Концепции характера в литературе
Как всякий художественный образ, литературный характер представляет собой единство общего (инвариантного) и индивидуального, и специфика той или иной литературной концепции характера, той или иной модели человеческой личности, нашедшей свое воплощение в литературе, в значительной мере определяется соотношением того и другого начала, а также уровнем, на котором строится инвариант.
В эстетике классицизма, нормативной во всех своих проявлениях, понятие абстрактной, но при этом сословно дифференцированной этической нормы лежит и в основе изображения характера. Герой трагедии предстает прежде всего как носитель определенного типа страсти, понимаемой как некая раз навсегда установленная, надличностная и всегда равная самой себе психическая сущность; эта страсть вступает в конфликт с другой страстью или с абсолютной этической нормой — долгом (политическим, национальным, семейным), так что характер героя является функцией этого конфликта и фактически исчерпывается им 34. Характер в комедии строится по тому же принципу, с той лишь разницей, что господствующие страсти, воплощенные в персонажах, суть страсти «низкие», т.е. человеческие пороки, явные отклонения от нормы. Таковы скупцы, честолюбцы, лицемеры, распутники и прочие, столь многочисленные у Мольера и его преемников 35 (интересно, что в комедиях Мольера образы второстепенных персонажей, в частности слуг, иногда бывают значительно более полнокровными, чем образы главных героев).
|
|
|
Таким образом, в классицистической модели личности общее, инвариантное решительно преобладает над индивидуальным; при этом сам инвариант мыслится как общечеловеческий. Ясно, что такой герой не подвержен изменению и развитию, он «сплошь завершен и закончен» 36. При этом у героя трагедии нет несоответствия между внешним и внутренним — «в нем все открыто и громко высказано» 37 (герой комедии в этом смысле сложнее, потому что он нередко обманывает, но жертвами обмана становятся другие персонажи, а не зрители и не он сам, так что в конечном счете он тоже лишен глубины).
Романтический характер выступает в определенных отношениях как антитеза классицистического. Это прежде всего самоценная и неповторимая личность. «Романтизм имеет дело не с типологической суммой свойств, не с механизмами и пружинами поведения, но с метафизически понимаемой целостностью души» 38.
Таким образом, индивидуальное начало здесь решительно преобладает над общим, по крайней мере в теории. Романтический герой — это человек, живущий напряженной внутренней жизнью, стремящийся к идеалу, к бесконечному и отвергающий при этом всяческие нормы, исповедующий безграничную свободу и суверенность личности. По определению Гегеля, «подлинным содержанием романтического служит абсолютная внутренняя жизнь, а соответствующей формой — духовная субъективность, постигающая свою самостоятельность и свободу» 39. Это в равной степени относится к писателю-романтику и к его герою.
|
|
|
Стремясь к недостижимому идеалу, романтический герой остро переживает разлад между высокой мечтой и низкой действительностью, ощущает вечную неудовлетворенность и, как правило, находится в конфликте не только со своим окружением, но и с самим собой, поскольку сам в своем реальном бытии не вполне соответствует идеалу — его одолевают пороки и страсти 40. Отсюда противоречивость мотивов его поступков и самого его поведения.
Любопытно, что, будучи по замыслу неповторимыми личностями, романтические герои различных писателей и даже различных национальных литератур в сущности похожи друг на друга — вырабатывается определенный стереотип романтической личности, что, видимо, можно объяснить абстрактностью романтического идеала и унаследованной от предыдущих эпох заданностью представлений о слагаемых характера, вообще о психических свойствах и явлениях.
|
|
|
Качественно новым этапом в развитии литературного характера было создание реалистической модели личности 41 (хотя говорить о единой модели здесь можно только на очень высоком уровне обобщения). Пафос реалистической литературы XIX в. заключается прежде всего в объяснении действительности, в поисках обусловленности явлений жизни человека. Обусловленность характера и поведения, «от самой широкой, исторической и социальной, до обусловленности мельчайших душевных движений в позднем психологическом романе» 42 — вот основное свойство реалистической концепции человеческой личности и ее отличие от всех предыдущих.
На ранней стадии реализма, в творчестве Стендаля и Бальзака, на первый план выступает историческая и социальная детерминированность героя. «В каждом поступке и помысле Жюльена Сореля отражена его социальная и историческая природа — пробивающего себе дорогу человека третьего сословия, молодого плебея 1820-х годов, завороженного образами Революции и Империи. Исторической ситуацией определены и окрашены свойства Жюльена: плебейская гордость и ненависть к власть имущим, пылкий нрав и расчетливый ум, честолюбие, вынужденное лицемерие» 43.
|
|
|
В дальнейшем, уже начиная с романов Флобера, обусловленность характера и поведения становится более сложной, более дифференцированной — прямая обусловленность сменяется опосредованной и многосторонней. Возникают различные уровни детерминации поведения — биологический, социальный, характерологический, ситуативный, даже ассоциативный, когда какая-то мелкая деталь окружающей обстановки, связываясь в сознании героя с тем или иным элементом прошлого опыта, направляет его мысли и поступки в иное русло. Поведение человека изображается уже не как прямое и однозначное следствие однозначных же мотивов, в свою очередь обусловленных свойствами социально-детерминированной личности, а как равнодействующая множества разнонаправленных импульсов — осознанных, полуосознанных и бессознательных. «Реализм XIX в., с его пристальным интересом к обусловленности поведения, показал, что аналогичные действия могут иметь разные мотивы, что одно и то же побуждение может в зависимости от обстоятельств привести к разным последствиям» 44.
Открытие возможности и даже обычности несоответствия между побуждениями и поступками, чувствами и поведением порождает особый интерес к внутреннему миру персонажей. В психологическом романе XIX—XX вв. характер героя определяется уже не только и не столько поступками, сколько тем, как его поступки соотносятся с внутренними побуждениями — последние становятся как бы самостоятельным уровнем структуры его личности.
Чем пристальнее и глубже исследуется обусловленность поведения персонажей, тем явственнее обнаруживается его непредсказуемость, его несводимость к идеальной художественной модели. Если, например, главные герои романов Тургенева «наделены твердо очерченным характером с очень устойчивыми свойствами, заявляющими о себе в каждом высказывании, поступке, жесте персонажа» 45, то у Л.Н. Толстого «человек... не ограничен своим характером» 46. Характер героя перестает быть постоянной величиной — он обретает подвижность, текучесть. Конечно, определенная непредсказуемость, т.е. свобода поведения, присуща и персонажам Тургенева, и даже героям классицизма, равно как и неподвижным персонажам, которые, наряду с подвижными, имеются и у самого Толстого, в любом случае характер героя открывается читателю постепенно, по мере восприятия текста, и окончательно складывается лишь тогда, когда перевернута последняя страница. Однако принципиальная разница между подвижным и неподвижным характером есть, ее очень хорошо объясняет Ю.М. Лотман (опять-таки на примере героев «Войны и мира»): «Изменяясь, Ростов не становится «другим человеком», то есть не совершает поступки, которых он прежде не совершал в тексте, не мог совершить в соответствии со структурой типа. Андрей или Пьер становятся каждый раз «другим человеком», то есть совершают поступки, которые прежде были для них невозможными» 47.
Углубление психологического анализа, укрупнение его масштаба, преимущественное внимание к отдельным побуждениям таит в себе определенную опасность — опасность потери единства личности, разрушения характера, поскольку на этом уровне обнаруживается не столько индивидуальное, сколько общечеловеческое и безличное. Лицо нельзя рассматривать только в микроскоп — индивидуальные черты пропадают. Именно к такому результату пришли теоретики и практики так называемого «нового романа» во Франции, в частности Н. Саррот, считающая, что характер — это миф, от которого следует освободиться, и последовательно осуществляющая этот тезис в своих романах.
Данный в этом параграфе обзор важнейших концепций человеческой личности, воплощенных в литературе нового и новейшего времени, очень схематичен и отнюдь не претендует на полноту. Мы надеемся, однако, что читатель сумеет использовать приведенные нами сведения хотя бы как ориентиры, которые помогут ему осмыслить художественную специфику изображения человека в тех конкретных текстах, с которыми ему придется иметь дело.
Дата добавления: 2022-07-16; просмотров: 30; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!