Слово в Неделю сыропустную, огласительное
Если когда, братие мои, довлело бы нам начать беседу с вами не словами, а воздыханием и слезами, то в настоящий день, когда Святая Церковь воспоминает и оплакивает злополучное грехопадение прародителей наших, а в лице их - и всего рода человеческого, следовательно, каждого из нас.
Падение Адамово!.. Когда произносишь слова сии, то кажется весь мир восстает против тебя: со всех сторон несутся вопли, стоны и упреки; всюду представляются потоки крови и слез, нами пролитых; все злое и преступное - в прошедшем, настоящем и будущем - является налицо и требует за себя ответа; небо и земля, солнце и звезды, растения и животные идут на суд против тебя и говорят: ты лишил нас первобытного совершенства!
В самом деле, братие мои, не это ли злополучное грехопадение прародителей наших низринуло с высоты богоподобия и блаженства и повергло в прах и тление весь род человеческий? Не оно ли помрачило благолепие и возмутило порядок всей видимой вселенной, изменило первоначальное определение о нас Творца, лишило все твари земные их совершенства первобытного и сделало, наконец, необходимым то, что «земля» и все, «яже на ней дела» (2 Пет. 3; 10), должны некогда сгореть, «солнце» и луна - померкнуть, «звезды», яко листвие «спадут с небесе», и самые «Силы Небесным подвигнутся»? (Мф.24; 29). Не оно ли, наконец, нарушило в некоем отношении величественный покой седьмого дня для Самого Творца, побудило Всемогущего к новым чудесам любви и премудрости и как бы к новому творению, заставило Сына Божия сойти с неба на землю, облечься бедной плотию человеческой, претерпеть уничижение и муку, и умереть за нас на Кресте? Ужасно было падение ангелов; но грехопадение человека, по его злополучным по следствиям, для всего мира, могло быть еще ужаснее, если бы в безднах премудрости и любви Божией не обрелось средства восставить нас от падения.
|
|
|
Но как ни злополучно было падение в раю Адама, оно в то же время есть мое собственное падение. Напрасно хотел бы я разлучиться на сей раз с прародителем моим: союз природы связует меня неразрывно. Напрасно, произойдя на свет после многих поколений, хотел бы я потому усомниться в моем участии во грехе едемском: казнь, мною несомая, непрестанно напоминает мне о нем.
Какая казнь?.. Увы, самый вопрос сей обнаруживает уже крайнюю глубину нашего падения!.. Значит, мы пали в такую пропасть, что уже не видим более той святой и блаженной высоты, на коей поставлены были некогда Творческой десницей, так оглушены падением, что не чувствуем даже боли, от него происшедшей, и не замечаем той бездны, в коей находимся.
Какая казнь?.. А разве награда, что все мы приходим на свет сей самым плачевным образом: с воплем оставляем утробу матернюю, дабы явиться на краткое время на лице земли, и среди воплей расторгаем утробу земли, дабы сокрыть в ней свое тление от среды живых?
|
|
|
Какая казнь?.. А разве награда, что большая часть из нас, созданных по образу Божию и видимо предназначенных к господству над всем, нас окружающим, принуждены теперь влачить всю жизнь свою в узах рабства духовного и телесного, бороться непрестанно со всякого рода нуждами и скорбями, искупать едва не каждый день бытия потом и слезами?
Какая казнь?.. А разве награда, что люди-братья терзают нередко, как тигры, друг друга, что целые племена и царства должны непрестанно стоять одно против другого на страже и не знать (более - ред.) высшего искусства, как отражать и поражать людей, себе подобных?
Какая казнь?.. А что в сердце у каждого из нас? Непрестанная борьба добра со злом, духа с плотью, ума и совести со страстями, - и где победа? Большей частью, на стороне греха и плоти: «не еже бо хощу» (доброе), «сие творю, но еже ненавижду» (злое), «то соделоваю... Еже бо хотети прилежит ми, а еже содеяти доброе, не обретаю» (Рим. 7; 15, 18), - так жалуются на себя самые лучшие из людей! Что же должны сказать худшие?..
|
|
|
Увы, куда ни обращусь, везде вижу следы моего падения: вижу и в разрушительной для меня борьбе бездушных стихий, и в некоем постоянном враждовании против меня существ одушевленных; вижу и в грозных явлениях надо мною неба, и в бесплодии возделываемой мною земли; вижу и в бренности моего ума, и в ломкости моих произведений; вижу и в силе страстей человеческих, и в бессилии законов человеческих, и в недостатке веры и в избытке сомнений; вижу в хижине и на престоле, у алтаря и плуга, в минуту радости и печали, наяву и в самом сне... Тяжко, тяжко «иго» на всех «сынех Адамлих»! (Сир. 40; 1-2). Ужасна работа Нетлению, от коей стенает «вся тварь»! (Рим. 8; 22).
Кто же виной сего? Откуда и как возникло зло, облежащее меня и весь мир со мной? Не у Творца ли моего недостало, быть может, сил и средств создать меня чистым и праведным, бессмертным и блаженным? Но один простой взгляд на необъятность мира, на порядок и красоту вселенной уже ясно показывает, что десница, меня созидавшая, была всемогуща и всеблага, ибо ею не забыто и снабжено всем нужным самомалейшее творение. А я, между тем, томлюсь и стражду; стражду так, что сам по себе не вижу конца моим страданиям... Не я ли сам потому и виной сего? Во мне есть и теперь способность, по коей могу я усовершать свое состояние или превращать (извращать -ред.) его и губить себя. Это моя свобода!.. В ней же, по этому самому, в ней должна быть причина и моего бедственного состояния на земле. Была некогда, была злополучная минута, в которую я, злоупотребив произволом своим, разорвал нагло первобытный союз, соединявший меня и весь мир с Источником истинной жизни и блаженства; существовала ужасная минута, в которую я ринулся безумно с высоты природных совершенств моих и увлек за собою в бездну зла тварь, мне подчиненную.
|
|
|
Когда и как последовало это несчастное падение? Напрасно стал бы я вопрошать о сем природу, меня окружающую: она в этом случае безмолвна, как поле после сражения, на нем происходившего. Везде видны следы поражения; слышны даже отголоски стона и воплей; но кто и как сражался? - неизвестно. Одно заключаю из всего видимого в природе: что все это бедствие должно было произойти и не так давно, чтобы совершенно забыть его, и не так недавно, чтобы можно было сохранить о нем ясную память. Обращаюсь к истории и древнейшим преданиям рода человеческого. Тут со всех концов вселенной слышу, что род человеческий был не таков, как видим его ныне; что на земле не было тех зол и бедствий, от коих страдает теперь все живущее; что настоящий порядок или, паче (точнее -ред.), беспорядок вещей есть следствие грехопадения первых человеков. Но когда, не довольствуясь сим, любопытствую знать, каким именно образом последовало мое падение, то нахожу в древних преданиях столько разнообразия, противоречий и мрака, что не знаю, на чем остановиться; не вижу, где конец истинному свидетельству, и откуда начинается вымысел. Одно боговдохновенное бытописание Моисея, как лучезарный светильник среди моря, возвышается над мутными волнами древних сказаний и тьмой, покрывающей первобытное состояние рода человеческого. Несмотря на краткость сего бытописания, в нем столько света, что все главные вопросы о происхождении зла в нашем мире разрешаются из него столь же любомудрственно, как и благочестиво.
Сию-то священную повесть о грехопадении прародителей наших намерены мы, братие мои, повторить и рассмотреть вместе с вами в наступающие дни святого и Великого поста. Нерадостная картина ожидает нас! И пред нами, как некогда пред пророком, раскроется свиток, в коем вписаны «рыдание и жалость и горе» (Иез. 2; 10). Узрим змия с его ужасной клеветой - приемлемого, а Творца и Благодетеля с Его святой заповедью - отвергнутого; узрим праматерь всех живущих, легкомысленно простирающую руку к плоду запрещенному и за сие осуждаемую в болезнях родити чада; узрим прародителя нашего, убегающего от лица Божия, слагающего вину на Самого Создателя и за сие подвергаемого на всю жизнь труду в поте лица, с возвращением на конец в землю, от нее же взят бысть; узрим обоих стыдящимися своей наготы, а не греха, от коего нагота и смерть, изгоняемых из рая сладости и влачащих остаток бедственной жизни среди проклятия всей земли; узрим, наконец, Херувима с пламенным оружием, поставленного у врат рая и стрегущего путь к древу жизни, навсегда потерянному для тех, кои не умели пользоваться плодами его. Но в то же время услышим ужасный приговор и врагу нашему, увлекшему нас в преступление; приговор, показывающий, что за нас есть Отмститель, что мы не беззащитны; услышим радостотворное обетование о Семени Жены, имеющем сокрушить главу змия, то обетование, в коем, как древо в семени, заключена вся тайна нашего спасения. Таким образом, свиток первобытия нашего, хотя в нем вписаны рыдание, жалость и горе, будет наконец, подобно свитку Иезекиилеву, сладок в устах наших и сможет напитать нас пищей нетленной. Ибо учение слова Божия о падении Адамовом, кроме того что изъясняет нам тайну настоящего бытия нашего на земле, указует начало и причину ничем иначе неизъяснимых бедствий и страданий наших, и тем самым примиряет нас с тяжкой судьбой своей и удерживает от ропота и хулы на Провидение. Это же учение служит основанием тому животворному Благовестию, которое составляет сущность веры христианской, то есть учению об искуплении нас Сыном Божиим, Который для того и облекся в плоть нашу, да победит врага нашего и упразднит все следствия грехопадения Едемского. Чтобы восчувствовать в полной мере цену сего Божественного искупления, для этого надобно прежде познать всю величину зол, нас сокрушающих. Второй Адам, Иже есть «Господь с небесе» (1Кор.15;47), является во всем Божественном величии не прежде, как первый Адам, иже от земли, прародитель наш, предстанет нам во всем своем уничижении и клятве.
Для сего-то, без сомнения, и Святая Церковь, общая наша матерь и наставница, ныне, пред самым вступлением нашим в Святой пост, приводит нам на память не другое какое-либо событие, а падение Адамово. Сим самым она как бы так говорит каждому из нас: если ты сын Адамов, то, кто бы ни был, ты существо падшее; тебе нужно восстать из бездны, уврачевать все разбитое в падении и начать восходить на прежнюю высоту и совершенство посредством Таинства Покаяния и Причащения Животворящего Тела и Крови Христовой. Для сей же самой цели, то есть чтобы произвести в нас сознание своего греховного беспомощного состояния и расположить всех и каждого к смирению, вере и усердной молитве о помощи свыше, - в продолжение будущих дней поста Святая Церковь не престанет ежедневно оглашать слух наш чтением из бытописания Моисеева. Итак, занимаясь избранным нами предметом, мы будем идти по следам Святой Церкви, проповедывать то же самое, что внушается ею.
Воззовем же, братие мои, едиными усты и единым сердцем ко Господу, да, внушив некогда возлюбленному рабу своему Моисею начертать для нас святую повесть о грехопадении прародителей наших, дарует и нам, недостойным рабам своим, благодать воспользоваться ею, как должно, уразуметь из нее всю бедность нашей падшей природы, познать греховное окаянство свое, дабы потом с верой и смирением обратиться к Тому, Кто един силен восставить все падшее и возвести нас, как обещает Святая Церковь, к первому нашему "достоянию с растворением", чего да достигнем все мы Его всемощной благодатью. Аминь.
Дата добавления: 2015-12-20; просмотров: 17; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!