Объявление: на правах социальной рекламы 3 страница



Неожиданно у меня возникла догадка, вовсе не из приятных.

– Постой‑ка… не об этом ли толковали в новостях? «Невероятные разрушения, причиненные тропическим штормом «Уолтер».

– Об этом самом.

– Ладно… и ты думаешь, будто я что‑то знаю на сей счет, потому что?..

Они переглянулись. И промолчали. Тогда я закатила глаза и высказалась за них:

– Потому что считаете, будто явсе это и откаблучила. Да опомнитесь вы, ребята! С чего бы я стала это делать? При расставании Хранители ясно дали мне понять, что, если я вздумаю фокусничать с погодой, кто‑нибудь вроде славной старушки Ширл живо возьмет меня в оборот. И вообще может, мне и не слишком нравится современная архитектура, но у меня не столь уж пылкое отношение к зданиям как таковым, чтобы реагировать таким манером.

Встрял, как и можно было предвидеть, Джон.

– Сейчас во Флориде меньше десяти Хранителей, – промолвил он. –Некоторые из них занимались как раз этим штормом. И мы зафиксировали смещение.

– Ну так с ними и говорите. Я тут ни при чем.

И снова они многозначительно переглянулись.

– Ты уверена, Джоанн, что это и есть твой ответ? – спросил Джон.

– Еще как, черт возьми, уверена. И не хрен валить на меня все это дерьмо, Джон! За каким вообще чертом я стала бы это делать? Во‑первых, с чего бы мне приспичило так рисковать, во‑вторых, с чего бы понесло в эту часть побережья?

– Тут неподалеку стоял в свое время дом Боба Бирингайна, – заметила Призрачная Мария.

– Ага, а я, стало быть, решила посчитаться с покойником. Не мололи бы ерунды!

Меня начал пробирать пот. Я что хочу сказать: такое поведение не было обычным для Хранителей. Ну да, подозрения, естественно, влекли за собой допрос, но осуществлялся он, как правило, аудитором, и уж всяко не такой троицей, причем на предполагаемом месте преступления. Я начинала чувствовать себя как бедный проштрафившийся мафиози, которого везут на большую свалку в Нью‑Джерси, чтобы похоронить там под толстым слоем мусора.

– Послушайте, – сказала я. – Не знаю, как вас убедить, но я не имею к этому никакого отношения.

После еще нескольких секунд молчания я спросила:

– Кто‑нибудь пострадал?

– Трое погибших, – ответил Джон. – Ночного сторожа угораздило взять с собой на работу двоих детишек. Они спали, когда налетел торнадо. Малый пытался спасти их, но потерял слишком много крови. Он умер по пути в больницу.

И снова повисло молчание. Снаружи жужжали насекомые, небо было ясным, голубым, словно очищенным от облаков после яростного шторма. Свежий океанский бриз колыхал несколько чудом уцелевших пальмовых ветвей.

Шторма явление естественное. И мы – Хранители – не останавливаем природные циклы, мы лишь смягчаем их последствия. Ослабляем их воздействие на уязвимых людей, оказывающихся на их пути. Однако этот шторм особого вмешательства и не требовал, он не был так уж опасен, просто очередное, неизбежное колебание извечных весов Матери Земли. И если кто‑то вмешался, это вмешательство было намеренным и преступным.

И смертоносным.

– Это не моих рук дело, Джон, – сказала я. – Могу чем угодно поклясться, не моих.

Он медленно кивнул и снова повернулся вперед.

– Ладно, давайте отвезем ее обратно домой.

– Эй, что, вот так просто? – возмутилась Ширл. – Она сказала «не я», а ты на это купился?

– Нет, – промолвила Призрачная Француженка, слегка повернув ко мне голову. Глаза у нее были странные, как будто не имеющие никакого определенного цвета и какие‑то пустые. – Не только потому, что она так говорит.

Ширл разинула было рот, но потом закрыла его и сердито уставилась в окно. Мария завела машину, и мы поехали назад.

Обратный путь был долгим, но мне было о чем подумать по дороге.

 

Когда я наконец оказалась дома, отправляться по магазинам было уже слишком поздно, да и настроение к тому вовсе не располагало. Вернувшись в свое маленькое, неряшливое жилище, я разогрела чили из банки, посыпав тертым сыром, и, свернувшись калачиком на старой койке под теплым одеялом, принялась смотреть взятый напрокат фильм. Фильм оказался из тех сентиментальных романтических комедий, в которых, на мой взгляд, романтики явный переизбыток, а вот комедии далеко не достаточно, но сейчас это не имело значения. Все произошедшее все равно не позволяло мне следить за экранным действием.

Если причиненные «Уолтером» бедствия действительно стали результатом чьего‑то вмешательства, я должна была это почувствовать. Меня всегда отличала особая восприимчивость к подобного рода вещам. Разумеется, это было простительно на фоне того, что паучье чутье Джона Фостера, как, видимо, и восьми остальных находившихся в штате Хранителей, тоже их подвело. В какой‑то мере, наверное, это меня оправдывало, да вот только меня упорно преследовал образ отца, взявшего с собой детишек на скучное, но уж такое безопасное, что безопаснее и сыскать трудно, рабочее место, что в результате обернулось для него кошмаром. Безуспешной попыткой спасти близких, а потом и собственной смертью, ставшей итогом чьего‑то злоумышления.

Бывает, Хранители дают маху, такова жизненная реальность. Погода своевольна, коварна, ей вовсе не нравится, когда ее усмиряют, и она способна проявлять жесткий, мстительный нрав.

Но не похоже, чтобы это было результатом недосмотра, хоть убей, не ощущалось это как ошибка или случайность. А ощущалось как преднамеренное деяние, совершенное с холодным расчетом. И не приходилось сомневаться в том, что Хранители этого так не оставят и уже разослали команды для выяснения истины.

Принимая все это во внимание, мне оставалось лишь гадать, почему Джон Фостер поверил в мою невиновность, удовлетворившись моим словом. Лично я на его месте потребовала бы доказательств. И у меня вовсе не было уверенности в том, что если он так легко меня отпустил, то это добрый знак.

 

Я просмотрела все, что имелось по этой теме в Интернете, сделала несколько телефонных звонков людям сведущим, но нейтральным, то есть не Хранителям, и в конечном счете, сведя все полученные сведения воедино, получила приблизительную картину того, что же в действительности произошло. Тропический шторм «Уолтер», набрав разрушительную энергию и разогнавшись над морем почти до скорости урагана, в последний момент совершил вдруг резкий поворот на север и обрушился на побережье, неся с собой, в дополнение к страшной силе ветра, еще и смерчи. Как я поняла, именно один из них и сровнял с землей отель.

Может, это было эгоистично, но я не могла не задуматься о том, почему расследование в первую очередь заинтересовалось мною. То есть то, что они мне не доверяют, это очевидно, тут и говорить не о чем, но коли уж подозрение сразу пало на меня, должна существовать хоть какая‑то связь – а вот ее я, хоть убей, не видела. Нельзя же было всерьез рассматривать версию о том, что где‑то здесь когда‑то стоял дом Боба Бирингайна. Даже Хранители не настолько тупы, чтобы вообразить, будто я, поддавшись порыву беспричинной и бесцельной ярости, обрушила шторм на беззащитное побережье, если только они не считают меня вовсе уж сумасшедшей.

Правда, с другой стороны, я показывалась на экране в облике девчонки с логотипа «Мортон Солт» и давала поливать себя из ведра за деньги. Так что, возможно, основания подозревать, будто у меня не все дома, они все‑таки имели.

Я чувствовала себя одинокой. Более одинокой, чем когда‑либо. Мне недоставало друзей. Недоставало Хранителей.

Парень на экране поцеловал девушку. Зазвучала музыка, уверявшая меня, будто любовь все на свете исправит и расставит по своим местам.

Мне недоставало Дэвида. Боже, как мне недоставало Дэвида!

Завернувшись в теплое одеяло, я досмотрела кино и провалилась в холодное голубое мерцание сна.

 

Следующее утреннее шоу протекало так скверно, как того и следовало ожидать. Правда, сегодня обошлось без поливания из ведра: Марвин решил предсказать прекрасный день для прогулок на открытом воздухе, в связи с чем мне пришлось обрядиться в дурацкого вида шорты, не по размеру просторную футболку, тропическую шляпу и намазать нос окисью цинка, тогда как Черис красовалась перед камерой в очаровательном бикини. Одна из нас была совершенно счастлива, а поскольку у меня в туфли набился песок, это, скорее всего, относилось не ко мне.

Но самое худшее было еще впереди.

Как только Черис, оказавшись вне камеры, по своему обыкновению, набросила толстый махровый халат и мы с ней заговорили о перспективе прогуляться‑таки по торговому центру, я почувствовала на талии тяжелую потную руку. Я бы сказала даже, не совсем на талии, а несколько выше – а скользнула она потом еще выше. В то же самое время на лице Черис отразилось удивление, а затем оно помрачнело: второй рукой Марвин облапил и ее. Хорошо еще, что ее халат был запахнут и подпоясан так, что его пальцы под него не скользнули.

– Девчонки, – промолвил он, оскалив в ухмылке явно только что обеленные до такой степени, что я всерьез опасалась, не светятся ли они в темноте, зубы, – как насчет маленького завтрака? Я угощаю.

– Ну ничего себе, босс, а мне потом в бикини влезать, – отозвалась Черис, выворачиваясь из его объятий. – Хотя, конечно, спасибо за приглашение.

А вот мне от него так просто отделаться не удалось.

– Джоанн, ну а ты? Несколько блинчиков тебе явно не повредят. Тебя надобно подсластить. Двигаем, крошка!

Я заморгала, разрываясь между негодованием из‑за того, что он не находит меня достаточно сладкой, и облегчением в связи с тем, что мое кислое отношение ко всему происходящему для него, по крайней мере, не тайна.

– Увы, у меня уже назначена встреча, – ответила я. – Однако спасибо. Как‑нибудь в другой раз.

Хорошо еще, что он не пытался вытащить нас куда‑нибудь выпить, хотя я не сомневалась, что, будь сейчас не такая рань, а хотя бы около полудня, он зазывал бы нас на «мохитос» в кубинский бар с расчетом на последующий секс втроем в его холостяцкой норе.

Вид у Марвина был помятый и развратный одновременно.

– Ладно, куколка. Отсыпайтесь, красотки. Хотя это не то, что вам нужно.

Ох, он явно что‑то затевал. Когда Марвин, насвистывая веселую мелодию, удалился, я проводила его недобрым взглядом. Черис покачала головой и первой направилась в раздевалку. Ей предстояло еще принять душ, чтобы смыть макияж для тела, тогда как моя задача сводилась к тому, чтобы отскрести окись цинка с носа и попытаться хоть немного привести в порядок волосы. – Жду тебя снаружи, – крикнула я в душевую, закончив приводить себя в божеский вид.

– Через пятнадцать минут буду готова, – откликнулась Черис из глубины, и я двинулась по напоминающим тоннели коридорам телестудии, увертываясь на ходу от вечно спешащих стажеров и косящихся исподлобья техников. Мне удалось благополучно разминуться с директором службы новостей и прошмыгнуть через заднюю дверь наружу, не будучи остановленной и призванной помочь в каком‑нибудь срочном деле, вовсе не входящем в мои обязанности.

Я проследовала через маленькую обеденную зону, уставленную пальмами и намертво закрепленными пластиковыми столами, с переполненным мусорным контейнером, который, похоже, никому и в голову не приходило опорожнять. Местечко, конечно, не сказать чтобы райское, но свою службу оно служило. Присев на прохладную металлическую скамью, я оперлась локтями о столешницу и стала любоваться утром.

Еще один чудесный восход. Туманные облака над морем, пронизанные оранжевым и золотистым светом, поблескивающая темно‑голубая поверхность океана с белыми вкраплениями пены. Небосвод менял окрас от бирюзового на востоке до индиго на западе, а несколько храбрых звездочек все еще продолжали мерцать на фоне рассвета. Я подставила кожу теплому шелковистому океанскому бризу.

Трудно было найти более приятный способ провести несколько свободных минут. Я ничего особенного не делала: просто сидела, ждала, прислушивалась к шепоту мира.

Но, воспаряя вверх, я начала ощущать в себе некий резонанс. Разливающийся свет. Низкий гул. Глубокое, интимное чувство возвращения домой.

У меня снова образовалась компания. На сей раз хорошая.

Внизу, в реальном мире, теплые пальцы погладили меня по волосам, а наверху, в эфире, я увидела белые, искрящиеся сгустки призрачной энергии.

Плотные кудряшки моих волос расслабились, когда пальцы Дэвида прошли сквозь них, превращая в гладкое, сверкающе‑черное шелковое полотнище, ниспадающее мне на плечи.

Я обернулась. От одного взгляда на Дэвида, с его гладкой золотистой кожей, темно‑каштановыми, с красноватым отливом, волосами, сочными губами и невероятного, бронзового цвета глазами под очками в золотой оправе, перехватывало дыхание. Он снова был одет в своей привычной манере: голубые джинсы, уютная линялая хлопковая сорочка и старомодное, по лодыжки длиной, оливкового цвета пальто.

Большую часть времени Дэвид вовсе не походил на джинна. Во всяком случае, не имел ничего общего с образом джинна, существующим в воображении большинства людей: существа в шароварах, с огромными серьгами в ушах и голым рельефным торсом. Правда, я бы не сказала, что его торс, когда обнажен, был недостаточно рельефен. Далеко не так…

– Думала, ты отдыхаешь, – промолвила я, просто чтобы вытеснить из сознания возникший там образ Дэвида без рубашки. Даже пыталась заставить голос звучать твердо, что было весьма затруднительно, учитывая, в какой близости от меня он находился. А он, высвободив пальцы из моих волшебным образом распрямившихся волос, отклонил мою голову назад и подался еще ближе, чтобы поцеловать меня.

Но, словно дразня, не поцеловал. Его теплые, мягкие губы лишь едва соприкоснулись с моими.

– Это было так долго, – промолвил он. – Я хочу немного побыть с тобой.

Сердце мое бешено застучало. Я знала, что он слышит это биение. Чувствует его через наши чуть соприкасающиеся губы. Я оставила его одного в бутылке больше чем на месяц, надеясь, что это поможет ему набраться сил, хотя не закупорила ее, запечатав его внутри. Я просто не могла пойти на такое. Слишком уж это походило на тюрьму.

– Ты уверен? – спросила я. Голос мой звучал нетвердо. На самом деле я едва дышала от волнения.

– Скажи только слово.

– Какое?

– Такое, которому тебя матушка не учила.

Он издал глубокий горловой звук, не вполне рык и не вполне смешок. В этот момент я почти забыла о том, как он уязвим. Мое истомленное Дефицитом Внимания тело страстно желало забыть об этом.

– Ты…

Мне был ненавистен этот вопрос: походило на то, как если бы я спрашивала больного раком о том, как идет лечение.

– Дэвид, только честно, ладно? Тебе лучше? Тебе хватит сил… для… ну, для этого?

Проблема заключалась в том, что с тех пор, как мы повстречались, Дэвиду досталось по полной программе, еще больше, чем мне. Он сражался с демонами, расщепил себя ради того, чтобы вернуть меня к жизни, когда я умерла, а потом ифрит, своего рода аналог вампира в мире джиннов, едва ли не полностью вытянул из него жизненную энергию. И вряд ли после всего этого он полностью исцелился.

Хуже того, у меня вовсе не было уверенности в том, что он вообще может исцелиться. Во всяком случае, Джонатан, большущая шишка среди джиннов, особо на это не надеялся.

Однако сегодня он выглядел почти… нормально. Возможно, я оказалась права. Возможно, время способно залечивать все раны джиннов.

Он улыбнулся: на столь близком расстоянии это было смертоносным оружием.

– Не волнуйся. Чтобы провести некоторое время с тобой, у меня силенок точно хватит. Если только… – его брови, просто невероятно, чертовски выразительные, поднялись на лоб… – если, конечно, у тебя не назначено свидание.

Как раз в этот момент задняя дверь распахнулась, и Черис, постукивая шлепанцами, стала спускаться на парковочную площадку. Я взглянула ему через плечо, ожидая, что он, как это принято у джиннов, растворится в воздухе, но Дэвид вместо этого обернулся сам, чтобы проследить за моим взглядом. Из чего следовало, что он решил не покидать меня, а просто замаскироваться, использовать малую толику своих магических способностей, чтобы отвести от себя взгляд Черис и стать, таким образом, для нее невидимым.

– Вау, Джоанн! Это кто же у нас такой классный? – спросила Черис, глядя, вне всякого сомнения, прямо на Дэвида. Она остановилась, поводя загорелыми пальчиками в своих дизайнерских шлепанцах. Ее голубые глаза обозрели его с головы до ног, сузились и блеснули: – Ну и ну, и ведь словом не обмолвилась. Подруга называется! Нехорошо.

Существовала вероятность, что Дэвид просто решил побыть какое‑то время в мире людей. С ним это время от времени случалось: именно в такой момент мы и познакомились. То, что он не совсем человек, я распознала лишь через несколько дней, хотя могу сказать в свое оправдание, что меня в ту пору несколько отвлекали люди, пытавшиеся со мной покончить.

Однако я опасалась, что сейчас Дэвид оставался видимым для Черис по той простой причине, что на магию отвода глаз у него не хватало сил.

Правда, если и так, ничто в его облике и манере держаться этого не выдавало. Он выглядел непринужденным, открытым и дружелюбным.

– Привет. Меня зовут Дэвид, – промолвил он и протянул ей руку. Она приняла ее и пожала, как мне показалось, задержав в своей чуть дольше, чем следовало.

– Я могу быть подругой. Настоящей, настоящей близкой подругой.

Она поджала подведенные помадой «Мэйбеллин» губки и, подавшись еще сильнее вперед, бросила на меня умоляющий взгляд.

– Так вот, может, ты от него устала и уступишь его мне?

– Нет.

– Меняю на свидание с Джонни Деппом.

– Черис, но у тебя же не назначено свидания с Джонни Деппом.

Она фыркнула.

– Подумаешь. Было бы назначено – будь у меня такое желание. Но, как я понимаю, появление мистера Классного означает, что мы с тобой по магазинам не идем?

– А сама‑то ты пошла бы по магазинам на моем месте?

– Смеешься, да? Да у меня произошла бы хирургическая ампутация самой мысли о покупках, а ты ведь знаешь, что это для меня значит.

Черис одарила меня отстраненной улыбкой, оторвавшись на пару секунд от созерцания Дэвида, после чего наконец театрально вздохнула.

– Боюсь, сегодня я нанесу серьезный удар по своему кредитному рейтингу. Нет, правда, я собираюсь сделать много покупок, и если бы нашелся симпатичный, крепкий мужчина, чтобы нести…

– Иди, – сказала я.

Она приподняла изящное плечо и зашлепала по направлению к своей красной тачке с откидным верхом, покачивая бедрами так, что татуированный инопланетянин, можно сказать, прямо‑таки вытанцовывал хула.

Ага. Давай‑давай, сама потаскай свои пакеты. Не переломишься.

– Могу я кое‑что сказать? – спросил Дэвид, снова подавшись ко мне на поцелуйную дистанцию. – Мне ведь известно, как серьезно ты относишься к такому занятию, как хождение за покупками. Мне бы не хотелось становиться на твоем пути.

Это, если кто не понял, он меня дразнил. Я тоже подалась к нему, так что губы соприкоснулись, и заглянула в его горящие бронзовые глаза. Дразниться ведь можно по‑разному, и так и эдак. Его зрачки расширились, втягивая меня внутрь.

– До десяти торговый центр закрыт, – прошептала я, прямо в его полураскрытые губы. – Уйма времени.

Он поцеловал меня, и я полностью растворилась в накатившей искрящейся, покалывающей волне жара. Его губы – влажные, настойчивые, страстные – полностью поглотили мое внимание. Я почувствовала, что падаю на него, и больше всего мне хотелось бы оказаться в горизонтальном положении где‑нибудь за запертой дверью. Господи, меня всю трясло!


Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 140; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!