РАЗНООБРАЗИЕ И ЕДИНООБРАЗИЕ СУДЕБНО-ПРАВОВОЙ СИСТЕМЫ
Естественно, что сосуществование двух или более судебных систем в одном регионе приводило к взаимовлиянию и взаимозаимствованиям. Иногда это процесс носил неформальный и частичный характер, как, по-видимому, было в случае с проникновением в исконное ирландское право института и самого термина «поручитель» (baronta)754 . Помимо этого есть явные примеры осознанной политики, имевшей целью перестроить одну правовую систему по образу и подобию другой. Например, и в Уэльсе, и в Пруссии новые колониальные правители в XIII веке внедрили в местную систему права женское право наследования, тогда как раньше в исконных системах обоих этих государств признавалось наследование только по мужской линии. Уэльский статут Эдуарда I, изданный в 1284 году, гласит:
«Отныне, если по причине отсутствия мужского наследника наследство переходит к женщине, являющейся законной наследницей умершего, владевшего имуществом, мы милостиво повелеваем, чтобы этим женщинам в судебном порядке давалось подтверждение их права на эту долю, хотя это и может вступать в противоречие с валлийским обычаем, практиковавшимся прежде»755.
Здесь ничего не говорится о том, кто был инициатором таких изменений. Однако из прусских документов явствует, что либерализация законов о наследстве была в интересах местных землевладельцев. Кристбургскии Договор 1249 года, заключенный между Тевтонскими рыцарями и их новообращенными прусскими подданными, объявлял наследниками, в порядке очередности, сыновей, незамужних дочерей, родителей (если они были живы), братьев и племянников по линии братьев. «Новообращенные восприняли это с благодарностью, — говорится в тексте договора, — ибо во времена язычества у них, как они говорили, наследовать имущество могли только сыновья»756. Этот случай является наглядным (а валлийский — вероятным) примером того, как подвергшимся колонизации народам внедрение иной системы права могло пойти на пользу, поскольку у них появлялась возможность модифицировать некоторые из наиболее консервативных элементов их собственных законов. Появление колониального правления способствовало расширению имущественных прав женской части местного населения.
|
|
Помимо того, что одна система права могла заимствовать что-то из другой, имелись случаи, когда люди, жившие по одним законам, перенимали законы другой нации в результате пожалования или купли. Во многих приграничных областях обретение таким способом законов другой этнической группы было распространенным явлением. Например, прусская система права в Помезании для таких случаев предусматривала единый порядок: «Если человек живет по прусскому закону и причиняет другому ранение, а потом переходит под действие немецкого закона и обвиняется в содеянном на основании немецкого закона, и признает себя виновным, и дело рассматривается по немецкому закону, то к нему уже не может быть применено прусское право»757. Переход под действие немецких правовых норм в индивидуальном порядке предусматривался также и в своде законов Богемии середины XIV века. В этом кодексе, известном под названием «Майестас Каролина» (Majestas Carolina), были такие слова: «если кто-то из жителей покупает себе бессрочный или германский закон…»758. Упоминание в различных восточногерманских сводах законов сторон судебного разбирательства, которые «обе по происхождению принадлежат к вендам, но таковыми не являются»759, показывает, насколько могли не совпадать понятия этнической общности в правовом и биологическом смысле. В таких случаях применялось правило, что «тяжбы, возбужденные по законам вендов», не должны приниматься к рассмотрению, а должны к ним применяться законы немецкие. Абсолютно такие же положения применялись к тем сторонам судебного разбирательства, которые «являются пруссами по происхождению, но в то же время не совсем пруссы». (Скорее всего, речь идет о местных жителях, перенявших немецкий язык и систему права.)
|
|
Законы одной нации могли также быть отменены, приобретены или переданы целой общине или населению какого-либо района, то есть на групповой основе. В Восточной Европе именно такое распространение немецких законов в славянских деревнях стало одним из факторов, способствовавших германизации культуры этого региона. В 1220 году граф Шверина даровал славянам, живущим в деревне Брюзевиц, «германский закон» (ius Teutonicale), подчеркнув, что отныне штрафы за правонарушения надлежит взимать «в соответствии с требованиями германского закона»760. Иногда универсальное применение германских законов становилось условием для создания новых поселений, как было в случае с Бржегом (Brieg) в Силезии в 1250 году, когда правитель города повелел, чтобы «всякий поляк или свободный гражданин любого языка, имеющий там дом, должен подчиняться германскому закону»761.
|
|
Аналогичные попытки распространения английской системы права предпринимались в отношении ирландцев. Иногда инициатива принадлежала самим ирландцам, добивавшихся для себя английских законов как в индивидуальном, так и в коллективном порядке. Так было, например, в конце 70-х годов XIII века, когда «все ирландцы» предложили королю 10 000 марок «с тем, чтобы иметь и применять в Ирландии обычное право, каким руководствуются англичане, и пользоваться в судебных делах теми же правами, что и англичане»762. Эти попытки добиться для ирландцев одинаковых с англичанами судебных прав и норм не увенчались успехом, несмотря даже на то, что в начале XIV века английские поселенцы и сами власти пришли к убеждению, что «расхождение в законах» влечет за собой пагубные последствия763. В 1328 году Джон Дарси, рассматривая вопрос о назначении юстициара Ирландии, составил список предложений, которые включали рекомендацию распространить действие английского права на ирландское население764. По сути дела, соответствующий закон был издан в 1330–1331 году, однако он оказался «мертвой буквой»765. Вплоть до эпохи Тюдоров ирландцы могли пользоваться правами и защитой со стороны английского закона только на основании индивидуального пожалования.
|
|
Ясно, что в жизни общества в периферийных областях Европы Высокого Средневековья ключевую роль играло конкретная разновидность права данной этнической, национальной или религиозной группы. Поллок и Мейтланд писали об Англии 1066 года: «для системы индивидуализированного, то есть национально-обособленного права, было уже слишком поздно»766. В отношении крупных централизованных государств, какими являлись Франция или Англия, эта позиция, быть может, и оправдана. Однако в случае окраинных областей Восточной Европы имеет мало общего с действительностью. Национальные системы права в этих регионах в значительной мере складывались в ходе колонизации, которая только началась в середине XI века. В этом смысле Европе 1050 года еще предстояло вступить в великую эпоху национального права.
Плюрализм юстиции был материализован в правовых институтах и процедурах в трех основных формах. Во-первых, существовали гарантии, как юридические, так и процессуальные, для уязвимых этнических групп — либо завоеванных (как мудехары), либо составлявших иммигрантское меньшинство, находившееся под покровительством князя (например, немцы-горожане в восточноевропейских монархиях). Обычной моделью были законодательные анклавы, островки особого юридического статуса в отношении какой-то национальной группы внутри более обширного, иного и зачастую враждебного окружения. В другой форме правовой плюрализм проявлялся в наличии определенных правовых ограничений в отношении подвластных народов (например, тех же мудехар или славян на востоке Германии). Примечательно, что наиболее резкая форма правового неравенства существовала не в тех областях, где имели место религиозные конфликты или обращение в другую веру, как было в Испании или Прибалтике, а в Ирландии. И в-третьих, имелись случаи сосуществования несхожих принципов правовой системы, как, например, в Уэльсе, где для валлийцев и англичан действовал разный порядок наследования.
Ясно также, что постепенно совершался отход от правового плюрализма, который был характерен для начального периода завоевательного движения и колонизации, и шло продвижение в сторону новой, однородной правовой системы. Иногда этот процесс сводился в основном к исправлению имеющихся перекосов и потому не мог вызывать больших возражений со стороны той этнической группы, чьи интересы он затрагивал. В частности, мы уже рассматривали ту тройственную ситуацию с отправлением судопроизводства, какая наблюдалась в Толедо эпохи Реконкисты. Аналогичные системы с параллельным существованием разной юстиции имелись первоначально и в соседней Талавере. Тем не менее общая тенденция в Новой Кастилии также складывалась в сторону постепенного формирования правового единообразия. В 1290 году король Санчо IV в своем указе отметил «многие ущемления, которые испытывают мосарабы и кастильцы с точки зрения права», и повелел, чтобы отныне «не должно быть между ними никаких различий на том основании, что одни говорят, что они мосарабы, а другие — что они кастильцы, но они будут одним целым (que sean todos unos) и называться талаверцами, без различий; и все должны руководствоваться кодексом законов Леона»767. Однако чаще бывало так, что на смену плюрализму шло господство юстиции завоевателей. Например, в Уэльсе местные валлийские законы на протяжении Позднего Средневековья постепенно модифицировались в направлении утверждения все более широкой роли жюри присяжных и замены компенсационной системы более жестким «законом Лондона», то есть введением смертной казни и принципа персональной ответственности768. Апогей наступил в 1536 году, когда Английский парламент постановил, что «законы, указы и статуты сего Королевства Английского… надлежит исполнять, претворять и воплощать в означенной стране, или владении Уэльс», и объявил о своем намерении «искоренить любую и всякую дурную практику и обычаи, отличные от указанных». Все судебные процедуры должны были впредь осуществляться «на английском языке», владение английским языком становилось условием для занятия официальных постов в Уэльсе, а валлийский язык был отвергнут, как «не имеющий ничего общего и не созвучный с родным языком, имеющим хождение в этом королевстве»769. Аналогичным образом на Пиренеях испанская христианская система права сменила мусульманские законы, а в землях полабских славян господствующим стал немецкий закон. Если говорить о долгосрочной тенденции развития на протяжении XII–XVI веков, то ее вектор лежал в направлении от индивидуализированного права к территориальному, от плюрализма к единообразию. Путь к единому королю, единому закону и единой вере (un roi, une loi, une foi) был долог, но одной из его составляющих несомненно была трансформация правовой системы.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 187; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!