Подготовка текста, перевод и комментарии О. П. Лихачевой 9 страница
Меньгу-хан пришел осмотреть город Киев. Он встал на другой стороне Днепра, около Городка Песочного; увидев город, удивился его красоте и величине, прислал своих послов к Михаилу и горожанам, хотел их обольстить, но они не послушали его.
В лѣто 6746. Михаилъ бѣжа по сыну своемь передъ татары Угры, а Ростиславъ Мьстиславичь Смоленьского[252] сѣдѣ Кыевѣ. Данилъ же ѣха на нь, и я его, и остави в немь Дмитра,[253] и вдасть Кыевъ в руцѣ Дмитрови обьдержати противу иноплеменьныхъ языкъ, безбожьныхъ татаровъ.
В год 6746 (1238). Михаил бежал вслед за сыном своим от татар в Угорскую землю, а Ростислав Мстиславич, сын князя смоленского, сел в Киеве. Даниил же пошел походом против него, и взял его в плен, и оставил в Киеве Дмитра; он поручил Дмитру Киев — оборонять его от иноплеменных язычников, безбожных татар.
...яко бѣжалъ есть Михаилъ ис Кыева в Угры, ѣхавъ я княгиню его[254] и бояръ его поима, и город Каменѣць взя. Слышавъ же се Данилъ, посла слы река: «Пусти сестру ко мнѣ, зане яко Михаилъ обѣима нама зло мыслить». И Ярославъ услыша словеса Данилова, и бысть тако, и приде к нима сестра, к Данилу и Василку, и держаста ю во велицѣ чести.
(Ярослав Всеволодович Суздальский узнал), что Михаил бежал из Киева в Угорскую землю, приехал и захватил в плен его княгиню, и бояр его захватил, и город Каменец взял. Услышав об этом, Даниил послал послов, говоря: «Отпусти сестру ко мне, потому что Михаил замышляет против нас обоих». Ярослав послушался слов Даниила, так и сделал, и пришла к ним сестра, к Даниилу и Васильку, и они держали ее в великой чести.
|
|
|
Король же не вдасть дѣвкы своей Ростиславу[255] и погна и прочь. Идоста Михаилъ и Ростиславъ ко уеви своему в Ляхы и ко Кондратови.[256] Присла бо Михаилъ слы Данилу и Василку, река: «Многократы согрѣшихо вам и многократы пакости творях ти. Что ти обѣщахъ и того не створих. Аще коли хотяхъ любовь имѣти с тобою, невѣрнии галичанѣ не вдадяхут ми. Нынѣ же клятвою клену ти ся, яко николи же вражды с тобою не имамъ имѣти».
Король не дал свою дочь замуж за Ростислава и прогнал его прочь. Пошли тогда Михаил и Ростислав в Ляшскую землю, к дяде своему Кондрату. Прислал Михаил послов к Даниилу и Васильку, говоря: «Я много раз грешил перед вами, много раз делал тебе зло. Что тебе обещал, того не сделал. Если хотел жить в согласии с тобой, коварные галичане мне не давали. Сейчас же клятвой клянусь тебе, что никогда не буду с тобой вражды иметь».
Данилъ же и Василко не помянуста зла, вьдаста ему сестру и приведоста его из Ляховъ. Данилъ же свѣтъ створи со братом си, обѣша ему Киевъ, Михаилови, а сынови его Ростиславу вдасть Луческъ. Михаилъ иже за страхъ татарьскый не смѣ ити Кыеву. Данилъ же и Василко вьдаста ему ходити по землѣ своей, и даста ему пшеницѣ много, и меду, и говядъ, и овѣць доволѣ. Михаилъ же увѣдѣвъ приятье Киевьское и бѣжа со сыномъ своимъ во Ляхы Кондратови. Приближившимъ же ся татаромъ, то не стерпѣ туто, иде в землю Воротьславьску[257] и приде ко мѣсту немѣцкому именемь Середа.[258] Узрѣвши же нѣмци, яко товара много есть, избиша ему люди, и товара много отъяша, и унуку его убиша. Михаилу иже не дошедшю и собравшюся, и бысть в печали величѣ: уже бо бяхут татари пришли на бой ко Иньдриховичю.[259] Михаилъ же воротися назадъ опять Кондратови.
|
|
|
Даниил и Василько не попомнили зла, отдали ему свою сестру и привели его из Ляшской земли. Даниил, посоветовавшись с братом, обещал Михаилу Киев, а сыну его Ростиславу отдал Луцк. Михаил, боясь татар, не смел идти в Киев. Даниил и Василько разрешили ему ходить за данью по своей земле, дали ему много пшеницы, меду, быков и овец вдоволь. Михаил, узнав о взятии Киева, бежал с сыном своим в Ляшскую землю к Кондрату. Когда татары приблизились, он и здесь не стерпел и ушел в землю Вратиславскую, и пришел он к немецкому городу по имени Середа. Когда немцы увидели, что у него большой обоз, они перебили его людей, отняли много добра и убили его внучку. Михаил не дошел и вернулся; он был в большом горе: уже татары пришли воевать к Индриховичу. Михаил же вернулся назад опять к Кондрату.
|
|
|
Мы же на преднее возвратимся.
Мы же на прежнее возвратимся.
В лѣто 6747.
В год 6747 (1239).
Въ лѣто 6748. Приде Батый Кыеву в силѣ тяжьцѣ, многомь множьствомь силы своей, и окружи град, и остолпи сила татарьская, и бысть град в обьдержаньи велицѣ. И бѣ Батый у города и отроци его обьсѣдяху град. И не бѣ слышати от гласа скрипания телѣгъ его, множества ревения вельблудъ его, и рьжания от гласа стадъ конь его, и бѣ исполнена земля Руская ратных.
В год 6748 (1240). Пришел Батый к Киеву с большой силой, с многим множеством воинов своих, и окружили они город, и обступила сила татарская, и был город в великой осаде. Был Батый у города, а воины его окружали город. И нельзя было голоса слышать от скрипения телег его, от рева множества верблюдов его, ржания стад коней его, и была вся земля Русская наполнена воинами.
Яша же в них татарина именемь Товрулъ, и тъ исповѣда имъ всю силу ихъ. Се бяху братья его силныи воеводы: Урдю и Байдаръ, Бирюй, Кайданъ, Бечакъ и Меньгу и Кююкь,— иже вратися увѣдавъ смерть канову, и бысть каномь, не от роду же его, но бѣ воевода его перьвый — Себѣдяй богатуръ и Бурунъдаии багатырь,— иже взя Болгарьскую землю и Суждальскую,— инѣхъ бе-щисла воеводъ, ихже не исписахомъ зде.
|
|
|
Захватили у них татарина по имени Товрул, и он рассказал им про всю силу их. Это были его братья, сильные воеводы: Урдю, Байдар, Бирюй, Кайдан, Бечак, Меньгу и Куюк (который вернулся, узнав о смерти хана, и стал ханом; не из рода его, но первый был воевода хана), Себедяй-богатур и Бурундай-богатырь (который взял Болгарскую землю и Суздальскую), и иных бесчисленное множество воевод, их мы не перечислим здесь.
Постави же Баты порокы городу подълѣ вратъ Лядьскьх. Ту бо бѣаху пришли дебри. Порокомъ же бес престани бьющимъ день и нощь, выбиша стѣны. И возиидоша горожаны на избыть стѣны, и ту бѣаше видити ломъ копѣйный и щетъ скѣпание, стрѣлы омрачиша свѣтъ. Побѣженым и Дмитрови ранену бывшу, взиидоша татарѣ на стѣны и сѣдоша. Того дне и нощи гражанѣ же создаша пакы другий град около святое Богородицѣ.[260] Наутрѣя же придоша на нѣ, и бысть брань межи ими велика. Людем же узбѣгшимъ и на церковь и на комаръ церковныя и с товары своими; от тягости повалишася с ними стѣны церковныя. И приятъ бысть град сице воими. Дмитрѣя же изведоша язвена, и не убиша его мужьства ради его.
Поставил Батый пороки около города, у Ляшских ворот. Тут вплотную подступали заросшие лесом овраги. Пороки непрестанно били день и ночь и пробили стены. Вышли горожане на остатки стены, и было видно, как тут ломались копья, разлетались в щепки щиты, стрелы помрачили свет. Горожане были побеждены, и Дмитр ранен, а татары взошли на стены и там засели. Но в тот же день и ночь горожане построили другие стены около церкви святой Богородицы. На другой день татары начали приступ, был большой бой между ними и защитниками. Люди укрылись в церкви, влезли на церковные своды вместе со своим добром, и от тяжести рухнули вместе с ними стены церковные. Так город был захвачен воинами. Дмитра вывели раненым и не убили его мужества его ради.
В то же время ѣхалъ бяше Данилъ Угры королеви и еще бо бяшеть не слышалъ приходъ поганыхъ татаръ на Кыевъ.
В то время Даниил уехал в Угорскую землю к королю и еще не слышал о приходе поганых татар на Киев.
Батыю же вземшю град Кыевъ и слышавъшу ему о Данилѣ, яко Угрѣхъ есть, поиде самъ Володимеру, и приде к городу Колодяжьну.[261] И постави порока 12, и не може разбити стѣны, и начатъ перемолъвливати люди. Они же, послушавше злого свѣта его, передашася, и сами избити быша. И приде Каменцю, Изяславлю,[262] взятъ я. Видивъ же Кремянѣць и градъ Даниловъ,[263] яко не возможно прияти ему, и отъиде от нихъ. И приде к Володимеру, и взя и копьемь, и изби и не щадя. Тако же и град Галичь, иныи грады многы, имже нѣсть числа.
Батый же, взяв Киев, узнал, что Даниил в Угорской земле, пошел сам на Владимир и подошел к городу Колодяжну. Он поставил двенадцать пороков, но не мог он разбить стены и стал подговаривать людей. Они же, послушав его злого совета, сдалисци были перебиты. Затем Батый пошел к Изяславлю и Каменцу и взял их. Видел он, что не сможет взять города Кременец и Данилов, и отошел от них. И пришел к Владимиру, и взял его приступом, и перебил всех, не щадя. И так же Галич и многие другие города, которым и числа нет.
Дмитрови же, Кыевьскому тысяцкому Данилову, рекшу Батыеви: «Не мози стряпати в землѣ сей долго, время ти есть на угры уже поити. Аще ли встряпаеши, земля ти есть силна. Сберуться на тя и не пустять тебе в землю свою». Про то же рече ему, види бо землю гибнущу Рускую от нечестиваго.
Дмитр, киевский тысяцкий Даниила, сказал Батыю: «Не медли так долго на этой земле, пора тебе идти на угров. Если замедлишь, земля та укрепится! Соберутся против тебя и не пустят тебя в свою землю». Он так сказал потому, что видел, как гибнет Русская земля от нечестивого.
Батый же послуша свѣта Дмитрова, иде Угры. Король жь Бѣла и Каломанъ ср ѣ тоша ѣ на рѣцѣ Солоной.[264] Бившимся имъ полкомъ, бѣжаща угре, и гнаша ѣ татарѣ до рѣкѣ Дуная. Стояша по побѣдѣ три лѣта.
Батый послушал совета Дмитра и пошел на угров. Король Бела и Коломан встретили его на реке Солоне. Бились их войска, и бежали угры, и татары гнали их до реки Дуная. После победы пробыли они там три года.
Преже того ѣхаль бѣ Данило князь ко королеви Угры, хотя имѣти с ним любовь сватьства,[265] и не бы любови межи има. И воротися от короля и приѣха въ Синеволодьско во манастырь святыя Богородица.[266] Наутрея же воставъ видѣ множество бѣжащих от безбожных татаръ и воротися назадъ Угры. Не може бо проити Руское земли, зане мало бѣ с нимь дружины. И оставивъ сына своего Угрѣхъ и вьдасть и ву руцѣ галичаномъ, вѣдаа невѣрьствие ихъ, про то его не поя с собою.
Еще до этого ездил Даниил-князь к королю в Угорскую землю, хотел породниться с ним, и не было между ними согласия. Он вернулся от короля и приехал в Синеволодский монастырь святой Богородицы. Наутро он встал и увидел множество бегущих от безбожных татар и воротился назад в Угорскую землю. Он не мог пройти в Русскую землю, потому что с ним было мало дружины. Он оставил сына своего в Угорской земле, чтобы не отдавать его во власть галичан; зная их коварство, он не взял его с собой.
Иде изо Угоръ во Ляхы на Бардуевъ и приде во Судомирь.[267] Слыша о братѣ си и о дѣтех и о княгини своей, яко вышли суть из Руское землѣ в Ляхы предъ безбожными татары, и потосьнуся взискати ихъ, и обрѣте ихъ на рѣцѣ рекомѣй Полцѣ,[268] и возрадовашся о совокупьленьи своемь, и жалишаси о побѣдѣ землѣ Руское и о взятьи град от иноплеменьникъ множьства.
Он прошел из Угорской земли в Ляшскую землю через Бардуев и пришел в Сандомир. Он узнал о своем брате, о детях, и о княгине своей — что ушли они из Русской земли к ляхам от безбожных татар, и бросился искать их и нашел их на реке под названием Полка,— они порадовались о своем соединении и горевали о поражении земли Русской и о взятии множества городов иноплеменниками.
Данилови же рекшу, яко: «Не добро намъ стояти сде близъ воюющих нас иноплеменьникомъ!» Иде в землю во Омазовьскую ко Болеславу Кондратову сынови. И вдасть ему князь Болеславъ град Вышегородъ.[269] И бысть ту, дондеже вѣсть прия, яко сошли суть и-землѣ Руское безбожнии.
Даниил сказал так: «Нехорошо нам оставаться здесь, близко от воюющих против нас иноплеменников». Он пошел в землю Мазовецкую к Болеславу, сыну Кондрата. И дал ему князь Болеслав город Вышегород. И оставался он там до тех пор, пока не пришла весть, что ушли из Русской земли безбожные.
И возвратися в землю свою, и приде ко граду Дорогычину,[270] и восхотѣ внити во град, и вѣстьно бысть ему, яко: «Не внидеши во град!» Оному рекшу, яко: «Се былъ град нашь, и отець наших, вы же не изволисте внити вонь». И отъиде мысля си.
Вернулся Даниил в свою землю, и пришел к городу Дорогичину, и захотел войти в город, но ему заявили: «Не войдешь ты в город». Тогда он сказал: «Это был наш город и отцов наших, а вы не позволяете мне войти в него». И ушел он, думая так.
Иже Богъ послѣже отмьстье створи держателю града того, и вьдасть и в руцѣ Данилу. И обьновивы и созда церковь прекрасну святое Богородици, и рече: «Се градъ мой, преже бо прияхъ и копьемь».
Впоследствии же Бог отмщение сотворил властителю города того и предал его в руки Даниила. Даниил же, обновив город, создал прекрасную церковь святой Богородицы и сказал: «Это мой город, давным-давно я взял его в бою».
Данилови же со братомъ пришедшу ко Берестью и не возмогоста ити в поле смрада ради множьства избьеных. Не бѣ бо на Володимѣрѣ не осталъ живый, церкви святой Богородици исполнена трупья, иныа церкви наполнены быша трубья и телесъ мертвых.
Даниил с братом пришли к Берестью и не смогли выйти в поле из-за смрада от множества убитых. Ни единого живого человека не осталось во Владимире, церковь святой Богородицы была наполнена трупами, другие церкви были полны трупов и мертвых тел.
Потом же Михаилъ иде от уя своего на Володимѣръ сыномь своим и оттуда иде Пиньску. Ростислав же Володимѣричь приде к Данилу во Холмъ, одержалъ бо бѣаше Богъ от безбожных татаръ. Ростислав же показа правду свою, яко не есть во свѣтѣ с Михаиломъ. Михаилъ же не показа правды воз добродѣанье Данилу же и Василку, но проиде землю его, и и пославъ посла иде въ Киевъ, и живяше подъ Киевомъ во островѣ, а сынъ его иде в Черниговъ Ростиславъ.
Потом Михаил пришел от дяди своего во Владимир с сыном своим и оттуда пошел к Пинску. Ростислав же Владимирович пришел к Даниилу в Холм: сохранил Бог Холм от безбожных татар. Ростислав доказал свою честность — что он не в союзе с Михаилом. А Михаил не показал правды Даниилу и Васильку за их благодеяния, но ушел из земли Даниила, и, отправив послов, пошел к Киеву, и жил под Киевом на острове, а сын его, Ростислав, пошел в Чернигов.
Вышедшу же Лвови изъ Угоръ с бояры галичкыми и приѣха во Водаву[271] ко отцю си, и радъ бысть ему отець.
Лев ушел из Угорской земли с галицкими боярами и приехал в Водаву к своему отцу, и был рад ему отец.
Бояре же галичьстии Данила княземь собѣ называху, а самѣ всю землю держаху. Доброслав же вокняжилъся бѣ и Судьичь, поповъ внукъ, и грабяше всю землю, и въшед во Бакоту,[272] все Понизье прия, безъ княжа повеления. Григорьи же Васильевичь собѣ горную страну Перемышльскую мышляше одержати. И бысть мятежь великъ в землѣ и грабежь от них. Данилъ же, увѣдавъ, посла Якова,[273] столника своего, с великою жалостью ко Доброславу, глаголя к нимь: «Князь вашь азъ есмь. Повеления моего не творите, землю грабите. Черниговьских бояръ не велѣх ти, Доброславе, приимати, нъ дати волости галичкимъ. А Коломыйскюю солъ отлучите на мя».[274] Оному же рекшу: «Да будеть тако!». Во тъ же часъ, Якову сѣдящу у него, приидоста Лазорь Домажирець и Иворъ Молибожичь,[275] два безаконьника от племени смердья, и поклонистася ему до землѣ. Якову же удивившуся и прашавшу вины, про что поклонистася. Доброславу же рекшу: «Вдахъ има Коломыю». Якову же рекшу ему: «Како можеши бес повеления княжа отдати ю сима! Яко величии князи держать сию Коломыю на роздавание оружьникомъ, си бо еста недостоина ни Вотьнина[276] держати». Он же усмѣявься рече: «То что могу же глаголати». Яковъ же, приехавъ, вся си сказа князю Данилови. Данилъ же скорбяше и моляшеся Богу о отчинѣ своей, яко нечестивымъ симъ держати ю и обладати ею.
Галицкие бояре называли Даниила своим князем, а сами всю землю держали. Доброслав Судьич, внук попа, вокняжился, и грабил землю, и пришел в Бакоту, и все Понизье захватил без княжеского повеления. Григорий Васильевич думал удержать за собой всю горную страну Перемышльскую. И был великий мятеж в земле и грабеж от них. Даниил, узнав об этом, послал своего стольника Якова к Доброславу с великим укором, говоря им: «Князь ваш — я. Вы не исполняете моего повеления, грабите землю. Я не велел тебе, Доброслав, принимать черниговских бояр, а велел дать волости галицким. А Коломыйскую соль отпишите на меня». Тот сказал: «Пусть будет так». В то время, когда Яков сидел у него, пришли Лазарь Домажирич и Ивор Молибо-жич, два беззаконника, родом смерды, и поклонились ему до земли. Яков удивился и спросил, почему они кланяются. Доброслав сказал: «Я отдал им Коломыю». Яков же сказал: «Как же ты можешь отдать ее им без княжеского повеления? Великие князья держат Коломыю для раздачи воинам, а эти недостойны держать даже Вотьнин». Он же рассмеялся и сказал: «Что я могу на это сказать?» Яков, приехав, все это рассказал князю Даниилу. Даниил опечалился и молился Богу об отчине своей, что эти нечестивые держат ее и владеют ею.
И малу же времени минувшу присла Доброславъ на Григоря, река, яко: «Невѣренъ ти есть». Противляшеся ему, а самъ хотяше всю землю одержати. Свадивьшеся сами и приѣхаша с великою гордынею. Едучю Доброславу во одиной сорочьцѣ, гордящу, ни на землю смотрящю, галичаном же текущимъ у стремени его.
Немного времени спустя Доброслав нажаловался на Григория, говоря: «Он тебе не верен». Он действовал против него, потому что хотел сам держать всю землю. Они рассорились и поехали с великой гордостью. Доброслав ехал в одной сорочке, красуясь, на землю не смотря, а галичане шли у его стремени.
Данилови же видящу и Василкови гордость его, болшую вражду на нь воздвигнуста. Доброславу же и Григорю обоимъ ловящимъ на ся. Слышав же Данилъ рѣчи ихъ, яко полны суть льсти, и не хотять по воли его ходити, и власть его иному предати, сомыслив же се братомъ, понужи же, видя безаконие ихъ, и повелѣ его изоимати.
Даниил и Василько, видя его гордость, большой гнев на него обрушили. Доброслав же и Григорий подстерегали друг друга. Даниил понял, что речи их полны обмана, что они не хотят подчиняться его воле, хотят его власть другому передать, и, посоветовавшись с братом, был вынужден, видя их беззаконие, повелеть их схватить.
Въ лѣто 6749. Ростиславъ собра князѣ болоховьскые и останокъ галичанъ, приде ко Бакотѣ. Курилови же сущю печатнику[277] тогда вь Бакотѣ, послану Даниломъ княземь и Василкомъ исписати грабительства нечестивыхъ бояръ, ут ѣ шити землю. Бившимъ же ся имъ у вратъ, отступився, хотяше премолвити его словесы многыми. Курилъ же отвѣща ему: «Се ли твори возмездье уема своима воз добродѣанье! Не помниши ли ся, яко король угорьскый изгналъ тя бѣ и-землѣ сь отцьмь ти? Како тя восприаста о господина моя, уя твоя, отча ти во величи чести держаста, и Киевъ обѣчаста тобѣ, Луческъ вдаста, и матерь твою и сестру свою изъ Ярославлю руку изъяста и отчю ти вдаста». Инеми словесы мудрыми глаголаста ему много. Видѣв же, не послуша его, изииде на нь со пѣшьци. Онъ же увѣдѣвъ то, поиде прочь. Онъ же мудростью и крѣпостью удержа Бакоту. Ростислав же изииде за Днѣпръ.
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 487; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!