Красная птица дунайской дельты
«Румынские орнитологи обнаружили в дунайской дельте птицу с красным оперением, которая вела себя непонятно.
Из ее гнезда лиса каждый год крала яйца и вместо них подкладывала камни, которые ничего не замечавшая птица высиживала все лето.
Чтобы спасти редкую породу, орнитологи прогнали лису.
К их изумлению, птица, за которой они издали наблюдали в бинокль, впала в странное состояние: она разбила своим клювом яйца, сильно хлопала крыльями и исполняла безумный танец.
Что с ней произошло?
Какой темный инстинкт толкал птицу на саморазрушение?
Почему она больше не хотела жить?
Природа приговорила красную птицу к гибели и никому не дано отменить этот приговор».
Мартин Преда. Безумие [413].
Ныне, в конце XX века, мир переживает самое большое в истории переселение народов. Падение коммунизма привело к эмиграции с Востока на Запад — миллионы жителей Восточной Европы не хотят ждать, когда в их странах уровень жизни как‑то уподобится западноевропейскому и устремляются в страны, где, по их мнению, царит райская жизнь. Еще больший размах носит переселение с Юга на Север, которое началась гораздо раньше. Оно обусловлено комплексом причин: диктаторские режимы, нарушение прав человека, притеснение национальных и религиозных меньшинств, смертоносные гражданские войны. Однако, несомненно, главная причина — экономическая, в первую очередь вызванная перенаселением.
|
|
|
Население Турции за 40 лет удвоилось и с каждым годом увеличивается на миллион. В странах Магриба: Алжире и Марокко удвоение числа жителей произошло всего за три десятилетия. Индия демонстрирует хорошие темпы экономического развития, но это почти не улучшает жизнь народа, поскольку демографический взрыв поглощает результаты хозяйственного прогресса.
Последствия бесконтрольного роста населения — удручающие, разрушение окружающей среды, уничтожение лесов, увеличение площади пустынь, все более ожесточенная борьба за ресурсы, обнищание и, в конечном итоге, голодная смерть.
Могут ли индустриальные страны помочь, приняв часть населения третьего мира? Простой подсчет показывает абсурдность такого вопроса. Каждый год население Земли возрастает на 90 миллионов человек. Предположим, каждая швейцарская семья даст пристанище одинаковой по размеру семье из третьего мира. В результате, через 27 дней Швейцария была бы страшно перенаселена. Разумнее оказывать помощь этим странам, но она тогда будет успешной, если правительства данных стран примут меры для снижения прироста населения. Это удалось сделать в Таиланде, где без всякого принуждения, только путем эффективного просвещения, прирост сократился до одного процента. Если в других странах третьего мира этого не произойдет, то денежная помощь окажется бесплодной.
|
|
|
Ввиду безнадежного положения у себя на родине жители третьего мира все чаще избирают — если могут оплатить переезд, ибо совсем бедным путь закрыт — эмиграцию в промышленные государства Западной Европы и Северной Америки. Хотя въехать легальным путем они, как правило, не могут, но волшебное слово «убежище» отворяет границы и приносит социальное пособие.
Представитель неевропейской цивилизации: японец или китаец, наблюдая нашу иммиграционную политику, усомнится, пожалуй, в наших умственных способностях, поскольку эта политика, если она будет продолжаться, неизбежно приведет нас к самой великой и неотвратимой катастрофе. В такой плотно населенной стране, как Швейцария, среднегодовой прирост населения из‑за легальной и нелегальной иммиграции достигает 60...70 тыс. человек. Это означает, что в центре страны — одной из наиболее населенных областей Европы — каждый год должен вырастать город, больший, чем Винтертур, занимающий пятое место среди швейцарских городов. И все меньше будет полей, увеличится нагрузка на окружающую среду, невероятно усилится жилищный кризис. Опасность такого развития становится драматичной еще и потому, что большая часть иммигрантов — люди чужой культуры.
|
|
|
Кто следит за событиями в мире, постоянно видит доказательства того, что люди разных культур не могут жить без трений. Мы слышим и читаем о бесконечных этнических конфликтах в бывшей Югославии, бывшем Советском Союзе, Ливане, Шри Ланке, во многих африканских странах. Мы знаем о страшном состоянии алжирских кварталов во Франции, турецких в Берлине, наблюдаем за взрывами расовой ненависти в США, где в гетто больших городов вспыхивают давно совершенно неразрешимые конфликты, которые делаются все более жестокими. И несмотря на эти сигналы опасности мы впускаем все больше и больше иммигрантов, прекрасно зная, что в обозримом будущем это выйдет нам боком. Иммиграционная политика «демократий» означает войну для грядущих поколений.
Больное общество, которое ведет столь самоубийственную политику, терпит, чтобы коренное население рано или поздно превратилось в собственной стране в меньшинство, и видит, как наши города начинают походить на Гарлем и Лос‑Анджелес.
У политиков, которые не мешают этому процессу, и у интеллигенции, которая его поддерживает, выдумав пропагандистское словечко «мультикультурное общество», можно найти два порока: утрату разума и потерю инстинкта самосохранения. Поведение государственных деятелей и идеологического клана в Швейцарии, Германии и Франции похоже на поведение красной птицы дунайской дельты, которую природа приговорила к смерти, ибо она одержима непонятной тягой к самоуничтожению.
|
|
|
Каким образом в такой стране, как Швейцария, целеустремленно поощряется вытеснение собственного населения, можно увидеть на примере известной автору турецкой семьи. В семье работают отец и обе дочери; мать какое‑то время работала посудомойкой в ресторане, но уволилась из‑за болей в спине и получает 2 000 франков ежемесячного пособия по безработице. Чтобы добиться его, турчанке приходилось обращаться к рестораторам с письменным просьбами о работе, но она их формулировала так, что никто не захотел ее взять. Семейство владеет двумя домами в Турции, которые оно, естественно, сдает и копит деньги на покупку третьего. Швейцарский предприниматель, выплачивая в год 8 000 франков налога, предоставляет тем самым деньги на пособие упомянутой турчанке и на приобретение третьего дома в Турции. Молва о такой щедрости распространяется и скоро в Швейцарию прибудут еще два члена семьи. К чему приводит данная политика, видно, например, по факту, что в некоторых классах швейцарских школ три четверти школьников — иностранцы.
Если бы политика национального самоубийства ограничилась одной Швейцарией, то ее можно было бы объяснить бездарностью швейцарских политиков, однако сходные явления наблюдаются и в других европейских странах. В Италию, где миллионы живут в страшной нищете и высокоразвитый Север отделен пропастью от отсталого Юга, нелегально и при попустительстве правительства въехало за прошедшие годы 1...2 млн. африканцев. В ФРГ, где санация разоренных коммунистами восточных областей нуждается в каждой лишней марке, в 1992 году, по подсчетам социал‑демократического политика из Пфорцхайма, на «азилантов» было выброшено 35 млрд. марок. Тысячи специалистов заняты рассмотрением просьб об убежище (лишь 5% просителей признаются политэмигрантами), тем не менее большинство «азилантов» остается в Германии. При помощи огромного бюрократического аппарата и миллиардных затрат боннское правительство осуществляет политику, неизбежно ведущую к появлению гетто в немецких городах и неразрешимым социально‑этническим конфликтам.
Наряду с ростом иммиграции трудно ассимилируемых людей из чуждых цивилизаций вытеснение народов Европы стимулируется следующими мерами:
· непрестанной шумихой СМИ и «работников культуры» (никто из них, конечно, не поселит у себя семью румынских цыган или продавца наркотиков из Нигерии) против «расизма» и «ненависти к иностранцам».
При этом:
а) «расистом» или «ксенофобом» клеймится не желающий, чтобы коренное население стало меньшинством в своей же стране;
б) в «расизме» виноваты лишь местные жители, а не иммигранты. По этой причине преступления местных жителей против иностранцев раздуваются как «расистские», а о преступлениях иммигрантов против местных жителей, напротив, говорится скупо.
· либерализацией абортов по «социальным причинам», а не только по объективным: опасности для жизни матери, беременности после изнасилования или кровосмешения и т.д.
· снижением рождаемости из‑за совершенно недостаточных пособий на детей, т.е. наказанием многодетных семей. Рождаемость в Италии, где всегда были большие семьи, сегодня одна из самых низких в мире, потому что большая часть семей не может содержать детей. В январе 1993 года пособия на детей в Германии были еще раз урезаны — деньги срочно нужны для вышеописанных целей!
· стремлением с помощью «антирасистских законов» объявить преступным сохранение национальной самобытности. Образцовый пример подает Франция, где, например, согласно принятому при Миттеране «закону Плевана» домовладелец приговаривается к штрафу в 6000 франков за слова «желателен католик и француз» в объявлении о сдаче квартиры. Соответствующие законы готовятся в других странах Европы. В каждом подобном законе, разумеется, есть пункт против «отрицания геноцида и преступлений против человечности» или нечто подобное, хотя законодатели не имели в виду изнасилования в Боснии или убийства в Судане, а совсем другое…
Как астроном, видя возмущения на орбите планеты, вычисляет невидимое ему небесное тело, так и внимательно наблюдающий за логически необъяснимой политикой некоторых западных демократий может распознать руку невидимых наднациональных сил, цель которых — разрушение национальных государств и национальных культур, а также создание «единого мира» с его всемирной унифицированной культурой из Мак‑Дональдсов, Микки Маусов, мыльных опер, наркотиков, преступности, бидонвилей, порнографии, фильмов о холокосте и «антирасистской» идеологии.
Естественными союзниками указанной наднациональной власти являются левые и их задача — создание «мультикультурного общества». Для укрощения «центристов» и «правых демократов» есть много способов, самые простые и дешевые из них — размахивание дубинкой Освенцима и шантаж смертоносным словом «расизм». Расист — это человек, считающий, что не всякий турок и африканец имеет право жить в Германии, Швейцарии и Франции, а на что способны расисты, мы же знаем по Третьему рейху!
В стратегии разрушителей национальных государств и национальных культур ложь о холокосте занимает центральное и незыблемое место. Она — яд, парализующий сопротивление европейских народов против их вытеснения. Немцев эта ложь заразила первыми. Как пишет Визель в «Легендах нашего времени» [414]:
«В сердце каждого еврея должен сохраняться уголок ненависти, здоровой, мужской ненависти ко всему, что воплощает немец и что является его сутью. Все иное — это предательство мертвых».
Кстати, Визель получил Нобелевскую премию мира и по просьбе 83 депутатов бундестага. По словам депутатов, его награждение очень помогло бы всем, кто активно выступает за примирение [415].
Да, перевоспитание принесло свои плоды. Национал‑социалисты превратились в национал‑мазохистов.
От немцев раковая опухоль самобичевания перекинулась на другие западные народы. Мы все повинны в холокосте, так как никто и пальцем не шевельнул для спасения евреев от газовых камер. Мы все родились виноватыми!
Успехи ревизионистских штудий заметно осложнили задачу людей, озабоченных сохранением Великой лжи. Паразитирующие на лжи знают, что обман нужно сохранить во всех странах мира, ибо если хоть в одном государстве ревизионисты добьются успеха, то игра будет кончена — границами информацию не задержишь. По этой причине ревизионисты и впредь должны везде оставаться незначительным и изолированным меньшинством. Если в какой‑либо стране дюжины две историков, ведущих политиков или журналистов скажут «лжи нет», то начнется открытая дискуссия, смертельная для клана лжецов. Вот отчего они прибегают к единственным доступным им средствам: лживой пропаганде и запугиванию.
Вскоре после окончания первой мировой воины никто больше не верил страшным сказкам о канадских солдатах, распятых на церковных воротах, об искалеченных бельгийских девочках и о французских младенцах, которых немцы бросали в воздух, а потом принимали на штыки. Выполнив задачу, через полтора года лопнула ложь об инкубаторах в Кувейте. Напротив, после Второй мировой войны пропаганда ужасов не ослабела, а сделалась агрессивнее. Сперва истерия дошла до апогея в 1960‑е годы в связи с процессом Эйхманна и освенцимским процессом во Франкфурте. Потом еще больший психоз СМИ развернули в начале 1979 года при демонстрации во всем мире художественного фильма «Холокост». Атмосфера тех месяцев предугадана в следующих отрывках из «1984 года» Оруэлла [416]:
«Подготовка к неделе ненависти шла полным ходом и служащие во всех министерствах работали сверхурочно. Было организовано все: демонстрации, собрания, военные парады, доклады, выставки восковых персон, кинопросмотры, программы на телевидении; строились трибуны, делались чучела, составлялись лозунги, писались песни, распускались слухи и стряпались фотографии…
Маленькая скрюченная от ненависти фигура одной ладонью держала микрофон, а другую, казавшуюся огромной на конце костистой руки, угрожающе, как лапу, выбросила в воздух. Его голос, металлический от динамиков, оглушительно выкрикивал список страшных преступлений, убийств, депортаций, грабежей, изнасилований, пыток заключенных, лживой пропаганды, неоправданных нападений, нарушений договоров. Почти невозможно было его слушать и не стать в конце концов убежденным и охваченным гневом. Народное возмущение вскипало поминутно и голос оратора тонул в диких, животных воплях, безудержно вырывавшихся из тысяч глоток».
Поскольку пропаганда по Освенциму началась в полной мере лишь после раскрытия обмана с газовыми камерами в Дахау, то демонстрация по всему свету фильма о холокосте и параллельное с ним промывание мозгов пришлись на неудачное время. В конце 1978 — начале 1979 годов Фориссон в двух статьях в «Монде» изложил аргументацию ревизионистов (третью статью, где приводилось «единственное доказательство» в пользу существования газовых камер, газета не напечатала) и одновременно вышла книга «Миф об Освенциме» Штеглиха. Теперь, после экспертизы Лейхтера и Рудольфа, Великая ложь окончательно опровергнута и ее стратегам приходится непрерывно усиливать пропаганду. В наступающие годы СМИ изо дня в день будут проигрывать одну и ту же пластинку: холокост, Освенцим, газовые камеры, шесть миллионов; холокост, Освенцим, газовые камеры, шесть миллионов, пока каждый это не усвоит также, как день своего рождения. Вскоре шведские и бельгийские ревизионисты ощутят, вероятно, на себе преимущества свободного и правового государства в той же мере, как их ощутили уже французские, немецкие, швейцарские и австрийские, а того, кто все же не замолчит, ждет опасность погибнуть в автомобильной катастрофе или пасть жертвой покушения — противозаконного, но вполне понятного из‑за причиненных страданий — со стороны уцелевших при холокосте, инициатора которого полиция просто не найдет, несмотря на все старания.
В газете «Нойе Цюрхер цайтунг» от 9 февраля 1993 года рассказывается с наркоманах:
«Торговля по‑прежнему прекрасно функционирует в четвертом и пятом районам … Банды арабов и албанцев борются за раздел рынка. Из‑за переполненных тюрем полиции часто приходится отпускать мелкую сошку. Из арестованных в декабре 63 торговцев наркотиками 60 были иностранцами».
Не лучше было бы посадить этих торговцев в ближайший самолет и выслать на родину? Нет, в один голос вопят наши политики, журналисты, священники и интеллигенты. Если мы это сделаем, то высланных, возможно, будут преследовать по политическим мотивам и это будет по вине Швейцарии, во время Второй мировой войны не пропускавшей через границу евреев, которых потом ИСТРЕБЛЯЛИ ГАЗОМ !!! Политикам, журналистам, священникам и интеллигентам нет никакого дела, что в вокзальных туалетах подыхают швейцарские юноши, которых сделали наркоманами эти торговцы. Эти юноши — жертвы молоха холокоста.
Дирк, мальчик из рабочей семьи в Гамбурге, — еще одна жертва этого молоха. В школе Дирк демонстрировал необычайное честолюбие, беспокоившее учителей. Быть честолюбивым, значит стремится быть лучше других. А быть лучше других — это элитарность. Элитарность равнозначна фашизму, а мы видели, к чему приводит фашистское мышление, — к ГАЗОВЫМ КАМЕРАМ!!! И Дирка стали лечить нейролептиками. Сегодня он превратился в развалину [417].
Гудрун Энслин была веселой и живой девушкой. В школе и дома (ее отец был протестантским пастором) она слышала о газовых камерах Освенцима, мыле из евреев, об абажурах из еврейской кожи. В результате такого воспитания у нее возник такой страх перед «поколением Освенцима», что она стала террористской. Она участвовала в терактах и в конце концов была арестована. В октябре 1977 года Гудрун повесилась в камере особого отделения тюрьмы в Штаммхайме. Так завершилась жизнь, достойная лучшего. Энслин — тоже жертва молоха холокоста.
Отныне для нас очевидна главнейшая причина, из‑за которой ложь о холокосте нужно преодолеть: мы должны ее победить не только из‑за нее самой, поскольку ужасная ложь отравляет весь мир, а потому, что нельзя построить Европу равноправных народов, если один из них ежедневно поносится из‑за выдуманного геноцида в газовых камерах. Мы должны ее преодолеть и побороть, так как она делает больным все европейское общество и ведет его в конце концов к гибели.
В Музее холокоста в Лос‑Анджелесе демонстрируется фотография зэка‑еврея в разных ракурсах. Он обвиняет Черчилля, Рузвельта, Сталина, Папу, которые‑де ничего не делали, когда Гитлер гнал евреев миллионами в газовые камеры. Он указывает и на нас.
Грядущее падение идола
«Однажды президент Линкольн сказал: „Можно какое‑то время обманывать всех; часть людей можно обманывать все время, но нельзя всех обманывать все время“.
Нашим специалистам по пропаганде следует над этим призадуматься».
Наум Голдман. Еврейский парадокс [418].
Ясно, кому нужна ложь и кто заинтересован в том, чтобы как можно дольше оттягивать приход правды. Но что делать с теми, кто знает или по крайней мере догадывается, что нас обманывают, и, несмотря на это, молчит, хотя не заинтересован в поддержании лжи? Почему они, качая головой, реагируют, не возмущаясь, на ревизионизм, как и непосвященные, не пытаясь хотя бы понять аргументацию ревизионистов?
Человек, выросший после 1945 года в западном обществе, слышал об истреблении жидов все время, начиная с детства: в школе, церкви, дома, от СМИ. И не удивительно, что всякое сомнение в холокосте кажется столь же абсурдным, как вопрос: а была ли Вторая мировая война? Одна мысль, что могла появиться ложь столь грандиозного масштаба, должно изначально казаться абсурдом, пока человек не займется проблемой основательно и не подвергнет критическому анализу аргументы ревизионистов. После этого логически мыслящий человек непременно сделает вывод, что его всю жизнь обманывали. Человек без логики, познакомившись с экспертизой Лейхтера, вычислениями Сэннинга и работами Фориссона, Батца, Штеглиха, волен продолжать верить в холокост, также как верить, что один плюс один равняется трем. К сожалению, очень немногие люди знают названные труды, но даже у знакомых с ними слишком сильно сказывается долголетнее промывание мозгов. Я вспоминаю одну довольно интеллигентную, знающую языки женщину, которая на присылку доклада Лейхтера ответила «Психологией фашизма». Несмотря на весь свой ум эта женщина была не в состоянии понять, что опровергнуть техническую экспертизу можно лишь другой технической экспертизой, а не писаниной душекопателей. В данном случае религия противостоит науке, как в свое время противостояли Лютер и Коперник.
Самым мощным союзником лжи о холокосте можно считать обычную человеческую трусость. Почему немецкий историк Гельмут Дивальд, о котором известно, что в газовые камеры он не верит, не признает в открытую ревизионизм, а отделывается пустыми фразами, вроде того, что в отношении Освенцима еще «многое неясно»? Да потому, что Дивальд знает, что ему светит! Процитированные слова уже доставили ему много неприятностей, вызвали гневные нападки прессы, злобные выпады со стороны Голо Манна и трудности с издателем, а что его ждет, если он назовет вещи своими именами?! Резолюции протеста из Израиля, волнение в бундестаге, море нападок в «Штерне», «Бильде», «Шпигеле», «Франкфурте Альгемайне», разнос в «Цайте», выговор от Центрального совета евреев, истерика на телевидении, далее анонимки с угрозами, телефонные звонки ночью и, наконец, суды. Можно ли после этого упрекать Дивальда, Армина Молера, Эрнста Нольте или Райнера Цительмана в том, что они не хотят стать героями?
Почему, выражая симпатии в частных беседах, никто из коллег Фориссона открыто не вступился за него? Из‑за страха, животного страха страха перед прессой, студентами‑леваками, еврейскими организациями, правосудием; страха потерять место и оставить семью без куска хлеба! Почему жену Фориссона выгнали из церковного хора в Виши? Потому что регенту жиды дали ясно понять, что антисемит и нацист — не только отрицатель газовых камер, но и тот, кто его терпит около себя, а также жена отрицателя. Регенту было, конечно, довольно неприятно говорить жене Фориссона об увольнении, но в конце концов своя рубашка ближе к телу.
Больше, чем капиталы миллионеров‑сионистов, сохранению самого гнусного обмана всех времен способствуют внушаемость, умственная лень и трусость. И еще одно последнее существенное замечание:
Мы все верим, что живем в открытом, свободном от запретов обществе, в котором взрослые граждане имеют полную информацию. Когда же рухнет ложь о холокосте, думающий человек невольно спросит себя: можно ли обвинять в идиотском слабоумии «министерство правды» в кошмарном полицейском государстве Оруэлла, когда свободная пресса свободного мира десятилетиями занимается этим день за днем? Выйди Гитлер победителем из войны с народами, разве фальсифицировал бы он историю бесстыднее, чем его демократические соперники? Обманывали бы нас при фашистской или коммунистической диктатуре наглее, чем при самой либеральной в истории системе? Жители ГДР по крайней мере знали, что им лгут! Посему крах легенды о холокосте вызовет неслыханное, немое изумление — колоссальное мошенничество не при тоталитарном правлении, а при либеральной демократии прекрасно защищала цензура, о которой мало кто знал. И кое у кого может возникнуть мысль, что это за общество, где возможен подобный обман?
Мы не раз подчеркивали, что заразившая мир страшная ложь придумана еврееями. Однако следует быть справедливым и вспомнить тех немногих мужественных евреев, которые выступили или продолжают выступать против этой лжи: Стефэна Пинтера (США), Доммерго де Полякко (Франция), Эсфирь Гросман (Израиль), Дэвида Коула (США) и горстку других, прежде всего родившегося в Польше Юзефа Гинсбурга, писавшего под псевдонимом Гидеон Бург и умершего в 1990 году в преклонном возрасте. Бургу пришлось сильно поплатиться за свою деятельность по раскрытию исторической правды и установлению взаимопонимания между народами: его презирали единоверцы, могилу его жены осквернили хулиганы, книгу «Майданек во веки веков?» отметила и заклеймила западногерманская юстиция. В этой книге Бург рассказывает на своеобразном немецком языке (его родным был идиш) [419]:
«Во время моей учебы во Вроцлаве в сионистской образовательной школе для пропагандистов, где показывали сделанное из евреев мыло и учили теориям о газовых камерах и геноциде, я обратил внимание на одного молодого человека, отличавшегося мужественной честностью. Позже я встретил его в Гильдесгейме во время раздачи листовок. Он жаловался, что ему уже дважды возвращали заполненные анкеты и грозили помешать эмиграции в США, если он „подробно“ не расскажет о своей работе в газовых камерах. Р.В., которому исполнилось уже 30 лет, говорил мне со слезами, что не может лгать, когда речь идет о гоях. Заповедь из Исх. 20:16 запрещает ему как благоверному иудею: „Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего“. Он рассказывал мне, что заведовал дезинфекционной камерой в Биркенау, а потом в Майданеке. Уже тогда у него были трудности с его еврейскими начальниками, поскольку во время дезинфекции он не желал участвовать в краже пожитков. От Р.В. требовали в анкетах вместо вшей писать людей, а вместо оставшихся тюков одежды — свидетелей».
Да, так делается наша история. Правда, эпоха Великой лжи медленно идет к концу, время лжецов истекает.
Предоставим еще раз слово Фориссону [420]:
«Гешефт на шоа будет процветать и дальше. Везде будут открываться новые музеи холокоста, а вузы и университеты заполнит в будущем пропаганда холокоста. Концлагеря сделаются таким же аттракционом, как Диснейленды, … туристские бюро будут рассчитывать прибыль, которую принесут эти места, где вообще нечего смотреть и где поэтому пустоту заполняет символика. Чем меньше можно там увидеть своими глазами, тем больше люди опираются на собственную фантазию. Треблинка в этом отношении идеальное место. Там все символично: вход в лагерь, его границы, железнодорожная ветка, разгрузочная платформа, дорога к „газовым камерам“, „костры под открытым небом“ … В Западной и Восточной Германии и Австрии нет уже ни одного школьника, солдата или полицейского, который не посетил бы концлагерь один или несколько раз, чтобы лицезреть там ужасы национал‑социализма и самому убедиться, сколь неизмеримо гуманнее существующие „демократические“ режимы. Невозможно представить правительство, которое бы добровольно отказалось от подобной примитивной формы идеологического воспитания.
У Израиля и Всемирного еврейского конгресса нет причин ослаблять усилия по развитию религии холокоста. Евреи‑мультимиллионеры: барон Ротшильд во Франции, Роберт Максвел в Англии, Карло де Бенедетти в Италии, Руперт Мердок в Австралии, Арманд Хаммер в Америке и Москве, Эдгар Бронфман в США и Канаде станут, вероятно, собирать все больше и больше денег (весьма проблематично, что они дадут свои), чтобы противодействовать скептикам‑ревизионистам. Личное состояние Бронфмана, президента Всемирного еврейского конгресса и короля виски, оценивается в 3,6 миллиарда долларов. У ревизионистов нет таких финансовых возможностей. Посему было бы неразумно строить иллюзии относительно шансов ревизионистов на успех в обществе, где пресса контролируется названными магнатами …
Ревизионистам еще долго придется работать в условиях подполья и опасности. Их история похожа на историю Возрождения, когда одновременно и непроизвольно в разных концах Европы началась борьба с суевериями … Сомнение взяло верх над верой. Отрекаясь от догм, предпочтение отдали разуму. Своим духом ревизионизм ставит под вопрос систему религиозных и политических запретов. И поэтому … он является самым великим интеллектуальным вызовом в конце нашего столетия».
Эти строки написаны в 1987 году, т.е. до появления экспертизы Лейхтера. Тогда, действительно, могло казаться, что ревизионистам суждено еще долго трудиться в подполье и опасности. Однако с того времени многое изменилось, многое пришло в движение. Сколь долго будет длиться ложь, сколь долго школьникам будут представлять страшные, пытками вырванные признания Гёсса как неопровержимое доказательство геноцида?
Когда в эпоху Возрождения стал распространяться свет разума, церковь ответила на это усилением процессов над ведьмами, достигшими апогея в XV — XVII веках.» Когда в XIX веке усилилось влияние атеистической философии Фейербаха и Шопенгауэра, была провозглашена папская непогрешимость. Сегодня, усиливая репрессии и назойливую пропаганду холокоста, сходным образом реагирует на прогресс ревизионистов клан фальсификаторов истории, идя рука об руку с властями некоторых «свободных демократий».
В качестве образца пропаганды приведем телепрограмму от 4...10 марта 1993 года по газете «Юдише рундшау»:
04.03. Протест женщин в Третьем рейхе
Холокост. ч. 2
06.03. Старейшина лагеря Бухенвальд
Беседа с Грегором Табори (об Освенциме)
Никлаус Франк — сын убийцы (Ганс Франк был генерал‑губернатором Польши)
08.03. История одного (еврейского) Дома мод в Берлине, ч. 2
Молодежь при Гитлере
10.03. В подвалах гестапо
«Родина, отнятая Гитлером» — портрет супругов‑евреев.
Дело Герлиха.
(Герлих уже до 1933 года боролся с национал‑социализмом.)
В том же номере газеты известные кинорежиссеры рассказывают о своих планах: Спилберг «обязался сохранить репутацию лагеря уничтожения в Освенциме, ставшего важнейшим местом памяти о холокосте, и не строить повторение газовой камеры, после чего Всемирный еврейский конгресс снял возражения против фильма».
Гаврас собирается «поставить фильм о Рудольфе Гессе, … который как военный преступник несет ответственность за гибель 2,5 миллионов человек». И так далее.
Без сомнения, благодаря пропаганде, цензуре и террору удастся на несколько лет продлить жизнь лжи; у лжецов есть средства массовой информации и деньги, а также мощнейшие союзники — людская внушаемость, леность мысли и трусость.
| Стивен Шпильберг |
С научной точки зрения исход борьбы давно предрешен. Доказательства приведены, книги написаны, остается уточнить детали, которыми можно будет заняться, когда ложь перестанет быть государственной повинностью.
Клан лжецов готовится к последней битве, исход которой заранее известен. Он цепляется за все более неразумные приемы: во Франции год тюрьмы грозит любому, кто усомнится в непогрешимости Нюрнбергского трибунала; в Австрии могут засадить на десять лет уверенного в незыблемости законов природы в 1941...45 гг.; одновременно усиливается пропаганда холокоста, строятся музеи, один за другим снимаются фильмы о несчастных евреях; управляемые СМИ подают Освенцим на завтрак, обед и ужин, со злобой нападают на любого, кто при помощи «псевдонаучных аргументов» оспаривает существование газовых камер, лишь намекая публике, каковы эти «аргументы»; заваливают нас невероятным числом пропагандистских передач и статей о «неонацизме», «правом радикализме», «расизме» и «ксенофобии». Следует предположить, что в будущем эта канонада против неизвестного противника, невидимого для подавляющего большинства общественности, примет безумные размеры.
Сколь долго будут еще существовать барьеры, действовать цензура, а лжецы смогут препятствовать общественной дискуссии? Для них смертельно опасен малейший повод к такой дискуссии, потому что, раз начавшись, дискуссию очень трудно будет вновь остановить. Ревизионисты подложили под идолов холокоста бомбу с фитилем и нужно лишь, чтобы кто‑нибудь его запалил. Раз фитиль горит, то страшные истуканы рухнут через несколько лет. И их крах потрясет мир.
Подлинный холокост — Дрезден, разрушенный
незадолго до конца войны без всякой военной
необходимости
(из книги «Бегство и изгнание» Грубе и Рихтера).
Одной из «летающих крепостей» B‑17 немного не повезло, а внизу Дрезден. J.
При бомбардировке Дрездена в феврале 1945 года
погибло от 250 до 300 тысяч человек,
больше чем в Освенциме в 1940...45 гг.
Базель, 3 апреля 1993 года.
Об авторе
Jürgen Graf
Юрген Граф родился в 1951 году в семье служащего в Базеле, где окончил гимназию и университет как филолог. Работал преподавателем языков в Швейцарии и за границей. Знает 23 языка.
Заинтересовавшись современной историей, написал в духе ревизионистов три книги по проблеме «геноцида евреев». Последняя вышла в 1995 г. в Цюрихе под названием «Причина смерти. Проблемы современной истории», в марте 1993 г. за свою первую публикацию был уволен с работы. Сейчас преподает в частной школе в Базеле.
Знает русский язык и не раз бывал в России, людей и культуру которой очень любит.
В 2001 году женился на белорусской женщине и сейчас проживает в Москве.
Veröffentlichungen:
— Das Narrenschiff
— Der Holocaust auf dem Prüfstand (1992)
— Der Holocaust‑Schwindel (1993)
— Auschwitz — Tätergeständnisse und Augenzeugen des Holocaust (1994)
— Todesursache Zeitgeschichtsforschung (1995)
— Treblinka: Vernichtungs— oder Durchgangslager? (2002)
От переводчика
«Ревизионист» — слово, многим из нас памятное и хорошо знакомое. Им недавние времена клеймили тех марксистов, которые пытались что‑то подправил обновить или изменить в железобетонной глыбе марксистско‑ленинского учения. «Ревизионисты» были «наймиты», «прислужники» и «агенты» мировой буржуазии, от которых каждый истинный марксист должен был бежать как от идеологической холеры или чумы. На Западе эти ревизионисты жить могли довольно сносно (естественно, «на подачки от антикоммунистов»), а в Советской России и странах народной демократии им приходилось ой как туго.
Ныне все наоборот: «ревизионистов» в Европе травят в прессе, увольняют работы, судят и дают сроки, тогда как у нас их можно печатать невозбранно, не опасаясь шквального террора средств массовой информации. Но это, правда, пока, ибо у нас труды «ревизионистов» еще только начинаются переводиться и потом неизвестны широкому читателю. Предлагаемая книга Юргена Графа, ведущего швейцарского ревизиониста, наконец‑то знакомит нас с очень продуктивным оригинальным направлением в современной западной исторической науке.
Впервые в виде тезисов эту книгу напечатала в сентябре 1996 года газета «Русский вестник», в феврале нынешнего года вышел брошюрой ее сокращенный вариант, полученный по Интернету и переведенный с английского. И вот теперь опубликован первый полный русский перевод, сделанный с языка оригинала и с согласия автора, который внес в первоначальный текст существенные дополнения. Труд Графа — это по сути дела первая большая публикация, по которой русский читатель может основательно познакомиться с главными идеями и особенностями ревизионизма.
Само название данной исторической школы никакого отношения к марксизму не имеет. Оно лишь показывает, что ее представители ревизуют, т.е. пересматривают установившиеся исторические догмы, факты и понятия, причем пересматривают на строго научной основе, используя как вспомогательные дисциплины, так и данные естественных наук. И делают они это уже в течение четверти века, несмотря на совершенно оголтелые нападки и обвинения в фашизме, нацизме, антисемитизме, которые весьма напоминают разносы сомневавшихся в марксизме со стороны правоверных партийных идеологов‑догматиков.
Но почему с такой злобой об историках‑ревизионистах, число коих не превышает во всем мире и сотни человек, пишет и левая, и либеральная, и даже умеренно‑консервативная печать и критика? Ведь тиражи их книг невелики и в некоторых странах на них вообще наложен запрет. На телеэкран, как и в популярное периодическое издание, ревизионисту пробиться совершенно невозможно. Так отчего весь этот гам, проклятия и травля? Если ревизионисты кругом неправы, как твердят их оппоненты, то пусть себе фантазируют, как это делают разные уфологи, искатели Атлантиды и «открыватели исторических тайн». Они же давно никого не тревожат на плюралистическом Западе.
Дело, однако, в том, что в своих работах ревизионисты осмелились разоблачить самую, пожалуй, грандиозную ложь в истории человечества — миф о планомерном геноциде евреев посредством газовых камер во время Второй мировой войны. Эта ложь столь сильно внедрена в обыденное сознание, что большинству кажется таким же неоспоримым фактом, как битва при Ватерлоо или запуск первого спутника. На Западе данная ложь объявлена священной и неприкосновенной; в нашей стране она тоже официально утверждена и постоянно повторяется, особенно в последнее время, когда сионисты снова захватили верховную власть.
Опираясь на разные источники, Граф досконально прослеживает, как и почему появилась эта величайшая ложь, вскрывает ее исторические и идейные основы, механизм пропагандистского воздействия и причины живучести и канонизации. Он использует прежде всего показания самих «уцелевших», «обличительные» документы и результаты экспертиз, чтобы избежать обвинений в предвзятости и односторонности. Смотрите, указывает автор, вот что говорят и пишут сами очевидцы холокоста, их присяжные историки, их прославленные свидетели. И делайте из этого выводы, на чьей стороне историческая истина и кто и почему ее скрывал и скрывает.
Думаю, для подавляющего большинства русских читателей книга Графа будет настоящим откровением и многих привыкших ко лжи повергнет в шок. Она заставит также иначе воспринять роль еврейского элемента и его идеологии в жизни России XX века, и скорее всего наведет на мысль: была ли эта роль положительной и не зиждилась ли и она тоже на определенном обмане и своекорыстных национальных интересах, не просто чуждых, но даже глубоко враждебных интересам и идеалам русского народа?
Вспомнится при этом, сколько палачей с еврейскими фамилиями, будучи начальниками в ОПТУ и НКВД, занимались подлинным геноцидом русского, украинского и других народов России. Вспомнится, вероятно, и другое — писать об этом объективно сегодня значит навлекать на себя те же обвинения в национализме и антисемитизме, которые обрушиваются на западных ревизионистов. Достаточно указать на недавнюю историю с книгой «На палачах крови нет» Е. Лукина, написанную на выверенных документах и фактах. Правда и тут колет глаза сионистам, которые признают в отношении своего народа только славословие и восхищение.
И, думается, что, прочтя книгу Графа, наши честные и не ангажированные историки найдут в себе мужество ревизовать именно эту полузапретную тему, чтобы показать, что притесняемая при Гитлере еврейская элита сама была притеснителем, причем жестоким и кровавым, когда получила огромную власть в большевистской России. Если для нас это будет подтверждением давно известной истины, то на западного обывателя собранные факты произведут такое же шоковое впечатление, как и работы ревизионистов о холокосте. Хочется надеяться, что предлагаемая книга даст нашим исследователям, прежде всего молодым, именно этот толчок.
Однако было бы неверным полагать, что ревизионисты сосредоточены только на холокосте и газовых камерах. С этого они начинали, движимые стремлением снять с немецкого народа возведенный на него навет, и долго занимались данной темой, исследуя и сейчас отдельные ее стороны. Но сегодня историки‑ревизионисты обращаются и к другим спорным проблемам, прежде всего Второй мировой войне и добрались даже до XVIII века, написав, например, исследования о роли евреев в работорговле и о некоторых аспектах Французской революции. Можно предположить, что круг тем будет расширяться по мере того, как ревизионизм будет возбуждать все больший интерес среди историков‑нонконформистов из разных стран.
Быть ревизионистом в наши дни повсеместного сионистского засилья — это значит быть смелым и честным человеком, для которого истина дороже званий, похвал и славы. Это значит бороться с ложью и обличать ее апологетов в профессорских мантиях. Это значит идти против т.н. общественного мнения, которое формирует и которым ловко манипулирует сионо‑американская номенклатура. Судьба Юргена Графа и его книга доказывают, что на Западе еще есть такие люди и, хотя их горстка, они самоотверженно бьются за честь и достоинство западной науки, которая некогда кичилась своей беспристрастностью, а сегодня полностью обслуживает еврейскую олигархию.
В конце предлагаемой книги приведена богатая библиография ревизионизма; хотелось бы надеяться, что самые интересные публикации из нее найдут переводчиков и станут доступны нашему читателю еще до того дня, когда сионисты добьются их запрета и распространения в России, потому что они прекрасно понимают — правда о холокосте сильнейшим образом подрывает их бесчеловечное иго, с такими усилиями вновь навязанное русскому народу.
Сергей Воронцов
20 мая 1996 года
Дополнение
В ответ на технические и научные аргументы ревизионистов мировые средства массовой информации осенью 1993 года с ликующими воплями выбросили на рынок книгу «Крематории Освенцима» французского аптекаря Жана‑Клода Прессака. «Наконец‑то мы знаем, как с технической стороны происходил процесс уничтожения» гремел общий хор, хотя в общем и целом речь идет о примитивно‑дешевом отвлекающем маневре. Прессак приводит огромное число доказательств (никем не оспариваемого) наличия в Освенциме крематориев, полагая, что читатель по своей глупости примет их за газовые камеры!
Прессак уже в 1989 году напечатал об Освенциме книгу, огромную по формату (30х42 см) и очень ценную для ревизионистов, ибо в ней имелось большое число труднодоступных или вообще недоступных документов. Из этого труда ревизионисты узнали о поставках угля в Освенцим и на этой основе могли сделать выводы о максимальном количестве кремированных. Многие предполагают, что Прессак, долго трудившийся вместе с Фориссоном, пробрался как агент в лагерь экстерминистов, чтобы снабдить ревизионистов боеприпасами, используя средства своего спонсора еврея Кларсфельда и его жены. Фориссон это энергично отрицает, считая Прессака несколько ненормальным человеком.
Прессак не обнаружил никаких доказательств существования в Освенциме газовых камер по уничтожению людей, а нашел лишь «39 уголовных улик». В своей работе, опубликованной спустя четыре года, он сводит эти улики к нескольким, объявляя единственным и якобы «окончательным» доказательством немецкое деловое письмо о заказе газоанализаторов, что вполне объяснимо, так как в Освенциме блох, вшей и клопов ежедневно травили газом и анализаторы требовались для измерения содержания синильной кислоты в дезинфекционных камерах.
К каким недостойным приемам прибегает Прессак в своей работе, тщательно проанализировал Фориссон в своей книге «Ответ Прессаку», вышедшей в конце 1993 года. Приведем всего один пример. Прессак пишет о визите Гиммлера в Освенцим в июле 1942 года: «Далее он осмотрел общую зону лагеря и Биркенау (документ 19). Потом он присутствовал при „селекции“ транспорта с голландскими евреями, а также при газации нетрудоспособных в бункере №2. Наконец, он отправился на завод Буна в Моновице, где в это время шла огромная стройка» (прим. 142).
Приведенные документ 19 и примечание 142 относятся к доказанным историческим фактам: Гиммлер, действительно, инспектировал Освенцим и завод Буна в Моновице, тогда как остальные факты придуманы самим Прессаком. Поместив их между двумя доказанными фактами, он создает впечатление, что и газация нетрудоспособных в бункере № 2 является историческим фактом. Так работает фальсификатор и ВСЕ газеты «свободного мира» восхваляют его как большого ученого!
Укажем также на сокращение числа жертв, которое предпринял Прессак. В его опусе 1989 года говорится, что в Освенциме было убито только газом 1...1,5 млн. человек. Во французском издании второй книги говорится о 775...800 тыс. жертв (в том числе и умерших по естественным причинам), в немецком переводе, который вышел всего семь месяцев спустя, общее число жертв (включая и умерших естественной смертью) сокращено до 631...711 тыс. человек. Возможно, в одной из своих будущих книг Прессах укажет подлинное количество жертв Освенцима: 150...170 тыс., среди которых не было ни одного погибшего в крематории. Разумеется, и в этом случае священная цифра в 6 млн. убитых евреев останется незыблемой. Даже если от этой цифры отнять несколько миллионов, она все равно останется без изменений, ибо такова математика холокоста.
О холокосте 6 миллионов евреев американская еврейская газете писала уже в 1919 году. Эта цифра повторялась не менее семи раз. К какому месту в Талмуде она восходит?
Текст заметки крупным планом.
Раз табу, два табу
Дело британского историка Дэвида Ирвинга, приговоренного к трем годам лишения свободы за отрицание Холокоста, неизбежно вылилось в дискуссию о свободе слова. Своим решением австрийский суд подбросил немало дров в топку конфликта, вызванного публикацией карикатур на пророка Мухаммеда в европейской прессе. Процесс наглядно продемонстрировал, что на Западе существуют темы, столь же запретные, как и сатирические изображения пророка в исламских обществах.
Свою первую книгу «Разрушение Дрездена» Ирвинг опубликовал в 1963 году. Она посвящена налету авиации союзников на Дрезден во время Второй мировой войны. Во время этой операции на город были сброшены сотни тонн зажигательных бомб. Ирвинг назвал налет самым страшным случаем убийства в истории Европы и привел цифры погибших, значительно превышающие оценки большинства историков. В 1967 году Ирвинг выпустил книгу «Гибель конвоя PQ17» об уничтожении союзнических кораблей и транспортов с грузами для Советского Союза в северной Атлантике. Эта публикация впервые привела Ирвинга в зал суда. Иск по обвинению в клевете подал британский капитан Джек Брум, командовавший конвоем. Именно на него Ирвинг возложил ответственность за катастрофические потери союзников. Суд вынес решение в пользу Брума и обязал Ирвинга выплатить 40 тысяч фунтов в качестве компенсации. «Гибель конвоя PQ17» была изъята из продажи.
В последовавшие годы Ирвинг выпустил еще несколько книг, в том числе биографию Геббельса и книгу о Нюрнбергском процессе. Несмотря на обилие критики со стороны ученых, эти издания успешно распродавались в разных странах, не вызывая громких публичных споров. В 1977 году Ирвинг опубликовал книгу «Война Гитлера». В ней утверждается, что фюрер не знал о программе массового уничтожения евреев, а вся ответственность за Холокост возлагается на Гиммлера и его заместителя Гейдриха. Через несколько месяцев Ирвинг выпустил биографию генерала Роммеля, в которой осудил неудавшееся покушение на Гитлера в 1944 году. Эта книга стала самой продаваемой из всех, написанных Ирвингом.
С конца 1970‑х годов репутация Ирвинга становится все более скандальной. Он утверждает, что газовые камеры в нацистских концлагерях никогда не существовали, ставит под сомнение общепринятую точку зрения о шести миллионах погибших евреев в годы Холокоста, называет дневник Анны Франк фальшивкой и открыто опровергает сам факт систематического истребления евреев, признавая лишь отдельные жестокости нацистов.
«Я не думаю, что в рейхе существовала общая политика уничтожения евреев. Если бы она существовала, они были бы убиты и сейчас не было бы многих миллионов выживших. И поверьте мне, я рад за каждого выжившего», — заявил Ирвинг на судебном процессе по делу Эрнста Цунделя, издавшего книгу «Шесть миллионов — потеряны и найдены».
Ирвинг признает существования концлагерей, но называет главной причиной гибели заключенных эпидемию тифа. По его словам, газовые камеры на территории Польши были построены уже после войны в соответствии с «фантазиями» бывших узников, «нуждавшихся в психиатрической помощи». Ответственность за убийства в так называемую «Хрустальную ночь» 9 ноября 1938 года, ставшую началом уничтожения евреев в Германии, Ирвинг возложил на неизвестных в нацистской форме, заявив, что Гитлер пытался защитить евреев. Подобные высказывания привели к тому, что Ирвингу запретили въезд в целый ряд стран. В Германии и Австрии были выданы ордеры на его арест.
В 2000 году состоялся суд по иску Ирвинга к американке Деборе Липстадт и издательству Penguin Books. Поводом для обвинений в клевете стала книга, в которой Липстадт называет Ирвинга отрицателем Холокоста и обвиняет в фальсификации исторических данных. Во время судебного разбирательства Ирвинг назвал себя жертвой заговора и сослался на свободу слова. Процесс завершился в 2000 году полным поражением Ирвинга. Судья признал истца «активным отрицателем Холокоста», антисемитом и расистом, связанным с праворадикальными экстремистами. По итогам разбирательства Ирвинга обязали покрыть судебные издержки. Не сумев расплатиться, он обанкротился и был вынужден продать дом в центре Лондона.
В ноябре 2005 года Ирвинга арестовали в Австрии, куда он приехал, несмотря на ордер. Основания для ареста предусмотрены в австрийском законе, который устанавливает уголовную ответственность за «отрицание, преуменьшение масштабов, одобрение или оправдание национал‑социалистского геноцида и других преступлений национал‑социалистов против человечности». Адвокаты Ирвинга добивались его освобождения под залог, однако суд отказался удовлетворить их ходатайство, посчитав, что обвиняемый может покинуть страну.
На суде Ирвинг признал свою вину, заявив, что его взгляды существенно изменились с 1989 года, когда в Австрии был выдан ордер на его арест. По словам Ирвинга, он пересмотрел свое отношение к факту массового уничтожения евреев, когда в 1991 году получил доступ к документам «архитектора Холокоста» Адольфа Эйхмана. «Нацисты действительно убили миллионы евреев», — признал обвиняемый. В ответ прокурор отметил, что Ирвинг и после 1991 года публично отрицал существование газовых камер.
По окончании суда адвокат Элмар Кресбах пообещал обжаловать приговор, назвав процесс «немного показательным», а наказание — «немного слишком суровым». Примечательно, что против приговора выступили некоторые евреи: раввин синагоги в Беркшире заявил, к примеру, что Ирвинг заслуживает презрения, а не тюремного срока. Дебора Липстадт считает, что судебное преследование лишь увеличило популярность Ирвинга. Он наверняка приобрел ореол мученика в глазах неонацистов.
В интервью газете Times Липстадт прокомментировала и вопрос о свободе слова применительно к делу Ирвинга. «Я не верю в цензуру. Я не думаю, что она эффективна», — заявила Липстадт. Тему цензуры в связи с делом Ирвинга подняли многие европейские газеты. Не пытаясь оправдать Ирвинга, они выразили серьезные опасения по поводу приговора. Британская Independent объявила, что три года лишения свободы — слишком суровое наказание за «следование принципу свободы слова в демократическом обществе». Times считает, что «ограничение свободы слова всегда заслуживает сожаления». Испанская El Mundo резонно отмечает, что исход дела дает лишний повод говорить о существовании двойных стандартов в западных странах. Она назвала европейские законы против антисемитизма «недостойным исключением». «Не поддаваясь требованиям ввести новые ограничения для борьбы с „исламофобией“, правительства европейских стран должны упразднить устаревшие законы и подтвердить приверженность Запада свободе самовыражения», — пишет El Mundo.
Дело Ирвинга стало тем редким случаем, когда с европейскими журналистами согласилось руководство Ирана — страны, президент которой призывает уничтожить Израиль и открыто ставит под сомнение факт массового убийства евреев в годы Второй мировой войны. Иранский МИД назвал приговор Ирвингу примером «западного парадокса» в отношении свободы самовыражения. Параллели с историей о публикации карикатур на пророка Мухаммеда напрашиваются: датские карикатуристы и Ирвинг посягнули на базовые ценности мусульманского и западного мира соответственно. Судебный процесс в Австрии лишний раз показал несовпадение этих ценностей.
Было ли что‑нибудь в Бабьем Яру? Факты против мифа.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 163; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!