ОЧЕРК РАЗВИТИЯ ВИШНУИЗМА ПО ТЕКСТАМ «МАХАБХАРАТЫ»

 

 

Развитие вишнуизма и параллельного ему шиваизма выдвигает ряд специально важных вопросов, так как оно отражает процессы, развивавшиеся как внутри арийского общества середины первого тысячелетия до нашей эры, так и процессы слияния пришлых арьев с племенами, жившими в Индии до прихода арьев. Развитие обеих религий, или, как чаще их называют «сект», имеет не только ряд общих моментов, но и ряд различий.

Схематически можно сказать, что общие черты в основном отражают процессы слияния пришлых арьев с народами «культуры Инда» и дравидами, различия же отражают классовые противоречия внутри арийского общества.

 

КУЛЬТЫ КРИШНЫ-ГОПАЛЫ И
ШИВЫ-ПАШУПАТИ[13]

 

В культе Вишну-Нараяны слился, по-видимому, ряд культов неарийского происхождения, лишь очень поверхностно объединённых браминами именем одного из второстепенных ведических олицетворений солнца, помощника и товарища Индры — Вишну.

Гопала (Пастух коров) и Пашупати (Владыка скота) — несомненно, санскритские имена бога или богов пастушеских племён.

Арьи ко времени прихода своего в Индию[14], совершившегося в середине второго тысячелетия до нашей эры, были пастухами-кочевниками, но можно с большой уверенностью сказать, что несмотря на санскритские имена, пастушеские боги — неарийские. У арьев в это время, как полагает Массон-Урсель, Гопала проявляет все черты мужчины мужской коммуны матриархата: это весёлый любовник всех пастушек, хотя и он отдаёт предпочтение одной из них. Оба бога связаны с иссиня-чёрным цветом. Это особенно ясно для Гопалы, которого ещё зовут Кришна (Чёрный).

Менее ясна цветовая символика Пашупати: его зовут ещё Нилакантха (Синешеий), но позже, как Шива, он был связан с белым цветом, вернее с пепельно-серым цветом костра, на котором труп превращался в бело-серый пепел, и шиваит-йогин натирался этим пеплом, следуя примеру самого Шивы, владыки и учителя йогинов, великого и страшного разрушителя. Но в более древние времена Шива был связан с тёмно-синим цветом, и брамины приняли его в свой пантеон, как Рудру (Ревуна), мчащегося в тёмно-синих грозовых тучах. Арбман говорит, что Рудра представлялся темноволосым и темноликим, как бог, связанный с землёй. Эти признаки перешли к Шиве. В Айтарея-брахмане, V, 14 сказано, что Рудра одет в чёрные одежды (krishnavāsi — чёрноодеждный), он тёмно-синего цвета (так впоследствии стал изображаться Яма, во многом связанный с Рудрой). Шива изображается также йогином, одетым в шкуру чёрной лани или в шкуру слона (Арбман, [28], стр. 38): обычай аскетов носить чёрную шкуру не раз отмечается в «Махабхарате»; он сохранён и до наших дней. Женская ипостась Шивы, его творческая сила, страшная богиня Кали (Чёрная), и теперь изображается с тёмно-синим телом.

Оба бога, Кришна-Гопала и Шива-Пашупати, особенно последний, связаны с Северной Индией и горами (куда загоняли пришельцы-арии аборигенов — Массон-Урсель). Гималаи — любимое местопребывание Шивы; согласно одной из двух версий мифа о происхождении Дурги-Кали, она — дочь Химавата (по другой версии — дочь Дакши), Шива особенно любит горы Мандару и Кайласу (ср. Махабхарата, III, 43, 21); в Хималаях существует знаменитый храм Шивы — сталактитовая пещера, где изо льда образовалась фигура лингама; туда и поныне совершаются паломничества (ср. Дж. Неру. Автобиография и Ромен Роллан. Собр. соч., т. XIX). Кришна-Нараяна также связан с Гималаями и даже с загималайскими горами таинственного «Белого Острова» (ср. Нараяния), связан он и с горой Гандхамаданой, которую легенда о Раме перенесла на юг, за хребет Виндхью; по другим сказаниям, она находится в области среднего течения Ганги и даже в Хималаях. Оба бога связаны с символикой змея, одной из древнейших символик. Она присуща месопотамской, египетской и индийской культурам. Характерно, что везде она амбивалентна. В Египте ритуал заклятия и проклятия Апопи совершался ежедневно по утрам, чтобы помочь юному Гору, сыну Озириса, справиться с вечно уничтожаемым и вечно вновь возникающим князем тьмы и мрака, князем Смерти — Апопи[15]. Его величество Ра был укушен змеем, подвластным Изиде, желавшим выведать «настоящее», «тайное» имя Ра. Жгучий и губительный змеиный яд даёт основание связывать змей с огнём, его жгучестью и разрушительной силой, с другой стороны, змеи (две кобры) — уреус фараона — символ долголетия, здоровья.

Иудаизм также знает два значения змея «нахош» — коварный соблазнитель, причинивший несчастье всему человеческому роду, и «нохаш» — спасительный символ «медного змея». Интересно, что «медь» и «змей» в древнееврейском языке различаются только вокализацией, а не начертанием, что означает тождество каббалистической символики этих двух слов.

Циммер говорит, что символ змея — древний дравидский символ, вошедший в индуизм вместе с новыми богами: Вишну-Кришной, Шивой и Буддой, обожествлённым и отождествлённым с Вишну.

Шива Пашупати Трьямбака связан, главным образом, с отрицательной символикой змея, но в Тантрах учение о «Змеиной Силе» даёт и положительный аспект (ср. учение о чакрамах). Арбман, касаясь вопроса о связи Рудры-Шивы со змеями, замечает, что в свите Рудры много нагов (мудрых змеев); при жертвоприношении Рудре внутренности жертвенного животного отдавались змеям (по символике сходства змеи и кишечника). Шива носит змей в виде наручников; в его волосы вплетены змеи. С другой стороны, змей выражает оплодотворяющую силу природы, поскольку змей связан с водой. Выражение «ручей, река змеится» — пережиток этой символики. То, что для нас лишь метафора, для древнего было реальностью.

Ману (I, 10) говорит, что древние воды назывались nārā, так как они nārā (человек, мужчина); они являлись местопребыванием Брамы. Бхандаркар считает, что эта традиция восходит к Ригведе, X, 82, 5 и сл. Приводим текст по переводу Бхандаркара:

«5. Раньше неба, первее этой земли, первее живых богов, что это за семя, которое изначала содержали воды и в котором существовали все боги?

6. Воды содержат тот самый зародыш, в котором существуют все боги; на пупке нерождённого стояло нечто, на чём стояли все вещи».

Позднее «зародыш» был отождествлён с Брамой, а «нерождённый» — с Нараяной. Идея Нараяны развилась, как полагает Бхандаркар, в период поздних Брахман и Араньяк. В Шатапатха-брахмане, XII, 3, 4, говорится, что Пуруша Нараяна произвёл Васаву, Рудру и Адитьев. В период Брахман Нараяна считался старше Васудэвы; их отождествление произошло в эпический период (Бхандаркар, L. с. [33], стр. 31). Нараяна изображался покоющимся среди безбрежного океана вечности на змие Ананта (Бесконечность) или Шеша, хотя нужно заметить, что это поздний, пуранический образ (VII―VIII вв. н. э.), когда уже осуществлялось отождествление Нараяны с Бхагаваном-Гопалой-Кришной, но ещё в Нараяния-упанишаде сказано, что Нараяна далёк от Мадхусуданы и отпрыска Дэваки.

Оба бога Шива-Трьямбака-Пашупати и Бхагаван-Гопала-Кришна вошли в браманизм с насильем, выдержав большое сопротивление. Что это так в отношении Шивы, свидетельствует существующая в нескольких вариантах история о том, как Шива добился, чтобы ему приносили жертвы (ср. Махабхарата, XII, 284, 285). Ему, действительно, пришлось учинить погром всем ведическим богам, отстаивая своё право.

Арбман говорит, что в ритуале Трайамбика-хома Рудра приглашается к жертве, по вкушении которой ему предлагается поскорее удалиться к Mujavatah (Шатапатха-брахмана, II, 6, 12, 14). Кришне-Гопале тоже пришлось выдержать немалую борьбу. М. Рой утверждает, ссылаясь на гимн Ригведы, обращённый к Индре, что Кришна был сыном рабыни и поднял восстание, за что Индра, исполняя приказ Праджапати, содрал с Кришны его чёрную кожу (L. с. [74], стр. 140). Во всяком случае, даже в Харивамсе[16] сохранены сказания о борьбе Кришны с Индрой. Есть сказание о Кришне, что он украл у Индры коров. Индре приносились кровавые жертвы, а вишнуизм боролся против них и, таким образом, лишил Индру привычных жертв. Когда Индра их потребовал, Кришна сказал своему народу: «Наши боги коровы, холмы, реки», и поэтому Индре было отказано в жертве. Индра решил затопить непокорных, но Кришна поднял одной рукой гору (Говардхану — «Взращивающую коров») и одиннадцать дней держал её над своими стадами и пастухами, пока Индра не сдался. Этот мотив часто встречается в вишнуитском искусстве.

Шива-Рудра и Нараяна-Кришна связаны с образом коня, буланого (hari) для Кришны и чёрного (çyavaçva) для Шивы-Рудры; Арбман указывает, что Яма, к которому в позднейшем буддизме перешли многие функции Шивы, также владел чёрными лошадьми.

Пураны помещают в Гималаях царство Куверы, сына Шивы, населённое киннарами, кимпурушами, якшами. По буддийским текстам, у киннаров и кимпурушей лошадиные головы, почему эти существа называются ещё «ашвамукха» — лошадиноголовые.

В символике Гиты Кришна-Васудэва-Вишну является колесничим Арджуны, то есть, принимая символику Чхандогья-упанишады, руководит его манасом и индриями; в X главе Кришна, перечисляя свои силопроявления (вибхути), отождествляет себя с «Читраратхой» (Пёстрая колесница), главой гандхарвов. Пшилуский сближает индийских гандхарвов с греческими кентаврами. Он допускает, что само название происходит от дравидского ghota — «лошадь», вытеснившего санскритское açva. В связи с вопросом о явлении Нараяны в образе коня уместно коснуться ещё одного мифологического образа — Шалихотры. Это имя пишется Çālihotra или Çāligotra (редко). Обычно оно толкуется так: çāli — рис, hotra — приношение, тот, кому дают рис, — конь. Об этом мифическом существе лишь вскользь упоминается. БПС указывает всего три места в «Махабхарате», где встречается это слово: III, 2798 (Наль, XIX, 28), где говорится об одном риши, знаменитом знатоке лошадей. В III, 6077 говорится об источнике Шалихотры (Çālihotrasya tirtha). Наиболее интересным является XII, 12759 (Мокшадхарма, гл. 338); Шалихотра назван здесь сыном Капилы. В числе прочих ришей он присутствует при совершении ашвамедхи; ведет ритуал, как жрец-хотар, ашвамедху совершает Брихаспати. Пришедший к жертве Нараяна здесь назван Harimedha, что прямо сближает эту главу с первой частью Брихадараньяка-упанишады. Брихаспати, опытный жрец богов, не видит пришедшего к жертве Нараяну и приходит от этого в ярость, размахивает жертвенной ложкой, чтобы побить дерзкого нового бога, которого он не видал и, как ему объясняют его сыновья, успевшие уже примкнуть к новой секте, которого он и не может видеть. Так старое поколение жрецов встретило нового бога если не копьями, то увесистыми жертвенными ложками. Знаменательно, что здесь он сам есть и жертва и вкуситель. Harimedha пришёл вкушать açvamedha, а среди жрецов присутствует конь и знаток коней, имя которого, быть может, следовало бы читать наполовину по-дравидски Çālighota. Если допускать вместе с Пшилуским возможность изменения дравидского ghota на gandharva, то тем более можно допустить, что непонятное ghota было заменено понятным hotra. Ведийской религии в высокой степени не свойствен зооморфизм. Нужно думать, что голову вепря, с которой Вишну изображён в своём подземном храме в Бадари, и лошадиную голову, как его изображают в Нараянии, он получил от дравидов или других народов, населявших Индию до арьев. Кришна также отождествляет себя с Уччайшравой, первообразом коней. Но самое важное отождествление выражается именем Hari и сказанием о явлении Нараяны, как конноголового бога, описанном в Нараянии.

Оба культа зародились, по-видимому, в одно время: в конце периода Упанишад; есть поздние вишнуитские — их больше — и шиваитские упанишады; есть две упанишады, только формально связанные с этими богами: с Вишну-Кришной — «Бхагавадгита», с Шивой — Шветашватара. О взгляде М. Роя и его обосновании утверждения, что Гита не есть сектантское произведение и лишь формально не причислена к Упанишадам, см. в введении к «Бхагавадгите», 2‑е изд; 1960, стр. 25 и сл. Гиту и Шветашватара-упанишаду сближали давно, это сближение можно считать традиционным и общепризнанным. Оба культа отражены Эпосом, но так как обе великие поэмы — «Махабхарата» и «Рамаяна» — несомненно, вышли из среды кшатриев, то вишнуизм в них отражён несравненно ярче: «Рамаяна» вся посвящена истории аватара Вишну-Рамы, а в «Махабхарате» другой аватар, Вишну-Кришна, является одним из ведущих героев поэмы. Шиваизм, связанный с кастой браминов, отражён поэмой значительно слабее, часто отрицательно. «Махабхарата» отразила и соперничество богов, вплоть до открытого сражения между ними (ср., например, XII, 344, вся X книга, где Шива представлен покрывателем гнусного преступления — предательского убийства спящих). В других местах поэмы, где поработала рука браминов, Шива отождествляется с Вишну и даже кое-где (особенно в книге XIII) его превосходит. В общем, места с положительным изображением Шивы явно более поздние и в основном тоне «Махабхараты» — отношение к Шиве отрицательное. Это показывает, что в первой половине первого тысячелетия до нашей эры, когда создавалась «Махабхарата», соперничество богов (то есть отдельных социальных групп, ими символизируемых) было в полном разгаре. Бхандаркар (Вишнуизм, стр. 9) замечает, что кшатрии времён Упанишад активно занимались религиозной спекуляцией и считались первыми обладателями нового знания. Оба культа отражены в памятниках более поздней эпохи — в Пуранах (середина первого тысячелетия нашей эры), но также с явным перевесом вишнуизма: из восемнадцати пуран — десять вишнуитских, к ним ещё можно причислить Харивамсу (историю рода Хари), так называемую девятнадцатую книгу «Махабхараты», а по существу — девятнадцатую пурану. Если учитывать объём и авторитетность памятников, то перевес в сторону вишнуизма окажется ещё более внушительным.

Оба культа вносят в браманизм женское начало, слабо выраженное в религии Вед; это дало толчок к развитию религиозного эротизма, в некоторых сектах достигшего степени оргиазма. В этом надо отметить резкое преобладание шиваизма; никогда культ Шри-Лакшми-Раддхи в вишнуизме не достигал степени развития культа Кали-Дурги-Умы в шиваизме, где мужское начало было оттеснено на второй план и стало резко преобладать женское начало.

Эротика в вишнуизме приняла также форму придворной эротической поэзии, в крайних своих выражениях доходившей почти до порнографии, с другой же стороны она вылилась в экстатические гимны альваров и опьяняющие киртаны бенгальских мистиков.

Эротика шиваизма иногда выражалась в садистическо-мазохических самоистязаниях, в очень жестоких жертвах Ренукам, сопровождающихся страшным истязанием жертв в оргиастических ритуалах некоторых тантрических сект (впрочем, такие оргиастические секты, но несколько иного оттенка, существуют и в вишнуизме). Оба культа столкнулись с ведической обрядностью, прежде всего с вопросом о жертвоприношениях, но каждый из них разрешил этот конфликт по-своему. Вишнуизм преобразовал ведическую обрядность в сторону её смягчения; вместе с буддизмом он восстал против кровавых жертвоприношений и заменил их приношением воды, цветов, плодов (ср. Бхагавадгита, IX, 26). Шива с дикой злобой потребовал жертв только себе, разогнал всех других богов и учинил полный погром Дакше — так повествует «Мокшадхарма». Шиваизм не только не ослабил кровавых жертвоприношений, но даже усилил их, так как оживил практику человеческих жертвоприношений. Известный гимн Ригведы, X, 90 — гимн о жертвоприношении Пуруши (впоследствии отождествлённого с Нараяной) нельзя понимать чисто символически: согласно «закону подобия» магического мышления, «то, что внизу, подобно тому, что вверху, и то, что вверху, подобно тому, что внизу», а поэтому жертвоприношение горнее должно иметь своё отражение долу. Раз гимн говорит о жертвоприношении небесного Пуруши, то на земле должно было совершиться подобие небесной жертвы — земной ритуал. Лоу указывает, что в ранних палийских текстах утверждается существование действительных человеческих жертвоприношений — пурушамедхи наряду с ашвамедхой (L. с. [65], стр. 205).

Есть основание думать, что впоследствии человеческое жертвоприношение было заменено жертвоприношением коня, как особо дорогого имущества человека. У древних скифов и славян существовали оба вида жертвоприношений, а ведь предполагается, что скифы и славяне — близкие родичи арьев. Весьма любопытно, что у марийцев существовал обряд приношения в жертву коня; ещё в начале тридцатых годов мне приходилось встречаться с людьми, видевшими этот обряд. Поразительно, что он и по форме напоминает ведический: коня перед жертвоприношением пасли на воле один год. Жертва богу Кереметью совершалась за всё общество (село). Можно думать, что начало Брихадараньяка-упанишады свидетельствует о такой замене: в Ригведе описывается космос, как тело Пуруши, а в упанишаде — как тело коня. Вся первая часть упанишады (Madhukāndam) посвящена изъяснению мистического значения ашвамедхи. Напрашивается мысль о сходстве первой части упанишады с «Нараянией», где мир также символизируется в образе коня. Может быть, не случайно некоторые подробности человеческого жертвоприношения у перуанцев совпадают с ритуалом ашвамедхи: пленный юноша, признанный годным для принесения в жертву, целый год окружался заботами, и его малейшие прихоти исполнялись, а в день летнего солнцестояния юношу уводили в храм бога Солнца и там жрецы нападали на него с настоящим оружием, а ему давали деревянное оружие, и он должен был защищаться. Дело кончалось тем, что юноше вспарывали грудь и вырывали сердце.

Так в жертву богу приносился бог, воплотившийся на земле. Шиваизм оживил человеческие жертвоприношения; с древних времён и на всём протяжении истории шиваизма этот обычай особенно практиковался среди поклонников Кали; секта тугов, поклонников богини Кали, приносивших богине человеческие жертвы, существовала ещё в начале прошлого века (Арбман). В памятнике XI века «Двадцать пять рассказов Веталы», в двадцать пятом рассказе, повествуется, как коварный кудесник-брамин задумал принести в жертву царя Викрамадитью (начало XI века), но царь, своевременно узнав о замысле, сам принёс брамина в жертву богине Кали и получил от неё милости. Сенар говорит, что ещё в его время (1896 г.) в Бенаресе существовала, правда, немногочисленная и презираемая секта агхоров (неужасающихся). Это одна из шиваитских сект, в древности совершавшая человеческие жертвоприношения, а впоследствии члены секты стали пожирать трупы. Лишь позже тантристы смягчили эти обряды, выполняя их символически в садхане.

В обоих культах есть два рода пуджи: образный, то есть почитание живописных и скульптурных изображений, и безóбразный, то есть почитание символа. Символом Шивы является лингам — образ соединения мужского и женского начала; это одна из форм символики креста, почитавшегося, как священный символ, задолго, вероятно, за тысячелетия, до христианства (ср. анкх египтян, как символ бога). Нет сомнения, что лингам — не арийский символ. Культовые изображения фаллоса были найдены при раскопках Мохенджо-Даро. Фаллический культ тесно связан с культом змей. На юге Индии, где преобладает дравидское влияние, встречается изображение змей (двух или одной), оплетающих фаллос, по типу кадуцея Гермеса, символа того же происхождения и значения (ср. Циммер. Искусство индийской Азии и Мифы и символы). Символика лингама не представляет особых трудностей для элементарной расшифровки, хотя сам вопрос о фаллических культах и вообще о сексуальности в религии весьма обширен. Большие трудности представляет расшифровка символа Нараяна-Вишну — шалаграмы. Этим вопросом интересовался Чандхури. Автор отмечает, что вопросу о безóбразном почитании Нараяны не уделяется достаточного внимания, хотя именно этот культ преобладает в настоящее время. Автор считает, что Нараяна особое божество, почитаемое в племени сатватов[17]. Нараяна связан с системой Панчаратры. С развитием культа Васудэвы Нараяна стал отождествляться с Васудэвой, а потом — рассматриваться как одна из форм Вишну. По мнению Чандхури, нет ничего общего между Нараяной и Кришной-Гопалой. Культ Нараяны остался в форме безóбразного почитания Вишну çālagrāmaçila (он развился не ранее I―II вв. н. э.[18]). Шалаграмой называется слоистый камень, кремнёвый аммонит, находимый в реке Гандаке. Река размывает куски породы так, что в камне образуется полость, в которой хорошо видны слои камня; чем больше в камне слоёв, тем он ценнее в культовом смысле, так как число слоёв указывает, сколько аватаров Вишну представлено в камне. Ясно, что перед нами остатки очень древнего фетишизма неведического происхождения. Чтобы переосмыслить фетиш в духе вишнуизма, в Пуранах (Брахмавайварта, Агни, Вараги-пураны, относящиеся к поздним) создан целый миф, почему Нараяна превратился в камень. Раддха прокляла Гандаки, одну из гопи (пастушек), возлюбленную Кришны, пожелав, чтобы та родилась смертной; проклятие исполнилось, и гопи родилась царевной, по имени Туласи, и вышла замуж за Судатагопалу (хорошо самообузданный пастух), одного из поклонников Кришны-Гопалы, который тоже из-за проклятия Раддхи родился в виде дайтья Шанкачуды. За выполненное самоистязание (тапас) Брама дал ему владычество над миром и неуязвимость до тех пор, пока Туласи будет ему верна. Когда Шанкачуда стал притеснять богов, Брама, Шива и другие боги явились к Нараяне просить защиты. Было решено, что Шива вовлечёт Шанкачуду в битву, а Нараяна нарушит целомудрие его жены, приняв образ её мужа. Этот план был приведён в исполнение, и Туласи прокляла Нараяну, пожелав ему стать камнем и утратить сознание; произнеся проклятие, она припала к ногам Нараяны. Нараяна сказал, что она изменит форму, он же — последует за ней. Туласи стала рекой, а Нараяна стал утёсом, от каменного тела которого река отмывает частицы. Гандаки совершила самоистязание, чтобы Нараяна стал её сыном. Нараяна сказал, что, как шалаграма, он всегда в её лоне, как сын. В шалаграме присутствует и богиня Лакшми, так что поклонение шалаграме заменяет паломничество в святые места. Шалаграму необходимо иметь для выполнения разных обрядов, где требуется присутствие божества, как свидетеля: ритуал брака, агнихотра и пр. Заслуживает внимания, что более либеральный в кастовом отношении вишнуизм в шалаграмашиле создаёт больше запретов, чем шиваизм в лингашиле: лингама могут касаться все, даже женщины и шудры, а шалаграмы — только члены трёх высших каст и только мужчины.

Изложенное позволяет сделать следующие выводы: шалаграмашила (культ шалаграмы) есть составная часть сложнейшего социального явления — вишнуизма. Здесь заметна спайка разнородных моментов — древнего примитивного фетишизма неарийского происхождения, якобы связанного с культом Нараяны, и утончённой диалектики Панчаратры.

Культ шалаграмы следует отнести к сексуальным культам, о чём свидетельствует всё строение легенды, характерной для переходного момента матриархата (Кришна и его возлюбленные, Нараяна — муж замужней женщины) и патриархата (самоуправство главы патриархальной семьи, требование от жены безусловной верности и покорности). Интересен штрих из психологии материнства: перенос чувства жены (любовницы) на ребёнка — муж становится физически и психологически ребёнком. Легенда Варача-пураны о шалаграме, объясняющая название «шалаграма» («шала» — название известной породы деревьев, употреблявшихся как строительный материал, и «грама» — «деревня»), повествует, что Нараяна явился мудрецу Шаланкаяне в виде дерева Шалы, откуда и название местности «Шалаграмакшетра» («кшетра» — поле). Это бесплодная более поздняя богословская экзегеза, и ничего больше. Оба течения — вишнуизм и шиваизм — развивали практику йоги. В настоящее время преобладают йогины-шиваиты, и Шива именуется «Владыкой йоги» (причём подразумевается раджайога, включающая хатха- и джнанайогу), в древности же, по свидетельству «Бхагавадгиты», так именовался Кришна-Хари (XVIII, 78), причём Гита имеет в виду бхакти и кармайогу. Эти параллели можно было бы продолжить, но и сказанного достаточно, чтобы убедиться в существовании параллелизма двух течений йоги: более древнего — вишнуитского и несколько более позднего — шиваитского[19]. Может быть, правильнее было бы сказать — одного, но пошедшего по двум социальным руслам — варнам кшатриев и браминов. Ясно, что эти течения в своём параллелизме и в своём антагонизме отражают важные социальные процессы, совершавшиеся в арийском обществе.

Ведическая религия, принесённая кочевниками арьями с севера, уже не соответствовала новым условиям жизни, иной природе, иным развивавшимся социальным отношениям. Каста жрецов, претендовавшая на положение «земных богов», встретила сопротивление касты кшатриев, быстро растущей и укрепляющейся в постоянной борьбе за освоение новых земель. Это ускорило процесс дифференциации каст. В ведические времена, по-видимому, глава патриархальной семьи осуществлял, по крайней мере отчасти, и функции домашнего жреца. Лефебюр, ссылаясь на Рено, считает, что ведический ритуал первоначально заключался не в «настоящем» жертвоприношении, а в торжественном возжигании домашнего огня. Естественно думать, что этот ритуал совершал глава семьи. Существует мнение, что творцами ведических гимнов были не только брамины, но и кшатрии.

В «Махабхарате» встречаются ясные указания, что брамины выполняли дела кшатриев (например, брамин Дрона учил царевичей военному делу и сам принимал участие в битве). А кшатрий Вишвамитра, ещё не будучи брамином, совершал жертвы и был гуру брамина (вып. III этой серии, Путешествие Бхагавана, гл. 105, шл. 18). Лоу указывает, что были брамины, добившиеся царской власти (L. с. [65], стр. 157―158). Все эти факты говорят о том, что процесс дифференциации каст ещё не был вполне закончен в период создания «Махабхараты». Именно этот процесс и обострял классовую борьбу: каждая варна стремилась отвоевать себе возможно больше прав. В сознании людей тех времён политика ещё настолько тесно была связана с религией, что часто говорилось не о войне двух народов, а о войне богов (ср. например: «Сам Егова воевал против врагов Израиля», Паралипоменон, II, XX, 29). Естественно, что чем больше обострялись отношения между людьми, тем больше обострялись они и между богами: когда дело доходило до открытых стычек между браминами и кшатриями (ср. Махабхарата, вып. IV этой серии, Анугита, гл. 29, шл. 22; гл. 30 и сл.), доходило дело до стычек между Вишну и Шивой. Сознание, что это — братоубийственная распря, вылилось в сказание о сражении двух аватаров Вишну друг с другом; бесчинствующего и убивающего кшатриев аватара Вишну, брамина Парашураму, усмиряет раджа Рама, также аватар Вишну. В бассейне Инда арьи столкнулись с ещё не отождествлённым народом, условно называемым «народом культуры Инда». По всей вероятности, это было дравидское племя. Народ этот уже усвоил городскую культуру и социально стоял выше кочевников арьев. Считается, что кочевники одержали победу благодаря тому, что пользовались лошадьми. Но, как это часто бывает, менее культурные победители стали испытывать влияние побеждённых. Есть основание думать, что среди жителей бассейна Инда была развита йога и культ Великой Матери, об этом убедительно говорят раскопки в бассейне Инда: было найдено много статуэток, изображающих Великую Мать и мужские фигуры в типичных йогических позах (Циммер, Искусство индийской Азии и другие его работы, приведённые в библиографии). Пришельцам надо было вести борьбу на два фронта: с одной стороны, против высококультурного народа, обладавшего благоустроенными городами, развившего земледелие, скотоводство, как о том свидетельствует история Рамы: он видел на Ланке прекрасные поля, роскошные сады, прекрасно укреплённый, благоустроенный город; с другой стороны, с полудикими лесными жителями или народами, кочевниками-скотоводами. Вождём такого пастушеского народа и был Кришна-Гопала. Слово «кришна» — санскритское, но имя — не ведическое; его нет среди длинного списка учителей, приводимого в Брихадараньяка-упанишаде, 6, 5, 1; в древних и средних упанишадах оно встречается лишь раз, в уже упоминавшемся тексте Чхандогья-упанишады и в Нараяна-упанишаде, 4, 5, где говорится о Кришне, сыне Дэваки. В «Махабхарате» оно встречается неоднократно; Кришна — сын Дэваки, сын Джамадагни, Двайпаяна. Особенно загадочен Кришна-Двайпаяна (Островитянин), принимающий такое непосредственное участие в делах рода Куру; фактический отец Дхритараштры, он вместе с тем живёт на далёком острове, и его сыну Шуке нужно проделать немалый путь, чтобы попасть в страну Бхарат. Все эти Кришны не простые люди — они брамины, цари, великие йоги. Ясно, что они являются носителями иной, незнакомой арьям культуры, которую они осознавали как высшую. Класс воинов сталкивался с новыми идеями, новыми нравами; всё это подлежало осмысливанию, усвоению.

Археологические находки в бассейне Инда позволили Маршаллу, руководителю этих раскопок, считать, что религия «народа культуры Инда» едва отличима от фаллического культа Шивы и Дурги; хоть и осуждаемый Ведами, он стал основой индуизма. Многие правоверные брамины, за исключением некоторых шиваитов, считают для себя обязательным иметь в своей божнице и лингам и шалаграму.

Макниколь (L. с. [66], стр. 17―18), ссылаясь на мнение Маршалла, говорит, что, помимо народной религии, у древних жителей Индии должна была существовать эзотерическая философия. Автор считает, что религия Вишну в период Эпоса была больше связана с ведийской традицией, нежели религия Шивы, более непосредственно исходящая от «народа культуры Инда».

Оппортунизм браминства широко допускал амальгамы, так что в индуизме легко уживался пантеизм, монотеизм, теизм и даже атеизм; он допускал культ демонов, героев, предков и «может угодить на все вкусы», по выражению Макниколя (L. с. [66], стр. 27), но всё это допустимо лишь при одном условии: обеспечении браминов кастовой властью и доходами.

В эпоху Эпоса браминство столкнулось с новыми течениями, попавшими в среду арьев через варну кшатриев, что явствует из Эпоса, в частности из «Махабхараты». Течения эти были настолько сильны, что их нельзя было отбросить, а значит, приходилось лавировать: Шиву нужно было отождествить с Рудрой, а Кришну-Васудэву-Говинду-Нараяну — с Вишну.

М. А. Рой горячо защищает Гиту от нападок европейских учёных, в частности, Гарбе, с одной стороны, и от индийских ортодоксов — с другой, старательно подбирает факты, говорящие против традиционного утверждения, что Гита сектантский памятник бхагаватов-панчаратринов. Автор выдвигает теорию, что «Бхагавадгита» есть упанишада типа и периода Шветашватары, приспособленная бхагаватами для своей цели; они внесли в Гиту вишнуитские имена Кришны[20]. Несомненно, Кришна выступает в Гите как человек, хотя и боговдохновенный. Во многих местах (V, 14, 15; VIII, 3 и пр.) Кришна говорит о боге в третьем лице, что отмечает и Гарбе, делающий отсюда вывод, что процесс обожествления Кришны в Гите ещё не совсем завершён. Употребление Гитой слова «бхагаван» М. А. Рой не считает доказательством принадлежности Гиты к секте бхагаватов, так как этот термин широко употреблялся по отношению к почтенному лицу. Для подтверждения своего взгляда Рой приводит ряд текстов из Вед, Брахман, Упанишад: в Ригведе, I, 1, 64, 40; VII, 41, 1 и пр., в Шатапатха-брахмане, I, 8 и пр., в Брихадараньяка-упанишаде, II, 4, 13, в Чхандогья-упанишаде, IV, 3, 2 и во многих других местах слово «бхагаван» употребляется в смысле «досточтимый». Даже к Будде его последователи обращаются: «бхагаван». В «Махабхарате» можно найти много мест, где слово «бхагаван» носит нарицательный характер. В параллель этому можно заметить, что в семитических языках слова «адон» и «баал» носили широко нарицательный характер, и обращение к человеку «адони» (господин мой) было вполне допустимым; эти слова применялись каждым народом, на языке которого они существуют, по отношению к своему адону, своему баалу, и всё же вавилонский Бэл и еврейский Адонай понимались как имена собственные. Если в древнееврейских памятниках слово «адонай» заменяло непроизносимое имя бога, то позже, в период создания Каббалы, оно всё же стало специфическим именем десятой сефиры. Слово «баал» тоже применялось не в качестве имени собственного, а в качестве нарицательного, как, например, в слове «балшем» — «владыка имени» (ср. русское «волшебник»). Такой же процесс происходит и в русском языке со словом «господь»; в древнеславянском языке слово это носит ещё определённо нарицательный характер, позже, в русском языке, оно приобрело характер имени собственного. Можно полагать, что слово «бхагаван» стало применяться как собственное имя Кришны-Васудэвы поздно, может быть, позже создания «Мокшадхармы», возможно в эпоху Пуран. Вероятно, это происходило параллельно и в буддизме; в махаянизме это слово стало утрачивать нарицательный характер. Несомненно, что в Гите имя Кришны-Васудэвы ещё очень слабо связано с именем Вишну, которое лишь три раза упоминается в 700 шлоках Гиты: два раза как обращение Арджуны к своему гуру (XI, 24, 30)[21]; а в третий раз это слово встречается в X, 21, где о Вишну говорится лишь мельком, при перечислении главных представителей других групп, то есть скорее в духе пантеизма.

Из этого можно сделать вывод, что ко времени создания Гиты Вишну уже был выдвинут как глава Адитьев, но ещё как primus inter pares. Названные тексты скорее показательны несколько слабá была связь Кришны-Васудэвы и Вишну, что бросается в глаза даже при поверхностном знакомстве с Гитой. Утверждение Лямотта, что в «Бхагавадгите» Кришна объявляет себя богочеловеком, живым воплощением сущности Вишну-Нараяны (L. с. [61], стр. 12), слишком категорично и не обоснованно: в Гите ни разу не упоминается о Нараяне и лишь мельком упоминается о Вишну. Прав М. А. Рой, настаивающий на том, что такое обстоятельство совершенно не вяжется с представлением о Гите, как о сектантской книге бхагаватов. С этим, по мнению Роя, никак не вяжется и отсутствие в Гите мифов о Вишну, которыми так богат позднейший вишнуизм. Кришна говорит в общих словах о «многих своих рождениях» (IV, 5), скорее излагая теорию перевоплощений, хорошо известную Упанишадам, вне какой-либо зависимости от вишнуизма; он не делает даже намёка на теорию аватаров Вишну, чётко излагаемую в Нараянии[22]. Нет в Гите и намёков на легенды о Кришне-Гопале, рассказываемые подробно в Харивамсе и в Бхагавата-Пуране. Это также свидетельствует о том, что образы Кришны-Ядавы, Кришны — сына Дэваки, Васудэвы-Нараяны слились постепенно с образом Вишну и что в период создания «Бхагавадгиты» процесс образования вишнуизма был далеко не закончен, может быть, он только начинался; в силу этого нельзя рассматривать Гиту как вишнуитское, сектантское произведение, хотя нет никакого сомнения в том, что позже она стала священной книгой по преимуществу вишнуитов.

В специальной литературе много и достаточно бесплодно обсуждался вопрос о Кришне как об исторической личности. Лямотт считает такие изыскания малообещающими; изложив мысли об этом наиболее авторитетных исследователей, он не считает нужным самому заняться этим вопросом. Конечно, сама противоречивость мнений наиболее выдающихся ориенталистов показывает, что нет достаточно чётких данных, позволяющих придти хотя бы к минимальным, но общепризнанным выводам. В истории вишнуизма вопрос о «действительной» личности Кришны не так уж важен, однако для выявления социальной значимости этого образа, реальность которого можно установить гораздо более точно, он не лишён интереса. Так, наши былины об Илье Муромце ещё не дают права утверждать существование его как исторической личности[23], но это нисколько не снижает его реальности, как личности социальной.

Важно выяснить, что представлял собой культ Кришны, если не на первоначальной, то хотя бы на возможно более древней его ступени, и каково его отношение к секте бхагаватов. Среди исследователей, пробовавших составить биографию Кришны, Лямотт называет Барне (Barnet), Гарбе (Garbe), Хилла (Hill) в предисловии к «Бхагавадгите».

В литературе различают три Кришны:

1. Кришну-Васудэву, потомка Яду (Ядава), князя народа вришни, построившего город Двараку, родственника и верного союзника Пандавов.

2. Кришну — сына Дэваки, ученика Гхоры Ангираса, упоминаемого в Чхандогья-упанишаде.

3. Кришну-Гопалу (Пастуха), любовника пастушек (гопи), убившего своего коварного дядю (mātula — брат матери), готовившего гибель племяннику. О нём повествуют Харивамса и Пураны (Бхагавата-пурана и др.).

Можно считать общепризнанным, что сказания о Кришне-Гопале позднего происхождения, точнее, поздно попали в санскритскую литературу, так как есть основания думать, что они и до Харивамсы и Пуран бытовали как фольклор какого-то народа, жившего по нижнему течению Ганги, и были включены в число легенд о Кришне-Васудэве лишь в пуранический период. Рубен считает Кришну, сына Дэваки, и Кришну, союзника Пандавов, одним лицом; автор полагает, что есть возможность выделить исторические моменты из клубка легенд о Кришне, отчасти созданных в Иране о Кире (VI в. до н. э.) и лишь впоследствии перенесённых в Индию.

Рубен допускает возможность такого исторического «ядра». В Матхуре, приблизительно во времена Будды (560―484 гг.), в период скотоводческой культуры, жил воинственный царевич, сын Дэваки, Кришна. У него было два врага: Джапасанда из Магадхи[24] и перс Калаявана из Пенджаба, сатрап Кира. Калаявана, продвигая завоевания персов на восток, к берегам Ганги, завладел Матхурой, но Кришне хитростью удалось его убить. Понимая, какая опасность грозит ему и его роду, Кришна бежал в Двараку. Выдвижение и слава Кришны начались после спетого им воинственного гимна, целиком переработанного около 300 г. под влиянием идей Каутильи[25], автора «Дхармашастры». Так была создана «Бхагавадгита». Рубен считает, что этот самый Кришна был учеником Гхоры Ангираса, упоминаемого в Чхандогья-упанишаде, III, 17, 6, что категорически отрицают французские ориенталисты (Сенар, Валле Пуссен, Лямотт). К. Мельвиль высказывает предположение, что Кришна был богом какого-то чёрного клана, но скоро был выдвинут в ранг сыновей Васудэвы, которому покровительствовал бог Вишну, потом стал самим Вишну. Автор видит начало истории этого Кришны в Харивамсе, продолжение — в Вишну-пуране, а расцвет — в Бхагавата-пуране. Бхандаркар уделяет мало внимания имени «Васудэва», считая, что первично оно было личным именем, вторично ставшее родовым. Бхандаркар считает имя «Кришна» более важным. Автор указывает, что так звали творца 85 гимна, восьмой мандалы Ригведы. В третьей, четвёртой шлоках гимна риши называет себя Кришной. Бхандаркар говорит, что род этого Кришны, именуемый «Каршаяна готра», — браминский, из группы родов, ведущих своё начало от Васиштхи. Автор допускает, что Кришна, сын Дэваки, ученик Гхоры Ангираса, о котором упоминает Чхандогья-упанишада, происходит из этого рода (L. с. [33], стр. 10, 11).

М. Рой (История индийской философии, стр. 140), ссылаясь на Веды (Шатапатха-брахману? — Б. С.), утверждает, что Кришна был сыном царя от матери шудры, поднял восстание против Индры, и тот, с соизволения Праджапати, содрал с Кришны его чёрную кожу. Следовательно, Кришна — народный вождь, даже не кшатрий, а кшатта (как сын матери-шудры). В ряде более поздних Упанишад (Маханараяна, Атмабодха, Нрисинхатапания, Раматапания), где уже чувствуется влияние Санкхьи, о Кришне упоминается лишь раз: в Нараяна-упанишаде, 5, где сказано, что так благочестив был сын Дэваки, так благочестив был Мадхусудана, что он постиг Нараяну, пребывающего во всех существах. Итак, упанишада видит в Кришне лишь ревностного поклонника Нараяны, не больше. В этой упанишаде говорится, что Нараяна есть Шива, все боги и риши (Нараяна-упанишада, 2).

В Раматапания-упанишаде даётся заклятие (мантра), и в стихе 64 упоминается Нараяна, а в стихе 65 — Васудэва. М. А. Рой говорит, что Тилак отрицает тождество Кришны Чхандогьи и Кришны Гиты. Бхандаркар думает, что отождествление Вишну с Кришной-Васудэвой совершилось в период между Гитой и Анугитой (ср. Махабхарата, XIV, 53―55). Кумараппа Бхаратан также полагает, что Анугита завершает процесс отождествления Кришны с Вишну. Но в той же Анугите, в первой её главе, Кришна представлен ещё как человек, не способный повторить учения (Гиты), преподанного им в состоянии йоги Арджуне. Бхандаркар отрицает органическую связь Панчаратры, учения бхагаватов, с Гитой. Самой характерной чертой секты бхагаватов считается учение о бхакти, что ярко выражено в Нараянии. Есть мнение, поддерживаемое преимущественно европейскими востоковедами, что бхагаваты породили бхакти: для подтверждения этого мнения обыкновенно ссылаются на «Бхагавадгиту», «источник бхакти», которую большинство специалистов, среди них много авторитетных, как, например, Тилак, считают сектантской книгой. Против этого мнения всё же восстаёт много пандитов: Шастри, М. А. Рой и другие. Они утверждают, что бхакти можно видеть уже в Ведах и Упанишадах; доказательства этого положения обычно строятся на отождествлении бхакти и упасаны, с чем трудно согласиться. Упасана (сидение внизу) есть вообще культ, богослужение, но это далеко не то, что бхакти. Несомненно, что ведические гимны нужно назвать проявлением упасаны; справедливо и то, что Упанишады стремились заменить физический культ символическим. В качестве весьма наглядного примера процесса символизации обряда можно указать на части Чхандогья-упанишады, касающиеся Пранагнихотры (V, II), на Агнихотра-упанишаду и пр. Конечно, в этих памятниках уже заложены основы упасаны и садханы (upāsana, sādhana) даже в смысле вишнуитской бхакти, но это ещё не бхакти, как таковая, это только её tertia vigilia. Бхандаркар считает, что слово bhakti приобрело значение «благоговейная любовь» не ранее, чем в Шветашватара-упанишаде. Даже Рамануджа (начало XI в. н. э.) не всегда понимает под термином «бхакти» любовь. В древности это слово означало «любимый», а не «любовь». Религиозные секты середины первого тысячелетия до нашей эры были по преимуществу атеистическими. Индийский ум легко предавался нравственной спекуляции и экзальтации, не сопряжённой с верой в личного бога, что ясно видно в буддизме, а также в сухих моральных рассуждениях «Махабхараты» (L. с. [33], стр. 29). Несомненно, начало истинной бхакти положено «Бхагавадгитой», и против этого исторического факта трудно спорить. Но неправильно было бы отождествлять бхакти Гиты с вишнуитской бхакти, как её понимает даже Нараяния, не говоря уже о более поздних памятниках. От стройности, величайшего внутреннего спокойствия, от углублённости Гиты мало что осталось в Нараянии. Этот памятник действительно носит выраженный сектантский характер, очень хаотичен в изложении, состоит из фрагментов весьма неравнозначных: наряду с отрывками высокой художественной и психологической ценности (из них лучший, стоящий на уровне Гиты, — несколько шлок о созерцании Нарадой Брамана — гл. 341, 1―11), есть места в достаточной мере слабые. Заслуга движения сатватов заключается в том, что они внесли живое чувство, а следовательно, реализм в застывшую абстракцию браминских спекуляций, хотя, казалось бы, это парадоксально. Кришна, индийский Иван-царевич, близкий народу, боровшийся вместе с народом и за народ, живой среди живых, пастух из Бриндавана, способный на свершение великих подвигов, воодушевляемый горячей народной любовью, осознавший в себе коллективную душу, Кришна-младенец, до слёз трогающий материнское сердце индийской женщины, Кришна-юноша, живущий полнотой живого чувства среди своих весёлых подруг, Кришна — близкий природе, воплощающий мощь её производительных сил, Кришна — великий йогин, открывающий своему другу сокровенные тайны бытия — таким многоликим, вечно живущим, с любовью откликающимся на зов любви он являлся очам своих восторженных бхактов. Такая бхакти далека от холодных садхан символической агнихотры Чхандогья-упанишады.

Очень выразительно говорит о культурно-историческом значении бхакти хранитель индийских коллекций бостонского музея искусств Ананда Кумарасвами: «Постепенное принятие в арийскую религию этих (дравидских. — Б. С.) культов, замена абстрактного символизма антропоморфизмом, развитие теистической бхакти знаменует победу побеждённых (дравидов) над победителями. Дравидское влияние сказывается во всём, где пуджа отличается от яджны» (L. с. [38], стр. 5).

Кумараппа Бхаратан констатирует, что у вишнуизма очень длинная история, начало которой теряется в дали веков. Имена Вишну: Кришна, Нараяна, Кришна-Гопала — сектантские; они свидетельствуют о том, что вишнуизм образован многими потоками, слившимися в одно русло. Кульминацию вишнуизма автор видит в Раманудже. Кумараппа Бхаратан решительно отождествляет Кришну-Васудэву, союзника Пандавов, кшатрия, раджу, старшего брата Баларамы-Санкаршаны и Кришну — сына Дэваки, ученика Гхоры Ангираса, упоминаемых в Чхандогья-упанишаде. Автор считает, что Гхора Ангирас был жрец Солнца в его ведическом образе Вишну. Он научил Кришну понимать, что жизнь есть непрестанная жертва, что практика добродетелей ведёт к спасению, что в час смерти нужно обращать свою мысль к Сущности Жизни и что целью жизни является достижение Сурьи (ср. последний отдел Нараянии о «Собирателе колосьев»). В этом учении заслуживает внимания отрицание ритуализма, утверждение доступной духовной жизни для всех, кто деятельностью (кармой) выполняет свой долг — дхарму, осознание которой рождается из бхакти. В этом, по мысли Кумараппа Бхаратана, заключаются основные положения Гиты и всего вишнуизма.

Учение Кришны дало свободу человеческому чувству, оно боролось против незакономерных притязаний браминов, утверждая потенциальное равенство всех существ («Я одинаков ко всем существам...» — Бхагавадгита, IX, 29; «Ищущие у меня крова, хотя б они были дурного лона... идут путём высочайшим» — IX, 32). Этот демократизм нельзя недооценивать, учитывая окружающую социальную среду и время. Йогендра Бхаттачарья подчёркивает, что даже современный вишнуизм допускает в секту членов низших каст и женщин, а некоторые вишнуиты, например, последователи Чайтаньи, — даже магометан (браманизм допускает одновременное участие в разных сектах, но в пределах индуизма).

Во времена Эпоса популярность вишнуизма настолько возросла, что Панини (IV в. до н. э.) в IV, 3, 98 объясняет сложное слово krishnārjunaca как «поклонник Кришны и Арджуны». Из этого нужно вывести, что во времена Панини существовал культ полубогов, богатырей Кришны и Арджуны, и слово получило уже такое распространение, что знаменитый грамматик нашёл нужным заняться им. Приблизительно через два века известная беснагарская надпись на колонне Гаруды (180 г. до н. э.), сделанная греком, обращённым в вишнуизм, уже именует Васудэву «богом богов», отождествляя его с Вишну. Кумараппа Бхаратан считает слияние культов Васудэвы-Кришны и Вишну началом вишнуитского потока. Вишну — ведический бог, но его значение в Ведах второстепенно: он только помощник Индры. Вишну — одно из олицетворений Солнца. В этом смысле Кумараппа Бхаратан толкует слова Гиты, X, 21 и XI, 30, что не очень убедительно, так как в X, 21 говорится не об Адитье (под которым Эпос, как правило, понимает Солнце), а об Адитьях, и Кришна говорит о себе, как об их главе. В XI, 30 сказано, что Вишну своим жаром накаляет мир, но при таком описании не обязательно подразумевается Солнце: при описании аскезы различных подвижников, например Арджуны (Махабхарата, III, 38, см. вып. III этой серии), часто говорится, что тапас подвижника накаляет стороны света, оно и понятно, потому что tapas и значит «накаливание». По мнению Кумараппа Бхаратана, Вишну знаменует второй поток вишнуизма, третий — Нараяна, согласно традиции, он автор знаменитого гимна Пуруше (Ригведа, X, 90). Бхандаркар считает, что Вишнуизм Пуран образован из трёх сливающихся потоков: исток первого — Вишну и ведические боги; исток второго — Нараяна, как космический философский бог; исток третьего — Васудэва — историческая личность. Но есть ещё, как подчёркивает Бхандаркар, четвёртый — наиболее поздний, но получивший особое значение — Кришна-Гопала (L. c. [33], стр. 35).

В Шатапатха-брахмане, XIII, 3, 4 сказано, что Пуруша-Нараяна сам себя принёс в жертву и так создал мир. Кумараппа Бхаратан считает, что слова Шатапатха-брахманы — начало обожествления Нараяны, отождествления его с Пурушоттамой. Ведический гимн возносит Пурушу настолько высоко, что не представляет его склоняющимся к жертвам, как склоняются Праджапати и Вишвакарман. Лишь четвертью себя он охватывает вселенную вместе с богами, а то в нём, что поистине бессмертно, в три раза больше. Пуруша породил Вселенную (viraj), а Вселенная — Пурушу. Пуруша есть Первосущий (adipurusha), когда он производит мир, Вселенную (viraj) и Первородный, когда он порождается Вселенной (второй раз он соответствует Хираньягарбхе или Нараяне). Вирадж (сияющий) впервые в гимне X, 90 олицетворяется как Первоматерия, яйцо Брамы или первичные воды Нараяны (ср. Дейссен. История философии, I, 1, 153).

В «Махабхарате» дружба Нары и Нараяны многократно отождествляется с дружбой Кришны и Арджуны. Такое сопоставление можно нередко встретить даже в относительно ранних частях памятника; например, в «Книге Бхагавадгиты» (отдел VI книги, куда включена «Бхагавадгита») говорится, что сама богиня Кали явилась Арджуне и открыла ему тайну его сути: Арджуна есть Нара, Кришна — Нараяна; они связаны в веках как проявление одного Пуруши.

В Шатапатха-брахмане (XIII, 61) сказано, что Пуруша-Нараяна учредил панчаратрасатту, то есть непрерывное пятисуточное жертвоприношение. Кумараппа Бхаратан считает, что отождествление Вишну-Нараяны и Васудэвы произошло в III веке до нашей эры; в Тайттирья Араньяке есть обращение к трём формам божества — Вишну, Нараяне и Васудэве. Слияние культов этих божеств произошло около начала нашей эры. Слияние Кришны, союзника Пандавов, и Васудэвы произошло, по мнению автора, уже в период создания «Бхагавадгиты». В начале нашей эры образ Кришны-Васудэвы сливается с образом Кришны-Гопалы.

«Нараяния» — древнейший текст, где полностью слиты Кришна-Васудэва, Вишну и Нараяна. Здесь уже нет и следа того разделения, которое так подчёркивает Нараяна-Упанишада. Но Кришна-Гопала ещё не появился; он появится позже — в Харивамсе и Бхагавате-пуране, где уже утверждается полное «тождество побеждённых и победителей». Спокойная, торжественная бхакти Гиты, выражающаяся в суровом выполнении долга, даже самого страшного долга — участия в войне, всегда братоубийственной, в Нараянии сменяется учением об экзальтированном преклонении экантинов, слепых и глухих ко всему внешнему, лишённых пола, сосредоточенных лишь на одном. Нараяния понимает бхакти как глубочайшую интраверсию. Наконец, третья стадия бхакти — буйная, оргиастическая, безудержная в своём стремлении производить, культ дравидского пастуха из Бриндавана, способного без конца продолжать любовную игру среди лесов и холмов, изошедшего из них, чтобы опять и опять сливаться в ними, — Великого Пана. Этот владыка лесов и холмов, призывающий свой народ к восстанию против чуждого ведического Индры, несущего рабство детям природы, и есть неуловимый Бхагаван. Это — Адон-Баал, пришедший в незапамятное время через «Народы культуры Инда» с берегов Двуречья к берегам священной Ганги; здесь он нашёл свою вечную, неизменную спутницу — Великую Матерь, Падму-Шри-Лакшми, пожелавшую принять форму Раддхи, всегда неразлучную со своим супругом, ветренным любовником, постоянно ей изменяющим с нею же самой. На севере, в Иране, Адон создаёт трагедию Митры — оргийным шествием он проходит, как Дионис через Элладу, с возгласом: «Эвоэ, Вакх!», чтобы поставить свой жертвенник рядом с жертвенником беспощадного бога. Даже пески Египта не останавливают его, ибо он есть Адон-Бэл, которому подвластна не только земля, но и подземное царство. Спустившись в подземелья Абидоса, он творит там свою извечную мистерию[26].

Индологи обычно очень туманно говорят о происхождении Кришны-Гопалы; некоторые из них видят в нём обожествлённого вождя племени, другие принимают обратную последовательность: бог растительности превратился потом в легендарного вождя. Думается, что такие высказывания бесплодны, так как недоказуемы. Можно лишь сослаться на общий закон творимой легенды: как для маточного раствора соли нужен кристаллик, чтобы начал расти кристалл, так и для всякой легенды нужна какая-то, пусть маленькая, но реальная основа. По-видимому, в легенде о Кришне был такой же «кристаллик истины». У всякой легенды есть своя, более важная реальность, нежели «реальность объективного факта», — это реальность коллективной психики (а в некоторых случаях и индивидуальной), создающей легенду, реальность социального явления, воплощающегося в легенде.

Неарийское происхождение Кришны-Гопалы общепризнано. Но дальше начинаются загадки и догадки. И вполне возможно, что разгадку надо искать с другого конца, обращаясь на запад, к фактам, более известным и осмысленным историей. Это можно делать теперь смелее, когда найдено важное и столь недостававшее раньше звено, связующее культуру Передней Азии с доарийской культурой Деканского полуострова. Критские богини-матери, говорит Шарль Отран, поразительно напоминают дравидских grāma-devatā (деревенских богинь). Младенец-бог постепенно вырастает, становится юношей, а потом зрелым мужем, а мать превращается в жену. Дионис — сын Семелы (славянская Земля) есть Бакхос (египетское bakha или bakhis — бык), а Кришна Пастух есть оплодотворитель своих гопи. Из богов Греции единственно Дионис именуется heros (герой), а Кришна есть кшатрий, vira. Единственно Дионису приписывается овладевание Индией. Дионис связан с древнесумерийским Ан-Ки — чета Небо-Земля (L. c. [29], стр. 50―51 и 158). Один из любимейших эпитетов «Махабхараты» — это «ришабха» — бык в сочетании со словом «человек» или именем родовым, или собственным, например, «бхаратаришабха», «пурушоришабха» и т. д. Бёдж говорит, что уже в эпоху второй династии (середина IV тысячелетия до н. э.) был установлен культ Bakha (Чёрный Бык) в Какаме, то есть в городе «Чёрного Быка». Итак, Бакх чёрный (krishna) бык, есть Дионис, «покоритель Индии». Многие египетские цари любили называться «могучими быками». Шкуре чёрного быка придавалось большое ритуальное значение (L. c. [29], т. I, стр. 289, 290). Это наводит на параллель: Индра по воле Праджапати сдирает с Кришны его чёрную кожу. Шарль Отран считает Таммуза (L. c. [29], т. I, стр. 168) древнейшим прототипом группы западно-азиатских и присреднеземноморских богов: Аттиса — Озириса — Бакха, Диониса и других, охватываемых нарицательными именами — Адонис―Бал―Бхагаван. Сумерийская форма имени Таммуза — «Думу-за-аб-зу» значит «истинный (верный) сын Аб-зу (Порождающая вода)», подобно тому, как и Нараяна-Хираньягарбха, считается сыном вод.

Эпитеты Таммуза «Ду-му» — «мой сын» и «Да-му» — «мой супруг» совсем в духе культа Кришны-Гопалы. Таммуз есть супруг богини плодородия, а Кришна — супруг Раддхи, вечно ищущей оплодотворения. Аккадийский эпитет Таммуза «Гу-ба» — «пастырь», ему посвящён агнец, подобно тому, как «Го-пале» (охранителю коров, пастырю) посвящена Корова.

Таммуза чаще, чем других, называют Бэл-Бхагаван. Этот молодой Бэл, полный производительных сил, заслужил название «Ур-сат» — «человек-голова», «главарь», «витязь». Его также именуют «Г-ур-уш» — «человек-хозяин», «царь»; некоторые тексты его именуют «Шеш-баб-анна» — «небесный брат, товарищ»[27]. Это удивительное совпадение с характеристикой Кришны, молодого, неотразимо привлекательного пастуха, от которого без ума все пастушки, символизирующие души его бхактов, тех экантинов, о которых повествует Нараяния. Кришна также «Человек», «Пуруша», «Глава людей» (Пурушоттама), он также и царь, кшатрий, он Гопала — пастырь коров и пастырь земли (go — значит и «корова», и «земля»).

Интересно, что Арджуна (Гита X, 41), потрясённый видением Вселенской Формы, просит у Кришны прощения за то, что называл его «товарищем» (sakhi).

Эмблемой Таммуза были сплетённые змеи, наподобие кадуцея Гермеса. Мы уже касались этого вопроса. В данном случае символ расшифровывается определённо фаллически и положительно.

Халдейская древность знает двух Таммузов, индийская — по крайней мере двух Кришн. Первый Таммуз допотопной династии царил 36 000 лет (кали-юга Брамы длится 360 000 лет). Второй Таммуз был рыбарь (второй аватар Вишну — рыба), вместе с тем он был царём, правившим 100 лет. Позже оба Таммуза слились в одну личность; это же произошло и с Кришнами. Таммузу был посвящён шестой месяц в Лагоше и двенадцатый в Умме (Дорм), что приводит к числу 36, времени царствования Таммуза. Дорм переводит полное имя Таммуза Ду-му-зи-апсу через «Истинный сын Апсу», то есть вод (сумеро-аккадийское apsu, равно и санскритское apas, значит вода). Нараяна также считается сыном вод.

Для Таммуза особенно характерна его любовь к богине-матери Иштар. Эта любовная связь — ядро, вокруг которого намотался целый клубок легенд. Основная из них — «страсти Таммуза», смерть его, бессмертного, и воскресение.

Почему религии страдающего бога, прототипом которых являются страсти Таммуза, развились на Западе и почти чужды Востоку — большая культурно-историческая тема, требующая особого рассмотрения, она далеко перерастает рамки этой статьи.

Достойно внимания, что «водоразделом» распространения этого социального явления является Индия. Идею страдающего бога здесь можно найти лишь в намёках: всё в том же знаменитом гимне Пуруше (Ригведа, X, 90), в проклятии Кришны женой Дхритараштры Гандхари (Махабхарата, кн. XI, 25, 29 в вып. IV этой серии) и, наконец, в книге XVI, где рассказано об исполнении этого проклятия. Согласно ему Кришна через 36 лет должен погибнуть бесславной смертью[28], и весь его народ погибнет так, как погибли кауравы на поле Куру. Ясно, что и здесь сохраняется «число Таммуза»[29].

В «Махабхарате» оно никак не оправдано и является чуждым арийской десятичной системе исчисления, а в месопотамской — вполне оправдано, так как вавилонский счёт двенадцатиричный; таким образом, число 36 есть три полных дюжины и эквивалентно числу 30 десятичной системы, это — тройное основание, выражение идеи триады: отец―мать―сын. В религиях страдающего бога оно сохранено как символ различных тайноучений, что отражено в гнозе и проистекающих из неё средневековых концепциях. По еврейской Каббале, создавшейся под сильным вавилонским влиянием и влиянием зороастризма, lamed vau, 36, есть всегда сохраняемое число великих мудрецов.

В литературе неоднократно встречаются указания, что число 18 является священным в вишнуизме. Этим объясняется совершенно произвольное деление «Махабхараты» на 18 весьма неравномерных книг, содержащих от 400 до 500 или несколько больше (кн. X, XVI, XVII, XVIII) и от 10000 до 15000 и более шлок (III, XII, XIII); 700 шлок «Бхагавадгиты» поэмы довольно необоснованно, ни по содержанию, ни по количеству, разбиты на 18 глав; битва на поле Куру длилась 18 дней и т. д. Но мне не известно, есть ли внутреннее обоснование, объяснение, почему это число считается вишнуитами священным. Если принять число Таммуза 36, то 18 является его каббалистическим эквивалентом, так как оба числа сводятся к девяти — числу посвящения в таинства по вавилонской и египетской символике[30].

Такое распределение литературного материала на основании мистики чисел встречается в философии эллинистического периода. Так, Порфирий, редактировавший сочинения Плотина, на основании мистики чисел разбил весь материал на шесть девяток, откуда и название творений Плотина «Эннеады» — «девятки» (ср. Блонский П. П., L. c. [7], стр. 37 и сл.). Эти беглые штрихи характеристики числа 36, совершенно бессмысленного с точки зрения ведантизма, признававшего десятичную систему исчисления, показывают, что гибель Кришны совершается по типу «страдающего бога», идеи, чуждой исконному ведизму. Чрезвычайно важно описание последней оргии вришнийцев, опьянённых вином, появившимся чудесным образом; вино — неотъемлемый атрибут Вакха-Диониса Загрея и других богов из группы религий страдающего бога. Диониса-Загрея убивают поклонники, опьянённые его кровью (вином). Для индийского варианта это совершенно неприемлемо. Конец XVI книги переделывает, с нарушением внутренней логики, религию страдающего бога: хотя сам Кришна участвует в оргии, он не гибнет в её разгаре, как полагается богу типа Таммуза и Диониса. Совершенно неоправданно он уходит в лес и там погибает от стрелы охотника, который его принял за оленя и попал ему в пятку, когда Кришна лёг, погрузясь в священное размышление. Такая гибель, но в варианте иной линии развития (Ахилл, Зигфрид, отчасти Геракл), характерна для героев типа Таммуза. Убитый Кришна, войдя в свою сущность — Вишну, с великой славой восходит на небеса, где пребывал и пребывает извечно, лишь частицей (четвертью, согласно гимну Пуруше, — Ригведа, X, 90 и Гита, X, 42) воплощаясь в мире.

Казалось бы, в легенде о Кришне есть лакуна, отклонение от схемы богов «типа Таммуза», символизирующих годовой круг жизни природы: после смерти эти боги сходят в преисподнюю, разрушают вереи смерти и тогда уже, воскреснув, восходят на небеса. В борьбе с владыкой подземного царства, часто преставляемого в образе змея (отрицательная сторона амбивалентного символа), нисшедший в преисподнюю бог или сам себя освобождает, или его спасает Великая Матерь, его супруга (и сестра) — Иштар, Изида, или он сам освобождает Великую Мать, свою нареченную (поздний вариант типа «Персей и Андромеда», «Орфей и Эвридика» и святой Георгий-великомученик — страдалец-бог и царица Александра). Эта часть великой Трагедии в мифе о Кришне выделилась в случайный эпизод, как бы лишённый внутренней связи со всей легендой. Один из эпизодов Харивамсы повествует о том, как Кришна, ещё мальчик, спустился в расселину, где жил змей, и начал с ним борьбу. Змей так сжал мальчика, что тот стал как мёртвый. К обрыву прибежали гопи и брат Кришны Баларама и стали взывать к Кришне, как к богу. И, только вспомнив о божественной своей сути, Кришна приходит в себя (воскресает) и божественной своей силой одолевает змея.

Итак, все основные моменты, характеризующие божество типа Таммуза, то есть относящиеся к религии «страдающего бога», можно найти без всяких натяжек у Кришны. Как Таммуза обычно называли «господом» Бэл (Ваал) или Адон (Адони — «мой господь»), откуда греческое Адонис как собственное имя, так и Кришну звали чаще, чем других богов, Бхагаван (господь), так что это слово приобрело значение имени собственного.

Культ Бхагавана-Кришны-Гопалы подобно культу Адона Таммуза отличается выраженной экстатичностью, переходящей в некоторых сектах в оргийность, особенно в позднейшее время. Наряду с этим на основе культа Кришны-Гопалы и Раддхи развивается придворная «галантная» поэзия. Одним из наиболее ранних памятников такого рода является Гитаговинда, где воспевается любовь Кришны-Гопалы (или Говинды) к гопи Раддхе. Эта поэма открывает ряд подобных экстатических произведений, особенно распространённых в Бенгалии[31].

Первой вишнуитской сектой считаются бхагаваты-панчаратрины. Впервые они упоминаются в Нараянии, что придаёт этому памятнику особый исторический интерес. По существу с него нужно начинать историю вишнуизма как социального явления, так как «Бхагавадгиту» нельзя рассматривать как сектантский памятник. Вишнуитские Упанишады — памятники относительно поздние, и, по-видимому, нет основания считать их более ранними, чем Нараяния. Некоторые европейские исследователи пытались доказать влияние христианства на религию бхагаватов-панчаратринов. В частности, много было сделано усилий, чтобы доказать, что легендарный чудесный «Белый Остров» (Шветадвипа) знаменует собой христианскую церковь. Договорились даже до того, что «Белый Остров» — это Александрия и что побывавшие в Александрии купцы завезли в Индию христианство, которое приняло здесь форму бхакти бхагаватов. Притягивались для доказательства и легенда о проповеди апостола Фомы в Индии и чисто внешние созвучия: Кришна — Kristus и Майя — Мария. Такими вещами впору спекулировать иезуитам с их пресловутым учением о «соблюдении местных обычаев». Для научного исследования все эти «доказательства» неприемлемы.

Даже из краткого очерка развития вишнуизма ясно, что это течение возникло за три, а может быть, и за четыре века до христианства, и уж если искать связей, то скорее можно было бы предположить влияние вишнуизма на христианство. Видеть в Александрии «землю обетованную» вишнуитов — значит не считаться нисколько с источником, повествующим о «Белом Острове». В Нараянии совершенно чётко и неоднократно повторяется, что Шветадвипа находится к северу от Хималая.

Развивая фантазию, можно ещё кое-как связать «молочное море» с песчаными пустынями Центральной Азии, но не более. При существующей документации все догадки о географическом определении Шветадвипы беспочвенны, а потому и бесполезны. Для внутреннего реалистического понимания текста нет никакой надобности заносить на географическую карту Шветадвипу, равно как Страну Муравию или Монсальват.

Религия бхагаватов-панчаратринов тесно связана с эпической Санкхьей, она ипостазирует отвлечённые начала этой философской системы. Атман, Пурушоттама есть Ишвара-Васудэва-Нараяна. Санкхья говорит о дживе, который есть Пуруша, но как бы «перетащенный» в материю (karsh+sam — перетаскивать, бороздить). Это Санкаршана или Халарама (Рама-плугарь), или змий вечности Шеша-Ананта, на котором (точнее в котором) покоится вселенский дух, — одна из любимых тем вишнуитского изобразительного искусства. Мифологически это выражено так: Халарама, или Баларама, зачатый Васудэвой в Дэваки, матери Кришны, был чудесным образом перетащен (karsh) в утробу Майи, другой жены Васудэвы. Санкаршана переходит в буддхи, во вселенский разум или вселенскую душу. Разум, сознание предполагает самосознание или основу личности, аханкара; это — Прадьюмна. Самосознание предполагает ум как центр, связывающий внутреннее и внешнее; это манас, мифологически Анируддха.

Буддхи, аханкара, манас — это триада, обеспечивающая внутреннюю деятельность, антахкарану. Так как макрокосм и микрокосм подобны, то и перечисленные выше ипостати (vyuha) Нараяны-Васудэвы существуют и в макрокосмосе и микрокосмосе. Выражаясь языком Санкхьи, они произведены и производят. Это и есть вишнуитская Тройца.

Далее в Панчаратре всё развивается по системе Санкхьи. Существуют различные мнения о времени и характере развития бхагаватов-панчаратринов. Некоторые правоверные пандиты хотят отодвинуть возникновение этой секты чуть ли не ко времени Брахман и уже во всяком случае к периоду Упанишад.

Прочная индийская традиция, поддерживаемая виднейшими индийскими учёными (Бхандаркаром, Тилаком, Радхакришнаном и др.), считает Гиту произведением бхагаватов, то есть в конечном счёте сектантской книгой, вопреки тому, что она принята всеми индуистами, без различия толка и вопреки многим уже изложенным соображениям, говорящим против такого взгляда. Во всяком случае, бхагаваты эпохи «Бхагавадгиты», если они тогда и существовали, должны были быть иными, нежели бхагаваты времён Нараянии.

Нельзя безоговорочно опираться на традицию, данную в Нараянии, наиболее раннем памятнике бхагаватов, где слово «бхагавата» употребляется как специальный термин для обозначения членов определённой религиозной секты, иначе называемых «панчаратринами». Каждое течение подобного рода стремится доказать свою древность и опереться на возможно более высокие авторитеты.

Нужно подчеркнуть два момента. Во-первых, традиция Гиты, данная в начале IV главы, не совпадает с традицией Нараянии. Гита решительно говорит, что традиция шла через кшатриев, а Нараяния настаивает на передаче традиции через браминов: поколение браминов, олицетворяемое сыновьями Брихаспати, менее закоснелое, более пластичное, чем их отец, соображает, что с Нараяной одной жертвенной ложкой не разделаться и что этого нового бога надо прибрать к рукам. Характерно, что хотя брамину и удалось упечь в ад дерзкого кшатрия, боги, в особенности кшатрий Индра, под покровительством Нараяны украдкой доставляют поверженному пропитание. Наконец, Нараяна, действуя как кшатрий, заявляет: «Хватит считаться с властными певцами!» (339, 35) и посылает Гаруду вознести из ада в поднебесье своего верного бхакту.

Итак, если не удаётся точно установить время зарождения секты, то её изначальный характер очерчивается вполне чётко: с момента своего возникновения это была секта кшатриев со своим особым богом. Социально-политическое значение секты ясно: это одна из форм идеологической и политической борьбы двух высших варн; эта борьба приняла религиозную форму. Когда брамины сообразили, что дело зашло слишком далеко и что новый бог грозит подрывом их социально-политического положения, они решили навести в секте свои порядки. Появляется новый вариант традиции, изложенный в 341 главе. Оказывается, что откровение нового бога получили не кшатрии, а брамины в лице самого Нарады. Текст резко обрывается: речь уже ведёт не Бхишма, а Саути, то есть сын возничего, считающийся по традиции третьим и последним редактором «Махабхараты». Уже в 339 гл. сделана передержка, при первом впечатлении вызывающая недоуменье. Глава начинается с описания экзегетического спора между богами и ришами о значении слова aja, употреблённого в Шрути. Если оно значит «овен» — молодое животное, ещё не способное быть производителем, то значит Шрути предписывает кровавые жертвы, а если оно значит «нерождённый», как то должно быть грамматически, значит Шрути предписывает приносить в жертву то, что не рождается, следовательно, то, что произрастает, значит Шрути предписывает бескровные жертвы, как то требовал вишнуизм. Естественно, что царь Упаричара как вишнуит не мог высказаться за кровавые жертвы, однако текст говорит, что он это сделал из-за угодливости богам, чем и заслужил проклятие риши-браминов, якобы отстаивавших бескровные жертвы.

С главы 341 начинается интерполяция, шитая белыми нитками. Всё как будто бы становится по своим местам: брамины получают откровение, кшатрии благоговейно ему внемлют. Но жизнь продолжает свою линию, вопреки всем литературным замазываниям. Жрецам не удалось захватить в свои руки движение бхагаватов, как не удалось папам проглотить протестантство. Но и секте не удалось сломить браминство.

Нараяния стоит на пороге Пуран если не по времени, то во всяком случае в смысле формирования миросозерцания. Помимо Нараянии, оно выражено в Сатвата-самхите, произведении, которое традиция приписывает самому Санкаршане. Самхита отрицает всю обрядовую сторону ведической религии, то есть именно то, в чём брамины хотят видеть самую её сущность. Самхита создаёт свою обрядность и философию «панчаратра». Дасгупта (Исследование индийской философии, т. III, стр. 12 и сл.) ссылается на ещё не опубликованный текст Siddhantaratnavali, как на один из древнейших памятников учения панчаратринов; по содержанию этот памятник близок Нараянии. Следы происшедшего конфликта, символически выразившегося проклятием Упаричары, видны и через сотни лет в Пуранах. Курма-пурана, по названию хотя и вишнуитская (курма — черепаха — одно из воплощений Вишну), относимая Дасгуптой к XV веку нашей эры, проклинает всех сектантов: шиваитов, панчаратринов, шактистов, всех она объявляет вероотступниками, преступившими Веды.

Шиваитские Пураны — Парашара, Шамба — считают панчаратринов великими грешниками, так как они принимают в секту женщин и даже шудр.

Дасгупта пишет, что Ваю и Линга-пураны считают панчаратринов проклятыми еретиками, за одно общение с которыми правоверный попадает в ад. Путаница в этом отношении велика: иногда одна глава той же пураны хвалит панчаратринов, а другая порицает. Но большинство Пуран, в частности наиболее авторитетные Бхагавата-пураны, поддерживали целиком бхагаватов-панчаратринов. Дасгупта считает, что вишнуизм опирается на «Гимн Пуруше» (Ригведа, Х, 90). По преданию, Нараяна совершил жертву «панчаратра» и силой этого обряда стал высочайшей сущностью. О жертве «панчаратра» (пятисуточная) говорится в Чхандогья-упанишаде в связи с Гхорой Ангирасом. Это пятисуточное священнодействие есть особый обряд жертвоприношения сомы или Соме, то есть в основу обрядности бхагаваты кладут тот же оргиастический момент священного опьяняющего напитка, крови бога, которая является в той или иной форме основой всех религий страдающего бога (Таммуза и других).

В Сиддханта-ратнавали, содержание которой излагает Дасгупта, порядок проявлений ипостасей Пурушоттамы (вьюха) несколько отличается от порядка, принятого Нараянией. Сам Нараяна открывает Нараде, что Васудэва есть величайший бог, от которого произошёл Санкаршана, владыка Жизни; от Санкаршаны произошёл Прадьюмна, который есть манас, от манаса произошёл Анируддха, основа личности (аханкара). Таким образом, в Сиддханта-ратнавали пропущена первая таттва Санкхьи — буддхи; такое опущение буддхи встречается и в других изложениях «Махабхаратой» системы Санкхьи.

Дасгупта считает, что многие вишнуитские упанишады, в том числе и обе Нрисинха и обе Раматапания-упанишады, гораздо моложе текстов панчаратринов. Противники Панчаратры настаивают, что брамины-панчаратрины — не настоящие брамины, хотя и претендуют на такое положение, что само название панчаратринов «сатваты» свидетельствует о том, что они люди из низшей касты, ибо Ману говорит, что сатваты или бхагаваты не выполняют ведических обрядов, не общаются в этом с браминами, а потому и сами не могут считаться браминами.

На протяжении веков тянутся богословские словопрения между правоверными браминами и сатватами. Правоверные утверждают, что панчаратрийские тексты принимают сатваты и бхагаваты, деградировавшие в кастовом смысле, что это учение отвергается Брахма-сутрами. Разумеется, утверждения панчаратринов противоположны. И всё же нельзя забывать, что за такими спорами начётчиков в эпоху становления вишнуизма скрывалась весьма реальная классовая борьба.

Нужно коснуться ещё одного момента, внесённого в религиозную жизнь индийцев вишнуитами и шиваитами. Это почитание изображений, чуждое ведической религии, но археологи знают браминские культовые изображения, относящиеся к IV веку до нашей эры. Трудно сказать, кем именно был введён обычай строить подземные храмы, ибо существуют такие храмы и вишнуитские и шиваитские, относимые к первой половине первого тысячелетия до нашей эры, так что Беснагарская колонна, относящаяся ко II веку до нашей эры, свидетельствует лишь о значительном распространении секты бхагаватов в этот период, нашедших себе прозелитов даже среди других народов (колонна воздвигнута в честь Гаруды греком-вишнуитом). Однако этот памятник вовсе не свидетельствует о том, что именно бхагаваты ввели почитание изображений.

В заключение нужно ещё охарактеризовать существующие взаимоотношения шиваитов и вишнуитов. Оба течения зародились в Северной Индии, их связь с Гималаями несомненна: Гималаи считаются исконной обителью Шивы; «Белый Остров» Нараяны лежит где-то в Молочном море на север от Гималаев. Кришна связан с Матхурой, Бхриндаваном — это также твёрдо установлено. Однако история страны сложилась так, что Северная Индия постоянно подвергалась внешним воздействиям и ударам. Сперва арьи оттеснили «народы культуры Инда» и северных дравидов на юг, а затем они и сами были оттеснены туда волнами народов, двигавшихся с севера в бассейн двух великих рек полуострова: Синдха и Ганги. На севере культура арьев стиралась новыми пришельцами, а древние формы арийской культуры сохранились на юге. В настоящее время именно там наиболее сильны и развиты оба течения — и вишнуизм, и шиваизм. Шиваизм развился в Южной Индии раньше, чем вишнуизм, привезённый туда Рамануджей в XI веке нашей эры. Уже укоренившиеся там шиваиты встретили Рамануджу с его вишнуизмом в штыки. Положение обострилось настолько, что жизнь Рамануджи находилась в опасности, проповедник вишнуизма вынужден был бежать и отыскивать покровительство в ином месте. Распри, начавшиеся сотни лет назад, продолжаются и поныне.

В Южной Индии в настоящее время преобладают шиваиты, поддерживающие откровенно фаллический культ. Сексуальность вишнуитских культов более завуалирована, но, по словам Бхаттачарьи, нравственность и тех и других сектантов низка.

Как это ни удивительно, индуизм, разбитый на множество сект, в своей множественности сумел сохранить известное единство; этому способствует большая пластичность религиозно-философской мысли индийцев, не находящей противоречия в том, что один и тот же человек может принадлежать к двум или даже нескольким религиозным сектам.

Вишнуизм всегда был видным течением индуизма, больше, чем шиваизм, сохранившим ведические черты. Это особенно сказывается на развитии почитания женского начала. Шиваизм не только сохранил культ богини матери, но выдвинул на первое место культ Кали и Змей. Выраженный фаллический характер шиваизма уводит нас в глубочайшую доарийскую индийскую древность. Культ Шивы соединяет Индию с юго-востоком, с полинезийскими культурами, родственными культуре дравидов (и, вероятно, мундаков). Культ Вишну, особенно в форме Кришны, соединяет Индию с северо-западом, с аккадосумерийскими культурами, породившими религию страдающего бога.

ПРИМЕЧАНИЯ:

 

О БХИШМЕ

КНИГА VI

 

ГЛАВА 13

13, 2. Повержен — в подлиннике nihata, причастие прошедшего времени страдательного залога образованного от han+ni. Корневое значение глагола han — «бить». Приставка ni придаёт слову значение «от»: значение колеблется в пределах «низвергать», «повергать» до «убивать». В предлагаемых главах в применении к Бхишме глагол han употребляется в указанном смысле, с преобладанием значения «убивать», «убитый». Эта рапсодия ещё как бы не предвидит XII и XIII книги поэмы, где изложены огромные поучения раненого Бхишмы и его апофеоз — вознесение на небо. Рой почти везде переводит: «убитый» по отношению к Бхишме. Фош местами переводит: «поверженный», местами «убитый». Думается, что этот приём оправдан. Так создаётся впечатление неустойчивости: то ли убит, то ли повержен Бхишма. Если высказанные мысли верны, то этот момент может явиться некоторым доводом, учитываемым наряду с другими, в пользу более ранней датировки «Бхагавадгиты», помещённой в той части поэмы, которая ещё не знает о поучении раненого Бхишмы и его апофеоза.

13, 3. Санджая — этикет требовал, чтобы младший, начиная разговор, называл себя, что и делает Санджая, хотя собеседники знали прекрасно друг друга, так как Санджая был возничим Дхритараштры. Впрочем, нужно учесть, что Дхритараштра был слеп.

13, 4. Кауравов — повторения этих шлок существуют в подлиннике; они характерны для «заплачек».

13, 5. В битве — Бхишма, желая умереть, сам указал Шикхандину способ погубить его в битве. Силой своего тапаса Бхишма был непобедим. Долг кшатрия вынуждал его сражаться со всяким нападающим, который таким образом, шёл на верную смерть. Но по той же кшатрийской дхарме, Бхишма не мог сражаться с Шикхандином, так как не считал его мужчиной. Шикхандин родился гермафродитом, и только через несколько лет Ашвины-целители превратили Шикхандина в мальчика. К Бхишме он питал инкарнационную вражду, считая себя им оскорблённым: в прошлом воплощении Шикхандин был женщиной, и Бхишма отверг её любовь. Когда она вызвала Бхишму на поединок, тот отказался сражаться с ней. Тогда, чтобы в следующем воплощении родиться мужчиной и получить право сразиться с Бхишмой, женщина предалась аскезе и родилась сыном Друпады, Шикхандином. Бхишма открыл эту тайну Юдхиштхире. Для кшатрия считалось позорной смерть от болезни или от дряхлости, вот почему Бхишма, желая получить кшатрийскую смерть на поле битвы, дал Шикхандину возможность нанести ему смертельный удар.

13, 11. Суток — букв. «ночей». В санскритском языке понятие «сутки» выражается или сложным словом «день-ночь» или же «ночь» (аналогично «день» в русском). Счёт суток по «ночам» свидетельствует о влиянии лунного календаря, свойственного месопотамской культуре. У семитов и народов, воспринявших их культуру, счёт месяцев, как указывает само название, начинается с появлением вечером «молодого»месяца; таким образом, начинались и сутки. У народов, пользовавшихся солнечным календарём, сутки начинались с утра, и счёт их вёлся по дням, а не по ночам.

13, 12. Десять тысяч — так переводит Рой; в подлиннике стоит слово arbuda как числительное, обозначающее десять миллионов.

 

ГЛАВА 14

14, 2. Воины — в бомбейском издании yodha. Рой и Фош придерживаются в этой шлоке калькуттского издания. Рой переводит: What became of my sons, а Фош: «Как лишились мои сыны...», что ближе к тексту.

14, 2. Обет брахмачарья — Бхишма ради приумножения потомства отца даёт обет не жениться, так как верит, что силой такого обета он укрепит род отца. Об этом подробней см. вып. III этой серии, «Путешествие Бхагавана», гл. 146, стр. 505.

14, 3. Великий лучник — таково букв. значение слова māheçvāsa. Рой переводит: «способный к упражнениям».

14, 3. С сердцами наших — так понимает это место Рой, решительно принимающий калькуттский вариант: kim na āsinmanastadā, тогда как в бомбейском издании читается: kimu āsinmanastava, что следует переводить: «Каково тогда было твоё сердце?» Слово namas в данном контексте следует передавать через «сердце», так как речь идёт об эмоциональном состоянии, а не об умственных способностях. Нужно отметить, что в приводимых главах «Книги Бхагавадгиты» (13—24) больше, чем обычно, разночтений и разных стилистических погрешностей, что свидетельствует о вторичном происхождении текста и интерполяциях.

14, 8. Ратей — так букв. по бомбейскому тексту. Смысл шлоки остаётся неясным. Эпитет «пожиратель ратей» можно отнести только к Арджуне или Бхиме, но ни того, ни другого Бхишма «не устранял полностью» (paryavārayan). Нилакантха рассматривает шлоки 7, 8, 9а, как одно предложение, с чем согласен и Рой. Представляет трудность понимание относительного местоимения в 8б. Рой читает не yenam (которого), а yeenam (который его), принимая, что множественное ya по правилу сандхи превратилось в ye, (перед enam). В калькуттском издании вместо ye он читал ke (или ka).

14, 9. Возле — Нилакантха вместо asya tvam antike — «ты был возле него» читает asyantam antike — «метая вблизи стрелы».

14, 15. Сто миллионов — в шлоке 14 говорится о десяти тысячах, по-видимому, шлока 15 — позднейшая вставка.

14, 17. Пандавов — Рой указывает, что в некоторых бенгальских рукописях вместо «пандавов» стоит «панчалийцев».

14, 19. Бхарадваджи — в тексте, по-видимому, ошибочно стоит bharadvājā´tmaje, то есть «при собственном сыне Бхарадваджи», то есть при Ашваттхамане. Так понимает и Рой.

14, 24. Санджая — вопросительно-отрицательный характер данного оборота подчёркивает и Рой.

14, 26. В сраженье — Рой отмечает, что некоторые пандиты опускают 25 и 26 шлоки. Рой не видит никаких оснований отрицать подлинность этих шлок.

14, 27. Града — сложная инструментовка этой шлоки построена на чередовании слогов ta, gha, ha. Вторая стопа первой полушлоки звучит: prishat ka prishato mahan — букв. «крапчатый», а как существительное — «капля». Перевод «града» — некоторая вольность. БПС, давая глоссу «водяная капля», ссылается на данную шлоку («Махабхарата», VI, 534), и указывает, что слово prishatkaprishat здесь значит megha — «облако, туча». Prishat (пятнистая, крапчатая лань) есть собственное имя отца царя Друпады. Друпада — приёмный отец Драупади, общей жены Пандавов, и отец Дхриштадьюмны (Махабхарата, I, 5462), убившего Дрону и убитого Ашваттхаманом, сыном Дроны.

14, 29. Баны — в тексте Bana. Рой читает: Vala — «губитель Баны», эпитет Индры.

14, 31. Пехотинцев — Рой отмечает, что художественный образ — сопоставления Бхишмы и океана — сам по себе неудачен и не выдержан в деталях, с чем нельзя не согласиться. Параллелизм остаётся всё время натянутым и мало убедительным. Рой также указывает, что в данном тексте есть много разночтений, хотя и несущественных. Всё это свидетельствует о более позднем происхождении текста. В переводе шлоки 31 изменён порядок полушлок.

14, 32. Валит (валами) — по-видимому, смысл метафоры приблизительно тот же, что и одной из любимых метафор наших былин при описании подвига богатыря, особенно Ильи: «Где махнёт Илья — там улица, отмахнётся — там переулочек». Образ этот можно было бы сблизить с образом смерти-косаря и валами покосов. Рой, по-видимому, пользуясь иным текстом, переводит: «Он — океан, поглотивший поспешно лошадей, слонов и воинов-пехотинцев, океан, истребивший вражеских богатырей, бурлящий с яростью и пылом, которые и суть его огонь — Вадава». Слова «вадава» в бомбейском тексте, которым я пользовался, нет. Первичное его значение «кобыла». Этот особый огонь, который «Махабхарата», III; 219, 20 (см. вып. IV, стр. 222) описывает так: «Вадава-огонь выпивает воды; он крайне ужасен!».

14, 37. Шествуя — в бомбейском тексте gacchanto — «шествующие», оно связано с вопросительным местоимением «ke» (во множественном числе; в переводе множественное пришлось заменить единственным числом). Рой указывает, что в калькуттском издании стоит gacchato, и в таком случае определение следует отнести к примысливаемому подлежащему «Бхишма», который шёл своей последней дорогой, так как знал, что идёт на смерть, указав Юдхиштхире, как его убить.

14, 40. В твердыне — букв. «на острове».

14, 41. Могучего — Рой отмечает, что в калькуттском издании это определение отнесено к слову «сын», но правильней отнести его к Бхишме.

14, 47. Из-за Амбы — см. прим., 13, 5.

14, 55. Сердцами — букв. «В каком состоянии был ваш манас?»

14, 57. Окаменело — в подлиннике adrisāramaya. Adri, значит, «скала», «горы», «горный хребет», «жернова»; adrisāra — происходящий из горы, добываемое в горах железо. Maya на конце сложных слов соответствует русскому «-анный», «-янный». Поэтому словарь БПС переводит слово adrisāramaya как «железный»; Рой переводит несколько вольно: «алмазный». Фош переводит: «из железа» (сделано сердце).

14, 58. Сила — в подлиннике medhā. Первичное значение этого слова «мясной сок»; так как ведический канон признавал кровавые жертвы, то слово приобрело значение «укрепляющая сила жертвы», а потом и просто «жертва», например, в часто употребляемом слове «ашвамедха» (жертвоприношение коня); с другой стороны, в силу мистических спекуляций, которыми уже в период создания Упанишад стала окружаться идея жертвы, слово «медха» всё более утрачивало грубофизический смысл и всё больше стало приобретать духовный смысл, и слово medhāvin получило первичный смысл — «сильный духом», «умный», «разумный», и лишь вторичный — «опьяняющий напиток».

14, 58. Житейская мудрость — в подлиннике niti — «политика», «дипломатия», в более широком смысле «житейская мудрость» вообще.

14, 59. Жизненной силы — то есть развитие йогических сил, так называемых «сиддх». Во второй строке 59 шлоки и в первой строке 60 шлоки перечисляются положительные качества Бхишмы. В предпринятых им подвигах ради укрепления своего рода особенно подчёркивается подвиг целомудрия.

14, 64. Долг — в «Махабхарате» нередко ставится вопрос о кастовом долге. То, что для брамина представляется тягчайшим преступлением (например, убийство), кшатрием может рассматриваться как непреложный долг (например, отстаивание любой ценой своего право на княжеский престол). В Гите этот вопрос рассматривается в начале второй главы и в восемнадцатой главе (см. II вып. этой серии); в беседе Видулы с сыном (см. «Путешествие Бхагавана», III вып. серии); в Законах Ману, гл. X—XI (и, наконец, в Артхашастре).

14, 70. Игрок — в подлиннике стоит kitava; это почти бранное слово, так как оно означает не только «игрок», но и «мошенник, обманщик». Рой относит этот эпитет к Шакуни, дяде Дурйодханы с материнской стороны. Шакуни задумал мошенничество и осуществил его, но всё же открыто вёл игру не он, а Духшасана, который, конечно, знал, что участвует в мошенничестве, так что и его можно назвать бесчестным игроком. Грамматически слово kitava относится не к Шакуни, а к Духшасане (брату Дурйодханы).

14, 72. Названного — в тексте kritabakshana. Подстрочно это слово можно перевести: «(существо) с необыкновенными признаками». Этикет тех далёких времён не рекомендовал называть по имени особенно чтимых лиц, и поэтому в ходу были всякие эпитеты, обычно хвалебные. В данном случае речь идёт о Бхишме, которого Дхритараштра называет человеком с благими (благоприятными в смысле указания на счастливую жизнь и на добрые его качества) признаками. «Названного» выражает лишь нежелание лишний раз назвать Бхишму по имени.

14, 75. Топлёным жиром — sarpish — топлёное масло, смалец. Выражение Дхритараштры вполне соответствует выражению: «Подливать масло в огонь».

14, 76. Тяжесть обетов — говоря о Бхишме, «Махабхарата» часто упоминает о великих обетах, данных им ради спасения и восстановления дегенерировавшего царского рода: отец Бхишмы был импотент, а брат до того истаскался, что стал совсем крамольным. Об этом подробней см. «Путешествие Бхагавана», III вып. серии, гл. 146.

 

ГЛАВА 15

15, 4. Терпели — речь, царедворца Санджаи витиевата и построена на недомолвках. Как бы защищая Дурйодхану, Санджая говорит, что, переживая несчастье, не следует винить за него другого, когда сам на себя накликал беду своими злыми поступками: бесхарактерный Дхритараштра должен видеть и свою вину перед Пандавами, ведь они, обманутые в бесчестной игре, оскорблённые, из почтения к нему долго и терпеливо переносили трудности лесной жизни в изгнании.

15, 5. Воспринятых — в тексте стоит pratiksham... drishtam и drishtam yogabalena. Нилакантха эту шлоку не комментирует. Фош и даже Рой не учитывают смысла повторения слова drishtam. Фош переводит нарушая грамматический строй санскритской фразы: «...чему я был очным свидетелем, силой йоги» (VI, 592). Почти так же переводит и Рой: «...что было видено силой йоги». Думается, что не следует пренебрегать весьма чётким построением санскритской фразы и повторением слова «дриштам». Текст явно различает два психических акта: зрение глазами и зрение мысленное, или созерцание воочию, или созерцание силой йоги. О возможности видения мысленного наука стала говорить серьёзно лишь в последнее время.

15, 6. В сердце — в подлиннике «манас».

15, 9. Необычайных людей — в тексте стоит слово vyutthita, которое Рой считает «весьма сомнительным» и переводит, ссылаясь на Нилакантху: «лица, превосходящие обыкновенных». БПС для stha + vyud даёт глоссы: «подниматься с разных сторон», part. vyutthito — «расходящийся во времени», «оставивший свой долг», «возбуждённый», делая ссылки на XIII и XIV книги «Махабхараты», но не на VI книгу.

15, 18. Собака — в подлиннике «шакал» — jambuka, имеет то же бранное значение, что и русское слово «собака».

 

ГЛАВА 16

16, 7. Сполохам — вся сила тропа этой шлоки построена на непередаваемом приёме «дхвани» (намёка). В тексте для обозначения слона употреблён один из синонимов: nāga. Нага значит «змей» и «слон» (хобот слона извивается как змей) и, наконец, «облако», «туча»; а с кратким «а» naga — «гора», «дерево». Отсюда образ — тучные слоны и среди них колесницы, блистающие своими золотыми украшениями, как молнии среди туч.

16, 10. Тенётчики — vāgurākārah, букв. «делающий сеть, тенёта». Тенёта употреблялись не только на охоте, но и на войне, как особый вид вооружения. БПС не даёт полностью перевода этого сложного слова, а лишь первую часть его, рассматривая kara как необязательную. Всё слово нужно переводить: «делающий тенёта». Слово стоит во множественном числе, входя в ряд перечисляемых подлежащих. Думается, что Рой без достаточных оснований выделяет разбираемое слово из этого ряда и переводит: «...слоны, пехотинцы, колесничие, всадники стояли подобно сетям (чтобы запутать противника)». Таким образом, Рой произвольно вводит не существующий в тексте троп, а потом и целое предложение, для оправдания внесённого. Фош не даёт тропа, но в данном случае он ближе к подлиннику: «...всадники, носящие своеобразные сети (des epéces de filets), сотнями и тысячами». Думается, что предлагаемый перевод не насилует текста, на основании которого позволительно предположить, что в вооружении древнеиндийских войск употреблялись и сети, которыми опутывался противник. В описании явления богов Арджуне, в перечне подаренного ему оружия сказано, что Варуна подарил сети (Кайрата, гл. 41, шл. 27 и сл., стр. 73, III вып. этой серии).

16, 12. Водителей слонов — таково единственное значение слова gajāroha. Ясно, что слово стоит «не у места». Рой просто решает трудность: опуская это слово. Фош, стараясь как-то пристроить это слово к месту, переводит: Les drapeaux... faisaient luire... leurs hampes d’or... Получается очень большая натяжка — gajāroha принимает значение не «погонщик слонов», а «стрекало», а отсюда уже — «древко знамени». Предлагаемый перевод вводит одно лишнее слово «возле» — в этом есть натяжка, но дозволительная, так как она сохраняет немаловажное слово текста и усиливает реальность описания. На слонах выезжали в битву начальники, командиры, а возле командиров находились и опознавательные их знаки, к которым стягивались воины командира.

16, 13. Кремля Махендры — Рой поясняет, что речь идёт об Амаравати, небесном мире Индры.

16, 14. Ремнём — в санскрите есть несколько синонимов для обозначения рукавиц лучников: ангули-тра есть повязка, защищающая пальцы лучников, по которому бьёт в момент отдачи тетива (ангули значит «палец»), палатра — повязка, защищающая ладонь (пала). У древних русских воинов кольчужная рукавица защищала тыл руки и пальцев и закреплялась на ладонях ремешками. Приходится выбирать: формально точный перевод возможен только описательный, а перевод, адекватный по смыслу, не вполне точен формально.

16, 17. Щедрые даятели — bhuridakshin. Слово это стало почти эпитетом раджей. «Дакшин» — «дающий», но с определённым оттенком, щедро оплачивающий браминам жертвенные ритуалы. Рой переводит: «творящие жертвоприношения со щедрыми дарами (браминам)».

16, 18. Мудрые правители — в тексте стоит nitimant. Рой переводит conversant with policy, то есть «опытный в политике». Фош переводит: «полные политических знаний».

16, 20. Брамы — для кшатрия мирная смерть у домашнего очага считалась по меньшей мере нежелательной, если не совсем позорной. Кшатрий должен желать смерти на поле битвы и радостно к ней подготовляться. Текст говорит о том, что убитый в бою кшатрий восходит прямо в мир Брамы. Такое утверждение не совсем обычно, и его можно принять как неточность, свидетельствующую о более позднем происхождении стиха. Попавшие в мир Брамы рождаются браминами, а это не так уж просто. Обычно кшатрии попадают в «мир Индры» (ср., например, «Наль», гл. 2, 17, I вып. этой серии). Индра спрашивает Нараду о причине, задерживающей кшатриев, его милых гостей. В первой половине первого тысячелетия нашей эры образ Индры прогрессивно тускнеет. Начало процесса разложения образа воинственного бога Индры можно заметить в более поздних ведических гимнах, даже в Ригведе, как то убедительно показал Дейссен (ср. его Allgemeine Geschichte der Philosophie, Bd. 1, abt. 1—3).

В древней германской мифологии Один остаётся крепко на своём месте и правит не силой разума, подобно греческому Зевсу, а только силой оружия. Он знает о предначертанной ему гибели (как знает о своей гибели Зевс), но до конца остаётся суровым воином. Его дети, викинги, только тогда угодны ему, когда они умирают на поле битвы. За такими воинами прилетают дочери Одина валькирии. Райское времяпрепровождение кшатриев — гаремная нега среди апсар. Райское времяпрепровождение викингов — битвы и кровь — так они заслуживают благосклонность валькирий. Викинги сражаются, ранят друг друга, проливают кровь, (вечерней зари?) и оживают, чтобы снова драться...

16, 20. Разделам — Рой разъясняет, что по древнеиндийской разработанной стратегии в «полное войско» akshauhini входило 10 «анкини» — воинских частей, каждая состояла из 10935 пехотинцев, 6561 всадника, 2187 слонов и столько же колесниц. В тексте употреблено слово «вахини» — согласно БПС, эта воинская часть состояла из 81 слона, 81 колесницы, 245 конных и 405 пехотинцев.

16, 22. Вечный — здесь употребляется для обозначения княжеского титула. «Ачьюта» (вечный), букв. «негибнущий» — эпитет богов, в частности Кришны; эпитет этот применяется также к раджам.

16, 22. На белом коне — в подлиннике стоит слово çvetahaya. Значение этого сложного слова не вызывает сомнений, оно значит «белый конь». В таком именно смысле оно употреблено, например, в Гите, 1, 21. В разбираемом тексте оно явно не на месте. Рой просто опускает слово haya (конь), а слово varmān переводит не как «кольчуга», а как «зонт», что допустимо вообще, но в данном случае создаёт трудности: «белый зонт» по своей символике равносилен короне европейских монархов (ср., например, Мокшадхарма, гл. 322, шл. 19, стр. 654, V вып. этой серии, ч. 1‑я), где описывается, как, вступая в философскую дискуссию, Джанака отстраняет символы своего княжеского достоинства: «зонт и прочие царские знаки». Когда Кришна разворачивает перед Юдхиштхирой заманчивую картину обряда возведения на престол, он говорит о белом зонте, который будет держать над раджей его брат Бхима. Бхишма был военначальником и не мог присваивать себе символа царской власти. Из затруднения более нейтрально выходит Фош: он говорит о белом оружии. Мне кажется, что настаивать на буквализме нет надобности. Слово çvetahaya встречается не раз в той же «Махабхарате», и значение его не вызывает сомнений (например, Бхагавадгита, I, 14). Слово çvetoshnisam, начинающее шлоку, является сложным словом, оно состоит из çveta «белый», «светлый», а ushnisa значит чалма, головная повязка, опознавательный знак на голове, но не «зонт». Такого значения не даёт ни БПС, ни МПС. Поражает художественный образ данных шлок. Хотя весь образ дан в белом на чёрном фоне воинов, одетых в шкуры чёрных ланей (невольно перед глазами встаёт картина Верещагина «Всадник в Джайпуре»), однако из символики белого взята лишь идея нравственной чистоты и силы. Ведущим образом является луна, месяц. В тексте из синонимов, означающих «месяц», дано слово «чандра» — то, что сияет ласковым, успокаивающим светом, говорится о пращуре кауравов, о великом Бхишме, на образ которого как на образец хранения обетов, духовной чистоты, мужества благоговейно взирают и современные индийцы. Пращур вышел, как месяц, чтобы повести свой род дорогой предков — лунной дорогой в обитель предков — на луну.

16, 23. Колесницы — букв. «на кузове колесницы».

16, 26. Великого Человека — не ясно, кого имеет в виду текст под Mahāpurusha. Рой переводит это слово через foremost of man и не поясняет своего перевода. Нилакантха также не комментирует этого стиха. В «Бхагавадгите», I, 3 говорится, что войско пандавов строил «сын Друпады». Если стих понимать буквально (чего не делают лучшие комментаторы), то приходится понимать под «сыном Друпады» Дхриштадьюмну, о котором говорит предыдущая (25) шлока нашего текста. Но в «Бхагавадгите», I, 10, совершенно ясно предводителем войска назван Бхима. Традиция в этом смысле, как видно, неустойчива. Против признания Дхриштадьюмны предводителем войска, верховным воеводой пандавов говорит участие в битве Друпады, который оказался бы под начальством своего сына, что противоречило бы патриархальным нравам. Проще всего было бы предположить, что речь идёт о Кришне, но это противоречило бs договору Кришны и Арджуны. Кришна обещал Арджуне, что он будет лишь возничим Арджуны, чтобы не отнять чести победы от Арджуны и его братьев. Быть может, здесь следует перевести «хранимых (водимых) Великим Духом». Такой перевод, вполне возможный лингвистически, снял бы противоречие, возникающее при «реалистическом» переводе: «Водимых великим Человеком».

 

ГЛАВА 17

17, 2. Сома — эта шлока привлекала внимание исследователей своей загадочностью. Проще всего можно было бы перевести: «Луна вступила в 10 знак Зодиака, называемый «Магхи». Так понимает эту шлоку БПС; давая слову magha глоссу «десятый дом», он ссылается на эту шлоку: VI, 367. Но в МПС, изданном только Бётлингом, даётся глосса не «десятый дом», как делает БПС, а «десятый день Луны», что совсем не одно и то же. Тогда шлока получила бы весьма важный ориентир во времени, определяющий начало знаменитой битвы на поле Куру, которая, по мнению индийцев, имеет очень большое значение для судьбы их родины. Нет никакого основания считать эту войну чистым вымыслом, а потому выяснение места события во времени представляет вполне реальный интерес. Однако традиция «Махабхараты» категорически восстаёт против такого толкования шлоки. Нилакантха, пользуясь методом экзегезы, подбирает ряд цитат из «Махабхараты», чтобы показать их разноречивость, не позволяющую сделать определённый вывод о времени начала сражения. С большими натяжками Нилакантха предлагает такое толкование: первичное значение слова «магха» (мужской род) — «награда», «воздаяние» (в тексте стоит maghā — женского или мужского рода множественного числа). Согласно учению о «двух путях», обыкновенные люди после смерти должны идти дорогою Праотцев и получить на луне «лунное тело». Через него умерший получит «воздаяние» (магха). Совершенно произвольно заменяя в тексте слова maghā словом pitris (праотцы), он толкует эту полушлоку в том смысле, что Месяц (Сома) сам вошёл в область Праотцев, чтобы воинам, падшим в битве, не нужно было бы путешествовать на луну за «лунным телом», а потом опять мчаться в область Праотцев за воздаянием. Рой принимает толкование Нилакантхи, так как, переводя слово maghā словом pitris, фактически оставляет его непереведённым.

17, 2. Семь... звёзд — Нилакантха понимает под этим семь grahas — пожирателей, то есть планет, придавая этой шлоке смысл: планеты, определители судьбы, и в частности времени смерти, находились в особо возбуждённом состоянии, так как решалась судьба миллионов воинов, собравшихся на Поле Куру для битвы. По заключению Роя, некоторых пандитов смущает то обстоятельство, что традиционная индийская астрономия насчитывает девять планет, считая таковыми «голову и хвост дракона» или лунные узлы, то есть две точки, перемещающиеся по эклиптике, нахождение в которых Солнца и Луны создаёт возможность затмений. Но точки эти воображаемые и не могут быть уловлены глазом, это не реальные видимые светила; точки эклиптики, таким образом, «в достоинстве» уступают планетам (грахас) и называются «упаграхас», то есть ниже (упа) планет. На эти тонкости приходится обращать внимание, так как в древности по такой астрологической паутине часто и определялись исторические даты, в том числе и дата начала знаменитой войны на Поле Куру.

17, 2. Северном — «Ковш Большой Медведицы», «Семь ришей», «Семь великих звёзд» в Индии стоят очень низко над северным горизонтом и видны не всю ночь; «Семь ришей» то уходят в свою подземную страну (Паталу), то поднимаются над горами и следят за тем, что происходит в мире.

17, 3. Языки — в бомбейском и калькуттском изданиях разночтение: в бомбейском издании читается: bhānumān — udito ravih, в таком случае, как справедливо замечает Рой, bhānumān нужно рассматривать как дополнение к слову ravih. В калькуттском издании читается: bhānumān — udito divi, тогда нужно перевести: «При восходе солнца в небе появлялись пламенеющие языки (или, точнее, хохолки, гребешки) и снова (bhuyo) на вершине скалы горели».

17, 8. Брамы — выражение «войти в мир Брамы» равносильно выражению «стать брамином». Смерть на поле брани в столь великой войне исчерпывает долг (дхарму) кшатрия, а значит открывает возможность к дальнейшему продвижению: кшатрий, исчерпавший свой долг, в следующем воплощении родится брамином (ср. Бхагавадгита, II, 31 и сл. и VI, 40 и сл.).

17, 9. Вечный путь — так по бомбейскому изданию. В калькуттском издании вместо çaçvata (вечный) стоит (çrutija), то есть «рождённый Писанием» (Шрути)».

17, 9. Ум — в подлиннике стоит «манас». Рой переводит: attentive minds, Фош — L’âme sans trouble dans le combat. В этом тексте переводить слово «манас» через «ум» (mind) не обосновано психологически. Какое может быть сосредоточение ума в битве? Выбор, сделанный Фошем, гораздо удачнее: «ame» («душа») — значительно менее определённое понятие, чего и требует текст. Наши былины в соответствующих случаях любят говорить о разгоревшемся, распалившемся сердце.

17, 12. Колесницах — букв. эта полушлока передаётся так: «Они разъехались по своим полкам, красуясь на превосходных колесницах».

17, 13. За Бхишму — Карна знал, что Бхишма, а также и Дрона подготовляли войска к битве и добросовестно сражались сами. Они полагали, что на этом кончается их долг кшатриев и поэтому считали себя вправе молиться о победе Пандавов, так как на их стороне была правда. Карна не понял этого, принял за измену, предательство, а потому и отказался сражаться под их водительством.

17, 14. Десять сторон — в «Махабхарате» встречается как краткий счёт сторон — четыре, так и расширенный, когда принимаются в счёт промежуточные стороны света (северо-восток и т. д.) и зенит, и надир.

17, 17. Дугами нагрудников — о таких нагрудниках говорится более подробно в XI книге Эпоса. Рой понимает иначе: он полагает, что речь идёт о луках, украшенных золотом. Фош переводит дословно: arc, что значит «дуга», «лук».

17, 17. Огнедышащим горам — букв. «сверкающие огнём». Фош даёт: «как горы, с зажжёнными огнями».

17, 18. Во главе войска — camupari. Рой отмечает, что в калькуттском издании стоит camupati, то есть владыка войска.

17, 20. Слоне — в подлиннике стоит mātanga — «хоботорукий». Рой и Фош расходятся в понимании этого места. Предлагаемый перевод следует пониманию Роя. Фош принимает слово «матанга» <за собственное имя> и переводит: «...Матанга, цвета лотоса, прибыл со значительным войском и стал впереди всех ратей. Ему последовал Ашваттхаман со стягом, (сделанным из львиного хвоста)». Рой относит «лотосоцветный» к Ашваттхаману, хотя бомбейское издание причисляет лишнюю полушлоку к 20, а не к 21 шлоке, где уже определённо говорится об Ашваттхамане.

Слово padmavarna в «Махабхарате» встречается редко. БПС уделяет ему мало внимания: ему даётся лишь одно значение, приведённое в тексте, и приводится одна ссылка (шлока из Харивамсы). Нужно сказать, что с данным текстом слово мало связано и вызывает некоторое недоразумение. Нилакантха, как обычно в таких случаях, обходит его молчанием. Рой передаёт только его значение, а также указывает, что слово употребляется как мужское имя. Не исключена возможность, что текст намекает на касту Ашваттхамана: он брамин, сын Дроны.

17, 25. Превосходнейшего — букв. «главы наставников».

17, 26. Нага — словарное значение слова — «змей», «слон», «гора», «тучи». Рой и Фош переводят слово в данном контексте как «слон». Конечно, переводчики имели полное право это сделать, так как столица кауравов называлась слоновым городом, или городом слона: Нагасахвая, Гаджапура, Варанаси — все эти слова синонимичны. Но знакомый читателю, много раз встречавшийся термин «нага» говорит больше. Слово напоминает о связи кауравов с культом змей, столь близком шиваизму, о горах и владычице Парвати (Горной) — одном из аспектов Великой Матери, Дурги-Кали...

17, 27. На стяге — это совершенно определённое указание на шиваизм: сам Шива именуется «Быкознамённым» или изображается на белом быке Нандине.

17, 27. Крипа — так в бомбейском издании. Рой приводит вариант калькуттского издания: māgadhasha ripum yayau, что переводится: «Властитель магадхов двинулся против врага».

17, 29. Вепрь — вепрь является символом Вишну; для спасения Земли, затонувшей в океане, Вишну принял образ Вепря и клыками вытолкнул Землю на поверхность.

17, 30. Началом — Рой указывает: некоторые пандиты считают, что слово vaçavartinas стоит в родительном падеже единственного числа, тогда как слово стоит в именительном множественном. Неправильное определение грамматических форм ведёт к ошибочному переводу: «состоящего под его (tasya) волей» (то есть Дурйодханы). Мнение Роя вполне убедительно.

17, 32. Бесчисленными — в тексте ayutena (творительный от ayuta). БПС даёт только одно значение — «миллиард». Рой переводит: «десять тысяч». Думается, что в данном контексте слово нужно принять в значении «неисчислимое множество», «тьма-тем»».

17, 33. Боевые орудия — в тексте «янтра». Слово охватывает довольно широкий круг понятий: это всякое приспособление, облегчающее труд человека в той или иной области. В области религиозно-философской — это чертежи, пантакли, символизирующие различные философские идеи, например, различные варианты пересечения вертикальной и горизонтальной черт раскрывает идею взаимосвязи пассивного и активного начала. Для того времени это было открытие огромной важности: мыслитель подходил к уразумению тайны произрождения. Священный символ арани (прибор для добывания огня) становится ещё священней, когда древний мыслитель принял арани как символ зарождения. В «Махабхарате» существуют сказания, основа которых одна: добывая огонь, отшельник терял семя и, продолжая вращение арани, уподобляющееся половому акту (майтхуна), порождал младенца (конечно, сына). Таково, например, сказание о рождении Шуки (см. Мокшадхарма, V вып. этой серии, гл. 325, стр. 681 и сл.). Как на другой пример янтры можно указать на колесо горшечника. Египтяне изображали творца, создающего мир, с помощью такого колеса. Кришна говорит, что творец с помощью янтры вращает все существа силой своей майи, как на колесе гончарном (Бхагавадгита, XVIII, 61). Некоторые санскритологи переводят слово «янтра» через «колесо горшечника». В данной шлоке Рой оставляет термин непереведённым, а в сноске высказывает догадку, что речь идёт о катапульте. Мне представляется возможным перевести слово «янтра» в данном тексте через «боевые орудия».

17, 34. Белым зонтом — как символом суверенного раджи.

17, 34. Золотым нагрудником — «нишка» — нагрудник определённого веса, своего рода эталон в спорных случаях (ср. «талант» переднеазиатского Востока как весовой эталон серебра). Эталон — закономерный этап в развитии денежной системы.

17, 34. Бунчук — хвост быка особой породы. Сначала употреблялся как опахало, со временем стал одной из княжеских реалий, наравне с белым зонтом. Эту регалию у индийцев переняли турки, допустив изменение: хвост мог быть бычий или конский и присваивался пашам. Украинцы переняли бунчук от турков, сохранив и турецкое название. Бунчук стал регалией украинских гетьманов.

 

ГЛАВА 18

18, 8. К бою — вторые полушлоки в обеих шлоках почти полный повтор.

18, 9. Рукавицу — перевод не точен, так как в русском языке нет соответствующего слова. Tala означает ровную поверхность, ладонь, а также кожаную повязку, надеваемую воином на левую руку для защиты от отдачи тетивы.

18, 13. Востока — Рой переводит: «востока, запада и севера», а Фош, по-видимому, обобщая слово diç, перечисляет все четыре.

18, 15. На боевых слонах — среди санскритских синонимов, обозначающих слово «слон», стоящее в этой строке слово «кунджара» переводится дословно: «клыкастый», так обычно называли боевых слонов, которым не подпиливали клыков. Рой отмечает, что в калькуттском издании текст этой шлоки испорчен до бессмыслицы.

 

ГЛАВА 19

19, 2. Асуров — перечисление боевых построений нужно понимать как технические термины теоретической стратегии, входившей в «разветвления» (шакха) или «члены» (анга) Вед. Изучение стратегии и других наук «ветвей» Вед, касающихся управления государством, было обязательным для кшатрия; изучение других частей: астрологии, грамматики и пр. — было для кшатриев не обязательным, но допустимым. Вайшьям разрешалось только изучение экономики (торговли) и земледелия.

19, 4. Куда видно — букв. «по желанию, по воле».

19, 5. Иглою — букв. «головкой иглы». Этой строчкой заканчивается приведённая Юдхиштхирой цитата.

19, 7. Ваджра — перун, молния. Здесь — как технический стратегический термин.

19, 13. Пхальгуна — (или Фальгуна). Нагромождение в одном тексте имён и эпитетов одного лица является одним из эстетических приёмов индийской поэзии. Сочетание имён и эпитетов человека, о котором повествуется, придаёт ему особый вес, силу, прославляет его. Так в стихах (6—12) Арджуна назван три раза, и всё по-разному: сын Панду, Дхананджая, Пхальгуна.

19, 14. Чудовищные волны — букв. «водных чудовищ».

19, 18. Прекрасными — слово «прабхадрака» Рой принимает за название народности и этого слова не переводит. Фош переводит, принимая его за прилагательное, стоящее в творительном падеже множественного числа.

19, 19. Шикхандин — см. прим., 13, 5.

19, 21. Море — букв. «Он двигался с такой большой быстротой, что мог бы высушить океан». Эта простенькая на вид шлока насыщена поэтическим смыслом. Чтобы привлечь внимание читателя, глаголу «мчаться» дано несколько необычное дополнение: «яростно» (Бхима всегда изображается «яростным»); корень «яр» развивает идеи жара, пыла в прямом и переносном смысле. Дхвани заключается в том, что Бхима — сын Ветра, то есть и сам ветер. Индийцам засушливых мест страны знаком всеиссушающий самум, попав в который, можно вообразить, что такой ветер может и море высушить. По индийской эсхатологии, все «стихии» в конце юги вступают одна в другую, в порядке, обратном их развитию: земля поглощается огнём, огонь — водой, вода — воздухом. Таким образом, даётся намёк, что Бхима бушевал, как ветер в конце юги. Таков сложный подтекст этой «простенькой» шлоки.

19, 23. Указывая — перевод следует поправке Роя, считающего, что бомбейский текст испорчен. Согласно бомбейскому тексту надо перевести: «Укажи (им) Бхимасену». Ясно, что калькуттский вариант лучше. Фош понимает эту шлоку иначе: он считает, что Арджуна (Бибхатсу) обращается к Бхимасене, а не к Юдхиштхире, и, принимая чтение по бомбейскому изданию, побуждает Бхимасену показать свою силу смотрящим на него врагам. Такая концепция не лишена оснований хотя бы потому, что текст указывает, что Арджуна ехал непосредственно за Бхимасеной, а Юдхиштхира, как видно из шлоки 24, находится в центре своего войска. Ввиду разночтений и замены собственных имён местоимениями текст допускает несколько равноценных толкований. Под «сыном Притхи» здесь нужно разуметь Арджуну.

19, 23. Раджу — в подлиннике слово «раджа» как обращение Арджуны к Юдхиштхире стоит в звательном падеже. Отступление от буквы подлинника сделано с целью разгрузки шлоки от обращений, в которой одно входит в речь Арджуны, а другое принадлежит Санджае, говорящему с Дхритараштрой, или рассказчику «Махабхараты» Джанамеджае, повествующему «про дела отцов», внуку Арджуны Парикшиту, что вернее, так как обращение к Дхритараштре, как к Бхарате, допустимо лишь с большой натяжкой.

19, 25. Горами — в подлиннике эта строфа перенасыщена «дхвани» (намёками). Понятие, выраженное в переводе двумя словами — «боевыми слонами», в подлиннике выражено одним словом: «кунджара» — «клыкастый» — слон с неподпиленными клыками, получивший особую дрессировку. Впрочем, слово имеет и более широкий смысл и может означать не только слона, но и других клыкастых животных (тигра, кабана). Далее читаем: «чаладбхир ачалайрива». Слово «чала» значит «подвижный», а с отрицанием «а» — «ачала» — «неподвижный». Поэту нравятся не только звуковые переливы внутренних рифм, но ещё больше — переливы понятий. На заре истории человечества поэт открывает изумляющую его истину диалектичности миропроявления. Немного позже и великие мудрецы древней Индии облекут своё изумительное открытие в учение о космосе, как о божественной любовной игре Шакры и Шакти (ср. Инь и Янь Лаодзе). Когда в Греции перед духовным взором Гераклита предстала истина текучести миропроявления и он дал свою оставшуюся на века формулу: Panta re (всё течёт), традиция Брихадараньяка-упанишады насчитывала уже более десяти поколений философов.

19, 28. Рыжий — таково первичное значение слова «капи», чаще употребляющегося в значении «обезьяна». Этот знак настолько важен для образа Арджуны, что создан был эпитет для Арджуны — Капидхваджа (обезьяностяжный) — ср. «Бхагавадгита», I, 20. Но такой перевод, требуемый лингвистикой, совершенно искажает внутренний смысл текста. Формально слова «капи» и «обезьяна» означают одно и то же, но смысловые обертона и эмоциональный тон глубоко различны: обезьяна для нас малознакомый зверь, смешной и безобразный «рыжий» в цирке, («обезьянничать» и пр.). Для индийцев это священное животное, встречи с которым повседневны. Капи — символ глубокой преданности низшего сознания Высшему. Арджуна избрал символ «в духе и любви» витающего Ханумана. Если нельзя дать это почувствовать в переводе, то по крайней мере нужно предупредить возникновение внутренне неверного эмоционального тона.

19, 30. На щеках — это так часто встречающееся описание признаков течки у слонов, по-видимому, не всегда надо понимать буквально; брачный период у слонов, как обычно у животных, краток. Самцы многих зверей в это время возбуждены, драчливы, опасны. Для боевых слонов такое возбуждение, драчливость — весьма важный момент, и описание его приобрело характер трафарета.

19, 31. Благоухали — височная жидкость слонов обладает запахом, который поэт сравнивает с запахом лотоса (ср. мускус — препуциальная жидкость кабарги). Трудность перевода в том, что все существительные этой шлоки значат «облако», «грозовая туча», «гора», «холм». Текст даёт читателю полную свободу принять то или иное из значений. Так, например, слово «джимута» в первой строке значит: «грозовая туча», «гора», «солнце». Любое из значений подойдёт. Подобно этому и смысл других слов текуч в известных пределах. Это придаёт поэтическим образам всей этой шлоки в оригинале переливчатость — своеобразный поэтический приём, которым «Махабхарата» пользуется не так уж редко. Перевод, требующий верности оригиналу, ограничен в выборе поэтических средств выражения. Приходится ограничиваться внутренними рифмами и аллитерациями.

19, 32. Войско — поэт усиливает и усиливает дхвани (намёки), создавая великолепный прелюд к «Бхагавадгите». В этой шлоке дхвани строятся, главным образом, на смысловых созвучиях: «страшная палица», «страшное войско» (Бхимасена) — великое войско. Рой считает эту шлоку неудачной: сравнение палицы Бхимы, по общенародному представлению, очень тяжёлой, с засовом для городских врат, по мнению Роя, весьма неубедительно, так как засов по сравнению с палицей и легковеснее, и тоньше. Не одобряет Рой и употребление дважды глагола karsh в первой и во второй полушлоке. Рой считает, что здесь этот глагол нужно понимать не «волочить», «тащить», то есть в первичном его значении, а во вторичном — «крушить», «дробить», «рушить», впрочем, сам Рой оговаривается, что по существу это тонкости, сводящиеся к одному. В наших былинах киевского цикла можно встретить аналогичные характеристики. Так, в былинах об Илье Муромце говорится, что, где махнёт Илья, там улица, а где отмахнётся — переулочек. В новгородских былинах Васька Буслаев, обладающий богатырской силой, показан дерущимся оглоблей в свалке на Волховском мосту.

19, 34. Молнии — образ построен на игре слов, на употреблении в различном значении слова «ваджра» — в первой полушлоке оно дано как название военного построения, а во второй — в его первоначальном смысле, как название алмазного оружия громовержца Индры — молнии. Метафора «молния» скорее подходит к стреле (такое толкование дано в предлагаемом переводе), нежели к луку, как толкует Фош и Рой. Последний даёт примечание и разъясняет, что в данной шлоке слово «ваджра» понимается как молния, сопровождаемая громовым ударом. Описанное построение близко к строю «четырехугольных» (пар), ещё применявшемуся в первой половине прошлого века.

19, 36. Солнца — они совершали утренний обряд поклонения Савитару– Спасителю, обязательный, вне зависимости от условий. Брамины в это время шепчут великую ведическую мантру — Савитри.

19, 42. Спорящих — букв. «схожих», «подобных».

19, 44. Вгрызаясь — «Махабхарата» не раз говорит весьма просто об антропофагии; не только о питье крови убитого врага, но и о пожирании его органов, особенно сердца и печени. В XI книге Гандхари упрекает Бхиму не за то, что он пил кровь врагов, а лишь за то, что он пил кровь брата (двоюродного) и нанёс ему запрещённый воинской традицией удар (См. также «Путешествие Бхагавана», гл. 40, шл. 48, стр. 486 в III вып. этой серии).

19, 44. Тур-Бхарата — с тридцать восьмой шлоки обращение «тур-Бхарата» включено как повтор, припев, оканчивающий первую полушлоку. Такой приём построения строф, хотя и редко, но встречается в «Махабхарате». Для агглютинирующих языков такое построение с повторами через всё произведение является характерным. Думается, что исследование такого приёма в «Махабхарате» могло бы оказаться не бесплодным.

 

ГЛАВА 20

20, 4. По небесной дороге — небесная дорога уготована кшатриям, с честью павшим на поле битвы (ср. Бхагавадгита, II, 32).

20, 6. О Дхритараштра — букв. «против дхритараштрийцев». Все ауспиции (предзнаменования, предвещающие знаки) грозят бедой кауравам и благоприятны пандавам. Так, например, ветер с тыла, попутный — значит благоприятный, а супротивный — неблагоприятен. Если хищные птицы обращены в сторону кауравов, значит они грозят пожрать их, и т. д.

20, 7. На белого — белый слон — символ княжеской власти, так как Айравата, слон Индры, белого цвета; белый зонт, о котором упоминается в следующей шлоке, является аналогичным символом: такой зонт имеет право носить только сюзерен.

20, 13. Войска — сохранность шлоки сомнительна. Рой переводит слово uttaradhus через that fighter in the van и подчёркивает, что значение этого слова сомнительно; БПС не даёт этого слова. Фош отмечает значительное разночтение этой шлоки в калькуттском и в бомбейском изданиях.

20, 14. С юга — Рой отмечает, что этой шлоки нет в калькуттском издании.

20, 15. Миллиард — таково словарное значение слова ayuta. Так переводит и Фош. Рой переводит: «десять тысяч».

20, 15. По пятам Арджуны — перевод несколько неточный формально. Его предлагает Рой. В тексте — одно сложное слово, которое Нилакантха понимает так: «тот, кто будет там, где будет Арджуна».

20, 17. Десять — так переводят Рой и Фош, хотя в бомбейском издании стоит çata, то есть «сто». Конечно, это явная ошибка.

20, 18. Асурическим — названия разного рода войсковых построений — технические термины стратегии, входившей в состав «ветвей Веды», знание которых требовалось от кшатриев. В переводе сохранён порядок перечисления, принятого подлинником. Это перечисление подчёркивает, что стратегия как наука была хорошо известна Бхишме.

 

ГЛАВА 21

21, 6. Раджа — Рой и Фош передают эту полушлоку как слова повествования, а не Арджуны. Не будучи обязательным, такое понимание создаёт много трудностей: зачем понадобилось повторение сказанного в непосредственно предшествующей шлоке; к кому относится обращение «о раджа» и т. д.? С включением разбираемой полушлоки в речь Арджуны все эти трудности отпадают: этикет не позволяет Арджуне говорить прямо, а поэтому он использует сослагательное наклонение, обращаясь к брату, как к радже.

21, 9. Цели — то есть ради победы над численно превосходящим противником. Полезно сравнить установку «Махабхараты» — требование сознания нравственной правоты, справедливости и закономерности с установкой Илиады — на войне «всё дозволено»: коварство, ложь, попрание человеческого достоинства. Вспоминается пресловутый троянский конь и крылатое слово Вергилия: «Timeó danaós et dóna ferentes». Впрочем, нельзя забывать и обратной стороны медали, например, наставления Видулы сыну (см. III вып. этой серии, «Путешествие Бхагавана», гл. 132–135, стр. 454–469).

21, 9. Предок — то есть Брама.

21, 10. Самообладанием — Рой и Фош указывают, что в калькуттском издании текст этой шлоки испорчен, и переводят его по бомбейскому изданию.

21, 11. Победа — в XI книге «Махабхараты», «О жёнах», Гандхари на поле боя, причитая над телами убитых сыновей, вспоминает, как Дурйодхана все 18 дней, пока длилась битва, каждое утро просил мать предречь ему победу, но каждый раз неизменно получал в ответ: «Где правда, там и победа».

21, 12. Победа — ср. «Бхагавадгита», XVIII, заключительные шлоки.

21, 13. Благость — Фош резко ослабляет философскую напряжённость данной шлоки, передавая, что поскольку победу одерживает Кришна, постольку он обладает и другими качествами. Приблизительно так же и Рой передаёт смысл шлоки: поскольку ему свойственно одерживать победу, постольку он и обладает смирением (humility), свойственным ему качеством. Совершенно непонятное положение: раз есть победа, есть и смирение. Отчего это должно проистекать? Это элементарная логическая ошибка по пятой фигуре силлогизма. Весьма спорно, дозволительно ли переводить слово samnati через «смирение». Глагол ni значит «двигаться», «идти», а в переходящей форме «передвигать», «вести». Предлог sam выражает переход действия на себя, то есть создаёт понятия, соответствующие нашему возвратному или среднему залогу, а в отглагольных существительных samniti создаёт идеи ухода в себя, самоуглубления; формы среднего залога придают словам другое значение: «благосклонность», «благость», «благоволение». Понятие «победа» расширяется: победа есть не только возобладание над чем-то внешним, например, врагом, но и внутренним. Так создаётся великая нравственная максима: истинный победитель благ, которая раскрывает смысл предыдущих строк о закономерности, справедливости и пр. Только так смысл разбираемых шлок превращается из бессвязного лепета в строгое, логически неопровержимое последовательное учение о нравственном начале образа Кришны.

21, 15. Оружием — в этой шлоке есть довольно натянутая игра слов: в тексте стоит vikuntho´kuntha. БПС, ссылаясь на данное место «Махабхараты», (VI, 774), толкует слово «викунтха» как эпитет Кришны. Кунтха значит «глухой», «сонный». Вишнушайяна — «спящий, глухой Вишну». Ему противопоставляется Вишну бодрствующий, деятельный, несущий непреоборимое оружие, по толкованию Нилакантхи. Вишну поставлен уже так высоко, что даже боги (не говоря уже об асурах) не могут непосредственно воспринять Вишну, его голос они воспринимают лишь в раскатах грома.

21, 15. «Победу» — восклицание это ритуально, так, например, начинаются книги, если они посвящены кому-либо особо: так, книги «Махабхараты» начинаются провозглашением «победы» Кришне-Вишну, дэви Сарасвати и т. д. Слова громового голоса Вишну, таким образом, означают: «Признаёте ли вы меня богом?». В процессе утверждения вишнуизма данная шлока, наряду с другими, подобными позволяет до известной степени проследить ход развития вишнуизма.

21, 16. Кришна — в текстах бомбейского и калькуттского изданий здесь есть разночтение. Первая стопа шлоки в бомбейском издании читается: Katham Krishna, то есть: «Как побеждать нам, Кришна?» — предлагаемый перевод следует этому тексту. В калькуттском издании читается: Anu-Krishna. Фош, следуя вообще калькуттскому изданию, переводит: «Да победим мы, следуя (anu) Кришне!». Рой, придерживающийся калькуттского издания, считает бомбейский текст в этом месте испорченным и переводит согласно калькуттскому изданию: «за, позади Кришны» (букв.) или «под водительством Кришны». Рой считает бомбейский вариант почти бессмысленным, рассуждая так: конечно, бомбейский вариант выражает смирение, но для одержания победы одного смирения недостаточно... Думается, что оба варианта вполне приемлемы. — Религиозные памятники древности, в которых иногда бывает трудно определить, где кончается религия и начинается политика, дают много примеров калькуттского варианта («Кто колесницами, кто конями, а мы именем бога нашего хвалимся»), а также и указаний, как одержать победу (например, стратегия Ешуы Навина). Смысл бомбейского варианта вполне логичен: ведь речь-то и началась с того, как нужно действовать, чтобы одержать победу. Арджуна берётся объяснить это Юдхиштхире и вполне логично заканчивает объяснение утверждением, что надо просить указаний у Кришны.

 

ГЛАВА 22

22, 2. Взыскуйте — смысл высказывания таков: пандавы построили свои рати по указанию традиции (закона), честно без какого-либо подвоха, а поэтому они считают битву праведной, такой, какая открывает кшатрию «двери рая» (ср. Бхагавадгита, II вып. этой серии, гл. II, шл. 32, стр. 179).

22, 3. Левшой — то есть Арджуной. Шикхандина стратегическими манёврами продвигают к Бхишме, который, принимая его удары, не будет защищаться, так как сам он открыл Юдхиштхире, что Шикхандин — женщина. См. также прим. 13, 5.

22, 4. Раджа — текст путает, даёт разное описание расположения войск, разные имена богатырей. Рой видит в этом доказательство наличия интерполяций и значительной порчи текста и считает невозможным выделить первоначальный текст.

22, 5. Хоботоруких — Рой отмечает в этой шлоке: в бомбейском издании читается mahendra — «великий Индра»; в калькуттском mahindra — «владыка земли»; в бомбейском издании читается nāgapurasya, то есть «кремля слонов», в калькуттском nāgakulasya, то есть «рода семьи слонов».

22, 6. Вокруг владыки — здесь тоже разночтение: в калькуттском издании стоит mahindra, то есть «владыка земли», а в бомбейском mahendra, что значит «великий Индра». Рой указывает, что чтение «махендра» обязательно требует слова, выражающего сравнение (как, подобно), без чего построение фразы было бы синтаксически ошибочным. Таким образом, калькуттская редакция этой шлоки лучше, чем бомбейская.

22, 7. Шептаниями — в санскрите существует специальный термин japa — молитва, произносимая шёпотом; такое шептание предписывается браминам и дозволяется кшатриям (в виде исключения); другим кастам шептание запрещалось. Насколько крепки эти традиции, можно судить хотя бы по тому, что слова «шептун, шептуха (шепетуха)» ещё бытуют в русском и в других языках народов СССР.

22, 8. Низки ожерелий — в подлиннике «нишка» — значит украшение, состоящее из золотых или серебряных бус, нанизанных на шнурок. Такое ожерелье служило и определённой мерой ценности, подобно тому как в Передней Азии и Элладе мерой служил «талант» — определённое количество драгоценного металла, обычно серебра.

22, 9. Сверкая — Рой переводит: «...колесница... была чрезвычайно блестящей, подобно (блеску) тысячи солнц». Толкование Нилакантхи, понимающего это выражение буквально, Рой считает «слишком экстравагантным»; метафору, сравнивающую блеск колесницы с блеском тысячи солнц, думается, тоже можно вполне закономерно отнести к гиперболам: впрочем, индийская поэзия не смущается самыми экстравагантными гиперболами. Но разбираемый троп не столь уж экстравагантен. Способность украшений отражать создавала впечатление «тысячекратных» отражений солнца. Ведь подобный троп по отношению к росе, сверкающей тысячами солнц, кажется не только не «экстравагантным», но даже откровенно банальным.

22, 12. Индру — текст этой главы, и в частности её заключительных шлок, представляет некоторые трудности для перевода. Обычная эпическая восьмислоговая шлока заменяется одиннадцатислоговой, гораздо чаще нарушающей принцип законченности шлок. Как нередко бывает, главное предложение помещено в следующей шлоке. Нагромождение придаточных предложений впереди главного, с широким использованием причастных форм, не укладывается в фразеологию русского языка. Думается, что наиболее консервативным приёмом (то есть приёмом, позволяющим сохранить максимально возможную близость к тексту) является переход от причастных форм к личным. Но при такой технике приходится кое-чем поступиться.

Близнецы, упомянутые в первой полушлоке, — два младших Пандава, сыновья Мадри. Текст, уподобляя Бхимасену «владыке львов», не заканчивает метафоры. Подстрочно это место переводится так: «...был подобен... раскачивающемуся туру львов». Буквально перевести это выражение нельзя: слово «ришабха» здесь полностью утратило свой первоначальный смысл (бык, тур) и значит только «глава», «князь» и пр. Образ дан предельно сжатым: «раскачивается» лев перед прыжком. Без пояснительного слова образ остаётся нераскрытым.

22, 16. Бхишмой — Рой отмечает, что существует ряд разночтений этой шлоки.

 

ГЛАВА 23

23, 2. Дурге — указание Кришны Арджуне прославить гимном Дургу — грубая интерполяция браминской редакции Эпоса. Взаимоотношения вишнуизма и шиваизма в эпоху «Махабхараты» были весьма сложны: до их слияния, хотя бы и относительного, было ещё весьма далеко, и рекомендацию кшатрийского бога обратиться за помощь к супруге браминского бога нельзя толковать иначе, как признание суверенитета браминов, что противоречит основным установкам «Махабхараты».

23, 4. Военачальница — Кали, как Шакти, созидательница и разрушительница, является покровитильницей ищущих освобождения йогинов. Мотив: «Кали, преследующая и убивающая Махишу» часто повторяется на стенах пещерных храмов, особенно шиваитских. Махиша есть злой дух космической иллюзии. Миф о Махише (буйволе) очень распространён в шиваитской литературе. Есть два варианта мифа — мужской и женский. По мужскому варианту, Махишу убивает сам Шива (или его сын Сканда) — об этом повествует сказ о рождении Сканды (см. вып. IV этой серии, «Беседа Маркандеи», гл. 225 и сл.). Изображение сражения Махиши с Дургой встречается на скальных барельефах пещерных храмов. В этих храмах поражает почти полное отсутствие батальных мотивов, которые сводятся по существу к двум мотивам: убийству Махиши Дургой и разрушению Шивой иллюзорных городов асуров.

23, 5. Кали — как обычно, гимн Кали состоит из эпитетов-«имён», намекающих на разные мифы о восхваляемом божестве, на разные «качества божества». Подобные гимны обычно представляют смесь всевозможных народных верований и философских концепций, зашифрованных в нагромождённых эпитетах (часто, на первый взгляд, совершенно бессвязных). Далеко не все они поддаются расшифровке. Рой замечает, что в расшифровке имён и эпитетов он следует указаниям Нилакантхи, как основного, традиционного комментатора «Махабхараты».

23, 7. Копьеносица — Дурга изображается с копьём, пронзающим злого духа Махишу. Это изображение нередко встречается в пещерных шиваитских храмах. Оно содержит почти незашифрованную символику, особенно характерную для шактизма (тантризма); символика опирается на гомоним слова «шакти»: в первом значении это «копьё», во втором — «сила», космическая энергия, через которую проявляется дух, мужское начало, Шива. Его Шакти — энергия, сила есть женское начало («супруга»), творческая энергия (Дурга). Об этом весьма подробно говорит Артур Авалон («Шакти и шактисты», «Змеиная сила» и пр.).

23, 8. Махиша — великий асур, принявший вид буйвола и начавший сражение с Кали. По учению шиваитов, оно было решающим для судьбы асуров. См. также прим. 23, 4.

23, 8. Волчицеликая — Рой переводит: «Ты пожрала асуров, приняв облик волчицы». В бомбейском издании об асурах не упоминается. Kokamukha не просто «облик волка», а волк-оборотень; МПС переводит: «призрак с волчьей мордой» (БПС этого слова не даёт).

23, 10. Джамбудвипа — так трактует Нилакантха, которому следуют Рой и Фош. В бомбейском издании читается: jambukataka (джамбу — один из синонимов шакала; катака — плетёнка, корзинка; собрание (войско, караван).

23, 11. Сон — Рой переводит очень сурово: «Ты тварей сон непробудный». Передача слова dehin через «тварь» (creature) очень спорна: dehin — не тварь, а воплощённый, обладатель тела. Mahānidra — значит «великий сон». Перевод Фоша: «...Ты великая деятельность одушевлённых существ» (des êlres animés) вызывает недоумение. Возможно, что Фош пользовался каким-то иным текстом, хотя он сам не упоминает об этом.

23, 11. Сканды — о Сканде и рождении его, а также о его связи с мантрами «Сваха» и «Свадха» см. V вып. этой серии, «Беседа Маркандеи», гл. 225 и сл.

23, 12. Речью — санскритские термины: Кала, Каштха, Сарасвати, Савитри — Рой оставляет непереведёнными, но в сноске указывает, что Кала и Каштха — оба термина — обозначают единицы времени. Фош переводит соответственно: «минута» и «мгновение». Словарное значение слова «каштха» — «чурка», «чурбан», «беда», «горе».

23, 12. Спасительницей — Савитри. Так называется «великая ведическая мантра», воззвание к Савитару, восходящему Солнцу. Браминам предписывалось шептать её три раза в день. Остальным кастам произносить её запрещалось.

23, 15. Яростная — в тексте jambhānī, первичное значение этого слова «зубатая, клыкастая, пожирательница» (типа пишачи) и отсюда «яростная». Перевод Роя «бессознательность» (unconsciousness) представляется очень сильной натяжкой, равно и перевод следующего слова mohini через «сон» (sleep). Текст не даёт философских обобщений, он совершенно конкретен, и характеристики его даны как имена действующие. Фош переводит первое слово как «усталость» (?), а второе — как «сон».

23, 16. Солнца — то есть та сила, которая прибавляет Солнцу утраченную зимой силу, а также увеличивает яркость Сомы от новолуния до полнолуния. Периоды от зимнего до летнего солнцестояния и от новолуния до полнолуния в индуизме считаются священными.

23, 16. Размышление — так понимает здесь Нилакантха слово «санкхья». Этому же пониманию следует Рой. Фош принимает иное значение слова «санкхья», вообще говоря существующее, но для данного места не подходящее: «сражение», «битва». По контексту в этой шлоке значение слова «санкхья» ближе всего к термину «самьяма» йогасутры Патанджалли: оно охватывает весь процесс сосредоточения внимания (пратьяхара, дхарана, дхияна).

23, 20. Уверенный — в тексте стоит винительный падеж: sammatam, что вынуждает придавать этому слову необычайное значение, делать натяжку. Предлагаемый перевод следует переводу Роя. Фош, сохраняя обычное значение слов, сталкивается с ещё большими трудностями; он передаёт, что Арджуна взошёл на колесницу: estimé le plus grand des chars (VI, 812), что уже почти невразумительно. Но если принять, что в тексте опечатка, и следует читать не sammatam, а sammatah, то всё становится по своим местам, и вместо вялой, ничего не говорящей шлоки получается выразительная и художественно нужная шлока: «Совершенно уверенный Партха взошёл на колесницу».

23, 25. Вьяса — характер главы, где ход повествования резко обрывается для вставочного эпизода — гимна Дурге, смелые диалектические высказывания о лике Великой Матери, широкие обещания наград тому, кто будет регулярно совершать ей поклонение (пуджу) и многие другие соображения позволяют думать о вставке редакторов браминов-шиваитов, пропагандировавших культ Великой Матери, мало характерный для ведической религии.

23, 27. Рама — здесь речь идёт о брамине, заклятом враге кшатриев — Парашураме, пролившем столько кшатрийской крови, что он ею наполнил пять озёр. Такая сомнительная святость вызвала необходимость характеризовать Парашураму «безупречным», тем более, что он упомянут наравне с другими ришами, святость которых выше всяких сомнений. Шлока намекает на уговор Дурйодханы не затевать войны, а разрешить конфликт мирным путём. Этот эпизод дан в пятой книге «Махабхараты», в «Путешествии Бхагавана» (см. III вып. этой серии).

 

ГЛАВА 24

24, 4. Благоуханны — все эти вопросы не праздны: Дхритараштра спрашивает о наличии примет, сулящих поражение или победу. Так, например, если на участниках битвы одетые венки долго не вяли, это благоприятный признак, сулящий победу.

 

ПОБОИЩЕ ПАЛИЦАМИ

КНИГА XVI

ГЛАВА 1

1, 1. Знаки — тридцать шесть лет прошло со времени ужасной братоубийственной войны. В книге XI, «О жёнах», описывается плач женщин на поле Куру. Жена Дхритараштры, царица Гандхари, оплакивает Дурйодхану и его братьев, павших на поле брани. В экстазе безысходного горя она проклинает Кришну, предсказывая, что через тридцать шесть лет он умрёт в лесу бесславной для кшатрия смертью и что все его подданные в состоянии опьянения перебьют друг друга. В книге XVI описывается, как совершилось это событие.

1, 11. Померкли — букв. «осели». Эту шлоку без натяжек можно понимать в более плотных образах, как описание внешнего образа, но можно понимать и в более тонких психологических образах. Рой выбирает более плотные, например samupāviça можно понимать «опустившийся», «севший на низкое место», но не менее правильно — «впавший в уныние», «подавленный скорбью» и т. д. Samcalpa значит не только «начинание», «предприятие» и пр., но и вообще «сердечное желание», «мечта».

1, 13. Калой — теорию Времени, как владыки всего миропроявления, неоднократно излагает «Мокшадхарма» (ср. Беседу Индры и асура Бали, гл. 224, стр. 216 и сл.).

 

ГЛАВА 2

2, 1. Кала — нельзя рассматривать как случайность, что из всех олицетворений смерти избран Кала — олицетворение всеразрушающего Времени. Как исключение, почти всегда сомнительное, образ Калы являет собою Вишну (ср. Бхагавадгита, X, 30, 34 и XI, 32). Кала — образ, тесно связанный с Шивой; основное имя женской ипостаси есть Кали-Дурга.

2, 7. Улюлюкали — в данном тексте употреблён звукоподражательный синоним названия совы ulukā. Русский глагол «улюлюкать» связан с санскритским словом. Достойно внимания, что этот глагол соединяет два крайних понятия: убаюкивать ребёнка (припев колыбельных песен — «люли») и травить, науськивать — испускать крик преследования.

2, 8. Голуби — образ несколько неясен: трудно здесь проследить логическое построение символа. Голубь — быстро размножающаяся птица, по-видимому, уже давно находящаяся в симбиозе с человеком, который принял голубя как атрибут Великой Матери, как символ плодородия. Как это часто бывает в религиозной символике, христианство, принявшее символ голубя от религий средиземноморских народов, отождествило атрибут с сутью. Греческая Афродита лишь ездила на голубях, в христианской же символике сам дух принимает образ голубя, что в греческом языке нетрудно было сделать, так как по-гречески pneuma женского рода. В брахманизме лик Великой Матери развивался, главным образом, в отрицательном аспекте, то есть в аспекте антитезиса, — Кали есть прежде всего разрушительная сила в самсаре. Разрушая в мире майи, Кали приводит освобождённый дух к единому Атману (Шиве Кале). По-видимому, так следует понимать развитие символа голубя в брахманизме.

В индийской цветовой символике белый и красный цвета, особенно сочетание их, символизируют траур; отсюда краснолапые птицы, как символ траура, как вестники ближущейся смерти. Птицы в древних религиях — часто встречающийся символ души (ср. египетское Ка, Бену). Как пережиток, суеверие, считающееся признаком близкой смерти — если птица бьётся снаружи в окно.

2, 11. Гуру — слово оставлено без перевода, так как в переводе нельзя передать равносильным словом. Гуру — это родители, особенно если слово стоит в двойственном числе, и старший в роде, и учитель, особенно духовный. Рой переводит: «уничтожали наставников и старших».

2, 12. Влево — то есть в южную сторону, к обители Ямы.

2, 13. Трупы — в тексте kabandha, что значит «бочка», «облако», «брюхо», «торс». Букв. шлока переводится: «Творец дня казался окружённым мужскими торсами».

2, 15. Благословения — Рой даёт интерпретирующий перевод: «Когда брамины, благословляя день или час за полученные дары...»

2, 16. Видеть — содержание этой шлоки связано с некоторыми астрологическими верованиями, а поэтому даже в интерпретирующем переводе она остаётся неясной для читателя, не осведомлённого по существу вопроса. Астрология разбивает созвездия эклиптики или зодиака (звериного круга), на 12 равных частей — созвездий, каждое из которых является «дневным» или «ночным» домом семи планет (у Солнца и Луны по одному «дому»). Каждая из планет сильна в своём доме и в зависимости от своих «свойств» и свойств «лучей» других планет; лучи определяются расстоянием между двумя точками эклиптики, выраженным в градусах дуги вписанного квадрата, и кратные им расцениваются как неблагоприятные, а дуги вписанного треугольника и кратные им — как благоприятные. Созвездием данного человека называется то созвездие, которое восходило во время его рождения (с учётом градусов и даже минут). Шлока говорит, что никто не мог видеть благоприятного сочетания звёзд, то есть никому не удавалось избегнуть предстоящей гибели.

2, 17. Звуки — Рой поясняет, что звуки раковины — благоприятный признак, а рёв осла — неблагоприятный, тем более, что он заглушал благоприятный признак.

2, 19. Ныне — эта шлока выражает некоторые астрономо-астрологические понятия недостаточно ясно для человека, незнакомого с предметом. Древние индийцы хорошо знали, что лунные сутки короче солнечных, а потому должно возникать несоответствие в счёте, так что Луна за одни солнечные сутки изменит свой вид больше, чем полагалось бы за это время по солнечному счёту, и конец тринадцатого дня Луны не точно совпадает с началом солнечных суток, а четырнадцатый день Луны заканчивается до конца солнечных суток, так что полнолуние наступает в те же солнечные сутки, в которые закончился тринадцатый день Луны. Все эти моменты зависят от положения верхнего и нижнего узла эклиптики, определяющих возможность затмения Солнца (верхний узел) и Луны (нижний узел). Само собой понятно, что узлы расположены относительно друг друга по диаметру (то есть по 180° по дуге). В древности узлами эклиптики назывались голова и хвост дракона, и перемещение их по эклиптике истолковывалось как его погоня за светилами. Иногда Дракону удавалось настигнуть светило, но никогда не удавалось поглотить его. Изменение узлов относительно эклиптики совершалось в определённое время, закономерно и циклично. Сочетание трёх лунных дней в одних солнечных сутках по-санскритски называлось tryahasparça (соприкосновение трёх дней) и считалось весьма неблагоприятным предзнаменованием. Цикл его — тридцать шесть лет, срок, определённый проклятием Гандхари. Кришна говорит об этом сроке как о неминуемом знамении гибели вришнийцев.

2, 20. Тридцать шесть лет — индийская экзегетика связывает с Кришной число восемнадцать, выражающее противоречие дружественности и враждебности. Тридцать шесть лет есть удвоенное число восемнадцать. События как бы повторяются, но лишь на другом витке спирали. Вся книга отличается большим пессимизмом и апологетикой браминов: сам Кришна не осмелился противостать яростному и жестокому проклятию ришей. О справедливости проклятия нет и речи. См. также прим. 1, 1.

2, 21. В сраженье — в переводе переставлены строки этой шлоки.

 

ГЛАВА 3

3, 1. Чёрная — Кали; в тексте добавлено ещё stri — женщина, что как бы не даёт права понимать «Кали», как собственное имя. Рой так и переводит: «Чёрная женщина». По-видимому, текст нарочито затемнён, чтобы не произносить имени страшной богини и вместе с тем дать ясно понять, о ком идёт речь.

3, 1. Спали — в тексте locat. temp., который переводится именно так, как дано в предлагаемом переводе. Перевод Роя весьма сомнителен: ...the Vrishni ladies dreamt every night... — текст говорит о сне, а не о сновидениях. Этот момент существенно важен: перевод Роя рационализирует явно мифологический текст, художественная свежесть и целостность текста увядают. Шлока 3, 2 подтверждает, что явления были наяву.

3, 1. Грабила — в бомбейском издании, по которому даётся перевод, явная опечатка: глагол дан в третьем лице не единственного числа, а множественного, что ведёт к бессмыслице; Рой тоже даёт единственное число.

3, 2. Друг друга — как прообраз того, что мужчины-вришнийцы будут избивать друг друга.

3, 5. Четвёрка — Рой напоминает коней Кришны: Сайнья (принадлежащий Шиве), Сугрива (прекрасногривый), Мегхапушпа (вода из тучи — дождь) и Балахака (дождевая туча).

3, 7. Водам — предлагаемый перевод этой шлоки не совсем точен, но в общем придерживается понимания этого места Роем.

3, 14. Водкой — водка приготовлялась из особого вида пальм. Браминам было запрещено употреблять этот напиток, а потому осквернение водкой чистой снеди браминов являлось само по себе оскорблением, усугублявшимся ещё и отдачей чистой пищи «лесным человекам», то есть обезьянам.

3, 21. Прая — положение предающего себя голодной смерти. Бхуришравасу отсекли руку...

3, 26. Мирно — речь идёт о предательском убийстве молодёжи, сторонников Пандавов: пяти сынов Друпады, братьев общей жены Пандавов и других. Убийство организовал Ашваттхаман, сын Дроны, а Критаварман и Крипа (милосердный) ему помогали.

 

ГЛАВА 4

4, 3. Арджуна — Кришна обращается именно к Арджуне в силу их особой дружбы, а также потому, что с Арджуной ядавы были связаны как родственники: Арджуна был женат на жене Кришны Субхадре, которую он по совету самого же Кришны умыкнул, сочетавшись с ней по форме «брака кшатриев» (индуизм различал семь видов законного брака).

4, 5. Вдребезги — в подлиннике «до болезни».

4, 6. Бабхру — здесь текст несколько спутан; возможно, что пропущена шлока, а потому и синтаксическое строение полушлоки (6а) требует пояснения. Из текста не видно, откуда взялся охотник и что за колотушка была у него в руках или, вернее, была привязана (к поясу?). Нилакантха даёт пояснения, которым следует и Рой. Основной смысл заключается в том, что Бабхру один уцелел из всего племени, но и он подлежал смерти, во исполнение проклятия браминов, возражать против которого не осмеливается даже сам Кришна: он отсылает Бабхру от себя, так сказать, из зоны безопасности, чтобы его могла постичь участь, предопределённая проклятием.

4, 6. Брату — то есть Балараме или Халараме (Плуг-Рама), или Санкаршане («перетащенный»), который зародился в лоне Дэваки, матери Кришны, но был «перетащен» в лоно другой жены Васудэвы. Позднейший вишнуизм рассматривал этот миф как символ процесса перехода Атмана в лоно пракрити.

4, 14. Глазами — так переводит Рой, хотя такой перевод не вполне точен. Трудность заключается в нарушении числовых соответствий: в этой шлоке Шеша назван тысячеголовым и raktā’nanah, то есть обладающий красной (или ярой) пастью, или лицом. Это прилагательное отнесено к самому Шеше, а не к пастям тысячи его голов.

4, 19. Вспомнил — Дурвасас, сын Атри (Атрея), силой чар сделал тело Кришны неуязвимым. Обряд заключался в том, что риши Дурвасас обтёр тело Кришны остатками молока, предложенного ему, как почётному гостю. Риши оставил уязвимой только пятку, и Кришна ложится так, чтобы пятка стала доступной для охотника с весьма прозрачным именем «Джара» (Старость). Этот миф, по-видимому, относится к циклу солнечных: Солнце хотя и великий богатырь, но у него есть уязвимая точка, так как оно слабеет, всё ближе и ближе тянется к Земле, как бы ложится на неё и, наконец, умирает и три дня остаётся недвижимым, как мёртвое (зимнее солнцестояние). Ахилл из «Иллиады» есть, несомненно, воплощение Аполлона, и с ним происходит то же, что и с Кришной, миф варьирует лишь в деталях, например, применён разный способ чар: нимфа — мать Ахилла окурила тело сына в священном дыму; она держала сына за пятку, которая, таким образом, не подверглась окуриванию и осталась уязвимой. У Зигфрида также оказалось уязвимое место на теле — слева, чуть выше и медиальней угла лопатки, так называемая проекционная точка сердца. За этой символикой стоят и ещё вполне реалистические факты. Пяточная кость человека несёт особенно тяжёлую нагрузку с тех пор, как человек укрепился на своих задних конечностях. Пятка подвергается тяжёлой травме, особенно у ходящих босиком. Тяжёлая нагрузка компенсировалась образованием особой синовиальной сумки, значительно смягчающей травму и трение. Такие синовиальные сумки образуются в местах особенной нагрузки. Они соединены с суставами. Хрящевое и синовиальное отложение бедно сосудами и поэтому очень слабо защищено от гнойной инфекции; с проникшей в сустав инфекцией очень трудно бороться, а во времена Бхаратов и Ахиллов — и подавно. Поэтому ранения в суставы считались особо опасными. Повреждение пятки вызывало воспаление суставов стопы и заканчивалось смертью от сепсиса. Таким образом, описание ранения пятки как смертельного ранения не содержит никакой фантазии или наивности, наоборот, оно свидетельствует о наблюдательности и рассудительности древнего человека. Смертельно уязвимые места тела, к каким относились и крупные суставы, по-санскритски назывались «марана».

4, 23. Двумя — Кришна изображается четвероруким.

4, 23. В жёлтую одежду — в трета-югу Кришна носил жёлтую одежду; рогожу носили вообще отшельники (ср. Величие супружеской верности, вып. I этой серии, гл. 2), а не только буддисты.

4, 26. Красотой — древнерусское «добрóта» особенно хорошо передаёт санскритское lakshmi не только в плотной семантике, но и в смысловых обертонах (ср. древнее словоупотребление «добротолюбие», то есть любовь к прекрасному). Ф. М. Достоевский утверждал: «Красота победит мир». «Махабхарата» не перестаёт изумлять каким-то «сказочным» богатством мысли и чувства.

4, 28. Стожертвенный — Шатакрату — это один из эпитетов Индры, намекающий на то, что своё первенство среди богов Индра получил за совершённое им стократное жертвоприношение коня (ашвамедха).

 

ГЛАВА 5

5, 9. Заросли — в тексте «шайвала» (çaivala) — название особых водорослей. Рой переводит: самоцветы, жемчуг, изобильные мхи. Алмазные стены — венки цветов, плавающих в нём (озере). Метафора подлинника в сильной степени натянута. Нельзя сказать, что перевод Роя помогает раскрыть её внутреннее содержание. В «Махабхарате» нередко встречаются очень сложные метафоры с необычайной детализацией образа, что создаёт большие трудности передачи художественной сущности образа, строящегося из отвлечённого вербального сопоставления, а не из передачи конкретно-чувственных переживаний. Как показательный пример такого художественного приёма можно отметить образ крокодила, живущего в стремнинах самсары. Построение образа самсары по основному моменту — потоку жизни, — безусловно, оправдано основным значение глагола sar — «течь», «проистекать», «растекаться» и пр. Естественна детализация картины введением образа grāhā — «хватателя», «крокодила». Но в построении данной картины уподобление Кришны и Рамы крокодилам — малооправданная метафора.

5, 11. Зимою — Рой переводит: «в зимнюю пору». В тексте стоит çiçira. БПС переводит: ранняя весна, месяцы Магха и Пхальгуна.

 

ГЛАВА 6

6, 3. Понюхать — жест, равнозначный поцелую в голову или в лоб, выражающий родственно-дружеское отношение старшего к младшему.

6, 4. Витязь — букв. «долгорукий».

6, 10. Тот, кто — Васудэва плотский родитель Кришны, говорит о нём в образах складывающихся легенд, постепенно превращающих вриндаванскую пастораль в сказание о владыке преходящего мира. Основные схемы даны академиком Баранниковым в материалах к переводу средневековой поэмы о Кришне «Прэм Сагар» (Океан любви). Битву Кришны с Кешином (Волохатым) можно рассматривать как натуралистический миф, знаменующий переход от матриархата к патриархату. Существует несколько схем литературно-художественного отображения этого в высшей степени важного социального явления: братья-товарищи являются последним отзвуком мужской коммуны (Кришна-Халарама; Орест и Пилад, хотя и не братья по крови, но всё же побратимы). Тема — братья-враги — рано выявляет свой социальный антагонизм: Каин — земледелец и Авель — пастырь. Характерно, что отрицательные отношения быстро отдаляют родство и поколения: «злой старший брат» легко превращается в «злого дядю», преследующего своего племянника ещё до его рождения из-за грозных предсказаний о нём. Для Кришны это Камса, о котором упоминает эта шлока. Тема, ею затрагиваемая, представляет большой интерес для истории первобытного общества, но требует самостоятельной разработки.

6, 14. Рождённый под осью — Адхакшаджа — эпитет Вишну-Кришны, здесь подразумевается ось мира, проходящая, по представлению древних индусов, через звёзды Малой Медведицы и алтарь, на котором был рождён Кришна.

6, 17. Оживлён — о том, как это происходило, рассказывается в десятой книге «Махабхараты».

6, 27. Не освобождаюсь — в тексте, с которого сделан этот перевод, стоит mokshya (освобождаюсь), то есть «я не могу освободиться от тела — умереть, а вместе с тем нельзя назвать жизнью моё жалкое существование». Рой читает bhokshye и переводит: «(хотя) не ем, но всё же живу».

ГЛАВА 7

7, 4. К уходу — в переводе допущена некоторая вольность, без которой терялся бы смысл подлинного оборота. Рой переводит вторую полушлоку также несколько вольно: «Знай, что час нашего ухода также близок (at hand)», букв. «под рукой».

7, 5. Старцев — в переводе переставлены полушлоки.

7, 15. Путём — то есть отец Кришны, прибегнув к некоторым приёмам йоги, прекратил земное существование. Рой переводит: «достиг высшей цели». Психическое состояние Арджуны ставится в прямую связь с йогическими упражнениями Васудэвы.

7, 19. Партха — частое повторение имени Арджуны по материнской линии: Партха, то есть сын Притхи, подчёркивает его родство с вришнийцами по этой линии, а следовательно, и право распоряжаться.

7, 19. Тростниковой — так букв. в тексте: bahumula (многокорневой); по БПС — особый вид тростника. Рой переводит: costly — «ценный», «драгоценный».

7, 20. Толпой — в подлинном тексте tatra tatra, то есть букв.: «то там, то здесь — везде».

7, 37. (Тащили) шудры — заключительные слова второй полушлоки по-санскритски читаются так: çudraç caiva mahādhanāh. Самый простой перевод их и, казалось бы, самый точный предлагает Рой: «и богатые шудры». Но такое понимание текста создаёт много трудностей: почему упоминается только о богатстве шудр, которые в те времена находились в полурабском состоянии уж, конечно, не владели богатствами. Такие несоответствия попадаются очень редко; легче всего их можно объяснить ошибками переписчиков.

7, 40. Вришнийцы — так читает Рой. В издании, с которого переводилась эта книга, читается krishni; ясно, что такое чтение ошибочно.

7, 41. Чудищ — порядок полушлок не сохранён в переводе. «Залил водой» — плеоназм подлинника.

7, 47. Благоприятные — так в тексте. Рой относит это определение к «абхиры» и переводит: «Абхиры с неблагоприятными знаками собирались и обсуждали».

7, 66. Это судьба — daiva. Это понятие ни в какой мере нельзя сближать с греческой «мойрой» или латинским фатумом, или с христианским «предопределением». В индийской философии оно встречается поздно, насколько мне известно, лишь в эпическом и пураническом санскрите. В йогавасиштха пуране этим словом обозначается та карма, которая созрела настолько, что воле обычного человека уже не поддаётся, а потому проявляется как божественная воля. Однако развитой йогин может бороться с этой силой и победить её (см. Dasgupta S. History of Indian Philosophy, 1932, vol. 2, p. 253–255).

7, 74. Плоти — в калькуттском издании за этим следует шлока, опущенная в бомбейском издании. Привожу её по переводу Роя: «Они питались кореньями, плодами, всегда созерцали Хари. Отправясь на Химават, они поселились в Капале».

 

ГЛАВА 8

8, 2. Я, Арджуна — Арджуна называет себя, ибо этого требовал этикет, а не потому, что Двайпаяна Вьяса действительно не знал своего прямого потомка.

8, 5. Взбрызнул — Вьяса спрашивает о разных способах волхования, «наведения порчи». В «Чёрной Яджурведе» даются всевозможные рецепты для наведения порчи.

8, 5. Красок — сношения с менструирующей женщиной запрещаются кодексами многих древних религий.

8, 9. Содрогание — букв. «вздыбливающий волосы на теле».

8, 22. Из Гандивы — эта шлока намекает на «Бхагавадгиту», XI, 33: «...Я раньше их поразил, ты будь лишь орудием, как воин, стоящий слева».

8, 26. О погибших — ср. «Бхагавадгита», II, 11: «Ты скорбишь о неподлежащих скорби»...

8, 32. Благо — ср. 8, 25.

8, 32. Разумение — в тексте «буддхи». Нилакантха поясняет, что «буддхи» в данной шлоке означает способность разобраться в обстоятельствах и найти правильное (в нравственном смысле) решение. Pratipatti Ниликантха толкует как «предусмотрительность». Таким образом, в данном стихе буддхи почти с буквальной точностью определяется так, как Кант определяет предложенный им термин «практически разум».

8, 34. Снова — Нилакантха видит в слове punar (снова) намёк на следующий мировой цикл, то есть на новую югу (примечание Роя).

8, 36. Верховным путём — «главный путь» (gatim makham) здесь означает небо, рай (svarga) — примечание Роя.

8, 38. Слоновым — Хастинапура или Варанаси (Бенарес).

 

ТОЛКОВЫЙ СЛОВАРЬ:

 

А

АБХИРА — буквально «пастух коров», название народности и страны в Гуджарате.

АВАНТИ — название древней страны и её столицы; горная цепь южной Индии; А. отождествляется с современной областью «Мальва».

АГНИ — «огонь», название одного из главных ведических божеств; А. — «ближайший из богов», посредник между людьми и богами, возносящий жертвы на небо, отсюда эпитет «Яджнаваха» (Отвозящий жертву). А. присуще много эпитетов, выражающих его многообразные свойства, например, Павака — очиститель, Хуташана — пожиратель жертвы, Вайшванара — всенародный и пр. — это как бы особые огни слабо персонифицированные и слабо ограниченные от эпитетов А. Агни — третий из пяти бхутов (элементов), из которых строится мир. В йоге А. особенно почитается в форме «Вайшванары»; в теле человека он находится ниже «ложечки» (мечевидного отростка грудной кости) и переваривает пищу. Отсюда (по представлению Аюрведы, науки о жизни) А. расходится по всему телу.

АГНИХОТРА — особое ведическое жертвоприношение Огню (Агни) возлиянием топлёного жира; оно совершается ранним утром и вечером.

АДИТЬЯ — сын Адити (безграничности). Адитьями назывались главные боги ведического пантеона; число их определялось различно: в архаический период истории Индии — не более семи; позже это число увеличилось до одиннадцати и больше. В разные времена к Адитьям относились разных богов. В период Эпоса Адитьей особенно часто назывался «Сурья» (Солнце). Как об Адитье, Эпос часто говорит об Агни, Индре. В ведические времена Адитьей преимущественно назывался Варуна. Двенадцать Адитьев олицетворяют двенадцать месяцев года.

АКРУРА — «нежестокий», «неужасающий»; имя дяди Кришны с отцовской стороны.

АКШАУХИНИ — большое войско, состоящее из четырёх видов войск, существующих в Индии во времена Эпоса: слонов, колесниц, конников и пехотинцев. Махабхарата уточняет, что акшаухини состояла из 21 807 слонов, стольких же колесниц, 65 610 конников и 109 350 пехотинцев.

АМБА — «мама», «матушка» — дочь царя Кашираджи, оскорблённая отказом Бхишмы жениться на ней, поклялась отомстить Бхишме и заручилась помощью Шивы, умилостивив его тяжелейшим самоистязанием, но в том же воплощении она не добилась желаемого. Когда Бхишма родился снова, родилась и Амба, как дочь царя Друпады. Отец молился о сыне, но Шива дал дочь, которую назвали Шикхандини. При помощи волшебства она стала юношей Шикхандином. Но когда непобедимый Бхишма встретился с ним на поле боя, он отказался сразиться с Шикхандином, продолжая видеть в нём женщину. Арджуна, поставив впереди себя Шикхандина и прикрываясь им, осыпал Бхишму градом стрел, что и послужило причиной его гибели.

АМБАРИШИ — «солнце», «сковорода», «битва»; имя раджи из рода Икшваку, сына Набхаги, который по преданию, за семь ночей покорил всех своих врагов, всю землю и ублажил богов множеством жертвоприношений.

АМБАШТХИ — название племени, населявшего северную часть области Синдх.

АНАКАДУНДУБХИ — «обладающий барабаном, грохочущим, как грозовая туча» — эпитет Васудэвы, отца Кришны. Имена, связанные с символикой грозы, часто давались в кшатрийских семьях.

АНДХАКА — «слепой»; имя раджи и его племени, часто упоминаемого вместе с Вришни (также имя раджи и его племени); оба раджи братья, потомки ядавов и предки Кришны.

АНИРУДДХА — «нестеснённый», «свободный»; сын Прадьюмны, внук Кришны, прославленный витязь.

АНУВИНДА — «находящийся»; витязь каурава из страны Аванти, упоминаемый в Эпосе наряду с Виндой.

АПСАРА — небесная красавица (аналогично магометанской гурии); апсары — жёны гандхарвов, они обладают способностью произвольно менять облик. Веды относятся к апсарам, как к оборотням, заклинают их, так как они наводят безумие, особенно любовное. Значение слова спорное: некоторые разлагают его на ап+сара, понимая его как «текучая вода», «водяница», подчёркивая, что апсары вышли из океана, при пахтании его богами; другие разлагают его на а+псара, придавая значение «без наслаждений», что соответствует некоторым взглядам Вед. Апсары нередко соблазняют отшельников, к которым они для этой цели посылаются богами. Апсары — служанки Индры: на небе Индры они предлагают воинам прохладительные напитки и всячески их развлекают. Вопрос о происхождении апсар не раз ставился в специальной литературе. Наиболее вероятно сближение апсар с водяницами, что подтверждается общностью сказаний о тех и других.

АРГХЬЯ — название обряда почитания (аргха) высокого гостя предложением воды для омовения. Этот обряд часть сложного ритуала, который называется «мадхупарка», так как гостю предлагается медовый напиток — его сладость выражает сладость свидания с прибывшим гостем.

АРДЖУНА — «утренняя заря», «светлый», «серебряный»; третий сын Панду от Кунти, родившийся от бога Индры. По легенде А. тесно связан с Кришной не только как его ученик и шурин, но оба они воплощение на земле великих риши Нары-Нараяны. Позднейший вишнуизм уподобляет связь Кришны с Арджуной связи бога с его силой (шакти), олицетворяемой в виде богини. Частые эпитеты Арджуны в Эпосе: Бибхатсу, Джишну, Дхананджая, Пхальгуна, Шветашва.

АРУНА — «заря», «лазоревый», «красноватый»; возничий Солнца, брат Гаруды, небесной птицы, на которой летает Вишну. Название реки.

АСУРА — «светозарный»; Асуры — демоны-полубоги. В ранний ведический период асуры наделялись добрыми качествами, суры же — отрицательными. Такое положение сохранил маздеизм (религия парсов); в индуизме шёл процесс вытеснения ведической религии; создавались мифы о развращении, падении асуров и о победе суров.

АТИШАНДА — имя одного нага, обитателя подземного царства Паталы.

АХУКА — (аху, анху — узкий, тонкий) имя раджи, деда Кришны и название его племени.

АЧЬЮТА — «вечный», «бесконечный», «непоколебимый», «нетленный» — эпитет Вишну и Кришны; титул раджи.

АШВАМЕДХА — особенно торжественный и дорого стоющий обряд жертвоприношения коня, совершаемый раджей, претендующим на суверенитет.

АШВАТТХАМАН — «лошадиная сила»; имя сына брамина Дроны, одного из вождей кауравов. С помощью Шивы и его свиты, А. предательски убил ночью юных кшатриев пандавов, когда они мирно спали в своём лагере, во время перемирия.

АШВИН — «всадник», обычно в двойственном числе; олицетворение утренней и вечерней зари; они врачеватели-ведуны, а поэтому — шудры, слуги; такими они и считаются среди богов. Ашвины — красивейшие из небожителей, свою красоту они передали своим сыновьям, близнецам Пандавам: Накуле и Сахадэве.

Б

БАБХРУ — «красновато-коричневый»; витязь ядавов, соправитель Уграсены, царя Матхуры.

БАЛАРАМА — «чёрный богатырь» или Баладэва «сильный бог»; имя старшего брата Кришны; Б. зовут также «Санкаршаной» (перетащенный), так как зачатый в лоне Дэваки, он был перемещён в лоно Рохини, другой жены Васудэвы, отца Кришны и Баларамы. Он считается воплощением змея Шеши-Ананты, вечности, на котором покоится Вишну.

БАНА — «тростниковая стрела»; сын Бали (сильный), великий асур, приспешник Шивы, противник Вишну; имя раджи.

БАХЛИКИ — название народа страны Бахли.

БИБХАТСУ — «испытывающий отвращение» — эпитет Арджуны, выражающий его отрешённость от всего земного, преодоление мирских соблазнов.

БРАМА — «молитва» (м. р.); «священный текст»; имя первой ипостаси браманической тройцы; имя, часто заменяемое эпитетами: «Предок», «Праотец», «Хираньягарбха», «Творец мира». В вишнуизме Б. отодвинут на второе место, как рождённый из лотоса, выросшего из пупка Вишну-Нараяны. Связь с Ведами отражена в иконографии: Брама изображается четырёхголовым, держащим в каждой из восьми рук по книге (Веды).

БРАМИН — точная транскрипция Brahman (м. р.). Представитель варны жрецов, предъявлявших претензию на положение земных богов. Брамины — особо привилегированная варна «дваждырождённых», существовавшая за счёт других варн, в частности варны кшатриев. В Махабхарате очень резко подчёркивается антагонизм браминов и кшатриев. Брамины претендовали на монополию в религии, философии и науке; совершать ритуалы имели право только жрецы-брамины, а так как совершать ритуалы нужно ежедневно, то раджи держали домашних жрецов. При торжественных жертвоприношениях участие принимают четыре главных жреца (ритвиджа), у каждого из них есть свои обязанности в ритуале: 1. Хотри — жрец-заклинатель; он совершал вызов нужных божеств и читал мантры Ригведы; 2. Удгатри — жрец-певец; 3. Адхварью — жрец-исполнитель, который был занят материальной частью ритуала по указанию Ригведы и 4. Брахман — жрец-хранитель. Брамины ведут свой род от Сомы. Отличительный признак брамина — священный шнур, одеваемый через левое плечо. Брамин получает священный шнур, когда ему исполняется шесть лет, при посвящении в варну и носит его постоянно. Снятие шнура знаменует отказ от варны.

БРАХМО — точная транскрипция brahman (с. р.). Высший принцип традиционной философии Индии, внеположный проявленному миру, вечный и неизреченный, то есть определяемый лишь отрицательно («не то»). Идея Брахмо сближается с идеей нирваны, а с другой стороны с идеей Атмана, абсолютного субъекта. Основа учения о Б. положена Упанишадами и разработана с разных точек зрения философскими традиционными школами.

БРИХАДБАЛА — «многосильный»; имя могучего раджи Кошалы.

БХАГАВАДГИТА — «песнь господня»; философская поэма из шестой книги Махабхараты.

БХАГАДАТТА — «данный Бхагой», имя раджи горной страны Прагджьотиши, убитый Арджуной.

БХАРАДВАДЖА — «жаворонок», имя одного из великих ришей, ученика Бхригу (ведического мудреца), сын Брихаспати.

БХАРАТА — «поддерживающий»; потомок древнего прославленного рода, сын Шакунталы и Душьяты, родоначальник кауравов и пандавов. От этого имени происходит название Индии: «страна Бхараты» (Бхаратаварша) или «Бхарата».

БХИМА — см. Бхимасена.

БХИМАСЕНА — «страшное войско»; полное имя второго из братьев Пандавов, считавшегося сыном бога Ветра, прозванного за прожорливость «Волчьим брюхом» (Врикодара); сокращённо его зовут Бхима.

БХИШМА — «страшный»; имя старшего из рода Куру (ко времени междуусобицы); сын Шантану и богини Ганги, правнук Бхараты, дед Дхритараштры, прадед Дурйодханы и братьев Пандавов; верховный главнокомандующий войсками кауравов в битве на Поле Куру, чтимый и той и другой из враждущих сторон, представители которых обращаются к нему, называя его «Прадед»; это обращение приобрело характер эпитета. Махабхарата изображает его человеком высокой нравственности и мудрости. Смертельно раненный в бою Арджуной, Б. силой воли поддерживает свою жизнь на «ложе из стрел», ожидая начала священной половины года, когда солнце движется на север (ср. конец восьмой главы Гиты). В ожидании своего смертного часа Б. ведёт поучительную беседу с Юдхиштхирой об «основе освобождения». Содержание этой беседы изложено в XII книге Махабхараты, в отделе «Мокшадхарма».

БХОДЖА — «щедрый»; название племени (современная область Мальва), его город, имя раджи этого племени.

БХРИГУ — «сверкающий», «искрящийся»; имя родоначальника высшего рода браминов, мудрец, один из семи ришей в «Ковше Большой Медведицы»; некоторые тексты считают Б. сыном Варуны, основоположником астрологии и врачевания; род Б. тесно связан с огнём — так называются мифические существа, нашедшие огонь и подарившие его человеку; имя Б. производится от звукоподражательного глагола «бхриг» — треск зажжённого костра.

БХУРИШРАВАС — «многославный», имя сына Сомадатты, царя из рода Куру, прославленного витязя, убитого Пандавами в битве на Поле Куру.

В

ВАДЖРА — «громовая стрела»; оружие громовника Индры. В. принадлежала и другим богам, особенно Шиве-Рудре. Мистически это особая сила, способствующая освобождению; молния; особое стратегическое построение войска; имя внука Кришны, уцелевшего после побоища палицами; Арджуна ему поручает управление людьми, выведёнными из Двараки и дарит царство в Индрапрастхе.

ВАЙТАРАНИ — «переправляющая»; название адской реки через которую должны переправляться умершие, попадающие в ад (ср.: греческая Лета, река смерти).

ВАЙШАМПАЯНА — сын, потомок Вишампы («защитник народа»), ученик Вьясы; от его имени ведётся повествование Махабхараты; ремарками «Вайшампаяна сказал» отмечаются те части текста, которые являются прямым повествованием Вайшампаяны; части с ремаркой о том, что повествует кто-нибудь другой (Маркандея, Брихадашва и пр.), относятся к «обрамлённым» повестям поэмы: это вставки в основное повествование, рассказываемое царю Джанамеджае из рода Бхаратов, во время двенадцатилетнего жертвоприношения змей.

ВАЙШЬЯ — член третьей варны из четырёх главных варн, в которую входит купеческое сословие и состоятельные земледельцы; низшая варна свободных или «дваждырождённых» (в широком смысле).

ВАЛАКХИЛЬЯ — название легендарных благочестивых мудрецов ростом с большой палец, численностью 60 000 — они связаны с солнечными мифами; название некоторых гимнов из восьмой книги Ригведы.

ВАРДХАКШЕМИ — витязь, сын раджи, сражавшийся на стороне кауравов.

ВАРУНА — имя древневедического бога, символизирующего ночное небо (ср. Уранос греков); В. — старший из сыновей Адити, один из главных богов ведического периода (наряду с Митрой). Как выражение непреложной закономерности космических явлений, В. — олицетворение закона, справедливости, а значит суда и воздаяния. Символизируется эта идея сетями — оружием В., в них попадает тот, кто нарушает порядок, закономерность. В период Эпоса В. теряет своё верховенство и становится собственным отражением: владыкой океана и вообще вод и поселяется в подземном царстве, Патале, но свой атрибут — сети В. не утратил.

ВАСАВА — «повелитель Васу», эпитет Индры.

ВАСАТИ — название племени, сражавшегося на стороне кауравов.

ВАСУ — «благой», «богатый», название класса богов, охранителей богатств; один из В. по повелению Индры, стал царем страны Чеди; второе имя раджи Упаричары, основателя секты сатватов.

ВАСУДЭВА — «тот, чей бог Васу», поклонник Васу; имя царя из рода Вришни, отца Кришны; родовое имя Кришны, являющегося воплощением бога Вишну.

ВАСУКИ — имя царя «змиев», мифических мудрецов, обитателей подземного царства — Паталы; один из эпитетов Вишну.

ВАХЛИКА — «жертвователь» — имя царя, брата Шантану, отец Сомадатты, дядя Бхишмы.

ВЕДАНТА — окончание Вед, в частности философские трактаты, называемые Упанишадами.

ВЕДЫ — «ведение, знание». Название священных книг индийцев, сборников гимнов и обрядовых уставов. В более древние времена насчитывалось три Веды: Ригведа, Самаведа и Яджурведа. Каждая Веда предназначалась особому классу жрецов: хотри, удгатри и адхварью (в порядке Вед) и делилась на три части: сборник гимнов (Самхита), трактатов, объясняющих смысл обрядов и дающих указания, как совершать их (Брахманы), и трактатов, предназначенных для пустынников — Араньяки. Как неразрывная часть, в Араньяку каждой из Вед входило несколько Упанишад, как тайноучение той или иной школы жрецов. Широко обобщая, Веды относят к середине второго тысячелетия до нашей эры; Атхарваведа была создана гораздо позже, так как Бхагавадгита о ней не упоминает. Высказывается мнение, что Атхарваведа существовала сперва как часть Самаведы; но позже она была выделена в отдельный сборник.

ВИВИНШАТИ — «двадцатая часть»; царевич кауравов, по старшинству двадцатый из ста сыновей Дхритараштры.

ВИДУРА — «далеко ушедший», «ведун», «мудрец»; имя сына отшельника Вьясы от матери рабыни, шудры, дядя Пандавов и Кауравов; его второе имя «Кшатти» (подрывающий), прозвище, даваемое рождённому от отца высшей касты и матери шудры. Так как он частичное воплощение бога Дхармы, в Эпосе В. даётся, как олицетворение справедливости и законности.

ВИКАРНА — «изменённый», «обезображенный», имя одного из ста сыновей Дхритараштры.

ВИКАРТАНА — «выглядывающий», «разделяющий тучи» — эпитет Солнца; имя Карны, как сына Солнца (см. также Карна).

ВИНДА — «удача», «находка»; имя одного из ста сыновей Дхритараштры; раджа страны Аванти (упоминается наряду с Анувиндой).

ВИРАТА — «конец», «прекращение», раджа страны матсьев (близ нынешнего Джайпура), у которого Пандавы провели последний (тринадцатый) год своего изгнания.

ВИШВАМИТРА — «всеобщий друг», имя великого риши, кшатрия, который силой ужасающей аскезы добился от бога Дхармы дара — Дхарма признал его брамином.

ВИШВЫ — «всебоги»; особый класс богов, которых насчитывалось десять.

ВРИКОДАРА — см Бхимасена.

ВРИШНИ — «мужественный», «овен» — название народа, к которому принадлежал Кришна; имя предка Кришны.

ВЬЯСА — см. Кришна Двайпаяна.

Г

ГАВАЛЬГАНА — «множество буйволов», родовое имя по отцу возничего Дхритараштры — Санджаи.

ГАДА — «речь», имя прославленного витязя, младшего, сводного брата Кришны, из рода ядавов.

ГАНГА — священная река индуистов, особенно шиваитов, так как её тесно связывают с Шивой: он принял на свои могучие плечи низвергающуюся с неба Гангу (Небесная Ганга — Млечный Путь). Ганга — старшая дочь Химавата, жена Шантану и мать Бхишмы. С Гангой тесно связан целый круг сказаний.

ГАНДИВА — название лука Арджуны, дарованного ему богами. Г. — оружие богов: владельцем его называют то одного, то другого бога (Шиву, Агни, Варуну, но чаще всего Индру). Сказания о гандиве противоречивы, что свидетельствует о сложности символики и о различных её наслоениях.

ГАНДХАРА — название горной страны, родины жены Дхритараштры, дочери Субалы, раджи Гандхары; эпитет Шакуни, сына Субалы, дяди Дурйодханы. Современное название Гандхары — «Кандагар».

ГАНДХАРВА — небесный музыкант, служитель богов; в Ведах говорится об одном гандхарве, но Эпос знает их множество; говорится, что гандхарвы живут в поднебесье, но также и в воде, чему соответствует и сказание о том, что жёны гандхарвов — апсары, водяницы. Отмечается связь гандхарвов с Сомой-Месяцем, как их покровителем, который и сам иногда называется гандхарвой. Гандхарвы отцы лечебных корней и знатоки снадобий.

ГАНДХАРИ — дочь Субалы, царя Гандхары, жена Дхритараштры и мать ста его сыновей, из которых Дурйодхана — старший. По существу Г. не собственное имя, а эпитет по народности.

ГАРУДА — имя легендарного царя птиц, сына мудреца Кашьяпы от жены Винаты, поэтому Г. часто называется Вайнатея; Г. — одно из олицетворений Огня и Солнца. Только родясь, он сиянием своих лучей приводит в трепет богов. Аруна (утренняя заря) — младший брат Г., возничий колесницы Солнца. Вероятно имя происходит от глагола «гар» — глотать, что выражает поглощающую силу огня. Г. исконный враг змей (нагов), ведущих свой род также от Кашьяпы — существует особая легенда для объяснения этой вражды; змей один из символов не только огня, но и воды, так что в легенде отразилась борьба стихий. Гаруда тесно связан с Вишну, он его «колесница» (вахана); Вишну летает на этой птице, а змей — один из важнейших атрибутов Шивы; во вражде Гаруды и нагов отразилась также и борьба культов Вишну и Шивы, имеющая не только социальные, но и национальные корни, ибо Шива несомненно есть исконное божество дравидов, населявших Индию до прихода арьев.

ГАУТАМА — букв. «сын Гаутамы», прозвище Крипы, зятя Дроны, потомка Готамы, мудреца из рода Ангираса. Крипа — воин-брамин, знаток военного дела, сражался на стороне кауравов.

ГОВАСАНА — «пастух», «глава пастухов»; эпитет Вишну-Кришны; легенда повествует, что в юности Кришна был пастухом и угнал у Индры стадо коров, из-за чего Индра стал его преследовать. Возможно, что миф символизирует процесс развития религии Кришны в ущерб поклонению Индре: вишнуизм не знает кровавых жертв, но всё же почитание Кришны уменьшило число жертв, приносимых Индре. Go по-санскритски значит не только «корова», но и «земля»; понятия эти сближаются связью: корова и земля — обе кормят, обе кормилицы. Если принять для слова Go значение «земля», то слово Govinda расшифровывается как «добывающий землю». Это значение приводит к циклу сказаний о воплощениях Вишну: когда земля погрузилась в океан, Вишну, приняв облик кабана, нырнул на дно океана и поднял на клыках утонувшую Землю.

ГУДАКЕША — «хлопковолосый», «курчавый»; эпитет Арджуны. Эпитеты божеств, касающиеся волос, восходят к представлению о лучистом Солнце (лучи — волосы); применительно к Арджуне и Кришне такие эпитеты символизируют внутреннюю связь их обоих.

ГУРУ — «тяжёлый», «важный», «почтенный», «учитель», обычно духовный; ачарья тоже «учитель», но не духовный, а обучающий светским наукам.

Д

ДАЙТЬЯ — сын Дити (Ограниченности) от Кашьяпы. Дайтьи — демоны, враждебные богам (сурам), асуры. Мифические существа, близкие титанам греков. Индра ведёт бой с дайтьями, подобно тому, как Зевс с титанами.

ДАНАВА — злой дух, потомок Дану от Кашьяпы, данавы мифические существа, демоны-гиганты, весьма близкие дайтьям. Часто данавы и дайтьи объединяются в одно общее понятие — асуры (враги богов).

ДАРУКА — буквально «деревянная статуя, кукла», имя возничего Кришны; Д. — сын Сатьяки.

ДАСЬЮ — аборигены Индии, они не говорили на языках индоарийского корня, не придерживались кастовых законов.

ДАШАРХА — буквально «потомок Дашархи», ядавы, к которым принадлежит и Кришна, часто называются «дашархи»; эпитет Кришны. Древнее название Двараки (совр. город Дварка в Гуджарате), основанной Кришной.

ДВАЙПАЯНА — см. Кришна-Двайпаяна.

ДВАРАКА или ДВАРАВАТИ — «многовратная»; столица Кришны, основанная им на острове среди океана; согласно легенде, она была разрушена и затоплена океаном после смерти Кришны. Современная Дварка в западной части Гуджарата. Один из эпитетов Кришны — «Владыка Двараки» (Дваракеша).

ДЖАМАДАГНИ — смысл слова неясен — схолиаст объясняет «горящий», «пылающий»; брамин, потомок Бхригу, отец Парашурамы, великого воина и подвижника. Д. великий риши, часто упоминаемый вместе с Вишвамитрой (царём, отшельником).

ДЖАМБАВАТИ — главная жена Кришны, мать Самбы, взошедшая на погребальный костёр своего мужа; дочь Джамбавана, царя медведей — это свидетельствует, что под «медведями» так же как и под «обезьянами», вернее понимать не зверей, а племена, имеющий тотемом соответствующего зверя.

ДЖАМБУ — название мифического огромного плодового дерева, растущего на горе Меру. Из-под его корней вытекает источник сока плодов джамбу, затем превращающийся в золотоносную реку Джамбу; золото этой реки особенно ценилось в Индии, подобно тому, как в Малой Азии ценилось золото офирское.

ДЖАМБУДВИПА — или материк Джамбу — один из семи материков, в систему которого, согласно индийской космогонии входит Индия.

ДЖАМНА или ДЖУМНА — (древн. название этой реки — Ямуна) — приток Ганги; на месте их слияния находится Праяга (совр. Аллахабад).

ДЖАНАМЕДЖАЯ — «волнующий», «приводящий людей в трепет»; царь Хастинапура, сын Парикшита, правнук Арджуны. За то, что змей Такшака умертвил отца Джанамеджаи, он дал обет уничтожить всех змей и учинил сожжение змей — жертвоприношение, длившееся двенадцать лет. За это время Вайшампаяна повествует ему Махабхарату.

ДЖАНАРДАНА — «утесняющий людей», «побуждающий людей»; эпитет Кришны-Васудэвы, аватара Вишну, покровителя пандавов.

ДЖАРА — «старость», «старый», «старение»; символический свирепый охотник, гоняющийся за ланью в том лесу, где возлежал Кришна, погружённый в йогическое созерцание. Приняв Кришну за лань, охотник стрелой пронзил ему подошву, единственное уязвимое место в теле Кришны. Пронзённый стрелой, Кришна вознёсся на небо.

ДЖАТАВАДАС или ДЖАТАВЕДАСА — «знаток существ», «знающий суть», эпитет Агни, бога огня.

ДЖАЯ — «завоеватель», «победитель»; сокращённое имя Джаянты, сына Индры; витязь кауравов, один из ста сыновей Дхритараштры.

ДЖАЯДРАТХА — «победная колесница»; имя царя саувиров, населявших область Синдху (совр. Синдх); муж дочери Дхритараштры, был убит Арджуной в сраженье на Поле Куру.

ДЖАЯТСЕНА — «победное войско»; имя раджи Магадхи, сражавшегося на стороне кауравов в великой битве на поле Куру.

ДРАУПАДИ — родовое имя дочери раджи Друпады. Миф повествует, что Д. родилась на середине жертвенного алтаря, в результате жертвоприношения; найдя там девочку, Друпада удочерил её. Д. была воплощением Шри — богини красоты и счастья. Д. — общая жена братьев Пандавов; полиандрия редкая форма брака в древнеиндийском обществе, признававшем восемь форм брака, в число которых полиандрический брак не входил. Кришни, Панчали, Яджнасени — часто употребляемые в Эпосе эпитеты Драупади.

ДРОНА — «кадушка», «кувшин»; Д. — брамин, преподававший военное искусство братьям Пандавам и сыновьям Дхритараштры. Своё странное имя Д. получил оттого, что его отец, отшельник, мудрец Бхарадваджа, искушаемый апсарой Гхритачи, потерял семя, извергнув его в кадушку, где и развился зародыш. Родившегося мальчика назвали Дроной (Кадушкой). Хотя и брамин, Д. был воином, он предводительствовал вместе с Бхишмой войсками кауравов, во время великой битвы.

ДРУПАДА — «деревянная колонна», «столб», раджа панчалов, страны Панчалы. Сын Пришаты, отец витязя Дхриштадьюмны и Драупади, общей жены братьев Пандавов.

ДУРВАСАС — «дурно одетый», имя легендарного риши, который был частичным воплощением Шивы. Д. известен своей вспыльчивостью.

ДУРВИШАХА — «труднопревосходимый»; сын Дхритараштры, один из ста его сыновей.

ДУРГА — «труднодостижимая», эпитет супруги Шивы (Умы, Кали, Парвати, Шакти).

ДУРМУКХА — «безобразный», имя нага, обитателя подземного царства Паталы.

ДУРЙОДХАНА — «трудноодолимый» или «дурносражающийся», старший сын Дхритараштры и Гандхари, злейший враг братьев Пандавов, зачинщик братоубийственной войны кауравов с пандавами. В Махабхарате он изображается коварным злодеем, не останавливающимся ни перед какими средствами, чтобы погубить соперников по престолонаследию, своих двоюродных братьев. Д. был убит в великом сраженье Бхимой, использовавшим запрещённый военной традицией удар в низ живота.

ДУХСАХАС — «трудноукротимый» — один из ста сыновей Дхритараштры, публично грубо оскорбивший Драупади, общую жену братьев Пандавов. Бхимасена дал зарок его убить.

ДХАНАНДЖАЯ — «завоеватель сокровищ» (духовных или материальных) — эпитет Арджуны.

ДХАРМА — «держава», «устой», «основа», «долг», «благочестие», «закон». Д. — одно из важнейших понятий индийской философии; Д. Истинная реальность, основа, поддерживающая мир; — таково онтологическое понятие Д.; этически — это закон, во всех его аспектах, правда, праведность (ср. «Русская Правда» как сборник законов). В более плотном понимании это также правила жизни, обязанности, ритуал. В древней Индии существовала вера, что миропроявление поддерживается жертвенным ритуалом, отсюда сближение ритуала и Д. Махабхарата среди различных формулировок понятия Д., даёт и такую: Satyāt nāsti paro dharman, то есть «нет более высокого закона, чем истина». Бхагавадгита в слово Д. почти всегда вкладывает смысл этой формулировки. Эти отвлечённые понятия мифологически выразились в образе бога справедливости и долга — Дхармы, но так как с понятием справедливости связан суд и воздаяние, то бог Д. стал сближаться с образом, олицетворявшим правосудие и смерть, богом Ямой (Укротителем), владыкой подземного царства мёртвых, куда он уводит людей из царства живых; — в этом сохраняется его различие от бога Д. — небожителя. По легенде, Дхарма — отец старшего из братьев Пандавов, Юдхиштхиры, олицетворяющим на земле долг и справедливость. В ведические времена понятие дхармы олицетворял бог Варуна.

ДХРИТАРАШТРА — «тот, чьё царство прочно»; слепой раджа, старший брат Панду не занимал престола, так как по закону человек с физическим недостатком не допускался к управлению страной. Царствовал Панду, который, умирая, оставил пять сыновей. Старший из них Юдхиштхира претендовал на престол по праву прямого наследования, а сын Д. Дурйодхана — по праву старшинства. Махабхарата характеризует Д. как безвольного человека, потакавшего во всём своему старшему сыну, злобному интригану. По милости Кришны-Двайпаяны, прозванного Вьясой, возничий Дхритараштры Санджая, получил дар ясновидения и мог видеть всё происходящее на поле боя. Он рассказывает радже всё, что видит. Дхритараштра — один из главных змеев-нагов подземного царства Паталы.

ДХРИШТАДЬЮМНА — «весёлый блеск» — сын Друпады, брат Драупади, жены братьев Пандавов; сторонник Пандавов, предательски убитый Ашваттхаманом, во время перемирия.

ДХРИШТАКЕТУ — «зримое сияние», раджа народа чеди, шурин Накулы, старшего из близнецов, сыновей Мадри, сторонник Пандавов.

ДЭВАВРАТА — «преданный богу», «благочестивец», — эпитет Бхишмы и Сканды.

ДЭВАКИ — «богиня» — дочь царя Матхуры, по имени Дэвака, жена Васудэвы и мать Кришны.

И

ИНДРА — «властитель», имя главного бога арьев в ведический период. И. называют «Владыкой тридцатки» (богов). Постепенно слава И. тускнеет; уже в поздневедическое время в гимнах проскальзывает насмешка над И. Знаменитый гимн Ригведы (X, 119) изображает И. пьяным от приносимого ему в жертву Сомы (ритуальный напиток). В этот период, когда образ Митры-Варуны бледнел (олицетворение дневного и ночного неба), И. стали понимать как ночное небо, о чём свидетельствует его эпитет «Тысячеокий»; но исконно И. понимался как громовник, владеющий чудесным луком Гандивой (радугой, мечущей громовые стрелы-ваджра). Дружина И. — маруты-ветры. Предводительствуя ею, он сражался с данавами-тучами. Индру называют Шатакрату, то есть принёсшим сто жертв по ритуалу «крату». Эпитет И. Васава указывает, что этот бог относился к классу богов васу. В эпический период в связи с возрастанием по существу неарийских богов Вишну и Рудры, авторитет И. упал ещё ниже. Махабхарата изображает И. трусливым и не очень твёрдым морально.

ИНДРАПРАСТХА — «обитель Индры», столица, основанная Пандавами на берегу Ямуны, на месте нынешнего Дели.

Й

ЙОГА — «соединение», «сочетание», «стягивание», «средство». Название древнеиндийской философской школы, учащей об осуществлении освобождения: эта школа близка школе санкхье. Считается, что санкхья даёт теоретическое обоснование тому, что практически осуществляет йога. В йоге различают четыре основные направления: джнанайога (йога познания) считает, что для освобождения достаточно постигнуть нереальность мира и реальность Атмана. К ней примыкает раджайога или царственная йога, выработавшая ряд физических и психических приёмов для самоуглубления (самадхи); целью этой йоги является полная интраверсия. Бхактийога, провозглашаемая Бхагавадгитой, учит, что освобождение достигается в силу благоговейной любви к высшему, не всегда понимаемому как личность; любовь без дела — пустой звук, а поэтому бхакти требует деятельности, но совершенно бескорыстной, во имя идеи. Это и есть карма-йога, осуществляющая то, что утверждает бхакти.

ЙОГИН — адепт учения йоги, упражняющийся в йоге с целью развить в себе духовные свойства (вибхути) и так достигнуть освобождения.

К

КАЙКЕЙИ — имя жены царя Аджамидхи, внука Хастина, по преданию основавшего Хастинапур.

КАЙКЕЯ — см. Кекая.

КАЙТАБХА — имя асура, убитого Вишну (см. «Сказание Маркандеи», гл. 203, стр. 150 и сл., в IV вып. этой серии).

КАЙТАВА — имя царя и его племени — они охраняли Бхишму во время боя Поле Куру.

КАЛА — «чёрный», «мрачный», «время», «смерть» — эпитет Шивы, супруга Кали; К. — символ смерти и разрушения. Очень редко этот эпитет применяется к Вишну.

КАЛИ — см. Дурга.

КАЛИНГА — «слон», «змея» — название воинственного народа страны Калинги, находящейся севернее Мадраса на Карамандельском морском побережье, на юге Индии. Раджа Калинги и его народ сражались на стороне Дурйодханы.

КАМБОДЖА — древнее название страны, нынешнего Афганистана.

КАНВА — «глухой»; легендарный риши, которому приписывается создание некоторых гимнов Ригведы.

КАНСА — «кубок»; имя раджи Матхуры, сына Уграсены, дяди Кришны. Уграсена был низложен Кансой, но Кришна убил Кансу и восстановил Уграсену в его правах раджи.

КАПАЛА — «черепной», «череп», эпитет Шивы, который держал череп вместо кружки для сбора подаяний.

КАПИДХВАДЖА — «обезьянознаменный» — эпитет Арджуны, на стяге которого был изображён Хануман.

КАРКОТАКА — «рак» (как животное или как знак зодиака); имя царя змей.

КАРНА — «ухо»; раджа страны Анги, первенец Кунти, зачатый ею от бога Сурьи (Солнца); брошенный матерью, К. был найден и усыновлён возничим Адхиратхой и его женой Радхой, поэтому его часто называют «Радхея» и «сын возничего». К. не знал тайны своего рождения и был горячим приверженцем Дурйодханы. Обладая сверхъестественной силой, К. был опасным противником, почему Кунти, желая спасти своих сыновей, незадолго до решающей битвы, раскрыв ему обстоятельства его рождения умоляла стать на сторону братьев и, по праву старшинства перед Юдхиштхирой, быть наследником царства. Но К. резко отказал матери, говоря, что если она его покинула беспомощным младенцем, то он ей уже не сын. К. лишь обещал, что он не будет сражаться ни с кем из братьев, кроме Арджуны, которого поклялся убить. Но он сам был убит Арджуной, во время битвы на Поле Куру.

КАТЬЯЯНИ — букв. «из рода Ката» (мифического мудреца) — один из эпитетов Дурги.

КАУКУРЫ — название племени рода ядавов, родственного кукурам.

КАУРАВА — название народа, происходящего от Сомы (Луны); имя царя пятого поколения от Сомы — Нахуша; у его сына Яяти было два сына: Яду, от которого пошёл род ядавов (к этому роду принадлежал Кришна) и Пуру, давший начало роду кауравов. Оба брата — Дхритараштра и Панду — кауравы, но обычно под кауравами эпос разумеет потомков Дхритараштры и их сторонников, а под бхаратами — пандавов и их сторонников.

КАШИ или КЕШИ — «лучезарный» — старинное название города Бенареса, название народа. В более поздних текстах Махабхараты Бенарес называется «Варанаси».

КЕКАЯ или КЕКАЙИ — название народа, населявшего страну Кекаю или Кайкею, расположенную (по предположению) на реках Вьяс и Шальмали (совр. Биас и Сетледж).

КЕТУМАНТ — «озарённый», «ясный»; кшатрий, сторонник Дурйодханы.

КЕШАВА — «прекрасноволосый» — эпитет Кришны, сближавший его с Вишну, как олицетворением Солнца. Солнечные лучи воспринимались, как его кудри.

КЕШИ — см. Каши.

КЕШИН — «волосатый»; имя Данава, убитого Кришной; «убийца Кешина» (Кешинисудхана) — эпитет Кришны.

КИРАТЫ — название племён лесной гористой местности, живших охотой. Кираты населяли область от Непала до крайнего востока.

КИТАВА — см. Кайтава.

КОШАЛА или КОСАЛА — название страны и её народа. К. расположена по обеим сторонам реки Сараю, столица её была Айодхья.

КРАТХА — имя нага, обитателя подземного царства Паталы; имя какого-то раджи.

КРИПА — «милосердие», «сострадание»; имя раджи, сторонника кауравов, шурина Дроны; К. воин-брамин, первый учитель военного дела у кауравов; дядя Ашваттхамана, участвовавший в предательском нападении на спящих Пандавов, организованном Ашваттхаманом, сыном Дроны. Один из немногих кауравов, уцелевших из войск Дурйодханы, после великой битвы.

КРИТАВАРМАН — «совершенная броня», раджа рода сатватов, из племени ядавов; сын Хридики, сражавшийся на стороне кауравов: один из трёх кауравов, уцелевших после битвы на Поле Куру; участник коварного нападения на лагерь спящих пандавов, ночью, во время перемирия.

КРИШНА — «чёрный», «красивый», — синонимы «чёрного» в санскритском носят смысловой обертон «красивый», как в русском синонимы красного (прекрасный). Имя раджи из племени вришни, из рода ядавов, двоюродный брат и сторонник Пандавов, шурин Арджуны и его возница; девятое воплощение Вишну-Нараяны. В образе Кришны сливается несколько божеств: Вишну, Бхагаван, Нараяна и пастуший бог Кришна. По-видимому, Кришну-раджу следует отделять от Кришны-пастуха, любовника Раддхьи, чья жизнь описана в так называемой XIX книге Махабхараты, Харивамсе («Род Хари»), произведении значительно более позднем, чем Махабхарата. В Кришне-радже воплощён образ идеального кшатрия: отважного, доброго, мудрого. К. носитель новой религиозной философии.

КРИШНА-ДВАЙПАЯНА — древний мудрец Вьяса, сын мудреца Парашары от Сатьявати (Говорящая правду), дочери царя рыбаков. По преданью, К. был внебрачный сын и Сатьявати тайно родила его на острове, отсюда эпитет риши — «Островитянин». «Кришной» его называли за чёрный цвет кожи. Ему приписывается составление Махабхараты, Пуран, Веданты и других литературных памятников. Согласно сказанию, он редактировал Веды, распределял их гимны по отделам, поэтому прозван «Вьяса» (распределитель, редактор, расчленитель). Создание канонических текстов приписывалось высшему сознанию, а роль людей сводится лишь к телепатической передаче учения.

КУМУДА — «дающий радость»; имя змея, обитателя подземного царства Паталы.

КУНДЖАРА — имя змея, обитателя подземного царства Паталы.

КУНТИ — м. р. — имя народа, его царя, именуемого также «Кунтибходжа»; ж. р. — эпитет Притхи, матери трёх старших Пандавов, приёмной дочери Кунтибходжи. До замужества она зачала Карну от бога Солнца, после замужества, по воле своего мужа, находившегося под проклятием брамина и не входившего к жене, К. зачала Юдхиштхиру от бога Дхармы, Бхимасену — от бога Ветра (Ваю) и Арджуну — от Индры.

КУРУ — значение слова неясно, но, по-видимому, оно как-то связано с понятием «змей», что уводит нас от арьев к народам, населявшим Индию до их прихода, так как культ «змеев» — не ведический. К. — имя родоначальника, сына Самвараны и Топати, дочери Солнца. Царство К. находилось в Бенгалии, близ Дели. Дхритараштра и Панду были братьями и оба они потомки К., кауравы, но обычно, для устранения путаницы, кауравами называют линию Дхритараштры, а Пандавами, потомков Панду.

КУРУКШЕТРА — см. Поле Куру.

КУШИКА — «сова», имя отца Вишвамитры или, по другой версии, его деда.

КШАТРИЙ или КШАТРИЯ — представитель варны воинов и правителей, вторая из четырёх главных варн. Во времена Эпоса шла глухая классовая борьба между кшатриями и браминами.

Л

ЛЕВША — эпитет Арджуны.

ЛОТОС — водяное растение, часто служившее религиозным символом, особенно в Индии и в Египте. Лотос уходит корнями в землю, его стебель проходит через воду, а цветок раскрывается в воздухе, под лучами Солнца (огонь); так лотос проходит через пространство (акашу) и приобщается пяти стихиям. Его цветок не смачивается водой, как Пуруша не пятнается материей (пракрити), поэтому лотос один из символов духа. Символика лотоса тесно связана с символикой Великой Матери.

М

МАГАДХА — название страны (южного Бихара), населённой народом магадхи.

МАГХА — «дар», «воздаяние»; название десятого знака зодиака (созвездие Козерога).

МАДРИ — «радость»; сестра Шальи, раджи мадров, вторая жена Панду, мать близнецов Накулы и Сахадэвы, рождённых от Ашвин. Панду, во исполнение проклятия брамина, умер в момент, когда собирался войти к ней и М., хотя и вторая жена, взошла на погребальный костёр мужа.

МАДХАВА — «медвяный», «весенний»; потомок Мадху — эпитет Кришны. М. также имя асура, символизирующего весенний взрыв половой страсти.

МАДХУСУДАНА — «убийца (асура) Мадху»; эпитет Кришны; позже, по мере слияния разных образов с Вишну, эпитет был присвоен Вишну-Нараяне.

МАНДАРА — «вызывающий восторг»; название священной горы, местопребывания богов; название кораллового дерева, причисленного к пяти райским деревьям.

МАНДХАТА — «мыслитель», «разумный»; царь из рода Икшваку; сын Юванашвы.

МАНУ — «мыслитель», «человек»; легендарный мудрец, управляющий определённым мировым периодом, космическим кругом развития (манвантарой). Гита говорит о четырёх М., позже их насчитывалось десять. Законодательный памятник, относимый обычно к началу нашей эры и называемый «Законы Ману» (Манавадхармашастра), считается произведением Ману текущего мирового Периода (манвантары).

МАРТИКАВАТТА — название страны, расположенной близ Поля Куру, называвшейся также Шальва. По преданию, раджа Шальва осадил Двараку, но Кришна убил Шальву и разрушил его чудесный город — Шальвапуру.

МАТСЬЯ — «рыба»; название народа, населявшего страну того же названия (совр. Джайпур); имя раджи.

МАХАРАДЖА — «великий царь», сюзерен.

МАХАРАТХА — «великоколесничий», богатырь, прославленный витязь.

МАХАТМА — «великая душа»; этот эпитет прилагается к особо выдающимся духовно развитым людям (ср. Махатма Ганди).

МАХЕНДРА — «великий Индра», см. также Индра.

МАХИША — «буйвол»; имя одного богатыря данава, убитого Скандой (по другим сказаниям Дургой).

МИШРИ — имя змея, обитателя подземного царства Паталы.

МЛЕЧЧХА — варвары, чужеземные племена, инородцы.

МУНИ — мудрец, молчальник, аскет, пустынник.

Н

НАБХАГА — «небесный», имя сына Ману Вивасванта, отца Амбариши; имя царя, который, согласно сказанию, в семь ночей покорил весь мир.

НАГА — «змей», «слон» (по аналогии хобота слона и змеи) — особые мудрецы, полубоги, населяющие подземное царство Паталу.

НАКУЛА — «мангуста», «ихневмон», «мускусная крыса»; имя старшего из близнецов, Пандавов, сынов Мадри, младшей жены Панду, от Ашвин.

НАМАС — «поклонение» — ритуальный возглас.

НАНДА — «наслаждение», «радость»; древнее название реки Мачананды в Бенгалии.

НАРА — «мужчина», «человек»; легендарный мудрец-риши. Нара-Нараяну Махабхарата сливает в единый образ; воплощение Вишну. В Махабхарате Арджуна считается одним из воплощений Нары, а Кришна — Нараяны.

НАРАДА — «нард»; учитель богов (дэвариши), наиболее популярный из легендарных мудрецов. Изобретатель струнного музыкального инструмента — «вины» (род лиры); почитается как сын Брамы и считается посредником между миром богов и людей.

НАРАЯНА — «путь людей»; бог, отождествляемый с Вишну-Кришной.

НАХУША — «сосед», «свояк» имя древнего царя, сына Аюса и отца Яяти. Таким образом, Н. является предком и ядавов и кауравов. Достойно внимания отношение Махабхараты к этому царю: его то восхваляют за ни с чем несравнимую щедрость жертвоприношений (ежедневно убивались тысячи и тысячи коров, ежедневно кормились десятки и десятки тысяч браминов), то порицают за ужасающие нарушения ахимсы. В период, когда Индра прятался от Матерей-мстительниц, угрожавших ему за убийство Вритры, хотя оно было совершено не только с одобрения Вишну и Шивы, но даже при их непосредственной помощи, Нахуша, пользуясь смутным временем, занял престол Индры, управляя царством, нарушал законы, и до того обнаглел, что потребовал, чтобы ему привезли Шачи, жену Индры, на колеснице, запряжённой ришами. Это переполнило чашу терпения браминов и они сбросили Н. с неба на землю, превратив в змея. Сказание о Нахуше явно связано с вишнуизмом. Варианты этого сказания в Махабхарате дают известный критерий для изучения развития вишнуизма.

НИШАДЫ — горные племена, обитающие в горах Виндхья, занимающиеся охотой, рыбной ловлей. Нишадами также называются считающиеся некастовыми чандалы.

НИШАТХА — «бесхитростный», имя сына Баларамы, витязь из рода вришни или ядавов.

НИШКА — золотая монета различного достоинства.

НРИГА — «идущий к народу», имя раджи, сына Ману Вайвасваты; легенда повествует, что Н. разгневал брамина и силой его проклятья превратился в ящерицу.

О

ОСТРОВИТЯНИН — см. Кришна-Двайпаяна.

П

ПАНДАВА — «сын, потомок Панду» — так называли по отцу пятерых братьев, героев Махабхараты: Юдхиштхиру, Бхимасену, Арджуну, Накулу и Сахадэву. Первые три брата родились от Кунти, старшей жены Панду, а близнецы Накула и Сахадэва от младшей его жены Мадри. Легенда повествует, что однажды, охотясь, Панду убил оленя в брачный момент. Олень оказался оборотнем-риши, умирая, он проклял убийцу, и предрёк, что тот погибнет при таких же обстоятельствах. Панду, боясь проклятия, перестал входить к своим жёнам, но, чтобы не оказаться бездетным, он повелел им зачать от богов. Таким образом, Юдхиштхира был зачат богом Дхармой, и потому отличался великим благочестием. Бхима родился от Ваю (Ветра) и отличался буйным характером, Арджуна — от Индры и отличался царственностью, являясь идеалом кшатрия, близнецы Накула и Сахадэва — от богов-близнецов Ашвинов и отличались особой красотой. Престолонаследником был Юдхиштхира, остальные же братья были его верными помощниками и осуществителями его прав. Однажды Панду вошёл к Мадри и тотчас исполнилось проклятие — Панду умер, а Мадри взошла на его погребальный костёр. После смерти Панду начались раздоры из-за престолонаследия между пятью его сынами и сынами Дхритараштры.

ПАНЧАДЖАНЬЯ — «Пятиствольная», имя раковины Кришны, сделанной из раковины морского демона Панчаджаны, убитого Кришной.

ПАНЧАЛИЕЦ — название представителя народа страны Панчалы, расположенной на север и запад от Дели, у подножья Гималаев; в период Эпоса раджей Панчалы был Друпада.

ПАРАМЕШТХИН — «всевышний, горний, верховный», один из «владык существ», сотворённых Брамой; эпитет Брамы (Праджапати).

ПАРАШАРА — «разрушитель», имя подвижника, отца муни Вьясы-Островитянина.

ПАРТХА — «сын Притхи», родовое имя по матери трёх старших братьев-Пандавов, её сыновей, особенно Арджуны.

ПАТАЛА — «подземелье», «преисподняя», подземное царство, обиталище нагов волхвов (змиев). В Патале властвует Варуна.

ПИШАЧИ — «пожиратель мяса», «упырь»; злые духи, нежить из свиты Шивы. При перечислении классов существ, о пишачах упоминается, как о самых низких после ракшасов, существах. Пишачам приписывается людоедство.

ПОЛЕ КУРУ — местность возле современного города Дели, основанного древним раджей Дилипой. Поле Куру — одно из самых священных мест Индии: «Здесь боги приносили жертвы» — говорится о Поле Куру в «Махабхарате». По преданию, здесь происходила великая битва между кауравами и пандавами.

ПРАБХАСА — «свет», «сияние» — название местности на побережье Гуджарата, близ Двараки, славящейся как место паломничества.

ПРАДЬЮМНА — «Мощный, могучий», сын Кришны от Рукмини; эпитет бога любви или его воплощения, как сына Кришны или брата Кришны, Санкаршаны; воин из рода ядавов.

ПРАЯ — «извлечение», то есть извлечение из себя жизни, путём голодовки, спокойное ожидание смерти; голодовка выполняется с целью добиться желаемого.

ПРИТХА — «широкая», приёмная дочь царя Кунти: её часто называют «Кунти», по роду отца. П. — жена Панду и мать трёх старших Пандавов.

ПРИТХУШРАВАС — имя нага, обитавшего в подземном царстве Патале.

ПУНДАРИКА — «белый лотос»; название жертвоприношения особого рода; белый цвет — знак царственной власти; имя одной апсары.

ПУРУ — «человек», имя младшего сына Яяти от Шармашитхи. От него — знаменитый род Пуру. Кауравы и Пандавы принадлежали к этому роду. Брат Пуру, Яду — родоначальник ядавов, к которым принадлежит Кришна.

ПУРУМИТРА — «друг друзей», имя раджи, сторонника кауравов.

ПУРУША — «горожанин», человек вообще; воплотившийся дух, джива, живущий в теле, как в «девятивратном граде». Дух вообще, абсолютный субъект, Атман, созерцающий миропроявление (поле), а потому и называемый «познающий поле» или «познавший поле». Учение о Пуруше особенно развито школой Санкхья, противопоставляющей дух материи (пракрити) и считающий оба принципа безначальными и совершенно раздельными друг от друга. Бхагавадгита не придерживается такого дуализма классической Санкхьи, и, сохраняя традицию Упанишад, признаёт монизм, хотя и относительный (с различением).

ПХАЛЬГУНА — «родившийся под созвездием Пхальгуни»; эпитет Арджуны; название реки.

ПЯТИРЕЧЬЕ — (совр. Пенджаб), страна, образованная бассейном пяти рек; Пенджаб — первая страна Индостана, где начали оседать племена арьев.

Р

РАДЖА — князь, царь; раджи (князья) подчинялись более сильному радже, их сюзерену, великому радже (махарадже). Независимость радж утверждалась особым торжественным и дорогостоющим обрядом жертвоприношения — ашвамедхой. Вассальные раджи должны были участвовать в войнах, ведущихся их сюзереном. Обычно, царствующий раджа посвящал на царство сына и не обязательно старшего. Посвящённый сын назывался «яувараджа» или «ювараджа», что значит «юный раджа» — княжич, царевич. Раджа мог отказаться от престола, в таком случае принимал царство наследник.

РАКШАС — слово от глагола «ракш» — вредить; злой дух, людоед, живущий в лесах, вредящий отшельникам и всем, кто попадает в лес. В понятии «ракшас» переплелись мифические элементы с действительностью. Несомненно, под названием «ракшас» подразумевались и племена, населявшие Деканский полуостров до прихода арьев. Оттеснённые в леса, они скрывались там от пришельцев и, при удобном случае, нападали на них.

РАМА — см. Баларама.

РАХУ — «захватчик», «поглотитель», имя одного дайтьи, которому приписывалась власть вызывания затмений. Во время пахтания богами молочного океана, из него вышла амрита. Р. хлебнул её, украдкой, но был замечен Солнцем и Луной. Они сообщили о краже Вишну, который в наказание отрубил Р. голову, ставшую бессмертной, но в туловище амрита не успела проникнуть. С тех пор, бессмертная голова Р. гоняется за Солнцем и Луной, но, догнав, только захватывает их, а удержать не может.

РИШИ — «мудрец», «учитель». Различают три класса ришей: 1. высший учитель богов или учитель-бог — дэвариши, 2. учитель-раджа, кшатрия — раджариши и 3. учитель-брамин — брахмариши. Времена р. — «золотой век». Позже р. становятся сверхземными существами, не подверженными физическим законам: они по желанию пребывают в небе, на земле, в подземном царстве, поучают богов и людей, могут появляться и исчезать, как духи.

РУКМИНИ — дочь Бхишмаки, на ней хотел жениться Шишупала, двоюродный брат Р., но Кришна похитил её для себя, вследствие чего Шишупала стал непримиримым врагом Кришны. Р. — мать Прадьюмны, позже отождествляемая с Лакшми (богиней красоты и счастья).

С

САВИТРИ — «спасительница», женская ипостась Савитара (Восточное Солнце); женское имя.

САДХЬЯ — «святой», «покоряющий», «овладевающий»; класс низших богов, наряду с васу.

САМБА — «совместно сияющий», витязь-ядава, сын Кришны от Джамбавати.

САНДЖАЯ — «победный», «победа»; название особого воинского построения; мужское имя, в частности имя возничего Дхритараштры, слепого царя, которому Санджая повествует о происходящем на поле боя, во время великой битвы.

САРАНА — «слабительное», «понос», имя младшего брата Кришны.

САРАСВАТИ — «проистекающая», «речь»; богиня красноречия, наук и искусства; название реки (совр. Сомнатх) в Бенгалии, теперь высохшей. Согласно легенде, С. теперь протекает под землёй и у Праяги сливается с Гангой и Ямуной.

САТВАТА — человек из племени ядавов, к этому племени принадлежал Кришна.

САТРАДЖИТ — имя раджи, отца Сатьябхамы, одной из жён Кришны.

САТЬЯБХАМА — «воистину светлая», дочь раджи Сатраджита, одна из жён Кришны.

САТЬЯВАТИ — «правдоречивая», «праведная», имя дочери царя рыбаков, тайно родившей от мудреца Парашары внебрачного сына Кришну-Двайпаяну-Вьясу.

САТЬЯВРАТА — имя раджи, сторонника Дурйодханы.

САТЬЯКА — «праведный», сын Сатьяки, возничего Кришны, ядава.

САУВИРА — «принадлежащая Сувире», название страны и её народа. С. отождествляется с областью Синдху, расположенной в нижнем течении Инда.

САХАДЭВА — «могучий бык» или «с богом», имя пятого из братьев Пандавов, рождённого Мадри от Ашвинов.

СВАГА (СВАХА) — ритуальное восклицание, совершаемое при возлиянии богам, собственное значение которого утрачено.

СВАДХА — ритуальный возглас, совершаемый при возлиянии умершим предкам, собственное значение возгласа утрачено.

СВАСТИ — «счастье», «удача», буквально «хорошо есть», восклицание, выражающее пожелание успеха, счастья, удачи; обычно употребляется как приветствие; название особого обряда, обеспечивающего удачу.

СИДДХА — «достигший», «преуспевший»; разряд полубогов, обитающих в небесных сферах между Луной и Солнцем; название совершенных, блаженных в мире Индры.

СИНДХИ — обитатели бассейна реки Синдху (Северная Индия).

СИНДХУ — «поток»; так назвали пришлые арьи главную реку Пятиречья — Инд.

СКАНДА — «взбрызгивание», «вспрыскивание». С. часто называют Кумарой (отрок, юноша) или Санаткумарой — вечно юным. Он — сын Шивы, принявшего образ Агни. Сканда — бог войны, полководец богов. С. с одной стороны связан с войной, с другой — со всякими болезнями и эпидемиями. Мифы о С. очень сложны и запутаны, что свидетельствует об их относительно позднем происхождении.

СЛОНОВЫЙ ГОРОД — см. Хастинапур.

СОМА — название перебродившего растительного сока. Приготовление напитка сопровождается сложными ритуалами. Готовый напиток обладает пьянящими свойствами. Напитком потчуют богов, а «остальное» допивают брамины и кшатрии, другим варнам (кастам) пить сому запрещено. Ритуал жертвоприношения Сомы совершается вечером, при свете Месяца, возрастание которого объясняется наполнением Месяца соком, сомой. Значение «сома» — пьянящий напиток и «Сома» — Месяц, божество Месяца, постепенно сливаются: он обрызгивает истомлённые растения живительной росой. Сома-Месяц и Сома-священный сок — одно. Вместе с росой, с Сомы-Месяца опускаются на землю души умерших, ища новых возможностей воплотиться. Лунный путь есть путь тех, у кого не хватило сил вырваться из круга перевоплощений. Такова мифологическая схема, связывающая Сому — бога Луны и Сому — напиток.

СРИНДЖАЙЦЫ — название народа страны Сринджая. На Поле Куру сринджайцы сражались за Пандавов под водительством царевича Дхриштадьюмны, сына Друпады.

СУБАЛА — «очень сильный», «богатырь», отец Гандхари, матери Дурйодханы; царь страны Гандхары.

СУБХАДРА — «очень счастливая», дочь Васудэвы, сестра Кришны, похищенная в жёны Арджуной, от которого у неё был сын Абхиманью. «Счастливой» называется девочка, у которой есть брат.

СУДАКШИНА — «хороший», «любимый», имя князя Камбоджи.

СУДХАРМА — «прекрасный блюститель дхармы», имя главного жреца Пандавов.

СУРАШТРАКА — «прекрасная страна, народ», название народа и населяемой им страны Сураштры. На Поле Куру, во время великой битвы, сураштраки сражались под водительством Критавармана, воина ядава, сына Хридики, который сражался на стороне кауравов.

СУРЫ — боги (в политеистическом смысле); мифические существа, противопоставляемые асурам. Преимущество их перед асурами то, что в данное время власть находится в руках суров, и что они в настоящее время живут по ведическому закону. Пока асуры жили по ведическому закону, власть находилась в их руках, но постепенно они развращались и, утратив нравственность, утратили и власть

Т

ТАКШАКА — «плотник», «строитель», «архитектор», имя змея, царя подземного царства Паталы, сына древнего мудреца Кашьяпы. Т. умертвил Парикшита, отца раджи Джанамеджаи.

ТАТТВА — «основа ткани». В позднейших философских спекуляциях, традиционное индийское слово «таттва» разбивалось на два: Tat Tvam — «Это Ты» великая мантра Катхака-упанишады. Таттва это то, что натянуто (tan — натягивать), технически в производстве ткани это основа, дающая возможность утоку образовывать форму ткани.

ТРАЙГАРТЫ или ТРИГАРТЫ — название народа страны Тригарты — «страна трёх крепостей» — так называлось в древности княжество Джаландхара — одна из наиболее засушливых областей Индии. Тригарта также имя раджи этой страны, который поклялся вместе с братьями убить Арджуну или умереть.

ТРЕТЬЕ НЕБО — по верованию древних индусов — местопребывание богов, подчинённых Индре.

У

УГРАСЕНА — «ужасное войско», имя раджи вришнийцев, раджи Матхуры, брата Джанамеджаи, отца Кансы, который сверг с престола Уграсену, но был убит Кришной, восстановившим власть Уграсены.

УДДХАВА — имя дяди или двоюродного брата Кришны, в Махабхарате он друг и советник Кришны.

УМА — «лён»; дочь Химавата и Мены (по другим сказаниям — Дакши), супруга Шивы; её другие имена: Дурга, Кали, Шакти, Махадэви.

УТТАМОДЖА — «богатырь», «великолепный» — имя раджи, сторонника Пандавов.

Ф

ФАЛЬГУНА — см. Пхальгуна.

Х

ХАНУМАН — «обладающий крепкой челюстью», имя «лесного человека», сына бога Ветра, ревностного почитателя Рамы; так как Бхима тоже «сын Ветра», то оба богатыря встречаются как братья.

ХАРДИКА — см. Хридика.

ХАРИ — «уносящий», «светло-жёлтый», «буланый» (конь, обезьяна); эпитет Вишну-Нараяны-Кришны.

ХАСТИНАПУР — «город слона» («хастин» — «рукатый» одно из названий слона). Х. — столица кауравов, из-за которой возникла братоубийственная война между кауравами и пандавами. По преданию, Х. основан раджей Хастином, сыном первого Бхараты, близ старого русла Ганги в 120 км от Дели и был смыт водами Ганги. Х. также называется Нагапурой, Ганджасахваей — значение этих слов одно: «город слонов». В нынешнем названии «Бенарес» или «Варанаси» слегка изменена фонетика слова, а смысл тот же: «ванара» — дикий лесной слон.

ХИМАВАТ — «снежный», «место зимы», название горного хребта, отделяющего Деканский полуостров от материка, персонификация отца Умы-Парвати, жены Шивы.

ХРАДА — имя змея-нага, обитателя подземного царства Паталы.

ХРИДИКА — «сердечный», имя раджи, отца Критавармана, ядавы, сражавшегося на стороне Дурйодханы.

ХРИШИКЕША — «кудрявый» (лучистый), «владыка чувств» — эпитет солнечных божеств; одно из имён Кришны, эпитет Вишну-Кришны.

Ч

ЧАЙДЬЯ — «повелитель чедов»; раджа страны Чеди — Шишупала (защитник детей).

ЧАКРАМАНДА — один из змиев, происходящих из рода Васуки, сожжённый при жертвоприношении.

ЧАРАНА — «странник», «певец», особый вид мифических существ.

ЧАРУДЕША — «чарующий ликом», имя сына Кришны, витязя-ядава.

ЧЕДИ — название народа и его страны (ныне Бунделькханд).

ЧЕКИТАНА — «понятливый»; эпитет Шивы, имя одного раджи, сторонника ядавов.

ЧИТРАСЕНА — «обладающий блестящим копьём или войском», имя одного гандхарва; имя одного Нага, писца в подземном мире Патале; имя одного из ста сыновей Дхритараштры.

Ш

ШАКАМБХАРИ — «ветвистая», эпитет Дурги.

ШАКИ — «ветвь», «рука», название народа, по-видимому, скифов, господствовавших на северо-западе Индии, восточнее Памира.

ШАКРА — «могучий», «помощник»; эпитет Индры, раджи богов.

ШАКРАПРАСТХА — см. Индрапрастха.

ШАКУНИ — «сокол», сын Субалы, царя Гандхары, брат Гандхари, матери Дурйодханы. Эпос даёт его злым, коварным, старающимся погубить братьев Пандавов. Ш. обладал тайным искусством игры в кости и будучи воплощением злого духа игры в кости — Кали, играя с Юдхиштхирой, он отводил ему глаза и довёл до неистовства: Юдхиштхира поставил под залог всё царство, что запрещают Законы Ману.

ШАЛА — «песок», «копьё», сын Сомадатты, из рода кауравов.

ШАЛЬВА — название страны и населяющего её народа. Ш. расположена в западной части Индии.

ШАЛЬЯ — имя царя мадров, брат Мадри, младшей жены Панду, дядя близнецов Пандавов.

ШАНКХА — «раковина» — атрибут Шивы; имя витязя, брата Уттары; имя нага-змея, живущего в подземном царстве, в Патале.

ШАНТАНУ — «миротворец», «благой образ»; имя отца Бхишмы, мужа богини Ганги.

ШАРАДВАН — «годовалый»; имя потомка Готамы.

ШАРАДВАТА — «осенний», «пожилой», имя отца Крипы, эпитет Крипы, знатока военной науки, сражавшегося на стороне кауравов.

ШАСТРА — «меч», закон, законодательство, священный кодекс; древняя наиболее авторитетная часть священной литературы: Веды и присоединённые к ним части. Из Шастр возникла специальная литература по различным отраслям знания.

ШАУРИ — «геройский», родовое имя Кришны.

ШИВИ или ШИБИ — «благой»; имя легендарного раджи, сына Ушинары. О Ш. сложено много легенд, в которых народ выражал свой идеал вождя, раджи. Особенно сказание о Соколе и Голубе (см. Беседа Маркандеи, 197, 119, IV вып. этой серии); название племён, происходящих от Шиви.

ШИКХАНДИН — см. Амба.

ШИНИ — мужское имя; во множественном числе название народа; Кришна именуется богатырём этого народа; отец Сатьяки, возничего Кришны, дед Ююдханы.

ШИТИКАНТХА — имя яростного змея-нага, торжественно встретившего Балараму у входа в Паталу.

ШРИНГА — «сделанный из рога», «молодой месяц», «лук», — название лука Вишну-Кришны.

ШРУТАЮДХА — «прославленный в битве», имя царя Калинги, страны, расположенной севернее Мадраса.

ШУДРА — представитель полусвободной низшей варны, в состав которой входят рабочие, ремесленники, зависимые земледельцы, слуги. Ш. запрещалось изучение Вед и Веданты. По-видимому, эта варна (каста) образовалась из покорённых арьями народов.

ШУРАСЕНЫ — название народности, жившей близ Матхури.

Э

ЭКАЛАВЬЯ — имя сына нишадского царя Хираньядхануса, из рода «кродхаваша».

ЭРАКА — Typha angustifolia очень жёсткая бесколенчатая трава. Легенда повествует, что эта трава превращалась в палицы, во время побоища вришнийцев.

Ю

ЮДХИМАНЬЮ — «пыл битвы», имя богатыря панчалийца (народность) сторонника Пандавов. Эпос отмечает необыкновенную силу витязя.

ЮДХИШТХИРА — «стойкий в битве», имя первого, старшего из пяти братьев Пандавов; Ю. — сын Панду, но считалось, что его зачал Дхарма, бог справедливости и правды, само олицетворение Закона. Эпос часто сливает два мифологических образа — бога Дхармы и бога Ямы — блюстителя Закона, загробного судьи и владыки подземного царства, бога смерти. Мне не известно ни одного места в Махабхарате, где бы Ю. назывался сыном Ямы, но неукоснительно он называется сыном Дхармы. Ю. особенно стойкий в соблюдении Закона и справедливости получил эпитет «Дхармараджа» — «Праведный раджа». Ю. является прямым соперником Дурйодханы, старшего сына Дхритараштры в престолонаследии. За Дурйодханой было право старшинства, ибо Дхритараштра был старше Панду, за Ю. было право прямого престолонаследия, так как фактически царствовал Панду, а не Дхритараштра (согласно существовавшему закону, Дхритараштра не имел права на царство, так как был слеп, а люди с физическими недостатками не могли занимать престола).

ЮЮДХАНА — «жаждущий битвы», «усердно сражающийся», возничий Кришны, называемый также «сын Сатьяки», раджа Митхилы, из рода ядавов.

Я

ЯВАНЫ — так индийцы называли греков.

ЯДАВЫ — потомки Яду, сына Яяти, раджи страны Чеди (отсюда эпитет Кришны «Ядава»); племя сатватов, к которому принадлежал Кришна.

ЯДЖАСНЕНА — имя царя Друпады, приёмного отца Драупади, общей жены братьев Пандавов, которую также называют «Яджнасени» (Громада жертв).

ЯКША — «живущий», мифическое существо, дух из свиты богов; якши — хранители сокровищ богатств Куберы; иногда они представляются в виде гениев, облаков, иногда о них говорится, как о воинах небесной рати, часто в Эпосе их поминают наравне с гандхарвами.

ЯМУНА — древнее название реки Джумны, притока Ганги, впадающей в Гангу у города Праяти (совр. Аллахабад).

ЯЯТИ — пятый царь лунной династии, сын Нахуши, отца Яду и Пуру, сводных братьев, общий родоначальник ядавов и кауравов, раджа страны Чеди, прославившийся своим необычайным чувством справедливости, сострадания и самоотверженности. В Индии и теперь, желая отметить нравственные качества человека, сравнивают его с Яяти.

 

ЛИТЕРАТУРА:

 

 1. Аникеев Н. П. ― Бессмертное творение индийского народа. Вестник истории мировой культуры, 1958, № 3, стр. 161―168.

 2. Аникеев Н. П. ― Материализм и атеизм системы Санкхья раннего средневековья. Вестник Московского университета, 1958, № 1, стр. 61―77.

 3. Анохин А. К. ― Новая система. Психофизиологические движения. Изд. 2-е. Киев, б. г.

 4. Аров Б. ― Теория и практика йоги. Рига, 1939.

 5. Арья Шура. Гирлянда Джатак. Перевод с санскр. А. П. Баранникова и О. Ф. Волковой. М., 1962, 348 с.

 6. Баумгольц И. Л. ― Влияние магнитного поля земли на человеческий организм. Пятигорск, 1936, 56 стр.

 7. Блонский П. П. ― Философия Плотина. М., 1918, 367 стр.

 8. Вайян Д. Ж. ― История ацтеков. М., 1949, 242 стр. с илл.

 9. Двадцать пять рассказов Веталы. Перевод с санскритского И. Серебрякова. М., 1958, 147 стр. с илл.

10. Законы Ману. Перев. С. Д. Эльмановича. М., 1960, 360 стр.

11. Красносельский Г. Н. ― Древнекитайская гигиеническая гимнастика для людей пожилого возраста. М., 1958, 14 стр. с илл.

12. Кровоснабжение центральной и периферической нервной системы человека. Под ред. проф. Б. В. Огнёва. М., 1950, 282 стр. с илл.

13. Матье М. Э. ― Древнеегипетские мифы. М.―Л., 1956, 173 стр. с илл.

14. Махабхарата, кн. 1-2. Перев. с санскр. и коммент. В. И. Кальянова. М.―Л., 1950―1962.

15. Неру Д. ― Автобиография, М., 1955, 656 стр.

16. Огнёв Б. В. и Метальникова И. Н. ― Об ассиметрии симпатических нервных стволов туловища человека. В книге: Труды Казанского научно-исслед. ин-та ортопедии и восстановительной хирургии. Т. 2, 1948. стр. 68―79.

17. Огнёв Б. В. ― Практическое значение ассиметрий сосудистой и нервной системы человека. В книге: Труды Казанского научно-исслед. ин-та ортопедии и восстановительной хирургии. Т. 2, 1948, стр. 55―67.

18. Петров Ю. Л. Фiзичне виховання йогiв (хатха-йога), Київ, ДМВ УРСР, 1960, 64 стр.

19. Радхакришнан С. ― Индийская философия. Т. 1—2, М., 1956—1958.

20. Роллан Р. ― Собрание сочинений. Т. 19—20, Л., 1936.

21. Серрюс Ш. ― Опыт исследования значений логики. Перевод с французского. Вступительная статья и комментарии проф. В. Ф. Асмуса. М., 1954, 227 стр.

22. Синха Н. К. и Бенерджи А. Ч. ― История Индии. М., 1954, 440 стр.

23. Смирнов Б. Л. ― Анатомия вен спинного мозга и различное их состояние в зависимости от изменения общего кровообращения. Ашхабад, 1953, 224 стр. с илл.

24. Смирнов Б. Л. ― Дальнейшие материалы к разработке гипервентиляции, как диагностического метода. Современная психоневрология, 1927, № 10, стр. 285―290.

25. Смирнов Б. Л. ― Значение метода усиленного дыхания (гипервентиляция) в диагностике эпилепсии. Современная психоневрология, 1926, № 3, стр. 336―346.

26. Щербатский Ф. И. ― Теория познания и логика по учению позднейших буддистов. Ч. 1‑я и 2-я. Спб., ч. 1‑я, 1903, 301 с., ч. 2‑я, 1909, 380 с.

27. The Aphorisms of the Yoga Philosophy of Patanjali. With illustr. extracts from commentary by Boja Raja. Allahabad, 1852, 62 p.

28. Arbman E. — Rudra. Untersuchungen zum altind. Glauben und Kultur. Uppsala, 1922.

29. Autran Charles — La préhistoire du christianisme. Vol. I. Autoure de I’Asie Occidental. Paris, 1941, 322 p.

30. Avalon Arthur — The Serpent Power. Madras—London, 1931, 500, XXXI p., 17 I. pl.

31. Bhagavadgita. Transl. and comment. by Duglas Hill. 2-th ed. London, 1953, 234 p.

32. Bhagavadgitā. Übers. von Richard Garbe. 2. Aufl. Leipzig, 1921.

33. Bhandarkar — Vaishnavism, Çaivaism and Minor Religious Systems. Strastburg, 1913, 169 S. (Grundriss der Indio-Arische Philologie und Altertumskunde. Bd. III, H. 6).

34. Bhattacharya Iogendra Nath — Hindu castes and sects. Calcutta, 1896, 623 p.

35. Budge Wallis — The Dwellers on the Nile. London, 1926, 326 p.

36. Chandhuri Nanimadhav — Some aspects of the worship of Nārāvapa. Ind. Historical Quarterlv. vol. 22, N 3, 1946, p. 191—199.

37. Colebrooke H. — On the Philosophy of Hindus. P. I. Transactions of Royal Asiatic Society of Great Britain and Irland, Vol. I, 1824, p. 19—43, 32—118, 439—465, 549—579.

38. Coomaraswamy Ananda. — History of Indian and Indonesian Art. London—Leipzig, 1927, 259 p.

39. Coomaraswamy Ananda. — Rigveda X, 90, I. Journ. of Amer. Ost. Soc., vol. 66, N 2, 1946, p. 145—161.

40. Dahlmann Joseph — Die Sāmkhya—Philosophie als Naturlehre und Erlösungslehre. Berlin, 1902, 294 S. (Mahabharata—Studien, Bd. II).

41. Dahlmann Joseph — Nirvāna. Berlin, 1896, 197 S.

42. Dasgupta Surendranath — Yoga as philosophy and religion. London, 1924, 200 p.

43. Dasgupta Surendranath — A History of Indian philosophy. Cambridge Univ. Press., 1932. Vol. 1, 2.

44. Deussen Paul — Allgemeine Geschichte der Philosophie. Bd. I, Abt. 1, 2, 3. Bd. II, Abt. 1, 2; 4. Aufl. Leipzig, 1920—1921.

45. Deussen Paul — Das System des Vedānta. 4. Aufl. Leipzig, 1923, 540 S.

46. Dhormе Edouard — Les religions de Babilone et d’Assyrie. Paris, 1945, 453 p.

47. Garbe Richad — «Hindu Monism» (цит. по Dasgupta, I, 33).

48. Garbe Richad — Die Samkhya Philosophie. Leipzig, 1894.

49. Garbe Richad — Samkhya und Yoga. Strastburg, 1912, 51 S. (Grundriss der Indo-Arisch. Philologie und Altertumskunde. Bd. 3, H. 4).

50. Garbe Richad — Zum Ursprung den Lehre vom Samsara. Zeitschrift der Deutsche Morgenl Gesellsch., Bd. 64, 1910, 333 S.

51. Gough Archibald Edward — The Philosophy of the Upanishads. London, 1882, 268 p. (Trübuers Orient. Series).

52. Harlez — Une leçon de philosophie dans l'Inde antique. Le Muséon. Revue des sciences et des lettres, vol. I, 1882, p. 538.

53. Hasting’s ― «Encyclopedia of Religion». Edinburgh, 1909.

54. Hertel Ioh. — Das Brahman. In: Indogerm. Forschungen, Bd. 41, 1923, S. 185—209.

55. Hervey de Witt Griswold — Brahman. (A. Study in the History of indian Philosophy). New-York, 1900.

56. Hillebrandt A. — «Brahman». In: Beiträge zur Literaturwissenschaft und Geisgeschichte Indiens (Festgabe H. Jacobi), Bonn, 1926, p. 265—270.

57. Kassirer Ernest. Philosophie der symbolischen Formen. Bd. 1—3. Berlin, 1925.

58. Keith A. Berriedale — A History of Sanskrit Literature. London, 1953, 575 p.

59. Koomaraswamy K. — Hinduism and Buddhism. New-York, Phylosophy Library, s. a.

60. Kumarappa Bharatan — The hindu conception of the Deity as culminating in Rāmanuja. London, 1934, 356 p.

61. Lamotte Etienne — Notes sur la Bhagavadgita. Paris, 1929, 153 p.

62. Lefebure E. — Le culte du feu dans l’Inde et en Egipte. Le Muséon, vol, 14, 1895, p. 316—325, 445—471.

63. Life of çri Ramakrischna. Calcutta, 1955, 620 p. I, 1. portr.

64. The life of Swami Vivekananda. By his disciples western and eastern Calcutta, 1955, 765 p., 4 I. ill.

65. Low Bimala Churn — India as described in early texst of Buddhism and Jainism. London, 1941, 315 p.

66. Macnicol Nicol — The livingions of indian people. London, 1934, 324 p.

67. Masson-Oursel, Willman-Grabowska, Ph. Stern—L’Inde Antique et la civilisation indienne. Paris, 1933, 497 p.

68. Melville Kennedy — The Chaitanya movement. Madras—Calcutta, 1925, 257 p.

69. Mookherjee S. — Çamkara on Vivartavāda. Calcutta Reviw, 1931, june, p. 388—409.

70. Oltramare Paul — L’istoire des idées théosophiques dans L’Inde. Vol. 1—2. (Annal du musée Guimet, vol. 23. 31).

71. Osthoff — «Brahmo». In: Hasting’s Encyclopedia of religion. Edinburgh, 1909.

72. Przyluski — Asses. Horses and Gandharvas. Indian Culture, vol. 3, N 4, 1937, p. 613—620.

73. Regnaud — Matériaux pour servir á l’histoire de la Philosophie de l’Inde. P. 1—2. Paris, 1876—1878 (Bibl. de l’école des hautes études. Fasc. 28, 34).

74. Roy M. A. — The Bhagavad-gitā and modern Scholarship. (Interpretations of the Bhagavad-gita). Book I. London, 1921, 269 p.

75. Ruben Walter — Die Philosophen der Upanishaden. Bern, 1947, 338 S.

76. Schmitz Oscar — Psychoanalyse und Yoga. Darmstadt, 1923, 192 S.

77. Schrader Otto — Bràhman und Dharma. In: Beiträge zur Literaturwissenschaft und Geisgeschichte Indiens (Festgabe H. Jacobi), Bonn, 1926, S. 271—275.

78. Schrader Otto — Zum Ursprung den Lehre vom Samsara. Ztschr. der Deutch. Morgenl. Gesellsch., Bd. 64, 1910, S. 333—335.

79. Sechzig Upanischad’s des Veda. Übers. von Paul Deussen. Leipzig, 1921, 928 S.

80. Senart E. — Les castes dans l’inde. Paris, 1896, 257 p. (Ann. du Musèe Guimet. Vol. 10).

81. Senart E. — Rajas et la theorie indienne des trois gunas. Journal Asiatique, 1915, N 1, p. 151—164.

82. Shastri Bhagawan Kumar. The bhakti cult in ancient India. Calcutta, 1922, 416 p.

83. Stcherbatsky Th. — The conception of Buddist Nirvāna. Leningrad, 1927, 246 p.

84. Svātmārāma Svamin — Hathayogapradipikā. P. I. Transl. by Srinivāsa Iyangar. Madras, 1933, 101 p.

85. Thibaut G. — The vedanta sutras with comment. of Çankarācārya, 1890 (The Sacred Books of the East. Vol. 34).

86. Vivekananda — Raja-yoga. In: The complete Works., Vol. I, Calcutta, 1946, p. 121—313.

87. Wilber Elmore Theodore — Dravidian gods in modern hinduism. University studies preinted by University of Nebraska, vol. 15, N 1, 1915, p. 1—149.

88. Yoga-Mimānsā. Ed. by Çrimat Kuvalayānanda. Vol. 1—4, Bombay, 1924—1933.

89. Zimmer Heinrich — The Art of Indian Asia. Vol. 1 — Text, vol. 2 — Plates. New-York, 1955.

90. Zimmer Heinrich — Indische Sprachen. München—Berlin, 1935, 25 S. 8 Bl. Bildtafeln.

91. Zimmer Heinrich — Myths and Symbols in Indian Art and Civilisation. 3‑th. ed. New-York, 1953, 248 p., 16 l. ill.

92. Zimmer Heinrich — Philosophies of India. New-York, 1957, 687 p.

· ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА[32]

93. Ишваракришна. Санкхья-карика. /В кн. Лунный свет санкхьи. Изд. подгот. В. К. Шохин. — М.: Ладомир, 1995. ― 326 с.

94. Классическая йога («Йога-сутры» Патанджали и «Вьяса-бхашья»). Перев. с санскр., введение, комментарий и реконструкция системы Е. П. Островской и В. И. Рудого. М.: "Наука", "Asiatica", 1992.

95. Махабхарата. Вып. 1. Сказание о Нале. Супружеская верность. Перев. с санскр. Б. Л. Смирнова. Изд. 2. Ашхабад, 1959.

96. Махабхарата. Вып. 2. Бхагавадгита. Перев. с санскр. Б. Л. Смирнова. Изд. 2. Ашхабад, 1960.

97. Махабхарата. Вып. 3. Горец. Перев. с санскр. Б. Л. Смирнова. Ашхабад, 1957.

98. Махабхарата. Вып. 4. Беседа Маркандеи. Перев. с санскр. Б. Л. Смирнова. Ашхабад, 1958.

99. Махабхарата. Вып. 5. Мокшадхарма. Ч. 1-я и 2-я. Перев. с санскр. Б. Л. Смирнова. Ашхабад, 1961.

100. Махабхарата. Вып. 6. Хождение по криницам. Перев. с санскр. Б. Л. Смирнова. Ашхабад, 1962.

101. Махабхарата. Вып. 7. Побоище палицами. Перев. с санскр. Б. Л. Смирнова. Ашхабад, 1963.

102. Махабхарата. Вып. 8. Нападение на спящих. Перев. с санскр. Б. Л. Смирнова. Ашхабад, 1972.

103. Ригведа. Т. 1—3. Перев. с санскр. Т. Я. Елизаренковой. М., 1999.

104. Свами Сватмарама. Хатха-йога Прадипика. Перев. и комментарии йога О. И. Полотова. М.: "Аслан", 1994.

105. Упанишады. Кн. 1—3. Перев. с санскр. А. Я. Сыркина. М. 1992.

 

 

* В издании «Побоище палицами», 1963 г. ошибочно стоит «Мандукья-упанишада». См. об этом также предпоследний абзац раздела «Литература Санкхьи и Йоги». (Прим. ред.)

* В санскрите существуют два слова: Bráhman и Brahmán. Первое — среднего рода, обозначает философское абстрактное понятие, близкое понятию «Нирваны», второе — мужского рода, означает «молитва», сборники молитвенных гимнов Веда, персонификация этой идеи — личный бог, Брахмáн и название варны, осуществляющей эту идею. В русском языке за варной давно закреплено название «браминской», за представителем этой варны — брамин, а за мифологической персонификациней — Брама. В русском языке слово Брáхман приходится склонять по мужскому склонению, поэтому от читателя ускользает важнейший грамматический момент, подчёркивающий идею безатрибутивности Брáхмана. С точки зрения строгого формализма, следует сохранить точность транскрипций, но это, несомненно, затруднит чтение неспециалиста, несанскритолога. Думается, что правильней сохранить средний род слова, так как это чрезвычайно важный момент, о котором читатель всегда должен помнить, как о путеводной нити, а не сохранять формальную «научность» за счёт ясности текста. Изложенные соображения привели к мысли писать не Брáхман, а дать слово с окончанием среднего рода — Брахмо.

* В последнее время в литературе, даже специальной, стал появляться термин «перерождение» для перевода санскритского слова janaka. На первый взгляд, как будто бы и не плохо, подкупает кажущаяся близость, ибо корень jan означает действие рождения (в активном, пассивном и среднем залоге), но русский язык такого оборота не дозволяет. Нельзя сказать: «артист переродился в Бульбу» или «железы перевоплотились в раковую опухоль».

* При знакомстве с этикой Санкхьи не следует упускать из вида, что факт сам по себе не расценивается морально: моральной оценке подлежит акт, то есть сознательно совершаемый, целесообразный акт, действие.

* Zimmer. The Art of Ind. Asia, I, pp. 60—62; Philos. of India, pp. 472—473.

* Deussen, Allgemeine Geschichte der Philosophie, I, 2, 216. («Die Entstehung des ... Sankhyasystems ist eines der schwierigsten und streitigsten Probleme auf dem Gebiete der indischen Philosophie»).

* Слова Пушкина приведены вольно. Точно: “Музыку я разъял, как труп. Поверил я алгеброй гармонию”. (Прим. ред.).

* Ср. В. Асмус, введение к переводу кн. Серрюса: “Опыт исследования значения логики”, стр. 21.

* По-видимому речь идёт о Брихадараньяка-упанишаде. (Прим. ред.)

* Кена-упанишада в переводе А. Я. Сыркина [105] содержит четыре главы. (Прим. ред.)

* Невольно напрашивается параллель между сказом Кена-упанишады и былиной о Микуле Селяниновиче и его «сумой перемётной» с тягой земной.

* Шветашватара-упанишада. (Прим. ред.)

* Слово «ананда» в древних Упанишадах употребляется с явным половым оттенком (ср. Каушитака-упанишаду, III, 8 и особенно Брихадараньяка упанишаду, II, 4, 11 и IV, 1, 6. В IV, 1, 6 сказано: ... Его (Брахмо) нужно почитать, как восторг (kānandata). В чём «заключается его состояние восторга, о Яджнавалкья?» — «В манасе, княже, — так он молвил, — ибо манасом, княже, (мужчина) влечётся к женщине и с нею порождает своё подобие (pratirupah); он — восторг (ānanda). Итак, манас, княже, запредельное Брахмо (param brahma)».

** Значение «поджаренное зерно» для слова mudrā относится к тайнословию тантрических «отреченных» книг. Обычное значение слова mudrā — жест, выразительное положение частей тела при медитации (ср. H. Zimmer Philosophies of India, 572).

* Интересно, что эта тема была подхвачена фольклором, как особенно наглядная и убедительная. Кориолан рассказывает восставшему плебсу о споре частей тела (Шекспир ввёл эту притчу в свою трагедию), но беседа Кориолана с народом — исторический факт. Автор I Послания к коринфянам, XII,14 и сл. пишет: «Тело же не из одного члена, но из многих»; 15: «Если нога скажет: я не принадлежу телу, потому что я не рука, то неужели она потому не принадлежит телу?» и т. д. — об ухе, глазе и пр.

* Нужно отметить, что в этом тексте Упанишад уже содержится концепция, обосновывающая пранаяму: прана и апана, будучи направленными в разные стороны, удерживают друг друга, а следовательно, и другие праны в теле; если путём пранаямы нейтрализовать эту пару сил и направить их в одну сторону, то они вырвутся из тела и унесут с собой остальные праны. Подробности об этом изложены ниже, в разделе о пранаяме.

* В 1962 году Академия медицинских наук КНДР сообщила об изумительном анатомическом открытии группы исследователей Пхеньянского медицинского института, руководимой профессором Ким Бон Ханом: «Открыта новая сосудистая система живого организма, совершенно отличная от нервной и кровеносно-лимфатической систем. Она состоит из пучков тонких трубообразных структур, содержащих бесцветное прозрачное вещество. Эта система является хорошим передатчиком биоэлектрических сигналов» («Комсомольская правда», 1962, № 162). По-видимому, новая анатомическая система близка учению Упанишад о «нада» — системе полых трубок, несущих прану. Из Упанишад это учение перешло в Санкхью.

* This state of the mutual equilibrium of the gunas is called prakriti.

* Современная физиология нервной системы учит, что для каждого чувственного восприятия существует особый приёмник, несущий в свой мозговой участок (центр) своё специфическое раздражение. Так, например, проводники зрительного аппарата передают свет, форму, даже при неспецифическом раздражении, например, при ударе; отсюда: “Ударился так, что искры из глаз посыпались”.

* В третьей шлоке Санкхья-карики насчитывается двадцать пять таттв; расхождение получается потому, что в счёт включена пракрити, как целое, в её обобщении, что обычно не делается.

* Слово «(внешнего)» добавлено в соответствии с переводом этой шлоки в тексте «Мокшадхармы». (Прим. ред.)

* Ваю — ветер; в санскрите нет специального слова для обозначения воздуха.

* «Вопросы царя Милинды» — один из замечательных философско-литературных памятников буддизма.

* В издании 1963 г. [101] это предложение испорчено; на месте многоточия там напечатано: «...текст 239 главы в 21 шлоке путает понятия "бхутатма" и "познающий поле"...». Очевидно этот фрагмент попал сюда ошибочно из абзаца, помещённого тремя страницами ранее. (Прим. ред.).

* Очень много материала даёт Арья Шура, «Гирлянда Джатак». Перевод этого древнего буддийского текста издан в 1963 г.

* Отшельникам, проживавшим в лесу (ванапрастха), не возбранялось жить вместе, образовывать нечто вроде посёлков монастырского типа или скитов. Им позволялось брать с собою в лес жён или жену (с их согласия, ср. «Наль» [95], в вып. I этой серии).

[1] Kuvalayānanda (Yoga-mimānsā [88], II, 263) очень резко замечает, что «йог» Рамачарака - американский джентльмен, и нет ничего общего между его писаниями и йогической традицией.

[2] Рис. 1-11, 14, 15, 16, 21-26 по Шримат Кувалаянанда. Рис. 12, 13, 17-20, 27 по Артуру Авалону.

[3] Ссылка даётся из русского перевода Я. К. Попова.

[4] По предложению своего учителя, покойного академика В. Н. Шевкуненко, в середине тридцатых годов я заняля изучением анатомии вен спинного мозга. Эта тема, казалось бы, весьма далёкая от йоги, неожиданно открыла мне глаза на многие недоговорённости и намёки в хатхайоге. Так, Вивекананда настаивает, что в йоге нет и не может быть никаких секретов. недоговорённостей... Нередко в европейской литературе йогов несправедливо обвиняют в том, что они эгоистически скрывают свои достижения. Приходится только удивляться, как много психофизиологических фактов открыли йоги, хотя и не владели методами современной науки.

[5] Подробно о дыхании смотри в следующем разделе «Пранаяма».

[6] Здесь и далее разделы по асанам введены редакцией сайта Болесмир для удобства поиска (прим. ред.).

[7] Патологическая и патопсихологическая мимика придаёт большое значение способности фиксации взора. Чем больше тренировано внимание человека, чем крепче способность сосредоточения, тем спокойней, сосредоточенней взор; наоборот, чем менее умственно развит человек, тем хуже он фиксирует взгляд; олигофрены совсем не способны к фиксации взора.

[8] Одностороннее, неравномерное, не соответствующее границам сегментов, приблизительное распределение которых видно на рис. 18.

[9] Он называет себя доктором медицинских наук.

[10] Этой терминологии придерживается уже Патанджали в Йога-сутре.

[11] Цифры обозначают время и ритм дыхания.

[12] Раздел «Самьяма» выделен редакцией сайта Болесмир для облегчения поиска трёх последних ступеней Раджа-Йоги. В первоисточнике заголовок отсутствует, текст идёт без рызрывов в разделе «Пратьяхара».

[13] В издании 1963 г. ([101], стр. 244) глава называется «Культ Кришны-Гопалы и Бхагавата-Пашупати». (Прим. ред.).

[14] Вопрос о родине арьев не разрешен окончательно. Во всяком случае, они явились в Индию с севера. Наиболее вероятным считается предположение, что арьи пришли из Средней Азии, из округи Мары, бассейна Мургаба или из приазовских степей. Отран считает, что за это очень доказательно говорит топонимика: он полагает, что древнейшим местом поселения арьев была «Страна рек» — Синдиха возле Азовского моря. Это название арьи принесли с собой. Реку, в бассейне которой они сначала остановились, они назвали Синдх (Инд), что значит «река», «море». Время прихода арьев в Индию — 2000—1200 гг. до н. э. Шли они через Иран, где часть народа осела и сохранила своё название арья (иран), а в Индии это название сохранилось за тремя высшими варнами, считавшими себя потомками завоевателей (ср. Отран, L. с. [29], т. II, стр. 14—15).

[15] Апопи очень близок индийскому Шеша-Ананте.

[16] «Харивамса» — «Род Хари» или «Сказание о роде Кришны» — объёмистая быль, былина о княжеском роде Кришны-Нараяны. Индийская традиция иногда называет Харивамсу XIX книгой «Махабхараты», но эта концепция мало популярна в Индии, так как она нарушает священную игру с числом восемнадцать, принадлежащем Кришне; у европейских санскритологов она также не популярна, потому что язык и стиль Харивамсы ближе к Пуранам, чем к Эпосу.

[17] Сатваты — название южного племени ядавов, народа, к которому принадлежал Кришна. Бхандаркар приводит мнение Патанджали (грамматика), считающего, что сатваты — другое название вришнийцев.

[18] Трудно согласиться с автором, что с этого же времени развился и культ Шивы как лингама.

[19] Это касается только связи шиваизма и вишнуизма с творениями Эпоса, а не процессов безотносительного развития обоих культов.

[20] Более подробно взгляды М. А. Роя изложены во введении ко второму изданию перевода «Бхагавадгиты» в этой серии переводов из «Махабхараты». Многие замечания Роя заслуживают внимания тех, кто пожелает проанализировать процесс развития вишнуизма.

[21] Можно согласиться с Роем, считающим, что в этих шлоках слово «Вишну» вставлено позже.

[22] Массон-Урсель не без основания считает, что теория аватаров в вишнуизме заимствована от буддистов и джайнистов, где учение о периодическом явлении будд и джинов (победителей) или тиртханкаров (путеводителей) органически связано с основами того и другого течения.

[23] В лаврских пещерах есть скелет какого-то человека богатырского сложения — его считают останками Ильи Муромца.

[24] Анада Кумарасвами (L. с. [38], стр. 9) полагает, что собственно исторический период Индии надо считать с VI века до нашей эры; начинается он с династии Магадхи; это период Брахман, Упанишад, ранних сутр. Циммер начинает период Упанишад с 800 года, Синха и Банерджи относят возвышение Магадхи к середине VI века до нашей эры.

[25] Это мнение Рубена вызывает некоторое недоумение: «Артхашастра», подобно другим историческим трактатам древней Индии, по духу весьма далека от Гиты, в чём читатель сможет непостредственно убедиться, так как знаменитое произведение Каутильи издано Академией наук СССР, в русском переводе. Политические трактаты древней Индии отличаются циничным макиавеллизмом, по выражению Циммера: «Основные принципы их (то есть политических трактатов. — Б. С.) — принципы морских глубин, почему само учение называется Матсья-ньяя, то есть основы закона рыб (крупная рыба мелкую пожирает. — Б. С.)» — «Философия Индии», стр. 36. Артхашастра поражает блеском своего языка и откровенным провозглашением принципа: «В политике всё дозволено» (ср. L. с. [92], стр. 92—93). К литературе этого же рода относится и «Панчатантра», знакомая читателю по переводу Сыркина. Лишь очень внешне принимая вещи, можно сравнить Гиту с Артхашастрой Каутильи. Если даже и принять, что Гита и Артхашастра исходят из принципа «всё дозволено», то Гита добавляет «во имя исполнения долга»; Артхашастра: «во имя выгоды» (ārtha).

[26] Бедж говорит (L. с. [35], стр. 228): «Сходство истории Озириса и вавилонского Бэла-Мардука слишком поразительно, чтобы пренебречь им. Кто заимствовал — вавилоняне ли у египтян, египтяне ли у вавилонян — остаётся вопросом». Шарль Отран считает, что Дионис родственен Атису и Адонису, которые в свою очередь являются вариантами Таммуза. Трагическа судьба Диониса Загрея, ритуал которого сопровождался поеданием жертвенного быка, очень близка судьбе Озириса. Это — разные варианты одного основного типа. Вот почему Геродот («Об Озирисе и Изиде») называет Озириса Дионисом. В Греции Дионис считался индийского происхождения, а Лидия лежит на одной из великих дорог в Вавилон. Достойна внимания легенда о путешествии Диониса по Индии. Отран считает, что связи между сумерийской цивилизацией и «культурой Инда» возникли за четыре–пять тысячелетий до н. э., а к середине третьего тысячелетия они становятся определённо ясней. Связи эти осуществлялись морским путём через Персидский залив и сухопутно через Туркменистан. Так, в течение веков сумерийская культура озаряла Западную Азию (L. с. [29], т. I, стр. 51).

[27] Ср. Шарль Отран. «Предыстория христианства», т. I, стр. 172 и сл. Два тома этого замечательного труда вышли в 1941 и 1944 гг., а третий, кульминационный, автор предполагал посвятить Кришне, Митре, Орфею.

[28] «Мирная» смерть кшатрия, то есть не на поле брани, считалась бесславной.

[29] Сумероаккадская мифология связывала с богами определённые числа. Это сохранила Каббала, связывающая с каждым божьим именем определённое число (ср. Сефер иецира).

[30] Э. Кассирер отмечает, что рано возникло состязание священных чисел 7 и 9. Наравне с семикратными строками в греческих мифах возникают и девятикратные строки (L. с. [57], т. III, стр. 181). О девятке как мистическом числе см. также: Бёдж, L. с. [35], стр. 195 — священные египетские нонады (девятки) богов.

[31] Одним из последних великих санскритских поэтов Бенгалии считается Джаядэва (Jayadeva), написавший поэму, в которой воспевается любовь Кришны и Раддхи (в XI веке н. э.); особенно выделяется поэт Бана (Bana), экстатически воспевающий Кришну, но особенно любовь Шивы и Дурги (см.: Кейт (Keith), L. с. [58], стр. 192 и сл. и 210 и сл.).

[32] Раздел дополнительной литературы добавлен редакцией сайта

http://www.bolesmir.ru/index.php?content=smirnov&name=smirnov&PHPSESSID=7e57bc82f1269755e671e6ca9e5287fe (прим. ред.).

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 152; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!