Глава 5 - ПОСЛЕ УБИЙСТВА АЛЕКСАНДРА II 17 страница
И петербургские журналы «Рассвет» (1879-1882) и «Русский еврей» шли уже по этому направлению[599]. Они усилили влечение еврейской молодёжи к изучению еврейского прошлого и нынешней жизни. В конце 70-х-начале 80-х возник водораздел между космополитическим и национальным направлениями в российском еврействе[600]. «В сущности руководители «Рассвета» уже не верили в истину ассимиляции... «Рассвет», сам того не сознавая, шёл по пути... к пробуждению национального самосознания... ярко выраженный национальный уклон... иллюзии русификации... рассеива[лись]»[601].
К тому настраивал и общий европейский исторический фон второй половины XIX в.: бурное польское восстание, в боях объединение Италии, затем и Германии, затем и балканских славян. Везде накалялась и торжествовала национальная идея. И, очевидно, направление это продолжало бы крепнуть в еврейской интеллигенции и без событий 1881-82.
Тем временем, за те же 70-е годы, менялось и отношение к евреям русского общества, в высшем взлёте александровских реформ - самое благожелательное. Немало насторожили русское общество публикации Брафмана, принятые весьма серьёзно.
А ещё совпало, что в 1860 в Париже был создан громогласно Всемирный Еврейский Союз (Alliance Israélite Universelle) - «с целью защиты интересов еврейства» всего мира, с Центральным Комитетом (во главе которого вскоре стал Адольф Кремье)[602]. «Недостаточно осведомлённый... о положении евреев в России», Всемирный Еврейский Союз «стал интересоваться русским еврейством», и вскоре «стал работать в пользу евреев в России с большим постоянством». Союз не имел отделов в России и «не функционировал в её пределах». Кроме работы благотворительной и просветительной, Союз не раз обращался непосредственно к правительству России, заступаясь за русских евреев, хотя часто и невпопад. (Как в 1866: чтобы не был казнён обвинённый в поджоге с политической целью Ицка Бородай, - а он и не был приговорён к смерти, а другие прикосновенные к делу евреи были и без ходатайства оправданы; или протестовал Кремье против переселения евреев на Кавказ и на Амур - а такого и намерения у русского правительства не было; в 1869 - что евреев преследуют в Петербурге[603], - но этого не было; и жаловался президенту США на предполагаемые им гонения на саму еврейскую веру со стороны российского правительства.) Между тем новосозданный Альянс (с эмблемой Моисеевых скрижалей над земным шаром), по донесению русского посла из Парижа уже пользовался «чрезвычайным влиянием на еврейское общество во всех государствах». Всё это - насторожило не только русское правительство, но и русское общество. Усиленно агитировал против Всемирного Еврейского Союза и Яков Брафман. Он утверждал, что Альянс, «как и все еврейские общества, носит характер двуличия (его официальные документы говорят правительству одно, а секретные - другое)», что Альянс имеет задачей «ограждать иудейство от гибельного для него влияния христианской цивилизации»[604]. (Рикошетом падали обвинения и на ОПЕ - «Общество для распространения просвещения между евреями в России», созданное в 1863: что оно имеет своей задачей «достижение и укрепление всемирной еврейской солидарности и кастовой замкнутости»[605].)
|
|
|
|
|
|
Опасения против Альянса питались и первоначальным, столь эмоциональным, воззванием организаторов Альянса «к еврейству всех стран», и подделками. По поводу еврейского единения там звучало: «Евреи!.. Если вы верите, что Союз для вас - благо, что, составляя часть различных народов, вы тем не менее можете иметь общие чувства, желания и надежды... если вы думаете, что ваши разрозненные усилия, добрые намерения и стремления отдельных лиц могли бы стать крупной силой, соединясь в одно целое и идя по одному направлению и к одной цели... поддержите нас вашим сочувствием и содействием»[606].
А позже возник и побочный документ, напечатанный во Франции, - якобы воззвание самого Адольфа Кремье «К евреям вселенной». Очень вероятно, что это - подделка. Не исключено, что это был один из проектов обращения, не принятый организаторами Альянса (однако он попадал в тон обвинениям Брафмана, что у Альянса - скрытые цели): «Мы обитаем в чуждых землях и мы не можем интересоваться переменчивыми интересами этих стран, пока наши собственные нравственные и материальные интересы будут в опасности... еврейское учение должно наполнить весь мiр...». В русской прессе вспыхнула острая перепалка, в завершение которой И. С. Аксаков в своей газете «Русь» заключил, что «вопрос о подложности... воззвания не имеет в настоящем случае особого значения ввиду неподложности высказанных в оном еврейских воззрений и чаяний»[607].
|
|
|
Дореволюционная Еврейская энциклопедия пишет, что с 70-х годов в русской прессе «голоса в защиту евреев стали раздаваться реже... В русском обществе стала укрепляться мысль, будто евреи всех стран объединены крепкой политической организацией, центральное управление которой сосредоточено в Alliance Israélite Universelle»[608]. Так что его создание произвело в России, а может быть и не только в России, реакцию, обратную заданной цели Альянса.
|
|
|
Если создатели Альянса могли бы предвидеть, сколько из-за организации Альянса проистечёт осуждений против еврейской мировой сплочённости и даже обвинений в заговоре - они, может быть, и воздержались бы от него, тем более, что хода европейской истории Альянс не повернул.
После 1874, когда в России новый воинский устав ввёл всеобщую равную мобилизационную повинность, «неприязнь к евреям стала разжигаться в обществе многочисленными статьями по вопросу об уклонении евреев от воинской повинности»[609]. - Обвиняли и Всемирный Еврейский Союз, что он намерен «принять на себя попечение о судьбе молодых евреев, покидающих Россию, в виду обнародования нового закона о воинской повинности» и «пользуясь заграничной поддержкой, евреи будут иметь большую возможность, чем другие подданные, покидать страну». (Вопрос, остро ставший как раз и столетием позже, в 70-е годы XX века...) Кремье ответил, что задача Альянса «бороться с религиозными гонениями», и что Альянс постановил «не оказывать впредь помощи еврею, который пытался бы уклониться от этой повинности» в России, а ещё издать «воззвание к нашим единоверцам в России с тем, чтобы побудить их к точному исполнению всех предписаний нового закона»[610].
Кроме отъезда за границу одним из путей уклонения от воинской повинности было членовредительство. О сотнях горьких случаев его рассказывает из своего опыта достаточно либеральный (до революции, да и во время неё) генерал Деникин, несколько лет в Волынской губернии присутствовавший при медицинском освидетельствовании призывников-евреев - правда, уже в начале XX века, но тем разительней его свидетельство об этих множественных и отчаянных самоувечьях[611].
Как уже отмечено, с того самого 1874 года, воинского устава и образовательных льгот от него, - резко усилился приток евреев в общие, средние и высшие учебные заведения. Скачок этот был очень заметен. И теперь мог выглядеть слишком большим. Из Северо-Западного края ещё раньше раздавался «призыв к ограничению приёма евреев в общие учебные заведения». А в 1875 и министерство народного просвещения указало правительству на «невозможность поместить всех евреев, стремящихся в общие учебные заведения, без стеснения христианского населения»[612].
Прибавим сюда укоризненное свидетельство Г. Аронсона, что и Менделеев в Петербургском университете «проявлял антисемитизм»[613]. Еврейская энциклопедия суммирует всё это как «наступивший в конце 70-х гг. поворот в настроении части русской интеллигенции... отрекшейся от идеалов предыдущего десятилетия, особенно по... еврейскому вопросу»[614].
Однако примечательная черта эпохи состояла в том, что настороженное (но никак не враждебное) отношение к проекту полного еврейского равноправия проявляла пресса, разумеется больше правая, а не круги правительственные. В прессе можно было прочесть: как можно «дать все права гражданства этому... упорно фанатическому племени и допустить его к высшим административным постам! <...> Только образование... и общественный прогресс могу искренне сблизить [евреев] с христианами... Введите их в общую семью цивилизации - и мы первые скажем им слово любви и примирения». «Цивилизация вообще выиграет от этого сближения, которое обещает ей содействие племени умного и энергичного... евреи... придут к убеждению» что пора сбросить иго нетерпимости, к которой привели слишком строгие толкования талмудистов». Или: «Пока образование не приведёт евреев к мысли, что надо жить не только на счёт русского общества, но и для пользы этого общества, до тех пор не может быть и речи о большей равноправности, чем та, которая существует». Или: «если и возможно дарование евреям гражданских прав, то во всяком случае их никак нельзя допускать к таким должностям, «где власти их подчиняется быт христиан, где они могут иметь влияние на администрацию и законодательство христианской страны»[615].
Тон тогдашней российской прессы можно проследить и по уже упомянутому ведущему петербургскому «Голосу»: «русские евреи не могут вообще жаловаться, чтоб русская печать относилась неблагоприятно к их интересам. В большинстве органов русской печати сказывается настроение в пользу уравнения евреев в общегражданских правах»; понятно, «что [евреи] стремятся к расширению своих прав, к уравнению с другими русскими гражданами»; но... «какая это тёмная сила двигает еврейскую молодёжь на безумное поле политической агитации? Отчего это в редком политическом процессе не фигурируют евреи, и непременно в видных ролях?.. Такое явление, как поголовное уклонение евреев от отбывания воинской повинности и как обязательное участие евреев и евреек в каждом политическом процессе, не могут послужить на пользу дела расширения еврейских прав»; «если желаешь иметь права, то предварительно должен доказать на деле, что сумеешь также исполнять и обязанности, неразрывно связанные с правами», «чтоб в отношении к общим государственным и общественным интересам еврейское население не выделялось в таком безвыгодном для себя и крайне мрачном свете»[616].
Но, отмечает Энциклопедия, «несмотря на эту пропаганду, в бюрократических сферах продолжало господствовать сознание, что разрешение еврейского вопроса возможно лишь путём эмансипации: ещё в марте 1880 г. большинство членов «Комиссии по устройству быта евреев» склонялось к мысли о необходимости уравнения евреев в правах с прочим населением»[617]. Воспитанные двумя десятилетиями александровских реформ, бюрократы того царствования были во многом захвачены их победным движением, - и мы уже встречали довольно радикальные - и благожелательные к евреям - предложения в некоторых записках генерал-губернаторов черты оседлости.
Не упустим и новых влиятельных шагов сэра Мозеса Монтефиоре, снова приезжавшего в Россию в 1872; и давления Бенджамина Дизраэли да и Бисмарка на Горчакова на Берлинском конгрессе 1878. Стеснённый Горчаков там оправдывался, что Россия нисколько же не против религиозной свободы и полностью её даёт, но «не следует смешивать религиозную свободу с предоставлением евреям политических и гражданских прав»[618].
Однако в России - обстановка шла именно к ним. С 1880 наступила и «диктатура сердца» Лорис-Меликова - и велики и основательны стали надежды российского еврейства на несомненное, вот уже близкое получение равноправия, канун его.
И в этот-то момент - народовольцы убили Александра II, перешибив в России много либеральных процессов, в том числе и движение к полному уравнению евреев.
Слиозберг отмечает: убили царя в канун Пурима. После серии покушений евреи не удивились тому - но заволновались о будущем[619].
Глава 5 - ПОСЛЕ УБИЙСТВА АЛЕКСАНДРА II
Убийство царя-Освободителя - произвело полное сотрясение народного сознания, - на что и рассчитывали народовольцы, но что, с течением десятилетий, упускалось историками - кем сознательно, кем бессознательно. Что смерти наследников или царей предшествующего века - Алексея Петровича, Ивана Антоновича, Петра III, Павла - насильственны, оставалось даже и неизвестно народу. Убийство 1 марта 1881 вызвало всенародное смятение умов. Для простонародных, и особенно крестьянских, масс - как бы зашатались основы жизни. Опять же, как рассчитывали народовольцы, это не могло не отозваться каким-то взрывом.
И - отозвалось. Но непредсказуемо: еврейскими погромами, в Новороссии и на Украине.
Через 6 недель после цареубийства погромы еврейских лавок, заведений и домов «внезапно с громадной эпидемической силой охватили обширную территорию»[620]. «Действительно... сказались черты стихийного характера... Местные люди, которые по самым различным побуждениям желали расправы с евреями, - они расклеивали призывные прокламации, организовывали основные кадры погромщиков, к которым вскоре добровольно, без всякого увещевания, примыкали сотни людей, увлекаемые общей разгульной атмосферой, лёгкой наживой. В этом было нечто стихийное. Однако... даже разгорячённые спиртными напитками, толпы, совершая грабежи и насилия, направляли свои удары только в одну сторону, в сторону евреев, - разнузданность сразу останавливалась у порога домов христиан»[621].
Первый погром произошёл в Елизаветграде, 15 апреля. «Беспорядки усилились, когда из окрестных селений прибыли крестьяне, чтобы поживиться добром евреев». Сперва войска, по неуверенности, бездействовали, наконец «значительным кавалерийским силам удалось прекратить погром»[622]. «Прибытие свежих войск положило конец погрому»[623]. «Изнасилований и убийств в этом погроме не было»[624]. По другим данным: «один еврей убит. Погром был подавлен 17 апреля войсками, стрелявшими в толпу громил»[625]. - Однако «из Елизаветграда движение перекинулось в соседние селения; в большинстве случаев беспорядки ограничились разгромом шинков». А через неделю погром случился в Ананьевском уезде Одесской губ., затем в самом Ананьеве, «где движение было вызвано неким мещанином, распространявшим слух, будто царь убит евреями, и есть приказание об избиении евреев, но власти это скрывают»[626]. 23 апреля возникла погромная вспышка в Киеве, но вскоре остановлена военными силами. Однако 26 апреля в Киеве разразился новый погром, и ещё на следующий день, и перекинулся на киевские предместья, - и это был самый сильный погром изо всей череды их; но они «обошлись без человеческих жертв»[627]. (Другой том той же Энциклопедии сообщает, напротив, что «несколько евреев было убито»[628].)
После Киева погромы произошли ещё в полусотне поселений Киевской губернии, при этом «имущество евреев подверглось разграблению, а в единичных случаях произошло и избиение». В конце апреля же произошёл погром в Конотопе, «учинённый, главным образом, рабочими и мастеровыми железной дороги и сопровождавшийся одной человеческой жертвой; в Конотопе были случаи самообороны со стороны евреев». Ещё был отголосок киевского погрома в Жмеринке, в «нескольких селениях Черниговской губернии», в начале мая - в местечке Смела, где «он был подавлен прибывшими войсками на другой день» («разграблен... магазин готового платья»). Отголосками в течение мая, ещё и в начале лета погромы вспыхивали в Екатеринославской и Полтавской губерниях, в отдельных местах (Александровск, Ромны, Нежин, Переяславль, Борисов). «Незначительные беспорядки произошли кое-где в Мелитопольском уезде. Были случаи, когда крестьяне тотчас же возмещали евреям убытки»[629].
«Движение в Кишинёве, возникшее было 20 апреля, было подавлено в зародыше»[630]. По всей Белоруссии ни в том, ни в следующих годах погромов не было[631], хотя в Минске возникла паника среди евреев при слухах о погромах в Юго-Западном крае - по полной неожиданности явления[632].
Затем и в Одессе. Именно Одесса, единственная, уже знала в XIX веке еврейские погромы - в 1821, 1859 и 1871 годах. «Это были случайные явления, вызывавшиеся, главным образом, недружелюбием к евреям со стороны местного греческого населения»[633], то есть торговой конкуренцией евреев и греков, в 1871 году - трёхдневный погром сотен еврейских шинков, лавок и домов, но без человеческих жертв.
Об этом погроме подробнее пишет И. Г. Оршанский и свидетельствует, что еврейское имущество именно уничтожалось: кучи часов от ювелира - не воровали, а выносили на мостовую и разбивали. Он соглашается, что «нерв» погрома был - вражда к евреям со стороны греков-купцов, особенно вследствие того, что после Крымской войны одесские евреи отбили у греков торговлю бакалейными и колониальными товарами. Но было и «всеобщее нерасположение к евреям со стороны христианского населения Одессы... Вражда эта обнаруживалась гораздо сознательнее и глубже у интеллигентного и зажиточного класса, чем у рабочего простонародья». Однако ведь уживаются в Одессе разные народности, «почему же одни евреи вызывают всеобщее к себе нерасположение, переходящее при случае в жестокую ненависть?» Один гимназический учитель объяснял своему классу: «Евреи «стали в неправильные экономические отношения к остальному населению». Оршанский возражает: такое объяснение снимает «бремя тяжкой моральной ответственности». Сам же он видит причину и в психологическом влиянии российского законодательства, выделяющего евреев тем, что кладёт только и именно на них ограничения. А в попытке евреев вырываться из ограничений люди видят «нахальство, ненасытность и захват»[634].
Так вот теперь, в 1881, одесская администрация, уже имея опыт, которого не имели другие местные власти, - сразу подавила возобновлявшиеся несколько раз беспорядки, и «массы громил были помещены на судах, отведенных от берега»[635], - весьма находчивый приём. (В противоречие с дореволюционной, Энциклопедия современная пишет, что и в этот раз погром в Одессе продолжался три дня[636].)
Дореволюционная Энциклопедия признаёт, что «правительство считало необходимым решительно подавлять попытки насилий над евреями»[637], так оно и было, новый министр внутренних дел граф Н. П. Игнатьев, сменивший Лорис-Меликова с мая 1881, твёрдо проводил усмирение погромщиков, хотя справиться с возникшими беспорядками «эпидемической силы», при полной неожиданности события, крайней малочисленности тогдашней российской полиции (несопоставимо даже с западноевропейскими полицейскими штатами, а тем более советскими) и редкой дислокацией военных гарнизонов в тех местах, - было нелегко. «Для защиты евреев против погромщиков было употреблено огнестрельное оружие»[638]. Была и стрельба в толпу, были и застреленные. Например, в Борисове «солдаты стреляли и убили несколько крестьян»[639]. Также и «в Нежине войска остановили погром, открыв огонь по толпе крестьян-погромщиков; несколько человек было убито и ранено»[640]. В Киеве было арестовано 1400 человек[641]. - Всё вместе создаёт весьма энергичную картину. Но правительство признавало и недостаточную свою оперативность. Официальное заявление гласило, что в киевском погроме «меры к обузданию толпы не были приняты достаточно своевременно и энергично»[642]. В июне 1881 директор департамента полиции В.К. Плеве в докладе Государю о положении в Киевской губернии называл «одною из причин «развития беспорядков и не вполне быстрого их подавления» - то, что военный суд «отнёсся к обвиняемым крайне снисходительно, а к делу весьма поверхностно». Александр III сделал на докладе пометку: «Это не простительно»[643].
Но и по горячим следам и позже не обошлось без обвинений, что погромы были подстроены самим правительством, - обвинение совершенно необоснованное и тем более нелепое, что в апреле 1881 правительство возглавлял всё тот же либерал-реформатор Лорис-Меликов и в высшей администрации стояли его люди. После 1917 группа исследователей - С. Дубнов, Г. Красный-Адмони и С. Лозинский - тщательно искали доказательств по всем открывшимся государственным архивам - и нашли только противоположное, начиная с того, что энергичного расследования требовал сам Александр III. (Но кто-то безымянный изобрёл и пустил по миру ядовитую клевету: будто Александр III - неизвестно кому, неизвестно когда и при каких обстоятельствах - сказал: «А я, признаться, сам рад, когда бьют евреев!» И - принялось, печаталось в эмигрантских освобожденческих брошюрах, вошло в либеральный фольклор, и даже вот через 100 лет, поныне, это выныривает в публикациях как историческая достоверность[644]. И даже в Энциклопедии: «Власти действовали в тесном контакте с приехавшими»[645], то есть не местными. Да уж если и Толстому в Ясной Поляне было «очевидно»: всё дело у властей в руках. «Захотят - накликают погром, не захотят - и погрома не будет»[646].)
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 141; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!