Система опознавания «свой – чужой»
В условиях гражданской войны, когда противники являлись такими же китайцами, какие воюют рядом с тобой, при частых столкновениях с хунхузами и силами местной самообороны, хун-чен-хуями, система опознавания была крайне необходима, чтобы не оказаться застигнутым врасплох неприятелем. Чжан Цзучан для определения своих частей установил систему сигналов флагами и фонарями, меняющимися по цвету в четные и нечетные дни. Кроме того, личному составу необходимо было носить специальные знаки на форме. Но многие русские офицеры халатно отнеслись к этому. Для борьбы с этим явлением, которое могло вызвать ненужные жертвы, генерал-майор В. С. Семенов пригрозил в случае отказа от следования установленной системе опознавания разжаловать в рядовые и снимать денежные оклады[694].
Летом 1928 г. отличительным знаком, который носили русские и китайцы войск Чжан Цзучана, был большой квадрат на повязке или как нагрудный знак. На нем был нанесен черный Андреевский крест, разделявший знак на четыре треугольника синего, красного, белого и желтого цветов с китайскими иероглифами. Были и другие знаки, например в виде прямоугольника, с левого края которого был нанесен небольшой Андреевский крест, а по бокам – маленькие треугольники – белый, синий и красный с большим желтым полем-пятиугольником[695].
Уделялось внимание и выявлению подобных условных сигналов противника для идентификации «свой – чужой». Разведкой штаба Чжан Цзучана к 1 мая 1928 г. было установлено, что части Фына и Чан Кайши «носят отличительную ленту на шее трех цветов: белого, синего и красного»[696].
|
|
|
Обучение солдат
Первичное обучение шло в Цинанфу после перевода туда в конце апреля основной массы русских. Регулярно производились занятия частей по строевой подготовке, штыковому бою, стрельбе и пр. Занятий не было в праздники, когда почти все отдыхали, кроме караулов и на Страстной неделе Великого поста, в самые тяжелые его дни[697].
Несмотря на то что офицеры и унтер-офицеры постоянно вели с солдатами работу, на протяжении 1928 г. начальники группы неоднократно отмечали, что многие нижние чины плохо обучены. 18 мая В. С. Семенов в связи с этим был вынужден специально для этого отдать приказ о дополнительных занятиях, так как «до сих пор встречаются люди, которые не только не умеют отдавать честь, но даже не знают, как нужно стоять перед начальством»[698].
Но как офицеры могли хорошо обучать солдат, если некоторые из них демонстрировали безграмотность, например, есаул Лебедев подписывался «исаул»! Ничего нет удивительного, что у этого «исаула» на смотре пулеметной команды 30 июля 1928 г. было обнаружено, что вьюки, плохо притороченные к лошадям, сваливаются прямо на плацу, сам вид воинской части был небрежный и всюду «торчат ремни, и люди не знают строя». Это проявилось потому, что за месяц занятия с солдатами проводились всего два раза[699], несмотря на то что боевые действия в этот период не велись и других дел не было.
|
|
|
Для обучения солдатам выдавались записные книжки, первые страницы которых были посвящены антикоммунистической агитации. Там же был помещен величественный портрет Чжан Цзучана в военной форме. Книжка содержала немало полезных советов для новичков. Там, в частности, указывалось, что каждому солдату на бой было положено по 200 патронов. При израсходовании половины из них он обязан был сообщить об этом начальству для восполнения запаса. Кроме того, в неприкосновенном запасе каждый солдат должен был иметь 15 патронов[700].
Хотя многие новички боялись кавалерии, им рекомендовалось смело встречать врага, и при схватке с конным противником необходимо было заходить слева от него, где он не мог достать саблей, и колоть его штыком в бок[701].
При Русской группе существовал Учебный полк, или школа, в которой были пехотные, кавалерийские, артиллерийские, пулеметная и бомбометная роты. Туда направляли на учебу молодых наемников. Там постоянно находилось несколько сотен человек обучающегося и инструкторского состава. Так, только на бомбометную роту приходилось 7 офицеров, 22 унтер-офицера и 56 рядовых с 36 лошадьми. На вооружении такой роты было 6 бомбометов, 36 больших и 7 малых офицерских маузеров и 42 карабина[702].
|
|
|
Военное училище
В начале 1926 г. в Цинанфу было основано Н. Д. Меркуловым двухгодичное военное училище по курсам пехоты и артиллерии (Инструкторская школа) для русской молодежи. Формально при этом оно находилось в инструкторском офицерском отряде и состояло из четырехвзводной роты. В него принимали молодежь и выпускали офицеров китайской армии[703]. Благодаря налаженному контакту с лидерами антикоммунистических молодежных организаций «мушкетеров» и «крестоносцев» туда направлялось нужное количество юнкеров[704].
В училище зачислялись молодые люди, как окончившие средние учебные заведения, так и не закончившие их, но имевшие не менее пяти классов гимназии или реального училища.
Один из основателей и первый руководитель Союза мушкетеров князь В. И. Гантимуров сам служил в отряде Нечаева в 1925–1926 гг. подпоручиком[705]. Другой основатель этой организации, Г. Беляков, погиб в одном из боев.
|
|
|
Преподавателями были опытные русские генералы и офицеры[706]. Училище имело кредиты, на которые оно получало довольствие, одежду, обувь, приобретало учебные пособия и содержало весь штат[707].
Обучение здесь велось на русском языке. Впоследствии училище было разделено на ряд классов: пехоты, кавалерии, артиллерии и инженерный[708].
Всего через это училище прошли около 500 русских, в том числе 300 юнкеров. Однако офицером становился далеко не каждый. Такой чести за все время удостоились лишь 60 человек, при том что только на 27 марта 1927 г. здесь числилось 86 юнкеров. Первый выпуск состоялся в 1927 г. – 43 человека, второй и последний был в 1928 г. – 17 человек. В то же время китайцев было выпущено 300. Это были офицеры, получившие разностороннее военное образование и воспитанные в невероятно тяжелых условиях китайской гражданской войны[709]. Остальных просто не успели подготовить из-за неблагоприятного развития событий, кто-то погиб в боях. Были и те, кто не вынес суровых условий службы и просто ушел.
После первого выпуска глава Российской духовной миссии в Китае митрополит Пекинский и Китайский Иннокентий предложил Чжан Цзучану отправить в училище албазинцев. Чжан Цзучан согласился, и в 1927 г. 60 молодых потомков албазинских казаков пополнили училище. Из них создали отдельную роту капитана Уварова[710].
Специально для первого выпуска из училища Чжан Цзучаном был сформирован 7-й Особый полк из трех родов войск – пехоты, конницы и артиллерии, в котором младшими офицерами стали молодые русские подпоручики. Его командиром был назначен полковник Квятковский, сначала служивший адъютантом у Нечаева, помощником – полковник Шайдицкий. Полк состоял из трех батальонов: стрелкового (три роты), технического (пулеметная, бомбометная и гренадерская роты), сводного (эскадрон, батарея и саперная рота)[711].
Но в боевой обстановке выпущенные из училища молодые офицеры почти не проявили себя с хорошей стороны. Командование отмечало 26 мая 1927 г., что «приходится все время возиться с молодыми офицерами из училища. Среди них есть немного очень хороших офицеров. Большинство же каких-то нудных нытиков. Все им плохо, и надо каждому няньку»[712]. Неудивительно, что такие «офицеры» желали уволиться. Положение усугубляло общее тяжелое положение Русской группы в связи с уходом Нечаева. В ноябре 1927 г. наемники свидетельствовали, что «юнкерская школа влачит самое жалкое существование. Денег нет, и начальник школы с большими трудностями вырывает небольшие средства на пропитание юнкеров»[713].
В начале 1928 г. из-за дезертирства личного состава и слабой боевой готовности 7-й полк был выведен из зоны боевых действий и расформирован. Тогда же закончило свое существование и Русское военное училище[714].
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 203; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!