Ты из древней, ныне непопулярной расы рии. Рии, по крайней мере, первые представители, обладали удивительными качествами и внешне не отличались от людей.
Подобное не детальное объяснение могло запросто вывести Эми из строя. Вывести снова.
Эми выводилась, пожалуй, очень часто…
- Вы знали! Вы знали о том, что способности рии проявляются до смерти, во время выбросов адреналина, и нагло умолчали! – у всех на глазах, без предупреждений и должного вступления, Тёрнер схватила ментора за синий воротник, уткнув в подбородок указательным пальцем и приподняв, - А ну, признавайся, ты… лжец!
Миркур, уже попривыкший к гневным выпадам Эми, не стал идти на поводу и в этот раз. Он попросил ученицу взять себя в руки, отпустить его и… впредь не подвергать экипаж ненужному риску. Если рии выскочит из-под контроля, смерть заберёт с собой всех, в том числе и её. Но колдун пёкся, отнюдь, не о своей жизни, и даже не о жизни товарищей. На кон был поставлено нечто большее, чем существование нескольких общественных субъектов, пусть и обладающих сознанием и разумом…
На кон было поставлено ВСЁ!
- Думаете, я вам это спущу с рук? Глубоко ошибаетесь! За все свои деяния вам придётся заплатить и цену, чур, назначать буду я, господин волшебник! А насчет моих сил… вы мне сейчас же ответите! Слышите?! – Огонёк крикнула всем остальным не шевелиться. Грозясь взорвать корабль, она исполнилась готовности. Беспечно, безрассудно, но желание задать Миркуру взбучку, которую тяжело будет забыть, затмило все прочие мысли и унесло вдаль такие составляющие личности, как совесть, рассудочное отношение и необходимое каждому чувство благодарности. Даже если Фрэндж по каким-то личным соображениям утаил от ученицы часть горькой истины, его помыслы не были грязны, во что Эми категорически отказывалась верить.
|
|
|
Отказывалась прислушиваться и принимать…
Несмотря на полный неадекват Эми Тёрнер, Фрэнджа не останавливал шанс ни красно обрумяниться, ни стать жареной котлетой. Он из того редкого типа людей, для которых ответственность превыше всего.
- Сейчас ты не ведаешь, что творишь. Но я выведу тебя из лабиринта… - колдун закрыл оба глаза, применив к истеричке гипноз, - Поставь непременным обязательством очиститься от гнева, дитя. Уйми паразита, разъедающего душу. Наказующий прут, ветка без листьев, ветви красной энергии…
(Приём, использованный Миркуром, основывается на несколько иных принципах, нежели традиционная гипнотизация)
“Наказующий прут, ветка без листьев”
Героймена ругнули за то, что он стоял, как пень, и даже не попытался вмешаться, не оттащил взвинченную Эми от Миркура. Кэйл объяснил это тем, что волшебник справился бы самостоятельно без особых проблем, что, в общем-то, и вышло: возбужденную до кипения Эми окатило, точно холодной водой, и видения пододвинули реальность. Огонёк взмахнула головой, откидывая назад свои чёрные волосы, и застряла в кругу сна и засыпания. Произошла практически мгновенная отключка…
|
|
|
“Наказующий прут, ветка без листьев”
Она бы упала, она бы сильно ушиблась, не подхвати её Бэннери. Безвредный, по словам Миркура, но действенный метод “разминирования” кумулятивной эссенции рии, был призван застраховать их от вероятного проявления мощнейшей из стихий. Эта стихия не то же самое, что и обычный огонь. Оно (рии) - интеллектуальная собственность Рая, обязанное своим существованиемпервоплодинам, и не отличается от огня только зрительно. Во всем остальном рии бесполезно увязывать с Землёй. Бесполезно увязывать рии и с другими планетами, поскольку родилось ОНО в надмирье. ОНО недосягаемо. Никакая поверхностная эсхатология не передаст всю палитру божьих прародительских основ, заложенных в жизненном коде.
Фрэндж бережно относился к Эмилайн. Пожалуй, даже чересчур.
Сюжет их взаимоотношений, и так нередко нитевидный, останавливался вовсе ради возможности рассмотреть ученицу поближе – как правило, обманывающуюся на собственный счет. Неисправимая пессимистка, Эми привыкла думать о себе и об окружающей действительности в негативном свете, ограничивая свою способность расти и процветать.
|
|
|
Водрузив брюнеточку на плечи, Бэннери вопросительно посмотрел на волшебника. Тот распорядился:
- Отнеси её… в каюту. Пускай спит. Чуть попозже я с ней побеседую…
“Надеюсь, к тому времени она образумится и мне не придётся усыплять её вновь” – уставший от заскоков, от заходов за линию, маг грустно пропыхтел, как бы ему хотелось вернуться в прошлое, по-новой окунуться в семейную жизнь, а потом… ощутив странную боль, схватился правой ладонью за грудь и отошёл.
Спустя пять минут.
…Миркур Фрэндж закрылся у себя, в лаборатории, скинул на пол тяжелую красную мантию, снял генеральский мундир и избавил руки от перчаток. Чародей целиком оголил торс, на котором были вытатуированы два дракона – дань Мудрецу, образцу высокой учености, его наставнику из Хайнстона, погибшему от козней Корнала Дэстраута.
(Мудрец втайне проповедовал собственную религию – религию природы и разума, поклонялся драконам древней расы Малуэт, укоренившихся во вселенной со времён нападения смордов на Эдем)
…Доктор совершенно не расстроился, обнаружив чёрный ожог на половину груди, подпортивший второго “дракона”. Запах обгоревшей плоти, плоти собственной, должен был убедить его принять серьезные меры в отношении Эми, возможно, изолировать её на какое-то время… пока не отыщется надёжный способ предотвратить дальнейшие непозволительные выходки. Но из-за своей уникальной доброты, из-за сострадания, чародей простил ей ожог и пообещал себе, что будет сносить её проступки, пока может. Пока она не натворила чего-то действительно ужасного. Хотя… если так разобраться…
|
|
|
…Вскоре вся пресса затрубит: Нью-Йорк подвергся беспрецедентному террору – диапазон вспышки увеличился до многих миль и километров, охватив соседние районы, чуть не охватив весь штат целиком!
Всё самое ужасное уже произошло…
- Без шуточек, Доктор, она могла вас убить… - Кэйл, никогда не заглядывавший в каюты без стука, сегодня изменил своим традициям. Никакого замечания не последовало.
Миркуру оставалось только согласиться с сыном Зеддера:
- Могла… - и заодно попросить какое-то время не тревожить его, не заходить в лабораторию… Предоставить ему возможность погуторить с духами о скрытии сакральных схематических рисунков на территориях, где мандалы запрещены, посетить астральное измерение, заново выучить малуэтскую драконью ектению…
Lasciate ogni speranza, voi ch’entrate — a final phrase of the text over gates of hell in "The divine comedy" of Dante Alighieri.
(Оставь надежду всяк сюда входящий - заключительная фраза текста над вратами ада в «Божественной комедии» Данте Алигьери)
…Эмилайн Тёрнер не в первый раз приходилось прикидываться спящей. Когда-то, не так уж и давно, когда её судьба предрешалась психиатром, она прижималась всем лицом к белой подушке и бесслышно вопила. Слёзы мочили подушку…
Врач заходил в палату и видел, что пациентка отдыхает. Особо не присматривался, не проверял…
“Дорогой Назаниль, я понимаю, я чувствую, ты до сих пор считаешь, что я виновата… Как же ты прав насчёт меня. Твоя ужасная сестра сделала тебя калекой. Калекой на всю жизнь. Но если бы ты знал, что источник огня ни газовая плита, ни зажигалка, а я сама, ты бы ещё сильнее меня возненавидел.
Дорогой Назаниль…” – Огонёк утомилась притворяться. Энергии не оставалось ни на что. Дай бог, получится перевернуться на бочок, изгладиться из яви, выпасть из этого мира и угодить в какой-то другой, более добрый, если, конечно, существуют добрые миры. Насчёт последнего Эми очень сомневалась…
И вот стук в дверь как раз за минуту до того, как она бы заснула! Тихий такой стук… глухой!
Кто ж это? Кто ж это?
Кто ж? Это кто ж?
“Кого опять притащило-то, а? Снова, небось, меня будут учить… как себя вести, кричать или нет. Когда дышать, когда двигаться… тьфу ты…” – Тёрнер представляла худшее. Её, мало сказать, ни то, что знобило, трясло... Но, невзирая на твердое нежелание затевать новые беседы, раскрываться, раскрывать, Огонёк нашла в себе силы и
крикнула:
- Чего надо?
Оказалось, что она зря паниковала. Стучавшим был, отнюдь, не Фрэндж со своим морализированием. Не-е-е-е-т… Это дружелюбный Кэйл, “сын Зеддера”, решил проведать, как дела у скандалистки. Очухалась ли рии после тарарама, нужна ли ей помощь, не принести ли воды…
Отчитался Бэннери прямиком с порога, будто бы с неловкостью глянул на кровать, в которой валялась нашкодившая.
- Я… узнал, что ты спишь. Захотелось убедиться…
Эмилайн внезапно улыбнулась. Она делала это достаточно редко, в последнее мрачное время, а когда улыбалась – затмевала собой всех.
- О-о-о-у… это ты, родной? Ну, тогда ладно! Заходи и присаживайся. Ты извини, пожалуйста, за то, что я опять, как, впрочем, и всегда, изгадила вам вечеринку, да ещё и голос повышаю… Швы нервной системы расходятся… ну, или я сама такая… подобная кривому шву.
Зеддерианец поспешил успокоить её, прекратить этот приступ самобичевания.
- Только не начинай, хорошо? Глупо травиться понапрасну. У каждого случаются заскоки, а у сложных, темпераментных персон они случаются чаще, чем у большинства, в чём лично я не нахожу ничего катастрофического. С постижением мудрости всё это забывается. Главное помнить, окружающие принимают нас только лишь тогда, когда мы принимаем себя…
Эми смотрела в глаза Кэйлу так долго, как только могла. То, что зеддерианец произнёс с сочувствующим видом, вся эта мини-притча с вкраплением философии, быстро-быстро выветрилось. Зато… сохранилось и воссоздалось то, что по-истинному стоило внимания. И Огонёк, как бы её не колотило от теории, что там, за дверью, в коридоре, их подслушивает Миркур, не преминула вылить истинность и увить/переплеть своё мнение о Кэйле с ним самим – с его вековечными, с его “солнечными” достоинствами, которых нету и не может быть у других.
- Вот разговариваю с тобой я, да? Разговариваю… и никак не могу найти ответ на вопрос, который меня мучает. Ловлю себя на мысли, что ничего не нужно искать, что секретное разоблачится впоследствии и ищу все равно…
Героймен:
- Что за вопрос, мм?
Огонёк:
- Почему ты такой добрый? Почему? Откуда в тебе это? Такая доброта... Откуда она?
Героймен:
- Если честно, я не знаю… Я просто… не замечаю ни в ком зла. Ну, или, во всяком случае, стараюсь…
Огонёк:
- И надо признать, родной, у тебя хорошо получается. Ты б прослыл отличником в актёрском факультете…
Героймен немного засмущался:
- Спасибо. Злоба и ненависть проходят мимо меня. Видимо, я неинтересен им.
Огонёк подмигнула, перейдя на флирт:
- Ты скромничаешь... Это очень мило. Девушкам нравятся скромные мужчины, потому что с их вмешательством они перестают таковыми быть. Женский пол вообще властолюбивый…
Героймен:
- Верю-верю. Тем более, что-то похожее я уже слышал.
Огонёк:
- Ага! Совокупность исполняемых женщинами театральных ролей столь широка и многопланова, что замучаешься перечислять…
Ну, и вот! Сладкая беседа завершилась. Прежде чем уйти, Бэннери порадовал Эми крепким малиновым чаем, а потом укрыл ее красивые ножки теплым одеяльцем.
Огонёк с иронией сказала, что он может проваливать. Кэйл немедленно послушался её, “провалил”. Дверь захлопнулась и вечно беспокойная, вечно нервная Эми предприняла очередную попытку “отрубиться” - снова повернулась на бок, прихлопнула глазки, прихлопнула лезущий наружу, неусидчивый пыл.
Казалось, всё скверное утихло, и настал долгожданный покой. Угомонились бури, а дожди устали лить. Казалось, гром прошёл, и Эми отделалась от мучавшей напасти. Но… прошедшие несколько месяцев были лишь началом великого путешествия рии. Осознание этого доводило до исступления, а сердце заходилось в чудовищном раже. Вставал вопрос “сколько ещё”. Сколько ещё Эми предстоит протерпеть, прежде чем всё перекипит и поостынет? Прежде чем Эми придёт к мысли о невозможности заплатить долг…
которая её доразрушит
“Назаниль…
Как же ты прав насчёт меня…”
…Помимо фигуры (окончательно мёртвого) мистера Вэйна, вокруг которой произошло столько левых плясок, Технэк скрывал ещё кое-что. Нечто важное. Как в ситуации со Спауном, так и в этой ситуации, у ИИ были весомые причины не ставить команду в известность. “Умные компьютеры на то и умны, что действуют на собственное усмотрение, совершенно не боясь неодобрения или критики”.
Неделю назад появились первые признаки воскрешения Дарейдаса. Однако следы, обнаруженные Водяной Нимфой и Доктором Фрэнджем в пещере, ни к чему не привели. Технэк возомнил, что способен расследовать подобные вещи не хуже живых, и не ошибся. Проведение биологических анализов, нахождение биоматериала, который не доступен зрению и выявляется лишь при помощи спецоборудования, дало простор самым различным зловещим теориям. Что точно удалось установить, так это связь Дарейдаса и Смерти, перешедшую из знакомства в родственность: они наконец-то друг друга полюбили, и нет, Смерть не забрала Дарейдаса себе. Это Дарейдас упросил Смерть не вставлять ему палки в колёса, пока он тренирует армию, уже свергнувшую Пантеон Богов. Армию, которая будет непоколебимо идти за Повелителем, за смордом!
- Эй, что это? Что за…? – Джерри Паттерсон, проследивший за Технэком от белого коридора вплоть до центра брифинга, растерялся и не поверил в то, что увидел, а посмотрел Джерри на монитор. На нём крупными буквами передавалось послание, соответствующее типажу характера большинства деспотов, злодеев и космо-террористов, не ставящих чужую жизнь ни в грош.
......................................................Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die . Obey or die . Obey or die ………………….........
(подчинитесь или умрите)
Ни хладнокровный Технэк, ни Джерри, безостановочно начёсывающий репу, не понимали – как такое возможно? Кто-то очень умный и, без сомнения, очень опасный получил удалённый доступ к системе корабля и теперь вертит функциями, злостно забавляется, забивая мониторы однотипными посланиями…
У ИИ, ответственного за настройку основных параметров, проскользила версия, которой лучше не сходить с языка. В противном случае был шанс спровоцировать панику, навести ещё больший разлад экипажа, а этого нельзя допустить.
………………………………. Obey or die . Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die………………….........
От супергероев зависит слишком многое…
Особенно теперь…
……………………………….Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die………………….........
Глава седьмая.
На краю Вселенной:
Битва за Добро . Часть 1
(Апокалипсис (на койне - общегреческом: греч. ἀποκάλυψις - раскрытие, откровение; снятие покрова) - в христианстве текст-откровение. Также вместе со словом «армагеддон» употребляется в значении конца света или катастрофы планетарного масштаба)
“Проклятые собственной алчностью, грешностью, мы… зеддерианцы, смертные, люди, ищем альтернативы - другие пути, чтобы подняться на ступень выше и занять место подле бога”
Хранилище секретной информации, расположенное на орбитальной станции, в планетной системе Глизе, являлось имуществом Стражей Порядка. Слухи о сильнейшей армии и неприступности этой цитадели до поры сдерживали любые вражеские набеги. Совет, всегда уверенный в своих изобретениях, распорядился не ослаблять контроль за прибытием и отбытием судов на станцию. Умело замаскированный противник = смертельный противник. А учитывая, сколько у Совета неприятелей, сколько неприятелей у Стражей, подвоха можно ожидать даже от самых милых существ. Мало ли кому в голову взбредёт поквитаться с организацией межгалактических сил, совершить акт саботажа и отключить защитные поля изнутри. Виновника, безусловно, поймают, арестуют, но последствия окажутся печальными: более хитроумные злыдни, приверженцы хаоса, получат звоночек, что вопреки легендам крепость Порядка далека от идеала и можно смело нападать.
…Два генерала столкнулись в коридоре. Один посмотрел на второго, второй посмотрел на одного. Оба измерили друг друга заинтересованными взглядами, прошлись глазами по погонам, по медалям.
- Генерал… Варгус. Не так ли? Точно генерал!
Вояка лет за пятьдесят, потрепанный в боях, с крупными рябыми руками, с грубой кожей и такой же грубой щетиной, пожал руку вояке за шестьдесят.
- Так точно, генерал Рашше! Вы не обознались…
Неожиданно замутился разговор, что называется – дружный. С улыбочками, с хохмами, со всем тем, что высоко ценится в военные часы.
- Надеюсь, вы успели ознакомиться с нововведениями. Совсем недавно отменили практику оформления карантинных сертификатов на ввезенную импортную продукцию. Руководство не волнует смертность от инфекций. Андроидам нужен рабочий материал, и мы – тот самый материал… - Варгус, кажется, отчаялся, но вот господин Рашше оказался чуть меньшим пессимистом, достойно переносящим весь служебный климат и предпочитающим целиком полагаться на дипломатию.
- Честно говоря, для меня это давно не открытие. Игра на сильных качествах – вот что убережёт справедливость. Пока нет живых законов, есть вымирающие принципы. Вымрут принципы – не станет и нас. Кто тогда позаботится о том, чтобы Совет себя оправдывал? Кто, если не мы!
Варгус согласился с Рашше.
- Верно говорите… - но добавил чуть-чуть от себя, - Да вот только голых слов маловато. Нужно действовать!
…Впереди, до терминала, где хранились боеприпасы, ещё несколько метров ярко освещённого узкого коридора с треугольными лампами на потолке и иллюминаторами, дающими потрясающие виды на космос. Генералам было приказано тщательным образом пересчитать/перепроверить оружие, за чем, собственно, они и пошли туда.
Обстановка, где этикет и порядок соблюдались безукоризненно, во всяких мелочах, не давала расслабляться. Переутомление, почасту влиявшее на результаты деятельности, копилось и копилось изо дня в день, а чувство слабости росло. Но пока Стражи справляются, Совет не спешит приписывать усталость к проблемам. На плохой конец состав “омолодят” (сменят некоторых, достигших пожилого возраста).
…Тем временем в нескольких милях от станции Стражей.
Лорд Шрейден вздумал поколебать длительно досаждавшую ему империю Порядка. План пробиться сквозь энергетическое поле был взвешен и выношен. Изучение артефакта энгелов не прошло даром. На злодея посыпался град приятных открытий, в числе которых – высокая сопротивляемость ИФФИЛСА любым внешним силам, а также его бронебойность.
От ИФФИЛСА можно отколоть кусочек, чтобы тот развился и вырос, либо, чтобы проапгрейдить им лазерную пушку, использовать камень в качестве усилителя огневой мощи.
“Вы вспомните меня во след погасшим звездам и завопите…” – Лорду Шрейдену не терпелось выяснить, как волшебная находка покажет себя на поле брани. Без малейшего признака поспешности и суеты террорист активировал артиллерийскую систему и прицелился. Спустя полминуты слитно громыхнули сразу несколько пушек и силовое поле, годами окружавшее базу, замигало. Это означало – оно скоро отключится.
Ещё через миг случился подрыв модуля. Последовало самопроизвольное срабатывание датчиков, сирен…
Внутри базы.
Генералы вдруг остановились. Их слух пронзил знакомый и всегда раздражающий автоматизированный голос, приказавший всему персоналу немедленно вооружиться. Варгус и Рашше, которые не были готовы ни к чему подобному, перекинулись парой тупых шуток и ускорили шаг. Отныне терминал нужен им, как никогда ранее!
На других уровнях станции билась неясная тревога. Солдаты, поставленные в известность о контратаке Совета, возмутились, что, кроме них, к защите подключены новички. Жестоко и неразумно отправлять незрелых, считали они. Но их мнения на этот счёт никто не спрашивал – империя Порядка держится на резиньяции, а резиньяция вскармливает веру.
- Если погибнем, наши семьи будут оповещены, я надеюсь. Кто знает, что на уме у железяк… - облачаясь в зелёную экипировку, бойцы разглагольствовали. Это здорово помогало сбивать страх.
- Не прими за оскорбление, Парки. Но когда ты так говоришь, меня посещает мысль, будто ты первый день здесь и, типа, не шаришь во всей этой кухне. Чиновники – издержки нашей же трансакции. Пройдёт ещё несколько эпох и человек научится не создавать себе проблем. Ну, а до тех пор будем мучиться, и пожимать свои же плоды!
…Чтобы пробиться на территорию Стражей, минуя барьеры, Лорд без сожалений пожертвовал судном – позволил его разбомбить, а сам выстрелил гарпуном с привязанной к нему энергетической веревкой, светящейся синим, и ловко по ней переместился.
В чём зеддерианец был особенно талантлив? Разумеется, в готовности отказываться от одного во имя другого. Так он отказался от своей родни, от своих друзей, вычеркнул из жизни всё, что его окружало, всё, что связывало с Зеддером. И сколько бы Лорд ни жалел о сделанном выборе, собственную природу не изменишь. Предательство засело у Эддора Вэйда в крови. Навсегда!
“Вы вспомните меня во след…”
Варгус и Рашше, наконец-то дотопавшие до терминала, внезапно столкнулись с вторженцем, который как раз стоял напротив контейнеров, забитых снаряжением, и размышлял, что разумней прихватить, а что лучше оставить. Противников разделяло три метра! Далеко не боевой имидж генералишек вызвал у Шрейдена смех, даже гогот… Он ожидал всякого, пока сюда шёл, в душе надеялся на достойное противодействие, где у врага будет хотя бы один шанс из тысячи. Но надежды рассыпались в прах, как только один из парочки, господин Варгус, попросил незнакомца о помиловании. Само собой, Лорд к трусу не прислушался, и блестящие металлические сюко выросли в длину. На обеих руках!
Щепотка садизма и ярости в аккурат доспехам предателя, когда требуется кого-нибудь прирезать…
Меж тем! Бойцы Порядка носились по всем уровням базы, жёстко держа винтовки, с наклоном вперёд. Компьютерный голос трубил в столовой, отзываясь то в лифтах, то в помещениях с подъемными платформами.
Серьёзный градус волнения – когда шутят, но самим не до шуток. Прикалываться, чтобы скрыть неуверенность, принято в среде военнослужащих. Парки, не думавший, что когда-то наступит подобное, что Совету, могущественному, властному, придётся защищать своё имущество, ощущал себя болванчиком, безуспешно гоняющимся за чужой тачкой, разгребающим чей-то залежавшийся мусор. Товарищ поддерживал, как мог, вынуждая Парки не косить под слабака. Иногда у него получалось, а иногда – нет. Только бы сейчас Парки не разнылся, обвиняя в своей судьбе Совет и Чиновников.
…Лорд Шрейден, к тому мигу, закончил с генералами. Точнее… покончил. Оба, и Варгус, и Рошше, обильно умылись своей кровью. Черная, стекающая на пол из проколотых сюко черепов, кровь медленно и красиво сочилась. Повернувшись к выходу, убийца не обошёл трупы, как, возможно, стоило бы, а фамильярно на них наступил.
Всё примеченное “вкусное” оружие было успешно телепортировано. Оставалось последнее: встретиться с хозяевами, хорошенько наподдать лиге Порядка, чтобы по возвращению не потерпеть афронт от Дарейдаса, а получить похвалу + добиться разрешения на дальнейшее уничтожение опорных пунктов Совета.
Похвала… это крайне приятно!
Заметив впереди движущуюся “статую в доспехах”, статую, которая только что сняла с ножей-вил чью-то костную структуру, бойцы заорали в одну глотку:
- Стреляем!
В тот же момент открылся прямой огонь по мишени, не попытавшейся ни удрать, ни засесть в укрытии. Лорд Шрейден целиком полагался на артефакт, а артефакт – целиком полагался на Шрейдена. Из них и правда вышла отличная команда. Они сумели продемонстрировать невиданную силу, вколотив в гроб целое подразделение.
Снарядики, вышедшие из каналов стволов, замедлились в воздухе, приостановились. Затем пули рассыпались. Огорошенные Стражи гадали, чем это могло быть, если не магией?
- Отлично, голубки. Теперь мой черёд!
Внутрь нас Бог поместил источник потенциала, гейзер света, и если мы будем не забывать периодически черпать из него, мы принесём награду Его Царству. Приблизимся к Нему, и Господь раскроет наш потенциал. Не будем терять веру в искупительную жертву за наши грехи, за то, что делает нас теми, кем мы являемся.
1…2…3
Шрейден выпускает Иффилс из рук. Артефакт плавно взлетает. Не падает. Держится в воздухе…
Неисповедимые пути Провидения, ведущие в рай, перекликаются с тропами ада. И, встав рано поутру, мы пойдем на то место, о котором уведомил Господь, ибо мы провинились.
4…5…6
Не зная, чего ожидать, бежать или оставаться на месте, сохранять спокойствие или начинать паниковать, Стражи Порядка обратились к своим идолам. Все они перекрестились.
Небо слушается Бога, помещает душу в тело, чтобы жизнь, беснуясь, вертела нами. Чтобы Неисповедимость торила к смирению и вере, А всуе раздавала страданья, потери.
7…8…9
Чем страшен Иффилс? Тем, что не оставляет после себя ничего. Ровным счётом…
Вансхайм поближе познакомился с магическим камнем (пожалуй, слишком близко), и где он теперь? Земля чудом спаслась, но от стирания её уберег полуэнгел. Иффилс образовывал вокруг себя фиолетовое облако, безопасное только для Лорда. Для всех остальных оно было губительно.
Небо слушается Бога…
10………
Рождаясь, облачко быстро вырастало и меняло оттенок с наиболее светлого на более темный. Облачко… проворно метнулось в направлении Стражей!
Мы принесём награду Его Царству
И с солдатами произошло то, что мгновения назад сталось с пулями: их тела раскрошились, исчезли…
Всуе страданья!
Ни крови, ни запаха! Адептов Порядка будто бы и не было…
Вот что называется - чистое убийство.
…уведомил Господь
Ну, а дальше всё пошло по накатанной шрейденовской схеме: злодей с блестящей, хромированной пластиной на броне, с покрывающим её синим нарядом и с тёмно-синим плащом, висящим за спиной, медленно плёлся за артефактом, тогда как артефакт вёл хозяина к выходному шлюзу, попутно измельчая стены, дробя потолки, стирая космо-станцию…
“Добро берёт количеством, а тьма берёт силой. Количество ничто, когда имеется сила”.
Чтобы нанести существенный ущерб Системе Порядка, Шрейдену придётся нехило постараться. Уничтожить не одну базу, а как минимум двести таких баз! С Иффилсом проблем возникнуть не должно. Многие миллионы и тысячи лет камень принадлежал гильдии Энгелов, оставаясь атрибутом, необязательной вещицей, от которой не жалко избавиться. Но у Иффилса была душа. Душа, жаждущая мщения за все эти насмешки, за пренебрежительность, допущенную “небом”! Вероятно, потому артефакт столь часто примыкал к порождениям тьмы, к негодяям и демонам, столь часто похищался.
Создавая душу, заведомо обречённую на муки неволи, Илифия, увы, подрастеряла-подрастратила свою предусмотрительность. Как это бывает, когда из-за просчётов богов страдают смертные, также и из-за опрометчивых заигрываний Илифии с жизнью погибли все её ученицы (кроме Элль), погибла она сама и много-много смертных пали жертвами мстительности Иффилса!
ИФФИЛС. ИФФИЛС. ИФФИЛС. ИФФИЛС … ИФФИЛС!
“Звёзды над нами ярко горят. Но вдруг все пятна погасли подряд.
Теперь моё возвращение можно считать официально подтверждённым. Камеры наверняка засекли моё присутствие, а запись передали в их основной штаб.
И я даже рад такому повороту…Пусть боятся. Пусть трясутся. Пусть содрогаются.
Нынешние поколения ожидает постыдная участь Старых Богов, если не присягнут, если не признают во мне вседержителя, единственного славного!
И нет… это не гордыня. Это – несомненность. Я открыл век технологий в своём родном мире… И пускай Зеддера ныне не существует, пускай земли его сглоданы нещадной радиацией, а под землёй вожжаться мутированные черви, дом есть дом, мы с ним одноутробны. И нет ничего священнее дома во всей вселенной, во всём всевидящем, всезнающем космосе.
Нет ничего …”
……………………………….Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die………..
Команда супергероев находилась в сетях страшной опасности. Любые попытки разгадать головоломку, решить ребус зла проваливались с грохотом. Джерри уже не помогал его интеллект. Совокупность процессов, процедур и методов приобретения знаний о явлениях и закономерностях объективного мира приносила пользу в куче других ситуаций, но в этой ощущалась всего лишь довеском. Ненужным приложением, кое-как оправдывающим сомнительный стаж Сайкса и остальных, подобных ему, изобычливых рехнутых старшекурсников, которые смотрят сычом на всё, что не относится к их сфере деятельности.
Технэк оказался угрозой, потому что (как сказал сам ИИ) произошёл разворот комплекса программ, обеспечивающий управление аппаратными средствами компьютера. Кто-то, у кого, видимо, изначально имелся доступ к ИИ, вторгся в операционную систему и захватил управление. А поскольку судно тесно связано с ИИ, получает команды от Технэка, предано Технэку и является неделимой составной частью Технэка (по сути, корабль – сам Технэк), с недавних пор от воли удалённо управляющего зависит жизнь героев, их дальнейший путь к сердцу тьмы и сердцу света. Как невидимый противник захочет, так сюжет и повернётся. И тот факт, что они пока целы и невредимы, конкретно озадачивал.
Киборги (и Спаун, и оригинальный Технэк) отстранились. Киборги больше не хозяйничали. ИИ будто бы налил сто грамм печали и залпом выпил их, а затем ещё сто грамм, и ещё… и так без остановки, пока его не развезло, пока не окосел печалью.
- Простите меня. Я должен был предвидеть, что программное обеспечение могут использовать против вас, и предпринять меры… Но я подвёл нас всех, и теперь не смею ручаться, смогу ли я простить себя, принять себя… Сможет ли меня принять цивилизация! Я ведь не живу, а симулирую… - сформированный обманом, Технэк подменивает правду, а не несёт в мир правоту. Жульничество и полуложь, для кого-то сладкая, но не без дегтишка, Технэк зависим от первоначального уровня понимания происходящих событий и поступающей информации. И ему ни за что не избавиться от этой зависимости.
ИИ изменился.
В лучшую ли?
Да
Были ли случившиеся изменения кардинальными?
Нет.
…Кибернетическая жизнь неуклонно развивается, технологии не стоят на месте. Несколько лет назад земляне обрели опыт воскрешения, влагая погибшим военным чужепланетные имплантаты. История Пола Макдауэла, первого прооперированного, в памяти у всех по сю пору. Технэк не только навредил “третьей от Солнца”, но и очень ей помог.
Люди, издали казавшиеся такими примитивными, много чему научились…
Весь этот час Водяная Нимфа терпеливо наблюдала за протяжным депресняком своего друга-робота, но чаша терпения переполнилась и Элль почти крикнула:
- Киснуть не время: сначала крестовый поход, потом уже дамские слабости! К тому же… раз нас ещё не вышвырнули за борт, может быть, не всё столь ужасно, как нам представляется? Кто знает, что на умишке у взломщика! Ну, а мы не знаем даже, кто он такой, и для чего взломал тебя! А вдруг цели у этого господина икс вполне себе благие и мы только дёргаемся зря… такое ведь возможно?
Относительно последнего у ИИ имелись серьезные сомнения, о которых он не решался сообщить. Компьютер считал, что команда обязана прийти к этому сама. Ну, а до тех пор они в лапах опасности.
Смерть села им на хвост и крепко уцепилась… Смерть отстанет только, если приглядит кого-нибудь милее. А ежели не приглядит, то костюмную кирджалию прижмёт воздаяние, ибо не все из них заслуживают приобщения к Раю. Кто-то отчаянно скрывается, прячет то, что не следует видеть товарищам…
Even inveterate criminals have secrets – only air bubbles hidden in dirt at an ocean bottom. Sometimes the earthquake is required, and at times it is enough to dive and povoroshit benthonic silt – secrets by the nature aspire on a surface, escape. Marisha Pessl . Night cinema
(Даже у закоренелых преступников тайны – лишь воздушные пузыри, сокрытые в грязи на дне океана. Порой требуется землетрясение, а порой достаточно нырнуть и поворошить придонный ил – тайны по природе своей стремятся на поверхность, вырываются. Мариша Пессл. Ночное кино)
…Огонёк проснулась относительно недавно, однако, поднялась с кровати не сразу. Ещё полчасика поёрзала.
Её пытала совесть, её покою мешал стыд. Иллюзия, безмятежная, как
вода из холодного озера: в ней нету рии, Назаниль не прыгнул из окна, а она не поссорилась с родителями… Пожалуй, это было бы слишком прекрасно! И внезапно, вместо выхода слез, разражаясь знаменитым элегическим дистихом…
“Я - Эмилайн Тёрнер. Моя жизнь - сущий ад, но я не привыкла ни на что жаловаться” – душонка проманеженной набухла рутинёрскими старыми “секретами”. Неистовство, жестокость, озлобление… всё худшее враз ожило, вступило в активную фазу. Но коли Огонёк пообещала не пересекать рамки, дала голову на отрез, что напредки не станет соскакивать с петель из-за пустяков, обязалась удерживать дар рии на цепи, а пользоваться даром исключительно в сражениях, то в её сенсибельном женском пассаже самоограничения – прекрасный вариант, если все прочие способы испробованы и занесены в реестр тщет и бесполезностей.
“Я - Эмилайн Тёрнер…” – Огонёк одела тапочки, не стала обуваться в сапоги, и вышла в коридор, где, к приятному удивлению, стоял Миркур. Классически задумчивый, до гробового мирный, британец попросил Эми проследовать за ним, но лишь после того, как трудная ученица пристала с вопросами.
- Признаюсь, я потратила всю ночь на размышления относимо вашей мотивации мне помогать, но ни на йоту не приблизилась к разгадке.
Раньше я придерживалась мнения, что вы делаете всё это, рискуете здоровьем, выступая в роли моей бонны, подставляетесь под удар, как идиот, хотя вы и не такой, тратите на меня ингредиенты, жертвуете собственным удобством и удобством всех остальных, сугубо для всеобщего спасения, как заведено у добрых магов. Но сейчас я смотрю вам в глаза, смотрю, не отрываясь, и понимаю, что, спасая меня от себя самой, вы руководствуетесь куда более личными, тонкими мотивами… - увлечённая поисками правды, она была настойчива, как никогда ещё, и не собиралась отступать, - Так вот. Я бы предпочла о них узнать. И чем скорее это произойдёт, тем будет лучше. Для всех. Вы убережёте свою стальную спиритическую честь от надобности держать меня за ведомую мартышку, ну, а я прекращу притворяться, что мне по душе быть объектом чьего-то чужого замаливания. Полно скрытничать, расскажите всё по порядку, и тогда, возможно, я взгляну на ситуацию под другим углом, и тогда наша ругань не будет выезжать на сухом контрасте, а вся ненормативная помпезная лексика благополучно выветрится из моего лексикона. Представьте, чего вы могли бы добиться, если бы решились. Смена режима вам только на руку…
Болтунья и сама не заметила, как поставила ментора в неловкость, из которой чертовски сложно выдраться, от которой не отмыться, не запачкавшись настолько, что из-за грязи не будет видно лица. Миркур в отчаянии попытался отвязаться от Эми, отвлекающей его от более важных занятий. “Упрямый характер проявляется практически с младенчества и с того же возраста такого человека все норовят переупрямить, но ни у кого не получается”.
Доктор, конечно же, стал всё отрицать:
- Нет-нет. Ты заблуждаешься. Оплошливо приплетать сюда предвзятость. Развивать в тебе самоконтроль и одновременно направлять тебя – моя работа, потому что Хайнстон доверяет легендам, одна из которых гласит, что рии чуть ли не единственные создания во вселенной, которым по силам победить Себастьяна Дарейдаса и тем самым отменить деспотическое правление смордов, поставить конец тирании. Ты можешь понадобиться…
Сколько бы сладкоречивости не исстрачивал Фрэндж в сырой надежде ульнуть от откровений, все его успехи – сплошной шиш с прицепом. Ни хрена, ни моркови. Эми наседала, подминая волю чародея под себя. Её образу не хватало только ножа, приставленного к горлу, и нательной живописи.
- Послушайте, у вас золотые руки, вы лекарь от бога, вы вне конкуренции в волшебном ремесле, что не отменяет вашего неумения лгать. Но это и не страшно ведь! Невозможно быть идеальным во всём.
Хотя, надо сказать, вы максимально к этому приблизились!
Тут Фрэндж почувствовал, что его лишили права выбора. Такое приключилось с ним впервые – когда он мог отказать, а, в итоге, сдался без боя. Сыграл в поддавки = заигрался.
Прежде чем окунуться в болезненную для себя тему, волшебник вспомнил цитату одного китайского философа “мы сами порождаем своих демонов”, и из-за страха допустить повторную ошибку, из-за успеха, убегающего от него, как горизонт, из-за волны замороженных волеизъявлений перешагнул через себя и вышел за пределы комфорта. Цитату эту колдун повторил. В мыслях, не вслух.
- Ты уверена, что хочешь знать обо мне? Обо всех причинах всех явлений, связывающих нас! О моих мотивах, о том, кем я был раньше и что я вытворял… и как многие люди пострадали из-за меня.
Эми с трудом верилось, что на редкость благородный господин, такой, как Доктор Фрэндж, воспитанный, интеллигентный мужчина, мог быть инициатором чужих бед и несчастий. Своё удивление героиня выразила ярко. У неё не только взгляд поменялся. У неё поменялась вся внешность! Из бойкой и подвижной Эми превратилась в пассивную и вялую. Вряд ли бы экс-полицейская узнала бы себя, посмотрев в зеркало.
- Пострадали? Вы не шутите?
Вместо слов Миркур прибег к действию: широкий взмах мантией, за которым последовало заклинание, временно освобождающее души от тел, эпилептически мелькнул перед Эми. Через серию мгновений, которым суждено остаться в перистиле памяти и закостенеть, её дух отделился, оторвался, расторг контракт с плотью, и здательница древнего огня упорхнула сквозь стены корабля, сквозь бесцеремонный, зоркий космос, омываемый со всех сторон затерявшейся в праздниках неряшливой жизнью.
Настроение Эмилайн, её нутро, её массированное влиятельное чувствие, умчалось в духарную кругосветку. В чёрную весёлость с беленькими точками – так поначалу обманывалась рии. Но чем больше её отдаляло, тем гуще Миркур раскушал, что его магнетически притягивает к этому обрыву. К неиспорченной, но раненой душе его стажёрки, отношения с которой напоминали отношения с непослушной дочерью.
“Космос фотогеничен. Более того, от него веет прекрасностью и воодушевлением. Космос не побуждает к ревности или к желанию стать таким же, как он, но заставляет восхищаться, возводить в перл творения всё считающееся гадким и порочным. И восхищение это чистое. Чище его ничего нет”.
Планета Земля. Англия.
Известная Бетлемская королевская больница, расположенная в Лондоне, первоначальное название которой - госпиталь святой Марии Вифлеемской, психиатрическая клиника в Лондоне, открылась в тысяча триста тридцать седьмом.
“Бедлам”, её искаженный вариант, стало именем нарицательным, сначала - синонимом сумасшедшего дома, а позже - словом для обозначения крайней неразберихи и беспорядка по вине событий шестнадцатого века.
Эмилайн и Миркура переместило в Лондон. Черноволосая, кстати говоря, не сразу догнала, что находится на родной планете не в полноценном физическом виде и что её оболочка осталась куковать на корабле. Фрэндж успокоил свою сопутешественницу, пояснив, что в данном “режиме” один час занимает всего лишь миг “режима” во плоти и что, когда они вернутся, её тело ещё не успеет грохнуться. Максимум заработает ушиб позвоночника, но и то, лишь при условии, если падение будет неудачным.
Оглядываясь со страшным увлечением, Эми, в итоге, не выдержала и спросила учителя. Любопытство вылилось рекой.
- Странно, я никогда не была на этом месте… Где мы?
Фрэндж считал, что Тёрнер со своим продвинутым умишком и интуицией выше классически-женской должна была просечь характерные детали лондонской формации. Но этого, увы, так и не случилось. Очевидно, маг переоценил её талант узнавать с полувзгляда. Ему пришлось ответить, хоть и неохотно.
- Мы на моей родине. Здесь я вырос, получил начальное образование в дорогой частной школе. С раннего детства мечтал стать хирургом, подобно деду и отцу… - рассказ Фрэнджа, начавшийся медлительно, прохладно, внезапно оброс новыми приметными подробностями, что прибавило ему смысла и доступности, - Но, к несчастью, судьба связала меня с Зелёными Беретами. Прослужил несколько лет, пока не получил серьезное ранение, ну, а дальше, вместо того, чтобы духовно и интеллектуально прогрессировать, я застрял в военном бизнесе… Это меня и испортило.
Мир вокруг, отнюдь, не был наполнен множеством звуков, ощущений и красок. Лондон был черно-белым и смазанным, как на старой-старой фотографии. Это не удивило Эми, потому что она знала – они здесь не находятся. Они – зрители, зрительствующие фильм. Как только на экране всплывут знаменитые финальные титры, их здесь уже не будет. “Забудется дороговизна билета - забудется и сам сеанс”.
(Вифлеемский орден или Орден с красной звездой на синем - католический военный орден XI—XV веков)
Огонёк шла за Доктором Фрэнджем, не отставая. Шаг в шаг по ровной дорожке. Обеспокоенный чем-то очень значимым, волшебник бормотал всякую нелепицу. Идущих никто не видел, никто не замечал. Они были призраками для реального мира, а реальный мир был призрачен для них.
Эми не покидало мерзостное чувство скорого разочарования в профессоре. Магистр мистических наук предупреждал, мол, увиденное перевернёт её устоявшиеся представления о нём и, возможно, обо всём человечестве. Ученица ответно сообщила, что ей нечего “переворачивать”, что она по личному опыту узнала, какие люди скоты, добавив щепоть удобной самокритики.
Спустя пять минут…
По первым впечатлениям, полученным на входе, Вифлеем – козырное учреждение психиатрического профиля. Психушкой назвать язык не повернётся. Эмилайн видела настоящие психушки. Там всё совсем не так, оттуда хочется сбежать, а в Вифлееме она бы согласилась задержаться (при условии, если не будут травить препаратами и разрешат включать телек по ночам).
Фрэндж прошел сквозь санитарку, а Эми, повторяя выходку, прошла через врача. “Немного наглости не помешает, если играешь в игру, чей принцип не в победе”.
Первый этаж и второй… чужестранцы остановились на третьем. Именно там, по увещанию волшебника, в дальней палате кроются все объяснения, все отгадки. Когда призраки дошли до конца коридора, то… оба удивились. В изоляторе никого не было.
На белом столике лежала гора скомканных бумажек. Эми интереса ради посмотрела на верхнюю из них. Там было накарябано слово из семи букв -
(любимый)
Невзирая на сомнительную читабельность почерка, Огонёк моментально просекла, какими страстями страдал пациент. Или пациентка…
Вифлеем очень щедр и очень терпелив. Он источал заботу ко всем, кого тут держали. Психов изредка выводили гулять. Для них подышать свежим воздухом было радостью, праздником!
Исхудалая, бледнокожая женщина с длиннющими волосами по колено, закрывающими страшное лицо, долгомученица, чей потерянный вид - отрава смертельнее желез тайпана, и содержит яд, от которого не придумано сыворотки, задрала голову и заорала во всю мочь. Персонал отреагировал быстро: трое мускулистых бугаёв, бдительно следивших за больными, заломили руки крикунье и попросили по-хорошему вернуться в изолятор. В первый раз попросили, а во второй – применили насилие.
Её отсутствующий живот был чуть прикрыт грязной измызганной и дырявой рубахой, бывшей когда-то - века назад - белой. Изо рта то и дело выглядывал язык, и дыхание тяжелое… Дыхание слышно за милю.
Эми наблюдала, как над пациенткой почти издевались, как трепали шевелюру, как сопровождали пиночками в спину, но поделать ничего не могла. Не имея плоти, невозможно вмешаться…
Женщина, как приметила Тёрнер, постоянно пыталась договорить. Пыталась, пыталась и… (!!!) таки смогла закончить предложение.
- Позовите Фрэнджа! Фрэнджа позовите! Позовите же… ну… позовите! – вот что выходило изо рта ненормальной, помимо языка. Она звала Миркура, кликала “любимого”, и совершенно не давала себе отчета, что его нет здесь. Нету в клинике, нету на Земле.
- Боже мой… кто это? – подружка мага вылупилась, обмозолила глаза. Она хотела оторваться, но не могла и не сможет, пока не получит всю правду.
Отгадки, объяснения…
Волшебник раскрылся в совершенно новом свете, о котором Эми предпочла бы не знать. В отвратительном свете…
- Будучи мужем и отцом, я завёл роман на стороне. Это случилось за год до гибели Венонны и Гэйнор. Секретарша из Уэст-Джордана, положившая на меня глаз, во время моей работы в частной военной компании, провела со мной несколько бурных ночей, вечеров… А когда я ей признался, что женат и не собираюсь бросать семью ради неё, она устроила скандал и пригрозила передать Гэйнор весточку. В те годы я пользовался данным мне полномочием, творя несправедливость… - призрак (Доктор Фрэндж) повесил голову, повесил нос и поник. До того, как досказать, он где-то четырежды стряхнул со лба чёлку, - Я купил закон, купил докторов и упёк любовницу в клинику, где ей сходу влепили пару фиктивных диагнозов, считай, наугад, и придумали достоверную легенду. Сумасшедшим принято не верить. Асселина Бреслин продержалась в рассудке не больше полумесяца. Лекарства, так называемые транквилизаторы от стресса, увы, не совершенствуют наш мозг. Спокойствие, заторможенность и безразличие становятся вечными спутниками. Личность разрушается, и… боюсь, Асселину уже не вернуть. Человек, которым была Асселина, зачёркнут, исключён из общества.
Глядя на Эми, Фрэндж не ленился повторять, как ему жаль и как ему стыдно за себя. Дабы избавиться от доканывающих, липучих догадок, Огонёк зашла в палату экс-любовницы ментора и… всё осмотрела. Внимательно. Вскоре туда зашёл и Фрэндж. Бреслин содрогалась в колючих конвульсиях, забившись в углу, пробуя достать зубами до собственного локтя…
Обидно, что бумажки нельзя было потрогать, чтобы перевернуть и всё прочесть. Но зато Эмилайн обнаружила кое-что важное, кое-что главное, раскрывающее мотивацию Фрэнджа в достаточной степени: на стене висел портрет молодой девушки, девушки, безумно похожей на неё. Те же глаза, тот же носик, а правая и левая сторона губ - идентичны… поразительная близость! В прошлом Асселина Бреслин была копией Эми. Не иначе.
Всё это в совокупности настолько “удовлетворило” запросы Эмилайн Тёрнер, что ей расхотелось знаться с Миркуром Фрэнджем. Человек, которого она бесконечно уважала, ставила в пример, выдавая чуть ли не за образец офицерской чести и служебного долга, стал бесконечно противен, ну, а сама Тёрнер стала слишком строга к тому, кто её воскресил.
- Так вы… Вы… выбрали меня, потому что я… потому что мы с Асселиной как два портрета с одной газетёнки? То есть, для вас я не что иное, как оптимальный способ очистить вашу поганую, вашу грязную совесть? Убедить вас, что вы прекратили быть законченным козлом и всё, что вы делаете, от сортировки учебников до пострижки ногтей, идёт во благо всех живых существ, всех планет и всех вселенных?
Доктор задумался (ни на что вокруг не глядя), потупляя, опуская глаза. В его текущем состоянии, в драматизме, срывающем крышу, можно эпиграммы декламировать. Но вместо этого – уразуметые отказы от прятанья, от прикрывания, от неправильного прошлого в угоду будущему без ложных шагов.
- Я знаю, понадобится время, чтобы ты смогла меня простить… Чтобы я смог простить себя. Я не прошу тебя делать это прямо сейчас. Но дай мне, дай мне, дай мне, дай мне надежду. Только надежду, хотя бы надежду. Ты была моим кислородом. Ты была моим зимним солнцем. С тобой я мог дышать и чувствовать тепло… - похоже, Фрэндж не заметил, как от одного предмета мысли перешёл к другому, в корне противоположному, как из поразительно аристократичного педанта, излучающего нарциссную умственность и научный блеск, превратился в томного лирика…
Ну, а Эми… что Эми? Она просто ушла. Ей не понадобилась помощь с высвобождением из режима “астрал”. Её душа, обладающая мощью, которую ни передать ни письменно, ни устно, отыскала путь самостоятельно.
— Do you love loneliness? — she has asked, propping up cheek hands. — Alone you travel, alone you eat, you sit on occupations away from all.
— I don't love loneliness. Just I don't strike up excess acquaintances — I have told. — That once again not to be disappointed in people. Haruki Murakami . Norwegian wood
(- Любишь одиночество? - спросила она, подпирая руками щеки. - В одиночку путешествуешь, в одиночку ешь, сидишь на занятиях в стороне от всех.
- Я не люблю одиночество. Просто не завожу лишних знакомств, - сказал я. - Чтобы в людях лишний раз не разочаровываться. Харуки Мураками. Норвежский лес)
Everyone who will make attempt to lead full life, to live to feel life is doomed to be misunderstood and to stand constantly disappointment in the relationship with other people. Aldington Richard
(Всякий, кто сделает попытку жить полной жизнью, жить ради того, чтобы ощущать жизнь, обречен быть непонятым и терпеть постоянно разочарование в своих взаимоотношениях с другими людьми. Олдингтон Ричард)
The lie proceeding from lips of the person characterizes him more than the Pravda. Robert Heinlein " For love " is enough to develop time
(Ложь, исходящая из уст человека, характеризует его в большей степени, чем "правда". Развернуть Роберт Хайнлайн «Достаточно времени для любви»)
…Всё случилось так, как прогнозировал Миркур: Эмилайн не успела упасть. Но, вернувшись в тело, она еле удержалась. Затем, когда мыслишки пришли в норму, на десятой секунде мерного покачивания ртом, Огонёк принялась бродить по кораблю, в поисках учителя, чтобы задать ему звону, ну, и заодно попросить закончить с этим глупым нянченьем. “Покровительство, в котором не нуждаются – плохое покровительство”.
…Лицо Фрэнджа тонуло в ладонях. Волшебник сидел в лаборатории, обиженный непонятно на что/на кого. Ему было лень канителиться с пробирками, возможно, впервые. Желания, руководившие на протяжении всего чудного путешествия, выпали из трапа характера Верховного мага Земли, главного защитника своей планеты от потайных мистических угроз. Фрэндж забросил старые стремления, даровавшие почтеннейший смысл, и запропал в мандраже, зацементировался в трепете, замер… как замерло всё внутри него, и Док спросил у самого себя – получится ли? Выйдет ли? Насколько силён его азарт вернуть доверие “второй Асселины”?
………………………………. Obey or die . Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die. Obey or die………..
…Тем временем Призрачный Воин и Крэйт беззаботно балагурили, пересыпая свой диалог шутками. Сейчас не самое подходящее время для таких настроений, сделала замечание Нимфа, что, в общем, не остановило поток здравой иронии. Участь спасителей вселенной, сказать прямо, незавидна: трудно подыскать свободную минутку, а ещё труднее выглядеть при этом органично, не скатываясь в фарс.
Неудивительно, что в глазах акванки эти двое оставались большими детьми.
…Технэк, признавший себя едва ли не главной опасностью, попросил друзей не паниковать, произнеся цитату о важности спокойствия. Джерри Сайкс надеялся, что всё обойдётся и лица, которые их намеренно пугают, в итоге, окажутся сторонниками политики Порядка, ну, или же просто хорошими парнями, мелодично дрейфующими в космосе. Разумеется, сынишке генерала придётся запастись терпением, проследить за дальнейшим ходом... и уповать на лучшее... Да, уповать на лучшее...
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 196; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!