Объявление: на правах социальной рекламы 29 страница
–Прошу прощения, – сказала новая девица, – вы все знаете, что Марвин у нас всегда держит свое слово, и сегодня он исполняет условия пари, которое проиграл Джоанн Болдуин, своей бывшей ассистентке. Классно выглядишь в этом прикиде, Мар. Ну, чего нам, по‑твоему, сегодня ждать?
–Сильная облачность, – буркнул он. – Штормовые ветра. И…
На него выплеснули воду. Много воды, уж ее ребята не пожалели. Он охнул, подпрыгнул… и его убрали из кадра, когда он успел произнести еще только первый слог ругательства. Но, похоже, даже сама камера тряслась на штативе от смеха.
Сукин сын.
Может, мне и не пристало так уж злорадствовать при виде того, как он подпрыгивает и злится, а с него стекает вода, ну да ладно… Должно же в жизни быть хоть что‑то хорошее.
В почти приподнятом настроении я вошла в гостиную, чтобы пройти на кухню. Снаружи было еще темно, небо затягивали тучи, а над океаном продолжали вспыхивать, сопровождаясь отдаленным ворчанием грома, молнии, поэтому нового приятеля своей сестрицы я увидела лишь после того, как он включил светильник возле кушетки.
Он сидел с краю, развалившись, откинув голову на мягкую кожаную спинку, а Сара лежала на боку, свернувшись клубочком и положив голову ему на колени. Ее толстый махровый халат был запахнут не до самого верха, что открывало взгляду приятные округлости. Она выглядела усталой, измученной, а он смотрел на нее с нежностью и заботой. Поглаживая пальцами ее щеку.
|
|
|
Я знала, что это за прикосновения. Точно так же прикасался ко мне Дэвид.
С сочувствием и любовью.
Даже когда вспыхнул свет, она не пошевельнулась, а продолжила дышать глубоко и равномерно. Сон у нее был крепкий. Длинные, изящные пальцы Имона вновь, вновь и вновь совершали медленные, успокаивающие движения, словно он просто не мог к ней не прикасаться.
На миг я задумалась, заметил ли Имон вообще мое появление, но тут он сказал:
–Доброе утро. Хорошо спалось на новой кровати?
–Да.
Я помедлила, глядя на него и пытаясь уразуметь, как они оказались на этой кушетке, в то время как вчера Сара, едва держась на ногах, направилась прямиком к себе в спальню. И, кстати, как и когда сам Имон вообще попал в квартиру. Впрочем, надо думать, Сара уже успела одарить его ключом. Она такая.
–Вы что, ребята, так здесь и спали?
–Я вообще не спал, – ответил он, что меня поразило, ничуть не понизив голоса. Это прозвучало странно.
Затем он немного сместился, и голова Сары свалилась с его колена. Словно кукольная. У нее даже веки не шелохнулись.
–Сара? – окликнула я. Никакой реакции. – Господи, да что с ней такое?
Имон не ответил. Он снова положил ее голову к себе на колени и стал нежно, любовно поглаживать волосы и изгиб щеки.
|
|
|
–Имон? – вновь обратилась я к нему, решительно ничего не понимая. – Что с ней? Ей плохо?
–Нет, – ответил он, – ничего страшного. Несколько часов, и все пройдет. Ну, разве что останутся небольшие побочные эффекты, вроде легкой тошноты и притупленной головной боли.
Его взгляд оставался зафиксированным на мне.
Я поверить этому не могла. Просто воспринять не могла.
–О чем вообще речь?
–Речь о том, что я ввел твоей сестре наркотик – только не дергайся, не из тех, на которые подсаживаются, – чтобы она немного поспала.
Тон его изменился, сделался более резким и холодным, чем я привыкла, не говоря уж о том, что он перешел на «ты», а вот взгляд остался прежним. Так же как и ласковые прикосновения к коже Сары.
–Ты только не ерепенься, Джоанн, это не в первый раз. Я люблю, чтобы женщина была не слишком болтливой, зато сговорчивой. Сначала, когда я ее попросил, Сара нашла это несколько странным, но она с охотой пробует все новое. Я нахожу это по‑настоящему сексуальным, а ты? Она необыкновенна, твоя сестренка.
Я шагнула к нему, позабыв про все синяки, готовая убить этого сукина сына, но его рука, только что гладившая волосы, соскользнула с них и сомкнулась вокруг ее бледного горла.
|
|
|
–Я бы на твоем месте не дергался, – сказал он, и теперь на его лице промелькнуло что‑то похожее на жестокую усмешку. – Чтобы раздавить трахею, хватит секунды, а мне бы не хотелось этого делать. Она правда мне нравится. Так что расслабься. Будем друзьями. Мы ведь были ими до этого момента: нет никаких причин не вести себя цивильно и дальше.
Насчет трахей я мало что знала, но сразу поняла, что он может убить ее, и мне его не остановить, а потому застыла на месте. Его ладони, длинные, мягкие, изящные, выглядели еще и сильными. Способными на все.
–Ну, давай, – промолвил он, глядя на меня с убийственной серьезностью. – Я же понимаю, что у тебя ко мне уйма вопросов. Готов ответить.
–Ладно. Чего ты хочешь, Имон, – если, конечно, это вообще твое имя.
–Мое, на самом деле.
Он так и не убрал руки от ее горла, но чуть расслабился, и кончики его пальцев снова принялись выделывать круги по ее коже: не уверена, что это происходило осознанно.
–На сей счет я не вру, хотя, разумеется, фамилия у меня в паспорте другая. Но опять же никто ведь не говорит, что в паспорте она у меня правильная. Доходит?
–Ты преступник.
–Толковая девочка. Я преступник. Я плохой, злой парень, и здесь я появился не просто так. Не из‑за твоей сестры, хотя, должен признаться, никак не ожидал, что по ходу дела встречусь с такой… милашкой. Это прямо‑таки премия.
|
|
|
Его пальцы скользнули ниже, к открытой распахнувшимся махровым халатом груди, и я задрожала от желания убить его, прикончить на месте, но он по‑прежнему не сводил с меня глаз. Держался настороже.
–Я явился из‑за тебя, Джоанн.
–Убери от нее руки.
–Думаю, я не могу, – ответил он, изобразив мягкую, печальную улыбку, словно мальчик, который просит простить и понять его, что бы он ни натворил. Женщины, наверное, прощали ему все. Отдавали ему все. Даже сейчас, после всего услышанного и не оставившего сомнений в том, что он очень, очень плохой человек, у меня это все равно не укладывалось в голове, потому что разве очень, очень плохой человек может быть способен на столь нежные прикосновения?
Сара любила его. О боже, она любила его! От этой мысли у меня узлом скрутило желудок.
Должно быть, это от него не укрылось, потому что улыбка с его лица стаяла, взгляд похолодел.
–Ты боишься, что я позабавлюсь с ней у тебя на глазах?
–Ты уже это делаешь, мерзавец.
–Нет.
На сей раз в его голосе не было ни намека на тепло, руки застыли.
–Пока еще нет. А что, может, ты и сама не прочь со мной оттянуться? Тогда надо попросить как следует.
–Убери свои поганые руки от моей сестры!
Его взгляд утратил последний оттенок юмора, и это превратило Имона в совсем другого человека. Холодного, сосредоточенного, пугающего.
–Не указывай мне, что делать, красотка. Мне на твои пожелания наплевать, но всякий раз, как ты вякнешь, я оставлю на твоей сестрице метку, в напоминание.
Он переместил руку к внутренней стороне ее бедра и изо всех сил ущипнул. Она ничего не почувствовала, но я была так ошарашена, что непроизвольно шагнула к нему. Его рука тут же метнулась обратно к горлу Сары и угрожающе застыла там.
Я остановилась. Никто из нас не издал ни звука.
На том месте, где он ее ущипнул, уже вздувался кошмарный синяк. Это была не видимость, он щипал изо всей силы. Сукин сын!
–Мы друг друга поняли? – спросил Имон. – Я пока использовал только руки. Но в моем распоряжении имеются и другие методы.
Черт побери, я же была Хранителем. Я могла собирать тучи и вызывать молнии. Не могу же я быть беспомощной.
Сведя вместе пальцы, я попыталась сосредоточиться. Да, произвести разряд мне бы, пожалуй, удалось, возможно, получился бы неплохой удар током… но не настолько сильный, чтобы вырубить его на расстоянии. И на то, чтобы управляться с воздухом, моих ресурсов тоже было недостаточно. На один удар меня бы хватило, но я могла ошибиться в расчетах, а ему ничего не стоило убить Сару одним движением руки.
–Ладно, – сказала я, – слушаю. Объясни, что тебе нужно.
Он кивнул и снова слегка расслабился.
–Мой деловой партнер, думаю, ты с ним знакома, Томас Квинн, известный также как Орри, осуществлял важную сделку, когда неожиданно исчез. Вместе с ним исчезли несколько дюжин бутылок с уникальным содержимым. Как я понимаю, ты должна знать, что с ними случилось.
–Кто тебе это сказал?
–Напарник Квинна по полицейской службе, детектив Родригес. Уверен, ты его тоже знаешь, он ведь не один день провел там, на парковочной площадке, шпионя за тобой. Правда, он не проявлял должной обходительности, пока я не достал нож. Но ты ведь не хочешь, чтобы я доставал нож, правда, милашка? Тут кругом новая мебель, зачем пачкать ее кровью?
Да, прямо на моих глазах Имон превратился в совсем другого человека. И это превращение ужасало. Но ужаснее всего был его взгляд. Даже сейчас он смотрел так, словно ему было жаль все это делать.
Но далеко не настолько жаль, чтобы остановиться.
Попятившись, я рухнула на стул. Колени у меня подгибались, спина горела, стоять больше не было сил. Сукин сын! Существовало два возможных объяснения услышанному, и оба мне не нравились. Или Родригес сговорился с ним еще раньше, и все последнее время они действовали на пару, либо же Имон насел на Родригеса уже после того, как мы с ним расстались, и тогда…
–Он мертв? – спросила я.
Имон развернул правую руку, которую не держал у горла моей сестры, ладонью вверх.
–Без понятия, честное слово. Один черт, к тому времени, когда он очухается настолько, что сможет говорить, если очухается, меня уже давно поблизости не будет, так что мне, в общем‑то, наплевать. Вот тебе да, другое дело: ты, пожалуй, последняя, кого видели с ним рядом, а поскольку он полицейский и все такое, у тебя могут возникнуть проблемы. Копы чертовски не любят, когда достается кому‑нибудь из их братии, так что они, пожалуй, зададут тебе уйму вопросов. Могут даже переусердствовать, когда заберут тебя к себе, такое тоже бывает.
Он бросил взгляд на отметину на бедре Сары.
–У вас, девушек с нежной кожей, синяки так заметны.
Я на эту наживку не попалась. Он поднял брови и устроился поудобнее, развалившись на кожаном диване. Вспоминая всю его недавнюю обходительность, учтивость, любезность, могла лишь гадать о том, который из этих двух, таких разных Имонов, настоящий. Или… он вправду был способен на все это одновременно, и все это, от дружелюбия и участия до холодной жестокости и злобы, подлинное? Может, и его забота о Саре искренняя: даже сейчас он прикасается к ней как‑то… странно. И если он заставляет себя проявлять жестокость, это, по крайней мере, не первый его порыв.
Во рту у меня пересохло. Я попыталась глотнуть и заставила себя разжать кулаки.
–Скажи прямо, что тебя интересует.
–Бутылки, – сказал он. – Я хочу их вернуть. Ничего личного, красавица, это бизнес. Мой клиент заплатил за них Квинну обалденную кучу денег и ни черта не обрадовался, не получив ни заказа, ни возмещения. А платить ему возмещение мне не с чего.
–Имон, этих бутылок нет. Машина Квинна взорвалась в пустыне. Бутылки находились внутри. Они все разбились.
–Стало быть, джинны на свободе, – тихо промолвил он. – Верно?
Я прикинулась дурочкой.
–Ты что, готов был прикончить мою сестру из‑за нескольких бутылок джина?
Это вызвало искреннюю, чарующую улыбку.
–Знаешь, красавица, ты мне правда нравишься. Смышленая, ничего не скажешь. Неплохой ход, да только боюсь, насчет джиннов мне давно все известно. Магия, бутылки, контроль над погодой… знакомо звучит, не правда ли. Дело в том, что Квинн был прекрасно информирован на сей счет. Одержим этим, можно сказать.
–Сумасшедшим он был, твой Квинн
–Знаешь, я ведь и сам так думал до поры до времени, пока не сошелся поближе кое с кем из вашей братии. Вроде, например, твоей приятельницы Эллы, припоминаешь? Ты с ней вчера утром разговаривала перед всей этой заварухой в офисном здании. Я потом отвез ее к ней домой, потолковать. Она мне мою матушку напоминает, тоже умом не блещет, но деньги обожает. Впрочем, не уверен, что она пошла бы ради них на панель, так что все‑таки она не совсем как моя мамаша.
Он слегка склонил голову набок и наполовину прикрыл веки, продолжая при этом следить за мной. Впрочем, я не была такой дурой, чтобы поверить, будто он утратил бдительность.
–Элла действительно может управлять погодой, я сам видел. Так что не пытайся заморочить мне голову, уверяя, будто этого нет. Ничего не выйдет. Кстати, она неплохо поработала на пару с твоим боссом из службы погоды, зашибала хорошие деньжата. Сама рассказала, и я склонен ей верить: она предлагала поделиться, чтобы я оставил ее в покое.
Ну вот, а я гадала, что случилось с Эллой, когда начался весь этот переполох. Она исчезла, а все дело было в Имоне. Он следил за мной, а потом схватил ее и увез: в этой суматохе никто ничего не заметил.
–Она жива? – спросила я.
–Ну вот, тот же вопрос. И ответ будет тот же.
Глаза его приобрели металлический блеск.
–Все это, конечно, забавно, красавица, но я начинаю терять терпение. Так что давай вернемся к предмету беседы.
–Я же объяснила: у меня нет украденных Квинном бутылок.
–О, это я понял. Они пропали, и их не вернуть. Но, надеюсь, ты понимаешь, джентльмена, у которого Квинн взял деньги, милого джентльмена из Южной Америки, в паре с которым Квинн вел бизнес, этот факт вовсе не обрадует. Но меня это, в общем‑то, касается лишь постольку поскольку, тем паче, что джентльмен из Латинской Америки знает меня под тем же именем, что и ты. Однако если он все же найдет меня, то, боюсь, мне придется навести его на тебя.
–Я… – Меня чуть ли не колотило от злости. – Я тебя не понимаю. От меня‑то ты чего хочешь?
–Ну что тут непонятного: я явился, чтобы вернуть собственность моего клиента, – заявил он таким тоном, словно речь шла об обычных деловых взаимоотношениях и он несколько удивлен моей непонятливостью. – Да, возвращать, как я понимаю, нечего, – и в этом я склонен тебе верить, но ведь были понесены расходы, нуждающиеся в возмещении. Другое дело, что ты можешь избавиться от меня весьма дешево, все, что я прошу, это мои комиссионные.
Он умолк, выразительно посмотрев на лицо моей спящей сестры, и провел подушечкой большого пальца по ее приоткрытым губам. Словно восхищаясь. А когда заговорил снова, голос его лишился недавней резкости и снова приобрел мягкость и теплоту, характерные для прежнего Имона.
–Мне больше одного не нужно. Простой обмен: одна сестра на одного джинна.
Грудь моя сжалась так, что перехватило дыхание, но меня все‑таки хватило на то, чтобы сдавленно, со злобой ответить:
–Ты заблуждаешься, придурок. Мне нечего тебе дать, нет у меня никакого джинна.
Имон, не говоря ни слова, взял с кофейного столика пульт и направил на висевшую на стене большую плазменную панель. Шла биржевая передача Си‑эн‑эн, вещали что‑то про падение акций. Он стал нажимать кнопки, пока не включил воспроизведение записи. Она была сделана под довольно странным углом, но достаточно четко.
На экране появилась моя старая спальня. На моих глазах дверь распахнулась, и мы с Дэвидом, нетерпеливо обнимаясь, появились в ней, пятясь задом.
–Останови! – прошептала я.
Мой экранный образ упал на кровать, а Дэвид еще стоял, глядя сверху: он выглядел нечеловечески прекрасным, тревожащим и невероятно…
–Останови!
Имон нажал на «паузу».
–Судя по записи, у вас все было совсем неплохо, – промолвил он. – Хотя, знаешь, мне лично больше по вкусу, чтобы женщина не так голосила. Мои «жучки» тут у тебя не первую неделю стоят, красавица: мне ведь нужно было узнать тебя получше, прежде чем, хм, познакомиться лично – поспеваешь за ходом мысли? Появление твоей сестры стало неожиданным осложнением, но ничего, я всегда был способен к… импровизации.
Я была в таком бешенстве, что пошла красными пятнами и лишь с большим трудом смогла заставить себя не спрыгнуть со стула и не броситься его душить. Он это тоже почувствовал: выключил телевизор и бросил пульт на кофейный столик.
–Джинн у тебя есть, это очевидно, – промолвил Имон. – И хотя мне вовсе не хочется разлучать такую прекрасную пару, ничего не поделаешь. Впрочем, возможно, когда я сделаю с его помощью все, что мне нужно, ты еще сможешь получить его обратно.
–Ничего я не могу. Нет его у меня…
–А вот будешь мне врать, красавица, твоя сестрица получит еще отметину. Я знаю, что ты им владеешь. Знаешь, я человек разумный, но на дух не переношу, когда мне лгут.
Его пальцы скользнули к приоткрытой халатом груди Сары.
–Ты ведь знаешь, я не блефую.
–Нет его у меня! Послушай, ты ведь наверняка знаешь, что мы с Сарой вчера вечером были на свалке. На кой, по‑твоему, черт нас туда понесло: мы искали бутылку Дэвида, бутылку джинна! Она ее выбросила во время всей этой, – я широким жестом обвела комнату, – переделки. Которую затеяла с твоей подачи!
Он воззрился на меня с удивленным видом, а потом рассмеялся. На самом деле рассмеялся, просто загоготал. Убрав руку с горла Сары, он погладил ее по волосам, а потом снова поместил ее голову под опасным углом.
Я встала со стула.
–Оставь ее!
–Или что?
На меня Имон даже не посмотрел: весь налет юмора и показной деловитости слетел, уступив место какому‑то мрачному, жестокому, пугающему возбуждению. Ему нравилось проделывать такое, казалось, он сам едва ли мог этому противиться.Вряд ли это у него впервые…
Я подумала о том, что же он проделывал с ней по ночам, когда она лежала с ним рядом в постели, отключившись под воздействием какого‑то полученного от него наркотика. О господи, это необходимо остановить!
–Прекрати, или я тебя убью, – сказала я. Именно это и имея в виду.
Он поднял на меня жадные, полные кошмарного вожделения глаза, раздвинул губы в голодном оскале.
–Красавица, я и так живу «взаймы», меня ищет компания таких жутких типов, что угрозы, исходящие от тебя, не более чем просто детские шалости. Но охота тебе, так продолжай. Это забавно.
Я сменила тактику.
–Поэтому тебе и нужен джинн? Чтобы спас твою шкуру? Сделать тебя неодолимым?
Он задумался над моим вопросом, прокручивая его в мозгу, ничуть этого не скрывая: такого рода открытость делала его еще более пугающим.
–Неодолимость, – он покачал головой. – Нет. То есть само по себе это неплохо, неодолимость, почему бы и нет? Но я привык сам о себе заботиться, и до сих пор получалось. Нет, обойдусь.
–Тогда зачем тебе джинн?
–Для кое‑чего другого.
–Ты не больно похож на малого, заботящегося о других.
Это его задело, он в первый раз за все время по‑настоящему взъярился.
–Вот что, цыпочка, я тебя не трогаю, но будешь меня оскорблять, могу сорвать раздражение на том, что подвернется под руку. Короче, мои требования просты и они не обсуждаются: ты отправляешься на поиски, находишь джинна и доставляешь мне. Любого джинна. Как он или она будет выглядеть, мне плевать, в отличие от тебя я с джиннами трахаться не собираюсь.
–Я не оставлю тебя здесь с Сарой.
Только что отмеченная мною вспышка раздражения была ничем по сравнению с вырвавшимся из его глотки бешеным ревом:
–У тебя ни черта нет выбора!
Он схватил обмякшую левую руку Сары, закатал ей рукав, и, взявшись обеими руками за запястье, приготовился его сломать.
Глядя при этом на меня, как бы предлагая испытать его.
–Попробуй только ей повредить: ты представить себе не можешь, какой долгой и мучительной будет твоя смерть.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 143; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!