Нефункциональность крайнего авторитаризма
Крайний авторитаризм мог существовать, лишь постоянно нанося удары по сложившимся сообществам, чтобы они не могли быть самостоятельными, но и не закостеневали, не препятствовали абсолютной монополии высшей власти на ресурсы и собственность. Это было легко делать, так как массовое догосударственное сознание сочувствовало избиению начальства. Аналогичные процессы можно было наблюдать во времена культурной революции в Китае. Решение медиационной задачи пришло к неразрешимому противоречию. Прекращение террора означало бы отказ от крайнего авторитаризма, так как тогда ничто не препятствовало бы установлению связей в обществе, не зависимых от медиатора. Продолжение террора сохраняло бы постоянство угрозы всем организациям, сообществам, что уменьшало их эффективность и, следовательно, несло в себе угрозу обществу. Способность бесчисленных сообществ определенным образом защищать себя, противостоять натиску власти — очевидное свидетельство ослабления господства крайнего авторитаризма. Знаменитое «дело врачей», по которому «убийцы в белых халатах» обвинялись в убийствах членов высшего руководства, очевидно, было подготовкой к новой массовой волне террора. Он должен был быть направлен против рождавшихся на всех уровнях, вплоть до самых высших, бастионов локализма, которые самим своим существованием тормозили произвол, безграничное использование в управлении принципа шаха, перерастающего в мат, ограничивали государственное крепостничество.
|
|
|
Тоталитарная сталинская система могла развиваться в основном лишь экстенсивными методами, усиленной эксплуатацией сложившихся возможностей людей, природных ресурсов. Экономический рост достигался через постоянное разрушительное перекачивание ресурсов из одной отрасли в другие, за счет массового рабского труда миллионов заключенных, всеобщего крепостничества. Однако каждый шаг такого роста подрывал основы будущего, подготовлял катастрофический крах, так как формировал тупиковую форму социальной организации, усиливал социокультурное противоречие. Сложившаяся система псевдоэкономики страдала отсутствием механизмов, способных отличить эффективное решение от неэффективного, что открывало путь дезориентации в сфере выбора путей социального развития. Общество, лишившееся духовной элиты, пытающееся методами, пригодными в локальной общине, решать сложнейшие проблемы развития большого общества, представляло собой помпезное, но жалкое зрелище. Воистину колосс на глиняных ногах!
Вопреки общераспространенному убеждению, крайний авторитаризм даже во времена расцвета не мог обеспечить элементарного порядка. Нарком вооружений, а затем боеприпасов писал о положении в промышленности в предвоенные годы, что текучесть рабочей силы и массовые прогулы принимали «угрожающий характер» [137].
|
|
|
Подмена экономического развития чисто хозяйственным, ориентированным на получение определенного набора натуральных благ, выбор которых определялся подчас чисто идеологическими соображениями, требовала, наподобие древних ритуальных сооружений, гигантских усилий. Поэтому оценка развития по натуральным показателям имеет ограниченную ценность. Однако и она показывает весьма низкий уровень эффективности решений. Например, первый пятилетний план (1928–1932) по основным показателям — выплавке стали, чугуна, по прокату, по добыче угля, по производству электроэнергии был выполнен лишь в 1934 году, т. е. во второй год следующей пятилетки. Тем не менее объем промышленного производства в стране утроился, но сельское хозяйство сократило производство в полтора раза, что резко усилило несбалансированность отраслей, уменьшило возможность экономической смычки. В свою очередь, показатели второго пятилетнего плана (1933–1937), утвержденного в 1932 году, в 1934 году, на втором году пятилетки, были снижены (план выплавки чугуна до 73%, по добыче угля — до 76%, производства электроэнергии — до 38% первоначального). Однако и в отредактированном виде план фактически не был выполнен; по официальным данным, лишь в 1938 году были достигнуты плановые показатели производства электроэнергии, в 1940 году выполнены показатели по добыче угля, в 1949 году — по выплавке чугуна. В первоначальном же его варианте плановых показателей страна сумела достичь лишь в послевоенные (1951–1952) годы. Что же касается третьей пятилетки (19381942), прерванной в 1941 году начавшейся войной, то итоги первых лет ее свидетельствуют о форменной катастрофе. План, утвержденный XVIII партсъездом в 1939 году, т. е. на втором году пятилетки, за три довоенных года был выполнен по выплавке чугуна на 52%, стали — на 5,9%, по прокату черных металлов — на 1,25%, по добыче угля — на 33%, нефти — на 12,3%, по производству электроэнергии — на 31,1%. В оставшиеся три года стране предстояло выполнить от 67 до 98,75% плана. Натурализация хозяйства при всем соответствии такой политики массовым идеалам ни к чему хорошему, естественно, привести не могла: ухудшилось экономическое положение, резко снизилось народное потребление, росли бюрократизм, дезорганизация, злоупотребления. Очевидной была явная катастрофическая неэффективность крайнего авторитаризма. Например, по некоторым подсчетам, доля национального дохода снизилась с 18% до 3–4 % [138]. В 1946— 1947 годах в результате засухи возник голод во многих областях, унесший тысячи жизней. Обескровленная войной страна не могла эффективно противостоять этому бедствию. Усилилось бегство из деревни [139]. Индекс розничных государственных цен поднялся в 1947 году по сравнению с 1928 годом до 20,1.
|
|
|
|
|
|
Между тем Сталин до конца своих дней стойко защищал необходимость вытеснения из жизни общества товарно–денежных отношений, сохранения архаичных, доэкономических отношений [140]. Чем больше росло производство, тем больше усиливалось странное, не предусмотренное наукой явление, получившее название дефицит. Он в возрастающих масштабах не только раскрывал бессилие авторитарного планирования, но и намекал на то, что новое царство Правды совсем не то, за что оно себя выдает, на существование некоторой тайны. Смысл ее общество было неспособно разгадать, но тем не менее было очевидно, что могущество тотема не беспредельно. Слабость его усиливалась тем, что между вождем и народом вырастала плотная стена сообществ, которая перехватывала творческий поток, некогда вынесший безвестного грузина на вершину власти. Четвертая версия псевдосинкретизма оказалась в конечном итоге нефункциональной, как, впрочем, и все предшествующие. Подспудно росло осознание необходимости перемен.
Хозяйственный кризис начала 1932 года вынудил Политбюро весной принять решение о проведении крупной хозяйственной реформы. На XVII партконференции говорили о важности советского рынка. В мае были снижены заготовки и было разрешено торговать артелям и кустарям по рыночным ценам. Была сделана попытка уменьшить тяжесть инфляции, увеличив объем реализации продуктов питания и товаров народного потребления по твердым ценам, ограничив заработную плату. Однако реформа не дала позитивных результатов [141]. Политбюро повернуло к контрреформе, введя уголовную ответственность за сбор колосков, были введены паспорта, т. е. усиливалось общее закрепощение.
Колебания хозяйственного курса, хромающие решения еще требуют изучения. На XVIII конференции ВКП(б) в феврале 1941 года при обсуждении путей улучшения работы промышленности и транспорта делегаты полностью игнорировали тему вредительства, ставились вопросы о повышении самостоятельности предприятий, о прекращении наплевательского отношения к финансово-экономическим вопросам их работы. Это свидетельствовало о попытках поиска экономических решений, но их оборвала война.
«Ваше слово, товарищ маузер»
Четвертый в истории страны медиатор оказался более устойчивым, чем предшествующие. Он выстоял при переходе от одного господствующего идеала к другому, тогда как первые два перехода в первом модифицированном цикле привели к разрушению государственности. Однако жертвы, которыми общество заплатило за это, были чудовищно велики. В Смутное время на рубеже XVI–XVII веков, т. е. во время событий, связанных с крахом второй государственности, погибла, по-видимому, треть населения. Если попытаться оценить преимущества нового строя с точки зрения ценности человеческой жизни, то здесь явно трудно говорить о достижениях. Новое общество обеспечило определенный порядок, но в нем не нашлось легального места для человека. Это был порядок, который требовал человеческих жертвоприношений, так как человек самим фактом своей повседневной жизни разрушал большое общество, государственность. Чем дальше человеческое сознание проникало в суть происшедшего, тем глубже раскрывалась метафизическая бездна, из которой веяло ужасом.
Печать чего–то немыслимого, невозможного превращала общество в подобие листа, оторвавшегося от дерева и постоянно гонимого ветром в неизвестность.
Со смертью Сталина закончился самый парадоксальный этап в истории страны, а возможно, и в истории человечества. Он мог возникнуть лишь в исключительных обстоятельствах. Массовое самоизбиение людей было лишь внешним симптомом глубокого внутреннего саморазрушения, которое назревало и шло уже давно и теперь дошло до критической точки.
Сталинизм можно понять как террористический ответ общества на потоки новизны, обрушившиеся на него в XX веке, как крайнее, дошедшее до абсурда стремление власти взять на себя то, на что само общество оказалось неспособным, — обеспечить всеобщий рост и развитие. Точка зрения российских реформаторов, заключавшаяся в том, что предлагаемые ими реформы были хороши, но не могли быть реализованы из–за невежества крестьян и злоупотреблений чиновников [142], возможно, сама по себе безобидна, но от нее идет путь и к массовому террору для искоренения «невежества» и «злоупотреблений». Другой аспект сталинизма заключается в том, что если раньше делались попытки уничтожить раскол, истребляя правящий слой, духовную элиту, т. е., условно говоря, верхнюю часть расколотого общества, то теперь была совершена попытка истребить другую, противоположную часть. Эти утопические попытки были возможны лишь при условии неспособности общества искать меру в новой, более сложной ситуации, охлаждать срединной культурой свои массовые импульсы, останавливать их еще до того, как они достигнут стадии саморазрушения, сея вокруг смерть и дезорганизацию.
В терроре была своя логика. Его удары приходились на все группы общества без исключения, и здесь было полное «равенство». Но в каждой группе они наносились прежде всего по тем людям, которые были выше среднего уровня, обладали особым знанием и умением. Это чрезвычайно важное, до сих пор недооцененное обстоятельство. Оно касалось и правящей элиты, где террор неуклонно и однозначно оставлял наименее компетентных. Селекцию террора наверху, как правило, могли пройти лишь по–своему «выдающиеся люди», способные, не задумываясь, вести страну в пропасть. Но это происходило и в каждой деревне, где избивались люди, склонные к торговле, к более сложным и производительным формам труда, в частности, те, которые искали пути перехода от доэкономических форм хозяйства к экономическим. Это происходило в городах, на каждом предприятии, так было и в науке, где Н. И. Вавилов был послан на смерть, а «народный академик» Т. Д. Лысенко, чей кругозор не шел дальше своего огорода, определял судьбу науки. Одновременно выявилась и другая, менее важная — «модернизаторская» функция террора. Он стимулировал те слои, культурный уровень которых был ниже потребностей общества осваивать определенный уровень инноваций, соответствовал некоторому уровню «серого творчества».
Все это было массовой реакцией на раскол в критической ситуации. Этот этап воплощал вариант выхода из раскола в простой однозначной формуле, опирающейся на признание очевидности добра и на непримиримость ко злу. Ее дал Маяковский, сказав: «Ваше слово, товарищ маузер», — т. е. проблемы автоматически решались уничтожением врага. Однако это было ложное решение, так как в действительности пули летели в стрелявшего.
Сталинский этап — аналог крайнего авторитаризма в прошлом глобальном периоде, переходящего в тоталитаризм с его разрушением первичных сообществ, как заметил еще П. Н. Милюков, с его принесением народа в жертву великодержавности [143], с тем, что позитивные ценности одной из расколотых частей общества приводили в действие негативные ценности другой. Создался, усилился дезорганизующий механизм заколдованного круга, что доводило раскол до крайнего напряжения, создавало ситуацию инверсионного поворота всего глобального периода.
###
1 Максудов С. Начало тридцать седьмого: Перепись// Минувшее: Исторический альманах. М., 1990. Вып. 1. С. 259.
2 Редлих Р. Сталинизм как духовный феномен. 1971. Кн. 1.
3 Авторханов А. Г. Загадка смерти Сталина. Нью–Йорк, 1986. С. 879.
4 Московские новости. 1987. 27 нояб.
5 Конквест Р. Большой террор. Рига, 1991. Т. 2. С. 369–370.
6 Веселовский С. Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963; Скрынников Р. Г. Иван Грозный. М., 1975. С. 191.
7 См.: Карамзин Н. М. История Государства Российского. М., 1989. Кн. 3. Т. 9. Стб. 49, 89 и др.; Там же. Примеч. к т. 9. Стб. 64–65 и др., Краткая история СССР. Изд. 4–е. М., 1983. Ч. 1. С. 85; Покровский М. Н. Русская история с древнейших времен. Изд. 4–е. М., 1922. Т. 1. С. 255; Водарский Я. Е. Население России за 400 лет (XVI — начало XX в.). М., 1973. С. 27.
8 Соловьев Вл. С. О смертной казни// Смертная казнь: за и против. М., 1989. С. 169.
9 Шишов О. Ф. Смертная казнь в истории России// Там же. С. 21.
10 Там же. С. 25.
11 Там же. С. 28.
12 Блудова М. Д. Разночтение в книгах о декабристах// Вопросы истории. 1991. № П. С. 225.
13 Против смертной казни. М., 1906. С. 319–339.
14 Шишов О. Ф. Смертная казнь в истории России// Смертная казнь: за и против. С. 35, 59.
15 Гернет М. Н. Смертная казнь. М., 1913. С. 98–99.
16 Владимиров В. Казнь без суда// Смертная казнь: за и против. С. 233, 237.
17 Боборыкин П. Д. Законное злодейство// Там же. С. 245–246.
18 Буасье Г. Падение язычества. М., 1892. С. 568.
19 См.: Авторханов А. Г. Технология власти. Ч. 1 // Вопросы истории. 1991. №1. С. 144.
20 Авторханов А. Г. Загадка смерти Сталина. Франкфурт–на–Майне, 1986. С. 126.
21 Бордюгов Г., Козлов В. «Революция сверху» и трагедия «чрезвычайщины»//Литературная газета. 1988. 12 окт. С. 11.
22 Правда. 1928. 27 янв.
23 Дневник Маскевича// Сказания современников о Димитрии Самозванце. Изд. 3–е. СПб., 1859. Ч. 2. С. 56. См. также: Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры. СПб., 1903. Ч. 3. Вып. 2. С. 84.
24 Такер Р. Сталин: Путь к власти. 1879–1929// История и личность. М., 1990.
25 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 369–377.
26 Там же. С. 343–355.
27 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 362.
28 Там же. С. 361.
29 Там же. Т. 44. С. 369.
30 Неизданные письма тов. Ленина (1917 г.)// Пролетарская революция. 1923. № 9. С. 227–232.
31 Пайпс Р. Россия при старом режиме. Кембридж (Масс), 1980. С. 312.
32 Сталин И. В. Сочинения. М., 1955. Т. 13. С. 41.
33 Стариков Е. Н. От Ивана до Петра// Знамя. 1992. № 5. С. 193.
34 Чаянов А. В. Очерки по экономике трудового сельского хозяйства. М., 1923. С. 5.
35 Покровский М. Н. Русская история в самом сжатом очерке. М., 1932. С. 155 (курсив мой. — А. А.).
36 Кабанов В. В. Крестьянское хозяйство в условиях «военного коммунизма». М., 1988. С. 63.
37 Чернышев И. Л. Крестьяне об общине накануне 9 марта 1906 г. СПб., 1912. С. 14.
38 Бородкин Л. И., Свищев М. А. Моделирование социальных процессов в среде крестьянства// Перестройка афарного производства в СССР: проблемы и перспективы, м., 1990. С. 52–53.
39 См.: Бруцкус Б. Народное хозяйство Советской России, его природа и его судьбы// Вопросы экономики. 1991. № 9. С. 134.
40 Неуслышанные голоса : Документы смоленского архива / Сост. Максудов С. Мичиган, 1987. Кн. 1: 1929: Кулаки и партейцы. С. 23.
41 Дубровский С. М. Очерки русской революции. М., 1923. Вып. 1. С. 209.
42 Дружинин Н. М. Государственные крестьяне и реформа П. Д. Киселева. М., 1958. Т. 2. С. 319, а так же с. 365, 750.
43 Пришвин М. М. Мирская чаша. М., 1990. С. 103.
44 Пильняк Б. Красное дерево// Дружба народов. 1989. № 1. С. 130.
45 Можаев Б. Мужик// Правда. 1990. 2 нояб.
46 Земское В. Н. Гулаг (Историко–социологический аспект)// Социологические исследования. 1991. № 6. С. 14–15.
47 Бунин И. А. Окаянные дни. М., 1990. С. 87.
48 ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и Пленумов ЦК (1898–1932). М., 1933. Ч. 2. С. 477.
49 Там же. С. 477.
50 Тезисы докладов и сообщений XV сессии Международного симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. М., 1974. Вып. 2. С. 197.
51 Осокина В. Я. Социалистическое строительство в деревне и община. 1920–1933. М., 1978. С. 14.
52 Позиция : Литературная полемика. М., 1988. С. 363.
53 Чернышев И. Л. Крестьяне об общине накануне 9 ноября 1906 г. С. 46, 22, 41. 42. 53.
54 Ковалевский М. М. Очерк происхождения и развития семьи и собственности. М., 1939. С. 171.
55 Дружинин Н. М. Государственные крестьяне и реформа П. Д. Киселева. Т. 2. С. 127.
56 Энгельгардт А. Н. Из деревни. М., 1987. С. 455.
57 Новосельский А. А. Вотчинник и его хозяйство в XVII веке. М.; Л., 1929. С. 176.
58 Новосельский А. А. Вотчинник и его хозяйство в XVII веке. С. 116.
59 Игнатович. И. И. Помещичьи крестьяне накануне освобождения. Л., 1925. С. 11, 21.
60 Стариков Е. Н. Как и под сенью древних пирамид, или О радетелях колхозного строя с незапамятных времен и до наших дней//Социум. 1991. №3. С. 22.
61 Струве П. Б. Попытка артельной организации крепостного хозяйства крепостных крестьян//Начало. СПб., 1899. №1–2. С. 307, 316.
62 Стремоухов Н. Мысли о возможности улучшения сельского хозяйства в России, основанные на природе человеческой и на древних Российских обычаях// Земледельческий журнал. М., 1829. Т. XXV; Он же. Продолжение мыслей об общественном хозяйстве и о составлении хозяйственных товариществ// Там же. Т. XXVI.
63 Струве П. Б. Попытка артельной организации… С. 318.
64 Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры. СПб., 1896. С. 145.
65 Покровский М. Н. Русская история в самом сжатом очерке. С. 84.
66 См.: Дубровский С. М. Очерки русской революции. Вып. 1. С. 94.
67 Лященко П. И. Русское зерновое хозяйство в системе мирового хозяйства. М., 1927. С. 311.
68 Лященко П. И. История народного хозяйства СССР. М., 1950. Т. 2. С. 260.
69 Ковальченко И. Д. Столыпинская аграрная реформа (Мифы и реальность)//Вопросы истории. 1991. №2. С. 56.
70 См: Шмелев Н., Попов В. На переломе: экономическая перестройка в СССР. М., 1989. С. 86.
71 Чаянов А. В. Проблема урожая и опыт ее разрешения в развитии русской научной мысли//Проблемы урожая. М., 1926. С. 35.
72 Дзержинский Ф. Э. Избр. произведения. М., 1967. С. 385.
73 Каряков М. Живая история 1917–1975. 1977.
74 Данилов В. П., Тепцов Н. В. Коллективизация: как это было// Правда. 1988. 16 сент.
75 Конквест Р. Большой террор. Т. 1. С. 38–39.
76 Плеханов Г. В. Сочинения. М.; Л., 1923. Т. 4. С. 53.
77 Там же .
78 Гефтер М. Я. В предчувствии прошлого//Век XX и мир. 1990. №9. С. 30.
79 Зайченко А. С. США — СССР: личное потребление (некоторые сопоставления)// США: экономика, политика, идеология. 1988. № 12. С. 13.
80 Лапидус И., Островитянов К. Политическая экономия в связи с теорией советского хозяйства. М.; Л., 1928. С. 170.
81 См.: Гатовский Л. М. О природе меновых связей на новом этапе// На новом этапе социалистического строительства. М., 1930. Т. 2. С. 52.
82 Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. Ч. 3. М., 1990. Т. 2. С. 385.
83 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 204.
84 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 307.
85 См., например: История древнего мира// Под ред. Дьяконова И. М. и др. М., 1983. Т. 1. С. 190–191; М., 1982. Т. 2. С. 30–33 и др.
86 Изгоев А. С. Социализм, культура и большевизм//Из глубины. М., 1989. С. 161.
87 Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. Ч. 2.
88 Бердяев Н. А. Судьба России. М., 1990. С. 6.
89 Рыбаков А. Н. Дети Арбата// Дружба народов. 1987. № 4. С. 100.
90 Гуревич А. Я. Ведьма в деревне и пред судом// Языки культуры и проблемы переводимости. М., 1987. С. 14–15, 22, 34, 36, 38, 42, 44.
91 Чижевский А. Психические «эпидемии» и солнечные «взрывы»// Родина 1992. № 4. С. 29.
92 Афанасьев А. Н. Древо жизни: Избр. статьи. М., 1982. С. 415–417. Большой материал об оборотнях см. в главе «Процессы о колдунах и ведьмах».
93 Карский Е. Ф. Белорусы. М., 1916. Т. 3. Кн. 1. С. 43.
94 Ключевский В. О. Боярская дума Древней Руси. Пг., 1919. С. 512.
95 Новосельский А. А. Вотчинник и его хозяйство в XVII веке. С. 29, 65.
96 Ефименко П. Упыри// Киевская старина. 1883. Т. б, июнь. С. 371.
97 Селецкий А. Колдовство в Юго–Западной Руси в XVIII ст.// Там же. 1886. Т. 15. С. 210–213.
98 Ефименко П. Суд над ведьмами// Там же. 1883. Т. 7, ноябрь. С. 382–383.
99 Внутренние известия// Русский курьер (Самарская губ.). 1880. № 46; см. также сообщение Белюстина в «Новом времени» (1880, № 1436).
100 Сожжение колдуньи// Губернские ведомости. 1889. № 39.
101 П–ъ И. Усинские старообрядцы// Русские ведомости. 1881. № 210.
102 Наказание по подозрению в волшебстве (Конотопский уезд)//Северный вестник. 1877. №188; Порядок (Хоперский округ). 1881. №26; Самосуд над колдуньей // Киевские губернские ведомости. 1882. № 67.
103 Гроссман В. С. Все течет// Октябрь. 1989. № 6. С. 76 104 Московские ведомости. 1879. 19 апр.
105 Астырев Н. М. В волостных писарях. Изд. 3–е. М., [б. г.]. С. 285–286.
106 Пахман С. В. Обычное гражданское право в России. СПб., 1877. Т. 1. С. 410–412.
107 Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. Ч. 1. М., 1990. Т. 1. С. 60.
108 Там же. С. 58.
109 Там же. Т. 2.
110 Там же. Т. 1.
111 Гроссман В. С. Всё течет. С. 75, 78.
112 Материалы к крестьянскому вопросу: Отчет о заседании делегатского съезда Всероссийского Крестьянского Союза. 6–10 ноября 1905 г. Ростов–на–Дону, 1905. С. 7.
113 Правда. 1917. 12 сент. (30 авг.).
114 Дружинин Н. М. Государстненные крестьяне и реформа П. Д. Киселева. Т. 2. С. 480.
115 Великая французская революция и современность. М., 1990. С. 32.
116 Гуревич А. Я. Ведьма в деревне и пред судом// Языки культуры и проблемы переводимости. С. 45.
117 Крыленко Н. В. За пять лет (1918–1922). М.; Пг., 1923. С. 458.
118 Погосян В. А. Рецензия на «Исторический словарь Французской революции»// Вопросы истории. 1991. № 11. С. 228; см. также: Dictionnaire historique de la Revolution franchise. Paris, 1989. P. 491. 1020, 1046; Актуальные проблемы изучения истории Великой Французской революции. М., 1988 (статьи А. В. Адо, В. П. Смирнова и др.).
119 Энгельгардт Л. Н. Из деревни. С. 433.
120 Известия. 1918. 10 сент.
121 Там же.
122 Гоголь Н. В. Собр. соч. в 8–ми т. М., 1984. Т. 5. С. 41.
123 Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. Ч. 1.
124 Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. Т. 1.
125 Там же. Т. 2.
126 Там же. Т. 1. С. 18.
127 Там же. Т. 2.
128 Там же. С. 418.
129 Там же. Т. 2.
130 Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. Т. 1.
131 Пастернак Б. Л. Доктор Живаго// Новый мир. 1989. № 4. С. 72.
132 Мигранян А. М . Механизм торможения в политической системе и пути его преодоления//Иного не дано. М., 1988. С. 105–106 (курсив мой. — А. А.).
133 Балязин В. Н. Профессор Александр Чаянов. М., 1990. С. 209–210, 246.
134 Гиндин И. Ф. Русская буржуазия в период капитализма, ее развитие и особенности// История СССР. 1963. № 3. С. 56.
135 Сталин И. В. Сочинения. М., 1949. Т. 12. С. 132.
136 Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. Ч. 1. Т. 1. С. 31.
137 Ванников Б. Л. Записки наркома// Знамя. 1988. № 2. С. 148.
138 Селюнин В., Ханин Г. Лукавая цифра//Новый мир. 1987. №2. С. 81.
139 Волков Н. М. Засуха, голод 1946–1947 годов//История СССР. 1991. №4.
140 Сталин И. В. Экономические проблемы социализма и СССР. М., 1952.
141 Девис Р. У. Советская экономика в период кризиса 1930–1933 года// История СССР. 1991. № 4. С. 204–206.
142 Дружинин Н. М. Государственные крестьяне и реформа П. Д. Киселева. Т. 2. С. 129.
143 См.: Медушевский А. Н. П. Н. Милюков: ученый и политик// История СССР. 1991. № 4. С. 39.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 126; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!