Библиотека университета в Падуе 22 страница
– Не забывай, что ты вчера еще была больна, Гвендолин, – сказала она. – Я хочу, чтобы ты хорошо выспалась.
«Хорошо выспалась» – как будто после такого дня можно было вообще думать о сне! И нам надо было еще так много обсудить!
Я спустилась вместе в Лесли и Гидеоном вниз, чтобы попрощаться с ними у двери. При этом Лесли, как настоящая подруга, сразу сообразила и тут же сообщив, что должна срочно позвонить, двинулась к автобусной остановке. (Я услышала, как она сказала: «Эй, Берти, я скоро буду дома».) Ксемериус, к сожалению, тактичным не был. Он повис вниз головой на балдахине над дверью и пел каркающим голосом: Гидеон и Гвендолин, спрятались под балдахин, балдахин свалился, Ксемериус не убился.
Наконец я неохотно оторвалась от Гидеона и вернулась в свою комнату, твердо решив посвятить ночь раздумьям, телефонным звонкам и разработке планов. Но едва я – ненадолго! – прилегла на кровать, я тут же крепко заснула. Похоже, что и остальные тоже спали – на дисплее моего мобильника не было ни одного пропущенного звонка.
Я увидела Ксемериуса, свернувшегося у меня в ногах. Он потянулся, зевнул, и я тут же упрекнула его:
– Мог бы меня и разбудить!
– Я что, твой будильник, о бессмертная госпожа?
– Я думала, что призракам… э‑э‑э… демонам не нужен сон.
– Может, и не нужен, – сказал Ксемериус. – Но после сытного ужина немного поспать очень полезно. – Он сморщил нос. – Точно так же, как тебе будет полезно немедленно принять душ.
|
|
|
Тут он был прав. Все остальные еще спали (была же суббота!), а значит, я могла оккупировать ванную на маленькую вечность, потратив при этом огромное количество шампуня, геля для душа, зубной пасты, лосьона и маминого крема от морщин.
– Дай‑ка я угадаю: жизнь прекрасна и ты чувствуешь себя – ха‑ха! – как заново рожденная, – комментировал Ксемериус сухо чуть позже, когда я сидела и любовалась собой в зеркале.
– Точно! Знаешь, я теперь смотрю на жизнь другими глазами…
Ксемериус фыркнул.
– Ты, наверное, думаешь, что получила некое откровение, но на самом деле – это просто гормоны. Сегодня прыгаешь до небес, завтра – раздавлена в лепешку, – сказал он. – Девочка! Это будет продолжаться следующие двадцать, тридцать лет. А потом – плавный переход в климакс. Хотя… у тебя, наверное, нет. Бессмертная и кризис среднего возраста – как‑то не очень подходят друг к другу.
Я лишь мягко улыбнулась в ответ.
– Знаешь, маленький ворчун, ты вообще ничего…
Звонок мобильника прервал мою речь. Лесли спрашивала, когда мы встречаемся, чтобы смастерить костюмы для вечеринки у Синтии. Вечеринка! Я не могла поверить, что Лесли могла еще об этом думать.
|
|
|
– Знаешь, Лес, я раздумываю, стоит ли вообще туда идти. Так много всего произошло и…
– Ты должна пойти. И ты пойдешь. – Тон Лесли не допускал никаких возражений. – Потому что вчера вечером я организовала для нас сопровождающих, и мне было бы неловко, если они не понадобятся.
Я застонала.
– Я надеюсь, ты не пригласила снова твоего кузена‑идиота и его дружка‑пердуна, Лесли? – На какой‑то ужасный момент у меня перед глазами возникла картинка раздувающегося от газов мусорного мешка. – Ты в прошлый раз обещала, что никогда больше этого не сделаешь. Надеюсь, я не должна напоминать историю с…
– За кого ты меня держишь? Я не совершаю одну и ту же ошибку дважды, ты же знаешь! – Лесли сделала небольшую паузу, а потом продолжила подчеркнуто равнодушно: – Вчера по дороге к автобусу я рассказала Гидеону о вечеринке. Он просто навязал себя в качестве сопровождающего. – Еще одна короткая пауза. – Себя и своего младшего брата. И поэтому ты не можешь сейчас отказаться.
– Лес!
Я могла себе представить в деталях, как прошел этот разговор. Лесли была мастером манипуляции. Скорее всего, Гидеон и не понял, что произошло.
– Ты позже меня поблагодаришь, – сказала Лесли и хихикнула. – Сейчас нам нужно подумать, как поступить с костюмами. Я уже натыкала шариковые ручки в зеленый дуршлаг, в виде шляпы смотрится изумительно! Если хочешь, могу отдать тебе.
|
|
|
Я застонала.
– О господи! Ты действительно ожидаешь от меня, что я на первое официальное свидания с Гидеоном надену мусорный мешок и дуршлаг в виде шляпы?
Люси колебалась очень коротко.
– Это искусство! И смешно. И не стоит ни копейки, – объяснила она. – Кроме того, он так влюблен в тебя, что ему абсолютно все равно.
Я уже поняла, что мне придется несколько схитрить.
– Ну хорошо, – сказала я, якобы сдавшись. – Если ты настаиваешь, пойдем в роли марсиан. Ты по‑настоящему крута. И я даже завидую, потому что тебе совершенно безразлично, что думает Рафаэль по поводу сексапильности девочек с надетым на голову дуршлагом, утыканным ручками. И что ты, танцуя с ним, будешь хрустеть, а на ощупь будешь как… ну, как мусорный мешок. И что от тебя будет исходить легкий химический душок. И что Шарлотта в своем костюме феи отпустит парочку особо мерзких замечаний…
Лесли молчала ровно три секунды. Потом медленно сказала:
– Да, мне все это абсолютно безразлично…
– Я знаю. Иначе я предложила бы, что можем попросить мадам Россини одеть нас на вечеринку. Она бы нам одолжила что‑нибудь в зеленых тонах: платья из фильмов с Грейс Келли и Одри Хепберн. Или платья, в которых танцевали чарльстон в «золотых» двадцатых. Или бальные платья из…
|
|
|
– Ну хорошо, хорошо, – перебила меня Лесли громко. – Я уже при имени Грейс Келли была согласна. Забудем о дурацких мусорных мешках. Как ты думаешь, мадам Россини уже проснулась?
– Как я выгляжу?
Мама повернулась еще раз вокруг себя. С того момента, как утром позвонила миссис Дженкинс, секретарша Хранителей, которая попросила ее сопровождать меня к сегодняшней элапсации, она переодевалась три раза.
– Очень хорошо, – сказала я, даже не глядя в ее сторону.
Лимузин должен был прибыть с минуты на минуту. Приедет ли за мной Гидеон? Или он будет ждать меня в штаб‑квартире? Вчерашний вечер закончился слишком неожиданно. Нам так много надо было еще друг другу сказать.
– Я – с вашего позволения – считаю, что голубой наряд смотрелся лучше, – заметил мистер Бернхард, смахивающий огромной метелкой пыль с рам портретов в холле.
Мама тут же помчалась наверх.
– Вы правы, мистер Бернхард. Этот костюм смотрится слишком нарочито. Слишком элегантно для субботнего полдня. Он еще подумает не то. Как будто я специально для него так нарядилась.
Я послала мистеру Бернхарду укоризненную улыбку.
– Обязательно нужно было?
– Она спросила. – Карие глаза за «совиной» оправой подмигнули мне, потом он посмотрел в окно: – О, вот и лимузин. Должен ли я сообщить, что сборы немного продлятся? К голубому наряду она не сумеет найти подходящую обувь.
– Я сама скажу. – Я забросила школьную сумку на плечо. – До свидания, мистер Бернхард. И, будьте добры, приглядывайте за вы‑знаете‑за‑кем.
– Разумеется, мисс Гвендолин. Вы‑знаете‑кто не сумеет даже приблизиться вы‑знаете‑к‑чему.
С едва заметной улыбкой он продолжил свое занятие.
В лимузине Гидеона не было. Зато был мистер Марли, открывший дверь машины, как только я вышла наружу. На его круглом лице было раздражение, как и все предыдущие дни. Может, даже немного больше. И на мою восторженную фразу «Сегодня замечательный весенний день!» он вообще ничего не ответил.
– Где миссис Грейс Шеферд? – спросил он вместо этого. – У меня приказ, незамедлительно доставить в Темпл ее тоже.
– Это звучит так, как будто вы собираетесь отдать ее под суд, – сказала я.
Если бы я знала, как близки к правде были эти слова, вряд ли бы я сохранила свое хорошее настроение.
После того как мама, наконец, была готова, мы добрались до Темпла довольно быстро по лондонским меркам. Нам пришлось стоять всего в трех пробках, и уже через пятьдесят минут мы были у цели, и я спрашивала себя, почему мы не можем просто ехать на метро.
У входа в штаб‑квартиру нас ждал мистер Джордж. Я заметила, что он выглядел серьезнее, чем обычно, а его улыбка – несколько принужденно.
– Гвендолин, мистер Марли проводит тебя вниз для элапсирования. Грейс, вас ожидают в Зале Дракона.
Я вопросительно посмотрела на маму.
– Что они от тебя хотят?
Мама пожала плечами, но явно напряглась.
Мистер Марли вынул черный шарф.
– Идемте, мисс, – сказал он. Он схватил мой локоть, но тут же отпустил его, увидев мой взгляд. С плотно сжатыми губами и горящими ушами он резко произнес: – Следуйте за мной. Сегодня у нас очень плотный график. Я уже выставил хронограф.
Я еще раз ободряюще улыбнулась маме и поплелась за мистером Марли вниз. Он взял сумасшедший темп и, как обычно, вел разговоры сам с собой. На ближайшем повороте он едва не врезался в Гидеона, но тот хладнокровно увернулся.
– Доброе утро, Марли, – сказал он небрежно.
Мистер Марли, пусть и слишком поздно, смешно подпрыгнул. Как и мое сердце, когда я увидела, как на лице Гидеона распускалась улыбка, размер которой можно было сравнить с восточной частью дельты Ганга. (Как минимум!)
– Привет, Гвенни, как спалось? – спросил он ласково.
– Что вы здесь делаете? Вы давно уже должны были быть у мадам Россини и быть одетым, – начал ругаться мистер Марли. – У нас сегодня очень‑очень плотный график, и операция Черный турмалин тире Са…
– Идите просто вперед, Марли, – сказал Гидеон дружелюбно. – Мы с Гвенни придем через пару минут. И потом я моментально переоденусь.
– Вы не оде… – начал мистер Марли, но внезапно дружелюбие исчезло из взгляда Гидеона, и он стал настолько холоден, что мистер Марли втянул голову в плечи. – Но вы не забудьте завязать ей глаза, – сказал он еще и, передав Гидеону черный шарф, поспешил вниз.
Гидеон не стал ждать, пока он исчезнет с глаз, притянул меня к себе и поцеловал в губы.
– Я скучал по тебе.
Я была рада, что здесь не было Ксемериуса, который тут же бы начал кривляться «Я по тебе то‑о‑о‑оже», обвила руками шею Гидеона и страстно поцеловала его в ответ. Гидеон прижал меня к стене, и мы оторвались друг от друга лишь тогда, когда со стены свалилась картина. Четырехмачтовик в бурном море маслом. Дыша с трудом, я попыталась повесить картину обратно на гвоздь. Гидеон помогал.
– Я хотел вчера еще позвонить тебе, но потом подумал, что твоя мама права – тебе нужно срочно выспаться.
– Да, мне это действительно было нужно. – Я снова прижалась спиной к стене и ухмыльнулась. – Я слышала, что сегодня вечером мы идем на вечеринку.
Гидеон улыбнулся.
– Да, свидание вчетвером, с моим младшим братом Рафаэлем. Он был в восторге, особенно, когда узнал, что это была идея Лесли. – Он погладил меня по щеке кончиками пальцев. – Честно говоря, я представлял себе наше первое свидание иначе. Но твоя подруга умеет быть очень убедительной.
– Она тебе рассказала, что это костюмированная вечеринка?
Гидеон пожал плечами.
– Меня уже ничего не может шокировать. – Его пальцы спустились по моей щеке к шее. – Вчера вечером мы еще так много не… успели обговорить. – От откашлялся. – Я бы хотел узнать все о твоем дедушке и как, черт возьми, ты умудрилась встретиться с ним. Или, вернее, когда. И что там за история с книгой, которой размахивала Лесли, как священным Граалем?
– О, «Анна Каренина»! Я принесла ее для тебя, хотя Лесли считает, что надо было бы немного подождать, пока мы не убедимся, что ты действительно на нашей стороне. – Я потянулась за сумкой, но ее не было. Я раздраженно прищелкнула языком. – Черт! Когда мы выходили из автомобиля, мама взяла мою сумку.
Откуда‑то послышалась мелодия Nice guy finish last. [37] Я рассмеялась.
– Это случайно не?..
– Э‑э‑э… да. Не подходит? – Гидеон выудил свой мобильник из кармана. – Если это Марли, я… О! Мама. – Он вздохнул. – Она нашла интернат для Рафаэля и хочет, чтобы я его уговорил там учиться. Я ей позже перезвоню.
Мобильник не переставал звонить.
– Ответь на звонок, – сказала я. – А я пока заберу книгу.
Я побежала, не дожидаясь ответа. Мистер Марли в подвале, наверное, выходит из себя, но мне было все равно.
Дверь в Зал Дракона была приоткрыта, и я уже издали услышала нервный голос мамы.
– Что это вы устроили? Допрос? Я уже рассказала о своих причинах. Я хотела защитить свою дочь и надеялась, что Шарлотта наследовала ген. Мне нечего больше добавить.
– Вернитесь на свое место, сядьте. – Это определенно был мистер Уитмен, таким тоном он разговаривал с непослушными учениками.
Задвигались стулья. Я замедлила шаг.
– Мы тебя предупреждали, Грейс. – Тон Фалька де Вилльера был ледяным. Наверное, мама сейчас смотрела вниз, на свои туфли, и задавалась вопросом, какого черта она так старалась с нарядом. Я прислонилась к стене возле двери, чтобы лучше слышать.
– Как глупо было думать, что мы не узнаем правду. – Это был угрюмый голос доктора Уайта.
От мамы не было слышно ни звука.
– Мы вчера совершили небольшую поездку в Котсуолдс и нанесли визит некоей миссис Доун Хеллер, – сказал Фальк. – Это имя тебе о чем‑то говорит, не так ли? – Когда мама ничего не ответила, он продолжил: – Речь идет об акушерке, которая помогла появиться Гвендолин на свет. Поскольку ты совсем недавно перевела арендную плату за ее домик со своей кредитной карты, я предполагал, что ты должна ее помнить.
– Господи, что вы сделали с бедной женщиной? – вырвалось у мамы.
– Разумеется, ничего. Что вы себе придумываете? – Это был мистер Джордж.
А мистер Уитмен добавил саркастически:
– Но она думала, что мы собираемся провести с ней какой‑то сатанистский ритуал. У нее случилась истерика, она крестилась не переставая. А когда увидела Джейка, почти потеряла сознание.
– Я всего лишь хотел сделать ей успокаивающий укол, – прогудел доктор Уайт.
– В конечном итоге, она все же успокоилась настолько, что с ней можно было относительно здраво поговорить. – Это снова был Фальк де Вилльер. – И она поведала нам весьма интересную историю о ночи, в которую родилась Гвендолин. Немного было похоже на страшную сказку. Честную, доверчивую акушерку вызывают к молодой роженице, которую прячут в одном из домов в Дареме от какой‑то секты сатанистов. Это ужасная секта – любящая нумерологические ритуалы – гоняется не только за девушкой, но и за ее младенцем. Акушерка не знает точно, что собирались делать с крохой, но ее фантазия, очевидно, безгранична. Поскольку у нее доброе сердце, да еще ей сверху дали колоссальную взятку – при случае можешь мне поведать, откуда у тебя были такие деньги, Грейс, – она подделывает дату на свидетельстве о рождении, после того как приняла домашние роды. И она клянется, что никогда никому не сказала об этом ни слова.
Какое‑то время не было слышно ни звука. Потом мама упрямо произнесла:
– Ну и что? Я как раз это вам и рассказала.
– Да, мы тоже так думали, – сказал мистер Уитмен. – Но потом мы споткнулись о парочку деталей в рассказе.
– Тебе в 1994 году было двадцать восемь, хотя ладно – в глазах акушерки ты могла еще сойти за юную девушку, – продолжил Фальк. – Но кто тогда была сильно переживающая рыжеволосая сестра роженицы, о которой говорила миссис Хеллер?
– Она уже тогда была пожилая, – сказала мама тихо. – Наверное, сейчас она вообще ничего не соображает.
– Может быть. Но она легко узнала на фотографии юную девушку из тех времен, – сказал мистер Уитмен. – Ту самую юную девушку, которая в ту ночь родила дочь.
– Это было фото Люси.
Слова Фалька были как удар в солнечное сплетение. Пока в Зале Дракона царило ледяное молчание, мои колени подогнулись и я по стене сползла на пол.
– Это… ошибка, – услышала я наконец мамин шепот.
В коридоре послышались шаги, но я была не в силах даже просто повернуть голову. Только когда он склонился надо мной, я узнала Гидеона.
– Что случилось? – прошептал он и присел на корточки передо мной.
Я была не в силах ответить и только молча мотала головой.
– Ошибка, Грейс? – Фалька де Вилльера было слышно без труда. – Акушерка узнала тебя на фотографии, ту самую старшую сестру, которая передала ей конверт с немыслимой суммой денег. И она узнала мужчину, который держал Люси во время родов за руку. Это был мой брат! – И будто этого было недостаточно, чтобы я все поняла, добавил: – Гвендолин – ребенок Люси и Пола!
Я издала странный жалобный звук. Гидеон побледнел и взял меня за руку. Внутри, в зале, заплакала мама. Только она не была моей мамой.
– Ничего этого не понадобилось бы, если б ее оставили в покое, – всхлипывала она. – Если бы вы не преследовали ее так безжалостно.
– Никто не знал, что Люси и Пол ожидают ребенка, – резко сказал Фальк.
– Они совершили кражу, – фыркнул доктор Уайт. – Они украли самое важное и дорогое для ложи и собирались уничтожить всё, что столетия…
– Ах, замолчите уже! – крикнула мама. – Вы вынудили этих молодых людей покинуть любимую дочку через два дня после ее рождения!
Это был момент, когда мне удалось – непонятно каким образом – вскочить на ноги. Я ни секунды не могла слушать больше.
– Гвенни! – сказал Гидеон настойчиво, но я стряхнула его руку и побежала. – Куда ты?
Он догнал меня за пару шагов.
– Самое главное – прочь отсюда! – Я побежала еще быстрее.
Фарфор в витринах, мимо которых мы проносились, звенел.
Гидеон схватил меня за руку.
– Я с тобой, – сказал он. – Я не оставлю тебя сейчас одну.
Где‑то позади нас кто‑то звал меня по имени.
– Я не хочу. – Я с трудом переводила дыхание. – Я не хочу ни с кем разговаривать.
Гидеон крепче сжал мою руку.
– Я знаю, где нас никто не найдет в ближайшие пару часов. Сюда!
~~~
Из инквизиционных протоколов доминиканского патера Жан‑Петро Бариби
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 128; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!