Мадам Марго Крикен и Ранья Мохаддина 6 страница
– Я почти ничего не понимаю! – воскликнул Астор Венти. – Все кажется нелепым, кроме того, что мои родители живы. Почему для того, чтобы спасти их, я должен войти в доверие к какому‑то Рене?
Джено говорил быстро, и, хотя в голове у него был полный сумбур, он почувствовал, что мозг его уже включился. Совершенно самостоятельно. Все казалось одновременно запутанным и ужасающе ясным.
– Рене чудесный, но несчастный мальчик, Джено. Когда я убедилась, что методы фон Цантара становятся страшными, то поняла: Рене в опасности. Ни один мудрец не помог мне освободить его от ментального воздействия суммуса. Они боятся его или не верят, что Ятто может быть настолько коварен, – объясняла мадам.
– А кто родители Рене? – спросил Джено.
Мадам замолчала, затем, вздохнув, сказала:
– Это никому не известно.
– Почему же никто из вас, сапиенсов, не выяснил, откуда прибыл этот ребенок и кто его папа с мамой? Для чего тогда нужны ваши ментальные способности?
Этот вопрос очень огорчил мадам.
– Никто не выяснил. В данном случае… ну… это сложно.
– Вы что‑то от меня скрываете!
– Кажется, ты выпил слишком много чаю, Джено. Разнервничался. Остынь и сохраняй спокойствие! – Женщина умело перевела разговор. – Я должна показать тебе одну вещь. Идем!
Мальчик последовал за ней и с видом знатока сказал:
– Это большая печать темного цвета.
Повернувшись, мадам помахала у него перед носом указательным пальцем:
|
|
|
– Берегись, не говори о том, чего не знаешь!
– Когда вы приехали сюда, я видел печать из окна своей комнаты. Она летала!
– Я так и знала, что ты будешь стоять у окна.
– Вы можете предвидеть и читать мысли?
– Вот именно! Потому следи за своими мыслями.
Мадам Крикен вошла в мрачную комнату без окон. Быстрым движением нажала четыре выключателя на стене. Восемь длинных и тонких красных светильников, установленных прямо на полу, мгновенно вспыхнули, залив комнату тревожным светом.
Джено прислонился к стене напротив распахнутой двери: вот она – большая черная печать! Ее окружал серебряный ободок с множеством необычных знаков: цифр, крыльев летучих мышей, треугольников и магических предметов.
– Она действительно необыкновенная! Что означают эти знаки? – спросил он.
– Они представляют магопсихический мир и символизируют Аркс Ментис, – серьезно ответила мадам.
Неожиданно из‑под печати повалил зеленый пар. Тонкая туманная дымка повисла в воздухе, закрыв нижнюю часть ободка. Джено принюхался.
– Запах цикламена? – спросил он, понизив голос.
– Нет. Это Горгианская Лаванда. Мне очень нравится. Запах, который я выбрала специально для тебя, – ответила мадам Крикен.
|
|
|
– Почему в центре печати стоят две большие красные буквы «А. М.»? – спросил мальчик, с опаской подходя поближе.
– Не трогай! Стой рядом! И не будь чересчур любопытным. Скоро ты узнаешь, для чего нужна черная печать. Две буквы в центре – это, естественно, аббревиатура Аркса Ментиса, – строго сказала она.
– Печать опасна? – шепотом спросил юный Астор Венти.
– Нет. Если будешь делать то, что я скажу.
– Для чего она служит?
– Ты должен войти в нее.
– Что? Я должен войти в эту странную штуковину? Нет!
– Спокойно. Сегодня ты уже достаточно узнал и увидел. Теперь возьми себя в руки. Карту Аркса мы оставим здесь. Ты заберешь ее перед тем, как отправишься в путь.
С этими словами мадам Крикен вывела мальчика за дверь, выключила свет и закрыла комнату на ключ.
– Уже поздно. Флебо будет волноваться. Советую тебе хорошенько выспаться. Впереди у тебя очень ответственный день, – сказала француженка, провожая его к выходу.
Глава четвертая
Черная печать
Когда Джено пришел домой, на часах было двадцать один ноль‑ноль. Дядя ждал его, стоя у плиты. Едва увидев племянника, Флебо бросился к нему.
– Все в порядке? – спросил он, помогая мальчику снять куртку.
– Мадам Крикен рассказала мне уйму разных вещей.
|
|
|
– Представляю. А что ты думаешь о путешествии в Аркс? – поинтересовался Флебо, выставляя на стол полное блюдо жареной картошки.
– Я боюсь и считаю всю эту историю абсурдом. Почему все эти годы ты мне ничего не рассказывал? – с горечью спросил Джено.
– Потому что боялся твоей реакции. Думал, ты слишком мал, чтобы понять.
У Джено стала раскалываться голова и похолодели руки. Воздействие Никаких Фисташек и Строгой Розы начинало вызывать у него непонятную реакцию. Пытаясь справиться с неприятными ощущениями, он сконцентрировался на блюде с жареной картошкой. Внезапно блюдо съехало к краю стола, но Джено вовремя остановил его взглядом.
– Мадам сказала, что какой‑то Рене может помочь мне. Не знаю, удастся ли мне убедить его, – сказал Джено.
– Рене. М‑да, Рене, – повторил дядя, глядя в потолок.
– Ты его знаешь? – Астор Венти‑младший надеялся, что дядя поведает ему что‑то новое об этом мальчике.
– Нет… но мне о нем говорила Марго. Вот увидишь, он тебе поможет.
– А как по‑твоему, почему мадам хочет, чтобы я вошел в огромную блестящую печать? Мне это кажется безумием… глупостью.
– Черная печать! Ты ее видел? – спросил Флебо, поправляя очки, сползшие на кончик носа.
|
|
|
– Конечно. Очень необычная штука. Знаю, что она летает. А снизу от нее идет пар. Ты входил в нее, дядя?
– Нет, – серьезно ответил Флебо. – Но мне бы хотелось помочь тебе, чтобы исправить свою ошибку. Я всю жизнь ошибался. Мне нужно было попытаться остановить твоих родителей, но я не отдавал себе отчета в том, что происходит. – Дядя снял очки и, чтобы скрыть свое волнение, закрыл лицо руками. Ему больше всего на свете не хотелось, чтобы племянник узнал ужасную истину. – Я трус, Джено. Должен был помешать фон Цантару, но у меня не хватило смелости. Мужеству нельзя научиться. Это черта характера. А я бесхарактерный, – пробормотал он.
Джено вытащил из кармана брюк носовой платок и протянул его дяде.
– Ты плачешь? Я… я не хотел причинить тебе боль, – сказал мальчик и обнял своего доброго и бесхарактерного дядю.
– Не обращай внимания. Сейчас все пройдет, – пробормотал Флебо, высмаркиваясь.
– Скажи мне, кто такой Рене? – спросил Джено.
– Рене… малыш… теперь уже мальчик. У него необыкновенный разум, – ответил дядя.
– Не знаю, удастся ли мне убедить его.
– Удастся, – заверил дядя.
Джено поднялся в комнату, развалился на кровати и, включив голубую лампу, осветившую потолок, посмотрел на гнилые бревна.
Потом открыл ящик тумбочки, достал оттуда порванную фотографию отца, прижал ее к груди и так и заснул, размышляя о таинственной черной печати.
Когда прозвонил будильник, на часах высвечивалось шестнадцать тридцать. На улице было почти темно, шел снег. В спешке Джено натянул куртку, влез в теплые ботинки и обмотал тощую шею шерстяным шарфом. Ему зверски хотелось есть.
Спустившись в кухню, он, отломив два куска хлеба, с жадностью проглотил их. Открыл холодильник, чтобы найти что‑нибудь посущественнее, и тут взгляд его упал на календарь, который показывал двадцатое декабря. До Рождества оставалось всего пять дней. Выходит, он проспал целых десять суток!
– Не может быть! – Джено снова уставился на календарь. Точно, двадцатое декабря.
Он выбежал на улицу: амбулатория оказалась закрытой. Дядя исчез бесследно. Тихо падали снежинки, и на улице Душистого розмарина не было ни души. О приближении Рождества напоминали сверкающие гирлянды красных и желтых лампочек, протянутые от одного фонаря к другому.
Джено решительно зашагал вперед, стараясь не поскользнуться. Ему не терпелось поговорить с мадам и потребовать от нее объяснений, почему он спит как сурок. Не может быть, чтобы чай с печеньем вызывали такие последствия.
– Эй, Джено! – услышал он.
На обочине дороги, рядом с большой елкой, стоял Никозия.
– Что ты здесь делаешь один в такой снегопад? – спросил его Джено.
– Я поссорился с Галимедом. Иногда мой двоюродный братец становится невыносимым, – сказал Никозия, набирая голыми руками пригоршни снега. – А куда ты идешь так поздно? К сумасшедшей старухе?
– Иду, куда надо. – Джено пожал плечами и пошел дальше.
– Хочешь, сходим в аптеку? Ту, что в переулке Черной лилии? Помнишь, в прошлый раз мы так и не смогли добраться туда! – Никозия пытался хоть как‑то задержать Джено, но тот шел не останавливаясь. Тогда Никозия схватил Джено за куртку и спросил: – Мы ведь друзья, правда?
– Друзья? Хотелось бы, но у меня нет друзей. Все, да и ты тоже, только издеваются надо мной.
В голове у Джено уже привычно зашумело, он заморгал, словно у него начался нервный тик.
– Тебе плохо? Твои глаза… – забеспокоился Никозия.
– Ничего страшного. Сейчас пройдет. Иди домой. Скоро Рождество, помирись с братом. – Джено протянул Никозии руку, и тот пожал ее.
Оставив Никозию Фратти в недоумении, Джено продолжил свой путь. Снег бил прямо ему в лицо, и, когда он добрался до дома номер шестьдесят семь, глаза стали влажными, а сердце стучало, как барабан. Войдя в дом, он сразу же почувствовал запах Горгианской Лаванды.
– Наконец‑то! Располагайся, ты и так опоздал, – донесся голос мадам Крикен из секретной комнаты.
Мальчик заглянул в дверной проем и увидел, что пожилая дама держит в одной руке чашку чая, а в другой – тарелочку с зеленым печеньем.
– Вот твой полдник. Я готовлю печать.
Наполеон сидел рядом с хозяйкой и умывался.
Джено уперся руками в бока и, собравшись с духом, выкрикнул:
– Я больше не хочу засыпать и просыпаться, когда вам угодно!
– Не раздражайся. Все хорошо. Пей, а то чай остынет, – ответила француженка и, глядя на него ледяными глазами, повысила голос: – Ты прекрасно знаешь, что должен меня слушаться.
Джено опустил голову и с грустным видом побрел к столу. Без единого слова выпил чай и съел два печенья.
– Ты попрощался с дядей? – спросила женщина.
– Нет. Даже не видел его, – проворчал мальчик.
– Я хотела сказать: ты увидишься с ним, чтобы попрощаться.
Джено с тревогой посмотрел на изогнутый ключ в руках мадам, который она попеременно вставляла в пазы на корпусе печати.
– Сколько времени я пробуду внутри? – спросил он.
– Совсем немного, – ответила она, не оборачиваясь.
– Что мне придется там делать?
– Путешествовать, думать, мечтать…
– Путешествовать? Но… это значит, что я уже уезжаю? Я отправлюсь в путь на черной печати? – встревожился Джено.
– Да, на печати. – Она повернулась к Джено и показала ему ключ.
– Но это же невозможно! Я не взял даже запасные штаны, джемпер… и потом, я еще не готов.
В это время в дверь постучали. Наполеон мяукнул и побежал к выходу. Марго поправила волосы и поспешила за котом. Джено сидел неподвижно, не отрывая глаз от магического объекта.
– Бон суар, Флебо. Проходи. Мы тебя ждем. – Женщина говорила с ним, как с давним знакомым.
С порога доктор Молекула протянул к племяннику руки:
– Иди сюда, мой мальчик. Я хочу обнять тебя, перед тем как ты отправишься в путь.
Джено подбежал к дяде. Обнял его, прижался лицом к холодному пальто и закрыл глаза.
– Я боюсь, – прошептал он.
– Думай о том, что сможешь снова увидеться с родителями. Мне бы тоже хотелось отправиться с тобой, – взволнованно проговорил дядя.
– Прекратите, не то я расплачусь, – воскликнула Марго, – а мне надо закончить работу.
Пар от черной печати усилился и почти наполовину скрыл ее. Аромат Горгианской Лаванды распространился по всему дому. Флебо, державший Джено за руку, был потрясен этим фантастическим зрелищем.
Мальчик пару раз кашлянул.
– Я отправлюсь туда только при одном условии, – неожиданно сказал он. – Хочу взять с собой фотографии родителей. Пойду принесу их.
Мадам Крикен кивком показала, что согласна. Флебо тоже. Наполеон прищурил голубые глаза, мяукнул и, подняв хвост, проводил мальчика к выходу.
– Я скоро вернусь. – С этими словами Джено выбежал за дверь.
Было темно. Вдоль улицы Душистого розмарина вдали горели фонари и рождественские гирлянды, а у калитки с ноги на ногу неуклюже переминалась какая‑то фигура.
– Никозия! – на бегу воскликнул Джено.
Это действительно был Никозия, и он энергично подавал Джено какие‑то знаки.
– Бежим! – крикнул Джено, поравнявшись с ним.
И они помчались по улице Душистого розмарина.
– Почему ты удираешь? Увидел привидение? Или тебя испугала старуха? – спросил Никозия, останавливаясь.
– Ни от кого не удираю. Пойдем, проводишь меня домой, – сказал Джено, прикрывая рот шарфом.
Дома Джено вмиг взлетел по лестнице и уже был в комнате, пока полный Никозия, едва переставляя ноги, поднимался по ступенькам.
Юный Астор Венти ледяными руками включил голубую лампу и забрал из тумбочки три фотографии.
– Это мои родители, – сказал он, показывая их Никозии. – Они никакие не сумасшедшие. Сегодня я отправляюсь за ними. Клянусь, я найду их!
Никозия сел на кровать и стал рассматривать снимки.
– Твоя мама, твой папа, а это… это ты? Маленький?
– Да. Мне было всего три месяца, когда их похитили. Я никогда не верил и не верю, что они погибли.
– Где же ты будешь их искать?
– Не могу сказать тебе этого. Если ты настоящий друг, не рассказывай ничего ни Мирте, ни своему братцу. В общем, никому. Впрочем… скажи им, что видел, как я уезжаю. Что еду в больницу на лечение. Пусть они думают, что я действительно болен. Мадам Крикен помогает мне и дядя тоже. Но никто, повторяю, никто в Нижнем Колоколе не должен ничего знать. Понятно? – Громадные глаза Джено светились.
– Обещаю. Я никому не скажу. Но что ты собираешься делать? Куда сейчас идешь?
– В красную виллу. Мне пора в путь. Не ходи за мной. И не надо меня искать. Но я вернусь, и не один, а со своими… Наконец‑то у меня будет семья… как у всех… – С этими словами Астор Венти‑младший сбежал по лестнице вниз.
Никозия Фратти стоял, освещенный мигающими рождественскими гирляндами, и смотрел на удаляющуюся фигуру Джено. Он и представить себе не мог, в какое невероятное путешествие отправляется его друг. Впереди его ждало приключение, конца которого не знал никто, даже мадам Крикен.
Джено прижал фотографии к груди, с сияющим лицом толкнул калитку красной виллы и поспешно вошел в дом.
– Ты опаздываешь, – донесся из секретной комнаты голос мадам Крикен.
Флебо сразу же повел его к печати.
– Все в порядке? – обеспокоенно спросил он.
– Я готов, – сказал Джено, улыбнувшись дяде и посмотрев на француженку.
– Возьми ключи и карту Аркса. Они тебе понадобятся. Все остальное найдешь внутри, – сказала мадам и провела рукой по кудрявой голове Джено.
– Черная печать доставит меня в Аркс Ментис, это я понял. Но как? Тут нет ни «тира», ни маленького фургончика, ни автомобиля без крыши. Мы даже не вышли на улицу!
– Эти транспортные средства послужили мне для прибытия в Нижний Колокол. В действительности мы, сапиенс, можем покинуть Аркс только в случае, когда фон Цантар активизирует механизм полной билокации.
– Полная билокация? Это еще что такое? – спросил Джено, вытаращив глаза.
– Мы, мудрецы, проецируем свое тело за пределами Аркса, а потом с помощью находящихся в нашем распоряжении средств: автомобилей, фургонов или чего‑то другого – добираемся до места назначения. Именно так я приехала в Нижний Колокол и привезла тебе черную печать. Иначе бы ты не добрался! Теперь это твое личное транспортное средство. Его используют все антеи. Я догоню тебя. Псиофы, вышедшие один раз из своей печати, летают на би‑флэпах – велосипедах с двумя крыльями, как у летучих мышей. Однако не будем терять времени.
– Значит, вы не войдете со мной внутрь печати? – Мальчик был ошеломлен.
– Нет, мы увидимся позже. В другом месте. Когда ты выйдешь из черной печати, – таким был ответ мадам Крикен.
– Но я не вижу входа. Вы уверены, что она действует?
– Глупый вопрос. Ты должен освободить свой разум и следовать собственной интуиции. Первое правило, которое ты всегда должен помнить: мысли руководят действиями, – объяснила мадам Крикен, вручая ему железный ключ с медным кольцом. – Сейчас мы с твоим дядей выйдем из комнаты. Все остальное сделаешь сам.
Флебо вышел, повесив голову. Мадам Крикен сжала руку Джено с последним напутствием:
– Войти в черную печать и совершить путешествие означает сдать вступительный экзамен в Аркс Ментис. Внутри ты попадешь в три разных места, если откроешь ведущие туда двери. Но будь внимательным: вставив ключ в замочную скважину, ни в коем случае не поворачивай его. Твоя мысль приведет его в движение так же, как она двигала Круги мудрости. В третьем месте внутри печати найдешь одежду и множество разных предметов. Кроме того, в деревянном ларце увидишь толстую книгу: «Вводный кодекс правил». Это очень нужная книга! А теперь сними носки и ботинки. Ты должен войти туда босым.
И мадам вышла.
Свет начал гаснуть. Когда стало совсем темно, Джено заметил на печати светящееся отверстие. Две буквы из красного сургуча начали расплываться в парах Горгианской Лаванды.
– Отправиться в путь с помощью печати означает сдать вступительный экзамен в Аркс, – пробормотал Джено, снимая ботинки и носки.
Вспотевшими руками он сорвал серебряный ободок и вставил ключ в скважину, вырезанную между буквами «А» и «М». Но ничего не произошло. Печать не открылась. Мальчик сосредоточил внимание на ключе и закрыл глаза: знакомый шум в голове напомнил о себе. Ключ стал двигаться самостоятельно: три поворота влево, два поворота вправо, пол‑оборота влево и четыре вправо. При каждом повороте раздавался скрип. Мысль действовала!
В печати, рядом с нижним краем штемпеля, открылся проход шириной около метра. Юный Астор Венти вынул ключ из скважины, положил его в карман курточки и со страхом заглянул внутрь. Там была пустота. Серая пустота и тишина. Вытянув руки вперед, он почувствовал, что температура там другая – чуть ниже. Нерешительно приподнял правую ногу и наконец вступил в таинственную пустоту.
Неожиданно у него за спиной закрылся проход. Пустота засветилась зеленым светом, а под ногами, на земле, поросшей травой и цветами, появилась серебряная надпись:
Перевал Разочарования
«Забудь о бренной реальности и слушай!»
Джено остолбенел. Он очутился на лугу! На альпийском лугу! Воздух был наполнен свежестью, и пахло мхом. На горизонте виднелись вершины заснеженных гор, а тишину нарушало только чириканье воробьев.
– Куда же я попал? – озирался он по сторонам.
Его внимание привлекло журчание воды в ручье. Он сделал шаг и едва не наступил на серебряную надпись. В этот миг пространство вокруг него стало сужаться. Конические стены печати неожиданно сблизились. Зеленые, покрытые ветками с листьями, они напоминали живую изгородь. Джено поднял глаза и обнаружил, что вместо потолка над ним висит мутная ледяная плита.
Голова у него закружилась, шум в ушах сделался невыносимым. Ему стало страшно, и, словно для того, чтобы защитить себя от опасности, он схватился за шарф и затянул его. Затем встал на коленки перед надписью и прочитал ее вслух: «Забудь о бренной реальности и слушай!»
Наверное, надо представить, что ничего вокруг нет, и думать о чем‑то другом? Но о чем? И что слушать?
Джено зафиксировал взгляд на дальней горной вершине. Шум ручья усилился, запах мха ударил ему в ноздри, заставив дышать ровно и глубоко. Мальчик растянулся на лугу и закрыл глаза. В голове всплыли слова мадам Крикен: «Следуй собственной интуиции. Мысли будут руководить твоими действиями».
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 140; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!