Понятовский Иосиф (Юзеф) Антоний

 

Польский и французский военный деятель Понятовский (Poniatowski) Иосиф (Юзеф) Антоний (7.05.1763, Вена, Австрия — 19.10.1813, Лейпциг, Германия), маршал Франции (1813), польский князь. Сын австрийского генерала.

Анджей Понятовский, отец маршала, польский аристократ, известный на родине под прозвищем «австрийский генерал», почти всю свою жизнь провел в Австрии, где сделал военную карьеру, дослужившись до чина фельдмаршал-лейтенанта (чин, равнозначный генерал-лейтенанту). Через онемеченную чешскую графиню вошел в узкий круг высшей аристократии Священной Римской империи и был личным другом императора Иосифа II, в честь которого и назвал своего сына. В 1764 году, когда на престол Речи Посполитой был избран ее последний король Станислав Понятовский, родной брат Анджея, то последний как близкий королевский родственник получил княжеский титул. Современники утверждали, что Анджей Понятовский говорил лучше по-немецки, чем по-польски.

Детство свое Иосиф Понятовский провел в австрийской столице, где получил блестящие по тому времени образование и воспитание. Правда, отца он потерял еще в 9-летнем возрасте, но это нисколько не отразилось на его положении. Заботу о нем сразу взяли на себя два монарха — австрийский император, он же кайзер Священной Римской империи, и польский король.

В 1777 году молодой князь Понятовский был представлен австрийскому императору. Произошло это на военных маневрах под Прагой. Умный, хорошо воспитанный и красивый мальчик произвел благоприятное впечатление на кайзера, и тот тут же произвел его в офицеры. Через 2 года поручик Понятовский был определен на службу во 2-й полк конных карабинеров. В 21 год он был уже майором, а в 1786 году получил чин подполковника.

К этому времени Понятовский зарекомендовал себя не только способным, но и храбрым до безрассудства офицером. Однажды на военных маневрах он в полном снаряжении верхом на коне переплыл широкую реку Эльбу, немало удивив этим не только австрийских генералов, но и своих сослуживцев: никто из них на такой отчаянный поступок не отважился бы.

Служба молодого польского аристократа в австрийской армии складывалась удачно, он стремительно продвигался по служебной лестнице. Его заветной мечтой было стать генералом. Покровительство императора давало реальные шансы на то, чтобы эта мечта воплотилась в реальность. К тому же блестящий офицер, обладающий веселым и общительным характером, имел большой успех и в высшем свете. Его принимали как в императорском дворце, так и во дворцах высших сановников империи. Перед ним были открыты все аристократические салоны столицы, он блистал на балах и приемах. Но молодой светский лев не был «паркетным» офицером. Он одинаково уверенно чувствовал себя как среди великосветской публики, так и в казарме среди солдат.

В 1788 году началась война с Турцией, и подполковник конных карабинеров князь Понятовский, мечтавший о боевых подвигах и славе, одним из первых отправляется на фронт. В том же году он принимает участие в штурме турецкой крепости Шабац^[14]. Хотя приближенного ко двору офицера никто и не помышлял посылать на крайне опасное дело, но молодой князь сам вызвался участвовать в штурме и, несмотря на сопротивление начальства, настоял на своем включении в команду добровольцев, идущих впереди штурмовых колонн.

Во время штурма отважный офицер был тяжело ранен (пулевое ранение) и замертво вынесен с поля боя. Врачи не ручались за его жизнь, но молодой организм победил, и Понятовский, хотя и с трудом, но выздоровел. Наградой ему за проявленные при взятии Шабаца героизм и мужество стал чин полковника, а император Иосиф II назначил его своим флигель-адъютантом (1788). В этом качестве Понятовский сопровождал своего монарха в его поездке в Россию на встречу с императрицей Екатериной II.

Громовые раскаты начавшейся в 1789 году Великой французской революции потрясли Европу. На исторической родине Понятовского, в Польше, новый подъем национально-освободительного движения начался еще в конце 80-х годов XVIII столетия. В 1788 году на выборах в сейм (Четырехлетний сейм 1788—1792 годов) победу одержала так называемые «Патриотическая партия», приступившая к проведению национально ориентированной политики и антифеодальных реформ, целью которых являлась ликвидация в стране пережитков феодализма, ограничение всевластья крупных земельных магнатов и сплочение народа под национально-патриотическими лозунгами. В 1789 году сейм Речи Посполитой обратился ко всем соотечественникам, служившим в различных европейских армиях, с призывом вернуться на родину и принять участие в борьбе за ее освобождение от иностранной зависимости. Исполненный патриотических чувств к своей родине Понятовский, не задумываясь, одним из первых откликнулся на этот призыв. Он подает в отставку, покидает Австрию и осенью того же года прибывает в Варшаву. Князь Иосиф (так теперь на польский манер стали называть его соотечественники) вступает во вновь создаваемое Войско Польское, получает чин генерал-майора (в 26 лет!) и назначается командующим гвардейской пехотой (октябрь 1789 года). Сделанный им осознанный выбор, по всей вероятности, кроме горячего патриотизма, объяснялся также приверженностью семейным традициям и неписаным законам родовой чести, согласно которым каждый шляхтич должен был служить родине, прежде всего, на военном поприще.

Понятовский был одним из наиболее активных участников создания Войска Польского. 3 мая 1791 года польский сейм принимает так называемый «Основной закон», явившийся по существу первой польской конституцией, закреплявшей осуществленные патриотами преобразования в стране.

Однако принятие конституции вызвало резкое недовольство со стороны различных группировок польских магнатов. Дотоле враждовавшие между собой, теперь они объединились и решили отстаивать свои права и привилегии с оружием в руках. Через год они образовали так называемую Тарговицкую конфедерацию и подняли вооруженный мятеж против короля и правительства^[15]. На помощь им пришли Пруссия и Россия, направившие свои войска в Польшу. Через 2 месяца к мятежникам присоединился и король Станислав Понятовский.

С началом военных действий князь Иосиф был назначен командующим Южной армией, действовавшей на Украине, где находились основные силы мятежников. Сражался он отважно, умело руководил войсками, его боевые заслуги были отмечены золотой медалью «Виртути Милитари» — одной из самых почетных боевых наград Речи Посполитой. Однако долго противостоять объединенным силам мятежников и русских войск его малочисленная армия, большую часть которой составляли ополченцы, оказалась не в состоянии. Потерпев ряд поражений и разочарованный ходом событий в стране (переход короля на сторону врага, смятение умов и разброд в обществе, слабость правительства и, как следствие всего этого, капитуляция Польши и отречение короля), Понятовский сложил свои полномочия и вместе со многими своими офицерами эмигрировал в Австрию.

В январе 1793 года произошел второй раздел Польши, в котором приняли участие Пруссия и Россия. В марте 1794 года, когда возникла прямая угроза ликвидации ее независимости, в Польше вспыхнуло восстание против оккупантов и их приспешников, которое возглавил Т. Костюшко. Уже в апреле восстание охватило почти всю страну. Против Польши вновь выступили Пруссия и Россия, затем к ним присоединилась Австрия. Силы сторон стали явно несоизмеримы.

Пылкая любовь к Отечеству заставила Понятовского снова вернуться в Польшу и примкнуть к восстанию. Он принимает командование дивизией, прикрывавшей Варшаву с севера, которая в июле была осаждена прусскими войсками. Осада продолжалась до сентября, когда пруссаки были вынуждены ее снять. Но на других фронтах под ударами превосходящих сил противника поляки повсюду отступали, терпя одно поражение за другим.

После поражения в Тыкочинском сражении (8 июня 1794 года) Костюшко с главными силами польской армии отступил к Варшаве. 9 октября в сражении при Мацеевицах (60 км юго-восточнее Варшавы) он был разбит русскими войсками, а его отряд почти полностью уничтожен. Сам польский главнокомандующий, будучи тяжело раненным, попал в плен. Заменивший его генерал Т. Вавржецкий приказал Понятовскому обеспечить отход отступавшей из западных районов Польши дивизии генерала Я. Домбровского. Молодой генерал блестяще выполнил поставленную задачу. Стремительно атаковав противника, он внезапным ударом захватил переправу через реку Бзуру, разгромил оборонявший ее прусский отряд и обеспечил отход Домбровского к Варшаве.

4 ноября возглавляемые генералом А.В. Суворовым русские войска штурмом овладели находившимся на правом берегу Вислы сильно укрепленным предместьем польской столицы — Прагой. С падением Праги судьба Варшавы была предрешена. 6 ноября она капитулировала и через 3 дня была занята русскими войсками. Преследуемые русскими отрядами остатки польской армии во главе с Вавржецким 18 ноября капитулировали. Отдельные, не пожелавшие сдаться, отряды польской армии с боями прорвались в Австрию. Восстание в Польше было подавлено. Результатом этого явились третий раздел Польши и исчезновение ее с политической карты Европы как самостоятельного государства (январь 1795 года).

После подавления восстания Костюшко Понятовский снова покинул Польшу, уехав в Австрию. Предложение Екатерины II перейти на русскую службу с чином генерал-поручика было им отвергнуто. В Вене князь Юзеф жил в полном уединении. В 1798 году он вернулся в Польшу. Прусский король возвратил ему часть конфискованных имений, в том числе и Яблонну, близ Варшавы, где Понятовский поселился и занялся сельским хозяйством. В Варшаве, где теперь хозяйничали пруссаки, он бывал лишь наездами. Вступивший на русский престол Павел I вновь сделал Понятовскому предложение о поступлении на русскую службу, но получил отказ. Затворничество князя Юзефа продолжалось более 8 лет. Ни в каких политических событиях все эти годы участия он не принимал, будучи подданным прусского короля, который по достоинству оценил лояльность Понятовского — признал за ним генеральский чин и даже наградил прусским орденом Черного орла.

События 1806 года вновь призвали Понятовского на военное поприще. Пруссия была разгромлена Наполеоном. В ноябре 1806 года преследовавшие остатки прусской армии войска Великой армии Наполеона вступили на территорию Польши. В эти дни прусский король Фридрих-Вильгельм III вспомнил о Понятовском и обратился к нему с письмом, в котором поручил князю обеспечить общественный порядок в Варшаве, сформировав для этой цели в кратчайший срок «гражданскую милицию». Понятовский согласился принять королевское поручение, и был назначен губернатором Варшавы. Но как только французские войска стали приближаться к польской столице и Наполеон пообещал восстановить Польское государство, Понятовский обратился с воззванием к полякам, сходным с прокламацией генерала Домбровского, выпущенной им в Берлине^[16]. В нем он призвал соотечественников во имя освобождения своей родины встать на сторону Наполеона в его борьбе против Пруссии и России. Его призыв нашел широкий отклик среди поляков. Они восстали против Пруссии (ноябрь 1806 года). Через несколько дней во главе вновь сформированных отрядов «гражданской милиции»^[17] Понятовский встречал у городской заставы передовые части французской армии, возглавляемые маршалом И. Мюратом.

Импульсивный по натуре и не лишенный рыцарственности Мюрат был очарован обходительностью и учтивостью польского аристократа. В донесении Наполеону, сообщая о занятии его войсками Варшавы, он охарактеризовал Понятовского в самых что ни на есть радужных тонах. Маршал заверял своего императора, что этот польский генерал «человек рассудительный», а что касается его симпатий к Пруссии и России, в которых его подозревают, то это не соответствует действительности; на самом же деле князь Понятовский — это «добрый поляк».

Но пылкое послание зятя (Мюрат был женат на сестре Наполеона Каролине) не произвело на Наполеона никакого впечатления. Его политическое недоверие к польскому князю, сформировавшееся на основе данных разведки, поступавших к нему как по военным, так и по дипломатическим каналам, не рассеялось. Более того, в этом мнении его всячески укрепляли недруги Понятовского, поляки, уже долгие годы служившие во французской армии. Они не могли простить князю Иосифу его пассивности в деле освобождения своей родины после подавления восстания Костюшко, принятия им прусского подданства, чинов и наград, полученных от прусского короля. Все это в их глазах ассоциировалось с предательством. Кроме того, «французские поляки», как их тогда называли, опасались, что после возрождения Польши под эгидой Наполеона (а что такое произойдет, в этом они нисколько не сомневались) влиятельный в Польше аристократ Понятовский просто оттеснит их всех, простых шляхтичей, на задний план. Этого они стремились ни в коем случае не допустить. Их, борцов за свободу своей родины, сражавшихся вот уже более десятка лет бок о бок с французами под трехцветными знаменами Республики и императорскими орлами на всех фронтах, включая и затерянный на просторах Атлантики далекий остров Сан-Доминго, Наполеон хорошо знал еще со времен своего Итальянского похода 1796—1797 годов и, естественно, не мог не прислушиваться к их мнению.

В адрес Мюрата полетело грозное послание, явившееся для него чем-то наподобие холодного душа. В нем император резко отчитал маршала за его политическую недальновидность, подчеркнув, что Понятовский — это «человек легкомысленный, непоследовательный и не пользующийся в Варшаве уважением». Вскоре вслед затем состоялась первая встреча Наполеона с Понятовским. Она получилась довольно прохладной. Несмотря на открытый переход Понятовского на его сторону, Наполеон продолжал относиться к нему с недоверием. Через некоторое время произошла их вторая встреча. Будучи горячим сторонником обретения Польшей своей государственности при поддержке Наполеона, Понятовский во время этой встречи открыто заявил императору, что основу возрождения Польского государства он видит в личной власти Наполеона над Польшей или, по крайней мере, в назначении им польским королем одного из своих братьев. Столь откровенно продемонстрированная князем Понятовским лояльность произвела на Наполеона благоприятное впечатление. Его недоверие к этому человеку стало рассеиваться. На этот раз отношение императора к собеседнику было несравненно теплее прежнего. С этого времени судьба Понятовского оказалась неразрывно связана с Наполеоном.

В начале 1807 года Наполеон учреждает в Варшаве так называемую «правительственную комиссию», которая фактически стала исполнять функции Временного правительства Польши. В составе этой «комиссии» Понятовский получает давно желаемый им пост военного министра одновременно с производством его в дивизионные генералы (январь 1807 года). Теперь он никак не зависит от своих влиятельных недоброжелателей из числа «французских поляков», которые все оказались в его подчинении.

После заключения Тильзитского мира (7 июля 1807 года) и образования Великого Герцогства Варшавского Понятовский сохранил свою должность. Кроме того, Наполеон наградил его командорским крестом ордена Почетного легиона. Но вместе с тем князя Иосифа ждало и разочарование: его мечтам не суждено было сбыться. Независимость Польши, о которой он мечтал, оказалась чистой формальностью. Великое Герцогство было присоединено к Саксонии, король которой одновременно стал и великим герцогом Варшавским. К тому же, все еще не совсем доверявший новым польским властям, Наполеон установил над ними жесткий контроль, назначив генерал-губернатором Великого Герцогства холодного и неприступного маршала Л. Даву, который одновременно являлся командующим французскими войсками на территории Польши. У Понятовского отношения с этим маршалом сразу же не сложились. Строгий к себе и окружающим, человек до крайности педантичный и нелицеприятный, Даву управлял вверенной ему страной подобно древнеримскому проконсулу. Он буквально изводил князя Юзефа своей грубостью и постоянными придирками, нередко доходящими до абсурда. Служебные встречи между ними часто завершались скандалом. Причина такого отношения Даву к Понятовскому заключалась в том, что он не доверял ему и подозревал чуть ли не в измене. Соответствующие доклады маршал Даву посылал и Наполеону, открыто высказывая свои сомнения в надежности нового союзника. Вечно хмурому и недоверчивому Даву, к тому же обладавшему очень тяжелым характером, постоянно мерещились всякого рода заговоры и предательства, его буквально преследовала какая-то мания подозрительности. Но Наполеон был доволен усердием своего маршала, ревностно стоявшего на страже его интересов. Но так или иначе благодаря совместным усилиям Даву и Понятовского, польская армия, получившая название Войска Польского, была создана.

В 1808 году французские войска покинули Польшу. К этому времени взаимоотношения Понятовского с Даву заметно улучшились. Большую роль в этом сыграла приехавшая к герцогу Ауэрштедтскому его жена — Луиза-Эме-Жюли (сестра знаменитого генерала В. Леклерка, зятя Наполеона, погибшего от желтой лихорадки в 1802 году на острове Сан-Доминго, где он командовал экспедиционным корпусом), женщина умная, тактичная и очаровательная. Покидая Польшу, Даву передал командование польскими войсками Понятовскому, назначенному Наполеоном главнокомандующим Войском Польским. В своем докладе императору Даву особо подчеркнул, что Понятовский — это «человек чести», на которого можно положиться. Одновременно он направил письмо и Понятовскому, в котором заверил князя в своем неограниченном доверии и уважении к нему. Такой поступок Даву говорил о многом. Получить подобную признательность от «железного маршала» удавалось лишь очень немногим.

Боевым крещением для возрожденного Войска Польского стала война 1809 года с Австрией, в которой Великое Герцогство Варшавское выступило на стороне Наполеона. Противостоявшая полякам (около 20 тыс. человек) австрийская армия эрцгерцога Фердинанда располагала более чем двойным численным превосходством над ними. Поэтому разгромить противника шансов у Понятовского практически не было.

С открытием военных действий австрийские войска сразу же вторглись в Польшу и развернули наступление на Варшаву. Понятовский попытался преградить им путь. 19 апреля 1809 года произошло сражение при Рашине. Атакованная противником одновременно по всему фронту польская армия оказала яростное сопротивление. Все сражались геройски, от главнокомандующего до рядового солдата. Сам Понятовский постоянно находился под огнем противника, вдохновляя свои войска личным примером и пренебрегая опасностью. Все офицеры и генералы его штаба один за другим выбыли из строя, одни были убиты, другие ранены. Но сам он остался невредим, хотя смерть ежеминутно витала совсем рядом. Вражеские пули и ядра проносились так близко, что их пронзительный свист почти не воспринимался, сливаясь в одну сплошную какофонию. Но главнокомандующий оставался невозмутим, его оберегала словно какая-то магическая сила. В решающую минуту сражения он лично повел в атаку последний, еще остававшийся в его распоряжении резерв — батальон 1-го пехотного полка. Однако все усилия поляков оказались тщетными. Силы были слишком неравны, противник просто подавил отважно сражавшихся поляков своей численностью. Польская армия потерпела поражение и вынуждена была отступить. На следующий день враг стоял уже у ворот Варшавы.

Чтобы спасти столицу от разрушений, Понятовский вступил с австрийским командованием в переговоры о сдаче Варшавы. Соглашение было заключено. Но когда австрийцы попытались нарушить его и захватить мосты через Вислу до истечения срока перемирия, то Понятовский решительно пресек их намерение, пригрозив, что в противном случае его войска будут сражаться на улицах города.

После капитуляции Варшавы польская армия отступила на юго-восток от столицы. Заняв район Люблин, Замостье, Сандомир, она создала серьезную угрозу тылам находившейся в Варшаве австрийской армии. Одновременно Понятовский угрожал вторжением в Галицию (тогда ее территория входила в состав Австрийской империи). Австрийцам пришлось срочно оставить Варшаву и отступить в южные районы Польши. Однако теперь их действия были уже не столь удачны. Вытеснив противника из центральных районов Польши, Понятовский нанес ему поражение у Гуры-Кальварии, а затем с помощью русского корпуса князя Голицына овладел большей частью Галиции.

Боевые действия завершились летом 1809 года. По условиям Шенбруннского мира (14 октября 1809 года) потерпевшая поражение в войне Австрия вынуждена была уступить Польше Краков и часть Галиции.

В ходе короткой кампании 1809 года польская армия проявила высокие боевые качества, а ее главнокомандующий князь Понятовский показал себя талантливым военачальником. Наградой от Наполеона за эту кампанию ему стал Большой крест ордена Почетного легиона (высшая награда наполеоновской Франции). Саксонский король наградил его орденом Св. Генриха, а польское правительство — Большим крестом ордена «Виртути Милитари» (высшая боевая награда Польши).

В 1811 году по поручению саксонского короля (он же глава Великого герцогства Варшавского) Понятовский ездил с дипломатической миссией в Париж, но она особого успеха не имела. В войне Наполеона против России в 1812 году Понятовский командовал 5-м (польским) корпусом Великой армии. С началом боевых действий его корпус (35 тыс. человек) входил в состав правофланговой группировки наполеоновской армии, возглавляемой вестфальским королем Иеронимом (младший брат Наполеона — Жером Бонапарт). Первое крупное сражение, в котором приняли участие польские войска в этой войне, было Смоленское [4—6 (16—18) августа 1812 года]. В ходе его Понятовский командовал правым флангом французской армии. Его войска наступали на Смоленск с востока и юго-востока, сосредоточив основные усилия на овладении городскими предместьями Никольское и Раченки. Но в борьбе за них они понесли большие потери, так и не сумев ворваться в город. Впрочем, такая же неудача постигла и французские корпуса, наступавшие на Смоленск с других направлений. Овладеть Смоленском штурмом наполеоновской армии не удалось. Русские войска, отразив все атаки противника, сами оставили объятый пламенем город и продолжили отступление в глубь страны.

В сражении при Бородино [26 августа (7 сентября) 1812 года] корпус Понятовского действовал на правом фланге наполеоновской армии, ведя упорную борьбу в районе Утицкого леса. Сломить стойкое сопротивление оборонявшихся там русских войск и нанести удар во фланг и тыл сражавшимся на Семеновских флешах войскам Багратиона полякам не удалось. И под Смоленском, и при Бородино Понятовский проявил выдающуюся отвагу и большую личную храбрость, действовал умело и решительно, с полным напряжением сил, стремясь во что бы то ни стало выполнить поставленную задачу, но и противник сражался с неменьшей стойкостью и отвагой. Поэтому достигнутый в конечном счете в обоих этих сражениях успех был куплен слишком дорогой ценой. Знаменателен такой факт. После занятия Москвы Понятовский потребовал от своих генералов ни в коем случае не допустить грабежей и мародерства в городе. В своем приказе по корпусу он писал: «Мы пройдем Москву с ее брошенными сокровищами, и никто не покинет рядов, позарившись на них». Данный пример подтверждает, что князю Юзефу были не чужды законы рыцарской чести.

Большие потери польский корпус понес в последующих боях, особенно при отступлении Великой армии из пределов России. В сражении под Вязьмой [22 октября (3 ноября) 1812 года] 5-й корпус пытался оказать помощь отрезанному русскими войсками от главных сил арьергарду маршала Даву, но сам подвергся мощным атакам противника и вынужден был отступить. Тем не менее отвлечение им на себя крупных сил противника серьезно облегчило положение французского арьергарда и в конечном счете позволило ему избежать неминуемого уничтожения. К середине ноября 1812 года польский корпус практически перестал существовать. К этому времени в его рядах оставалось не более 800 человек. Сам Понятовский, получивший в бою 29 октября сильную контузию и к тому же еще вскоре серьезно заболевший, вынужден был покинуть армию и уехать в Польшу.

Из Русского похода на родину вернулось лишь около 2 тыс. поляков. Это были жалкие остатки погибшего 5-го корпуса, а также многих польских частей и соединений, входивших в состав других корпусов Великой армии, в том числе и Императорской гвардии.

Оправившись от болезни и контузии, Понятовский вновь вернулся в строй и проявил большую энергию в деле организации новой польской армии. Однако воссоздать ее в прежнем виде ему уже не удалось. Значительная часть вновь сформированных войск пошла на укомплектование гарнизонов крепостей Модлин и Замостье, а с оставшимися силами (8—10 тыс. человек) Понятовский отступил за реку Пилица на соединение с австрийским корпусом князя Шварценберга, а уже оттуда вместе с австрийцами отошел в Галицию.

Поражение в России князь Иосиф переживал очень тяжело. Когда он прибыл на встречу с уцелевшими участниками Русского похода, те бурно приветствовали его. «Да здравствует Польша!», «Да здравствует Отчизна!» — неслось из рядов ветеранов. Взволнованный до глубины души Понятовский, не стыдясь выступивших на глазах слез, поклялся тогда перед своими боевыми товарищами: «Мы будем драться, мы отомстим!»

В соответствии с договоренностью, заключенной с австрийским правительством, Понятовский отвел свои войска из Галиции в Саксонию, где присоединился к главным силам французской армии. Находившиеся под его командованием войска образовали 8-й (польский) корпус наполеоновской армии (март 1813 года). Во главе его Понятовский участвовал в кампании 1813 года в Германии. Однако на первом этапе этой кампании его немногочисленный корпус^[18] активного участия в боевых действиях не принимал. В конце данного периода он был направлен на прикрытие австрийской границы в район Циттау.

Несмотря на успехи, одержанные Наполеоном с началом кампании 1813 года, все более становилось очевидным, что шансы на победу над вновь образовавшейся 6-й антифранцузской коалицией невелики. Силы союзников намного превосходили силы, которыми располагал Наполеон. Это хорошо понимали его ближайшие помощники — маршалы, возглавлявшие корпуса Великой армии. Они полагали, что ценой определенных уступок коалиции враждебных Наполеону государств еще можно добиться заключения почетного мира. Но у императора была своя логика. Он был убежден, что возвращение побежденным в Париж лично для него будет равносильно гибели. Поэтому ни на какие уступки коалиции он не шел, понимая, что стоит ему уступить ее требованиям только раз, как последуют новые, одно унизительнее другого. Для него не являлось секретом, что у его противников цель одна — сбросить «узурпатора» с трона и навсегда обезопасить себя от постоянно исходящей от него угрозы, угрозы, внушающей страх всей Европе. Свои тайные опасения Наполеон невольно высказал во время бурного спора с австрийским канцлером К. Меттернихом, пытавшимся склонить его во время Плесвицкого перемирия (июнь-август 1813 года) к уступкам союзникам. «Ваши государи, рожденные на троне, — резко возразил Наполеон, — могут двадцать раз возвращаться побежденными в свои столицы. Я этого не могу, потому что я вышел из солдат!» По истечении срока перемирия боевые действия возобновились.

В сражении при Дрездене (26—27 августа 1813 года) Наполеон нанес поражение Главной армии союзников, но этот успех не был развит и закреплен. Уже через три дня преследующий отступающего противника 1-й корпус генерала Д. Вандама (30 тыс. человек) потерпел сокрушительное поражение под Кульмом, потеряв половину своего состава и всю артиллерию. 10 тысяч французских солдат во главе со своим командиром корпуса попали в плен. Победа под Дрезденом стала для Наполеона последней, одержанной им в 1813 году. Дальше последовали одни поражения. Наступающая на Берлин армия маршала Н. Удино еще 23 августа была разбита союзниками в сражении при Гросс-Беерене. Наполеон заменил Удино маршалом М. Неем, но и тот 6 сентября был разгромлен в сражении при Денневице. Другая французская армия под командованием маршала Ж. Макдональда, действовавшая в Силезии, потерпела поражение в сражении на реке Кацбах (26 августа 1813 года). После всех этих поражений, понесенных его маршалами, положение Наполеона стало критическим. Союзные армии развернули концентрическое наступление в общем направлении на Лейпциг, намереваясь там окружить и уничтожить армию Наполеона.

16—19 октября 1813 года произошло решающее сражение под Лейпцигом, известное в истории как «битва народов».

В этом генеральном сражении участвовал и 8-й корпус Понятовского, присоединившийся тем временем к главным силам наполеоновской армии. Он действовал на крайнем правом фланге французской армии, южнее Лейпцига, стойко отражая удары многократно превосходившего его в силах противника (австрийцы) в районе Конневица. Поляки сражались доблестно. Они не только оборонялись, но и сами часто контратаковали врага, который под их бурным натиском вынужден был даже начать отступление.

Восхищенный героизмом своих союзников, мужеством и умелыми действиями их командира, Наполеон тут же, прямо на поле боя, производит Понятовского в маршалы Франции (16 октября 1813 года). На следующий день князь Иосиф направляет императору свое последнее донесение: «Неприятель не продвинулся ни на шаг. Войска проявили отвагу и выдержку, достойные удивления, но мы потеряли не менее одной трети людей и совсем не имеем боеприпасов».

Но Наполеон уже ничем не мог помочь своему маршалу. Сила одолела силу. Развязка неумолима приближалась. На третий день битвы (в ночь на 19 октября) император был вынужден отдать своим изнемогающим в неравной борьбе войскам приказ на отступление. Польский корпус назначался в состав арьергарда, получившего задачу прикрыть отступление главных сил французской армии, отходившей через Лейпциг на левый берег реки Эльстер. В частности, Понятовский получил задачу оборонять южное предместье Лейпцига до тех пор, пока основные силы армии не отойдут за реку. Новый маршал обещал императору защищать свою позицию до последней капли крови и сдержал свое слово.

В упорных боях 19 октября польские войска задержали наступление противника с юга и начали отступление только тогда, когда союзные армии, наступавшие на Лейпциг с севера и востока, уже ворвались в город. Частям 8-го корпуса пришлось с боями прорываться к единственной переправе через Эльстер.

Противник, предчувствуя, что ошеломительная победа, которая должна решить исход всей кампании, уже близка, усиливает натиск, вводя в сражение все новые и новые силы. Он подавляет поляков своей численностью.

В ходе ожесточенной борьбы, развернувшейся на улицах города, основные силы польского корпуса были окружены союзными войсками. В этот момент приходит известие, что единственный мост через реку Эльстер взорван французскими саперами. Путь за Эльстер для еще сражавшихся в городе французских войск (а это был арьергард армии в полном составе, насчитывавший более 20 тыс. человек) был отрезан.

Все надежды на спасение в одночасье рухнули. Арьергард наполеоновской армии был обречен. Перед его войсками остался лишь один выбор — гибель или плен. Оказавшиеся в безвыходном положении остатки польского корпуса капитулировали. При этом поляки оговорили лишь одно условие: они сложат оружие только перед русским императором. Оно было принято.

Русский император Александр I сразу же запретил рассматривать поляков как военнопленных. Проявив рыцарственность воина и мудрость политика, он взял их под свое личное покровительство. Однако вождю Войска Польского была уготована иная участь. Здесь, на обильно политых кровью боевых полях под Лейпцигом, слава и смерть увенчали князя Понятовского своими последними лаврами. Всего лишь три дня ему довелось походить в звании маршала. Во главе небольшой группы офицеров штаба, сопровождаемый личным конвоем, он выходит на берег Плейссы (река в 0,5—1,5 км восточнее Эльстера), и здесь вражеская пуля настигает его. Раненый в руку маршал падает с коня в воду и лишь вовремя подоспевший один из офицеров спасает ему жизнь. Преодолев вброд Плейссу, князь и его спутники направляются к реке Эльстер. Тем временем весь берег Плейссы заполняют австрийские стрелки. Укрываясь в прибрежных кустах, они расстреливают отходящих к Эльстеру поляков прицельным огнем. Генеральская форма Понятовского привлекает их внимание, и вот уже десятки стрелков берут его на прицел. Через несколько минут он получает второе ранение, на этот раз в бок. Маршал находит в себе силы, чтобы снова сесть на коня и продолжить путь. Вражеские солдаты преследуют отступающих по пятам. Теперь они уже не стреляют, каждый из них стремится лично захватить ценный трофей в лице вражеского генерала, за который полагалась награда. Но Понятовский не думает сдаваться в плен. Он направляет своего коня к реке и прямо с обрывистого берега бросается вместе с ним в бурные воды вздыбившегося от осенних дождей Эльстера. Видимо, в этот момент маршал, на мгновение обернувшийся назад, получает третье, на этот раз смертельное, ранение в грудь. По всей вероятности, вражеский стрелок, раздосадованный тем, что добыча уходит прямо из-под носа, в сердцах разрядил свое ружье… Конь и всадник сразу же скрываются под водой. Больше их никто не видел. Тело Понятовского удалось обнаружить только через 5 дней. 26 октября союзники предали его прах земле со всеми воинскими почестями.

В 1814 году с согласия Александра I останки князя Понятовского были доставлены в Варшаву и в 1816 году перезахоронены в краковском замке Вавель, где в соборной церкви находится усыпальница польских королей и национальных героев Речи Посполитой. После вхождения Польши в состав Российской империи ветераны Наполеоновских войн подняли вопрос об увековечении памяти своего вождя, установив ему памятник в польской столице. Русское правительство в принципе не возражало, хотя и особого восторга по этому поводу не испытывало, памятуя, что этот польский князь всю свою жизнь был непримиримым врагом России.

Памятник маршалу Понятовскому был изготовлен по инициативе и на средства поляков. Создал его знаменитый в то время датский скульптор Б. Торвальдсен. Но тут грянул 1830 год, Польша восстала против России. В упорной и кровопролитной борьбе восстание поляков было подавлено. Вопрос об установке памятника Понятовскому был снят. Однако отказываться от уже созданного художественного шедевра в правительстве России посчитали неприличным для великой державы. Но дальше дело с памятником зашло в тупик. Император Николай I не склонен был потворствовать «мятежникам» и решил вопрос одним росчерком пера. Россия выкупает памятник, но поляки не увидят его. Он дарит скульптуру своему наместнику в Царстве Польском генерал-фельдмаршалу И. Ф. Паскевичу и тот приказывает установить ее в саду своей варшавской резиденции. Естественно, любоваться памятником теперь могли только избранные. Так он и простоял более 80 лет, скрытый от взоров поляков.

Во время Первой мировой войны, когда над Польшей нависла угроза германской оккупации, из Варшавы было эвакуировано большое количество исторических ценностей, в том числе и памятник наполеоновскому маршалу (1915).

В 1923 году советское правительство возвратило Польше многие из ее исторических реликвий, среди них и памятник Понятовскому. Только теперь полякам удалось воплотить в жизнь свою давнюю мечту и установить памятник в центре Варшавы. Однако на этом злоключения памятника не закончились, над ним словно тяготел какой-то злой рок. Во время Второй мировой войны, после подавления Варшавского восстания 1944 года, гитлеровские каратели приступили к методическому уничтожению польской столицы. Ее кварталы, особенно в старой, исторической части города сносились один за другим. Не пощадили они и памятник Понятовскому, который был уничтожен. В 1952 году правительство Дании подарило Польше копию монумента, изготовленную по сохранившейся модели Торвальдсена. Сначала скульптуру установили в парке Лазенки, а затем перенесли в Краковское предместье, к зданию Совета министров ПНР (1965). Величественный монумент и по сей день напоминает полякам о славных подвигах их далеких предков — участников наполеоновской эпопеи. В 1913 году памятник маршалу Понятовскому был установлен также в Кракове. Франция увековечила память о маршале Понятовском в названии одного из парижских бульваров. Кроме указанных выше наград, Понятовский имел польские ордена Св. Станислава и Белого орла, а также австрийский орден Св. Стефана.

Иосиф Понятовский всю жизнь прожил холостяком. После гибели в водах Эльстера принадлежавшее ему огромное состояние унаследовала его дальняя родственница (двоюродная племянница) графиня А. Потоцкая. Единственный внебрачный сын Понятовского — Юзеф Понятыцкий (такую фамилию ему дали родители) — был офицером французской армии. В 1855 году в возрасте 45 лет он, участвуя в колониальной войне в Алжире, погиб.

 

* * *

 

Как и большинство наполеоновских маршалов, Понятовский был скорее способным генералом, нежели военачальником, обладающим крупным полководческим талантом. За всю свою четвертьвековую военную карьеру он командовал лишь соединениями (дивизия, корпус), имевшими сравнительно небольшую численность и решавшими, как правило, тактические задачи. Исключением в какой-то мере может служить лишь кампания 1809 года. Но опять-таки, несмотря на характер решаемых в ходе этой кампании задач, силы, которыми располагал Понятовский, были невелики. Но это был храбрый солдат, отважный офицер и обладавший далеко незаурядными военными дарованиями генерал. Как военачальник тактического масштаба Понятовский неоднократно проявлял свои выдающиеся военные способности. Это был прежде всего представитель военного сословия, имевшего давние традиции и свой особый, освященный веками кодекс чести, потомственный шляхтич, для которого служение Отечеству на военном поприще было не пустым звуком, а жизненным приоритетом. Конечно, встречались и исключения из этого правила, но основная масса польского дворянства того времени стремилась следовать этим принципам. Таким был и Иосиф Понятовский.

В соответствии со своим происхождением и социальным положением Понятовский получил прекрасное образование и воспитание и сделал блестящую военную карьеру в австрийской армии, где начал военную службу в силу так сложившихся жизненных обстоятельств. Но как только над его исторической родиной нависла опасность, он, движимый патриотическим чувством, не задумываясь, бросил все и предоставил свою шпагу в распоряжение Отечества.

Вся его последующая жизнь была посвящена делу защиты национальных интересов Польши. В беззаветном служении своей родине князь Иосиф достиг многого и обессмертил свое имя в памяти соотечественников. Он вошел в историю как один из наиболее прославленных польских военачальников. В этом контексте весьма любопытна характеристика, данная Наполеоном своему сподвижнику: «Понятовский был истинным королем Польши, он обладал всеми качествами, необходимыми для этой высокой должности». Несомненно, трагическая гибель этого маршала в бурных водах Эльстера лишила Наполеона одного из наиболее преданных ему сподвижников. Этот человек вряд ли предал бы его в 1814 году.

Как боевой генерал Понятовский пользовался большим авторитетом в созданном им Войске Польском. Умный, храбрый (в те времена это считалось одним из наиболее ценных качеств военачальника любого ранга), энергичный, надежный в бою, быстро реагирующий на любые изменения в обстановке, Понятовский пользовался полным доверием войск. Этому в немалой степени способствовали его личные качества: доступность и простота в общении с подчиненными, благородство характера, честность и порядочность, полное отсутствие аристократической спеси и надменности. Он довольно быстро сумел найти общий язык с так называемыми «французскими поляками», использовать их боевой опыт на благо общего дела и завоевать их доверие. Понятовский одинаково непринужденно чувствовал себя как среди изысканной великосветской знати, так и среди своих огрубевших в боях и походах солдат. Он в совершенстве владел уникальным даром прямого воздействия на войска. В случае крайней необходимости князь Иосиф, не задумываясь, мог увлекать их личным примером на решение, казалось бы, невыполнимых задач разделять с ними все тяготы походно-боевой жизни, что было им наглядно продемонстрировано во время гибельного для Великой армии Русского похода 1812 года или еще раньше, во время кампании 1809 года.

Ему чуждо было показное бравирование храбростью, чем иногда злоупотребляли некоторые наполеоновские маршалы, но когда того требовала обстановка, он мог часами находиться под вражеским огнем, не кланяясь пулям и ядрам.

В критические моменты боя Понятовский обычно сохранял полное спокойствие, хладнокровие никогда не покидало его. Наоборот, чем сложнее становилась обстановка, тем более осмысленными и расчетливыми становились его действия, тем напряженнее работала его мысль. В эти минуты все его помыслы и действия были направлены на достижение одной, главной цели — как найти наиболее приемлемый выход из создавшегося положения. В этой связи необходимо отметить, что как военачальник Понятовский не был лишен дара тактического предвидения. Он умел продумывать свои действия на несколько ходов вперед, заранее предвидеть возможные трудности и планировать необходимые мероприятия, направленные на максимальное снижение негативных последствий в случае возникновения таковых. В этом плане Понятовский выгодно отличался от многих наполеоновских маршалов.

На посту военного министра Великого Герцогства Варшавского князь Понятовский проявил хорошие военно-административные способности и сыграл ведущую роль в создании польской армии (Войска Польского).

Потомственный аристократ, высокоэрудированный человек, профессиональный воин, Понятовский большую часть своей жизни посвятил делу национального возрождения Польши, восстановлению ее государственности. Сражаясь под знаменами Наполеона, в котором он видел гаранта осуществления своих заветных чаяний на данном историческом этапе, Понятовский никогда не забывал о национальных интересах своего Отечества и с присущей ему твердостью всегда стремился отстаивать их. В этом состоит его основная историческая заслуга перед Польшей. Поляки чтут этого наполеоновского маршала как своего национального героя.

 

Серюрье Жан Матье Филибер

 

Французский военный деятель Серюрье (Serurier) Жан Матье Филибер (8.12.1742, Лаон (Лан) департамент Эна, — 21.12.1819, Париж), маршал Франции (1804), граф Империи (1808), пэр Франции (1814). Сын мелкого королевского чиновника.

Военную службу начал в 1755 году лейтенантом милиции в своем родном городе. В 1759 году перешел на службу в королевскую армию, прапорщик Омонского пехотного полка. Участник Семилетней войны 1756—1763 годов (с 1759). В 1760 году под Варбургом был тяжело ранен (пулевое ранение в челюсть). В 1762 году за боевые отличия произведен в лейтенанты. В 1778 году получил чин капитана и стал командиром роты. В 1781 году как один из лучших офицеров королевской армии награжден орденом Св. Людовика.

Накануне Великой французской революции произведен в майоры (март 1789 года). Для человека скромного происхождения это было большим достижением. С началом революции без колебаний встал на сторону восставшего народа (июль 1789 года). Несмотря на начавшийся развал старой армии, сумел сохранить воинский порядок и дисциплину в своем подразделении, за что в 1791 году был произведен в подполковники и назначен командиром батальона.

С началом войны революционной Франции против 1-й антифранцузской коалиции европейских держав командовал батальоном в Альпийской армии (апрель 1792 года). В августе 1792 года получил чин полковника и был назначен командиром полка. Своими умелыми действиями заслужил репутацию выдающегося специалиста горной войны. Отличился в целом ряде боев и сражений и в июне 1793 года был произведен в бригадные, а затем и в дивизионные генералы (декабрь 1794 года).

С 1795 года командовал дивизией в Итальянской армии. Громкую боевую славу Серюрье принес Итальянский поход Наполеона Бонапарта 1796—1797 годов, во время которого, командуя дивизией, он стал одним из ближайших сподвижников молодого полководца, изумившего своими славными победами не только Францию, но и всю Европу.

Проявив незаурядные военные способности и личную храбрость, Серюрье отличился в сражениях при Лоано, Мондови, Пьяве, Лафаворите, Градиске, Тальяменто и других, принудил после длительной осады к капитуляции мощную крепость Мантую (2 февраля 1797 года). В награду за боевые подвиги командующий Итальянской армией генерал Наполеон Бонапарт направил Серюрье с известием об одержанных в Италии победах в Париж, где он с большим почетом был принят Директорией. Брошенные им на торжественном приеме к ногам членов Директории трофейные знамена явились впечатляющим подтверждением успехов французского оружия в Италии.

По возвращении в Итальянскую армию был назначен Наполеоном военным губернатором Венеции, а в 1798 году — командующим французскими войсками во вновь образованной Луккской республике.

В 1799 году командовал дивизией в Итальянской армии генерала Б. Шерера. После поражения французских войск в сражении при Вероне своими умелыми и решительными действиями спас Итальянскую армию от полного разгрома.

В сражении на реке Адда (26—28 апреля 1799 года), когда французская армия потерпела полное поражение, Серюрье, несмотря на ранение, продолжал стойко удерживать занимаемые позиции у Вердерио. Окруженный союзными русско-австрийскими войсками А. В. Суворова, он храбро оборонялся, но, исчерпав все возможности, был вынужден сложить оружие, отдав свою шпагу Суворову. Великий русский полководец отдал должное мужеству Серюрье, вернул ему шпагу и отпустил из плена под честное слово не участвовать в боевых действиях до окончания войны. Возвращая Серюрье его шпагу, Суворов сказал: «Кто ею так владеет, как вы, у того она неотъемлема».

По возвращении во Францию Серюрье оставался не у дел, не получив никакого назначения. Осенью 1799 года вернувшийся из Египта. Наполеон Бонапарт сразу же окружил себя прежними сподвижниками, среди которых был и Серюрье. Принял активное участие в государственном перевороте 18 брюмера (9 ноября 1799 года), в результате которого к власти во Франции пришел генерал Наполеон Бонапарт.

В декабре 1799 года Серюрье был назначен членом Государственного совета, а в декабре 1802 года стал вицепрезидентом Сената.

В апреле 1804 года первый консул Французской республики Наполеон Бонапарт назначил Серюрье губернатором Дома инвалидов (одна из наиболее почетных должностей во Франции). После провозглашения во Франции империи (18 мая 1804 года) ставший императором Наполеон не забывает своего старого соратника, хотя перешагнувший 60-летний рубеж Серюрье уже окончательно отошел от ратных дел. Для четырех наиболее заслуженных генералов французской армии, не вошедших в основной список маршалов Франции, Наполеон учреждает звание «Почетного маршала Франции». Одним из этих четырех генералов, получивших звание Почетного маршала, стал Серюрье (19 мая 1804 года). Как и других маршалов Империи, Наполеон в начале своего правления осыпал Серюрье почестями и наградами. В 1803 году он получает орден Почетного легиона, в 1804 году — командорский крест ордена Почетного легиона, в феврале 1805 года — высшую награду наполеоновской Франции — Большой крест ордена Почетного легиона, в 1808 году — титул графа Империи.

Осенью 1809 года император поручает Серюрье командование Национальной гвардией Парижа. После отречения Наполеона (6 апреля 1814 года) перешел на сторону Бурбонов. При 1-й Реставрации сохранил свою должность губернатора Дома инвалидов. Кроме того, король Людовик XVIII пожаловал Серюрье звание пэра Франции и наградил командорским крестом ордена Св. Людовика.

Во время «Ста дней» перешел на сторону Наполеона, который оставил его в прежней должности и назначил пэром Франции (2 июня 1815 года). После вторичного отречения Наполеона (22 июня 1815 года) снова признал власть Бурбонов, но тем не менее за поддержку императора в период «Ста дней» был лишен звания пэра и в декабре 1815 года уволен в отставку.

В 1818 году король удостоил Серюрье высшей награды королевской Франции — Большого креста ордена Св. Людовика, а в 1819 года восстановил его членство в палате пэров. Кроме французских наград Серюрье также имел иностранные ордена — Железной короны (Италия) и Железной короны (Австрия).

 

* * *

 

Как и многие наполеоновские маршалы, Серюрье сначала был похоронен на кладбище Пер-Лашез. Однако это знаменитое парижское кладбище не стало местом последнего пристанища старого воина. Спустя 28 лет после кончины он удостоился последней, высшей воинской почести. В 1847 году его прах торжественно был перенесен в собор Дома инвалидов — хранителя воинской славы Франции. И с тех пор могилы императора Наполеона I и его маршала находятся рядом, под гулкими сводами этого величественного культового сооружения, стерегущего их вечный покой. Такой очень редкой в истории Франции посмертной почести заслуженный ветеран был удостоен за свой мужественный поступок, с вершенный им в ночь на 31 марта 1814 года. В те немногие, оставшиеся в его распоряжении ночные часы перед капитуляцией, губернатор Дома инвалидов маршал Империи Серюрье, скрепя сердце и едва сдерживая слезы, сделал все возможное, чтобы спасти честь нации и армии, — он собственноручно (чтобы не попали в руки врага) сжег более 1400 трофейных знамен, захваченных французскими войсками в ходе многочисленных войн, в которых Франция участвовала, начиная с середины XVII века. Благодарная Франция не забыла мужества своего старого маршала, проявленного им в трагический для Отечества час, и спустя годы, по достоинству оценила его.

Серюрье был одним из старейших наполеоновских маршалов. К моменту присвоения этого высшего во Франции воинского звания ему был уже 61 год. Около 50 лет своей жизни до этого он отдал военной службе. Серюрье был убежденным патриотом и способным военачальником. С началом революции, будучи уже в довольно зрелом возрасте и имея за плечами более 30 лет службы в королевской армии, он остался верен своему Отечеству и вполне осознанно встал на сторону Революции, отдав беззаветному служению под ее знаменами многие годы своей жизни.

Полководцем Серюрье, конечно же, не был. Это был типичный дивизионный генерал, действовавший только по указаниям своего главнокомандующего. Как военачальник он отличался суровым нравом, был поборником строгой воинской дисциплины. Так, когда в начале революции в г. Перпиньян (на юге Франции) взбунтовались солдаты, захватившие войсковую кассу и полковое знамя, то майор Серюрье, пожалуй, единственный из офицеров не спасовал перед вышедшей из повиновения вооруженной толпой, а решительными мерами и твердостью восстановил порядок, хотя ему при этом и угрожала смертельная опасность.

Несмотря на свое незнатное происхождение (его отец отвечал за борьбу с кротами в королевских конюшнях), Серюрье считался аристократом, за что в первые годы революции подвергался многим опасностям. Он был храбрым воином, но ему не хватало, как принято говорить сейчас, харизмы. Его высокая фигура, суховатость в общении и чопорность службиста старой закалки наводили уныние на коллег-офицеров, а солдаты не испытывали восторга от общения с требовательным строевиком, скрупулезно вникавшим во все мелочи их службы и быта. Однако абсолютная честность Серюрье, его верность долгу вызывали безусловное уважение. На первом месте у него всегда стояли интересы службы, дело, а все прочее его мало интересовало. Даже глубокий шрам на лице (след старой раны) и суровый взгляд придавали ему грозно-воинственный вид.

Личная отвага и неустрашимость, неоднократно проявленные в боях, высоко ценились как начальниками, так и подчиненными.

Самой знаменательной в боевой биографии Серюрье стала Итальянская кампания 1796—1797 годов. По сравнению с более молодыми коллегами-генералами, возглавлявшими дивизии (Массена, Ожеро, Жубер и др.), спутниками боевой славы Наполеона Бонапарта в Италии, у него было меньше революционного порыва и дерзкой предприимчивости, но зато он превосходил их своим нравственными качествами, умудренностью и осмотрительностью.

Наполеон высоко ценил профессионализм Серюрье и очень уважал этого заслуженного генерала. Несколько лет спустя, когда решался вопрос — кого назначить губернатором Дома инвалидов — Наполеон однозначно остановился на кандидатуре Серюрье. Обосновывая свой выбор, он особо подчеркнул заслуги ветерана: «Кому доверить эту должность, как не старому солдату, который и в самые трудные времена, и тогда, когда мы шли к победе, всегда подавал пример строгой дисциплины и холодной неустрашимости — первейших качеств генерала».

Долгая военная карьера Серюрье была трудной. Целых 23 года он не мог продвинуться выше лейтенанта, несмотря на боевые заслуги во время Семилетней войны и отличную служебную репутацию в последующие годы. Лишь через 34 года офицерской службы в королевской армии он дослужился до чина майора, который для таких, как он, практически являлся пределом. Но свежий ветер революции, всколыхнувший Францию, унес прочь прежние порядки. Перед такими, как Серюрье открылись новые горизонты и создавались благоприятные возможности для проявления дремавших до того военных дарований. В рядах революционной армии Серюрье сделал блистательную военную карьеру. За каких-то 3 года он прошел путь от безвестного провинциального майора до дивизионного генерала (высшее воинское звание в республиканской армии).

Звездным часом в боевой карьере Серюрье стал Итальянский поход Наполеона Бонапарта 1796—1797 годов. Отблески геройской наполеоновской славы, прогремевшей на победных полях Италии, ярко засверкали и на челе его боевого соратника — Серюрье, принесли ему заслуженную боевую славу и широкую известность. Заслуги Серюрье в этой кампании впоследствии были щедро вознаграждены Наполеоном. Хотя Серюрье и не довелось участвовать в Наполеоновских войнах, но его имя как одного из наиболее видных сподвижников Наполеона в его первой и самой блестящей кампании неразрывно связано с именем великого полководца и навечно запечатлено на скрижалях военной истории Франции. Один из парижских бульваров, увековечивших память о героях великой эпопеи Первой империи, носит имя маршала Серюрье.

 

Сульт Никола Жан де Дьё

 

Французский военный и государственный деятель Сульт (Soult) Никола Жан де Дьё (29.03.1769, Сент-Аман-Лабастид, ныне Сент-Аман-Сульт, департамент Тарн, область Лангедок — 26.11.1851 Сультберг, там же), маршал Франции (1804), герцог Далматский (1808), пэр Франции (1815). Сын нотариуса.

Предназначался отцом для обучения профессии адвоката, но склонность к военному делу взяла свое, и в 16 лет Сульт поступил рядовым в пехотный полк королевской армии (1785).

К началу Великой французской революции (1789) был капралом. В 1791 году получил нашивки сержанта.

С началом войны революционной Франции против 1-й антифранцузской коалиции европейских держав вступил волонтером в 1-й батальон департамента Верхний Рейн, вошедший в состав Мозельской армии (1792). В том же году произведен в офицеры. Отличился храбростью и распорядительностью в целом ряде боев и сражений, получил чин капитана и был переведен в штаб генерала Л. Гоша (1793).

В 1794 году, сражаясь в рядах Самбро-Мааской армии, Сульт проявил себя как способный командир в сражениях при Кайзерслаутерне и Флерюсе, что способствовало его быстрому продвижению по службе.

В октябре 1794 года в возрасте 25 лет получил чин бригадного генерала. В 1795 году вновь отличился, на этот рад при осаде Люксембурга, в 1796 году — в сражениях при Альткирхене, Лане и особенно при отступлении французской армии к Рейну, когда отрезанный противником от главных сил, он вместе с генералом М. Неем с боем прорвался сквозь неприятельские войска.

Во время кампании 1796 года Сульт был назначен начальником штаба Самбро-Мааской армии (генерал Ж. Журдан).

В 1797 году командовал авангардом армии генерала Гоша при ее переходе через Рейн и походе в Германию.

В кампании 1799 года на Дунае командовал бригадой в дивизии генерала Ф. Лефевра. Когда в сражении при Острахе командир дивизии был тяжело ранен, Сульт принял командование дивизией. Проявил высокие командирские качества в сражении при Штокахе (25 марта 1799 года), где с большим искусством и стойкостью прикрывал отступление французской армии. Произведенный в дивизионные генералы, он в том же году был переведен в Швейцарскую армию (генерал А. Массена), где путем переговоров, а где и силой, Сульту удалось быстро усмирить восставшие против французов швейцарские кантоны. Участвовал в первом сражении при Цюрихе, а затем, командуя правым крылом Швейцарской армии, наголову разгромил на р. Линте австрийский корпус генерала Гоце.

Когда в начале 1800 года Массена был назначен командующим французской армией в Италии, то он забрал с собой в качестве заместителя Сульта. Вместе с Массеной он в 1800 году руководил героической обороной Генуи. 13 мая во время одной из вылазок гарнизона Сульт был тяжело ранен и попал в плен к австрийцам.

Победа Наполеона при Маренго возвратила Сульту свободу (июнь 1800 года). В начале 1801 году назначен командующим французскими войсками в Пьемонте, а затем в Неаполе.

По возвращении в 1802 году Сульта во Францию Наполеон назначил его командующим легкой пехотой Консульской гвардии, а в 1804 году произвел в генерал-полковники гвардейской легкой пехоты. В 1803 году Сульт был награжден орденом Почетного легиона. В 1803—1805 годах он командовал войсками в Булонском лагере.

С провозглашением во Франции империи получил звание маршала Франции и командорский крест ордена Почетного легиона (1804), а в феврале 1805 года — Большой крест ордена Почетного легиона (высшая награда в наполеоновской Франции).

В кампании 1805 года Сульт командовал 4-м корпусом Великой армии, во главе которого успешно действовал при Меммингене и Голлабрунне, но особенно отличился в Аустерлицком сражении, где командовал центром французской армии. Овладев господствующими Праценскими высотами, он завершил прорыв центра союзной русско-австрийской армии, что предрешило победный для французов исход этого сражения. Наполеон назвал героя Аустерлица «лучшим в Европе знатоком маневра» и назначил военным губернатором покоренной австрийской столицы Вены.

После окончания войны 1805 года Сульт командовал войсками в Баварии. В войне 1806—1807 годов он снова командовал 4-м корпусом. В сражении при Йене Сульт возглавлял правое крыло Великой армии, а затем стремительно преследовал разгромленного противника. Это преследование завершилось капитуляцией остатков прусской армии под Любеком.

В кампании 1807 году в Восточной Пруссии Сульт участвовал в сражениях с русскими войсками при Прейсиш-Эйлау и Гейльсберге, затем овладел Кенигсбергом (июнь 1807).

После заключения Тильзитского мира (1807) некоторое время был военным губернатором Берлина, получил титул герцога Далматского, а в ноябре 1808 года отправился в Испанию, где принял командование 2-м корпусом. Разбил испанскую армию генерала Блека под Бургосом и овладел этим городом. Затем нанес поражение при Луго другой испанской армии генерала Ла Романы.

В декабре 1808 года выступил против английского корпуса генерала Мура, прижал его к морю, разбил при Ла-Корунье (16 января 1809 года) и заставил покинуть Испанию.

Весной 1809 года Сульт предпринял поход в Португалию. 29 марта его войска овладели городом Опорто (Порту). Но этот успешно начатый поход в конечном счете закончился неудачей. В Испании в это время началось всеобщее восстание, почти все запасы материальных средств в тылу французской армии оказались захваченными повстанцами, в Португалии высадились английские войска под командованием генерала А. Уэлсли (будущий знаменитый фельдмаршал Веллингтон), направленный на помощь Сульту 1-й пехотный корпус маршала К. Виктора так и не прибыл, действовавший на северо-западе Испании маршал М. Ней также не оказал Сульту никакой поддержки. Но Сульт продолжал упорно держаться на занимаемой позиции в районе Опорто, пока все средства для обороны не оказались исчерпанными, а Уэлсли не создал угрозу его тылу. В этих условиях Сульт был вынужден начать отступление, преследуемый противником. Отход своих войск на территорию Испании он организовал мастерски. Окруженный со всех сторон превосходящими силами противника, без продовольствия, артиллерии и обозов, которые на горных дорогах пришлось бросить, с ежедневными боями, Сульт вывел свои войска по труднопроходимым горным тропам из окружения и в середине мая достиг испанской границы. Затем коротким и неожиданным для врага ударом он освободил от осады город Луго, а потом в течение 3 недель преследовал испанские войска Ла Романы. Лишь после этого Сульт дал отдых своим солдатам. В августе 1809 года Сульт возглавил армию в составе 3 корпусов. Искусным маневром он создал угрозу тылу Уэлсли, только что выигравшего у французов сражение при Талавере, и заставил его отступить в Португалию. При этом Сульт настиг и разгромил при Арзаблено английский арьергард (8 августа 1809 года).

В сентябре 1809 года Наполеон назначил Сульта начальником Главного штаба французской армии в Испании. 19 ноября 1809 года Сульт одержал победу в сражении при Оканье, где была разбита 60-тысячная армия генерала Аризаги. Используя достигнутый успех, он в начале 1810 года покорил почти всю Южную Испанию. Достигнутые Сультом успехи были высоко оценены Наполеоном, назначившим его командующим Южной армией в Испании (3 корпуса и 1 дивизия) с главной квартирой в Севилье.

В начале 1811 года Сульт двинулся на помощь маршалу М. Массене, оказавшемуся в трудном положении в Португалии. Во время этого похода он нанес ряд поражений испанцам, овладел крепостью Оливенса, осадил сильную крепость Бадахос и 11 марта 1811 года принудил ее к капитуляции. Узнав вскоре, что Массена уже оставил Португалию, Сульт возвратился в Андалусию.

В мае он принудил англичан снять осаду Бадахоса, но в сражении с ними при Альбуэро (16 мая 1811 года) потерпел неудачу, не сумев овладеть их сильной позицией. После этого Сульт поспешил в Севилью, на которую развернули наступление испанцы, разбил их и предпринял поход на Гранаду, где попал в критическое положение один из его корпусов. Выручив его, снова двинулся к Бадахосу, вновь осажденному противником. Но по дороге Сульт узнал, что крепость уже пала — англичане взяли ее штурмом.

К середине 1812 года положение французов в Испании стало критическим. В связи с походом Наполеона в Россию численность французских войск в Испании значительно сократилась. Этим воспользовался противник, чтобы активизировать свои действия. Армия Сульта с трудом сдерживала англо-испано-португальские войска в провинции Эстремадура, долго и тщетно продолжала осаждать приморскую крепость Кадис, вся Андалусия снова оказалась охваченной пожаром восстания. Более того, союзные войска под командованием Веллингтона в сражении при Аропилисе (близ Саламанки) разгромили французскую Португальскую армию маршала О. Мармона (22 июля 1812 года), овладели рядом занимаемых французами крепостей (в т. ч. Сьюдад-Родриго) и 12 августа заняли Мадрид. Испанский король Иосиф Бонапарт бежал из своей столицы, а армия Сульта в Южной Испании оказалась отрезанной от Франции. В этой обстановке Сульт снимает осаду Кадиса, сосредоточивает свои разбросанные на большом пространстве войска в один кулак, соединяется в провинции Мурсия с французской армией маршала Л. Сюше, объединяет под своим командованием обе армии и в октябре 1812 года предпринимает поход на Мадрид. 14 ноября предводимые Сультом французские войска взяли Мадрид. Сульт принимает главное командование над всеми тремя французским армиями в Испании и к концу года отбрасывает союзную армию Веллингтона в Португалию. Положение в Испании было восстановлено. Но это был последний крупный успех французов на Пиренейском полуострове.

Гибель Великой армии в России заставила Наполеона вызвать в начале 1813 года из Испании в Германию лучшие войска и многих генералов во главе с Сультом. Место его в Испании занял маршал Ж. Журдан. Сульт участвовал в первой половине кампании 1813 года в Германии. Наполеон держал его при себе как бы в резерве.

В сражении под Лютценом [20 апреля (2 мая) 1813 года] Сульт командовал Старой гвардией, а в сражении под Бауценом [8—9 (20—21) мая 1813 года] — центром французской армии. Во время Плесвицкого перемирия [23 мая (4 июня) — 29 июля (10 августа) 1813 года] он работал непосредственно с Наполеоном, занимаясь вопросами оперативно-стратегического планирования.

Между тем французская армия в Испании, потерпев поражение в сражении при Витории (21 июня 1813 года), была вынужден очистить почти весь Пиренейский полуостров, за исключением Каталонии. Союзные войска под командованием Веллингтона угрожали вторжением во Францию с юга. В создавшейся на Пиренейском фронте критической обстановке Наполеон направляет туда Сульта в звании своего наместника с неограниченными полномочиями. Перед ним была поставлена задача во что бы то ни стало не допустить вторжения союзников во Францию через Пиренеи.

12 июля 1813 года Сульт прибыл из Дрездена в Байонну (Южная Франция) и сразу же развернул активную деятельность по выполнению указаний своего императора. Находившаяся в его распоряжении французская армия едва насчитывала 60 тыс. человек и состояла большей частью из новобранцев. Череда непрерывных поражений привела к ее деморализации, морально-боевой дух войск был основательно подорван, боеспособность вплотную приблизилась к критической черте, тыл и снабжение войск находились в запущенном состоянии. По существу, перед Сультом стояла задача восстановить разгромленную противником армию, вдохнуть в нее уверенность в своих силах и попытаться исправить то катастрофическое положение, в котором оказалась французская Испанская армия летом 1813 года.

Уже через 2 недели после своего прибытия в Испанскую армию Сульт перешел в наступление. Но союзники, обладавшие более чем двукратным превосходством в силах, отбили все атаки французов (сражение при Ронсевале и др.) и принудили их отступить. Столь же неудачна была и повторная попытка Сульта перейти в наступление в августе 1813 года. Потерпев поражение в сражении под Ируном, он вынужден был отступить на французскую территорию.

8 октября 1813 года союзные войска перешли пограничную реку Бидассоа и вторглись во Францию. Сульт мужественно и с большим искусством защищал каждую пядь французской земли, сражаясь против превосходящих сил противника (сражения на реке Нивель, при Байонне и др.). Но вынужденный постоянно отсылать к Наполеону свои лучшие полки и заменять их новобранцами, он с большим трудом сдерживал натиск врага. Так прошло несколько месяцев.

Кроме борьбы с внешним врагом, Сульту в этот период пришлось вести тяжелую борьбу с происками и частыми мятежами в своем тылу французских роялистов, которые резко активизировали свою подрывную деятельность после вторжения вражеских войск на территорию Франции. Серьезно осложняли организацию эффективной обороны ненастная погода и плохое тыловое обеспечение войск.

В середине февраля 1814 года внезапно ударили сильные морозы, многочисленные ручьи, речки и каналы замерзли. Веллингтон воспользовался этим и возобновил наступление. 27 февраля 1814 года Сульт был разбит в сражении при Ортезе, 1 марта — при Эре. Тогда он решил, пожертвовав Бордо, на который наступали союзники и который он до сих пор прикрывал, двинуться к Пиренеям, создать угрозу тылу противника и этим смелым, но рискованным маневром сорвать его дальнейшее продвижение в глубь Франции. Замысел Сульта в основном оправдался: 90-тысячная армия Веллингтона прекратила наступление на бордосском направлении и двинулась наперерез 40-тысячной армии Сульта. 10 апреля произошло сражение под Тулузой. В нем Сульт, хотя и был побежден, но покрыл себя славой. Через несколько дней, получив известие о падении Парижа и отречении Наполеона, он заключил перемирие с Веллингтоном.

С реставрацией Бурбонов Сульт, как и все остальные маршалы Наполеона, перешел на службу новому режиму. Король Людовик XVIII принял его милостиво: назначил командующим (военным губернатором) 13-го военного округа (Ренн), наградил командорским крестом ордена Св. Людовика, а в декабре 1814 года назначил военным министром. Однако эта высокая должность была в то время очень неблагодарная и крайне щекотливая. Дело в том, что действия Бурбонов и возвратившихся с ними во Францию многочисленных эмигрантов оскорбляли армию и народ, пришедшие к власти на иностранных штыках роялисты ненавидели Сульта и не доверяли ему. В их глазах новый военный министр был прежде всего враг, сражавшийся почти четверть века против них сначала под революционными знаменами, а затем — под императорскими орлами «узурпатора» Наполеона. После нескольких тщетных и даже унизительных попыток добиться расположения как роялистов, так и бонапартистов, Сульт подал в отставку, когда в марте 1815 года узнал о возвращении Наполеона с острова Эльбы. Получив ее, он удалился в свое поместье близ Сен-Клу.

Уже на 3-й день после своего триумфального вступления в Париж Наполеон вызвал Сульта к себе. 9 мая он был назначен начальником Главного штаба армии. Эту должность при Наполеоне почти 20 лет, начиная с Итальянского похода 1796—1797 годов, бессменно занимал маршал Л. Бертье. Одновременно Наполеон назначил Сульта также и членом палаты пэров. Сульт энергично взялся за выполнение своих новых обязанностей. Он проинспектировал войска и крепости на севере Франции, издал враждебные Бурбонам прокламации и развернул активную подготовку к предстоящей войне.

В кампании 1815 года Сульт являлся ближайшим помощником Наполеона, участвовал в сражениях при Линьи и Ватерлоо. Во время последнего из них, увидев, что его старый недруг (еще по Испании) маршал Ней повел конницу в атаку на англичан без поддержки пехоты, Сульт говорит Наполеону, не скрывая своего злорадства: «Ней снова компрометирует нас» (он имел в виду опрометчивые действия Нея в сражении под Йеной в 1806 году). Но император, только что узнавший о том, что Сульт направил к маршалу Груши с приказанием немедленно идти к полю сражения при Ватерлоо лишь одного офицера, тут же, не скрывая раздражения, осек своего начальника штаба: «Милостивый государь, Бертье направил бы не одного, а сто гонцов!» Тем самым он выразил свое негативное отношение к опрометчивым действиям самого Сульта. Тяжелое предчувствие не обмануло Наполеона: приказ Груши так и не был доставлен вовремя. А сам маршал оказался неспособным повторить подвиг Дезе при Маренго.

После катастрофы при Ватерлоо (18 июня 1815 года) Сульт принял в Лаоне (Лан) от Наполеона главное командование армией, но в Суассоне по требованию Временного правительства вынужден был сдать должность главнокомандующего маршалу Груши.

На заседании палаты народных представителей (парламент) он заявил о невозможности защищать Париж и последовал с армией за реку Луара.

После роспуска армии Сульт некоторое время вынужден был скрываться, но вскоре был арестован и брошен в тюрьму. Через 3 месяца освобожден и в январе 1816 года изгнан из Франции. Поселился в г. Дюссельдорфе (Германия), где написал мемуары.

В 1819 году Сульт был помилован и получил разрешение вернуться во Францию. Ему было возвращено маршальское звание. После этого Сульт проявил себя как ярый роялист. Выступал за принятие жестких мер против республиканцев.

Такое поведение Сульта было должным образом оценено Бурбонами. В 1825 году новый король Карл X наградил Сульта орденом Св. Духа, а в 1827 году возвратил ему звание пэра.

Революция 1830 года, завершившаяся свержением старшей линии Бурбонов и воцарением Орлеанской династии, открыла перед Сультом новое поприще, на этот раз политическое. Новый король Луи-Филипп сохранил за Сультом звание пэра Франции и назначил его военным министром (1830). Эту должность он занимал 4 года, активно занимаясь вопросами устройства армии, чем немало способствовал утверждению нового режима.

В 1831 году Сульт подавил восстание в Лионе, а в 1832 году — несколько мятежей в Париже. В 1832 году назначен председателем Совета министров, одновременно сохранив за собой и пост военного министра. Своей строгостью, самоуправством и нескрываемой ненавистью к либералам Сульт нажил себе много врагов в палате народных представителей, против которых с большим трудом защищался, будучи от природы не наделен даром красноречия. Это обстоятельство, а также отказ Сульта принять предложение палаты об укреплении Парижа, преобразовании армии и ряда других, связанных с крупными расходами государственного бюджета, заставили его подать в отставку (1834). Сульт удалился в свои поместья, отойдя от государственных дел.

В 1839 году снова был призван королем на государственную службу, заняв вновь должность председателя Совета министров (1839—1847). Одновременно по совместительству занимал посты министра иностранных дел (1839—1840) и военного министра (1840—1845).

Во французской армии престарелого военного министра уважительно называли «великим старцем». В 1847 году в связи с окончательным уходом Сульта по старости в отставку король Луи-Филипп удостоил его высшего воинского звания, присваиваемого лишь в особых случаях, — Маршала-генерала Франции (Marechal general des camps et armees du roi). Это звание до Сульта носили только 3 французских полководца — Тюренн, Виллар и Мориц Саксонский.

Последние годы жизни Сульт провел в кругу своего семейства, уделяя много времени встречам со старым сослуживцами. До последнего времени он сохранял ясность ума и завидное для своих лет здоровье.

В 1837 году совершил официальный визит в Англию, представляя Францию на коронации королевы Виктории. Там он был принят с большим уважением и радушием не только властями, но и британской общественностью. Тогда же он впервые встретился не на поле сражения, а на одном из приемов со своим самым упорным противником, которого ему так и не удалось победить — английским фельдмаршалом А. Веллингтоном. Увидев Сульта, фельдмаршал схватил его за рукав и воскликнул: «Наконец-то я вас поймал!»

Сульт скончался скоропостижно в своем замке Сультберг, не дожив всего нескольких дней до прихода к власти во Франции племянника Наполеона — принца Луи Наполеона Бонапарта (будущего императора Наполеона III). Он ушел из жизни в зените своей славы. Родной город маршала Сент-Аман-Лабастид, где покоится его прах, был после кончины Сульта переименован в Сент-Аман-Сульт. Необходимо отметить, что никто из маршалов Наполеона, кроме него и Мюрата, такой чести не удостоился. Кроме того, память об этом сподвижнике Наполеона французы увековечили в названии одного из парижских бульваров.

 

* * *

 

Сульт принадлежал к небольшому числу наиболее талантливых наполеоновских маршалов, способных к самостоятельному командованию армейскими объединениями. Это подтверждает его боевая деятельность в Испании в 1809—1812 годах и во Франции в 1813—1814 годах. В последних кампаниях, возглавляя слабую Пиренейскую армию, он, хотя и не смог предотвратить вторжения превосходящих и численно, и качественно сил противника на территорию Франции, но сделал все возможное в данной обстановке, чтобы свести его успехи к минимуму.

Храбрый и мужественный офицер революционной армии, отважный и доблестный генерал-республиканец и, наконец, маршал Империи, Сульт, как и все наполеоновские маршалы, обладал незаурядными военными способностями, но его военные дарования все же были на порядок выше большинства из них. Он был не только отличным дивизионным генералом или корпусным командиром, что было характерно для большинства сподвижников Наполеона, но и военачальником, способным успешно решать оперативно-стратегические задачи.

Как военачальник Сульт впервые приобрел широкую известность своей блистательной победой на реке Линте в 1799 году. Затем как ближайший соратник Массены он прославился героической обороной Генуи в 1800 году. И, наконец, он покрыл себя неувядаемой славой в 1805 году как герой Аустерлица. Но все эти подвиги Сульта не были чем-то из ряда вон выдающимся для наполеоновских генералов и маршалов — таких заслуженных героев в армии Наполеона было немало. Славу же полководца, несмотря на отдельные неудачи, от которых никто и никогда не застрахован, Сульту принесли кампании 1809—1812 годов в Испании и в 1813—1814 годах во Франции.

Сульт обладал неплохим организаторским талантом и административными способностями. Вместе с тем в его характере и образе действий имелось немало и негативного. Прежде всего это был чрезмерно честолюбивый и амбициозный человек. Так, находясь в Португалии, он без каких-либо оснований вознамерился получить в награду от Наполеона ни много ни мало — португальский трон — и во имя этого даже пренебрег военными соображениями, что привело к плачевным последствиям. Еще Сульт «прославился» неимоверной алчностью. Во время боевых действий в Испании и Португалии, да и во многих других странах, он под видом «военных трофеев» награбил огромное состояние, в том числе исторические ценности. Грабительские наклонности маршала вызывали резкое неприятие и осуждение даже со стороны подчиненных ему генералов. Наполеон был хорошо осведомлен о проделках своего маршала, но, ценя его военный талант, решил оставить все это без внимания, хотя однажды не выдержал и в сердцах заявил: «Мне бы следовало для примера расстрелять Сульта». Но… другого Сульта у него не было, и все текло своим чередом.

Назначение Сульта на должность начальника Главного штаба армии во время «Ста дней» было одним из самых неудачных решений Наполеона, о котором он сам же вскоре и пожалел. Второго Бертье из Сульта не получилось. Именно его грубые промахи в управлении войскам накануне и в ходе сражения явились одной из основных причин небывалого по беспощадности и катастрофичности разгрома наполеоновской армии при Ватерлоо.

И, наконец, Сульт отличался поразительной политической беспринципностью. Он с одинаковым усердием служил всем политическим режимам, сменявшим друг друга во Франции, начиная с конца XVIII века и до середины XIX века, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести. В то же время как политический деятель Сульт был личностью бесхарактерной и бесцветной. В возглавляемых им кабинетах он играл чисто декоративную роль, т. к. в них всегда были люди, пользовавшиеся большим, чем глава правительства, политическим влиянием, такие как А. де Брольи, А. Тьер и Ф. Гизо.

За время своей продолжительной военной и государственной службы кроме многочисленных французских наград Сульт также был удостоен многих высших орденов иностранных государств: Италии (Железной короны), Испании (Золотого руна и Большой крест ордена Золотого Руна), Швеции (Серафима), Бельгии (Большой крест ордена Леопольда), Греции (Большой крест ордена Спасителя), Баварии (Св. Губерта), Саксонии (Св. Генриха) и Бразилии (Большой крест ордена Крузейро).

 

Сюше Луи Габриэль

 

Французский военный деятель Сюше (Suchet) Луи Габриэль (2.03.1770, Лион — 3.01.1826, Монтредон, под Марселем), маршал Франции (1811), герцог д’Альюбюфера (1812), пэр Франции (1814). Сын фабриканта — владельца шелковых мануфактур.

Образование получил в частном колледже. В 1791 году вступил рядовым в Национальную гвардию Лиона и вскоре был избран лейтенантом. С началом войны революционной Франции против 1-й антифранцузской коалиции европейских держав поступил рядовым в Ардешскую роту волонтеров (май 1792 года). В том же году произведен в офицеры (лейтенант), а в марте 1793 года получил чин капитана.

Участвовал в осаде своего родного города Лиона, восставшего против Республики, а затем в подавлении крестьянских волнений на Юге Франции. В это время Сюше быт убежденным якобинцем.

В сентябре 1793 года произведен в подполковники и назначен командиром 4-го батальона волонтеров департамента Ардеш. Во главе этого батальона участвовал в осаде и взятии Тулона, взял в плен английского генерала О’Хара и был отмечен среди особо отличившихся офицеров.

Тогда же впервые познакомился с Наполеоном Бонапартом, возглавлявшим артиллерию армии, осаждавшей Тулон. С 1794 года сражался в рядах Итальянской армии. В составе дивизии генерала А. Массены участвовал в Итальянском походе Наполеона Бонапарта 1796—1797 годов. Отличился в сражениях при Дего, Лоди, Кастильоне, Арколе и Риволи, дважды был ранен, за боевые отличия произведем в полковники.

После заключения Кампоформийского мира (17 октября 1797 года) назначен командиром 18-й линейной полубригады. Участвовал в Швейцарском походе генерала Г. Брюна, от имени Французской республики подписал конвенции с кантонами Берн и Фрейбург. В награду за его подвиги в этом походе Брюн командировал Сюше в Париж, поручив доставить Директории 28 трофейных знамен. Сюше выполнил это поручение и был произведен Директорией в бригадные генералы (март 1798 года).

В августе 1797 года назначен начальником штаба Итальянской армии (Г. Брюн). Стремился поднять упавшую дисциплину в войсках и наладить их организационное устройство. Достигнуть этого Сюше в полной мере не удалось. Предпринятая им в этом направлении попытка натолкнулась на противодействие влиятельных сил, привела к обострению отношений, а затем и ссоре с комиссарами Директории. В результате Сюше был заочно оклеветан и снят с должности.

Прибыв в Париж, он оправдался перед Директорией, и в феврале 1799 года был назначен начальником штаба армии, осаждавшей мощную крепость на Рейне, — Майнц.

В апреле 1799 года переведен в Швейцарскую армию генерала А. Массены, который назначил Сюше командиром отдельного отряда в Граубиндене. Упорно защищался там против перешедших в наступление австрийцев, был отрезан от главных сил армии и спасся от неминуемой гибели или плена только благодаря смелому и решительному маневру, завершившемуся рискованным переходом через замерзшее озеро, лед на котором уже начал таять.

Массена назначил Сюше начальником штаба Швейцарской армии. Но в июле 1799 года, по желанию своего друга генерала Б. Жубера, вступившего в командование Итальянской армией, Сюше переходит к нему на должность начальника штаба армии, произведен в дивизионные генералы (10 июля 1799 года). Участвовал в сражении при Нови 15 августа 1799 года и после гибели в нем Жубера сохранил свою должность при генерале Ж. Моро, а затем — генерале Ж. Шампионне.

С вступлением в командование Итальянской армией генерала А. Массены (ноябрь 1799 года) Сюше вместе с генералом Н. Сультом стал его заместителем и возглавил левое крыло армии, прикрывавшее Ривьеру.

С этого времени начинается слава Сюше как военачальника. Во главе 7-тысячного отряда, лишенного всего необходимого, даже продовольствия, отрезанный от главных сил армии, блокированных австрийцами в Генуе, он около полутора месяцев геройски держался против превосходящих сил противника. В ходе этой упорной обороны Сюше несколько раз пытался перейти в наступление, стойко оборонял покрытые снегом горные вершины и ущелья, не позволяя противнику прорваться к французской границе. И только после того, как австрийский генерал М. Мелас двинул против него свои главные силы, Сюше был вынужден отступить за реку Вар. В конце мая 1800 года, получив подкрепления, он перешел в наступление с целью деблокировать Геную. Разбив высланный против него сильный австрийский отряд генерала А. Эльсница, Сюше развернул наступление на Геную. Однако в ходе этого успешно развивавшегося наступления он узнал, что принужденный голодом к капитуляции Массена уже сдал Геную, получив право на свободный выход из города. 7 июня в районе Савоны (40 км от Генуи) войска Сюше соединились с остатками армии Массены. После сражения при Маренго в соответствии с заключенной в Алессандрии конвенцией Сюше занял Геную. Затем он командовал корпусом в Итальянской армии. 25 декабря 1800 года разбил близ Поцало австрийский корпус и деблокировал окруженную противником дивизию генерала П. Дюпона.

В июле 1801 года первый консул Наполеон Бонапарт назначил Сюше генерал-инспектором пехоты, в 1803-м наградил орденом Почетного легиона, а в 1804-м — командорским крестом этого ордена. С началом кампании 1805 года Сюше был назначен командиром дивизии, входившей в состав 4-го корпуса маршала Н. Сульта (август 1805 года). В октябре 1805 года дивизия Сюше вошла в состав 5-го корпуса маршала Ж. Ланна. Сражаясь в составе главных сил Великой армии, Сюше отличился в сражениях под Ульмом, Голлабрунном и Аустерлицем. За кампанию 1805 года был удостоен высшей награды наполеоновской Франции — Большого креста ордена Почетного легиона. Кроме того, Наполеон пожаловал ему аренду в 20 тыс. франков годового дохода.

Во время войны против Пруссии и России (кампания 1806—1807 годов) Сюше по-прежнему командовал дивизией в корпусе Ланна. Отличился в сражениях при Заафельде, Йене, Пултуске, Голымине и Остроленке. Так, в сражении при Йене, наступая на острие главного удара французской армии, Сюше лично возглавил атаку 17-го легкого полка и взял штурмом деревню Клозевиц — основной опорный пункт противника, где были захвачены 22 пушки и много пленных. В ходе этого боя рядом с ним были убиты или ранены почти все его адъютанты и ординарцы. В сражении при Прейсиш-Эйлау был ранен, но, несмотря на это, вскоре принял участие в сражении при Остроленке.

После заключения Тильзитского мира за заслуги в кампаниях 1806 и 1807 годов Наполеон пожаловал Сюше титул графа Империи (1808). В 1807—1808 годы временно командовал 5-м корпусом, дислоцированным в Силезии. В начале 1808 года повел его в Испанию. Во время осады Сарагосы прикрывал со своей дивизией осадную армию с тыла, а также охранял сообщение с Мадридом. В апреле 1809 года назначен командиром 3-го корпуса французской армии в Испании и получил задачу усмирить Арагон. Активной деятельностью, личным мужеством, справедливостью и строгим соблюдением законности Сюше удалось не только выполнить это трудное поручение, но и приобрести доверие местного населения. В июне 1809 года он разбил вторгшийся в Арагон 20-тысячный испанский корпус генерала Блака. Весной 1810 года Сюше начал свою знаменитую кампанию в Арагоне, Каталонии и Валенсии, продолжавшуюся 4 года и принесшую ему громкую боевую славу. Он последовательно овладел крепостями Лерида, Меквиненца, Тортоса, Таррагона, Сагунто, Валенсия и рядом других, разбил все действовавшие против него войска противника. Осажденную французами крепость Сагунто испанцы пытались освободить от осады, но Сюше 25 октября 1811 года разбил их в ожесточенном сражении. На следующий день гарнизон крепости (2,5 тыс. человек) сдался. В этом сражении находившийся непосредственно в боевых порядках своих войск Сюше был ранен, получив пулевое ранение в плечо, но поля боя не оставил.

Вершиной полководческого мастерства Сюше явилось взятие 9 января 1812 года после 2-месячной осады мощной крепости Валенсия, имевшей на вооружении около 400 орудий. Исчерпав все возможности для продолжения обороны, гарнизон крепости (свыше 19 тыс. человек) капитулировал. В плен сдались 23 генерала и около тысячи офицеров. Чтобы отконвоировать такое количество военнопленных во Францию пришлось задействовать целую пехотную бригаду. Всего же за время боевых действий на Востоке Испании войска Сюше пленили свыше 50 тыс. человек — целую армию!

Восхищенный победами Сюше Наполеон 8 июля 1811 года произвел его в маршалы Франции, а 24 января 1812 года пожаловал ему титул герцога Альбюферского (Альбюфер — селение к югу от Валенсии, где Сюше принял капитуляцию гарнизона крепости Валенсия). Успехи Сюше были тем более разительны на фоне постоянных неудач других французских армий на Пиренейском полуострове.

В знак своего особого доверия к талантливому военачальнику, появление которого явилось для него полной неожиданностью, Наполеон назначил Сюше командующим вновь созданной Арагонской армией и вывел его из подчинения короля Жозефа Бонапарта (старший брат Наполеона), который формально числился главнокомандующим всеми французскими армиями в Испании. Сюше получил право действовать самостоятельно, подчиняясь напрямую императору. И ему удалось добиться, казалось бы, невозможного — покорить и замирить Арагон, Каталонию и Валенсию, т. е. весь Северо-Восток и Восток Испании. Только неудачи французского оружия на других театрах войны принудили Сюше начать общее отступление.

В отличие от других французских армий в Испании, Арагонская армия до самого конца военных действий на Пиренейском полуострове сохраняла воинский порядок и дисциплину, а ее командующий по возможности старался облегчить местному населению бремя войны, жестко спрашивая с подчиненных за имевшие иногда место бесчинства по отношению к нему. Тем самым Сюше снискал его большую признательность, чем вряд ли мог похвастаться любой другой из французских военачальников, в разное время сражавшихся за Пиренеями.

После поражения французов в сражении при Саламанке (22 июля 1812 года) король Иосиф из Мадрида и маршал Сульт из Южной Италии отступили к Валенсии на соединение с Сюше, где привели в порядок свои войска и перешли в наступление на Мадрид. Сам Сюше тем временем успешно сражался против испанских генералов Д. О’Доннеля и Флио, а также их союзника английского генерала Мейтленда, деблокировал осажденную противником крепость Таррагону. Но вскоре военное счастье окончательно изменило французам. После разгрома их главных сил в сражении при Витории (21 июня 1813 года) Сюше был вышужден уйти из Валенсии, оставив гарнизоны в важнейших крепостях этой провинции. В августе 1813 года при Виллафранке он разбил англо-испанский корпус генерала Бентинка, а 14 сентября при Ордале одержал новую победу над противником. Словом, после того как основные силы французов покинули Испанию, Сюше в течение еще полугода продолжал удерживать значительную часть Каталонии. Сосредоточив у Героны остатки своей армии, беспрерывно уменьшавшейся вследствие отправки лучших войск в Германию, а затем — во Францию, он отразил все попытки противника отбросить его за Пиренеи.

В ноябре 1813 года Наполеон произвел Сюше в генерал-полковники гвардейской кавалерии. В начале 1813 года Наполеон забрал из Арагонской армии еще 20 тыс. войск. 25 марта 1814 года Фигерас Сюше принял возвратившегося из французского плена испанского короля Фердинанда VII. Через 2 дня состоялась его передача представителям временного правительства Испании. На берегу реки Флювиа выстроились части Арагонской армии. А с другого берега неслись восторженные крики испанских солдат: «Viva el Rey!», «Да здравствует король!» Фердинанд высказал Сюше ряд комплиментов по поводу хорошего внешнего вида и выправки его войск и даже приказал «за поддержание общественного порядка в Арагоне и Каталонии» сохранить выплату денежной ренты, которую Сюше получал с этих завоеванных территорий.

После передачи испанцам их короля Сюше, имея в своем распоряжении всего 9 тыс. солдат, остался в Испании.

Узнав о падении Наполеона, Сюше признал власть Бурбонов. Король Людовик XVIII назначил его командующим Южной армией (22 апреля 1814 года). В июне 1814 года он получил от короля звание пэра Франции и назначение на должность командующего 10-м военным округом (Тулуза), но осенью 1814 года был переведен на 14-й военный округ (Кан) и награжден орденом Св. Людовика.

Во время «Ста дней» перешел на сторону Наполеона, который назначил его командующим 7-м военным округом (Грешишь), военным губернатором Лиона и пэром Франции.

С началом кампании 1815 года Сюше возглавил небольшую Альпийскую армию, во главе которой вторгся в Савойю, но вскоре под натиском превосходящих сил австрийцев вынужден был отступить к Лиону.

После второго отречения Наполеона заключил с австрийским командованием довольно выгодное соглашение о прекращении военных действий и снова признал власть Бурбонов.

За участие в событиях «Ста дней» был лишен звания пэра и уволен с военной службы. В 1819 году звание пэра ему было возвращено, а в 1820 году король наградил его командорским крестом ордена Св. Людовика и орденом Св. Духа.

Кроме французских наград Сюше имел также высшие степени иностранных орденов: Железной короны (Италия), Железной короны (Австрия) и Св. Генриха (Саксония). Последние годы жизни тяжелобольной маршал провел на юге Франции, где и скончался на 56-м году жизни. По установившейся традиции был похоронен в Париже на кладбище Пер-Лашез, где к тому времени уже нашли свой покой многие из наполеоновских маршалов. Франция увековечила память о маршале Сюше в названии одного из парижских бульваров.

 

* * *

 

Сюше был одним из немногих маршалов Наполеона, который обладал полководческим талантом. Он являлся одним из наиболее способных сподвижников великого императора. Лишь сравнительно позднее начало полководческой карьеры и действия на второстепенном театре военных действий помешали ему выдвинуться так, как давал ему на то право его талант.

Военные дарования Сюше в полной мере раскрылись только в Испании. Он оказался единственным из наполеоновских военачальников, заслужившим маршальский жезл за Пиренеями. Это был храбрый и мужественный воин, отважный генерал, затем маршал Империи, долгие годы доблестно сражавшийся с врагами Франции сначала под знаменами Революции, а затем — под наполеоновскими орлами.

Умный, одаренный военачальник, блестящий тактик и рассудительный дипломат, Сюше долгие годы не мог продвинуться по служебной лестнице выше должности командира дивизии, хотя и был лично знаком с Наполеоном еще со времен Тулона, а затем был свидетелем его боевой славы на полях Италии в 1796—1797 годах. Причина заключалась в том, что довольно продолжительная служба под командованием маршала Ланна оставляла мало надежд на дальнейшее продвижение и, следовательно, на получение маршальского жезла. Блистательный Ланн, так же как и его не менее блистательный коллега маршал Л. Даву, не любил отдавать кому-либо отличных командиров дивизий и тем самым вольно или невольно перекрывал им путь к выдвижению на высшую должность.

Характерными чертами Сюше как военачальника являлись его непоколебимое мужество, решительность и настойчивость при выполнении боевых задач, необыкновенное хладнокровие и спокойная уверенность в самых критических ситуациях, способность к проявлению творческой инициативы в ходе боевых действий, умение действовать нестандартно, когда требовала обстановка, и вдохновлять войска личным примером.

Когда на острове Св. Елены Наполеону был задач вопрос: «Кто является наиболее способным из французских генералов», то поверженный император, не задумываясь, ответил: «Трудно сказать, но мне кажется, что Сюше». В другой раз Наполеон высказал мысль, что будь у него хотя бы два таких маршала как Сюше, то он бы не только завоевал Пиренейский полуостров, но и удержал его. Эти высказывания великого полководца относительно Сюше лишний раз подтверждают роль и место, которые принадлежат этому военачальнику в созвездии маршалов Наполеона.

В Испании, где боевая слава многих знаменитых наполеоновских полководцев изрядно потускнела, Сюше удалось выработать и успешно применить на практике такие способы действий в долгой и изнурительной борьбе с противником, ведущим войну на истребление, не просившим пощады и самому не дававшим ее, которые показали свою высокую эффективность. В боях на Пиренейском полуострове, где противостоявший французам противник одновременно был и слабым, и очень опасным, неоднократно наблюдались случаи, когда небольшие силы французов просто разгоняли многочисленные, но слабо организованные армии испанцев. Но это не имело никакого значения для дальнейшего хода борьбы. Каждое такое поражение лишь усиливало ненависть испанцев к завоевателям и их решимость сражаться с «безбожниками-французами» до конца. Рассеянные на полях сражений испанцы через какое-то время вновь собирались и становились в строй, а прекратившие было свое существование их полки, дивизии и армии как бы возрождались из пепла. Целые провинции поднимались на вооруженную борьбу против захватчиков и вели ее с крайним ожесточением, не щадя ни пленных, ни раненых. С обеих сторон война приняла характер борьбы до полного истребления противника, и конца ей не было видно. Выход из подобной ситуации Сюше нашел в том, что он стал вынуждать противника, как правило, не выдерживавшего полевых сражений с французскими войсками, укрываться в крепостях, которые немедленно блокировались его войсками. Затем следовал штурм блокированной крепости или же начиналась ее осада, которая обычно заканчивалась капитуляцией гарнизона. Так сдались на капитуляцию гарнизоны таких сильных крепостей, как Лерида (свыше 7 тыс. человек), Тортоса (свыше 9 тыс. человек), Таррагона (около 10 тыс. человек), Валенсия (свыше 19 тыс. человек) и ряд других. Условия, на которых испанцы капитулировали, не были для них унизительными. Сдавшимся гарнизонам отдавались воинские почести, офицерам сохранялись награды и холодное оружие. Им даже разрешалось брать с собой во Францию, куда отправлялись военнопленные, жен. Если офицеры давали слово не участвовать более в боевых действиях против французов, им разрешалось оставаться в Испании, но только в тех местах, где имелись французские гарнизоны. Такое рыцарское отношение Сюше к побежденному противнику вызывало уважение со стороны последнего. И не случайно после кончины Сюше его бывшие противники, чтобы отдать дань уважения памяти этого наполеоновского маршала, назвали его именем один из бульваров в Сарагосе.

Но война в Испании имела и другую сторону. В ходе ее французским войскам приходилось вести борьбу с партизанами (гверильясами). Вести с ними «правильную» войну, а тем более переговоры было невозможно. Поэтому тут приходилось действовать только силой оружия. Но и здесь Сюше поступал благоразумно. Отвечая адекватно на беспощадность и варварскую жестокость гверильясов, он в то же время старался не допускать массовых репрессий в отношении местного населения, как правило, поддерживавшего гверильясов, и жестко пресекал у себя в войсках поступки, недостойные воинской чести.

Сюше пользовался большим авторитетом и доверием в войсках, прежде всего за свою справедливость и объективность. Хотя он строго поддерживал дисциплину и не терпел беспорядка в подчиненных войсках, прибегал в ряде случаев, когда к тому вынуждала суровая необходимость, и к жестким мерам, тем не менее солдаты любили его и тогда, когда он был только еще командиром дивизии, и позднее, в бытность его уже командующим армией.

 

Удино Никола Шарль

 

Французский военный деятель Удино (Oudinot) Никола Шарль (25.04.1767, Бар-ле-Дюк, департамент Мез, Лотарингия — 13.09.1847, Париж), маршал Франции (1809), герцог Реджио (1810), пэр Франции (1814). Сын торговца.

Военную службу начал в 1784 году рядовым солдатом Медокского пехотного полка королевской армии, но уже через 3 года оставил ее.

С началом Великой французской революции Удино вступает в Национальную гвардию, где сразу же получает чин капитана (1789). С началом войны революционной Франции против 1-й антифранцузской коалиции европейских держав подполковник 3-го батальона волонтеров департамента Мез Удино вместе со своим подразделением отправляется на фронт и сражается с интервентами в рядах Мозельской армии (1792).

В ходе Революционных войн быстро выдвинулся благодаря своей храбрости, природной смекалке и военным способностям. Осенью 1793 года в одном из боев был тяжело ранен пулей в голову. Весной 1794 года назначен командиром батальона, а уже через 2 месяца за отличие в сражении при Морлаутерне произведен в бригадные генералы (июнь 1794 года).

Сражаясь в рядах революционных войск под командованием генералов Л. Гоша и Ж. Моро в Северной Франции и Бельгии, на Рейне и в Германии, Удино покрыл себя славой в целом ряде боев и сражений, был неоднократно тяжело ранен (осенью 1795 года в бою под Некерау получил пулевое и 5 сабельных ранений, осенью 1796 года при Ингольштадте — пулевое и 4 сабельных ранения), но снова и снова возвращался в строй.

В апреле 1799 года произведен в дивизионные генералы и в июле того же года назначен начальником штаба Швейцарской армии (генерала А. Массена). Много способствовал победе Массены в сражении под Цюрихом, где были разгромлены русско-австрийские войска генерала А. М. Римского-Корсакова. Сам Удино в этом сражении был тяжело ранен пулей в грудь (25 сентября 1799 года). Когда Массена был назначен командующим Итальянской армией, то он забрал с собой и Удино, который снова возглавил его штаб (декабрь 1799 года). Был ближайшим помощником Массены во время знаменитой обороны осажденной австрийцами Генуи (1799—1800). За отличие в обороне Генуи в 1801 году награжден почетной саблей.

С 1801 года генерал-инспектор пехоты. В 1803 году назначен командиром пехотной дивизии, а также членом Законодательного корпуса. Наполеон высоко оценил боевые заслуги Удино, наградив его орденом Почетного легиона (1803), командирским крестом ордена Почетного легиона (1804) и высшим орденом наполеоновской Франции — Большим крестом ордена Почетного легиона (весна 1805 года).

В кампании 1805 года Удино командовал Сводной гренадерской дивизией, входившей в состав 5-го корпуса маршала Ж. Ланна. Это было отборное соединение, которое по своим боевым качествам мало в чем уступало гвардии. Поэтому, как и гвардия, дивизия Удино, более известная под названием «гренадеры Удино», сравнительно редко вводилась в сражения. За всю эту кампанию она участвовала лишь в двух боях — при Вертингене и Голлабрунне и оба раза сыграла решающую роль в достижении успеха. Во главе этой дивизии Удино провел также и кампании 1806—1807 годов. Участвовал в осаде Данцига, сражался при Остроленке, но особенно отличился в сражении при Фридланде.

За боевые заслуги в кампаниях 1805, 1806 и 1807 годов Удино получил от Наполеона титул графа Империи и 1 млн франков. В конце 1808 года назначен командиром корпуса, дислоцированного в Германии. Затем участвовал в войне 1809 года с Австрией. Сражался при Ландсгуте. В мае 1809 года после смертельного ранения маршала Ланна в сражении при Эсслинге (Асперне) Удино принял командование его 2-м корпусом. Сам раненый, он оставался до самого конца на поле сражения, по-прежнему находясь в самых опасных местах и вдохновляя солдат своим личным примеров.

В сражении при Ваграме Удино снова был ранен (6 июля 1809 года), но остался в строю, продолжая мужественно исполнять свой воинский долг. Почти все офицеры его штаба в ходе этого кровопролитного сражения были убиты или ранены, но возглавляемые Удино войска блестяще выполнили поставленную перед ними задачу и внесли весомый вклад в достижение успеха.

Наградой Удино за проявленные в этой битве доблесть и неустрашимость стал маршальский жезл. Вслед за тем Наполеон пожаловал ему титул герцога и аренду в 100 тыс. франков ежегодного дохода.

В 1810—1812 годы командовал французскими войсками в Голландии. Во время войны Наполеона с Россией в 1812 году Удино командовал 2-м корпусом, составлявшим левое крыло Великой армии и действовавшим в районе Полоцка. В ходе этой кампании он с переменным успехом сражался против русских войск генерала П. Х. Витгенштейна. В сражении под Полоцком (17 августа 1812 года) в очередной раз был тяжело ранен и на время оставил армию. После выздоровления вновь вступил в командование своим корпусом и особо отличился в сражении на реке Березине. Своими смелыми и решительными действиями в ходе этого сражения он, по существу, спас остатки Великой армии от полного уничтожения, за что Наполеон назвал его «Спасителем армии».

Там же, в сражении на Березине, Удино снова был тяжело ранен, получив пулевое ранение в бок (28 ноября 1812 года) и был вынужден покинуть армию. По дороге в тыл он едва не был захвачен в плен казаками, но, лично возглавив охрану, в упорном бою сумел продержаться до прихода подкрепления.

В кампании 1813 года в Германии командовал 12-м корпусом (с апреля 1813 года). Отличился в сражении при Бауцене, после которого был назначен командующим армией, созданной Наполеоном для захвата Берлина и всей Пруссии. Но выполнить поставленную перед ним задачу Удино не сумел. В сражении при Гросс-Беерене (23 августа 1813 года) он потерпел поражение от Северной армии союзников, возглавляемой бывшим наполеоновским маршалом Ж. Бернадотом, и был заменен маршалом М. Неем.

В дальнейшем, командуя двумя дивизиями Молодой гвардии, участвовал в «битве народов» под Лейпцигом (октябрь 1813 года).

В кампании 1814 года во Франции возглавлял 7-й корпус, сражался под Бриенном, Ла-Ротьером, Морманом, Бар-сюр-Об и Арси-сюр-Об. Однако действия Удино в большинстве сражений этой кампании были не совсем удачными. Исключение составляет лишь сражение при Арси-сюр-Об, где он довольно искусно прикрыл отступление главных сил французской армии.

После падения Парижа (31 марта 1814 года) Удино в числе других маршалов потребовал отречения Наполеона. При этом вместе с Неем он выступил во главе этого так называемого «бунта маршалов», а когда отречение состоялось, перешел на службу к Бурбонам.

Король Людовик XVIII сделал Удино пэром Франции и государственным министром, наградил орденом Св. Людовика и командорским крестом этого ордена, а также назначил командующим 3-м военным округом (Мец) и командиром гренадеров и егерей королевской гвардии.

В марте 1815 года Удино тщетно пытался удержать в повиновении гарнизон крепости Мец, восставший против короля. Но солдаты и большая часть офицеров, приветствовавшие возвращение во Францию Наполеона, просто прогнали своего командующего, и тот вынужден был удалиться в свое поместье Жандер.

Вызванный вскоре в Париж к Наполеону, маршал отказался вновь поступить на службу к императору. Впрочем, Наполеон на этом особо и не настаивал. Через военного министра маршалу был передан приказ императора немедленно убыть в свое лотарингское поместье и там ожидать дальнейших распоряжений. Но таковых в период «Ста дней» правления Наполеона так и не последовало. Никакого назначения от императора маршал Удино не получил и все это время провел в сельской глуши, находясь не у дел.

Какого-либо участия в бурных событиях 1815 года, связанных со «Ста днями» Наполеона, он не принимал, уединившись от всего мирского в своем великолепном поместье.

Лишь однажды покой полуопального маршала был нарушен, когда из Парижа прибыл гонец, вручивший Удино приказ — 1 июня быть в Париже на Марсовом поле, где состоится парад воссозданной императорской армии и Национальной гвардии. В том знаменитом параде приняла участие большая часть наполеоновских маршалов. Тогда, 1 июня 1815 года, они в последний раз собрались все вместе. Там присутствовали 11 маршалов. Кроме того, еще трое не успели прибыть вовремя в Париж.

При 2-й Реставрации Бурбонов (1815) Удино был назначен командующим Национальной гвардией, членом Тайного королевского совета и получил чин генерала королевской гвардии. В 1816 году награжден Большим крестом ордена Св. Людовика, а в 1820 — орденом Св. Духа.

В 1823 году участвовал в Испанском походе, во время которого командовал 1-м корпусом французской армии, был военным губернатором оккупированного интервентами Мадрида. После революции 1830 года, завершившейся свержением Бурбонов, уволен в отставку (август 1830 года).

В 1839 году король Луи-Филипп назначил Удино Великим канцлером Почетного легиона, а в 1842 году — директором (губернатором) Дома инвалидов. Эту очень почетную во Франции должность маршал Удино занимал до конца своих дней.

Кроме многочисленных французских наград Удино имел также высшие степени многих иностранных орденов: Италии (Железной короны), Пруссии (Черного орла и Красного орла), Испании (Карла III), Голландии (Вильгельма), Саксонии (Св. Генриха), Баварии (Максимилиана-Иосифа) и России (Св. Владимира 1-й степени, награжден в 1824 году).

 

* * *

 

Полководцем в полном смысле этого слова, способным к самостоятельному командованию крупными армейскими объединениями, Удино не был. Попытка Наполеона использовать его в этой роли летом 1813 года закончилась неудачей. Но это был храбрый и мужественный воин, отважный генерал, затем — маршал Империи, долгие годы доблестно сражавшийся с врагами Франции сначала под революционными знаменами, а потом — под наполеоновскими орлами.

Как и большинство наполеоновских маршалов, Удино обладал ярким военным талантом, но его воинские дарования, как правило, не выходили за рамки тактического масштаба, отдельно взятого боя, когда требовалось решение лишь конкретной тактической задачи. Это был, скорее, незаменимый дивизионный генерал, четко и неукоснительно, без излишних сомнений и раздумий исполнявший приказы и распоряжения своего командующего на поле боя. Образно говоря, Удино был образцовым «бойцом первой линии». В этом качестве он был идеальным исполнителем в могучих руках Наполеона.

Характерными чертами Удино как военачальника являлись его непоколебимое мужество, решительность и настойчивость при решении боевых задач, необыкновенное хладнокровие и бесстрашие в самых критических ситуациях. Человек легендарной личной храбрости, он за время своей военной службы был ранен 24 раза. Уже будучи далеко немолодым генералом, Удино неоднократно, как и во времена своей офицерской молодости, наравне с рядовыми гренадерами принимал самое непосредственное участие в боевых схватках, лично водил своих солдат в атаки. Расплатой за такую лихость являлись его бесчисленные ранения.

Как человек Удино отличался благородством характера, справедливостью, исключительной честностью, щепетильной приверженностью законности и бескорыстием (факт поразительный на фоне большинства современных ему военачальников). Он был лишен чувства зависти к чужой славе и успехам, к сожалению, столь распространенного среди наполеоновских маршалов и генералов.

Удино был очень приветлив и обходителен с подчиненными, что создало ему большой авторитет в войсках. Солдаты любили его. Примечателен такой пример. В 1808 году во время Эрфуртского свидания Наполеона с российским императором Александром I Удино исполнял обязанности коменданта города. Однажды на смотру императорской гвардии, проходя позади шеренги наполеоновских гвардейцев, русский великий князь Константин Павлович (брат царя) приподнял ранец у одного из солдат, вероятно, чтобы прикинуть его вес. Ветеран многих походов пришел в ярость от такой вольности титулованного иностранца. «Кто меня тронул?» — едва сдерживая гнев, прорычал гренадер. «Я!» — не растерялся Удино и гвардеец уже вполне миролюбиво проворчал: «Ну, это к счастью». Удино заслужил у современников прозвище «Новый Баярд» (легендарный французский рыцарь эпохи Средневековья, воплотивший в себе все рыцарские доблести). Память о маршале Удино французы увековечили в названии одной из улиц своей столицы — Парижа.

 

---

Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 204; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!