Кайрон был их последней надеждой.

 

Бригады людей и Зентрейди трудились долго и упорно, готовя фабрику для гиперкосмического прыжка. И меньше чем через неделю она материализовалась на лунной орбите, в доли секунды в режиме реального времени, без инцидентов, с линкором Бритэя, со своей командой из людей и Зентрейди, и с тысячами присоединившихся к ним воинов во чреве спутника. Главной задачей генерала было максимальное удаление фабрики от Империи Мастеров Роботек. Хотя их досягаемость могла оказаться больше, чем он ожидал.

Эскадрилья «Валькирий», вместе с Лисой и Клавдией, вернулись в Нью-Макросс, и на их место прибыло множество роботехников Ланга, которые разбежались по фабрике, словно дети по старому чердаку. Наконец, сам адмирал Гловал прибыл на новый спутник Земли. Ясно понимая, что фабрика теперь была единственной надеждой Земли против возможного последующего нападения Мастеров Роботек, он летел на неё со скрещенными пальцами[16]. Клавдия Грант сопровождала его.

Доктор Ланг и несколько его техников встречали их. После дежурного обмена любезностями Гловала немедленно провели на одну из автоматизированных сборочных линий фабрики, где устройства пришельцев, пока только наполовину понятые Лангом, превращали исходное сырьё в бронекорпуса ИБМ и артиллерийские установки.

Гловал поразился, видя работу этих машин: ИБМ изготовлялись, как если бы они были шоколадными конфетами. Астероиды перерабатывались на металлы. Из металлов делались сплавы. Из сплавов – запчасти. От набора запчастей к готовому изделию за считанные минуты. Сервомоторы, устройства дуговой сварки, прессы и формовщики, делающие работу тысяч людей, управляемые компьютерами, в которые даже Ланг не осмеливался вмешиваться. ИБМ двигались на многоярусных конвейерах, останавливаясь на специализированных станциях для очередного этапа автоматизированного чуда. Синтезируемый голос Зентрейди постоянно говорил с устройствами, координируя их, где требовалось, в их задачах. Ланг сходу переводил, пока Гловал стоял, благоговейно озирая происходящее.

– Единицу 1-52 направить для отладки протоимпульсов силовой установки. Единицу 1-58 направить на лазерную дозакалку шасси. Единицы 1-59 и 1-65 направить на перенастройку криптографии связного оборудования...

– Но что это означает? – Гловал спросил Ланга.

Ученый покачал головой, его мраморные глаза, казалось, пронзали Гловала до глубин души.

– Мы не знаем, адмирал. Но не обманывайтесь тем, что Вы видите. Весь этот комплекс – всего лишь призрак себя прежнего, ничего не доходит до завершения. – Ланг сделал широкий жест. – Без топлива это место – и я не вижу никакой причины предполагать, что оно особо отличается от того, что двигает нашу КСК-1 – растеряло все свои первоначальные возможности.

– Протокультура, – Гловал не спрашивал, а утверждал.

Ланг молча кивнул и указал на линию полузавершённых ИБМ на одном из поясов конвейера.

– Посмотрите...

Гловал сощурил глаза, не зная, на что именно смотреть. Но вскоре значение замечания доктора стало очевидным.

– Внимание! Остановка! Внимание! Повреждение!... – начал повторять синтезированный голос. Внезапно один из ИБМ на поясе окутался паутиной свирепой электрической энергии. Сервосварщики и захваты закрутились в огне, ИБМ просел и развалился на части, и большинство огромных механизмов застыло.

– Доклад о причине и повреждениях скоро будет, – сказал Гловалу один из техников Ланга.

Адмирал потёр подбородок, скрывая разочарование.

Несколько секунд стояло молчание, пока человеческий голос по ГГС не вызвал обслуживающий персонал к месту происшествия. Потом на место прибыл Экседор. Гловал не видел его с того вечера, когда обсуждался полёт на спутник.

– Как Вам, господин адмирал? – спросил Экседор озабочено, но уже догадываясь об ответе Гловала.

– Не так, как я надеялся, – признался Гловал. – Когда вы сможете вновь приступить к работе?

– Я боюсь, что ситуация хуже, чем кажется на первый взгляд. – И никогда не оставаясь голословным, Экседор добавил: – У нас постоянно падает производство.

– Вы в этом точно уверены?

Советник Зентрейди мрачно кивнул.

– Но наша защита зависит от непрерывности процесса! – Вмешалась взволнованная Клавдия.

Гловал сложил руки за спиной, отказываясь принять прогноз.

– Продолжайте, – сказал он Экседору. – Делайте всё, что можете, чтобы заставить это снова работать. Сделайте хоть что-нибудь, всё, что угодно!

 

– Командир патруля, – произнёс женский голос по командной частоте Рика. – У нас волнения в городе Нью-Детройт. Вы можете быть там?

Рик взглянул на электронную карту, потом ответил:

– Понял, база, – Он поглядел на монитор: его звено было на южной оконечности озера Мичиган, поблизости от того, что было когда-то городом Чикаго. – Расчетное время прибытия до Нью-Детройта приблизительно три минуты. Что у них там?

– Рабочие-Зентрейди ворвались в «Форт Бритэй». Они забрали редукционную капсулу и пытаются вывезти её из города.

Рик скрипнул зубами и резко выдохнул.

– Внимание, – сказал он ведомым. – Боевая тревога. Включайте форсаж и за мной.

Нью-Детройт был выстроен вокруг военного корабля Зентрейди, который потерпел там аварию во время апокалиптической атаки Долзы: его громадина высотой в два километра всё ещё доминировала над городом и испещрённой кратерами Пустошью словно некая зловещая падающая башня. Населяли город в основном Зентрейди, в большинстве своём микронизованные по приказу Совета, и нескольких сотен рабочих полного размера в близлежащих сталелитейных фабриках. Кроме того, в Нью-Детройте был значительный контингент сил Гражданской Обороны, размещенных там, чтобы охранять редукционную капсулу, которая была извлечена из разбитого корабля, но пока ещё не перемещена в Нью-Макросс, где хранились все остальные исправные.

Рик заметил капсулу в первом же заходе, пролетая над высокотехнологическим фортом. Конвой транспортников рвался вдоль вала, за которым размещались входы в подземные склады. Новое сообщение от диспетчерской указало, что по крайней мере двенадцать Человек и три гиганта-Зентрейди лежали мёртвыми внутри.

Ярко-голубое цилиндрическое устройство было установлено на огромную транспортно-грузовую платформу, буксируемую мощным тягачом с шинами, похожими на массивные ролики. Два микронизованных пришельца были на местах водителей, трое наверху, вместе с тремя гигантами, одетыми в синюю форму, из них двое страховали наспех закреплённую растяжками капсулу. Позади платформы ехало ещё два огромных восьмиколёсных транспорта, на каждом сидело по несколько полноразмерных «недовольных», вооруженных автопушками «ТТ». Рик видел, как они открыли огонь по сторожевым лазерным постам. Оказавшись на «уличном» уровне, они начали стрелять во всё, что двигалось, рассеивая рабочих и пешеходов.

– Мы на месте, – доложил Рик. – Левое крыло, ждите, пока они не достигнут окраины, затем пройдите на бреющем и дайте предупредительный залп.

Зентрейди обнаружили «BK» и начали безпорядочную стрельбу, как только истребители упали с неба. Рик и его звено вертелись, избегая струй снарядов автопушек, сломав строй.

«Их поведение похоже на испуг», – сказал себе Рик. «Череп-1» низко полетел, крутя виражи, по извилистому пейзажу вне черты города.

– Левое крыло, немедленно подстрелите одного гиганта на головной машине!

Рик закончил крутить бочки, когда его ведомый отделился, трансформировался в «Стража», и атаковал конвой. Зентрейди непрерывно стреляли, впустую тратя боезапас, но их огонь не был сосредоточен и больше напоминал панику. Шоссе здесь было полно резких заворотов, а капсула опасно перегрузила и разбалансировала платформу.

Вооружённый пришелец на платформе выпустил последний снаряд, и ведомый Рика, уже в конфигурации «Робовоин», выстрелом сбросил его с транспорта. Дорога также, казалось, ополчилась на водителей. Рик видел, как транспорт с дымящимися шинами миновал крутой S-образный поворот, выскочил за пределы шоссе, отскочил обратно, опасно накренившись, затем вновь выровнялся на гудронированном шоссе, где микронизованные сообщники гигантов решили, что с них хватит.

Тем временем, остальная часть звена «Валькирий», трансформировавшись в «Робовоинов», взяла под контроль отставшие транспорты остановленного конвоя.

Рик закончил приземление и пустил машину бегом. Сжимая автопушку в бронированном правом кулаке, он вырос перед гигантами на платформе. Один Зентрейди лежал мёртвым на дороге. Другие начали бросать оружие, когда Рик обратился к ним.

– Не двигайтесь, или будете уничтожены! – приказал он по внешним динамикам. «Робовоины» остановились и вскинули оружие. – Бесполезно сопротивляться, – продолжал Рик. – Вы полностью окружены. Вы должны понимать, что то, что вы сделали – недопустимое поведение по Человеческим стандартам, и вы будете наказаны. – Машина Рика шагнула вперёд. – А теперь приказываю вернуть калибровочную капсулу в форт.

 

В пятистах километрах к северо-востоку от Нью-Детройта толстое одеяло недавно выпавшего снега покрыло разорённый войной ландшафт. Корабль Кайрона приземлился здесь, израсходовав почти все запасы Протокультуры. Его рефлекторные двигатели, лишённые топлива, едва-едва смогли освободить его из ледяной тюрьмы Аляски.

ИБМ Зентрейди торчали в заснеженных равнинах подобно непроклюнувшимся яйцам, оставленным безразличной наседкой. Дезертиры из микронеанских населённых центров и фабрик продолжали прибывать в украденных транспортах и тягачах. Громадный корпус крейсера Зентрейди почти не выделялся над снежным полем, его заострённый нос глубоко проник в холодную землю, словно копьё, одиночные трепещущие стебли Цветов Жизни окружали его, достаточно живучие, чтобы расти в вечной мерзлоте.

Кайрон двигался по следам разбившихся кораблей, ясно выделяющихся башнями над северными пустошами, извлекая уцелевшее оружие и продовольствие, поражаясь живучести Цветка Жизни Инвида, чьи семена прорастали, когда сдерживающие поля в энергоячейках двигателей распадались, и Протокультура снова уходила в их рост.

Теперь, в командном центре своего корабля, он получил доклад, что его план похищения редукционной капсулы провалился.

– Идиот! – устраивал разнос Кайрон своему заму, Грелу, окаменевшему в стойке «смирно» перед Головорезом. Азония развалилась в командирском кресле, закинув ногу за ногу, неприязненно посматривая на Грела. – Твой жалкий план подвел нас снова!

Грел хмурился.

– Я сожалею, мой лорд, но наши агенты не смогли уничтожить центр связи с авиацией…

– Хватит! – оборвал его Кайрон, подняв кулак. – Наши солдаты не смогли даже защититься!

– Но, мой лорд, если Вы только выслушаете... – начал говорить Грел, и сразу об этом пожалел. План был Азонии, а не его. Но было мало шансов, что Кайрон обрушится на неё – не теперь, во всяком случае, когда между ними сложились особые отношения... И тем более, что его командир снова начал употреблять настойку из высушенных лепестков Цветка Инвидов. И даже больше: все бойцы видели, что фабричный спутник Роботек появился в небесах Земли, и это означало только одну вещь: микронеанцы каким-то образом победили Рено!

– Заткнись, Грел! – рявкнула Азония. – Даже если бы вёл их ты, и тогда, возможно, они бы провалили дело!

– Ну, я бы не сказал…

– Не перебивай, – продолжала она надменно, сложив руки на груди и повернувшись к нему спиной.

Кайрон тоже посмеялся над ним коротким смешком, и Грел почувствовал, что гнев горячей волной поднимается в нём, несмотря на титанические усилия держать эмоции под контролем. Уже было достаточно плохо, что он и остальные воины были вынуждены жить эти прошедшие два года с женщиной среди них, но ещё теперь терпеть оскорбления подобно этому...

– У вас не должно было возникнуть никаких проблем с захватом калибровочной капсулы… – говорила Азония, когда он взорвался, и с убийством в глазах подался к ней.

– Может кому-то и кажется, что всё это – моя ошибка, но ведь ты сама…

– Прекрати! – почти истерично выкрикнула Азония, вскочив. – Я не хочу слышать никаких оправданий от тебя!

Кайрон ступил между ними, ещё более злой и громкий, чем они оба вместе взятые.

– Прекрати спорить, Азония! И, Грел, я хочу, чтобы ты слушал, понял меня?! Мне не надо доказывать, что появление этого спутника – сигнал и последняя надежда для Мастеров соединиться с нами!

– Мой лорд, я слушаю, – пробормотал потрясённо Грел, раздавленный и капитулировавший.

Кайрон, впадая в состояние маниакальной ярости, рыча, махал кулаком перед лицом Грела.

– Отлично... Тогда слушай!!! Потому что на кону стоит моя честь, и мне нужна эта редукционная капсула, чтобы спасти лицо, и если я не заполучу её... Я не пощажу никого из вас! Теперь убирайся отсюда!

Грел встал «смирно», затем заторопился прочь как побитая собака.

Когда он покинул комнату, Азония подошла сбоку к Кайрону и прижалась к нему с намёком, её голос звучал томно и дразняще.

– Скажи мне честно, Кайрон, ты действительно думаешь, что он справится?

– Ему же хуже, если нет, – процедил Кайрон сквозь зубы, по-видимому, не воспринимая близость Азонии, пока она не рискнула положить руку ему на плечо.

– Ты знаешь, как обращаться с подчинёнными, Кайрон, – мурлыкнула она ему в ухо.

Он отстранил её с минимальным усилием, чтобы только показать свой серьёзный настрой, не желая сталкиваться с обиженным взглядом, с которым, он был уверен, она будет смотреть на него. Безполезно было отрицать изумительную привлекательность и притягательность, которую он начал чувствовать к ней в их объединенном изгнании – и эти новые удовольствия плоти, которые они вместе открыли. Но она должна была понять, что было время и место для таких вещей и что война и победа до сих пор стоят на повестке дня, и всегда будут главной повесткой дня! Никакой другой Зентрейди не имел более прав на эти чувственные подарки, кроме как он, но его отряды заслуживали командира, который был бы не менее предан им, чем они ему. Он обещал возвратить дезертиров к их естественным размерам, и он сделает это – с или без Грела. И он продолжит своё дело, с или без Азонии.

– Теперь ты послушай, – проговорил он. – Есть кое-что, что я не могу доверить Грелу, но доверю тебе... Я сам пойду за редукционной капсулой. Я не могу рассчитывать на него в таком ответственном деле. И я хочу, чтобы ты осталась здесь и приняла командование, пока я буду отсутствовать.

Он повернулся и ушёл от неё, больше не сказав ни слова, не осознавая улыбку, которая появилась на её лице.

Азония посмаковала мысль о командовании воинами Кайрона в его отсутствии.

– Звучит совсем неплохо, – сказала она вслух.

 

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Если мы примем на мгновение точку зрения, которой придерживались некоторые наши коллеги двадцатого столетия – что дети, не осознавая, проживают жизнью родителей – и применить это к Мастерам Роботек и их «детям», Зентрейди, большая часть сценария окажется открытой. Это становится ясно в том моменте, что Мастера были лишены ключевых социальных эмоций в нашем понимании. Но война, которую вели Зентрейди, их истинный Императив, была сосредоточена на индивидуализации и поиске самого себя... Тем не менее, из этого ряда удивительным образом выпадает Зор: он служил Мастерам, но всё же не считал себя одним из них. Кто может сказать, до какой степени его самого затронула Протокультура?

Зейтгейст. «Психология пришельцев»

 

Возвращённая в Нью-Детройт, редукционная капсула поднималась назад в её ложе, слегка покачиваясь на четырёх тросах, похожих на растяжки для палатки. Посмотреть на это собралась большая толпа: люди и полноразмерные Зентрейди вместе со своими микронизованными собратьями. Рик направлял действия оператора подъёмного крана, пока другие бойцы его звена в своих «Робовоинах» патрулировали зону вокруг Форта Бритэй. В воздухе витала физически ощутимая напряженность.

– Так… Так... Ещё немного туда, – командовал Рик, делая жесты руками. – Хорошо… Отлично, теперь опускай...

Когда округлая плита основания капсулы плавно опустилась в гнездо ложи, черный спортивный автомобиль взвизгнул шинами поблизости. Рик оглянулся через плечо и с удивлением разглядел Минмей на пассажирском месте.

Мэр Нью-Детройта, Оуэн Хардинг, хорошо сложенный мужчина с густой шевелюрой седых волос и усами как у моржа, сидел на заднем сиденье. Он знал Рика с тех самих дней, когда сам служил в РОА на борту КСК-1. Хардинг вылез из машины и спросил, всё ли прошло хорошо и может ли он чем-нибудь помочь. Минмей узнали, и два полицейских засуетились, чтобы не дать людям и Зентрейди столпиться вокруг автомобиля.

Рик козырнул и ткнул большим пальцем за спину на редукционную капсулу.

– Мне нужны ваши люди, чтобы обеспечить безопасность этого устройства.

– Я не могу сделать этого, капитан, – твёрдо сказал мэр. – Большая часть населения здесь – Зентрейди, как Вы сами изволите видеть. Охрана этого «устройства», как вы его называете, является юрисдикцией военных. У нас уже было много неприятностей, и я не собираюсь подливать масла в огонь, подключая сюда мою полицию. Давайте не будем играть словами, капитан, все мы знаем, для чего предназначена эта машина.

Рик провёл рукой по длинным волосам, убирая пряди с лица, и расправил плечи, стараясь не думать о том, что Минмей стоит всего в пяти метрах от него.

– Это верно, вот потому мне и нужно Ваше содействие, сэр, всего до тех пор, пока мои старшие не отправят надлежащее подразделение для её охраны. Мы не можем позволить попасть капсуле в неправильные руки.

Толпе не понравилось то, что они слышали. Даже прежде, чем Рик закончил, она напомнили мэру, где она стояла.

– Эй, капитан, ты хочешь сказать, что мы – воры?! – выкрикнул кто-то.

– Это у кого это «неправильные руки»,  летун?! – заорал другой.

Мэр безнадёжно развёл руками.

– Вот чего я боюсь.

– Послушайте, – настаивал Рик, – Я знаю, что Вы не хотите здесь новых неприятностей, но я всего лишь прошу о Вашем сотрудничестве на несколько дней…

– Я не могу вмешиваться во всё это.

– Это также для их защиты, – сказал Рик, указывая на толпу. – Все мы согласились чтить решения Совета и…

– Давай-давай, рассказывай, – прервал его знакомый голос.

Рик повернулся и увидел, что Кайл идёт к нему от автомобиля.

– Это дело военных, Кайл, не вмешивайся! – твёрдо предупредил его Рик. Кайл был последней вещью, в которой нуждалась эта ситуация: явление Мистера Агитатора народу.

– Это дело не только военных, – начал Кайл, обращаясь к Рику и толпе. – Это дело всех, капитан, потому что ты говоришь о праве Зентрейди возвратиться к их естественному размеру всякий раз, когда они захотят.

Рик не поверил этому ни на грош. Ну да, почему бы не позволить им всем вернуться к «нормальному» росту назад, особенно теперь, когда они снова жаждут войны, и единственное, что им мешает – одна десятая их размера.

– Ты псих, Кайл.

– Если ты думаешь, что я шучу, тогда ты – даже больший дурак, чем я думал. И я уверен, что большинство людей в этом городе согласятся со мной... Разве не так?

Рик не потрудился смотреть вокруг. Звучали крики согласия, микронизованные Зентрейди поднимали кулаки, гиганты рычали. Гнусная сцена с Кайлом и Минмей в Граните вновь ожила в памяти Рика, вместе с предположениями Макса о ложном пацифизме Кайла. «Минмей», – сказал он про себя, тайком покосившись на неё и читая неясное предостережение в её синих глазах. – «Как можешь быть ты родственницей этому…»

– Итак, теперь давай ты... – потребовал Кайл. Пользуясь растерянностью Рика, он следил за его взглядом, читая его мысли... Так, он всё ещё любит её.

Рик услышал фырканье Кайла, который снова обратился к толпе:

– Когда они лишат вас права использовать редукционную капсулу, это первый шаг к военному положению! Вы жили под ним уже достаточно, пока не прилетели на Землю! Эта капсула должна управляться людьми этого города!

Один из гигантов топнул ногой, земля вздрогнула.

– Тебе лучше послушаться нас прямо сейчас! – проревел он.

– Это наш город, – сказала человеческая женщина, к великому изумлению Рика, – А не военных!

Сумасшествие, оказывается, заразная болезнь?

– Почему бы тебе не забраться в свой игрушечный самолётик и не свалить, пока можешь? – вопил второй гигант.

– Послушайте же меня! – взмолился Рик, фактически воспользовавшись секундной тишиной. – Разве не лучше обезопасить эту машину от людей, которые могут использовать её против вас, чем подвергнуть опасности целый город!

– Я устал от твоей лжи, Хантер! – бесновался перед ним Кайл.

– Бей его! – кричала толпа.

– Мы не желаем слушать!

Мэр подшагнул к Рику, следя за возможными бутылками или камнями.

– Они говорят серьезно, – он сказал осторожно.

– Я слышал достаточно! – начал Рик орать в ответ на них. – Это военная собственность! Мне приказали охранять её, и я намереваюсь выполнить приказ!

– Сейчас мы тобой займёмся! – пригрозил один из гигантов.

Рик отдал команду своему лейтенанту. Два «Робовоина» вскинули автопушки и шагнули вперёд.

Толпа издала коллективный вдох, но выкрики продолжались, подогреваемые Кайлом, который теперь старался повести их, скандируя: «У-би-рай-тесь! У-би-рай-тесь!», помогая себе, выбрасывая в ритм вверх кулак.

Толпа присоединилась к нему, не желая отступать.

– Пожалуйста, капитан, – произнёс мэр. – Вы должны уйти.

Рик сузил глаза и упёр в Кайла взгляд, полный смертельной ненависти. Он смотрел на сердитые лица в толпе и на высоких Зентрейди. Если «Робовоины» откроют огонь, то здесь будет ад. А если они ничего не сделают... если они просто оставят капсулу...

«Ничего нельзя сделать!» – мысленно кричал Рик, бросив измученный взгляд на Минмей прежде, чем он развернулся к ним всем спиной и ушел.

 

В заснеженной равнине на окраине цивилизации, Кайрон получил доклад о повороте ситуации в Нью-Детройте. Лучше нельзя было даже спланировать.

Теперь он стоял во главе двойной колонны, составленной из двенадцати самых лучших своих воинов, каждый из которых, как и он сам, был облачён в штурмовой моторизованный доспех Зентрейди.

– Слушайте меня, – воззвал он к ним. – Мы – последние истинные Зентрейди! Мы должны взять эту редукционную капсулу! И ради этого никакая жертва не является слишком большой!

Выкрикнув последние слова, он запустил двигатели доспеха и взлетел. Его отборная команда последовала за ним в небо.

 

Оставив двух своих капралов на «ТТ» охранять капсулу, Рик и оставшиеся бойцы его звена направились обратно в Нью-Макросс. Билл «Вилли» Маммот, один из ведомых «Черепа», вызвал Рика по тактической сети.

– Давай, Вилли, слушаю тебя, – ответил ему Рик.

– Я просто волнуюсь, сэр. Такая сила... Оставлять её там... Простите, виноват...

– Ладно, Вилли, выкладывай начистоту.

– Хорошо... Мне просто отвратительно видеть, что невинные люди идут в поводу и могут пострадать из-за какого-то полоумного смутьяна.

Образ злых глаз Кайла вспыхнул в памяти Рика. Та давнишняя драка в «Белом Драконе», пацифистские речи Кайла, его вспыльчивый норов...

– Да, и мне тоже, – проворчал угрюмо Рик.

 

У мэра Хардинга были неприятные предчувствия. Два «Робовоина» Хантера вместе с одним из «Гладиаторов» гражданской обороны Нью-Детройта сопровождали редукционную капсулу от Форта Бритэй к её новому месту в выставочном центре города, включающему в себя комплекс павильонов и театров, построенных в стиле «Голливуд» с похожими на пагоды многоэтажными зданиями здесь, южноамериканскими храмами-пирамидами там.

– Будет ли это безопасно? – спрашивал себя мэр вслух.

Линн Кайл и Минмей были с ним в обширной ротонде в центре, наблюдая за процедурой установки капсулы на постамент.

– Вас что-то безпокоит, господин мэр? – вежливо спросила Минмей, надеясь, что Хардинг передумал и вспомнит Рика и его звено.

Мэр теребил кончик уса.

– Честно говоря, я просто думал о возможных последствиях размещения редукционной капсулы здесь. На нас ведь могут снова напасть... Я надеюсь, что я сделал правильное решение.

– Кто на нас нападёт? – спросил резко Кайл. – Война закончилась.

– Вы слышали, что говорил капитан Хантер. – Хардинг пожал плечами. – Все эти «недовольные» Зентрейди, которые ушли из городов и разбили лагеря в пустоши...

Кайл сделал освобождающий жест.

– Забудьте об этом – всё это дезинформация. Они скажут всё что угодно, чтобы убедить нас, что мы нуждаемся в их защите. Кроме того, здесь есть много мирных граждан-Зентрейди. Они помогут нам, если будет плохо.

– Надеюсь, Вы правы.

– Не волнуйтесь. Мы сделали правильный поступок, и люди оценят это. Эта капсула законно принадлежит народу Зентрейди, и это всё, что действительно имеет значение.

Мэр прокашлялся.

– Доверьтесь мне, – поторопился добавить Кайл.

Хардинга, однако, продолжали грызть сомнения. Кайл заметил, что Минмей выглядит мрачной и озабоченной, её лицо было необычно бледным. Мэр настоял, чтобы они осмотрели новый театр выставочного центра, и именно здесь Кайл решил изменить стратегию.

– У меня идея, – сказал Кайл им обоим, его голос теперь звучал гораздо более лёгким тоном. – Как насчёт благотворительного концерта, чтобы скрепить братство между Людьми и Зентрейди Нью-Детройта?

Внезапно Хардинг оживился.

– Да, это было бы замечательно! Я хочу сказать, если Минмей согласится... ведь всё так вот быстро...

– Конечно, она согласна, – заверил Кайл, хотя Минмей не выразила своего согласия ни словом, ни жестом.

– Сюда может поместиться весь город, – сказал Хардинг, нажимая ручку. Он повёл их вниз по одному из театральных проходов к большой сцене. – Мы можем разместить здесь почти три тысячи… Подождите, сейчас мы вам покажем нашу новую систему освещения. – Сложив рупором ладони у рта, он позвал на балкон:

– Папаша! Откройте главный занавес и включите прожекторы!

– Нет проблем, господин мэр, – ответил невидимый старик, и занавес начал подниматься. Кайл воспользовался моментом, чтобы повернуться Минмей и прошептать:

– Что у тебя за проблема сегодня, Минмей? Ты расстроишь мэра.

– Я просто не хочу петь, – она сказала твердо.

Кайл повысил голос:

– Почему нет?

– Поскольку я не думаю, что это место безопасно, с этой капсулой Протокультуры здесь, и из-за того, что ты сделал капитану Хантеру, – ответила она, не глядя на него. – Он мой близкий друг, и ты это знаешь. Он несколько раз спасал мне жизнь.

Кайл ухмыльнулся:

– Ты говоришь так, как будто между вами что-то большее, чем дружба, Минмей.

– Ты спросил, я ответила.

– Ладно, успокойся, – он сказал. – Перво-наперво, нам ничего не угрожает. И второе, с твоим летуном ничего не случится, если ему немного взъерошат пёрышки. Это его только взбодрит.

Минмей скрипнула зубами.

– Я включаю, господин мэр! – крикнул старик-рабочий.

Два интенсивных луча света сошлись в центре сцены, и мэр Хардинг гордо оглянулся на Минмей.

– Как вам нравится?

Кайл надел свою лучшую улыбку и ступил вперед.

– Я думаю, это просто великолепно, сэр.

Мэр просиял и начал говорить: «Спасибо,…», когда громкий взрыв качнул театр. Второй и третий взрыв последовали сразу за ним, достаточно сильные, чтобы заставить запрыгать настил прохода.

– Что…

– Быстро! Наружу! – крикнул Кайл.

Без сомнения, шоу Минмей сделало бы чудеса в Нью-Детройте, но откуда Кайл мог знать, что Кайрон уже подал заявку раньше?

 

Немедленно по его возвращению в Нью-Макросс, Рику приказали доложить адмиралу Гловалу в зале совещаний КСК-1. Там он нашел адмирала, Экседора, Лису, Клавдию, Макса, Мирию, и «Заек с мостика» – Сэмми, Ванессу, и Ким, сидящих за круглым столом комнаты. Рик сделал доклад непосредственно Гловалу, обобщив события, которые произошли в Нью-Детройте.

У Гловала стал горький взгляд.

– Я хочу вынести Вам благодарность, Вы приняли совершенно правильное решение в этой ситуации, капитан, – сказал он Рику, потом указал на стол.

– Я хотел, чтобы Вы тоже услышали это. Экседор... – предложил он, садясь и откидываясь на спинку кресла, приготовившись слушать.

Загадочный Зентрейди кивнул головой.

– Я закончил мое исследование по вопросу взаимосвязи между Протокультурой и Зентрейди, – довольно бодро начал он. – Моя раса... – Лицо Экседор, казалось, бледнело по мере того, как он продолжал речь, – Моя раса была биогенетически спроектирована Мастерами Роботек для единственной цели – сражаться. Протокультура, открытие тирольского ученого Зора, использовалась и в начальном процессе клонирования, и в расширении нашего физического существа.

Мирия резко выдохнула.

– Вы говорите, что Мастера создали вас? Это не может быть правдой, Экседор. Я помню свою юность, моё воспитание, моё обучение...

Экседор закрыл глаза и печально покачал головой.

– Имплантаты, ментаграммы... Мастера были достаточно умны, чтобы оборудовать нас и расовыми и индивидуальными воспоминаниями. Но они пренебрегли кое-чем гораздо более важным...

Гловал прочистил горло.

– Экседор, разрешите?..

Экседор жестом выразил согласие, и Гловал обратились к столу.

– Эти существа, которых Вы называете Мастерами Роботек, чрезвычайно гордились их продвинутой и мощной цивилизацией. Сверхсветовые двигатели и мощное оружие уже были частью их культуры. Но вскоре после открытия Протокультуры и Роботехнологии они начали мечтать об установлении Галактической Империи. И они решили создать полицию, чтобы защитить свои владения – Зентрейди.

За столом внезапно стало очень тихо.

– В течение сотен лет, – продолжал адмирал, его взгляд не сходил с Мирии и Экседора, – Вы защищали миры для них – этих Мастеров. Вы были запрограммированы повиноваться им. Но учёный, Зор, тот самый гений, который разработал и построил этот корабль, тихо занимался саботажем использования своих открытий. Предполагалось, что он скрыл свои тайны где-то в этом корабле и попытался выслать его за пределы власти Мастеров. И вам – Экседору, и Мирии, и Бритэю, и Старику, как вы называли Долзу, даже Кайрону: вам приказывали вернуть этот корабль, не считаясь с потерями – потому что без тайн Зора Мастера Роботек не смогут осуществить свои мечты об Империи. Без Протокультуры они будут деградировать так же, как деградировала их раса гигантских воинов. Впервые столкнувшись с эмоциями и чувствами, Зентрейди оказались безсильны. Несомненно, что у расы извращенных гениев не осталось никакой любви в их сердцах. И они будут побеждены по тем же самым причинам.

Экседор поднял глаза.

– Не недооценивайте их, адмирал, – предостерёг он. Он был впечатлен резюме Гловала и его оценкой ситуации, но адмирал говорил так, как будто всё уже было позади, тогда как всё только начиналось. – Мы, Зентрейди больше не являемся для вас угрозой, это верно. Но поверьте мне, когда я говорю: Мастера, там, ждут, и они не успокоятся, пока не завладеют Матрицей Протокультуры. Земля однажды уже едва не была уничтожена их мощью. Не заблуждайтесь, думая, что это никогда не сможет повториться снова.

Гловал молча выслушал это замечание.

– Вопросы есть?

– Земляне… они от Протокультуры? – спросила Мирия, полная беспокойства, смотря на Макса. Ведь есть же Дана – как могут они объяснить Дану?!

– Я знаю, о чём Вы думаете, Мирия. Но нет. Как Вы уже знаете, мы эволюционируем естественным образом миллионы лет. А Зентрейди... – ответил Гловал.

– Но как Вы можете объяснить, что наши генетические структуры почти идентичны? – задал вопрос Макс.

Экседор ждал этого вопроса.

– Почти идентичны. Почти. Что наиболее вероятно – наш генетический материал... был клонирован от самих Мастеров. Они ведь, в конце концов, эээ... микронеанцы, как и вы. Ищите подобие там, лейтенант Стерлинг, не среди Зентрейди.

Макс растерянно потряс головой.

– Но я не вижу, чтоб это имело какое-то особое значение!

– Его и нет, – сказала Мирия, накрыв его руку своей.

– Тогда необходимо отметить, – указала Лиса, – что люди Земли и люди Тироли действительно имеют общую родословную.

– Я больше так не считаю, – сказал Экседор. – Совпадение, я боюсь.

Брови Рика недоверчиво поднялись.

– Совпадение!? Но, Экседор, шансы на это должны быть просто...

– Измеряться астрономическими величинами, – Лиса закончила.

Гловал фыркнул.

– А шансы за нашу жизнь вместе?.. Они были ещё меньше.

– Итак, – закончил Экседор, – хоть наши расы подобны, они не идентичны. Моя раса, Зентрейди, была воздействием Протокультуры лишена всего, кроме биогенетической жажды войны. Мы были только игрушками для наших создателей. Игрушками для разрушения.

 

 

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Я ходила по симпатичному, дружелюбному домику, который выходил фасадом на шумную улицу, думая, что так я быстрее дойду до Рика (который улетал прочь на своей «Валькирии»). Дом был заполнен антиквариатами прошлого столетия, и я бегала вокруг, трогая всё. Но тогда, когда я вспомнила Рика и начала искать выход, я не могла найти двери наружу! Я открывала дверь только, для того, чтобы за ней находить ещё больше дверей, и снова двери за теми, и ещё двери позади тех дверей!.. Я проснулась испуганной сильнее, чем я могу припомнить за долгое время. Это было гораздо более пугающе, чем реальная жизнь.

Из дневника Линн Минмей

 

Кайл, Минмей, и мэр Хардинг добежали до главного входа в театр как раз вовремя, чтобы увидеть спуск штурмового отряда Кайрона.

Они обрушились на город подобно шторму, вырвавшемуся из самого ада, в своей моторизованных бронекостюмах похожие на гладиаторов в глубоководных скафандрах. Роботы сил Гражданской Обороны были уже на улицах, выпуская ракеты и снаряды с трансурановой начинкой в небеса. «Экскалибур» М-6, непрерывно стреляющий из сдвоенных автопушек, поймал два вражеских снаряда, которые сбили его с ног, одна из его автопушек продолжала непрерывно стрелять, кроша фасады магазинов по всей улице. Поблизости, одному «Спартанцу» повезло больше, он смог сбить двух вражеских налетчиков залпом ракет «Стилет», выпущенных из похожих на барабаны пусковых установок. Но и он погиб, когда один из Зентрейди, столь же высокий, как «Спартанец» и лучше приспособленный для скоростного маневрирования, не скупясь на боеприпасы, буквально изрешетил его. «Спартанца» приподняло и, всего в огне, отбросило на крышу театра выставочного центра. Потом он осел на улицу, неиспользованные ракеты раскатились из разбитой пусковой барабанной установки.

Кайл и остальные вжались глубже в дверной проем театра, дрожа от страха, крики о помощи неслись от поверженного «Спартанца».

– Сбылись наши худшие опасения! – стенал Хардинг.

Минмей вцепилась в руку Кайла, зажмурив глаза, открыв рот в тихом крике.

Воинам Кайрона ничего не было нужно, кроме истребления. Они два долгих года трудились только ради этого, два невыносимых года, ожидая возможности отплатить микронеанцам за все страдания, которые они были вынуждены пережить. Теперь вся их жажда мести и ненависть выливались из них в бешеном порыве, и Нью-Детройт был обречён пожать этот обильный урожай.

Всё было целями, и никого не щадили – ни людей, ни городских Зентрейди.

– Сражайтесь до конца! – ревел «Головорез» по радио. – Найдите капсулу! Никакие жертвы не являются слишком большими по причине более важной, чем сама жизнь!

Однако, Силы Земли не отступали, храбрость и доблесть были словами этого дня, хотя немногие смогли увидеть конец сражения, чтобы петь хвалу тем, кто погиб.

«Гладиатор» пошёл врукопашную с одним из берсерков-пришельцев, когда его собственные пушки опустели, и сбил Зентрейди с ног левым апперкотом, только чтобы получить от лежащего врага сокрушительный выстрел из его наплечного орудия.

Другой элитный воин Кайрона притормозил перед автостоянкой для того, чтобы просто сжечь машины и набившихся в них людей.

– Я получаю сильный сигнал рефлекторной активности, – объявил Кайрон, его костюм показывал данные сканирования местности. Пеленгаторы определили местоположение: выставочный зал. – Всем воинам немедленно идти по моему целеуказанию!

Минмей и Кайл, ухватившись друг за друга во входном алькове театра, смотрели, как вражеские воины направлялись к залу. Улица подпрыгивала и крошилась под их бронированными подошвами.

«Что я наделал!!!» – восклицал про себя Кайл, близкий к панике.

Находящиеся в зале часовые РОА получили сообщение, что первая линия обороны прорвана и враг направляется к ним. «Робовоин» нацелил свою автопушку на звук тяжёлых шагов, доносящихся из-за толстой металлической двери зала. Все три бойца экипажей «Гладиаторов» приготовились к бою.

Мэр Хардинг оставил Кайла и Минмей и помчался к цокольному этажу здания. Теперь он и какой-то невезучий клерк выглядывали из холла в зал, пермаглассовое стекло было единственной преградой, что отделяла их от огня, когда дверь внезапно слетела с петель, и в зал ворвались воины Кайрона.

Один из «Гладиаторов» ступил вперёд, чтобы сразится с Зентрейди, который разряжал безполезный автомат в тяжелобронированный торс врага. Они сцепились. Солдат Кайрона ухватился за фронтальные бронепластины «Гладиатора», крутанулся, подсекая его под ноги, и бросил «Гладиатора» сквозь железобетонную стену здания.

Второй «Гладиатор» сражался почти так же, один на один, и выиграл свою рукопашную схватку... когда над его головой неожиданно появился Зентрейди, проломив потолок, и с чудовищной силой обрушился на машину, выпотрошив «Гладиатора» от головы до талии.

Всё это время, «Робовоин» непрерывно стрелял из автопушки по надвигающейся стене из брони Зентрейди. Когда пилот увидел, что «Гладиатор» принял ужасный удар, он послал свою машину вперёд, высоко подняв опустевшую автопушку, словно молот, только для того, чтобы получить сокрушающий моваши-гири в «живот» от врага с глазами на затылке.

– Всё кончено! – простонал мэр, отвернувшись от резни. – Мы потеряли редукционную капсулу!

 

– Тем не менее, независимо от того, насколько они подверглись влиянию Людей, Зентрейди остаются расой, для которой война – любимое занятие, – сказал адмиралу Экседор после совещания. Он, Гловал, и Клавдия вместе шли из зала заседаний через один из огромных трюмов крепости.

– Но многие из ваших людей нашли здесь, на Земле, свою жизнь, полностью отличную от их прежней, Экседор, – возразил Гловал. – Вы не должны быть так ... так категоричны, что ли.

– Адмирал Гловал прав, – добавила Клавдия. – Многие из Зентрейди поддержали мир, как только им представилась такая возможность, и большинство их продолжают вести мирную жизнь добровольно.

– Я соглашаюсь, что многие хотят этого, – упорствовал Экседор, непоколебленный их очевидными попытками завести непринуждённый разговор. В конце концов, это не был вопрос чувств, это был просто факт: Зентрейди были воинами. Экседор иногда задавался вопросом, не слишком ли Люди увлекались эмоциональным решением проблем. – Только, меня теперь волнуют те, кто всё ещё хотят сражаться. Конечно, Вы понимаете это, адмирал.

– Да, – признал Гловал, поднимая свою трубку к губам, недоумевая, из-за чего вообще началась вся эта дискуссия.

– Разве это не кажется странным, что, независимо от того, как далеко прогрессировали даже более старшие цивилизации, такое впечатление, что они чаще решают проблемы агрессией и войной?

– Это верно, мой друг.

– Это относится также и к Людям, – продолжал Экседор. – Фактически, нет ни одной известной разумной формы жизни во всем Четвёртом Секторе, которая когда-либо отказывалась от войны как способа решения проблем.

– Прискорбно, если так, – ответил Гловал.

Прозвучал звонок радиотелефона, и адмирал достал телефонную трубку, фыркнул туда несколько «нет» и «да» с раздувшимися ноздрями. Затем с хлопком закрыл крышку и рявкнул Клавдии:

– Немедленно найдите Хантера!

Клавдия отшатнулась.

– Сэр?

– Зентрейди напали на Нью-Детройт!

 

– Игрушка для разрушения, – повторил Рик, стоя рядом с Лисой. – Он сам себя так назвал…

Они вместе стояли на рампе одного из открытых трюмов КСК-1, в десятке метров над поверхностью поблескивающего озера, глядя на оранжевые и розовые закатные облака.

– Генетически запрограммированные для сражений... как это печально звучит.

– Если ты хочешь знать моё мнение, это звучит во многом похоже на нас, – сказала Лиса.

Рик, нахмурившись, поглядел на неё.

– Разве мы тоже не постоянно сражаемся? – спросила она его.

– Это несправедливо, Лиса.

– Я не хотела сказать однозначно... Просто как пример.

– Неужели?

– Рик! Лиса!

Они одновременно оглянулись, и увидели Клавдию, спешившую к ним.

– Как я рада, что нашла вас обоих, – она сказала, запыхавшись. – Зентрейди напали на Нью-Детройт!

Глаза Рика широко распахнулись.

– Зентрейди?! Что ты хочешь сказать? Кто? «Недовольные»?

Клавдия покачала головой.

– Неизвестно. Связь была потеряна приблизительно десять минут назад, но один из наших разведчиков заснял сражение. Это похоже на скоординированную атаку. Не меньше десятка Зентрейди в силовых бронекостюмах.

Лиса увидела, как по лицу Рика разлилась мертвенная бледность. Он сжал кулаки и крепко выразился.

– Рик, это не твоя ошибка! – крикнула она, устремляясь за ним. Но он уже на полной скорости нырнул в дверной проём.

– Кто напавшие?! – требовала Лиса от Клавдии. – Кто?!

 

Подкрепление из Нью-Макросса прибыло на место слишком поздно. Рик, в «Черепе-1», осматривал панораму отбушевавшего сражения: пожары, дым, и несколько кварталов, полностью превращённых в руины. Главные улицы Нью-Детройта были разбиты и усеяны кратерами. Машины сил ГО лежали и тлели на улицах, в то время как спасательные команды отчаянно работали, чтобы освободить пойманных в ловушку членов экипажей, если им повезло остаться в живых. Область вокруг выставочного зала стала неузнаваемой. Здания были размолоты практически в щебёнку.

Рик винил себя.

Это было его задание обезпечить безопасность капсулы Протокультуры, говорил он себе, но он позволил Кайлу запудрить мозги горожанам, и вот результат.

Под ним, подъемные краны и бульдозеры работали, чтобы поставить поврежденный «Экскалибур» М-6 на ноги. Сдвоенные орудия машины были напрочь оторваны. В другом месте громадину «Гладиатора» вытаскивали из кучи обломков железобетонных плит. Он выглядел так, словно его от «головы» до «пояса» разрубили топором.

Хотя Рик винил себя, до него медленно доходило, что он не мог поставить себе в вину само нападение. Единственный инцидент, который приблизился к этому по уровню разрушений, был набег на Нью-Портленд несколько недель назад. Там отступники-Зентрейди ворвались в один из складов оружия, захватили три ИБМ, и устроили себе короткую оргию террора. Но это был отдельный случай. Чаще всего неприятности ограничивались простыми драками – недавний кулачный мордобой на улицах Макросса был типичным примером. Но теперь, в течение двадцати четырех часов, было два серьёзных набега.

Пилоты-разведчики, которые следили за атакой, не видели никаких ИБМ. Они сказали: «Только силовые доспехи». Рик думал об этом: многие из военных кораблей, которые потерпели аварию на Земле, были обследованы и разоружены во время одного из этапов Возрождения два года назад. Но могло ли быть возможно, что банда гигантов-преступников просто случайно наткнулась на какой-нибудь корабль и обнаружила, что он ещё действует... Но зачем им понадобилась калибровочная капсула? Война за независимость? Кроме того, нападение на Нью-Детройт было слишком хорошо скоординировано: это было целеустремленной атакой, ничего подобного спонтанной вспышке насилия. Это ли то, чего так боялся Экседор – восстановление Императива Зентрейди?

Рик думал о набеге Зентрейди на город Макросс, когда он ещё был расположен в чреве КСК-1. Когда он смотрел на Нью-Детройт, его начало тянуть чувство «дежа вю». Было что-то очень знакомое в этих разрушениях, как будто скопированных с тех, сделанных тем, кто был уже давно мёртв, того, кого боялись сами Зентрейди...

В то время как Рик опускал «BK», чтобы взглянуть поближе, и ища более-менее пригодный для посадки участок улицы, Кайл и Минмей готовились бежать из города. Чёрный спортивный автомобиль, который был припаркован около входа в театр, каким-то чудом уцелел, и Кайл был теперь за баранкой, крутя ключ зажигания и проклиная стартёр. Над гладкой машиной возвышался разбитый корпус «Экскалибура», распластавшийся в по-человечески смертельной позе на фасаде театра.

– Ты, поганая безполезная груда барахла! – кричал Кайл на автомобиль, крутя ключ вправо-влево с риском сломать его.

– Поторопись, Кайл! – кричала Минмей от улицы. – Они могут вернуться!

– Я стараюсь как могу! – сердито ответил он.

Минмей ломала руки, ходя взад-вперёд около машины, жертва страха и самобичевания. Как и Рик, она винила себя в трагедии.

«Если бы я остановила Кайла, тогда бы ничего этого не случилось! Как я могла позволить ему сделать это с Риком?! Если бы я только вмешалась, когда Рик посмотрел на меня вот так...»

Двигатель спортивного автомобиля чихнул, стрельнул, и Кайл издал радостный крик.

– Минмей, влезай! Поехали скорее! – Она была или в шоке или ушла в свои мысли, он решил, потому что она никак не отреагировала. – Минмей! – позвал он снова.

Она медленно повернулась к нему, как будто в их распоряжении было время всего мира, с глазами, полными отвращения. Она потянулась к ручке двери автомобиля и распахнула её.

Рик узнал её.

Он трансформировал «BK» в конфигурацию «Страж», и приземлился на улице у театра в нескольких домах позади спортивного автомобиля Кайла. Кайл заводил двигатель, слишком занятый, чтобы заметить спускающуюся машину, но Минмей увидела её в зеркале заднего обзора и крутанулась кругом на кресле.

Она со всхлипом втянула воздух.

– Кайл, пожалуйста, не уезжай, там Рик!

«Череп-1» приземлился. Обтекатель антенны РЛС «BK» почти коснулся земли, от чего вся фигура машины стала похожа на некую механическую птицу, ищущую в земле червей: Рик откинул колпак кабины и выпрыгнул из неё.

– Мы и так тут задержались! – бросил Кайл, и рванул автомобиль по улице.

Рик бежал за ними, и Минмей могла видеть его губы: он звал её имя, просил их остановиться.

– Обернись, Минмей! – крикнул Кайл ей с переднего кресла. – Уже слишком поздно!

Её глаза наполнились слезами.

– До свидания, – она сказала мягко маленькой фигуре вдали. Уже слишком поздно!

 

 

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Зентрейди – не низшие существа, и их нельзя рассматривать как граждан второго сорта. Они должны наслаждаться теми же самыми свободами, как и все мы – жизнью, свободой и стремлением к счастью![17] Никто не может сказать наверняка, что некоторые из них не будут желать вернуться к преступлениям или злым целям, но по крайней мере мы не будем подавлять их право высказаться – мы не будем действовать как фашисты!

Линн Кайл. «Памфлет пацифизму»

 

– Очереди принять вправо! – рявкнул один из штурмовиков Кайрона, сделав жест массивной рукой.

Десятью метрами ниже сердитого лица гиганта, микронизованные Зентрейди, недавно возвратившиеся на путь истинный, задавались вопросом, было ли правильным решением присоединиться к батальону «Головореза». От Нью-Детройта до этих заснеженных пустошей путь был долгим и нелёгким. И теперь в холодном воздухе витала враждебность...

Но внезапно штурмовик усмехнулся, затем засмеялся и хлопнул себя по колену. Потом другие солдаты за ним, и вот уже по очереди микронизованных Зентрейди тоже покатился смех.

– Ну, что обычно в таких случаях говорят микронеанцы? – спросил штурмовик своего крошечного коллегу. – «Очереди принять вправо», «Стоянка запрещена», «Не курить»... Я хочу сказать, что мы, воины Зентрейди, тоже узнали кое-что от микронеанцев, не так ли? Мы хотим делать дела надлежащим образом с этого момента – мирно!

– Да, мы все здесь ради мира! – поддакнул второй солдат, размахивая своей лазерной винтовкой.

– Мы так полюбили их родной мир, что мы просто заберём его у них! – вторил третий.

И все смеялись и добавляли собственные комментарии: и гиганты, и микронизованные Зентрейди.

Очередь вела к калибровочному отсеку, оборудованному на командирском корабле Кайрона, где один за другим Зентрейди снимали свою микронеанскую одежду и возвращались к своему полному размеру в редукционной капсуле. Это был медленный и утомительный процесс, но никто из ожидающих не возражал.

И Кайрон менее всего.

Он и Азония сидели на некотором расстоянии от капсулы, потягивая из высоких стаканов разбавленный спирт, цистерну которого один из бывших микронизованных Зентрейди привёз растущему батальону отступников. Кайрон увлечённо потягивал из соломинки, и его «супруга», в отличном настроении, тоже не отставала от него, опустошая стакан. Грел, неподалёку, нервно следил за ними.

В Пустошах быстро распространился слух, что Кайрон захватил редукционную капсулу и готов выполнить своё обещание вернуть к полному размеру любого, кто пожелает присоединится к его армии. Каждый день очереди микронизованных мужчин и женщин Зентрейди становились всё более длинными, и Кайрон праздновал победу. Он проинструктировал своих агентов в населённых центрах распространять вести о том, кто взял капсулу.

Пусть все знают, что Кайрон вернулся!

Заливаясь довольным смехом, военачальник поднял стакан тостом солдату, который шагнул из капсулы, голый и исполненный силы.

– Теперь, когда Кайрон владеет капсулой, он возродит свою армию и сокрушит микронеанцев! Этот несчастный мир познает лучшие дни!

С этими словами он бросил стакан прочь, разбив его об переборку, осколки стекла и жидкости брызнули на очередь ожидающих.

Азония смотрел на своего лорда и гордо улыбалась. Она была наполовину влюблена в его безумие, хотя «любовь» едва ли было словом, которое она будет использовать.

Но внезапно Кайрон прекратил улыбаться.

Он издал гортанный звук, вскочил забегал взад-вперёд перед нею, сжимая у бёдер кулаки, командирский плащ вился, как дым, за спиной его алой униформы.

– Этого недостаточно, – прошипел Кайрон наконец. – Недостаточно! – Вдруг он без предупреждения крутанулся к Азонии, с дьявольским огнём в глазах. – Мы должны заполучить саму Матрицу Протокультуры, фабрику Зора. Она всё ещё где-то в той ржавой крепости, и мы получим её!

– Но, милорд, микронеанцы… – начала Азония.

– Вот ещё! – фыркнул он. – Ты думаешь, стали бы они драться за эту капсулу, если бы имели в своём распоряжении фабрику?! Нет, я не думаю, что они нашли её!

– Да, но…

Кайрон ударил кулаком о ладонь.

– Мы сделаем то, что мы давно уже должны были сделать. Мы возьмем кое-что у них – кое-что, что они считают драгоценным. И мы вернём им это в обмен на космическую крепость. У микронеанцев есть слово для этого... – Он оглянулся на Грела: – Грел, что это за слово?

– Выкуп, мой лорд, – незамедлительно отозвался тот.

– Выкуп, да... – Кайрон повторил, словно смакуя. Он ткнул пальцем в редукционную капсулу.

– Грел, поторопись здесь. Мы вскоре уедем отсюда. Но мы не должны забыть оставить здесь небольшой сюрприз для наших микронеанских друзей...

 

В Нью-Детройте ввели военное положение. Было немного причин ожидать повторного нападения, но кража капсулы обозлила местных Зентрейди. Некоторые из них полагали, что Вооружённые Силы Земли сами организовали набег Зентрейди, чтобы возвратить капсулу. Аварийные команды и подкрепления ГО прилетели из Нью-Макросса, полевой штаб (с Лисой Хейс в качестве начштаба) был разбит за пределами города.

Пусть факт нападения отступников из Пустошей ещё требовал подтверждения, но разведывательные полёты  к северу от города показали существование какой-то базы, торопливо выстроенной вокруг остатков разбитого военного корабля, чей башнеобразный корпус возвышался над снежной долиной. Эскадрилья «Валькирий» под командованием Рика Хантера теперь направлялась в тот район, и Лиса Хейс следила за их продвижением на телеметрическом экране радара разведсамолёта.

Её экран не указывал никакой активности, но когда «Кошачий глаз» снизился для более близкого прохода, на экране зажглись метки: вражеские ракеты были выпущены в приближающуюся группу истребителей. Лиса вышла на командирскую частоту, чтобы предупредить их.

– Понял вас, КаПэ[18], – сказал один из ведомых Рика. – Отслеживаю курс вражеских РС. Контакт через двадцать три секунды.

– Манёвр уклонения! – услышала Лиса команду Рика.

Лиса следила за экраном: ракеты поменяли курс вместе с истребителями.

– Они всё ещё у вас на хвосте, капитан Хантер.

Оператор, работающий на соседнем пульте, внезапно повернулся к ней.

– Датчики показывают резкое возрастание теплового излучения от объектов.

Лиса вернулась на связь.

– Ракеты включили протоускорители.

– Всем отстрелить «пустышки», – сказал Рик.

Лиса вновь вернулась к своему экрану. Ракеты нагоняли группу, но ложные радарные метки смутили их. Только на мгновение, однако.

– Они не клюнули, капитан.

– Понял, КаПэ, – ответил Рик. – Мы видим их на своих экранах. У нас припасён свой сюрприз.

«Череп-1» повёл группу в «свечку» и разворот, который вывел их в «лоб» на приближающиеся ракеты. Хотя глаза видели только синие небеса, экраны «Валькирий» предвещали смерть.

– Контакт семь секунд, – сказал ведомый Рика.

– «Молоты» товсь, по моей команде… ПЛИ!

Ракеты сорвались с пилонов, когда эскадрилья выпустила свою собственную маленькую смерть. Снаряды встретились «лоб в лоб», уничтожая друг друга в серии взрывов, которые соединились в расширяющееся облако огня. «Валькирии» прорвались через него, немного подпалившись, и легли на курс к молчащей вражеской базе.

Они вошли в долину с бесплодным ландшафтом, со стороны хвоста наклонённого шпиля инопланетной громадины, одиноко торчащей в небе. Рик приказал перейти в конфигурацию «Страж», и когда они вышли на дальнюю границу стрельбы, выпустили дождь ракет с ИКГСН, чтобы объявить своё прибытие.

Земля под кораблём Зентрейди брызнула во все стороны. Снег и грязь разметало по округе, и когда дым рассеялся, потрёпанный военный корабль окружала одна большая воронка. Но в ответ не было ни стрельбы, ни какой-либо другой реакции. Рик решил запросить данные у «Кошачьего глаза».

– Сканеры не показывают никаких признаков жизни, – через несколько секунд откликнулся пилот разведчика.

Рик приказал половине отряда приземлиться и трансформироваться в «Робовоинов», чтобы обследовать корабль изнутри.

О том, что громадина могла содержать неизвестные западни, думали все, поэтому они должны были медленно и систематически обследовать отсек за отсеком на наличие мин замедленного действия и прочих «сюрпризов».

Через три часа они достигли центрального отсека, заполненного оружием и припасами Зентрейди. Всё ещё не было никаких признаков жизни.

– Похоже, что все ушли ещё до того, как мы его обстреляли, – предположил Рик. – Ракеты могли быть выпущены из дистанционно управляемой установки.

Ведомый Рика указал рукой своего «Робовоина» на склад оружия.

– Вы только посмотрите на всё это.

Рик посмотрел: если тот, кто был здесь, мог позволить себе оставить всё это хозяйство, то он не хотел думать о том, что они забрали, когда уехали.

Он переместил свою машину к одному из оружейных ящиков, рассеянно счистил грязь с крышки... На ней проявились контуры знаков отличия дивизии «Ботору».

Дивизия Кайрона!

 

В двух тысячах километрах к западу от Нью-Детройта, через земли, которые когда-то были домом для динозавров и буйволов, бежала странная группа существ, которую можно увидеть не каждый день: маленькая толпа гигантских гуманоидов и похожих на страусов машин, кое-где гиганты ехали на них верхом, сжимая руками нагрудные орудия, стиснув ногами сферические тела ИБМ. В командирском ИБМ во главе колонны сидел «Головорез». Самодовольная улыбка блуждала на его лице, пока он говорил с изображениями Азонии и Грела на круглых экранах машины.

– Все идет так, как я планировал, – поздравил он себя вслух. – Этих микронеанцев так легко одурачить.

– ИБМ приближаются к цели, – сообщила его «супруга».

– Никаких признаков сопротивления, – сказал Грел.

– Они купились на это! – довольно хмыкнул Кайрон.

Словно ковбой по крупу лошади, он хлопнул пульт ИБМ, желая поторопить его. Он мог слышать боевой клич пеших гигантов, когда они перевалили через низкую гряду и понеслись на город.

 

Денвер, Колорадо, как он когда-то назывался, так часто отстраивался и переименовывался начиная со Всеобщей Гражданской Войны, что люди теперь называли его просто «Город». Огромный ангар, который несколькими десятилетиями раньше использовался как ключевой элемент ПВО США, был перестроен в концертный зал, достаточно большой, чтобы разместить несколько тысяч Людей и около сотни гигантов. Сегодня вечером было мало слушателей, но Минмей скрепила своё сердце, со свежими воспоминаниями набега на Нью-Детройт, желая в мыслях только одного – сцементировать отношения между Человеком и Зентрейди.

У неё были слушатели, а оркестр был слаженный, и временами её исполнение было само совершенство. На некоторое время она могла выкинуть Кайла из списка насущных проблем: он не сказал ей и десяти слов во время поездки по Пустоши из Нью-Детройта, но даже теперь она была уверена, что он впивался взглядом в неё из-за кулис сцены.

Минмей, в том же самом пушистом концертном платье, в котором она выступала в Нью-Макроссе, пропела две строфы из «Лишь ты», когда начались настоящие неприятности. Гиганты Зентрейди, сидящие в верхних рядах, первые заметили это: ритмичный глухой механический звук бивших по улицам металлических копыт, звук, похожий на отдалённый гром.

Сама певица узнал шум моментом спустя и замолчала на полуслове. Большинство слушателей вскочили на ноги, смотря на изогнутую крышу ангара: оттуда что-то приближалось...

Когда здание запрыгало, как во время землетрясения, все бросились к выходам. Но они немного опоздали: крыша, казалось, распустилась цветком вовнутрь, и внезапно сверху горохом посыпались ИБМ. Ещё несколько ворвались через стены ангара, сопровождаемые штурмовиками Зентрейди, вооруженных лазерными винтовками и автопушками. В зале настал хаос, хотя не прозвучало ни одного выстрела.

Минмей стояла, парализованная страхом, посреди сцены, ИБМ пробегали достаточно близко, чтобы отражаться в её голубых глазах. Она знала, что Кайл неподалёку, но просто не могла шевельнуться.

– Минмей, – кричал он, – они идут прямо к нам!!! Ты должна бежать оттуда!!!

Необычно выглядящий ИБМ появился прямо перед сценой. У него был красный бронеколпак кабины, установленное сверху орудие, и две двуствольные пушки вместо кистей «рук», одной из которых он ударил по сцене, как только Кайл сделал попытку увести её оттуда.

Она почувствовала, что её сбило с ног сотрясением пола, но даже этого было недостаточно, чтобы придать ей силу духа.

Поэтому она безвольно последовала за Кайлом, позволив ему тащить её к ступеням сцены, в оркестровую яму, прочь от отряда ИБМ, приближающегося к ним...

– Так-так, посмотрим, что мы здесь имеем... – услышала она голос высоко над головой.

Минмей смотрела в красивое, чисто выбритое лицо в обрамлении ухоженных синих волос. Гигант-Зентрейди, который поднялся из необычного ИБМ, носил алую форму, отороченную жёлтым, и оливково-зелёный командирский плащ, закреплённый на одном плече. Он протянул руку и достал её и Кайла, сжав их вместе в одном кулаке, и поднял высоко над сценой.

– Дай нам уйти! – сумел крикнуть Кайл. – Ты же убьёшь нас!

Воин-титан держал их перед своим лицом, и Минмей видела дьявола в его серо-зелёных стальных глазах.

– И не подумаю, – сказал он двусмысленно, с какой-то неизвестной целью на уме.

– Командир, не делай больно Минмей, – услышала она, как попросил один из других гигантов. Она вытягивала шею, чтобы взглянуть за большой палец воина, борясь за каждый вздох, чтобы посмотреть на того, кто говорил в её защиту.

Кайрон щёлкнул пальцами одному из своих ИБМ, и без предупреждения машина пнула пешего Зентрейди в пах, отбросив его к противоположной стене ангара, где он мучительно скорчился.

– Я не потерплю неповиновения! – взревел Кайрон, поднимая другой кулак.

Он бросил на Минмей взгляд, от которого похолодело её сердце. Потом он отбросил голову назад и разразился счастливым оглушительным смехом.

 

Имя Кайрона гремело на улицах Нью-Портленда, Нью-Детройта и нескольких других городов, которые были свидетелями инцидентов восстаний Зентрейди. Лиса Хейс слышала их в полевом штабе, и она первая сообщила о слухах адмиралу Гловалу. Но Гловал отнёсся к этому скептически: если история и научила его чему-нибудь, так это тому, что герои, независимо от их отношения к добру или злу, часто возрождались во времена культурного напряжения. Зентрейди не были исключением, так что для них естественно было поверить, что Кайрон, их злой гений, не погиб вместе с Долзой и другими командирами армады, но каким-то образом сбежал и просто «залёг», ожидая эти два года во главе батальона воинов-призраков, готовый нанести ответный удар Земле, когда настанет подходящее время.

С другой стороны, не было никаких фактических доказательств, что Кайрон встретил свой конец в сражении, а само недавнее нападение на Нью-Детройт и похищение редукционной капсулы наводило на размышления о его стиле. Так же обнаруженный капитаном Хантером склад оружия с маркировкой дивизии «Ботору»...

Адмирал вновь пробежал всё это в памяти, сидя перед большим стенным экраном в центре управления КСК-2. Он только собрался поднести спичку к свей любимой трубке, когда Клавдия обратилась к нему от своего рабочего места.

– Мы получаем передачу от кого-то, называющего себя Кайроном, – сказала она ему. – Я выведу его на экран?

– Да, разумеется, – он ответил, раскуривая трубку. – И убедитесь, что пеленгаторы засекут источник передачи.

Гловал ожидал встречи с самозванцем. В конце концов, никто из РОА не встречался с «Головорезом» лицом к лицу (хотя только Бог знал, сколько встретили его «машина к машине» и напоследок пожалели об этом). Адмирал, однако, видел видеозаписи с участием Кайрона, предоставленные Бритэем и Экседором во время долгих совещаний и расспросов после поражения армады Зентрейди.

...Что и объяснило неожиданную растерянность Гловала, когда дьявольски красивое лицо Кайрона появилось на стенном экране. Со стороны персонала ЦУ раздался единый вздох. Даже те, кто не смотрел видеозаписей, сразу узнали по описанию появившегося на экране Зентрейди.

– Какое удовольствие мне доставляет побеспокоить Вас, адмирал Гловал, – осклабился до ушей Кайрон.

– Он говорит, словно тот актер из шестидесятых, – прокомментировал кто-то в диспетчерской. – Джеймс Мэйсон[19].

Гловал пообещал себе, что не позволит смутить или разозлить себя. Он прочистил горло и закусил мундштук трубки.

– Напротив, – сказал он с соответствующим сарказмом, – Я весь отвращение, уверяю Вас.

Кайрон, похоже, наслаждался ситуацией. Он сделал жест рукой, чтобы указать на что-то слева от него, и камера немного повернулась, чтобы взять планом второго офицера Зентрейди – женщину, как ни странно. Довольно симпатичную, с коротко подстриженными пепельно-синими волосами, прекрасной фигурой и острым подбородком, но у неё был тот же самый хищный взгляд на бледном лице, как и у её командира. Гловалу не надо было долго гадать: это, должно быть, Азония, тоже, как предполагалось, погибшая. Страшный вождь дивизии «Квадроно», непосредственный командир Мирии Парино.

– У меня тут гостят ваши друзья, – сказал Кайрон очень просто и даже легкомысленно.

У Гловала не было времени, чтобы предположить, к чему клонит Кайрон. Азония подняла в поле зрения камеры Линна Кайла, держа за шиворот двумя пальцами. Кайрон, также, поднял кулак с Минмей внутри, сунув его прямо в камеру. Певица выглядела бледной и напуганной.

– Минмей! – охнула от неожиданности Клавдия.

– Этого не может быть! – вскипел один из техников.

Отбросив притворное безразличие, Гловал вытащил трубку изо рта.

– Ты, грязная свинья! – сказал он изображению на экране.

– Ты псих! – добавил кто-то.

Кайрон отреагировал, сжав кулак вокруг своей беспомощной пленницы, его лицо внезапно исказилось от гнева.

– Не испытывай моё терпение, микронеанец! Тебе должно быть известно, какой у меня характер!

Смысл его слов был очевиден, и Гловал предостерёг всех, чтоб сохраняли спокойствие:

– Просим прощения, – он сказал Кайрону.

Зентрейди коротко хохотнул.

– Вот и ладушки, тогда ваши почтительные извинения со всем должным вниманием приняты. Но слушай меня внимательно: я хочу, чтобы ты уяснил, что я говорю серьёзно, адмирал.

– Я понял. Чего ты хочешь?

– Не рань её, умоляю тебя! – крикнул техник.

Кайрон ухмыльнулся:

– Передай мне космическую крепость завтра в двенадцать ноль-ноль.

Такого никто не ожидал, и меньше всего адмирал.

– Это невозможно! Крепость больше не пригодна для Космоса!

– Не лги мне, адмирал. Я предупреждаю...

– Я не лгу, – ответил ему твёрдо Гловал. – Выслушай меня... Война закончена, Кайрон. Долза и его армада…

– Война НЕ закончена, адмирал! – бросил в экране Кайрон. – Пока я не получу крепость!

Гловал знал, что было на уме его оппонента.

– Матрицы Протокультуры не существует, – продолжил он спокойно. – Спроси Экседора и Бритэя, если…

Кайрон мертвенно побледнел.

– Эти предатели живы?! – Внезапно он маниакально засмеялся. – Впрочем, не важно. Просто отдай крепость мне, адмирал – если ты ценишь свою маленькую... певчую птичку.

– Ты сошёл с ума! – сказал Гловал.

– Ну да, а это – доказательство моего сумасшествия, – парировал Кайрон с усмешкой, снова сунув кулак с Минмей в камеру. – Сначала крепость за Минмей. Потом фабричный спутник Роботек за этого второго заложника. – Он ткнул пальцем в Кайла, который, как тряпка, свисал из пальцев Азонии.

– Не делайте этого! – взорвался Кайл. – Не слушайте их, адмирал!

– Ты слишком шумишь для своего положения, – сказала игриво Азония, грубо встряхнув его.

– Это слишком опасно, – выдавил Кайл с болью. – Вы не можете... Вы не можете просто послушать этого парня...

– Вы покалечите его! – крикнула Минмей.

Кайрон сделал своей напарнице успокаивающий жест.

– Я, конечно, предпочел бы избежать насилия, адмирал. Но поверь мне, у меня просто чешутся руки выполнить мои угрозы.

– Я уверен, мы сможем договориться, – ответил ему Гловал. Он был практически уверен, что нет, но надо было хотя бы выиграть время.

– Вот так гораздо лучше, – осклабился Кайрон.

Тут в поле камеры появился третий офицер, массивный, с квадратной челюстью субъект, который почтительно тронул своего командира за плечо.

– Э-э... прошу прощения... – сказал Грел.

Кайрон перебросился с ним парой тихих фраз, затем вновь обратился к Гловалу.

– Я вынужден покинуть тебя, адмирал. Но помни: завтра в двенадцать ровно.

Он задорно ухмыльнулся, показал пальцами «V», и прервал передачу.

Гловал поник головой и тихо упрекнул себя за надежду, что зло могло так легко быть положено на отдых.

 

 

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Сначала когда я услышал, что Кайрон заявил обмен КСК-1 на заложников, которых он захватил, я опасался, что его агенты проникли в наши самые секретные работы. Но когда я понял, что его требование было больше формальностью, я несколько расслабился. Но знание, что он действительно представлял серьёзную и длительную угрозу нашей безопасности, заставило меня пересмотреть планы, которые я так тщательно вынашивал в течение многих месяцев.

Из бортового журнала адмирала Генри Гловала.

 

Кто-то выдумал назвать Денверский ангар/театр «Жарка-градом» – так наиболее близко переводилось название с Зентрейдианского на микронеанский. Конструкция не имела никакого даже отдалённого сходства с настоящим «Жарка-градом» Зентрейди, шахтным куполом на Фантоме, но вновь разгоревшийся дух завоеваний и побед требовал именно такого переименования.

На возвышении сцены, которая стала их временным КП, сидели, скрестив ноги, Кайрон, Азония, Грел и Джеро. Неподалёку находились несколько адъютантов и штурмовиков в полном боевом снаряжении. В обширном зале ниже были солдаты отборных подразделений Кайрона и полдюжины ИБМ. Минмей смело стояла на открытой ладони «Головореза». Кайрон рассматривал её, словно редкий зоологический экземпляр.

– Трудно поверить, что это беспомощное маленькое существо в моей руке – ключ к нашей свободе, – размышлял он вслух. – Только подумать, они обменяют крепость на тебя... – Он сжал руку вокруг Минмей. – Эта ваша микронеанская сентиментальность – меня тошнит при одной мысли об этом!

Кайрон поднялся на ноги и встал в позу оратора.

– О, вырваться с этой жалкой планеты!.. Я с таким нетерпением жду этого момента, поверьте мне... – Он повернулся спиной к аудитории и ещё раз устремил взгляд на Минмей, теперь сидевшей на коленях в его открытой ладони. – Так... а почему бы Минмей не спеть для нас, а?

Он развернулся кругом и вытянул перед собой руку: маленькая сцена для её выступления, почти в 12 метрах от земли.

Минмей поторопилась подчиниться. Вообще-то она ждала именно такой возможности. Её голос свалил могучую Армаду, поэтому горстка разочаровавшихся воинов представит небольшую проблему. Она боялась и ненавидела Кайрона, но где-то в глубине души она верила, что она обладает силой открыть его сердце для любви и мира.

– Влюблённым быть... – начала она, вставая и смотря ему прямо в глаза. – ... Сладчайшее из чувств, что есть в твоей в душе ... Влюбленным быть, и жить мечтой ...[20]

Выражение лица Кайрона смягчалось. Гигантская рука, которая держала её перед потрясенной и ошеломлённой аудиторией закалённых солдат, дрожала и потела.

– ... Быть с той, кто тебе дорог, как никто ещё ...

Минмей уже почти кричала песню, перекрикивая хор стонов и странных звуков от Азонии и остальных.

Кайрон дрожал, глаза его закатывались.

– … Одна такая, твоя дорогая ...

И внезапно его колени ослабли, и он опустился на пол, по-видимому готовый отпустить её из своей руки. Минмей начала сходить с его ладони, не прекращая песни:

– ... Кто хочет разделить судьбу с тобой одним ... – Вдруг он схватил её снова, хитрая усмешка расколола его лицо, когда он с силой сжал её в кулаке, выдавив из лёгких весь воздух.

– Прекрасно, прекрасно! Это была очень храбрая попытка, Минмей, я оценил. Но к твоему огорчению, как видишь, на меня твоё колдовство не действует.

– Как ты меня обманул! – засмеялась Азония, поднеся руку ко рту.

Но Кайрон оборвал её:

– Я говорю с моей маленькой певчей птичкой. – Он тяжёлым взглядом посмотрел на Минмей. – И ты поможешь нам получить то, что мы хотим, не так ли, моя милая зверушка?

Минмей извивалась в его кулаке, изо всех сил пытаясь освободиться.

– Я не буду помогать тебе! Ты просто клоун-переросток!

Кайрон сделал обиженно-горестный взгляд.

– Это очень нехорошо, Минмей... Я в тебе разочаровался – так менять манеру поведения. Очень неженственно.

Минмей вызывающе сложила руки на груди, сопротивляясь слезам.

– Мне, наверное, придется преподать тебе урок хороших манер, – с угрозой продолжал Кайрон, его гнев возрастал, кулак начал сжиматься. – Ты думаешь, что только потому, что ты – Минмей Великолепная, ты лучше нас?.. Так вот, я презираю твоё жалкое пение! Презираю! Слышишь меня?!?

Она больше не могла дышать. Кайрона заносило в бред, и она быстро теряла контакт с миром. Чернота кружилась над ней за гранью видения, заглушая мысли и страхи…

Кайрон почувствовал, что она обмякла в его руке, и понял, что он зашёл слишком далеко. Азония закричала на него, чтобы он был осторожней, но он был уверен, что он уже переступил себя.

– Боги Космоса! Что я натворил?!

Минмей лежала без движения в его руке:

– Она так разозлила меня, что я забыл, как она важна в нашем плане... – Он мягко пошевелил её пальцем, надеясь, что она оживёт. И через несколько секунд она пришла в себя, шокированная и, наверное, нигде не травмированная, но, самое главное, живая. Кайрон с облегчением улыбнулся.

– Она в порядке, – сказал он Азонии. – Они крепко сшитые штучки.

Азония подняла Кайла и теперь держала его за одну ногу и руку, крутя его так и эдак, как будто он был сделан из трубочек. Кайл был намного менее важен для плана, поэтому её не особо безпокоило, что она может ему что-нибудь сломать.

Кайл, с другой стороны, имел на этот счёт радиально противоположную точку зрения, и только многолетняя практика боевых искусств помогала избежать ему переломов и вывихов. Синеволосая Амазонка с неослабевающим интересом крутила и вертела его, словно игрушку-трансформер.

– Да, наверное, тебе с ней так же весело, как и мне с ним! – пошутила она.

И Кайл мог только надеяться, что он сможет увидеть день, когда она будет микронизована. Потому что, если он переживёт это, у него будет что ей предъявить.

 

Адмирал Гловал созвал чрезвычайное совещание с его начальниками штаба после передачи Кайрона, источник которой был в Новом Денвере. У них было меньше двенадцати часов, чтобы выработать план действий. Клавдия Грант, генерал Мотоков из ГО, и нескольких офицеров других ведомств РОА собрались вокруг длинного стола в конференц-зале КСК-2. Экседор, находящийся на борту фабричного спутника, участвовал через ком-линк, его изображение было на одном из мониторов.

– Ситуация безпрецедентная, – говорил Мотоков. Он был молодым человеком, несмотря на звание, и ранее возглавлял силы Гражданской Обороны на борту КСК-1 во время её двухлетнего полёта в Космосе. – Так как Зентрейди никогда не брали заложников прежде, мы совершенно не представляем, станут ли они выполнять свои обещания.

Гловал затянулся трубкой, кивая.

– Или их угрозы, – сказал он.

– Я могу сказать, адмирал? – спросил Экседор с экрана.

– Пожалуйста, Экседор, – ответил Гловал.

Зентрейди смотрел прямо в камеру.

– Кайрон выполнит свою угрозу, в этом я могу Вас уверить. Лорд Бритэй соглашается мной, что взятие заложников означает, что он совершенно вышел из рамок его воспитания Зентрейди, которое делает такой акт невероятным. И нет никаких догадок, как далеко теперь он может зайти. Но я должен предостеречь Вас, чтобы Вы ни в коем случае не принимали его требования. Лорд Бритэй желает, чтобы я сообщил Вам, что он в Вашем распоряжении, и Вы можете потребовать его участия в урегулировании этой проблемы.

Гловал вынул трубку из рта и покачал головой.

– В этом нет необходимости, Экседор, но Вы можете передать мою благодарность генералу Бритэю. Ваши люди слишком много лет служили как полиция. Мы не хотим, чтобы вы разгребали наши проблемы за нас.

– Я понимаю, адмирал, – ровным голосом ответил Экседор.

Один из офицеров встал, чтобы обратиться к Гловалу.

– Я согласен с Бритэем, адмирал. Отдать КСК-1 в руки Кайрона будет самоубийство! Офицер так нервничал, что даже сломал карандаш в кулаке.

– Успокойтесь, – сказал ему грубовато Гловал. – Я ни в коей мере не собираюсь выполнять его требования.

– Я надеюсь, что Вы считаете, что мы должны проигнорировать угрозы Кайрона Кайлу и Минмей, – сказала Клавдия.

– Нет! – поторопились сказать все.

– Мы все согласны с этим, господин адмирал, – сказал другой офицер. – Но это – явный акт терроризма, и мы должны отказаться заключать сделку с ним.

Клавдия согласно кивнула.

Гловал прочистил горло:

– В течение вот уже двух лет Зентрейди жили с нами, как равные. И всё время мы принимали их как друзей и союзников. Кайрон использовал это в своих интересах, засылая своих шпионов в наши города. И мы не имеем никакого способа узнать, кто они и где они.

– Я не понимаю, какое это имеет отношение к проблеме, господин адмирал, – заметил Мотоков.

Гловал сделал освобождающий жест:

– Сейчас расскажу. Мы не знаем, кто наши враги, но мы знаем наших друзей... – Начальники штаба ждали, пока он закончит. – Я предлагаю, чтобы мы использовали Зентрейди, чтобы обмануть его, как он использовал их, чтобы обмануть нас.

 

– Капитан Хантер, включите Ваш шифратор, – передала Лиса из полевого штаба.

«Черепа» летели прочь с покинутой базы Зентрейди, где был найден склад оружия. Через несколько минут от него должны были остаться одни воспоминания благодаря установленным часовым минам.

– КаПэ, я «Череп-1», шифратор включён, – радировал Рик после нескольких переключений на приборной панели «ТрансТека».

Он ожидал новых приказов с тех пор, как было получено подтверждение, что за нападение на Нью-Детройт ответственен Кайрон. В отличие от Гловала, Рик не видел никакой причины сомневаться, что Кайрон пережил Холокост Зентрейди. Кайрон всегда был самым своекорыстным из всех полевых командиров. Прежде он показал свою способность выживать в любых обстоятельствах, и это было в его духе – быть в бегах целых два года, организовывая свою собственное Возрождение. Рик много раз вспоминал, как он сходился с Кайроном в боях, и облыжно обвинял Кайрона в смерти Роя Фоккера. И, с одной стороны вовсе не желая продолжить схватку с ним, с другой стороны он с нетерпением ждал этого.

Лисе не хотелось быть той, кто сообщит ему новости о Минмей, но приказ есть приказ. «Операция «Спасительная Звезда»», как назвало это Верховное командование.

«Похоже, в этот раз всё будет очень сложно», – сказала ей Клавдия. – «Но ты, счастливая демонесса, снова будешь координировать капитана Хантера».

Так или иначе, Клавдия упустила один пункт: Рику приказывали спасать Минмей – опять! Сколько ещё судьба собиралась встраивать эти спасения в их отношения? – спрашивала себя Лиса. Только певица перестала быть угрозой их маленькому счастью, как разразился очередной кризис.

– И почему только Риком пытаются заткнуть каждую дыру? У нас что, вообще других нет? – спросила она Клавдию, не ожидая ответа и, конечно, не нуждаясь в напоминании, что Рик – лучший.

Поэтому она хотела его.

– Приятно слышать твой голос снова, Лиса, – сказал Рик.

Лиса глубоко вздохнула и отважно сразу перешла к делу.

– Рик, – начала она. – Твоя эскадрилья должна вернуться в Нью-Макросс для выполнения особого приказа. Кайрон… похитил двух... людей. Он держит их заложниками в Новом Денвере и требует отдать КСК-1.

– Это абсурд! Крепость ведь не годна к полету, не так ли?

– Конечно нет. Но…

– Вот блин… Наверное, кто-то капитально отлил в канистру, где был клонирован этот парень... И с каких это пор Зентрейди берут заложников?

– С тех пор как Кайрон вернулся в город.

– Та-ак, а кого он захватил? Если Линна Кайла, то сегодня мой счастливый день.

Лиса подняла глаза к куполообразному потолку.

– Сегодня твой счастливый день, – ответила она.

Она услышала его удивлённое восклицание, и потом:

– Кто второй человек, Лиса?

«Сделай это коротко и приятно», она сказала себе, и вслух ответила:

– Минмей. Кайрон напал на клуб, в…

– Где они?!

Лиса напрягалась за пультом. «Он слетал бы к Солнцу и обратно», сказала она себе. Но, обращаясь к Рику, предостерегла:

– В этом задании нет места героям-любителям, капитан.

Рик замолчал, но ей уже было поздно взять слова назад.

– Да-а-а ну? – сказал он, холодный как лёд. – А я и не знал, что любительская героика в списке моих достоинств.

Лиса вскипела, краска бросилась ей в лицо. Женщина-техник на смежном пульте смотрела на неё так, как будто оценивала её профессионализм.

– Это всё!! – рявкнула она, ударив кулаком по кнопке связи.

 

Четыре часа спустя несколько звеньев «Черепов» были собраны на полётной палубе «Прометея». Они были проинструктированы и готовы к действию.

Лиса, также отозванная в Нью-Макросс, терпела холодный вечерний ветер, чтобы пожелать Рику удачи. Она не могла перенести мысли о его уходе в бой, пока их глупый спор оставался неразрешённым. Но он не хотел помочь ей, до сих пор сердясь.

– Пожалуйста, будь осторожен, Рик, – сказала она, стоя у кабины «Черепа». – Кайрон не остановится ни перед чем, ты знаешь это.

Рик замер на высшей ступеньке лестницы «ТрансТека» и повернулся к ней, с «думающей шапкой» под мышкой.

– Лиса, я ценю твоё безпокойство, но мы были проинструктированы, и я знаю, что делать.

– Это не то, о чем я говорю, – сказала она, пока он влезал в кабину. – Я только боюсь, что ты потеряешь голову и сделаешь какую-нибудь гл...

Снова её слова заставили его замереть, но на сей раз он спрыгнул из «ТрансТека» и подошёл к ней.

– Рик…

– Да. Я очень люблю её, и я не буду лгать тебе, Лиса. Я никогда не пытался скрыть это от тебя. Но я уладил мои чувства к ней давным-давно. Минмей и я никогда не можем быть вместе... Я лечу на это задание как простой пилот.

– И ты прекрасный лётчик, Рик. Только не потеряй голову, и всё. Если что-нибудь случится…

– Я командую целой эскадрильей, Лиса! Ты думаешь, что я подвергну жизнь моих людей опасности только из-за моих чувств к Минмей?!

– Эмоции так захватывают... – она сказала, отводя глаза. – Я просто хочу быть уверенной…

Рик встал в позу, уперев кулаки в пояс.

– Что? В чём ты хочешь быть уверена?!

Она опустила голову.

– Нет, ничего... Забудь, что я сказала.

Рик положил руки ей на плечи.

– Выше нос, я вернусь, – он сказал, надеясь, что она почувствует себя более свободно. Он даже не знал, почему они сцепились из-за этого. Есть два заложника, и не имело значения, кем они были...

– Удачи, – пожелала Лиса, когда он зашагал к своему самолёту.

 

Празднуя свою неотвратимую победу, Кайрон вскрыл последние ящики с пищей и с бутылками гаруданского пива и иптракса с Хэйдона-VI, слишком длинных для вёдер со льдом. Большинство Зентрейди жило на химических питательных веществах, но Кайрон всегда стремился индивидуализировать себя. Быть уникальным во всём. Он уважал вкус микронеанцев к органическому продовольствию: это было так символично, что жизнь питается смертью, поскольку смерть питается жизнью...

Кайрон провозгласил тост за их успех, потянулся за длинной бутылкой пива и снова наполнил стакан Азонии. Она сидела на полу слева от импровизированного трона Кайрона – большого контейнера из-под запчастей. Грел, со здоровенным куском мяса на палке, сидел справа.

– Тебе, моя дорогая.

Кайрон и Грел следили, как она осушала стакан, и пьяно смеялись.

– Она удивительна, мой лорд, – прокомментировал Грел. Его отношение к Азонии несколько изменились, особенно теперь, когда в лагере были другие женщины Зентрейди. И конечно, значительно помогло пиво.

– Я думаю, что осилю ещё, – заявила Азония. – Наливай.

Кайрон улыбнулся и налил ещё.

– Моя дорогая Азония, мне кажется, что ты можешь перепить любого из нас.

– И я только начинаю. – Просияла она.

Кайрон странно смотрел на нее.

– Превосходно, Командующая... превосходно.

Минмей и Кайл были посажены в остроумную клетку, сделанную из вилок Зентрейди, нижними зубцами упирающихся в край круглой миски, а сверху накрытой крышкой от кастрюли, отгибающей вовнутрь стебли вилок, чтобы конструкция не болталась. Чтобы заглушить страх, а так же чтобы хоть чем-то заняться, эти два пленника безрезультатно пытались растащить их импровизированные прутья.

Обезсилевшая Минмей упала на пол, Кайл сел около неё, тяжело дыша. У него болело всё тело после забав Азонии.

– Мы должны попробовать иначе, – выдавила она, ловя ртом воздух.

– Ничего не получится – нам никогда не выбраться отсюда!

– Нет, Кайл, не говори так...

– Что бы с нами не случилось, Гловал ни за что не должен выполнить требования этого варвара. – Кайл вытер пот с бровей. – Ты только представь – КСК-1 в руках Кайрона!

– Разве они не будут пытаться спасти нас? – спросила она, внезапно даже ещё больше испугавшись.

– Я бы не рассчитывал на это, Минмей.

Было трудно понять, что же Кайл хотел. Он не хотел, чтобы адмирал выполнил требования Кайрона, но в то же самое время он уже осуждал его, что тот не пошлёт спасательный отряд. Это было слишком типично для его недавнего поведения, и Минмей ещё больше погрустнела.

– Тогда нам не на что надеяться, – ударилась она в слёзы. Это казалось невозможным: надежды и мечты были настолько реальными...

Кайл встал на ноги.

– Нам не на что надеяться.

– Но мы не должны терять надежду – это всё, что у нас есть, – она сказала ему, неуверенная, кого она хотела убедить.

Но Кайл повернулся к ней в своём обычном настроении:

– Все надежды в мире безполезны в подобной ситуации.

Минмей стало его жалко. Она не хотела ранить его, но однако проговорила:

– Если бы только Рик был здесь – он спас бы нас.

Кайл не услышал этого или, возможно, не хотел слышать. В любом случае, он направил своё внимание на их тюремщиков и теперь, высунувшись между вилками, кричал им:

– Эй вы, Зентрейди! Эй вы, гипертрофированные гориллы! Стадо безмозглых бабуинов! Всё, о чем вы можете думать – так это набить своё брюхо, а?!

Кайрон и другие затихли, слушая его.

– А что насчёт ваших же товарищей? Что вы думаете об этом? Вас осчастливливает знанием, что вы поубивали ваших соплеменников?

Минмей заметила, как глаза Кайрона сузились. Она хотела попросить Кайла остановиться. Чего он хотел добиться таким образом? Ведь он их откровенно провоцировал.

– Почему вы, жлобы, не можете научиться жить мирно, для разнообразия? Я скажу вам, почему – потому что для этого нужна храбрость, а вы все банда трусов, именно поэтому!

Кайрон был впечатлён дерзостью, показанной этим крошечным существом – но обвинения в трусости уже не было смешным, а учитывая поражение Армады и тогдашнее решение Кайрона уклониться от боя...

«Головорез» вскочил на ноги, в ярости разбив бутылку пива об крышку стола, на котором стояла клетка.

– Осторожно, Кайрон, – предостерегла Азония, в то время как её командир гремел каблуками к Кайлу и Минмей. – Не забывай о крепости.

– Вы, жалкие твари, – процедил Кайрон, возвышаясь над ними. – Если бы вы не были мне так нужны, я бы... Я раздавил бы вас просто ради удовольствия!

Минмей непроизвольно тряслась, уже предчувствуя, как огромная рука сокрушает их клетку:

– Осторожно, Кайл, он пьян! – пискнула она.

Женщина, Азония, была теперь рядом с ним, и Кайрон внезапно потянулся за ней и дёрнул её к себе.

– Вы видите, – прошептал он пленникам, – Я тоже узнал кое-что об удовольствии...

И с этим он обнял Азонию и грубо поцеловал её прямо в рот. Она ответила, страстно простонав и быстро обхватив его руками. Кайл и Минмей были шокированы – не меньше, чем в своё время Долза поцелуем Рика и Лисы.

Кайл опустился на колени, как побеждённый, просящий о пощаде, в то время как два Зентрейди напивались жаждой друг друга. И неизвестно, как далеко Кайрон и Азония были готовы зайти. Но судьба, по своей привычке, выбрала именно этот момент, чтобы вмешаться: Грел, испуганный перспективой потревожить своего лорда, ступил вперед с новостями, разом испортившими всю вечеринку.

– Я, эээ, прошу прощения, что вынужден прервать вашу... демонстрацию силы, лорд Кайрон, – Грел колебался, – Но я… ммм… думаю, что Вам наверное, небезразлично будет узнать, что нас, кажется… эммм… атакуют.

 

 

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Иерархия, гегемония... эти слова не имеют никакого значения для Зентрейди. Они были цельным военным организмом. Долза был создан, чтобы наблюдать за ними, Экседор, чтобы советовать им, Бритэй, Рено, Кайрон, и неисчислимые другие, чтобы командовать, и остальные, чтобы служить. Но никогда не было никакой тесной мужской/женской дружбы. И та самая репрессия естественных двигателей и инстинктов была частично ответственна за ту огромную энергию, которую они передавали на двигатель войны, как это когда-то называли. В этом они были подобны матрицированным семенам Цветка Инвидов, основой Протокультуры.

Доктор Эмиль Ланг. «Призрачные машины: краткий экскурс в Протокультуру»

 

Партнёр по чувственным удовольствиям Азонии оторвал её от себя.

– Азония, сейчас не время!

Азония, с выражением детской обиды на лице замешкалась, не в силах отпустить его и желая больше его «внимания». Кайрон с силой оттолкнул её от себя и помчался к ближайшей рации. Рыжеволосый солдат Зентрейди, служащий в передовой заставе, приветствовал Головореза с экрана.

– Поздравления и салют, лорд Кайрон, властелин народов…

Рефлексивно Кайрон дёрнулся назад от монитора, поскольку пламенный взрыв стер слова солдата и в поле камеры полыхнул огонь.

– Что у вас там творится?! – кричал Кайрон в микрофон, одновременно воюя с кнопками настройки пульта. Через десяток секунд солдат поднялся в поле камеры снова, прижимая руку к голове, где он был ранен.

– Истребители повсюду, сэр! Они захватили нас полностью врасплох! Мы попытаемся удержать их, сколько сможем! – Машина землян пронеслась поперек звездного фона экрана, оставляя следы инверсии в ночном небе. – Пожалуйста, мой лорд, пошлите подкрепление… – И монитор погас.

Кайрон нахмурился. Позади него, один из его штурмовиков предположил, что микронеанцы могли устроить диверсионный налёт, но Кайрон не считал их настолько глупыми, чтобы рисковать таким образом.

– Так вот как они отвечают на мои требования! – сказал он, резко вскакивая на ноги. – Хорошо, кажется, наша маленькая певчая птичка пережила свою ценность – для них и для нас!

Кайрон приказал своим бойцам рассаживаться по ИБМ и начал облачаться в бронекостюм, пристёгивать разгрузочный жилет и набедренные патронташи. Азония осторожно приблизилась к нему.

– Кайрон, пожалуйста, мы можем… ммм… продолжить демонстрацию?

– Сразу же, как только я вернусь, – твёрдо пообещал он ей. – А почему бы тебе не пойти с нами? У микронеанцев не будет ни единого шанса, если там будешь и ты! Мы будем наслаждаться этими мгновениями удовольствия вместе.

Азония колебалась; приглашение, конечно, очень ей льстило, но она была обучена вести, а не следовать. Кроме того, это подразумевало, что один из воинов должен будет оставить свою машину, а они все жаждали боя, до последнего человека.

– А что насчёт Минмей?

Кайрон оглянулся на собственноручно изготовленную клетку и плюнул.

– С ней мы разберёмся потом. – Он приобнял Азонию за талию и сказал тоном, каким обычно предлагают выехать на пикник на природу: – Бери мой ИБМ и поехали!

– Это было бы замечательно! – расцвела Азония.

– Мы разделим чувства, которые наш народ любит больше всего!

– Да, мы пойдём в бой вместе!

– Отлично. – Кайрон ухмыльнулся. – Я предвкушаю большую победу!

Вне театра-ангара командующий Зентрейди взгромоздился верхом на К-ИБМ, который был модифицирован, чтобы нести четыре орудия сверху вместо одного. Машиной управлял экипаж из трёх микронизованных воинов. Азония вскарабкалась в его личную стандартную версию.

– Никакой пощады! – кричала она воинам, выстроившимся в колонну позади них.

Кайрон пнул бок К-ИБМ, давая сигнал пилотам выступать.

– Слушайте, я забыл, один удар это значит «вперёд» или «назад»? – спросил у товарищей один из членов экипажа.

– Ничего подобного, тупица! – сказал другой. – Это означает «поверни налево».

– Какая разница? – поторопился третий. – Делайте же что-нибудь, пока он не разорался.

Поняв, в чём дело, Кайрон открыл люк в кабину и зарычал:

– Идите вперёд, вы, идиоты!

Военные клики Зентрейди заполнили воздух, когда смешанный отряд Кайрона из пехотинцев и машин отправился в ночь.

 

Необнаруженные дозорными Кайрона, два члена разведотряда глубокой заброски РОА, занявшие позицию на гранитном уступе, фиксировали выступление отряда Зентрейди из Денвера. Они были снабжены рефлекторно-сенсорными антирадиационными костюмами, реактивными ранцами, глухими шлемами с СЖО замкнутого цикла. Радист вызвал КП КСК-2.

– «Мама-Пеликан», – зашептал он. – Это «Аргус». «Тёмная Звезда» опустилась. Повторяю, «Тёмная Звезда» опустилась...

– Поняла тебя, «Аргус», мы слышим тебя громко и чётко, – ответила Лиса Хейс. Потом переключилась на командирскую частоту.

– «Череп», вам «зелёный».

Летя к Новому Денверу в «Черепе-1», Рик подтвердил приём.

– Понял, – твёрдо ответил он Лисе. – Мы идём.

Столько много хотела она ему сказать, столько много...

 

Отряд Кайрона перевалил через маленькую гряду и спустился в безплодную равнину вовремя, чтобы увидеть трех их товарищей, сражающихся врукопашную с тремя «Робовоинами» РОА.

– Микронеанцы! – взревел Кайрон со своего «насеста». – Готовьтесь к смерти!

Значительно превзойденные численностью, «Робовоины» повернулись и сбежали, как и ожидалось, но вид трех гигантов Зентрейди, убегающих вместе с ними, был полной неожиданностью. Кайрон начал кричать: «Куда вы?! Мы пришли, чтобы спасти вас!». Он не потрудился повторить. Его предчувствие воина сказало ему, что его заманили в ловушку. Приказав своим воинам остановиться, Кайрон потратил несколько секунд, осмысливая ход Гловала.

«Конечно!» – сказал он себе. – «Гловал сумел внедрить в его войско предателей!» Кайрон оглянулся и внимательно осмотрел свой отряд. Но не было времени взвешивать «за» и «против»: на возвышениях вокруг них поднялись микронеанские машины.

– Огонь! – приказал Кайрон, ещё даже раньше вражеского командира. Шесть из его ИБМ были уничтожены почти сразу, и волны взрывов едва не сбили его с «насеста».

– Огонь! – закричал он снова, слыша немедленный ответ своих орудий. – Атакуем!

 

– «Череп», это «Мама-Пеликан»: западня захлопнулась!

– Понял, «Мама-Пеликан», – радировал ведомый Рика Лисе. – Мы приближаемся к цели.

– Капитан, – сказал Лиса. – Можете начинать.

– Понял.

«Чёрт с ними, с правилами», – она сказала себе. – Будь осторожен, Рик. Кайрон оставил несколько ИБМ охранять заложников.

– Захожу низом, – он ответил, последние слова Лисы отзывались эхом в его разуме. «Не потеряй голову». Но голос Минмей одновременно звучал в мыслях-мечтах.

«Это не может закончиться так, Рик», – она говорила ему любовно. – «Скоро мы будем вместе».

Лицо Рика затвердело в решимости, «Валькирия» ещё больше снизилась, цель появилась в зоне видимости.

В ангаре трое гигантов-Зентрейди резались в карты, пытаясь не обращать внимания на гудение в голове от преждевременно прерванной вечеринки. Клетка из вилок стояла около них на столе. Прежде чем они осознали, что произошло, «BK» ворвался в здание, крыльями сбив двух солдат, оказавшихся у него на пути.

Три ИБМ, охраняющих вход, уже лежали грудами металлолома.

Ангар превратился в хаос. Каждый солдат, у которого была автопушка или бластер, выпускал очереди снарядов и импульсы смертельной энергии в истребитель, хищной птицей кружившей под потолком.

Рик кружил над сценой, ища Минмей и Кайла, закладывая головокружительные виражи, уклоняясь от очередей с земли, слепя стрелков прожектором в тёмном здании. В конфигурации «Страж», он направил машину над полом в шести метрах, и пролетел между двумя Зентрейди, разбросав их с крыльями «ТрансТека». Когда он приземлился, третий гигант с пустой автопушкой помчался к нему и нанёс удар, который едва не разбил фонарь кабины прежде, чем Рик послал его в полёт мощным апперкотом окованного металлом левого кулака. Воин пролетел сорок метров и без сознания шлёпнулся на пол.

Рик прошагал к клетке, поднял крышку, и приблизил к столу обтекатель РЛС «ТрансТека».

– Минмей, ты цела?! – спросил он с тревогой через внешние динамики.

Она стояла в окружении вилок, довольно опрятная и бодрая, несмотря на испытание, которое она перенесла.

– Да, Рик! Я знала, что ты придёшь за мной!

– Конечно!

Смотря на него, сидящего в кабине, она внезапно почувствовала, что её сердце, казалось, сейчас лопнет от любви и тоски. Рик походил на некоего ангела-хранителя в её жизни, всегда там, когда она нуждалась в неё – для поддержки, защиты, любви. И в этот момент она поклялась действовать на основании этих вновь вспыхнувших чувств, показать ему, сколько он значил для неё.

– Мы... так долго не виделись, – нежно сказала она.

Но навряд ли Рик слышал её за криками Кайла.

– Будешь ты вытаскивать нас отсюда или нет!? – орал он.

Мыслями Рика машина протянула руки, разводя и сплющивая вилки, как траву, стелющуюся под ураганом. Когда Минмей и Кайл вскарабкались на левую руку машины и уцепились за пальцы, Рик вызвал базу:

– Я «Большой Череп», задание выполнено, повторяю, задание выполнено!

 

Лиса Хейс была уже на пути к театру Нового Денвера, когда пришло сообщение, что два заложника спасены и невредимы. Но едва её самолёт приземлился, как ей в уши начал изливаться поток жалоб от взбешённого Линна Кайла.

– Я говорю Вам, – ярился он, – Он ворвался и всё разнёс, совершенно не волнуясь о нашей безопасности!

Лиса отчаялась когда-либо понять Кайла, но она не потерпит ни от кого критики успешно завершённой операции, особенно когда эта операция спасла две жизни.

Кайл ткнул в неё указательным пальцем, как стволом:

– Этот маньяк чуть не убил нас!

– Мы прекрасно провели операцию по вашему спасению, – отмела она, начиная терять над собой контроль. – Если Вы считаете поведение капитана Хантера недопустимым, то можете подать рапорт.

– Рапорт?! – заорал Кайл, сгибая руки. – Попадись он мне только!

Внезапно Минмей выросла между ними, раскинув руки, словно защитный крест перед вампиром-Кайлом.

– Прекрати! – крикнула она. – Прекрати! Неужели ты не понимаешь, что все эти люди рисковали своими жизнями ради нас, ты, неблагодарный чурбан!

Лиса ждала стычки Кайла с кузиной, но внезапное появление Рика застало Кайла врасплох. «Большой Череп» шагал, выходя из ночных теней, брошенных его сгорбившимся «ТрансТеком», со шлемом под мышкой.

– Я сделал это только ради тебя, Минмей, – сказал он, приближаясь к ним троим. – Я не стал бы так рисковать ради Кайла.

– Я ждал от тебя подобного, Хантер, – угрожающе протянул Кайл, подавшись вперёд.

«Сейчас», – сказала себе Лиса. – «Сейчас прорвёт. Три года всё шло к этому откровенному обмену мнениями...»

Но к счастью, спор не перерос в насилие. Как раз наоборот: Минмей вышла из-за спины Кайла с теплым «Спасибо, Рик», и он улыбнулся.

– Я был счастлив сделать это для тебя.

Она, казалось, смотрела на него целую вечность, затем побежала и бросилась прямо ему на руки.

Лиса слышала, как Рик сказал ей: «Знай, что ради тебя я готов рисковать своей жизнью снова и снова». Рот Лисы широко открылся: эти двое начали кружиться вместе, плача от радости подобно давно потерянным возлюбленным.

Вот такие дела.

 

В другом месте, воины Кайрона и РОА усердно уничтожали друг друга. Последней вещью, которой ожидал командир РОА, была контратака, но просто он никогда не сталкивался с «Головорезом» в сражении.

ИБМ и «Гладиаторы» сошлись лоб в лоб со свирепостью, которой ни одна из сторон не видела прежде. Здесь, ИБМ протаранил собой САУ М-2, и они вместе взорвались от удара, в то время как рядом два ИБМ упали на спины и треснули подобно яйцам, сражаясь со своими противниками, взрыв раскидал их полыхающие ноги. Азония,  исчерпав протокультурные запасы оружейных систем К-ИБМ, молотила сдвоенными бластерами «Робовоина». Пехотинцы Зентрейди, вооружившись арматурой от уничтоженных ИБМ, фехтовали с «Экскалибурами», мотавшими своими опустевшими автопушками словно бейсбольными битами.

Кайрон всё ещё восседал верхом на неповрежденном штурмовом ИБМ, направляя залпы против горного хребта и нападающих машин. «Робовоины» засекли его позицию,  напав со всех сторон и сближаясь с четырёхпушечной машиной, чтобы сразиться один на один.

Он выломил автопушку у одного из этих потенциальных героев и обратил оружие против бывшего владельца, вспоров очередью голову и грудь «Робовоина». «Робовоин» отлетел на землю и взорвался, а Кайрон начал разряжать оружие в новую волну микронеанских машин, смеясь как маньяк, в лучших традициях Зентрейди приветствуя смерть.

Кайрон проклял почти пустую автопушку, и один из его микронизованных членов экипажа на секунду высунулся из люка, чтобы доложить, что запасы Протокультуры к орудиям тоже израсходованы. Отвлёкшись, командир не увидел второго «Робовоина», который прыгнул на вершину ИБМ, пока не стало слишком поздно. Он уклонился от выпада машины и ударил её автопушкой в «живот». Но внезапно позади него появился третий, и снова он крутанулся и вскинул оружие, продырявив короткой очередью в упор грудь и кабину «Робовоина».

Грел также выжил в первой неожиданной атаке, и теперь насыщал свою жажду крови в самой гуще сражения. Исчерпав все боеприпасы, он пустил свой ИБМ галопом прямо в рой «Робовоинов», атакующих позицию его командира. Но он немного не рассчитал скорость, и его машина врезалась прямо в один из ручных бластеров штурмового ИБМ, вызвав выстрел последнего оставшегося там заряда. Сила взрыва бросила ИБМ Грела кувырком через спину, в то время как сам разряд снёс руку К-ИБМ Азонии.

Кайрон увидел, как она споткнулась и упала, окутанная дымом и прыгнул с пушек вниз ей на помощь. Импульсы энергии перекрещивались наверху, взрывы взмётывали землю вокруг него, а он бежал, словно спринтер по аду. Один «Робовоин» решил, что сумеет остановить его, но он срубил его ударом автопушки по «голове».

Он поднял люк бронированного нагрудника дымящегося ИБМ Азонии.

– Азония! Азония! – звал он её, в первый раз проявляя такое чувство к кому-то из его расы. Она лежала внутри, по-видимому, раненная, на краю забытья, пока она не увидела его, и почувствовала, что слегка пришла в себя.

– Как ты?

Она чуть улыбнулась, даже при том, что не могла сообщить ничего хорошего: с ней ничего серьёзного, но оружие ИБМ пусто. И она хотела сказать ему, что это не имело значения, потому что она по крайней мере выжила, чтобы испытать радость сражения и узнать, что она заботит его достаточно, чтобы он пришёл ей на помощь.

Но Кайрон удивил её, приказав отступать.

Она подняла ИБМ на ноги, подставила Кайрону исправную руку и убежала с ним в свет рассвета, с сильно прореженной колонной ИБМ позади.

 

Лиса и Кайл молча стояли рядом, с одинаково угрюмым выражением на лицах, в то время как «счастливое воссоединение» продолжалось. «Мы, должно быть, сейчас напоминаем близнецов», – думала Лиса.

Она не догадывалась о женщине-диспетчере, которая торопилась к ней от самолета, пока она не почувствовала легкое прикосновение к плечу.

– Кайрон наголову разгромлен и отступил, – женщина сообщила.

Лиса поглядела назад на возлюбленных. Солнце всходило, и получалась просто лирическая картина – эти двое обнимаются, «Страж» позади них возвышается на фоне светлеющего синего неба – если бы только Рик не был бы центральным объектом. Но новости подарили ей предлог прекратить это. В конце концов, это была обязанность Рика преследовать Кайрона, и только его. Он лучший...

Если Лисе претила идея использовать свою должность, чтобы встать между ними, то она не показывала вида. Она обратилась женщине-офицеру и приказала ей уведомить адмирала Гловала, что она направила капитана Хантера на зачистку.

С этим, она пошла к ним, и твёрдо похлопала Рика по плечу, чтобы положить конец их затяжному поцелую. Она не продемонстрировала ни капли той нервозной вежливости, которую Грел показал ранее с Кайроном и Азонией.

– Я надеюсь, что я не прерываю ничего важного, капитан, но Кайрон бежит, и «Черепам» приказали преследовать их.

– Ум-м? – Минмей словно пробуждалась от сна.

Рик метнул на Лису сердитый взгляд.

– Я едва не вернулся с задания в первый раз, этого что, недостаточно для Вас?!

– Вы отказываетесь подчиниться приказу, сударь?! – спросила она, повышая голос.

Рик бросил шлем оземь.

– Вы совершенно правы, отказываюсь! Если Вам этот Кайрон так нужен, то сами гоняйтесь за ним!

– Отлично! – парировала Лиса, присаживаясь на корточки, чтобы подобрать шлем. – Я ведь могу, и полечу преследовать его, а Вы можете спокойно идти строчить рапорт!

Минмей издала шокированный звук, переводя взгляд с Рика на Лису. Рик выдернул шлем из рук Лисы.

– Ладно, забудьте! Я сделал уже многое, не могу же я оставить работу недоделанной, госпожа капитан первого ранга!

Лиса мысленно обругала себя. Как я могла сказать ему такое?

– Прости, Рик…– начала извиняться она, но он прервал её.

– Это же моя обязанность, верно?! – оглянулся на Минмей: – Я скоро вернусь, – сказал он нежно.

– Я знаю, ты вернёшься, – вздохнула она.

Лиса стояла со сложенными на груди руками, нервно постукивая каблуком по бетонке. Она хотела броситься на него, извиняться, кричать, сделать хоть что-то!

Рик нахлобучил «думающую шапку» и спортивным скачком оказался на склонённом носу «ТрансТека». Когда он устроился в кабине, Минмей козырнула:

– Я буду ждать тебя.

Он улыбнулся и козырнул в ответ, потом опустил фонарь.

«Страж» приподнялся над землёй, когда Рик запустил главные двигатели, расположенные в «ногах» машины, и словно какой-то новый вид немой связи прошёл между ним и Минмей: слова и мысли из прошлого внезапно переплелись и спутались с этим возобновленными отношениями.

Минмей стояла неподвижно, в то время как «ТрансТек» начал взлёт, скользя над бесплодной землёй на своей собственной всесжигающей подушке. Но когда он достиг конца поля, она побежала за ним, неотрывно глядя на удаляющийся самолёт, выкрикивая имя Рика, внезапно испугавшись, что она потеряет его навсегда.

Лиса следила за ней, чтобы она не повредила себе чего-нибудь. Она видела, как Минмей упала на колени спустя немного, спрятав лицо в ладонях.

 

 

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Я не знаю, кто я хочу задушить больше – Лису или её безмозглого дружка-летуна. Я знаю только, что если что-то не положит быстрый конец этому глупому дуэту, который они танцуют, я переведусь на фабричный спутник, и прослежу, чтобы Лиса пошла со мной.

Из личных записок Клавдии Грант

 

Проблема, позже для себя решила Лиса, была под контролем. Это не имело никакого отношения к Минмей, Кайлу, или даже Рику. Она не могла заставить себя обвинять его независимо от того, сколько усилия она вкладывала в это желание, она не могла обвинить его во лжи – он был честен в его чувствах к Минмей – по недостатку соображения, или из-за прямого эгоизма. Чтоб его! Поэтому оставалось только винить себя, если она никак не могла поставить всё в вину Кайрону!

Это вызвало у неё горький смех: тут она сидит, расстроенный офицер, чувствуя себя так, словно наступает Конец Света, потому что она и Рик снова поругались, хотя в то же время Кайрон был на свободе, похищал людей, требовал возвращения КСК-1, и угрожал уничтожить то немногое, что осталось от рода человеческого. Но её озабоченность этими вроде мелкими вещами не удивляла её. Что она одна может сделать против них всех? Она играет свою роль, Рик играет свою. Все они, включая Минмей, имеют свои роли в этом спектакле. Иногда, тем не менее, она чувствовала себя так, как будто кто-то написал этот сценарий, которому они все отдались с такой силой и страстью. Но, в конце концов, всё вернётся под контроль, когда она сама восстановит контроль над собой.

Лиса сидела в столовой, потягивая тепловатый кофе, столь погрузившись в переигрывание событий рассвета, что не заметила прибытия Клавдии.

– Я так и думала, что могу найти тебя здесь, – сказала подруга, усевшись на стул напротив неё. – Почему такой мрачный вид, дорогуша?

Лиса потупила глаза, расстроенная и ни в каком настроении для разговора.

– Ну же, – настаивала Клавдия. – Скажи мне, что Рик выкинул на этот раз, Лиса.

– Пожалуйста, Клавдия...

– Не в настроении для разговора, да? Не жмись, милочка, иногда это очищает воздух... Просто надо сказать о своих проблемах вслух.

Лиса любила Клавдию, но после смерти Роя, она, казалось, стала абсолютным эталоном оптимизма. Было ли это просто её способом сбежать от реальности, её способом самоконтроля – Лиса понятия не имела. Сейчас она не испытывала желания «почистить воздух». Вместо этого она откинула голову назад, словно сбрасывая мрачное настроение, и спросила Клавдию, что заставило её думать, что она была расстроена.

– Мм, женская интуиция, конечно. – Клавдия как всегда улыбнулась. – И даже если я неправа, я хочу, чтобы ты попробовала мой рецепт от боли. – Она вытащила коробку смешанных сортов чая из кармана кителя, и двинула её через стол. – Горячий чай может сделать чудеса для открытых ран.

«Неутомимый оптимизм и уверенность в микстурах здоровья и панацеях», – подумала Лиса. Но спустя мгновение сдалась.

– Это действительно так заметно?

– Только если кто-то глядит в твою сторону, – сказала ей Клавдия. – Или тот, кто сам такой...

Лиса могла только покачать головой.

Клавдия накрыла ладонью руку Лисы.

– Я знаю, каково это... но ты должна расслабиться. Прекрати пытаться держать под контролем свои чувства – просто скажи ему.

Клавдия встала.

– Что же я ему скажу?

Теперь Клавдия покачала головой.

– То, что ты к нему чувствуешь, глупая.

Лиса задумалась об этом, когда Клавдия ушла. Она взяла коробочку с чаем и начала рассеянно перекатывать её по столу. «Рик Хантер», – начала она мысленный разговор. – «Я хочу сказать тебе… Я… Я люблю тебя». Внезапно она дала коробке своего рода безнадежную отмашку. Даже её внутренний голос запинался! Это задание будет не из лёгких.

 

Отражая эмоциональное состояние своего пилота, «Череп-1» сделал быстрый и яростный разворот с визгом шин по палубе «Прометея», чтобы встать в строй ранее прибывших самолётов.

Рик походил на голый комок нервов, только ждущих прикосновения раскалённого прута. Он почти не вылезал из кабины почти двое суток, начиная с налёта на покинутую базу Зентрейди позавчера. Последние восемь часов его эскадрилья обшаривала Пустоши в поисках признаков войск Кайрона. Начиная с места засады (теперь область отвратительной резни, забросанная остатками ИБМ, машин РОА, и их экипажей), эскадрилья «Череп» проследила путь отступления Кайрона на север к ещё одной спешно оставленной базе. Датчики показывали, что военный корабль Зентрейди взлетел с базы незадолго перед прибытием «Черепов», но они не смогли определить его курс или хоть как-то узнать силу армии Кайрона. Учитывая число Зентрейди, которые покинули города, размер судна (Зентрейди, класс «крейсер»), и факт, что Кайрон обладал действующей калибровочной капсулой, приблизительные оценки численности давали где-то от одной до трёх тысяч «штыков».

А Лиса могла думать только об очередном фронте в этой безконечной войне! Плохо уже то, что большую часть своей сознательной жизни он провёл, подчиняясь приказам, но он никому не даст права приказами организовывать свою личную жизнь, пусть зарубят себе на носу. Даже воспоминаний о сладком объятии Минмей было недостаточно, чтобы смыть кислое начало рассвета.

– Мы пока возьмём эту крошку у Вас, капитан! – сказал один из технарей, когда Рик поднял фонарь.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что тот говорил о «Черепе-1». Он глубоко вдохнул свежий воздух и выбрался из кабины на онемевших ногах.

Руководитель бригады ТО позвал его, когда он потопал прочь.

– Извините меня, сэр, но полковник Хейс хочет, чтобы Вы зашли к ней как можно скорее.

– Она сказала почему? – спросил его Рик.

– Нет, сэр.

Рик повернулся и, злобно вбивая каблуки в настил, зашагал в крепость. Пришло время поиметь откровенный обмен мнениями с полковником Хейс.

Лиса, тем временем, была на своём рабочем месте в центре управления КСК-2. Она решила, что извинится перед Риком, и может даже пойдёт на ещё один шаг, если у неё хватит храбрости. Напевая себе под нос, поигрывая чайной коробкой, она не заметила появления Рика в очень мрачном настроении. Ванесса, на соседнем рабочем месте, попыталась шепнуть предупреждение, но Лиса уже повернулась и заметила его, неправильно поняв его настрой.

– О, здравствуй, Рик, – она сказала бодро.

Он ответил на это, бросив перед ней исписанный листок:

– С моими наилучшими пожеланиями, госпожа полковник.

Глаза Лисы расширились от удивления. Она никак не ожидала такого.

– Надеюсь, этого достаточно? – он продолжал тем же саркастическим тоном. – Я не хочу занимать слишком много Вашего драгоценного времени.

– Рик, я…

– Госпожа полковник, это всё?

– Да что с тобой такое? – повысила она голос, но это вышло сбивчиво.

– Что со мной такое?! – Передразнил её он. – Не успел я прилететь после того, как через полконтинента я гонялся за Кайроном, первое, что я услышал, это что я должен доложить Вам – или Вы думаете, что я до сих пор не знаю Устава, или что?!

Он стоял над ней, покрасневший и дрожащий.

– Если ты только дашь мне объяснить...

– И ещё. – Он сжал кулак. – Моя личная жизнь – только МОЯ! Понимаете, госпожа полковник?! Я буду говорить с любым, с кем захочу, тогда и везде, где я хочу!

«Так вот оно что», – подумала Лиса. Он считает, что утром она послала его на задание по личным мотивам. Другими словами, её раскусили.

– Разумеется, – она сказала ему кротко.

– Вот как с Ванессой, например, – Рик добавил внезапно, подходя к её рабочему месту. – Я прав или нет?

Ванесса поправила очки, бросила быстрый взгляд на Лису и сжалась в кресле, не желая никоим образом участвовать в этом:

– Мм, я действительно не думаю, что я...

Но Рик склонился над нею, положив руку на спинку кресла в жесте ложного расположения:

– Эй, а почему бы нам не сделать перерыв и не перекусить бы вместе?

Ванесса побледнела:

– Пожалуйста, – сказала она ему, не желая говорить очевидное. – Вы же видите, что я на службе...

– Ну так и что? Можно же разок сачкануть, не так ли? – Рик покосился на Лису. Она порывисто вскочила, повернувшись спиной к им обоим.

– С вашего позволения, – сказала Лиса, – Я думаю, что с меня достаточно. – Она была жестоко задета, но в то же самое время она чувствовала жалость к Рику. То, что он пошёл на такие дешёвые трюки, чтобы сквитаться с нею, то, что он втянул в это её подругу, то, что он был мужчиной...

Когда Лиса оказалась вне пределов слышимости, Ванесса резко повернулась к Рику и сурово отчитала его.

– Это было отвратительно, Хантер. Во всех смыслах.

Он сделал высокомерное лицо.

– О да, и что же это?

Ванесса покачала головой.

– Ты слишком долго общался с приборами, лётчик. Открой глаза: ты хоть раз задумывался о том, что Лиса чувствует к тебе? – Это не было её делом, и она знала, что не имеет никакого права говорить за Лису, но хоть кто-то же должен донести смысл до этого парня.

– Чувствует ко мне? – Рик говорил, как будто он не мог поверить услышанному. – Ты, должно быть, шутишь – единственная вещь, которая заботит Лису – служба.

Ванесса нахмурилась, и Рик ушёл. Ванесса немного посидела, чтобы успокоится, затем перешла к пульту Ким, чтобы обсудить с ней эту новую главу в миниповести Хейс-Хантер.

– В чём проблема Лисы? – спросила Ким после того, как до неё была донесена вся информация.

– Нет у неё никаких проблем, – вступилась за своего командира Сэмми. – Это просто ссора влюблённых. И не наше это дело.

Ванесса не согласилась:

– Тебя там не было. Она любит его, но она не может набраться храбрости и сказать ему об этом.

– Но это же просто смешно! – заявила сказала Ким, внезапно рассердившись. – Почему, ведь он обычный мужчина, так почему она просто не скажет ему, что она чувствует?

Ванесса шутливо посмотрела на неё.

– С тобой когда-нибудь было, что ОН не разделяет твоих чувств? Что будет, если ОН возьмёт и отошьёт тебя?

– Не, ерунда, – сказала Ким, отклоняя довод. – Он наверняка знает, что она чувствует к нему, и он ведь чувствует то же самое. Он просто упрямый идиот.

Ванесса вновь заявила своё сомнение. Сэмми, тем не менее, мечтательно устремила взгляд вдаль:

– А вот если я бы чувствовала то же самое к мужчине, я подошла бы и прямо ему и сказала.

Ким засмеялась:

– Да, но ты говоришь это каждому мужчине, который тебе попадается!

Ванесса тоже согнулась от смеха за пультом. Но веселье длилось недолго.

– Единственная причина, по которой мы сейчас смеемся, в том, что это случилось не с нами, – вздохнула Ким

Ванесса кивнула:

– Единственный другой мужчина, которого Лиса любила, был убит.

– Мне так грустно... – со слезами в голосе проговорила Сэмми.

«Да», – думала Ванесса, ободряюще положив руку на плечо Сэмми. – «Но каково нам было бы развлекаться здесь, без Лисы и Рика? Что было в её собственной жизни – или в жизни Ким или Сэмми – что даже приблизило страсть и мечты о новом начале? Рико, Конда, и Брон? Это было тупиком во всех отношениях». Она расстраивалась, за всех их. Чтобы заполнить пустоту в центре этого храброго нового мира, они были все брошены туда.

 

Несмотря на угрожающие небеса, Лиса решила с базы отправиться домой. Облака пролились прежде, чем она преодолела половину пути к жилым кварталам Нью-Макросса, вымочив и проморозив её до костей. Наступала долгая зима.

Когда внешний мир не соответствует твоему внутреннему, ты думаешь о нём как о безсердечном, безбожном царстве. И когда он отражает эти мысли и чувства, ты отметаешь его как жалкую ошибку.

Примерно так текли её мысли, когда она стояла перед домом Рика. Внутри горел свет, и она видела только его мелькающий силуэт за занавеской пермаглассового стекла. Её сюда привело не безцельное блуждание, но она не могла собрать храбрости, чтобы подойти к двери. Скорее, она поступит так: оставит чай Клавдии в почтовом ящике Рика, пойдёт домой, позвонит ему, и…

– Думаешь пить чаёк под дождём?

Внезапно над её головой оказался зонтик, и вместе с ним улыбающаяся Клавдия.

– Почему ты не поднимаешься и не стучишь?

– Он не хочет видеть меня, – ответила Лиса голосом, чуть более громким, чем шелест дождя.

– Ты точно знаешь, о чём он думает? Неужели! Послушай, если ты не готова поговорить с ним прямо сейчас, может, зайдёшь ко мне? Обсохнем, поболтаем… Что скажешь?

Лиса колебалась, и Клавдия вложила зонтик ей в руку.

– Ладно, пока ты размышляешь...

– Клавдия, я... – начала Лиса, но её подруга уже убегала. Лиса кинула ещё один безнадежный взгляд на окна Рика и последовала за ней.

 

– Я навела отличного горячего чая, – донёсся голос Клавдии из кухни.

Лиса терла полотенцем мокрые волосы на диване в гостиной. Чай – это было замечательно, но холод, который она чувствовала, бежал ледяным ручейком в её сердце.

– Рискуя показаться нахальной, – сказала она, когда Клавдия появилась с подносом, – У тебя случайно не найдётся ли чего-нибудь покрепче?

Клавдия приподняла брови:

– Типа чего?

– Ну, вина какого-нибудь.

Клавдия широко улыбнулась.

– Всё ради тебя, дорогуша.

– Да, спасибо большое! – шутливо сказала Лиса. У неё была невысокая стойкость к алкоголю и наркотикам любого вида. Это было и хорошо, и плохо: с одной стороны, её тело просто восставало при неумеренности, что не позволяло ей снимать стрессы наркотиками, в то время как с другой стороны, ей надо было совсем немного – один или два стакана, чтобы забыть о проблемах. Типичный «был бы повод…», вздохнула она про себя.

– Бургундское сгодится?

– Сейчас бы я выпила даже Зентрейдианский зинфандель.

Клавдия вернулась с двумя высокими бокалами и села напротив Лисы в кресло. Фотография Роя стояла на низком столике между ними. Клавдия вытащила пробку из бутылки и налила два полных бокала. Лиса в молчаливом тосте подняла свой бокал, и единым махом осушила его, почти мгновенно ощутив, как тепло заструилось по телу. Она устроилась поудобней на диване и благодарно улыбнулась Клавдии.

– Сколько ещё он собирается мучить меня? – горестно вздохнула она.

– Ты говоришь так, словно ты уже сдалась.

– Когда он пришёл сегодня утром с докладом, я в самом деле хотела извиниться, но сразу начал устраивать мне разнос.

Клавдия снова наполнила бокал Лисы.

– Что он говорил?

– Только что его личная жизнь его личное дело и что я не должна лезть в неё. – Лиса снова махом осушила бокал.

– А ты что ждала? – ответила Клавдия. – Он не знает, что ты чувствуешь к нему. Ты и он разделили суровые испытания, и пару раз поговорили по душам, но он тебя воспринимает только как своего товарища-офицера и друга.

– Я знаю... Я пыталась быть честной с собой и с ним... но я не думаю, имеет ли это для него какое-либо значение.

Клавдия никогда ещё не видела подругу такой подавленной. Лиса снова протянула бокал, но она уже выглядела на грани своей «нормы». Клавдия не хотела, чтобы она захмелела или вовсе отрубилась, но тем не менее она налила ещё немного «Бургундского».

– Ты же не знаешь, что для него имеет значение, а что нет. Прекрати всё время пытаться перехитрить его. Просто сделай это, Лиса.

Лиса моргнула и затрясла головой.

– Хорошо, плесни ещё вина.

– Вот. Но ты бы не напилась, если бы там, под дождём, двадцать минут назад, для себя ты не решила, что он не захочет видеть тебя... Ситуация не так безнадежна как ты думаешь. По крайней мере, мужчина, которого ты любишь, жив... Конечно, я знаю, что и у тебя был этот опыт, – поторопилась добавить Клавдия.

Обе женщины повернулись к фотографии Роя.

– Когда Рой умер, это… – продолжала Клавдия, поболтав вином в бокале, – стало для меня большой поддержкой... Теперь, ничего, кажется, не важно больше…

Лиса была ошеломлена, почти протрезвев. «Но как же твой неубиваемый оптимизм?» – она хотела спросить – «Все эти чаи?» Вместо этого, она сказала:

– Тут есть разница... У тебя и Роя этого не было с самого начала... Рик и я с самого начала были... варгами… ой, я хотела сказать, врагами. – Лиса остановилась и вздохнула: – Врагами.

Клавдия насмешливо хмыкнула, затем помрачнела:

– Не всё было так просто – Рой и я поначалу постоянно цеплялись. Это чуть не свело меня с ума.

«Второе открытие!» – мелькнуло у Лисы.

Клавдия потянулась за фотографией Роя.

– Хочешь посмеяться? Я тебе расскажу, как мы с ним грызлись!

Лиса рассмеялась, предвкушая рассказ.

– Давай, рассказывай-рассказывай! Давай посмеёмся немного!

 

Рик был слишком взвинчен, чтобы спать, словно ему вовсе и не надо было отдыхать. И этот холодный дождь, предвестник зимы, отбивающий частую дробь по крыше его скромного жилого модуля, казалось, стучал в унисон с биением его сердца.

Он пытался сосредоточить свои мысли на местонахождении Кайрона. Доклады разведки указывали на южное направление отступления его войска. «Но где же?»,– Рик спрашивал себя, размышляя над поступающими сообщениями и над обновлёнными картами – над теми местностями, что раньше было Мексикой, перепаханным Панамским перешейком, джунглями Амазонки… Где же они были? Где он скрывается, и что он может предпринять далее? Даже Бритэй не имел представления.

Он бросил безполезные размышления и бросился спиной на кровать, до сих пор в форме, закинув руки за голову.

«И чёрт меня дёрнул тогда раскрыть на Лису свою пасть…» – вопросил он себя, добравшись, наконец, до источника хаоса в своей душе. – «Я должен был хотя бы выслушать её!»

 

Высокий, блондинистый, занятно треплющий языком и хорошо играющий на гитаре, Рой Фоккер был дамским угодником. В этом для Лисы не было никакого открытия. Но слышать от Клавдии, что он был порядочным негодяем и к тому же бабником, каких поискать… Лиса всегда знала Клавдию и Роя как счастливую пару – с тех давних времён на острове Макросс, когда КСК-1 только начала восстанавливаться. Но истории, которыми Клавдия делилась с ней в течение двух часов, добавили гораздо больше красок в картину их отношений, чем Лиса даже могла вообразить.

Клавдия встретила Роя в 1996 году, на начальном этапе того, что потом назовут Всеобщей Гражданской Войной, когда их обоих перевели на сверхсекретную базу в Вайоминге. Рой, молодой лётчик-истребитель, сорвиголова, наполовину влюбленный в смерть и разрушение, и Клавдия, наивная впечатлительная «зелёная»[21], что часто использовали в своих целях окружающие. Клавдия описывала тогдашнего Роя Лисе: безстыжий летун завалил её подарками за одну неделю, а затем явился на свидание с тремя восторженными девушками на буксире. Рой сбивал вражеские истребители в её честь, но навряд ли озаботился бы позвонить заранее, чтобы отменить встречу.

– Тут речь идёт о сложной индивидуальности, – сказала Клавдия. – Сначала я не хотела иметь с ним никаких дел, и я, как могла, избегала его. Я даже сказала ему об этом прямо в лицо. Но... это не сработало на Роя Фоккера – его ничто не могло поколебать. Но я хочу сказать тебе – наши первые впечатления могут быть совершенно ошибочны. Рой и я в самом деле никогда не разговаривали друг с другом об этом, и никто не говорил другому, что мы чувствовали на самом деле, пока не стало слишком поздно... Он ушёл.

Лиса смутилась. Затем она поняла, что Клавдия говорила не о смерти Роя, а об его заграничной командировке во время Всеобщей Гражданской.

Более года Клавдия не получала известий от Роя, но в конечном счете они оба встретились на острове Макросс вскоре после крушения «Посетителя». Однако их встреча прошла вовсе не так тепло, как ожидала того Клавдия. У Роя теперь была новая любовь: Роботехнология, а именно, истребитель «Валькирия» программы «Трансформируемая техника», «ТрансТек», над которой работала команда учёных доктора Ланга.

– Он такими глазами смотрел на эти экспериментальные самолеты… Как я тогда хотела, чтобы он смотрел на меня так же, – вздохнула Клавдия.

Она оставила нераскрытыми почти все подарки, которые Рой дарил ей в старые дни, и возвратила их ему годом спустя, надеясь, что он, наконец, раскроет перед ней свои настоящие чувства. Но Рой просто отмахнулся, сказав ей, пожав плечами, что мне, мол, они всё равно бы не пригодились! И именно Клавдия получала одну душевную рану за другой. Как-то раз она увидела, что он танцевал и кружился с тремя женщинами в пустом ангаре, причём таким образом, который предполагал, что они знали его намного более близко, чем она.

Но наконец, дождливой ночью, очень похожей на сегодняшнюю, Клавдия получила своё – Рой признался ей в любви. Одержимый полётами и сражениями, он был так же поглощен смертью. Он был уверен, что умрет в истребителе, и только Клавдии он мог сказать о своих тайных страхах.

– Это было настоящее открытие для меня, узнать, что под всей этой бравадой о мехаморфируемых истребителях был чувствительный человек, полный настоящих мечтаний и реальных переживаний, – сказал Клавдия. – Глубоко внутри я всегда знала это. Но много счастливого времени я потеряла с ним только потому, что не могла ему сказать, что было в моём сердце. Я надеюсь, что ты не позволишь тому же случиться с тобой, Лиса.

Лиса покончила с последним глотком вина и поставила стакан на стол, уставившись на него рассеянным взглядом. Рик никогда не выкинул бы даже половины тех трюков, что Рой, и за это она могла быть благодарной ему. Но до некоторой степени её проблемы с Риком лежали ещё глубже, чем у Клавдии и Роя: их споры разгорались вокруг вопросов о... соперничестве и главенстве... и Минмей! Рой вышел из-под своей маски, но Рик Хантер никогда её не носил.

Мяч оставался на поле Лисы, и даже теперь, после всех этих часов вина и откровенной беседы, она всё ещё не знала, как разыграть его.

 

В то время как Лиса слушала прошлое Клавдии, Рик пробегал своё собственное. Он вспоминал, как впервые поругался с Лисой, когда он назвал её «старой занудой», и их первую встречу лицом к лицу после того, как он опозорился в магазине дамского белья. Потом были безчисленные перепалки, большинство из них по радио, связанные с уставными понятиями и прочим в том же духе. Их захват и допрос на флагманском судне Бритэя. Тот первый поцелуй... Представление, которое они разыграли, чтобы сбежать из камеры, сложные отношения, которые начали развиваться, когда Линн Кайл выступил на сцену. Когда Лиса навестила его в больнице – после того, как по неосторожности подстрелила его. Смерть Роя, и как она пыталась утешить его... Смерть Бена в тот ужасный день над Онтарио... Заключительное сражение, которое объединило их, как они встретились друг с другом после того, как он приземлился около базы «Аляска», думая, что они последние оставшиеся в живых из своей расы. И два долгих года Возрождения после того рокового дня. Он и Лиса в команде: планирование, наблюдение, восстановление. Она приезжала в его квартиру на ночные свидания, или просто была у него или читала, в то время как он болтался где-нибудь в очередном патруле, и прибирала бардак в квартире, который он неизменно оставлял. И тот недавний день, когда она подарила ему свои фотографии, чтобы он добавил их в свой альбом...

Впервые он словно бы увидел целиком весь долгий путь зарождения их дружбы. И отбросив все свои обычные фоны – Минмей, Кайла, войну без конца, блюз Возрождения – их отношения внезапно оказались самым существенным в его жизни. И это в его сознании прозвучало как взрыв, как и то, что он был непроходимым болваном!

Как, он спросил себя теперь, он мог позволить себе выкинуть такую штуку с Ванессой только для того, чтобы задеть Лису?! Он понял, что его упрямое нежелание понять, что Лиса любила его, было целиком следствием его зацикленности на Минмей. Лиса представляла угрозу этим мечтам, поскольку Минмей была прямой угрозой мечтам Лисы. Резкие слова на рассвете стали кристально ясны, как теперь стали мысли Рика: он выпрыгнул из кровати, свежий и бодрый, чувствуя, как если бы он спал целый месяц. С одной целью в мозгу – найти Лису.

Он схватил зонтик и побежал под дождём к её квартире, но её там не было. Он обежал все места в городе, куда она любила заходить, но никто не видел её. Он позвонил в штаб, и дежурный КСК-2 сказал ему, что Лиса покинула расположение части несколько часов назад... Оставалась ещё одна вероятность.

Он набрал другой номер на таксофоне со всей возможной скоростью.

 

– Ты шутишь, – пробормотала Лиса нечленораздельно, когда Клавдия сообщила ей, что Рик на проводе.

– Он звонит с телефона напротив, – улыбнулась Клавдия, зажав ладонью микрофон.

– Ты серьёзно?..

– Серьёзней быть не может. – Клавдия взяла фотографию Фоккера и устремила нежный взгляд на его лицо. – Теперь я хочу выпить с этим парнем, – сказала она. – Поэтому не планируй зависнуть здесь со своим.

Лиса внезапно страшно разволновалась.

– Что же я ему скажу?

– Что ты ему скажешь? Если ты до сих пор не знаешь, то мы потратили впустую весь вечер.

Через мгновение Рик забарабанил в дверь, и Клавдия вручила Лисе коробочку с чаем.

– Твой Прекрасный Принц уже здесь. Теперь, давай иди, и возьми это с собой – это замечательный маленький ледокол.

 

Они молча шли плечом к плечу под зонтом Рика. Лиса продолжала разговор сама с собой и, судя по всему, Рик тоже. Вместе они прошли через многое, но сегодня вечером с ними были все волнения настоящего первого свидания. Кое-что, пока ещё невысказанное, изменило то, как они реагировали друг на друга.

– Э-э-мм, ты не сильно замёрзла? – спросил её Рик.

– О, нет... А ты?

Рик предложил вызвать такси, хотя они были всего за несколько кварталов от своих квартир – и это было общей идеей, не так ли? Она улыбнулась и сказала, что она любит ходить пешком.

Рик согласился: «Да, сегодня отличное время для прогулки».

– Я часто гуляю ночью, – сказала Лиса.

– Это здорово – это отличная тренировка.

Наконец, когда она уже не могла больше выдерживать светскую беседу, она сказала:

– Рик, мы должны поговорить.

Они стояли на углу улицы поблизости от его жилого модуля. Рик ткнул пальцем:

– Мы могли бы зайти в мою квартиру, если не возражаешь, но мне нечего тебе предложить – ну, вина там, или...

Она вытащила коробочку с чаем.

– У меня есть вот это.

– Ты спасла мне жизнь, – улыбнулся в ответ Рик.

 

 

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Прежде всего мы должны принять самих себя, и только тогда сможем мы получить ясное представление наших желаний. Как хорошо я помню бытие своё важным человеком, и как хорошо я вспоминаю эффект, который оказывал мой иллюзорный самообраз на мои решения и желания. Утомившаяся от изящества, я была спасена от того, что, возможно, иначе было бы призрачным существованием. Ничтожная, я училась познавать себя. Это формирует основу для следующего урока.

Джен Моррис. ««Солнечные Семена». Хранители Галактики»

 

Ноябрь 2014 года пришёл и ушёл, день Благодарения тоже (новый, в память не о паломниках, а в память о том дне, который случился двумя годами раньше, когда КСК-1 возвратилась назад в опустошённый родной мир и был основан Нью-Макросс). Дикими цветами покрылись западные склоны Скалистых гор, и синие небеса стали ежедневной радостью. Города жили в мире, и не было никаких признаков Кайрона. Минмей вернулась из турне.

Рик и Лиса часто встречались друг с другом. Этим утром она была в маленькой кухне своей квартиры, мурлыкая под нос песенку, готовя бутерброды и закуски для пикника, который спланировали она и Рик. На дежурном патрулировании несколько дней назад он обнаружил идеальную полянку в близлежащем лесу. Лиса была в прекрасном настроении. На столе лежала карта местности. Прошло много месяцев с тех пор, как она брала отпуск по личным обстоятельствам, и ещё больше лет, как она занималась чем-то подобным. И она была обязана по крайней мере частью своего счастья Клавдии за то, что та научила её быть более честной с Риком. Она сказала ему, насколько особенный он для неё был, и к удивлению, неожиданно он сказал, что он чувствовал тот же самое к ней.

В своей квартире в нескольких кварталах дальше Рик наводил на себя красоту. Лиса сказала, что она сама позаботится о продовольствии, и всё, что он должен будет сделать, это прийти вовремя. Он был уверен, что он с этим справится. Было странно и необычно быть одетым не по форме, почти пугающим – возвращение к «норме», дням и дням непрерывного мира. И это самое чувство дискомфорта заставило его спросить себя, в самом ли деле Человек и Зентрейди непохожи друг на друга в этой зависимости от войны.

Телефон зазвонил, когда он брился. Он выключил бритву и пошёл ответить на звонок, думая, что это Лиса звонит поторопить его.

– Я почти готов, – сказал он в телефонную трубку, не позаботясь спросить, кто на проводе. – Я сейчас уже…

– Привет там, это я!

Рик озадачено посмотрел на телефон.

– ?

– Это Минмей!

– О, Минмей! – он ответил, оживившись. – А ты где?

– Во всех местах сразу, – уклончиво ответила она. – А где ты сам?

Рик снова посмотрел на телефон.

– Дома, вообще-то.

Минмей засмеялась.

– Ой, я совсем забыла! Я звоню, чтобы ещё раз сказать спасибо... за спасение меня и... Кайла. Вот так.

– Да ладно, Минмей, не стоит благодарности, – просто сказал Рик.

Потом она спросила, свободен ли он днём. Рик что-то невнятно промямлил, не желая говорить о намеченном пикнике. Она надеялась, что он может подъехать в Монумент – у неё оказалось несколько свободных часов перед вечерним концертом.

– У меня уже есть планы…

– Ну, пожалуйста, Рик, – упрашивала она. – Я здесь только один день, и я уверена, что тот, с кем ты собрался встретится, не будет возражать.

Рик вспомнил свою беседу с Лисой, как он попросил её отменить свои планы, чтоб они могли поехать на пикник. Он посмотрел на часы и спрашивал себя, какое оправдание на последней минуте он мог придумать. Болезнь? Новая война?

– Ну пожа-а-алуйста... – тянула Минмей.

– Ммм… Ладно, – ответил он, сдаваясь. – Не каждый день нам получается встречаться.

– Это будет здорово, – развеселилась Минмей. – Ведь ты можешь увидеть своего друга в любое время, да?

– Да...

– Здорово! Я буду ждать тебя в аэропорту. И оденься покрасивее, – сказала она ему.

«Встретил старого школьного друга», – думал Рик, перекладывая трубку. – «Только что пришёл из Пустоши». Он быстро набрал номер Лисы, но конечно она уже уехала. Наверняка она была уже в кофейне «Сицилия», ожидая его. Лучше уж вообще ничего не говорить, решил он наконец. И не попадаться на глаза.

 

«Это отличная идея, для которой можно найти сотню причин», – говорил себе Рик, пока сажал свой турбовинтовик на новой взлётке Монумента. Так редко выпадала ему возможность поднять свой маленький самолётик – прошло много месяцев с тех пор, как он крайний раз летал на нём. И конечно это было хорошо для его отношений с Лисой: оставить его чувства к Минмей на «дружеском» уровне. За «Срочное дело в Монументе», как он хотел сказать Лисе, он пообещал себе, что он вытащит её на ДВА пикника в качестве компенсации.

Он лихо выпрыгнул из кабины, одетый в новый серый комбинезон. Под комбинезоном у него было только х/б исподнее и фланелевая «водолазка», вокруг шеи был обёрнут чёрный шёлковый шарф.

– Я здесь, Рик! – Минмей махала ему из-за проволочного ограждения. – Как жизнь, лётчик?

Он приблизился к ней и улыбнулся. Она надела обтягивающий свитер и юбку, туфли на высоком каблуке, большую красную шляпу в цвет поясу, и большие круглые солнечные очки.

– Я бы тебя сразу не узнал, – признался он.

Она засмеялась:

– В том-то и дело, глупенький.

Пока Минмей бежала к воротам вдоль забора, торопясь на его сторону, Рик по-быстрому снял комбинезон, уложил его в спортивную сумку и одел «цивильняк».

Через мгновение они шли под руку. Никто не начинал разговора. Рик чувствовал себя очень неловко в застегивающейся на пуговицы рубашке и галстуке, но старался не подавать вида.

– Послушай, Рик, – произнесла Минмей наконец, покусывая нижнюю губу. – Мне очень жаль, что я так резко нарушила твои планы. Я надеюсь, что твой друг не рассердится…

Рик прочистил его горло:

– Э-м-м… нет… он не рассердился... Я перенес встречу с ним... – Минмей прижалась к нему, её рука погладила его руку. Другие пешеходы косились на них. – А ты… это… эээ… не волнуешься, что кто-то может узнать тебя... то есть я, эээ...

– С тобой я ни о чём не волнуюсь, – вздохнула Минмей. Она повернула его «во фронт» и поправила ему галстук. – Я никогда раньше не видела тебя в костюме. Ты очень красиво выглядишь – так важно.

«Важно?» – спросил он себя. Он оценил свои ощущения, находясь в х/б и фланели – странное, но хорошее ощущение. И вот теперь он в костюме, гуляет по Монументу со звездой под руку, выглядя важным и получая слева и справа поздравления. «Что Минмей имеет в виду?» – задавался он вопросом. А Лиса хотела на пикник и прогулку…

Минмей взяла им машину. Рик уселся за баранкой, Минмей командовала, как и куда ехать. Монумент был очень близок по плану застройки к Макроссу, словно город-близнец. Он был основан Зентрейди под командованием Бритэя, которые сплотились вокруг разбитого военного корабля, возвышающегося из озера, как и Люди, собравшиеся вокруг озера Гловала, где находилась КСК-1. Монумент возглавил сепаратистское движение и не так давно стал первым городом, получившим автономию от Совета Макросса.

Она понимала, что она, возможно, сделала что-то не так, но она только пыталась показать ему, что она к нему чувствовала. Если лесть не сработает, то она надеялась, что ресторан, к которому она вела их, сделает это: красивый вид, разнообразная еда, мягкая музыка... Выбранный ей ресторан более подходил для тихих обедов, чем раннего завтрака, но было очень трудно вырвать даже несколько утренних часов из её плотного графика. И она успела придумать огромное количество оправданий, чтобы убедить Кайла, что она нуждалась в личном времени.

«Чез Манн» был анахронизмом. Роскошно украшенный театр-ресторан со стеклянными панелями во всю сцену, хрустальными люстрами и официантами в смокингах, но который при всей своей претенциозности, больше походил на кафетерий при аэропорте. Надутый метрдотель показал им зарезервированный Минмей столик, но этот столик стоял одиноко напротив окна во всю стену, как пень в пустыне, а понурый пианист вяло наигрывал какую-то заезженную мелодию.

– Тебе нравится? – спросила Минмей, когда они устроились на стульях. – У моего продюсера есть друг, совладелец этого ресторана. Кинозвезды постоянно сюда ходят, – со значением добавила она.

Рик с иронией слушал её. Минмей, казалось, совсем неспособна к принятию существующего положения дел. Кинозвезды, ха! Не больше, чем горстка конферансье на всю планету, уже не говоря о Монументе! Во всяком случае, понятие «развлечения» возвращалось назад к намного более ранним формам рассказывания историй, составления религиозных драм, и безконечных перепостановок старых пьес.

– Кому нужны эти кинозвезды? – Рик сказал резко.

Минмей улыбалась ему.

– Вот я же кинозвезда, и я тебе нравлюсь.

– Ты мне нравилась ещё до того, как ты стала звездой, Минмей.

Её первой реакцией было сказать: «Я всегда была звездой». Но вслух она обиженно произнесла:

 – Ты хочешь сказать, что я тебе разонравилась только потому, что стала известной?

– Ты мне нравишься, – уверил он её, но она уже отвлеклась на что-то. Рик покосился вниз на часы, снова вспомнив Лису. Когда он поднял глаза, Минмей придвинула к нему коробку.

– Я просто хотела сказать тебе «спасибо», Рик.

Сначала он начал отнекиваться. В конце концов, он не брал её ни под какое покровительство. Но она настаивала, утверждая, что она уже долго хотела сделать ему какой-нибудь особенный подарок. Наконец, он пожал плечами и вскрыл обёртку. Внутри оказался тёплый вязаный (вручную!) шарф из шерсти альпаки, в эти дни столь же редкой, как зубы у курицы.

Он обернул его вокруг шеи и поблагодарил.

– Я буду вспоминать о тебе всякий раз, как одену его.

– Он хорошо будет сочетаться с тем комбинезоном, – прокомментировала она, надеясь, что её нервозность незаметна. Это было настолько важно для неё… И он понимает, что она чувствует.

– Я чувствуя себя словно Эррол Флинн[22], – Рик встал в шутливую позу.

Она засмеялась:

– Теперь тебе только не хватает меча.

Минмей хотела протянуться и взять его за руку, но в этот момент официант появился с коктейлями и начал ставить их на стол. Момент был испорчен. Не глядя на Рика, она пробормотала:

– И почему официанты как сговорились обслуживать людей в совершенно неподходящее время?

Официант, долговолосый самозваный актер с тонкими усиками, как будто нарисованными карандашом, у которого случилось неудачное утро, парировал:

– И почему кинозвезды как сговорились постоянно к чему-нибудь придираться?

Рика душил смех, он счастлив был видеть озадаченную Минмей. Но это едва ли обеспокоило её. Он присоединился к ней в тосте за «лучшие времена» и внезапно начал чувствовать себя совсем непринуждённо. Они говорили о старых временах – для них обоих этот период составил едва ли больше четырёх лет. Для Рика это случилось как вчера, но для Минмей, казалось, прошёл миллион лет.

– Некоторые вещи время не в силах изменить, – с намёком сказал Рик.

Она кивнула.

– Я знаю. Иногда я думаю, что мои чувства не изменились вообще.

Это был довольно туманный ответ, и Рик, вспоминая чувства Минмей, не был уверен, что он хотел, чтобы их дела вернулись в прошлые годы. Он решил быть откровенным – способ, который использовала с ним Лиса совсем недавно, чтобы посмотреть, куда это приведёт.

– Я всё ещё думаю о тебе, Минмей, – начал он. – Иногда ночью я…

От дверей послышался какой-то шум. Метрдотель кричал, настаивая, что мужчина, который отпихнул его с дороги, был обязан надеть галстук. Долговолосый мужчина оказался Линном Кайлом собственной персоной.

И Рик и Минмей посмотрели в ту сторону, потом пусто посмотрели друг на друга. Минмей сжала ладонь Рика, её глаза наполнились слезами.

– Пожалуйста Рик, ты должен обещать мне: что бы он ни делал, что бы он ни говорил – не вмешивайся.

– Но…– начал возражать он.

– ОБЕЩАЙ!

Рика сжал губы в тонкую линию и нехотя кивнул.

Через мгновение Кайл стоял над Минмей.

– Я всюду искал тебя, – он сказал сдержанно, но очевидно всерьёз разозлённый. – Ты же знала, что я созвал пресс-конференцию. Пошевеливайся, мы уезжаем.

Он сделал шаг к ней, но она отказалась двигаться с места.

– Не упрямься, Минмей! Ты даже не представляешь, за какие верёвки мне пришлось дёргать, чтобы получить этих репортеров сегодня!

Рик держал себя под контролем, шарф Минмей был повязан вокруг его шеи. Кайл демонстративно не потрудился обратить на него никакого внимания. Рик предположил, что он всё ещё чувствовал себя ущемлённым тем, что его, Кайла, спас он. Что за поганый мешок с говном. Однако, это дело касалось бизнеса, и возможно, Кайл имел право сердиться. Он решил выручить Минмей, сам предложив разъехаться. Но вместо этого, она впихнула его прямо в центр скандала.

– Мы не должны никуда ехать – и я не иду!

Теперь Кайл схватил её за запястье:

– Нет, ты едешь!

– Убери руку! – огрызнулась она. – Ты делаешь мне больно! Да кем ты себя возомнил?

Удивительно, но Кайл отступил, и Рик вознёс молчаливую хвалу Небесам, потому что, если бы это продолжилось ещё несколько секунд, он бы дал в морду Кайлу, обещал он там или нет, несмотря на его рукопашное искусство. Пианист прекратил свои рассусоливания, посетители ресторана нашли более интересное развлечение.

Кайл злонамеренно усмехнулся и обратился к Рику:

– И это профессионал за работой... Интересно, не так ли? – Он снова повернулся к Минмей и заговорил с ней отеческим голосом:

– Хватит скулить, Минмей! Почему бы тебе хоть раз не поступать соответствующе твоему возрасту? Люди ждут тебя!

Минмей стояла не шелохнувшись, сжав кулаки. Она схватила свой коктейль и дрожа, через силу,  единым махом вызывающе осушила бокал. Рик смотрел в окно.

– Я напилась... – слышал он. – И теперь я никак не могу говорить ни с какими репортёрами.

Кайл испустил низкое гортанное рычание, опасный знак того, что Минмей, возможно, перестаралась. С быстротой молнии он схватил стакан с водой и выплеснул ей в лицо.

– Это малость отрезвит тебя.

Рик вскочил со стула, сжав зубы, ожидая следующего шага. Минмей разрыдалась, и снова Кайл ухватил её за запястье.

– А теперь хватит маяться дурью и пошли.

Кайл тащил её за собой. Вдруг она повернулась и выкрикнула имя Рика.

– Кайл! – закричал он, ожидая, что тот отпустит Минмей и полезет драться. Кайл, однако, выбрал более тонкий способ разоружить его.

– Разве ты не понимаешь, Хантер? – сказал он рассудительно и вполне владея собой. – У неё слишком много дел, о которых нужно позаботиться. Таков шоу-бизнес. – Когда он увидел, что Рик расслабился, он добавил: – О, и не волнуйся о завтраке: мы оплатим, для подобных вещей есть отдельная статья расходов. Быть может, тебе надо срочно доложить на базу? Надевай снова свою униформу или займись ещё чем-нибудь.

Рик видел кивок Минмей, рыдающей, но жестом говорящей что он должен сделать, как говорит Кайл. Кайл потащил её снова, читая ей нотацию о том, как он бросил всё, как она совершенно не заботиться о своей карьере. Большинство посетителей уже покинуло ресторан: многие просто уже получили, что хотели, и ушли.

Рик, избегая их взглядов, водя пальцем по новому шарфу, потянулся за напитком. «Прям тиран какой-то», – подумал он.

 

Был почти полдень, и кофейня «Сицилия» начинала готовиться к полднику, хотя большинство её столов на веранде оставались пустыми. Погода внезапно переменилась, и большая часть людей предпочла устроиться внутри. Лиса, однако, была всё ещё за столиком, который она заняла с девяти часов. Она уже выпила четыре чашки кофе и взопрела, несмотря на внезапное похолодание воздуха. От Рика не было никаких вестей, но она решила остаться на случай, если он попытается передать ей сообщение. Очевидно, что его срочно вызвали, но никто на базе ничего не знал ни об этом, ни о том, где он мог бы находиться. Если бы была тревога, она также была бы уведомлена, но никаких таких распоряжений не давалось. Однако, вызов Рика был единственным возможным объяснением.

Хорошее настроение, которым она наслаждалась всего несколькими часами ранее, давно улетучилось от неё вместе с неестественной теплотой утра. «Неужели эти перепады вызваны межсезоньем?» – сомневалась она – «А перепады настроения, растерянность, замешательство?» Совсем недавно она была свидетельницей маленького недоразумения между пешеходом, и автомобилистом, которое переросло в ожесточённую перебранку. Может, с Риком что-то случилось!? Может, его сбили?!?

Изнервничавшись, она посмотрела на часы и поспешила к таксофону. Из квартиры Рика не было никакого ответа, потом она снова связалась с базой и, ожидая ответа, смотрела за кружащими в порывах ветра опавшими листьями – её единственное за это утро общение с природой.

– Дежурная по базе «Макросс» лейтенант Митчелл на связи.

Лиса назвала себя, но прежде, чем она смогла спросить о возможной боевой тревоге, Николь Митчелл сказала:

– Полковник Хейс, я-то думала, что Вы с капитаном Хантером.

Лиса немедленно пожалела об этом звонке. Её жизнь фактически стала открытой книгой для диспетчерской бригады КСК-2: Ванессы, Сэмми, и К^о. Это была одна из тех «не прощу себе, что не сделала – не прощу себе, что сделала» ситуаций: когда она была холодной, спокойной и собранной Лисой Хейс, «старой занудой», никого не заботила её личная жизнь, но теперь, когда она воспользовалась одним из советов Клавдии и стала более открыта в своих чувствах, все начали пристально следить за её действиями, и она, сама того не желая, регулярно служила объектом для новой порции сплетен.

– Разве вы не должны быть на пикнике? – спросила Митчелл.

На заднем плане Лиса слышала, что Ким сказала: «Держу пари, что этот балбес опять продинамил её». Ванесса поддержала её: «Вот видишь, я же говорила, что он нисколько ей не интересуется».

– Заткнитесь! – завопила Никки, и Лиса поспешила отодвинуть трубку подальше от уха. – Вы обе говорите как старые клуши!

– А ты тогда кто – петух? – парировала Сэмми.

Лиса была в ярости. Мало того, что её личную жизнь обсуждали за её спиной, но на это держали пари и спорили!

– О, не бери в голову! – возопила Лиса и бросила трубку. – Треплются как варежки на колу, – прошипела она между судорожными вздохами.

 

Выставленный барменом «Чез манн» после несчётного числа поглощённых напитков, Рик проплёлся к стоянке к арендованной праворульной машине, устроился за рулём и отправился в аэропорт. Сцена, которая имела место между Минмей и Кайлом, казалось, произошла вот только что: разыгранное на публику представление с Риком Хантером, случайным героем, в центре. В конце Минмей выбрала сбежать вместе с Кайлом, и это было всё, что действительно имело значение: она не изменилась, и Рик был дураком, что думал иначе. Подарки, задумчивые прогулки в переулки памяти, обнимания после спасения: это было частью её репертуара. И теперь он потерял её уже в который раз, и в добавок подвёл Лису.

Перед ним на двухполосном шоссе к аэропорту стоял КПП, с капралом-дежурным из сил ГО. «Дорога закрыта», сообщили Рику.

– Есть ещё дороги к аэропорту? – спросил он, высовываясь из окна водителя.

– Аэропорт закрыт, – ответил капрал. – У нас неприятности с Зентрейди.

– Но там мой самолёт! – крикнул Рик, не прочухавшись от хмелю достаточно, чтобы показать своё удостоверение.

Рука капрала легла рядом с кобурой на бедре.

– Я же сказал тебе, приятель – дорога закрыта.

Рик матюгнул его втопил педаль газа. Автомобиль рванул вперёд и обогнул загородку, пока дежурный пытался достать своё оружие. Вспоминая об этом поступке позже, Рик спрашивал себя, почему он сделал это и кого надо обвинять – Минмей или алкоголь. Потом он пришёл к выводу, что он сделал это для Лисы: он должен был срочно как-то оправдаться перед ней!

– Проклятый дурак! – орал часовой вслед, одновременно пытаясь дать предупредительный выстрел и извлечь из подсумка рацию.

 

ИБМ гулял по взлетно-посадочной полосе, уничтожая стоящие там «BK» синими молниями из нагрудных орудий, в то время как поблизости гигант-Зентрейди, вооружённый автопушкой, поливал снарядами пожарные и спасательные машины, которые торопились к аэропорту по гудронированному шоссе.

– Эти микронеанцы ничего не могут! – вопил он на своём языке, жажда сражений стёрла все воспоминания двух мирных лет на Земле.

Второй гигант в моторизованной броне «Ботору» поднял истребитель с поля, воздел его над головой и швырнул в улепётывающий грузовик в паре сотен метров. «BK» упал прямо на грузовик, взрыв разметал их обоих на куски.

«Валькирии» показались в небе как раз тогда, когда Рик подъехал к аэропорту. Счастливо избежав нескольких неточных очередей из автопушки, он прорвался к ангару ГО, показал удостоверение, торопливо облачился в комбинезон и реквизировал «Экскалибур». Он насчитал пять гигантов – все вооружены автопушками – шестой в моторизованном бронекостюме, и минимум два ИБМ. Были ли они отступниками или бойцами потрёпанной банды Кайрона, не имело значения: машина ГО не имела вооружения. И все же командир базы засыпал его предупреждениями и требованиями, чтобы он не вздумал повредить машину! Рик понял, что недавно полученная автономия Монумента объясняла это, но без небольшой помощи этому городу можно ставить надгробный монумент. Так он отшутился от командира, избавляясь от последних алкогольных паров в голове.

Тем временем, пилот ИБМ развлекался тем, что превращал в решето пассажирский терминал. Его товарищу с автопушкой надоело стрелять по частным машинам, и теперь он тоже направил своё внимание на терминал. Глядя через сплошную линию пермаглассовых окон, он заметил несколько микронеанцев, сжавшихся вместе за столами в просторном офисе – самого смехотворного вида, которых он видел за весь день. Было слишком просто снести их всех зараз, так что он сначала разворотил жерлом автопушки всю оконную линию. А затем он направил орудие на них, и импульсы белой энергии разнесли тела в брызги.

Один из его менее эстетичных товарищей просто поливал из автопушки стену около фундамента, норовя обрушить её всю целиком.

Рик вывел свою машину из ангара вовремя, чтобы увидеть, как ИБМ занёс левую ногу над его маленьким турбореактивником, готовясь растоптать его в лепёшку. Рик, не раздумывая, бросился вперёд и подрубил бронещитом «предплечья» колено ИБМ, отбросив того на спину. Это привлекло внимание оставшихся Зентрейди, которые оглянулись и обнаружили, что оказались лицом к лицу с двумя «Экскалибурами» и «Робовоином».

– Мятежники Зентрейди! – рявкнул Рик по внешним динамикам. – Немедленно бросайте оружие, или мы будем вынуждены предпринять ответные действия! – Он повторил приказ, даже притом, что солдаты и машина направили своё оружие на него.

– Докажи! – бросил один из гигантов, фиолетововолосый красномордый клон с пропорциями гориллы. Он кивнул своему товарищу-воину и дал очередь. Снаряды автопушки немилосердно крошили бетон вокруг ног машины Рика, несколько срикошетили от угловатых бронеплит, покрывающих тело «Экскалибура». Выпустив десяток снарядов, оружие умолкло, израсходовав боекомплект.

– Ты блефуешь! – крикнул Зентрейди, убедившись, что его оружие опустело.

Рик маниакально ухмыльнулся в кабине.

– Докажите им, – приказал он.

Внезапно из-за здания терминала аэропорта показался «Спартанец» с ракетными кассетами на месте рук. Рик подтвердил приказ, и множество ракет рванулось из барабанных пусковых машины. Три Зентрейди следили за траекториями испуганными взглядами и закричали, когда ракеты начали вереницами взрываться под ногами гигантов. Их разбросало по всему полю, один насмерть накололся на разорванные трубы массивного трубопровода, другие судорожно глотали воздух, ползая в облаках нервно-паралитического газа, которым были снаряжены БЧ части ракет.

– Сближение! – приказал Рик по тактической частоте.

Трансформировавшись в «Стража», «Робовоин» пошёл на уцелевший ИБМ, но машина Зентрейди перепрыгнула через него, решив помериться силами с «Экскалибуром» Рика вместо этого. Рик опустил машину в присед и въехал кулаком в ногу ИБМ, когда тот пролетал над ним, отчего ИБМ со сломанной ногой, увлекаемый инерцией прыжка, кубарем пролетел над взлёткой. Полностью потеряв управление, машина обрушилась на поле с сотрясающей землю силой, её оторванная нога катилась вслед за ней.

Один гигант, который пережил газ, был легко нокаутирован вторым «Экскалибуром», в то время как «BK» также без проблем разобрался с пришельцем в моторизованной броне.

Рик приказал, чтобы бойцы ГО собрали тела, отделили живых от мертвых, и заперли уцелевших Зентрейди для допроса.

– И радируйте в КСК-2, – Рик добавил машинально. – Удостоверьтесь, что будет упомянуто, что я был здесь.

Немного везения, и Лиса получит доклад о восстании даже прежде, чем он вернётся в Нью-Макросс.

 

Лиса переключилась на коктейли, и ко времени, когда робо-официант совершил рейс, чтобы сообщить ей, что наружное обслуживание прекращалось. Она выпила так много «Кровавых Мэри», что ей уже всё виделось в красном свете. Игра в ожидание стала неким видом сумасшедшего упражнения в самообладании. У неё уже было видение Рика, нашедшего её скелет здесь, когда её иссушенная рука лежит на термосе или корзинке для пикника. Температура с полудня упала на 15 градусов, и ветер шуршал осенними листьями, которые кружились вокруг её ног. Однажды к ней прибежал какой-то щенок, и она угостила его закуской из плетёной корзины. Она была замечена уже не одним «BK»-жокеем и поэтом кофейных магазинов. Но теперь она была готова обложить нехорошими словами весь свет. Рик Хантер умер –  вот единственное оправдание, которое она была готова принять.

Но едва она услышала голос Рика, как она взяла слова обратно. Он бежал к ней по улице, одетый достаточно странно – в лётный комбинезон и пиджак на него, и с длинным шарфом вокруг шеи. Едва ли это снаряжение годилось для пикника и пешей прогулки, которой она ожидала, но она решила, по крайней мере, дать ему шанс объяснить.

– Итак, я слушаю, Рик, – она сказала с прохладцей, не вставая со стула.

Рик задыхался.

– Я… Я не думал, что ты ещё будешь здесь... Я проверял… твою квартиру сначала... Было восстание Зентрейди в Монументе и…

– Восстание?! – удивлённо повторила Лиса. – Там всё наладилось?

– Да, теперь да. Но было множество смертей и…

– Погоди-ка минутку, – прервала она его. – Мы не имеем никакой юрисдикции в Монументе. Что ты там делал?

– Я, это... там было одно официальное дело…

– Которое, несомненно, объясняет, почему ты в костюме.

Рик просмотрел на себя, как будто впервые заметив костюм.

– Это было для нашего свидания.

Лиса засмеялась.

– Это планировалось как пикник, а не коктейльная посиделка.

– Лиса...

Она сделала освобождающий жест и встала, захватив корзинку и термос.

– Ладно, уже итак слишком поздно для пикника. Какой позор, действительно, потому что я потратила всё утро на кулинарию. Первый раз за столько лет, когда у меня появился такой шанс…

Рик, сбивчиво, сгорая от стыда, бормотал извинения.

– Ты должен был позвонить мне, – ответила она ему. – Я ждала здесь весь день, волновалась, что с тобой что-то случилось, и ты пытаешься дать мне знать. Теперь ты рассказываешь мне эту историю о восстании и некотором таинственном деле…

– Было восстание! Свяжись с базой, если не веришь. Кроме того, я действительно пытался связаться с тобой...

Она бросила на него подозрительный взгляд.

– Ладно, хоть теперь-то ты здесь. Мы можем, по крайней мере, погулять.

Лиса не слышала облегчённого вздоха Рика. Она была слишком занята, концентрируясь на факте, что он уютно приобнял её, обернув один конец шарфа вокруг её плеч. Температура продолжала понижаться, и в воздухе чувствовалась зимняя сырость. Она чувствовала нежную ткань. Она была настолько мягкой, что она потёрлась о ткань щекой. И внезапно остановилась, как вкопанная, на полушаге.

Она, возможно, имела скверную память на лица и порядок шагов, когда дело касалось танца, и привычку выбирать в друзья всяких оболтусов, но одной вещью она гордилась – это своим талантом помнить ароматы и вкусы. И она, чёрт побери, была уверена, что узнала духи на шарфе: «Невинность» – любимые Линн Минмей!

– Убери от меня этот шарф, Хантер! – воскликнула она. – Ты, кажется, обертываешь его вокруг не того человека!

– Лиса, я могу всё объяснить! Это не то, что ты думаешь! – залепетал Рик, когда она бросила один конец шарфа на его плечо.

– Я узнала запах, ты, идиот! Так вот каково было твоё официальное дело, да? – она зашагала прочь. – Можешь мне больше не звонить!

Она выкрикнула это, не оборачиваясь, потому что не хотела, чтобы он видел слезы в её глазах.

Начали падать снежинки.

 

– Добрый вечер, дамы и господа, граждане и гости города Монумента, – объявил Линн Кайл со сцены городского амфитеатра-раковины. – Поздравляю вас с вашей автономией от центрального правительства. Сегодня вечером, празднуя это, мы с особенным удовольствием представляем Минмей, которая любезно согласилась приехать спеть для вас. Всё сосредоточие наших надежд на яркое будущее звучат в её песнях... Итак, давайте тепло поприветствуем... наш великий талант – ЛИНН МИНМЕЙ!

Аудитория, главным образом из гигантов Зентрейди хлопала и кричала, когда оркестр начал вступление к «Быть звездой». Сцена затемнилась, и Кайл отошёл к кулисам. На верхнем уровне сцены, в широком пятне света прожекторов, была Минмей. Она стояла неподвижно, руки висели по бокам, микрофон безсильно качался в одной руке.

Даже после вступления к песне.

Кайл смотрел, внезапно очень и очень встревожившись. Оркестр начал наигрывать тихий ритм, ожидая ей выхода.

– Минмей, твоё слово! – шептал Кайл. Когда она не отвечала, он попробовал другой путь. – Хватит дурачиться! Ты в порядке?

– Да… – ответила она с грустной улыбкой. Оркестр прекратил играть, и ропот недоумения пробегал по рядам слушателей. Некоторые подумали, что это – часть протокола, новая форма драматического эффекта, или ещё что-то в этом духе – и началось ритмичное хлопанье, нарастало скандирование:

«Минмей! Минмей! Минмей!»

– В чём проблема?! – шипел Кайл. – Пой!

Она положила одну руку на грудь, словно желая защититься, её глаза избегали аудитории. Кайл слышал её вздох, и тогда она внезапно обратилась к ним.

– Мне очень жаль – я не могу петь!

Хлопанье утихло.

– Я не буду петь, – продолжала она на грани слез. – Я не могу выступать, когда моё сердце разрывается на части!

С этими словами она опустила микрофон, повернулась и убежала. Аудитория прилила вперёд, отказываясь понимать, в чём дело, и Кайл внезапно взволновался о бунте. Он поторопился сказать рабочим сцены, чтобы те опустили занавес «Ракушки».

Аудитория отхлынула назад, следя за его спуском. И в этот момент он увидел образ, который окончательно его добил: судно Зентрейди в озере вырисовывалось позади закрытой «Ракушки» подобно шипу, вонзившемуся во всевидящий глаз.

 

Кайл нашел её на замусоренном пляже позади «Ракушки». Она сидела одна, обняв колени, уставившись на разбитый корабль Зентрейди. Он не знал, сколько из всего, что он сейчас скажет, можно будет потом обратить в шутку. И впервые его это не безпокоило. Она отошла от него, отошла от высоких целей, которые они оба установили самостоятельно. Недостижимая, она перестала больше интересовать его, и она была вне его власти.

– Это всё твоя вина, – сказала Минмей, ощущая, что он стоит рядом с ней. – С тех пор как я с тобой, я потеряла контакт со всем, что было действительно важными для меня.

Кайл коротко хохотнул:

– Ты нисколько не изменилась, не так ли? Всё такая же эгоистичная юбка! Знаешь, ты только и думаешь о том, что ты хочешь, точно так же как ты делала с детского возраста. Пора бы уже подрасти. Разве ты не понимаешь, что чувствовали те люди, когда ты отказалась петь для них сегодня вечером? Ты бы видела их лица... Они – твои поклонники, они любят тебя. И что ты делаешь? Вы идёшь и предаёшь их. В этом вся ты!

Минмей боролась с его словами, решив не позволять Кайлу расшатать её. Она знала, чего он добивался: выталкивание всех тормозов, чтобы убедить её вернуться. И она знала, что от этого всё станет только хуже и уродливей.

– Я просто не могу делать это больше, – она сказала твердо.

Кайл вновь изменил тон.

– Если бы ты только открыла своё сердце и позволила потоку любви течь через тебя, ты могла бы стать величайшим талантом из всех. Через твою музыку мы смогли бы превозмочь всё зло во Вселенной и примирить людей... Это – драгоценный подарок, Минмей, но это должно быть должным образом представлено. Именно поэтому я так старался и работал в течение трёх лет... Но теперь этому конец. Я собираюсь отправиться в долгое путешествие, и я, вероятно, не увижу тебя в течение долгого времени...

Паром пересекал озеро, жалобно гудя сиреной. Минмей сжимала зубы, распаляясь жгучей ненавистью к Кайлу за его лицемерие, его годы злоупотребления. Он почти преуспел в своём старании затащить её в свой самолёт убожества и цинизма, в котором он жил – несмотря на благородный звук его слов, мирные стяги его речей. И теперь он просто собирался выехать на ней – его стандартный подход к межличностному общению, когда боевые искусства не имеют никакой цены. Для него было важно заставить её понять, что она была гнилая всё время, что он не мог ничего сделать с таким поганым материалом, что она больше не стоила усилий. Он делал то же самое со своими родителями.

Он набросил свою куртку на её плечи, готовясь к театральному уходу.

– Я надеюсь, что когда-нибудь, – проговорил он, – ты сможешь найти своё счастье. Я буду всегда любить тебя...

«Ничтожество!» – мысленно кричала она. – «Крыса! Дурак!» – Но в то же самое время она, казалось, словно увидела его где-то далеко, где-то в Пустошах, вероятно, живущим среди отступников-Зентрейди, организующим новое движение... возможно видя, как если бы он смог увеличить себя до их размера – и его мечта, наконец, оказалась бы исполнена.

Налетел внезапный бриз, колыхая водные гребни залитого лунным озера. Она чувствовала, как холод пробежал по ней, и когда она повернулась, он исчез в ночи.

 

 

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Символизм КСК-1 как Ковчега Нового Поколения не была потеряна обитателями и командой этой крепости – Макросса, трижды рождённого среди звёзд. Но в отличие от Ковчега Ветхого Завета, «настоящего» Ноева Ковчега, Космическая Крепость, как считали некоторые, явилась, как сам Спаситель: появление нового героя, Аватары[23], одетого в облик новой технологии – Роботехнологии – подобающей временам, как и Назарет был современен в свою эпоху. Это, однако, осталось материалом от эзотерических культов, а под ними старые религии продолжали процветать. Возвращение к основам было характерной повсеместной чертой, оригиналы в версиях Творения и Возрождения не исказились. И даже Зентрейди нашли свой путь к ним.

«История Первой Войны Роботек», глава 72

 

Хотя Долза обрушил Дождь Смерти на восточное и западное побережья южноамериканского континента, бассейн Амазонки, с его сложными речными системами и миллионами миллионов акров девственного леса остался относительно нетронут этим смертельным штормом. Как ни странно, многие из местных жителей, которые когда-то покинули покрытые зарослями берега и переселились в прибрежные города, после сокрушительной атаки Зентрейди вновь вернулись назад в эту зелёную дикую местность. Зелёный ад, или зелёное поместье, в его неприрученном доисторическом хаосе, в настоящее время стал прибежищем большей части оставшихся на планете живых существ.

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 136; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!