Подготовка текста, перевод и комментарии О. П. Лихачевой 5 страница
Князю же обличившю Жирослава изгна и от себе, якоже изгна Богъ Каина от лица своего, рекы: «Проклятъ ты! Буди стоня и трясыся на земли, якоже раздвиже земля уста своя прияти кровь брата твоего».[142] Якоже и Жирославъ разъдвиже уста своя на господина своего, да не будеть ему пристанъка во всихъ земляхъ в рускихъ и во угорьскыхъ, и ни в ких же странахъ, да ходить шатаяся во странахъ, желание брашна да будеть ему, вина же и олу, по скуду да будеть ему, к да будеть дворъ его пустъ и в селѣ его не будеть живущаго.
Князь обличил Жирослава и прогнал его от себя, как Бог изгнал Каина от лица своего, сказав: «Проклят ты! Стони и трясись на земле, ибо земля разверзла уста свои, чтобы принять кровь брата твоего». Так и Жирослав оклеветал господина своего, и пусть не будет ему пристанища во всех землях русских и угорских и ни в каких странах, пусть ходит, блуждая по странам, пусть жаждет пищи, пусть будет ему скудость в вине и елее, пусть будет двор его пуст, пусть не будет в селе его ни единого жителя!
Оттуду выгнанъ иде ко Изяславу.[143] Бѣ бо лукавый льстѣць нареченъ, и всихъ стропотливее, и ложь пламянъ, всеименитый отцемь добрымъ. Убожьство возбраняше злобу его, лъжею питашеся языкъ его, но мудростию возложаше вѣру на лжюу, красяшеся лестью паче вѣнца, лжеименѣць, зане прелщаше не токмо чюжихъ, но и своихъ возлюбленых, имения ради ложь.[144] Того бо дѣля жадаше быти у Изяслава. Мы же на преднее возвратихомся.
|
|
|
Оттуда изгнанный, он пошел к Изяславу. Он слыл лукавым обманщиком, самым лживым из всех, пламенем лжи, известен был всем из-за знатности отца своего. Бедность препятствовала козням его, ложью питался его язык, но он хитростью придавал достоверность обману и радовался лжи больше, чем венцу; лицемер, он обманывал не только чужих, но и своих друзей, лживый ради добычи. Из-за этого он так хотел быть у Изяслава. Мы же на прежнее возвратимся.
Мьстислав же, по совѣтѣ льстивыхъ бояръ галичькихъ, вда дщерь свою меншую за королевича Андрѣя[145] и дасть ему Перемышль. Андрѣй же, послушавъ лестиваго Семьюнка Чермьнаго,[146] и бѣжа во Угры и нача воздвизати рать. Бывши же зимѣ, прииде ко Перемышьлю. Юрьеви тогда тысящюу держащю, переда Перемышль и бѣжа самъ ко Мьстиславу. Королеви же ставшю во Звенигородѣ, и посла вои свои к Галичю, самъ бо не смѣ ѣхати к Галичю: повѣдахуть бо ему волъхвы угорьскыя, яко узрѣвшу Галичь, не быти ему живу. Он же тоя ради вины не смѣя ити в Галичь, яко вѣряшеть волъхвомъ. Дн ѣ стру же наводнившюся, не могоша переити.
Мстислав, по совету лукавых бояр галицких, отдал свою младшую дочь за королевича Андрея и дал ему Перемышль. Андрей же, послушав лукавого Семьюнка Чермного, бежал в Угорскую землю и начал собирать войско. Когда наступила зима, пришел он к Перемышлю; тысяцким тогда был Юрий, он сдал Перемышль, а сам бежал к Мстиславу. Король остановился в Звенигороде и послал своих воинов к Галичу, а сам не посмел поехать к Галичу: предсказали ему волхвы угорские, что если он увидит Галич, не быть ему в живых. Из-за этого он не смел идти к Галичу, потому что верил волхвам. Днестр наводнился, и нельзя было его перейти.
|
|
|
Мьстиславъ же выѣха противу с полкы. Онѣм же позоровавшимъ на ся, и ехаша угре во станы своя. Бѣ бо с королемь Пакославъ с ляхы. Оттуду же поиде король ко Теребовлю и взя Теребовль, и поиде к Тихомлю и взя Тихомль, оттуду же приде ко Кремянцю,[147] и бися подъ Кремянцем, и много угоръ избиша и раниша.
Мстислав выехал против них с полками. Посмотрели они друг на друга, и угры уехали в свои станы. С королем был Пакослав с ляхами. Оттуда пошел король к Теребовлю, и взял Теребовль, и пошел к Тихомлю, и взял Тихомль, оттуда пошел к Кремянцу, и бился под Кремянцем, и много угров было убито и ранено.
Тогда же Мьстиславъ Судислава посла к зятю своему князю Данилу, рекый: «Не отступай от мене». Оному же рекшю: «Имамъ правду во сердци своемь».
|
|
|
Тогда же Мстислав послал Судислава к своему зятю, князю Даниилу, говоря: «Не отступай от меня!» Тот же сказал: «Имею правду в сердце своем!»
Оттуду же приде король ко Звенигороду. Выѣха же Мьстиславъ из Галича. Угре же выѣхаша противу ему со становъ королевыхъ. Мьстиславъ же бися с ними, и побѣди я, и гнаша по нихъ до становъ королевыхъ, секуще и. Тогда же Мартиниша убиша, воеводу королева. Король же смятеся умомъ и поиде и-земли борзо.
Оттуда пришел король к Звенигороду. Выехал и Мстислав из Галича. Угры же выехали против него из королевских станов. Мстислав бился с ними, и победил их, и преследовал их до королевских станов, избивая их. Мартиниша тогда же убили, воеводу королевского. Король пришел в смятение и ушел без промедления из этой земли.
Данилови же пришедшу ко Мьстиславу с братомъ Василкомъ ко Городъку и Глѣбъ с нима. И молвящимъ имъ: «Поиди, княже, на короля: по Лохти[148] ходить». Судиславъ же браняшеть ему. Бѣ бо имѣяшеть лесть во сердци своемь, не хотяше бо пагубы королеви, имѣяше бо в немь надежу велику.
Даниил пришел к Мстиславу с братом Васильком в Городок, и Глеб вместе с ними. И сказали они: «Пойди, князь, на короля: по Лохти ходит». Судислав же мешал ему. У него был обман на сердце, он не хотел гибели короля, возлагая на него великие надежды.
|
|
|
Бѣаше бо король изнемоглъся. Льстькови же в то время идущу в помощь. Данилови же бранящю ему не помогати королеви, оному наипаче хотящю. Данил же и Василко посласта люди своя къ Бугу,[149] не даста ему прити. Оттуду же возвратився, иде во свою землю, изнемоглъ бо ся бѣ, ходивъ на войну.
Король был обессилен. Лестько в это время шел ему на помощь. Хотя Даниил мешал ему помогать королю, Лестько еще сильнее стремился ему помочь. Даниил и Васильке послали своих людей к Бугу и не дали ему прийти. Он же, вернувшись оттуда, пошел в свою землю: обессилел он, ходив на войну.
А король угорьскый иде во Угры. Тогда же угони Изяславъ со лестивымъ Жирославомъ, идоста с нимъ Угры.
И король угорский ушел в Угорскую землю. Тогда его догнали Изяслав и лживый Жирослав и пошли с ним в Угорскую землю.
Потом же Судиславу льстящю подо Мьстиславомъ, рече ему: «Княже, дай дщерь свою обрученую за королевича, и дай ему Галичь. Не можешь бо держати самъ, а бояре не хотять тебе». Оному же не хотящю дати королевичю, наипаче хотящю дати Данилови. Глѣбови же Зеремѣевичю и Судиславу претяща ему не дати Данилови, рѣста бо ему: «Аже даси королевичю, когда восхощеши, можеши ли взяти под нимь. Даси ли Данилови, в вѣкы не твой будеть Галичь». Галичаномъ бо хотящимъ Данила, оттуду же послаша въ рѣчих. Мьстиславъ дасть Галичь королевичю Андрѣеви, а самъ взя Понизье.[150] Оттуду иде к Торьцкому.[151]
Потом Судислав, обманывая Мстислава, сказал ему: «Князь, отдай свою обрученную дочь за королевича и дай ему Галич. Ты сам не можешь в нем княжить, бояре тебя не хотят». Мстислав не хотел отдавать Галич королевичу, он больше всего хотел отдать его Даниилу. Но Глеб Зеремеевич и Судислав не позволяли ему отдать Галич Даниилу, говоря ему: «Если отдашь королевичу, то, когда захочешь, сможешь взять у него. Если отдашь Даниилу, не будет вовек твоим Галич». Галичане хотели Даниила, и оттуда послали для переговоров. Мстислав отдал Галич королевичу Андрею, а себе взял Понизье. Оттуда он пошел к Торческу.
Мьстиславу же Немому, давшу отчину свою князю Данилови, и сына своего поручивъ Ивана,[152] Ивану же умершю, и прия Луческъ Ярославъ, а Черторыескъ[153] пиняне.[154]
Мстислав Немой отдал отчину свою князю Даниилу и сына своего Ивана поручил ему, а Иван умер, и взял Луцк Ярослав Ингваревич, а Черторыйск — пиняне.
Въ лѣто 6735. Начнемь же сказати бе-щисленыя рати, и великыя труды и частыя войны, и многия крамолы, и частая востания, и многия мятежи. Измлада бо не бы има покоя.
В год 6735 (1227). Начнем рассказывать о бесчисленных ратях, и о великих деяниях, и о частых войнах, и о многих крамолах, и о частых восстаниях, и о многих мятежах; смолоду не было покоя Даниилу и Васильку.
Сѣдящу же Ярославу в Лучьскѣ, еха Данилъ въ Жидичинъ[155] кланятися и молитися святому Николѣ. И зва и Ярославъ къ Лучьску. И рѣша ему бояре его: «Приими Луческъ, зде ими князя ихъ». Оному же отвѣщавшу, яко: «Приходить зде молитву створити святому Николѣ, и не могу того створити». Иде въ Володимерь, оттуду же собравша рать, посласта на нь Андрѣя, Вячеслава, Гаврила, Ивана.[156] Оному же въехавшу, ятъ бысть с женою своею, ятъ же бысть Олексию Орѣшькомъ:[157] бѣ бо борзъ конь подъ нимъ, угонивый и я его до города. И затворишася лучане. Наутрѣя же приде Данилъ и Василко, и предашася лучане. Братъ же да Василкови Луческъ и Пересопницю, Берестий же ему бѣ преже далъ.
Когда Ярослав сидел в Луцке, поехал Даниил в Жидичин поклониться и помолиться святому Николаю. И звал его Ярослав в Луцк. И сказали ему бояре его: «Возьми Луцк, здесь захвати князя их». Но он ответил: «Я приехал сюда, чтобы сотворить молитву святому Николаю, и не могу этого сделать». Он пошел во Владимир и оттуда, собрав рать, прислал на Ярослава Андрея, Вячеслава, Гавриила и Ивана. Когда Ярослав выехал из города, он был захвачен в плен вместе с женой своей, был схвачен Алексеем Орешком: был быстрый конь под ним, он настиг князя и захватил его около города. И затворились лучане. На другой день пришли Даниил и Василько, и сдались лучане. Брат отдал Васильку Луцк и Пересопницу, а Берестье он ему прежде отдал.
Повоевша ятвязи около Берестия, и угониста и из Володимеря. Наехавшима же двѣима, Монъдуничю Шутрови и Стегутови Зѣбровичю, на полкъ. И убьенъ бысть Даниломъ и Вячеславомъ Шютръ, а Стегутъ убьенъ бысть Шелвомъ.[158] Бежашим же ятвеземь, угони я Данилъ, Небра язви четырми ранами, древо же вышибе копье из руку его. Василкови, угонившу его, кликъ бысть великъ: «Братъ ти биетъся назади». Оному же оставшу, обратися брату на помощь, оному же симь утекшу, а и ини разбѣгошася.
Ятвяги пограбили около Берестья, и их прогнали из Владимира. Двое, Шутр Мондунич и Стегут Зебрович, наткнулись на полк. И был убит Даниилом и Вячеславом Шутр, а Стегут был убит Шелвом. Когда ятвяги убегали, погнался за ними Даниил, нанес Небру четыре раны и древком выбил копье из руки его. Василько, погнавшись за ним, услышал крик: «Брат твой бьется сзади». Василько повернулся и бросился брату на помощь, и благодаря этому ятвяг убежал, и другие разбежались.
Мы же, се оставлеше, на преднее возвратимъся.
Мы же оставим это и вернемся к прежнему.
Данилъ же посла Дьмьяна ко тести своему, река ему: «Не подобаеть пиняномъ держати Черторыйска, яко не могу имъ терпѣти». Дьмьянови же повѣстящу с нимъ. «Сыну, сгрѣшихъ не давъ тобѣ Галича, но давъ иноплеменьнику, Судислава льстьця свѣтомъ, обольсти бо мя. Ажь Богъ восхочеть, поидивѣ на ня. Язъ всажу половци а ты своими. Аще Богъ дасть его нама, ты возми Галичь, а язъ Понизье, а Богъ ти поможеть. А про Черторыескъ — правъ еси». Дѣмьяну же приѣхавшу в Великую суботу. Наутрѣя же на Великъ День приехаста Данилъ и Василько ко Черторыйску, в понедѣлникъ на ночь обьсѣдоста град. Тогда же и конь Даниловъ застрѣленъ бысть с города. Наутрѣя же обьѣхаста град Мирославъ и Дѣмьянъ, рекоста, яко: «Предалъ Богъ врагы наша в руку ваю». Данилъ же повелѣ приступити ко граду, и взяша градъ ихъ, и князя ихъ изимаша.
Даниил послал Демьяна к тестю своему сказать: «Не подобает пинянам держать Черторыйск, я не могу этого терпеть». Когда Демьян сообщил это Мстиславу, то Мстислав ответил: «Сын, согрешил я, что не дал тебе Галич, а отдал иноплеменнику по совету лживого Судислава; обманул он меня. Но если Бог захочет, пойдем на него. Я приведу половцев, а ты — со своими. Если Бог даст его нам, ты возьми Галич, а я — Понизье, а Бог тебе поможет. А о Черторыйске — ты прав». Демьян вернулся в Великую субботу. А на другой день, на Пасху, приехали Даниил и Василько к Черторыйску, в ночь на понедельник обложили город. Тогда же конь Даниила был застрелен с городской стены. На другой день окружили Мирослав и Демьян город. И сказали они князьям: «Предал Бог врагов наших в ваши руки». Даниил велел начать приступ, и они взяли город и князя их захватили в плен.
Потом же Мьстиславъ, великый удатный князь, умре. Жадящю бо ему видити сына своего Данила. Глѣбъ же Зеремѣевичь, убѣженъ бысть завистью, не пустяще его. Оному же хотящю поручити домъ свой и дѣти в руцѣ его, бѣ бо имѣя до него любовь велику во сердцѣ своемь.
Потом умер великий князь Мстислав Удалой. Он очень желал видеть сына своего Даниила. Но Глеб Зеремеевич, побуждаемый завистью, не пускал его. Мстислав хотел поручить свой дом и своих детей князю Даниилу, ибо имел он к нему великую любовь в своем сердце.
И потом же пустиста Ярослава, и даста ему Перемиль, и потомь Межибожие.[159]
Потом выпустили Ярослава, дали ему Перемиль, а потом Межибожье.
Въ лѣто 6736. Бѣ Курилъ митрополитъ[160] преблаженый и святый приѣхалъ мира сотворити и не може.
В год 6736 (1228). Митрополит Кирилл, преблаженный святой, приехал помирить всех и не смог.
Потомь же Ростиславъ Пиньскый[161] не престаяше клевеща, бѣша бо дѣти его изыманы.[162]
Потом Ростислав Пинский непрестанно клеветал, ибо дети его были в плену.
Володимеръ же Кыевьскый собра вои. Михаилъ Черниговьскый — «яко бо бѣ отець его постриглъ отца моего»,[163] бѣ бо ему боязнь велика во сердци его. Володимеръ же всади Котяня и вси половци. И придоша къ Каменцю. Володимеръ же со всими князи, и куряны, и пиняны, и новогородци, и туровьци обьсѣдоша Каменѣць.
Владимир Киевский собрал войско. Михаил Черниговский имел великую боязнь в своем сердце: «Потому что его отец постриг в монахи моего отца». Владимир привел Котяна и половцев. И пришли к Каменцу. Владимир со всеми князьями, куряне, пиняне, новогородцы, туровцы обложили Каменец.
Данило бо творящуся миръ сотворити с ними, переводя ими, и ѣха в ляхы по помощь, а Павла своего[164] посла ко Котяневи, река: «Отче, измяти войну сю, приими мя в любовь собѣ». Он же ѣхавъ взя землю Галичьскую, иде в землю Половецкую, и не обратися к нимъ.
Даниил пытался помириться с половцами, стараясь перекупить их, и поехал к ляхам за помощью, а посла своего Павла отправил к Котяну, говоря: «Отец, прекрати эту войну, давай жить в любви». Тот, разорив землю Галицкую, поехал в Половецкую землю, не присоединившись к ним.
Бѣ бо королевичь вь Галичѣ и Судиславъ с нимъ, миръ бо имѣяше со Володимеромь и Михаиломъ. Сим же нѣ воспѣвошимъ ничтоже, взратишася.
Королевич был в Галиче, и Судислав с ним, они были союзниками с Владимиром и Михаилом. А эти ничего не добились и вернулись.
Данилъ же и Василко собравша ляхы многы, идоста Кыеву со Пакославомъ воеводою и Олександро с нима. Срѣтоша же посли от Володимера и Михала: и Воротиславъ Петровичь, Юрьии Толигнѣвичь,[165] хотяще мира. Умиришася, и ляховѣ возворотишася въспять.
Даниил и Василько собрали ляхов много и пошли к Киеву, с воеводой Пакославом, и Александр с ними. Они встретили послов от Владимира и Михаила: Воротислава Петровича и Юрия Толигневича, хотящих заключить мир. Мир был заключен, и ляхи вернулись обратно.
Въ лѣто 6737. Льстько убьенъ бысть великый князь Лядьскый, на сонмѣ убьенъ бысть Святополкомъ, Одовичемь Володиславомъ,[166] свѣтомъ бояръ невѣрных. По смерти брата своего Кондратъ прия Данила и Василка в великую любовь и проси ею, а быста шла ему на помощь. И поидоста ему на помощь на Володислава на Стараго.[167] Сама же идоста на войну, остависта же в Берестии Володимера Пиньского, и угровьчаны и берестьяны стеречи землѣ от ятьвязь. В то же время воеваша литва ляхы, мняще мирни суще, и приидоша ко Берестью. Володимѣръ же рече: «Оже есте мирни, но мнѣ есте не мирни». И изииде на нѣ и берьстьяне вси избиша ѣ всѣ.
В год 6737 (1229). Убит был Лестько, великий князь Ляшский, был он убит на сейме Святополком и Владиславом Оттоновичем, по совету коварных бояр. После смерти своего брата Кондрат принял Даниила и Василька в великую любовь и просил их прийти к нему на помощь. Они пришли к нему на помощь против Владислава Старого. Сами пошли воевать и оставили в Берестье Владимира Пинского, угровчан и берестьян — стеречь землю от ятвягов. В то время литовцы воевали против ляхов и, считая, что берестьяне с ними в мире, пришли к Берестью. Но Владимир сказал: «Хоть вы и в мире, да не со мной». И вышел на них с берестьянами, и перебил всех.
Данилъ же и Василко придоста ко Кондратови, и сгадавшимъ имъ, идоша къ Калешю.[168] И придоша Вепру[169] вечеръ. Наутрѣе же свѣтающю прѣидоша рѣку Пресну[170] и поидоста къ городу. И тое нощи бысть дождь великъ. Видивши же, яко нѣсть кто противяся, пустиша воеватъ и плѣнитъ. Русь же догнаша Милича и Старогорода[171] и нѣколко селъ Воротиславьскых заяша, и прияша плѣнъ велик, и вратишася, и приидоша во станы, гадающимъ, како поити к городу на бой, ляхомъ же не хотящимъ битися.
Даниил и Василько пришли к Кондрату, устроили совет и пошли к Калишу. И пришли к Вепру вечером. Наутро, на рассвете, перешли реку Пресну и пошли к городу. А в ту ночь был проливной дождь. Увидев, что некому оказывать сопротивление, они пустились грабить и брать в плен. Русские достигли Милича и Старогорода, и несколько сел Воротиславовых заняли, захватили большой полон и возвратились, и пришли в свои станы, обдумывая, как пойти к городу на бой,— а ляхи не хотели биться.
Наутрее же Данилъ и Василько поемь вое свое и поидоста ко граду, Кондрату же любящю рускый бой и понужающу ляхы свое, онѣмь же одинако не хотящимъ. Приступившима же има обѣима ко воротомь Калѣшьскымъ, а Мирослава посласта в задъ града, и инии полкы.
Назавтра Даниил и Васильке, взяв своих воинов, подошли к городу. Кондрат, любивший русский бой, подгонял своих воинов, а те не хотели. Оба подошли к воротам Калиша, а Мирослава и другие полки послали в тыл города.
Бѣ бо городъ обишла вода, и сильная лозина, и вербье, и не свѣдущимся самѣмь, идеже кто биаше. Егда же си отступяху от боя, они же належахуть на оны, а коли они отступяху, а они належаху на си. За невидѣние не приятъ бысть градъ томь дни. Идущу же камению со забралъ, яко дожду силну; стоящимъ имъ в водѣ, дондеже сташа на сусѣ на метаномъ камении. И возводный мостъ и жеравець[172] вожьгоша. Ляхове же врата одва угасиша градьская.
Город был окружен водой, густыми зарослями лозины и вербы, и они сами не знали, кто где бился. Когда одни отступали, другие наступали, а когда те отступали, эти наступали. Они не взяли город в тот день потому, что не видели друг друга. С городских стен летели камни, как сильный дождь, — они стояли в воде, но скоро стали стоять, как на суше, на брошенных камнях. Подожгли подъемный мост и жеравец. Ляхи едва затушили городские ворота.
Данилови же и Василкови ходящима подлѣ града, стрѣляющимъ наградъ инѣмь стрѣлцемь, и бысть ранено мужь, стоящихъ на забралѣхъ, 100 и 60. Бывшу же вечеру, и возвратишася во станы своя.
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 702; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!