Новая интерпретация «крайностей русского характера»

Отсутствие конструктов, одновременно сочетающих в себе адаптив­ность по двум факторам, может говорить об известном конфликте в опы­те индивида между этими факторами: у индивида как бы не хватает ресурса быть одновременно и «активным», и «дружелюбным» (+В5Л+В5.2), или одновременно «активным» и «стабильным» (+В5.1+В5.4), и в результате индивид демонстрирует «крайности» — поведение, соответствующее крайним полюсам на четырехпозиционном континууме личностной черты: вместо «раскрепощенной откровенности» возникает «развязность» (активное сокращение дистанции в ущерб эти­кетному дружелюбию), или вместо «спокойной учтивости» возникает «хо-

лодная заторможенность» (попытка соблюдать суверенитет другого приво­дит к холодному, дистантному общению).

Что такое «крайности характера», о которых мы говорили в предыду­щем параграфе в связи с попыткой психосемантического эксперименталь­ного описания так называемого «русского национального характера»? Здесь мы как раз имеем дело не с монотонной конституционально заданной предрасположенностью к одному и тому же' детерминированному темпе­раментом поведению, но с контрастами в проявлении противоположного по темпераментальной окраске поведения (взрывы гиперактивности лосле полосы апатии и меланхолии, приступы .враждебной подозрительности после полосы безоглядного дружелюбного доверия).

Где находятся в циркуляторной модели В5С такие противоречивые черты, приписываемые «русским», как «переменчивость» и «негибкость»? «Негибкий» — это слабая ситуационная переключаемость (та самая об­щая дисгюзициональность, которая и является, в нашем контексте, глав­ным источником дезадаптивности). Наш «русский» (напомним", не ре­альный, а стереотипный «русский») пытается компенсировать свою «не­гибкость», но это приводит не к «гибкости», а к «переменчивости» — такой индивид переключает стратегию поведения как бы «невпопад». Глядя на нагрузки в табл. 27, мы видим, что у «переменчивого» прежде всего не хватает «рационального контроля» (по-видимому, контроля за соответствием своего поведения ситуации и принятому ранее плану).

«Русскому» в нашем эксперименте приписаны одновременно «затор­моженность» и «импульсивность». «Заторможенность» — это такая не­дифференцированная форма самоконтроля (+0,36 по «Самоконтролю»), при которой имеет место «пассивное» (-0,61 по «Активности») и «ри­гидное» поведение (-0,34 по F5 в данном случае «гибкости-ригиднос­ти»). Но, пытаясь избавиться от «заторможенности», русский достигает не «раскрепощенности», а «импульсивности» («пассивность» и «ригид­ность» сокращаются, но слишком резко падает «самоконтроль»).

Такая интерпретация личностных черт данного яркого персонажа (сте­реотипного «русского») позволяет совершенно ясным понятным образом прийти к выдвижению весьма содержательной психологической гипотезы, что «русскими» людьми в ходе социализации интериоризируется особая форма контроля: внешний репрессивный контроль (подавляющий, запре­щающий активное поведение) интериоризируется, превращается во внут­ренний репрессивный контроль. Именно поэтому попытки (вызванные тре­бованиями динамично меняющейся ситуации) «русских» повысить актив­ность и «перестроиться» (изменить линию поведения) приводят к неорга­низованному, анархичному, бесплановому поведению — «репрессивный самоконтроль» сбрасывается, а другого «инструктивного самоконтроля» просто нет.

Таким образом, попытки совмещения двух модельных представлений — о «четырехпозиционном» строении личностной черты и циркуляторном строении личностного пространства — могут быть конструктивно сов-

мещены и дают определенные результаты: на основе циркуляторных моде­лей мы видим, как можно строить конкретные четверки личностных кон­структов, удовлетворяющие выведенному в этом параграфе принципу «ре-ципрокной взаимосвязи».

В целом, завершая данный параграф, еще раз подчеркнем, что цир-куляторные модели позволяют на операциональном уровне реализовать обобщенный принцип многомерной континуальности личностного про­странства, или, иными словами, принцип, постулирующий возможность гибкой трансформации одной черты в другую за счет незначительного смещения смысловых акцентов под влиянием ситуации и субъективного опыта. В данном контексте обретает свое позитивное толкование наблю­даемое многообразие родственных, но не совпадающих друг с другом систем личностных конструктов — как научных, так и обыденных.

Для разных ситуаций, для разных групп людей (профессиональных, социальных) создаются особенные семантические микросистемы конст­руктов (категорий, понятий), позволяющие людям лучше ориентировать­ся именно в данной среде. Эти микросистемы в какой-то степени можно сравнить со схематическими картами крупного масштаба: в них отдель­ные значимые местные географические объекты и расстояния между ними могут быть представлены с определенными искажениями, но зато в бо­лее удобной для ориентировки форме. На фоне такой динамичности и изменчивости индивидуальных конструктов (категориальных систем) трудно на самом деле надеяться на то, что какая-то универсальная таксо­номия будет полезной в виде совершенно статической схемы. Нужно искать средства отображения динамичности подобных систем. И опреде­ленный шаг в этом направлении позволяют сделать циркуля торные моде­ли. Видимо, следующий щаг состоит в увязывании таксономии черт с таксономией ситуаций (микросред).

КЛАСТЕРЫ ЛИЧНОСТНЫХ ЧЕРТ И ТАКСОНОМИЯ СИТУАЦИЙ

Как мы уже говорили выше, основой универсальности Большой Пя­терки факторов является их кросс-ситуационность: факторы темпера­мента и глобальной функционально-деятельностной оценки человека при-ложимы практически к любой ситуации социального поведения и пред­метной деятельности, в которой обнаруживаются устойчивые различия между людьми. Неустойчивость же, социально-культурная специфичность менее значимых факторов, следующих за Большой Пятеркой, которую мы обнаруживаем при проведении факторного анализа, по-видимому,

связана с существенным вмешательством ситуационных переменных, имею­щих значение, специфичное для данной историко-культурной (прежде всего языковой) общности людей. Здесь уместно говорить о социально-ролевой организации общения и деятельности людей в рамках данной языковой культуры. Лексикон личностных черт вполне естественно должен отражать складывающиеся стереотипы ролевых ожиданий, принятые в данной куль­туре, а его структура должна в какой-то мере репрезентировать устойчивые паттерны социальных ролей в сочетании с характерологическими варианта­ми их адекватного (качественного, эффективного) или неадекватного ис­полнения (Шмелев, 1985, 1986).'

«Ранговая модификация» кластерного анализа

Мы предположили, что для выявления группировок личностных черт, отвечающих этому уровню ситуационно-ролевой детерминации (гипоте­за 1.5), более адекватным инструментом является не факторный, а клас­терный анализ таксономических данных. Действительно, факторный ана­лиз требует параметрической организации данных — чтобы выделяемый параметр встречался на том или ином уровне у КАЖДОГО измеряемого объекта (имеется в виду модель общих факторов). Кластерный анализ обходит это требование — он выделяет группировки объектов, обладаю­щих не только общими глобальными, но и локальными, ситуационно-зависимыми признаками.

В попытках реализовать этот подход в применении к имеющемуся у нас таксономическому массиву данных 2090 черт * 112 черт (см. рис. 24) мы столкнулись с определенными техническими трудностями. И самой серьезной из них оказалась даже не проблема трудности размещения в оперативной памяти доступного нам на тот момент персонального ком­пьютера РСАТ-286 гигантского массива 2090 * 2090, а проблема доми­нирования в наших результатах ассоциаций по эмоционально-оценочно­му, коннотативному типу (акцентирующих глобальные факторы) над ас­социациями по предметно-специфическому, денотативному типу (акцен­тирующих ситуационно-ролевые признаки).

Наши попытки применения классического алгоритма иерархической кластеризации HCS Джонсона { Johnson, 1967), как и некоторых его мо­дификаций, давали неутешительные результаты: даже в случае примене­ния метода «дальнего соседа» быстро появляющиеся (по мере пониже­ния порога близости) коннотативные кластеры, отражающие «сгущения» аффективных смыслов в личностном пространстве, быстро «притягива­ли» к себе остальные элементы, что не давало возможности выявления локапьных, предметно-специфичных кластеров. Образно говоря, эту си­туацию можно сравнить с грубой аэрофотосъемкой, позволяющей вы-

явить только главные скопления вершин горных массивов, но не отдель­ные и более низкие локальные высоты, т. е. в нашем случае — выявить объединение элементов на более низких уровнях сходства, возникающие на основе сходства не глобальных, а локальных признаков. Образец тра­диционного кластерного дерева для 350 наиболее частотных слов приве­ден нами в издании 1988 года (Шмелев и др., 1988). Содержание полу­ченных нами кластеров не могло нас удовлетворить с точки зрения по­ставленной задачи. Опишем здесь кратко общий смысл модифицирован­ного нами метода кластеризации.

Для «вылавливания» локальных кластеров мы применили, во-пер­вых, нестандартный способ формирования самой матрицы сходства, ис­пользовав принцип не интервальной, но порядковой шкалы отношений сходства. Для каждой строки массива 2090 * 112 (для каждого слова из базового словника) выявлялись 16 других строк, максимально близких согласно коэффициенту пересечения (см. формулу в 3.2). Эти слова уже нельзя назвать в строгом смысле «синонимами», мы назвали их «симиля-рами». Из этих «симиляров» формировались семантические поля слов, которые затем опять же сравнивались между собой по сходству, Т. е. тем самым для разных локусов личностного пространства применялся как бы различный масштаб в оценке отношений близости — для областей со «сгущением» выявлялись симиляры с высокой степенью сходства, а для «разреженных» областей — с низкой. Этот переход к порядковым шка­лам близости фактически означал применение переменной метрики бли­зости для разных локальных областей. Продолжая условное (весьма не­строгое) сравнение с картами-схемами, наш подход можно пояснить че­рез построение карт с неоднородным масштабом: для центра города, где наблюдается большая концентрация значимых объектов (достопримеча­тельностей) применяется более крупный масштаб, а для окраин — более мелкий.                           •

Во-вторых, мы применили эвристический принцип кластеризации в «два прохода». Под «проходом» в данном случае (как и в случае других, классических алгоритмов кластеризации) имеется в виду изменение по­рога кластеризации (объединения в кластер) от самых высоких значений к самым низки>4. В рамках наших данных в виде семантических полей, состоящих из 16 симиляров, верхний порог равнялся 16, нижний — 2. В ходе первого «прохода» мы, в отличие от обычной процедуры, временно исключали образовавшиеся кластеры из рассмотрения на более низких порогах кластеризации, запоминая все выделенные кластеры в особом массиве в памяти компьютера. Таким образом, после первого «прохода» мы получили около 900 кластеров численностью по 2—3 элемента, удов­летворяющих следующему условию: все элементы кластера, выделенного на данном уровне порогового сходства К, имели не менее К симиляров, встречавшихся в каждом кластере. То есть, другими словами, логическое пересечение (конъюнкция) семантических полей слов, вошедших в кла­стер, насчитывала не менее К элементов.

В ходе второго «прохода» применялась уже обычная агглютинация (поглощение) новых кластеров «старыми», выявленными на более высо­ком уровне кластеризации¹.

Кнастеры в Атпасе черт

В результате нами было получено 240 кластеров, включавших разное количество элементов — терминов черт. В приложении 2 «Атлас лично­стных черт» эти 240 кластеров приводятся с сохранением информации о том, на каком уровне сходства разные элементы вошли в кластер: эти уровни прокодировапы в приложении 2 и числами (непосредственно перед словами), и более наглядно — размерами отступа от левого края. Напри­мер, в первом же кластере можно пронаблюдать наличие двух субкласте­ров — под словом «великодушный» и под словом «светлый». Справа от каждого слова указана частота его встречаемости в тесте «вызванных» конструктов. Наиболее частотные элементы помещены в первые строки кластеров, чтобы выступать в качестве своего рода «лейбелов» для кла­стеров. Номера в начале строки указывают на позицию слова в алфавит­ном базовом словнике (вторая часть приложения 2).

Свыше 200 слов после применения указанного алгоритма кластериза­ции оказались одиночными, изолированными. Их распределение по клас­терам производилось с помощью дополнительной процедуры — поиска значимого сходства этих изолированных слов с «совокупным» семантиче­ским полем всех элементов каждого кластера. В результате только 23 слова из 2090 оказатись непроклассифицированными, то есть остались изолированными. В алфавитном списке в приложении 2 этим 23 словам поставлены в соответствие нулевые номера кластеров. Уровень вхождения дополнительных «ассоциированных» элементов кластеров условно ори пят за 1. Они всегда указаны последними элементами в данном кластере.

Полиморфизм в Атпасе черт

В нашем «Атласе личностных черт» мы попытались, как это и было заявлено во введении, соединить .разнородные принципы структурной организации: факторную модель (в качестве более глобального принци­па организации материала) и кластерную модель (в качестве более ло­кального принципа). При этом была использована факторная модель В5 в ее циркуляторной модификации.

¹ Детальное формализованное описание этого алгоритма, видимо, не слишком уместно в рамках данной книги. Интересующимся (желающим перепроверить полу­ченный результат) автор готов предоставить исходный текст программы на языке Паскаль по запросу.

Таким образом, мы разместили 240 выявленных кластеров в «Атласе» по секторам циркуляторной модели Большой Пятерки В5С. Первые четы­ре фактора нашей версии Большой Пятерки в приложении 2 были полу­чены путем вторичной факторизации 16РФ, и они довольно точно модели­руют содержание факторов Дружелюбие, Интеллект, Экстраверсия и Со­знательность (правда, в специфичной для русского языка последователь­ности по значимости). Пятый фактор, максимально близкий к «Эмоцио­нальной стабильности», был получен путем комбинации пятого и шестого факторов 16РФ.

Кластер помещался в сектор В5С по более жесткому, чем это описа­но в предыдущем параграфе, критерию — средние нагрузки для всех слов в кластере должны были быть значимы сразу по обоим факторам, образующим сектор. Этот более жесткий критерий направлен на сниже­ние вероятности случайного отнесения к полюсу фактора какой-то чер­ты, входящей в кластер, но не имеющей значимой проекции на ось этого фактора.

Некоторые кластеры имеют значимые средние нагрузки не по двум, а сразу по 3, 4 и даже 5 факторам (например, кластер 25 «Крикливый, скандалист» имеет отрицательные нагрузки по всем факторам, кроме «Активности», по которой имеет значимую положительную нагрузку). Кластер 19 («тактичный», «культурный» и т. п.) включает черты, указы­вающие одновременно на Дружелюбие, Интеллигентность, Сознатель­ность, а кластер 58 («воспитанный», «галантный» и т. п. ) — еще и на четвертый фактор из Большой Пятерки — «Стабильность». На примере «Атласа» мы видим, как содержание фоновых факторов служит своего рода ключом к пониманию специфического содержания кластера.

Как читать Атпас?

Таким образом, применив смешанный принцип кластерно-иерархиче-ского и факторыо-циркуляторного подхода к таксономии личностных черт, мы построили*в приложении 2 некий вариант «Атласа личностных черт русского языка». С помощью алфавитного указателя (вторая часть прило­жения 2) любую черту можно отыскать в этом атласе и увидеть семанти­чески близкий контекст родственных черт, рядом с которыми данная чер­та расположена.

Подчеркнем, что циркуляторный принцип не позволяет расположить на последовательных листах рукописи все связанные друг с другом кластеры: на рубежах между секторами мы вынуждены разорвать многомерную конти­нуальность личностного пространства. Все-таки любое изображение много­мерной структуры на бумаге вносит свои ограничения. Более полную ин­формацию о связях кластеров и терминов можно получить с помощью ком­пьютерной системы ТЕЗАЛ.

В «Атласе» нами принят «факторно-осевой» принцип перебора секто­ров Большой Пятерки (в отличие от табл. 26, в которой применялся прин­цип перебора пар факторов): вначале приводятся все сектора для первого фактора, затем все сектора — для второго и так далее. Из-за этого некото­рые кластеры, выглядящие как весьма родственные, размещаются в кон­цептуальном смысле в соседних секторах, но в силу различий в балансе нагрузок оказываются отнесенными к «оси» .другого фактора и упомина­ются совершенно в ином разделе «Атласа». Сравните,-например, содержа­ние кластеров номер 76 и 229, попадающих' в разные сектора одного и того же квадранта «-Дружелюбие, -Стабильность»: так как в кластера 229 ведущим является фактор «-Стабильность», он оказываются отнесенным к оси пятого, а не первого фактора. Каждую ось фактора образно можно представить в виде своего рода «елки»: по линии «ствола» размещаются элементы с нагрузками только по данному фактору, по ветвям — с допол­нительными нагрузками по фоновым факторам.

Кластеры, относящиеся к разным «ветвям» (секторам, фасеткам) оси одного и того же фактора, как правило, репрезентируют различные ню­ансы глобальной личностной характеристики, которые до этого, как пра­вило, стихийно уже нащупывались в эмпирических исследованиях ка­честв личности. Например, известные данные о различной значимости разных волевых качеств спортсменов разной специализации (для бегу­нов-стайеров важнее «настойчивость и упорство», а для прыгунов с трамп­лина — «смелость и решительность» — цит. по Иванникову, 1991) легко интерпретируются, когда мы видим, что в нашем «Атласе» соответству­ющие кластеры оказываются разнесенными даже в сектора разных фак­торных осей (у бе гунов-стайер о в важна комбинация «+Стабильность+Са-моконтроль», а у прыгунов — «-f-Активносты-Стабильность»).

Конечно, «Атлас» содержит не самую детальную, но во многом обоб­щенную и огрубленную информацию о личностных чертах. Оказ'ались «пустыми» многие сектора пятимерного пространства, которые были заполнены личностными чертами даже в эксперименте с гораздо мень­шим набором элементов (сравните с табл. 26). Например, черты «власт­ный», «авторитарный» получили в данном «Атласе» нагрузки только по фактору «-Дружелюбие» и не имеют фоновых нагрузок. Но с другой стороны, многие термины характеризуются в этой модели более объек­тивно. Например, черты «дерзкий» и «бесшабашный» справедливо отне­сены к полюсу «Активность» вместо не совсем оправданного попадания в сектор «-Дружелюбие+Активность» в эксперименте с экстернальными данными студентов по КСП-240.

Кластеризация принесла с собой очевидную стереотипизацию данных, отсюда в «Атласе» появилось весьма заметное положительное сцепление полюсов наших факторов: адаптивные полюса чаще сочетаются с адаптив­ными же, а дезадаптивные — с дезадаптивными. Гораздо меньше противо­речивых сочетаний — адаптивных полюсов одних факторов с дезадаптив­ными других. Например, «пустыми» оказались квадранты «+Дружелюбие

и -Стабильность» или «-(-Дружелюбие и -Сознательность». (Правда, напри­мер, кластер 20 «Чувствительный, впечатлительный» вполне относится к сектору «-(-Дружелюбие и -Стабильность», но он с большим весом отнесен к другому сектору — «-ьДружелюбие+Интеллигентность».)

Один из самых ярких примеров «коннотативного сцепления» — появление в «Атласе» такого нерас членен но го кластера, как, например, номер 14, в котором собраны в одно синкретичное объединение разные ситуации, в которых субъект проявляет свою враждебность, т. е. низкий полюс по фактору «Дружелюбие» (см. «Атлас»).

В рамках кластеров происходит как бы погашение противоречивой оценочной информации — просто в результате формальной процедуры усреднения факторных нагрузок. Но вполне возможно, эта формальная процедура отражает и .некую содержательную тенденцию, так как сте-реотипизация, как известно психологам, всегда имеет психологической целью редукцию когнитивного диссонанса, создание упрощенной когни­тивной структуры.

Ситуационная интерпретация отдепьных кластеров

Важная особенность «Атласа» в приложении 2 состоит в наличии нескольких разных кластеров в одних и тех же секторах пространства Большой Пятерки. Конечно, очень часто мы видим, что эти кластеры содержат просто очень близкие в смысловом отношении черты, и разли­чия между ними весьма трудно проинтерпретировать. Но.-.есть и такие кластеры и субкластеры (объединения более родственных элементов вну­три кластеров), которые явно отличаются друг от друга. И прежде всего по своему предметно-ситуативному смыслу (!) А это и было замыслом данного раздела нашей работы.

Таким образом три слоя в нашей трехслойной таксономии личност­ных черт мы фактически сформулировали так:

• глобальные черты — это уровень факторов Большой Пятерки;

• кросс-ситуационные черты (черты характера) представлены в сек­торах (фасетках) факторов Большой Пятерки;

• ситуационно-специфичные черты представлены в отдельных класте­рах и субкластерах внутри секторов.

Интерпретацию кластеров мы волей-неволей нередко совершаем с опорой на термин «отношение» как на ключевое понятие — в полном соответствии с традицией, восходящей к Лазурскому—Мясишеву. Уже на полюсе «+Альтруизм» мы находим такие вариации предметного смысла кластеров (номера соответствуют номерам кластеров):

1) подразумеваемая ситуация: взаимодействие с людьми (возможно, животными), которые явно уступают субъекту по каким-то физическим, интеллектуальным или социальным параметрам; отношение к этим объ­ектам — положительное;

2) подразумеваемая ситуация: взаимодействие с людьми, допустившим враждебность или причинившим вред субъекту; отношение к этим объек­там — положительное;

3) положительное отношение к страдающим и нуждающимся;

4) это менее дифференцированный универсальный для данного фак­тора кластер, в котором выделяются по крайней мере два субкластера: отношение к малознакомым (или нейтральным) лицам и отношение к внутренним и, может быть, скрытым проблемам и трудностям другого че­ловека. Поэтому в данном кластере мы фиксируем два типа подразумева­емых ситуаций. Для проявления «чуткости» нужна не только «доброта», но и определенная проницательность — умение разглядеть скрытые про­блемы и тайные страдания, не демонстрируемые партнером во вне;

5) в данном случае субъект располагает благом (ресурсом), которым он может поделиться только ценой самолишения и самопожертвования, т. е. благо на самом деле является неделимым;

6) в данном случае субъект сам либо испытывает трудности, которые можно скрывать или не скрывать, либо стоит перед дилеммой, связанной с открытием и сокрытием своих замыслов;

7) в этом кластере подразумевается ситуация, которая провоцирует субъекта на то, чтобы испытывать чувства и выражать их.

В приложении 2в для этих 7 кластеров, так же как и для следующих 120, предлагаются условные названия подразумеваемых ситуаций. Под­черкнем, что сам по себе перечень ситуаций не содержит указаний на то, какое поведение демонстрирует субъект в этих ситуациях. В тех случаях, когда подразумеваемая ситуация задает двухместное отношение (между субъектом-носителем черты и объектом),, это отношение фиксируется с позиции субъекта, и мы используем прилагательное «собственный», а если ситуация характеризуется с позиции другого, то мы используем прилага­тельное «другой». Например, название для кластера 1 «Превосходство» указывает на то, что субъект превосходит своего партнера (или группу) по каким-то значимым параметрам (количеству и качеству ресурсов). Насколько эти названия ситуаций являются удачными — судить читателям. Возмож­но, что в самом названии ситуации надо фиксировать знак отношения (положительное или отрицательное). Например, в кластере 9 («фантазер», «восторженный»), по-видимому, мало указать на «светлые идеалы», надо указать на положительное к ним отношение. Возможно, что требуется особый эксперимент по подбору подобных названий, но пока организо­вать такой эксперимент автору не удалось.

Перечень маркеров ситуаций дается в приложении 2в — в виде ука­зателя на те кластеры, к которым эти маркеры.имеют отношение. При­водя этот весьма условный и далекий от совершенства перечень, автор надеется простимулировать работу в этом направлении — в направлении создания более полной, содержательной и насыщенной разнотипными связями таксономии поведения.

В этом параграфе мы, конечно, не можем привести интерпретацию всех кластеров из 240 (точнее, 239 — один кластер не дал нагрузки ни по одному фактору!). Остановимся далее только на некоторых кластерах из

других факторов.

79) Отношение к эстетическим явлениям и ценностям, способность

ценить прекрасное.

80) Переусложненный способ самоподачи результатов своей интел­лектуальной активности в ситуации интеллектуальной коммуникации (некая неадаптивность но отношению к субъекту).

81) Близкая ситуация к предыдущей плюс ситуация поиска нестан­дартного решения.

Названные здесь три кластера размещаются на полюсе «-(-Интелли­гентность» и указывают на разные ситуации, так или иначе связанные с интеллектуальной активностью.

В названиях многих ситуаций в борьбе за лаконизм мы пытаемся вложить в ряд терминов обогащенный смысл. Например, кластер 23 («са­моуверенный», «самонадеянный») мы связали с ситуацией «Оценка соб­ственного потенциала», но он выражает не только неадекватно высокую оценку собственного потенциала, но, 'возможно, и неадекватно низкую оценку преграды. Все дело в том, что потенциал человека всегда оцени­вается относительно каких-то критериев, и сила внешних (или внутрен­них) преград всегда подразумевается. Точно так же в следующем класте­ре 24 («высокомерный», «напыщенный») подразумевается, конечно, не только «Оценка потенциала другого» (в данном случае заниженная), но и самооценка (в данном случае завышенная).

Некоторые кластеры дифференцируются за счет разного содержания фоновых (факторов. Например, кластер 20 «Чувствительный, впечатли­тельный» отличается от предыдущего «Тактичный, культурный» наличием отрицательной третьей фоновой нагрузки по фактору «Стабильность» вме­сто положительной третьей нагрузки по фактору «Самоконтроль». Но и в случае смешанных секторов мы находим разные кластеры, относящиеся к разным предметным ситуациям, но с одинаковым требованием к сочета­нию темпераментальных (глобальных) черт индивида. Например:

48) неадаптивное поведение в ситуации получения полезных советов и предложений (эта неадаптивная автономная активность кодируется прежде всего как дефицит «Дружелюбия» и, во-вторых, как наличие

«Активности»);

49) нечестные приемы, направленные на достижение личного успе­ха, — тот же сектор глобального пространства, но ситуация другая.

Неприятие пичного успеха в русской культуре

В последнем случае мы сталкиваемся, по-видимому, с самым ярким примером национального историко-культурного стереотипа: «карьерист» в русскоязычной теории черт — это человек, который пренебрегает мо-

ральными нормами ради личного успеха, и он оказывается в одной «связ­ке» с «рвачом», «взяточником», «хапугой». Кстати, черта «честолюби­вый» оказывается в соседнем кластере того же квадранта двух факторного подпространства «Моральность + Активность» (см. кластер 143 «Често­любивый, достиженец, самолюбивый»). Тут мы видим явное диспозицио-нальное (предвзятое) негативное отношение к мотивации личного успе­ха, что, конечно, никак не характерно для' обобщенной ИТЛ в англо­американской культуре. «От трудов праведных не наживешь палат ка­менных» — гласит известная русская поговорка. Печально, но фа,кт. В условиях, когда элита веками отгораживает себя привилегиями от чест­ной конкуренции с представителями других слоев общества, путь чест­ного продвижения в верхние слои общества оказывается крайне затруд­нен. И дело тут не только в архаической сверх-коллективистической психологии русских, но в отсутствии исторически выработанной культу­ры честной конкуренции {Шмелев, 1996).

В ходе перестройки и либерализации мы должны были бы 'по идее ожидать определенных изменений в вопросе об отношении к личному успе­ху. Но очевидное попрание норм социальной справедливости в России в 90-е годы привело к неизбежной консервации этих стереотипов в сознании большинства населения, пострадавшего от номенклатурной приватизации.

Завершая этот параграф, резюмируем сказанное. Нам кажется, что, несмотря на отдельные недочеты, свойственные первой построенной нами версии «Атласа личностных черт», не позволяющие признать ее совер­шенным продуктом в данной области, уже данная версия, кроме своей очевидной практической полезности (как средство для ориентировки спе­циалистов), прежде всего служит ярким доказательством в пользу сформу­лированной нами гипотезы «ситуационно-ролевой» микроструктуры лич­ностного лексикона.

Построенный нами «Атлас», по имеющимся у нас сведениям, являет­ся первой попыткой (не только для русскоязычных, но и для мировых исследований личностных черт) совмещения макро-пространственных и микро-кластерных моделей на столь представительном лексическом ма­териале.

В нашем «Атласе личностных черт» мы постарались позитивно отве­тить на критику эмпирического подхода к чертам личности, справедливо раздающуюся со стороны приверженцев строгих научно-теоретических классификаций. Мы попытались соединить достоинства концепции Боль­шой Пятерки с тем подходом, который на интуитивно-теоретическом уровне намечался в отечественных работах К. К. Платонова, разработав­шего «карту личности» (Платонов, 1970). Во всяком случае, наш «ат­лас» дает пример, указывающий на возможность непротиворечивого со­единения двухплановой таксономии личностных черт — их классифика-

ции на основе глобальных свойств темперамента индивида, с одной сторо­ны, и на основе предметно-специфичных сфер деятельности и отношений личности, с другой стороны.

КЛАСТЕРНЫЙ АНАПИЗ ВОПРОСНИКОВ

В этот заключительный параграф четвертой главы мы включили мате­риал исследований, выполненных нами уже после того, как была подго­товлена и в 1994 году защищена докторская диссертация.

Многомерную структуру личностных вопросников в подавляющем большинстве случаев исследователи изучали, применяя факторный ана­лиз. Но надо отметить, что это отнюдь не единственный метод. К тому же он накладывает свои ограничения, и порой весьма существенные. При наличии нескольких сотен пунктов, как это имеет место в нашем случае, факторный анализ позволяет выявить далеко не все группировки пунктов (корреляционные плеяды), а лишь те, которые являются сквоз­ными, глобальными для всего перечня пунктов. Факторный анализ не позволяет выявить какие-то более локальные группировки пунктов, если по отношению к «внешнему окружению» (к другим пунктам большого теста) элементы этой группировки ведут себя неодинаково — дают корре­ляции разного знака. Логика интерпретации испытуемыми вопросов теста является контекстно зависимой, и устойчивых к расщеплению выборки общих факторов, независимых от ситуационного контекста, с помощью факторного анализа, можно выявить вовсе не так уж много — пять-шесть, реже семь-восемь (последнее только при наличии очень большой и разно­родной выборки численностью не менее тысячи испытуемых).

Методом, который оказывается более чувствительным к контекстно-зависимым группировкам пунктов, является не факторный анализ, а кла­стерный. И это вполне объяснимо, так как кластерный анализ отыскива­ет все подмножества элементов, которые обладают взаимными корреля­циями выше заданного порога, он не отбрасывает, а учитывает специфи­ческие факторьц работающие только внутри данного подмножества пунк­тов, но не распространяющиеся на остальные пункты.

С помощью нашей программы ТЕСТАН+ мы применили к анализу пунктов 16РФ и ММИЛ классический алгоритм Джонсона (hierarchical clustering schemes — HCS) в варианте «средне-взвешенного расстояния» ( Johnson, I967).

Кпастерный анапиз пунктов 16РФ

В табл. 28 приводятся 4 из 11 наиболее емких (численностью не менее 6 элементов) кластеров, выявленных на уровне значимой корреляции (г > 0,15) при кластерном анализе 280 пунктов 16РФ. При этом использовался массив ответов 656 испытуемых.

Таблица 28

Группировки пунктов 16РФ, выявленные с помощью .кластерного анализа матрицы интеркорреляций 280 * 280, подсчитанных по

данным 656 студентов московских вузов.

Кластер 1. Пунктов 19. САНГВИНИЧНОСТЬ (лидерство, оптимизм). В-1.1. (При­водятся не все пункты.)                                       .

#3. Я умею делать выговоры и замечания тоном, не терпящим возражений.    , #6. Я берусь за дела под девизом «Смелость города берет!».

#19. У меня есть запас сил, чтобыпрямо сейчас взяться за совершенно новое для меня дело.

#23. Я умею подчинить себе людей, не объясняя им. зачем они должны выполнять мои распоряжения.

#34. Если сегодня что-то не вышло, я верю в то, что завтра получится обязательно. #49. Иногда я испытываю такой прилив сил и энтузиазма, что готов(а) заявить: «Дайте мне точку опоры, и я переверну весь мир!».                                  .

#67. Когда мне поручают руководить группой, я спокойно начинаю давать распоря­жения.                                                            .

#102. «Под лежачий камень вода не течег» — с этой мыслью я берусь за новые к новые дела.

#111. Когда мне говорят, что у меня ничего не выйдет, это только еще больше раззадоривает меня в моем упорстве.

#121. Когда я уверен(а) в своей правоте, я могу вступить в спор с целой группой людей.

Кластер 2. Пунктов 9. НЕВРОТИЗМ (пеихастеничность). В5.4.

#26. Если у меня на лице появится некрасивый прыщ, я буду избегать появляться на

глаза людям, оценка которых для меня значима.

#58. Если про меня кто-то скажет, что я делаю много ошибок, то, скорее всего, я

буду ошибаться еще больше.

#138. Когда мне делают замечания, это сильно задевает меня.

#183. Мне приходят в голову страшные мысли, если близкий человек задерживается

где-то по непонятным причинам.

#187. Если я оказываюсь в транспорте без билета, то в каждом, кто приближается,

мне чудится контролер.

#203. Когда я сосредоточенно делаю что-то одно, а ко мне обращаются совершенно с

другим делом, это нервирует меня настолько, что мне трудно скрыть свое раздражение.

#225. Когда мне приходится ждать, я буквально сгораю от нетерпения и не могу

устоять или усидеть на одном месте.

#255. Бывает, что я не могу быстро заснуть потому, что в уме перебираю дела,

которые я не успел(а) сделать в течение дня и которые обязательно надо успеть

сделать завтра.

#263. После ссоры мне настолько трудно настроиться на дела, что может пропасть

целый день.

Кластер 3. Пунктов 9. СОЦИОПАТИЯ {цинизм, агрессивность). В5.2.

#93. Мне совершенно неинтересны люди, которые говорят о «высоких материях», а

сами просто не могут добиться ничего практического.'

#129. Когда меня кто-то обманывает или оскорбляет, я всегда стремлюсь проучить

подлеца.

#135. Каждый думает исключительно о своих собственных интересах.

#159. Если меня толкают, я отвечаю тем же.

#166. Меня раздражают люди, которые заявляют, что они не умеют считать деньги и

не хотят.

#176. Если ко мне обращаются нахально и бесцеремонно, я отвечаю в таком же тоне.

#238. Самое опасное — это недобитый враг.

#240. Я могу ударить человека по лицу, если он оказался подлецом.

#274. У меня вызывают презрение люди, которые только жалуются, но ничего не

могут сделать.

Кластер 4. Пунктов 6. ОСТОРОЖНОСТЬ (ФЛЕГМАТИЧНОСТЬ). В5.3.

#70. Моему способу действий подходит девиз «Тише едешь — дальше будешь». #179. Если выясняется, что в каком-то деле исход зависит от везения, я теряю к этому интерес, так как мне обычно не везет.

#191. Всякий риск — это лотерея, которую выигрывает тот, кто ее организует, поэтому я не люблю рисковать.

#200. «Поспешишь — людей насмешишь» — эта поговорка вполне объясняет то. почему я предпочитаю все делать размеренно и не спеша.

#234. Неизвестность вызывает у меня скорее беспокойство и тревогу, чем любопытство. #256. В своих делах я стараюсь не принимать поспешных решений а следую прин­ципу «Семь раз отмерь, один — отрежь».

Мы намеренно достаточно подробно привели тексты пунктов, во­шедших в указанные кластеры, так как их анализ дал нам толчок для совершенно нового гипотетически возможного понимания взаимосвязей между тремя вещами: типологией темпераментов Гиппократа, Большой Пятеркой и... ситуационной самооценкой.

Соотнесение типов Гиппократа и факторов В5

Рядом с гипотетическим интерпретационным ярлыком для каждого клас­тера мы поставили значки В5.1, В5.2 и т. п., с тем чтобы соотнести этот кластер с определенным фактором Большой Пятерки (или Большой Чет­верки, если исключить фактор Интеллекта). Действительно, а почему бы не предположить, что Г. Айзеик немного «поторопился», когда упаковат четы­ре «стихии», четыре темперамента, идущих еще от античной философии и медицины, в плоское двумерное пространство? В то время как на самом деле каждая «стихия» представляет собой как бы отдельное и независимое измерение. Итак, вот как могли бы выглядеть такие соответствия:

Фактор 1 Большой Пятерки указывает на тип людей, способных своей энергией и уверенностью в своих силах воодушевлять других, быть лидерами. Это настоящие «сангвиники».

Фактор 2 Большой Пятерки собирает на своем отрицательном полюсе (обратном к полюсу «Дружелюбие») людей нетерпеливых, бестактных, вспыль­чивых, агрессивных, строптивых, эгоистичных в своем гедонизме. Такой пат­терн поведения в большей степени характерен для «холериков» (вспомним классического гоголевского персонажа Ноздрева из «Мертвых душ»).

Фактор 3 Большой Пятерки собирает на своем положительном по­люсе «Сознательность» людей осторожных, весьма организованных, пред­почитающих взвешенные решения, склонных следовать всем нормам и

правилам (гиперсоциализированных). К такому паттерну поведения в боль­шей степени тяготеют флегматики».

Фактор 4 Большой Пятерки собирает на своем отрицательном полюсе «Эмоциональная нестабильность» людей тревожных, ранимых, неустойчи­вых, склонных погружаться в себя, долго переживая свои неудачи. К тако­му паттерну поведения в большей степени тяготеют меланхолики.

Конечно, такой взгляд на типологию темперамента и факторы Боль­шой Пятерки следует считать весьма нетрадиционным, но все же мы хоте­ли в этом контексте обозначить один из способов объяснения универсаль­ной природы Большой Пятерки — все это факторы темперамента, кото­рые передаются по наследству и знаменуют собой эволюционно целесооб­разное многообразие человеческих особей в любом сообществе (в любой этнической и культурной популяции).

Нестабильность темперамента и ситуационная самооценка

Концептуальной альтернативой биологическому взгляду на Большую Пятерку ч темперамент является ситуационный,-когнитивистский подход. В самом деле, зададимся вопросом о том, почему в разных ситуациях один и тот же человек ведет себя то как ярко выраженный деятельный сангви­ник, то как копающийся в себе меланхолик, то вдруг проявляет импуль­сивную холеричность, то медлит и осторожничает, как флегматик?

Содержательный анализ пунктов, попавших в кластеры, указанные в табл. 26, позволяет, с нашей точки зрения, предположить, в чем тут дело. Конечно, тип темперамента наследуется в той же мере, в какой человек наследует соматическую конституцию: одни люди обладают атлетическим сложением, другие астеничны, третьи имеют тенденцию к полноте' (здесь упомянуты только классические кречмеровские типы, в данном контексте неважно, как именно они связаны с типами нервной системы). Люди весьма устойчиво различаются по запасу выносливости нервной ткани и скорости проведения возбуждения. Это несомненно. Но. все же то, в каком виде в данной конкретной ситуации востребуются эти физиологические ресурсы организма, зависит от процессов категоризации ситуации индивидом.

Для компактного и иллюстративного изложения автор данной книги предлагает схему, которую можно условно обозначить.как «когнитивно-ситуационную интерпретацию темперамента» (сокращенно КСИТ). На нижеприведенной схеме (рис. 39) мы попытались связать четыре темпера­мента с четырьмя случаями в категоризации двух параметров, присутству­ющих, очевидно, в любой ситуации жизнедеятельности: оценкой внешней преграды (препятствующей достижению желаемого мотива) и самооцен­кой (оценкой собственного потенциала по преодолению преграды). Оба когнитивно-оценочных процесса тесно связаны по своему результату и влиянию на эмоционально-энергетическое обеспечение деятельности. Са­мый печальный случай — это комбинация «высокой оценки преграды» и

«низкой самооценки». В этом случае всякая активность, очевидно, оказыва­ется максимально заторможенной, ибо прогноз ее успешности является максимально отрицательным (индивид впадает в пессимизм и уныние, отка­зываясь от деятельности). Мы нарочно поместили маркер «меланхолия» в правом нижнем квадранте концептуальной схемы, чтобы указать, что в дан­ном случае как раз и наблюдается эта «печальная комбинация».

Рис. 33. Когнитивно-ситуационная интерпретация темперамента.

Почему сангвиник оказывается самым деятельным? В контексте пред­лагаемой здесь интерпретационной схемы ответ на этот вопрос звучит так. Сангвиник побуждается к деятельности потому, что строит (осознанно, но чаще неосознанно) наиболее положительный прогноз результата своей деятельности, ибо оценивает себя высоко, а преграду — низко.

Интересно проинтерпретировать в этом контексте два «смешанных случая», когда знак самооценки и оценки преграды не совпадает? Поче­му же, например, ситуационным холерикам оказывается свойственно импульсивное, а иногда даже агрессивное поведение? Ситуационный холерик, по нашему мнению, низко оценивает преграду, но при этом низко оценивает и запас собственных сил. Поэтому на долгую «осаду» он не готов. Он стремится преодолеть преграду наскоком, он торопится (пока хватает сил и пока преграда вдруг не «окрепла»). В противопо­ложность холерику ситуационный флегматик никуда не торопится, так как ожидает, что сможет сберечь силы, если уклонится от «лобового столкновения» с преградой, которую оценивает как сильную. Высоко оценивая собственный потенциал, флегматик рассчитывает на выигрыш в долгосрочной, а не в краткосрочной (как холерик) перспективе.

Итак, биологическая интерпретация факторов В5 и схема КСИТ кажут­ся несовместимыми еще и по такому структурному признаку, как использо­ванное число измерений. В предыдущем параграфе мы говорили о четырех­мерном пространстве, а КСИТ опять предполагает возвращение к плоской двухмерности. С нашей точки зрения, однако, эта несовместимость не явля­ется полностью непреодолимой. Если мы проведем на огромной выборке корреляционный анализ факторов Большой Пятерки, то мы обнаружим между ними слабые корреляции (хотя незначительно, но отличающиеся от нуле­вых). Эти корреляции, подвергнутые факторному анализу, дадут нам пару «третичных» макрофакторов, которые, по нашему мнению, близки указан­ным выше. Подобную работу уже проделал до нас Р. Кэттэлл, реально вы­явивший третичные факторы при факторизации вторичных.

Возможно, что горизонтальную ось на рис. 39 гораздо менее, чем верти­кальную, можно проинтерпретировать в когнитивистских терминах — в терминах процессов категоризации (оценки внешней преграды). Возможно, что за различиями по оси «холеричность-флегматичность» лежат в большей мере конституционные особенности организма (соотношени'е процессов воз­буждения и торможения, как это и предполагают классические психофизи­ологические концепции темперамента). Но автор все же хотел бы здесь подчеркнуть то, что от категоризации ситуации зависит не только выбор человеком частных операциональных стратегий поведения в данной ситуа­ции, но и эмоциональный тонус, стиль деятельности.

Автор не сомневается, что любой психологически грамотный читатель может усмотреть в интерпретационной схеме КСИТ явные натяжки, но хотелось бы надеяться и на то, что при этом читателю удастся заметить и несомненную эвристичность такого подхода. Для нас эта схема интересна прежде всего в контексте психосемантической интерпретации .поведения испытуемого в ситуации личностного тестирования. Ведь в этом олучае раз­ворачиваются категориальные процессы по самооценке и оценке внешнего мира, приводящие к результатам, проиллюстрированным на схеме «КСИТ».

Схема КСИТ, с нашей точки зрения, может быть полезной для понима­ния психологических механизмов таких чудодейственных феноменов, как «внушенная беспомощность» (не стоит путать с «выученной беспомощнос­тью», ибо внушение достигает эффекта практически мгновенно, а не в тече­ние долгой практики формирования навыка), или «внушенное могущест­во». Техника НЛП в ее многообразных модификациях, по-видимому, эф­фективна в той мере, в какой с ее помощью удается сформировать у инди­вида ситуационное самоощущение сангвиника и помочь ему мобилизовать свои психические ресурсы для успешной деятельности здесь и сейчас.

Кластерный анализ пунктов ММИП и таксономия жапоб

В табл. 29 приводятся 18 наиболее емких (численностью не менее 6 элементов) кластеров, выявленных на уровне значимой корреляции (г > 0,12) при кластерном анализе 377 пунктов ММИЛ. При этом использо­вался тот же массив ответов 766 .московских студентов, что и при фак­торном анализе (см. табл. 25). Мы решили опубликовать здесь эти клас­теры по следующим причинам:

• эти кластеры выгодно отличаются в сторону большей ясности и интерпретируемости, чем большинство факторов, получаемых при фак­торном анализе ММИЛ (как только число факторов переваливает за 10, то интерпретация оказывается уже крайне затрудненной);

• публикация позволяет читателям самим проверить обоснованность тех теоретических интерпретаций, которые мы предлагаем ниже;

• психологи, активно и творчески применяющие методики ММИЛ или СМИЛ, смогут использовать определенные из выделенных нами кластеров в качестве дополнительных диагностических шкал.

_________________________________________^__________Таблица 29

Группировки пунктов ММИЛ, выявленные с помощью кластерного

анализа матрицы интеркорреляций 377 * 377, подсчитанных

по данным 766 студентов московских вузов,

Кластер I. Пунктов 66. «АДАПТИРОВАННОСТЬ» (сангвиничность?) {приводят­ся не все пункты).

#10. Почти все Ваши родственники хорошо к Вам относятся.

#16. У Вас редко бывают .какие-нибудь боли (или вообще ничего не болит).

#18. Ваш рассудок работает сейчас не хуже, чем всегда.

#24. Вы любите детей.

#36. Вы любите ходить на танцы.

#41. В вашей повседневной жизни масса интересного.

#43. Вы никогда не чувствовали себя лучше, чем теперь.

#47. Вам легко регулировать свой стул.

#57. Большинство знающих Вас людей не считают Вас неприятным человеком.

#58. Иногда Вы сердитесь.                        .

#66. Вы могли бы успешно руководить людьми.

#68. Вы не обижаетесь, когда над Вами подшучивают.

#75. У Вас хороший аппетит.

#84. Вы любите бывать в новых для Вас местах,

#96. Вам нравятся разные коллективные развлечения, потому что Вы любите бывать

в обществе.

#101. Вы считаете, что Ваша семейная жизнь не хуже, чем у большинства Ваших

знакомых.

#123. Вам нравится наука.

#125. Вы не особенно застенчивы.

#130. У Вас меньше причин чего-нибудь опасаться, чем у Ваших знакомых.

#138. Обычно Вы считаете, что живете не напрасно.

#150. Иногда Вы говорите неправду.

#151. Вы любите готовить (пищу).

Кластер 2. Пунктов 33. ЭМОЦ. НЕСТАБИЛЬНОСТЬ (с оттенком холеричнос-ти) (приводятся не все пункты).

#5. Вы все чувствуете острее, чем большинство других людей.

#9. Вас часто одолевают мрачные мысли.

#21. Примерно раз в неделю (или чаще) Вы бываете очень взволнованы.

#80. Вы почти всегда о чем-нибудь тревожитесь.

#81. Вам труднее сосредоточиться, чем большинству других людей.

#88. У Вас более чем достаточно причин для беспокойства,

#99. Не раз Вы бросали какое-нибудь дело, потому что считали, что не справитесь с ним.

#106. У Вас бывают периоды такого беспокойства, что трудно усидеть на месте.

#126. Когда Вы узнаете об успехах близкого знакомого, у Вас появляется чувство,

что Вы неудачник.

#129. Вы легко раздражаетесь при общении с людьми.

#154. Вы часто беспокоитесь о чем-нибудь.

#165. Работать Вам стало труднее, чем раньше.

#170. Вы склонны принимать все слишком близко к сердцу.

#189. Иногда по несколько дней Вы не можете отделаться от какой-нибудь мысли.

#191. Самое трудное для Вас — это справиться с собой.

#202. Вам трудно на чем-нибудь сосредоточиться.

#221. Вы совершаете много поступков, о которых потом жалеете {больше и чаше,

чем другие).

#337. Когда Вы что-нибудь делаете, то все время невольно отвлекаетесь.

Кластер 3. Пунктов 18. ИНТРОВЕРСИЯ {приводятся не все пункты). #6. На вечерах Вы чаше сидите в одиночку или разговариваете с одним из гостей, а не присоединяетесь к группе.                              .

#8. Когда Вы находитесь в обществе, Вам трудно найти подходящую тему для разго­вора.

#26. Лучше всего Вы чувствуете себя в одиночестве.

#38. Вы трудно поддерживаете разговор с человеком, с которым Вы только что позна­комились.

#39. В школе Вам было трудно говорить перед всем классом. #49. Вам определенно не хватает уверенности в себе. #69. Вы легко смущаетесь.

#95. Выступать или высказываться в присутствии большого числа людей Вам"трудно. #97. Когда это возможно, Вы стараетесь избегать толны.

Кластер 4. Пунктов 16. ДЕПРЕССИЯ (МЕЛАНХОЛИЯ).

#40. Теперь Вы уже не надеетесь добиться желаемого положения в жизни.

#42. Вам определенно не везет в жизни.

#52. Большую часть времени Вам хочется умереть.

#54. Вы чувствуете, что у Вас что-то не в порядке с толовой.

#64. Вы разочаровались в любви.

#100. Обычно люди неправильно понимают Ваши поступки.

#109. Вы боитесь сойти с ума.

#111. Почти каждый день Вас что-нибудь пугает.

#136. Плохое настроение бывает у Вас чаше, чем хорошее.

#143. Вы считаете себя обреченным человеком.

#158. Вы часто разочаровываетесь в людях.

Кластер 5. Пунктов 12. ПАРАНОЙЯ (и сопутствующие симптомы?).      .

#76. Большую часть времени Вы чувствуете как бы комок в горле,

#137. У Вас бывало кровохарканье или рвота кровью.

#203. Вы считаете, что против Вас что-то замышляют.

#265. Кто-то пытается ограбить Вас.

#267. Вы считаете, что за Вами следят.

#286, Вас почти все время беспокоит ощущение чего-то постороннего в носу или

голове.

#304. Ваши руки стали неловкими. •

#327. Вашим мышлением кто-то управляет.

#338. У Вас бывают приступы астмы или крапивница.

#356. Каждую неделю Вам снятся кошмары.

#357. Вас пытались отравить.

#373. У Вас почти всегда болит голова.

Кластер 6. Пунктов 11. АСОЦИАЛЬНОСТЬ (клептомания, психопагия).

#78. Иногда Вам хочется затеять драку.

#85. Иногда Вас так привлекают чужие вещи, что хочется их украсть, хотя они Вам не нужны.

#91. Если с Вами поступают несправедливо, то Вы чувствуете, что должны из прин­ципа отплатить за это.

#147- Иногда Вы не могли удержаться от того, чтобы не украсть что-нибудь.

#196. Некоторые так любят командовать, что Вам хочется все делать наперекор,

хотя Вы знаете, что они правы.

#207. Иногда у Вас появляется непреодолимое желание нанести повреждение себе

или кому-нибудь другому.

#223. Иногда Вам хочется что-нибудь разбить.

#234. Временами Вам очень хочется нарушить правила приличия или кому-нибудь

навредить.

#319. Иногда Вы не уступаете людям не потому, что дело действительно важное, а

просто из принципа."

#341. В детстве Вы одно время совершали мелкие кражи.

#349. Иногда Вы так настаиваете на чем-нибудь, что люди начинают терять терпение.

Кластер 7. Пунктов 10. НЕАДЕКВАТНАЯ ГИПЕРАКТИВНОСТЬ МОЗГА {шизоидная утрата чувства реальности, галлюцинирование).

#23. Часто Вы чувствуете! как будто вокруг все нереально.

#28. Временами Вы чувствуете, что Вами управляет какая-то злая сила.

#94. Временами Ваши мысли текли так быстро, что Вы не успевали их высказывать.

#128. Вам часто хочется снова стать ребенком.

#141. Иногда Вы боитесь некоторых предметов или людей, хотя и знаете, что они

Вам никак не yipoxaiOT.

#199. Вы часто видите сны, о которых лучше не рассказывать.

#231. Временами Вам приходят в голову такие нехорошие мысли, что о них лучше не

рассказывать.

#232. Временами Вы ощущаете странные запахи.

#247. С Вами происходили (или происходят) странные вещи.

#350. Иногда Вам приходят в голову странные, необычные мысли.

Кластер 8. Пунктов 9. «ПРОСТИТЕЛЬНЫЕ ГРЕХИ» (пункты, входящие с об­ратным ключом в шкалу лжи).

#50. Иногда Вы с удовольствием слушаете неприличные анекдоты.

#59. Временами Вам так нравилась ловкость какого-нибудь преступника, что Вы

надеялись, что его не поймают.

#65. Если Вам не грозит штраф, то Вы переходите улицу там, где Вам удобно, а не там, где положено.

#120. В гостях Вы держитесь за столом лучше, чем дома. #163- Иногда Вам хочется выругаться. #240- Иногда Вы немного сплетничаете.

#270. Если у Вас есть возможность получить что-нибудь дефицитное и очень Вам нужное без очереди, по знакомству, то Вы этим воспользуетесь. #328. Когда несколько человек попадают в неприятную историю, им лучше усло­виться, что потом говорить. #360. В игре Вы предпочитаете выигрывать.

Кластер 9. Пунктов 9. СОЦИАЛЬНЫЙ ПЕССИМИЗМ (цинизм).

#33. Большинство людей заводит знакомства потому, что друзья могут оказаться

полезными.

#34. Большинство люден честны главным образом потому, что боятся попасться.

#37. Обычно люди требуют больше уважения к своим правам, чем сами уважают

чужие права.

#133, Очень многие преувеличивают свои несчастья, чтобы добиться сочувствия и

помощи.

#148. Мало кто искренне старается помочь другим, если это связано с неудобствами.

#164. Безопаснее никому не доверять.

#188. Вы считаете, что почти каждый может солгать, чтобы избежать неприятностей.

#218. Большинство людей способны добиваться выгоды не совсем честным способом.

#226. Вы считаете, что большинство людей не остановятся перед тем, чтобы солгать в своих интересах.

Кластер 10. Пунктов 9. «АПАТИЯ (ИНДИФФЕРЕНТНОСТЬ)». '

#4. Вас не беспокоит желание стать красивее.

#60. Ваша внешность никогда не вызывает у Вас беспокойства.

#117. Вы полагаете, что было бы лучше отменить почти все законы.

#{19. Если у кого-нибудь из Вашей семьи были бы неприятности из-за нарушения

закона, то Вас бы это не особенно волновало.

#131. Сейчас Вы не полнеете и не худеете.       :

#139. Вам довольно безразлична Ваша дальнейшая судьба.

#220. В семье Вы совершенно независимы, и Вам не приходится придерживаться

установленных в ней порядков.

#271. Вам скучно слушать разговоры о модах.

#280. Вам безразлично, что думают о Вас другие.

Кластер II. Пунктов 8. ПЛОХИЕ ОТНОШЕНИЯ В СЕМЬЕ.

#102. Вашей семье не нравится специальность, которую Вы себе избрали (или соби­раетесь избрать).                                                                                         • #132. Ваши родители и другие члены семьи часто придираются к Вам. #190. В Вашей семье отношения менее теплые и дружеские, чем в других. #250. Ваши родители часто не одобряли Ваших знакомств. #262. Вы считаете, что Вас часто незаслуженно наказывали. #264. Ваши родные обращаются с Вами, как с ребенком, а не как со взрослым. #274. Время от времени Вы испытываете ненависть к членам своей семьи, которых обычно любите. #281. Иногда Вам очень хотелось навсегда уйти из дома.

Кластер 12. Пунктов 8. СЕНТИМЕНТАЛЬНОСТЬ.

#3. В детстве Вы играли в «классы».

#32. Вы вели дневник.

#122. Было время, когда Вам нравилось играть в куклы.

#181. Вы любите собирать цветы или выращивать их дома.

#213. Вам хотелось бы работать цветоводом.                                                 .

#302. Вам часто хотелось быть женшиной, а если Вы женщина, то никогда об этом

не жалели.

#332. Если бы Вы были художником, то охотно рисовали бы цветы.

#362. Вы охотно читаете книги о любви.

Кластер 13. Пунктов 7. «СНИЖЕНИЕ МОЗГОВОГО ТОНУСА».

#13. Временами Ваша голова работает как бы медленнее, чем обычно.

#79. Бывало, что по несколько дней, недель или целых месяцев Вы ничем не могли

заняться, потому что трудно было заставить себя включиться в работу.

#159. Когда Вам что-нибудь говорят. Вы часто тут же это забываете.

#204. У Вас были случаи, когда Вы вдруг вынуждены были прервать работу или

другое занятие и не понимали, что происходит вокруг.

#243. Вы не раз замечали, что незнакомые люди смотрят на Вас критически.

#353. У Вас бывали периоды, во время которых Вы что-то делали и потом не могли

вспомнить, что именно.

#365, Вы очень часто не в курсе дел и интересов тех людей, которые Вас окружают.

Кластер 14. Пунктов 7. ДИСТОНИЧЕСКИЕ СОМАТИЧЕСКИЕ СИМПТОМЫ.

#77. Вы часто чувствуете в разных местах тела жжение, покалывание, «ползанье

мурашек».

#166, Раз в неделю (или чаще) без причины Вас вдруг «обдает жаром».

#178. Находясь в закрытом помещении, Вы чувствуете некоторое беспокойство. #197. В некоторых местах Вашего тела кожа немеет. #308. Часто у Вас звенит или шумит в ушах. #329. У Вас почти все время пересыхает во рту. #375. Часто у Вас бывают подергивания в мышцах.

Кластер 15. Пунктов 6. НЕПРЕЗЕНТАБЕЛЬНЫЕ СОМАТИЧЕСКИЕ СИМП­ТОМЫ. .

#17. Раз в неделю (или чаще) Вас беспокоит неприятное ощущение в верхней части живота (под ложечкой).

#227. Временами, когда Вы смущены, Вы сильно потеете, и это Вам очень неприят­но.

#279. Иногда у Вас пропадает или изменяется голос, даже если Вы в это время не простужены.

#289. Вы часто потеете, даже в прохладную погоду. #346. 'Вас часто беспокоит желудок. #376. Несколько раз в неделю Вас беспокоит изжога. Кластер 16. Пунктов 6. «МУЖЕСТВЕННОСТЬ...

#25. Если Вы видите мучения животных, то это Вас не особенно трогает.

#31. Вы любите популярную литературу по технике.

#61. Вам понравилась бы работа инженера-строителя.

#92. Если бы Вы были журналистом, то предпочли бы писать о спорте.

#121. Вам понравилась бы военная служба. '

#241. Вы любите футбол.

Кластер 17. Пунктов 6. БОЛЕЗНЕННЫЕ СИМПТОМЫ. #15. У Вас бывает сильное сердцебиение, и Вы часто задыхаетесь. #45. Часто у Вас бывает чувство, как будто голова сжата повязкой или обручем. #46. Часто у Вас холодеют руки и ноги.

#105. Временами Вас беспокоят тошнота и позывы на рвоту. #134. Когда Вы что-нибудь делаете, то часто замечаете, что у Вас дрожат руки. #135- Нередко у Вас бывают головокружения.

Кластер 18. Пунктов 6. БЕСПРИЧИННЫЕ ПЕРЕМЕНЫ НАСТРОЕНИЯ.

#51. Временами у Вас бывают приступы неудержимого смеха или плача.

#161. Иногда без причины (или даже при неприятностях) у Вас бывает приподнятое

настроение, чувство радости.

#277. У Вас бывают периоды, во время которых Вы необычно веселы без особой

причины.

#335. Вы помните периоды, когда у Вас был такой прилив сил, что казалось, можно

было обходиться без сна по несколько суток подряд.

#339- Бывало, что Вы подвергали себя опасности из любви к риску.

#354. Бывает, что Вы громко смеетесь без причины.

Сравнение результатов кластеризации пунктов 16РФ и ММИЛ пока­зывает, что в случае ММИЛ мы получаем гораздо больше интерпретиру­емых многочисленных кластеров, то есть пункты ММИЛ гораздо в боль­шей степени подвержены определенным тематическим группировкам. На соответствующем уровне пороговой корреляции (0,09) в случае 16РФ нами было выявлено лишь 11 кластеров, а в данном случае — 18.

18 выявленными кластерами оказались охвачены 247 пунктов из 377 (это почти две трети). Такой процент охвата пунктов является недости-

жимым для факторного анализа. Этот результат — еще одно свидетельство о пользе таксономического (непараметрического) подхода при конструи­ровании факторных шкал в личностных вопросниках.

Возможно, что специалисты, имеющие значительный, опыт клиниче­ского применения теста ММИЛ, найдут в выделенных нами кластерах какой-то особый, более глубокий смысл, но мы хотели бы отметить здесь три факта, которые нам представляются несомненными.

1. Первые наиболее представительные (по числу пунктов) кластеры явно перекликаются с той самой «банальной» типологией темперамента, кото­рую мы уже констатировали в случае кластерного анализа пунктов 16РФ. То есть опять же это кластеры, сгруппировавшиеся по фасеткам (секторам) в пространстве двух главных факторов темперамента: «Экстраверсия — Интроверсия», «Невротизм — Эмоциональная стабильность». При интер­претации этих кластеров вполне применима, с нашей точки зрения, и схем? КСИТ — «когнитивно-ситуационная интерпретация темперамента».

2. Ряд более мелких кластеров явно сгруппировался на основе того обыденного субъективного смысла, который испытуемые усматривают в соответствующих суждениях. Можно без особого преувеличения сказать, что мы здесь имеем дело с таксономией (классификацией) различных жалоб: на испорченные нравы в обществе (кластер 9), на плохие отно­шения в семье (кластер 11), на утрату интереса и смысла жизни (кластер 10), на различные соматические симптомы, в разной степени доставляю­щие неприятности по уровню болезненности и социальных неудобств (кластеры 14, 15, 17), на малообъяснимые явления в собственной психи­ческой жизни (кластеры 6, 18).

3. Суждения, относящиеся к служебным шкапам MMPI (лжи, истин­ности, коррекции), рассыпались по различным кластерам, пожалуй, за исключением кластера 8, которому мы дали условное название «Прости­тельные грехи», в котором собраны многие суждения из шкалы лжи (но добавлены и новые, в чем, как нам представляется, есть несомненная польза от нашего исследования). Собственно, такой результат нельзя считать не­ожиданным, так как пункты из служебных шкал F и К (истинности и коррекции) и в исходной версии теста обладают сложным многофактор­ным ключом — входят не только в служебные шкалы, но одновременно и в диагностические (рабочие) шкалы.

Таким образом, категориальная система сознания испытуемых все-таки явно играет если не ведущую, то далеко не последнюю роль в том, как испытуемый структурирует свои ответы на вопросы MMPI. Опреде­ленные группировки вопросов явно соответствуют не столько медико-психиатрической теории синдромов, сколько довольно обыденным жи­тейским представлениям о том или ином классе «проблем» («забот». «неурядиц, «беспокойств»). Хотя, по-видимому, существуют и классы (как например, номер 5, интерпретированный нами как «Паранойя»), явно включающие пункты, объединение которых не объяснимо с точки зрения житейской психологии.

В целом кластерный анализ пунктов MMPI приводит к трем выводам относительно этой методики.

1. Как универсальная характерологическая методика, MMPI позво­ляет диагностировать по сути те же самые факторы, которые наиболее устойчивым образом описаны в системе Большая Пятерка.

2. Специфические факторы и кластеры перечня MMPI отражают его направленность на более глубокое изучение медико-психологической симп­томатики, они структурируют семантику жалоб пациентов на собственные психические и физиологические проблемы.

3. Методика MMPI требует более доверительных отношений между испытуемым и диагностом, и в их отсутствие она в меньшей степени защищена от попыток испытуемого (способного контролировать свое поведение во время тестирования) фальсифицировать результаты.

Но не будем отвлекаться в этом контексте на слишком практические рекомендации, неуместные в этой теоретико-экспериментальной, акаде­мической по своей направленности работе. Здесь нам важно подчерк­нуть, что при выполнении личностных тестов в сознании испытуемого (и даже более — в подсознательном слое автоматических умозаключений) реализуется весь спектр когнитивных процессов, связанных с взаимосо­отнесением оценки ситуации, самооценки, атрибуции стилевых и моти-вационных черт и экспериментатору, и себе, и своим поступкам, совер­шенным в прошлом и служащим прототипической основой для ответа на вопросы, обращенные в прошлое, и своим возможным поступкам, кото­рые ожидает индивид от себя в будущем.

При этом реальный психофизиологически обусловленный тип тем­перамента испытуемого неизбежно переплетается с процессами оценки внешних условий жизнедеятельности и самооценки своего потенциала. Да, конституциональные сангвиники чаще имеют тенденцию высоко оце­нивать себя и низко оценивать преграды, но это не значит, что человек с меланхолическим темпераментом в какой-то сфере жизнедеятельности, в которой он обладает высокой компетентностью (например, в сфере науки или искусства) не может проявить «ситуационной сангвиничнос-ти»: при этом он также высоко оценивает себя и низко оценивает пре­грады на своем пути и в этот момент ощущает себя сангвиником, что позволяет ему мобилизовать значительные эмоционально-волевые ресур­сы для успешной деятельности.

 

Глава 5

ВАЛИДНОСТЬ ПСИХОСЕМАНТИЧЕСКИХ

ТЕСТОВ

В этой последней главе отражены результаты проверки конкретных экспериментальных гипотез (вторая группа гипотез исследования), а также примеры использования модельных представлений и наработанного мето­дического инструментария в некоторых прикладных работах.

В предыдущей главе мы рассматривали сходство S- и Q-данных на обще­психологическом структурном уровне (при усреднении испытуемых), а в этой главе — их связь на дифференциально-психологическом, или диагностиче­ском уровне — на уровне отдельных испытуемых и различий между ними.

ОЛНОФАКТОРНЫЕ ИССПЕДОВАНИЯ

Как уже отмечалось во введении, мы начали работу по проверке ва-лидности психосемантических методик задолго до того, как были получе­ны первые существенные результаты по двум наиболее важным методиче­ским проектам — таксономии личностных черт и разработке базисного вопросника (см. главу 3). Конечно,_первые проведенные нами эксперимен­ты в силу указанного обстоятельства отличались невысокой степенью се­мантической репрезентативности используемого материала и подобранной системы шкал. Тем не менее положительные результаты этих первых экспериментов послужили для автора стимулом, вдохновившим на всю дальнейшую работу в указанном направлении.

Различающая сипа факторов (РСФ)

В этом параграфе попробуем кратко суммировать основные результа­ты, ранее уже опубликованные в отдельных статьях и сообщениях, а

также в монографии 1983 года (Шмелев, 1983а). Конечно, система опера­циональных терминов со времен проведения этих экспериментов претер­пела определенные изменения. Некоторые из полученных ранее результа­тов имеет смысл сегодня проинтерпретировать несколько по-иному — в контексте новых достижений. Например, одним из центральных операцио­нальных понятий на протяжении многих лет явилась так называемая «раз­личающая сила фактора» (сокращенно РСФ): степень дифференциации объектов вдоль определенной координатной оси субъективного семантиче­ского пространства. Но нередко этот показатель операционально сводился к оценке значимости фактора, что тем самым оказывалось практически не мерой дифференциации (мерой поляризации «квазивещества» семантичес­кого пространства по полюсам оси), но мерой интеграции — емкости неявного вторичного конструкта (так как вес фактора, как мы знаем, отражает количество скоррелированных между собой шкал, или первич­ных конструктов). Поэтому для использования «различающей силы» фак­тора именно как меры дифференциации корректнее рассчитывать диспер­сию факторных значений объектов, а не вес самого фактора.

РСФ и социометрический.выбор

Б одном из самых первых наших экспериментов, проведенных, с одной студенческой группой факультета журналистики МГУ (Шмелев, 1979; см. также § 3.2 в монографии Шмелев, 1983а) мы рассчитывали РСФ именно как дисперсию факторных значений. В терминах гипотезы 2.4 мы действи­тельно выявили наличие тенденции к так называемой «мотивационной диф­ференциации»: проекция вектора социометрического выбора¹ на ось факто­ра «Моральность» оказалась значимо скоррелированной с РСФ этого фак­тора личностного семантического пространства (ЛСП).

Но подобной значимой связи для фактора «Деловой потенциал» (интег­ральное сцепление Активности + Организованности + Интеллекта) мы не обнаружили. Не приводит ли могивационная дифференциация по одному фактору к мотивационному сцеплению по другому? Не этими ли реципрок-ными соотношениями структурных тенденций дифференциации-интеграции мы можем объяснить наличие связи по одному фактору и ее отсутствие по другому? К сожалению, для проверки такой более сложной зависимости имевшийся тогда в нашем распоряжении массив данных не был достаточ­но представительным.

После накопления опыта многочисленных частных исследований с ис­пользованием техники СД и репертуарных решеток стало очевидным, что

¹ Члены студенческой группы, кроме оценки сходства и приписывания черт, парал­лельно выполняли социометрический выбор: указывали, кого из группы они хотели бы видеть в обновленном составе своей учебной группы. При этом вектор выбора строился от начала координат ЛСП к точке, являющейся центром облака точек, изображающих в ЛСП предпочитаемых индивидов.

следует различать «различающую силу» для отдельных конструктов (шкал) и PC для интегративных факторов. При оценке РСФ (для факторов) диа­гностический смысл несет не отдельный показатель, вырванный из кон­текста, а строение всей факторной системы. Например, высокое значение PC первого фактора при низких значениях PC для остальных факторов указывает не на дифференцированную, а на упрощенную структуру семан­тического пространства индивида, к которой вполне применимо заключе­ние о так называемой «оценочной поляризации». Традиционный подход, основанный на расчете корреляций PC отдельных факторов с критериаль­ным показателем (критерием валидности), не учитывает того места, кото­рое занимает данный фактор в иерархии других факторов в сознании индивида. Отсюда и низкие значения ожидаемых корреляций.

РСф u хронический стресс

Однако в ряде случаев нам удавалось получить значимые интерпрети­руемые корреляции и при использовании такого традиционного подхода. Например, при использовании особой процедуры измерения РСФ для так называемых «конструктивных факторов» {Шмелев, 1983а, § 3.4) на мате­риале методики оценки сходства жизненных стилей подтвердилась ожида­емая связь между хроническим физиологическим стрессом (в качестве его индикатора рассматривался уровень артериального давления) и PC факто­ра «стремление к продвижению и признанию»: у испытуемых с высоким артериальным давлением была обнаружена тенденция к более сильной поляризации жизненных стилей по параметру «стремление к продвижению и признанию» {Кондратьева и др.,1980).

Получение подобных значимых связей вполне объяснимо в контексте только что предпринятого нами различения: данная методология"вполне срабатывает, когда мы можем с ее помощью у определенной подгруппы из обследуемой нами выборки индивидов обнаружить определенную «веду­щую мотивацию» (являющуюся, как это известно из теоретико-деятельно-стного подхода к личности, основанием для формирования «ведущей дея­тельности» — Леонтьев, 1975). Именно в этом случае интересующий нас фактор становится «ведущим» —доминирующим основанием различения объектов, осью поляризации ЛСП. В эксперименте А. С. Кондратьевой среди инженеро-технического управленческого персонала подвыборка из 30 «стрессированных» испытуемых специально подбиралась на основании медицинских данных и в силу этого соответствовала указанным ожидани­ям: для многих испытуемых из этой подгруппы оказалась характерна не­удовлетворенность, фрустрированность карьеристской мотивации, превра­щающаяся в устойчивую доминанту и на ментальном (ведущий фактор в ЛСП), и на физиологическом уровне. Как показали факторный и кластер­ный анализы структуры межличностных оценок и самооценок, этим испы­туемым оказалось свойственным сцепление факторов «деловой» и «мо-

ральной» оценки личности с образованием супердоминантного негативно­го стереотипа «аморальный-никчемный» {Кондратьева, Шмелев, 1983). Однако следует сразу же подчеркнуть, что ценности о-мотивацио иная ориентация личности не является единственным источником пояа!ения ме­жиндивидуальных различий в структуре ЛСП. И другими исследователями, и в наших работах выявлено значительное влияние такой структурно-динами­ческой особенности, безотносительной к направленности деятельности, как когнитивный стиль. В спланированном под нашим методическим руководст­вом эксперименте С. Э. Габидулиной было показано, что при выделении крайних групп по параметру экстраверсии-интроверсии (тест-вопросник Ай-зенка) можно получить интерпретируемые различия категориальных семан­тических пространств, опосредующих восприятие городской среды {Габи-дулина, 1991). Этот результат перекликается с взглядами многих последова­телей известной типологии К. Юнга, представленной в тестах типа MBTI, Кейрси, в работах по так называемой «соционике».

РСФ и диапазон выборки

Когда мы организуем обычный лабораторный дифференциально-психо­логический корреляционный эксперимент на так называемых «нормальных добровольцах» (см. обзор исследований этого феномена в книге Шихирева, 1979), то есть никак не предваряем подбор испытуемых какими-то крите­риями, в этом случае среди разношерстной и, как правило, небольшой по численности выборки весьма трудно ожидать появления хотя бы двух ис­пытуемых с родственной ментальной «доминантой» — одним и тем же ведущим фактором семантического пространства. Отсюда, по-нашему мне­нию, и проистекают неудачи и некоторых наших, и зарубежных лабора­торных исследований валидности психосемантических методик.

Наиболее заметным среди известных нам немногих западных экспери­ментов указанного типа является исследование Дж. Кантора { Cantor, 1976). Дж. Кантор проводил тест личностных конструктов (ТЛК) в традицион­ном келлианском репертуарном варианте. В этой работе не удалось обна­ружить значимых связей между PC личностных конструктов (или, как это называл автор, «выпуклостью измерений» — salience of dimensions) и появлением соответствующих мотивационных тем в проективном тесте ТАТ. Насколько это нам удалось понять из описания методики, применен­ной в этом исследовании, PC конструктов, отнесенных экспертами к опре­деленным мюрреевским «мотивационным темам», принятым для анализа рассказов по ТАТ (см. на русском языке Соколова, 1978), соотносились с выраженностью соответствующих тем в самих рассказах ТАТ вне учета их места в иерархии других конструктов. То есть анализ производился не для ведущих конструктов, а для всех, включая фоновые. А если бы анализ производился только по ведущим конструктам, то неудача, по-видимому, была так же неминуемой в силу того, что у разных испытуемых эти веду­щие конструкты являются разными, и для статистического вывода просто

не хватило бы материала. Это обстоятельство, а также отсутствие четкой эмпирической типологизации испытуемых по критериальному показателю и обусловило, по-видимому, низкий уровень эмпирической валидности в дан­ной работе.

Эту причину появления отрицательных результатов в подобных, иссле­дованиях мы считаем логичным связывать с эффектом узкого «диапазона выборки» (см. об этом понятии подробнее уАшстази, 1982). Для данно­го типа работ (ориентированных на выявление очень тонких и многооб­разных связей) нужны гораздо более разнообразные выборки.

Мотивационные конструкты: ТАТ и ТЮФ

В одной из наиболее ярких работ, проведенных под нашим руководст­вом и посвященных конвергенции психосемантических и традиционных проективных техник, — эксперименте В. С. Баб иной -Б олды ревой* (Бабина, Шмелев, 1987) — материалы 25 протоколов ТАТ анализировались двумя независимыми экспертами с простой конечной задачей —■ по возрастанию значимости упорядочить всего Три мотивационные темы: «сексуальные отноше­ния», «карьера», «агрессия-самозащита». Параллельно значимость этих тем оценивалась с помощью психосемантической методики Тест Юмористических Фраз (ТЮФ). В ТЮФ значимость темы сводится к очень простому формаль­ному индексу -— численность соответствующего класса фраз, сформированного испытуемым в ситуации свободной классификации¹.

Успеху эта попытка конвергентной валидизации, по-видимому, обязана не только более ясной мотивационной интерпретации лексического мате­риала (фразы специально подбирались из многих сотен для соответствую­щих диагностических целей), но и не в последнюю очередь благодаря стратегии фиксации порядковых (иерархических) отношений в структуре диагностических показателей. Средняя корреляция ранговых профилей по трем темам оказалась 0,89 (столь высокая, так как тем было всего три).

Методика ТЮФ — пример интересного по замыслу инструмента, кото­рый, несмотря на обретенную популярность (высокий индекс цитирования, включая такие издания, как «Словарь-справочник по психодиагностике» Бурлачука, Морозова, 1999; высокий индекс продаж по каталогам санкт-петербургского предприятия «Иматон»), оказался, увы, слишком чувствите­лен к фактору смены в России общественного строя и общественных наст­роений в 90-е годы. Сейчас ведутся работы по созданию абсолютно новой версии этой методики — на базе новых афоризмов, стихийно собранных в Интернете (см. раздел «Психоигротека» на сайте http://www.ht.ru). Уже

¹ В данном случае повышение численности какого-то тематического класса мы интерпретировали как повышение субъективного веса (значимости) определенного мо-тивационного конструкта.

первая сотня собранных протоколов показала, что прежняя тематическая структура больше не существует, и всю работу по валидизации методики следует проводить заново.

Номинирующие факторы и L-данные

Показателен в данном контексте результат другого более раннего экс­перимента по валидизации ТЮФ (Шмелев, Болдырева, 1982). Студенты двух академических студенческих групп (по 16человек в каждой) выполня­ли ТЮФ и оценивали друг друга по выраженности интереса к каждой из тем, соответствующих мотивационным категориям, т. е. в этом исследова­нии в качестве критериального показателя для эмпирической валидизации использовалась так называемая ГОЛ — «групповая оценка личности»¹. Этот тип данных по классификации Р. Кэттэлла следует отнести скорее к L-данным.

Средняя корреляция профилей ТЮФ и ГОЛ оказалась значимой, хотя и невысокой — 0,34 (линейная корреляция после стандартизации показателей). Но при анализе но отдельным темам была обнаружена только одна значимая корреляция — для темы «Деньги» (0,45). И этому находится вполне правдо­подобное объяснение, так: как напряженность этой темы в студенческой среде указывает не на особую социально осуждаемую «алчность», но на интенсив­ность внешней мотивационной преграды —дефицит самих денег.

Казалось бы, данные по ТЮФ могут быть привлечены в контексте данного исследования с известной натяжкой — прежде всего как свиде­тельство эффективности самого структурного принципа психосемантичес­кой диагностики. В самом деле, к содержанию основной методической схемы, обсуждаемой в данной работе, — к приписыванию черт личности тест ТЮФ имеет весьма косвенное отношение, так как строится на мате­риале эмпирических индикаторов особого типа — юмористических сужде­ниях-афоризмах. Тем не менее проведенные нами эксперименты доказыва­ют, что при восприятии смысла этих суждений происходит более или менее подсознательная атрибуция (приписывание) мотивационной темы (т. е. мотивационного личностного конструкта) автору афоризма (скрытой «стимулыюй лич'ности» данного акта социального познания). Вот пример из «свежего» набора шуток ТЮФ-2000. Почему женщины чаще усматри­вают в шутке «Пришел муж домой из Интернета» тему «Горе от ума», а мужчины — темы «Секс» и «Семейные неурядицы»? Различия в ролевой мотивации и тех, и других достаточно очевидны.

Но не только тематическая атрибуция (угадывание темы) является пси­хологически информативной задачей на юмористическом материале. О многом говорит даже простая балльная оценка качества шутки (по крите-

¹ Русскоязычному понятию ГОЛ в западной психометрике наиболее точно соот­ветствует так называемый peer rating — оценка наивных, включенных наблюдателей.

рию «понравилась-не понравилась»). Например, что стоит за высокой оценкой шутки «Поцелуй меня с разбегу — я за деревом стою!» у юных девушек, и почему она совершенно не кажется смешной и .забавной возра­стным мужчинам? Ответ на этот вопрос не требует особой проницатель­ности — «кокетство» (причем в довольно примитивных его формах). Но это все статистические данные — различия, выявленные на достаточно многочисленных выборках. А что же индивидуальные особенности?

По накопленным у нас многообразным тестовым'сведениям и биогра­фическим данным (ТЮФ проводится в течение нескольких лет в практи­куме по психодиагностике МГУ в качестве одной из методик в учебном пакете, который студенты осваивают на материале одного и того же «ге­нерального испытуемого»), профиль ТЮФ диагностичен именно тогда, когда в нем мы наблюдаем явный доминирующий пик (или спад) по одной из тем (диагностических категорий). Это наблюдение полностью соответ­ствует развиваемому здесь тезису о диагностической информативности именно доминирующих факторов ЛСП. Если профиль ТЮФ оказывается много­вершинным или просто плоским (значимая доминанта отсутствует), а это наблюдается в большинстве случаев, то в этом случае и значимых связей ТЮФа с другими тестами обнаружить не удается.

Доминантный фактор и когнитивная сложность

Данное положение напрямую перекликается с материалами, получен­ными по валидизации разработанного нами теста для экспресс-диагностики когнитивной сложности «11 слов» {Шмелев, 1983а, 1983в). В этом тесте испытуемый выполняет сокращенную парную оценку сходства-контраста 11 фиксированных личностных прилагательных, отобранных нами на ран­них этапах развертывания таксономических исследований терминов лич­ностных черт. Индекс когнитивной сложности¹ (КС) рассчитывается по формуле, весьма сближающей его с известным индексом «интенсивности» Д. Баннистера (Франселла, Баннистер, 1987).

Анализ сотен собранных по этой методике протоколов на самых раз­нообразных выборках и в разных диагностических ситуациях показал, что тест «11 слов» (и соответствующий применяемый нами индекс КС) обла­дает асимметричной диагностической мощностью: он неплохо выделяет испытуемых с так называемой «монолитной» системой личностных конст­руктов, т. е. сверхупрощенной системой, характеризующейся наличием резко выраженного поляризующего семантическое пространство оценоч­ного фактора, но практически не различает испытуемых с дифференциро­ванной (сложноорганизованной) и с диффузной системой конструктов,

¹ Наш индекс основывается на среднем арифметическом модулей скалярных про­изведений всех строк матрицы.

заполняющих матрицу едва ли не случайными оценками. Отсюда понятна нестабильность результатов валидизации «теста 11 слов» на разных выбор­ках и в разных диагностических ситуациях: когда мы высоко мотивируем испытуемых и провоцируем их к высоко-заинтересованной, пристрастной работе с материалом, когда мы привлекаем к эксперименту аффективно-заряженных испытуемых, наш индекс КС работает. Это было зафиксиро­вано нами й для предсказаний точности социальной перцепции, устойчиво­сти «мнемошкалы», разнообразия коммуникативного репертуара и по дру­гим независимым критериям (Похилько, Шмелев, 1982; Игошина, 1983; Лепеха, 1989).

Но если «диапазон выборки» смещается в сторону испытуемых с бо­лее высокой «когнитивной сложностью», в сторону испытуемых с реально многомерным семантическим пространством, то наш тест «11 слов» про­сто не работает — не различает диагностически информативные группы испытуемых.

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 232; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!