Тогда вперед! Если старуха не обманывала, тут где-то подъемы должны быть, главное найти.
И они двинулись дальше, не очень-то понимая, куда именно идут, окончательно заблудившись в нагромождениях однообразных труб и вздрагивая от каждого шороха. Услышали шум моторов, которого раньше не было, и повернули к нему. Обогнув огромную установку по отчистке воздуха, снова угодили в целое скопление электрических шкафов.
Опять начал ощущаться холод, на детей навалилась усталость. Но о том, чтобы присесть и отдохнуть хотя бы десять-пятнадцать минут, не шло и речи. Только они вспоминали жуткое мохнатое туловище оборотня, покрытое толстыми черными щетинками, как страх еще быстрее подгонял вперед, заставляя пролезать в самые узкие щели между трубами или продираться через пыльные связки проводов. А еще через какое-то время близнецы вдруг вышли на открытое (относительно открытое, потому что все равно кое-где из пола торчали трубы) пространство, посреди которого возвышалась и убегала в потолок лестница. Такая желанная и надежная лестница, ведущая в круглый люк над головами.
Витька и Настя уже приготовились перейти на бег, ринувшись вперед, и Димка едва успел поймать их за края накидок, утягивая в укрытие. Заставив присесть за трансформаторной установкой, он покрутил пальцем у виска, осуждающе глядя на обоих.
– Вы что, спятили? – зашептал он, грозно хмуря брови. – А если она тут одна, эта лестница? Тогда бабке Красимире нас поймать вообще труда не составит – села в засаду, да жди, когда детишки неразумные из чащобы выйдут. Может, и не всех, но одного или двоих схватить успеет…
– Извини, – зачем-то пробормотала Настя, рукавом утирая нос. – Мы не подумали.
– Спрятаться нужно, выждать, – уже не так сурово продолжил Дима. – Если старуха не появится, тогда бежим и карабкаемся.
И они притаились в холодной тени, стараясь не шуметь и не расчихаться от пыли. По очереди выглядывали из-за края, внимательно осматривая каждый закуток вокруг лестницы. Ничего не замечали и опять возвращались в тень, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться. Снова дал знать о себе голод, очень хотелось пить. Лица детей осунулись от страха и пережитых волнений, губы растрескались от жажды, руки и щеки покрылись толстым слоем грязи.
И вот, когда в очередной раз выглядывать и проверять должен был Виктор, он вдруг молнией шарахнулся обратно, глядя на брата и сестру выпученными глазами. Ничего не говоря, мальчик приложил к губам указательный палец, но его поняли и без слов. Там, возле лестницы, находилась бабушка Крася, и они прекрасно помнили, какой острый у нее слух.
Но наших путешественников можно понять – находиться в неведении гораздо страшнее, чем лично узреть свой страх. Ничего не знать куда жутче, чем понимать, что именно делает твой враг, и быть готовым к ответу. А потому напряженное ожидание, в котором дети просидели не меньше десяти минут, закончилось, когда Димка осторожно и очень-очень медленно приподнялся, выглядывая из укрытия. Старуха действительно была у лестницы – сидела в тени, задумчиво глядя наверх. Она вновь изменилась – теперь казалось, что она хотела превратиться обратно в человека, но вдруг раздумала. А потому верхняя часть чудовища вновь стала бабушкой-отшельницей, а все, что ниже пояса, осталось от мухи. Вид этого страшилы, несущего человеческое тело на четырех тонких длинных лапках, вызывал отвращение и страх. И еще было заметно, как серьезно ранена Красимира.
Вся левая половина ее благодушного и улыбчивого лица была покрыта ржаво-коричневой пузырящейся коркой свежего ожога. Под ней скрылись глаз, ухо и щека, часть носа и подбородка. Задел ожог и губы, навсегда превратив лучезарную старческую улыбку в кривой недоверчивый оскал. Сейчас эти обожженные губы шевелились, и Димка вдруг смог разобрать, что бормочет себе под нос страшная отшельница.
– Гадкие, гадкие дети, – шептала она, не отводя единственного глаза от люка над головой. – Обидели несчастную бабушку Красимиру… Ну что такого я им сделала? Приютила, угостить собиралась, девочку лаской окружила… Куда, куда же могли деваться эти гадкие дети?
Тонкие мохнатые лапки чудовища подрагивали, словно от нетерпения, а левой человеческой рукой старуха осторожно ощупывала ожог, словно пыталась определить его размеры. Голова ее все время поворачивалась из стороны в сторону, и Дмитрий догадался, что теперь оборотень наполовину лишена своего острого слуха.
– Они могли пойти по этой лестнице, но тогда детишки напрямую угодят к крыскам… К злым крыскам, обижающим бабушку Красимиру… Могли они это сделать? – спрашивало чудовище само у себя. – Могли, да. Но еще плохие дети могли пойти по дальнему коридору. Пойти по коридору, чтобы не лезть к крыскам, а направиться вверх, в сторону Заботинска…
Обожженная голова опустилась, и теперь взгляд оборотня был направлен в темное ответвление, образованное стенками приборов и установок по отчистке воздуха. Уставившись во мрак, старуха продолжала негромкий монолог:
– Что же сейчас делать бедной бабушке? Но ведь я могу поймать их по дороге, да. Путь до Заботинска неблизкий, возможность будет. Они же говорили, что идут на Заботинск, просили бабушку Красимиру помочь. Я бы помогла, я собиралась помочь, они бы навсегда забыли о страхах, населяющих Спасгород… Куда же они направились? К крыскам или к дальним шахтам? Пугливые гадкие дети. Они бы никогда не полезли к крыскам, это точно. Значит, они выбрали безопасный путь. Ну ничего-ничего, гадкие дети, я обязательно догоню вас, и тогда вы ответите за боль, причиненную бабушке Красимире!
И с этими словами оборотень поднялась с насеста на свои тонкие мохнатые ноги. Покачивая черным волосатым тельцем (из которого все еще вырастала верхняя половина старушки), она засеменила в дальний темный проход, продолжая что-то бормотать себе под обожженный нос.
– Скорее бежим к лестнице! – Настя чуть не выпрыгнула из укрытия. – Пока она не вернулась, мы должны быстрее залезть как можно выше!
– Тихо ты! – Димка болезненно схватил сестру за плечо, опуская обратно. – Вдруг это ловушка?
– Кроме того, – задумчиво начал Витя, и остальные поморщились (уж шибко им был знаком этот тон, которым брат излагал логичные, но неприятные факты), – не исключено, что нам вовсе не по этой лестнице.
– Что ты хочешь сказать?
– Мы все слышали эту сумасшедшую старуху. Путь на Заботинск лежит не тут, а где-то дальше по техническому этажу. В той стороне, если быть точным. – Он махнул рукой вслед ушедшей в темноту бабе Красе. – А эта лестница ведет к каким-то крыскам, так? Там – безопасный путь. Возможно, Лифты. Тут – крыски, и надеюсь, это совсем не то, о чем я подумал…
– Что же ты предлагаешь? – Димка вслушивался в звуки, окружавшие их, пытаясь вовремя различить стук когтей чудовища по железным плитам пола. – Идти следом за Красимирой? Ты серьезно?
– Возможно, – протянул его брат, но теперь не так уверенно. – Если бы мы смогли выждать или перехитрить бабку, то нашли бы подъем к поселку. А лезть в этот люк, который даже оборотень назвал небезопасным, я отчего-то не хочу.
– Вы можете спорить, сколько хотите, – вдруг насупилась Настя, – но я намерена убраться отсюда как можно скорее. Пожалуйста, не заставляйте именно меня принимать решение!
– Я за лестницу, – отрезал Димка. – Прямо сейчас! Что бы ни ждало нас наверху, мы сможем справиться с этим, как справились с червями и старухой. Но если протянем время, чудовище вернется, и тогда нам несдобровать.
– Я за дальний подъем, – хмурясь от того, что они не могут прийти к согласию, подытожил его брат. – Не забывайте, что с червями мы не сами справились, а в другой раз помощь может и не прийти. А дальний путь – почти прямиком к поселку, ну, или к нормальным людям, как минимум. Итак, мнения разделились. Слово за тобой, Настюха…
Но их сестра, глядя куда-то перед собой, казалось, вообще не принимает участия в споре.
– Настя? – Дмитрий потряс девочку за плечо.
– Тише, – отмахнулась вдруг она. – Вы слышите?
И они, разом замолчав, в самом деле услышали.
По коридору, бормоча и звонко цокая когтями, возвращалось чудовище. И еще им показалось, что на этот раз оно возвращалось бегом.
– Гадкие-гадкие дети, обманули бабушку! Хотели обмануть бабушку, но у них не вышло! – злобным и обиженным голосом верещала баба Крася. – Они еще где-то здесь! Они точно где-то здесь! Но Красимира Михайловна найдет плохих жестоких детей. Найдет и накажет. Вы слышите меня, хулиганы? Я найду вас!
Тогда Настя не выдержала. Вскочив и поднимая за собой братьев, она одним прыжком покинула их неубедительное укрытие, побежав к лестнице. Мальчики, даже не успевшие опомниться, припустили следом, озираясь на бегу.
Так иногда бывает, когда в ситуации растерянности или неопределенности решение возникает само собой. Принимается кем-то, кто ведет за собой остальных. Уже потом можно спорить, насколько правильным оказывается оно, это решение… Но в момент его принятия (когда счет идет на секунды) обычно никто не думает о правильности или последствиях – все слепо бегут за старшим. Так произошло и с нашими героями, покинувшими тень за трансформаторной установкой и бросившимися к лестнице.
С максимальной скоростью преодолев открытое пространство, все трое прыгнули на толстые пыльные прутья – Настя первой, за ней Витька, замыкающим полез Дмитрий. Торопливо, не обращая внимания на усталость и холод под пальцами, они полезли вверх, к такому низкому, но бесконечно далекому потолку и люку в нем.
Топот длинных суставчатых ног приближался, а одновременно становились громче и причитания оборотня.
– Я найду гадких детей, даже если мне придется обшарить каждый закуток этого этажа! – вопила старуха, и теперь ее голос раздавался близко-близко. – Найду для того, чтобы наказать… Гадкие дети, злом отплатившие за добро… Вот они!
Последний крик раздался очень и очень громко, откуда-то снизу, и дети невольно обернулись, одновременно закричав. Потому что страшное существо, наполовину старуха с обожженным лицом, а наполовину гигантская муха, находилось прямо под ними, выползая из темного коридора.
– Быстре-е-е-е-е! – завопил Димка, карабкавшийся последним, а баба Крася вцепилась в лестницу, раскачивая ее и на человечьих руках подтягиваясь вверх.
В этот момент Витька поскользнулся, чуть не треснув брата ботинком по макушке. Но мальчик удержался (хоть и завопил от страха) и лихорадочно продолжил подъем.
– Остановитесь, детишечки, пожалуйста! – своим жутким ласковым голосом попросила бабушка, продолжая подтягиваться на руках все выше и выше. – Гадкие, гадкие дети, вам нужно преподать урок…
Но наши герои лезли наверх, даже не представляя, что умеют так быстро лазать по лестницам. А потом Настя чуть не сорвалась вниз, прямо в объятия оборотня (и кто знает, чем закончилась бы эта история, если бы девочка все же упала?).
Все произошло за какие-то пару вздохов, но детям показалось, что прошло не меньше минуты, словно время стало медленным-медленным – Настя не успела ухватиться за очередную скользкую ступень. Принялась заваливаться назад, протяжно закричав, и в этот же миг Витька изо всех сил уперся ей в ноги, чтобы не дать рухнуть. Собравшись с силами, девочка дотянулась до лестницы, теперь стараясь хвататься более цепко.
– Нет, нет, не уходите! – Оборотень продолжала причитать внизу, из-за своих тонких насекомьих лапок не в состоянии подняться следом за детьми. – Там плохой мир. Там опасно, там крыски. Я не дам вас в обиду, обещаю…
Но беглецы один за другим уже юркали в люк, без сил падая на пол очередного технического этажа. Повалились вповалку, шумно дыша и растирая обмороженные ладошки, а оборотень где-то внизу все продолжала бесноваться, уговаривая и угрожая.
– Она… она… – Переводя дыхание, Дмитрий осмелился заглянуть в люк. – Она превращается в человека… – наконец смог вымолвить он.
– Хочет залезть за нами! – Витька вскочил на ноги, будто от страха у него открылось второе дыхание. – Димка, тут есть заслонка, помоги!
Братья из последних сил навалились на круглую крышку люка, из-за ржавчины и старости почти прикипевшую к полу псевдополяны. Они кряхтели и стонали, стараясь хотя бы чуть-чуть сдвинуть ее с места, но крышка все не поддавалась. Тем временем чудовище у основания лестницы уже почти обрело человеческий облик, снова став миловидной (если не считать ожога) старушкой.
– Да тут же стопор! – вдруг воскликнула Настя.
Она измученно лежала прямо на пыльном полу и наблюдала за усилиями своих братьев снизу вверх. Девочка потянулась вперед, с лязгом выдергивая из-под ног Виктора длинный железный штифт, промаркированный красной краской.
– Крышка была зафиксирована!
И тогда металлический диск под руками мальчишек наконец пришел в движение. Приподнялся, пошел выше, встал под прямым углом к полу. Чуть не прищемив пальцы, братья толкнули от себя увесистую крышку. С оглушительным грохотом упала она на люк и лестницу под ним, отрезав детей от жуткого существа внизу.
– Задвижку! – Витька забрал у сестры штифт, вгоняя его в проржавевший паз.
Убедился, что люк крепко заперт, и только после этого обессиленно опустился на пол, с трудом веря в успех побега. А затем, почти сразу же после того, как мальчик запер заслонку, в ее железную поверхность что-то ударило. Снизу. Сильно-пресильно – так, что заскрипели петли и взметнулась в холодный воздух ржавая пыль. Затем последовал еще один удар, потом третий, и только после этого наступила тишина.
– Мама! – просипела Настя, на коленках отползая подальше.
– Спокойно. – Виктор присел на корточки, внимательно изучая крепление штифта и петли. – Конструкция старенькая, но надежная. Если эти удары все, на что способна старуха, ей не выбить люк…
Они замолчали, стараясь угадать или уловить, что сейчас происходит под их ногами. Но кругом царили все те же привычные звуки работавших машин или гудящих проводов, а потому близнецы не услышали ничего интересного.
Сложно в точности сказать, как долго отдыхали дети, приходя в себя после дикой беготни по псевдополяне и гонки на лестнице – ведь, как мы знаем, у них не было личного хронометра, чтобы определить время. Возможно, прошло полчаса, а возможно, всего пятнадцать минут (лично я думаю, что около тридцати). Но когда Димка, внимательно осмотревшись, поднялся на ноги, все поняли, что отдых окончен.
– Нужно идти дальше, – озвучил он мысли всех троих. – Скоро есть захочется по-настоящему, да и без воды долго не протянем. Нужно найти технический резервуар. Если на этом уровне охлаждают не только азотом, но и водой, от жажды мы не умрем. А вот если старуха отыщет еще один проход на этот уровень…
И он замолчал, потому что все и так понимали, что произойдет, если Красимира найдет лестницу. Опираясь на гудящие руки, Витя поднялся с пола, помогая встать сестре. Комната, в которой они оказались, имела три выхода, и только один из них закрывала дверь, запертая на массивную изогнутую задвижку.
– Эти коридоры… – Щурясь и пытаясь хоть что-то различить в пыльном полумраке, Витька всмотрелся в левый и центральный проемы. – Они, скорее всего, ведут в глубину технического уровня. Я вижу провода, механизмы и трубы, ничего нового.
– А как ты думаешь, что за этой дверью? – Его брат встал у задвижки, разглядывая ее поближе. – Ржавчины нет, пользовались не так уж давно…
– Сложно сказать, – как водилось, честно признал отсутствие каких-либо догадок Виктор. – Но предлагаю это проверить. Если бабка найдет возможность подняться сюда, в зарослях проводов и труб нам от нее не убежать – тут она каждую тропу и жилу знает.
– Ну, тогда… – Димка взялся за рукоятку засова.
Настя вдруг опустила свою ладонь поверх руки брата, призывая остановиться.
– Стойте. – Она посмотрела в их грязные лица, закусив губу, чтобы не расплакаться. – Обещайте мне одно, братики. Обещайте: что бы мы ни встретили за этой дверью, мы все трое вернемся на Заботинск! И все у нас будет хорошо. Ну, пожалуйста, обещайте!
– Обещаю, сестренка, – серьезно сказал Дмитрий, а Витька почему-то промолчал, ограничившись решительным кивком. – Ну что, открываем?
И они подняли задвижку, распахивая скрипучую железную дверь со следами облезлой белой краски.
Сгрудившись и ожидая чего угодно, дети всматривались в открывшийся им коридор, освещенный двумя рядами тусклых аварийных ламп под потолком. Большинство из них давно перегорело, но кое-где лампы еще светили, и от этого красноватого мерцания на душе становилось легче. Убегая куда-то вдаль, коридор и не думал сворачивать, и это тоже показалось путешественникам хорошим знаком. Взявшись за руки, они шагнули через порог, прикрывая за собой дверь.
Коридор оказался длинным, почти как их родная улица в поселке механиков. Стараясь не шуметь и все время оглядываясь, они шли вперед, рассматривая пучки проводов, аккуратно уложенные вдоль стен, и проволочные сетки, прикрывавшие лампы от случайного удара. Трое крохотных детей в длинном и высоком коридоре, освещенном бледным красным светом.
А когда тоннель закончился, наши герои остановились перед новой железной дверью, очень похожей на ту, что они только-только открыли при входе. Правда, в отличие от своей предшественницы, эта дверь еще носила покраску (колесо засова и выпирающие петли были алыми, сильно выделяясь на белом фоне) и вообще выглядела поновее. А еще на сохранившейся краске виднелись различные значки и частично уцелевшие слова, выведенные черным цветом через трафарет.
– Поляна У-16ПП «алка», – по слогам, сметая с поверхности пыль, вслух зачитал Витька, – иченный доступ, только для енов уживающего перс и сотруд «Красного» и «Оранже» уровней… Не оставл открытым.
– Что это за знаки? Я не знаю, мы не проходили еще. Но это ведь значок биологической угрозы, так? – Настя тоже протянула руку, ногтем колупнув краску на угрожающем узоре, помещенном в зеленый круг.
– Так, – оба брата кивнули одновременно, но ответил все же Витя. – Хоть и слабой угрозы, самого низшего уровня. Другие знаки я, кстати, тоже не знаю, ни в одной книге не видел. Но ясно одно – что бы ни находилось за этой дверью, оно определенно представляет опасность. Однако у нас, как я понимаю, выбора все равно нет…
– Нет, – помотал головой Димка, кладя руку на массивный засов, но не торопясь открывать. – Во всяком случае, это нормальная поляна, а совсем не технический этаж, выходы с которого знает только старуха… Ну а угроза – ерунда, по возвращении пройдем чистку. Я согласен даже на неделю в карантине, лишь бы быстрее убраться отсюда.
– Верно, – подтвердил Виктор, вопросительно покосившись на сестру. – Ну что, открываем?
Та, решительно сжав губы, промолчала, лишь чуть заметно кивнув им обоим. Тогда, навалившись на колесо запирающего механизма всем телом, Дмитрий заставил железку выйти из пазов, с лязгом вернув в положение «ОТКР.». Потянув на себя тяжелую и очень толстую створку, дети почти сразу поняли, что эта дверь – часть внешней стены города, как и та, за которую их совсем недавно прятал Жадный.
Поляна, открывшаяся им, сначала напомнила привычный Заботинск – высоченные потолки-небосклоны, простор и сумеречный, вечерний накал Светоча. Но первое впечатление часто бывает обманчивым, и детские плечи поникли…
Многочисленных Лифтовых шахт (как и на Реакторной Станции) видно не было – вместо них в потолке зияли десятки здоровенных люков, из которых время от времени что-то сыпалось вниз. Сыпалось, с грохотом попадая в огромные, метров по двадцать высотой, контейнеры, беспрерывно перемещавшиеся по поляне с помощью специальной транспортной ленты. Лента эта была такой могучей и широкой, что могла бы переместить и целый дом. А еще кругом раскинулись горы, настоящие горы, со своими вершинами, склонами, долинами и крутыми обрывами. И лишь присмотревшись к этим горам, дети вдруг поняли, из чего те состоят.
Разом погрустнев, троица странников перешагнула порог, прикрывая за собой дверь, которую (по нанесенному на ней же предписанию) было положено не оставлять открытой. С шипением пневмоприводов тяжелая створка утонула во внешней стене Спасгорода, не оставляя после себя и единого зазорчика.
– Никогда бы не подумал, что в городе есть место, подобное этому, – с хрипотцой сказал Дмитрий, озираясь.
Ему пришлось повысить голос, потому что разговору мешали гул транспортной ленты, двигавшей огромные баки под дырки в потолке, и грохот падающего в них содержимого.
– Да уж, – согласно кивнул тому брат, – про такое в учебниках тоже не пишут…
И они еще какое-то время ошеломленно постояли у стены, разглядывая передвижение тысяч резервуаров, монотонную работу сотен полотнищ могучего вертикального транспортера, вращение черных от старой смазки шестеренок и высоченные горы, образовавшиеся там, где лента конвейера не пролегала по полу или замерла из-за поломки.
Разглядывали, отказываясь верить, потому что теперь все трое окончательно убедились, что зрение их не обмануло – горы, возвышавшиеся вокруг, целиком состояли из мусора. Из пластика и бумаги, картона и жести, из старой мебели и игрушек, из выпотрошенной бытовой техники и ветхой одежды. Именно он – всевозможный мусор – сыпался из люков в ржавом потолке яруса, попадая в заботливо подставляемые автоматизированной системой баки.
– Добро пожаловать на свалку, – безрадостно произнес Витька, осматриваясь. – Вход только для обслуживающего персонала и сотрудников «Красного» и «Оранжевого» уровней. Мне кажется, нам тут будут не рады…
Глава 4,
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 210; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!