И среди его самых недавних приобретений был Кайрон.
Столь отличная от холодной, суровой, скованной льдами пустыни, которая надоела ему до чёртиков, эта была земля бесконечного убийства – где каждый вёл ежедневную войну за выживание, и где боль, страдания, и смерть были высшим законом. Едва ли это был его мир, но, несомненно, один из неотъемлемых его элементов.
Преследуемый по пятам эскадрильями боевых машин Роботехнической Оборонительной Армии, Кайрон был вынужден спрятаться здесь, ряды его бойцов уменьшились до жалкой горстки, и его крейсер почти исчерпал свои запасы Протокультуры. Частицы драгоценного топлива, которые просочились из пробитых Протокапсул, нашли хорошую почву для себя в лесу, породив растительные чудеса в бедной земле джунглей – крейсер Кайрона, оплетённый лианами, ползучими растениями, орхидеями, и лозами, смотрелся так, как будто приземлился там много веков назад. Но были вещи, за которые можно было сказать «спасибо»: некоторые из его бойцов в течение многих месяцев служили в микронеанских фабриках при населённых центрах, познавая странные традиции под названием «работа», и ещё один гораздо более важный процесс, называемый «ремонт». Кроме того, его агенты продолжали действовать в так называемых «северных» городах, докладывая ему о дислокациях войск, хранилищах Протокультуры, и растущем движении сепаратистов в городах Зентрейди типа Нью-Детройта и Монумента. Скоро настанет его время выйти на первый план...
|
|
|
Кроме того, Кайрон узнал, что множество Зентрейди, чьи корабли потерпели аварию в джунглях, уже находили пути к его новой цитадели.
В течение нескольких недель технические команды лихорадочно работали, чтобы отремонтировать оружейные и навигационные системы крейсера, в то время как команды гигантов патрулировали густые леса в поисках продовольствия, запасных частей и других припасов, часто совершая набеги на примитивные микронеанские поселения, на которые они набредали. Жаркие непролазные густые джунгли способствовали в падении их до самых примитивных уровней, «очеловечивая» их способами, которых даже Кайрон не мог предвидеть. Дисциплина ослабела катастрофически, особенно по отношению к тесной дружбе между мужчинами и женщинами, и ношению мундиров. Мужчины иногда раздевались до талии или вообще вплоть до нижнего белья, привыкали к потению – явлению, с которым их тела были плохо знакомы, несмотря на их труд на адских мирах типа Фантомы. И Кайрон привык, что его бойцы называют его просто по имени.
– Командир, – позвал один из техников. – Я могу активировать вспомогательную силовую установку.
– Ну так сделай это, – буркнул ему Кайрон.
|
|
|
Их было четверо в КП крейсера, все без рубах, расслабленные от жаркой погоды. Мужчина, который обратился к Кайрону, сидел за одним из многочисленных пультов. Он перещёлкнул ряд выключателей, и на мостике зажглись лампы.
– Молодец, – похвалил его Кайрон. Потом потянулся к коммуникатору. – Как там у вас с рефлекторными печами?
Техник, с гарнитурой связи на голове и лупой-монокуляром на глазу, доложил из другого отсека корабля. Он был одним из тех, кто провёл больше года на машинной фабрике в Нью-Детройте.
– Пока не готовы, Кайрон. И, возможно, никогда не будут, если мы как можно скорее не добудем Протокультуры.
– Статус главных реакторов?
– Едва функционируют. Взлёт пока невозможен.
– Дьяволы Космоса! Есть способ перенаправить энергию от маршевых двигателей к одному из вспомогательных судов?
– Да... – протянул нерешительно техник-моторист. – Но его диапазон будет очень ограничен.
– Достаточен, чтобы доставить нас к Нью-Макроссу и обратно?
– Да, но…
– Что и требуется, – сказал Кайрон, прервав связь. Он задумался на несколько секунд, потом вытер пот с бровей и обратился к Грелу, который ковырялся в мониторе в противоположном конце диспетчерской.
– Грел, у тебя в микронеанских городах есть шпионы, которым можно доверять?
|
|
|
– Я полагаю, что да, мой лорд, – отвечал Грел через плечо.
Кайрон подошёл ближе и наклонился, повторив вопрос. Снова Грел заявил, что его агентам можно доверять.
– У меня есть план... – начал Кайрон. – Приближается «праздный день»…
– «Праздничный день», мой лорд. День для банкетов и торжеств и прочего в том же духе.
– «Праздник», – повторил Кайрон, словно пробуя слово на вкус. – Да... «Рождество», вот как они это называют. Микронеанцы будут думать только о празднике.
Грел ухмыльнулся.
– Я понял, командир. Это будет идеальный момент для удара.
– И ты уверен в местонахождении хранилища Протокультуры, Грел? Я предупреждаю, что если нет...
Грел с трудом сглотнул.
– Так точно, уверен, мой лорд.
Кайрон приказал, чтобы он открыл все каналы интеркома в крейсере. Когда Грел кивнул о готовности, Кайрон нажал кнопку передачи на коммуникаторе.
– Да услышат все, – начал он. – Мы выполним набег на микронеанский населённый центр. Наша цель – протокультурный реактор на складе Нью-Макросса. Я хочу, чтобы каждый из вас был готов к выдвижению боевой тревоге.
Кайрон закончил сообщение и отключил коммуникатор.
– Что это за «Рождество», Грел?
|
|
|
Грел приподнял брови:
– Банкет, празднование создания одного из героев традиционной культуры микронеанцев, насколько я знаю.
– Герой культуры?! – фыркнул Кайрон презрительно. – Имя «Кайрон», вот что они будут говорить после нашего набега! Кайрон, разрушитель миров! – Он откинул голову назад в приступе маниакального смеха, смяв в кулаке коммуникатор. – Кайрон, герой Протокультуры!
– Иногда я думаю, что жизнь была более легкой, когда мы были Зентрейди, – сказал печально Конда.
Брон и Рико ответили одновременно:
– Ты ничего не понимаешь!
– Мы всё ещё Зентрейди, Конда!
Конда откинул с лица длинные волосы цвета лаванды, посмотрел на товарищей.
– Да знаю я. Я хочу сказать, когда мы были солдатами. – Он отвернулся и двинулся к лотку с рождественскими игрушками, который стоял в уголке Парковой улицы. – Тогда нам не надо было бы безпокоиться о продаже всего этого!
Снег начал падать на Нью-Макросс два часа назад, наводя ещё большее очарование к уже радостному и волшебному Сочельнику. Это был первый снегопад за несколько недель, первый Рождественский снег, который многие из обитателей Макросса видели за десять лет. Покупатели и пешеходы ходили по тротуарам в своего рода удивлении, как будто спрашивая окружающих: действительно ли это возможно, что после четырёх долгих лет войны и страданий, радость, наконец, вернулась в их сердца? Можно было почти чувствовать сияющую теплоту их коллективного чувства.
Всем, кроме Рико, Конды, и Брона.
Они потеряли свои рабочие места в прачечной несколько месяцев назад, когда они возвратились из обычной поездки с кипой дорогих льняных простыней, на каждой из которых значился автограф несмываемых чернил Линн Минмей. Потом следовал долгий список различных чернорабочих подработок, закончившийся на этой улице лотком с роботами-трансформерами, куклами и плющевыми щенками, которые все уже троекратно просрочили срок хранения и были немногим более чем сувениры. Они сумели продать всего два изделия на прошлой неделе – да и то потому, что продали дешевле, чем заплатили сами.
– Мы просто должны научиться быть более агрессивными, – многозначительно сказал Рико.
– Ты о чём? – спросил Конда.
Рико задумался на мгновение.
– Мм, ты знаешь, более решительными.
Брон смотрел совсем запутанно.
– Тебе разрешат сделать это?
– Что-то говорит мне, – пожал плечами Рико.
– Ладно, ладно, – отозвался эхом Брон, начиная закатывать рукава, чтобы выставить мускулистые руки. – Но я не вижу, как мы можем сделать это внутри этой кабинки.
– Он прав, – внезапно согласился Конда. – Мы должны положить все эти игрушки в мешки…
– Как Санта Клаус, – гордо вставил замечание Брон.
– Точно. И потащим их к аллее. У нас там будет больше целей.
Рико уставился на них двоих.
– Больше клиентов, ты, идиот.
Конда ехидно усмехнулся.
– Разумеется.
– Я говорю, что мы сделаем это! – решительно заявил Брон, хлопнув друзей по спинам. – Мы будем самыми агрессивными продавцами в городе!
На пустынной детской площадке в середине аллеи, где Парковая улица переходила в бульвар Макросса, Минмей качалась взад и вперёд на качелях. Газетные статьи были заполнены слухами и сплетнями, связанными с её внезапным исчезновением из города Монумента почти три недели назад, и это был первый раз, когда она осмелилась выйти из «Белого Дракона» начиная с возвращения в Макросс. Сейчас она не потрудилась замаскироваться, и была одета в простое платье вишнёвого цвета и чёрный свитер, с трудом удерживающий в ней тепло. Она справедливо рассудила, что люди не узнают эту новую Линн Минмей, которая теперь так резко отличалась от той вечно пышущей оптимизмом звезды сцены и экрана.
Пение осталось в прошлом. Как и Кайл, и все, кто принимал участие в её карьере. Она потратила несколько дней на своего агента, Вэнса Хасслевуда, после сцены с Кайлом, но он хотел больше её, чем её пения. Поэтому она вернулась к дяде Максу и тёте Лине. Они приняли её с распростёртыми объятьями и помогли ей спасти несколько мгновений мира. Но она понимала, что она не сможет остаться с ними: однажды Кайл вернётся, и она не хотела быть рядом, когда он появится там.
Если бы только сейчас не было Рождества, она продолжала говорить сама с собой. Если бы только сейчас было лето, если бы только каждый не казался таким счастливым и удовлетворённым, если бы только...
Она протянула руку и поймала на ладонь несколько снежинок. И пока они таяли от тепла её кожи, она думала о Рике. Где он теперь? Захочет ли он разговаривать с ней после того, что случилось в ресторане? Он, вероятно, в Сочельник сидит за замечательным обедом с кем-то – с той девушкой, Лисой, наверное. У каждого был кто-то, к кому он мог вернуться...
Вдруг кто-то назвал её имя. Она подняла глаза и увидела, что трое мужчин бегут к ней от входа в парк. Один из них, самый низкорослый, толкал перед собой какую-то тележку; другие двое несли огромные рюкзаки и скатки. Все трое носили жёлтые бейсболки и желтые же жилеты, но их лица были очень знакомыми...
– Минмей! – крикнул один из них снова.
И тут она узнала. Маскируйся, не маскируйся, новая Минмей или прежняя – эти трое всегда узнают её!
Она спрыгнула с качелей, развернулась и бросилась через улицу.
Рико, Конда, и Брон побежали вслед, но, с мешками игрушек, рюкзаками и тележкой, они не могли не отставать от неё.
– Минмей! – снова позвал Рико, запыхавшись.
Из-за агрессивной коммерческой тактики им пришлось покинуть аллею – они фактически хватали детей и всучали им игрушки – поэтому они теперь блуждали по парку в поисках свежего места сбыта.
– Возможно, она не слышала нас, – неуверенно предположил Конда.
– А может, это была не она, – добавил Брон.
Рико кивнул.
– Должно быть, так оно и есть. Ведь мы – её лучшие фанаты.
Рик был в кухне своей квартиры, ожидая, пока закипит вода, когда он услышал объявление по телевизору.
– Вчера вечером мы сообщили, что знаменитая певица и кинозвезда Линн Минмей заболела. Но поступила новая информация, что она внесена в список как официально пропавшая без вести, после её поспешного отъезда из города Монумента три недели назад. Официальные источники полагают, что это исчезновение имеет некоторое отношение к исчезновению давнего друга мисс Минмей и её менеджера, Линна Кайла. Однако, от источников не было никаких упоминаний о грязной игре...
Рик послушал ещё немного. Он был уверен, что эта парочка куда-то вместе укатила. После того, чему он был свидетелем в «Чез Манн», ему было очевидно, что Минмей полностью подпала под влияние Кайла. Рик не заморачивался на этом: люди сами делают свой выбор в жизни. Кроме того, у него были собственные головные боли: Лиса говорила с ним только по командирской сети, и даже тогда её тон не оставлял сомнений о том, что она чувствует к нему. И оставалась глуха на предложения «посидеть за чашечкой кофе».
Диктор говорил что-то об открытиях в регионе Амазонки, когда Рик услышал звонок в дверь. Он отбросил передник и пошёл открывать.
За дверью стояла Минмей, хотя он едва узнал её. У неё был несчастный и удручённый вид, снежинки блестели исчезающей сверкающей сетью в её чёрных волосах.
– Рик, можно войти?... Прости, что не позвонила заранее…
– Моим друзьям не обязательно звонить, – сказал Рик после первого момента удивления.
Она начала всхлипывать, и он проводил её в комнату.
Внутри он накинул ей на плечи шерстяной офицерский китель и сделал кофе. Она присела на край кровати и прихлёбывала из чашки, в момент утешившись.
– Я так устала от всего, – сказала она ему после рассказа о стычке с Кайлом и пути из Монумента. – Я просто не могу выносить больше эту постоянную суету... Теперь, когда я думаю о моей жизни, я помню вещи, которые я потеряла, вместо того, чтобы быть благодарной за то, что имею. Мне больше не к кому обратиться…
Она стояла теперь перед окном, спиной к нему, пристально глядя в снегопад. Рик, с другой стороны, таращился на её длинные голые ноги. В то время как он честно пытался вслушиваться в поток её жалоб, он задавался вопросом, собиралась ли она провести здесь ночь.
– У тебя ещё есть твоя музыка, – он сказал после секундной паузы, не уверенный, что он хотел сказать.
– Если это всё, что у меня есть, то я не хочу петь больше.
– Но ведь твои песни – твоя жизнь, Минмей.
– Моя жизнь – песня… – повторила она, её нижняя губа задрожала.
Рик сделал недоумённое лицо.
– Но ведь ты же не серьёзно?
– Я не могу выступать больше, Рик.
– Это из-за Кайла, не так ли?
Она, нахмурившись, глядела на него.
– Нет, не из-за него! И меня не заботит, увижу ли я когда-либо его снова! Мы проводили всё наше время вместе, работали ли мы или нет. Он душил меня своими глупыми попытками ухаживаний, затем орал на меня, когда не мог управлять мной. – Минмей твёрдо смотрела на Рика. – И у меня не осталось никого, кто понимает, никого, кто уделит время, чтобы выслушать меня.
Рик устоял перед внезапным импульсом убежать. Он понимал, к чему она клонила, и даже при том, что он обыгрывал эту сцену раньше сотни раз, он не хотел пользоваться её слабостью. Столько бы он ни желал её, он не хотел получить её рикошетом от Кайла.
Приблизительно в то же самое время, как Минмей появилась в дверях Рика, Лиса наслаждалась праздничным напитком из взбитых яиц с сахаром и ромом вместе с Клавдией, Максом и Мирией в «Наливайке», кабачке «здоровой линии» на соседней улице. Позже, она подъехала на такси к квартире Рика, сказала водителю не ждать, и направилась к его домику, оставляя следы в тонком слое снега.
У неё был для него подарок – рубашка, которую она долго и с трудом выбирала. Ещё одно предложение мира в по-видимому постоянной войне, которую они вели друг с другом. Она решила пропитать рубашку своими любимыми духами («Крепость №5»[24], как их называла Клавдия), но думала, что Рик не сможет оценить шутку. Он осаждал её ежедневно то с одним предложением, то с другим – кофе, кино, пикник! – и она всякий раз его отшивала. Но на некотором расстоянии от поля битвы (её пустые часы ожидания за столиком стёрлись за сроком давности) и в это праздничное время она решила, что настало подходящее время для примирения. Рик поступил необдуманно, только и всего, но это, будем надеяться, в последний раз. И если она собирается продолжать отношения, она должна учиться не держаться за свой гнев.
Когда она приблизилась к дому, она заметила, что парадная дверь приоткрыта. Она приблизилась к двери, когда Минмей говорила: «И у меня не осталось никого, кто понимает, никого, кто уделит время, чтобы выслушать меня». Голос был столь же хорошо узнаваемый, как духи.
«Никто из моих друзей по бизнесу не знает в действительности, кто я», – продолжала Минмей. – «Ты видишь, Рик, ты – единственный, кто заботится обо мне. Именно поэтому я пришла к тебе… Я… можно мне остаться здесь на некоторое время?»
Лиса задохнулась и почти до крови прикусила свой кулак. Она знала, что не имеет никакого права подслушивать, но ноги отказались двигаться.
«Пожалуйста… Мне не к кому больше идти!» – взмолилась Минмей.
Жизнь Лисы, казалось, лежала на чаше весов. Когда она услышала, что Рик дал разрешение, то почувствовала, как внутри неё что-то словно оборвалось. Тихо она прикрыла дверь и побежала прочь, с каждым шагом всё сильнее рыдая. Спустя короткое расстояние прочь по кварталу какой-то мужчина спросил, в порядке ли она. Она яростно послала его заниматься своими делами.
Клавдия, тем временем, путешествовала от бара к бару, от одной тусовки к другой. Её брат, Винс Грант, и его жена, врач Джин, пригласили её на рождественскую попойку, но она благоразумно уклонилась. Тем не менее она не имела никакого желания возвращаться в свою квартиру и снова мучиться одиночеством, которое терзало её каждый праздник. При всей его браваде у Роя была черта соблюдать традиции по праздникам, и они провели много замечательных мгновений вместе: тихие ужины, вечерние прогулки через залитые лунным светом снега, в полночь обмены подарками и любовью. Она видела то же самое волшебство в глазах каждой парочки, которая попадалась ей на улице, и она не могла больше вынести, решив вернуться назад в «Наливайку», надеясь, что там она встретит одного-двух знакомых.
Последним человеком, которого она ожидала там встретить, была Лиса, сидящая перед стойкой бара с почти пустой винной бутылкой перед ней в качестве компании. Она пыталась подпевать одной из песен Минмей, «Время быть звездой», играющей на радио. Лицо Клавдии вытянулось, но потом она слегка пожала плечами и заняла соседний табурет.
– Страдание любит компанию, – промямлила нечленораздельно Лиса, вяло улыбнувшись.
Спустя несколько часов и бесчисленных напитков, после поднятия здравиц в честь всех, кого они знают и знали сейчас и в прошлом, и решения всех мировых проблем, они расцеловались на прощание, когда Солнце уже вставало над озером Гловала. У Клавдии был выходной, но Лиса должна была быть на утреннем разводе. Молодой офицер-штабист, завсегдатай «Наливайки» и который часто подмазывался к их посиделкам, вызвался отвезти Лису в КСК-2 в своём служебном джипе.
Удивлённая тем, какой трезвой она была – но представляя себе последствия похмелья – она попыталась наслаждаться поездкой и холодным воздухом, овевающим лицо. Но всё, что отрезвляло её и говорило, что проблемы прошлой ночи были всего лишь мелкой неприятностью, снова вползало в её сознание. «Пришло время бросить», она сказала себе, – «Бросить всё и позволить Минмей заполучить Рика раз и навсегда».
Пока Лиса приближалась к КП, до неё всё явственнее доносились голоса Ким и Сэмми, судачащие о ней – довольно обычное явление в последние дни – и она ждала за дверью, пока они закончат, задаваясь вопросом, сколько раз ей ещё придётся вот так вот ждать.
Очевидно, слухи о её полуночном сидении в «Наливайке» уже распространились. Сэмми говорила:
– Ты же не должна верить всему, что слышишь.
– Ты бы поступила точно так же, если бы пожелала забыть его, – отвечала Ким, заставляя Лису задуматься, не совершала ли она тем вечером чего-то, чего надо было стыдиться. Если бы только она пришла чуть раньше...
– Лиса слишком хорошая, чтобы сделать такое!
– Ну конечно, уж куда ей до тебя, – подначивала Ким.
Эта реплика, похоже, повернула беседу в другое русло, и спустя минуту Лиса поняла, что может безопасно входить. Ким, Сэмми, и Ванесса были, конечно, сами улыбки, но Лиса не держала на них зла. Ванесса упомянула рождественскую вечеринку, о которой Лиса впервые слышала.
– То есть как тебе никто не сказал? Только экипаж мостика. Почему бы тебе не пригласить Рика? Я уверена, что он не откажется прийти.
«Ванесса подталкивает меня?» – Вслух: – Ну, я не думаю, что он смог бы.
– Но ведь он свободен сегодня.
– Да, но он дома, слегка приболел...
– А…, – разочарованно протянула Ванесса. – Заболел, да? Жалость какая…
В этот момент ожил динамик ГГС. Женский голос произнёс:
– Внимание всем постам! Зентрейди атаковали индустриальный район! Боевая тревога!
К-ИБМ Кайрона бежал по улицам Нью-Макросса, и пять ИБМ артиллерийской поддержки рядом с ним. Они вступили в город на рассвете, затемно скрывшись в холодных водах озера. ИБМ Грела привёл их на нужное место, но что-то было не так: он вёл их мимо тех же самых резервуаров уже третий раз подряд.
– Ты что вытворяешь!? – зарычал Кайрон в коммуникатор. – Ты водишь нас по кругу!
– Протокультура должна быть где-то здесь, – оправдывался Грел. – Мои агенты…
– Твои агенты – кретины! А теперь слушай сюда: если ты немедленно не найдёшь Протокультуру, то поплатишься головой!
Джипы и другие транспортные средства ГО неслись через город, объявляя налёт и призывая утренних прохожих немедленно искать укрытие. К настоящему времени Зентрейди ограничивали себя хранилищем вспомогательных средств и фабричным комплексом на берегу озера, но никто не мог предугадать, куда потом может завести их кровожадность и жажда разрушения.
Макс и Мирия открывали подарки для Даны, когда завыла тревога. Они оставили ребенка соседям, и поторопились на базу, ожидая дальнейших инструкций от штаба адмирала Гловала. В конце концов, всё почти как в старые времена...
Гловал был выброшен из сна сигналом тревоги и теперь находился на мостике КСК-2 (как редко он там появлялся!). Экседор, недавно вернувшийся с фабричного спутника Роботек, чтобы продолжить изучение микронеанских обычаев, стоял около адмирала. Камеры наблюдения, расположенные повсюду в индустриальном секторе, отмечали любопытные перемещения Зентрейди. И Гловал, и Экседор согласились, что командирский ИБМ пилотировал сам Кайрон.
– Они, кажется, ищут что-то, – прокомментировал Гловал. – Совсем немного разрушений. Несколько часовых убито, когда ИБМ только появились, но с тех пор ничего.
Микронизованный советник Зентрейди торжественно кивнул головой.
– Вы совершенно правы, адмирал. Если бы это было боевой операцией, он бы сконцентрировался на военных объектах. Или куда укажут вывихи его извилин, как Вы как-то раз выразились. Я думаю, он здесь, чтобы найти Протокультуру для своего корабля.
– Тогда мы сконцентрируем наши оборонительные силы в индустриальном секторе.
Экседор согласился. Потом чуть подумал, многозначительно взглянул на Гловала и добавил заговорщическим тоном:
– Мне можно сделать предложение, адмирал?
Бровь Гловала приподнялась:
– Разумеется, Экседор.
– Позвольте ему найти, что он ищет, – сказал Зентрейди.
Обозлённый полной неспособностью Грела найти нужный ангар, Кайрон покинул свою машину и пешим пошёл по улице. Он был вооружен только автопушкой и своей бесшабашностью. И когда на него сверху спикировала атакующая «Валькирия», он презрительно срезал её очередью, лишь слегка сбившись с шага.
Над озером летела Азония, возглавляющая диверсионный отряд, состоящий из моторизованных доспехов «Ботору» и нескольких малых разведкораблей Инвидов, трофеев «Квадроно». Однажды Земля в своих небесах увидит их гораздо больше...
Она направила своих бойцов на прилежащий город, успешно прореживая звенья «Валькирий», которые направлялись за Кайроном. Противники схлестнулись над озером, заполнив холодный воздух яростными залпами, раскалёнными струями двигателей, и быстрой смертью. Макс внезапно оказался в центре адского шторма, его синий «BK», трансформировавшись в «Робовоина», вилял и уклонялся от залпов вражеских ракет, в то время как его автопушка отвечала огнём, изрыгая во врагов снаряды с трансурановой начинкой. Мирия шла крыло в крыло с ним, сбив один, второй, потом третий корабль-разведчик, и задаваясь вопросом, в какой из оставшихся машин могла быть её прежний командир, Азония, теперь супруга Кайрона!
Рик, как настоящий джентльмен, устроился на кушетке. Он знал, что Минмей стояла над ним в середине ночи, в то время как он притворялся спящим. Она поправила ему одеяло и улыбнулась в темноте. Но вообще он не выспался: шея затекла, он отоспал левую руку, и какой-то фейерверк разбудил его намного раньше, чем он хотел бы встать в свободный день
Он подошёл к окну и увидел густые клубы дыма в чистом небе над озером. Он быстро включил телевизор, слыша, как Минмей шуршит на кухне. Рик уже торопливо надевал одежду, когда услышал объявление от диктора главного новостного канала, Вана Фортеспила «Филина»:
– Специальный выпуск: атака Зентрейди по мнению командования будет сконцентрирована в индустриальной секции города. Мы с минуты на минуту ожидаем сообщений о несчастных случаях...
Рик был ошеломлен.
– Почему мне не сообщили?! – заорал он на экран, натягивая свитер с воротником и бросаясь за формой. – Лиса сегодня дежурит, она знает, где меня найти!
Минмей трепетно ждала у выходной двери. Рик видел её обеспокоенный взгляд.
– Не волнуйся – обычная боевая тревога.
Её глаза внезапно расширились от страха.
– Если с тобой что-нибудь случиться, то я не знаю, что я с собой сделаю! – Она обняла его. – Пожалуйста, не дай мне потерять тебя теперь, когда я, наконец, нашла тебя!
Рик взял её лицо в ладони и легко поцеловал.
– Я скоро вернусь, – бросил он, исчезая за дверью.
Долгая дружба Кайрона с Цветком Жизни Инвидов наполнила его чувствами выше и вне обычного, особенно когда это касалось возвращения к самому Цветку, или, в этом случае, к его подавляемой Матрицей форме.
Он с лёгкостью разорвал металлическую крышу ангара и улыбнулся сам себе, его сердце радостно стучало и кровь веселей бежала по телу.
– Хранилище матрикатов, – прошептал он вслух.
Массивный цилиндр матрицированной Протокультуры был в половину его роста и раза в два тяжелее его, но он легко вскинул капсулу на спину. Возвратившись к своей машине, он приладил проушины к сервозахватам на брюхе К-ИБМ и плотно притянул капсулу к днищу.
Всюду по сектору между «Робовоинами» и гигантами бушевало дикое сражение, но он положил этому конец, отдав приказ своим бойцам выходить из боя и отступать. Они перегруппировались и потянулись на юго-запад.
На борту «Черепа-1» Рик получил доклад от Макса и приказал эскадрилье следовать за собой.
– Приготовиться блокировать их запасной выход в секторе «Ноябрь»! Мы не можем позволить им уйти с Протокультурой!
Макс вышел из боя, чтобы присоединиться к «Черепу», оставив остальных РДМ Мирии и её эскадрилье истребителей.
– Там сзади малость ухудшается ситуация, – сообщил он ей. Тут его глаза заметили что-то на топографическом экране «ТрансТека». Что-то массивное появилось в секторе «Н»... – Патрульный корабль Зентрейди! – изумлённо вскричал он.
Рик видел, как корабль приземлился на четыре иглоподобные опоры, пронзая ими крыши зданий и асфальтовое покрытие. Причудливо выглядящий корабль, с корпусом похожим на раздутого моржа, с опорами, которые напоминали корнцанг, и с огромной дюзой двигателя на корме, похожей на раструб мегафона. ИБМ Кайрона и прочие атакующие машины нырнули в его открытый «живот», в то время как «Робовоины» и «Экскалибуры» без видимого эффекта поливали его бронированный корпус.
– Внимание, микронеанцы! – вдруг раздался голос Кайрона, когда корабль начал взлетать. – Кайрон Разрушитель хочет пожелать вам счастливого Рождества, и передать специальное поздравление от Санта Клауса. И пусть все ваши тупые праздные дни будут столь же яркими и запоминающимися, как этот!
Нью-Макросс не знал, что поразило его, но только весь город, казалось, окутался пламенем и дымом. Позже, собрав разрозненные факты и события вместе, включая загадочные слова Кайрона и наблюдения людей на улицах – укажут на сидящего у тротуара Санту[25]. Странного Санту с пустыми глазами и кожей, похожей на свежую глину, Зентрейди, кто, возможно, был на связи с «Разрушителем» и подорвал бессчётное количество бомб, заложенных повсюду его агентами...
«Валькирии» прекратили преследование патрульного корабля и вернулись назад в Макросс, чтобы бороться с огнём, ныряя в охвативший весь город ад снова и снова, сбрасывая специальные огнетушительные бомбы.
К концу дня пожары были взяты под контроль, и город начал считать своих покойников. Больницы были переполнены, и Рождественский дух стал скорее траурным, чем праздничным. Однако, в сумерках, большинство семейств воссоединилось, и над городом повисло странное спокойствие постХолокоста. Так часто уничтожаемые, так часто возрождающиеся, живые люди Макросса были закалены в испытаниях и давно приучены к смерти. Колокола церквей вторили друг другу из отдалённых районов, поющие вышли на улицы, и команда КСК-2 преподнесла свой сюрприз, осветив судно гирляндами света, словно Священное дерево, выросшее в Центре мира...
Рик мельком увиделся с Лисой позже. Он был до сих пор сердит, несмотря на выматывающий день.
– Я говорил с Ванессой, – сказал он резко. – И она сказала мне, что ты сказала, что я заболел и лежу в кровати! Зачем ты соврала!? Меня должны были вызвать по боевой тревоге!
– Я не говорила, что ты заболел, – ответила она, на мгновение отведя глаза. – Но так или иначе, я не думала, что ты будешь рад, если тебя потревожат... – Она выдержала его озадаченный взгляд, затем добавила: – Ты должен быть более осторожным, когда принимаешь гостей – по крайней мере, научись закрывать входную дверь... Я хотела зайти вчера вечером, поздравить с Рождеством. Я знаю все! Минмей осталась у тебя…
Он ничего не смог ответить и пошёл домой. Вошёл в дом он с радостным «Всем привет!» для Минмей, которая была вне себя от радости, видя его живым и здоровым.
– Слава Богу! – разрыдалась она, вытирая слезы.
– Ну я же сказал, что вернусь, – улыбнулся он.
Она убежала, чтобы умыться. Рик заметил, что она приготовила целый праздничный ужин на двоих и даже кремово-белый пирог со свечой и маленьким Сантой.
– Я приготовила это для тебя, – нежно сказала она, обнимая его сзади. – Мой милый Рик... Я так волновалась.
Рик онемел, чувствуя, как она прижималась к нему. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Как ты думаешь, мог бы ты когда-нибудь бросить твою службу в Оборонительной Армии? – спросила она его. – Пожалуйста, подумай об этом, потому что я никогда не хочу потерять тебя, Рик, никогда больше...
После ужина она зажгла свечу на торте и пожелала ему счастливого Рождества.
– Мы можем иметь хоть миллион таких, – сказал Рик, имея в виду праздник. Но круговерти воздушных боёв и фейерверки были внезапно забыты…
…Потому что Минмей вздохнула и наклонилась вперёд, закрыв глаза. Рик последовал её примеру. Их губы встретились над тортом...
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Я полагаю, что Кайрон подозревал, что «позволение» Гловала покинуть Макросс с матрикатом Протокультуры было формой предложения мира. Это решение Гловала был словно намёк в противоположность заточению, способ Гловала сказать: ты получил, что хотел, теперь убирайся домой! Но для меня остаётся непостижимым, что Гловал и Экседор могли так просчитаться с Кайроном в этой последней сцене. Домой – с невыполненным Императивом? Никогда. И всё же, могла ли война закончиться каким-нибудь другим способом?.. Я спрашивал себя снова и снова, как могли пойти события, если бы Кайрон всё-таки просто улетел?
Раулинс. «Триумвират Зентрейди: Долза, Бритэй, Кайрон»
«Месть!!!» пылало в Кайроне.
Если были сомнения относительно лидерства Кайрона, то набег на Нью-Макросс не только стёр их, но и породил в его подчинённых чувство личной преданности, неведомое до настоящего времени даже среди Зентрейди. Вместо «Головореза», возложившего на алтарь своему тщеславию жизни тысяч соплеменников, он стал «Разрушителем». Захватив матрикат Протокультуры, он стал Спасителем – он предоставил им средство попрощаться с этим занюханным мирком, пленниками которого они были два долгих года – способ вернуться домой. Его воины пошли бы за ним в хоть в Ад... И это было точно туда, куда он их хотел повести за собой...
– Все энергетические каналы приведены в рабочий режим, мой лорд, – доложил техник из машинного отделения в КП крейсера – стеклянный пузырь, нависающий над астронавигационным отсеком.
– Проверить рефлекторные печи, – произнёс Грел в интерком. Он плотно сидел на своём рабочем месте, благодарный Небесам, что остался живым после налёта на Макросс. Если бы Кайрон не смог найти Матрицу, то Грел не пережил бы тот день.
Сам «Разрушитель» расхаживал по палубе, сложив руки за спиной, оливково-серый командирский плащ развевался волной, когда он делал разворот.
– Работа стабильна, – передал моторист.
– Мощность на стандартном уровне, – объявила Азония. Сидя за пультом по соседству с Грелом, она также была в полной парадной форме.
Кайрон сжал кулаки и приблизился к изогнутому пульту командного центра. Его глаза излучали бешенство.
– Превосходно! – прошипел он. – Мы улетаем немедленно, на соединение с Мастерами Роботек!
Грел и Азония вскинули было руки в салюте, но он внезапно добавил:
– Но прежде, чем покинуть Землю, я уничтожу КСК-1!
Его подчиненные уставились на него недоверчивыми взглядами, но их протесты были проигнорированы. Вооружённые Силы Земли не были достаточно глупы, чтобы допустить повторное нападение врасплох. Они залегли бы в ожидании, оружие их недавно построенной крепости будет подготовлено и нацелено! Конечно, Кайрон знает это, конечно он не даст свободе выскользнуть из их рук!
– Теперь я раз и навсегда отомщу этим микронеанцам, – слышали Грел и Азония, как он бормотал себе под нос. Тут он окрикнул их и приказал взлетать. Они молча поглядели друг на друга и начали последовательность запуска.
Крейсер задрожал. Низкочастотная басовитая вибрация отдавалась в костях, больше чувствуемая, чем слышимая. Протокультура хлынула через атрофированные системы судна, напитывая массивные рефлекторные печи в трюме. Двигатели изверглись с вулканической силой, вздымая пласты цепкой растительности, которая частично была порождена самим кораблём. Сама Земля ощущала мощь подъёма крейсера, отвечая этому движению сотрясением недр, доходящим до ядра, словно последний вздох некого противостоящего земного интеллекта, помешанного на удержании своего опасного пленника.
Но, в конечном счёте, Силы Зла оказались сильнее, и могучий корпус крейсера «Разрушителя» прорвался на свободу, захватив изрядную долю почвы и растительности, и направился на север для свидания с Местью и Смертью.
«Это конец мира!», – кричала мысленно Лиса.
Две недели прошло с Рождественского нападения Кайрона, и Макросс уже оправился. Сначала жители этого так часто опустошаемого места сплотились, ещё раз подготовились собирать обломки своих жизней и восстанавливать символ их мечтаний. Но потом наступил своего рода запоздалый шок, иссушая даже наиболее сильные желания. Люди находились в своих домах, не выходили на улицы и не трогали свежие развалины. Некоторые даже переселялись в убежища. Другие бежали в соседние города или блуждали по Пустоши, как новая порода пионеров, покидая то, что едино приносила спасение и опустошение – КСК-1.
Лиса Хейс была на обзорном пандусе крепости, её внутренний мир был столь же искривлен, как далёкий берег озера. Рик был потерян для неё, и то, что он взял отпуск, опустошило её как Кайрон – город. Она видела единственное решение, которое освободит её от всего, и плакала по всему, что могло бы быть.
– Лиса! – крикнула Клавдия сзади.
Она вытерла глаза и обернулась.
– Адмирал Гловал послал меня отыскать тебя, – сказала подруга. – Почему ты не на мостике?
– Я хотела побыть одна, – она ответила, холодный ветер путался в её волосах. – Я думаю уйти в отставку.
Клавдия ощущала приближение подобного события уже в течение многих недель, но тем не менее оказалась удивлена.
– Ты, должно быть, шутишь, – только и смогла сказать она.
– Нет, я серьезно, Клавдия. – Голос Лисы сорвался. – Я просто не могу выносить этого больше. Армия... Рик... Я ухожу – я не такая безчувственная, как всем кажется.
Клавдия рассматривала её некоторое время, решив стать жесткой.
– Уходя, Лиса, ты не обманешь никого, кроме себя!
Ожидая сочувствия и понимания, Лиса была поражена реакцией Клавдии. Возможно, это из-за того, оправдывала она её, что Клавдия не видела ситуацию её глазами.
– Ты говоришь как какая-то глупая, жеманная, слабая школьница! – жёстко продолжила Клавдия, пресекая её мыслительные потуги. – Ты – военная, рожденная, выращенная, и обученная, и ты привыкла к борьбе, ты слишком тверда, чтобы вот так сдаться без борьбы!
Но Лиса держала позицию.
– Там безполезно бороться – всё сводится к сражению со мной самой, Клавдия. И я проиграла. Если Рик предпочитает Минмей, то я ничего не могу с этим поделать.
– Кроме как пересилить себя и идти дальше! – подчеркнула Клавдия. – Служба – твоя жизнь, девочка. Если ты бросишь службу, ты можешь также выбросить всё остальное.
Губы Лисы сжались в тонкую линию.
– Я должна уйти.
– Ты хочешь сказать «бежать».
Лиса повернулась к Клавдии спиной.
– Называй как хочешь. Я не могу работать с Риком и затем наблюдать, как он идет домой, к ней, каждый день. Если ты не можешь понять этого...
«Он не должен иметь власть над тобой», – хотела сказать ей Клавдия. – «Ты не должна давать ему этой власти!» – Но её сердце поняло Лису слишком ясно.
– Я действительно понимаю, – сказала она тихо.
«Вечное одиночество командира…», – говорил себе Гловал уже третий раз за утро. Ему было жаль, что Экседор не мог скоро вернуться с фабричного спутника. Он скучал без него, находя в похожем на гнома Зентрейди острый ум, не затмеваемый эмоциональными ограничениями. И всё же далекий от того, чтобы быть чистым интеллектом, холодным и отстранённым, как Ланг, этот человек – и Гловал всегда относился к нему таким образом – этот человек имел преданный и непредубежденный характер, наряду с состраданием, которое редко можно встретить равно среди Людей или пришельцев. Они двое сформировали уникальную дружбу, основывающуюся на взаимном интересе, взаимном доверии, и не меньшем благоговейном трепете перед событиями, которые формировали их истории, расы и индивидуальности.
Гловал сидел в своём любимом месте – командирском кресле на мостике КСК-1, глядя на Макросс через панорамный пермаглассовый иллюминатор. Каждый знал, что почти всегда его можно найти именно здесь, в самом подходящем месте для отставного вояки. И действительно, проблема отставки тяжким грузом лежала у него на душе. Он хотел в незагруженной свободе мысленно пройтись по двум последним десятилетиям и сделать собственный вывод из хаоса, который он так часто видел там в моментах воспоминаний. Он должен был непредвзято посмотреть на свои успехи и провалы, и оценить результаты своей работы, если нет другой причины оправдать решения, которые затронули так много жизней... Безчисленных жизней.
Он вспоминал одно высказывание, что ему разрешили сделать больше ошибок, чем остальной команде, вместе взятой, и он действительно соглашался с этим утверждением. Он только молил, что его последние решения не попадут в ту же категорию.
Когда Лиса, наконец, доложилась о приходе, он встал и прошёл к передовой части мостика, сложив руки за спиной.
– Я вызвал Вас сюда, чтобы рассказать Вам о Вашем новом назначении, капитан первого ранга Хейс.
– Я... Мне очень жаль, господин адмирал, но я не могу принять новое назначение, – заявила Лиса.
Гловал несколько театрально развернулся «кругом» и спросил, слегка приподняв голос:
– Почему нет?!
Голова Лисы склонилась:
– Сэр, я решила уйти в отставку. В моём состоянии я не могу качественно исполнять служебные обязанности.
– И что это за состояние? – поинтересовался Гловал.
– Я... Я должна уйти, господин адмирал – по личным причинам.
Гловал просиял.
– Тогда просто замечательно, поскольку это назначение подразумевает некоторое путешествие.
– Никак нет, сэр. – Лиса покачала головой. – Мне очень жаль, сэр.
«Попробуем по другому», – сказал себе Гловал.
– Глупости. Ты не можешь оставить службу только из-за какого-то неразделённого романа – и ты должна преодолеть его, потому что теперь я нуждаюсь в тебе более, чем когда-либо прежде.
Лиса уставилась на него широко открытыми глазами.
– Вы хотите сказать… Вы… Вы знаете?!
Адмирал освобождающее помахал рукой.
– Какая жалость, я не слепой, не так ли?! Я, наверное, узнал о тебе и капитане Хантере раньше, чем ты сама!
Лиса несколько оживилась и улыбнулась.
– Наверняка так и есть, сэр... Это новое назначение – это какое-то покровительство?
– Ерунда, – фыркнул Гловал. – Ты самый способный и опытный офицер из всей команды. Выбор очевиден.
– Сэр...
Гловал прочистил горло.
– Как ты знаешь, строительство новой крепости только что закончено. Я хочу, чтобы ты командовала ей.
Лиса прижала руки к груди. То, что она может командовать КСК-2, намекалось, но никогда фактически не подтверждалось.
– Что?! Я буду ей командовать?
– Это долгое назначение, – предостерег он её.
– Я принимаю назначение – независимо от того, что это будет.
– Хорошо, – сказал он, жестом прося её пройти к переднему иллюминатору. Она подошла и проследила за его взглядом.
По синему небу плыли длинные пушистые полосы облаков, и прозрачные белые ленты образовывали дугу поперёк восточного горизонта. Над ними висел более тёмный, более угрожающий фронт стремительно двигающихся ливневых облаков, сквозь которые, словно мечи из чистого света, проникали яркие лучи зимнего Солнца. Это был величественный утренний вид, от которого захватывало дух.
– Да, – сказал Гловал, – наша Земля – красивая планета. И мы должны сохранить его красоту. Именно поэтому я должен просить, чтобы КСК-2 оставила наш мир на какое-то время.
Лиса испытала мимолетный приступ страха.
– Для Человечества настала пора вырасти и покинуть свою колыбель, – объяснил адмирал. – Чтобы идти дальше и требовать своего места во Вселенной... Твоё задание – вести дипломатическую миссию в родной мир Мастеров Роботек.
– К Тироли, сэр?! – поражённо сказала Лиса. – Но как?
– Это новая цель КСК-2. Генерал Бритэй и Экседор будут сопровождать тебя, хотя наверное это можно было бы сделать легче, следуя за Кайроном.
Брови Лисы выгнулись дугами.
– Мы позволили ему заполучить матрицированную Протокультуру именно по этим соображениям, капитан первого ранга. Я только сожалею, что мы не смогли предугадать взрывы.
– Билет Кайрону домой… – озвучила свои мысли Лиса. – Но почему Тироль, господин адмирал?
– Поскольку Человеческий род может не пережить ещё одну подобную войну. Наша система защиты значительно улучшена, но даже она окажется бесполезной против сложной технологии Мастеров или, ещё хуже, против Инвидов, о которых говорит Экседор. Если мы заключим мир с Мастерами, это может помочь сохранению обеих наших рас.
– Мир… – задумчиво произнесла Лиса, как если бы впервые услышала это слово. – И мы должны пересечь всю Галактику, чтобы заключить его.
«Вот обратная сторона твоих желаний», – думал Рик.
Из окна его пригородной квартиры он наблюдал за строем «Валькирий», пролетающих над озером. Он не был в кабине больше недели, взяв отпуск, чтобы проводить время с его новой соседкой по комнате/партнёршей/значимой и так далее... и это не начинало рассказ о его замешательстве. Столь же отчётливо, как хорошо ему было с Минмей, Рик ощущал в себе пустоту: без заданий, без чего-то, за что можно было бороться… Просто было двое, играющих в семью. Они спали вместе, готовили вместе, смотрели телевизор, и внезапно у них не стало ничего, о чём можно было бы поговорить. Она перестала писать песни о любви, и он перестал рассказывать байки.
Минмей вошла в комнату и словно бы уткнулась в стенку. Он уже устал от неё?
– Рик, почему бы тебе не уйти со службы? Мы могли бы переехать куда-нибудь ещё, если ты захочешь. То есть, ты мог бы быть счастлив, если бы мы перешли к нормальной жизни?
– Нормальной?! – сказал он резче, чем хотел. – Посмотри наружу, Минмей. Там не очень-то нормально! – Он помотал головой. – Я не думаю, что мы смогли бы, даже если захотели.
– Но почему нет? Там настолько больше жизни, чем здесь, и мы пропускаем её.
Рик задержал дыхание, затем медленно выдохнул сквозь сжатые челюсти.
– Люди зависят от нас. Они обращаются к таким людям, как я, за защитой, и к тебе за вдохновением. Как мы можем просто уйти от них?
Она положила руку ему на плечо.
– Жизнь забавная штука, правда? Ничто не идёт так, как ты думаешь... Когда мы встретились в первый раз, я была полностью погружена в романтичные мечты, и некоторые из них стали реальностью. Но только не мечта о нас с тобой, Рик.
– Что за мечта?
Она пробовала смотреть ему в глаза.
– Давай поженимся.
Рик среагировал так, как будто получил нокдаун. Она слышала хоть что-нибудь из того, что он сказал?... Но несмотря на то, что он думал, он знал, что ситуация была более чёрно-белой, чем он представлял себе: так или иначе, война и их разные жизненные пути вообще были несущественными проблемами. Было что-то ещё...
Когда зазвонил дверной звонок, они оба подпрыгнули от неожиданности, и поспешили открыть, благодарные за вторжение и перерыв. За дверью скромно стояла Лиса, в форме столь же белой, как пятна снега на лужайке перед домом.
– Я пришла, чтобы… попрощаться, Рик. Я получила новый приказ, и я скоро вернусь в Космос. – Она поспешила предупредить удивленную реакцию Рика, борясь, чтобы поддержать даже тон голоса. – Это правда. Я совершенно не ожидала, но адмирал Гловал дало мне под командование КСК-2. – Она внешне почти развеселилась. – Это походит на свершившуюся мечту. Разве ты не рад за меня, Рик?
– Когда ты улетаешь? – с тревогой спросил он.
– Перемещение рефлекторных двигателей с КСК-1 начнется завтра. И мы почти сразу направляемся в глубокий Космос. К Тироли, в родной мир Мастеров Роботек. Мы выступаем как дипломатическое посольство, с предложением мира.
«На это могут уйти годы!» – испуганно подумал Рик.
– Так что я только хотела сказать «до свидания», и... Я надеюсь, ещё мы свидимся, пусть даже через несколько лет. – Лиса вымучено улыбнулась Минмей. – Рада видеть Вас, мисс Минмей. Ваша музыка всегда очень вдохновляла всех нас.
Минмей поблагодарила её, сначала осторожно, но потом более искренне, когда Лиса пожелала Рику и ей счастья в будущем.
– У меня ещё осталось одно, что я хочу сказать, – Лиса запнулась, её голос внезапно подвёл её. – Я… люблю тебя, Рик! Я всегда любила! И всегда буду любить!
Рик ошарашено молчал. Минмей вцепилась ему в руку, словно турникетный жгут. Лиса извинялась, сдерживая слезы.
– Я могу больше никогда не увидеть его, – объяснила она Минмей. – И я должна была сказать ему... Позаботься о нём для меня.
Она козырнула Рику, повернулась и побежала прочь.
Рик стоял в дверном проеме мгновение, затем встряхнулся из оцепенения:
– Лиса, подожди! – Он рванулся вниз по ступенькам, но Минмей уже стояла перед ним, протянув руки, чтобы остановить его.
– Рик, ты не должен! – воскликнула она в испуганном порыве потерять его. – А как же я?! Ты уже сделал больше чем достаточно! Как ты можешь даже думать о возвращении в Космос снова?!
– Потому что... они нуждаются во мне, – соврал Рик.
И внезапно небо обрушилось на город...
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Эта энтропия… Вы верите, что системы, биофизические и другие, обречены двигаться от состояния порядка к хаосу – и это является ещё одной концепцией, которая продолжает умилять меня. И я действительно полагаю, что это могло формировать образ мыслей вашей расы так же мощно, как Протокультура формировала мой. Это расщепление, всё, сводящееся в итоге на нет... Как типично для ваших мыслителей вызвать в воображении такое поэтическое окончание.
Экседор, цитируемый доктором Лазло Зандом.
«Ад на Земле: воспоминания Войны Роботек»
Прощай, отчий край, ты нас вспоминай.
Прощай, милый взгляд,
Прости-прощай, прости-прощай...
Маршевая песня начала двадцатого века[26]
Град ракет обрушился на ни о чём не подозревающий Макросс, расцвечивая небо лучистым жёлтым оттенком, выворачивая наизнанку сердце города. Рика и Минмей бросило на землю сотрясением тысяч взрывов, которые заполнили воздух волнами удушливого жара и горящими ошмётками.
Когда Рик убедился, что Минмей невредима, он начал с ужасом обшаривать взглядом то, что осталось от улиц, в направлении которых убежала Лиса. Небо теперь стало оранжевым куполом, от большей части города остались кучи щебёнки. Небоскрёбы развалились, словно песчаные башни, здания сложились как гармошка. Парковая улица и Центральный проспект Макросса покрылись трещинами и извивались волнами как серпантин.
Рик услышал высокий вой новой волны вражеского ракетного залпа, потом дошёл грохот разрывов, смертоносным катком прокатывающихся по остаткам города и соседним холмам.
Он заметил Лису, лежащую на улице, чудом живую, хотя от зданий вокруг неё мало что осталось.
– Что случилось? – она старалась перекричать огненную бурю.
– Нас атакуют! – ответил он, помогая ей встать. – Зентрейди! Один корабль!
– Кайрон! – пробормотала она. – Мы должны вернуться в КСК-2!
Лиса шагнула вперёд и снова упала, но Рик подхватил её под мышки. – Ты слишком слаба, – произнес он ей в ухо. – Я помогу тебе... Я… Я люблю тебя!
Она извернулась в его руках, и взяла его лицо в свои опалённые ладони.
– Это правда, Рик, или мне только снится? – боясь поверить, слабо спросила она.
Минмей внезапно оказалась рядом с ними.
– Слава Богу, вы оба живы! Пойдем, нам надо в убежище! Рик, пойдём со мной, умоляю!
Ракеты тонко завывали в хромированном небе, словно демоны-баньши.
– Спасайся, Минмей! – твёрдо ответила Лиса. – Рик и я выполним свой долг!
Минмей на дрожащих ногах сделала шаг вперёд и остановилась в растерянности.
– Если ты на самом деле его любишь, – продолжала Лиса, – тогда не удерживай его! Он лётчик, и в этом его жизнь!
– Жизнь!? – выкрикнула Минмей истерично, заломив руки. – Ты называешь это жизнью?! Войну! Опустошение! Непрерывные бои до тех пор, пока всё не будет уничтожено!
Рик взял её за руки, стараясь успокоить и убедить уходить.
– Мы стараемся положить конец всему этому. Мы ненавидим войну не меньше тебя, но мы сражаемся во имя будущего всего Человечества!
Ракеты рванули поблизости, взрывная волна хлестнула по ним, стирая слова и мысли. Они упали друг на друга, сверху посыпались хлопья сажи и мелкой горящей дребедени.
– Нет у нас никакого будущего! – зажмурившись, в отчаянии крикнула им Минмей.
Рик отвернулся, чтобы уйти, но она повисла на нём, умоляя его остаться с ней. Если бы он любил её, то он остался бы.
Но он встряхнулся, освобождаясь.
– Когда-нибудь ты поймешь, Минмей! Ты обязательно поймёшь! – кричал он, убегая.
– Пойму? Никогда мне этого не понять! – кричала она ему вслед.
Лиса вбежала на мостик КСК-2 и сходу нырнула за пульт. Ванесса была уже за своей приборной панелью, экран ИБО высвечивал перед ней текущую информацию.
– Докладывай! – приказала Лиса.
– Один крейсер, азимут 235, дистанция 43-500, быстро приближается.
– Поняла, – сказала Лиса, и потянулась к переключателю связи с «воздухом»...
Проекционный луч на мостике крейсера Кайрона показывал новую крепость микронеанцев, сидящую в своей круглой луже вплотную с её поврежденной сестрой, крепостью Зора, КСК-1, причиной всей войны.
«Разрушитель» гордо стоял в центре командирского обзорного «пузыря», его лицо было искажено дикой ненавистью.
– Космическая крепость на линии огня, мой лорд, – доложил Грел со своего рабочего места.
– Главное орудие заряжено и готово к стрельбе, – добавила Азония.
– Я так долго ждал этого момента! Адмирал Гловал пожалеет, что связался со мной!
Азония выпрямилась в своём кресле.
– Ждём Ваших приказов, мой лорд.
– Сначала уберите новую крепость, – приказал он. – Потом мы добьём их. От корабля Зора скоро останется только пара строк в исторических хрониках Зентрейди!
– Вражеский корабль продолжает сближение! – доложила Сэмми Лисе со своей станции под балконом-мостиком КСК-2.
Ким внезапно крутанулась от своего экрана.
– У меня есть сигналы о скачке радиоактивности на крейсере!
– Ванесса? – спросила Лиса, прося о подтверждении.
– Они сейчас выстрелят в нас, капитан!!!
Зачатки освобождённых молний начали скакать по притуплённому носу левиафаноподобного крейсера Кайрона, мечась от полюса к полюсу вдоль и поперек того, что, возможно, могло быть полногубым ртом, окаймлённым стволами спаренных орудий, словно клыками, выпиравшими из его тяжелобронированного корпуса. Энергия танцевала и кружилась, питаемая мощью Протокультуры, оживляющей оружейные системы крейсера.
Когда корабль прорвал зимние облака над Макроссом, вокруг него вспыхнула короткая гроза, быстро разорванная на клочки полыхающими оранжевым светом двигателями, стремительно несущими крейсер к озеру и неподвижным крепостям.
Молнии потрескивали и шипели в холодном воздухе, когда носовая часть начала открываться, показывая сеть сверкающих вертикальных силовых шахт, как будто клыков и резцов, сияющих нестерпимо яркими точками во рту инопланетного монстра. Потом откуда-то из чрева корабля извергся конус света и помчался в пространство, раздуваясь от избытка энергии, по направлению к Земле, потом сузился и сфокусировался, когда нашёл свою цель. Луч метнулся над крышами города, испаряя здания на своей дороге, и ударил в сердце крепости, разрывая ткань пространства-времени и открывая бреши в антимиры.
Цвета полностью изменились на свою противоположность. Там, где был свет, теперь стояла тьма, и что раньше было темнотой, теперь пылало с адской яростью ослепительным светом. Небеса вертелись волчком, как если бы самые звезды были брошены в хаос силой взрыва.
– КСК-2 получила прямое попадание! – завопил испуганный мужской голос по тактической сети. – Мы потеряли с ней связь!
Рик посмотрел через плечо, опустив левое крыло «ТрансТека». Под ним озеро Гловала стало котлом огня и дыма, больше похожее теперь на кратер вулкана, чем на водоём. Новая крепость представляла собой гору обломков, развороченная аннигиляционным лучом.
– Они готовы! – скорректировал голос. – Они сбиты, капитан!
– Отвечайте, КСК-2! – кричал Рик в микрофон шлема. – Лиса, ты слышишь меня?! Капитан Хейс?! – Его МФИ был покрыт сеткой черно-белых статических полос, которая затем сменилась на вертикальную сине-белую. – Ответь мне! – крикнул он ещё раз.
На 12 часов к эскадрилье «Череп» приближалась туча боевых машин Зентрейди, перехватчиков, тримаранов, и ИБМ.
Рик захватил цели и нажал на спуск РС с ИКГСН.
– Вы заплатите за это! – зарычал он сквозь оскаленные зубы.
Дождь был секуще сильным, но нёс благословенную прохладу её травмированной коже. Почему она не догадалась сунуть крем для загара в корзинку на пляж? И интересно, Рик тоже обгорел, как она?.. Крики мучаемых морских птиц быстро возвращали её из дрёмы в явь, а окружающие голоса людей на пляже гудели и гудели...
Перед открывшимися глазами Лисы была клавиатура пульта, струйки воды стекали между кнопками и устремлялись ручейками на пол. Её руки были под лицом, и экран перед нею был чист и не подавал признаков жизни. Она подняла голову, откинула влажные волосы с лица, затем с трудом поднялась на ноги и окинула глазами степень ущерба мостику.
Этажом ниже командирского балкона растянулись перед своими пультами Сэмми и Ким, ошеломлённые, но, по-видимому, не пострадавшие. Повсюду ревели тревожные сирены, и огнетушительная система промочила всех до костей. Лиса оглянулась на Ванессу, чтобы запросить помощь по интеркому.
– Все пожарные бригады заняты на палубах с четвёртой по двадцатую, – справилась она.
Внизу на своей рабочей станции Ким вызывала медиков.
– Все командирам участков доложить о состоянии как можно скорее, – слышала Лиса слова Ванессы.
– Скажите им, что нам нужно больше людей на полетной палубе! – кричал медработник снизу.
Ким отчаянно сражалась с аппаратурой управления.
– Компьютер мёртв! – доложила она Лисе. – Никакое управление не работает. У нас не осталось вообще никакого управления!
– Энергия отключилась, капитан, – сказала Ванесса позади неё. – Дайте приказ на эвакуацию!
Рот Лисы широко открылся, поскольку она чувствовала воздействие тех слов и поняла, что это означало потерять судно.
Она охватила взглядом мостик: крепость получила прямое попадание всего в нескольких палубах от мостика, но вторичные взрывы тоже хорошо потрепали мостик. В переборках позади неё зияли огромные отверстия, вонючий дым плыл из систем вентиляции, и впервые Лиса осознала, что судно здорово кренилось на правый борт.
«Думай!» – кричала она себе, как будто чтобы изгнать демонов поражения из мыслей. Что адмирал Гловал сделал бы в такой ситуации?
Она представила его сидящим в командирском кресле на мостике КСК-1, его белую фуражку, низко надвинутую на глаза, пожелтевшие от табака пальцы его правой руки, поглаживающие кончики густых усов... Она могла почти слышать его:
– Лиса, знай, что ты всегда сможешь найти меня здесь.
И внезапно она поняла, почему он сказал ей это. Она поняла, почему он так часто отсутствовал в эти прошлые месяцы, в то время как КСК-2 приближалась к завершению, почему он дал под её команду эту крепость...
– Конечно! – завопила она. Она подозвала свою команду мостика и поспешила из диспетчерской.
Извивающийся служебный коридор, теперь тёмное и мрачное место, ещё соединял обе крепости, но они четверо только отметили эти признаки, пока бежали к кораблю-матке с Лисой во главе. Чуть снизив скорость, она хлопнула по кнопке открывания люка, ведущего на мостик, и они ворвались туда и поражённо остановились, увидев, что огни на верхних панелях и экраны уже горели мягким светом. Точно так же было удивительно обнаружить там Клавдию, стоящую на своём рабочем месте и уже вводящую последовательность старта.
– Добро пожаловать на борт, леди, – она сказала спокойно и весело. – Где вы так задержались?
– Не стойте там столбами, – рыкнул Гловал из командирского кресла. – У нас осталась работа. По местам!
Лиса улыбнулась про себя, в то время как она и остальные поторопились к их пультам и экранам. Так это была правда: Гловал наполовину ожидал какого-то нападения. Он поклялся Кайрону (и всей команде, кстати), что КСК-1 больше не функциональна, когда фактически она была непригодна только к Космосу. Но, тем не менее, вооружена до зубов. Бригады роботехников, должно быть, выполняли сверхсекретные ремонтные работы, преднамеренно оставляя разбитую внешность крепости нетронутой.
– Что насчёт главного орудия, сэр? – она спросила Гловала.
– Хватит мощности для одного выстрела. Мы должны попасть точно.
– Обратный отсчет уже запрограммирован, сэр, – сообщила Клавдия.
– Подготовиться к взлёту.
– Энергия на антигравах на оптимальном уровне, – доложила Сэмми.
– Все системы работают нормально, – сказала Ким. – Готовы к немедленному взлёту по Вашей команде!
Клавдия набрала команду на верхнем пульте.
– Двигательная система работает нормально, отсчёт идёт. Четыре секунды до запуска. Три! Две! Одна!
– На взлёт! – крикнул Гловал, приподнявшись с кресла...
Минмей, её тётя и дядя, мэр Томми Луан, и тысячи других сжались в главном убежище Макросса, массивном наземном сооружении из стали и железобетона, в котором также находилась городская коммуникационная система и хранилища банков данных. Минмей развлекала всех песнями и историями. Они держались, несмотря на отчаяние, которое охватило их, когда весть об уничтожении КСК-2 пришла к ним. Новоприбывшие в убежище рассказывали, как дракон-Зентрейди изрыгнул поток невероятной энергии, и как новая крепость в пене ушла трупом под поверхность озера Гловала. Толпы в убежище преклонили колени и начали молиться.
Но теперь появились другие невероятные новости: КСК-1 поднималась из озера! И люди во всём городе начали оставлять убежища, несмотря на горящие здания и перепаханную землю, и смертоносный ветер, который дул словно из самого Ада по пустынным улицам. Их покровитель и защитник воскрес, и это было всё, что имело значение. Даже само уничтожение города.
Минмей также покинула убежище вовремя, чтобы видеть взлёт крепости в расступившихся волнах озера, всё ещё блестящий техно-рыцарь несмотря на его жалкий вид. Суперавианосцы, которые были его «руками», были протянуты в характерном жесте мольбы, и главное оружие было опущено в боевое положение над козырьком рыцарского шлема…
Крейсер Кайрона продолжал свой смертельный спуск, извергая из своего безобразного нутра залп за залпом. Полосы синих молний из малых орудийных башен лились дождём, в то время как пехотинцы-Зентрейди в силовой броне, уцепившиеся за ржавый корпус военного корабля, стреляли по боевым машинам землян.
Рик на бреющем полёте вёл «Череп-1» над «органической» обшивкой крейсера и выпустил ракеты, как только долетел до передка, сделал вираж и описал дугу поперек его носа. Когда «Стилеты» и «Молоты» начали взрываться под ним, он бросил истребитель в другой вираж, трансформируясь в «Стража», и снизился до предела. В небесах было тесно от трассеров снарядов, адских цветков ракетных разрывов и аннигиляционных дисков. «Валькирии» и перехватчики Зентрейди сплетались в сумасшедших драках среди всего этого, добавляя их собственные снаряды и импульсы к хаосу, свои собственные смерти к всё возрастающему числу жертв.
В конфигурации «Робовоин», установив ноги на болезненно-зелёном корпусе и с автопушкой наизготовку, машина Рика вымещала ярость пилота равно на орудийные башни и отдельных пехотинцев. Взрывы окружили его, заполняя воздух раскалённой добела шрапнелью. Но гигантский корабль устойчиво держался на курсе, приближаясь к кипящему озеру.
Внезапно на командной частоте прорезался голос.
– Рик! Рик Хантер, где ты?!
– Лиса! – крикнул Рик. – Скажи ещё раз, что это ты!
– Это я, – сказала она ему. – Я на борту КСК-1, и мы готовимся выстрелить из главного орудия. Так что я настоятельно рекомендую скорее убираться с директрисы!
Он уже положил руку на рычаг смены конфигурации.
– Нет нужды повторять! – воскликнул он, направляя свою машину бегом по палубе и взлетая.
Рик вызвал Макса и Мирию, передал предупреждение остальным пилотам. Крылом к крылу три истребителя заторопились прочь от крейсера...
– Главное орудие заняло исходное положение, – объявила Клавдия, изучая приборы. – Уровень энергии ... 9-5-0 процентов.
Лиса управляла вычислениями на смежной станции, докладывая о результатах.
– Адмирал прав – у нас хватит энергии только на один выстрел, и он должен быть точным!
– Есть наведение на цель! – доложила Ванесса.
– Огонь! – выкрикнул Гловал...
Два башнеподобных модуля главного орудия были установлены в боевое положение, бок о бок, непрерывные полосы энергии начали скользить по ним из конца в конец. Когда Гловал отдал приказ стрелять, сеть энергии, казалось, застыла на мгновение, потом с двух модулей орудия сорвалась Преисподняя.
Почти правильное раскалённое полушарие вырвалось перед крепостью, рассеивая зимние облака и зажигая небо подобно второму Солнцу. Коллективная сила неисчислимых гипервозбужденных субатомных частиц прорвалась сквозь подбрюшье приближающегося крейсера Кайрона подобно сияющей игле, пронзающей его ледяное сердце.
Но движение крейсера не было остановлено. С содранной и разлохмаченной бронёй, со снесёнными надстройками, летящий словно на густом столбе клубящегося чёрного дыма, он продолжал приближаться...
Кайрон ощущал привкус крови во рту. В тусклом освещении обзорного «пузыря», питаемого вспомогательной системой энергоснабжения крейсера, он проследил пальцем дорожку крови, струящейся из глубокой раны над его левым глазом. Сам глаз был закрыт, раздут и кровоточил в сломанной орбите. Азония лежала в командирском кресле рядом с ним, невредимая, хотя остальная часть мостика была разрушена.
– Отлично, – прошипел он, словно оценивая мелкий фокус, – Они повеселились, теперь наша очередь! Я им покажу!!!
Позади него Грел и Джеро встретили свою смерть. Системы оружия и связи не работали, как и компьютеры, и экраны проекционных лучей. Но система управления кораблём ещё функционировала – сам крейсер можно было использовать как абсолютное оружие.
– Что теперь? – с готовностью спросила Азония.
Кайрон пододвинул второе кресло.
– Они не смогут установить защитный барьер без энергии, правильно?
– Ты прав! Они беспомощны! Возьмём их!
Он оглянулся на неё и улыбнулся.
– Мы сделаем это, – прошептал он. – Но это требует жертвы... Ты хочешь пойти со мной, Азония?
Она взяла его за руку.
– Это будет великолепно.
– Да, великолепно... Теперь заблокируй систему управления.
Исчерпав все запасы энергии, КСК-1 безпомощно погрузилась назад в озеро.
Ванесса поглядела на схему ИБО. Враг не поменял курс.
– Кажется, он собирается нас протаранить, сэр!
Гловал обратился к Сэмми:
– У нас остался хоть какой-нибудь запас энергии?!
– Недостаточно, чтобы применить главное орудие, сэр.
– Ким? «Дедал»?
– Та же самое... У меня нет никакого управления!
Клавдия оглянулась со своей станции:
– Аварийные и НЗ пусты.
Гловал встал:
– Занять спасательные капсулы, – начал говорить он. Но Сэмми покачала головой, слезы покатились по её веснушчатому лицу.
– Только капсула «C» действует. Остальные...
Лиса почувствовала, что её сердце бешено заколотилось. Все смотрели друг на друга, говоря глазами больше, чем можно было выразить через слова. Сэмми и Ким плакали, обняв друг друга. Отважная Ванесса сурово стиснула челюсти.
Лиса видела, как Клавдия и адмирал переглядываются, потом вдруг почувствовала руку подруги на плече.
– Лиса...
Лиса отскочила в сторону и сжалась в комок, чувствуя нарастающую в ней волну истерии.
– Нет! – вскричала она.
– Да, Лиса! – сказал кто-то. Возможно, это была Сэмми, или Ким, или Ванесса.
Клавдия и Гловал приблизились к ней.
Она начала дико мотать головой...
Макс и Мирия, Рик и кто остался из эскадрильи «Череп», удалились уже на несколько километров от корабля Кайрона. Кружась над озером, они перегруппировались и отправились на базу, КСК-1 на 12 часов, теперь взлетавшую из изменчивых вод.
Рик наблюдал за выстрелом по кораблю Кайрона и естественно ожидал его полного разрушения. Но крейсер «выжил» и теперь лёг на курс столкновения с космической крепостью.
«BK» начали стрелять из всего, что у них осталось: ракеты, бронебойные снаряды с трансурановыми сердечниками, лазеры и остальное. Оборонительные оружейные системы крепости стреляли из всех стволов, бросая вызов богам своими громовыми залпами и слепящим светом.
Внезапно Рик нутром почувствовал, что вся огневая мощь в мире не сможет замедлить самоубийственное падение этого выпотрошенного корабля...
Крейсер превратился в огненное копьё, превратившее силу самой Земли в своего шофера на смертельном свидании со своим техно-спасителем.
На мостике корабля Зентрейди, Кайрон и Азония стояли, взявшись за руки, овеваемые тем божественным ветром, какой могли ощущать только воины, победившие в свои последние мгновения, наконец, спустя многие годы достигшие своей цели силой своей связи, и муж и жена в смерти.
Гловал, в своём кресле, обнимал прильнувшую к нему команду, охватив их всех руками, как храбрый и любящий отец, в то время как боевой корабль «Разрушителя» затмил небо в переднем иллюминаторе.
Двухкилометровый крейсер протаранил главное орудие крепости, раскалывая двойной модуль, и продолжил движение. Металл визжал о металл, шахты, соединители и шарниры рычали и ревели, протестуя.
Нос левиафана вспорол до основания модули и врезался в корпус КСК-1. Крейсер снёс всю верхнюю часть крепости вместе с «головой» и продолжил свой разрушительный путь, потом взорвался раз, и второй, и третий. Крепость приняла полную мощь взрывов со стороны «спины» и взорвалась сама, вырывая суперавианосцы из их креплений, разрывая в клочки покрытую шрамами броню, которая видела так много насилия.
Озеро кипело, выпуская густые клубы пара в холодный воздух, и спонтанно в небесах наверху началась гроза.
Шаровая молния расцвела и потухла в остатках озера...
Когда рассеялся дым, три груды руин стояли в намного более мелком озере: измочаленный корпус крейсера Кайрона, остатки злополучной КСК-2, и почерневшее, безголовое туловище первой космической крепости – памятник безумию.
Большая часть города на берегах была буквально выровнена с землёй.
Эскадрильи «BK» облетали замусоренные воды и руины в поисках оставшихся в живых, но не нашли ни одного.
Рик сделал заход по перепаханным предместьям, где стоял его жилой модуль, где жили Лиса, Клавдия, Сэмми, Ванесса, и Ким. Потом пролетел над сердцем центра города, где оставшиеся в живых уже выходили из убежищ.
Но на сей раз не будет никакого Возрождения – не здесь во всяком случае. Рик предполагал, что район останется радиоактивным в течение многих десятилетий. Эвакуация и переселение тысяч, кто пережил этот день, должны начаться немедленно. Это будет непростой задачей, учитывая степень разрушений, но есть города по соседству, которые протянут руку помощи, и Земля, наконец, возродится, избавившись от всех своих врагов.
Он старался не думать о Гловале и остальных. Рано или поздно, но они все окажутся там, на другой стороне Радужного моста[27].
Он провёл свой истребитель вдоль громадных корпусов в озере, сделал круг, приземлился в конфигурации «Страж» на относительно чистой площадке недалеко от берега. Люди начинали кучковаться, многие в шоке, другие смотрели на крепость в ошеломленной тишине. Он поднял колпак кабины и поднялся, и вдруг услышал, как призрак называет его по имени.
Лиса шла к его машине.
Рик приблизился к ней осторожно, больше чем желая согласиться на галлюцинацию, но волновался, что настоящие эмоции могут спугнуть её. Но дрожащие плечи, которых он коснулся такими же дрожащими руками, были из плоти и крови, и от чувства облегчения у него ослабли колени.
– В последний момент, – сказала Лиса, – адмирал Гловал и Клавдия… втолкнули меня в спасательную капсулу. – Она взглянула на крепость, замолчала, слезы потекли по её щекам. – Они хотели, чтобы я жила... – Она повернулась к Рику. – Они сказали, что я единственная, у кого есть ради кого жить!..
Рик обнимал её, а она горько рыдала, конвульсивно сотрясаясь в его руках.
– Я думал, что потерял тебя, – шептал он. – Только тогда я понял, сколько ты для меня значишь. – Он обнял её крепче. – У тебя действительно есть ради кого жить – у нас обоих.
Ни один из них не слышал шагов Минмей. Рефлексивно они отстранились друг от друга, когда она заговорила, и Рик торопливо, заикаясь, начал объяснять.
Минмей избавила его от этой необходимости.
– Ты любишь Лису, – она сказала спокойно. – Я знала.
– Я бы сказал тебе раньше, но... Я не думал, что я знал… До сегодня. – Рик взял ладонь Лисы в свою. – Прости меня, Минмей.
Теперь Минмей дрогнула.
– Хорошо, но… Ммм, только если ты сможешь простить меня, Рик. За то, что я пыталась сделать из тебя того, кем ты никогда не сможешь быть. И, ммм, за то, что притворялась не той, кто я есть. – Рик и Лиса выглядели смущёнными, поэтому она продолжала. – Ты знаешь, я не думаю, что готова к замужеству. Я поняла, что моя музыка означает так много для меня, как служба для тебя.
Лиса, казалось, напрягалась, стараясь определить намёк на гнев сквозь её глубокую печаль.
– О, неужели? – спросила она иронически.
– Моя жизнь – музыка, – невинно отвечала Минмей.
Лиса улыбнулась про себя и крепче охватила ладонь Рика. Минмей не могла вынести мысли, что потеряла Рика, и поэтому решила, что будет гораздо легче перестроить факты? Оглядываясь вокруг, Лиса задавалась вопросом, могла ли она сделать то же самое: просто сделать вид, что ничего этого не случилось, видеть синие небеса вместо грозовых облаков впереди.
– Удачи в твоём задании, Лиса, – сказал Минмей с серьезным видом.
Словно всего этого не случилось!
– Я знаю, что ты станешь ещё более великой звездой, когда мы вернёмся, – сказала ей Лиса, желая дать слепой игре Минмей шанс.
У Рика, также, был немного озадаченный взгляд. Но это начало проходить, когда Минмей подошла к нему, пожелала ему удачи, и легко поцеловала в щёку.
– Не забывай меня, Рик. Пообещай, что никогда не забудешь!
– Я никогда не забуду тебя, – твёрдо ответил он.
Она повернулась на каблуке в почти невесомом пируэте и ушла, остановившись всего раз помахать ему, перед тем, как влилась в толпы уцелевших, уже приветствующих её с открытыми объятьями.
Начал падать снег. Лиса обвила рукой локоть Рика и прижалась к нему.
– Что будет с нашим заданием, Рик? Есть у нас шанс даже без КСК-1?
Рик медленно кивнул.
– У нас всё ещё есть фабричный спутник и корабль Бритэя. С его помощью, и с Лангом, и Экседором, мы выполним задание адмирала Гловала. Мы найдём родной мир Мастеров Роботек, пока не станет слишком поздно. На сей раз должен возобладать мир.
Словно загипнотизированная, Лиса наблюдала, как снег начал укутывать пушистым одеялом разорённый город и остовы разрушенных боевых кораблей, которые в скором времени должны были стать его гигантскими надгробиями.
«Возможно, Макс и Мирия захотят пойти с нами», – думала она. – «А может, даже Минмей! Какая мне теперь разница?» Их полёт должен стать дипломатическим посольством, достойной встречей двух культур, связанных друг с другом таинственным прошлым и отделённым почти всем простором Галактики.
Она посмотрела на Рика и нежно улыбнулась, и он улыбнулся в ответ, хотя слезы стояли в его глазах.
И если их план потерпит неудачу по каким-либо причинам, если корабль Бритэя не сможет совершить этот перелёт... Тогда найдутся другие решения. Земля сможет восстановится и вновь расцвести. А может, думала она, Мастера Роботек сами прибудут сюда вместо этого...
И есть другие решения. И Земля восстановится и расцветёт. А Мастера Роботек... Пускай приходят!
[1] Точки зрения о внеземном происхождении придерживаются некоторые современные учёные-генетики, во всяком случае, в отношении белой расы, ибо разница в генетических показателях её представителей по сравнению со всеми остальными формами жизни на планете, человекообразными обезьянами, даже от негроидов и монголоидов в том числе, просто огромна (разница доходит до 40%-60% в отдельных показателях), она как бы стоит особняком. Эти учёные зло шутят: «Если Дарвин считал, что он произошёл от обезьяны, то это его личные проблемы».
[2] Генетический маркер – набор геномов и их соотношение, характерное только для представителей определённой биологической группы. Точность их такова, что можно с уверенностью судить не только об расовой принадлежности человека-носителя биологического материала, но и об конкретной национальности (русский, немец, и т.п.), и даже об его месте рождения внутри страны.
[3] Намёк на персонажа повести Р.Л. Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда»
[4] Во многом благодаря усилиям Томми Луана Минмей попала на конкурс красоты «Мисс Макросс».
[5] Директриса ─ на стрелковом жаргоне линия огня.
[6] ИНС – инерциальная навигационная система
[7] Жаргонное обозначение КДП аэропорта (контрольно-диспетчерского пункта).
[8] Точки Лагра́нжа, точки либра́ции (лат. librātiō — раскачивание) или L-точки — точки в системе из двух массивных тел, в которых третье тело с пренебрежимо малой массой, не испытывающее воздействие никаких других сил, кроме гравитационных, со стороны двух первых тел, может оставаться неподвижным относительно этих тел (по материалам «Википедии»).
[9] Т.е. первую атомную бомбу под названием «Малыш», сброшенную на Хиросиму американцами. (Бомба «Толстяк», названная так в честь Черчилля, спалила Нагасаки)
[10] «Dr. Dentons» - широко известная в США торговая марка, под которой производятся пижамы и прочие постельные принадлежности.
[11] « Master » ─ в английском синоним «хозяин», «владелец».
[12] Здесь и далее Мастера употребляют вперемешку научные и псевдонаучные термины. Неземная наука, и всё такое.
[13] (Symphysis) Симфиз — переходное соединение между костями скелета. Обычно это фиброзное или хрящевое соединение, внутри которого находится узкая щелевидная полость. Снаружи симфиз не покрыт капсулой, а внутренняя поверхность щели не покрыта синовиальной оболочкой. Термин употреблён Мастерами неверно, зато как звучит.
[14] (Prion) Прион - инфекционный агент, состоящий исключительно из белкового материала, называемого PrP (сокращенно прионный белок), который может формироваться в несколько резко отличающихся друг от друга конструкций (по материалам Википедии). Скорее всего, Мастера под этим словом подразумевают любой возбудитель вообще.
[15] Бритэй для простоты употребляет действующие звания землян в «пехотном», а не «флотском» варианте, без всяких капитан-лейтенантов, капитанов 3-го, 2-го и 1-го рангов. Земляне продолжают употреблять «флотские» звания в упрощённом варианте.
[16] Т.е. скрестить пальцы «на счастье», есть такое поверье.
[17] «Жизнь, свобода, стремление к счастью» - слова из американской декларации независимости.
[18] «Ка-Пэ» ─ КП, командный пункт.
[19] Джеймс Мэ́йсон (англ. James Mason; 15 мая 1909, Хаддерсфилд, Уэст-Йоркшир, Англия, Великобритания —27 июля 1984, Лозанна, Романдия, Швейцария), полное имя Джеймс Не́вилл Мэ́йсон — английский актёр, сценарист и продюсер. Необычный голос Мэйсона позволил ему очень хорошо играть злодеев, в то время как внешность помогала получать главные роли. Тоже, в основном, «злодейского» плана (по материалам «Википедии»).
[20] Минмей изменила текст. Поёт-то она специально для Кайрона.
[21] В смысле «зелёный новичок», «салага» и т.д. ;)
[22] Э́ррол Ле́сли То́мсон Флинн (англ. Errol Leslie Thomson Flynn; 20 июня 1909г., Хобарт, Австралия – 14 октября 1959г, Ванкувер, Канада) – голливудский актёр австралийского происхождения, кинозвезда и секс-символ 1930х и 1940х годов. Прославился в амплуа отважных героев и благородных разбойников (По материалам «Википедии»).
[23] Аватара – в индуистской мифологии, нисхождение Бога на Землю, его новое воплощение.
[24] Намёк на знаменитые духи «Шанель №5»
[25] Принятое на Западе фамильярное сокращение от «Санта Клаус» (святой Николай).
[26] «Прощание славянки», 1-й вариант, 1914 год. В оригинальном тексте, конечно, строфы другие, но смысл абсолютно тот же самый (прим. переводчика).
[27] Намёк на скандинавскую мифологию. На другой стороне Радужного моста находится Асгард, город Богов, и Вальхалла, обитель павших в бою воинов (прим. переводчика).
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 145; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!