РЕВОЛЮЦИОННАЯ ГРОЗА НАД РОССИЕЙ 44 страница

Между тем осенью 1914 г. в русской революционной эмиграции шел сложный и мучительный процесс идейного самоопределения и размежевания на патриотов и интернационалистов, оставшихся вер­ными идее пролетарского единства и необходимости борьбы с вой­ной. Абсолютное большинство сторонников Ленина осудило начав­шуюся войну как схватку равно виновных империалистических хищников и отказалось наложить мораторий на продолжение клас­совой борьбы в период военных действий. Война между правитель­ствами и насильственно вовлеченными в нее народами должна была превратиться, по мнению большевиков, в гражданскую войну внут­ри каждого воюющего государства, в европейскую, а затем и в

¹ Balabanoff A. My Life as a Rebel. New York, 1938. P. 120; Baron S. Op. cit. P. 323-324.

309

мировую революцию, призванную открыть дорогу всеобщему демо­кратическому миру на основе права каждой нации на самоопределе­ние. При этом сам Ленин и наиболее последовательные и решитель­ные большевики провозглашали лозунг поражения царского прави­тельства как меньшего, с точки зрения пролетариата, зла, считая, что аналогичной тактики по отношению к своему правительству должны были бы придерживаться социалисты-интернационалисты каждой воюющей страны.

В меньшевистских организациях картина была более пестрой. Несмотря на преобладание умеренно интернационалистских и паци­фистских настроений, смысл которых можно было бы выразить формулой: сначала заключение мира, а потом уже революция, здесь были довольно сильны и различные оттенки оборончества. Сущест­вовало у меньшевиков и леворадикальное крыло во главе с Марто­вым, однако левые меньшевики-интернационалисты никогда не до­ходили до таких крайностей, как революционное пораженчество, при­зывы к расколу с оборончески настроенными элементами меньшевизма или лозунг создания нового революционного Интернационала.

И октября 1914 г. произошло событие, мимо которого не могут пройти ни биографы Плеханова, ни биографы Ленина. В тот осен­ний день в Лозанне два признанных лидера российской социал-де­мократии в последний раз скрестили шпаги в очном словесном по­единке во время публичного реферата Плеханова «Об отношении социалистов к войне». Дело в том, что местные русские эмигранты-меньшевики уговорили Плеханова специально приехать из Женевы в Лозанну, чтобы поделиться мыслями о начавшейся войне. Плеха­нов предполагал, что это будет товарищеская беседа в сравнительно узком кругу, но организаторы встречи решили придать ей форму открытого реферата, на который собралось довольно много самой разной эмигрантской публики. Привлекало прежде всего громкое имя референта, да и тема доклада затрагивала за живое каждого слушателя.

Довольно невзрачный зал Народного дома был заполнен до отказа. В первых рядах, как это всегда бывало во время выступле­ний Плеханова, — сидели нарядные говорливые дамы с пышными прическами, напоминавшими птичьи гнезда. С тех пор, как Георгий Валентинович вошел в моду, этот шлейф дамского поклонения тянулся за ним из города в город, из страны в страну. Вот и теперь почитательницы Плеханова приехали из Женевы, Кларана, Монт­ре... В зале были люди довольно разных политических взглядов, возраста и национальности, и никто не обращал особого внимания на небольшую группу приезжих, занявших места в последних рядах. Это были Ленин, Бухарин, Зиновьев, Инесса Арманд и несколько других большевиков, которым хотелось, что называется из первых уст, узнать, как относится Плеханов к войне.

Назначенное время давно прошло, а докладчик все не появлял­ся. По залу уже пошел гулять шепоток: «Не приедет. Не решится!»

310

Другие возражали: «Раз обещал, обязательно приедет. Вероятно, поезд запоздал». Но вот кто-то радостно сообщил: «Приехал, при­ехал. Идет сюда!» И действительно в зале показалась все еще статная, несмотря на годы и болезнь, фигура Плеханова, окружен­ного целой свитой приверженцев и почитателей. Долгожданный гость не спеша прошел к трибуне и начал реферат с удачного экспромта: «Ваше почтенное собрание, — сказал он, — напомнило мне происшествие, имевшее место с Чичиковым, который, путеше­ствуя в гости к Манилову, спрашивал проезжавших мужиков: «Да­леко ли тут деревня Заманиловка?» И получил ответ: «Маниловка, может быть, а не Заманиловка? Заманиловки никакой нет... » Вот и мне хочется задать вам тот же самый вопрос». Тем самым он давал понять, что его как бы «заманили» на встречу с такой многочислен­ной аудиторией.

В отличие от многих других плехановских рефератов, его ло­заннский доклад в октябре 1914 г. был довольно подробно записан одним из слушателей (видимо, он владел стенографией) и вскоре опубликован в парижском «Голосе». Сохранились и те записи, которые делал по ходу реферата Плеханова Ленин, а также подроб­ное изложение содержания этого полуторачасового доклада присут­ствовавшим на нем сотрудником заграничной агентуры российского Департамента полиции. Кроме того, все, что происходило в тот день в Народном доме Лозанны, нашло отражение в многочислен­ных воспоминаниях. Поэтому мы можем довольно точно реконстру­ировать ход мыслей Плеханова.

Он разделил реферат на две части: в первой речь шла об отно­шении к войне немецких и французских социалистов, во второй — о тактике РСДРП, характере и возможных последствиях военного конфликта. Плеханов констатировал, что единства в международ­ном социалистическом движении больше нет. Идея всеобщей анти­военной стачки потерпела, как и следовало ожидать, полный про­вал. В Германии произошел гигантский взрыв шовинизма, француз­ские рабочие были подавлены угрозой немецкого вторжения, и в итоге лозунг международной пролетарской солидарности повис в воздухе.

Плеханов не поскупился на краски, чтобы нарисовать яркую картину предательства германских социал-демократов, проголосо­вавших в рейхстаге за военные кредиты. Он с возмущением говорил о преступлениях германской военщины в оккупированных районах Бельгии и Франции (и это в то время, как треть немецкой армии составляли социал-демократы или сочувствующие им!), рассказал о своей беседе с одним из социал-демократических депутатов рейхста­га, без стеснения разглагольствовавшим о радужных экономических перспективах, которые откроются перед Германией после ее победы в войне. Чувствовалось, что Плеханов кипит от нескрываемого гнева, горькой обиды и разочарования. При этом он поставил так­тику германских социал-демократов в прямую связь с ревизиониз-

311

мом и полным пренебрежением к теории марксизма, которыми давно грешила эта крупнейшая партия II Интернационала. «Я враг раскола, — сказал Плеханов, — но здесь раскол был необходим».

Особый интерес представляет то место плехановского доклада, которое дошло до нас в изложении сотрудника Департамента поли­ции. «2 августа, — сказал Плеханов, — в Париж прибыл уполномо­ченный германской социал-демократии тов. Мюллер и заявил фран­цузским социалистам, что немецкие товарищи вотировать военного бюджета не будут — часть воздержится, а другая, наибольшая часть и вовсе откажется. Однако, как известно, ничего подобного не про­изошло, и поэтому Плеханов, говоря о поведении французских со­циалистов, был склонен во всем признать их совершенно правыми с социалистической точки зрения. Плеханов заявил, что получил от французских социалистов под секретом сообщение, будто, вступая в состав министерства, они поставили правительству условие, что как только неприятельские войска будут вытеснены из пределов Фран­ции, правительство должно тотчас же прекратить войну, не обращая внимания на позорящий Францию договор с русским царизмом. Если же правительство не прекратит войны, то социалистическая партия будет считать себя вправе агитировать против и препятство­вать всеми мерами ее продолжению... Все эти соображения о необ­ходимости обороны оправдывают французских социалистов» ¹.

Народ Коммуны, продолжал Плеханов, имеет право на защиту своей национальной самостоятельности. Поэтому французские соци­алисты могли голосовать в Палате депутатов за военные кредиты, но им следовало сказать всю правду о союзнице Франции — цар­ской России. Нужно было рассказать о том, как французская фи­нансовая олигархия помогла своим золотом задушить русскую рево­люцию 1905 г., как правящие круги Франции поддерживали Нико­лая II и его правительство, которые дезорганизовали политическую и экономическую жизнь России. Вот почему, закончил Плеханов, мы далеко не удовлетворены поведением наших французских това­рищей, но они были поставлены в положение законной самооборо­ны, и забывать об этом нельзя ².

После перерыва Плеханов перешел к анализу поведения русских социал-демократов. Обе думские фракции РСДРП, заявил он, по­ступили так, как и подобало поступить истинным социалистам. Единственное критическое замечание, которое сделал Плеханов по

¹ International Review of Social History. Vol. XXVI. Part 3. P. 337-338. Публикуя этот документ, известный американский специалист в области плехановедения С. Бэрон отмечает, что обстоятельства вступления француз­ских социалистов в правительство были изложены Плехановым со слов его старого друга Жюля Геда, ставшего после начала войны министром без портфеля.

² Голос. 1914. 20 октября.

312

адресу социал-демократических депутатов, состояло в том, что им нужно было, по его мнению, подчеркнуть, что военная слабость России, выявившаяся с первых же дней войны, — это прежде всего результат политики царизма. «При республиканском правительстве страна проявила бы не только склонность к упорному сопротивле­нию, но своими победами помогла бы республиканской Франции, чего теперь, конечно, нельзя ожидать... Впрочем, «соблюсти себя» русским товарищам было легче потому, что, как выразился фран­цузский социалист Самба, «пятилетней девочке легче соблюсти свою невинность, нежели взрослой женщине». Оратор (Плеханов. — С. Т.)выражал надежду, что война поведет к торжеству социа­лизма в России потому, что русские социалисты показали, что они неспособны ни к сделкам с царским правительством, ни к оппорту­нистической тактике ¹.

Плеханов закончил реферат под громкие аплодисменты боль­шинства присутствовавших. Казалось, он заворожил аудиторию своим красноречием, остроумием, логикой. Да и настроение собрав­шихся в общем и целом совпадало с настроением Плеханова: Герма­ния — главная виновница войны, ее солдаты ведут себя, как древ­ние тевтонские варвары, и поэтому республиканская Франция имеет полное право защищать свою свободу и независимость. Глав­ную вину за развал II Интернационала тоже несут германские социал-демократы. Что касается России, то ее роль в войне оказа­лась как бы в тени, а поведение думской фракции РСДРП, которая на общеевропейском фоне действительно выглядела очень хорошо, вроде бы снимало все вопросы о русском социал-патриотизме.

Однако неожиданно слово попросил Ленин. Во всех воспомина­ниях отмечается его огромное волнение во время этого краткого десятиминутного выступления. Бледное, как гипсовая маска, лицо, немного глуховатый голос, подчеркнутая отчетливость речи. Оппо­нент заявил, что начавшаяся война — «вовсе не случайность, зависевшая от того или иного нападения». Она подготовлена всеми условиями развития буржуазного общества. Поэтому долг настоя­щего социалиста, которому позорно изменили оппортунисты II Ин­тернационала, состоит в том, чтобы бороться с шовинистическим угаром и превратить ложнонациональную войну «в решительное столкновение пролетариата с правящими классами» ².

А вот как передал речь Ленина уже упоминавшийся нами выше полицейский осведомитель: «Плеханову возражал Ленин. Прежде всего он заявил, что оправдание какой бы то ни было социалисти­ческой партии интересами защиты отстаивания своей независимости нелегко, ибо у пролетария отечества нет. Что же касается этой войны, в частности, то она является результатом политики Изволь-

¹ International Review of Social History. Vol. XXVI. Part 3. P. 338.

² Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 26. С. 25.

313

ского (русский министр иностранных дел в 1906—1910 гг., затем посол России в Париже. — С. Т.),который, потирая руки, заявил: «C'est ma guerre!» («Это моя война!»). Царское правительство и французская буржуазия давно готовили эту войну для упрочения своей власти, и только дуракам может казаться, будто эта война необходима народам для их свободного развития. Пролетариат дол­жен помнить, и его вожди должны ему напоминать, что единствен­ным ответом на позорную политику правительства царского и бур­жуазного должна быть организация коммуны и социальная револю­ция в России и Франции. «Да здравствует российская социальная революция!» — закончил оратор» ¹.

В своем ответе Ленину Плеханов был предельно краток. Если прав Ленин, сказал он, значит был неправ Маркс, который гово­рил, что каждый народ имеет право на существование, подразуме­вающее и право на защиту от нападения внешнего врага. Конечно, каждый социалист обязан бороться прежде всего с шовинизмом внутри своей собственной страны, но в случае объявления войны нужно решить вопрос о том, кто нападает, и со всей силой обру­шиться на виновника. Именно об этом говорил Август Бебель еще на Штутгартском конгрессе II Интернационала 1907 г. ².

Эта дискуссия получила свое продолжение через два дня в той же Лозанне, где состоялся реферат Ленина «Пролетариат и война», в котором он противопоставил плехановскому пониманию происхо­дящих событий свою собственную концепцию начавшейся европей­ской войны. Ленин считал ее захватнической с обеих сторон, не­смотря на наличие определенных оттенков в политике каждой из стран-участниц. По его мнению, капитализм, выполнив «все для него возможное», поворачивает к упадку, и задача социалистов состоит в подготовке революций во всех воюющих странах.

С критикой — и притом довольно резкой — плехановской пози­ции выступили в «Голосе» Ю. О. Мартов, Д. З. Мануильский, А. В. Луначарский, а несколько позже и приехавший в Париж Л. Д. Троцкий ³. Мартов, в частности, критиковал внеисторический, оторванный от реальной действительности подход Плеханова к на­следию Маркса, проявившийся и во время его лозаннского рефера­та. Свою статью Мартов назвал «А Маркса оставьте в покое», подчеркнув, что подлинные интернационалисты всегда будут с Марксом за революцию и против несправедливых войн ⁴.

В свою очередь, Плеханов тоже решил изложить свои взгляды на войну в более развернутой и аргументированной форме. 15 октября 1914 г. в органе английских социал-демократов «Justice» («Справедливость») было напечатано его письмо с призывом не

¹ International Review of Social History. Vol. XXVI. Part 3. P. 338-339.

² Голос. 1914. 21 октября.

³ См.: там же. 22, 23, 24, 29 октября, 1 ноября и др.

⁴ Там же. 23 октября.

314

верить тому, что Германия воюет против русского варварства. Ис­тинная цель ее войны с Россией заключается в том, чтобы превра­тить последнюю в своего экономического вассала. В случае пораже­ния Россия, по мнению Плеханова, потеряет всякую или почти всякую возможность положить конец самодержавному режиму, ибо победа Германии означала бы шаг назад в прогрессивном развитии Западной Европы и окончательное или почти окончательное торже­ство русского деспотизма.

На зиму Плеханов уехал в Сан-Ремо, где дополнил и перерабо­тал свой лозаннский реферат, изданный затем в Париже в виде от­вета на письмо болгарского социалиста Захария Петрова под назва­нием «О войне». Еще более откровенно высказался он в беседе с приехавшими в начале 1915 г. из Петрограда (так стал называться после начала войны Петербург) социал-демократами Поповым и Стойновым. Они представляли ту внефракционную часть столичной организации РСДРП, с которой Плеханов наиболее тесно контакти­ровал в первой половине 1914 г. во время издания газеты «Единст­во», и были направлены в Европу для встречи с лидерами партии. Плеханов огорошил гостей словами: «Вы прямо из Парижа? Зна­чит, вы видели там этих идиотов из «Голоса»?» В ходе дальнейшей беседы выяснилось, что он недоволен всеми: тактика «непротиводей­ствия войне», которой придерживался А. Н. Потресов, казалась ему недостаточно ясной и твердой, Л. Д. Троцкого он называл «бараба­ном», В. И. Ленина — «ребенком», от которого можно ожидать даже пораженчества, а интернационалистские взгляды Ю. О. Мартова вы­зывали у Плеханова откровенное недоумение.

Сам он с особой силой подчеркивал желательность поражения Германии, мотивируя это тем, что из всех воюющих держав она является единственной страной, созревшей для социалистической революции, которой могла бы сильно помешать победа кайзеров­ских войск (характерно, что возможность аналогичных последствий военных побед царизма для русской революции Плехановым в расчет как-то не принималась). Мир — чепуха, сказал он Попову и Стойнову, пока не освобождены от немецких оккупантов Бельгия и другие занятые ими территории, а для этого нужны успешные боевые действия не только французской, но и русской армий ¹.

Гости увезли домой письмо Плеханова, датированное 3-м февра­ля 1915 г., где подчеркивалось, что раз война начата Германией, то российский пролетариат имеет полное право и, больше того, просто обязан защищать свою страну. При этом Плеханов успокаивал рабочих тем, что позиция «самозащиты» не будет означать разрыва

¹ См.: Пролетарская революция. 1923. № 10. С. 100—108; Известия ЦК КПСС. 1989. № 11. С. 208-209 (письмо Н. И. Бухарина Н. К. Крупской, в котором со слов Г. Я. Сокольникова, встречавшегося с Поповым и Стойно­вым, передаются некоторые характерные высказывания Плеханова).

315

с марксистской идеей классовой борьбы, поскольку пролетариат России фактически воюет с немецкой буржуазией, заключившей союз с германским юнкерством и оппортунистами из германской социал-де­мократической партии, а не с немецкими рабочими и крестьянами ¹.

Мельком коснувшись вопроса о захватнических планах царизма, Плеханов писал: «Говорят, что Россия тоже не прочь от империа­лизма. Но Россия вследствие своей экономической отсталости совер­шенно не в состоянии наложить экономическое иго на Германию или на другую капиталистическую страну. Это ясно само собой», тогда как Германия, наоборот, вполне способна сделать это. Отвергая любые пацифистские настроения, Георгий Валентинович предуп­реждал, что социал-демократы не могут выступать за скорейшее за­ключение мира на любых условиях, выгодных агрессору. Вместе с тем он не исключал возможности превращения войны с Германией и Австро-Венгрией в гражданскую войну внутри России, ибо чем дальше, тем больше будет выявляться несостоятельность царского правительства в военной области. Однако, ссылаясь на пример Франции 1870 — 1871 гг., Плеханов предсказывал, что революцион­ные настроения в русском обществе будут расти только на почве оскорбленных патриотических чувств, в процессе законной самообо­роны от внешнего врага. Тем не менее он советовал думской фрак­ции РСДРП голосовать против военных кредитов, мотивируя это тем, что «хотя мы и считаем совершенно необходимой оборону стра­ны, но, к сожалению, это первой важности дело находится в слиш­ком ненадежных руках самодержавного царского правительства» ².

---

Дата добавления: 2021-06-02; просмотров: 46; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!