Глава 11. От пространства к времени
Символ или реальность?
Во время таинства Крещения есть особый момент, когда священник просит крещаемого или крестных три раза плюнуть и три раза дунуть. По чину Крещения это есть символический момент, когда человек отрекается от сатаны «и всех ангелов его». Казалось бы, несложная процедура – раз сам батюшка сказал, значит, так надо сделать, возьми и плюнь. И все же этот момент становится весьма неудобным для всех участников. В основном поскольку неясно, в какой степени этот плевок должен быть символическим, а в какой – полным и реальным: плеваться все же в храме никому не хочется. Но за этим стоит более сложный вопрос: а в какой степени символом является сам сатана?
Крещаемый должен дунуть и плюнуть на запад. То есть в тот момент, когда крещаемый отрекается от сатаны, он поворачивается в сторону противоположную от алтаря и смотрит на западную стенку храма (впрочем, на практике эта стена может быть и не совсем западной).
В Амстердаме мне часто приходится объяснять, что мы плюем на запад не потому, что нам не нравится западный образ жизни, а потому, что на западе заходит солнце, то есть запад – символическое место тьмы.
И вот получается, что в церкви мы настолько привыкли к повседневной жизни символов, что возникает опасность считать символичным все, а потому напрашивается неожиданный вывод: это «все» есть условность и не имеет особо существенного влияния на нашу повседневную жизнь.
|
|
|
Итак, каким образом сплетаются в нашей жизни разные реальности и как это влияет на нашу свободу?
Христианство говорит, что в мире действуют три силы. Первая – это Божья сила, собирающая всех воедино, привлекающая нас к Свету. Вторая – темная сила сатаны, которая пытается растащить все и всех на мелкие части. Ее задача – сделать так, чтобы каждая отдельная часть ничего не знала о другой части и тем более не знала о существовании целого. И третья сила – человеческая, которая делает активный выбор между первой и второй силами.
В нашей жизни есть периоды, когда мы лучше чувствуем первую силу и сами получаем от этого радость и творческую энергию. Но есть и такие периоды, когда нам кажется, что все разваливается, ничего не складывается и не получается. В такие моменты мы близки к унынию. Мы можем и не думать о действии лукавой силы в это время, но мы уже знаем, что уныние есть страсть, так что можем смело предположить, что без лукавого здесь не обошлось.
Таким образом, я утверждаю, что во время Крещения была отбита главная атака темной силы сатаны на человека, в Крещении человек получает новое рождение и ориентир на свет в своей новой жизни. Отбита главная атака – но не последняя. Крещение не избавляет нас от искушений и действия страстей. Недаром таинство Крещения заканчивается чином пострижения волос, ведь это есть символ ученичества. То есть только что крещенный человек тем самым становится учеником Христа. Он только начинает свой длинный путь к Учителю, чтобы найти полноту своей жизни.
|
|
|
* * *
Сложнее всего разобраться с действием третьей силы – человеческой. Перед нами стоит вечная дилемма: когда мы должны действовать сами, быть активными и энергичными, а когда можем остановиться в выжидании, как говорится, «положиться на волю Божию»?
Но полагаться на волю Божию зачастую означает именно активный поиск, а не бездействие. То есть воля Божия проявляется в активной стороне жизни человека, а не в его пассивности. Мы часто оказываемся в ситуации, когда надо сделать выбор, и в решении и решительности проявляется жизнь.
Есть одна вещь, которая может в этом помочь, если научиться ей правильно пользоваться. Это совесть. В русском языке очень интересна этимология этого слова: его корень – «весть», тогда как в других языках это слово более «бледное» и связано с понятием «сознание»: например, по‑гречески «совесть» (συνείδηση) буквально переводится «син» – «со», «эйдес» – «знание», то есть «сознание». Или в английском consciousness переводится не только как совесть, но и как «сознание, сознавание».
|
|
|
Так вот, «весть» – это весть евангельская. Совесть – это нечто, показывающее, каким образом наше действие соотносится с тем, что на самом деле от нас хочет Бог.
У апостола Павла в Первом послании к Тимофею есть выражение «люди с сожженной совестью»: …лжесловесников, сожженных в совести своей (1 Тим. 4: 2). То есть эту весть можно и сжечь, можно заставить ее молчать, не слушать ее. Лучше всего совесть заглушается страхом. Но если быть к ней чутким, именно совесть говорит нам, когда мы делаем что‑то противоречащее себе, в угоду кому‑то или чему‑то, делаем то, что против свободы.
* * *
Услышать весть, Благовестие, которое адресовано именно тебе, – это и есть выраженная иными словами задача, о которой мы уже говорили не раз: проделать свой путь. Так что мешает нам слышать?
В физике это формулируется просто: если есть сигнал‑весть, то весьма вероятно, что есть и помехи, то есть различные шумы, которые мешают. Представьте себе, что есть источник сигнала, он весьма мощный, это – Свет. Приемник тоже неплохо работает, это – человек. Но ведь есть еще и путь, который надо пройти от источника к приемнику. И есть силы, которые организуют шум вокруг сигнала. Представьте, что вам надо докричаться до человека, который находится в другом конце коридора. Вы честно кричите, он честно пытается вас понять. Но есть некие силы, которым не нужно, чтобы сигнал дошел, и они устроили так, что на пути от вас до того человека расположился добрый десяток барабанщиков. Шум – невероятный! Попробуй там что‑либо понять, несмотря на обоюдное желание.
|
|
|
Так и происходит, если путь несвободен.
У Николая Гумилева есть такие строки (стихотворение «Думы»):
В мой мозг, в мой гордый мозг собрались думы,
Как воры ночью в тихий мрак предместий.
…
За все теперь настало время мести.
Мой лживый, нежный храм слепцы разрушат,
И думы, воры в тишине предместий,
Как нищего, во мгле, меня задушат.
Эти строчки – поразительно точное описание того, что может произойти, и очень часто происходит, в нашей голове. Там – непрошеные гости, пришедшие, как воры, которые и организуют невероятный шум. И как точно отмечает Гумилев, что мозг «гордый». Он гордый, поскольку считал себя неуязвимым. Ведь мы считаем, что это МЫ думаем, это наши мысли! А что происходит на самом деле?
Сравните: когда крещаемый отрекается от сатаны, он особо упоминает его гордыню:
«Отрекаюсь от сатаны, и всех дел его, и всех ангелов его, и всего служения его, и всей гордыни его» .
Так вот почему так опасна гордыня: в гордый мозг легче проникает толпа чужеродных мыслей, которые мы принимаем за свои собственные. А вместе с ними зачастую приходит и страх. Такую голову легче лишить свободы.
В голове могут появляться самопроизвольные мысли, и мы не знаем, кто их автор. Как сказал один монах, опытный в аскетических упражнениях: «У меня большая проблема: я не столько думаю, сколько пытаюсь прогнать мысли, которые мне лезут в голову».
Действительно, такое занятие известно каждому, кто читает молитвенное правило: стоит только начать молитву, как в голову лезет всякая дребедень – и про кастрюльку на кухне, из которой может что‑нибудь убежать; и за детей беспокойство, если они есть; и беспокойство, если их по каким‑то причинам нет; и про всякие дела, которые надо не забыть сделать, и так далее. И это вовсе не сплошная «дребедень», а могут быть даже очень серьезные размышления.
* * *
В чистом виде эксперимент с самопроизвольностью мыслей поставил герой анекдотов Востока, юродивый Ходжа Насреддин. Как‑то ему пришлось лечить больного, и для излечения Ходжа потребовал, чтобы за больного молились и сам болящий, и все его родственники. Но – маленькая деталь! – во время молитвы ни один из них не должен был думать о белой обезьяне.
– Почему именно о белой обезьяне? – удивились родственники.
– Потому, – деловито объяснил Ходжа, – что именно белая обезьяна более всего мешает молитве.
Совершенно очевидно, что требование «искусного целителя» Ходжи Насреддина оказалось невыполнимым. Все родственники только и думали про белую обезьяну. Больной остался больным.
Задача перестать о чем‑либо думать, если ты уже об этом думаешь, невероятно сложна. Это мы знаем по собственному опыту и без белой обезьяны. Что же делать?
Надо вернуться к аскетическому опыту. Аскетике давно известно это явление. Отцы церкви называли такие самопроизвольные навязчивые мысли «логизмо́й», что обычно переводится как «помыслы», то есть простые и маленькие мыслишки, те, что роятся и кружатся в голове.
Это они – логизмой – мешают нам слышать весть. Они и организуют такой шум, за которым сигнала не слышно.
Есть прекрасная фраза святителя Феофана Затворника: «многозаботливость, точащая сердце, и покоя ему не дающая»[31]. Заботишься ты о многом, а результат какой? Покоя нет, потому и не слышно ничего.
* * *
Авва Евагрий Понтийский различал помыслы ангельские, человеческие и бесовские[32]. И целую главу авва Евагрий посвящает бесу‑«скитальцу», о котором пишет так: «Он водит ум из города в город, из селения в селение, из дома в дом; сначала устраиваются простые встречи, затем происходят беседы со знакомыми… Вследствие таких [мнимых] встреч губится собственное [мирное] состояние [души подвижника]»[33]. Помыслы – мнимые встречи, мнимые мысли, которые, как воры, крадут мирное состояние души.
В каком времени мы живем?
Как же с этим воровским нашествием справиться? Первое средство такое: перестань ходить, побудь здесь и сейчас. Пребывай в настоящем. Иными словами: хватит ходить в пространстве, подумай о времени своей жизни и постарайся в это время попасть. Побудь во времени, которое называется «сейчас».
Нам свойственна привязанность к зрительным образам, а потому мы и говорим: «сигнал проходит путь». Но так ли это? Ведь струна, которая порождает звук, не проходит никакой путь, она генерирует звук, она дрожит – мы слышим ее переживания, но в пространстве струна остается на своем месте.
Так и время: мы изображаем его пространственно: прошлое‑настоящее‑будущее. Но в каком времени мы живем? Прошлое – отошло, будущее – еще не наступило, хотя и обещает вскоре быть. Но оно не есть сейчас. Получается, что единственная возможность – это быть здесь и сейчас, в настоящем.
Именно так – это для нас возможность быть. Жить. Для нас, для сил человеческих. Но известно, что есть силы и нечеловеческие, противостоящие нам. А значит, у нашего противника будет иная задача: не допустить нас до этого настоящего. Нагрузить нас либо заботой о будущем, либо припоминанием прошедшего. Заставить нас метаться между прошлым и будущим.
Если такая задача действительно стоит, то подумайте: как проще всего этого добиться? Ответ простой – вызвать страх. Ведь именно страх заставит человека метаться. Именно поэтому этим силам надо, чтобы человек не просто думал о будущем – но панически его боялся. Не просто вспоминал прошлое – но прошлое приходило бы одновременно с чувством мучительного стыда и страха. Стыда – за все, что сделал. Страха – перед неизбежностью ответа за сделанное. Приближается воспоминание, накатывает стыд. Накатывает таким катком, что рождает страх: как же я за все это буду отвечать?!
Мыслишки, которые не просто пробрались в пространство головы, но они из этого пространства сделали клетку ужаса, камеру пыток. Хотя фокус‑имитация был проделан простой: там, в голове, нет и не было никакого пространства. Там было время настоящего, которое подменили страхом перед будущим и смущением за прошлое.
И мы в ужасе забываем, что это не пространство, а только время. При этом время, которое у нас украли. Его нет.
Вот почему путь лежит через момент настоящего, в котором мы только и можем жить и в которое обязательно надо попасть, как бы трудно это ни было.
Напомню еще одну вещь: гордыня – это ловушка, где высосано время, где времени нет. Вот почему гордыня так опасна.
* * *
Быть в настоящем, не забегая в будущее, не отставая в прошлом, – это и есть аскетическое делание. Помните, я говорил, что «лукавство» – это искривление. Это когда твой путь превращается в кривой лук. Но по прямой действительно очень сложно пройти, кажется, что и совсем невозможно. Однако знаете, как можно пройти не по прямой, но и без лукавства? Маленькими прямыми отрезочками. Окружность на маленьком участке близка к прямой. Есть момент сегодняшнего дня – это маленький отрезок пути. Если пройти его «локально» правильно, если сделать сегодня правильный выбор, «здесь и сейчас» – тогда путь осуществляется. Тут нужна смелость, которая позволяет рискнуть, потому что только при следующем шаге понимаешь, правильный это был шаг или не получилось.
Это похоже на то, как канатоходец в цирке ходит по проволоке: осторожно ступая, он нащупывает каждый шаг, вытягивая ногу вперед. Только в нашей ситуации проволока появляется в тот самый момент, когда делаешь шаг вперед. А если ты этого шага не сделал, то и проволоки тоже нет. Есть только страх, что провалишься, что упадешь. Но если ты идешь – появляется чувство преодоленного страха, чувство, что проволока непременно есть, поскольку есть путь.
Если удалось быть в настоящем, то здесь страха нет.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 212; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!