ГРУППИРОВКИ В ЛЕВОЙ ОППОЗИЦИИ 7 страница
Конечно, и у оппозиции, т. е. у большевиков-ленинцев, могут быть свои попутчики, которые не отдавая себя революции целиком, оказывают делу коммунизма то или другое содействие. Было бы, конечно, неправильно их не использовать. Они могут принести значительную пользу делу. Но попутчики, даже самые честные и серьезные, не должны претендовать на руководство. Руководители должны быть всей своей повседневной работой связаны с руководимыми, их деятельность должна протекать на глазах массы, как бы узка эта масса ни была в данный момент. Грош цена тому руководству, которое можно снять по телеграфу из Москвы или из другого места - так что масса даже не заметит этого. Такое руководство означает заранее обеспеченное банкротство. Нам нужен курс на молодого пролетария, желающего знать и бороться, способного к энтузиазму и к самопожертвованию. Из этой среды надо извлечь и воспитать подлинные кадры партии пролетариата. Каждого члена оппозиционной организации надо обязать иметь под своим руководством несколько молодых рабочих, подростков, начиная с 14-15 лет и выше, поддерживать с ними постоянную связь, помогать их самообразованию, посвящать их в вопросы научного социализма и систематически вводить их в революционную политику пролетарского авангарда. Тот оппозиционер, который сам недостаточно подготовлен для такой работы, должен навербованных им молодых пролетариев передавать более развитым и опытным товарищам. Кто боится черной работы, тот нам не нужен. Звание революционера-большевика налагает обязанности. Первейшая из обязанностей - бороться за пролетарскую молодежь, прокладывать себе дорогу к самым ее угнетенным и обиженным слоям. Они первыми станут под наше знамя. Чиновники тред-юнионов, как и лже-коммунизма живут в атмосфере аристократических предрассудков верхнего слоя рабочих. Горе, если оппозиционеры хоть в какой-нибудь степени заразятся этими качествами. Надо не только отвергнуть и осудить эти предрассудки, надо без остатка выжечь их в своем сознании. Надо искать дорогу к самым обездоленным, к самым темным слоям пролетариата, начиная с негров, которых капиталистическое общество превращает в париев, и которые в нас должны научиться видеть своих революционных братьев. А это целиком зависит от нашей энергии и преданности делу. Из письма товарища Кенана я вижу, что вы собираетесь придать оппозиции более организованную форму. Я могу это только приветствовать. Это целиком идет по линии изложенных выше взглядов. В работе, которую вы ведете оформленность организации необходима. Отсутствие ясных организационных отношений вытекает из идейной путаницы или, наоборот, приводит к ней. Вопли о второй партии и о IV Интернационале просто смешны и меньше всего могут нас остановить. Мы не отождествляем Коммунистический Интернационал со сталинской бюрократией, т. е. с иерархией Пеперов, в разной степени деморализованных. В основе Интернационала лежит определенная сумма идей и принципов, представляющих вывод всей борьбы мирового пролетариата. Эту сумму идей представляем мы, оппозиция. Мы ее отстаиваем против чудовищных ошибок и насилий V VI конгрессов и против узурпаторского аппарата центристов, которые на одном своем фланге полностью переходят в ряды термидорианцев. Для каждого марксиста слишком ясно, что, несмотря на огромные материальные ресурсы сталинского аппарата, руководящая ныне фракция Коминтерна политически и теоретически уже мертва. Знамя Маркса и Ленина в руках оппозиции. Я не сомневаюсь, что американский отряд большевиков займет под этим знаменем достойное место. С крепким оппозиционным приветом Л. Троцкий. Константинополь. Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев) N 1-2. Л. Троцкий. ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ КОРРЕСПОНДЕНТА ЯПОНСКОЙ ГАЗЕТЫ "ОСАКА МАЙНИЧИ" 24 апреля 1929 г. 1. Вы спрашиваете о здоровьи. Оно более или менее удовлетворительно с периодами ухудшения. Мне необходимо курортное лечение. 2. Да, я считаю антагонизм между Америкой и Англией основным. Взаимоотношения между С. Штатами и Японией приобретают в этой связи подчиненное значение. Другими словами: С. Штаты будут определять свое отношение к Японии в каждый данный период в зависимости от своих взаимоотношениях с Великобританией. Это в общем и целом означает, если угодно, смягчение противоречий между Вашингтоном и Токио. Но отдельные периоды обострения не исключены. Опять-таки в зависимости от взаимоотношений между Токио и Лондоном. Считаю ли я неизбежной войну? Не задаваясь бесплодными гаданиями насчет сроков, я должен сказать, что никогда еще в человеческой истории мир не шел с таким слепым упорством к военной катастрофе, как сейчас, через десять лет после великой бойни, в эпоху Лиги Наций, пакта Келлога, и проч., и проч. Это не гипотеза, не предположение, а убеждение, более того, несокрушимая уверенность. 3. Разговоры о проектируемом мною, будто бы, IV-м Интернационале, представляют собою чистейший вздор. Социал-демократический Интернационал, как и Коммунистический Интернационал, имеют глубокие исторические корни. Никаких промежуточных (2 1/2) или дополнительных (IV-й) Интернационалов не понадобится. Для них нет места. Сталинский курс в Коминтерне и есть курс в сторону Интернационала 2 1/2. Центризм стоит между социал-демократией и коммунизмом. Но центризм неустойчив, даже когда опирается на ресурсы государственного аппарата. Он будет размолот между жерновами социал-демократии и коммунизма. После борьбы, трений, расколов и проч. останется два Интернационала: социал-демократический и наш, коммунистический. Я участвовал в создании этого второго, борюсь за его традиции и его будущее и никому не собираюсь его уступать. 4. Вы спрашиваете, почему ряд государств закрыли передо мной двери. Вероятно с той целью, чтоб помочь марксистам лучше разъяснить рабочим массам, что такое капиталистическая демократия. Норвежское правительство мотивировало свое решение соображениями о моей безопасности. Я не могу признать этот довод убедительным. Я являюсь частным лицом, и вопрос о моей безопасности является моим личным делом. У меня есть враги, у меня есть и друзья. Мое поселение в Норвегии или в другой стране никоим образом не возлагало бы ответственность за мою безопасность на правительство этой страны. Единственное правительство которое с полным знанием дела и преднамеренно взяло на себя эту ответственность - это выславшее меня из СССР правительство сталинской фракции. 5. Ссылаясь на мои слова о том, что напрасно враги ждут близкого свержения советского режима, вы спрашиваете, допускаю ли я "возможность если не близкого, то не очень далекого свержения существующего советского режима?" Я считаю, что при правильной политике можно обеспечить устойчивость советского режима до неизбежной социалистической революции в Европе и во всем мире, после чего советский режим должен будет постепенно уступить свое место бесгосударственному коммунистическому обществу. Но история совершается через борьбу классов. Это значит, что не существует ни абсолютно безнадежных, ни абсолютно обеспеченных позиций. В механике борьбы огромную роль играет руководство. Если бы продолжалась и дальше линия последних пяти лет, то диктатура была бы раньше или позже подкопана. Но под кнутом оппозиции сталинский аппарат мечется из стороны в сторону и тем заставляет партию думать и сравнивать. Никогда еще политика в СССР не вращалась в такой мере вокруг идей оппозиции, как сейчас, когда вожди оппозиции заключены в тюрьмы или сосланы. 6. По вопросу о моем участии в буржуазной прессе, я дал необходимые разъяснения в своем письме рабочим Советской Республики. Прилагаю это письмо. 7. Вел ли бы я борьбу с правыми? Конечно. Сталин ведет борьбу с правыми под кнутом оппозиции. Он ведет эту борьбу как центрист, который вынужден путем расколов слева и справа страховать свою промежуточную позицию, как от пролетарской линии, так и от открыто-оппортунистической. Эта зигзагообразная борьба Сталина в последнем счете только укрепляет правых. Оградить партию от потрясений и расколов можно только на революционной позиции. 8. Ссылаясь на стабилизацию капитализма, вы спрашиваете, где же перспектива мировой революции? Эти перспективы вырастают из самой стабилизации. Капитализм С. Штатов есть самый революционный фактор мирового развития. Мы будем наблюдать великие пертурбации мирового рынка, глубокие экономические конфликты, кризисы сбыта, безработицу и вытекающие отсюда потрясения. Прибавьте к этому перспективу неизбежных военных столкновений. Я бы охотно предпочел мирную трансформацию общества, без накладных расходов революции, но глядя вокруг на то, что происходит, я не могу осудить себя на слепоту. А верить в мирную трансформацию может только безнадежный слепец. Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев) N 1-2. Л. Троцкий. ДИПЛОМАТИЯ ИЛИ РЕВОЛЮЦИОННАЯ ПОЛИТИКА? (Письмо чешскому товарищу) Если б в вашем письме дело шло исключительно или главным образом о специальных вопросах Чехословакии, я бы, может быть, затруднился ответить, ибо положение в Чехо-Словакии, к сожалению, известно мне в настоящий момент меньше, чем положение в ряде других европейских стран. Но ваше письмо поднимает ряд принципиальных вопросов, имеющих общее значение для всей коммунистической оппозиции, которая стала международным идейным течением и становится организованной международной фракцией. С чего начался у нас с вами вопрос? Я обратил внимание на то, что вы в вашем заявлении формально отмежевываетесь от "троцкизма". Разумеется, если вы считаете, что те взгляды, которые защищает оппозиция противостоят ленинизму или ошибочны сами по себе, то ваше отмежевание политически обязательно и не нуждается в оправдании. Но, как я теперь вижу, дело обстоит совершенно не так. Вы считаете, что так называемый "троцкизм" есть на самом деле применение методов Маркса и Ленина к современному периоду. Если же вы отмежевываетесь от троцкизма, то, как вы объясняете, не по принципиальным, а по тактическим соображениям. Члены партии до такой степени запуганы, по вашим словам, страшилищем "троцкизма", что для успеха нашей пропаганды необходимо до поры до времени преподносить наши взгляды под гримировкой, не заявляя открыто, что это взгляды левой коммунистической оппозиции. Я не могу никак с этим согласиться. Этот метод противоречит всему моему политическому опыту. Более того, он противоречит всей истории большевизма. Можно в самом деле подумать, будто центристский аппарат ведет свою бешеную борьбу только против нашего наименования, а не против наших идей. Это значит недооценивать противника. Такой подход просто игнорирует политическое содержание правящего центризма, и заменяет политику дешевой педагогикой для отсталых детей. Вся политика Коминтерна за последние шесть лет проходила либо вправо, либо влево от марксистской линии. Я не знаю ни одного крупного решения по принципиальным или актуально-политическим вопросам, которое было бы правильным. Насколько могу понять, вы с этим согласны. Во всех почти без исключения случаях мы противопоставляем позиции Коминтерна марксистскую линию. Она каждый раз подвергалась осуждению под именем "троцкизма". Так тянется уже шесть лет. Таким образом "троцкизм" перестал быть безразличной этикеткой, - он наполнился содержанием всей жизни Коминтерна за последние шесть лет. Вы не сможете подвергнуть критике совершенные ошибки и предложить правильное решение, не изложив тех взглядов, которые официально осуждены под именем "троцкизма". И если вы, по педагогическим соображениям, словесно отмежуетесь от троцкизма, то политически все равно останется вопрос об отношении к определенному международному течению: левой оппозиции. Вы рискуете на другой же день стать жертвой противоречий вашего положения. Одно из двух: либо вы должны будете каждый раз разъяснять, в чем вы не согласны с левой коммунистической оппозицией, и следовательно вести с ней фактически борьбу, - либо же вас заставят снять маску и признать, что вы лишь прикидываетесь "антитроцкистом" для того, чтобы защищать идеи левой коммунистической оппозиции. Не знаю, что хуже. Нет, игра в прятки в политике вещь абсолютно недопустимая. Я уже несколько раз, и по разным поводам, цитировал слова одного французского писателя: "когда прячешь свою душу от других, то в конце концов и сам перестаешь находить ее". Опыт подсказывает мне, что вами руководят, вероятно, не только педагогические соображения, (которые, как я уже сказал, ни в каком случае не оправдывают маскировку). На самом деле вами руководит отсутствие готовности противопоставить себя бюрократически-уплотненному общественному мнению партии. Чаще всего такого рода отсутствие готовности вызывается недостаточно ясным пониманием всей глубины разногласий и всей грандиозности того дела, которое нашему течению предстоит совершить. Зигзаги сталинского центризма кой-кому внушают сегодня ту мысль, что с официальным руководством дело обстоит совсем не так плохо; что, если не слишком раздражать резкой постановкой вопроса, то можно постепенно проникнуть в сознание широких кругов партии, создать себе "базу", а затем уже развернуть знамя полностью. Это в корне ложное представление и крайне опасное. Нейтральной организационной базы не существует. Мы можем себе шаг за шагом создать базу только на основе идейного влияния. Чем более глубокие корни пустила травля против марксизма, чем более удушающий характер получил анти-троцкистский террор, тем более резкая, непримиримая и смелая пропаганда необходима с нашей стороны. Оглушенный и запуганный, но честный партиец может повернуть в нашу сторону только в том случае, если поймет, что дело идет о жизни и смерти пролетарской партии. Это значит, что вы обязаны все вопросы ставить открыто, не боясь "изоляции" и усиления аппаратного террора на первых порах. Всякая недомолвка, всякое смазывание, всякое затушевывание пойдет на пользу центризму, который живет недомолвками, смазываниями и затушевываниями. Радек начал с того, что нам, марксистской оппозиции, надо, мол, попытаться сблизиться с центристами, чтобы толкать их влево. В этих целях Радек стал смягчать противоречия, преуменьшать разногласия. А кончил он тем, что приполз на четвереньках к центристам с веревкой на шее и признал, что правы они, а не оппозиция. По внешности могло сперва казаться, будто Радек отличается от нас только в вопросах внутрипартийной тактики. Но это с самого начала было не так. Внутрипартийная тактика зависит от основной политической линии. На самом деле Радек всегда оставался левым центристом внутри оппозиции. Тут нет ничего противоестественного. В течение 1923-1927 годов руководство ВКП и Коминтерна имело за вычетом зиновьевского зигзага, право-центристский характер. В это время лево-центристские элементы неизбежно тяготели к нам. Но после раскола право-центристского блока и поворота сталинцев влево, центристы внутри оппозиции видят свою "конечную цель" достигнутой и начинают даже бояться, как бы под давлением левой оппозиции Сталин не поддался бы еще дальше влево. Вот почему Радек и другие начинают уже защищать официальный центризм против оппозиции и завтра окажутся в телеге правящего блока пятым колесом справа. Здесь мы подходим к вопросу, который, как мне передают, очень живо интересует целый ряд товарищей в Чехо-Словакии: это общий вопрос о нашем отношении к центристам и правым. В Праге, говорят, имеется особый философ марксистской стратегии и тактики, который, уйдя с политической сцены, не отказывает себе, однако, в удовольствии за кулисами укоризненно покачать головой по адресу оппозиции, которая, на его взгляд, слишком-де резко борется с центристами и недостаточно - с правыми. Можно ли выдумать более педантскую, более безжизненную, более смехотворную постановку вопроса? Я бы понял, если б кто-нибудь сказал, что увлеченный борьбой направо, т. е. против центристов и правых, мы не даем достаточного отпора ультралевым. Такая постановка вопроса, независимо от того, верна ли она или нет в данный момент, имеет под собой принципиальную почву. В борьбе направо мы оказываемся в общем фронте с ультралевыми и должны, поэтому, не забывать о надлежащем идейном отмежевании от них. Но ведь центристы, как и правые находятся справа от нас. Когда мы боремся против центризма, то мы тем самым вдвойне боремся против правых, ибо центризм есть только смягченная, замаскированная, более обманчивая форма оппортунизма. Разумеется, если б мы задачу нашу ограничивали лишь голой формулой партийной демократии, то в борьбе с бюрократическим центром дело могло бы дойти до блока с правыми. Но такая опасность грозит не нам, а как раз тем, которые смазывают разногласия, смягчают противоречия и нежным голоском требуют только некоторых "улучшений" партийного режима. Правда, чешские правые не прочь пококетничать с "троцкизмом". Как сторонники "партийной демократии", они видите ли, против арестов и ссылок русской оппозиции. Но это дешевая позиция, и на ней они не продержатся. Классовая борьба, особенно в революционную эпоху, немыслима без арестов, ссылок и репрессий вообще. Надо каждый раз отдавать себе ясный отчет в том, кто арестует, кого арестуют и за что арестуют. Вопрос решается политической линией. Нам большевикам-ленинцам, демократия нужна для пролетарского авангарда, как орудие борьбы с оппортунизмом и подготовки революции. Факт таков, что все поражения пролетариата во всех странах мира, заканчивались за последние годы новыми ударами по левой оппозиции. Буржуазная и социал-демократическая реакция давит на советскую республику, ослабляет компартии во всем мире и через сталинский аппарат громит так называемых "троцкистов". Оппозиция является одним из первых узлов всей политической обстановки. В борьбе с "троцкизмом" у Сталина общий фронт с буржуазией и с социал-демократией всех стран. Дрянным сплетням Ярославского противостоит сейчас живой и неоспоримый факт мировой политики. Выскочить из этого нельзя. Оппозиция - маленькое меньшинство, но она - сгусток революционного опыта пролетариата, она - закваска революционного будущего. Завоевать революционное большинство может только то течение, которое способно в самых трудных условиях оставаться верным себе. Нынешняя реформистски-пацифистская полоса в Европе (рост социал-демократии, лейбористы в Англии) - потерпит крушение, как бы официальный коммунизм не помогал социал-демократии своей политикой. Все больше будет расти спрос на кадры, идейно подготовленные и революционно закаленные. Кто шатается, колеблется и маскируется, якобы во имя массы, тот массе не понадобится. Масса его отвергает, когда основные вопросы революции встанут ребром. Комнатные мудрецы умудряются обвинять нас в том, что мы слишком нападаем на центристов и... щадим правых. Ну разве же это не шутовство? Да ведь мы же нападаем на центризм именно потому, что всей своей политикой шатаний и беспринципности, он питает и укрепляет правые тенденции не только внутри партии или около нее, а в рабочем классе в целом. Какое значение имеет бюрократическая расправа Сталина над Томским и Бухариным, если по линии профсоюзов пошел дальнейший зажим, если "Правда" в еще большей мере, чем вчера, является органом невежества и клеветы, если авторитет партии в рабочем классе понижается, а самосознание буржуазных элементов крепнет? Какое значение имеет расправа Тельмана над правыми или примиренцами, если вся политика компартии питает социал-демократию, подрывая в сознании рабочих уважение и доверие к коммунистическому знамени? Рыковы, Бухарины, Томские самостоятельного значения не имеют, как не имеют его Брандлеры, Тальгеймеры, Эчеры, Кованды, Илеки, Нейраты*1 и другие. Усиление правой фракции в коммунизме лишь отражает более глубокий процесс передвижки сил в сторону капиталистической реакции. Этот процесс имеет многообразное выражение: сюда входят: рост термидорианских элементов и настроений в советской республике, рост партий второго Интернационала, упадок влияния коммунизма, разгром революционного крыла, т. е. коммунистической оппозиции. /*1 Нейрат пытался как будто одно время подняться до уровня революционной политики, но, как большинство сторонников Зиновьева, не выдержал напора, сперва капитулировал перед аппаратом, а теперь сползает вправо. На этом живом опыте надо учиться взвешивать и оценивать идеи, группировки и отдельных людей.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 163; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!