Подготовка текста и перевод Т. Ф. Волковой, комментарии Т. Ф. Волковой и И. А. Лобаковой 56 страница
Царь же и великий князь прочел послание своих воевод, и прислушался к свидетельствам многих против одного, и вознегодовал мысленно на казанского царя Шигалея, дивясь, что на старости лет завелась в нем измена, которой не было в нем в юности. И написал он ему с угрозой, дабы оставил он царство, вышел из Казани с воеводою, и со всеми своими воинами, и со всей своей казной, ничего не оставив своего в Казани, и пришел бы в Москву, и рассказал бы о себе всю правду: и если действительно замышлял он измену, то примет он за это казнь. А в Казани повелел вместо него быть князю Петру Шуйскому с пятью воеводами и с половиною воинства, дабы те воеводы без царя управляли Казанью, доколе он не узнает правду о царе; в городе же Свияжске — князю Семену с двумя воеводами и с другой половиной войска.
Дошедшу же посланию от самодержца с Москвы ко царю Шихалѣю в Казань, и разумѣ, яко оболщенъ есть от казанцевъ и от воевод. И не убоявся ни мало о лестном оглаголании на себя, надѣяся на Бога жива и на безмѣрную правду свою. И не потужи, еже отстати царства, и зва казанцев на пир, лесть творя, аки не вѣдая лукавства их, еже навадиша на нь, и тѣм оплоши их, и прощаяся с ними и веселяся свѣтло, яко да не увѣдят на себя злобы царевы или да сядут или убиютъ его, или вси разбѣгутся от него.
Когда же дошло в Казань до царя Шигалея из Москвы послание самодержца, понял он, что оклеветан казанцами и воеводами. Но не испугался он ничуть хитрой этой клеветы, надеясь на Бога и безмерную свою правду. И не опечалился он о потере царства, а позвал казанцев на пир, чтобы попрощаться с ними, притворившись, будто не знает о лукавом их замысле против него, и этим обманул их, и беззаботно веселился с ними, дабы не догадались они о царской на них злобе и, сев с ним, не убили его или не разбежались от него все.
|
|
|
И пировав с казанцы четыре дни, испущая люди своя ис Казани со стады конскими и со всею казною своею и дожидаяся воевод казанских, да при нем въѣдут в Казань со всею силою своею. И посылаше по них и, не дождався их в пятый день, и сам выѣха из Казани с воеводою, радуяся, избывъ печали казанския, аки младенец на свѣт родився или мертвец изо ада изпущенъ. А князь Чапкунъ, утаився царя, остася в Казани, да изымав, к Москвѣ сведетъ с собою, яко сходника и прелагатая, и погрешит надежды своея вкупѣ же и живот свой погубит.
И пировал он с казанцами четыре дня, отправляя из Казани своих людей с конскими стадами и со всей своей казной и дожидаясь воевод, которые будут править в Казани, чтобы они при нем въехали в Казань со всею силою своею. И посылал он за ними, но, не дождавшись их, на пятый день сам выехал из Казани с воеводой, радуясь, как младенец, только что родившийся на свет, или мертвец, выпущенный из ада, что избыл он казанской печали. А князь Чапкун, спрятавшись от царя, остался в Казани, дабы тот, схватив его, не свел с собою в Москву как лазутчика и изменника, и не расстался бы он со своей надеждой, а вместе с ней и с жизнью.
|
|
|
Царь же, ис Казани пошед, повелѣ себя проводити до Свияжского града оставшимся немногим улановем болшим и мурзам, которые на него измѣну возвели и в коих была неправда вся, лесть и мятеж, яко да обѣдают у него и пируют еще, и повеселятся вкупѣ и с воеводами, яко уже царемъ не видати имъ за живота своего николи же. И сим неразумных прелсти ихъ.
Царь же, покидая Казань, повелел проводить себя до города Свияжска немногим оставшимся знатным уланам и мурзам, которые оклеветали его и в которых была сосредоточена вся неправда, обман и мятеж, пригласив их еще пообедать у него, и попировать, и повеселиться теперь уже и вместе с воеводами, ибо при жизни своей не увидят они его уже своим царем. И тем прельстил он их, неразумных.
Казанцы же, меж собою смѣящеся, провождаху царя, вкупѣ же и тужаще, яко не быти у них таковому царю добру ни до смерти нашея, счастливу и премудру, и правосудному, ко всѣмъ намъ милостиву и почесливу, и много даровиту, и не нажити нашим дѣтем и внучатом. Такоже и царь по них мняся, аки тужа въ сердцах, прослезяшеся.
|
|
|
Казанцы же, посмеиваясь про себя, провожали царя, притворно вместе с тем печалясь, что не будет у них больше до самой смерти такого доброго царя, счастливого, мудрого и правосудного, милостивого ко всем им, почтительного и щедрого, и что не нажить такого царя ни детям их и ни внучатам. Также и царь, делая вид, что печалится он в душе, прослезился.
И посла вперед себя к воеводам, яко да встретят и на пир его зовуща. Воеводы же по словеси царя срѣтивше его за пять верстъ от града, дающе ему почесть, яко же лѣпо есть царемъ, и зваху царя и казанцевъ на пир, кииждо их, к себѣ.
И послал он вперед себя гонца к воеводам, чтобы встречали они его и звали на пир. Воеводы же, по слову царя, встретили его за пять верст от города, оказывая ему честь, какую подобает оказывать царям, и позвали царя и каждого из казанцев к себе на пир.
И въѣхавшим во град всѣмъ: царю и воеводам, и казанцем, и повелѣ царь казанцев переимати всѣх, мятежниковъ и лестцовъ, и клятвопреступников казанских. И поимаша всѣх, и не утече с вѣстию ни един в Казань. Всѣх же бѣ казанцев и со служившими с ними семьсотъ. И болших велмож девяносто, желѣзы окованыхъ, того же дни на пред себя к Москвѣ посла, яко всегда лесть и мятеж творяху, да не веселие и радость и смѣяние прибудет им про царя, яко прелукаваша его, но плач неутѣшимый женам и дѣтем, туга и сѣтование и еже всѣм казанцемъ. Служащих же и ятыхъ казанцевъ ту, во граде, главне казнѣ предаша.
|
|
|
Когда же все въехали в город: и царь, и воеводы, и казанцы, повелел царь схватить всех казанцев — мятежников, изменников и клятвопреступников казанских. И схватили всех, и не убежал ни один из них с вестью в Казань. И было всего казанцев вместе со слугами их семьсот человек. И в тот же день послал царь вперед себя в Москву закованными в железо девяносто больших вельмож, всегда лицемеривших и сеявших смуту, дабы не смеялись они над царем, думая, что обманули его, и были бы им не веселие и радость, но плач неутешный женам их и детям, а всем казанцам — скорбь и печаль. Слуг же и остальных схваченных казанцев здесь, в городе, предали смертной казни.
О ВЕСЕЛЫИ ПИРА ВОЕВОД И О ПОСЛАНИИ В КАЗАНЬ ОТРОК ИХ, И О СѢТОВАНИИ КАЗАНЦЕВЪ ПО ВЕЛМОЖАХ СВОИХ. ГЛАВА 45
О ВЕСЕЛОМ ПИРЕ ВОЕВОД, И О ПОСЛАНИИ ИМИ В КАЗАНЬ СВОИХ ОТРОКОВ, И ОБ ОПЛАКИВАНИИ КАЗАНЦАМИ СВОИХ ВЕЛЬМОЖ. ГЛАВА 45
Сами же воеводы тогда со царем начаша пировати и веселитися, яко провождающе его и сотворше послѣднюю побѣду над казанцы, и яко крѣпце и конечнѣ взяша. Позакоснѣша мало и прозабышася в пиянствѣ, и не поскориша того дне въѣхати въ Казань с силою своею. А царь не премолкая глаголаше имъ, посылаше ихъ в Казань, доколе не свѣдают казанцы велможъ своихъ изыманых. Но единако продумавшеся, не послушавше царя и таково дѣло великое впросте покинувше, послаша бо точию того дни наперед себя избранных своих отрокъ три тысящи с казною своею и с нарядом своимъ ратным и со изготовленным на все лѣто з сапасом пищным, заимати имъ велѣвшим великия домы лучьшия на стояние себѣ. А сами отложиша в Казань ѣхати до утренняго дни, не мняху измѣны быти во оставшихся казанцехъ, ни въ князе Чапкунѣ, занеже велможи ихъ и воеводы избиены, инии же изведени, и мало остася князей и мурзъ в Казани, но людие среднии, и вси сѣмени злаго того же — воин искусенъ и ратникъ изученъ.
Сами же воеводы начали тогда с царем пировать и веселиться под предлогом проводов его, считая, что одержали уже над казанцами последнюю победу и окончательно покорили их. Немного позамешкались они, и позабылись в пьянстве, и не поспешили в тот же день въехать в Казань со своими силами. А царь не переставая говорил им об этом, посылая их в Казань, пока не узнали казанцы о том, что схвачены их вельможи. Но все они оплошали, не послушав царя и такое великое дело бросив на половине, послали в тот день вперед себя лишь три тысячи избранных своих отроков с казной своею, и боевым своим снаряжением, и с приготовленным на весь год запасом пищи, повелев им занять лучшие большие дома себе на постой. А сами отложили поездку в Казань до следующего утра, решив, что не может быть измены в оставшихся казанцах и князе Чапкуне, поскольку вельможи их и воеводы побиты, другие же отосланы, и мало осталось князей и мурз в Казани, только средние люди. Но все они — от того же злого семени: каждый искусный воин и хорошо обученный боец.
Казанцы же, слышавше бывшая над старѣйшинами своими, яко изымани быша, и на всѣх страх и ужас велий нападе на нихъ. И сѣтоваху, и тушаху, середнии и меншии по своих владѣлцех. И восплакашася горко и воскричаша по мужех своих катуны, и дѣти по отцѣх своихъ, просящеся во единых срачицах за ними на Русь. «Отпустите нас, — вопияху, — о казанцы, за нашими мужми отпустите! Все наше имѣние возмите у нас и нагих отпустите нас, да умрем с ними в темницѣ на Москвѣ, не можем бо здѣ быти без них ни единаго дни. Нам бо младымъ овдовѣвшим и малымъ чадом нашим осиротѣвшим, и домы наши и села великия запустѣют и богатство все изгибнетъ». И бысть по них плач неутѣшимый по многи дни.
На казанцев же всех, когда услыхали они, что старейшины их схвачены, напал страх и ужас великий. И горевали, и тужили средние и меньшие казанцы по своим хозяевам. И заплакали горько, и зарыдали жены по мужьям своим, а дети по отцам своим, просясь в одних сорочках за ними на Русь. «Отпустите нас, — вопили они, — о казанцы! За нашими мужьями отпустите! Все наше имущество заберите у нас и нагими отпустите нас, да умрем с ними в Москве в темнице, ибо не можем мы здесь оставаться без них ни одного дня. Ведь молодыми овдовели мы, и дети наши осиротевшие еще малы, потому запустеют дома наши и большие села, и погибнет все наше богатство». И много дней стоял по ним безутешный плач.
И ужасаху жены тыя оставших сродницъ и племя, и знаемии. И проклинающе царя, и жестока его, и лукава, и немилостива глаголаху, и волхва его нарицаху: «И колко бѣ в руках наших при смерти, и всячески бѣгаше, прелщая нас, нынѣ же до конца все царство наше прелсти и вся премудрыя наши властели и велможи многия единъ, аки младенцовъ, изпрелукави: овѣх многих в Казани изби, а досталных изведе и позоба, яко вепрь дивий сладок виноград, и яко пшеницу чистую на поли пожа, а нас, яко терние, ногама попра, остави. Не вѣсте ли, яко терние остро есть: не подобает ногам босым ходити по нему, и мал камень разбивает и великия корабли». И плакавше, и туживше по многи дни.
И навели женщины эти ужас на остальных своих родственников и близких. И, проклиная царя, обзывали его жестоким, лукавым и немилосердным и нарекали его волхвом, говоря так: «Сколько раз был он в наших руках на краю гибели, но всячески избегал ее, обманывал нас, теперь же окончательно прельстил он все наше царство и один перехитрил, словно младенцев, всех мудрых наших правителей и вельмож: многих в Казани перебил, а остальных вывел из нее и пожрал, словно вепрь дикий сладкий виноград, и покосил их, словно чистую пшеницу в поле, а нас, как терн, поправ ногами, оставил. Но разве не известно, что колется терн: не следует ходить по нему босыми ногами, и что маленький камень разбивает и большие корабли?» И плакали они, и тужили много дней.
И поставиша в тѣх мѣсто многия князи и воеводы, избравше от родов своих; надо всѣми же — князя Чапкуна, яко в побѣдах искусна. И по совѣту его вскорѣ градъ затвориша. И измѣниша казанцы царю государю и великому князю,[129] преступиша обѣщание свое и клятву, и солгаша на конечную погибель себѣ.
И поставили они на место прежних князей и воевод многих новых, которых выбрали из числа своих родственников; надо всеми же поставили князя Чапкуна как самого искушенного в победах. И по его совету вскоре заперли они город. И изменили казанцы царю-государю и великому князю, нарушили обещание свое и клятву и совершили обман на окончательную свою погибель.
О СМЕРТИ ОТРОКОВ ВОЕВОДЦКИХ. ГЛАВА 46
О СМЕРТИ ВОЕВОДСКИХ ОТРОКОВ. ГЛАВА 46
Тѣх же воеводцких отроковъ в Казань пустивше и яша всѣх. И понудиша их преже ласканием отврещися вѣры християнския и прияти бусорманская их вѣра, яко да в чести велицей будут у них и князи нарекутся, и за едино с ними на Русь воевати учнут ходити. Воини же возопиша единем гласом купно вси: «Не даждь нам, Боже, отлучитися вѣры християнския и попрати святое крещение вас ради, нечестивых и поганых человѣк!»
Тех же воеводских отроков впустили они в Казань и схватили всех. И вначале ласково понуждали их отречься от христианской веры и принять басурманскую их веру, обещая, что будут они у них ходить в великой чести и называться князьями и вместе с ними начнут ходить воевать на Русь. Воины же все в один голос закричали: «Не дай нам Бог отлучиться от христианской веры и попрать святое крещение из-за вас, нечестивых и поганых людей!»
Казанцы же разгнѣвавшеся на них и по многих томлениих и мучениих различных смерти предаша всѣх: овѣх огнем сожгоша, иных же в котлѣхъ свариша, овѣх же на коле посадиша, овѣх по составом разсѣкоша и рѣзаша тѣлеса ихъ, инѣм же кожу со главы до пояса содраша, наругающеся, немилостивии кровопийцы. И тако доблии тии юноши-воини стерпѣша.
Казанцы же разгневались на них и после многих различных пыток и мучений предали их всех смерти: одних сожгли, других сварили в котлах, других же на колья посадили, иных рассекали на части и резали их тела, иным же немилосердные кровопийцы содрали кожу с головы до пояса, надругавшись над ними. Вот что вытерпели доблестные те юноши-воины.
И умроша за вѣру християнскую, пострадавше мученическия страсти от безбожных варваръ, положиша храбрыя главы своя за Рускую землю. И вмѣсто земныя чести же и работы князей своих прияша с мученики побѣдныя вѣнцы от Христа Бога на небесѣх.
И умерли они за веру христианскую, приняв мучения от безбожных варваров, сложили они храбрые головы свои за Русскую землю. И вместо земной чести и службы князьям своим снискали они вместе с мучениками победные венцы от Христа Бога на небесах.
О ПОШЕСТВИИ ВОЕВОД МОСКОВСКИХ X КАЗАНИ И ХУЛА И УНИЧИЖЕНИЕ ОТ КАЗАНЦЕВЪ, И ПЕЧАЛЬ ИМ О КАЗАНИ. ГЛАВА 47
О ПОХОДЕ МОСКОВСКИХ ВОЕВОД К КАЗАНИ, И О ТОМ, КАК ХУЛИЛИ И УНИЖАЛИ ИХ КАЗАНЦЫ, И О ПЕЧАЛИ ИХ ИЗ-ЗА КАЗАНИ. ГЛАВА 47
Наутрия же поидоша воеводы из града Свияжского ко граду Казани со всѣми вои своими, надѣющеся по обычаю въѣхати в Казань, якоже имъ рѣкоша казанцы, преже избывающе царя своего. И пришедше воеводы ко граду, и смотряху противъ себя изшествия казанцев с честию и з дары в срѣтение. И не изыде противу ихъ ни единъ казанец худъ или слепъ, или хромъ. И объѣхавше около града, и видѣша всѣ врата извнутръ твердо затворены и заключены, и казанцевъ по стѣнам града ходящих вооруженых, на брань готовыщихся и битися хотящих, аще учнут московская воинства на градъ налѣгати.
Наутро же пошли воеводы из города Свияжска к городу Казани со всеми своими воинами, рассчитывая, как обещали им казанцы, избавляясь от своего царя, въехать в Казань, согласно установившемуся обычаю. И, подойдя к городу, стали воеводы ждать, когда с дарами выйдут им навстречу казанцы, оказывая им честь. И не вышел навстречу им ни один казанец, хотя бы нищий, или слепой, или хромой. И увидели они, объехав вокруг города, что все ворота плотно закрыты и заперты изнутри и что по городским стенам ходят вооруженные казанцы, готовящиеся к бою и хотящие сражаться, если московское воинство начнет наступать на город.
И стояще на граде, глаголаху воеводам: «Отступите от града нашего поздорову прочь, безумныя воеводы московския, другий же град — Свияжский — намъ отдайте, его же чрез правду, насилиемъ на чюжей земли постависте, и миръ с нами сотворите, и вонъ из нашея земли пойдите, и вспять возвратитеся. Не тружайтеся, без ума взявше царство напрасно и не умѣвше держати его. Уже бо нынѣ не имате обманути нас, якоже прежних властей наших и велможей, аки безумных, прелстисте и чрез клятву их пригубисте. Нынѣ же у нас велможи новыи и воеводы есть и крѣпчайше, и премудрѣйше ихъ бывших. Аще же и самъ на нас приидет злый вашъ царь и великий князь, и не убоимся его».
И говорили они воеводам, стоя на городской стене: «Отступите подобру-поздорову прочь от нашего города, глупые воеводы московские, другой же город — Свияжск, который незаконно, насильно поставили вы на чужой земле, нам отдайте, и мир с нами заключите, и идите вон из нашей земли, и назад возвращайтесь. Не трудитесь теперь, если без ума, случайно взяв царство, не смогли его удержать. Теперь уже не сможете обмануть нас, как обольстили вы, словно несмышленых, прежних наших властителей и вельмож и погубили их, нарушив клятву. Теперь же у нас есть новые вельможи и воеводы, крепче и мудрей прежних. Если же придет на нас даже сам злой ваш царь и великий князь, не испугаемся и его».
И лесть свою с себя снимаху и на воевод на самих налыгаху, яко: «По зависти и без вины взясте от нас добраго царя нашего Шихалея, оболстивше, сведосте его с царства, хотяще быти сами вмѣсто его владѣти нами и поклонение, и честь, и приношение от нас приимати. Недостойни есть ни видѣти Казани за невѣрствие ваше, неже жити во царствѣ томъ. Казань бо есть царство волное, и держатъ царя на Казани по воли своей — брежащаго людей своихъ, а злаго отсылаютъ или убиваютъ. Ни от князей бо, ни от воевод или от простых людей строима бывает Казань, но от царей. И всегда на царское мѣсто подобно есть быти царю, а не вам, руси, московским воеводам, лжывым людемъ и нимало в себѣ правды имущим». И много укориша их казанцы, лающе, яко пси.
И переложили они клевету свою с себя на самих воевод, говоря так: «По зависти своей и без вины забрали вы от нас доброго царя нашего Шигалея, обманув, свели вы его с царства, желая сами вместо него владеть нами и поклонение, и почести, и приношения от нас принимать. Недостойны вы даже видеть Казань за неверность вашу, тем более жить в царстве том. Казань ведь царство вольное, и держат царя в Казани, какой бережет людей своих, а злого отсылают или убивают. Не князьями ведь и не воеводами или простыми людьми управляется Казань, но царями. И всегда на царском месте подобает быть царю, а не вам, русским, московским воеводам, людям лживым и нисколько в себе правды не имеющим». И много оскорбляли их казанцы, лая, словно псы.
Воеводы же московския болши себѣ срама добывше, студа и поругания и три часа стоявше у града с войскомъ и развѣе погрозивше казанцемъ и ничтоже имъ доспѣвше, и возратившеся во град свой без успѣха, не смѣяху, без вѣдания самодержца своего ничто же творити казанцем.
Воеводы же московские, ничего не добившись от казанцев, разве что пригрозив им, а больше добыв себе срама, стыда и поругания, три часа простояв у Казани, возвратились без успеха в свой город, не смея без ведома своего самодержца что-либо предпринять против казанцев.
И тужаху и плакахуся, глаголаху: «Что се намъ будет от царя самодержца, яко мы взяхом град Казань, мы же и паки отдахомъ его. И его же многотрудно и много лѣтъ доступахом и, взявше, из рукъ наших и пустихом! Кий сонъ удержа нас? Да како уснухом и како забыхомся от горкаго нашего вчерашняго пира? О, безумия всѣх безумнѣйше есть мы! Како явимся во очи самодержцу нашему, на дѣло сие пославшему нас? Како же смертныя сея скорби премѣнимся или какое воздание от него приимемъ? Коими же златыми вѣнцы украси главы наши? И вправду есмы повинны великимъ казнемъ смертным от него».
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 178; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!