Отъезд Государя Императора из Ставки
Среда, 8-го марта[170].
Утром в среду 8-го марта в Ставке было получено известие, что назначенный 2-го марта Государем Императором Верховный Главнокомандующий, великий князь Николай Николаевич, выехал из Тифлиса и прибудет в Могилев 9-го марта. Генерал Алексеев все важные вопросы откладывал до вступления в командование нового Верховного.
Штаб и вся Ставка ждали с нетерпением прибытия великого князя, который с первых дней войны стал вообще широко популярен по всей России. Всем нравился вид Николая Николаевича, его царственная наружность, высокий рост, стройная фигура и открытое, энергичное, красивое лицо. Народу нужен был национальный герой, водитель русских сил против немцев, и он остановил свое сердечное влечение на Верховном, портреты которого в то время раскупались сотнями тысяч. Народ и общество стали создавать легенды о строгости великого князя к старшим начальникам и генералам и о любви к простому солдату, серому герою. Государственная дума являлась поклонницей Верховного и очень ценила внимательное отношение к ней со стороны великого князя.
В армии Николай Николаевич оставался всегда популярен, и смена его в августе 1915 года вызвала много неодобрительных разговоров. Верховного войска ценили как хорошего, справедливого начальника, верили в его успех, в его, так сказать, звезду и всем нравилась его нескрываемая ненависть к Германии и немцам.
|
|
|
В самой Ставке до сих пор находились лица, вышедшие с великим князем на войну, как, например, дежурный генерал П. К. Кондзеровский, и привязавшиеся к нему и полюбившие его.
Но, несмотря на все это всеобщее сочувствие Николаю Николаевичу, сожаление в Ставке об отъезде Государя и о всех происшедших событиях в России было поголовное.
Все утро среды до самого переезда в поезд Его Величество прощался с разными лицами, занимавшими более заметные места. Тут сказалась редкая черта в Государе, черта глубочайшего внимания к человеку. Царь, прощаясь с тем или иным лицом[171], всегда говорил ему то, что особенно было дорого этому лицу. Надо было подумать о человеке, вспомнить его интересы, чтобы прощальное слово упало на сердце тому, кто пришел последний раз взглянуть на своего Монарха. Одному Государь сказал: «Бог даст, Ваши дети будут счастливы, берегите их»… другому: «Я надеюсь, что Вы найдете утешение в Вашей жене, кланяйтесь ей и передайте, что я прошу ее беречь Вас», третьему: «Вам трудно будет теперь служить, все эти новые условия не по Вас. Мне так жаль оставлять Вас и я так привык ценить Вашу преданность и Вашу работу». Государь с каждым целовался и так хорошо, добро смотрел на уходящего от него, что никто не мог оставить Его Величество без слез[172]. Все одинаково сознавали, что теряют не только Государя, но и человека редких душевных качеств: доброго, ласкового, отзывчивого, всегда вникавшего в ваше положение, человека широкого ума, образования и полного благородства.
|
|
|
Тяжелые сцены приходилось постоянно наблюдать в эти часы, когда кто-либо выходил из кабинета Императора. После полудня Государь переехал в поезд своей Матушки и там ожидал прибытия членов Думы в Могилев для сопровождения Его в Царское.
С Государем должны были уехать из Ставки: генерал-адъютант Нилов, генерал князь Долгорукий, генерал Нарышкин, лейб-хирург С. П. Федоров, генерал Дубенский, флигель-адъютант полковник герцог Н. Лейхтенбергский, церемониймейстер барон Штакельберг и служащие в канцелярии министерства двора. Остальные: командир конвоя Его Величества граф Граббе-Никитин, командир собственного Его Величества железнодорожного полка генерал Цабель и флигель-адъютант полковник Мордвинов остались в Ставке.
В 3-м часу военная платформа стала заполняться провожающими Государя. Тут находились великие князья Сергей и Александр Михайловичи, Борис Владимирович и очень заметно выделялась огромная фигура старика, принца Александра Петровича Ольденбургского[173] с красным обветренным лицом, в полушубке; он стоял опираясь на палку. Весь высший командный состав Ставки был налицо: генералы Алексеев, Клембовский, Лукомский, Кондзеровский, адмирал Русин и другие генералы, офицеры и гражданские чины. Была и частная публика и простонародье, но так как неизвестен был час отъезда Государя, то сравнительно частной публики было немного – человек 150, не более.
|
|
|
Стояла ветреная, холодная погода. Поезд с депутатами все не приходил, и все собравшиеся разбрелись по путям, находились около Государева поезда, в который вносили багаж и разные вещи, подходили к поезду Императрицы Марии Федоровны, где пребывал Его Величество, и там протекали последние минуты свидания перед тяжелой, неопределенной и страшной их разлукой.
Генерал Алексеев все время распоряжался, говорил то с тем, то с другим и раза два входил в вагон Императрицы к Государю.
Как-то не ладились разговоры. Все были молчаливы и коротко отвечали друг другу. Все понимали, что настал последний момент расставания, и у всех сжималось сердце о судьбе Царя, о России и о себе самом.
Около 4-х часов прибыл поезд с депутатами Государственной думы с Бубликовым во главе. Они появились как-то неожиданно у Царского поезда и стали переговариваться с генералом Алексеевым. Это были люди определенной окраски и, показалось мне, неприветливыми, враждебно настроенными, только Бубликов чуть-чуть был пообходительнее. Все эти депутаты принадлежали к левому крылу Государственной думы; я не помню их фамилий[174].
|
|
|
Сейчас по своем прибытии Бубликов передал распоряжение временного правительства о запрещении адмиралу Нилову следовать с Государем и приказание остаться в Ставке. «Что же я арестован?», – спросил мрачно Нилов. «Нет, но Вы должны остаться здесь», – ответил Бубликов.
Нилов гневно отошел, и я, стоявший с ним рядом, искренно ожидал, что адмирал как-либо оскорбит депутата.
После переговоров Бубликова с генералом Алексеевым оказалось, что Государь должен считать себя арестованным и лишенным уже свободы[175]. Это распоряжение произвело крайне тяжелое впечатление на всех и вызвало большое волнение и негодование среди свиты и некоторых других лиц Ставки.
«Как, почему, с какой стати, какие основания, неужели Алексеев решится передать это заявление Его Величеству», – говорили многие. Оказалось, однако, что генерал Алексеев передал Государю: «Ваше Величество должны себя считать как бы арестованным». Я не был при этом разговоре, но слышал, что Государь ничего не ответил, побледнел и отвернулся от Алексеева.
Государь был очень далек от мысли, что Он, согласившийся добровольно оставить Престол, может быть арестован. В момент приезда депутатов Думы для его сопровождения Он даже сказал гофмаршалу князю Долгорукому: «Все-таки надо их пригласить к обеду». Князь Долгорукий немедленно передал Бубликову и его товарищам приглашение на обед к Государю, но те отказались. Князь Долгорукий был удивлен и смущен этим недопустимым грубым отказом и, дабы не волновать Государя, доложил Его Величеству так: «Их вагон не соединен переходом с нашим поездом и потому они не могут придти». Государь ничего не ответил.
Прошло еще минут 10–15. Мы все напряженно стояли у вагонов при полной тишине. Еще раз прошел, почти пробежал, генерал Алексеев в вагон Императрицы, пробыл там несколько минут и вышел оттуда. Вслед засим отворилась вагонная дверь и Государь стал спускаться по ступенькам на рельсы. Тут плотным кольцом окружили Его Величество провожавшие. Государь шел очень тихо и протягивал руку подходившим к нему лицам. Большинство со слезами целовали руки Царя. Я никогда не забуду глаз Государя; они были неподвижны, стали светлее, как-то расширены и тяжел бесконечно был их взгляд. До Государева поезда было шагов 20–30, и Его Величество сейчас же дошел до своего вагона. Тут к нему подошел адмирал Нилов и, схватив руку Государя, несколько раз ее поцеловал. Его Величество крепко обнял своего флаг-капитана и сказал: «Как жаль Константин Дмитриевич, что Вас не пускают в Царское со мною».
Затем Государь поднялся в свой вагон и подошел к окну, стараясь его протереть, так как оно было запотелое.
Императрица все это время стояла у окна своего вагона, крестила Его и платком утирала слезы[176]. Многие из провожавших, великий князь Александр Михайлович, принц Ольденбургский, крестили Государя.
Наконец, поезд тронулся. В окне вагона виднелось бледное лицо Императора с его печальными глазами. Генерал Алексеев отдал честь Его Величеству.
Последний вагон Царского поезда был с думскими депутатами; когда он проходил мимо генерала Алексеева, то тот снял шапку и низко поклонился. Помню, этот поклон депутатам, которые увозили Царя «как бы арестованным», тяжело лег на сердце и окончательно пошатнул мое мнение об Алексееве.
Начали разъезжаться по квартирам, и мне ясно стало: в Пскове была смерть Государя Императора, а здесь в Могилеве похороны.
Одиноко, грустно, тяжело было возвратиться в Могилев в свои комнаты. Мы оставались с Ниловым только двое в Ставке из тех, кто два с половиной года находился при Государе, кто все время войны провел с Его Величеством неразлучно. Долго мы беседовали с Константином Дмитриевичем о предстоящей судьбе Государя и Его семьи. Как и многие в Ставке, мы полагали, что союзники России оградят их верного друга Императора Николая II от опасных явлений революции и предоставят отказавшемуся от престола Русскому Царю возможность жить частным человеком со своей семьей вне границ бывшей своей Империи. Казалось, не было и не могло быть в этом отношении сомнений и никто не предвидел тех ужасов, которые совершились с Царской Семьей.
К глубочайшему сожалению, союзники не проявили особой заботы, настойчивости и желания оградить бывшего Русского Императора и Его Семью от злодейств бешеной русской революции. Грядущая история вынесет свой беспристрастный приговор этому не только холодному, но мрачному поступку наших бывших друзей и «союзников» и отметит, что подобных явлений не случалось в всемирной истории до наших дней. Грустно, но нельзя этого не сказать с полным горьким сознанием и убеждением.
Императрица Мария Федоровна отбыла в Киев через несколько часов после отъезда Государя. К глубокому сожалению, ни адмирал Нилов, ни я не имели возможности быть на станции при отъезде Императрицы, так как нам не удалось узнать время отъезда. Пожалуй, это было лучше – тяжело было тревожить Ее Величество в эти глубоко скорбные часы после расставания.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 266; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!