Объявление: на правах социальной рекламы 27 страница
Напасти не просто громоздились одна на другую, но словно подпитывали друг друга энергией.
Тихонько чертыхнувшись, я бросила телефон на пассажирское сиденье. Пожарные уже завершили основные мероприятия по тушению, хотя я была уверена, что огонь погас благодаря вмешательству Льюиса, а вовсе не их лестницам и шлангам. Сам Льюис вел какой‑то серьезный разговор с Ма’ат, собравшимися тесной группой на углу парковочной площадки. Кругом толпились работавшие в здании люди. Многие были в саже, иные откашливались, наглотавшись дыма, кому‑то даже подносили кислородные маски, но серьезно никто не пострадал, и при всей поднятой суматохе разрушения были относительно невелики.
Джон оказался единственной жертвой.
О том, как близко было к тому, чтобы на крыше оказалось вместо одного два трупа, мне даже думать не хотелось, поэтому я постаралась переключить внимание на свою новую (хоть и одолженную на время) машину. Фургон был таким чистеньким, что мог показаться принадлежащим компании, сдающей машины напрокат, однако некоторые мелочи говорили о наличии постоянного пользователя, например, набор компакт‑дисков на водительской стороне.
Зеркало показало мне изможденную, вымокшую насквозь женщину с темными кругами под глазами и непривлекательными, лишенными блеска волосами: пришлось потратить искорку силы, чтобы высушить одежду и прическу. Видок у меня все равно остался такой, что я могла бы рассчитывать на победу в конкурсе на наибольшее сходство с Мортицией Адамс, но в кои‑то веки было нечто, беспокоившее меня больше, чем внешность.
|
|
|
Я выбрала из имевшихся диск группы «Модест маус». Не скажу, чтобы этот фургон представлял собой идеальную Быструю Тачку в духе Джоанн Болдуин, но по крайней мере колеса у него имелись, и он мог доставить меня домой. А домой мне, честно скажу, хотелось отчаянно. Может быть, Дэвид стал ифритом, может быть, моя сестрица временами казалась чокнутой и чертовски раздражала, но по крайней мере это был дом.
«Скоро ничего этого не останется, – шептало что‑то внутри меня. – Все, что тебя окружает, сгинет. Город, люди, сама жизнь. Уйдет Джонатан и все остальное за ним следом. Ты к этому готова? Ты готова стоять в сторонке и ждать, когда это случится?»
Джонатан предложил умереть за Дэвида. Я отдавала себе отчет, что в какой‑то мере во мне говорила упрямая ревность. Это, что уж тут говорить, не делало мне чести, однако от решения проблемы меня удерживало и нечто большее.
Если я отпущу Дэвида, а Дэвид нападет на Джонатана (что, если верить Рэйчел, случится почти неизбежно), то он будет потерян для меня трижды. Во‑первых, как ифрит. Во‑вторых, как убийца своего друга и брата. Ну и наконец, как некто, сменивший Джонатана, – представлялось весьма сомнительным, чтобы на этой вершине нашлось местечко и для меня.
|
|
|
«Ага, стало быть, все дело в тебе, так?»
Ничего не так, хотя, кто же спорит, я тут тоже являлась заинтересованной стороной. И отмахнуться от этого было невозможно.
Джонатан забрал из моего чрева зародыш джинна, мое дитя. Поначалу мне казалось, будто то была выходка жестокого ублюдка, но в ретроспективе я начала задумываться над тем, не пытался ли он таким образом сохранить что‑то от Дэвида. Возможно, даже что‑то от меня. Он ведь знал, что если я не соглашусь отказаться от Дэвидовой бутылки, то умру и Дэвид для него будет потерян.
«Пожалуйста, пусть она будет с ним. Как‑нибудь существует. Только не…»
Только не погибнет.
В кабине мини‑фургона, вдали от чужих глаз, меня вдруг накрыло. Все страхи, весь гнев, вся боль прорвались в виде внезапных, судорожных рыданий, битья кулаками по рулю, нечленораздельных, яростных восклицаний. Это было неправильно, этого не должно было со мною случиться. Не для того я зашла так далеко, чтобы увидеть, как рушится вокруг мир. Или дать Дэвиду ускользнуть во тьму.
|
|
|
Или лишиться ребенка, которого я практически не знала.
«Должен быть выход», – сказала я себе, надавив руками на глаза, так что вспыхнули белые искры. Щеки были холодными и скользкими от слез.
«Должен, черт побери, быть выход».
Над головой полыхнула молния, вольная, дикая, никем не контролируемая: она угодила в один из городских трансформаторов, что породило фонтан ослепительных сверкающих искр и отключило от света несколько кварталов. А со стороны океана на город наплывали клубящиеся тучи, несшие с собой запах дождя и угрозу чего‑то гораздо худшего.
Мне нужно поскорее попасть домой.
По лестнице к своей квартире я поднималась вконец изможденная, вымазанная сажей, провонявшая дымом и подавленная. Теперь, благодаря вновь позаимствованной силе, я могла ощущать невероятное бурление эфира, отражавшееся в свирепой ярости неба над головой. Ливень был наименьшим из того, что следовало ожидать, и я мимоходом подумала, что собирается делать со всем этим Дивный Марвин. Наверное, вылезет с подправленным прогнозом и потребует от Эллы, чтобы уж он‑то наверняка сбылся: другое дело, что на нынешней стадии Элла уже ничего изменить не сможет. Хаос принял такие масштабы, что одному Хранителю нечего было и пытаться с ним справиться.
|
|
|
Поскольку Джон Фостер погиб, а профессиональная честность Эллы находилась под большим сомнением, этот район Флориды оказался практически без защиты. То же самое, видимо, относилось и к примыкающим зонам выше и ниже по Восточному побережью. Организация Хранителей разваливалась; те, кто еще работал, действовали несогласованно, а джиннам, тем и вовсе не было дела до последствий. А как быть обычным людям, которых полагалось защищать Хранителям? Их некому было даже предупредить о надвигающейся угрозе. Хорошо еще, что я могу позаботиться о Саре. Пусть это немного, но хоть что‑то.
Я порылась в сумочке, достала ключ, отворила дверь – и вошла в чужую квартиру.
На какой‑то краткий, сюрреалистический миг мне действительно показалось, будто я попала не туда, даже вспомнилась городская легенда о том, что в доходном доме ключи могут подходить ко всем квартирам… но потом на глаза все‑таки попались кое‑какие знакомые детали. Например, вмятина на стенке возле телевизора – сейчас там стояла плазма с плоским экраном размером с занавес небольшого театра. Фотографии на кофейном столике – мама, Сара, старые снимки дедушки с бабушкой – хоть и красовались теперь в новехоньких серебряных рамках, но, по крайней мере, были знакомы. Как и один из половичков: на нем даже сохранилось пятнышко от кофе, пролитого мною как‑то утром, спросонья.
Но если отрешиться от этих памятных вех, место было совершенно новым.
Пока я стояла, остолбенев, с округлившимися глазами, из‑за угла с хлопотливым видом, вытирая руки полотенцем, вырулила Сара.
–Наконец‑то ты явилась! – воскликнула она, заключив меня в объятия, но немедленно отстранилась.
–Фу, что за кошмарный запах! Ты где была?
–На пожаре, – рассеянно ответила я. – А что за чертовщина…
В типичной для Сары манере она, не дождавшись конца фразы, отскочила на середину гостиной и, совершив там пируэт, вполне годившийся для шоу Мэри Тайлер Мур, воскликнула:
–Тебе это нравится? Нет, сейчас же скажи мне, что тебе это нравится.
Я таращилась на нее, пытаясь сообразить, о чем она вообще ведет речь. На фоне происходящего все это казалось полнейшей бессмыслицей.
–Хм…
Сара просияла.
–Должна же я была что‑то сделать, чтобы облегчить свалившееся на тебя в моем лице бремя. Нет, честно, эти несколько дней ты была прямо как святая, а я ничего не делала, только знай лентяйничала и развлекалась.
Она выглядела такой яркой, сияющей, такой оживленной.
–Кретьен наконец выписал чек на алименты, он поступил сегодня утром. Разумеется, эти банковские тупицы отказались его обналичивать до какой‑то там дурацкой проверки, но Имон выделил мне наличные. Поэтому я решила устроить тебе маленькое преображение.
Преображение! Я заморгала. Нет, не то чтобы я не любила побаловать себя, сменив облик, но в преддверии надвигающегося Апокалипсиса это казалось не самым удачным временем…
Тьфу, только сейчас до меня дошло, что она толковала об обстановке.
–Разве это не замечательно, а? Ты только взгляни – и диван новый, и стулья, и, само собой, телевизор… Имон помог выбрать, он в этом разбирается, и…
Она схватила меня за руку и потащила к спальне.
–Вот, – торжествующе заявила Сара, распахнув дверь, – я избавилась от этого кошмара в стиле «французская провинция» и подобрала новую, это клен… Знаешь, я ведь часто смотрела эти передачи по «Би‑би‑си Америка» об обустройстве жилья, у них всегда такие замечательные идеи, ведь правда? Это всегда так интересно… Ты только посмотри, как эти буро‑малиновые подушки перекликаются со вспениванием на стене….
Она тарахтела без умолку, для меня же из всей этой бессмыслицы ясно стало одно: Сара разжилась деньгами и тут же пустилась их тратить. Ее спальня теперь походила на демонстрационную комнату в мебельном магазине, со сверкающими, отполированными до блеска деревянными деталями и кружевным покрывалом, накинутым поверх чего‑то шелкового.
Все детали были подобраны с мучительной точностью: надо думать, она провела часы с пособием по фэн‑шуй в руках.
–Прекрасно, – отрешенно пробормотала я. – Правда здорово. Слушай, мне сейчас надо бы принять душ и прилечь…
–Подожди! Я еще не закончила!
Она потащила меня к следующей двери.
Моя комната – исчезла. Просто испарилась. Там стояла новая кровать: гладкий черный лак с перламутровой геометрической инкрустацией на передней спинке. Мой приземистый буфет пропал без вести, а на его месте красовалось нечто, выглядевшее как гигантский китайский аптекарский шкаф, тоже покрытый черным лаком, с латунной фурнитурой. Все мои безделушки, не то, конечно, чтобы их было много, сгинули следом за буфетом, замененные красными храмовыми собаками и жадеитовыми богинями. Все выглядело весьма изысканно и очень дорого.
Я медленно осмысливала увиденное. Мой мозг пережил за сегодняшний день слишком много потрясений. Начать с того, что меня дважды чуть не убили, и это едва ли способствовало адекватному восприятию полной перемены обстановки.
–Ну? – возбужденно спросила Сара. – Нет, я понимаю, стены остались, какими были, это не дело, но на днях мы непременно наведаемся в интерьерный магазин и подберем что‑нибудь для покраски губкой, может быть, золотистый металлик, как думаешь? Ну, и декоративные подушки, конечно. Их пока явно недостаточно.
Я тем временем лихорадочно искала взглядом прикроватную тумбочку.
Она исчезла.
Исчезла.
На ее месте стоял черный лакированный столик с одним плоским выдвижным ящиком вместо двух больших.
Мое оцепенение спало: вырвавшись, я рванулась к столику, выдвинула ящик и обнаружила там знакомые вещицы, какие имеют обыкновение скапливаться в таких местах. Книжки. Журналы. Закрытый на «молнию» футляр для косметики: хотелось верить, что в него не лазили.
Кое‑что исчезло. Несколько полупустых тюбиков с лосьоном для рук, например. Устаревшие каталоги распродаж.
И футляр, где хранилась бутылка Дэвида.
Я повернулась к ней, и что‑то в моем взгляде заставило ее отступить на шаг.
–Где мягкий футляр?
–Что?
Сара отступила еще на шаг. Я двинулась к ней, понимая, что выгляжу ужасно, но ничуть об этом не беспокоясь.
–Сара, я не собираюсь сто раз повторять. Где мягкий футляр с чертовой бутылкой внутри? – выкрикнула я, бросившись на нее и прижав к аптекарскому шкафу. Храмовые собаки и богини нервно задребезжали за ее спиной. Глаза Сары в панике расширились.
–Футляр… да там он, футляр… внутри.
–ДРУГОЙ!
Я и не знала, что могу орать так громко. Даже мои барабанные перепонки едва выдержали.
–Ну, это… да… был там еще футляр… – забормотала в ужасе Сара… – А что, его нет? У тебя там… флаконы пустые, всякий мусор – ты что, их хранила? Зачем они тебе? Джо, я не понимаю? В них не было ничего особенного, редких составов или чего‑то такого.
Мне хотелось ее убить. Учащенное дыхание, световые пятна перед глазами: мне с трудом удалось взять себя в руки, чтобы импульсивно не усугубить ситуацию.
–Сара, – произнесла я с предельной, безжалостной четкостью, – где находится мягкий, закрытый на «молнию» футляр, который лежал в ящике тумбочки и в котором хранилась бутылка?
Она побледнела, как молоко.
–Я не знаю. Это важно?
–Да.
–Ну… он должен быть где‑то здесь, я думала, что все забрала… может, остался в старой тумбочке.
–Куда ты подевала старую мебель? – нетерпеливо выкрикнула я.
Сара закусила губу. Ее ладони нервно терли одна другую.
–Э… ее грузчики забрали. Я им приплатила, чтобы сразу отвезли все на свалку.
Чувствуя, что могу в любую секунду полностью потерять контроль над собой, я пошатнулась, отступила и закончила тем, что оказалась сидящей на краешке кровати. Которая была мягкой и одновременно плотной, что говорило о высоком качестве материала и конструкции. Сара сделала что могла, чтобы меня порадовать. Только вот в итоге совершила нечто, гарантированно разрушавшее мою жизнь.
А возможно, если все это придет к своему логическому завершению, и жизни всех обитателей этой планеты.
Опустив голову, я заставила себя сосредоточиться, не дергаться и успокоиться.
–Что я такого сделала? – спросила она смиренным голоском маленькой провинившейся девочки. – Джо, скажи мне, что я такого сделала.
Но не могла же я объяснить ей, что она попросту отправила в грузовике со старьем на свалку любовь всей моей жизни.
О господи, Дэвид!
Сюрреализм какой‑то, полнейшая нелепость.
Но Сара, конечно же, сделала из моей нервной реакции совершенно неверный вывод. Она охнула, прикрыла ладошкой рот, к глазам подступили слезы.
–Господи, Джо… Это наркотики, да? Ты подсела на наркотики? Я выбросила твою дозу?
Я рассмеялась: при всем ужасе своего положения, не смогла сдержать безумного смеха. Закрыла лицо руками и некоторое время содрогалась в нервных конвульсиях, судорожно глотая воздух.
Теплая рука Сары легла мне на плечо.
–Я виновата, – пробормотала она. – Признаю это. Извини. Слушай, я постараюсь все тебе вернуть, вот увидишь. Прости меня, я… мы правда хотели сделать для тебя как лучше…
Ну конечно, теперь все так хорошо, что лучше некуда. В квартире новая мебель, которая мне не нужна, джинны воюют, Хранители гибнут, а мой возлюбленный выброшен на помойку.
Я встала и направилась к кладовке.
–Джо… Джо, ты куда собралась?
Не оглядываясь, я натянула плотные рабочие джинсы и бросила на новую кровать туристические ботинки.
–Мы, – поправила я ее. – Мы собрались рыться в мусоре. Собирайся.
Не знаю, доводилось ли вам бывать в сумерках на городской свалке, но это точно настоящее приключение. Я явилась, изготовившись к худшему, – в старых потертых джинсах, плотной линялой футболке, высоких крепких башмаках, с убранными в узел волосами, с маской и перчатками. На Саре были новехонькие, с иголочки джинсы, тонкий розовый топ и теннисные туфли. Последние она надела, лишь когда я повысила голос, а до того всерьез собиралась тащиться на свалку в дорогущей, только что купленной обуви.
Хорошо еще, хоть дождь унялся. Продлись утренняя гроза, боюсь, даже мне не удалось бы ее сюда затащить.
Зная название компании, развозившей мебель, мы прибыли на свалку за час до закрытия и выяснили, что старье сбрасывается в большую яму, специально предназначенную для старой мебели, бытовой техники и прочих крупногабаритных отходов. Грузовики с мусором продолжали прибывать. Как раз когда мы подъезжали туда на мини‑фургоне, самосвал подкатил к краю ямы, подал предупредительный звуковой сигнал, и его кузов медленно поднялся.
Лавина покореженных металлических деталей, ломаной мебели и разбитых телевизоров присоединилась к этому массовому захоронению.
Мы еще и не припарковались, а Сара уже начала нервничать.
–О господи, Джо, какой ужасный запах!
–А ты как думала, – буркнула я, вручая ей респиратор и перчатки. – Лучше скажи: ты точно оставила футляр в ящике тумбочки?
–Да, а что?
–Да то, что иначе его сбросили в другую яму. Туда, где разлагающийся мусор, вроде пищевых отходов и тряпья. И поверь мне, по сравнению с той эта яма еще цветочки.
Она пожала плечами, зажимая носик.
–Кошмар! – Это получилось у нее, как у комедийной актрисы сороковых годов. – Это ужасно.
–Да уж, дерьмо дерьмом. Ты, главное, крыс берегись.
–Крыс?
–Крыс.
У меня была подруга, которую ее босс послал на свалку разыскивать важные деловые бумаги, по ошибке отправленные в мусорную корзину. Она много интересного потом рассказывала, но о жутких тараканах я решила Саре не говорить.
–И фонарик возьми: там внизу может быть темно.
–Темно?
Разумеется, Сара решительно предпочла бы исправить содеянное в более комфортных условиях, желательно, не испачкав руки, но в данном случае я не собиралась считаться с ее желаниями, а потому открыла дверь и вылезла из машины. Похоже, новые порции мусора сваливали по правую руку, и я внимательно рассматривала громоздившийся хлам, пытаясь углядеть что‑то знакомое. Правда, похоже, даже случись мне осматривать развалины после торнадо, шансов на успех было бы побольше, однако я, сглотнув, попыталась отогнать подступавшую панику и продолжила систематический осмотр. Согласно карте, которой меня снабдила администрация свалки, мебельная компания, выполнявшая заказ Сары, сваливала мусор на участке Е7. Разумеется, четких указателей на свалке явно недоставало, но попавшийся на глаза парень объяснил, что сейчас в работе участок Е‑12, и я смогла более‑менее уяснить расстояние и сузить сектор поиска. Довольно долго мои глаза скользили по казавшейся однообразной громоздящейся массе серых и коричневых обломков, пока наконец среди них не промелькнуло что‑то белое.
Придерживаясь рукой за стену, я спрыгнула с утрамбованной грунтовой площадки в ров и начала осторожно пробираться среди громоздившегося хлама. Это было нелегко и опасно: кругом острые щепки, торчащие гвозди, рваный металл, стекло. Разбитые зеркала. Тут не только порезаться, но и столбняк подцепить ничего не стоило.
Даже при полной сосредоточенности на достижении своей цели мой взгляд то и дело вычленял интересные детали. Разбитый сундук из тигрового клена, выглядевший антикварным. Массивный стол, казавшийся вырезанным из цельного куска великолепного тика: создавалось впечатление, будто он будет стоять здесь, пока солнце не поглотит землю. Трудно было понять, как его вообще вынесли, мне так и смотреть на этот монолит было тяжело.
Я перешагнула через большой смятый латунный котелок и чуть не влетела в стальной шкафчик, но сумела устоять и оглянулась через плечо, проверить, все ли в порядке с Сарой. Она медленно двигалась следом за мной, дважды пробуя каждое место ногой, прежде чем окончательно туда шагнуть, и держа одну руку вытянутой, чтобы всегда иметь возможность за что‑нибудь ухватиться. Другая рука мертвой хваткой сжимала фонарик, хотя на самом деле пока в нем особой надобности не было.
Дыхательная маска удивительно стильно сочеталась с розовым топом.
Я взобралась на маленький скользкий холм, представлявший собой перевернутую огромную стиральную машину, и увидела то, что вполне могло оказаться ножкой от тумбочки в стиле «французская провинция».
Я потянулась и дернула: это была тонкая, аккуратно вырезанная, недавно отломанная ножка, с облезшей позолотой на белом фона.
Явно из спальни Сары. Нет, конечно, могло случиться, что кто‑то еще обладал настолько скверным вкусом, что завел себе спальный гарнитур в том же провинциальном стиле. Но я сильно сомневалась, чтобы две такие счастливицы решили отделаться от своей мебели в один и тот же день.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 141; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!