Рассеянный склероз и другие аутоиммунные заболевания 9 страница
Дезинформация Может показаться, что я слишком сурово критикую организацию, которая, как считают многие, руководствуется благими намерениями, однако Американское онкологическое общество по-разному действовало на виду и за кулисами. Однажды я ездил в северную часть штата Нью-Йорк, где меня пригласили прочесть лекцию для местного отделения Американского онкологического общества. Во время своей лекции я продемонстрировал слайд, на котором была ссылка на новую организацию AICR. Во время лекции не упоминалось о моей личной связи с этой организацией, поэтому аудитория не знала, что я ее старший консультант. По окончании лекции я попросил задавать вопросы, и пригласившая меня сотрудница спросила: «А вы знаете, что AICR – это организация шарлатанов?» «Нет, – ответил я. – Не знаю». Боюсь, что при этом я не слишком хорошо скрыл свой скепсис, поскольку она сочла нужным объяснить: «Этой организацией руководит группа мошенников и дискредитировавших себя врачей. Некоторые из них даже сидели в тюрьме». Сидели в тюрьме? Это было для меня новостью! И снова, не раскрывая свою связь с AICR, я поинтересовался: «А откуда вы знаете?» Она ответила, что читала меморандум, разосланный по местным отделениям Американского онкологического общества по всей стране. Перед уходом я попросил ее выслать мне копию меморандума, которую через пару дней и получил. Меморандум был отправлен из офиса национального президента Американского онкологического общества, который был руководителем высшего звена в престижном Мемориальном институте онкологических исследований Розуэлл-парк в Буффало. В этом меморандуме утверждалось, что научный руководитель организации (меня не называли напрямую) возглавлял группу из «восьми или девяти» дискредитировавших себя терапевтов, причем некоторые из них сидели в тюрьме. Это было полностью сфабриковано. Мне не были даже знакомы имена упомянутых терапевтов, и я понятия не имел, как такое могло произойти. Еще немного прощупав почву, я нашел человека в отделении Американского онкологического общества в Буффало, отвечавшего за меморандум. Я ему позвонил. Неудивительно, что он разговаривал со мной уклончиво и сказал лишь, что получил эту информацию от репортера, имени которого не назвал. Найти источник не представлялось возможным. Знаю наверняка лишь то, что меморандум распространялся из офиса президента Американского онкологического общества. Мне также стало известно, что Национальный совет по молочным продуктам, представлявший мощное промышленное лобби, получил экземпляр меморандума и продолжил распространять его самостоятельно по своим местным подразделениям по всей стране. Широко разворачивалась грязная кампания против AICR. Пищевая, фармацевтическая и медицинская отрасли, действуя через Американское онкологическое общество или параллельно с ним, показали свое истинное лицо. Профилактика рака при помощи недорогих и не приносящих большой прибыли растительных продуктов не приветствовалась пищевой и фармацевтическо-медицинской промышленностью. Заручившись поддержкой доверчивых СМИ, они совместно оказывали огромное влияние на общественное мнение.
Личные последствия
|
|
|
|
|
|
И все же у этой истории счастливый конец. Хотя первые пару лет функционирование AICR было сопряжено с большими трудностями и непростым лично для меня как в профессиональном, так и в личном отношении, грязные кампании постепенно начали сходить на нет. AICR уже не считался организацией, действующей «на грани закона», и распространил свою деятельность на Англию (Международный фонд исследования раковых заболеваний в Лондоне) и другие страны. На протяжении вот уже 20 лет AICR осуществляет программу, в рамках которой происходит финансирование исследовательских и образовательных проектов по вопросам взаимосвязи питания и рака. Я с самого начала организовал и возглавил эту программу, а затем на протяжении нескольких лет оставался старшим консультантом AICR по различным проектам. Стоит упомянуть одно неприятное обстоятельство. Совет директоров моего общества по вопросам питания сообщил мне, что два члена общества (Боб Олсон и Альф Харпер) поставили вопрос о моем исключении, предположительно из-за моей связи с AICR. Это стало бы первым исключением в истории общества. Мне пришлось отправиться в Вашингтон для беседы с президентом общества, а также с директором подразделения по вопросам питания в Управлении по контролю за продуктами питания и медикаментами США. Бо́льшая часть их вопросов касалась AICR. Вся эта история казалась более чем фантастической. Исключить видного члена общества – вскоре после того, как я был выдвинут на должность президента организации – за то, что он связан с организацией, занимающейся исследованием рака? Позже я обсуждал эту неприятную историю с коллегой, профессором Сэмом Тоувом из Университета штата Северная Каролина, который был знаком с деятельностью нашего общества изнутри. Он, разумеется, знал все о «расследовании», как и о других интригах. В ходе нашей дискуссии я говорил о AICR как о достойной организации, руководствующейся в своей деятельности благими намерениями. «Это не о AICR, – ответил Сэм Тоув. – Это о той работе, которую вы проделали, чтобы подготовить отчет о диете, питании и раке для Национальной академии наук». Когда в опубликованном NAS в июне 1982 г. докладе был сделан вывод о необходимости снижения потребления жиров и увеличении потребления фруктов, овощей и цельнозерновых продуктов для улучшения здоровья, я в глазах некоторых людей предал научное сообщество, занимавшееся исследованием вопросов питания. По-видимому, как один из двух ученых, проводивших опыты для изучения взаимосвязи питания и рака, в составе группы авторов доклада я должен был защитить репутацию американской диеты в том виде, в каком она существует. После того как я этого не сделал, ситуацию усугубило мое участие в работе AICR и продвижение этой организацией доклада NAS. К счастью, в этой борьбе, по сути являвшейся фарсом, возобладал здравый смысл. На заседании по вопросу о моем исключении из общества большинством голосов решено было меня оставить (шесть голосов «за», ноль – «против», двое воздержались). Трудно было не принять все это близко к сердцу, но вопрос здесь стоял шире, и это было не просто личное отношение. Ученые, занимающиеся вопросами питания и здоровья, не могут свободно заниматься исследованиями и смотреть, к какому результату они их приведут. «Неправильные» выводы, даже полученные самыми качественными научными методами, могут навредить вашей карьере. Попытки широко распространять эти «неправильные» выводы во имя улучшения общественного здоровья могут разрушить вашу карьеру. Моя карьера не была разрушена – мне повезло, и, кроме того, за меня заступились хорошие люди. Но все могло обернуться гораздо хуже. После всех этих многочисленных неприятностей я лучше понимаю, почему американское общество поступало именно так, а не иначе. Премии, финансируемые компаниями Mead Johnson Nutritionals, Lederle Laboratories, BioServe Biotechnologies и ранее Procter & Gamble и Dannon Institute (все это пищевые и фармацевтические компании), – отражение странной неразрывной связи между промышленностью и американским обществом8. Вы верите, что эти «друзья» общества заинтересованы в объективных научных исследованиях вне зависимости от того, к каким результатам эти исследования могут привести?
|
|
|
|
|
|
Последствия для общества
Уроки, которые я получил на протяжении своей карьеры, были мало связаны с конкретными именами или учреждениями. Эти уроки обусловлены тем, что происходит за кулисами в любом крупном учреждении. То, что остается в тени во время национальных политических дискуссий – неважно, происходят ли они в научных обществах, правительстве или залах заседаний промышленных корпораций, имеет важнейшее значение для здоровья нации. Мой личный опыт, о котором рассказано в этой главе (а я лишь выборочно им поделился), – имеет гораздо более серьезные последствия, чем личное недовольство или ущерб, нанесенный моей карьере. Этот опыт иллюстрирует обратную, темную сторону науки – ту ее сторону, от которой страдают не только отдельные ученые, вставшие на пути у науки, но и общество в целом. Это происходит из-за систематических попыток скрыть, отвергнуть или доказать несостоятельность точек зрения, ставящих под угрозу статус-кво. Есть люди, занимающие очень влиятельные правительственные и университетские должности, которые действуют под маской научных экспертов, а на самом деле пытаются воспрепятствовать открытым и честным научным дебатам. Возможно, они получают существенную материальную компенсацию за потворство интересам крупных пищевых и фармацевтических компаний или, быть может, действительно искренне поддерживают точку зрения, совпадающую с интересами промышленности. Личная предвзятость может быть гораздо сильнее, чем вы можете себе представить. Я знаю ученых, чьи родственники умерли от рака, и их злит сама мысль о том, что личный выбор человека, в частности касающийся питания, мог сыграть роль в смерти их близких. Также есть ученые, еще в молодости усвоившие, что здоровая пища должна содержать много жиров и животных продуктов; они с удовольствием едят ее ежедневно и не хотят ничего менять. Подавляющее большинство ученых – достойные, умные и увлеченные своим делом люди, стремящиеся прежде всего к общественному благу, а не личной выгоде. Однако некоторые, к сожалению, готовы продать свою душу тому, кто предложит наибольшую цену. Возможно, их не так много, но их влияние может быть весьма значительным. Они могут бросить тень на доброе имя учреждений, в которых работают, а главное, создать замешательство в обществе, часто не разбирающемся, кто есть кто в научной среде. В один прекрасный день вы можете включить телевизор и увидеть там эксперта, восхваляющего гамбургеры McDonalds, а затем в тот же день прочесть в журнале, что нужно есть меньше жирного красного мяса, чтобы защититься от рака. Кому верить? Разные организации – тоже часть обратной стороны науки. Такие организации, как Комитет по информированию общества о вопросах питания или Американский совет по науке и здоровью, создают советы, комитеты и учреждения, состоящие преимущественно из ученых, разделяющих одну точку зрения, которые гораздо больше заинтересованы в ее продвижении, нежели в открытом и объективном обсуждении результатов научных исследований. Если в докладе Комитета по информированию общества о вопросах питания говорится, что диеты, рекомендующие питание с пониженным содержанием жиров, – это обман и шарлатанство, а в докладе Национальной академии наук сказано противоположное, как понять, кто прав? Эта научная ограниченность распространяется на всю систему. Американское онкологическое общество было не единственной организацией в сфере здравоохранения, создававшей проблемы для AICR. Управление общественной информации Национального института онкологии США, Гарвардская школа медицины и несколько других организаций и медицинских школ были весьма скептически, а иногда и откровенно враждебно настроены по отношению к AICR. Враждебность медицинских школ сначала меня удивила, но, когда Американское онкологическое общество – очень традиционная медицинская организация – также вступило в борьбу, стало очевидно, что действительно существуют «авторитетные медицинские круги». И эта мощная сила не слишком радостно восприняла идею о тесной взаимосвязи между питанием и раком, а также почти любыми другими болезнями. Большая медицина в США – это бизнес, в основе которого лежит лечение болезни медикаментозными и хирургическими методами уже после появления симптомов. Вам, возможно, приходилось видеть, как по телевизору Американское онкологическое общество полностью отвергает идею о взаимосвязи питания и рака, а затем открывать газету и читать там, что, как полагает Американский институт исследования раковых заболеваний, то, что вы едите, влияет на риск развития рака. Кому же верить?
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 88; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!