Материальная культура селькупов
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
МУНИЦИПАЛЬНОЕ АВТОНОМНОЕ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ
УЧРЕЖДЕНИЕ «СРЕДНЯЯ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА №2»
РЕФЕРАТ
Культура и быт селькупского народа
Выполнил: обучающийся
5 Б класса
Хайруллин Фёдор;
Руководитель: руководитель структурного
подразделения «Библиотека»
Хайруллина Н.В.
Колпашево 2013
Содержание
| Введение | 3 |
| 1.Расселение селькупов | 5 |
| 2. Материальная культура селькупов | 7 |
| 2.1.Промыслы | 7 |
| 2.2. Одежда | 10 |
| 2.3. Постройка дома | 11 |
| 3. Духовная культура селькупов | 12 |
| 3.1. Создание семьи | 13 |
| 3.2. Обряд погребения | 13 |
| 4. Мировоззрение | 14 |
| 4.1. Шаманизм | 14 |
| 4.2. Общение с духами | 15 |
| 5. Двукультурность селькупского народа | 17 |
| 6 .Селькупы сегодня | 20 |
| Заключение | 22 |
| Литература | 24 |
| Приложение | 25 |
|
|
|
Введение
Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно;
не уважать оной есть постыдное малодушие.
|
|
|
А.С. Пушкин
Тема моей исследовательской работы - «Культура и быт селькупского народа»
В последнее время увеличивается интерес к прошлому, к народам, населявшим и проживающим в нашем крае, к его культуре и обычаям. Особенно заинтересовала судьба селькупского народа, который является аборигенами Томской области. Предки северного народа пришли на нашу землю тысячелетия назад, освоили суровые земли, выжили в экстремальных условиях и при этом сумели создать яркую и самобытную культуру.
Цели работы:
- познакомиться с исконными хозяевами Томской земли – селькупами (расселение народа по берегам реки Оби, особенности языка, охотничье-рыболовческий быт, мировоззрение);
- заинтересовать молодое поколение, привлечь его к исследовательской познавательной деятельности.
Причина побудившая заняться данной исследовательской работой заключается в том, что в западносибирской тайге погибает целый народ, как этнос, вместе с этносом исчезает древняя самобытная культура, обедняя тем самым всё человечество.
Работа состояла из сбора информации, изучения научно – популярной литературы и обобщения полученных знаний. Данное исследование способствует сохранению ценной исторической информации, которую можно использовать в целях распространения среди молодого поколения и передачи страниц истории селькупского народа следующим поколениям, воспитанию уважительного отношения к истории отдельного народа и раскрытия чувства сопричастности к истории Родного края.
|
|
|
Задачи исследования:
- анализ информации через изучение научно-популярной литературы и публикаций в периодической печати;
-работа с различными источниками:
· индивидуальные встречи с представителями селькупского этноса;
· с фондами краеведческого музея г. Колпашева;
· фотографии;
-обобщение полученных знаний;
-оформление исследовательской работы;
-предоставление собранной информации в музей МАОУ «СОШ №2».
Предложенный материал будет использоваться при проведении занятий по предмету регионального компонента «География Томской области».
Расселение селькупов
По данным лингвиста А.П. Дульзона, специально исследовавшего вопрос распространения южноселькупских диалектов, шешкупскими населенными пунктами являлись поселки-юрты по р. Оби, начиная от Басмасова и далее вверх до Баранакова, Тискина, Тайзакова. (Приложение 1)
|
|
|
Именно эта часть Оби практически полностью входит в современные границы Колпашевского района. На сегодняшний день местом сосредоточения шёшкупов, носителей шёшкуйского диалекта, является п. Иванкино. Говор его жителей был даже взят учеными за основу при составлении букварей и словарей на этом языке.
Селькупы Колпашевского района Томской области принадлежат в большинстве своём к особой – диалектно-локальной группе, именующей себя на своем языке шёшгула. Совместно с сюссюкумами р. Кети и чумулъкупами рек Парабели, Васюгана и Тыма они составляют этническую общность, называемую нарымскими или южными селькупами. Существуют также северные селькупы (селькупы), обитающие на реках Таз и Турухан и их притоках в Красноярском крае и Тюменской области. (Приложение 2)
Основой для всех этих, странных для русского слуха, названий послужил селькупский корень сё-/сю-/шё-/тю-/ чу-, несущий в себе обозначение земли-глины, поросшей травой-мхом и лесом. Мох и лес в традиционных представлениях селькупов являются неотъемлемым качеством земной поверхности. Вторые части этих названий: гула — люди, народ, куп/кум — человек. Следовательно, каждая диалектная группа селькупов именует себя практически одинаково — «люди лесной земли», только каждая фонетически по-разному оформляет это общее по смыслу самоназвание. [14]
Иным, объединяющим этот народ именем является слово остяки, данное им русскими первопоселенцами вздешних местах. За четырехсотлетний период своего бытования оно, произошедшее из русской огласовки хантыйского словосочетания ас, ях — «обской народ», перешло в разряд – этнонимов и стало таким же родным и близким как и самоназвание. Официальное название — селькупы, реально бытовавшее за пределами Нарымского края — в Тазовско-Туруханской тайге и тундре — и более широко распространеное в 1930—1950-х гг. усилиями ученых этнографов и лингвистов, на Средней Оби долго воспринималось шёшкупами, сюссюкумами и чумулькупами как «чужое» и «научное». Однако и оно постепенно вошло в обиход особенно после того, как было закреплено в паспортах и других официальных документах в графе «национальность», а также с помощью усилий средств массовой информации. [12]
Мат шёшкуп эяк — «Я — шёшкуп» — так скажет о себе носитель данного диалекта. Свой народ они называли кол-доги шёшкула — «обские шёшкупы» (Колд – собственное имя р. Оби), живущих ниже по Оби чумулькупов — ти-мылъ-гула, обитателей р. Тыма — такылкула («низовские люди»), а живущих выше по Оби, в районе п. Сондорова, где существовал особый говор, шёшкупы называли та-мылъгула («верховские люди»). Татарин звался ими — ты/ тыла, русский — руж. [11]
На обском участке нынешней территории Колпашевского района некогда были расположены полностью 5 инородческих волостей Нарымского уезда (3-я Парабельская, Пиковская, Нижне-Тогурская, Верхне-Тогурская, Болъшая Чурубарская), еще три частично (Ларпицкая, 3-я Отделъная Парабельская и Мало-Чурубарская). Сюда же входили Мурзинская и Киргеевская волости Кетского уезда краем, Чаинская волость, бывшая сначала в Нарымском уезде, а с 1640 г. – в Томском. (Приложение 3)
Этнолингвистами собраны сведения о фамилиях остяков, проживавших в тех или иных инородческих поселках-юртах, они были взяты из церковных метрических книг: Инкинской Троицкой церкви 1870-1872, 1874-1879 гг. (священник Федор Гурьев, псаломник Павел Орнашев), Тогурской Воскресенской церкви за 1870—1873 гг. (священник Федор Болыланин, псаломщик Илья Чистосердов), Пророко-Ильинской церкви Новоильинского за 1900—1904 гг. (священники Василий Лавровский и Петр Зайков, псаломщик Александр Чистосердов), Троицкой церкви с. Кетского (Мохово) за 1872, 1875—1878 гг. (священник Василий Мамин, псаломщик Николай Чистосердов). [15]
Всего на Оби от Сагандукова до Тайзакова во второй половине ХIХ в. проживали представители следующих остяцких фамилий: Айкины, Аландины, Аргесовы, Елеевы, Езынгины, Елетаевы, Ермолины, Емелькины, Игырмаевы, Иванкины, Идины, Ижучкины, Иткумовы, Иткуповы, Иткуловы, Жидкины, Лозыгины, Логиновы, Кадины, Кайдаловы, Кармашкины, Касогасовы, Киндеевы, Киргеевы, Кияровы, Колмаковы, Малгетовы, Малеевы, Мазотовы, Майдасовы, Мыдины, Нейчагины, Немдогины, Ненгалины, Нендыгины, Непдыгины, Непсогины, Неугины, Пеадеуровы, Пурадины, Палъджигины, Петковы, Пидогины, Сагандуковы, Садковы, Самсоновы, Сапкараковы, Саяковы, Солмины, Сегалины, Сондоровы, Сычины, Тагановы, Тайгуловы, Тайзаковы, Талаевы, Тегировы, Телесовы, Титколевы, Тоболъжины, Тулпаевы, Туркины, Чаршины, Чигаткины, Чинзаровы, Уразовы, Шагины, Широковы. Вероятно, этот список не является абсолютно исчерпывающим, но дает общее представление о фамильном составе шёшкупов и верхнеобских сюссюкумов Колпашевского района. [13]
Материальная культура селькупов
2.1.Промыслы
Для охотничье - рыболовческого быта характерна удивительная приспособленность к окружающей среде. Эта приспособленность и обеспечила особую устойчивость древних сибирских культур, которая позднее с трудом воспринимала влияние русской культуры.
Основными занятиями селькупов всегда были охота и рыболовство. Л.С. Езангина рассказывала: «Одни селькупы всегда жили на материке — это охотники. А наши всегда жили на островах, здесь теплее — это рыбаки».
Помимо пушной и мясной охоты на крупного зверя много добывали водоплавающей дичи, в основном уток, которых ловили пленницами (ловушками-петлями) и солили на зиму.
Всегда собирали утиные яйца, съедобные корни, ягоду. Основу питания южных селькупов составляла рыба. Рыбу варят, обжаривают, солят, делают порсу (рыбную муку). На употребление в пищу мяса многих зверей и птиц у селькупов существовали запреты. Многие виды промысла, а особенно сбор ягоды и лов ценной рыбы установкой запоров, чердаков, заламыванием осуществлялись коллективно, одновременно. Оговоренные сроки соблюдались.
В производстве охотников-рыболовов все утилизировалось, отходов почти не было. Мясо животных и рыб шло в пищу, из шкур шили одежду и обувь, шкурами подбивали лыжи-подволоки. Такие лыжи, подбитые мехом выдры или лося, легко скользили даже при подъеме на крутую гору; кроме того, на них не налипал снег. Внутренности животного использовались в качестве приманки к ловушкам. Из костей, рыбьих пузырей, чешуи варили клей, которым склеивали части охотничьего лука, детали ручных нарт и т.д. Из сухожилий лося и оленя изготовляли нитки, которыми сшивали берестяные тиски, шкуры животных. [13] (Приложение 4)
Коренные сибиряки верили, что животные ведут жизнь сродни человеческой. Охотники и поныне убеждены, что даже бурундуку свойственны человеческие чувства и поступки: он может сунуть голову в развилку ветки и кончить жизнь самоубийством, если обнаружит пропажу своих запасов на зиму.
Железо вплоть до прихода русских было дефицитом, поэтому многие предметы продолжали делать из кости. Костяными часто были наконечники стрел, пряжки, всевозможные застежки, наперстки.
Широкое применение имела береста. Из нее делали посуду, покрышки для летних конических жилищ – чумов, колчаны для стрел, выкройки для обуви, полога от гнуса. Берестой обклеивали древко лука и рукоять рогатины, с которой охотились на медведя. Рогатина, обклеенная берестой, даже мокрая от дождя или снега не скользит в руках охотника.
Селькупы, занимающиеся охотой, пользовались луками двух видов: охотничье-боевыми, клееными из двух-трех пород дерева, и большими луками-самострелами. Луки-самострелы обычно делали из сука сухой старой ели. Самострелы устанавливали на тропе зверя. Тетивой для любого вида лука служил специально обработанный кедровый корень или нитки из крапивы.
Из дерева долбили лодки, делали нарты, лыжи, всевозможные ловушки на зверя и птицу, причем многие виды ловушек изготовляли прямо в лесу, имея при себе лишь топор или нож. О большом значении, которое имели в жизни охотника топор и нож, свидетельствует то, что в средневековых погребениях селькупов эти предметы, как и колчаны со стрелами, всегда находились при покойном. Из кедровых или сосновых дранок рыболовы изготовляли подвижные щиты – рыболовные запоры, а также морды; здесь продолжали бытовать так называемые пассивные способы добычи рыбы и зверя, при которых промысловик непосредственного участия не принимал. Охота и рыбная ловля являлись средством существования, а вовсе не способом отдыха и развлечения.
Характерной особенностью культуры народов с присваивающим типом хозяйства является бережное отношение к природе: от состояния природы зависела жизнь данного и последующих поколений. Рыболовные запоры, например, делали с таким расчетом, чтобы мелкая рыба в них не задерживалась; сроки добычи зверя, птицы были строго определены и ограничены; молодняк никогда не отстреливался полностью, так же, как никогда не уничтожали полностью семейство животных. В кодекс поведения охотника-аборигена входила обязательная перед выстрелом просьба обращение, обращённое к животному, за вынужденное его убийство. [9]
Один из русских очевидцев писал: «Как крестьянину не придет в голову убрать недозревший хлеб, так инородцу не придет в голову добывать не вовремя зверя»,
Если посмотреть на любую вещь, выполненную в традиционной манере (пусть это будет лодка, весло или детская колыбель), то можно подумать, что она изготовлена, чтобы продемонстрировать способности мастера.Характерная черта древности – тщательность и аккуратность. Тщательность, конечно, не ради самой себя. Аккуратно, до последнего штриха древние охотники выполняли любую вещь, если даже она была разового пользования. Иначе и быть не могло, потому что считалось: вещь может выполнять свое назначение только тогда, когда она полностью готова. В понятие готовности включались все операции, вплоть до нанесения орнамента, который своим содержанием «помогал» владельцу вещи. Например, на спинках детских ночных колыбелей выскабливали сложное стилизованное изображение солнца, которое якобы отпугивало злых духов, охотящихся за душой младенца. Значит, без солярного орнамента колыбель считалась неготовой.
2.2. Одежда
В конце XIX – начала XX веков одежда селькупов состояла из верхней и нательной. Основной верхней одеждой была длинная шуба из шкур животных, крытая сверху тканью. Селькупские женщины славились изготовлением так называемого «сборного меха»: долгое время - несколько промысловых периодов – женщина копила лапки белок, соболя, мелкой шкуры горностаев. Затем меховые лоскутки выделывали и сшивали в меховое полотно. Из такого меха шили как женские, так и мужские длинные шубы. Длинная шуба из сборного меха представляла собой значительную семейную ценность. В начале XX века такая шуба была обязательным свадебным подарком от семьи жениха невесте. [10]
В XIX веке у Нарымских селькупов были распространены зипуны- кафтаны из толстого сукна. В XX веке их вытеснила стёганая ватная куртка-фуфайка, ставшая основной верхней одеждой промысловика- охотника. Зимой мужчины носили двойные штаны. Женщины вплоть до середины XX века поясной одежды не знали. У них бытовали длинные вязаные чулки. Нарымские селькупки сохранили очень древний тип вязки - «на одной игле». Ремесло не простое. В начале надо настричь конского волоса именно из гривы: он мягче, пружинистей. Потом напрясть не меньше двух клубков, так как вяжется чулок в две нитки. Рыбацкие чулки (для них придумана конская пряжа) вяжутся длинными на всю ногу. Достоинство их в том, что они пропускали воздух (значит «дышит» кожа), но практически не промокали, даже если попала вода в бахилы. Достаточно снять такие чулки, встряхнуть, и всё, сушить не надо. Есть ещё одно свойство, при трении о кожу из-за особых электростатических зарядов, конский волос снимает ревматическое явление. [13]
Мужские рубахи и женские платья шили прямого покроя на кокетке. В начале XX веков у селькупов платье было вытеснено юбкой и кофтой. В этот же период селькупские женщины начинают активно носить фартуки. К юбке и фартуку старались пришить карман для хранения табакерки.
2.3. Постройка дома
Вот что вспоминал в 1992 г. в юртах Сагандуковых А. И. Скирневский, родившийся в этом поселке в 1936 г. и проживший там до 1951 г.: «Мой дед Спиридон был одним из первых русских, кто поставил еще в прошлом веке среди остяков в Сагандуково свой дом. Его дразнили «Спирька-пепелок» (т.е «Сожжем мы тебя»). Они тогда, как хозяева на своей земле жили. В ю.Сагандуково видел я, как они карамо строили. Копали яму в человеческий рост. Над ямой сруб ставили, венца 2—3. Когда яму копали, сразу выход из нее прокапывали. Получался как коридор в земле из ямы наружу. Окно пропиливали в нижнем бревне сруба в стене напротив выхода из карамо. Окно застекляли, а раньше брюшиной затягивали. На сруб матку клали. На нее — двускатный накат крыши. Крышу сверху берестой покрывали и землей заваливали. В крыше обязательно делали отверстие, как запасной выход, на случай, если вдруг внезапно ночью вода прибудет. Через коридор в таком случае не выплывешь. Стены и пол в карамо земляные. Пол подметать можно. Печка в любом углу от двери. Нары ставили по стенам. У стены против выхода стояли стол и лавка. Выход в крыше могли как второе окно использовать, но чаще его закрывали, как сейчас люк погреба закрывают. Обычно в карамо было очень жарко. Люди, раздевшись, ходили. Снасти, сети там сохли моментально. Сруб над ямой делали из тонкомерных лесин. Шкурили их не всегда. Иной раз сучки обтешут, лишь бы бревна плотно лежали — и все. Если на высоком месте землянку ставили, то и вовсе без сруба старались обойтись или одним звеном. За неделю один мужик запросто мог такую землянку соорудить, а вдвоем — дня за три управлялись». [13]
Духовная культура селькупов
3.1. Создание семьи
Своего, шёшкупского свадебного обряда подробно никто не помнит. Остались лишь смутные воспоминания, что жениха и невесту выбирал отец. Некоторые элементы обряда — введение невесты в дом, первая ночь — были как-то связаны с огнем. Позже все старались делать по-христиански, да прорывалось и все еще прорывается крохами свое, языческое. Жену брали из другого рода: если из своего, то родство должно было быть выше седьмого колена. Иногда еще до рождения мальчика или девочки род уже решал их судьбу. Даже разница в возрасте, по сообщению К.Т. Езангина, Л.С. Сычина, роли не играла. Разводов практически не было. Второй раз вступали в брак только при вдовстве. К нач. XX в. селькупы стали более свободны в выборе невест и женихов. [8]
3.2.Обряд погребения
Кладбищу на территории села Иванкино не менее 250 лет. Хоронили на нем, конечно, уже по-христиански, но до самого последнего времени небольшие особенности все же оставались.
После смерти покойника омывали, а затем селькупа клали на пол, русского — на лавку. В гроб укладывали только на второй день к вечеру, чтобы усопший «попривык к новой домовине». Родственники при этом только присутствовали, выполняли все действия другие люди. Набивали в подушку и подкладывали под саван не древесные стружки, как это сейчас везде принято, а березовые сухие веники. Одежду, в которой умер человек, сжигали. Пепел от нее и иконки хранили в небольшой часовне, что стояла на кладбище ближе к берегу. Избавлялись не только от одежды покойника, но и от посуды, в которой омывали его тело. Вот как рассказывала об этом селькупка Джурми (Тобольжина): «Раньше посуду, в которой мыли умершего, нужно было пустить по реке. Пусть плывет туда, куда течением прибьет. Ловить нельзя. Возьмет себе тот, кто найдет эту посуду прибившейся к берегу. Если потонет, значит так надо». [13]
Все эти обряды, например, были выполнены в 1995 г. на похоронах А.А. Балабановой, хотя и была покойница русской, но очень долго прожила в Иванкино.
На кладбище каждый род имел свой участок. Зимой могилы копали в два приема — на второй и на третий день после смерти. На третий же день производили захоронение.
Еловых веток в могилу никогда не бросали, ведь их окончания — это кресты. Такой символ, наоборот, должен присутствовать не при окончании, а при начале жизни. Дымом еловых веток окуривали рожениц, телившихся коров… На могиле ставили не крест, а похожий на человеческий силуэт столбик.
Мировоззрение
Анализ погребений, погребального инвентаря в сочетании с опубликованными сведениями ХVIII-ХIХ веков, а также современными этнографическими данными позволяет понять особенности мировоззрения народов в период средневековья. Материалы дают основание предполагать, что свое бытие человек ставил в зависимость от различных сверхъестественных существ, имеющих образ животных, птиц, насекомых, а также самого человека. Эти существа, невидимые, но вполне материальные, якобы обитали в лесу, в воде, распределяли добычу, вселялись в тело человека, питаясь его органами и тем самым, принося заболевания. Изображения этих существ часто встречаются в виде подвесок на костюме шамана и на таком предмете религиозного культа, как бубен. [16]
4.1. Шаманизм
Посредниками между людьми и духами являлись шаманы. Шаман считался избранником и повелителем духов, посредником между ними и людьми, охранителем жизни на земле, покровителем рода и племени. Избранник духов с младенчества отличался особыми знаками, - рождался в «рубашке», завитками волос на затылке или с необычайным осмыслённым взглядом. В подростковом возрасте, а иногда и раньше он начинал выделяться своим поведением от окружающих, испытывал влечение к одиночеству, имел странные сны, иногда временами терял сознание, у него появлялись зрительные и слуховые галлюцинации. И вот однажды к нему будто бы являлся дух покровитель и приказывал стать шаманом. После этого начиналось выздоровление человека и его шаманское служение. [1](Приложение 5)
У селькупов существовало три вида шаманов: «сомбырни» - камлающий в светлом чуме, «кумытырни» - камлающий в тёмном чуме, и «алога» - занимающийся «чёрным делом».
Для общения с духами шаман совершал особый ритуал действия – камланиие, во время которого он входил в транс. В таком состоянии шаман мог делать предсказание, лечить больных и отгонять несчастье от своего рода.
Одними из главных атрибутов шамана были бубен и колотушка. Бубен мог попасть в руки шамана двумя путями. Чаще всего для молодого шамана специально изготавливали новый бубен. Иногда бубен мог достаться начинающему шаману по наследству. Если старый шаман чувствовал, что скоро ему придётся отправиться в мир иной, он мог передать свой бубен сыну, внуку или тому родственнику, в котором видел потенциального продолжателя своего дела. Хотя считалось, что вместе с шаманом должен был умереть и его бубен. [1]
4.2. Общение с духами
Совсем недавно земная жизнь селькупов была неразрывно связана с миром духов. К духам не просто обращались за помощью в трудные моменты существования рода, просили помощи в охоте или благодарили за рождение ребёнка. Для них строили дома – священные амбарчики, их одевали и кормили. Для них устраивали жертвоприношения, иногда кровавые, доверяли охранять ценные вещи, а также дарили духам подарки, в том числе деньги, отрезы ткани, шкуры пушных зверей. [3] (Приложение 6)
Священный амбарчик строился из толстых брёвен, устанавливался на высоких бревенчатых «ножках», имел крепкую крышу, покрытую берестой и дверь, прорезанную в одной из стен. Строили их в глухих таёжных местах, на болотах или островах и дорогу к ним знали только избранные. Найти тайную дорогу могли с помощью лоскутов ткани, развешанных кое-где на деревьях. На тропе ставились ловушки и самострелы, которые охраняли амбарчики от незваных гостей.
Ходить к культовому амбарчику где жили духи-покровители данного рода имели право только мужчины, а женщинам вообще запрещалось. В особо важных для рода случаях к амбарчику вместе с мужчинами рода отправлялся шаман. Он приходил с фигурками своих собственных духов – они считались более сильными, чем семейные духи, - и молился, прося о помощи роду. [17]
На святилищах существовал обряд поедания жертвенных животных. Кости сжигали или прятали. Но конечности и, главное, голову необходимо было оставить на священном месте, так как, считалось, что голова живого существа, в том числе и человека, является местом обитания главной души, которая способна возродиться в новых индивидуумах. Древняя, как и сам человек разумный, вера возрождения находит своё выражение в культах плодородия, размножения, воскрешения духов и богов. [13]
Смерть объяснялась разложением или насильственным расчленением тела, поэтому умерших естественной смертью, т.е. имеющих тело в сохранности, отправляли в мир мертвых со всеми необходимыми вещами. Мир мертвых, согласно воззрениям северян, - это копия реального мира: там ходят на охоту, ловят рыбу и т.д. Исходя из этого, родственников хоронили на одном и том же кладбище, чтобы «там» они могли помогать друг другу. В мире мертвых нет неравенства и подчинения одних другим. Понятно, что такие представления являлись отражением реальных родовых отношений.
Очень долго сохраняли селькупы, в том числе и иванкинцы, древние языческие представления о лозах. Селькупские лозы — довольно сложное понятие: это и духи-хозяева определенной местности, и что-то вроде русских чертей, и идолы, изготавливаемые из различных материалов (дерева, металла, ткани, меха), олицетворявшие духов предков или сверхъестественных существ. О них старались помалкивать, а места, где они обитали, — не тревожить. [4]
А.Ф. Плотников писал, что еще в начале нашего столетия чуть ли не в каждой семье имелись изображения «деревянных болванчиков», которых делали при рождении каждого члена семьи, храня их в лесу, на сухом, высоком месте — мысу. В случае смерти кого-либо это изображение сжигалось. Многие держали их в домах. Мыс, где хранились эти, по выражению А.Ф. Плотникова, куклы и происходило их сожжение, назывался Попарге сог (по – Дерево, парге — болван, сог — мыс). В мифологии и религии селькупов часто сталкиваются с особой ролью некоторых животных и птиц, которые находят своё выражение в целом комплексе охотничьих обрядов, в ритуалах, праздниках, связанных с охотой и рыбной ловлей. При хорошем промысле зверя или рыбы жители произносили: «Ном мыгет» (Ном ~ Бог, мыгет — дал) и собирали часть самой лучшей добычи от каждого промышленника в кучу, которую сжигали. Обряд назывался пир — всесожжение. Мыс Попарге сог в старину был обвешан пожертвованными шелками, пушниной, серебряными и медными деньгами, поступавшими в пользу лозов (духов). Этот лес в начале 1850-х гг. при подорвавшейся вере в лозов селькупами был вырублен. [18]
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 502; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!