Подготовка текста, перевод и комментарии Л. А. Ольшевской 17 страница
Вечером кочевники, видя его твердость и терпение, связали пленника и бросили под телегу. Он же молился и стойко переносил боль. И около полуночи явился к нему человек светлый и сказал ему: «Востань!» Он же отвечал: «Как мне, господин, встать, если связан я крепко?» Тот же повторил ему: «Востань, не бойся!» Юноша начал вставать, и неожиданно все, чем он был связан, разрушилось; и, когда он встал, светлый тот человек сказал ему: «Не бойся, иди за мною». Когда они шли через безбожное то кочевье, то видели, как в ночи кочевники по их скверной вере творят греховные дела, говоря: «Бог, — мол, — спит», — и пьют без меры, и во всякую скверну языческую впадают. Юноше стало страшно, и сказал ему тот светлый: «Не бойся, только следуй за мной». И так прошли они сквозь все безбожное то кочевье невредимыми. И как вышли из людного места, увидели стоящее дерево. Тот светлый приказал юноше влезть на дерево и сказал: «Никого не бойся, только молчи». Он же спросил его: «Ты кто, господин?» И ответил ему светлый: «Я понедельник», — и исчез. Юноша, пребывая в великой радости и страшном волнении, сидел на дереве и смотрел на кочевье язычников.
Егда же хватилися злые тѣ агарянѣ того сына боярскаго, что подъ тѣлѣгою его нѣтъ, изымаша брата его и начяша его бити, глаголюще: «Ты, — деи, — брата упустилъ». И тако биша его, и связаша и руки, и ноги, и продѣша древо, и тако его начяша на огни пещи, якоже свинии палятъ, и сожгоша его. Егда же розсвѣтало, и тако двиглася вся орда, а на древо никаковъ человѣкъ не взозрилъ. Онъ же, сшедъ зъ древа, выйде на Рускую землю и не пойде къ своимъ, но прииде въ Пафнутиевъ монастырь, и пострижеся, и сиа повѣда всѣмъ.
|
|
|
Когда же хватились те злые кочевники сына боярского, обнаружив, что под телегой никого нет, они схватили его брата и начали его бить, говоря: «Ты, — мол, — брата освободил». И избили его, и связали по рукам и ногам, и продели сквозь них палку, и стали на огне печь, как палят свиней, и сожгли его. Когда же рассвело, то кочевье двинулось вперед, и никто из людей не посмотрел на верх дерева. Юноша же слез с дерева, вышел на Русскую землю и пошел не к родным, а в Пафнутьев монастырь, и постригся, и всем рассказал это.
ПОВѢСТИ ОТЦА ПАФНУТИЯ[67]
РАССКАЗЫ ОТЦА ПАФНУТИЯ
Повѣда намъ отець Пафнутие: «Въ время, въ неже бысть великий моръ, въ лѣто 6935-го, а мерли болячкою глаголемою прыщемъ:[68] и кому умереть, и прыщь той на немъ синь бываше, и, три дни болѣвъ, умираше. И которыи себе берегли, и они съ покааниемъ и въ черньцехъ животъ скончеваху. Елици же нечювъствени, питию прилежаху, занеже множество меду пометнуто и презираемо бѣ, они же въ толико нечювствие приидоша злаго ради пианьства: единъ отъ пиющихъ, внезапу падъ, умираше, они же, ногами подъ лавку впихавъ, паки прилежаху питию. И не точию медъ небрегомъ бѣ тогды, но и ризы, и всяко богатьство. Которымъ же живымъ быти, ино на нихъ болячька та черлена; и много лежатъ, да мѣсто то выгниетъ, — и не умираютъ. И не много тѣхъ, но мало зело осташася людей. И тии точию злато и сребро възимаху, а о иномъ небрегуще ни о чемъ.
|
|
|
Поведал нам отец Пафнутий: «Во время, когда был великий мор, в 6935 (1427) году, люди умирали от болезни, называемой “прыщ”: кому суждено было умереть, на том этот прыщ был синим, и после трех дней болезни человек умирал. И которые берегли свою душу, те в покаянии и монашестве кончали свою жизнь. Которые же были духовно неразумны и много пили, так как огромное количество меда было брошено и оставлено без присмотра, те в такое бесчувствие впадали из-за злостного пьянства, что, когда один из пьющих внезапно падал и умирал, они, запихав его ногами под лавку, продолжали пить. И тогда находился без присмотра не только мед, но и ризы, и всякое богатство. Кому же суждено было остаться в живых, на них болячка была красной; и долго болеют, и место то выгнивает, — но не умирают. Однако не много таких было, очень мало осталось людей. И те только золото и серебро брали, а всем другим пренебрегали.
|
|
|
Наказание же то Божие, яко вѣдомо Богъ сотвори, кому умрети или живу быти, занеже въ три дни мочно покаятися и въ черньци пострищися. Елици же нечювьствиемъ содержими, и въ такомъ наказании и гнѣвѣ Божии, посланнѣмъ отъ Бога, погибоша, яко нечювьствении скоти. Мало же и рѣдко остася людей».
Наказание же то Божие; Бог сотворил так, чтобы было известно, кому умереть или остаться живым, ибо за три дня можно покаяться и постричься в монахи. Которые были одержимы неразумием, те в этом наказании и гневе Божьем, ниспосланном Богом, погибли, как бесчувственные скоты. Мало же и редко осталось людей».
Глаголаше же блаженный отець Пафнутие, яко въ той моръ нѣкая инокини умре — и помалѣ въ тѣло возвратися. Глаголаше же, яко многи видѣ тамо: овы въ раи, инии же въ муцѣ, и ото иноческаго чину, и отъ сущихъ въ мирѣ. И елицѣхъ повѣда, и разсудиша: по житию ихъ, — и обрѣтеся истина.
Рассказал же блаженный отец Пафнутий, что в тот мор некая монахиня умерла, но вскоре ее душа возвратилась в тело. И поведала она, что многих видела там: кого в раю, а иных в муке, и монахов, и мирян. И стали рассуждать о тех, о ком она рассказала, что это обрели они согласно их житию, — и открылась истина.
|
|
|
О великомъ князе Иване Даниловиче
О великом князе Иване Даниловиче
«Видѣ, — глаголаше, — въ раи князя великаго Ивана Даниловича»; нарицаху же его Калитою[69] сего ради: бѣ бо милостивъ зѣло и ношаше при поясѣ калиту, всегда насыпану сребрениць, и, куда шествуя, даяше нищимъ, сколько вымется. Единъ же отъ нищихъ вземъ отъ него милостыню, и помалѣ той же прииде,[70] онъ же и вторицею дасть ему. И паки, отоинуду зашедъ, просяше, онъ же и третие дасть ему, рече: «Възми, несытый зѣници». Отвѣщавъ же, онъ рече ему: «Ты несытый зѣницы: и здѣ царствуешь, и тамо хощеши царствовати». И отъ сего явѣ есть, яко отъ Бога посланъ бяше, искушая его и извѣщая ему, яко по Бозѣ бяше дѣло его, еже творить.
Она рассказывала, что видела в раю великого князя Ивана Даниловича; назвали его Калитою, так как был он очень милостивым, и всегда носил на поясе мешок, полный серебряных монет, и, куда бы ни шел, раздавал нищим, сколько достанет из мешка рука. Один из нищих, получив от него милостыню, вскоре снова пришел, и князь дал ему второй раз. И потом, с другой стороны зайдя, просил, князь же и в третий раз дал ему, говоря: «Возьми, ненасытные глаза». Нищий сказал ему в ответ: «Это ты ненасытные глаза: и здесь царствуешь, и там хочешь царствовать». И стало ясно, что от Бога был послан, искушая его и извещая, что Богу угодно дело, которое он творит.
О видѣнии сна великого князя Ивана Даниловичя
О видении великого князя Ивана Даниловича
Сий видѣ сонъ: мняшеся ему зрѣти, яко гора бѣ великая, на верху еа снѣгъ лежаше; и зрящу ему, абие, истаявъ, снѣгъ изгыбе, и помале такоже и гора изгибе. Възвѣсти же видѣние преосвященному митрополиту всея Русии Петру.[71] Онъ же рече ему: «Чадо и сыну духовный! Гора — ты еси, а снѣгъ — азъ. И преже тебѣ мнѣ отойти отъ жизни сеа, а тебѣ — по мнѣ». И перьвѣе преосвященный митрополитъ всея Руси Петръ преставися, въ лѣто 6834, декабря въ 21, а князь великий Иванъ Даниловичь 849-е преставися. И добрыхъ ради его дѣлъ преже реченная инокини видѣ его въ раю.
Видел он сон: привиделась ему большая гора, на верху которой лежал снег; и на глазах его снег, растаяв, исчез; вскоре также и гора исчезла. Поведал он о видении преосвященному митрополиту всея Руси Петру. Он же сказал князю: «Чадо мое и сын духовный! Гора — это ты, а снег — я. И прежде тебя суждено мне уйти из этой жизни, а тебе — после меня». И сначала преосвященный митрополит всея Руси Петр преставился, 21 декабря 6834 (1326) года, а великий князь Иван Данилович умер в 6849 (1341) году. И ради добрых его дел инокиня, о которой прежде рассказывалось, видела князя в раю.
И шедъ же оттуду и мѣста мучнаго не дошедъ, и видѣ одръ и на немъ пса лежаща, одѣяна шубою соболиею. Она же въпроси водящаго ея, глаголя: «Что есть сие?» Онъ же рече: «Се есть щерьбетьника сего гарянинъ, милостивый и добродѣтелный. Неизреченныя ради его милостыни избави его Богъ отъ муки; и яко не потщася стяжати истинную вѣру и не породися водою и Духомъ, недостоинъ бысть внити въ рай, по Господню словеси: “Иже не родится водою и Духомъ, не внидетъ въ царство небесное”.[72] Толико же бѣ милостивъ: всѣхъ искупая ото всякия бѣды и отъ долгу, и пускаше, и, по ордамъ посылая и плененыя христианы искупуя, пущаше; и не точию человеки, но и птица, ото уловившихъ искупуя, пускаше. Показа же Господь по человѣческому обычяю: зловѣриа ради его — въ песиемъ образѣ, милостыни же честное — многоцѣнною шубою объяви, еюже покрываемъ, избавление вѣчныя муки назнамена. Тамо бо и невѣрныхъ душа не въ песиемъ образѣ будуть, ниже шубами покрываются, но, якоже рѣхъ, псомъ зловѣрие его объяви, шубою же — чесное милостыни. Виждь ми величество милостыни, яко и невѣрнымъ помогаетъ!»
И идя оттуда и не дойдя до места мучений, видела ложе, на котором лежал пес, укрытый собольей шубой. Она обратилась к проводнику, спросив его: «Что это?» И он отвечал: «Это агарянин того щербетника, милостивый и добродетельный. Бог избавил его от муки ради несказанной его милостыни; но поскольку не потрудился он обрести истинную веру и не крестился, недостоин войти в рай, по слову Господа: “Кто не родится от воды и Духа, не может войти в царство небесное”. Но он был столь милостив, что всех отпускал, избавляя от нужды и всякого долга, и освобождал пленных христиан, посылая за ними по кочевьям и выкупая их; и не только людей, но и птиц отпускал, выкупив их у поймавших. Показал это Господь в понятных для человека образах: ради злой его веры — в образе пса, ради честной милостыни — в многоценной шубе, которой покрыт в знак избавления от вечной муки. Там же души неверующих в Бога не в образе пса будут, не шубами покроются, но, как уже говорил, дав ему образ пса, Господь указал на его зловерие, дав шубу — на честную милостыню. Смотри, как велика сила милостыни, что и нехристианам помогает!»
О Витофте[73]
О Витовте
Потомъ же веде ея въ мѣсто мучениа, и многи видѣ тамо въ мукахъ, ихже сложиша по житию, — и обрѣтеся истинна. Видѣ тамо во огни человѣка, велика суща въ здѣшней славѣ, латыньския вѣры суща, и мурина страшьна,[74] стояща и емлюща клещами изо огня златица, и въ ротъ мечюща ему, и глаголюща сице: «Насытися, окаанне!» И другаго человѣка, въ сей жизни прозваниемъ Петеля, иже у велика зѣло и славна человѣка любимъ бѣ, и отъ таковыя притча неправедно стяжа множество богатьства, — и того видѣ нага и огорѣвша, яко главню, и носяща обоими горьстьми златица, и всѣмъ глаголаше: «Возмите!» И никтоже рачаше взяти.
Потом же повел ее проводник в место мучений, и многих видела она там в муках, которые обрели за свою жизнь, — и явилась истина. Видела она там в огне человека, который в этой жизни был велик и славен, исповедовал католическую веру, и страшного мурина, стоящего рядом с ним и кидающего ему в рот золотые монеты, выхваченные клещами из огня, и приговаривающего: «Насыться, окаянный!» И другого человека, который в этой жизни назывался Петеля и был любим богатым и знатным человеком, и благодаря тому неправедно стяжал большое богатство, — его видела она нагим и обгоревшим, как головня; и носил в обеих горстях золотые монеты, говоря всем: «Возьмите!» И никто не хотел взять.
И сиа показана бысть человѣческимъ же обычаемъ, яко неправды ради, и лихоимства, и сребролюбиа, и немилосердиа таково осужение приаша. Тамо бо осуженныи не имуть ни златиць, ни сребрениць, и даемы — никтоже требуетъ ихъ взяти, но показа Господь тѣмъ образомъ, чего ради осужини быша; не точию же тѣхъ, но и добродѣтели прилежащихъ телеснымъ образомъ показуетъ, чесо ради спасени быша.
И это было показано в привычных для человека образах, что из-за неправды, лихоимства, сребролюбия и немилосердия такое наказание приняли. Там же осужденные не имеют ни золота, ни серебра, и, если бы и давали им их, — никому они там не нужны, но таким образом показал Господь, почему были они наказаны; и не только тех людей, но и добродетельных в телесных образах являет, показывая, за что они были спасены.
О милостыни
О милостыне
Глаголаше же и се блаженый отец нашь, яко: «Можетъ и едина милостыни спасти чловека, аще законно живетъ. Слышахъ нѣкоего чловека, яко до скончаниа живота творяше милостыню, и, скончавшуся ему, — якоже нѣкоему откровено бысть о немъ, — приведенъ бысть къ рецѣ огненѣй, а на другой странѣ рѣки — мѣсто злачно, и свѣтло зѣло, и различнымъ садовиемъ украшено.[75] Не могущу же ему преити въ чюдное то мѣсто страшныя ради рѣки, и се вънезапу приидоша нищихъ множество, и предъ ногами его начаша ся класти по ряду, и сътвориша яко мостъ чрезъ страшную ону рѣку — онъ же преиде по нихъ въ чюдное то мѣсто».
Говорил и это блаженный отец наш: «И одна милостыня может спасти человека, если живет, не нарушая законов. Слышал я о некоем человеке, который до конца жизни творил милостыню и, когда он скончался, — как было некоему откровение о нем, — был приведен к огненной реке, а на другой стороне реки — место злачное и очень светлое, садовием украшенное. И не мог он перейти в то чудесное место из-за страшной реки, и внезапно пришло множество нищих, и стали перед его ногами укладываться в ряд, и сделали подобие моста через страшную ту реку — и он перешел по ним в чудесное то место».
Можаше бо Богъ и безъ моста превести реку ону. Пишетъ бо о Лазарѣ: несенъ бысть ангелы на лоно Авраамле, аще и пропасть велика бѣ промежу праведныхъ и грѣшныхъ, и не потребова мосту на прешествие; но нашая ради пользы, таковымъ образомъ показа осужение грѣшныхъ и спасение праведнаго, яко да увѣмы, чесо ради осужени быша, такоже яви, чесо ради праведный спасенъ бысть.
Бог мог и без моста перевести через эту реку. Ведь пишется о Лазаре: перенесен был ангелами на лоно Авраамово, хотя и была великая пропасть между праведными и грешными, и не потребовалось моста, чтобы преодолеть ее; но таким образом, ради нашей пользы, было показано наказание грешных и спасение праведного, чтобы мы узнали, за что будем осуждены, и также явил Бог, за что праведный был спасен.
Подобно тому и въ «Бесѣдахъ» Григориа Двоесловца писано: чрезъ реку огненую мостъ,[76] а на немъ искусъ, грѣшныи же въ томъ искусе удержани бываху отъ бесовъ и во огненую рѣку помѣтаеми; а на той странѣ рѣки тако же мѣсто чюдно и всякими добротами украшено. Праведнии же не удержани бываютъ тѣмъ искусомъ, но со многимъ дерзновениемъ преходятъ въ чюдное то мѣсто. И ино многа тамъ писано и праведныхъ и о грѣшныхъ, по человѣческому обычаю показаемо.
Подобно тому и в «Беседах» Григория Двоеслова написано: через огненную реку мост, а на нем испытание, и грешные при том испытании бывают задержаны бесами и сброшены в огненную реку; а на другой стороне реки такое же место чудесное, всякими красотами украшенное. Праведные же не задерживаются при испытании, но свободно проходят в то чудесное место. И другое многое там писано о праведных и о грешных, показано в образах человеческих.
О князе Георгие Васильевиче[77]
О князе Георгии Васильевиче
Повѣдаша намъ ученици отца Пафнутиа: «Имяше убо обычай отець нашь преже утреняго словословиа въставати и Богови молитвы и пѣниа воздавати. И егда церковный служитель умедлить клепати,[78] отець же самъ его възбужаше.
Поведали нам ученики отца Пафнутия: «Имел наш отец обычай вставать прежде заутрени и воздавать Богу молитвы и пение. И когда церковный служитель опаздывал бить в клепало, сам отец его будил.
И во едину отъ нощей, побудивъ служителя, самъ шедъ, сѣде на празе церковнѣмъ. Служителю же коснящу, отець же, ото многаго труда мало въздремавъ, и зритъ во снѣ: и се врата манастыря отверзошася, и множество людей со свѣщами грядутъ къ церкви, и посреди ихъ князь Георгие Васильевичь. И, пришедъ, поклоны сотвори церкви, и поклонися отцу до земля, и отець подобно ему. И въпроси его отець, глаголя, яко: “Ты уже, государь, преставися”. Онъ же тако рече: “Отче...”. “Да каково тебѣ нонече?” Онъ же рече: “Твоими молитвами далъ ми Богъ добро, отче, понеже сего ради, яко, егда шествуя противу агарянъ безбожныхъ подъ Олексинъ,[79] у тебѣ чисто покаяхся”. И, егда начя звонити служитель церковный, отець же възбнувъ, и удивися необычному зрѣнию, и прослави Бога.
И в одну из ночей, разбудив служителя, сам пошел и сел на пороге церкви. Служитель медлил, а отец, устав от многого труда, задремал и видит во сне: ворота монастыря открылись, и множество людей со свечами идет к церкви, и среди них князь Георгий Васильевич. И, подойдя, поклонился церкви и отцу до земли, и Пафнутий сделал так же, как он. И вопросил его отец, говоря так: “Ты уже, государь, умер?” Он же сказал: “Отче...” “Каково тебе нынче?” Князь же ответил: “Твоими молитвами Бог дал мне добро, отец, так как когда я шел против безбожных кочевников под Алексин, принес тебе чистое покаяние”. И когда начал звонить церковный служитель, отец проснулся и удивился необычному видению, и прославил Бога.
Бѣ же той князь много время душею ко отцу приходяше и безъженно и чисто житие живый. И глаголаше той же князь: “Коли пойду на исповедь ко отцу Пафнутию, и ноги у мене подгибаютца”. Толико бѣ добродѣтеленъ и богобоязнивъ».
Тот князь долгое время приходил к Пафнутию как к духовному отцу и жил в чистоте, не зная женщины. И говорил тот князь: “Как пойду на исповедь к отцу Пафнутию, и ноги у меня подгибаются”. Таким был добродетельным и богобоязненным».
О татехъ
О ворах
Повѣдаша намъ и се: «Имяше убо отець нашь супругъ воловъ, на них же самъ и братъ монастырьскую работу творяху, и въ лѣтнее время пометаху ихъ внѣ обители, въ чястинѣ лѣса. Во время же нощи татие, пришедше, оброташа ихъ и восхотѣша отвести и лишити отца отъ любезныя ихъ работы. И пребыша всю нощь, блудяще по чястине лѣса, дондеже заря осия. И видѣвше ихъ манастырьстии работници, и къ старцу приведоша. Онъ же, наказавъ ихъ, ктому не восхищати чюжа ничтоже, и повелѣ имъ дати пищу, и отпусти ихъ».
Поведали нам и это: «Имел наш отец пару волов, на которых вместе с братом выполнял монастырскую работу, и в летнее время оставил их вне обители, в чаще леса. Ночью пришли воры, обротали их и хотели увести, лишив отца Пафнутия любимой им работы. И всю ночь блуждали они в чаще леса, пока не рассвело. И увидели их монастырские работники, и привели к старцу. Он же, наказав им никогда не брать ничего чужого, повелел их накормить и отпустить».
Повѣдаша намъ ти же ученици отца Пафнутия, яко нѣкий старець старъ (имя тому старцу Еуфимие), духовенъ же зело и даръ слезамъ многъ имый, яко не точию въ келии, но и въ церкви на всякомъ правиле выну слезы теплы безъ щука испущаше. Хотя же Богъ показати отцу и инѣмъ прочимъ, яко не суетни того бяху слезьг, но по Бозе.
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 227; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!