Летописи и устные предания о первых веках русской истории

 

Русские источники по истории IX–X веков, их плюсы и минусы, уже были охарактеризованы выше. Остается лишь привести из них выдержки, относящиеся к предмету нашего изучения, для того чтобы читатель мог попытаться самостоятельно разобраться во всех хитросплетениях ранней русской истории. Этой целью обусловлен и выбор источников: начальные части Повести временных лет (по Лаврентьевскому списку (летописи), и Новгородской первой летописи младшего извода , тексты из которых, несмотря на имеющиеся в них разночтения, признаются в науке чуть ли не «каноническим» изложением начальной русской истории; отрывки из первого и второго томов «Истории Российской» В. Н. Татищева , использовавшего недошедшие до нас летописи, а также — из статьи фольклориста Н. И. Коробки , содержащей устные предания о русской истории X века, бытовавшие среди простого народа еще в веке XIX.

 

I

Фрагмент Повести временных лет^{407}

 

«Это Повести минувших лет, откуда пошла Русская земля, кто в Киеве первым начал княжить, и с коих пор известна Русская земля.

Итак, начнем повесть сию. По потопе трое сыновей Ноя разделили землю, Сим, Хам, Иафет. И достался Симу Восток: Персия, Бактрия, вплоть до Индии в долготу, а в ширину до Ринокорура, то есть от Востока и до Юга, и Сирия, и Мидия до реки Евфрат, Вавилон, Кордуна, Ассирияне, Месопотамия, Аравия Старейшая, Елмаис, Индия, Аравия Сильная, Килисирия, Комагина, вся Финикия.

Хаму же достался Юг: Египет, Эфиопия, соседящая с Индией, и другая Эфиопия, из которой вытекает река эфиопская Красная, текущая на восток, Фиваида, Ливия, соседящая с Киринией, Мармария, Сирсис, другая Ливия, Нумидия, Масурия, Мавритания, лежащая против Гадира. На востоке же находятся: Киликия, Памфилия, Писидия, Мисия, Ликаония, Фригия, Кавалия, Ликия, Кария, Дидия, другая Мисия, Троада, Еолида, Вифиния, Старая Фригия и некоторые острова: Сардиния, Крит, Кипр и река Геона, иначе называемая Нил.

Иафету же достались северные страны и западные: Мидия, Албания, Армения Малая и Великая, Каппадокия, Пафлагония, Галатия, Колхис, Босфор, Меотия, Деревия, Сарматия, Таврия, Скифия, Фракия, Македония, Далматия, Малосия, Фессалия, Локрида, Пеления, называемая также Пелопоннес, Аркадия, Ипиротия, Иллирия, Словене, Лихнития, Адриакия, Адриатическое море. Достались и острова: Британия, Сицилия, Эвбея, Родос, Хиос, Лесбос, Кифера, Закинф, Кефалония, Итака, Корсика, часть Азии, называемая Иония, и река Тигр, текущая между Мидией и Вавилоном; до Понтийского моря на север: Дунай, Днестр, Кавкасинские горы, то есть Венгерские, а оттуда до Днепра и прочие реки: Десна, Припять, Двина, Волхов, Волга, которая течет на восток в удел Сима. В уделе же Иафета находятся русь, чудь и все (чудские) племена: меря, мурома, весь, мордва, заволочская чудь, пермь, печера, емь, угра, литва, зимигола, корсь, летгола, либь (ливы). Ляхи же и пруссы, чудь живут у моря Варяжского. По этому морю селятся варяги: отсюда к востоку — до предела Симова, и по тому же морю к западу — до земли Английской и Волошской. Потомство Иафета также: варяги, шведы, норманны (норвежцы), готы, русь, англы, галичане, вол охи, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, генуезцы, и прочие, — они примыкают на западе к южным странам и соседят с племенем Хамовым.

Сим же, Хам и Иафет разделили землю, бросив жребий, и порешили не вступать никому в долю брата, и жили каждый в своей части. Был единый народ. И когда умножились люди на земле, задумали они построить столп до неба, было это в дни Нектана и Фалека. И собрались на месте поля Сенаар строить столп до неба и город около него Вавилон; и строили столп тот 40 лет, и не был он закончен. И сошел Господь Бог посмотреть на город и столп, и сказал Господь: «Вот единый род и единый язык». И смешал Бог языки, и разделил на 70 и 2 языка и рассеял по всей земле. По смешении же языков Бог сильным ветром разрушил столп. И находятся остатки его между Ассирией и Вавилоном, и имеют в высоту и в ширину 5433 локтя, и много лет сохраняются эти остатки. После же разрушения столпа и разделения языков сыновья Сима получили восточные страны, а сыновья Хама южные страны, Иафетовы же — получили запад и северные страны. От этих же 70 и 2 языков произошел и народ славянский, от племени Иафета, норики — это и есть славяне.

Много времени спустя расселились славяне по Дунаю, где ныне земля Венгерская и Болгарская. И от этих славян разошлись славяне по земле и прозвались своими именами, где кто на каком месте поселился. Так, одни, придя, поселились по реке именем Морава и прозвались моравами, а другие назвались чехами. И еще те же славяне: белые хорваты, и сербы, и хорутане. Когда волохи напали на славян дунайских и поселились среди них, притесняя их, эти славяне перешли и поселились на Висле. И прозвались ляхами, а от тех ляхов пошли поляки, другие ляхи — лютичи, иные — мазовшане, иные — поморяне. Так же и эти славяне пришли и поселились по Днепру и назвались полянами, а другие — древлянами, поскольку селились в лесах, а еще другие поселились между Припятью и Двиной и назвались дреговичами, иные расселились по Двине и прозвались полочанами по речке, которая впадает в Двину и называется Полотой. Те же славяне, которые поселились около озера Ильменя, прозвались своим именем — словенами (славянами), и построили город, и назвали его Новгородом. А другие расселились по Десне, и по Сейму, и по Суле и назвались северянами. И так разошелся славянский народ, и грамота его прозвалась «славянской».

Поляне же жили обособленно по горам этим. Тут был путь из Варяг в Греки и из Грек по Днепру, а в верховьях Днепра — волок до Ловоти, а по Ловоти войдешь в Ильмень, озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера впадает в море Варяжское. И по тому морю можно пройти до Рима, а от Рима можно пройти по тому же морю к Царьграду, а от Царьграда можно пройти в Понт-море (Черное море. — А.К. ), в которое впадает Днепр-река. Днепр же вытекает из Оковского леса и течет на юг, а Двина из того же леса течет, а идет на север и впадает в море Варяжское (Балтийское море. — А.К. ). Из этого же леса течет Волга на Восток и впадает семьюдесятью рукавами в море Хвалисское (Каспийское море. — А.К. ). Так и из Руси можно идти по Волге в Болгары и в Хвалисы, и дальше на восток пройти в удел Сима, а по Двине — в землю Варягов, от Варягов до Рима, от Рима же и до племени Хама. А Днепр впадает устьем в Понтийское море; это море слывет Русским, по нему учил, как сказано, апостол Андрей, брат Петра.

Когда Андрей учил в Синопе и прибыл в Корсунь, он узнал, что недалеко от Корсуни — устье Днепра, и захотел отправиться в Рим, и направился в устье Днепровское и оттуда пошел вверх по Днепру. И случилось так, что он пришел и остановился под горами на берегу. И утром поднялся и сказал бывшим с ним ученикам: «Видите ли горы эти? На этих горах воссияет благодать Божия, будет город великий и воздвигнет Бог много церквей». И поднялся на горы эти, благословил их и поставил крест, и помолился Богу, и сошел с горы этой, где впоследствии возник Киев, и пошел по Днепру вверх. И прибыл к словенам, где ныне стоит Новгород, и увидел живущих там людей — каков их обычай и как моются и хлещутся, и удивился им. И отправился в страну Варягов, и пришел в Рим, и доложил о том, как учил и что видел, и рассказал: «Удивительное видел я в Словенской земле на пути своем. Видел бани деревянные, и разожгут их сильно, и разденутся догола, и обольются квасом кожевенным, и возьмут молодые прутья, и бьют себя сами, и до того себя добьют, что вылезут еле живые, и обольются водою студеною, и так оживут. И делают это постоянно, никем не мучимые, сами себя мучат, совершая таким образом омовенье себе, а не мученье». Слушавшие это — удивлялись. Андрей же, побыв в Риме, пришел в Синоп.

Поляне же жили обособленно и владели своими родами, ибо и до той братии были уже поляне и жили они родами на своих местах, владея каждый своим родом. И были три брата: один по имени Кий, другой — Щек и третий Хорив, а сестра их была Лыбедь. Кий сидел на горе, где ныне подъем Боричев, а Щек сидел на горе, которая ныне зовется Щековицей, а Хорив на третьей горе, прозванной по нему Хоривицей. И построили городок во имя старшего своего брата, и назвали его Киев. Был кругом города лес и бор велик, и ловили там зверей. И были те мужи мудры и смыслены, и назывались они полянами, от них поляне и до сего дня в Киеве.

Иные же, не зная, говорят, будто Кий был перевозчиком. Был де тогда у Киева перевоз с той стороны Днепра, отчего и говорили: «На перевоз на Киев». Однако если бы Кий был перевозчиком, то не ходил бы к Царьграду. А Кий этот княжил в роде своем, и ходил он к царю, как говорят; великие почести воздал ему тот царь, при котором он приходил. Когда же он возвращался, пришел на Дунай и облюбовал место, срубил небольшой город и хотел обосноваться в нем со своим родом, но не дали ему близ живущие. Так и доныне называют придунайские жители городище то — Киевец. Кий же, вернувшись в свой город Киев, тут и умер; и братья его Щек и Хорив и сестра их Лыбедь тут же скончались.

И по смерти братьев этих потомство их стало держать княжение у полян, а у древлян было свое княжение, а у дреговичей свое, а у словен в Новгороде свое, а другое на речке Полоте, где полочане. От них же произошли кривичи, расселившиеся в верховьях Волги, и в верховьях Двины, и в верховьях Днепра, их же город — Смоленск. Там и поселились кривичи. От них же происходят и северяне. А на Белоозере живет весь, а на Ростовском озере меря, а на Клещине-озере также меря. А по Оке-реке, у впадения в Волгу, — мурома со своим языком, и черемисы со своим языком, и мордва со своим языком. Вот лишь кто славяне на Руси: поляне, древляне, новгородцы, полочане, дреговичи, северяне, бужане, прозванные так потому, что сидели по Бугу, а затем названные волынянами. А вот другие племена, дающие дань Руси: чудь, меря, весь, мурома, черемисы, мордва, пермь, печера, емь, литва, зимигола, корсь, нарова, либь — эти имеют свои языки. Они — колено Иафета, живущее в северных странах.

Когда славяне, как мы уже говорили, жили на Дунае, пришли от скифов, то есть от хазар, так называемые болгары и поселились по Дунаю уже после славян. Затем пришли белые угры и завладели землей славянской, прогнав волохов, которые еще раньше захватили славянскую землю. Эти угры появились при царе Ираклии (византийском императоре. — А.К. ), который ходил походом на персидского царя Хоздроя. В то же время были и обры, ходившие на царя Ираклия и едва его не захватившие. Эти обры воевали и против славян и покорили дулебов — также славян, и чинили насилья женам дулебским: если поедет куда обрин, то не позволял запрячь коня или вола, но повелевал впрячь в телегу три, четыре или пять жен и везти его — обрина. И так мучили дулебов. Были же обры велики телом, а умом горды, и Бог истребил их, и вымерли все, и не осталось ни единого обрина. И есть поговорка на Руси до сего времени: «Погибли как обры», — нет их ни племени, ни потомства. Вслед за обрами пришли печенеги, а затем шли черные угры мимо Киева, уже после — при Олеге.

Поляне же, жившие особо, как мы уже говорили, были славянского рода и прозвались полянами, и древляне произошли от тех же славян и прозвались древлянами. Радимичи же и вятичи — от рода ляхов. Были два брата у ляхов — Радим и другой — Вятко; и пришли и поселились: Радим на Соже, и от него прозвались радимичи, а Вятко поселился с родом своим на Оке, от него прозвались вятичи. И жили мирно поляне, древляне, северяне, радимичи, вятичи и хорваты. Дулебы же жили по Бугу, где ныне волыняне, а уличи и тиверцы селились по Днестру, примыкая к Дунаю. Было их множество: расселялись они прежде по Днестру до самого моря, и сохранились города их и доныне, и называли их греки «Великая Скифь».

Все они имели обычаи и законы своих отцов и предания, и каждые — свой нрав. Поляне, по обычаю отцов, кротки и тихи, стыдливы перед своими снохами и сестрами, матерями и родителями; глубоко стыдливы также перед свекровями и деверями. Имеют брачный обычай: не ходит зять за невестой, но приводят ее вечером, а наутро приносят за нее — что дают. А древляне жили зверинским образом, жили по-скотски, убивали друг друга, ели все нечистое, и брака у них не бывало, но умыкали девиц у воды. И радимичи, и вятичи, и северяне имели одинаковый обычай: жили в лесу, как звери, ели все нечистое и срамословили при отцах и при снохах. И браков у них не бывало, а были игрища между селами. И сходились на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни и здесь умыкали себе жен по договоренности с ними. Имели же по две и по три жены. И когда кто-то умирал, устраивали по нем тризну, а затем раскладывали большой костер, возлагали на него умершего и сжигали, после чего, собрав кости, вкладывали их в небольшой сосуд и ставили на столбах при дорогах, как это и теперь еще делают вятичи. Такого же обычая придерживались и кривичи, и прочие язычники, не знающие закона Божьего, но сами себе уставляющие закон.

Говорит Георгий в летописании: Одни народы имеют письменный закон, другие — обычай, ибо не знающие закона считают законом предания отцов. Первые из них — сирийцы, живущие на краю земли. Законом они признают обычай отцов: не любодействовать и не прелюбодействовать, не красть, не клеветать, не убивать, не причинять зла. Закон же у бактриан, называемых брахманами и островитянами, поддерживаемый наказом прадедов и благочестием — не есть мяса и не пить вина, не творить блуда, не делать зла, ради великого страха Божия. Соседние же с ними индийцы — убийцы, сквернотворцы и гневливы сверх всякой меры. Во внутренних же областях их страны едят людей и убивают странников и даже поедают как псы. Свой закон у халдеев и у вавилонян: брать на ложе матерей, творить блуд с детьми братьев и убивать, и всякое бесчестное дело они считают добродетелью, даже если будут и вдали от своей страны. Иной закон у гилий: жены у них пашут и созидают храмы, вершат мужские дела, но и любви предаются сколько хотят, не слишком сдерживаемы своими мужьями и не испытывая стыда. Среди них есть храбрые жены, искусные в ловле зверей, и властвуют жены над мужьями и возвышаются над ними. В Британии же многие мужи с одной женой спят, и многие жены с одним мужем вступают в связь, и беззаконие как закон отцов совершают, никем не осуждаемые и не сдерживаемые. Амазонки же не имеют мужей, но как бессловесный скот однажды в году к весенним дням уходят из своей земли и сочетаются с окрестными мужами, считая то время за некое торжество и великий праздник. Когда же зачнут от них в чреве, снова отсюда разбегутся. Приспеет же время родить, если родится мальчик, — погубят его, если же девочка — прилежно вскормят ее и воспитают. Так же и при нас ныне половцы держат закон отцов своих: кровь проливают и похваляются этим, едят мертвечину и всякую нечистоту — хомяков и сусликов, и берут в жены своих мачех и свекровей, и иные обычаи своих отцов исполняют. Мы же, христиане всех стран, верующие в святую Троицу и в единое крещенье и исповедующие единую веру, имеем единый закон, поскольку во Христа крестилися и во Христа облеклись.

После же тех лет, по смерти братьев этих, обижали полян древляне и иные окольные. И напали на них, живших на горах этих, в лесах, хазары, и сказали: «Платите нам дань». Подумали поляне и дали по мечу от дыма. И принесли их хазары к своему князю и старейшинам, и сказали им: «Вот добыли мы дань новую». Те же спросили у них: «Откуда?» Они же сказали: «В лесу на горах над рекою Днепровскою». Вновь спросили те: «Что же вам дали?» Они же показали меч. И молвили старцы хазарские: «Не добра дань эта, княже: мы добыли ее саблями — оружием, острым лишь с одной стороны, их же оружие — меч — обоюдоостро; будут они собирать дань и с нас, и с других земель». И все это сбылось. Не по своей воле говорили они, но по Божьему повелению. Как и при Фараоне, царе египетском. Когда привели Моисея к Фараону, сказали старейшины Фараона: «Вот тот, кто хочет усмирить Египет». Так и случилось: погибли египтяне от Моисея, а прежде работали на них евреи. Тоже и эти: сперва властвовали, а после ими самими владеют: как и случилось, владеют русские князья хазарами до нынешнего дня.

В лето 6360 , индикта 15 день, когда начал царствовать Михаил, стала называться Русская земля^{408}. Узнали мы об этом, ибо при этом царе приходила русь на Царьград, как пишется в летописании греческом. Поэтому отсюда начнем и числа положим.

От Адама и до потопа 2242 года, а от потопа до Авраама 1000 и 82 года, а от Авраама до исхода Моисея 430 лет, а от исхода Моисея до Давида 600 и 1 год, а от Давида и от начала царствования Соломона до пленения Иерусалима 448 лет, а от пленения до Александра Македонского 318 лет, а от Александра до Рождества Христова 333 года, а от Христова рождества до Константина 318 лет, от Константина же до сего Михаила 542 года. А от первого года княжения Михаила до первого года княжения Олега, русского князя, 29 лет, а от первого года княжения Олега, после того, как он сел в Киеве, до первого года княжения Игоря 31 год, а от первого года княжения Игоря до первого года Святославова 33 года, а от первого года княжения Святослава до первого лета Ярополкова 28 лет. А Ярополк княжил 8 лет, а Владимир княжил 37 лет, а Ярослав княжил 40 лет. Таким образом, от смерти Святослава до смерти Ярослава 85 лет, от смерти же Ярослава до смерти Святополка 60 лет. Но мы возвратимся к прежнему и расскажем, что в эти годы произошло, как уже начали, с первого лета царствования Михаила, и расположим по порядку даты.

В лето 6361.

В лето 6362.

В лето 6363.

В лето 6364.

В лето 6365.

В лето 6366. Царь Михаил с воинами направился берегом и морем на болгар. Болгары же, узнав об этом, не смогли противостоять им, попросили их крестить и обещали покориться грекам. Царь же крестил их князя и всех бояр, и заключили мир с болгарами.

В лето 6367. Варяги из заморья взимали дань с чуди и славян, и с мери, и с всех кривичей, а хазары брали с полян и с северян, и с вятичей по горностаю и белке от дыма.

В лето 6368.

В лето 6369.

В лето 6370. Изгнали варягов за море и не дали им дани, и начали сами собой владеть. И не было среди них правды, и встал род на род, и были между ними усобицы, и начали воевать сами с собой. И сказали они себе: «Поищем себе князя, который управлял бы нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси, ибо так звались те варяги — русь, как другие зовутся шведы, иные же норманны, англы, другие готы, эти же — так. Сказали руси чудь, словене, кривичи все: «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет. Приходите княжить и управлять нами». И избрались три брата со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли к словенам первым, и срубили город Ладогу, и сел в Ладоге старейший Рюрик, а другой — Синеус — на Бело-озере, а третий — Трувор — в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же, люди новгородские — от рода варяжского, прежде же были словене. Два года спустя умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик, и пришел к Ильменю, и срубил городок над Волховом, и назвал его Новгород, и сел тут княжить, раздавая волости и города рубя — тому Полоцк, другому Ростов, этому Бело-озеро. И по тем городам варяги — пришельцы, а изначальное население в Новгороде — словене, в Полоцке — кривичи, в Ростове — меря, в Бело-озере — весь, в Муроме — мурома, и всеми ими обладал Рюрик. И было у него два мужа, не племени его, но бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом. И отправились по Днепру, и, проходя мимо, увидели на горе городок. И спросили: «Чей это городок?» И сказали им: «Было три брата: Кий, Щек и Хорив, которые построили городок этот и погибли, а мы, их потомки, сидим здесь и платим дань хазарам». Аскольд же и Дир остались в этом городе, собрали около себя много варягов и стали управлять землей полян. Рюрик же в это время княжил в Новгороде.

В лето 6371.

В лето 6372.

В лето 6373.

В лето 6374. Пошли Аскольд и Дир на греков и пришли туда в 14-е лето царствования Михаила. Царь же был в это время в походе на агарян и дошел уже до Черной речки, когда епарх прислал весть, что Русь идет походом на Царьград. И возвратился царь. И те вошли внутрь Суда (так называли залив Золотой Рог в Константинополе. — А.К. ), убили много христиан и осадили Царьград двумястами кораблей. Царь же с трудом вошел в город и с патриархом Фотием всю ночь молился в церкви святой Богородицы во Влахерне. И вынесли они с песнями божественную ризу святой Богородицы, и омочили в море ее полу. Была в это время тишина, и море было спокойно, но внезапно поднялась буря с ветром, и вновь поднявшиеся огромные волны смели корабли безбожных русов, отбросили их к побережью, и избили их, так что мало их избежало такой беды и вернулось восвояси.

В лето 6375.

В лето 6376. Начал царствовать Василий.

В лето 6377. Крещена была вся земля Болгарская.

В лето 6378.

В лето 6379.

В лето 6380.

В лето 6381.

В лето 6382.

В лето 6383.

В лето 6384.

В лето 6385.

В лето 6386.

В лето 6387. Умер Рюрик, передав княженье свое Олегу, своему родичу, которому отдал на руки и сына Игоря, ибо тот был еще совсем мал.

В лето 6388.

В лето 6389.

В лето 6390. Пошел в поход Олег, набрав с собой много воинов: варягов, чуди, словен, мерю, весь, кривичей, и пришел к Смоленску с кривичами, и взял город, и посадил в нем мужа своего. Оттуда отправился вниз, и взял Любеч, и посадил мужа своего. И пришли к горам Киевским, и узнал Олег, что княжат здесь Аскольд и Дир. И спрятал он одних воинов в ладьях, а других оставил позади, а сам подошел к горам, неся малолетнего Игоря. И подплыл под Угорское, укрыв своих воинов, и послал к Аскольду и Диру, говоря им: «Гость я, и идем мы в Греки от Олега и княжича Игоря. Придите к нам, своим родичам». Когда же Аскольд и Дир пришли, воины выскочили из ладей, и сказал Олег Аскольду и Диру: «Вы не князья и не княжеского рода, я же княжеского рода». И вынесли Игоря: «А это сын Рюриков». И убили Аскольда и Дира, и отнесли на гору, и погребли его (Аскольда) на горе, которая зовется ныне Угорской, где теперь Ольмин двор; на той могиле поставил Ольма церковь святого Николая. А Дирова могила — за церковью святой Ирины. И сел Олег княжить в Киеве, и сказал Олег: «Это будет мать городам русским». И были у него варяги и словене, и прочие — прозвавшиеся Русью. Именно Олег начал ставить города и установил дани словенам и кривичам, и мери, и уставил давать дань варягам от Новгорода по 300 гривен на лето ради сохранения мира, которая и давалась варягам до смерти Ярослава.

В лето 6391. Начал Олег воевать против древлян и, покорив их, возложил дань на них по черной кунице.

В лето 6392. Пошел Олег на северян, и победил их, и возложил на них легкую дань, и освободил их от дани хазарам, сказав: «Я им противник, а вам — незачем».

В лето 6393. Послал к радимичам, спрашивая: «Кому дань даете?» Они же ответили: «Хазарам». И сказал им Олег: «Не давайте хазарам, но дайте мне». И дали Олегу по щелягу, как раньше хазарам давали. И владел Олег полянами, и древлянами, и северянами, и радимичами, а с уличами и тиверцами воевал.

В лето 6394.

В лето 6395. Царствовал Леон, сын Василия, который прозывался Львом, и брат его Александр, царствовавший 26 лет.

В лето 6396.

В лето 6397.

В лето 6398.

В лето 6399.

В лето 6400.

В лето 6401.

В лето 6402.

В лето 6403.

В лето 6404.

В лето 6405.

В лето 6406. Шли угры (венгры) мимо Киева горою, которая называется теперь Угорской, и пришли к Днепру, и стали вежами: они кочевали так же, как теперь половцы: И придя с востока, устремились через высокие горы, которые прозвались Угорскими, и начали воевать с жившими там волохами и славянами. Ибо тут прежде сидели славяне, а затем славянскую землю взяли волохи. После же угры прогнали волохов, и поселились со славянами, покорив их. И с тех пор прозвалась земля Угорской. И стали угры воевать против греков, и попленили земли Фракийскую и Македонскую до самой Селуни. И стали воевать против моравов и чехов. Был единым народ славянский: словене, сидевшие по Дунаю, которых покорили угры, и моравы, и чехи, и ляхи, и поляне, которые ныне называются Русью. Им, моравам, первым были переведены книги грамотой, прозванной славянской. Эта же грамота на Руси и в Болгарии Дунайской.

Славяне были крещеными, когда их князья Ростислав, Святополк и Коцел обратились к царю Михаилу, говоря: «Земля наша крещена, но нет у нас учителя, который бы наставил и учил нас, и растолковал священные книги, ибо не знаем мы ни греческого, ни латинского языка. Одни нас учат так, другие — иначе, мы же не знаем ни написания букв, ни их значения. Пошлите нам учителей, которые могли бы рассказать нам о книжных словах и о их смысле». Услышав это, царь Михаил созвал философов и пересказал им все, что передали славянские князья. И сказали философы: «В Селуни есть муж именем Лев. Имеет он сыновей, знающих славянский язык, два сына у него искусные философы». Услышав об этом, царь послал за ними ко Льву в Селунь со словами: «Направь к нам без промедления своих сыновей Мефодия и Константина». Услышав это, Лев вскоре же послал их. И пришли они к царю, и сказал им царь: «Славянская земля прислала ко мне послов, испрашивая себе учителя, который мог бы истолковать священные книги. Этого они хотят». И уговорил их царь, и послал их в Славянскую землю к Ростиславу, Святополку и Коцелу. Придя же, братья начали составлять славянскую азбуку и перевели Апостол и Евангелие. И рады были славяне, что услышали они о величье Божьем на своем языке. Затем они перевели Псалтирь и Октоих и другие книги. И некие люди восстали на них, возмущаясь и говоря, что якобы «ни одному народу не следует иметь своей азбуки, помимо евреев, греков и латинян, как в надписи Пилата, который на кресте Господнем написал только на этих языках». Услышав об этом, папа римский осудил тех, кто ропщет на славянские книги, сказав: «Да исполнится слово Писания: «Пусть восхвалят Бога все народы». И другое: «Пусть все народы восхвалят величие Божие, поскольку Дух Святой дал им говорить». Если же кто хулит славянскую грамоту, да будет отлучен от церкви, пока не исправится. Это волки, а не овцы, их надо распознавать по плодам и беречься их. Вы же, дети, послушайте божественного учения и не отвергните церковного поучения, которому наставлял вас учитель ваш Мефодий». Константин же вернулся назад и отправился учить болгарский народ, а Мефодий остался в Моравии. Затем князь Коцел поставил Мефодия епископом в Паннонии на столе святого Андроника — одного из 70 апостолов, ученика святого апостола Павла. Мефодий же посадил двух попов скорописцев и перевел все книги полностью с греческого языка на славянский в шесть месяцев, начав в марте и закончив 26 октября. Закончив же, воздал достойную хвалу Богу, давшему такую благодать епископу Мефодию, преемнику апостола Андроника, ибо учитель славянскому народу — апостол Андроник, доходил до моравов. И апостол Павел учил здесь. Тут расположен Иллюрик, до которого доходил апостол Павел и где первоначально жили славяне. Поэтому и славянскому языку учитель — Павел. От этого же языка и мы — Русь, поэтому и нам, Руси, учитель Павел, так как учил славянский народ и поставил после себя для славян епископом и наместником Андроника. А славянский язык и русский — одно и то же. Ибо от варягов прозвалась Русь, а прежде были славяне. Хотя и полянами звались, но речь была славянская. Полянами же прозваны потому, что жили в поле, а язык славянский был единым для всех них.

В лето 6407.

В лето 6408.

В лето 6409.

В лето 6410. Леон царь нанял угров против болгар. Угры же, напав, попленили всю землю Болгарскую. Симеон же, узнав об этом, возвратился на угров, а угры двинулись против него и победили болгар, так что Симеон едва убежал в Дерестр.

В лето 6411. Игорь вырос и ходил в походы под началом Олега, слушаясь его. И привели ему жену из Пскова, именем Ольга.

В лето 6412.

В лето 6413.

В лето 6414.

В лето 6415. Пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве. Взял же с собой много варягов и словен, и чудь, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев, которые являются толковинами: их всех называют греки «Великая Скифия». И со всеми с ними пошел Олег на конях и кораблях, и было кораблей числом 2000. И пришел к Царьграду, и греки замкнули Суд, а город затворили. И вышел Олег на берег и начал воевать, и много убийств сотворил в окрестностях города, и разбили множество палат, и церкви пожгли, а тех, кого пленили, одних иссекли, других мучили, иных же поражали стрелами, а некоторых побросали в море, и много другого зла сделали русские грекам, как это обычно бывает в войнах. И повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на колеса корабли. И с попутным ветром подняли они паруса и пошли со стороны поля к городу. Греки же, увидев это, испугались и передали через послов Олегу: «Не губи города, дадим тебе дань, какую захочешь». И остановил Олег воинов, и вынесли ему яства и вино, и он не принял этого, так как было оно отравлено. И испугались греки и сказали: «Это не Олег, но святой Дмитрий, посланный на нас от Бога». И приказал Олег взыскать дань на 2000 кораблей по 12 гривен на человека, а было в каждом корабле по 40 мужей. И согласились на это греки, и стали греки просить мира, дабы не воевал Греческой земли. Олег же, немного отойдя от города, начал переговоры о мире с греческими царями Леоном и Александром, и послал к ним в город Карла, Фарлофа, Вельмуда, Рулава и Стемида со словами: «Платите мне дань». И сказали греки: «Что хочешь дадим тебе». И приказал Олег дать воинам его на 2000 кораблей по 12 гривен на уключину, а затем выдать дань для русских городов: прежде всего для Киева, затем для Чернигова, для Переяславля, для Полоцка, для Ростова, для Любеча и для прочих городов, ибо по этим городам сидели великие князья, подвластные Олегу. И еще: «Когда же приходят русские, пусть берут сколько хотят посольского содержания, а если придут гости, пусть берут месячное на шесть месяцев: хлеба, вина, мяса, рыбы, плодов. И пусть моются в банях сколько хотят. Когда же русские отправятся домой, пусть берут у царя на дорогу еду, якоря, канаты и что им нужно». И согласились греки, и сказали цари и все бояре: «Если русские явятся не для торговли, то пусть не берут месячное. Да запретит русский князь указом своим, чтобы приходящие сюда русские не творили ущерба в селах и стране нашей. Прибывающие сюда русские пусть обитают у церкви святого Мамонта и, когда пришлют к ним от нашего государства и перепишут имена их, только тогда пусть возьмут полагающееся им месячное, — первыми пришедшие из Киева, затем из Чернигова, и из Переяславля, и из других городов. И пусть входят в город через одни только ворота в сопровождении царского мужа, без оружия, по 50 человек, и торгуют сколько им нужно, не уплачивая никаких сборов».

Царь же Леон и Александр заключили мир с Олегом, обязавшись платить дань, и приносили взаимную присягу: сами целовали крест, а Олега с мужами его заставляли присягать по закону русскому: клялись оружием своим и Перуном, их богом, и Волосом, богом богатства, и утвердили мир.

И сказал Олег: «Сшейте для руси паруса из паволок, а словенам из шелка». Так и сделали. И повесил щит свой на вратах в знак победы, и пошли от Царьграда. И подняла русь паруса из паволок, а словене шелковые, и разодрал у них их ветер. И сказали словене: «Возьмем свои простые паруса, не для словен паруса шелковые». И вернулся Олег в Киев, с золотом и паволоками, плодами, вином и всяким узорочьем. И прозвали Олега Вещим, так как были люди язычниками и не знавшими грамоты.

В лето 6416.

В лето 6417.

В лето 6418.

В лето 6419. Явилась на западе большая звезда в виде копья.

В лето 6420 (соответствует 911 году. — А.К. ). Послал Олег мужей своих заключить мир и установить договор между греками и русскими, говоря так: «Противень другого списка, составленного при тех же царях Льве и Александре. Мы от рода русского — Карлы, Инегелд, Фарлоф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд, Карн, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид — посланные от Олега, великого князя русского, и от всех, находящихся под его рукой, светлых и великих князей и его великих бояр, к вам, Льву, Александру и Константину, великим в Боге самодержцам, царям греческим, на укрепление и на удостоверение многолетней дружбы, существовавшей между христианами и русскими, по желанию наших великих князей и по повелению всех находящихся под его рукой русских. Наша светлость превыше всего желая в Боге укрепить и удостоверить дружбу, многократно соединявшую христиан и русских, рассудили по справедливости, не только на словах, но и на письме, и клятвою твердою, клянясь оружием своим, утвердить такую дружбу и удостоверить ее по вере и по закону нашему.

Главы же договора, которым мы себя обязали по Божьей вере и дружбе, таковы. По первому слову, помиримся с вами, греки, и станем любить друг друга от всей души и по всей доброй воле, и не дадим свершиться, поскольку это в нашей власти, никакому обману или преступлению от находящихся под рукой наших светлых князей, но постараемся, как только можем, сохранить в будущие годы и навсегда с вами непрерывную и неизменную дружбу, открытым объявлением и преданием письму с закреплением клятвой удостоверяем. Также и вы, греки, соблюдайте такую же непоколебимую и неизменную дружбу к князьям нашим светлым русским и ко всем, кто находится под рукой нашего светлого князя и во все годы. А о главах, если случится какое злоумышление, урядимся так: те злодеяния, которые будут явно удостоверены, пусть считаются бесспорно совершившимися. А какому злодеянию не станут верить, пусть клянется та сторона, которая домогается, чтобы злодеянию этому не верили. И когда поклянется сторона та, пусть будет наказание в меру прегрешения.

Следующее: если кто убьет — русский христианина или христианин русского, — да умрет на месте убийства. Если же убийца убежит, а окажется имущим, то ту часть его имущества, которую полагается по закону, пусть возьмет родственник убитого, но и жена убийцы пусть сохранит то, что полагается ей по закону. Если же бежавший убийца окажется неимущим, то пусть останется под судом, пока не разыщется, а тогда да умрет.

Если ударит кто мечом или будет бить каким-либо другим орудием, то за тот удар или битье пусть даст 5 литров серебра по закону русскому. Если же совершивший этот проступок неимущий, то пусть даст сколько может, так, что пусть снимет с себя и те самые одежды, в которых ходит, а об оставшейся неуплаченной сумме пусть клянется по своей вере, что никто не может помочь ему, и пусть не взыскивается с него этот остаток.

Следующее: если украдет что русский у христианина или, с другой стороны, христианин у русского, и потерпевшим пойман будет вор в тот момент, когда совершает кражу, либо если приготовится вор красть и будет при этом убит, то не взыщется смерть его ни от христиан, ни от русских, и пусть пострадавший возьмет свое, что у него украдено. Если же вор отдастся добровольно, то пусть будет взят тем, у кого он украл, и пусть будет связан, и отдаст то, что украл, в тройном размере.

Следующее: если кто из христиан или из русских прибегнет к силе и явно насильно возьмет что-либо из принадлежащего другому, то пусть вернет в тройном размере.

Если выкинута будет ладья сильным ветром на чужую землю и будет там кто-нибудь из нас, русских, и кто соберется снабдить ладью товаром своим и отправить вновь в христианскую землю, то проводим ее через любое опасное место, пока не придет в место безопасное. Если же ладья эта бурей или встречным ветром задерживается и не может возвратиться в свои места, то поможем гребцам той ладьи мы, русские, и проводим их с куплею их поздорову. Если же случится около Греческой земли такое же зло русской ладье, то проводим ее в Русскую землю, и пусть продадут товары той ладьи, если можно что-то продать из той ладьи, то пусть позволено будет нам, русским, вынести (на продажу). И когда приходим мы в Греческую землю для торговли или посольством к вашему царю, то пропустите с честью проданные товары с их ладьи. Если же случится кому-нибудь из нас, прибывших с ладьей, быть убитому, или что-нибудь будет взято из ладьи, то пусть будут виновники присуждены к вышесказанному наказанию.

Следующее: если пленник той или иной стороны насильно удерживается русскими или греками, будучи продан в их страну, и если будет обнаружен русский или грек, то пусть выкупят и возвратят выкупленное лицо в его страну и возьмут заплаченное его купившие, или пусть будет предложена за него цена, полагающаяся за челядина. Так же, если и на войне он будет взят теми греками, — все равно пусть возвратится он в свою страну и отдана будет за него цена его, как уже сказано выше, существующая в обычном торге.

Если же будет набор в войско и набранные захотят почтить вашего царя, и сколько бы ни пришло их в какое время, и захотят остаться у вашего царя по своей воле, то пусть будет исполнено их желание.

Еще о плененных русскими. Явившиеся из какой-нибудь страны на Русь и продаваемые в Грецию, или пленные христиане, приведенные в Русь из какой-либо страны, — все должны продаваться по 20 золотников и возвращаться в Греческую землю.

Следующее: если украден будет челядин русский, либо убежит, либо насильно будет продан и жаловаться станут русские, пусть докажут это о своем челядине и возьмут его на Русь, но и купцы, если потеряют челядина и обжалуют, пусть требуют судом и, когда найдут, — возьмут его. Если же кто-либо из тяжущихся не позволит произвести дознание, тем самым не будет признан правым.

И о русских, служащих в Греческой земле у греческого царя. Если кто умрет, не распорядившись своим имуществом, а своих у него не будет, то пусть возвратится имущество его на Русь ближайшим младшим родственникам. Если же сделает завещание, то пусть возьмет завещанное тот, кому написал умирающий наследовать его имущество, и да наследует его.

О русских, взимающих куплю…

О различных людях, ездящих в Греческую землю и остающихся в долгу. Если злодей не возвратится на Русь, то пусть жалуются русские христианскому царству, и будет он схвачен и возвращен насильно на Русь. То же самое пусть сделают и русские грекам, если случится такое же.

В удостоверение и неизменность, которая должна быть между вами, христианами, и русскими, мирный договор этот сотворили мы Ивановым написанием на двух хартиях — царя вашего и своею рукою, — скрепили его клятвою предлежащим честным крестом и святою единосущною Троицею единого истинного Бога вашего и дали нашим послам. Мы же клялись царю вашему, поставленному от Бога, как божественное создание, по закону и обычаю народа нашего, не нарушать нам и никому из страны нашей ни одной из установленных глав мира и любви. И это написание дали царям вашим на утверждение, чтобы договор этот стал основой утверждения и удостоверения существующего между нами мира. Месяца сентября 2, индикта 15, в год от сотворения мира 6420».

Царь же Леон почтил русских послов дарами — золотом и паволоками и драгоценными тканями — и приставил к ним своих мужей показать им церковную красоту, золотые палаты и хранящиеся в них богатства: множество золота, паволоки, драгоценные камни и страсти Господни — венец, гвозди, багряницу и мощи святых, уча их вере своей и показывая им истинную веру. И так отпустил их в свою земли с великою честью. Послы же, посланные Олегом, вернулись к нему и поведали ему все речи обоих царей, как заключили мир и договор положили между Греческой землей и Русской, и установили не преступать клятвы — ни грекам, ни русским.

И жил Олег, княжа в Киеве, мир имея со всеми странами. И пришла осень, и помянул Олег коня своего, которого когда-то поставил кормить, решив никогда на него не садиться. Ибо когда-то спрашивал он волхвов и кудесников: «Отчего я умру?» И сказал ему один кудесник: «Князь! От коня твоего любимого, на котором ты ездишь, — от него тебе умереть!» Запали слова эти в думу Олегу, и сказал он: «Никогда не сяду на него и не увижу его более». И повелел кормить и не водить его к нему, и прожил несколько лет, не видя его, пока не пошел на греков. А когда вернулся в Киев, и по прошествии четырех лет, на пятый год, помянул он своего коня, от которого когда-то волхвы предсказали ему смерть. И призвал он старейшину конюхов и сказал: «Где конь мой, которого приказал я кормить и беречь?» Тот же ответил: «Умер». Олег же посмеялся и укорил того кудесника, сказав: «Неверно говорят волхвы, но все то ложь, конь умер, а я жив». И приказал оседлать себе коня: «Посмотрю на кости его». И приехал на то место, где лежали его голые кости и голый череп, слез с коня, посмеялся и сказал: «Не от этого ли черепа смерть мне принять?» И ступил ногою на череп, и выползла из черепа змея и ужалила его в ногу. И оттого разболелся и умер он. Оплакивали его все люди плачем великим, и понесли его, и похоронили на горе, называемой Щековицей. Есть могила его и доныне, слывет могилой Олеговой. И было всех лет княжения его тридцать и три.

Это не удивительно, что от волхования сбывается чародейство. Так же было в царствование Доментиана. Некий волхв именем Аполлоний Тианский был знаменит тогда тем, что, переходя по городам и селам, всюду творил бесовские чудеса. Когда из Рима пришел он в Византий, его упросили здесь живущие сделать следующее: отогнать от города множество змей и скорпионов, чтобы не было от них вреда людям, обуздать конскую ярость, когда сходились бояре. Так же и в Антиохию пришел, и упрошенный антиохиянами, страдавшими от скорпионов и комаров, сделал медного скорпиона и зарыл его в землю, и поставил над ним небольшой мраморный столп, и повелел людям взять трости и ходить по городу и выкликать, потрясая тростями: «Без комара городу!» И так исчезли из города скорпионы и комары. И спросили его также о грозивших городу землетрясениях, и, вздохнув, написал он на дощечке: «Увы тебе, грешный город, много будет трясти тебя земля, и огнем будешь опален, оплачет тебя и Оронтия на берегу». Об Аполлонии и великий Анастасий Иерусалимский сказал: «Чудеса, совершенные Аполлонием, даже и доныне в некоторых местах сбываются: одни предназначенные отогнать четвероногих животных и птиц, которые могли вредить людям, другие же для удержания речных потоков, вырвавшихся из берегов, но иные и на погибель и во вред людям, на обуздание их. Не только при жизни его творили бесы такие чудеса, но и по смерти у гроба его творили чудеса его именем, прельщая грешных людей, более всего уловляемых дьяволом.

И кто же что скажет о творящих волшебным прельщением делах? Ведь Аполлоний искусен был в волшебстве и вовсе не смущался тем, что в безумстве воспринял философскую хитрость. А следовало бы ему творить только то, что он хотел, а не побуждать к действию.

То все попущением Божьим и творением бесовским бывает, такими вещами искушается наша православная вера, сколь тверда она и крепка, пребывая в Господе и не увлекаясь дьявольским наваждением сатанинскими делами, творимыми врагами рода человеческого и слугами зла.

Бывает же, что некоторые и именем Господа пророчествуют, как Валаам и Саул и Каиафа, и бесов даже изгоняют, как Иуда и сыны Скевавели. Потому что и на недостойных многократно действует благодать, как многие свидетельствуют. Ибо Валаам был чужд и праведного жития, и веры, но тем не менее действовала в нем благодать для убеждения других. И Фараон такой же был, но и ему было раскрыто будущее. И Навуходоносор был законопреступен, но и ему было также открыто будущее многих последующих поколений, тем показывая, что многие, имеющие превратный разум, еще до пришествия триста творят знамения не по своей воле на прельщение людей, не знающих доброго. Таков был и Симон волхв, и Менандр, и другие такие же, из-за которых и было сказано: «Не чудесами прельщать…»

В лето 6421. По смерти Олега стал княжить Игорь. В это же время стал царствовать Константин, сын Леона. И затворились от Игоря древляне по смерти Олега.

В лето 6422. Пошел Игорь на древлян, и победил их, и возложил дань больше Олеговой. В то же лето приступил Симеон Болгарский к Царьграду и, заключив мир, возвратился домой.

В лето 6423. Печенеги впервые пришли на Русскую землю и, заключив мир с Игорем, пошли к Дунаю. В те же времена пришел Симеон, попленяя Фракию; греки же послали за печенегами. Когда же печенеги пришли и уже собирались выступить на Симеона, греческие воеводы рассорились. Печенеги, увидев, что те сами между собой ссорятся, ушли восвояси, а болгары сразились с греками, и иссечены были греки. Симеон же захватил Адрианополь, который первоначально назывался городом Ореста — сына Агамемнона. Орест когда-то купался в трех реках и избавился тут от своей болезни; от этого назвал город своим именем. Впоследствии же его обновил цезарь Адриан и назвал в свое имя Адрианом, мы же зовем его Адрианом-градом.

В лето 6424.

В лето 6425.

В лето 6426.

В лето 6427.

В лето 6428. У греков поставлен царь Роман. Игорь же воевал против печенегов.

В лето 6429.

В лето 6430.

В лето 6431.

В лето 6432.

В лето 6433.

В лето 6434.

В лето 6435.

В лето 6436.

В лето 6437. Пришел Симеон к Царьграду и попленил Фракию и Македонию, и подошел к Царьграду в великой силе и с гордостью. И сотворил мир с Романом-царем, и возвратился домой.

В лето 6438.

В лето 6439.

В лето 6440.

В лето 6441.

В лето 6442. Угры впервые пришли на Царьград и попленили всю Фракию. Роман заключил мир с уграми.

В лето 6443.

В лето 6444.

В лето 6445.

В лето 6446.

В лето 6447.

В лето 6448.

В лето 6449. Пошел Игорь на греков. И известили болгары царя, что идут русские на Царьград, 10 тысяч ладей. И те приплыли и начали воевать Вифинскую страну, и воевали земли по Понтийскому морю до Ираклии и до Пафлагонской земли, и всю страну Никомедийскую попленили. Суд весь сожгли. А кого захватили, одних распинали, а других, поставив напротив, расстреливали, хватали, связывали руки, вбивали в макушки голов гвозди. Много же и святых церквей предали огню, монастыри и села пожгли и с обеих сторон (Суда) захватили немало имущества. Затем пришли с востока войска: Панфир деместик с сорока тысячами, Фома патрикий с македонянами, Федор стратилат с фракийцами, с ними же и сановные бояре, и окружили русь. Русы же, посовещавшись, вышли, вооружившись, против греков, и в жестоком сражении едва одолели греки. Русы же к вечеру возвратились к дружине своей и ночью, погрузившись в ладьи, отплыли. Феофан же встретил их в ладьях с огнем и стал трубами пускать огонь на русские ладьи. И было видно страшное чудо. Русы же, увидев пламя, бросались в воду морскую, хотя спастись, и так оставшись, возвращались домой. И придя в землю свою, поведали — каждый своим — о происшедшем и огне корабельном. «Будто молнию небесную, — говорили они, — имеют у себя греки, и, пуская ее, пожгли нас. Оттого и не одолели их».

Игорь же, вернувшись, начал собирать большое войско и послал за море ко многим варягам, призывая их на греков, снова собираясь идти на них походом.

В лето 6450. Симеон ходил на хорватов, и победили его хорваты, и умер, оставив Петра, своего сына, князем над болгарами (Симеон Болгарский умер в 927 году. — А.К. ).

В лето 6451. Вновь пришли угры на Царьград и, заключив мир с Романом, возвратились восвояси.

В лето 6452. Игорь собрал большое войско: варягов и русь, и полян, словен, и кривичей, и тивирцев, и нанял печенегов и заложников у них взял, и пошел на греков в ладьях и на конях, стремясь отомстить за себя. Услышав об этом, корсунцы послали к Роману со словами: «Идут русы, не счесть кораблей их, покрыли все море корабли». Также и болгары послали весть, сообщая: «Идут русы и наняли с собой печенегов». Услышав об этом, царь послал к Игорю лучших бояр с мольбою: «Не ходи, но возьми дань, какую брал Олег, прибавлю и еще к той дани». Также и к печенегам послал паволоки и много золота. Игорь же, дойдя до Дуная, созвал дружину и стал с ней думать, и поведал ей речь цареву. Сказала же дружина Игорева: «Если так говорит царь, то чего нам еще нужно, — не бившись взять золото и серебро, и паволоки? Разве знает кто, кому одолеть, нам ли, им ли? Или с морем кто сговорился? Не по земле ведь ходим, но по глубине морской: всем общая смерть». И послушал их Игорь, и повелел печенегам воевать Болгарскую землю, а сам, взяв у греков золото и ткани на всех воинов, повернул назад и возвратился в Киев.

В лето 6453 (соответствует 944 году. — А.К. ). Прислали Роман и Константин и Стефан послов к Игорю восстановить прежний мир. Игорь же говорил с ними о мире, и послал Игорь мужей своих к Роману. Роман же созвал бояр и сановников. И привели русских послов и велели им говорить и записывать речи тех и других на хартию.

«Противень другого списка с договора, заключенного при царях Романе, Константине и Стефане, христолюбивых владыках. Мы — от рода русского послы и купцы, Ивор, посол Игоря, великого князя русского, и общие послы: Вуефаст от Святослава, сына Игоря, Искусеви от княгини Ольги, Слуды от Игоря, племянника Игоря, Улеб от Володислава, Каницар от Предславы, Шихберн от Сфандры, жены Улеба, Прастен от Тудора, Либиар Фастов, Грим Сфирьков, Прастен от Акуна, племянника Игорева, Кары Тудков, Каршев Тудоров, Егри Евлисков, Воист Войков, Истр Аминодов, Прастен Бернов, Ятвяг Гунарев, Шибрид от Алдана, Кол Клеков, Стегги Этонов, Сфирка…, Алвад Гудов, Фудри Туадов, Мутур Утин; купцы: Адунь, Адулб, Иггивлад, Улеб, Фрутан, Гомол, Куци, Емиг, Туробид, Фуростен, Бруны, Роальд, Гунастр, Фрастен, Игелд, Турберн, Моны, Руальд, Свень, Стир, Алдан, Тилен, Апубксарь, Вузлев, Синко, Борич, посланные от Игоря, великого князя русского, и от всякого княжья, и от всех людей Русской земли. И им поручено возобновить старый мир, нарушенный уже много лет ненавидящим добро и враждолюбцем дьяволом, и утвердить любовь между греками и русскими.

Великий князь наш Игорь и князья, и бояре его, и люди все русские послали нас к Роману, Константину и Стефану, к великим царям греческим, заключить союз любви с самими царями, со всем боярством и со всеми людьми греческими на все годы, пока сияет солнце и весь мир стоит. А кто от русской стороны замыслит разрушить эту любовь, то пусть те, кто принял крещение, получат возмездие от Бога вседержителя, осуждение на погибель в загробной жизни, а те из них, кто не крещен, да не имеют помощи от Бога, и от Перуна, да не защитятся они собственными щитами, и да погибнут они от мечей своих, от стрел и от иного своего оружия, и да будут рабами во весь век будущий.

А великий князь русский и бояре его пусть посылают в Греческую землю к великим царям греческим корабли сколько хотят, с послами и купцами, как это установлено для них. Раньше приносили послы золотые печати, а купцы серебряные, ныне же повелел князь ваш посылать грамоты к нам, царям; те послы и гости, которые будут посланы ими, пусть приносят грамоту, написав ее так: послал столько-то кораблей; чтобы из этих грамот мы узнали, что пришли они с мирными целями. Если же придут без грамоты и окажутся в руках наших, то мы будем содержать их под надзором, пока не возвестим князю вашему. Если же не подчинятся нам и окажут сопротивление, то убьем их, и пусть не взыщется смерть их от князя вашего. Если же, убежав, вернутся в Русь, то напишем мы князю вашему, и пусть делают что хотят. Если же русские придут не для торговли, то пусть не берут месячины. Пусть накажет князь своим послам и приходящим сюда русским, чтобы не творили бесчинств в селах и в стране нашей. И когда придут, пусть живут у церкви святого Мамонта, и тогда пошлем мы, цари, чтобы переписали имена ваши, и пусть возьмут месячину, послы — посольскую, а купцы — месячину, сперва те, кто от города Киева, затем из Чернигова и из Переяславля, и из прочих городов. Да входят они в город только через одни ворота в сопровождении царева мужа без оружия, человек по 50, и торгуют сколько им нужно, и выходят назад. Муж же наш царский да охраняет их, так что если кто из русских или греков поступит неправедно, то пусть рассудит это дело. Когда же русские входят в город, то пусть не чинят вреда и не покупают паволоки дороже, чем по 50 золотников. И если кто купит тех паволок, то пусть покажет цареву мужу, а тот наложит печать и даст им. И те русские, которые отправляются отсюда, пусть берут от нас все необходимое: пищу на дорогу и снаряжение к ладьям, как это было у словлено раньше, и да возвращаются в безопасности в страну свою, а у святого Мамонта зимовать не имеют права.

Если убежит челядин у русских, то пусть придут за ним в страну нашу, и если окажется у святого Мамонта, то пусть возьмут его; если же не найдется, то пусть клянутся наши крещеные русские по их вере, а нехристиане по закону своему, и пусть тогда возьмут от нас цену свою, как было установлено прежде, — по 2 паволоки за челядина.

Если же кто из челядинов наших царских или города нашего, или из иных городов убежит к вам и захватит с собой что-нибудь, то пусть возвратят его; а если то, что он принес, будет все цело, то возьмут от него два золотника за поимку.

Если же кто из русских попытается взять что-либо у наших царских людей, то тот, кто сделает это, пусть заплатит вдвойне; и если сделает то же грек русскому, да получит то же наказание, какое получил и тот.

Если же случится украсть что-нибудь русскому у греков или греку у русских, то следует возвратить не только украденное, но и его цену; если же окажется, что украденное уже продано, да вернет цену его вдвойне и будет наказан по закону греческому и по уставу и по закону русскому.

Сколько бы подвластных нам пленников христиан ни привели русские — за юношу или девицу добрую при выкупе пусть наши дают 10 золотников и берут их, если же среднего возраста, то пусть дают им 8 золотников и берут их, если же будет старик или ребенок, то пусть дадут за него 5 золотников.

Если окажутся русские в рабстве у греков, то, если это пленники, — пусть выкупают их русские по 10 золотников; если же окажется, что они куплены греком, то следует ему поклясться на кресте и взять свою цену — сколько он дал за пленника.

И о Корсунской стране. Да не должен князь русский воевать в тех странах, во всех городах той земли, и та страна да не покоряется вам, и если попросит у нас воинов князь русский, чтобы воевать (обороняя корсунян), — дам ему, сколько ему будет нужно.

И о том: если найдут русские корабль греческий, выкинутый где-нибудь на берег, да не причинят ему ущерба. Если же кто-то возьмет из него что-либо, или обратит кого-нибудь из него в рабство, или убьет, то будет обвинен по закону русскому и греческому.

Если же застанут русские корсунцев за ловлей рыбы в устье Днепра, да не причинят им никакого зла.

И да не имеют право русские зимовать в устье Днепра, в Белобережье и у святого Елферья, а с наступлением осени пусть отправляются по домам в Русь.

И об этих: если придут черные болгары и станут воевать в Корсунской стране, то повелеваем князю русскому, дабы не пускал их, иначе причинят зло и его стране.

Если же будет совершено злодеяние кем-нибудь из греков — наших царских подданных, — да не имеете права наказывать их, но по нашему царскому повелению пусть примет тот наказание в меру своего проступка.

Если убьет наш подданный русского, или русский нашего подданного, то да задержат убийцу родственники убитого и да убьют его.

Если же убежит убийца и скроется, а будет он имущим — пусть родственники убитого возьмут имущество его; если же убийца окажется неимущим и также скроется, то пусть ищут его, пока не найдется, а когда найдется, да убит будет.

Если же ударит мечом или копьем или иным каким-либо оружием русский грека или грек русского, то за преступление пусть заплатит виновный 5 литров серебра по закону русскому. Если же окажется неимущим, то пусть продадут у него все, что можно, вплоть до одежд, в которых он ходит, и те пусть с него снимут, а о недостающем пусть поклянется по своей вере, что не имеет ничего, и лишь тогда пусть будет отпущен.

Если же возникнет нужда у царства нашего получить у вас воинов против наших неприятелей, да напишем о том великому князю вашему, и вышлет он нам столько их, сколько пожелаем; и из этого узнают в иных странах, какую любовь имеют между собой греки и русские.

Мы же договор этот написали на двух хартиях, и одна хартия хранится у нас, царей, — на ней есть крест и имена наши написаны, а на другой — имена послов и купцов ваших. А когда послы наши царские выедут — пусть доставят их к великому князю русскому Игорю и к его людям, и те, приняв хартию, поклянутся истинно соблюдать то, о чем мы договорились и о чем написали на хартии этой, на которой написаны имена наши.

Мы же, те из нас, кто крещен, в соборной церкви клялись церковью святого Ильи, в предлежании честного креста и хартии этой, соблюдать все, что в ней написано, и не нарушать из нее ничего; а если нарушит это кто-либо из нашей страны — князь ли, или иной кто, крещеный или некрещеный, да не получит он помощи от Бога, да будет он рабом в загробной жизни своей и да будет заколот собственным оружием.

А некрещеные русские слагают свои щиты и обнаженные мечи, обручи и иное оружие, чтобы поклясться, что все, что написано на хартии этой, будет соблюдаться Игорем и всеми боярами и всеми людьми Русской страны во все будущие годы постоянно.

Если же кто-нибудь из князей или из людей русских, христиан или нехристиан, нарушит то, что написано в хартии этой, — да будет достоин смерти от своего оружия, и да будет проклят от Бога и от Перуна за то, что нарушил свою клятву.

И если утвердит князь Игорь клятвою договор этот — да хранит любовь эту правую, да не нарушится она до тех пор, пока солнце сияет и весь мир стоит, в нынешние времена и во все будущие».

Послы, направленные Игорем, вернулись к нему с послами греческими и поведали все речи царя Романа. Игорь же призвал греческих послов и спросил их: «Скажите, что наказал вам царь?» И сказали послы царя: «Вот послал нас царь, радующийся миру, хочет он иметь мир и любовь с князем русским. Твои послы приводили к присяге нашего царя, а нас послали привести к присяге тебя и твоих мужей». Обещал Игорь сделать так. На следующий день призвал Игорь послов и пришел на холм, где стоял Перун. И сложили оружие свое, и щиты, и золото, и присягали Игорь и люди его, — сколько было язычников среди русских. А христиан русских приводили к присяге в церкви святого Ильи, что стоит над Ручьем в конце Пасынчей беседы и Козарскрго урочища: это была соборная церковь, так как было много христиан среди варягов. Игорь же, утвердив мир с греками, отпустил послов, одарив их мехами, рабами и войском. Послы же пришли к царю и поведали ему все речи Игоря и о любви его к грекам.

Игорь же начал княжить в Киеве, мир имея со всеми странами. И пришла осень, и стал он замышлять поход на древлян, желая взять с них больше дани.

В лето 6453. В то лето сказала дружина Игорю: «Отроки Свенельда разоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдем, князь, с нами за данью, да и ты добудешь, и мы». И послушал их Игорь, пошел к древлянам за данью, и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его. Взяв дань, пошел он в свой город. Возвращаясь же назад, поразмыслив, сказал он своей дружине: «Идите с данью домой, а я возвращусь и пособираю еще». И отпустил дружину свою домой, а сам с малою частью дружины вернулся, желая большего богатства. Древляне же, услышав, что идет снова, держали совет с князем своим Малом: «Если повадится волк к овцам, то выносит все стадо, пока не убьют его. Так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит». И послали к нему, говоря: «Зачем снова идешь? Забрал уже всю дань». И не послушал их Игорь. И древляне, выйдя из города Искоростеня, убили Игоря и дружину его, так как было их мало. И погребен был Игорь, и есть могила его у Искоростеня в Деревской земле и до сего дня.

Ольга же была в Киеве с ребенком сыном своим Святославом, и кормилец его был Асмуд, а воевода Свенельд — отец Мистиши. Сказали же древляне: «Вот убили мы князя русского, возьмем жену его за князя нашего Мала, и Святослава возьмем и сделаем с ним, что захотим». И послали древляне лучших мужей своих, числом двадцать, в ладье к Ольге. И пристали в ладье под Боричевым въездом, ибо вода тогда текла возле Киевской горы, а на Подоле не селились люди, но на горе. Город же Киев был там, где ныне двор Гордяты и Никифора, а княжий двор был в городе, где ныне двор Воротислава и Чудина, а перевесища находились вне города; вне города был и другой двор, где стоит сейчас двор Деместика позади церкви святой Богородицы (Десятинной); над горою был теремный двор — был там каменный терем.

И поведали Ольге, что пришли древляне. И призвала их Ольга к себе и сказала им: «Добрые гости пришли». И ответили древляне: «Пришли, княгиня». И сказала им Ольга: «Говорите, зачем пришли сюда?» Ответили же древляне: «Послала нас Деревская земля с таким наказом: «Мужа твоего мы убили, ибо муж твой, как волк, расхищал и грабил, а наши князья добрые, привели к процветанию Деревской земли. Пойди замуж за князя нашего Мала». Было ведь имя ему, князю древлянскому, — Мал. Сказала же им Ольга: «Любезна мне речь наша. Мужа мне моего уже не воскресить, но хочу воздать вам завтра честь перед людьми моими. Ныне же идите к своей ладье и ложитесь в нее, величаясь. Утром я пошлю за вами, а вы говорите: «Не едем на конях, ни пеши не пойдем, но понесите нас в ладье», и понесут вас в ладье». И отпустила их к ладье. Ольга же приказала выкопать на теремном дворе вне града яму большую и глубокую. На следующее утро, сидя в тереме, послала Ольга за гостями. И пришли к ним, и сказали: «Зовет вас Ольга для чести великой». Они же ответили: «Не едем ни на конях, ни на возах, ни пеши не идем, но понесите нас в ладье». И ответили киевляне: «Нам неволя; князь наш убит, а княгиня наша хочет за вашего князя». И понесли их в ладье. Они же уселись, величаясь, избоченившись в больших нагрудных застежках. И понесли их на двор к Ольге, и как несли, так и сбросили вместе с ладьей в яму. И, приникнув, спросила их Ольга: «Добра ли вам честь?» Они же ответили: «Пуще нам Игоревой смерти». И повелела Ольга закопать их живыми, и засыпали их. И послала Ольга к древлянам, и сказала им: «Если вправду меня просите, то пришлите лучших мужей, чтобы с великой честью пойти за вашего князя, иначе не пустят меня киевские люди». Услышав это, древляне выбрали лучших людей, управлявших Деревскою землей, и прислали за ней. Когда же древляне пришли, Ольга повелела приготовить им баню, говоря так: «Помывшись, придите ко мне». И разожгли баню, и вошли в нее древляне, и стали мыться. И заперли за ними баню, и повелела Ольга зажечь ее от двери, и сгорели все. И послала к древлянам со словами: «Вот уже иду к вам, приготовьте меды многие у того города, где убили мужа моего, да поплачусь на могиле его и устрою ему тризну». Они же, услышав это, свезли множество медов и заварили их, Ольга же, взяв с собою малую дружину, двигаясь налегке, прибыла к могиле своею мужа и оплакала его. И повелела людям своим насыпать великую могилу и, когда насыпали, повелела начинать тризну. Затем сели древляне пить, и распорядилась Ольга, чтобы ее отроки прислуживали им. И спросили древляне Ольгу: «Где дружина наша, которую посылали за тобой?» Она же ответила: «Идут за мною с дружиной мужа моего». И когда опьянели древляне, велела отрокам своим пить за их честь, а сама отошла в сторону и приказала дружине рубить древлян, и иссекли их 5000. А Ольга вернулась в Киев и собрала войско против оставшихся древлян.

Начало княжения Святослава, сына Игорева.

В лето 6454. Ольга с сыном своим Святославом собрала много храбрых воинов и пошла на Деревскую землю. И вышли древляне против нее. И когда сошлись оба войска, Святослав бросил копье в сторону древлян, и копье пролетело между ушей коня и ударило в ногу, ибо был Святослав совсем ребенок. И сказали Свенельд и

Асмуд: «Князь уже начал, последуем, дружина, за князем». И победили древлян. Древляне же побежали и затворились в своих городах. Ольга же устремилась с сыном к городу Искоростеню, так как именно те убили мужа ее, и стала с сыном своим около города, а древляне затворились в нем и крепко бились из города, ибо знали, что, убив князя, не на что им надеяться. И стояла Ольга все лето и не могла взять города. И замыслила так — послала к городу, говоря: «До чего хотите досидеться? Ведь ваши города все уже сдались мне и обязались выплачивать дань, и уже возделывают свои нивы и земли, а вы, отказываясь платить дань, собираетесь умереть с голода». Древляне же ответили: «Мы бы рады платить дань, но ведь ты хочешь мстить за мужа своего». Сказала же им Ольга: «Я уже мстила за обиду своего мужа, когда приходили вы к Киеву в первый раз и во второй, а в третий раз мстила я, когда устроила тризну по своему мужу. Больше уже не хочу мстить, — хочу только взять с вас небольшую дань, заключив с вами мир, уйду прочь». Древляне же спросили: «Что хочешь от нас? Мы готовы дать тебе мед и меха». Она же сказала: «Нет у вас теперь ни меду, ни мехов, поэтому прошу у вас немногого: дайте мне от каждого двора по три голубя и по три воробья. Я не хочу возлагать на вас тяжкую дань, как муж мой, поэтому и прошу у вас мало. Вы же изнемогли в осаде, оттого и прошу у вас этой малости». Древляне же, обрадовавшись, собрали от двора по три голубя и по три воробья и послали к Ольге с поклоном. Ольга же сказала им: «Вот вы уже и покорились мне и моему дитяти. Идите в город, а я завтра отступлю от него и пойду в свой город». Древляне же с радостью вошли в город и поведали обо всем людям, и обрадовались люди в городе. Ольга же, раздав воинам — кому по голубю, кому по воробью, приказала привязывать каждому голубю и воробью трут, завертывая его в платочки и привязывая ниткой к каждой птице. И когда стало смеркаться, приказала Ольга своим воинам пустить голубей и воробьев. Голуби же и воробьи полетели в свои гнезда: голуби в голубятни, а воробьи под стрехи. И так загорелись где голубятни, где клети, где сараи и сеновалы. И не было двора, где бы не горело. И нельзя было гасить, так как загорелись сразу все дворы. И побежали люди из города, и приказала Ольга воинам своим хватать их. И так взяла город и сожгла его, городских же старейшин взяла в плен, а других людей убила, третьих отдала в рабство мужам своим, а остальных оставила платить дань. И возложила на них тяжкую дань. Две части дани шли в Киев, а третья в Вышгород Ольге, ибо был Вышгород городом Ольги. И пошла Ольга с сыном своим и с дружиною по Деревской земле, устанавливая распорядок сборов и повинностей. И сохранились становища ее и охотничьи гоны и до сих пор. И пришла в город свой Киев с сыном своим Святославом и побыла здесь год.

В лето 6455. Отправилась Ольга к Новгороду и установила погосты и дани по Мсте и оброки и дани по Луге. Ловища ее сохраняются по всей земле, следы и места ее пребывания, и погосты, а сани ее стоят в Плескове и поныне, и по Днепру, и по Десне находились ее перевесища, и есть село ее Ольжичи и доселе. И так, установив все, возвратилась к сыну своему в Киев и там пребывала с ним в любви.

В лето 6456.

В лето 6457.

В лето 6458.

В лето 6459.

В лето 6460.

В лето 6461.

В лето 6462.

В лето 6463. Направилась Ольга в Греческую землю и пришла к Царьграду. И царствовал тогда цесарь Константин, сын Льва, и пришла к нему Ольга. И увидел царь, что она прекрасна лицом и разумна, удивился, беседуя с ней, ее разуму, и сказал ей: «Достойна ты царствовать с нами в столице нашей». Она же, уразумев смысл сказанного, ответила царю: «Я — язычница. Если хочешь крестить меня, то крести меня сам. Иначе не крещусь». И крестил ее царь с патриархом.

Просветившись же, она радовалась душой и телом. И наставил ее патриарх в вере и сказал ей: «Благословенна ты в женах русских, так как возлюбила свет и оставила тьму. Благословят тебя русские сыновья и твои потомки». И дал ей заповеди о церковном уставе и о молитве, и о посте, и о милостыне, и о соблюдении тела в чистоте. Она же, наклонив голову, внимала учению, как губка напояемая, и поклонилась патриарху со словами: «Молитвами твоими, владыка, пусть буду хранима от сетей вражеских». И было наречено ей имя в крещении Елена, как и древней царице — матери Константина Великого. И благословил ее патриарх, и отпустил. После крещения призвал ее царь и сказал: «Хочу взять тебя в жены себе». Она же ответила: «Как же ты хочешь взять меня, когда сам крестил меня и назвал дочерью. А христианский закон этого не допускает — ты сам знаешь». И сказал царь: «Перехитрила ты меня, Ольга». И дал ей многочисленные дары, золото и серебро, и паволоки, и сосуды различные, и отпустил ее, назвав своей дочерью. Она же, собравшись домой, пришла к патриарху и попросила у него благословения своим домашним, и сказала ему: «Люди мои — язычники, и сын мой — тоже. Да сохранит меня Бог от всякого зла». И сказал патриарх: «Чадо верное! В Христа ты крестилась, и в Христа облеклась, и Христос сохранит тебя, как сохранил Еноха в древнейшие времена, а затем Ноя в ковчеге, Авраама от Авимелеха, Лота от содомлян, Моисея от Фараона, Давида от Саула, трех отроков от печи, Даниила от зверей, — так и тебя избавит он от дьявола и от сетей его». И благословил ее патриарх, и отправилась она с миром в свою землю и пришла в Киев. Случилось это, как и при Соломоне: пришла царица эфиопская к Соломону, дабы послушать премудрость Соломона, и увидела великую мудрость и чудеса. Так же и блаженная Ольга искала настоящей Божественной мудрости, но та человечьей, а эта — Божьей. «Ибо ищущие мудрости найдут». «Премудрость на шествиях поется, на путях отвагу направляет, на городских стенах проповедует, в городских воротах смело возглашает: доколе невежды будут любить невежество». Блаженная же Ольга с малых лет искала мудрости, что есть самое лучшее в этом свете, и нашла многоценный жемчуг — Христа. Ибо сказал Соломон: «Желание благоверных услаждает душу»; и: «Обрати сердце твое к разумению»; «Любящих меня я люблю, и ищущие меня найдут меня». Господь сказал: «Приходящего ко мне не изгоню вон».

Ольга же пришла в Киев, и прислал к ней греческий царь послов с наказом: «Много даров дал я тебе. Ты же обещала: когда возвращусь в Русь, много даров пришлю тебе: челядь, воск и меха, и воинов на помощь». И отвечала Ольга, обратившись к послам: «Если ты так же постоишь у меня в Почайне, как я в Суду, то тогда тебе дам». И, сказав это, отпустила послов.

Жила же Ольга с сыном своим Святославом, и учила его мать креститься, но он пренебрегал этим и не принимал в уши. Но если кто желал креститься, то не запрещал, а насмехался над ним. «Ибо для неверующих вера христианская юродство есть». «Ибо не знают, не разумеют те, что ходят во тьме, и не ведают славы Господней». «Огрубели сердца их, с трудом уши их слышат, а очи видят». Ибо сказал Соломон: «Дела нечестивых далеки от разума», «поскольку звал вас, и не послушались меня, обратил слова, и не внимали мне, но отвергли мои советы и обличений моих не приняли». «Возненавидели премудрость, а страха Господня не восприняли, не пожелали внять моему совету, презрели мои обличения». Так и Ольга часто говорила: «Я познала Бога, сын мой, и радуюсь, если и ты познаешь — будешь радоваться». Он же не внимал этому, отговариваясь: «Как мне одному принять новую веру, а дружина моя станет над этим смеяться?» Она же сказала: «Если ты крестишься, то и все сделают то же». Он же не послушался матери, следуя обычаям языческим, не ведая, что кто матери не послушает — в беду попадет. Как сказано: «Если кто отца или матери не послушает, то смерть примет». Он же за это гневался на мать. Соломон же сказал: «Поучающий злых, наживет себе обиду, обличающий же нечестивого, опорочит себя; ибо обличение нечестивых — язвы есть». Но Ольга любила своего сына Святослава и говорила: «Да будет воля Божья. Если захочет помиловать Бог род мой и народ русский, то вложит им в сердце то же желание обратиться к Богу, что даровал и мне». И так говоря, молилась за сына и за людей каждую ночь и каждый день, воспитывая сына до его возмужания и совершеннолетия.

В лето 6464.

В лето 6465.

В лето 6466.

В лето 6467.

В лето 6468.

В лето 6469.

В лето 6470.

В лето 6471.

В лето 6472. Когда Святослав вырос и возмужал, начал он собирать множество воинов храбрых, и легко, как пардус, передвигаясь в походах, много воевал. В походах же не возил с собой ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко нарезав конину или зверину или говядину, жарил на углях и так ел. Не имел он и шатра, но спал, подостлав потник, с седлом в головах. Такими же были и все его воины. И посылал в иные земли со словами: «Хочу на вас идти». И пошел на Оку-реку и на Волгу, и, встретив вятичей, сказал им: «Кому дань даете?» Они же ответили: «Хазарам — по щелягу от рала даем».

В лето 6473. Пошел Святослав на хазар. Услышав об этом, хазары вышли навстречу со своим князем Каганом, и сошлись биться, и одолел Святослав хазар и город их Белую Вежу взял. И победил ясов и касогов.

В лето 6474. Вятичей победил Святослав и дань на них возложил.

В лето 6475. Пошел Святослав на Дунай на болгар. И бились обе стороны, и одолел Святослав болгар, и взял городов их 80 по Дунаю, и сел княжить там в Переяславце, беря дань с греков.

В лето 6476. Пришли впервые печенеги на Русскую землю, а Святослав был тогда в Переяславце, и заперлась Ольга в городе Киеве со своими внуками — Ярополком, Олегом и Владимиром. И осадили печенеги город силой великой — было их бесчисленное множество вокруг города. И нельзя было ни выйти из города, ни вести послать. И изнемогли люди от голода и жажды. И собрались люди той стороны Днепра в ладьях, и стояли на том берегу. И нельзя было ни тем пробраться в Киев, ни этим из Киева к ним. И стали печалиться люди в городе, и сказали: «Нет ли кого, кто бы смог перебраться на ту сторону и передать им: если не подступите утром к городу — сдадимся печенегам». И сказал один отрок: «Я проберусь». И ответили ему: «Иди». Он же вышел из города, держа уздечку, и побежал через стоянку печенегов, спрашивая их: «Не видел ли кто-нибудь коня?» Ибо знал он по-печенежски, и его принимали за своего. И когда приблизился он к реке, то, скинув одежду, бросился в Днепр и поплыл. Увидев это, печенеги кинулись за ним, стреляли в него, но не смогли ничего с ним сделать. На том берегу заметили это, подплыли к нему в ладье, взяли его в ладью и привезли к дружине. И сказал им отрок: «Если не подойдете завтра к городу, то люди сдадутся печенегам». Воевода же их, по имени Претич, сказал на это: «Пойдем завтра в ладьях и, захватив княгиню и княжичей, умчим на этот берег. Если же не сделаем этого, то погубит нас Святослав». И на следующее утро, близко к рассвету, сели в ладьи и громко затрубили, а люди в городе закричали. Печенегам же показалось, что пришел сам князь, и побежали от города врассыпную. И вышла Ольга с внуками и людьми к ладьям. Печенежский же князь, увидев это, возвратился один и обратился к воеводе Претичу: «Кто это пришел?» А тот ответил ему: «Люди той стороны». Печенежский князь снова спросил: «А ты не князь ли?» Претич же ответил: «Я муж его, пришел с передовым отрядом, а за мною идет войско с самим князем — бесчисленное их множество». Так сказал он, чтобы напугать печенегов. Князь же печенежский сказал Претичу: «Будь мне другом». Тот ответил: «Будет так». И подали они друг другу руки, и дал печенежский князь Претичу коня, саблю и стрелы, а тот дал ему кольчугу, щит и меч. И отступили печенеги от города. И нельзя было вывести коня и напоить: стояли печенеги на Лыбеди. И послали киевляне, к Святославу со словами: «Ты, князь, ищешь чужой земли и о ней заботишься, а свою покинул. А нас чуть было не взяли печенеги, и мать твою, и детей твоих. Если не придешь и не защитишь нас, то возьмут нас. Неужели не жаль тебе своей отчины, старой матери, детей своих?» Услышав эти слова, Святослав с дружиной быстро сел на коней и вернулся в Киев; приветствовал мать свою и детей и сожалел об ущербе, нанесенном печенегами. И собрав воинов, прогнал печенегов в поле, и наступил мир.

В лето 6477. Сказал Святослав матери своей и боярам своим: «Не любо мне в Киеве быть, хочу жить в Переяславце на Дунае — там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли золото, паволоки, вина, различные плоды, из Чехии и Венгрии серебро и кони, из Руси же меха и воск, мед и рабы». Отвечала ему Ольга: «Видишь, — я больна; куда хочешь уйти от меня?» Ибо уже разболелась она. И добавила: «Когда похоронишь меня — иди куда хочешь». Через три дня Ольга умерла, и плакали по ней плачем великим сын ее и внуки ее, и все люди. И понесли, и похоронили ее на открытом месте. Ольга же завещала не творить по ней тризны, ибо имела при себе священника, который и похоронил блаженную Ольгу. Была она предвозвестницей христианской земле, как денница перед солнцем и как заря перед светом. Она сияла, как луна в ночи, так и она светилась среди язычников, как бисер в грязи, запачканы были люди грехами, не омыты святым крещением. Эта же омылась святой купелью, и сбросила греховные одежды первого человека Адама, и облеклась в нового Адама, то есть в Христа. Мы же взываем к ней: «Радуйся русское познание Бога, начало примирения с ним». Она первая из русских вошла в царство небесное, ее и восхваляют сыны русские как зачинательницу, ибо по смерти молит Бога за Русь. Ведь души праведных не умирают. Как сказал Соломон: «Веселится народ восхваляемому праведнику». Память праведника бессмертна, ибо признается и Богом, и людьми. Все люди прославляют это, видя, что она лежит много лет, не затронутая тлением. Ибо сказал пророк: «Прославляющих меня — прославлю». Именно о таких сказал Давид: «В вечной памяти будет праведник, не убоится дурной молвы; готово сердце его уповать на Господа, утверждено сердце его и не поколеблется». Соломон же сказал: «Праведники живут во веки, наград им от Господа и попечение от них Всевышнего. Поэтому примут они царство красоты и венец доброты от руки Господа, ибо он покроет их десницею и мышцею защитит их». Защитит же он и эту блаженную Ольгу от врага и супостата — дьявола.

В лето 6478. Святослав посадил Ярополка в Киеве, а Олега в Древлянской земле. В то время пришли новгородцы, прося себе князя: «Если не пойдете к нам, то сами найдем себе князя». И сказал им Святослав: «А кто бы пошел к вам?» И отказались Ярополк и Олег. И сказал Добрыня: «Просите Владимира». Владимир же был от Малуши, ключницы Ольгиной. Малуша же была сестрой Добрыни, отец же им был Малко Любечанин, и приходился Добрыня Владимиру дядей. И сказали новгородцы Святославу: «Дай нам Владимира». Он же ответил: «Вот он вам». И взяли к себе новгородцы Владимира, и пошел Владимир с Добрыней, дядей своим, в Новгород, а Святослав — в Переяславец.

В лето 6479. Пришел Святослав в Переяславец, и затворились болгары в городе. И вышли болгары на битву против Святослава, и была сеча велика, и стали одолевать болгары. И сказал Святослав воинам своим: «Здесь нам и пасть! Встанем же мужественно, братья и дружина!» И к вечеру одолел Святослав, и взял город приступом, и послал к грекам со словами: «Хочу идти на вас и взять столицу вашу, как и этот город». И сказали греки: «Мы не сдюжим против вас; так возьми с нас дань на всю дружину и скажи, сколько вас, чтобы выдали вам по числу дружинников». Так говорили греки, намереваясь обмануть русских, ибо греки лживы и до наших дней. И сказал им Святослав: «Нас двадцать тысяч». Десять тысяч он прибавил, ибо было русских всего десять тысяч. И выставили греки против Святослава сто тысяч, и не дали дани. И пошел Святослав на греков, и вышли те против русских. Когда же русские увидели их — весьма испугались столь великого множества воинов. Но сказал Святослав: «Нам некуда деться, волей или неволей мы должны сражаться. Так не посрамим земли Русской, но ляжем здесь костьми. Ибо мертвые срама не знают, а если побежим — покроемся позором. Так не побежим, но станем крепко, а я пойду впереди вас: если моя голова ляжет, то сами решите, как вам быть». И ответили ему воины: «Где твоя голова ляжет, там и свои головы сложим». И исполчились русские, и была жестокая сеча, и одолел Святослав, а греки бежали. И пошел Святослав к столице, воюя и разбивая города, что стоят и доныне пусты. И созвал царь бояр своих в палату и сказал им: «Что нам делать, не можем противостоять ему?» И сказали ему бояре: «Пошли к нему дары, испытаем его, любит ли он золото и паволоки». И послал к нему золото и паволоки, и мудрого мужа, наказавши ему: «Следи за его взором, лицом и мыслями!» Он же взял дары и пришел к Святославу. И поведали Святославу, что пришли греки с поклоном, и сказал Святослав: «Ведите их сюда». Войдя, они поклонились ему, и положили перед ним золото и паволоки. И сказал Святослав своим отрокам, не глядя на дары: «Уберите». Греки же вернулись к царю, и созвал царь бояр. Посланные же сказали: «Пришли мы к нему и поднесли дары, а он и не взглянул на них — приказал унести». И сказал один: «Испытай его еще раз: пошли ему оружие». Они же послушали его и послали ему меч и другое оружие, и поднесли ему. Он же взял и стал царя хвалить, посылая ему любовь и благодарность. Снова вернулись посланные к царю и рассказали ему все, как было. И сказали бояре: «Лют будет муж этот, ибо богатством пренебрегает, а оружие берет. Плати ему дань». И послал к нему царь, говоря: «Не ходи к столице, но возьми дань какую хочешь». Ибо лишь немного не дошел он до Царьграда. И дали ему дань. Он же брал и на убитых, говоря: «Возьмет за убитого род его». Взял же и даров много и возвратился в Переяславец со славою великою. Увидев же, что мало у него дружины, сказал себе: «Как бы не погубили коварством и дружину мою и меня». Так как многие были убиты в боях. И сказал: «Пойду на Русь, приведу больше дружины». И послал послов к царю в Доростол, где в это время находился царь, говоря: «Хочу иметь с тобой твердый мир и любовь». Царь же, услышав это, обрадовался и послал к нему даров больше прежнего. Святослав же принял дары и стал думать со своей дружиной, говоря: «Если не заключим мир с царем и узнает царь, что нас мало, то придут и осадят нас в городе. А Русская земля далеко, печенеги с нами воюют, и кто нам тогда поможет? Заключим же с царем мир: ведь они уже обязались платить нам дань, — этого с нас и хватит. Если же перестанут платить нам дань, то снова, собрав множество воинов, пойдем из Руси на Царьград».

И была люба речь эта дружине, и послали лучших людей к царю, и пришли в Доростол, и сказали о том царю. Царь же на следующее утро призвал их к себе и сказал: «Пусть говорят послы русские». Они же начали: «Так говорит князь наш: «Хочу иметь полную любовь с греческим царем на все будущие времена». Царь же обрадовался и повелел писцу записывать все сказанное Святославом на хартию. И стал посол говорить, и стал писец писать. Говорил же он так:

«Противень другого списка договора, заключенного при Святославе, великом князе русском, и при Свенельде, писано при Феофиле синкеле к Иоанну, называемому Цимисхием, царю греческому, в Доростоле месяца июля, 14 индикта, в лето 6479. Я, Святослав, князь русский, как клялся, так и подтверждаю договором этим клятву мою: хочу вместе со всеми подданными мне русскими, с боярами и прочими иметь мир и совершенную любовь с любым великим царем греческим, с Василием и с Константином, и с боговдохновенными царями, и со всеми людьми вашими до конца мира. И никогда не буду замышлять на страну вашу, и не буду собирать на нее воинов, и не поведу иноплеменников на страну вашу, ни на то, что находится под властью греческой, ни на Корсу некую страну и все города тамошние, ни на страну Болгарскую. И если иной кто замыслит против страны вашей, то я буду ему противником и буду воевать с ним. Как уже клялся я греческим царям, и со мною бояре все русские, да соблюдем мы прежний договор. Если же не соблюдем мы чего-либо из сказанного раньше, пусть я и те, кто со мною и подо мною, будем прокляты от бога, в которого веруем, — от Перуна, и Волоса, бога богатства, и да будем исколоты, как это золото, и пусть посечет нас собственное оружие. Не сомневайтесь в искренности того, что мы обещали вам ныне и написали в хартии этой и скрепили своими печатями».

Заключив мир с греками, Святослав пошел в ладьях к порогам. И сказал ему воевода отца его Свенельд: «Обойди, князь, пороги на конях, ибо стоят у порогов печенеги». И не послушал его, и пошел в ладьях. А переяславцы послали к печенегам сказать: «Идет мимо вас русь, Святослав с небольшой дружиной, забрав у греков много богатства и без числа пленных». Услышав об этом, печенеги обступили пороги. И пришел Святослав к порогам, и нельзя было пройти. И остановился зимовать в Белобережье, и кончилась у них пища, и настал великий голод, так что по полугривне стоила конская голова. И тут перезимовал Святослав.

С началом весны, в лето 6480 , двинулся Святослав к порогам. И напал на него Куря, князь печенежский, и убил Святослава, и взял голову его, и сделал чашу из черепа, оковав его, и пили из него. Свенельд же пришел в Киев к Ярополку. А всех лет княжения Святослава было 20 и 8.

В лето 6481. Начал княжить Ярополк.

В лето 6482.

В лето 6483. Свенельдич, именем Лют, вышел из Киева на охоту и гнал зверя в лесу. И увидел его Олег и спросил своих: «Кто это?» И ответили ему: «Свенельдич». И, напав, убил его Олег, ибо сам там охотился. И восстала оттого ненависть между Ярополком и Олегом. И постоянно подбивал Свенельд Ярополка, стремясь отомстить за сына своего: «Пойди на своего брата и захвати волость его».

В лето 6484.

В лето 6485. Пошел Ярополк на брата своего Олега в Деревскую землю. И вышел против него Олег, и исполчились обе стороны. И в сражении победил Ярополк Олега. Олег же со своими воинами побежал в город, называемый Вручий. Через ров к городским воротам вел мост, и люди, теснясь на нем, сталкивали друг друга вниз. И столкнули Олега с моста в ров. Много людей попадали туда с конями, и кони давили людей. Ярополк, войдя в город Олегов, захватил власть и послал искать своего брата. И искали его и не нашли. И сказал один древлянин: «Видел я, как вчера спихнули его с моста». И послал Ярополк искать брата, и вытаскивали трупы изо рва с утра до полудня, и нашли Олега под трупами, вынесли его и положили на ковре. И подошел Ярополк, плакал над ним и сказал Свенельду: «Смотри, этого ты хотел!» И похоронили Олега в поле у города Вручего, и есть могила его у Вручего до сего времени. И захватил волость его Ярополк. У Ярополка же была жена гречанка, бывшая до этого монахиней. В свое время Святослав, отец его, привел ее и выдал за Ярополка, красоты ради лица ее. Владимир же в Новгороде, услышав о том, что Ярополк убил Олега, испугался и бежал за море. А Ярополк посадил своих посадников в Новгороде и один владел Русской землей.

В лето 6486.

В лето 6487.

В лето 6488. Пришел Владимир в Новгород с варягами и сказал посадникам Ярополка: «Идите к брату моему и скажите ему: Владимир идет на тебя, готовься с ним биться». И сел в Новгороде. И послал к Рогволоду в Полоцк сказать: «Хочу дочь твою взять себе в жены». Тот же спросил у дочери своей: «Хочешь ли за Владимира?» Она же ответила: «Не хочу разуть сына рабыни, но хочу Ярополка». Этот Рогволод пришел из-за моря и владел Полоцком, а Туры — Туровом, по нему и прозвались туровцы. И пришли отроки Владимира и передали ему ответ Рогнеды — дочери полоцкого князя Рогволода. Владимир же собрал много воинов — варягов, словен, чуди и кривичей — и пошел на Рогволода. А тем временем уже собирались вести Рогнеду за Ярополка. И напал Владимир на Полоцк и убил Рогволода и его двух сыновей, а дочь его взял в жены. И пошел на Ярополка. И пришел Владимир к Киеву с большим войском, а Ярополк не смог выступить против него и затворился в Киеве со своими людьми и с Блудом. И стоял Владимир, окопавшись, на Дорогожичи — между Дорогожичем и Капичем, и существует ров тот и поныне. Владимир же послал к Блуду — воеводе Ярополка — с лестью, говоря: «Будь мне другом! Если убью брата моего, то буду почитать тебя как отца, и честь большую получишь от меня; не я ведь начал убивать братьев, но он. Я же, убоявшись этого, выступил против него». И сказал Блуд послам Владимировым: «Буду с тобой в любви и дружбе».

О злая лесть человеческая! Как говорил Давид: «Тот, кто ел хлеб мой, поднял на меня ложь». Этот же обманом задумал коварство против своего князя. И еще: «Языком своим льстили. Осуди их. Боже, да откажутся от замыслов своих. По множеству нечестия отвергни их, ибо прогневали они тебя. Господи». И еще сказал тот же Давид: «Муж кровожадный и коварный не доживет и до половины дней своих». Зол совет тех, кто побуждает на кровопролитие. Безумцы те, кто, приняв от князя или господина своего почести или дары, замышляют погубить своего князя: хуже они бесов. Так вот и Блуд предал князя своего, приняв от него многую честь, потому и виновен он в крови той.

Блуд затворился в городе вместе с Ярополком, а сам, обманывая его, часто посылал к Владимиру с призывами идти приступом на город, замышляя именно в это время убить Ярополка, так как иначе, опасаясь горожан, убить ето он не мог. Не найдя способа погубить его, Блуд придумал хитрость, уговаривая Ярополка не выходить из города на битву. И сказал Блуд Ярополку: «Киевляне ссылаются с Владимиром, говоря ему: «Приступай к городу, предадим тебе Ярополка». Беги же из города». И послушался его Ярополк, выбежал из Киева и затворился в городе Родни в устье реки Роси, а Владимир вошел в Киев и осадил Ярополка в Родне. И был в Родни сильный голод, и жива до наших дней поговорка: «Беда, как в Родне».

И сказал Блуд Яропюлку: «Видишь, сколько воинов у брата твоего. Нам их не перебороть. Мирись с братом своим». Так говорил он, обманывая его. И сказал Ярополк: «Пусть будет так!» И послал Блуд к Владимоиру со словами: «Сбывается замысел твой: приведу к тебе Ярополка, приготовься убить его». Владимир же, услышав это, вошел в отчий двор теремный, о котором мы уже упоминали, и сел там с воинами и дружиною своею. И говорил Блуд Ярополку: «Пойди к брату своему и скажи ему: «Что ты мне дашь, то я и приму». Ярополк собрался, а Варяжко говорил ему: «Не ходи, князь, убьют тебя; беги к печенегам и приведешь воинов». И не послушал его Ярополк, и пришел к Владимиру. Когда же входил в двери, два варяга подняли его мечами под пазуху. Блуд же затворил двери и не дал войти за ним своим. И так убит был Ярополк. Варяжко же, увидев, что Ярополк убит, бежал со двора того к печенегам и многажды воевал с ними против Владимира. Едва уговорил его Владимир, дав ему клятву. Владимир же вступил в связь с женою своего брата — гречанкой, и была она беременна, и родился от нее Святополк. От греховного же корня зол плод бывает: во-первых, была его мать монахиней, а во-вторых, Владимир жил с ней не в браке, а как прелюбодей. Потому-то и не любил Святопюлка отец его, что был он двух отцов: от Ярополка и от Владимира. После этого сказали варяги Владимиру: «Это наш город, мы его взяли, хотим взять выкуп по две гривны с человека». И сказал им Владимир: «Подождите с месяц, пока соберут вам куны». И ждали они месяц, и не дал им Владимир выкупа, и сказали варяги: «Обманул нас, так отпусти в Греческую землю». Он же ответил им: «Идите». И отобрал из них мужей добрых, умных и храбрых, и роздал им города, остальные же отправились в Царьград к грекам. Владимир же впереди них направил послов к царю с предупреждением: «Идут к тебе варяги, не держи их в городе, иначе причинят тебе зло, как и здесь, но рассели их по разным местам, а к себе не пускай ни единого».

И стал Владимир княжить в Киеве один, и поставил кумиры на холме за теремным двором: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, затем Хорса, Даждьбога, Стрибога, Симаргла и Мокошь. И приносили им жертвы, называя их богами, и приводили к ним своих сыновей и дочерей, а жертвы эти шли бесам, и осквернили землю жертвоприношениями своими. И осквернилась кровью земля Русская и холм тот. Но преблагой Бог не хочет гибели грешников, и на том холме стоит ныне церковь святого Василия, о чем расскажем после. Теперь же возвратимся к прежнему. Владимир посадил Добрыню, дядю своего, в Новгороде. И, придя в Новгород, Добрыня поставил кумира над рекою Волховом, и приносили ему жертвы новгородцы как богу.

И был Владимир побежден плотским вожделением, и были у него жены: Рогнеда, которую посадил на Лыбеди, где ныне стоит сельцо Предславино. От нее он имел четырех сыновей: Изяслава, Мстислава, Ярослава, Всеволода и двух дочерей. От гречанки Святополка, от чехини Вышеслава, а еще от одной — Святослава и Мстислава, а от болгарыни Бориса и Глеба. А наложниц у него было 300 в Вышгороде, 300 в Белгороде и 200 на Берестове в сельце, которое называют ныне Берестовое. И был он ненасытен в блуде, приводя замужних женщин и растляя девиц. Был он женолюбив, как и Соломон, ибо сказано, что у Соломона было 700 жен и 300 наложниц. Мудр он был, а в конце концов погиб. Этот же был неграмотен, а под конец обрел вечное спасение. «Велик Господь, и велика крепость его, и разуму его нет конца». Зло есть женская прелесть, как сказал Соломон о женах, покаявшись: «Не внимайте злой жене; ибо мед капает с уст ее, жены любодейной. Мгновение только наслаждает гортань твою, после же горчее желчи найдешь его… Сближающиеся с ней пойдут после смерти в ад. По пути жизни не идет она, плотские вожделения ее неблагоразумна». Это сказал Соломон о прелюбодейках. А о добрых женах сказал: «Дороже она многоценного камени. Радуется на нее муж ее, ибо делает она жизнь его счастливой. Достав шерсть и лен, все нужное делает своими руками. Как корабль, ведущий торговлю, издалека собирает богатство. И встает еще ночью и раздает пищу в доме своем и задания рабыням. Увидев полезное — покупает, трудами рук своих увеличивает достояние, крепко подпоясав стан, укрепит мышци свои на дело. И познав, что труд есть благо, не гасит светильник свой всю ночь. Руки свои простирает к полезному, локти свои устремляет к веретену. Руки свои протягивает бедному, плод подает нищему. Не беспокоится муж ее о доме своем, ибо где бы он ни был, все домочадцы одеты будут. Двойное одеянье сделает для мужа, а червленые и багряные — для себя самой. Виден муж ее у ворот, когда сядет на собрании со старейшинами и жителями земли. Покрывала сделает она и отдаст на продажу. Уста свои открывает разумно, кстати скажет языком своим. Крепостью и красотой облеклась она. Милости ее превозносят дети и ублажают ее, муж ее хвалит. Разумная жена благословенна, ибо похвалит она страх Божий. Дайте ей от плода уст ее, и да прославят мужа ее у ворот».

В лето 6489. Пошел Владимир к полякам и занял города их: Премышль, Червен и другие города, которые и доныне под Русью. В том же году победил Владимир и вятичей и возложил на них дань от плуга, как и отец его брал.

В лето 6490. Восстали вятичи, и пошел на них Владимир и победил их вторично.

В лето 6491. Пошел Владимир на ятвягов, и победил, и взял землю их. И пошел к Киеву, принося жертвы кумирам с людьми своими. И сказали старцы и бояре: «Бросим жребий на отроков и девиц, на кого падет он, того и зарежем в жертву богам». Был тогда варяг один, а двор его стоял там, где сейчас церковь святой Богородицы, которую построил Владимир. Пришел тот варяг из Греческой земли и исповедовал христианскую веру. И был у него сын прекрасный лицом и душою. На него и пал жребий по зависти дьявола. Ибо не терпел его дьявол, имеющий власть над всеми, а этот был ему как терние в сердце, и пытался сгубить его окаянный, и натравил людей. И посланные к нему, придя, сказали: «На сына твоего пал жребий, соизволили его себе боги, да свершим жертвоприношение». И сказал варяг: «Не боги это, а дерево. Нынче есть, а завтра сгниет. Не едят они, не пьют и не говорят, что сделаны человеческими руками из дерева. Бог же один. Ему служат греки и поклоняются. Сотворил он небо и землю, и звезды, и луну, и солнце, и человека, и предназначил его жить на земле. А эти боги что сделали? Сами они сделаны. Не дам сына своего бесам». Посланные пошли и поведали людям. Те же схватили оружие, пошли на него и разнесли его двор. Варяг же стоял на сенях с сыном своим. Сказали ему: «Отдай сына, да отдадим его богам». Он же ответил: «Если боги они, то пусть пошлют одного из богов и возьмут моего сына. А вам какая нужда?» И кликнули, и подсекли под ними сени, и так их убили. И не ведает никто, где их положили, ибо были тогда люди бесписьменные и язычники. Дьявол же радовался тому, не зная, что уже близка его погибель. Так пытался он погубить весь род христианский, но прогнан был честным крестом из иных стран. Здесь же, думал окаянный, здесь обрету себе жилище, ибо здесь не учили апостолы, здесь и пророки не предсказывали, не зная, что пророк сказал: «И назову людей не моих моими людьми». Об апостолах же сказано: «По всей земле разошлись речи их, и до конца вселенной — слова их». Если и не были здесь апостолы телесно, то учения их как трубные звуки раздаются в церквах по всей вселенной. Их учением побеждаем врага-дьявола, попирая его под ноги, как попирали и эти два праведника, приняв венец небесный наравне со святыми мучениками и праведниками.

В лето 6492. Пошел Владимир на радимичей. Был у него воевода Волчий Хвост. И послал Владимир Волчьего Хвоста впереди себя, и встретил тот радимичей на реке Пищане и победил их. Оттого и укоряют русские радимичей: «Пищанцы от волчьего хвоста бегают». Были же радимичи от рода ляхов, пришли и обосновались тут, и платят дань Руси, повоз везут и доныне.

В лето 6493. Пошел Владимир на болгар с дядей своим Добрынею, а торков привел берегом на конях. И победили болгар. И сказал Владимиру Добрыня: «Осмотрел колодников — все в сапогах. Этим дани нам не давать, пойдем поищем себе лапотников». И заключил мир Владимир с болгарами и клятву дали друг другу, и сказали болгары: «Тогда не будет между нами мира, когда камень начнет плавать, а хмель — тонуть». И вернулся Владимир в Киев…»

 

II

Фрагменты из начальной части Новгородской первой летописи младшего извода^{409}

 

«Временник — так называется летописание князей и земли Русской, и как избрал Бог страну нашу в последнее время, и начали возникать города в разных местах, прежде Новгородская волость, и потом Киевская, и о создании Киева, в чье имя назвался Киевом.

Был в древности царь Рим, и в его имя назван город Рим, и также Антиох — и была Антиохия великая, и также Селевкий, и стала Селевкия, и также Александр, и стала в его имя Александрия. И по многим местам так названы были города по именам царей тех и князей тех. Так же и в нашей стране назван был город великокняжеский во имя Кия — так звали перевозчика, иные же говорят — ловца зверей около города. Таков промысел Божий, проявившийся в последнее время: где древние приносили жертвы на горах бесам, ныне стоят златоверхие каменнозданные церкви, и великие монастыри поставлены, и наполнены они черноризцами, беспрестанно славящими Бога в молитвах, в бдении, в посте и слезах; их молитвами и мир стоит. Если обратимся к этим святым церквам, примем великую пользу душе и телу. Мы же вновь возвратимся к последовательному изложению, рассказывая о начале Русской земли и о князьях, как и откуда они происходили. Вас же молю, стадо Христово: с любовью и разумом преклоните шеи ваши, какими были древние князья и мужи их, и как обороняли Русскую землю и иные страны покорили себе. Ибо те князья не стремились собирать большое богатство, ни налогов, ни штрафов не возлагали на людей. Но праведные налоги собрав, отдавали их дружине на оружие. А дружина их кормилась, воюя с иными странами, сражаясь и говоря: «Братия! Постараемся за своего князя и землю Русскую». Не жаждали: «Мало нам, княже, двухсот гривен». Они не возлагали на своих жен золотых обручей, но ходили их жены в серебряных, и расплодили землю Русскую. За нашу ненасытность навел Бог на нас поганых, и за ними теперь наш скот, наши села и наше имущество, а мы не оставляем своих злых дел. Ибо пишется: богатство, собранное неправдой, развеется. Или же: собирает, и неизвестно, кому собирает его. Или же: лучше малое праведнику, чем большое богатство грешным. Да, с этих пор, братья мои возлюбленные, избавимся от ненасытности своей, и будем довольны тем, что получаем. Как и Павел пишет: «Кому дань, то дань, кому урок — то урок». Никому не чините насилия, милостынею очищайтесь, страннолюбием, готовьте себе спасение в страхе Божием и правоверии, да и здесь добро поживем и там будем причастны вечной жизни. Это все так. Мы же от начала Русской земли до сего лета все по порядку известное да скажем, от Михаила цесаря до Александра и Исакия.

В лето 6362. Начало земли Русской. Жили каждый со своим родом по своим местам и странам, владея каждый родом своим. И было три брата: одному имя Кий, второму же имя Щек, третьему же имя Хорив, а сестра их Лыбедь. И сидел Кий на горе, где ныне въезд Боричев, и жил с родом своим, а брат его Щек на другой горе, прозвавшейся от него Щековицей, а третий — Хорив, от которого прозвалась Хоривица. И построили городок во имя старейшего брата, и назвали его Киев. И был около них лес и бор великий, и ловища зверей. И были мужи мудрые и смышленые, называемые полянами, и до сего дня от них киевляне. Были же они язычниками, приносили жертвы озерам, колодцам и растениям, как и другие язычники.

В эти же времена был в Греческой земле цесарь именем Михаил и мать его Ирина, которая провозглашала поклонение иконам в первую неделю поста. При нем Русь пришла на Царьград в кораблях, бесчисленное количество кораблей, а двести их вошло в Суд, причинив грекам много зла и убийства христианам. Цесарь же с патриархом Фотием совершили молитву в церкви святой Богородицы Влахернской на всю ночь. Вынесли также ризу святой Богородицы, омочив в море ее полу. Стояла в то время тишина, и тотчас поднялась буря, и топила корабли русские, и выбрасывала их на берег, и те возвратились восвояси.

После этих лет братья погибли. И обижали полян древляне и другие соседи…

…Но мы вернемся к нашему изложению. После этого, после тех братьев, пришли два варяга и назвались князьями; одному было имя Аскольд, а другому — Дир. И княжили в Киеве и владели полянами, и воевали с древлянами и уличами.

Во времена же Кия, Щека и Хорива новгородские люди, называемые словенами, и кривичи, и меря имели волости: словени свою, кривичи свою, меря свою. Каждый своим родом владел, и чудь своим родом, и давали дань варягам от мужа по зимней белке, а которые жили среди них, совершали насилия над словенами, кривичами, мерей и чудью. И восстали словене, кривичи, меря и чудь против варягов и изгнали их за море. И начали сами собой владеть и ставить города. И поднялись воевать сами с собой, и были между ними большие сражения и усобицы, и встал город на город, и не было у них правды. И сказали сами себе: «Поищем князя, который владел бы нами и судил по справедливости». Пошли за море к варягам и сказали: «Земля наша велика и обильна, а наряда у нас нет; пойдите к нам княжить и владеть нами». И вызвались три брата со своими родами и взяли с собой дружину многочисленную и предивную, и пришли к Новгороду. И сел старейший в Новгороде, имя ему было Рюрик, а другой сел на Белом-озере — Синеус, а третий в Изборске, имя ему — Трувор. И от тех варягов, пришельцев тех, прозвалась Русь, и от тех слывет Русская земля. И новгородские люди есть до нынешнего дня от рода варяжского.

Спустя два лета умерли Синеус и брат его Трувор, и принял власть один Рюрик над волостями братьев и начал владеть один. И родился у него сын, которого он назвал Игорь. И вырос Игорь, и стал мудрым и храбрым. И был у него воевода, именем Олег, муж мудрый и храбрый. И начали воевать, и вышли на Днепр реку и город Смоленск. И оттуда пошли по Днепру, и пришли к горам киевским, и увидели город Киев, и спросили, кто в нем княжит. И сказали: «Два брата, Аскольд и Дир». Игорь же и Олег, притворившись проходящими мимо, спрятались в ладьях и с малой дружиной вылезли на берег, прикинувшись подугорскими купцами, и позвали Аскольда и Дира. Когда те спустились, выскочили из ладей прочие воины Игоревы на берег. И сказал Игорь Аскольду: «Вы не князья, не княжеского рода, но я князь и мне надлежит княжить». И убили Аскольда и Дира, и тотчас понесли на гору и погребли их: Аскольда на горе, называемой ныне Угорской, где двор О л мин — на той могиле поставил Олма церковь святого Николы, а Дирова могила за святой Ириной. И сел Игорь, княжа в Киеве, и были у него варяги мужи словене, и с тех пор и прочие прозвались Русью. Игорь же начал ставить города и уставил давать дань словенам и варягам, и кривичам, и мери давать дань варягам, а от Новгорода 300 гривен на лето ради сохранения мира, которые теперь не дают. И затем привел себе жену именем Ольгу, и была она мудрой и смышленой. От нее же родился сын Святослав.

Затем же, после этих времен, в лето 6428 послал князь Игорь на греков русских воинов 10 тысяч ладей. И приплыли к Цесарюграду, и много зла причинила русь: Суд весь пожгли огнем, а кого брали в плен, одних распинали, других секли на земле, иных же расстреливали стрелами, поставив их перед собой, как это творят ратные. Также ломали руки и связывали, вбивая железные гвозди посреди голов, и многие церкви огню предали. В это время царствовал в городе Роман, и тотчас послал Роман цесарь патрикия Феофана с воинами на русских, и огненным устройством пожгли корабли русские. И возвратилась русь восвояси.

В то же лето отдыхали, и другое, а на третье пошли вновь.

В лето 6430. Олег пошел на Грецию и пришел к Цесарюграду. И греки заперли Суд, а город затворили. И вылез Олег, и повелел извлечь корабли на берег, и повоевал около города, и многие убийства причинил грекам, и разбили многие палаты и церкви. И повелел Олег своим воинам сделать колеса…

…И установил Олег дать на 100, 200 кораблей, по 12 гривен на человека, а в корабле по сорока мужей. Сам же взял золото и паволоки, и возложил дань, которую и доселе дают князьям русским. И сказал Олег: «Шейте паруса из паволок руси, а словенам шелковые…»

…Олег пришел к Киеву, к Игорю, доставив сюда золото и паволоки, и вино, и плоды…

…Пошел Олег к Новгороду и оттуда в Ладогу. Другие же говорят, что он ушел за море, и ужалила его змея в ногу, и с того умер. Есть могила его в Ладоге.

Игорь же сидел в Киеве, княжа и воюя с древлянами и угличами. И был у него воевода именем Свеньделд. И подчинил угличей, возложив на них дань, и отдал ее Свеньделду. И не сдался один город, называемый Пересечен, и сидел около него три лета и едва взял. И сидели угличи в низовье Днепра, а после этого пришли в междуречье Буга и Днестра, и сели там. И дал же и дань деревскую Свеньделду, и брали по черной куне от дыма. И сказала дружина Игорю: «Много дал одному мужу»…».

 

III

Отрывок из части первой «истории российской» В. Н. Татищева^{410}

 

Из главы четвертой

«О Истории Иоакима епископа Новогородскаго»

 

А. В Предъизвесчении я показал, что хотя все наши и польские историки Нестора Печерского за первейшаго историка руского почитают, однако ж то довольно видимо, что прежде его писатели были, да книги те погибли или есче где хранятца, или, коих-л ибо обстоятельств ради, от неразсудных презираеми, как то довольно примечаем, что несмысленные малые книжки или тетрадки, великой разум и нуждное к ведению малости ради презирают, а великие, баснями и лжами наполненные, предпочитают, и так оные полезные в забвение предаются. Междо такими неведомыми Нестору и забвенными историки есть Иоаким, первый епископ новогородский, о котором хотя нигде, чтоб он историю писал, не упоминается, но сие не дивно, ибо видим других многих, яко Нифонта новогородского и пр… Сиа же, которую я при окончании труда моего получил, мнится, совершенно древняго писателя более, нежели Нестор, сведусчаго и не иначе, как в греческом языке, так в истории искусного. Хотя нечто и баснословное по тогдашнему обычаю внесено, по обстоятельствам кресчения новогородцев точно показует о себе, что есть Иоаким епископ… Он приехал в Русь с другими епископы 991-го… и определен в Новград, умер 1030-го. Другое обстоятельство, что хотя так много разных манускрыптов древних я имел… однако ж многих в них обстоятельств, положенных в прологах и польских историях, не нахожу, а здесь почти точно или ясняе тех положены. Следственно, оные сочинители не откуда, как из сея истории брали…

В. Снискание мое к сочинению полной и ясной древней истории понуждало меня искать всюду полнейших манускрыптов для списания или прочитания. Междо многими людьми и местами, где оных чаял, просил я ближнего моего свойственника Мелхиседека Борсчова (которой по многим монастырям игуменом, наконец, архимандритом Бизюкова монастыря был), чтоб мне дал обстоятельное известие, где какие древние истории в книгохранительницах находятся, а ежели в Бизюкове монастыре есть, то б прислал мне для просмотрения, ибо я ведал, что он в книгах мало знал и меньше охоты к ним имел. На которое мое письмо 1748-го майя от 20 числа получил от него ответ следуюсчаго содержания:

«По желанию вашему древних исторей я никаких здесь не имею, а хотя в Успенском Старицком и Отроче Тверском монастырех и в других, где я прежде был, старых книг письменных есть немало, да какие, подлинно не знаю, для того что описей им нет и мне их ныне достать к вам послать неможно, разве впредь где достать случай иметь буду. А ныне монах Вениамину, которой о собрании руской истории трудится, по многим монастырем и домам ездя, немало книг руских и польских собрал. Я его просил, чтоб из руских старинных книг хотя одну для посылки к вам прислал, а я ему обесчал заклад дать для верности, да отговорился, что послать не может, а обесчал сам к вам ехать, если о болезнь не удержит; я ему на то обесчал за подводы и харч заплатить. Однако ж он не поехал, сказав, [что] за старостию и болезнию ехать не может, а прислал три тетради, которые при сем посланы, и прошу оные не умедля мне возвратить, чтоб ему отдать».

C. Сии тетради видно, что из книги сшитой выняты, по разметке 4, 5 и 6-я, письмо новое, но худое, склад старой, смешенной с новым, но самой простой и наречие новогородское. Начало видимо, что писано о народах, как у Нестора, с изъяснениами из польских, но много весьма неправильно, яко славян сарматами и сарматские народы славянами имяновал и не в тех местех, где надлежало, клал, в чем он, веря польским, обманулся. По окончании же описания народов и их поступков зачал то писать, чего у Нестора нет, из которых я выбрал токмо то, чего у Нестора не находится или здесь иначей положено, как следует.

О князех руских старобытных Нестор монах не добре сведем бе, что ся деяло у нас славян во Новеграде, а святитель Иоаким, добре сведомый, написа, еже сынове Афетовы и внуки отделишася, и един от князь, Славен з братом Скифом, имея многие войны на востоце, идоша к западу, многи земли о Черном мори и Дунае себе покориша. И от старшего брата прозвашася славяне, а греки их ово похвально алазони, ово поносно амазони (еже есть жены бес титек) имяновали, яко о сем стихотворец древний Ювелий глаголет.

D. Славен князь, оставя во Фракии и Иллирии на вскрай моря и по Дунаеви сына Бастарна, иде к полуносчи и град великий созда, во свое имя Славенск нарече. А Скиф остася у Понта и Меотиса в пустынех обитати, питаяся от скот и грабительства и прозвася страна та Скифиа Великая.

По устроении Великого града умре Славен князь, а по нем владаху сынове его и внуки много сот лет. И бе князь Вандал, владая славянами, ходя всюду на север, восток и запад морем и землею, многи земли на вскрай моря повоева и народы себе покоря, возвратися во град Великий.

По сем Вандал послал на запад подвластных своих князей и свойственников Гардорика и Гунигара с великими войски славян, руси и чуди. И сии шедше, многи земли повоевав, не возвратишася. А Вандал разгневався на ня, вся земли их от моря до моря себе покори и сыновом своим вдаде. Он имел три сына: Избора, Владимира и Столпосвята. Каждому из них построй по единому граду, и в их имяна нарече, и всю землю им разделя, сам пребывал во Велице граде лета многа и в старости глубоце умре, а по себе Избору град Великий и братию его во власть предаст. Потом измроша Избор и Столпосвят, а Владимир приат власть на всей земли. Он имел жену от варяг Адвинду, вельми прекрасну и мудру, о ней же многое от старых повествуется и в песнех восклицают.

E. По смерти Владимира и матери ево Адвинды княжили сынове его и внуки до Буривоя, иже девятый бе по Владимире, имяна же сих осьми неведомы, ни дел их, разве в песнех древних воспоминают.

Буривой, имея тяжку войну с варяги, множицею побеждаше их и облада всю Бярмию до Кумени. Последи при оной реце побежден Буривой бысть, вся свои вой погуби, едва сам спасеся, иде во град Бярмы, иже на острове сый крепце устроенный, иде же князи подвластнии пребываху, и тамо, пребывая, умре. Варяги же, абие пришедше град Великий и протчии обладаша и дань тяжку возложиша на словяны, русь и чудь.

Людие же терпяху тугу велику от варяг, пославше к Буривою, испросиша у него сына Гостомысла, да княжит во Велице граде. И егда Гостомысл приа власть, абие варяги бывшия овы изби, овы изгна, и дань варягом отрече, и, шед на ня, победи, и град во имя старейшаго сына своего Выбора при мори построй, учини с варяги мир, и бысть тишина по всей земли. Сей Гостомысл бе муж елико храбр, толико мудр, всем соседом своим страшный, а людем его любим, расправы ради и правосудна. Сего ради вси окольни чтяху его и дары и дани даюсче, купуя мир от него. Многи же князи от далеких стран прихождаху морем и землею послушати мудрости, и видети суд его, и просити совета и учения его, яко тем проел авися всюду.

F. Гостомысл имел четыре сына и три дочере. Сынове его ово на воинах избиени, ово в дому измроша, и не остася ни единому им сына, а дсчери выданы быша суседним князем в жены. И бысть Гостомыслу и людем о сем печаль тяжка, иде Гостомысл в Колмогард вопросити боги о наследии и, возшед на высокая, принесе жертвы многи и весчуны угобзи. Весчуны же отвесчаша ему, яко боги обесчают дати ему наследие от ложеси его. Но Гостомысл не ят сему веры, зане стар бе и жены его не раждаху, посла паки в Зимеголы к весчунам вопросити, и ти реша, яко имать наследовати от своих ему. Он же ни сему веры не ят, пребываше в печали.

Единою спясчу ему о полудни виде сон, яко из чрева средние дочере его Умилы произрасте древо велико плодовито и покры весь град Великий, от плод же его насысчахуся людие всея земли. Востав же от сна, призва весчуны, да изложат ему сон сей. Они же реша: «От сынов ея имать наследити ему, и земля угобзится княжением его». И вси радовахуся о сем, еже не имать наследити сын болыдия дсчере, зане негож бе. Гостомысл же, видя конец живота своего, созва вся старейшины земли от славян, руси, чуди, веси, мери, кривич и дрягович, яви им сновидение и посла избраннейшия в варяги просити князя. И приидоша по смерти Гостомысла Рюрик со двемя браты и роды ею. (Здесь о их разделении, кончине и пр. согласно с Нестором, токмо все без лет.)

Рюрик по смерти братии облада всею землею, не имея ни с ким войны. В четвертое лето княжения его преселися от старого в Новый град великий ко Ильменю, прилежа о росправе земли и правосудии, яко и дед его. И дабы всюду росправа и суд не оскудел, посажа по всем градом князи от варяг и славян, сам же проименовася князь великий, еже гречески архикратор или василевс, а онии князи по-дручни. По смерти же отца своего облада варягами, ем ля дань от них.

Имел Рюрик неколико жен, но паче всех любляше Ефанду, дочерь князя урманского, и егда та роди сына Ингоря, даде ей обесчанный при море град с Ижарою в вено.

Славяне, живусчие по Днепру, зовомии поляне и горяне, утесняеми бывши от казар, иже град их Киев и протчии обладаша, емлюсче дани тяжки и поделиями изнуряюсче, тии приелаша к Рюрику преднии мужи просити, да послет к ним сына или ина князя княжити. Он же вдаде им Оскольда и вой с ним отпусти. Оскольд же, шед, облада Киевом и, собрав вон, повоева первее козар, потом иде в лодиах ко Царюграду, но буря разби на мори корабли его. И возвратяся, посла в Царьград ко царю. (Здесь на стране подписано: утрачены в летописце 2 листа. А зачато: Михаил же возблагодари бога, иде в Болгары. По сему дознаюсь, что о кресчении Оскольда утрачено и Михаил сей кир Михаил митрополит, показавшей чудо незгоревшим евангелием…)

G. Рюрик по отпуске Оскольда бе вельми боля и начат изнемогати; видев же сына Ингоря вельми юна, предаде княжение и сына своего шурину своему Ольгу, варягу сусчу, князю урманскому.

Олег бе муж мудрый и воин храбрый, слыша от киевлян жалобы на Оскольда и позавидовав области его, взем Ингоря, иде с войски ко Киеву. Блаженный же Оскольд предан киевляны и убиен бысть и погребен на горе, иде же стояла церковь святаго Николая, но Святослав разруши ю, яко речется.

По сем Олег об л ада всю страну ту, многи народы себе покори, воева же на греки морем и принуди мир купити, возвратися с честию великою и богатствы многими. Повоева же козары, болгоры и волоты до Дуная (волоты римляне, ныне волохи…).

Егда Игорь возмужа, ожени его Олег, поят за него жену от Изборска, рода Гостомыслова, иже Прекраса нарицашеся, а Олег преименова ю и нарече во свое имя Ольга. Име же Игорь потом ины жены, но Ольгу мудрости ея ради паче иных чтяше.

(О войне на греки, убивстве его от древлян, яко же и мсчении Ольги древлянам кратко тако:) Князь древлянский Мал, сын Нискинин, приела послы ко Ольге просити, да идет за нь. Она же повеле послы тии овых избити, овых сожесчи и, собрав воя, иде на древлян, князи их и люд изби, а град Коростень разори и созже.

Н. Ольга владея со сыном и научена бывши от презвитер, сусчих в Киеве вере Христове, но кресчения народа ради преяти не можаше. Сего ради иде с верными вельможи ко Царюграду и, приав тамо кресчение, со многими дары и честию от царя и патриарха возвратися в Киев, иде же первее святый апостол Андрей веру Христову проповеда. Приведе же с собою иереи мудри и церковь святыя Софеи деревянну устрой, а иконы приела ей патриарх, и прилежаху к научению. Ольга вельми увесчева сына Святослава, но Святослав ни слышати хотя, а от вельмож и смерть мнози приаша, и велми от неверных ругаеми бяху.

J. По смерти Ольги Святослав пребываше в Переяславцы на Дунае, воюя на казари, болгоры и греки, имея помосчь от тестя, князя угорского и князя ляцкого, не единою побеждая, последи за Дунаем у стены долгие (какая сия стена и где, я описания не нахожу) все войско погуби. Тогда диавол возмяте сердца вельмож нечестивых, начаша клеветати на христианы, сусчия в воинстве, якобы сие падение вой приключилось от прогневания лжебогов их христианами. Он же толико разевирепе, яко и единаго брата своего Глеба не посчаде, но разными муки томя убиваше. Они же с радостию на мучение идяху, а веры Христовы отресчися и идолом поклонитися не хотяху, с веселием венец мучения приимаху. Он же, видя их непокорение, наипаче на презвитеры яряся, якобы тии чарованием неким людем отврасчают и в вере их утверждают, посла в Киев, повеле храмы христиан разорити и сожесчи и сам вскоре поиде, хотя вся христианы изгубити. Но бог весть, како праведныя спасти, а злыя погубите, он бо вся воя отпусти полем ко Киеву, а сам не со многими иде в лодиах, и на Днепре близ проторча (порогов) оступиша печенези со всеми, бывшими при нем, избиша. Тако приат казнь от бога.

К. Святослав имел три сына, им же тако области раздели: старейшему Ярополку даде град Киев со всею областию, Ольгу, юнейшему, Древляны, а Владимиру, сыну Малушину, Новград. Ярополк же бе муж кроткий и милостивый ко всем, любляше христианы и асче сам не крестися народа ради, но никому же претяше (протчее до ухода Владимира в Варяги кратко, но согласно с Нестором).

Владимир, возвратяся от Варяг с войском и собрав новогородцев, иде на полоцкого князя Рохволда, зане тот повоева волости новогородские. И победя войско, град Полоцк взя, Рохволда со двемя сыны уби, а дочерь его Рогнед взя себе в жену и преименова ю Гориславою. Сия приречена бе Ярополку и хотяше идти с послы Ярополчи ко Киеву.

Ярополк, известяся о сем, печален бысть, яко случися убивство брата его Ольга не по хотению его. И се другий брат войну нача, посла к нему увесчевати. Посла же и воинство во Кривичи, да воспретят Владимиру воевати. Владимир, слышав сие, убояся, хотя бежати ко Новуграду, но вуй его Добрыня, ведый, яко Ярополк нелюбим есть у людей зане христианом даде волю велику, удержа Владимира и посла в полки Ярополчи з дары к воеводам, водя их ко Владимиру. Оныя же, яко первее рех, не правяху Ярополку и яшася предати полк Владимиру. Тогда Добрыня со Владимиром иде на полки Ярополчи и, сшедшися на реке Дручи в трех днех от Смоленска, победиша полки Ярополчи не силою, ни храбростию, но предательством воевод Ярополчих. (О убивстве Ярополка, рождении Святополка и пр. почти согласно с Нестором и житие Владимирове описано со многими пирами и веселии, которые к сему не принадлежат.)

L. Владимир, имея с Месчем (Мешком), князем ляхов и ленчан, войну, и асче воеводы Владимири двакрат победиша их, но он не престая воюя земли даже до Горыни. Сего ради Владимир шед сам и при реце Висе (мню Висле) тако победи, что Месч все воинство погуби при Внсле, едва сам спасеся, а преднии его мужи все пленени быша, и Владимир вся грады ляцкия заят. Месч же испроси мир у Владимира, отдая ему пять градов; Владимир же даде ему мир и дань погодну на ляхи возложи.

По сем иде Владимир на булгары и, победя их, мир учини и приат кресчение сам и сынове его, и всю землю Рускую крести. Царь же болгорский Симион приела иерей учены и книги довольны. И посла Владимир во Царьград ко царю и патриарху просити митрополита. Они же вельми возрадовашася и приелаша митрополита Михаила, мужа вельми ученаго и богобоязненаго, болгарина сусча, с ним 4 епископы и многи иереи, диакони и демественники (певчие) от славян. Митрополит же, по совету Владимира, посажа епископы по градом: в Ростове, Новеграде, Владимире и Белеграде. Сии шедше по земли с вельможи и вой Владимировыми, учаху люд и кресчаху всюду стами и тысясчами, колико где прилучися, асче людие невернии вельми о том скорбяху и роптаху, но отрицатися воев ради не смеяху.

М. В Новеграде людие, уведавше еже Добрыня идет крестити я, учиниша вече и закляшася вси не пустити во град и не дати идолы опровергнута. И егда приидохом, они, разметавше мост великий, изыдоша со оружием, и асче Добрыпя пресчением и лагодными словы увесчевая их, обаче они ни слышати хотяху и вывесше 2 порока великие со множеством камения, поставиша на мосту, яко на сусчие враги своя. Высший же над жрецы славян Богомил, сладкоречиа ради наречен Соловей, вельми претя люду покоритися. Мы же стояхом на торговой стране, ходихом по торжисчам и улицам, учахом люди, елико можахом. Но гиблюсчим в нечестии слово крестное, яко апостол рек, явися безумием и обманом. И тако пребыхом два дни, неколико сот крестя. Тогда тысецкий новгородский Угоняй, ездя всюду, вопил: «Лучше нам помрети, неже боги наша дати на поругание». Народ же оноя страны, разевирепев, дом Добрынин разориша, имение разграбиша, жену и неких от сродник его избиша. Тысецкий же Владимиров Путята, яко муж смысленный и храбрый, уготовав лодиа, избрав от ростовцев 500 муж, носчию перевезеся выше града на ону страну и вшед во град, никому же пострегшу, вси бо видевши чаяху своих быти. Он же дошед до двора Угоняева, онаго и других предних мужей ят и абие посла к Добрыне за реку. Людие же страны оные, услышавшей сие, собрашася до 5000, оступиша Путяту, и бысть междо ими сеча зла. Некия шедше церковь Преображения господня разметаша и домы христиан грабляху. Даже на разсвитании Добрыня со всеми сусчими прия нем приспе и повеле у брега некие домы зажесчи, чим люди паче устрашени бывше, бежаху огнь тушити; и абие преста сечь, тогда преднии мужи, пришедше к Добрыне, просиша мира.

N. Добрыня же, собра вой, запрети грабление и абие идолы сокруши, древяннии сожгоша, а каменнии, изломав, в реку вергоша; и бысть нечестивым печаль велика. Мужи и жены, видевше тое, с воплем великим и слезами просясче за ня, яко за сусчие их боги. Добрыня же, насмехаяся, им весча: «Что, безумнии, сожалеете о тех, которые себя оборонить не могут, кую пользу вы от них чаять можете». И посла всюду, объявляя, чтоб шли ко кресчению. Воробей же посадник, сын Стоянов, иже при Владимире воспитан и бе вельми сладкоречив, сей иде на торжисче и паче всех увесча. Идоша мнози, а не хотясчих кретитися воини влачаху и кресчаху, мужи выше моста, а жены ниже моста. Тогда мнозии некресчении поведаху о себе кресчеными быти; того ради повелехом всем кресченым кресты деревянни, ово медяны и каперовы (сие видится греческое оловянны испорчено) на выю возлагати, а иже того не имут, не верити и крестити; и абие разметанную церковь паки сооружихом. И тако крестя, Путята иде ко Киеву. Сего для людие поносят новгородцев: Путята крести мечем, а Добрыня огнем.

О. По сем, писа о разделении десяти сынов, упоминает жен весьма иначей, нежели Нестор, тако:

Владимир вскоре по кресчении упрошен бе отпусти жены от себе, обесча, и отпусти Вышеслава, иже родися от Оловы, княжны варяжские, в Новград; Гориславу со Изяславом в Полоцк, ея же сына Ярослава в Ростов; Всеволода во Владимир; Пределаву со сыном Святополком в Туров; Мальфрид со сыном Святославом в Овруч; Адиль со сыном Мстиславом во Тмутаракань, а Станислава в Смоленск; Анны царевны сына Бориса и Глеба при матери остави, но Глебу назнаменова Муром, зане бе есче у грудей тогда. Протчих жен и дочерей в жены ближним своим, не имусчим жен, и запрети да всяк…

Сим оное кончилось. Я, получа сие нечаянное сказание, желал ту самую книгу видеть, как старо писано, и паче о начале ея, ибо так разумел, что сии тетради нарочно для посылки ко мне списаны; оные немедленно к нему послал и просил его письмом, ежели всея книги прислать неможно, то б прислал мне первые три да из следуюсчих сим несколько. Но в сентябре вместо ответа получил известие, что он умер, а пожитки его разстосчены, иные указом от Синода запечатаны. Потом просил я приятелей, чтоб о том монахе Вениамине у бывших его служителей осведомиться; токмо никто не знает, келейник его скрылся, а бывший при нем за казначея монах Вениамин сказал, что сия книга была у Мелхиседека, и он сказывал, что списал ея в Сибири, иногда сказывал, что чужая, и никому не показывал. Она не в переплете, но связаны тетради и кожею обернуты. Токмо по нем в пожитках ево не явилось.

Я намерен был все сие в Нестерову дополнить, но разсудя, что мне ни в какой манускрыпт известной сослаться нельзя, и хотя то верно, что сей архимандрит, яко мало грамоте умеюсчий, сего не сложил, да и сложить все неудобно, ибо требуется к тому человека многих древних книг читателя и в языке греческом искуснаго; к тому много в ней находится, чего я ни в одном древних Нестеровых манускрыптах не нахожу, а находится в Прологах и польских историах, которые, как Стрыковский говорит, из руских сочинили, и здесь те находятся, о которых в изъяснении показано. Мне же известно, что в Новеграде у диака архиерейского есть древний летописец, из которого видя у архиепископа Прокоповича выписку о счислении древних весов, денег и мер, також грамоту Ярославлю о вольности новгородцам, которого нигде, в манускрыптах не нахожу, я чрез многих приятелей просил у оного чтоб дал оную хотя в его доме, наняв писца, списать, токмо добиться и мог. Почему видимо, что разные древние истории в разных руках находятся, чрез что многое от всеобсчаго ведения остается в закрытии. Сего ради я сию выписку особною главою положил и в Нестерове несогласие примечаниами показал. А что в сей неясно или не всякому известно, то я следуюсчим изъяснил…»

 

 

IV

Отрывок из части второй «Истории Российской» В. Н. Татищева^{411}

 

«…6472 (964 ). Князю Святославу как скоро в возраст пришел, начал совокуплять войска многие и збирая мужей храбрых, яко и сам был храбор и легок зело, ходя яко пардус. Воины многи творя, возов при себе не имел, ни котла и мяс не варил, но, по тонку изрезав конину, зверину или говядину, на углях испекши, ел; и шатра не имел, и постеля его войлок подседельной да седло в головах, яко подушка, служило ему; також и прочии воини его все были. Он ко всем, на кого за какую обиду хотел воевать, посылал прежде объявлять: если хотят мира, то б прислали посла и примирились; а если мира не хотят, то сам во пределы их пройдет. Первое ходил к реке Оке на вятич и, покоря оных, взяв дань, возвратился. Також и другим многим, противясчимся власти руской, учинил. Тогда же отреши Ольга княжее, а уложила брать от жениха по черне куне как князю, так боярину от его подданного.

6473 (965 ). Ходил Святослав на козары. Слышавши же козари вышли противу ему со князем своим коганом, и, соступяся с войски, учинили жестокий бой. И по долгом и мужественном обоюду сражении одолел Святослав и град Беловежу взял. И потом шед, ясы и косоги победил, из которых много привел в Киев на поселение, а грады их разорил.

6474 (966 ). Вятичи, усмотря, что Святослав пошел с войском к Дунаю, паки отложилися и дани ему не дали. Он же, пошед на них, победил и дань прежнюю положил.

6475 (967 ). Святослав, елико по призыву Никифора, царя греческаго, на болгар, толико по своей обиде, что болгары помогали козарам, пошел паки к Дунаю. И сошедшись у Днестра, где болгары, козары, косоги и ясы в великой силе Святослава ожидали, не хотя Днестр переступить. Но Святослав, сольстя их, обошед, вверх по Днестру перешел, где ему помощь от венгров приспела. И тако дошед полков болгарских, по долгом сражении и жестоком бою болгар и козар победил; и взяв 80 градов их по Днестру, Дунаю и другим рекам, сам остался жить в Переяславце, куда ему греки уложенную погодную дань безспорно присылали; с угры же имел любовь и согласие твердое.

6476 (968 ). Святослав упражнялся в делах военных в Переяславце; Ольга с тремя внуки, Ярополком, Ольгом и Владимиром, жила в Киеве и управляла дела земския (внутренния), не имея от нападения посторонних никакой опасности. Тогда незапно печенеги в великом множестве пришли к Киеву и, раззоря около Киева, град облегли отвсюду. В Киеве же тогда войск не было, токмо граждане, колико могли, оборонялись, укрепяся елико удобно было. А к Святославу вести послать было неможно, понеже все проходы и пути были заняты. Наконец, печенеги и к Днепру по воду ходить надобность отняли, чрез что во граде учинился в воде великой недостаток, и уже люди стали гладом и жаждою изнемогать. Но за Днепром бывши в Чернигове воевода Претич, у ведав о том, вскоре собрав войско, сколько мог, приплыл в лодиях и коньми с его войском стал за Днепром противо Киева на оной стороне. И не было им возможности в Киев, ни из града ко оным пройти. Тогда старейшины киевские начали искать человека, кто бы мог перейти на оную страну и сказать о нестерпимой нужде граждан; ибо если оные помощи не учинят, то вскоре принуждены предаться, а граду и людем со княгинею и княжичи погинуть. И нашелся един муж, довольно печенежский язык знаюсчий. Тот обещал перейти за Днепр с ведомостью. И тоя же ночи вышед из града с уздою, пошел сквозь полки печенегов, спрашивая, не видали ли коня его. Печенеги же мня быть его своего; но когда он приближился к реке Днепру, скинув одежды, пошел в Днепр и поплыл, тогда печенеги, видевши то, устремилися на него, стреляюще из луков по нем, но но не могли ему ничего учинить. Воини же руские, видя человека пловусча, послали противо ему лодью и, взяв присланного в лодию, привезли к воеводе, которому объявил, и какой крайней нужде Киев состоит, говоря: «Аще не подступите заутро ко граду, то принуждены предаться печенегом». Воевода же Претич учинил совет, на котором хотя едва не все согласно представляли, что с малым их войском противо так великаго множества неприятелей биться и град оборонить не могут, и во град войти без довольства запасов не польза, но пущая погибель. Претич же рассудил, что они имеют лодии, и печенеги им на воде ничего зделать вреднаго не могут, сказал, чтоб, конечно идти на ту сторону в лодиях, и если града оборонить и помощи учинить невозможем, то по малой мере княгиню и княжичев можем, взяв, увести на сю сторону. А если сего не учиним, то погубит нас Святослав. Бояху бо ся зело его, зане был муж свирепый. И согласившися тако, ночью седши в лодии, на разсвитании возтрубили во вся трубы и пошли прямо ко граду. А людие во граде, слышав оное, начали жестоко биться с печенеги. Печенеги же, мняще князя некоего пришедша, убоявся, побежали от града. Тогда вышла Ольга со внуки и людьми к лодиям. Но как светло стало князь печенежский, видя оных и хотя у ведать кто пришел, возвратился с малыми людьми и, приближася к войску рускому, звал, дабы князь и воевода от онаго к нему приехал. Тогда воевода Претич подъехал к нему. И спросил его князь печенежский: «Кто сей пришел?» Он же отвечал: «Мы люди от оноя страны». И рече князь печенежский: «А ты князь ли или воевода?» Он же отвечал: «Я есмь воевода Святославль, пришел в передовых, а по мне идут множайшие войска со князем моим». Сие же сказал, угрожая им. И рече князь печенежский ко Претичу: «Буди ми друг и примиримся». На что Претич согласился и подали руки друг другу. При том печенежский князь подарил Претичу коня, саблю и стрелы, а Претич дал ему щит и меч. По котором князь печенежский отступил с войском от града и пошел прочь. Их же было такое множество, что не доставало им места на Лыбеди коня напоить. По отшествии же их послали киевляне ко Святославу с вестию, глаголя: «Ты, княже, чюжие земли ищешь и дальные пределы хранишь, а древнее свое владение Киев и матерь твою з детьми твоими оставил без обороны, что уведав, пришед, печенеги едва град не взяли. И ежели не приедешь и не охранишь, то есть весьма опасно, чтоб оные паки не пришли и сей престольный град прародителей твоих не взяли. Паче же должно тебе сожелеть матерь свою, в старости сусчую, и детей, да не погибнут или не предашь их в руки иноплеменник и врагов твоих». Святослав же, слышав сие, вскоре сед на кони с воинством, пришел к Киеву, и целова матерь и дети своя и вельми сожалел о бывшем от печенег утеснении. И не медля праздно, собрав войска, пошел на печенег в поле и, нашед их, учиня битву жестокую и победи их, учинил с ними мир; потом возвратися ко Киеву.

6477 (969 ). Святослав, недолго быв в Киеве, скучил, понеже обыкл пребывать в поле и воевать, говорил матери своей и бояром: «Неприятно мне быть в Киеве, но хочу жить в Переяславцы на Дунай, той бо есть сердце земли моея, яко ту вся благая сходятся: от грек получаю парчи и одежды, злато, вина, и овощи разноличные; из Чех, Угр — сребро и кони; из Руси — кожи зверей, воск, мед и войско, чрез что имею я и войско мое всякое довольство». Ольга же увесчевала его, говоря: «Ты видишь меня престаревшу и больну сущу, как хочешь идти от меня, но прошу, пребудь со мною, а когда умру, погреби меня, потом иди, куда хочешь». Бе бо разболелася уже, и по трех днех умре Ольга. По ней же не токмо сын ея и внуки, но всенародно с жалостию великою плакали. И погребли ея у церкви со христианы, яко заповедала сама, трызны же не повелела над собою, яко обычай неверующим во Христа, творить, был бо при ней священник, сей похоронил блаженную Ольгу. Сия бысть предтекущая в хрестианстве в земли Руской ко благочестию, аки денница пред солнцем, аки зоря пред светом сияющии.

6478 (970 ). Святослав, дондеже мать его жила, мало о правлении государства, но более о воинах прилежал. По смерти же ея, пребыв неколико времени в Киеве, распорядил о всем правлении и определил: старейшаго сына своего Ярополка со всею властию в Киеве, а Ольга в Древляны. Новогородцы тогда просили себе от Святослава для управления единого из его сынов, и Святослав дал им на волю просить, которой сын его похочет. И хотя они прилежно старейших просили, Ярополк и Олег отреклися. Тогда един от послов новогородцких Добрыня советовал им просить малейшаго от детей его, Владимира, которой рожден от Малуши, ключницы Ольгиной, дочери Малка любчанина и сестры Добрыниной. Родися же Володимир в Будятине селе, за что Ольга разгневався на Малушу, сослала ее от себя. По которому новогородцы просили Святослава, чтоб им дал Владимера. И Святослав, сам тому рад быв, отдал им охотно, котораго новогородцы прияли. И Владимир поехал со Добрынею, уем своим, к Новугороду. А Святослав учредя все по желанию, пошел к Переяславцу на Дунай.

6479 (971 ). В Греции царствовали Василий и Константин, младости же их ради управлял царство Иоан Цимисхий. А Святослав упражнялся в Киеве для разпорядков. Тогда бол горы, у ведав Святослав л е отшествие ко Киеву и о войне его с печенеги, пришед, осту пил и Переяславец, прилежасче взять град оный. Воевода же Святослав ль Волк крепко во граде оборонялся и, видя недостаток писчи, а паче у ведав, что некоторые граждане имеют согласие с болгоры, выйти же с войском в Русь было неудобно, зане в поле и по Дунаю в лодиях болгоры крепко стрегли, велел тайно войску своему лодьи приготовить на берегу. А сам, показуя вид, и разгласил, яко хочет, до последняго человека град обороняя, Святослава ожидать, для того коней велел всех порезать, мяса солить и сушить; ночью же, собрав войско, град на нескольких местах зажег, что болгоры увидев, приступили доставать град. А Волк, убравшись на лодьи своя, напал и, бол горские лодии на другой стороне побрав, пошел со всем войском и имением вниз по Дунаю. И не могли ему болгоры ничего учинить, понеже лодии их все были отняты. И пришед Волк к устью Днестра, уведал, что Святослав идет с войском, пошел по Днестру и тут с ним совокупился. А болгоры, взяв Переяславец, елико возможно укрепили. Когда же Святослав пришел к Переяславцу, болгоры, заперши град, начали крепко оборонять и, изходя из града, билися крепко. Единою же нападша, болгоры начали полки руские мять, но Святослав, храбро со своим воинством нападши, болгор победил и град приступом взял. У ведав же Святослав от плененных болгор, что греки болгор на него возмутили, послал в Констянтинополь к царю объявить им за их неправду войну. Греки же отвечали, коварно извинялся, якобы болгоры на них клевесчут, а при том говорили: «Мы противо силы Святославлей воевать не можем, но возмите дань на все ваше войско, колико есть при Святославе по договору, токмо объявите сколько вашего войска». Сие спрашивали коварно, чтоб узнать силу Святославлю, ибо греки издревле льстивы и коварны. Посол же отвечал им: «Есть нас 20 000». Но подлинно не было более 10 000, ибо венгры и поляки, идусчие в помочь, и от Киева, егче не пришли. Сие слышав, греки немедленно послали противо его войск своих 100 000, а дани и послов, как обесчали, не послали. Святослав, видя коварство греческое, собрав все войска и у строя, пошел противо их. Увидевше же руссы и протчие войско греческое вельми великое, убоялися зело. И рече Святослав: «Уже нам нет инаго способа, токмо биться, волею и неволею стать противу им, да не посрамим чести своея, и ежели побиты будем, есть безстыдно, мертвии бо срама не имеют; ежели же, убоявся множества, побежим, то срам вечный себе нанесем. И сего ради не хочу бежать, но станем крепко и вооружимся храбро, чести ради своея и отечества. Я же пред вами пойду, и если глава моя ляжет, тогда вы сами о себе разсуждайте, что имеете далее делать». И рекли всии: «Где глава твоя, ту и мы свои главы сложим». И, исполчишася, полки Святослав л и приступили ко греком, начали биться. И бысть сеча велика, но по долгом времяни победил Святослав, и побежали греки. Святослав же, шед за ними, воевал и грады их разорял во всей Фракии, иже стоят и доднесь пусты. Царь греческий, слыша о том несчастии, созвав вельможи своя в совет, требовал их мнения, что делать, разсуждая, яко силою не можно со Святославом воевать. И советовали вельможи ему послать дары к нему и увесчевать к миру. По которому согласясь, царь послал ко Святославу мужа мудра со златом и парчами, повелел разведать о состоянии Святославли. Которой, взяв многие дары, пришел к Святославу. Святослав, уведав о приходе посла греческого, велел его себе представить. Когда же послы, пришед, по обычаю поздравили и дары положили пред ним, злато, сребро, парчи и пр., то Святослав, не возрев на дары, рек служасчим своим: «Возмите и раздайте требуюсчим». Послом же отвечал: «Я имею злата, сребра и парчей довольно и воюю не для сих, но за неправду греков. Ежели хотите мир иметь, я с охотою учиню, токмо заплатите по договору, чего неколико лет не изправили». Послы же, возвратяся ко царю, возвестили, что, пришед ко Святославу, дары поднесли, но он за оные не токмо не благодарил, но и, не смотря их, велел раздать. Тогда един от вельмож греческих советовал царю: «Искуси есче, царю, пошли ему оружие». Царь же, послушав, послал мечь и другое оружие. И когда принесли оное к Святославу, принял оное с любовию и начал хвалить оружие и благодарить царя. Послы же, возвратяся ко парю, возвестили ему вся бывшая. И реша вельможи гречески: «Лют муж сей хощет быть, яко имения презирает, а оружие приемлет и меч пача злата почитает». Святослав же шел далее и был уже близ Царяграда. Тогда пришли паки послы греческие и дань уговоренную на войско принесли по числу людей. Он же, зная малость воинства своего, советовал с вельможи своими, что делать. Которые разсуждали ему, что опасно вдаль идти и в Переяславце остаться с так малым войском, ибо если у ведают болгоры или греки, что войско его вельми умалилось, а от Руси и помосчных вскоре получить неудобно, то могут, пришедши, всех побить и попленить, зане в бою со греки много руских побито. Того ради разсудил возвратиться в Киев и, собрав войско довольное, прииде паки. Положи же первое со греки мирные договоры окончал и послал в Дестр град к царю, ту бо он тогда был, а сам возвратился в Переяславец. Послы же, пришедше в Дестр, возвестили царю, еже прислал их великий князь для учинения вечнаго мира и повелел нам объявить и заключить следуюсчее: Еже хощет иметь совершенную любовь со царем вовеки. Царь же рад бысть и велел написать договор, и написали тако:

Во первых, преждние договоры утвердили, яко учинено при Игоре великом князе и потом утвержено, и сей договор утвердили Свиналд, посол Святославль, и Феофан сигимат греческий при императоре Иоанне Цимисхи в Дестре, месяца июля 11 дня, индикта 14, 6479 (971-го). «Аз Святослав, князь руский, яко же клялся, утвержаю на договоре сем данную мою роту, что хочю иметь мир и совершенную любовь ко всем великим царем греческим, с Васильем и с Константином, и с православными впредь будусчими, и со всеми подданными греческими. И аз со всею Русию подвласными мне вовеки со всеми людьми, иже суть подо мною русь князи, бояре и протчии, и николи же помышлю на пределы ваша войско собирать, и другаго народа не приведу на страну Греческую, и елико есть под властию греческою, ни на власть корсунекую, и елико есть городов их, ни на страну Болгорскую. Ежели же иной кто востанет на пределы ваша, я буду против ему и буду иметь войну с ним, яко же клялся ко царем грецким и со мною бояря и русь вся, да сохраним преждния договоры и союз. А ежели от тех прежереченных не сохраним я или те, которые со мною и подо мною преступят, да имеют клятву от бога, в него же веруем, в Перуна и в Волоса, скотья бога, да будет подобен злату, и своим оружием да изеечени будем. Се же имейте воистенну, яко же сотворихом ныне к вам пинехроузу. И написахом на харатья сей и своими печатьми запечатохом». У чиня мир Святослав со греки и взяв дары многая, принесенные послами, злато, сребро, парчи и протчие, вскоре пошел из Переяславца в лодиах по Днепру. Тогда воевода его Свеналд советовал ему, что лучше идти на конех ко Киеву, нежели в лодиах, понеже по Днепру около порогов стоят печенеги. И не послушав его, Святослав пошел в лодьях; переяславцы же, бывшие болгары, послали тайно к печенегам сказать, что Святослав, взяв многое имение у грек и полон, идет в Русь с малым войском. Слышавши же сие, печенеги заступили пороги, и, как Святослав к порогам пришел, неможно было пройти от множества печенег. Он же, отступя, остановился зимовать в Белобережи, укрепився, елико удобно; но не было у них писчи довольно, и был глад велик, яко покупали по полугривне конскую голову, чим малое его войско весьма изнемогло.

6480 (972 ). Наставшей весне Святослав, воружа свое войско, пошел вверх по Днепру. И, как пришел в пороги, ту напал на него Куря, князь печенежский, и по жестоком сражении победил его, и убил Святослава, и, взяв главу его, сделал чашу, оковавши оную златом, и пил из нея. Свеналд же прииде к Киеву ко Ярополку…»

 

V

Из статьи И. И. Коробки

 

«Сказания об урочищах Овручского уезда и былины о Вольге Святославиче»^{412}

 

«Настоящая заметка представляет собой переработку статьи нашей, погребенной на страницах «Памятной Книги Волынской губернии на 1899 год».

Характер издания, в котором напечатана была эта работа, лишает возможности пользоваться заключающимися в ней материалами даже ученых, имеющих в своем распоряжении лучшие книгохранилища, и только случайно попав в руки пр. Халанского материалы эти обратили на себя внимание.

Пользуясь лестным предложением глубокоуважаемого А. А. Шахматова воспроизвести нашу работу на страницах «Известий», мы вынуждены, однако несколько изменить ее, т. к., во-первых, работы пр. Халанского заставляют нас кое-что высказать более категорически и кой от чего отказаться, во-вторых, потому, что позднейшие занятия доставили кой какой материал, которым жаль было бы не воспользоваться.

По всему Овручскому уезду разбросан ряд урочищ, с которыми связаны различные предания, представляющие собой отзвуки более или менее отдаленной старины. Особенно интересны те из них, которые заключают в своем названии имя Вольги — Юлги, или же связаны с этим именем преданиями, существующими в устах народа.

Наиболее богато такими преданиями местечко Искорость, само носящее название древнего древлянского города. Город этот в некоторых ученых трудах, а за ними и в учебниках именуется «Коростень». Не так давно, когда проводилась Киево-Ковельская дорога, инженеры, радея о восстановлении старины, наименовали даже станцию, находящуюся в м. Искорость — «Коростень». Между тем летописный текст дает везде название «Искоростень».

Чтение «Коростень» получилось, по-видимому, из таких сочетаний как «из града Изкоростеня», где предлог «из» был сочтен повторяющимся, но такие обороты, как «есть могила его (Игоря) у Изкоростеня града», «Ольга же устремися с сыном своим на Изкоростень градъ», устанавливают форму «Изкоростень», близкую к современному «Искорость».

Около Искорости мы находим наибольшее число сказаний об урочищах, в которых можно видеть остатки старины.

Здесь же встречаем мы ряд сказаний о камнях, к которым прикреплены легенды.

Так, в м. Искорости между городищем и помещичьим садом есть урочище «Свяття», о котором существует рассказ, что тут была церковь, которая на «великдень» пошла вместе с людьми в воду. Один из омутов на реке Уши считается местом, на дне которого находится эта церковь.

Некоторые рассказывают, что в этом месте иногда слышен звон потонувшей церкви. Причиной того, что церковь пошла в воду, некоторые считают грех попадьи. Рассказ об этом грехе, который нам удалось записать, таков. Попадья шила рубашку с субботы под Пасху и не кончила за три часа до полуночи. Когда она, надев эту рубашку, вошла в церковь, двери вдруг закрылись и церковь с людьми пошла в воду. Показывают ров, по которому якобы церковь шла.

Недалеко от «Свяття» на берегу р. Уши есть камни, носящие название «Чертовы плечи». Черт хотел, по одной версии, этими камнями запрудить реку, но пропел петух, и он бросил камни. По другой версии, чертей было много (десять или двадцать), они хотели запрудить реку, но не смогли сдвинуть камень, только остались на камне отпечатки от их плеч. Сходные рассказы о камнях существуют и в других местах уезда. Так, около села Листвена в лесу есть несколько каменных глыб, о которых рассказывают следующее: ангелы несли их на построение Киево-Печерской лавры и бросили тут. В другом месте у села Белокуровичей о таких же камнях рассказывают, что черти несли их, когда строилась Киево-Печерская лавра, чтобы запрудить Днепр, но Бог поразил чертей стрелой и они бросили свою ношу.

Другую группу представляют собой сказания об Игоре и Ольге. Приведем их в том виде, как нам удалось записать их.

 

1) «Город був великий, Искра називався. Дуже великий був. Аж до Лугин и Оледникув».

Записано в Искорости (Юго-Восточная часть Овручского уезда).

Луганы и Веледники — местечки того же уезда, отстоящие от Искорости на 30–40 верст.

 

2) «Був тут город, Искра називався. Вельми велике мiсто. Аж по Горошки. То ще за Польши було. Скруозь тутай то все було иiдне паньство, шдного пана було. А як убила июго Волъга , то розсердилась, тай зобрала голубъюув тай пудложила шм пуд крила таке, шоб город запалити, тай випалила той город».

Записано в с. Немиринцах в 8 верстах отъ Искорости.

Горошки местечко Житомирского уезда. Расстояние от Искорости около 50 верст.

 

3) «Кажуть, шо Вольга мала голубiов, то до нуожок привъяовала якись то хфителики, то аби голубець сiв то воно зараз и загориця».

Записано въ Искорости.

 

4) «Въ городище былъ городъ Вольги. Тутъ есть ея погребъ. Въ этомъ погребе есть денегъ много, заросло камнемъ. Некоторымъ снилось, что там есть 12 бочекъ серебра и 12 бочекъ вина. И есть Ольгина Криница».

Записано в Искорости от грамотного парня, говорившего по великорусски.

(Приводим сходное сказание из другой части Губернии — в с. Городце Луцкого уезда: В Городце есть гора. В ней закопано 12 бочек серебра. Иногда из реки выходит около этой горы конь и уходит опять в реку. Если бы разложить пояс так, чтобы конь через него перебежал, то конь рассыпался бы деньгами.)

 

5) Игор буу; так Игорова могила тепер аж у Немировце. Игор у реке купався, та як Вольга йшла из войськом, то юй страмно стало, говорать стари люде; то вин як схопиусь на коня, то вона його догнала за верстов 10; то тепер на нему курган великий, а тольки по шдному киверу на него зсипали».

Записано в Искорости.

 

6) «Чоловiек Ольгин убрауся у другую одежду, шоб она не пуознала його, тай виехав десьто, шбито протiв иiе, и став стрелять з порохом тулько, а вона — бить з знараду. А потим побачила вона шо вуон иiх не ранить, то прискочила дай зняла йому голову. Да як глянула на руку, дай побачила, шо на йому перстень, дай познала його. Потому вона сама воювала, тай звоювала тих, шо воювала, и вони стали юй кориця; то вона не просила грошей, а зловила по пари голубъюу, тай привъязала серники, тай пустила тай полетали вони по хлiвах, по свошх хатах, тай попалили усе. И есть тут могила де ее чоловж закопаний».

Записано в Искорости.

 

7) «Ригорова могила. Той Ригор був Вольги человек; то вона в Искоростi мешкана. Ишла вона з Овруча, тай зойшлися вони коло Нимиринцув. То вона не знала шо вун ее чоловiк, та забила його, а як забила, то познала по сигнетове своему, тай казала салдатам принести по киверу землi и насипала ту могилу».

Записано въ с. Немиринцах, где есть курган, называемый Игорева могила.

 

8) «Колись Юлга шукала свого мужа, шо з нею спорив, то вона його вбила, та казала москалям свойим узяти земле по рукавице, да вони и насипали оцю гору».

Записано в м. Норинске (Северная часть уезда).

 

9) Слышать подобную же легенду намъ пришлось и въ южной части Волынской губернии. По реке Тетереву, на самой границе Киевской и Волынской губерний вблизи деревни Кошарище, есть урочище Замчисько. Это урочище представляет собой гору на берегу реки. Об этой горе есть рассказы, похожие на те, которые мы выше привели о горе в Искорости. В горе по словам местных крестьян есть погреб, а в погребе 12 бочек золота, которыя закляли тамъ «фармазоны». Как раз против этой горы, на другом берегу реки уже в Киевской губернии есть другая гора. На этих двух горах по местному поверью сошлись «граф» и «графиня». Оба они шли со своими войсками. Графиня остановилась на «Замчиське», а граф на горе в Кевской губернии. Произошла битва, графиня убила графа и по кольцу узнала, что это ее муж.

(Юго-Вост. часть Житомирскаго уезда.)

 

10) В Юровской волости есть урочище Озле. Название это объясняют так: Катерина воевала «с князьями». Она отрубила голову мужу на этом месте и назвала урочище «О зле».

Сущаны, Овр. уезда Северо-Зап. часть.

 

11) «Есть у Пулыцаше Юлжина гора и Юлжин колодезь. Будто вона там, як свого мужа шукала, з вуйском йшла, то там об1едала».

Записано в м. Норинске.

 

12) «Тутай був город, то муж Юлги сховавса у тум городе, то вона сем лет його шукала, а вуон поробив печори из Городца аж до Юева, тай вона його тутай знайшла и все розорала».

Записано в с. Городце, Овручского уезда, Словечанской волости (Северная часть уезда).

 

13) «Ювжинкова долина. В казенной лесной даче вблизи м. Народич есть урочище Ювжинкова долина. Об этом урочище крестьяне рассказывают, что когда Юлга шла с войском из Киева на Искорость, то тут ее войско останавливалось и от тяжести земля погнулась».

М. Народичи (Северо-Восточная часть уезда). Сообщено учителемъ Народичского училища г. Бравером в 1897 г.

 

14) Игорев брод. Между с. Собичином и Сновидовичами, Юровской волости, есть въ лесу брод, который называется «Игоровым». На мой вопрос о причинах такого названия, ямщик ответил, что тутъ князь проходил с войском и его конница копытами выбила этот брод. Вольги — Юлги здесь не знают, но есть смутная память о какой-то женщине, воительнице которую зовут «Катериной».

(Северо-Западная часть Овручского уезда.)

 

15) Юлжины колодцы. В нескольких местах в Словечанской и Норинской волостяхъ (северная часть уезда) есть колодцы, которые носят название «Юлжиных». Уже уехав из Словечанской, я слышал, что в Словечанской волости колодцы эти носят название один «Чорногуба», другой «Святая» криница. Проверить этого мне не удалось. Название «Святая» встречаем и в приводимых ниже записях г. Вербицкого. На вопросъ о томъ почему колодези эти называются «Юлжиными», обыкновенно отвечают, что их выкопала Юлга, когда шла съ войском мужа искать.

«Юлжин колодезь» упоминается, между прочимъ, в одной купальской песне, записанной мной в с. Можарах Словечанской волости.

 

«Коло Юлжиного колодезя

Стоялi конi попояни,

Попояни понуздани, Ой тульки cecтi noexaтi

На Варпу девокъ одведатi».

 

(«Варпа» название деревни.)

Все приведенные выше материалы записаны мной во время поездок в Овручский уезд въ 1894 — 5 годах с специально этнографической целью и в 1898 году с другими целями. К этим материалам прибавим некоторые извлечения из малодоступных «Волынских Губернских Ведомостей». Так в № 13 этого издн. за 1838 год мы находим указание на существование Игоревой могилы у Искорости и Олеговой могилы у Овруча. Последняя приурочивается автором заметки к Олегу древлянскому, но народные сказания об этих курганах не приведены. Мне показывали также «Олегову могилу», но крестьянское население зовет ее просто «князевой», Олеговой же называли интеллигенты. Въ томъ же № «Губ. Ведомостей» мы находим следующее известие.

«В Овручском уезде на границе Словечанскаго имения с Прибытковским ключем, находится колодезь, называемый Иовжин. По местным преданиям колодезь сей выкопан по повелению Великой Княгини Ольги в походе ее противъ древлян.

Того же уезда в мъстечке Искорости среди реки Уши лежит большой камень, в середине которого имеется углубление, издревле именуемое «Ольгиной ванной». Рассказывают, что она, завладев Искоростью, купалась в сей ванне. В том уезде за казенным имнием Народичами в лесу есть низина, поныне называемая Иовжиною долиной, — место, на коем Ольга в походах на древлян с войском и сыном своим Святославом останавливалась. На том же месте, где она стояла с тягостями и отколь делала на древлян запершихся в Искорости нападения, находится ныне деревня Шатрище, от названия шатров, заменявших древним палатки».

(«Из сведений Губерн. Статистич. Комитета».)

Этот же материал, очевидно извлеченный из тех же бумаг Статистического Комитета, перепечатан дословно, только разбитым на части, в «Волынских Губ. Ведомостях» за 1847 год.

Больше нового материала дает работа г. Николая Вербицкого «Описание Овручского уезда и его достопримечательностей», напечатанная въ ряде номеров «Волынских Губ. Ведомостей» за 1854 год. К сожалению, народныя предания, известные г. Вербицкому, переданы им не целиком, а в пересказе и притом так переплетены с собственнными учеными домыслами и сведениями, почерпнутыми из книжных источников, что не всегда можно решить, где кончается народное сказание и где начинается домысел автора.

Приведем из этой работы дословно то, что относится к интересующим нас урочищам.

«К числу достопримечательностей, уцелевших от Древлян, — говорит г. Вербицкий, — в теперешнем м. Искорости принадлежит колодезь, именуемый Древлянским».

Об этом колодезе он рассказывает нижеследующее:

«Между народом постоянно сохранялось предание, что в м. Искорости вблизи бывшего княжеского древлянского замка (!) в колодезе, именуемом Древлянским, устроены три дна, на известном расстоянии одно от другого и что каждое дно усыпано углем и шелухою из проса, а под последним зарыты серебряные и золотые вещи одного из последних древлянских князей».

Г. Вербицкий говорит, что в 1846 году Киевской Археологической Комиссией была произведена раскопка этого колодезя и было найдено все, кроме золотых и серебряных вещей древлянского князя.

Г. Вербицкий передает и другое аналогичное сказание, по-видимому народнаго происхождения, но с именами, которыя являются несомненно результатом домыслов самого автора или другого грамотея.

«Все убеждены, что на том месте, где был дворец Древлянского князя, зарыто в земле огромное богатство по приказанию князя Мала, во время осады столицы Коростеня дружиной княгини Ольги. Богатства будто бы заключаются в золотых и серебряных деньгах, закупоренных в засмоленные боченки. Верование это так сильно, что они часто видят сны о зарытом там кладе, и после этого многие из них раскапывают тайком ночью землю в разныхъ направлениях, но преимущественно с восточной стороны, где по преданию находится богатство».

Из других урочищ в Искорости г. Вербицкий сообщает кой какие подробности об «Ольгиной ванне».

«Ванна эта, — говорит он, — глубиной в поясъ человеческий: в ней можно удобно сидеть троим. Возле ванны есть камни, возвышающиеся в виде порогов, с коих вода спадает вниз и обливает сидящего, и что придает купанию особую приятность. Там же, не вдалеке, находится другая ванна, гораздо меньше первой. Предание говорит, что она устроена была для дочери княгини Ольги. Но кажется, что обе эти ванны не что иное, как игра природы».

Мне пришлось видеть эти «ванны», но, кромъ названия «Вольгина купальня», слышать о них ничего не удалось. Происхождения они несомненно естественнаго.

По-видимому, народное предание доставило г. Вербицкому и слъдующия подробности.

Городъ Коростень «был обширен: имел в окружности до 10 верст (ср. наше «до Веледников», «до Горошек»). В нем были кроме княжеского три замка, три оборонительные терема , устроенные на самых возвышенных оборонительныхъ позицiяхъ при реке Уши. Терема эти назывались: Высокий, Средний и Низкий.

Три терема здесь обычная народно поэтическая формула.

Относительно Игоревой могилы у с. Немировки г. Вербицкий сообщает, что урочище, где она находится, до сих пор называется Игоровка, что в 1847 году могила раскопана по распоряжению Киевскаго Комитета древностей, что над курганами был вековой дуб, срубленный во время раскопок. Относительно деревни Шатрище он говорит, что она названа так потому, что «Великая Княгиня Ольга во время осады Древлянской столицы целое лето стояла там лагерем-шатрами».

Известна г. Вербицкому и Ювжина долина. «Верстах в 30 от Овруча, говорит он, есть урочище Городище. Предание говорит, что там был в древности большой город. Вблизи же Городища, при деревне Клещах находится Ольгина долина, на наречии простолюдинов здешних Иовжина долина, названная в воспоминание того, что Княгиня Ольга, ходившая в 947 году по земле Древлянской, с малолътним сыном Святославом и с дружиной, для учреждения порядка и собрания дани, останавливалась там для отдыха».

О бродах, камнях и колодезях, с которыми связаны предания, г. Вербицкий говорит следующее: «Предания указывают несколько камней, на которых Ольга во время похода по земле Древлянской стояла, сидела или же молилась Богу, — а также, на три камня, уцелевшие от язычества, во время которого народ имел к ним большое уважение, простиравшееся до того, что приписывали им силу исцеления от недугов и колдовство. Два из них находятся в Петровском лесу, близ урочища Святая Руда, а третий в Яровой. Во многих местах Овручскаго уезда указываются места, именуемые в народе Броды, потому что через эти места Татары в сопровождении туземцев переправлялись через болота. Направление этих переходов в иных местах очень заметно, ибо их болотный грунт, будучи утоптан и сглажен ногами многочисленной толпы, образует теперь полосы, покрытые водой.

Особенным же уважением пользуется колодезь, находящейся вблизи м. Словечная, из которого, по преданию, княгиня Ольга пила воду и промывала больные глаза свои, после чего получила исцеление. Необыкновенно чистая и приятная для вкуса вода поддерживает постоянно его славу».

Из того, что г. Вербицкий разсказывает об Овруче, заслуживает внимания легенда, связанная съ развалинами древнего храма. Об этих развалинах нам удалось слышать только то, что они «построены святыми». В то время, когда писал г. Вербицкий, предание повидимому было свежее.

«Уважение к этим священным развалинам, говорит г. Вербицкий, так велико между христианами, что кирпичи из них кладут в гробы умерших, дабы покойника ничто не могло тревожить в его новом жилище». Этот обычай сохранился и до сей поры в простонародьи православнаго и католическаго вероисповедания, возник же он кажется из предания, будто-бы церковь эту делали святые, и что в руках ихъ камни были мягки, какъ воскъ; мысль же эта родилась из того, что на многихъ красных камняхъ, находящихся в церковных стенах, видны до сей поры углубленные полосы, как бы образовавшиеся от надавления пальцем. Также сохранилось поверье, что Киевские святые, желая участвовать въ сооружении Овручскаго храма, пришли и принесли съ собой красный камень, но видя, что церковь уже готова, бросили камень возле Овруча, отчего и остались они и доныне в таком изобили».

О могиле князя Олега народныхъ преданий г. Вербицкий не сообщает, не говорит даже, как она называется народомъ; сам онъ признает за несомненное, что курган у Овруча — могила Олега, но основывает это на близости к мосту, где Олег погиб. Могила Олега, по его словам, раскопана в 1846 году по распоряжению Киевской Археологической Комиссии — найдено несколько стрел и каменных молотков.

Г. Вербицкий передает еще одно, по-видимому, народное, но окрашенное истолкованием какого-либо книжника, сказание о горе в м. Норинске. Гора эта представляет собой, по-видимому, древнее городище. К этой горе относится записанное нами и приведенное выше под № 9 сказание о том, что она насыпана воинами Юлги. Г. Вербицкий разсказывает о ней следующее:

«Предание говорит, что на этой горе был в старину замок королевы Боны, которой существование относит ко временам баснословным. Королева эта славилась красотой. На этой горе былъ ея увеселительный (?) замок, чудо архитектуры и богатства, который будто бы мгновенно провалился ночью от неизвестных причин. Вокруг этой искусственной гигантской насыпи (?) видны остатки военных укреплений, и не в далеке протекаетъ река Норынь, в которую, говорит предание, в древности были опущены четыре бочки с золотом и серебром для сбережения от нападения шайки разбойников».

Имя королевы Боны в этот рассказ попало, вероятно, под влиянием всем известной на Волыни горы Боны в г. Кременце. На этой горе есть до сих пор развалины замка, сооружение которого приписывают польской королеве Боне. Весьма возможно, что все такие подробности, как королева Бона, «увеселительный замок», — «чудо архитектуры», «разбойники» от которых прятались деньги — являются домыслами местныхъ помещиковъ, вытеснившими имя Юдги. Если так, то сказание о Юлге, связанное с этой горой, было, следовательно, богаче подробностями, чем то, которое удалось записать мне. Может быть, то, что я записал, лишь остатки более развитой легенды. Материалы, напечатанные в «Волынскихъ Губ. Ведомостях», не были мне известны, когда писалась моя заметка «Сказания об урочищах Овручскаго уезда и былины о Вольге Святославиче», так как заметка эта писалась въ Житомире, где «Вол. Губ. Ведомостей» за старые годы нельзя достать. Но эти материалы не дают основания изменить высказанное мной тогда и поддержанное проф. Халанским мнение о древности этихъ сказаний.

Предположение о книжном влиянии напрашивается само собой, но для того, чтобы на нем остановиться, надо найти источники и определить время и условия книжнаго воздействия.

Овручские сказания об Ольге сводятся к поискам и убийству ею мужа. Книжный источникъ, который дал бы основание такой версии, неизвестен, между тем для того, чтобы оказать влияние на целый рядъ топографическихъ названий, разбросанныхъ на разстояки почти 150 верст, этот источник должен был бы быть весьма распространенным. Что касается до времени возможности книжного влияния, то об этом говорит форма Юлжин. Юлжин от Ольга может получиться только такимъ образом: имя Ольга, которое и въ летописи иногда является с придыхательным в — «Вольга», должно было получить в начале j (подобно Якун или Акун, Гакон). Время появления этого j определить трудно, но звук у после этого j находится в связи с общим в малорусском языке древним процессом, в силу которого имя Ольга (с гласнымъ ь) должно было после исчезновения глухих звучать с удлиненным О как Оольга или с начальными j — фольга, фольга, Юльга и наконец, с отвердением л (как в тилко), Юлга и иначе Ювга. Таким образом формы Юлга, Юлжин должны были проходить вместе с малорусским наречием одну из древних стадий его развития, — растяжение О в слог перед исчезнувшим глухим. Процесс перехода в дифтонге растяженного О произошел в малорусском наречии в XIII–XIV столетиях, и к этому времени должны были уже существовать названия «Юлжин колодезь» и т. д. Звукъ ж из г, несмотря на архаичность такого смягчения, о древности формы не говорит, так как это смягчение свойственно современному малорусскому языку. Он говорит, однако, против возможности позднейшего заимствования из великорусского книжного языка. Профессор Халанский, поддерживая высказанное нами мнение о древности сказания о Юлге и невозможности предполагать для них книжный источник, не соглашается с возведением формы Юлга к Ольга, а предполагает форму Ельга.

«Кажется, — говорить он, — памятники малорусского наречия скорее говорят в пользу возникновения Ю в этом слове из к, следовательно, Юлга из Елга, ельга, при северно-немецком Helga, по общему правилу образования Ю из к в известных положениях вообще в малорусском наречии и, в частности, в той группе северно-малорусских говоров, к которым относится овручский» (Журнал Министерства народного просвещения, 1903 г., № 1, стр. 9).

Мы тем не менее считаем более вероятньм свое прежнее производство. Мы не решились бы говорить об овручском говоре, так как говоры этого уезда представляют целую скалу, въ южной части переходящую в смешанные с украинскими (Искорость), въ северной же дающую очень своеобразные говоры, почти тождественные с говорами Мозырского уезда (со спорадическим аканьем и другими белоруссизмами). В северных говорах Овручского уезда, а именно к их области относятся все местности, где констатирована форма Юлга, не встречается начальное е из о, обычное в некоторых случаях и поддерживающее предположеше о возможности малорусской формы Ельга при великорусской и летописной Ольга. Малорусское е вместо обычного русского начальнаго о встречается преимущественно в западных говорах, и в южной части Малороссии распространено на восток дальше, чъм в северной. Так, например, формы «един» встречаются в северной части Житомирского и южной Овручского уезда, в северной части Овручского господствует «один». Кроме этого соображения, ослабляющего вероятность в этих говорах формы Ельга, за начальное О говорит аналогия с «Вольга», господствующим именно в том (Искоростньском) говоре, где начальное е вместо о обычнее; но убедительнее всего в пользу о говорит характер звука Ю в этомъ слове. По моему наблюдению это не дифтонг, но переходной звук от jo к jy. Я его обозначал с некоторым колебанием черезъ Ю и возможно, что не совсем правильно; возможно, что я проглядел в нем сохраняющийся еще дифтонг, на это указывает иная передача этого слова в старых записях. И запись 1838 года и записи г. Вербицкого дают нам форму «1олжин». Такая разница в записях моих и более старых, кажется, говорит в пользу существования в этом слове незамеченного мной дифтонга юо, который хотя тоже может восходить к е (вроде тюотка), но обычно восходит к о.

В качестве свидетельства в пользу древности название «Ювжин колодезь», заслуживает внимания и самая форма «колодезь», малосвойственная малорусскому языку и архаичная.

Книжным влиянием в записанных нами сказаниях казалось бы следовало объяснить только некоторые подробности, как, например, подробности о голубях и воробьях. Однако и эту подробность находит акад. Жданов в одном из галицких сказаний о Буняке и тутъ же сводя ряд версий этого эпизода из сказаний разных народовъ, ак. Жданов говорит: «Указано множество вариантов этого сказания (перечисление). Утверждают, что все эти рассказы находятся в связи с сказаниями о молниеносной птице, а эти поверья связаны в свою очередь с мифическим представлением молнии и огня в образе птицы. Любопытно, однако, что эти зажигающие птицы не остались только достоянием поэтической саги, а находили себе бытовое (обрядовое?) применение. Liebrecht приводит такое описание персидскаго праздника «Сада», справлявшагося въ октябрь: «Нас quidem nocte ubique festivales ignes accendunt, et reges et principes, accepientes aves et omnia animalita, et eorum pedibus alligantes herbas aridas, eas igne accendunt, et sic flammantes dimittunt, ut voleat et currant per campos et montes et hoc modo omnia accendant» (Жданов «Русский Былевой Эпос». 448).

Такие факты позволяют в подробности о голубях и воробьях видеть один изъ широко распространенныхъ в народной поэзии сюжетовъ.

Но если мы не имеем данных утверждать, что Овручския сказания возникли подъ влиянием книжных или льтописных, то известное сходство между Овручскими сказаниями и летописными несомненно есть.

Приведем соответствующее место из летописи… (Далее в тексте статьи приводится рассказ Повести временных лет о взятии Ольгой древлянского Искоростеня при помощи птиц. — А.К. )

…Та подробность, с которой передается здесь ход событий, свидетельствует, что летописец пользовался народным сказанием, таким образом устанавливается существование в Киевщине в эпоху составления летописи сказания об Ольге и ее борьбе с древлянами. Эти сказания отразились как в летописи, так и в другом памятнике, теперь изданном проф. Халанским, в котором вместо древлянского Искоростеня Ольга таким же образом берет Царьград (Халанский, «Мысли и заметки по Ист. др. русск. эпоса», Изв. 2 отд. Ак. Наук, т. 8, кн. 2).

Образ Ольги в летописном сказании и в Овручских сказаниях об урочищах очень сходен; как в том, так и в другом предании Ольга является грозной воительницей, разрушительницей городов, но вместе с тем она и оставляет по себе памятники: в Овручских сказаниях, выкапывает колодцы, насыпает горы, курганы, в летописном — оставляет за собой становища и ловища, уставляет уставы и уроки.

Таким образом нужно предполагать уже в XI–XII веках существование сложившейся эпической традиции об Ольге как в Древлянщине, так и в Киевщине. Что в летописных преданиях об Ольге мы имеем дело с поэтическими произведениями, доказывается совпадением этого предания с скандинавскими сагами, отмеченными покойным академикомъ Сухомлиновым.

Тот же автор отмечает некоторые совпадения частей сказания о мщении Ольги Древлянам с легендой, сохраненной Титомъ Ливнем. Можно привести еще более древние параллели этого сказания. Кажется, не была еще отмечена любопытная параллель к одной части сказания о мщении Ольги у Геродота.

«Жрецы, — пишет Геродот, — перечислили по книге после Мина еще триста тридцать другихъ царей Эгипта. В этом числе человеческих поколений восемнадцать царей были эфиопы, одна женщина туземная, а все прочие цари эгиптяне. Царица Эгипта называлась Нитокридою, так же как и царица вавилонская. По словам жрецов, она отомстила эгиптянам за своего брата, эгипетскаго царя, котораго эгиптяне убили, а царскую власть передали Нитокриде; въ отмщение за него она коварно перебила множество эгиптян таким образом: соорудивши очень длинную подземную залу, она делала вид, что желает освятить ее, но замысел былъ иной. Царица устроила большой пир, на который позвала лиц, наиболее причастных к убийству брата; во время пиршества царица открыла потайной большой канал и выпустила на пировавших воду из реки. Ничего больше жрецы о ней не рассказывали, кроме разве того, что она, боясь наказания за свой поступок, бросилась в комнату, наполненную золой…»

Этот рассказ, слышанный Геродотом в Египте, обнаруживает несомненное сходство с одним из эпизодов мщения Ольги — именно первыми актами мщения: убиением послов древлянских, пришедших сватать Ольгу за их князя, и избиением древлян на пиру в их земле.

Такие параллели к летописным сказаниям об Ольге указывают, что мы здесь дело имеем не с историческими фактами, а с чисто поэтическим сюжетом, истинное значение которого прекрасно определяется словами покойнаго Потебни, избранными пр. Халанским эпиграфом к его работе о былинах о Вольге. Эта мысль Потебни формулируется так: «поэтический образ есть постоянное сказуемое къ переменчивым поддежащимъ, постоянное объяснение к изменчивому объясняемому». Постоянным сказуемым является здесь рассказ мщении при помощи голубей и воробьев, встречаемый въ сагах и сказаниях летописном и овручском, рассказ о мщении, встречающийся в летописи и у Геродота; переменчивым подлежащим и интересующим нас въ данном случае является личность Ольги.

Сравнивая сказания Овручские и летописные, мы видим известное сходство в постоянном сказуемом, приурочиваемом к одному и тому же подлежащему, а это указывает нам на существование в эпоху создания летописи уже довольно установившейся традиции в народно-поэтических сказаниях об Ольге и на довольно широкое распространение этой традиции уже в древности…

 

Список литературы

 

• Бартольд В. В. Арабские известия о русах // Бартольд В. В. Сочинения. М., 1963. Т. 2. Ч. 1.

• Бахрушин С. В. К вопросу о достоверности Начального свода // Бахрушин С. В. Труды по источниковедению, историографии и истории России эпохи феодализма: (Научное наследие). М., 1987. С. 15–35.

• Бестужев-Рюмин К. Н. О составе русских летописей до конца XIV в. СПб., 1868.

• Буганов В. И. Отечественная историография русского летописания: (обзор советской литературы). М., 1975.

• Васильевский В. Г. Жития свв. Георгия Амастридского и Стефана Сурожского. Введение и греческий текст с переводом. Славяно-русский текст // Васильевский В. Г. Труды. СПб., 1915. Т. 3.

• Вернадский Г. В. Древняя Русь. Тверь, М., 1996.

• Вернадский Г. В. Киевская Русь. Тверь, М., 1996.

• Веселовский А. Н. Видение Василия Нового о походе русских на Византию в 941 г. // Журнал Министерства народного просвещения. 1889. № 1.

• Вестберг Фр. Ф. К анализу восточных источников о Восточной Европе // Журнал Министерства народного просвещения. 1908. № 2, 3.

• Всеобщая история Степ'аноса Таронского Асох'ика по прозванию, писателя XI столетия / Переведена с армянского и объяснена Н. Эминым. М., 1864.

• Гаркави А. Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских (с половины VIII века до конца X века по Р.Х.). СПб., 1870.

• Гиляров Ф. Предания русской начальной летописи. М., 1878.

• Глазырина Г. В. Исландские викингские саги о Северной Руси: Тексты, перевод, комментарий. М., 1996.

• Голб Н., Прицак О. Хазарско-еврейские документы X века. М., Иерусалим, 1997.

• Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1953.

• Джаксон Т. Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе (с древнейших времен до 1000 года): Тексты, перевод, комментарий. М., 1993.

• Древняя Русь в свете зарубежных источников: Учебное пособие для студентов вузов / М. В. Бибиков, Г. В. Глазырина, Т. Н. Джаксон и др.; Под ред. Е. А. Мельниковой. М., 1999.

• Иларион. Слово о законе и благодати / Древнерусский текст. Перевод В. Дерягина. Комментарии В. Дерягина и А. Светозарского // Альманах библиофила. М., 1989. Вып. 26. С. 154–226.

• Иловайский Д. И. Становление Руси: История России (Периоды Киевский и Владимирский). М., 1996.

• Истрин В. М. Книгы временьныя и образныя Георгия Мниха. Хроника Георгия Амартола в древнем славянорусском переводе. Текст, исследование и словарь. Пг., 1920. Т. 1; Пг., 1922. Т. 2.

• Калинина Т. М. Сведения Ибн Хаукаля о походах Руси времени Святослава // Древнейшие государства на территории СССР: Материалы и исследования. 1975 г. М., 1976. С. 90—101.

• Карамзин Н. М. История государства Российского в 12-ти томах. М., 1989. Т. 1; М., 1991. Т. 2–3.

• Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. 1. // Ключевский В. О. Сочинения: В 9-ти томах. М., 1987. Т. 1.

• Коковцов П. К. Новый еврейский документ о хазарах и хазаро-русско-византийских отношениях в X веке // Журнал Министерства народного просвещения. 1913. № 11.

• Константин Багрянородный. Об управлении империей / Под ред. Г. Г. Литаврина, А. П. Новосельцева. Греч, текст, перевод, коммент. М., 1991.

• Королев А. С. История междукняжеских отношений на Руси в 40-е — 70-е годы X века. М., 2000.

• Костомаров Н. И. Предания первоначальной русской летописи в соображениях с русскими народными преданиями в песнях, сказках и обычаях // Костомаров Н. И. Раскол: Исторические монографии и исследования. М., 1994.

• Котляр Н. Ф. Древняя Русь и Киев в летописных преданиях и легендах. Киев, 1986.

• Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977.

• Латиноязычные источники по истории Древней Руси: Германия, IX — первая половина XII в. / Составление, перевод, комментарии, предисловие М. Б. Свердлова. М., Л., 1989.

• Лев Диакон. История / Перевод М. М. Копыленко, статья М. Я. Сюзюмова, комментарий М. Я. Сюзюмова, С. А. Иванова, отв. ред. Г. Г. Литаврин. М., 1988.

• Левченко М. В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956.

• Лурье Я. С. История России в летописании и восприятии нового времени // Лурье Я. С. Россия древняя и Россия новая: (Избранное). СПб., 1997.

• Мавродин В. В. Образование Древнерусского государства. Л., 1945.

• Назаренко А. В. Немецкие латиноязычные источники IX–XI веков: Тексты, перевод, комментарии. М., 1993.

• Насонов А. Н. История русского летописания XI — начала XVIII века: Очерки и исследования. М., 1969.

• Новосельцев А. П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI–IX вв. // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998 г. М., 2000.

• Новосельцев А. П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990.

• Пархоменко В. А. У истоков русской государственности (VIII–XI вв.). Л., 1924.

• Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968.

• Петрухин В. Я. Начало этнокультурной истории Руси IX–XI веков. Смоленск, М., 1995.

• Повесть временных лет / Подготовка текста, перевод, статьи и комментарии Д. С. Лихачева. Под редакцией В. П. Адриановой-Перетц. СПб., 1996.

• Приселков М. Д. История русского летописания XI–XV вв. — СПб., 1996.

• Приселков М. Д. Киевское государство второй половины X в. по византийским источникам // Ученые записки ЛГУ. Серия исторических наук. Л., 1941. №.73. Вып. 8.

• Полное собрание русских летописей. М., 1997. Т. 1. Лаврентьевская летопись / Под ред. Е. Ф. Карского, с предисловием Б. М. Клосса.

• Полное собрание русских летописей. М., 1998. Т. 2. Ипатьевская летопись / Под ред. А. А. Шахматова, с предисловием Б. М. Клосса.

• Полное собрание русских летописей. М., 2000. Т. 3. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов.

• Полное собрание русских летописей. М., 2000. Т. 9. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью.

• Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв. М., 1993.

• Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия в IX–XIV вв.: (материалы и исследования). М., 1978.

• Сахаров А. Н. Дипломатия древней Руси: IX — первая половина X в. М., 1980.

• Сахаров А. Н. Дипломатия Святослава. М., 1991.

• Се Повести временных лет (Лаврентьевская летопись) / Составители, авторы примечаний и указателей А. Г. Кузьмин, В. В. Фомин; вступительная статья и перевод А. Г. Кузьмина. Арзамас, 1993.

• Татищев В. Н. История Российская. М., Л., 1962. Т. 1; М., Л., 1963. Т. 2; М., Л., 1964. Т. 4.

• Чертков А. Описание войны великого князя Святослава Игоревича против болгар и греков в 967–971 гг. М., 1843.

• Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908.

• Якубовский А. Ю. Ибн Мискавейх о походе Русов на Бердаа в 932= 943/4 г. // Византийский временник. Л., 1926. Т. 24. C. 63–92.

 

Примечания

 

¹ Янин В. Л. Новгородские сенсации тысячелетия // Мир истории. 2001. № 1. С. 2–4.

 

² Пронштейн А. П. Методика исторического источниковедения. Ростов, 1976. С. 38.

 

³ Козлов В. П. Колумбы российских древностей. М., 1985. С. 47.

 

⁴ Там же. С. 39.

 

⁵ Там же. С. 51–52.

 

⁶ Там же. С. 46–48.

 

⁷ Бестужев-Рюмин К. Н. О составе русских летописей до конца XIV в. М., 1868. С. 59.

 

⁸ См. любое издание первого тома «Полного собрания русских летописей».

 

⁹ Издана в томе 38 «Полного собрания русских летописей» (Л., 1989), а также факсимильно воспроизведена (СПб., М., 1994).

 

¹⁰ Повесть временных лет / Подготовка текста, перевод, статьи и комментарии Д. С. Лихачева. Под редакцией В. П. Адриановой-Перетц. — СПб., 1996.

 

¹¹ Се Повести временных лет (Лаврентьевская летопись) / Составители, авторы примечаний и указателей А. Г. Кузьмин, В. В. Фомин; вступительная статья и перевод А. Г. Кузьмина. — Арзамас, 1993.

 

¹² Любое издание второго тома «Полного собрания русских летописей».

 

¹³ Приселков М. Д. История русского летописания XI–XV вв. СПб., 1996. С. 41–42.

 

¹⁴ Древняя Русь в свете зарубежных источников: Учебное пособие для студентов вузов / М. В. Бибиков, Г. В. Глазырина, Т. Н. Джаксон и др. Под ред. Е. А. Мельниковой. М., 1999.

 

¹⁵ Платонова Н. И. Русско-византийские договоры как источник для изучения политической истории Руси X в. // Восточная Европа в древности и средневековье. М., 1997. С. 69–70.

 

¹⁶ Фальшивка, изготовленная в 1950-х годах в эмиграции инженером-химиком Ю. П. Миролюбовым. Разбор этой «книги» смотрите в следующих работах: Творогов О. В. «Влесова книга» // Труды отдела древнерусской литературы Института русской литературы АН СССР. Л., 1990. Т. 43. С. 170–254; Уханова Е. В. У истоков славянской письменности. М., 1998. С. 198–224; Данилевский И. Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX–XII вв.). М., 1998. С. 314–326.

 

¹⁷ Подробнее см.: Козлов В. П. Тайны фальсификации. — М., 1996. С. 155–185. В этой книге, кстати, содержится разбор примерно 150 подделок русских письменных исторических источников, изготовленных в XVIII — первой половине XIX вв.

 

¹⁸ Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1949. С. 439.

 

¹⁹ Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1949. С. 439.

 

²⁰ Марр Н. Я. Книжные легенды об основании Куара в Армении и Киева на Руси // Известия Государственной Академии истории материальной культуры. Л., 1928. Т. 3. С. 280.

 

²¹ Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв. М., 1993. С. 93–94.

 

²² Коновалова И. Г., Перхавко В. Б. Древняя Русь и Нижнее Подунавье. М., 2000. С. 29.

 

²³ Полное собрание русских летописей. М., 2000. Т. 3. С. 105, 107.

 

²⁴ Полное собрание русских летописей. М., 2000. Т. 9. С. 9.

 

²⁵ Новосельцев А. П. Образование Древнерусского государства и первый его правитель // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998 г. М., 2000. С. 471–472.

 

²⁶ Янин В. Л., Алешковский М. Х. Происхождение Новгорода. (К постановке проблемы.) // История СССР. 1971. № 2.

 

²⁷ Костомаров Н. И. Предания первоначальной русской летописи в соображениях с русскими народными преданиями в песнях, сказках и обычаях // Костомаров Н. И. Раскол: Исторические монографии и исследования. М., 1994. С. 45.

 

²⁸ Там же. С. 46.

 

²⁹ Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1991. С. 51.

 

³⁰ Шахматов А. А. Введение в курс истории русского языка. Ч. 1. Пг., 1916. С. 58.

 

³¹ Никольская Т. Н. Земля вятичей: К истории населения бассейна верхней и средней Оки в IX–XIII вв. М., 1981. С. 4.

 

³² Дубов И. В. Северо-Восточная Русь в эпоху раннего Средневековья. Л., 1982. С. 33–45.

 

³³ Павлов-Сильванский Н. П. Феодализм в России. М., 1988. С. 218–219.

 

³⁴ Данилевич В. Е. Очерк истории Полоцкой земли до конца XIV столетия. Киев, 1896. С. 57.

 

³⁵ Пархоменко В. А. У истоков русской государственности. Л., 1924. С. 73–83.

 

³⁶ Воинские повести Древней Руси. М., Л., 1949. С. 87–90.

 

³⁷ Об этом фольклорном мотиве более подробно см.: Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия в IX–XIV вв. (материалы и исследования). М., 1978. С. 176–177; Котляр Н. Ф. Древняя Русь и Киев в летописных преданиях и легендах. Киев, 1986. С. 62–63.

 

³⁸ Рыдзевская Е. А. Указ. соч. С. 179–183.

 

³⁹ Костомаров Н. И. Указ. соч. С. 63.

 

⁴⁰ Подробнее об этой дискуссии повествуется в вышеуказанной работе Е. А. Рыдзевской на с. 185–190.

 

⁴¹ Полное собрание русских летописей. М., 2000. Т. 3. С. 107–108.

 

⁴² Там же. С. 109.

 

⁴³ Полное собрание русских летописей. Л., 1982. Т. 37. С. 18–19 и Т. 34. М., 1978. С. 35–36.

 

⁴⁴ Лебединцев П. Г. Какая местность в древности называлась Олеговой могилой? // Чтения в Историческом обществе Нестора летописца. Киев, 1879. Кн. 1. С. 22–27.

 

⁴⁵ Толочко А. П. Князь в Древней Руси: власть, собственность, идеология. Киев, 1992. С. 17–18.

 

⁴⁶ Обзор литературы о договоре 907 года смотрите в работе А. Н. Сахарова «Дипломатия древней Руси: IX — первая половина X в.», М., 1980.

 

⁴⁷ Новосельцев А. П. Образование Древнерусского государства и первый его правитель // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998 г. М., 2000. С. 471–472.

 

⁴⁸ Татищев В. Н. История Российская. М., Л., 1962. Т. 1. С. 385.

 

⁴⁹ Кучкин В. А. «Русская земля» по летописным данным XI — первой трети XIII в. // Древнейшие государства Восточной Европы. 1992–1993 годы. М., 1995. С. 90.

 

⁵⁰ Там же. С. 95.

 

⁵¹ Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн Фадлана о его путешествии на Волгу в 921–922 гг. Харьков, 1956. С. 142.

 

⁵² Там же. С. 141.

 

⁵³ Там же. С. 142.

 

⁵⁴ Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1991. С. 49.

 

⁵⁵ Новосельцев А. П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI–IX вв. // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998 г. М., 2000. С. 291, 303–305.

 

⁵⁶ Фроянов И. Я. Рабство и данничество у восточных славян (VI–X вв.). СПб., 1996. С. 74–156.

 

⁵⁷ Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1991. С. 45.

 

⁵⁸ Литаврин Г. Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX — начало XII в.). СПб., 2000. С. 107.

 

⁵⁹ Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1991. С. 51.

 

⁶⁰ Татищев В. Н. История Российская. М., Л., 1962. Т. 1. С. 118, 372.

 

⁶¹ Карамзин Н.М. История государства Российского. М., 1989. Т. 1. С. 265, прим. 347.

 

⁶² Приселков М. Д. Киевское государство второй половины X в. по византийским источникам // Ученые записки ЛГУ. Серия исторических наук. Л., 1941. № 73. Вып. 8. С. 241.

 

⁶³ Вернадский Г. В. Древняя Русь. Тверь, М., 1996. С. 342.

 

⁶⁴ Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв. М., 1993. С. 298.

 

⁶⁵ Вернадский Г. В. Древняя Русь. Тверь, М., 1996. С. 341–342.

 

⁶⁶ Там же. С. 367–368.

 

⁶⁷ Кирпичников А. Н., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Русь и варяги: Русско-скандинавские отношения домонгольского времени // Славяне и скандинавы. М., 1986. С. 193–194.

 

⁶⁸ Лурье Я. С. Россия древняя и Россия новая: (Избранное). СПб., 1997. С. 82.

 

⁶⁹ Иларион. Слово о законе и благодати // Альманах библиофила. М., 1989. Вып. 26. С. 178/179.

 

⁷⁰ См., например, из новейшей литературы: Голб Н., Прицак О. Хазарско-еврейские документы X века. М., Иерусалим, 1997. С. 94, 96; Кожинов В. Ольга и Святослав // Родина. 1992. № 11–12. С. 18.

 

⁷¹ Шлецер А. Л. Нестор. СПб., 1819. Т. 3. С. 373–375.

 

⁷² Полное собрание русских летописей. М., Л., 1962. Т. 27. С. 19.

 

⁷³ Шахматов А. А. Хронология древнейших русских летописных сводов // Журнал Министерства народного просвещения. 1897. № 4. С. 472.

 

⁷⁴ Гедеонов С. А. Варяги и Русь. СПб. 1876. С. 212.

 

⁷⁵ Кагалов В. В., Сахаров А. Н. Полководцы Древней Руси. М., 1986. С. 16–22.

 

⁷⁶ Комарович В. Л. Культ рода и земли в княжеской среде XI–XIII вв. // Труды отдела древнерусской литературы Института русской литературы АН СССР. М.-Л., 1960. Т. 16. С. 90–97.

 

⁷⁷ Полное собрание русских летописей. М., 2000. Т. 3. С. 107–108.

 

⁷⁸ Полное собрание русских летописей. СПб., 1911. Т. 22. Ч. 1. С. 349; М., Л., 1962. Т. 27. С. 176; М., 1968. Т. 31. С. 36.

 

⁷⁹ Татищев В. Н. История Российская. М., Л., 1962. Т. 1. С. 110, 117, 363, 372.

 

⁸⁰ Фрэзер Д. Д. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. М., 1986. С. 264–265.

 

⁸¹ Глазырина Г. В. Исландские викингские саги о Северной Руси. М., 1996. С.167.

 

⁸² Там же. С. 171.

 

⁸³ Там же.

 

⁸⁴ Там же. С. 188–189, комм. 121.

 

⁸⁵ Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия в IX–XIV вв. (материалы и исследования). М., 1978. С. 166–167.

 

⁸⁶ Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1991. С. 45–51.

 

⁸⁷ Пресняков А. Е. Княжое право в древней Руси. Лекции по русской истории: Киевская Русь. М., 1993. С. 29.

 

⁸⁸ Каргер М. К. Древний Киев. М., Л., 1958. Т. 1. С. 115; Толочко П. П. Древний Киев. Киев, 1976. С. 24–54.

 

⁸⁹ Рапов О. М. Княжеские владения на Руси в X — первой половине XIII вв. М., 1977. С. 219.

 

⁹⁰ Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1991. С. 45.

 

⁹¹ Об этих походах см.: Мавродин В. В. Образование Древнерусского государства. Л., 1945. С. 230–231; Левченко М. В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956. С. 138, 215–217, 234; Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. С. 62, 65, 68–69.

 

⁹² Лев Диакон. История. М., 1988. С. 57.

 

⁹³ Там же. С. 200, комм. 69.

 

⁹⁴ Фроянов И. Я. Древняя Русь. Опыт исследования истории социальной и политической борьбы. М., СПБ., 1995. С. 55–58.

 

⁹⁵ Членов А. По следам Добрыни. М., 1986. С. 75.

 

⁹⁶ Морган Л. Г. Лига ходеносауни, или ирокезов. М., 1983. С. 45.

 

⁹⁷ Полное собрание русских летописей. М., 2000. Т. 3. С. 109–110.

 

⁹⁸ Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. С. 356–366.

 

⁹⁹ Там же. С. 365.

 

¹⁰⁰ Прозоровский Д. О родстве св. Владимира по матери // Записки Императорской А.Н. СПб., 1864. Т. 5. Кн. 1. С. 17–26.

 

¹⁰¹ Рыбаков Б. А. Из истории культуры Древней Руси. М., 1984. С. 70

 

¹⁰² Полное собрание русских летописей. М., 2000. Т. 3. С. 109–110.

 

¹⁰³ Литаврин Г. Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX — начало XII в.) СПб., 2000. С. 107–109.

 

¹⁰⁴ Там же. С. 114.

 

¹⁰⁵ Там же. С. 120.

 

¹⁰⁶ Фехнер М. В. Шелковые ткани как источник для изучения экономических связей Древней Руси // История и культура Восточной Европы по археологическим данным. М., 1971. С. 223.

 

¹⁰⁷ Львов А. С. Лексика Повести временных лет. М., 1975. С. 78–79.

 

¹⁰⁸ Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977. С. 334.

 

¹⁰⁹ Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977. С. 334.

 

¹¹⁰ Коковцов П. К. Новый еврейский документ о хазарах и хазаро-русско-византийских отношениях в X веке // Журнал Министерства народного просвещения. 1913. № 11. С. 150–172.

 

¹¹¹ Там же. С. 159–161.

 

¹¹² Бруцкус Ю. Письмо хазарского еврея от X века // Еврейская мысль. Пг., 1922. Т. 1. С. 32–69.

 

¹¹³ Половой Н. Я. К вопросу о первом походе Игоря против Византии. (Сравнительный анализ русских и византийских источников) // Византийский временник. М., 1961. С. 95–104; Половой Н. Я. О дате второго похода Игоря на греков и походе русских на Бердаа // Византийский временник. М., 1958. Т. 14. С. 141–146.

 

¹¹⁴ Петрухин В. Я. Князь Олег, Хелгу Кембриджского документа и русский княжеский род // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998 г. М., 2000. С. 229.

 

¹¹⁵ Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. М., 1992. С. 177–201.

 

¹¹⁶ Мошин В. Хельгу хазарского документа // Slavia. 1938. Т. 15. № 2. С. 192–200.

 

¹¹⁷ Лев Диакон. История. М., 1988. С. 55–56.

 

¹¹⁸ Там же. С. 57.

 

¹¹⁹ Там же. С. 82.

 

¹²⁰ Насонов А. Н. Тмутаракань в истории восточной Европы X века // Исторические записки. М., 1940. Т. 6. С. 98.

 

¹²¹ Гаркави А. Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских (с половины VIII века до конца X века по Р.Х.). СПб., 1870. С. 128–133, 149.

 

¹²² Латиноязычные источники по истории Древней Руси: Германия, IX — первая половина XII в. М., Л., 1989. С. 185, 186, комм. 4, 188–189.

 

¹²³ Спицын А. А. Историко-археологические разыскания // Журнал Министерства народного просвещения. 1909. № 1. С. 79–90; Артамонов М. И. Средневековые поселения на Нижнем Дону // Известия Государственной Академии истории материальной культуры. Л., 1935. Вып. 131; Ляпушкин И. И. Славяно-русские поселения IX–XII ст. на Дону и Тамани по археологическим памятникам // Материалы и исследования по археологии СССР. М., Л., 1941. № 6. С. 191–244.

 

¹²⁴ Мавродин В. В. Славяно-русское население Нижнего Дона и Северного Кавказа в X–XIVвеках // Ученые записки Ленинградского государственного педагогического института им. А. И. Герцена. Л., 1938. Т. 11. С. 7–49; Вернадский Г. В. Древняя Русь. Тверь, 1996; Толстов С. П. Из предыстории // Советская этнография. М., Л., 1947. Вып. 6–7. С. 39–59; Третьяков П. H. У истоков древнерусской народности. Л., 1970; Березовец Д. Т. Об имени носителей салтовской культуры // Археологiя. Киiв, 1970. Т. 24. С. 59–74 (на украинском языке); Талис Д. Л. Росы в Крыму // Советская археология. 1974. № 3. С. 87–99.

 

¹²⁵ Половой Н. Я. К вопросу о первом походе Игоря против Византии. (Сравнительный анализ русских и византийских источников) // Византийский временник. М., 1961. С. 86–96.

 

¹²⁶ Изложение данных восточных авторов о нападении русов на Бердаа: Якубовский А. Ю. Ибн Мискавейх о походе Русов на Бердаа в 332=943/4 г. // Византийский временник. Л., 1926. Т. 24. С. 63–92.

 

¹²⁷ Артамонов М. И. Воевода Свенельд // Культура Древней Руси. М., 1966. С. 30–35.

 

¹²⁸ Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. С. 107–108.

 

¹²⁹ Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1991. С. 45.

 

¹³⁰ Костомаров Н. И. Предания первоначальной русской летописи в соображениях с русскими народными преданиями в песнях, сказках и обычаях // Костомаров Н. И. Раскол. Исторические монографии и исследования. М., 1994. С. 64–65.

 

¹³¹ Истрин В. М. Летописные повествования о походах русских князей на Царьград. Пг., 1917. С. 3–9.

 

¹³² Полное собрание русских летописей. Спб., 1908. Т. 21. Ч. 1. С. 7–8.

 

¹³³ Татищев В. Н. История Российская. М., Л., 1962. Т. 1. С. 111, 372.

 

¹³⁴ Малышевский И. Происхождение русской великой княгини Ольги Св. // Киевская старина. 1889. № 7. С. 10–12.

 

¹³⁵ Полное собрание русских летописей. СПб., 1862. Т. 9. С. 35.

 

¹³⁶ Тихомиров М. Н. Русское летописание. М., 1979. С. 183–185.

 

¹³⁷ Гиляров Ф. Предания русской начальной летописи. М., 1878. С. 150, 180.

 

¹³⁸ Котляр Н. Ф. Древняя Русь и Киев в летописных преданиях и легендах. Киев, 1986. С. 100.

 

¹³⁹ Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1991. С. 45.

 

¹⁴⁰ Полное собрание русских летописей. СПб., 1908. Т. 21. Ч. 1. С. 7–8.

 

¹⁴¹ Малышевский И. Происхождение русской великой княгини Ольги Св. // Киевская старина. 1889. № 7. С. 12.

 

¹⁴² Полное собрание русских летописей. СПб., 1910. Т. 23. С. 4.

 

¹⁴³ Полное собрание русских летописей. М., 2000. Т. 24. С. 9.

 

¹⁴⁴ Полное собрание русских летописей. Л., 1977. Т. 33. С. 15; М., 1978. Т. 34. С. 36.

 

¹⁴⁵ Татищев В. Н. История Российская. М., Л., 1962. Т. 1. С. 111.

 

¹⁴⁶ Там же. Т. 1. С. 372.

 

¹⁴⁷ Полное собрание русских летописей. М., 1968. Т. 31. С. 39.

 

¹⁴⁸ Древняя Русь в свете зарубежных источников. М., 1999. С. 119.

 

¹⁴⁹ Джаксон Т. Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе (с древнейших времен до 1000 года). М., 1993. С. 141.

 

¹⁵⁰ Якушкин П. И. Сочинения. М., 1986. С. 113–114.

 

¹⁵¹ Полное собрание русских летописей. СПб., 1908. Т. 21. Ч. 1. С. 7–8.

 

¹⁵² Халанский М. К истории поэтических сказаний об Олеге Вещем // Журнал Министерства народного просвещения. 1903. № 11. С. 4–5.

 

¹⁵³ Более подробный разбор символики местей Ольги смотрите в работах: Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М., Л., 1947. С. 132–138; Демин А. С. Художественные миры древнерусской литературы. М., 1993. С. 47–49.

 

¹⁵⁴ Львов А. С. Лексика Повести временных лет. М., 1975. С. 45.

 

¹⁵⁵ Демин А. С. Художественные миры древнерусской литературы. М., 1993. С. 49–51.

 

¹⁵⁶ Там же. С. 51.

 

¹⁵⁷ Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. СПб., 1996. С. 298.

 

¹⁵⁸ Виролайнен М. Н. Загадки княгини Ольги // Русское подвижничество. М., 1996. С. 66.

 

¹⁵⁹ Коробка Н. И. Сказания об урочищах Овручского уезда и былины о Вольге Святославиче. СПб., 1908. С. 2–6.

 

¹⁶⁰ Татищев В. Н. История Российская. М., Л., 1962. Т. 1. С. 222, 305.

 

¹⁶¹ Костомаров Н. И. Предания первоначальной русской летописи в соображениях с русскими народными преданиями в песнях, сказках и обычаях // Костомаров Н. И. Раскол. Исторические монографии и исследования. М., 1994. С. 74–75.

 

¹⁶² Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия в IX–XIV вв. (материалы и исследования). М., 1978. С. 200.

 

¹⁶³ Костомаров Н. И. Предания первоначальной русской летописи в соображениях с русскими народными преданиями в песнях, сказках и обычаях // Костомаров Н. И. Раскол. Исторические монографии и исследования. М., 1994. С. 70–71.

 

¹⁶⁴ Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. С. 110.

 

¹⁶⁵ Полное собрание русских летописей. М., 1998. Т. 2. С. 34.

 

¹⁶⁶ Татищев В. Н. История Российская. М., Л., 1962. Т. 1. С. 111.

 

¹⁶⁷ Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв. М., 1993. С. 369.

 

¹⁶⁸ Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1991. С. 45.

 

¹⁶⁹ Джаксон Т. Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе. М., 1993. С. 117–119, 132, 133, 136–137, 146, 153, 159, 160, 161 и т. д.

 

¹⁷⁰ Назаренко А. В. Немецкие латиноязычные источники IX–XI веков. М., 1993. С. 141–142, 173–174, комм. 64.

 

¹⁷¹ Полное собрание русских летописей. М., 1995. Т. 41. С. 44.

 

¹⁷² Татищев В. Н. История Российская. М., Л., 1963. Т. 2. С. 40, 217, прим. 101.

 

¹⁷³ Рапов О. М. Когда родился великий киевский князь Святослав Игоревич // Вестник МГУ. Серия 8. История. 1993. № 4. С. 94–96.

 

¹⁷⁴ Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия в IX–XIV вв. (материалы и исследования). М., 1978. С. 205–206.

 

¹⁷⁵ Липец Р. С. Отражение этнокультурных связей Киевской Руси в сказаниях о Святославе Игоревиче (Хв.) // Этническая история и фольклор. М., 1977. С. 229.

 

¹⁷⁶ Гиляров Ф. Предания русской начальной летописи. М., 1878. С. 283.

 

¹⁷⁷ Древняя Русь в свете зарубежных источников. М., 1999. С. 117–120.

 

¹⁷⁸ Литаврин Г. Г. О датировке посольства княгини Ольги в Константинополь // История СССР. 1981. № 5. С. 173–183; Литаврин Г. Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX — начало XII в.). СПб., 2000.

 

¹⁷⁹ Назаренко А. В. Когда же княгиня Ольга ездила в Константинополь? // Византийский временник. М., 1989. Т. 50. С. 66–83.

 

¹⁸⁰ Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1991. С. 45.

 

¹⁸¹ Древняя Русь в свете зарубежных источников. М., 1999. С. 120.

 

¹⁸² Там же. С. 120.

 

¹⁸³ Там же. С. 120.

 

¹⁸⁴ Там же. С. 120.

 

¹⁸⁵ Литаврин Г. Г. Состав посольства Ольги в Константинополь и «дары» императора // Византийские очерки. М., 1982. С. 85–86.

 

¹⁸⁶ Назаренко А. В. Немецкие латиноязычные источники IX–XI веков. М., 1993. С. 107, 108. См. также: Древняя Русь в свете зарубежных источников. М., 1999. С. 303–304.

 

¹⁸⁷ Латиноязычные источники по истории Древней Руси: Германия, IX — первая половина XII в. М., Л., 1989. С. 65.

 

¹⁸⁸ Там же. С. 106.

 

¹⁸⁹ Там же. С. 111, 124, 163.

 

¹⁹⁰ Назаренко А. В. Немецкие латиноязычные источники IX–XI веков. М., 1993. С. 128, комм. 34, 145–146, комм. 5.

 

¹⁹¹ Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. С. 114–117, 129.

 

¹⁹² Гиляров Ф. Предания русской начальной летописи. М., 1878. С. 283; Серебрянский Н. И. Древнерусские княжеские жития // Чтения в Обществе истории и древностей российских при Московском университете. 1915 г. М., 1915. Кн. 3. С. 36–37, С. 6–13; Татищев В. Н. История Российская. М., Л., 1962. Т. 1. С. 106.

 

¹⁹³ Бартольд В. В. Сочинения. М., 1963. Т. 2. Ч. 1. С. 805–809.

 

¹⁹⁴ Шахматов А. А. Заметки о древнейшей истории русской церковной жизни // Научный исторический журнал. 1914. № 4. С. 34.

 

¹⁹⁵ Зимин А. А. Память и похвала Иакова Мниха и житие князя Владимира по древнейшему списку // Краткие сообщения Института славяноведения АН СССР. — М., 1963. Т. 37. С. 67–70.

 

¹⁹⁶ Литаврин Г. Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX — начало XII в.). СПб., 2000. С. 169–170.

 

¹⁹⁷ Сахаров А. Н. Дипломатия древней Руси: IX — первая половина X в. М., 1980. С. 287–288.

 

¹⁹⁸ Сахаров А. Н. Дипломатия древней Руси: IX — первая половина X в. М., 1980. С. 100–104.

 

¹⁹⁹ Приселков М. Д. Киевское государство второй половины X в. по византийским источникам // Ученые записки ЛГУ. Серия исторических наук. Л., 1941. № 73. Вып. 8. С. 223–224, 225; Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. С. 89.

 

²⁰⁰ Николаев В. Д. К истории болгаро-русских отношений в начале 40-х годов X века // Советское славяноведение. 1982. № 6. С. 51.

 

²⁰¹ Древнерусская литература: Восприятие Запада в XI–XIV вв. М., 1996. С. 103–107.

 

²⁰² Великая Моравия: Ее историческое и культурное значение. М., 1985. С. 277.

 

²⁰³ Львов А. С. Исследование «Речи философа» // Памятники древнерусской письменности. М., 1968. С. 392–394.

 

²⁰⁴ Ширинский С. С. Археологические параллели к истории христианства на Руси и в Великой Моравии // Древняя Русь и славяне. М., 1978. С. 204–205.

 

²⁰⁵ Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. М., 1988. С. 394–395.

 

²⁰⁶ Флоровский А. В. Русское летописание и Я. А. Коменский // Летописи и хроники. 1973 г. М., 1974. С. 312–316.

 

²⁰⁷ Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1991. С. 169.

 

²⁰⁸ Козьма Пражский. Чешская хроника. М., 1962. С. 57.

 

²⁰⁹ Великая Моравия: Ее историческое и культурное значение. М., 1985. С. 100.

 

²¹⁰ Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1991. С. 53.

 

²¹¹ Халанский М. К истории поэтических сказаний об Олеге Вещем // Журнал Министерства народного просвещения. 1902. № 8. С. 291–303, 1903. № 11. С. 2–40.

 

²¹² Якушкин П. И. Сочинения. М., 1986. С. 114.

 

²¹³ Никольский Н. К. Повесть временных лет как источник для истории начального периода русской письмен ости и культуры: К вопросу о древнейшем русском летописании. Вып. 1. // Сборник по русскому языку и словесности. Л., 1930. Т. 2. Вып. 1.

 

²¹⁴ Принятие христианства народами Центральной и Юго-Восточной Европы и крещение Руси. М., 1988. С. 162.

 

²¹⁵ Там же. С. 164.

 

²¹⁶ Миллер В. Ф. Илья Муромец // Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. СПб., 1894. Т. 12. А. С. 949–951.

 

²¹⁷ Липец Р., Рабинович М. К вопросу о времени сложения былин: (Вооружение богатырей) // Советская этнография. I960. № 4. С. 30–43.

 

²¹⁸ Лихачев Д. С. Летописные известия об Александре Поповиче // Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы АН СССР. М., Л., 1949. Т. 7.

 

²¹⁹ Лихачев Д. С. «Эпическое время» русских былин // Академику Б. Д. Грекову ко дню семидесятилетия. М., 1952. С. 56–57.

 

²²⁰ Глазырина Г. В. Илья Муромец в русских былинах, немецкой поэме и скандинавской саге // Методика изучения древнейших источников по истории народов СССР. М., 1978. С. 193.

 

²²¹ Там же. С. 195.

 

²²² Там же. С. 196.

 

²²³ Илья Муромец. М., Л., 1958. С. 408.

 

²²⁴ Глазырина Г. В. Указ. соч. С. 199, прим. 38.

 

²²⁵ Илья Муромец. М., Л., 1958. С. 414.

 

²²⁶ Там же. С. 407.

 

²²⁷ Путевые записки Эриха Лассоты, отправленного римским императором Рудольфом II к запорожцам в 1594 г. СПб., 1873. С. 19.

 

²²⁸ Иловайский Д. И. Богатырь-казак Илья Муромец как историческое лицо // Иловайский Д. И. Рязанское княжество. М., 1997. С. 463–467.

 

²²⁹ Там же. С. 476.

 

²³⁰ Там же. С. 471.

 

²³¹ Там же. С. 469.

 

²³² Веселовский А. Исполин Илья Муромец у Луиса де Кастильо: (Заметка к истории русского эпоса) // Журнал Министерства народного просвещения. 1883. № 4. С. 216–220.

 

²³³ Веселовский А. Мелкие заметки к былинам // Журнал Министерства народного просвещения. 1890. № 3. С. 7.

 

²³⁴ Илья Муромец. М., Л., 1958. С. 112, 466.

 

²³⁵ Иловайский Д. И. Богатырь-казак Илья Муромец как историческое лицо // Иловайский Д. И. Рязанское княжество. М., 1997. С. 460–461.

 

²³⁶ Буслаев Ф. Русский богатырский эпос // Русский вестник. 1862. № 9. С. 46.

 

²³⁷ Веселовский А. Мелкие заметки к былинам // Журнал Министерства народного просвещения. 1890. № 3. С. 22.

 

²³⁸ Миллер В. Ф. Экскурсы в область русского эпоса. М., 1892. С. 181–190.

 

²³⁹ Марков А. К вопросу о прозвище Ильи Муромца // Этнографическое обозрение. 1900. № 1. С. 159–160.

 

²⁴⁰ Халанский М. Отношение былин об Илье Муромце к сказаниям об Олеге Вещем // Журнал Министерства народного просвещения. 1911. № 9. С. 44–50, 58.

 

²⁴¹ Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым. М., 1938. С. 302.

 

²⁴² Великая Моравия. Ее историческое и культурное значение. М., 1985. С. 260.

 

²⁴³ Пропп В. Я. Русский героический эпос. М., 1999. С. 78.

 

²⁴⁴ Халанский М. К истории поэтических сказаний об Олеге Вещем // Журнал Министерства народного просвещения. 1902. № 8; 1903. № 11; Халанский М. Отношение былин об Илье Муромце к сказаниям об Олеге Вещем // Там же. 1911. № 9.

 

²⁴⁵ Шахматов А. А. Корсунская легенда о крещении Владимира. СПб., 1906. С. 44–58, 60–66, 121–123; Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. С. 134–141.

 

²⁴⁶ Халанский М. К истории поэтических сказаний об Олеге Вещем // Журнал Министерства народного просвещения. 1902. № 8. С. 310.

 

²⁴⁷ Илья Муромец. М., Л., 1958. С. 77–84.

 

²⁴⁸ Халанский М. К истории поэтических сказаний об Олеге Вещем // Журнал Министерства народного просвещения. 1902. № 8. С. 321–326.

 

²⁴⁹ Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия в IX–XIV вв. (материалы и исследования). М., 1978. С. 200.

 

²⁵⁰ Миллер В. Ф. Илья Муромец // Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. СПб., 1894. Т. 12.А. С. 949.

 

²⁵¹ Каллаш В. К малорусским легендам об Илье Муромце // Этнографическое обозрение. 1891. № 3. С. 241–242.

 

²⁵² Веселовский А. Мелкие заметки к былинам // Журнал Министерства народного просвещения. 1890. № 3. С. 7, 13.

 

²⁵³ Там же.

 

²⁵⁴ Илья Муромец. М., Л., 1958. С. 450.

 

²⁵⁵ Квашнин-Самарин Н. Д. Русские былины в историко-географическом отношении // Беседа. 1871. Кн. 5. С. 224–225.

 

²⁵⁶ Халанский М. К истории поэтических сказаний об Олеге Вещем // Журнал Министерства народного просвещения. 1902. № 8. С. 327.

 

²⁵⁷ Пропп В. Я. Русский героический эпос. М., 1999. С. 64–65.

 

²⁵⁸ Там же. С. 26–28.

 

²⁵⁹ Лев Диакон. История. М., 1988. С. 36.

 

²⁶⁰ Там же. С. 36–37.

 

²⁶¹ Там же. С. 43–44.

 

²⁶² Там же. С. 121.

 

²⁶³ Чертков А. Описание войны великого князя Святослава Игоревича против болгар и греков в 967–971 гг. М., 1843. С. 19.

 

²⁶⁴ Розен В. Р. Император Василий Болгаробойца: Извлечения из летописи Яхьи Антиохийского. СПб., 1883. С. 177.

 

²⁶⁵ Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1991. С. 41.

 

²⁶⁶ Чертков А. Описание войны великого князя Святослава Игоревича против болгар и греков в 967–971 гг. М., 1843. С. 152.

 

²⁶⁷ Татищев В. Н. История Российская. М., Л., 1963. Т. 2. С. 51.

 

²⁶⁸ Лев Диакон. История. М., 1988. С. 121.

 

²⁶⁹ Там же. С. 44.

 

²⁷⁰ Там же. С. 122, 127.

 

²⁷¹ Там же. С. 44.

 

²⁷² Дринов М. С. Южные славяне и Византия в X в. М., 1879. С. 96.

 

²⁷³ Успенский Ф. И. История Византийской империи: Период Македонской династии (867–1057). М., 1997. С. 313–314.

 

²⁷⁴ Лев Диакон. История. М., 1988. С. 36–37.

 

²⁷⁵ Там же. С. 121.

 

²⁷⁶ Иванов С. А. Византийско-болгарские отношения в 966–969 гг. // Византийский временник. М., 1981. Т. 42. С. 90–94.

 

²⁷⁷ Там же. С. 94–97.

 

²⁷⁸ Там же. С. 98–99.

 

²⁷⁹ Там же. С. 97.

 

²⁸⁰ Лев Диакон. История. М., 1988. С. 55 и далее.

 

²⁸¹ Розен В. Р. Император Василий Болгаробойца: Извлечения из летописи Яхьи Антиохийского. СПб., 1883. С. 180–181.

 

²⁸² Всеобщая история Степ'аноса Таронского Асох'ика по прозванию, писателя XI столетия. М., 1864. С. 127–128.

 

²⁸³ Лев Диакон. История. М., 1988. С. 55–56, 122.

 

²⁸⁴ Там же. С. 44.

 

²⁸⁵ Там же. С. 67.

 

²⁸⁶ Знойко Н. О посольстве Калокира в Киев // Журнал Министерства народного просвещения. 1907. № 4. С. 229–272.

 

²⁸⁷ Лев Диакон. История. М., 1988. С. 121–122; Чертков А. Описание войны великого князя Святослава Игоревича против болгар и греков в 967–971 гг. М., 1843. С. 43.

 

²⁸⁸ Лев Диакон. История. М., 1988. С. 188, комм. 8.

 

²⁸⁹ Лев Диакон. История. М., 1988. С. 57, 133–135.

 

²⁹⁰ Там же. С. 79.

 

²⁹¹ Соловьев А. В. Византийское имя России // Византийский временник. М., 1957. Т. 12. С. 138.

 

²⁹² Там же. С. 138.

 

²⁹³ Веселовский А. Н. Видение Василия Нового о походе русских на Византию в 941 г. // Журнал Министерства народного просвещения. 1889. № 1. С. 88, 89; Лев Диакон. История. М., 1988. С. 183, комм. 25, С. 211–212, комм. 39.

 

²⁹⁴ Васильевский В. Г. Труды. СПб., 1915. Т. 3. С. 64. См. вариант: «народ, несущий гибель и по своим делам и даже по одному имени»; Сюзюмов М. Я. К вопросу о происхождении слова «'Ρωξ», «'Ρωξια», «Россия» // Вестник древней истории. 1940. № 2. С. 122–123.

 

²⁹⁵ Греков Б. Д. История древних славян и Руси в работах акад. В. Г. Васильевского // Вестник древней истории. 1939. № 1. С. 348.

 

²⁹⁶ Мутафчиев П. Русско-болгарские отношения при Святославе // Сборник статей по археологии и византиноведению, издаваемый институтом им. Н. П. Кондакова. Прага, 1931. Т. 4. С. 77–90.

 

²⁹⁷ Всеобщая история Степ'аноса Таронского Асох'ика по прозванию, писателя XI столетия. М., 1864. С. 127–128.

 

²⁹⁸ Татищев В. Н. История Российская. М., Л., 1962. Т. 1. С. 372.

 

²⁹⁹ Лев Диакон. История. М., 1988. С. 123.

 

³⁰⁰ Там же. С. 122.

 

³⁰¹ Там же. С. 130.

 

³⁰² Там же. С. 44, 55.

 

³⁰³ Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1991. С. 45, 51.

 

³⁰⁴ Юшков С. В. Эволюция дани в феодальную ренту в Киевском государстве в X–XI веках // Историк-марксист. 1936. № 6. С. 136.

 

³⁰⁵ Якушкин П. И. Сочинения. М., 1986. С. 113–114.

 

³⁰⁶ Голубовский П. В. Печенеги, торки и половцы до нашествия татар: История южно-русских степей IX–XIII вв. Киев, 1884. С. 70.

 

³⁰⁷ Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. С. 126–127. зов Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977. С. 340–341.

 

³⁰⁸ Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977. С. 340–341.

 

³⁰⁹ Марков М. Е. О достопамятностях Чернигова. Чернигов, 1882. С. 2; Пархоменко В. О. Князь Чорний: (До питания про добу Сiверянськоi колонiзацii Подесення) // Юбiлейний збiрник на пошану академика Д. Й. Багалiя. Киiв, 1927. С. 379–382.

 

³¹⁰ Рыбаков Б. А. Древности Чернигова // Материалы и исследования по археологии СССР. М., Л., 1949. № 11. С. 1–53.

 

³¹¹ Орлов А. С. Художественный металл Чернигова: (Семантика оковки из Черной Могилы) // Чернигов и его округа в IX–XIII вв. Киев, 1982. С. 152–165.

 

³¹² Гиляров Ф. Предания русской начальной летописи. М., 1878. С. 301.

 

³¹³ Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. С. 125–126.

 

³¹⁴ Гаркави А. Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских (с половины VIII века до конца X века по Р.Х.). СПб., 1870. С. 218.

 

³¹⁵ Там же. С. 218–219.

 

³¹⁶ Там же. С. 219.

 

³¹⁷ Там же. С. 220.

 

³¹⁸ Там же. С. 225.

 

³¹⁹ Знойко Н. О походах Святослава на Восток // Журнал Министерства народного просвещения. 1908. № 12. С. 265–267.

 

³²⁰ Там же. С. 268–270.

 

³²¹ Бартольд В. В. Место прикаспийских областей в истории мусульманского мира. Баку, 1925. С. 43.

 

³²² Новосельцев А. П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990. С. 222.

 

³²³ Мошин В. А. Русь и Хазария при Святославе // Сборник статей по археологии и византиноведению, издаваемый институтом им. Н. П. Кондакова. Прага, 1933. Т. 6. С. 195.

 

³²⁴ Калинина Т. М. Сведения Ибн Хаукаля о походах Руси времени Святослава // Древнейшие государства на территории СССР. 1975 год. М., 1976. С. 90–101.

 

³²⁵ Бартольд В. В. Сочинения. М., 1963. Т. 2. Ч. 1. С. 850–851.

 

³²⁶ Калинина Т. М. Сведения Ибн Хаукаля о походах Руси времени Святослава // Древнейшие государства на территории СССР. 1975 год. М., 1976. С. 96.

 

³²⁷ Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв. М., 1993. С. 185.

 

³²⁸ Гадло А. В. Восточный поход Святослава // Проблемы истории феодальной России. Л., 1971. С. 59–67.

 

³²⁹ Полное собрание русских летописей. М., 1997. Т. 1. С. 65.

 

³³⁰ Заходер Б. Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. М., 1962. Т. 1. С. 185–194.

 

³³¹ Повесть временных лет. СПб., 1996. С. 168.

 

³³² Никольская Т. Н. Земля вятичей: К истории населения бассейна верхней и средней Оки в IX–XIII вв. М., 1981. С. 7, 12–13.

 

³³³ Ногмов Ш. Б. История адыхейского народа, составленная по преданиям кабардинцев. Тифлис, 1861. С. 73–76.

 

³³⁴ Артамонов М. И. Белая Вежа // Советская археология. М., Л., 1952. Т. 16. С. 43.

 

³³⁵ Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. С. 120, 129–130; Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977. С. 268–269.

 

³³⁶ Каштанов С. М. Об особенностях начальной части договора Святослава 971 г. // Восточная Европа в древности и Средневековье. М., 1997. С. 22.

 

³³⁷ Якубовский А. Ю. Ибн-Мискавейх о походе Русов на Бердаа в 332 = 943/4 г. // Византийский временник. Л., 1926. Т. 24. С. 67.

 

³³⁸ Татищев В. Н. История Российская. М., Л., 1962. Т. 1. С. 111.

 

³³⁹ Там же. С. 372.

 

³⁴⁰ Там же. С. 107.

 

³⁴¹ Там же. С. 113–114.

 

³⁴² Лавровский П. А. Изследование о летописи Якимовской. СПб., 1855. С. 20–22; Сенигов И. Историко-критические изследования о новгородских летописях и о Российской истории В. Н. Татищева. М., 1887. С. 168–169.

 

³⁴³ Кузьмин А. Г. Татищев. М., 1987. С. 358.

 

³⁴⁴ Шахматов А. А. К вопросу о критическом издании «Истории Российской» В. Н. Татищева // Дела и дни. Пг., 1920. — Кн. 1; Моргайло В. М. Работа В. Н. Татищева над текстом Иоакимовской летописи // Археографический ежегодник за 1962 г. М., 1963; Пештич C. Л. Русская историогафия XVIII века. Л., 1961. Т. 1; Л., 1965. Т. 2.

 

³⁴⁵ Тихомиров М. Н. В. Н. Татищев // Историк-марксист. 1940. № 6. С. 50, 54–55.

 

³⁴⁶ Кузьмин А. Г. Об источниковедческой основе «Истории Российской» В. Н. Татищева // ВИ. 1963. № 9; Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977; Кузьмин А. Г. Татищев. М., 1987; Рыбаков Б. А. В. Н. Татищев и летописи XII в. // История СССР. 1971. № 1. С. 97; Рыбаков Б. А. Русские летописцы и автор «Слова о полку Игореве». М., 1972. С. 184–197.

 

³⁴⁷ Татищев В. Н. История Российская. М., Л, 1962. Т. 1. С. 112–113.

 

³⁴⁸ Янин В. Л. Летописные рассказы о крещении новгородцев (о возможном источнике Иоакимовской летописи) // Русский город. М., 1984. Вып. 7. С. 55–56.

 

³⁴⁹ Бестужев-Рюмин К. Н. Биографии и характеристики. СПб., 1882. С. 163.

 

³⁵⁰ Татищев В. Н. История Российская. М., Л., 1962. Т. 1. С. 110.

 

³⁵¹ Боровский Я. Е. Мифологический мир древних киевлян. Киев, 1982. С. 47–48; Килиевич С. Р. Детинец Киева IX — первой половины XII вв. Киев, 1982. С. 57; Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. М., 1988. С. 392.

 

³⁵² Гиляров Ф. Предания русской начальной летописи. М., 1878. С. 283.

 

³⁵³ Костомаров Н. И. Предания первоначальной русской летописи в соображениях с русскими народными преданиями в песнях, сказках и обычаях // Костомаров Н. И. Раскол. Исторические монографии и исследования. М., 1994. С. 73.

 

³⁵⁴ Липец Р. С. Отражение этнокультурных связей Киевской Руси в сказаниях о Святославе Игоревиче (X в.) // Этническая история и фольклор. — М., 1977. С. 250–252.

 

³⁵⁵ Полное собрание русских летописей. СПб., 1910. Т. 23. С. 9–10; М., Л., 1963. Т. 28. С. 16, 176.

 

³⁵⁶ Указ соч. С. 256.

 

³⁵⁷ Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. С. 128–130.

 

³⁵⁸ Древнерусская литература: Восприятие Запада в XI–XIV вв. М., 1996. С. 112.

 

³⁵⁹ Татищев В. Н. История Российская. М., Л., 1963. Т. 2. С. 51.

 

³⁶⁰ Лев Диакон. История. М., 1988. С. 121.

 

³⁶¹ Там же. С. 58–59.

 

³⁶² Там же. С. 122.

 

³⁶³ Там же. С. 58–59, 71, 78.

 

³⁶⁴ Там же. С. 72, 76, 128.

 

³⁶⁵ Там же. С. 78.

 

³⁶⁶ Там же. С. 129.

 

³⁶⁷ Там же. С. 78.

 

³⁶⁸ Там же. С. 44.

 

³⁶⁹ Там же. С. 71, 78.

 

³⁷⁰ Там же. С. 79.

 

³⁷¹ Там же. С. 79.

 

³⁷² Там же. С. 130.

 

³⁷³ Там же. С. 81.

 

³⁷⁴ Там же. С. 81.

 

³⁷⁵ Там же. С. 131.

 

³⁷⁶ Там же. С. 81.

 

³⁷⁷ Там же.

 

³⁷⁸ Татищев В. Н. История Российская. М., Л., 1962. Т. 1. С. 111.

 

³⁷⁹ Кузьмин А. Г. Падение Перуна. М., 1988. С. 8.

 

³⁸⁰ Шахматов А. А. Заметки к древнейшей истории русской церковной жизни // Научный исторический журнал. 1914. № 4. С. 34.

 

³⁸¹ Там же. С. 81 и 132.

 

³⁸² Щербатов М. М. История Российская от древнейших времен. СПб. 1770. Т. 1. С. 238.

 

³⁸³ Соловьев С. М. Сочинения в 18-ти книгах. М., 1988. Кн. 1. С. 160–161.

 

³⁸⁴ Татищев В. Н. История Российская. М., Л., 1962. Т. 1. С. 111.

 

³⁸⁵ Полное собрание русских летописей. М., 2000. Т. 9. С. 39.

 

³⁸⁶ Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. М., 1992. С. 236–238.

 

³⁸⁷ Фроянов И. Я. Рабство и данничество у восточных славян (VI–X вв.). СПб., 1996. С. 348–359.

 

³⁸⁸ Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербенда X–XI вв. М., 1963. С. 152–153; Карпов А. Ю. Владимир Святой. М., 1997. С. 162–165.

 

³⁸⁹ Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия в IX–XIV вв. М., 1978. С. 63; Джаксон Т. Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе (с древнейших времен до 1000 года). М., 1993. С. 141, 162, 234, 236, 239–240.

 

³⁹⁰ Латиноязычные источники по истории Древней Руси: Германия, IX — первая половина XII в. М., Л., 1989. С. 49.

 

³⁹¹ Назаренко А. В. Немецкие латиноязычные источники IX–XI веков. М., 1993. С. 141.

 

³⁹² Татищев В. Н. История Российская. М., Л., 1962. Т. 1. С. 373.

 

³⁹³ Пархоменко В. А. Характер и значение эпохи Владимира, принявшего христианство // Ученые записки ЛГУ. Сер. исторических наук. Л., 1941. № 73. Вып. 8. С. 208–209; Мавродин В. В. Славяно-русское население Нижнего Дона и Северного Кавказа в X–XIV веках // Ученые записки Ленинградского государственного педагогического института им. А.И. Герцена. Л., 1938. Т. 11. Ф-т исторических наук. С. 24.

 

³⁹⁴ Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия в IX–XIV вв. М., 1978. С. 75–76, 224.

 

³⁹⁵ Бартольд В. В. Новое мусульманское известие о русских // Бартольд В. В. Сочинения. М., 1963. Т. 2. Ч. 1. С. 807.

 

³⁹⁶ Литаврин Г. Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX — начало XII в.). СПб., 2000. С. 216.

 

³⁹⁷ Там же. С. 222.

 

³⁹⁸?

 

³⁹⁹ Перевод В. В. Латышева, при участии Н. В. Малицкого. Публикуется по изданию: «Известия византийских писателей о Северном Причерноморье». Вып. 1. // Известия Государственной Академии истории материальной культуры. Вып. 91. М., Л., 1934. С. 5–44.

 

⁴⁰⁰ Перевод В. В. Латышева, при участии Н. В. Малицкого. Публикуется по изданию: «Известия византийских писателей о Северном Причерноморье». Вып. 1. // Известия Государственной Академии истории материальной культуры. Вып. 91. М., Л., 1934. С. 47–48.

 

⁴⁰¹ Перевод Д. Попова. Публикуется по изданию «История Льва Диакона Калойского и другие сочинения византийских писателей, изданные в первый раз с рукописи Королевской Парижской Библиотеки и объясненные примечаниями Карлом Бенедиктом Газе…». СПб., 1820.

 

⁴⁰² Текст публикуется по изданию: Гаркави А. Я. Сказания мусульманских писателей о Славянах и Русских (с половины VII века до конца X века по Р.Х.). СПб., 1870. С. 93–102.

 

⁴⁰³ Отрывки из сочинений аль-Масуди публикуются по изданию: Гаркави А. Я. Сказания мусульманских писателей о Славянах и Русских (с половины VII века до конца X века по Р.Х.). СПб., 1870. С. 129–138.

 

⁴⁰⁴ Отрывки публикуются по изданию: Гаркави А. Я. Сказания мусульманских писателей о Славянах и Русских (с половины VII века до конца X века по Р.Х.). СПб., 1870. С. 218–222.

 

⁴⁰⁵ Публикуется по изданию: Якубовский А. Ю. Ибн Мискавейх о походе Русов на Берадаа в 332 = 943/4 г. // Византийский временник. Л., 1926. Т. 24. С. 61–72.

 

⁴⁰⁶ Цит. по изданию: Коковцев П. К. Еврейско-хазарская переписка в X веке. Л., 1932. С. 112–123.

 

⁴⁰⁷ Публикуется по изданию: «Се Повести временных лет» (Лаврентьевская летопись) / Составители, авторы примечаний и указателей А. Г. Кузьмин, В. В. Фомин; вступительная статья и перевод А. Г. Кузьмина. Арзамас, 1993. С. 39–80.

 

⁴⁰⁸ Годы в летописи указаны по так называемой «византийской» («константинопольской») эре «от Сотворения Мира», которая отличалась от современного летоисчисления («от Рождества Христова») на 5509 лет. Однако год в Византии начинался с 1 сентября, а на Руси сохранилось дохристианское начало нового года — 1 марта. Поэтому древнерусский год мог «отставать» или «опережать» византийский на полгода. В случае, если в летописях даты даются по «отстающему» году, историки называют его «мартовским», если по «опережающему» — «ультрамартовским». Для X–XII веков в летописях характерно преобладание «мартовского» стиля. Поэтому для перевода даты в современное летоисчисление необходимо, в случае если событие произошло с марта по декабрь, вычесть из летописной даты 5508, а если — с января по февраль — 5509. В описании событий IX–XI веков не то что точные даты, но и даже время года указывается крайне редко, поэтому обычно историки вычитают для этого периода 5508. Таким образом, 6360 год соответствует 852 году. В дальнейшем при определении современной даты события необходимо следовать этому правилу. Однако надо помнить и о том, что даже проставленные в летописи даты не всегда точны. Например, византийский император Михаил правил с 856-го, а не с 852 года. Имеем ли мы дело с ошибкой летописца, или дата записана по эре, на четыре года расходящейся с «константинопольской» (кроме нее известно не менее 200 таких эр, и все «от Сотворения Мира»), неясно. Индиктом года назывался номер года по своему месту в 15-летнем цикле (это остаток древневизантийского счета времени 15-летними отрезками (периодами)).

 

⁴⁰⁹ Публикуется по изданию: «Се Повести временных лет» (Лаврентьевская летопись) / Составители, авторы примечаний и указателей А. Г. Кузьмин, В. В. Фомин; вступительная статья и перевод А. Г. Кузьмина. Арзамас, 1993. С. 307–310.

 

⁴¹⁰ Публикуется по изданию: Татищев В. Н. История Российская. М., Л., 1962. Т. 1. С. 107–114.

 

⁴¹¹ Публикуется по изданию: Татищев В. Н. История Российская. М., Л., 1963. Т. 2. С. 48–53.

 

⁴¹² Публикуется по: Н. И. Коробка. Сказания об урочищах Овручского уезда и былины о Вольге Святославиче // Известия Отделения русского языка и словесности Императорской Академии Наук. 1908 г. Спб., 1908. Т. XIII. Кн. 1. С. 292–311.

 

 

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru

Оставить отзыв о книге

Все книги автора

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 168; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!