Оставив маленького единорога в сторожке Хагрида, и наложив на всякий случай Защитные чары на двери и окна, ребята побежали в замок, и едва успели на ужин.
— Почему вы нас сразу не позвали?! — недовольно заворчал Рон, когда Гарри ему всё рассказал.
— Потому что не было времени, — ответила Гермиона.
— Неужели вы сегодня ночью пойдёте в Запретный Лес? — шепотом спросил Уизли: воспоминания о пауках не давали ему покоя.
— А ты что предлагаешь — нужно же спасти жеребенка! — зашипела староста.
— Но можно сообщить об этом профессорам, — заметила Кристина.
— Нет! Они начнут расспрашивать да обсуждать, потом скажут — это слишком опасно, а времени у нас мало — другого выхода нет, только идти в Лес самим, чтобы отыскать необходимое растение, иначе единорожек погибнет.
— И это говорит мисс Грейнджер, которая никогда не нарушала школьных правил, — заметил Рон.
— Никогда? — Гермиона быстро глянула на Гарри, — а Норберт? А Оборотное зелье? А прошлый год? Рон, бывают случаи, когда правилами приходится пренебрегать. К тому же, этот единорожек наткнулся на меня и у меня первой попросил помощи, я не могу теперь бросить его умирать.
— Тогда мы пойдём с вами, — твердо сказала Кристина.
— А вот это не получится, потому что нас слишком много, а мантия-невидимка — одна.
— Рон, ты просто должен утром что-то придумать, если мы не успеем вернуться к завтраку. Сказать, что я пошёл на раннюю тренировку, например, а Гермиона со мной — объяснил Гарри. — До уроков мы вернёмся в любом случае! Зельеваренье пропускать нельзя.
|
|
|
— Хорошо, только будьте осторожны, смотрите, чтобы тот, кто нападает на единорогов, не напал на вас, — обеспокоено заметил Рон, думая, видимо, о гигантских пауках.
— Не волнуйся, мы будем осторожны, — успокоил его Гарри, у которого слова друга вызвали навязчивое ощущение повторения похода в Запретный лес на первом курсе, когда он встретился с Квиреллом, пьющим кровь умирающего единорога. — Думаю, опасностей в человеческом обличии там нет.
— А Люпин?! — напомнил Рон. — Сегодня же полнолуние.
— Рон, не глупи, профессор не будет бегать по лесу, — отозвалась Гермиона.
— Я с тобой не соглашусь, иногда Дамблдор разрешает ему прогуляться, — заметил Гарри, — но только в компании с Сириусом.
— Почему ты мне сразу не сказал? — немного нервно заметила Гермиона.
— Думаю, мы не встретим Люпина: зачем ему поляна, которую облюбовали единороги?
— И то верно, — оживилась староста, — к тому же оборотни обходят стороной единорогов — боятся смертоносного рога.
— Кроме того, с ним обязательно будет Сириус, — бодрым голосом напомнил Гарри.
— …Надеюсь, нас не обнаружит Филч, — прошептала Гермиона, когда они после ужина выскользнули из гриффиндорской гостиной и накинули мантию-невидимку. Им пришлось тесно прижаться друг к другу, чтобы мантия укрывала их целиком. И это само по себе было так здорово, что поход в Запретный лес уже представлялся им радостной прогулкой. Они чувствовали тепло друг друга, их руки переплетались, дыхание смешивалось, и стоило большого труда не забыть о цели путешествия, не остаться где-нибудь в укромном уголке, самозабвенно целуясь. Они попеременно вздыхали, пытаясь выровнять беспорядочные удары трепыхающихся сердец. Как же раньше они ходили под мантией-невидимкой и не замечали, насколько это восхитительно трудно.
|
|
|
— Филч нас не увидит, — Гарри сжал в руке палочку и осветил карту Мародёров, а заодно и узкую лестницу. — На карте его нет, — юноша взглянул в пергамент. — Чёрт!
— Что?! — обеспокоено, спросила девушка.
— К лесу направились Люпин и Сириус, — он указал на две точки.
— Может, они нас не заметят? — с надеждой в голосе пробормотала Гермиона, — нам, во что бы то ни стало, нужно добыть луковицы, чтобы спасти жеребёнка.
— Надеюсь, не заметят, им не до нас — в тон ей ответил юноша, а про себя подумал, что животные чувствуют и видят даже сквозь мантии-невидимки.
В молчании они выбрались на улицу через боковую дверь. Ночь встретила их бодрящим холодным воздухом и свежим игольчатым запахом приближающихся морозов. Бархатистый купол неба был чист и на редкость высок, отливая тёмно-синей глубиной загадочной раковины, в которой жемчужиной мерцала Луна. Ночное светило оправдывало своё название, заливая окрестности ярким перламутровым светом, более мягким и таинственным, чем солнечные лучи. Не лишая предметы чёткости, не скрывая особенностей, царица ночи дарила им необычность, делала их не похожими на самих себя — одухотворённей, загадочней, возвышенней. Не зря влюблённые, как самые тонко чувствующие люди, во все времена предпочитали ночь для свиданий и бесед.
|
|
|
Гермиона поёжилась, то ли от холода, то ли от страха, а может быть, величественная красота ночи вызвала дрожь непроизвольного восторга. Гарри крепко сжал её руку, и они направились по тропинке, минуя сторожку Хагрида, в Запретный лес, старясь создавать как можно меньше шума. Потом Гермиона, опомнившись, наложила на их ноги Бесшумное заклятие, и дальше они уже беззвучно двигались по сухой траве. В лесу между деревьями стоял туман, который утром осядет инеем на кустах и деревьях, превратив их в пушистые белые кораллы. Они шли медленно, Гермиона поминутно оглядывалась, боясь пропустить место, где нужно было свернуть с хагридовской тропы. Похоже, нужная полянка располагалась не близко, и это не слишком радовало. Гарри стал немного нервничать — встреча с профессором Люпином в волчьем обличии не входила в их планы. Внутренний голос предательски зашептал, внушая юноше, что надо было сказать о жеребёнке профессорам, они бы нашли лекарство, и тогда не пришлось подвергать Гермиону опасностям, подстерегающим тех, кто опрометчиво гуляет в волшебном лесу по ночам. Но сейчас уже поздно идти на попятный...
|
|
|
Вот, наконец, и огромное поваленное дерево, в лесном сумраке напоминавшее путаницей вывернутых из земли корней огромного окаменевшего паука, из тех, которые так «нравились» Рону. Свернув у этого ориентира, ребята ещё довольно долго продирались сквозь густой подлесок, царапая руки и оставляя на ветках клочки своих одежд. И вдруг Гермиона тихо вскрикнула и выдохнула восхищённо:
— Вот она.
Гарри взглянул вперёд и опешил. Довольно большая прогалина в лесу была залита жемчужным лунным светом, словно водами призрачного озера. На остатках пожухшей травы и на деревьях, окружавших поляну, искрился тонкий слой зарождающегося инея, и всё вокруг отливало такой сияющей белизной, что казалось прямо здесь, сотканные из таинственного света и молочной дымки, должны рождаться единороги... И они появились. Почти бесшумно выйдя с другой стороны прогалины, горделивые и изящные два взрослых единорога медленно направились к подножию высокого дуба, росшего почти в центре. Белоснежная шерсть мерцала крошечными искрами, словно иней на деревьях, витой рог (побольше у одного, и чуть поменьше — у другого) отливал золотом, длинные хвосты и гривы струились, переливаясь нежным перламутровым отсветом. Юные волшебники стояли, взявшись за руки, и заворожено смотрели на эту красоту, позабыв, что давно сняли мантию-невидимку, боясь изорвать её о колючки. Но единороги тоже ничего не замечали вокруг: изогнув грациозную шею один нежно потёрся головой о бок другого, тот в ответ положил свою голову ему на спину, и они замерли на короткий миг — удивительной скульптурой, освещаемой луной. Потом тот, что был чуть крупнее, отстранился и, подняв острое сверкающее копыто, взрыл землю у подножия дуба, и отошёл, предлагая своей подруге полакомиться первой.
— Единороги приходят сюда, чтобы съесть луковицы этого редкого растения — так они восстанавливают силы, — зашептала Гермиона в ухо Гарри и потянула его глубже в тень деревьев на краю поляны, чтобы не спугнуть удивительных зверей.
— Нам нужно переждать, пока они уйдут — отозвался юноша.
— Ага… — Гермиона смотрела на пару единорогов, и на губах её блуждала какая-то по-детски трогательная и мечтательная улыбка. Глядя на неё, Гарри проглотил ком в горле, эта сказочная поляна дарила ощущение щемящей нежности и неземной красоты, вызывающей восторженную дрожь.
Им не пришлось ждать слишком долго — вскоре два царственных единорога покинули поляну. Гермиона осторожно вышла из укрытия и, присев у корней могучего дуба, стала бережно собирать луковицы, так удачно выкопанные заботливым единорогом. Гарри стоял поодаль и следил за лесом. Вдруг он услышал треск ломающихся веток — кто-то шёл к поляне, не сильно заботясь о сохранении тишины. Одновременно внимание Гарри привлёк лёгкий промельк чего-то золотистого напротив, на другом краю прогалины. Юноша хорошо замечал малейшее движение поблизости, не зря он был первоклассным ловцом. Сердце бешено забилось:
— Гермиона! — свистящим шёпотом позвал подругу Гарри, — иди сюда, прячься скорее! — когда девушка метнулась к нему, задыхаясь от волнения, он объяснил. — Кто-то идёт — зверь или человек не знаю…
— Я успела набрать сколько нужно! — радостно сообщила она, прижимаясь к нему и стараясь унять колотящееся сердце.
Дальше события разворачивались с головокружительной быстротой. Ребята глянули на противоположную сторону поляны и замерли — боязливо оглядываясь и сосредоточенно переставляя копытца, оттуда вышел молодой единорожек. Его шерсть ещё была золотой, а грива и хвост уже светились белоснежным сиянием. Жеребёнок осторожно подбирался к дубу, собираясь также полакомиться луковицами Реликтового шпажника. А в кустах неподалёку от того места, где скрытые густой тенью переплетшихся ветвями деревьев, стояли Гермиона и Гарри, раздавался шорох, недвусмысленно свидетельствовавший, что там кто-то есть. Гарри коснулся губами уха девушки и еле слышно зашептал:
— Я осторожно пройду вдоль поляны и посмотрю, кто там прячется — может, это как раз он и нападает на детёнышей единорогов.
— Я пойду с тобой! — громким шёпотом запротестовала Гермиона, юноша сморщился:
— Мне придётся взять мантию, да и Бесшумное заклятие пока действует — никто ничего не заметит, а ты останешься здесь, тут довольно безопасно — тень старых деревьев укроет тебя.
— Ну, хорошо, — неуверенно протянула девушка. Ей было боязно оставаться одной, к тому же безотчётная тревога сжимала её сердце.
Гарри поплотнее закутался в мантию-невидимку и стал медленно пробираться к источнику непонятного шороха. Он отошёл всего на несколько шагов, когда из-за кустов вылетела белая молния и знакомый голос звонко выкрикнул:
— Петрификус тоталус! — заклинание ударило ничего не подозревавшего единорожка, мирно поедавшего вкусные луковички у корней дуба. Жеребёнок застыл, как изваяние, в ужасе вращая глазами и силясь понять, что же такое с ним произошло.
— Сeko! — с резким свистом следующее заклинание рассекло холодный воздух. Гарри показалось, что он увидел за кустами силуэт колдуна с белеющими в лунном свете волосами. А на боку молодого единорога обозначился, сверкая серебром, длинный тонкий порез. И в этот миг Гермиона не выдержала, с криком:
— Фините инкантатем! — девушка кинулась к жеребёнку, забыв об опасности. Гарри в глубине души уже был уверен, что знает, кто это безобразничает, но ему хотелось поймать преступника с поличным. Однако, порыв Гермионы лишил его возможности сделать это: маячившая за кустами высокая фигура, поправляя капюшон, воздела палочку, направив её в сторону девушки, хлопочущей возле единорожка. Гарри среагировал быстрее:
— Ступефай! — он торопился, да и заросли мешали прицелиться, но, судя по шуму падающего тела и треску ветвей, заклинание попало в цель.
Стащив с себя мантию-невидимку, юноша кинулся к Гермионе — он был почти уверен, что начало заклинания, которое таинственный колдун адресовал ей, звучало как Авада…
— Герми! С тобой всё в порядке?! — Гарри схватил её за плечи и с силой встряхнул, словно проверяя на прочность.
— Да-да… конечно! — девушка отмахнулась, — ты только посмотри, что вытворяет этот негодяй!!! Он обездвиживает жеребят, чтобы они не могли убежать, а потом спокойно собирает у них кровь! Какая жестокость! — бушевала Гермиона, поглаживая испуганно поводящего боками единорожка. Длинный разрез уже затянулся, став едва заметной тонкой линией, которая должна была вскоре исчезнуть совсем. Гарри, улыбаясь, смотрел на возмущённую девушку, и из души постепенно уходил жуткий леденящий ужас, пронзивший его в миг, когда палочка, готовая исторгнуть луч зеленоватого света, указывала на самого дорогого человека на земле.
— Кто это был? Гарри, ты видел?
— Не успел. Ты выскочила и своими криками разрушила всю мою тщательно спланированную операцию, — улыбка никак не хотела уходить, растягивая рот юноши до ушей.
— Как ты можешь смеяться, когда тут такое творится! — всплеснула руками Гермиона.
— Я просто рад, что с тобой всё в порядке, — он обнял её за плечи, — а насчёт негодяя… По-моему, это был Малфой. Давай посмотрим, он должен отдыхать тут неподалёку… — теперь и девушка улыбнулась, заглядевшись в зелёные глаза, лучившиеся нежностью. Молодой единорог, оправившись от потрясения, встряхнул гривой и, издав короткий мелодичный звук, нечто среднее между курлыканьем феникса и конским ржанием, неспешно удалился с негостеприимной сегодня для него поляны.
Юноша и девушка ещё постояли, обнявшись, и, с трудом оторвавшись друг от друга, медленно направились к зарослям, где должен был находиться поверженный враг. Но их ожидал неприятный сюрприз:
— Экспеллеармус! — вспышка на мгновение ослепила, и обе палочки вырвались из рук, в ту же секунду оказавшись у нападавшего. Волосы его были всклокочены и полны прелой листвы, мантия на боку разорвана, и он ещё слегка пошатывался, не совсем придя в себя после ударившего его вскользь Сногсшибателя — однако, это, несомненно, был Драко Малфой собственной персоной.
— Какая встреча! — прохрипел слизеринец, плохо справляясь с непослушным голосом и рвущимся наружу торжеством. Гарри молчал, ругая себя последними словами за то, что не подошёл проверить, надёжно ли сработало его заклинание. Но Гермиона молчать была не в силах:
— Малфой! Ты редкостный мерзавец! Нападать на детёнышей, на тех, кто слабее… Да как у тебя, вообще, рука поднялась на единорогов! Это же преступление!!! За это ты загремишь в тюрьму, и тебе не поможет то, что ты несовершеннолетний.
— Заткнись, Грейнджер! — заорал слизеринец, не помня себя от злости. — Заткни свою поганую глотку! Никто ничего не узнает! Вы оба не уйдёте отсюда: Поттер отправится туда, где его давно заждались, а ты… — Драко посмотрел на свою палочку и на две другие, зажатые в правой руке, — а ты больше не будешь осквернять школу своим присутствием.
— Малфой, — ровным голосом произнёс Гарри, — ты же всегда мечтал поквитаться со мной, вот и воспользуйся случаем, а она пусть уходит…
— Никуда я не пойду без тебя! — вскрикнула Гермиона.
— Заткнитесь вы, оба! — Малфой поднял палочку и повёл ею от одного к другому. — Я мечтал поквитаться со всеми вами, ещё вот рыжего оборванца не хватает для полного счастья, ну да ничего — и его достанем.
— Малфой, ты же аристократ, — усмехнулся Гарри. — Что там, в Дуэльном кодексе? Не припоминаешь? Пусть женщина уходит… Это наше с тобой дело.
Драко криво усмехнулся, обнажив зубы и став удивительно похожим на хорька:
— У меня с тобой дело? Не смеши… — я не вожусь с грязнокровками и гриффиндорскими недобитыми ублюдками, — палочка резко взлетела, и Малфой выдохнул:
— Секо! — прямо в лицо Гермионе. За миг до этого среагировал Гарри, метнувшись вбок и закрыв её собой. Видимо, рука у слизеринца чуть дрогнула от неожиданности — заклинание косо разрезало юноше мантию на груди и соскользнуло вниз, рассекая ногу от бедра до колена. Он пошатнулся и зажал рану рукой, сзади его поддержала Гермиона:
— Ты ответишь, Малфой, и за это тоже! Для начала — сто баллов со Слизерина за нападение на людей и единорогов!
— Сто баллов с Гриффиндора, Грейнджер, за прогулки ночью по Запретному лесу! Ты забыла? Я ведь тоже староста, — довольно ухмылялся Драко.
— Всё, Малфой, с ней ты расквитался, — снова встрял Гарри, — пусть она уходит.
— Как бы не так! — слизеринец пристально смотрел на свою палочку. Этим летом отец учил его применять Непоправимые проклятия, сказав, что считает уже достаточно взрослым. Однако обучение продвигалось не так быстро как хотелось Люцию Малфою. Лучше всего Драко удавалось Империо. Два других: Крусио и Авада Кедавра отменно получались на собаках и лошадях, а вот на людях гораздо хуже. Малфой-старший был вне себя — сын так и не смог за лето по-настоящему выучить Убийственное проклятие. Сейчас Драко переполняли ненависть и страх — он должен, непременно должен, уничтожить эту выскочку Грейнджер, иначе она расскажет всем про охоту на единорогов. Малфой сжал палочку так, что побелели костяшки пальцев: «Давай же…», но произнести слова Убийственного проклятия, глядя прямо в глаза тому, кого собираешься убить, оказалось очень непросто. Слизеринец сделал над собой неимоверное усилие, медленно поднял палочку, уже понимая, что не сможет… Злость обуяла его, глаза застилал белый туман, он выкинул вперёд руку и заорал, что было силы:
— Ступефай! — Гермиону приподняло в воздух, протащило через всю поляну и с силой ударило о тот самый дуб, возле которого совсем недавно паслись единороги. И в тот же миг Гарри кинулся на Малфоя, сшиб его с ног и прижал к земле. Удар был так силен, что из слизеринеца на секунду вышибло дух. Когда зрение прояснилось, Малфой ощутил, как правое колено Поттера прижало к земле его левую руку с палочкой, правая рука гриффиндорца держит его за горло, а левой Гарри пытается вывернуть из плотно сомкнутых пальцев, отобранные у них с Гермионой волшебные палочки. Драко задыхался и чувствовал, что ещё чуть-чуть и его просто раздавят или разорвут, с таким остервенением вцепился в него Поттер. Надо было срочно что-то придумать. Малфой на миг расслабился и выровнял дыхание, затем резко разжал руку, в которой держал чужие палочки. От неожиданного прекращения сопротивления Гарри покачнулся, в ту же секунду слизеринец изо всех сил ударил сжатым кулаком освободившейся руки по ране на ноге гриффиндорца. Гарри взвыл и ослабил хватку. Малфой сбросил его с себя и вскочил на ноги. Собственная палочка была всё ещё у него в руке:
— Крусио! — дрожа от предвкушения, выкрикнул слизеринец, с наслаждением услышав крик, непроизвольно сорвавшийся с губ Гарри, когда боль стала раздирать его на части. — Всегда мечтал это сделать! — довольно пробормотал Малфой.
Возможно потому, что Драко всё-таки не освоил ещё Пыточное проклятие в полной мере, возможно оттого, что Гарри слишком хотел его преодолеть, но гриффиндорец сумел заставить себя не кричать и не корчиться в конвульсиях у ног своего заклятого врага. Закусив губу и содрогаясь с ног до головы, он прижался спиной к дереву, словно пытаясь найти у него поддержку. Малфой не отводил палочку и, наклонившись, не мигая, смотрел в глаза своей жертве, с наслаждением отмечая и синеватую бледность, разлившуюся по лицу, и расширенные зрачки, и кровь, текущую по подбородку из искусанной губы…
— Ну, давай же, кричи… — тихо и почти ласково уговаривал Драко, услышать вопли, полные боли, было сейчас пределом его мечтаний. — Ну же… — палочка почти уткнулась Гарри в грудь.
— Фините инкантатем!!! — громогласно прозвучало над их головами, и боль мгновенно исчезла, словно её и не было никогда, оставив после себя неимоверную слабость. Гарри сполз вниз по стволу и закрыл глаза.
— И что же здесь происходит? — скрипучий голос Снейпа первый раз не вызвал у гриффиндорца неприязненных эмоций. Ответом профессору зельеделия была тишина: Гарри не хотелось шевелиться, тем более подбирать слова, а Малфой пребывал в крайней степени ужаса — на поляну вслед за Снейпом шагнули Дикоглаз Хмури и Сириус Блэк.
Заметив сидящего под деревом крестника, Сириус кинулся к нему:
— Гарри?!
— Сириус? — удивился тот, с некоторым трудом фокусируя зрение на присевшем рядом Блэке. — Откуда ты?.. А профессор Люпин?
— От снейповского зелья Ремус становится ленивым и сонным, ему быстро надоедает бегать по лесу… Я проводил его до Визжащей Хижины, и возвращался назад, когда встретил Хмури и Снейпа, которые пытались выяснить, кто же нападает на молодых единорогов в Запретном лесу. Мы увидели вспышки заклинаний и поспешили сюда… — скороговоркой выпалил Блэк. При этих словах Малфой издал сдавленный писк, а Гарри вцепился крёстному в руку:
— Сириус! Там Гермиона, дальше на поляне — посмотри, что с ней? Она без сознания, наверно…
— Та-а-ак, — протянул Снейп, — здесь ещё и гриффиндорская староста! Кто мне, наконец, объяснит, что вы все здесь делаете?
— Поттер напал на меня, — выдавил Малфой, глядя на декана своего факультета со страхом и надеждой, судорожно пытаясь на ходу сочинить историю, которая помогла бы ему выкарабкаться. — Он заманил меня сюда, чтобы… чтобы…
— Чтобы вы наложили на него Крусио, мистер Малфой? — проскрипел Дикоглаз Хмури. — Странное желание, не правда ли?
— Поттер хотел меня убить — он ударил меня Сногсшибателем, я вынужден был защищаться! — в отчаянии воскликнул Драко.
— Интересный выбор защитного заклинания, не находите? — волшебный глаз буравил слизеринца, и гримаса на лице старого аврора не сулила тому ничего хорошего.
— Мистер Поттер! — Снейп повысил голос, — вы, действительно, напали на мистера Малфоя и применили против него заклинание Ступефай?
— Да, — негромко ответил Гарри, медленно поднимая голову — но после того, как этот… мистер обездвижил и ранил молодого единорога и пытался произнести Убийственное проклятие в адрес Гермионы.
Воцарилось потрясённое молчание. Первым пришёл в себя слизеринец:
— Он лжёт! Он вызвал меня на дуэль и затащил в лес! С ним пришла эта грязнокровка Грейнджер, а Уизли, наверно, где-то прячется. Они собирались меня убить под видом дуэли!
— А вы героически защищались? — поинтересовался Снейп, и сарказм в его голосе мог не заметить только очень недалёкий человек. — Что-то я не припоминаю, чтобы Дуэльный кодекс разрешал применять Пыточное проклятие.
В это время к ним присоединился Сириус, поддерживающий прихрамывающую Гермиону. Выглядела она так, словно побывала в воронке смерча — перемазанная, растрёпанная, в разорванной одежде. Гарри привстал ей навстречу.
— Мисс Грейнджер, надеюсь, хотя бы вы сможете вразумительно поведать нам о том, что здесь произошло, — обратился к девушке Дикоглаз Хмури.
— Гарри! — ни на кого не глядя, и не слыша обращённых к ней слов, Гермиона кинулась к юноше. — С тобой всё в порядке?!!
— Всё хорошо, — он улыбнулся ей, — как ты?
— Я? Ничего страшного — упала на кучу листвы под дубом, она так удачно там оказалась…
Гарри протянул девушке её волшебную палочку:
— Я забрал их у Малфоя… — Гермиона не ответила, с ужасом глядя на его распухшую и покрытую запёкшейся кровью нижнюю губу, — помоги мне подняться, пожалуйста…
— Даже не думай! — девушка выставила вперёд руку и с силой надавила ему на плечо, — сиди, пока я не закончу!
Гермиона осторожно коснулась палочкой его лица, возвращая губам нормальный вид, потом, разорвав с одной стороны набрякшие от крови брюки, склонилась над длинным разрезом на ноге, шепча заклинания и легко касаясь кожи то палочкой, то пальцами.
Трое взрослых мужчин и юноша молчаливо взирали на эту картину, никто не произносил ни слова, ничего не спрашивал, каждый думал о своём. Сириус вспоминал Лили, очень похоже хлопотавшую над Джеймсом после очередного лихого квиддичного матча или аврорского рейда. Хмури видел заброшенный сад, где много десятилетий назад он поссорился с девушкой, обещавшей ждать его всегда и не сдержавшей своего обещания. Мысли Снейпа были, как всегда, скрыты в непрозрачной черноте его глаз, и никто не смог бы с уверенностью отгадать их. Зато на обычно невозмутимом и непроницаемом лице Малфоя-младшего читалась целая гамма эмоций: удивление, ненависть, злость, запоздалое понимание, и поверх всего разливалось такое неприкрытое злорадное торжество, что взглянувший на него Гарри в миг похолодел и испугался до дрожи в коленках — взгляд Малфоя, обращённый на Гермиону напоминал взгляд хищника, увидевшего жертву. Юноша отвёл в сторону волшебную палочку, лечившей его подруги, медленно поднялся на ноги и, сделав несколько шагов, встал между нею и слизеринцем. В молчание двое юных волшебников смотрели друг на друга, палочки, зажатые в кулаках, слегка искрили…
— Экспеллеармус! — Снейп обезоружил обоих противников. — Это уже просто никуда не годится! Не хватало ещё дуэли у нас на глазах! Раз никто из вас не может нам ничего объяснить, попробуем разобраться сами, — профессор зельеделия спрятал в карман палочку Малфоя и вытянул вперёд палочку Гарри:
— Приори Инкантатем! — прозвучало только одно заклинание — Сногсшибатель. Снейп угрюмо покосился на гриффиндорца. Теперь пришла очередь палочки Драко.
— Приори Инкантатем! — одно за другим в обратной последовательности из палочки вырвались пять заклинаний: Крусио (Гермиона вскрикнула), Ступефай, Секо, Экспеллеармус, снова Секо, Петрификус тоталус — палочка умолкла.
— Какая удивительная дуэль, мистер Малфой! — голос Снейпа сочился леденящим ядом, так он ещё никогда не разговаривал со старостой своего факультета. — Пять заклинаний против одного.
— Тут всё ясно, — рыкнул Хмури. — Поттер, что у вас с ногой?
— Гарри закрыл меня от малфоевского Режущего заклинания, — Гермиону, наконец, прорвало. — Малфоя надо судить — он обрекал на смерть маленьких единорогов! Он хотел убить нас, чтобы мы не рассказали никому о его чёрной «охоте». Мы нашли жеребёнка, истекающего кровью, надо было его спасать… — и девушка, торопясь и захлёбываясь, но, сохраняя чёткость и последовательность изложения, рассказала всё происшедшее ранее. К концу её рассказа Малфой стал пепельно-серым, однако старался держаться с невозмутимостью своего отца — вскинув голову и засунув глубоко в карманы предательски дрожащие руки.
— Я повторяю — Грейнджер лжёт, это гриффиндорский заговор против меня. Профессор Снейп, неужели вы им верите больше?! Ведь это только их слово против моего — и всё! — Снейп задумчиво посмотрел на слизеринца и перевёл взгляд к Гермионе:
— Что у вас в сумке, мисс Грейнджер? — девушка вздрогнула, но протянула профессору рюкзачок…
— Реликтовый шпажник, — констатировал зельевар, — редкое растение — единороги любят им лакомиться… Ведь это именно я показал вам эту поляну, рад, что вы не забыли и смогли применить знания вовремя.
— Да, профессор, — девушка опустила глаза и порозовела, похвала Снейпа была редка, как снег в июле, можно было вполне гордиться собой.
— Итак, — Хмури выступил вперёд, — лично у меня осталось совсем мало невыясненных вопросов, но их я буду задавать в кабинете директора. Мистер Малфой, вы пойдёте со мной! Северус, пройдите, пожалуйста, с мисс Грейнджер в сторожку Хагрида, убедитесь в присутствии там жеребёнка и окажите первую помощь…
— Слушаюсь, — процедил профессор зельеделия с нескрываемым сарказмом, — удивительно, что это именно то, что я и собирался сейчас сделать.
Хмури пропустил его реплику мимо ушей и обратился к Блэку:
— Сириус, отведи Гарри к мадам Помфри, похоже, ему сегодня досталось больше всех, — крёстный согласно кивнул.
— Но… — подала голос Гермиона.
— Мы бы хотели сами всё рассказать директору, — продолжил Гарри, бросая неприязненный взгляд на Малфоя.
— Во избежание искажения информации, — вставила Гермиона.
— Какие недоверчивые детки! — старый аврор издал кудахтающий звук, являвшийся, видимо, смехом. — Молодцы! Неусыпная бдительность! Из вас может выйти толк... Дамблдор сам вызовет вас, если сочтёт нужным. Поверьте, директор способен разобраться и в более запутанной ситуации. Мистер Поттер, вашу палочку я тоже заберу с собой, она послужит иллюстрацией к рассказу мистера Малфоя о «дуэли».
Заслуженный мракоборец грозно посмотрел на Драко и сделал ему знак следовать за собой. Слизиринец, уныло перебирая ногами, послушно поплелся за ним. Такого перепуганного и растерянного лица у него ещё никто не видел.
Гарри не стал больше противиться. Проводив глазами Гермиону и Снейпа, юноша с благодарностью принял помощь Сириуса, и они не спеша направились в замок. Пришлось долго звать мадам Помфри, которая, увидев Гарри, сразу забыла о сне и стала хлопотать над студентом. Увидев глубокий порез, она покачала головой:
— Скажите, пожалуйста, Поттер, кто остановил кровь?
— Гермиона, — отозвался Гарри, и звук её имени согрел его. Мадам Помфри опять покачала головой, на этот раз удивлённо.
— Мне бы надо с ней поговорить… А сейчас займёмся вами…
Сириус дождался, когда подействует сонное зелье и его горе-крестник уснёт, набираясь сил после очередного приключения, а потом прямиком направился в кабинет директора, где назревало серьёзное разбирательство по поводу Малфоя. Засыпая, Гарри ещё раз удивился тому факту, что никто из преподавателей не снял с Гриффиндора ни одного очка. Больше думать о чём-либо не было сил, темнота окутала его, и юноша погрузился в спокойный сон.
— Как ты, Гарри? — раздался нежный голос, едва он открыл глаза.
— Герми?! — всё поплыло без очков, юноша быстро нащупал их на тумбочке и, одев, посмотрел в сияющее лицо подруги. Судя по ярким лучам солнца, льющимся в комнату, на улице было уже далеко не утро. — Который час?
— Полдень, — невинно ответила девушки.
— Как полдень?! — Гарри подскочил, словно ужаленный. — А уроки?!
— Да не волнуйся, Снейп освободил нас в очередной раз, но дал кучу дополнительный заданий — три эссе по два свитка каждое. Так как Ральф вновь отсутствует, и его замещает Хмури, то и с Защитой от Тёмных сил проблем нет.
— Что-то часто Снейп освобождает меня от занятий, это подозрительно и странно, — юноша скрестил руки на груди.
— Может, он, наконец, подобрел, — невинно предположила Гермиона, пожав плечами.
— А вот это уж просто невероятно! — нахмурился юноша. — Как жеребёнок?
— С ним всё хорошо. Мы остановили кровь, и рана затянулась, Снейп дал несколько укрепляющих зелий. Сейчас единорожек временно в кабинете Люпина в надёжных руках, профессор зельеделия обещал приглядывать за ним до возвращения Ремуса.
— Снейп меняется на глазах, — Гарри хмыкнул. — Я рад. А что с Малфоем?
— Вчера директор вызвал меня, когда ты уже заснул… — Гермиона покраснела, — и отругал за то, что мы пошли в Запретный лес, никому ничего не сказав. Ещё директор подтвердил снятие с наших факультетов по сто баллов, которым мы обменялись с Малфоем,. — Гарри вытаращил глаза, — но при этом, — улыбнулась Гермиона, — тут же начислил Гриффиндору пятьдесят баллов за спасение единорога, так что мы потеряли меньше Слизирина и всё ещё опережаем его.
— А Малфой?
— Директор был вынужден признать, что настоящих доказательств того, что именно Малфой ранил жеребят-единорогов, нет — наши с тобой слова для суда не будут иметь большого веса, поэтому формально слизеринец не признан виновным в охоте на единорогов и ему ничего не грозит.
— Но как же так! — вскинулся Гарри.
— К сожалению, так, — вздохнула Гермиона, — вот если бы мы поймали его с поличным… Но дело не в этом. Малфой наказан! И сурово. Дамблдор снял его с поста старосты, так как, по словам директора: «не может быть старостой в Хогвартсе человек, применяющий Непоправимые проклятия». Сегодня утром в Большом Зале перед всей школой с него сняли значок. Видел бы ты лицо Малфоя в этот момент!
— Вот этому я, действительно, рад, — сжал кулаки Гарри, — он получил по заслугам.
— Так! Как тут наш больной? — в дверях появилась мадам Помфри. — Дайте-ка, я осмотрю вашу ногу.
Она аккуратно отогнула одеяло, и быстро осмотрела рану. Порез почти затянулся и выделялся на коже алой полосой, немного синеватой по краям. Мадам Помфри намазала его зеленой мазью и, взмахнув палочкой, наложила свежую повязку
— Скажите спасибо, что заклинание ударило вскользь, поэтому рана легко залечивается. А ещё скажите спасибо мисс Грейнджер, которая вовремя остановила кровь, — мадам Помфри улыбнулась, — Сегодня я вас отпущу, но постарайтесь пока не бегать и осторожно наступать на левую ногу. Мазь надо наносить на порез три раза в сутки. Через несколько дней и следа не будет.
— Спасибо вам, — улыбнулся Гарри.
— Это моя работа, мистер Поттер, — гордо вскинула голову мадам Помфри и обратилась к Гермионе, — скажите пожалуйста, деточка, раньше вам удавалось залечивать раны нанесённые заклинаниями?
— Кажется, нет, — растерянно пробормотала Гермиона, — только синяки, глубокие ссадины и порезы, а что?
— Понимаете, — мадам Помфри глянула в окно на островерхие крыши теплиц и торопившихся на гербологию хаффлапаффцев, — чтобы остановить кровь после заклятия Секо надо долго учиться… — Гермиона смущённо пожала плечами
— Ладно! Мы ещё вернёмся к этому разговору, — оборвала себя мадам Помфри, — Можете идти на уроки, ребятки, — она развернулась и скрылась в своем кабинете.
— Одевайся, я подожду за дверью, — Гермиона чмокнула его в щёку и указала на школьную мантию, аккуратно сложенную на стуле.
Гарри быстро оделся и вышел из больничного крыла. На ногу было немного больно наступать, и юноша шёл медленно. В коридоре, помимо Гермионы, его ждали Рон и Крис. Так вчетвером ребята отправились на обед. У лестницы их чуть не сбил с ног мчавшийся, не разбирая дороги Люций Малфой, который, похоже, находился вне себя от ярости. Друзья переглянулись и сообразили, что Малфою-старшему не пришлось по вкусу снятие его сына с поста старосты, да ещё публично. Эти мысли развеселили ребят, приятно, когда негодяи несут заслуженное наказание, хоть это и встречается не часто. Широко улыбаясь, друзья направились в Большой зал на обед.
Подготовка к Соревнованиям по защите от Тёмных Сил шла полным ходом. Поскольку в полигон для состязаний было решено превратить квиддичное поле, тренировки пришлось временно отменить, а ближайший матч — Гриффиндор-Хаффлпафф перенести на несколько дней. Но никто не сожалел об этом — предстоящий мини-турнир захватил и преподавателей и студентов настолько сильно, что всё остальное отодвинулось на второй план, даже — страшно сказать — занятия и уроки. Квиддичное поле постепенно преображалось в странный разноцветный лабиринт, напоминающий вычурный рисунок неумелого художника или необычную инсталляцию, так как то здесь, то там прямо из травы вырастали какие-то странные конструкции, то подвижные и лёгкие, как флюгера, то монолитные и громоздкие, как бастионы.
За день до начала состязаний почти все мужчины-преподаватели, были сняты с уроков, чтобы завершить подготовку полигона. Гриффиндорцы откровенно сияли — у них отменились подряд два урока — зельеделие и Защита от Тёмных Сил, профессора Снейп и Ральф были одними из главных устроителей мини-турнира. Дикоглаз Хмури не мог замещать Ральфа, потому что пребывал в непрекращающемся возбуждении — казалось, старый аврор одновременно был всюду: проверял надёжно ли закреплено ограждение, подбадривал замотанных учителей, распекал молодых сотрудников метео-отдела, отвечающих за погоду, и при этом — то и дело размахивал палочкой, рассыпавшей искры, требовал вспомнить былые времена и славные рейды Ордена Феникса, орал на домашних эльфов и некстати попадавшихся ему на пути студентов, всё время что-то ронял и разбивал — заслуженный мракоборец волновался как мальчишка, подобных турниров он не помнил со времён своей далёкой туманной юности.
Гарри и Рон, безмерно счастливые неожиданной передышкой в напряжённом учебном графике и радостно-возбуждённые от близости предстоящих Соревнований, до которых осталось меньше суток, сидели на подоконнике пятого этажа, наблюдая, как на пёстрой площадке вырастают разнообразные конструкции. Странные круги, стены, большие и маленькие лабиринты — всё квиддичное поле было расчерчено на сектора и зоны и выкрашено в разные цвета. Гарри всё пытался понять, что же это значит, зачем нужна разноцветная трава, и для чего понадобятся странные сооружения. Глядя с высоты, юноша заметил некую закономерность в размещении цветных пятен и необычных конструкций. В лучших традициях мегалитических лабиринтов всё подчинялось движению от краёв к центру. Цвета, в которые раскрашивали траву, повторялись, но по краям поля они были светлее и становились ярче к центру. Разнообразные сооружения — редкие на внешних границах полигона, к центру занимали всё большую и большую площадь. В сердцевине этого пёстрого хаотичного круговорота явно должно было возвышаться нечто совершенно необычное. Но, к большому сожалению Гарри, пока там было пусто и уныло. Они с Роном наперебой строили предположения по поводу возможного объекта в самом центре поля, и Гарри изо всех сил старался изгнать навязчивые ассоциации с лабиринтом Тремудрого Турнира и стоящим в центре него Огненном Кубке.
Преподаватели суетились как муравьи, заканчивая последние приготовления. Но даже на фоне всеобщей кипучей деятельности выделялись профессора Снейп и Ральф. Сняв мантии и засучив рукава, они мелькали в разных местах полигона, устанавливали зеленые каркасы и ограждения, проверяли точность ориентации конструкций по сторонам света и многократно отслеживали уровень безопасности. При этом оба постоянно что-то кричали и размахивали руками, как ветряные мельницы — наблюдать за ними с высоты было сплошным удовольствием.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 155; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!