В. Д. ПЕЛЬТ, доктор филологических наук, профессор МГУ 57 страница
Величина шипа почти одинакова с осетром, иногда даже более, так как, по Данилевскому, средний вес осетров, ловимых в Урале, 30 ф., а шипов 1½ пуда.
Настоящий шип, по-видимому, очень редок в Азовском и Черном морях и придерживается главным образом южной и восточной, т. е. более соленых частей Каспийского моря, откуда для метания икры вдет в Куру[216], Сефид-руд и в значительном количестве в Урал. В Волгу же он заплывает, по-видимому, только случайно и вообще так в ней редок, что вовсе не известен выше Самары; на средней и нижней Волге под названием шипов известны различные помеси, из которых чаще всех попадается т. н. стерляжий шип. В Азовском море, по Данилевскому, шипы также встречаются гораздо реже осетров.
По образу жизни шипы несколько отличаются от прочих осетровых. Они гораздо медленнее в своих движениях и предпочитают иловатое дно каменистому. Аральский шип, однако, по Богданову, мечет икру (в Амударье) на быстринах и порогах. По словам Северцова и Данилевского, шип поднимается в Урал одновременно с севрюгой, всегда исподволь, так что валового хода у него не замечается; вдет вверх очень тихо, всегда по дну, задевая носом речной ил и мутя воду. Вероятно, он нерестится позже всех рыб, так как подымается выше севрюги и когда достигнет не менее 20 фунтов веса. Шипята остаются в реке довольно долго, так как в Урале часто встречаются и прошлогодние.
Рис. 115. Scaphirhynchus
|
|
|
Этим ограничиваются все наши сведения об этой рыбе, и нам остается только пожелать более подробного ее изучения, что, впрочем, нелишнее и для всех осетровых, занимающих самое видное место между всеми нашими рыбами.
В последнее время в низовьях Сыра, Амударьи и Аральском море была открыта еще одна замечательная рыба семейства осетровых, принадлежащая к роду лопатоносов (Scaphiriiynchus[217]), единственный известный вид которого принадлежал Северной Америке, именно р. Миссисипи. Род этот отличается своей головой, вытянутой в более или менее длинное и широкое лопато-видное рыло, мясистою и мохнатою восьмилопастною губою, очень маленькими глазами и верхнею хвостовою лопастью, вытянутою в более или менее длинный нитеобразный отросток. В настоящее время в Средней Азии известны уже два вида лопатоноса. Первый, открытый Федченко (Sc. Fedtschenkoi Kessl[218]), имеет небольшой рост, не более 9 дюймов; второй[219], навденный Богдановым (в 1873 году) в Амударье, имеет вдвое большую величину, относительно более длинный хвостовой придаток (длиннее половины тела) и костяные бугорки на голове. Судя по малой величине глаз и плавательного пузыря азиатских лопатоносов, эти рыбы, вероятно, держатся на дне и даже зарываются в песок или ил, где и добывают себе пищу, состоящую исключительно из личинок насекомых, живущих в иле. Открытие этой рыбы имеет весьма важное значение, так как служит новым доказательством того предположения, что в геологическую эпоху, не очень далекую от современной, Северная Америка была неразрывно связана с северной Азией и Европой.
|
|
|
СЕВРЮГА
Accipenser stellatus Pall. Севрюга, на Днестре — пестрюга, шпага (?), и Ямполе — пидстрюга; местами — шеврыга, шеврига, пеструха, — яловая на Кубани — чалбух; на Волге — чалбуш. Польск. — гвяздец; тат — сырьск, сиуринк; калм. — цахур, захур, чуохул, цоохул, чагар; арм. и груз. — джумчи, джуги.
Рис. 116. Севрюга
От всех других осетровых севрюга легко узнается по своему необычайно длинному носу, который почти имеет форму кинжала и продает ей весьма странный вод. Лоб у нее довольно выпуклый, усики гладкие и узкие, не достигающие рта, на котором нижняя губа мало развита; туловище ее также вытянуто в длину, и все жучки на теле стоят довольно тесно; спинные (12–18) и боковые (30–40) к заднему концу возвышаются и бывают вытянуты в крючковидные отростки; брюшные жучки (10–12) относительно весьма развиты. Цвет тела красно-бурый с синевато-черным оттенком, бока и брюхо белые. Длина и форма носа, однако, весьма изменяются; так, у самок и молодых он всегда короче, а в Азовском море севрюги, которые вообще достигают здесь наибольшего роста, отличаются коротким рылом, имеющим притом несколько другую форму (var. donensis); вероятно, к этому же вариетету относится и так называемая пестрюга, которую рыбаки юго-западных губерний считают особой породой от севрюги; у нее, однако, жучки (скоба) расположены чаще, и она редко достигает одного пуда. Вообще по своей величине и весу эта рыба занимает средину между стерлядью и осетром. При одинаковом весе севрюги всегда значительно длиннее прочих осетровых рыб, и полуторапудовая севрюга (Гримм) имеет длину до сажени.
|
|
|
Область распространения севрюги еще ограниченнее распространения белуги, которая изредка заходит в Средиземное море, также осетра, встречающегося в Западной Сибири, тем более стерляди. Каспийское и Черное моря, в особенности же Азовское, и большие реки, в них впадающие, составляют единственное местопребывание этой рыбы, которая тем не менее по своей численности значительно превосходит своих сродичей, за исключением одной стерляди. В наибольшем количестве севрюга входит в Урал, Куру, Кубань, Днестр и Буг, но нигде, однако, не подымается очень высоко; в Урале она редко заходит выше Уральска, в Волге — выше Самары[220] и Симбирска и в крайне редких случаях замечается в верхней Волге (до Ярославля и Рыбинска) и в Каме (до Чистополя); в других же притоках Волги ее, по-видимому, вовсе не бывает; в Кубани она весьма многочисленна и вдет выше Лабы и даже мечет в последней; из южных частей Каспия она входит во все реки, даже небольшие, как, напр., Атрек. На Дону ее замечали до Павловска; в Днепре же она редко подымается выше порогов и под Киевом уже почти никогда не ловится. Наконец, в Дунае, куда она, впрочем, входит в сравнительно небольшом количестве, севрюга почти никогда не замечается в Австрии, хотя и заходит в Драу и Тейс.
|
|
|
По своей величине севрюга значительно уступает осетру и никогда не бывает более 7–8 аршин длины и 3 пудов весом. Средний вес этой рыбы в Каспии 13–14 ф., в Азовском море, где она многочисленнее, — 20 ф.
Редкость севрюги в верхних течениях рек зависит частью от того, что она подымается вверх во время самого половодья, когда вообще лов становится крайне затруднительным, но главным образом от ее нерестования в низовьях и весьма кратковременного пребывания в пресной воде. Выметав икру, в противуположность осетру и особенно белуге, которые еще некоторое время «жируют» в реке и скатываются очень медленно, с большими остановками, севрюга немедленно возвращается обратно в море; что же касается осеннего хода ее в реку, то он почти всегда гораздо менее весеннего и не простирается далее низовьев, и то исключительно в Урале. Большая часть севрюги зимует в море или перед устьями, редко в речных ятовях, и главный лов ее производится в открытом море.
Здесь она, таким образом, держится большую часть времени года, и пресная вода имеет для нее меньшее значение, чем для прочей красной рыбы. Впрочем, она редко встречается на больших морских глубинах и, судя по всему, выбирает здесь, подобно осетрам, места, изобилующие раковинами, составляющими ее исключительную пищу. Севрюга почти никогда не кормится рыбами, и то, кажется, только в таком случае, когда достигает весьма большой величины. Тем не менее быстротою и проворством своих движений она превосходит всех красных рыб: первый натиск севрюги, по замечанию рыбаков, всегда резвее, чем у белуги, да и вверх по реке она поднимается весной с значительной скоростью, так что в сутки проходит 25–30 верст. Вниз же она скатывается обыкновенно боком, предоставляя себя на волю течения.
Этот весенний ход севрюги начинается всегда позднее хода белуги и осетра. В Каспийском море она трогается в конце марта или в начале апреля; главный лов ее бывает в Урале во 2-й половине этого месяца, около Егорья (23 апреля). В это время она большими косяками вступает в реку и идет неглубоко, ближе к поверхности, придерживаясь берегов и держа нос кверху. Этот первый привал севрюги к берегам известен у уральских казаков под названием егорьевского беляка. Второй выход ее из моря уже значительно уступает первому и так как бывает большею частью около Николина дня, то и называется Никольским беляком. По Северцову, севрюга первый год вдет из моря в низовья Урала и мечет там икру, затем скатывается в море и осенью вдет снова в низовья, зимует там, поднимается несколько выше и, выметав здесь весною икру, снова скатывается в море, зимует на морских ятовях и т. д. Таким образом, севрюга мечет, подобно стерляди, каждый год. В Дон она входит в марте и апреле.
Судя по тому, что в реке не попадаются или очень редки севрюги в 8 фунтов весом и аршин ростом, надо полагать, что только такие рыбы достигают половой зрелости; все же меньшие пребывают в море. По крайней мере, молодые севрюжки очень недолго остаются в реках, да и то попадаются исключительно в самых низовьях; напр., их замечали в 46 верстах выше Гурьева (в Урале).
Время нереста севрюги почти совпадает с временем нереста стерлядей — именно в Волге (под Симбирском), по Овсянникову, бывает около 10 мая; в Урале она мечет с первых чисел мая до середины июня, главным образом в конце мая. Это обстоятельство объясняет, почему из помесей осетровых всего чаще замечается т. н. стерляжий шип, т. е. помесь севрюги со стерлядью. На Дону нерест севрюги происходит в начале мая. По словам Потехина, в саратовских водах севрюга мечет на правом берегу Волги в камнях. Саратовские рыбаки уверяют, что самка при метании икры сильно бьется и трется о камни.
Икра севрюги весьма многочисленна, и средним числом насчитывается в ней около 400 000 икринок величиною с крупную дробь. Вообще севрюга при одинаковом весе с прочими красными рыбами дает относительно большее количество икры. Самое метание икры производится, как уже было замечено, в самых низовьях рек, иногда даже, по-видимому, почти в самом море, что, впрочем, есть ненормальное явление, вызванное обилием ложных устьев реки Урала. По свидетельству рыбаков, севрюги мечут всегда большими стаями, в гораздо большем количестве, чем прочие красные рыбы, и в это время толпятся и часто выпрыгивают из воды. Однако севрюга, уже остановившаяся для нереста и чем-нибудь обеспокоенная, нередко уходит обратно в море, хотя, вероятно, опять возвращается. Молодые севрюжки в год вырастают в 6–8 вершков (рыбацкой меры), и надо полагать, что эта рыба делается способной к размножению на 4-м году.
Ловля севрюг производится, понятное дело, в низовьях рек, главным образом в Дону, Урале и затем уже Волге, исключительно весной и плавными сетями. Осенний и особенно зимний лов их имеет гораздо меньшее значение, и в Урале ее никогда не багрят, как толстую красную рыбу, которая и подымается на зимовку значительно выше. Затем, севрюг ловят также неводами, поездухами, ярыгами, переметами и т. п. Замечательно, что в последнее столетие относительное количество этих рыб значительно возросло в сравнении с количеством осетров. Обстоятельство это, по нашему мнению, объясняется очень просто — тем, что севрюга не подымается для нереста так высоко, как другие осетровые, и (также и мальки) скоро уходит обратно в море.
Севрюжий пузырь доставляет самый лучший клей, но икра этой рыбы ценится дешевле икры осетра и белуги.
ОСЕТР НЕМЕЦКИЙ
Рис. 117. Осетр немецкий
Немецкий осетр, в противуположность всем прочим осетровым рыбам, составляющим исключительную принадлежность России, у нас известен гораздо менее настоящего русского осетра и встречается только в северо-западных губерниях. Настоящее местопребывание его — Балтийское, также Немецкое, Средиземное моря и Атлантический океан, но здесь он уже давно сделался большою редкостью. Во всяком случае, он имеет в настоящее время сравнительно ничтожное промышленное значение и даже в Балтийском море, где попадается чаще, нежели в других морях, в настоящее время ловится в небольшом количестве.
По всей вероятности, немецкий осетр ведет свое происхождение от русского осетра, случайно перешедшего из Черного моря в Средиземное. На это отчасти указывают виды или, вернее, вариететы осетров (Ac. Nardoi Heck., Ac. Naccarii Bonap., Acc. Heckelii Fitz u Ac. nasus Heck.), которые водятся в Адриатическом море и по образованию своего носа представляют постепенный переход к западноевропейскому, настоящему Ac. sturio. Впрочем, это только одно предположение, и эти виды требуют более обстоятельного изучения.
Настоящий немецкий осетр резко отличается от русского своим более удлиненным и суженньуи носом, тупыми и несколько раздвинутыми спинными и брюшными жучками (10–13), большими и сомкнутыми боковыми (27–36) и не отделенными друг от друга головными щитиками; промежутки между жучками покрыты у него не звездчатыми, а зерновидными тупыми костяными чешуйками. Кроме того, немецкий осетр, по-видимому, достигает значительно больших размеров, чем русский, именно 15, даже 18 футов, и иногда весит более 13 пудов. Так, близ Петербурга, у завода Берда, в 1851 году был вытащен («Северная пчела», 1851, № 161) неводом осетр в 13 пудов с несколькими фунтами, заключавший в себе до 5 пудов икры. Осетр продан был за 300 р. е., а икра продавалась по 1½ р. с. за фунт. Подобные осетры, по словам той же газеты, весьма редки, и лет 30 назад (т. е. около 1820) вытащен был из Невы такой же осетр, да после того однажды поймали в 11 пудов. Впрочем, еще в 1874 году, в начале июня, как сообщали о том петербургские газеты, близ Крестовского острова был пойман осетр в 8 пудов. По цвету эта рыба также отличается от своего вероятного родича: спина Ac. sturio серовато-бурая, брюхо серебристо-белое; жучки грязно-белого цвета; глаза желтые.
В Адриатическом море и лагунах Венеции немецкий осетр встречается, по Геккелю, чаще других видов (см. выше) и входит в мае в р. По и прочие небольшие реки. Во Франции он встречается только в Роне, Жиронде и Луаре, иногда в Сене; в Сомме, Мозеле и других реках, где несколько столетий назад он водился в изобилии, его уже нет вовсе, да и вообще он, как водно из слов Бланшара, составляет во Франции такую редкость, что пойманные экземпляры сдут или для музеев, или выставляются гастрономическими магазинами как необычайная диковинка. В Германии осетр встречается, кажется, только в Эльбе и Рейне, где, однако, случайно доходит до Базеля. В 1890 году в окрестностях Гамбурга был пойман огромный осетр, длиною в 15 футов и весом в 10¼ пудов. С 1886 года осетра в Германии начали, впрочем, разводить искусственно. До сих пор еще в устьях Эльбы добывается до 6½ тысяч осетров и икры более 2 т. пудов. Весьма значительный лов этих осетров производился некогда в устьях Вислы, но и здесь, по свидетельству Бэра, лов их уменьшился до такой степени, что уже в 1820 году прусское правительство отдавало право ловли этой рыбы в принадлежащем ей устье реки за 30 талеров, а в Кенигсберге продавалось ежегодно не более 20–30 осетров, несколько более в Данциге. Теперь в Царстве Польском осетры попадаются очень редко. Большую редкость составляют они также в Немане (откуда будто заходят иногда и в Шару); в Западной Двине и Неве они, по-видимому, не представляют уже исключительного явления, а в последней реке замечаются каждогодно, хотя и в небольшом количестве, идут далее в Ладожское озеро и в реки, в него впадающие, как-то: Волхов, Сясь, Свирь, а в прежнее время, когда Вокша еще была обильна водою, попадались и в устье этой реки. Через р. Свирь осетр проникает в Онежское озеро, но это случается крайне редко. Вероятно, этому препятствуют Свирские пороги, так как известно, что осетр по Волхову поднимается только до порогов и, как уверяли проф. Кесслера тамошние рыбаки, никогда не переходит через них. По словам этого ученого, непосредственно ниже порогов Волхов довольно глубок, имеет очень быстрое течение, так что в этом месте соединяются все условия для метания икры, что действительно и замечается каждогодно в июне. По мнению Кесслера, в пределах Петербургской и Новгородской губ. это единственное место, пригодное для нерестования этой рыбы.
Молодые осетрики резко отличаются от старых. Голова у них относительно короче и тупее, головные щитики отделены небольшими кожистыми промежутками, и жучки стоят гуще и бывают острее, почему их называют костушками. Костушки, когда немного подрастут — по Кесслеру, на втором году жизни, — отправляются в море и остаются там, пока половые органы их не достигнут полного развития. В устье Волхова, под Новою Ладогою, костушки наичаще попадаются в сети в июле и августе.
РУССКИЙ ОСЕТР
Осетр русский (Accipenser Giildenstaedti Brandt). Всюду — осетр; в Оби (по Третьякову) менее 25 ф. — чалбыш. Молодые осетрики на Дону — турпак, на Волге и Оби — костяки, костера, костеренки и костерята; на Рионе неправильно — чечуга. Тат. — того, таго уголак (Фальк), бекра; калм. — бекере и чара-буха; башк. — бикре; кирг. — бикриа; хив. — бекре; мордовск. — пума; черем. — пекра-кол; вог. — чуббы; во-тяцк. — бикре; телеутск. — фан-булик (!); чулымск. тат. — сари-балык: томск. тат. — цалбыш; ост. — остыр; у берез, ост. — ез, у других — еоох; на Нарыме — кыогон, куогар; ост. — самоедск. — квэокор; ин-бацк. — йез; самоедск. — бэган, йена и ягана; тунг. — тина, танна; вог. — чуббы; монг. — килема; бурятск. — килиме, келме; юкаг. — ича; юрацк. — беганна, эна; койбал. — сиггевулла; тавгинц. — буаконпу, бахконну; армянск. — цугун; перс, и бухарск. — мега-мурзин. У ходзе-нов на Уссури — кирфу; у китайцев — цилифу.
Рис. 118. Русский осетр
Вид этот, составляющий исключительную принадлежность русской фауны, в общих чертах представляет значительное сходство с немецким осетром, к которому прежде и относился, но тем не менее легко отличается от него своим более коротким и тупым носом и более широким ртом, раздельно стоящими боковыми щитиками и зачаточной нижней губой. В росте наш осетр, по-видимому, значительно уступает немецкому и в настоящее время редко достигает более 5 пудов. Впрочем, в прежние времена в Урале, а по Кривошапкину, и в Енисее, изредка попадались в 7–8 пудов весом и до 5 аршин длины; средний вес этой рыбы (в Урале) 25–30 ф. В прежние годы осетры достигали еще большей величины. Так, напр., Кожевников упоминает об осетрах до 13 пудов (в Волге); а по словам С. Н. Алфераки, в Азовском море еще в 50-х годах попадались осетры до 12 пудов.
Осетр встречается почти во всех больших русских и сибирских реках. В северных реках Европейской России, несмотря на свою многочисленность в Оби и Енисее, он составляет, однако, большую редкость и заходит случайно. Данилевский, напр., рассказывает, что раз у Усть-Цильмы как большая диковинка пойман был обский осетр. Этот обский, или, вернее, сибирский, осетр имеет некоторые отличия от настоящего осетра Каспийского и Черноморского бассейнов и достигает очень большой величины (до 13 пудов). В Аральском море, Сыр- и Амударье из наших осетровых (не считая лопатоноса) водится, как уже было замечено, только один шип. Всего многочисленнее осетр в Волге, по которой поднимается довольно высоко, и в Урале; в реках собственно Черноморского бассейна он уже попадается в гораздо меньшем количестве. По исследованиям проф. Кесслеpa, осетры изредка встречаются в Волге до Ржева, но уже с Ярославля, даже Рыбинска, мелкие осетрики становятся довольно обыкновенными, что доказывает, что они здесь нерестятся по крайней мере до впадения Шексны[221]. Настоящий лов осетра начинается, впрочем, уже в пределах Нижнегородской, или, вернее, Казанской, губернии, именно со впадения Камы; далее вниз количество его все более и более увеличивается. Это следует приписать отчасти той причине, что в Каму вообще вдет гораздо более осетров, нежели в верхнюю Волгу, что рыбаки объясняют более холодной водой и более быстрым течением последней реки.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 201; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!