Навязчивости по-прежнему с Вами...
Когда виделись мы в последний раз, у Вас были просто ужасные руки — в какой-то красно-белой чешуе от чересчур частого мытья. Вы сейчас тоже в отпуске, на даче, ухаживаете за огородом и садом, но я подумал, что навязчивости, видимо, по-прежнему с Вами. Потому пишу в надежде немного Вас поддержать.
Прошлой осенью в клинике Вы мыли горячей водой с мылом виноград, срезали с хлеба все корки, множество раз мыли руки (чтоб не заразиться туберкулезом, сифилисом и др.), старались обходить все предметы с левой стороны, не наступать на черту на полу, зачеркивать в письмах букву «о» (а то, если не делать всего этого, вдруг случится плохое: например, буква «о» — замкнутый круг, конец, обреченность и т. п.).
Тогда перед выпиской из клиники навязчивости смягчились, настроение улучшилось, но сейчас, видно, опять Вы чувствуете себя плохо. Большинство Ваших опасений, страхов истинно навязчивы, поскольку Вы отчетливо понимаете их бессмысленность, называете это даже «идиотизмом», но если идете против них, то есть удерживаете себя от мытья рук, прикоснувшись к чему-то, не зачеркиваете букву «о» и т. д., то возникает мучительное душевное напряжение, острый дискомфорт и Вы стремитесь скорей совершить все эти якобы оберегающие Вас действия, чтобы стало легче.
Эти истинные навязчивости, абсурдность содержания которых Вы ясно понимаете, труднее всего и лечатся. С другими страхами легче. Помните, еще года два назад Вы не могли пообедать на заводе, не могли даже выпить газированной воды, боясь заразиться венерической болезнью. Но когда я объяснил Вам, что сифилитический микроб (бледная спирохета) живет на стакане или на ложке, во всяком случае, не более 30 секунд, Вы смогли обедать и пить воду, выжидая, когда истекут эти 30 секунд, как бы замешкавшись, чтобы не заметили товарищи.
|
|
|
Но таких страхов, основанных на незнании чего-то, у Вас немного, в основном же мучаетесь истинными навязчивостями. С обоснованными страхами не сражаетесь внутренне, а с абсурдными боретесь постоянно уже более 30 лет, измучились, жена ушла от Вас, новую семью не позволили себе завести.
Навязчивости Вас превратили в незаурядного труженика. Другой мастер в соседнем цехе делает только свою работу мастера, Вы же, работая не хуже его, одновременно выполняете громадную работу по борьбе с навязчивостями, сопротивляясь многим из них, обходя станки слева, остерегаясь наступить на черту и т. п. Как ни странно, на первый взгляд, но если б все это было тяжелой душевной болезнью, то Вы страдали бы гораздо меньше, так как в этом случае отношение к навязчивости более вялое, двойственное, без постоянной болезненной нервной остроты.
|
|
|
Прошу Вас опять лечь осенью в клинику. Попробуем некоторые другие психотерапевтические приемы и новое лекарство.
Пока же старайтесь себе помочь аутогенной тренировкой, а также используйте старый способ, то есть пытайтесь превратить в своем воображении навязчивость в желаемое, не чуждое Вам. Например, старайтесь себя уговаривать, будто предметы действительно следует обходить только слева, что Вам это хочется делать, и попробуйте делать это с охотой. Истинные навязчивости таковы, что ослабевают, смягчаются, когда не борешься с ними, а наоборот, приветствуешь в душе их содержание.
Есть, конечно, и другие технические приемы борьбы с такими навязчивостями.
Теперь главное. Навязчивость дает защитное содержание изначальной аморфно-неопределенной тревоге, которая есть черный корень навязчивости. Например, возникает навязчивый страх загрязниться, и это уже помощь: вымой руки сколько-то раз — и станет легче. Чтобы подточить сам тревожный корень (тогда навязчивость ослабеет), необходимо радостно взволноваться, отвлечься чем-то. Чем занимаетесь сейчас, кроме огорода и сада?
Посылаю Вам книгу Ярослава Гашека, которая, быть может, развеселит Вас. В книге найдете также несколько марок с изображением овощей. Может, попробовать собирать марки с изображением овощей, фруктов, что близко Вашим дачным занятиям? Зимним вечером с настольной лампой станете эти марки разглядывать, размышляя, что и как посадить весной.
|
|
|
Психоаналитическая терапия здесь, по-моему, не поможет.
Дрессировать себя!
Молодец, что выполнили заданное. В борьбе с душевной вялостью просто необходимо в помощь лекарственному лечению и даже без него заставлять себя делать дела, дрессировать себя, притворяться достаточно бодрой, живой перед людьми и даже перед собой. Это необходимо делать, это единственный выход из положения.
Пожалуйста, продолжайте совершать пусть механические, на первых порах, действия, а потом в механическом, с натугой чтении, смотрении кинокартин засветится, разогреется интерес, от которого «похудеют», а быть может, исчезнут совсем «пласты равнодушия», как Вы это называете. Но для этого программу нашу к моему приезду надо будет выполнить полностью.
Кстати, не забывайте в свои 22 года должным образом следить за своей внешностью. Старательно трудитесь над прической, и чтоб не было под глазами кругов, тем более — Боже упаси! — неумытости. Одна моя пациентка (сейчас ей уже много лучше) в подобном состоянии болезненной лени, апатии, громадными усилиями приводя себя по утрам в порядок, твердила себе: «Надо выглядеть хорошо, непременно надо сделать глаза (так она называла свою косметическую работу с ресницами и т. п.), непременно красиво одеться, а то что же тогда вообще от меня останется?».
|
|
|
Итак, до моего возвращения Вы продолжаете пока работать дворником, но непременно занимаясь по нашему плану. Вернусь — будете переходить куда-нибудь в редакцию журнала курьером, что ли, а потом будем думать, как вернуться Вам в университет, к математике.
Думаю, удастся Вам помочь. В Вашей болезни ничего нет исключительного, катастрофически непоправимого. Да Вы уже чувствуете улучшение, если называете результат нашей менее чем месячной работы «нечеловеческими усилиями возведенным сооружением».
Понимаю, что это написано не для «красоты слога»: ведь, расставшись с университетом, Вы более года не могли читать и писать, кое-как подметали утром двор и затем весь день лежали в постели в апатической тоскливости, уткнувшись лбом в стену. Теперь дни проходят иначе: после работы дворника читаете, конспектируете, пишете дневник, ходите в кино и в театр, несколько раз в день делаете физическую зарядку. Пусть, пусть это пока с натугой, но ведь уже мерцает, светится интерес к жизни.
Итак, ежедневно Вам хорошо бы читать художественное не меньше часа. Понятно, читать надо прежде всего то, что больше интересно, но, пожалуйста, все-таки постарайтесь сейчас, пусть на время, от Гофмана, Гамсуна, Достоевского передвинуться к Толстому и Чехову: в их произведениях больше естественной жизни, духовного тепла, все это, думается мне, больше поможет Вам снова начать общаться с людьми без страха и «судорожной неприязни».
Две кинокартины в неделю, уступая Вам, согласен заменить одним театральным спектаклем.
Затем, не менее часа в день писать письма, описывать в дневнике свои размышления о прочитанном, о театральных спектаклях, о том, с кем и о чем удалось поговорить, то есть записывать все, что захотелось сделать, что понравилось и что удалось заставить себя сделать. Повторяю, аппетит будет усиливаться во время еды.
Продолжайте присылать мне подробные отчеты о том, что намечено и что выполнено. Неплохо придумали рубрики: «читала», «писала», «думала», «надеялась».
Далее, полчаса-час в день — газета. Математикой заниматься, сколько захочется.
Не забывайте, конечно, хоть немного помогать сестре по хозяйству, хозяйство у вас на двоих небольшое. Телевизор — по желанию. Спать не более 9-10 часов и ни в коем случае не лежать больше часа днем, это запрещаю строго-настрого.
Теперь о Вашей «болезни живота». Все сердитесь на других психиатров, даже профессоров, у которых бывали до меня, что они, не выслушивая подробности, пытались разом — уколами, инсулиновыми шоками, грудой таблеток — одолеть и «болезнь живота», и апатию, «отбросить болезненный комок, как шелуху, вместо того, чтобы пытаться растворить его, разложив предварительно подробными беседами на элементы».
Думаю, врачи в диагнозе не ошибались. Случай, как у нас говорят, диагностически ясен, потому и говорили с Вами коротко, потому попросили о себе рассказать на лекции студентам-медикам. Вот сейчас за окном в деревне пасмурно, краплет дождь, огурцы в каплях. Вижу между палками забора голову какой-то чужой кошки. Я не сомневаюсь, что это кошка, хотя лап, хвоста еще не видел, да и ждать не буду, пока все остальное вылезет.
Подобное случается и при диагностике достаточно ясных случаев. Другое дело, что прежде психиатры говорили с Вами меньше, чем я, меньше слушали, но это потому, что лечили в основном лекарствами. Я же глубоко убежден, что в подобных случаях надобно сочетать лекарства с массивным психотерапевтическим вмешательством, которое, попросту говоря, выражается в том, чтобы научить Вас бороться и сосуществовать с теми болезненными проявлениями, которые не удается сгладить лекарствами, научить спокойнее к ним относиться, то есть постараюсь сделаться в некотором роде Вашим проводником по жизни, а потому мне нужно знать о Вас, о Вашем домашнем и рабочем окружении все, во всех подробностях.
Итак, Ваша «болезнь живота» не органическая, а чисто нервная. Я говорил с врачами, исследовавшими Вас в терапевтической клинике, видел рентгеновские снимки, анализы, сам подробно осмотрел Вас. Нет никаких оснований думать, что у Вас имеется какое-либо органическое заболевание желудочно-кишечного тракта. Это нервное страдание, нервные болезненные ощущения в животе. Неприятный запах изо рта при превосходном аппетите, при ежедневном стуле, без болей в желудке, я говорил Вам уже, может быть, только кажущийся и вскоре должен пройти, если аккуратно принимать лекарства.
Рядом с «кажущимися» ощущениями у Вас в животе есть ощущения обычные, физиологические, человеческие, которые Вы напряженным прислушиванием к ним усиливаете, усугубляете, неправильно истолковываете. Я имею здесь в виду прежде всего ощущения от газов в кишечнике. Попытайтесь не обращать внимания, как это делает большинство людей в мире, не прислушивайтесь к животу. К ощущениям только начать прислушиваться — и они усилятся, заполнят внимание, а ведь это глупо. Что было бы, если б все люди прислушивались к своим нормальным ощущениям и ходили с этим к врачам?
Заставляйте, наконец, себя уже сейчас делать людям что-то хорошее. Если сделаешь человеку хорошее, потом легче с ним общаться. Подарите своей сестре, например, цветы. Хочу еще посоветовать: попробуйте собирать марки. Ведь любите математику и физику, так вот и собирайте марки, имеющие к ним отношение, что тоже поможет общаться с людьми, например с коллекционерами, с которыми будете меняться марками.
Чудесно описали мне спектакль по пьесе Эдуардо де Филиппо. Я согласен, что своей мягкой психологичностью, подтекстом Эдуардо де Филиппо — «южный Чехов». Тонко подметили. Разные, конечно, характеры, но похожие нежной, тревожной добротой. Посмотрю теперь этот спектакль.
Я вложил в письмо деньги и список рыболовных крючков, которые прошу Вас мне купить в охотничьем магазине и прислать в письме. Ну, выше нос!
Жить в тени для Васневыносимо
Два раза Вы были у меня в кабинете и все рассказывали о своих театральных успехах, вдохновенно, красиво. Зато другими актерами и своими близкими лишь возмущались, подчеркивая, что Вас не понимают, недооценивают и вот «из зависти» «выставили» из театра. Я слушал Вас почти молча и очень хорошо чувствовал, что, расхваливая себя и поругивая других перед внимательно слушающим человеком, Вы успокаивались, облегчали душу. В третью встречу я рассчитывал сказать Вам свое обоснованное слово, но Вы прийти не смогли, так как заболели ангиной, и потому я пишу Вам. Хочу этим письмом подготовить почву для следующей нашей встречи, если, конечно, захотите ко мне прийти.
Прежде всего Ваша беда — это Ваш болезненно трудный характер, от которого страдают не только окружающие, но и Вы сами. Вот сейчас, например, Вы в слезах и не у дел. Однако Вы, интеллигентный человек, способны, я в этом убежден, перестроить себя. Не в том, конечно, смысле, чтобы переделать свой характер, а в том, чтобы, зная собственные неприятные черты, скрывать их и, сколько можно, строго наблюдая за собой сбоку, вести себя так, чтобы людям с Вами и самому тоже не было тяжело.
Сильное и неприятное свойство Вашего характера — представляться лучше, чем есть на самом деле. Понимаете, именно не быть лучше благодаря работе над собой, а представляться всеми средствами. Ведь Вы не живете, а только играете в жизнь, играете в плохом смысле слова. Вы неустойчивы в чувствах и невдумчивы, как ребенок. Подобно тому, как многие дети желают, чтоб смотрели, как они играют, обедают и т. п., Вы постоянно желаете обращать на себя внимание и просто чуть не плачете, когда Вами не восхищаются или не возмущаются. Подобно чеховской Ариадне, Вы просыпаетесь с желанием нравиться. Когда же чувствуете, что ни остроумием, ни игрой не способны заставить говорить о себе, выкидываете какую-нибудь штуку, например неожиданно являетесь в театр с бритой головой, чтоб толковали о Вас хотя бы в связи с этим.
Жить в тени для Вас невыносимо. Не получив в пьесе главной роли, реагируете на это истерическим хохотом, оскорбляете главного режиссера, товарищей и вот — не у дел, потому что товарищи работать с Вами, естественно, теперь не хотят, а в другой город из столицы Вам ехать не хочется.
Теперь жалуетесь, что люди думают только о себе. Вот, подумаешь, погорячился, а они не могут простить. А Вы простили первую свою жену, когда она, измученная учительской работой и домашним хозяйством, вздремнула в то время, когда Вы дома рассказывали ей об искусстве? Нет, Вы тут же с ней расстались. Со второй женой, актрисой, развелись, потому что она пользовалась большим театральным успехом, нежели Вы сами.
Всюду, в каждом кусочке Вашей жизни, сверкает эгоцентризм, холодновато-злое отношение ко всякому, кто не восхищается Вами, не обращает на Вас внимания, кто лучше Вас. Если же Вы чувствуете, что кто-то относится к Вам с равнодушием, то этот человек вообще для Вас враг, и Вы плетете против него истерическую интригу, как королева Елизавета в шиллеровской «Марии Стюарт», как герцогиня Мальборо в «Стакане воды» Э. Скриба.
Наш психиатр П.Б. Ганнушкин писал об истерических людях: «Будучи неистощимы и неразборчивы в средствах, они лучше всего чувствуют себя в атмосфере скандалов, сплетен и дрязг. В общем, они ищут легкой, привольной жизни, и если иногда проявляют упорство, то только для того, чтобы обратить на себя внимание»[105]. Если Вы думаете приблизительно так: «все это не про меня, доктор глубоко заблуждается, он меня не понял», — то в этом сказывается лишь еще одно Ваше истерическое свойство: наполнившись соответствующей эмоцией, искренне лгать самому себе, по-детски веровать в собственную ложь, видеть лишь то, что хочется видеть.
Итак, если хотите, чтобы я Вам помог в жизни, то покорно примите все это, и я помогу Вам научиться, на первых порах хотя бы искусственно, механически, жить не по своему характеру, а так, чтобы людям было с Вами не так трудно, а значит, и Вам с ними. Это возможно, иначе я бы не писал всего предыдущего. Возможно, потому что Вы умны, ведь так остро видите всякую соломинку в глазу у другого. Как едко обнаруживаете эгоцентризм, хвастовство некоторых своих коллег! Теперь только нужно согласиться, что и у Вас все это есть в изрядном количестве, и научиться, по возможности, видеть это в себе взглядом сбоку и предупреждать.
Помню, в юности у меня тоже были моменты этой склонности представляться лучше, чем есть на самом деле, прихвастнуть при случае и т. д. Правда, я тут же или немного погодя стыдился этого, переживал это. Мне тогда, знаете, очень помогло одно место в толстовском «Отце Сергии». Там, помните, князь, преуспевающий офицер, разочаровавшись в светской жизни, в ее внешнем блеске, становится кротким монахом, и его вместе с двумя старушками и с солдатом встречают где-то чужие ему люди — барин, барыня и француз-путешественник. Барин демонстрирует французу странников, и они говорят между собой по-французски про этого князя, принимая его за сына священника, думая, что он их не понимает. И он смиренно берет у них 20 копеек и отдает их потом товарищу, слепому нищему.
Что тут меня взволновало? То, что князю радостна была эта встреча потому именно, что он «презрел людское мнение». То есть он сумел получить душевное удовлетворение не от того, что представился незнакомым людям больше, чем есть на самом деле, а наоборот, — меньше, даже не открылся, что понимает по-французски.
Думается, что и Вам надо стремиться к этому, конечно, не к монашеству, а научиться получать удовольствие от своего внутреннего усовершенствования, от скромности, не заботясь о внешнем блеске, о «мнениях».
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 221; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!