Глава 5. КРОВЬ СВЯТОГО ХОДЕРУНДА 11 страница
Юноша не мог дальше выносить, как они бьются о его живот, когда он идет или бежит. Они вылили на лоб и щеки последние капли отдающей болотом воды из бурдюка и попытались отдышаться, и тут звук погони возник снова. На этот раз назойливый собачий лай был так близок, что они немедленно снова пустились бежать.
Вскоре они начали карабкаться по длинному крутому подъему. Земля становилась каменистее с каждым метром, казалось, что меняются даже деревья.
Взбираясь на склон, Саймон почувствовал, как его охватывает тошнотворное сознание безоговорочного поражения. Бинабик говорил, что они доберутся до дома Джулой только к вечеру. Солнце едва остановилось в зените, а они уже явно проигрывали гонку. Шум преследования не смолкал ни на секунду. Возбужденный вой своры был таким громким, что Саймон даже покоряя крутой склон, не переставал удивляться, как они умудряются лаять и бежать одновременно. Что это за собаки?
Сердце Саймона билось, как крылья птицы. Очень скоро они с троллем столкнутся с охотниками лицом к лицу. От одной этой мысли ему становилось плохо.
– Саймон! – вскрикнул Бинабик и бросился на землю, сбив мальчика с ног, так что он покатился вверх, кашляя и задыхаясь. Когда в глазах у Саймона прояснилось, он лежал, приподнявшись на локте, и тупо смотрел, как склон круто обрывается. Несколько камней, потревоженных его рукой, до сих пор не достигли дна глубокого каньона. Подпрыгивая и кувыркаясь, они исчезли в зеленых вершинах деревьев, далеко внизу.
|
|
|
– Смотри! – прошипел Саймон. Его окровавленные руки и подбородок теперь не имели никакого значения. – Бинабик, смотри! – он показал на злополучный склон, по которому они только что взбирались, под нависающий свод деревьев.
Там, в редких просветах между стволами, много, много меньше, чем в полулиге от них, исчезал и появлялся шквал белых поджарых тел – это были собаки.
Бинабик взял у Саймона посох и развинтил его. Он вытряхнул мешочек со стрелами и протянул Саймону нож.
– Быстро, – сказал он. – Срезывай себе одну ветку с дерева как дубинку. Если нам имеют предложение продавать свои жизни, давай держать цену высоко.
Грозные звуки собачьего лая неслись вверх по склону, исполняя охотничью песнь настижения и убийства.
Глава 11. ТАЙНОЕ ОЗЕРО
Он неистово рубил, резал, пилил, всей своей тяжестью наваливаясь на ветку.
Нож скользил и вывертывался из дрожащих рук. Саймону потребовалось немало драгоценных секунд, чтобы срезать наконец подходящую ветку – довольно жалкую защиту, – и каждое мгновение приближало неминуемую встречу с собаками. Сук, который он наконец отрезал, был длиной с его руку и на конце утолщался. Тролль что‑то искал в заплечном мешке, другой рукой вцепившись в густой мех на груди Кантаки.
|
|
|
– Держи ее! – приказал он Саймону. – Если ее не держать, она будет нападать слишком быстро. Они стаскают ее вниз и умертвят!
Саймон согнулся, обхватив руками широкую шею волчицы. Она дрожала от возбуждения, под его ладонью неистово колотилось сердце. Саймон чувствовал, как и его сердце колотится все быстрей и быстрей. Все это было каким‑то нереальным!
Только утром они с Бинабиком спокойно сидели у огня…
Шум своры усилился, они штурмовали гору, как белые термиты, ползущие из разрушенного гнезда. Кантака рванулась вперед, и Саймон рухнул на Колени.
– Хиник айа! – крикнул Бинабик и легонько стукнул ее по носу костяной трубочкой. Потом он достал из мешка моток веревки и стал делать на конце петлю.
Саймон, решив, что понял замысел тролля, кинул один взгляд за край обрыва и безнадежно покачал головой. Там было слишком глубоко, примерно в два раза меньше этого расстояния была веревка Бинабика. Потом юноша заметил еще кое‑что и понял, что надежда еще не умерла в нем.
– Смотри, Бинабик, – показал он. Тролль, несмотря на явную невозможность спуститься вниз при помощи веревки, обвязывал ее вокруг пня, притулившегося меньше чем в ярде от края каньона. Закончив, он неохотно взглянул туда, куда показывал Саймон.
|
|
|
Меньше чем в ста шагах от места, где они затаились, через обрыв перекинулся огромный старый можжевельник. Когда‑то давно, падая, он зацепился за выступ на той стороне каньона, и теперь представлял из себя как бы естественный мост.
– Мы можем попробовать перебраться на ту сторону, – сказал Саймон, но тролль покачал головой.
– Если мы имеем возможность переходить с Кантакой, значит, что и они могут ничуть не очень хуже нас. И такое ни к чему нас не ведет. – Он махнул рукой в ту сторону. Край, за который зацепилось дерево, был просто широким уступом на поверхности скалы. – Но это будет нам немного оказывать помощь. – Он поднялся на ноги и подергал веревку, проверяя надежность узла. – Веди туда Кантаку, если будешь иметь возможность, недалеко, всего на десять локтей. Там держивай ее, пока я не буду звать, имеешь понимание?
– Но… – начал Саймон и снова посмотрел на склон. Белые собаки, может быть всего дюжина, летели по склону, почти достигнув убежища беглецов. Тогда он схватил за шиворот упирающуюся Кантаку и потащил ее к поваленному можжевельнику.
|
|
|
Довольно большая часть дерева оставалась на земле. Саймон поднялся на ствол и подумал, что очень тяжело сохранять равновесие, вцепившись в упирающегося волка.
Он потянул ее к себе, она задрожала и, рыча, уперлась всеми четырьмя лапами в землю. Ее рычание почти заглушил вой приближающихся собак. Саймон потерпел полную неудачу в попытках уговорить волчицу влезть на широкий ствол и в отчаянии повернулся к Бинабику.
– Умму! – хрипло приказал тролль, и в тот же момент Кантака с недовольным рычанием прыгнула на можжевельник. Саймон медленно шел следом за ней, изо всех сил стараясь сохранять равновесие, дубинка висела у пояса и колотила по ногам.
Потом он сел, и, двигаясь задом наперед, полз до тех пор, пока не оказался на достаточном расстоянии от края каньона. Как раз в этот момент тролль закричал, и Кантака кинулась на его голос. Саймон повис у нее на шее, руками и коленями вцепившись в мохнатую спину. Он вдруг ощутил страшный, не правдоподобный холод.
Юноша зарылся лицом в теплый мех волчицы, вдыхал ее дикий резкий запах и шептал снова и снова слова молитвы.
Элисия, мать Искупителя нашего, будь милостива, защити нас!
Бинабик стоял с кольцом веревки в руках в шаге от края обрыва.
– Хиник, Кантака! – крикнул он, и тут из‑за деревьев вылетели собаки и ринулись вперед по последнему участку склона.
Саймон никак не мог разглядеть их как следует с того места, где он стоял, удерживая взбешенную волчицу, – ему видны были только длинные белые спины и острые уши. Звери галопом бежали к троллю. Звук, раздававшийся при этом, напоминал скрежет тяжелых железных цепей по каменному полу.
Почему Бинабик не пытается ничего сделать? – думал Саймон. От страха он еле дышал. Почему тролль не бежит, почему не достает отравленные стрелы? Да сделай же хоть что‑нибудь!
Казалось, что повторяется тот, самый страшный кошмар, когда объятый пламенем Моргенс застыл между ним и смертоносной рукой Прейратса. Ну не мог он спокойно смотреть на то, как у него на глазах убивают Бинабика! Он только рванулся вперед, и собаки бросились к троллю.
В сознании Саймона мелькнули, как в тумане, длинные белые морды с перламутрово‑белыми глазами, огненно‑красные языки и разверстые пасти… и тогда Бинабик спиной вперед прыгнул в пропасть.
– Нет! – в ужасе крикнул Саймон. Пять или шесть тварей, вырвавшихся вперед, не смогли затормозить, сорвались со скалы и покатились вниз, визжащим клубком белых хвостов и лап. Саймон беспомощно смотрел, как комок воющих собак, ударяясь об уступы и камни, с ужасающим треском ломая ветви, исчезает в зеленом море деревьев. В его груди снова поднимался крик ужаса.
– Теперь это, Саймон! Пускай ее!
Разинув рот, Саймон посмотрел вниз и увидел ноги тролля, прижатые к стенке каньона, а потом и самого Бинабика. Он висел на веревке, завязанной вокруг пояса.
– Пускай ее! – снова крикнул он, и юноша наконец разжал руку, сжимающую загривок Кантаки. Оставшиеся собаки бегали вдоль по краю обрыва, принюхиваясь и рыча на висящую так огорчительно близко добычу.
Кантака осторожно шла по поваленному стволу, и вдруг одна из собак обратила взгляд маленьких глазок, похожих на затуманенные зеркала, на лежащее дерево и спешащего вперед Саймона. Со скрежещущим рыком она бросилась вперед, остальные твари присоединились к ней.
Прежде чем свора успела добежать до можжевельника, волчица, презрев последние шаги, великолепным прыжком достигла края. Первая собака в мгновение ока вскочила на спину волчицы, две другие напали сзади. Боевая песнь волчицы делалась все громче и громче, внося низкую ноту в вой и визг своры.
Саймон, сперва застывший от неожиданности, теперь медленно двигался к краю обрыва. Ствол был таким широким, что болели неудобно поставленные ноги, и юноша решил встать на колени и ползти вперед, жертвуя безопасностью ради скорости.
Первый раз за все время, проведенное над пропастью, он посмотрел прямо вниз.
Высота была невероятной, куда больше, чем та, которую он преодолевал, прыгая со стены на Башню Зеленого ангела. Голова закружилась, и Саймон отвел глаза, стараясь не шевелиться. Когда он поднял голову, одна из белых тварей прыгнула с края каньона на широкий можжевельник.
Она рычала и медленно шла вперед, царапая когтями кору. У Саймона было только мгновение, чтобы успеть выхватить дубинку, прежде чем зверюга преодолеет последние метры и вцепится ему в горло. Ветка, как на зло, застряла, но он пропихнул ее узким концом, и это спасло ему жизнь.
Когда дубинка освободилась, собака прыгнула. Блестя желтыми зубами, она метила прямо в лицо юноше. Он достаточно крепко держал дубинку, чтобы нанести легкий скользящий удар, сбивший прыжок собаки, и страшные челюсти лязгнули в сантиметре от его уха, обрызгав его слюной. Она толкнула юношу в грудь лапами, дыхание твари, отдававшее мертвечиной, не давало ему вздохнуть, Саймон терял равновесие, дубинку прижали вытянутые передние лапы собаки. Рычащая морда снова метнулась к его лицу, и Саймон, откинувшись назад, попытался выкрутить дубинку.
Он встретил яростное сопротивление, но одна из белых лап собаки сорвалась с его плеча, тварь потеряла равновесие, откатилась в сторону, цепляясь лапами за ствол, потом взметнувшееся тело собаки выбило дубинку из рук юноши и кануло в бездну.
Саймон обеими руками ухватился за ствол и закашлялся, пытаясь избавиться от зловонного запаха зверюги, как вдруг его приковало к месту скрежещущее рычание. Он медленно поднял голову и увидел еще одного пса, стоящего на стволе у самых корней, его молочные глаза отсвечивали, как бельма слепого нищего.
Саймон беспомощно поднял вверх пустые руки, глядя как враг медленно идет к нему по стволу, оскалившись, с губ падает пена, мощные мышцы перекатываются под белой шкурой.
И тут собака обернулась и лизнула себя в бок, потеребив немного кожу, но потом снова перевела пустые глаза на Саймона. Сделала шаг, пошатнулась, шагнула еще раз, покачиваясь на неверных лапах, потом выгнулась, как будто судорога свела ее мышцы, и упала со ствола.
– Черная стрела – это одно такое очень надежное средство! – крикнул Бинабик. Маленький человек стоял неподалеку от клубка засохших корней дерева.
Подскочила Кантака и встала рядом с ним. С ее морды капала темная кровь. Саймон ошеломленно смотрел на них, медленно осознавая, что они победили.
– Теперь иди, но не поторапливай себя! – крикнул тролль. – Держи руками, потому что я кидаю тебе веревку. Мало пользы терять тебя после всего, что мы делали вместе. – Веревка взвилась, и, скользнув по стволу, упала к тому месту, где сидел Саймон. Юноша благодарно ухватился за нее. Руки у него тряслись, как у паралитика.
Бинабик с некоторым усилием перевернул ногой тела собаки. Это была та, которую он убил стрелой: комочек шерсти, обмотавший стрелу, торчал из гладкой шеи твари, как крохотный гриб.
– Смотри в это место, – сказал тролль. Саймон наклонился поближе. Животное не было похоже ни на одну из всех охотничьих собак, которых он когда‑либо видел; тонкая морда и скошенная челюсть скорее напоминали ему акул, которых рыбаки иногда вытаскивали из Кинслага. Невидящий взгляд полуоткрытых опаловых глаз, казалось, выдавал какую‑то внутреннюю болезнь, погубившую мозг собаки.
– Нет, посмотри в это место! – Бинабик показал. На груди собаки был выжжен острый треугольник с узким основанием. Это было клеймо, вроде тех, которые дикие мужчины тритингов выжигали на бедрах своих лошадей.
– Это означение Пика Бурь, – тихо сказал Бинабик. – Это означение норнов.
– А они?..
– Странные жители. Их страна еще очень дальше на север, чем Йиканук и Риммергард. Там стоит очень высокая гора, которую именовывают Пик Бурь. Норны не ведут путешествия в полях Светлого Арда. Некоторые говаривают, что они ситхи, но я не имею достаточно знаний относительно справедливости такого.
– Как так? – спросил Саймон. – Ты только погляди на ошейник! – Он нагнулся, осторожно поддел мягкую белую кожу и стащил ошейник с трупа собаки.
Бинабик смущенно улыбнулся.
– Позор пусть валится на мою голову! Я не видел ошейник. Я не мог видеть белое на белом, который всегда охотился в снегах Йиканука.
– Но посмотри же на него! – настаивал Саймон. – Ты видишь эту пряжку?
У ошейника действительно была очень интересная пряжка: свернувшийся кольцами дракон, отлитый из кованого серебра.
– Это дракон псарни Элиаса, – твердо сказал Саймон. – Уж я‑то знаю. Я тысячи раз бывал у Тобаса‑егеря.
Бинабик, сморщившись, осматривал тело.
– Я питаю доверие к твоим словам. Но надо только посмотреть глазами, чтобы получить понимание, что эти собаки росли не в твоем Хейхолте, так что означение Пика Бурь… – Он встал и отступил на шаг. Подошла Кантака, понюхала и сразу попятилась с громким рычанием. – Загадка, чье решение собирается дожидаться, – сказал тролль. – Теперь мы имеем много везения, что очень сохранили наши жизни и к тому же все части наших туловищ. Мы имеем должность продвинуться дальше. У меня далеко отсутствует желание иметь встречу с хозяином собак.
– Нам далеко до Джулой?
– Мы имеем некоторое отклонение от назначенного пути, но не невосстановимое. Если мы двинемся в настоящий момент, мы имеем большую надежду обогнать темноту.
Саймон еще раз посмотрел на длинную морду собаки, на могучую челюсть и затуманенные глаза.
– Будем надеяться, – сказал он.
Они нигде не нашли места, в котором можно было бы переправиться через каньон, и с неохотой решили вернуться обратно вниз и поискать более пологий спуск, чем отвесная каменная стена, за краем каньона. Саймон, почти как ребенок, был счастлив, что им не придется карабкаться вниз по страшной стене, потому что колени его до сих пор дрожали, как после долгой, тяжелой болезни.
Ему совершенно не хотелось снова повиснуть над бездной каньона, когда под ногами нет ничего, кроме бесконечных лиг долгого падения. Одно дело лазить по надежным широким камням и башням Хейхолта – но сидеть на хрупкой веточке, протянутой над пустотой, это, конечно, совсем другая история.
Часом позже у основания склона они повернули направо и пошли на северо‑восток. Но прошли они немного – почти сразу громкий высокий крик пронзил послеполуденную тишину. Путники остановились как вкопанные; Кантака насторожилась и зарычала. Вопль повторился.
– Похоже на крик ребенка! – заявил Саймон, вертя головой, чтобы получше определить, откуда исходит звук.
– Лес очень часто измышляет такие шутки, – начал Бинабик. Пронзительный крик повторился, а сразу за ним раздался злобный лай, который был им слишком хорошо знаком.
– Глаза Кинкипы! – выругался Бинабик. – Они что, имеют намерение следовать за нами до самого Наглимунда? – Лай раздался еще раз. Тролль прислушался. – Там издает лай только одна собака. Хоть в чем‑то везение!
– Похоже, что все это происходит где‑то там! – Саймон показал рукой на небольшой пригорок, где деревья росли более густо. – Пойдем посмотрим?
– Ты лишился всякого ума, Саймон? – хриплым от удивления голосом спросил Бинабик. – Что ты говоришь? Мы немедленно бежим спасать наши жизни!
– Ты сказал, что там только одна тварь. У нас есть Кантака. На кого‑то напали! Как же мы можем убежать?
– Саймон, мы даже не имеем знания, не является ли этот крик нехорошей ловушкой, или может случиться, что это животное…
– А что если нет? – возразил Саймон. – А что если эта тварь поймала ребенка какого‑нибудь лесника, или… кого‑нибудь еще?
– Ребенок лесника? В середине леса? – Бинабик расстроенно смотрел на него.
Саймон отвечал вызывающим взглядом.
– Ха! – уронил тролль. – Пусть так и будет, раз ты имеешь желание.
Юноша повернулся и побежал к густым деревьям.
– Микмок ханно со гийик, говорим мы в Йикануке, – крикнул Бинабик. – Если имеешь желание носить в кармане голодную ласку, то это ты выбираешь так. – Саймон не обернулся. Бинабик со злостью стукнул посохом о землю и рысью устремился следом.
Шагов через сто он догнал Саймона, на ходу вытряхивая из посоха мешочек со стрелами. Тролль прошипел Кантаке, чтобы она остановилась, и засунул в трубку стрелу с темным концом.
– А ты не отравишься, если споткнешься и упадешь? – спросил Саймон.
Бинабик бросил на него серьезный, встревоженный взгляд и не сказал ни слова.
Когда они наконец добежали до места, перед ними оказалась обманчиво невинная картина: собака припала к земле под раскидистым ясенем, уставившись на темную фигурку в ветвях. Такая сцена могла бы произойти в Хейхолте, когда одна из замковых собак загоняла на дерево кошку, только тут и добыча и охотник были гораздо крупнее.
Они были меньше, чем в ста шагах, когда собака повернулась. Она оскалилась и залаяла злобным, отвратительным голосом. Снова взглянула на дерево, потом вскочила и кинулась к вновь прибывшим. Бинабик остановился, поднося к губам трубку; Кантака промчалась вперед. Тролль надул щеки и дунул. Если стрела и достигла цели, собака этого никак не показала, она рыча ринулась в бой, и Кантака позаботилась оказать ей достойную встречу. Эта собака превосходила размерами всех остальных и была почти такая же огромная, как сама Кантака.
Животные не стали долго церемониться, а сразу бросились друг на друга, щелкая зубами. Через секунду они рыча катались по траве, превратившись в свирепый шар из серой и белой шерсти. Бинабик, стоя рядом с Саймоном яростно чертыхнулся; кожаный мешок выпал у него из рук, так торопился тролль вставить в трубку новую стрелу. Костяные иголки раскатились в разные стороны, едва заметные в густой траве. Из катающегося шара то и дело появлялась голова собаки, раз, другой, третий, как нападающая змея. В последний раз длинная светлая морда собаки была почти черной от крови.
Саймон и тролль уже подбегали к дерущимся, когда Бинабик вдруг издал странный задыхающийся звук.
– Кантака! – крикнул он и ринулся вперед. Саймон успел заметить, как вспыхнуло лезвие ножа с костяной ручкой, а потом тролль бросился в гущу сражения, опустил нож, поднял его окровавленным и ударил снова. Саймон, опасаясь за жизнь обоих своих спутников, подхватил костяную трубку тролля на том месте, где он бросил ее, и подбежал к месту схватки. Он прибежал как раз в тот момент, когда Бинабик ухватился за пушистый загривок волчицы и дернул.
Животные разделились, оба были в крови. Кантака медленно поднялась, поджав лапу. Белая собака лежала молча. Бинабик нагнулся, положил руку на шею волчицы и потерся лбом об ее лоб. Саймон, необычайно тронутый, отошел к дереву.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 93; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!