Подготовка текста, перевод и комментарии О. П. Лихачевой 3 страница
Рассказывают, что один журавль, живя при озере, богатом рыбой, ею питался, но состарился и не мог выходить на ловлю. (...) Страдал он, охваченный голодом. В скорби своей пошел он на гору, а восходя, набрел на ежа. И сказал тут еж: “Почему ты в печали и скорби?” Услышал тот и сказал: “И как не быть мне скорбну? Раньше жил я у озера и кормился рыбой из него, многой и обильной. А нынче я увидел, как пришли на это место два рыбака (...) и говорили друг другу, что выловят всю здешнюю рыбу”. И вот еж, услышав это от журавля, пришел к рыбам и рассказал им, что слышал. А те, явившись к журавлю, сказали: “Будь теперь нам советчик. Слышали мы, что какие-то рыбаки хотят нас выловить”. И сказал журавль: “Иного не имеется способа, только чтобы перебраться с этого места на другое, водное и пресное”. И сказали рыбы: “Так перенеси нас на такое место, где найдем мы достаточную пищу и избавимся от надвигающейся беды”. (...) И тот сказал: “Боюсь, что еще до вашего переселения прибудут рыбаки. Но что смогу, то сделаю”. И с этими словами начал понемногу переносить рыб на крутой берег и там их съедал, а другие рыбы думали, что он их переносит в назначенное место. Однажды и еж упросил журавля перенести его, как и рыб. Взял его журавль, отнес на кручу, где съедал рыб, и вознамерился и того съесть. (...) Увидев, что лежат там рыбьи кости, понял еж хитрость и подумал про себя: “Хоть противясь журавлю, хоть покорясь, все насильственной смертью умру. Решил я теперь, что бесчестную смерть не приму: или достойно жить, или достойно умереть, как добродетельному подобает”. Схватил он внезапно челюстями шею журавля и насильственно удавил его.
|
|
|
Сего ради таковаа сказах ти, о вранѣ, яко да увѣси, яко враждууще нѣции нѣкыа своими сѣтми яти бывают. Но подобает ти тако змиеву погыбель помыслити, яко да того погубиши, а сам без вреда пребудеши: и смотри долу женьскыа красоты честнѣйшиа и похоти ю, и, отнесъ в гнездѣ змиевѣ положи ю. Его же ради по ней послѣдствуют нѣции, и обрѣтше змиа, и убьют его. Еже и бысть. Тако бо сотвори вран и избавлен бысть от змиа».
Я сказал для того тебе это, ворон, чтобы ты знал, что затевающие войну сами попадают в свои сети. А нужно тебе так подстроить гибель змее, чтобы ее погубить, а самому невредимым остаться: поищи внизу драгоценное женское украшение, укради его и, отнеся в змеиное гнездо, положи его там. Тогда пойдут по следу украшения, а найдя змею, убьют ее. Так и стало. Сделал это ворон и избавился от змеи».
Рече же Ихнилат Стефаниту: «Сиа ти сказах, да разумѣеши, яко мудрость есть болши крѣпости» <...>
И сказал Ихнилат Стефаниту: «Я рассказал тебе это, чтобы ты понял, что мудрость больше, чем сила». (...)
|
|
|
Стефанит же рече: «Аще не бы противу мужеству мудръ, оставил убо бых тебѣ таковаа бесѣдовати, но вкупѣ съ храбростью и разумен есть». Ихнилат же рече: «Истинну реклъ еси, яко таков есть. Но имам его ниизложити по искушению. Дръзаю бо и вѣруу многым вещем еже быша въ многых. Ибо заець лва ниизложил есть.
И сказал Стефанит: «Если бы не был Бык мудр соответственно мужеству, я бы согласился с твоими словами, но вместе с храбростью он и умен». И сказал Ихнилат: «Верно говоришь, он точно таков. Но я низвергну его хитростью. Я осмеливаюсь на это и полагаюсь на многие случаи, которые часто бывали. Ведь и заяц льва низвергнул.
Глаголеть бо ся, яко левъ нѣкый обиташе травоносно поле и водоносно, в нем же родове звѣремъ различни пребываху и обилно от оного поля насыщахуся и веселяхуся. Точию же от страха лвова ужасаеми, совѣт съвѣщавше, приидоша ко лву, ркуще ему: “Совѣщахом вси вкупѣ, о царю, яко да тебе трудов избавим и болѣзней, себѣ же самѣм безпечалие сотворим. Ты убо со многым трудом и потом единого ловиши от нас на коиждо день, мы же пакы, боящеся твоего лова, трепетни пребываем. Достоит убо нам, яко на всяк день украшаемъ твоа трапезы кромѣ трудов”. Еже угодно явися лвови. И проводишя дни многи, жребиа творяще другъ къ другу: и на кождо их жребий бяше, посылаху его къ лву. И якоже жребий доиде до заица, и рече к ловцем.[22] “Аще послушаете мене, о ловци, избавлю вас от тяготы сеа, яже стражем”. Они же рѣша: “Еже хощеши, сотворим”. “Рцѣте к ведущему мя нескоро вести мя к нему. Егда близ будет, да скрыються, аз же да отвѣщевау”. Они же тако сотворишя. И шед заець медлено ходом, якоже лву разъяритися гладом, и яко явися заець единъ, и глагола к нему: “Почто доселѣ укоснѣл еси, а не яко и прочии скоро пришел еси?” Онъ же рече: “Заеца друга своего влечах к тебѣ, и нѣкый левъ стрѣте мя и похоти его. Много же ему пригласих и засвидѣтельствовах, яко лвовъ есть, и не послушав мя. <...> Аще убо хощеши, веду тя к нему”. Лев же разъярився, рече заецу: “Послѣдую ти, гдѣ есть”. И поведе его заець в нѣкый кладенець глубок зѣло, и створи его приникнути, яко да лва оного видит. И приниче с ним и заець, и рече: “Видиши ли лва, иже похыти твоего заеца? И сей заець у него есть”. И показа ему свою сѣнь въ водѣ и лвову. Иже видѣв левъ и мнѣвъ, яко тако есть, въверже себе въ кладець и удавися».
|
|
|
Рассказывают, что один лев жил на поле, богатом водой и травой, где обитали различные роды зверей, и это поле щедро их насыщало и радовало. Они, однако, в страхе трепетали льва и, собрав совет, пришли ко льву, говоря ему: “Мы совещались все вместе, о царь, как бы избавить тебя от усилий и забот, а себе обеспечить безбедную жизнь. Ты ведь каждодневно тратишь много трудов и пота, когда охотишься на одного из нас, а мы, опять же, трепещем, боясь твоей охоты. Нужно, чтобы без затраты трудов мы ежедневно украшали твой стол”. Это понравилось льву. Долго жили так звери и метали жребий друг о друге: на кого выпадал жребий, того посылали ко льву. А когда выпал жребий на зайца, он сказал зверям: “Если послушаете меня, звери, я избавлю вас от этой повинности, которую мы терпим”. И сказали они: “Сделаем что хочешь”. — “Скажите тому, кто поведет меня, чтоб не быстро вел меня к нему. А когда близко к нему будем, пусть все скроются, а я отвечу”. Так и сделали. И заяц шел тихим ходом, а когда уже лев разъярился от голода, заяц один появился перед ним, и тот проговорил: “Почему ты тянул до сих пор, а не пришел, как другие, быстро?” И этот сказал: “Вел я к тебе зайца, друга своего, а какой-то лев встретил меня и схватил его. Сколько ни призывал я его и ни клялся, что этот заяц уже принадлежит льву, он не послушал меня. (...) Если хочешь, я отведу тебя к нему”. Разъярившись, лев сказал зайцу: “Иду за тобой туда, где он”. И заяц повел его к одному глубокому колодцу и велел ему склониться над ним, чтобы увидеть того льва. Заяц тоже склонился с ним и сказал: “Видишь льва, который похитил твоего зайца? И заяц этот у него”. И показал ему в воде отражение льва и свое. Увидев это и решив, что так оно и есть, лев бросился в колодец и захлебнулся».
|
|
|
Стефанит же рече: «Аще разумѣеши, яко неприятель Лву Телець, и можеши погубити его, дѣло начни». Онъ же рече. «Ибо ты и аз[23] и инии мнози от нас презрѣни бышя Телчияго ради присвоения. Аще ли се не можеши сотворити, отчасти таковаго начинания, препинание бо се есть и преступление». <...>
И сказал Стефанит: «Если ты думаешь, что Бык враг Льву и что ты можешь его погубить, начинай дело». И сказал тот: «Ведь ты и я, и многие другие из нас оказались в презрении из-за возвышения Быка. Если же ты не можешь этого сделать, отступи от такой затеи, ибо она позор и преступление». <->
Таже единою от дни вниде Ихнилат ко Лву скорби исполненъ. И въпроси его Левъ о скръби, и рече: «Егда нѣчто ново приклучися?» <...>
В один из дней после того пришел ко Льву Ихнилат, исполненный скорби. Спросил его Лев о скорби и сказал: «Разве что случилось?» (...)
«Приклучися вещь нѣкаа неполезна тебѣ же и мнѣ. Но егда бесѣдуют кто и разумѣет, яко бесѣды его не угодно суть послушающему, к тому же, еже глаголати не смѣет, аще и за ползу будет послушающаго, аще же познает, яко приятна суть словеса его, тогда благоразумнѣ и усръдно бесѣдует. Увидѣв убо тебе, о царю, разумом и мудростью украшена, и дръзах, еже бесѣдовати царству ти, о нихже слышати не хощеши. Добрѣ бо знаеши извѣстнаа истинаа работа моа и надѣюся, яко истинна явит ти ся глаголи мои. Наша бо душа по тебѣ суть до смерти, и нужно ми есть полезная и удобная не утаити тебе. Не подабаеть бо ни рабу от своего господина утаити, ни болящему от врача достоит болѣзнь свою скрыти, ни убогому нищету свою пред другы своими прикрыти. Увидѣх бо от нѣкоего достоиновѣрна, яко Телець к боляром твоим бесѣдова им и рече им: “Искусих Лва и разумѣх извѣстно мужество его и разум и обрѣтох его въ всих неполезна”. И от таковых словес, о царю, познах безстудье его и препинание: како толико превознеслъ еси его паче всѣх и равночестна ся того себѣ сотворил еси, тѣмже не токмо же се, но и на убьение твое уготовися, и сему непрестанно поучаеться и помыслил есть твою похытити власть. И подобаеть царемъ, егда каковаго когда исправят кого, смертию его преже ниизлагати, дондеже хотѣние свое не свръшить. Сему же бывшу, вси в тишинѣ пребудем. Доволнии бо мудростию человѣци всяким образом тщаться не впаднути въ злаа падения, а меншии разумом и страшливии впадауть убо когда, промышляут же свое избавление, а иже до конца неполезни мудростиу, аще и впаднут, никогда же избавления обрящут. И се подобно есть трем рыбам.
«Случилось кое-что вредное и тебе, и мне. Впрочем, когда высказывается кто и понимает, что высказывания его неприятны слушателю, больше уже говорить не решится, хотя бы было это на пользу слушателю, но когда он видит, что воспринимают его слова, тогда высказывается с усердием и рассудительностью. О царь, когда я увидел тебя, украшенного разумом и мудростью, то осмелился высказаться твоему царскому величеству о том, о чем ты слышать не хочешь. Ты хорошо знаешь, что служба моя известна и праведна, и я надеюсь, что правда откроется тебе в моих словах. А души наши до смерти принадлежат тебе, так что должно, чтобы полезное и нужное я не скрывал от тебя. Ведь не подобает рабу скрывать от своего господина, как и больному не следует скрывать свою болезнь от врача, а бедняку прикрывать нищету свою перед друзьями. А я узнал от достоверного лица, что Бык обращался к вельможам твоим и сказал им: “Испытал я Льва, и тщательно рассмотрел его мужество и ум, и обнаружил, что в этих вещах он ни на что не годен”. По этим словам, о царь, я понял его бесстыдство и коварство: ты так вознес его надо всеми, сравнял его по чести с самим собой, но мало ему этого, он и убить тебя готов, к чему непрерывно себя побуждает, захватить замыслил твою власть. Когда такого разоблачают, нужно, чтобы царь предал его смерти раньше, чем тот исполнит свое намерение. Если так произойдет, мы все пребудем в мире. Ведь люди, достаточно мудрые, всячески стараются избегать несчастных случаев, менее умные и робкие, если оступаются, то изыскивают себе спасение, но совершенно бестолковые, если оступятся, спасения уже никогда не находят. И это похоже на то, что было с тремя рыбами.
Глаголеть бо ся, яко в нѣкоем блатѣ близ рѣкы три пребываху рыбы. От них же едина бо бяше мудрѣйши, другая же маломудра, третьая же никакоже. <...> И приклучи же ся нѣкая вещь в нѣкый день мимоити два рыбаря при таковѣм блатци, совѣщаста другъ къ другу, яко егда възратяться, уловят рыбы оны. Мудрѣйшая убо рыба, егда услыша таковое слово, избѣже из блата и поиде к рецѣ, а прочии двѣ рыбы, нерадивьше о своем спасении, осташа въ блатѣ. Рыбари убо, дошедше, заградиша блато от рѣкы со утврьжениемъ. Еже видѣвши, средоумнаа рыба раскаяся, како преже не избѣже, и рече к себѣ: “Такова есть нерадящихся кончина! Которая убо хитрость моему спасению? Но аще и будет всуе потщася, обаче елико мощно ми есть, да хитрствуу о своем спасении полезнаа”. Таже створи себе и мертву, и та мертвая рыба по водѣ носима бяше. Ей же вѣровавше, рыбаре, своима рукама явше у, и положиша посредѣ блата и рѣкы. Абие скочивше рыба она в рѣку спасена бысть. Безумнаа же рыба, бѣгавши много сѣмо и овамо, нужно уловлена бысть» <...>.
Рассказывают, что в одном озере у реки жили три рыбы. Одна из них была мудра, другая — лишь отчасти, третья — ничуть. (...) И случилось однажды такое дело, что шли мимо озера два рыбака и говорили они друг другу, что, когда вернутся, выловят этих рыб. И когда мудрая рыба услышала эти слова, покинула озеро и вошла в реку, две другие рыбы, не заботясь о своем спасении, остались в озере. И вот рыбаки пришли и накрепко отгородили озеро от реки. Увидев это, средняя по уму рыба пожалела, что не выплыла раньше, и сказала себе: “Таков конец нерадивых! Какой теперь хитростью спасусь? Пусть окажется тщетным старанье, все же измыслю я, сколько могу, полезное что-нибудь на свое спасение”. Тут она притворилась мертвой, и, словно мертвую, ее носило по воде. Поверив этому, рыбаки своими руками взяли ее и положили между рекой и озером. Тотчас же прыгнула рыба в реку и спаслась. А глупая рыба, хоть и много плавала туда и сюда, все же была выловлена». (...)
Левъ же рече: «Разумѣх притчю твою, но мнит ми ся, яко нѣсть льсти никоеа въ Телци, зане никое зло пострадал есть от мене». Хнилат же рече: «Зане нѣсть никое зло от тебе, того дѣля на тя толико лукавьствует.[24] Толико бо его възнеслъ еси, яко ни на един степень взирати, точию на твой. Истовный бо муж смирение показает, дондеже и санъ нѣкый достигнет, емуже нѣсть достоинъ, и егда достигнет, мыслит и на другий санъ с лестию предоити. И за ничто ино работает царю, точию еже получити истинное желание. И твориться кроток, дондеже достигнет упование, и, егда получит, пакы лукавый свой обычай обращаеться. Якоже и песия опашь естьствомъ крива сущи и неисправлена, егда же ужем свяжется и протягнеться, тогда права, и егда развязана, абие крива сущи и развращенна по своему обычау бывает. Сия разумѣй, о царю, яко не приемля от своих приятель словеса приятелна, подобно есть болному мужу, иже врачевнаа былиа полезнаа горчины ради отвращающася и не хотяща пити, но преслушающа врача. Глаголеть бо ся, яко болши есть по огню и по змиям ходити, нежели жити съ злосъвѣтными мужми».
И сказал Лев: «Я понял притчу, но мне не кажется, что Бык коварен, он ведь не видел ничего дурного от меня». И сказал Ихнилат: «Потому-то он и строит козни против тебя, что не видел от тебя ничего дурного. Ты так вознес его, что ему и завидовать нечему, как только твоему положению. Такого рода особа держится смирно, пока не достигнет такой ступени, какой недостойна, а когда достигнет, с коварством замышляет перейти на другую ступень. Он служит царю не за что другое, как только чтобы заполучить то, что в действительности хочет. Он притворяется кротким, пока не достигнет желаемого, а когда заполучит это, снова обращается к своим скверным привычкам. Так и собачий хвост, кривой от природы и невыпрямленный, тогда прям, когда привяжешь к нему веревку и натянешь, а когда веревка отвязана, он тут же будет крив и изогнут, как обычно. Пойми, о царь, что тот, кто не принимает дружеские слова своих друзей, похож на больного, который отворачивается от полезных лекарств из-за их горечи, пить их не хочет, не слушает врача. Говорят ведь, что лучше по огню и по змеям ходить, чем жить со злыми советчиками».
Левъ же рече: «Благоумне глаголеши, аще и сверѣпе. Но убо вмѣним Телца, яко врагъ мой есть, не возможет бо повредити мя, траву бо ясть, а не мяса. Паче аз, кровоядець сый, того бых снѣлъ».
И сказал Лев: «Разумно ты говоришь, хотя и жестоко. Но хоть и признаем, что Бык мне враг, повредить он мне не сможет: он ест траву, а не мясо. Скорее уж я, будучи хищником, съел бы его».
И псира корида и пилое.[25] Ихнилат же рече: «Да ся не прельстиши таковым помысломъ. Глаголеть бо ся, яко аще кто тя учредит, не въвѣри ему своа таины, дондеже видиши вѣру его и друголюбие, да не подобно постражеши, еже и вошка.[26]
И сказал Ихнилат: «Не прельщайся такими мыслями. Ведь говорят: не вверяй свои тайны тому, кто угощает тебя, прежде чем не узнаешь его верность и дружбу, чтобы не было с тобою того, что было с вошкой.
Вошка нѣкаа у нѣкоего велможи в тѣле в мало время крыяшеся, питающися крови его и тихо ползаущи, невѣдома бяше. Въ едину же от нощи приде гостиа ея блоха, яже напрасно и без разума уязви спяща мужа и пробуди его. И въскорѣ въстав с постеля своея и взискавъ, обрѣте вошку и уби ю. Блоха же, отскочивъ, спасеся. Аще убо ты не убоишися Телца, но егда въстанут на тя, иже суть у тебя, тогда убоишися».
На теле у одного вельможи пряталась некоторое время вошка и оставалась незаметна, тихо ползая и питаясь его кровью. Но однажды ночью пришла к ней в гости блоха, внезапно и бессмысленно она укусила спящего и разбудила его. Тотчас встав с постели, он начал поиски, нашел вошку и убил ее, а блоха прыгнула и спаслась. Пусть ты не боишься Быка, но, когда поднимутся против тебя те, кто под тобой, тогда забоишься».
Левъ же, таковым словесемъ вѣровав, рече: «Что подобает о сих творити?» Хнилат же, въсприим, рече: «Гнилый зуб инако не исцѣлѣет, точию да извлечется, и злаго ястия яд блеванием отгонится». Лев же рече: «Отселе да реку ему, да идет, аможе хощет. И тако избавлюся поношениа и печали, ничтоже зла въздавъ ему против службѣ и любве его, якоже мнѣ показа». Ихнилат же рече, знаяше бо добрѣ, яко, аще побѣседуеть Телець со Лвом, уразумѣеть лесть его, того ради рече ко Лву: «Мнит ми ся, яко неполезно тако быти. Аще бо разумѣет Телець, яко ненавидим есть от тебе, на противление и на брань оплъчится. Мудрии бо царие явѣ мучат явѣ согрѣшающаго,[27] таино мучити таино согрѣшаущаго». Лев же рече: «Егда по навадѣ царь нанесет нѣкоему муку, а не со истинною и судом, себе паче бесчестит зѣло, и срам велий[28] от люди сих ради будет ему». Инилат же рече: «Егда придет к тебѣ Телець, готовъ буди и разсматряй: прьвѣе у очиу разумѣеши, яко совѣтник есть. Узриши бо измѣнение лица его и трепет удов его, и на десно и на лѣво колебящася, и рогъма зѣло бости хотяща». <...> Левъ же рече: «Аще таковаа знамениа вижу на нем, вѣрую глаголомъ твоим».
Поверил Лев этим словам и сказал: «Что же теперь делать?» И сказал Ихнилат в ответ: «Гнилой зуб иначе не вылечить, только что вырвать, а яд от дурной еды извергают рвотой». И сказал Лев: «Пожалуй, я скажу ему теперь, пусть идет куда хочет. Этим я избавлюсь от позора и горя и не заплачу ему злом за его службу и любовь, как он их проявил». И сказал Ихнилат — ведь он хорошо знал, что если поговорит Лев с Быком, то поймет его коварство, — и потому сказал он Льву: «Кажется мне, что так будет нехорошо. Ведь когда Бык увидит, что ты его не любишь, приготовится он к сопротивлению и борьбе. Мудрый царь открыто казнит открытого преступителя, тайно казнит преступителя тайного». И сказал Лев: «Если по наговору предаст царь кого казни, а не по правде и суду, то более себя обесчестит, из-за этого будет ему великий стыд перед людьми». И сказал Ихнилат: «Когда придет к тебе Бык, будь наготове и смотри: воочию сразу увидишь, что он злоумыслитель. Заметишь ты, что лик его изменился и члены его дрожат, раскачивается он вправо и влево и рогами сильно бодать намерен». (...) И сказал Лев: «Если увижу такие признаки, поверю твоим словам».
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 4552; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!