С.А. и Л.Н. Толстые в Ясной Поляне. 112 страница
С 1890 г. переписка Толстого с Тищенко прервалась на несколько лет и возобновилась весной 1894 г. Он опять присылал Толстому новые рассказы, объяснял причину своего молчания административной ссылкой. В этом же году состоялось личное знакомство Тищенко с Толстым. Стараниями Толстого в 1896 г. Тищенко с семьёй переехал в Москву, устроился служащим на Московско-Курскую железную дорогу, с 1899 г. работал в Московской городской управе. Однако, несмотря на стабильное материальное положение, семья Тищенко распалась: жена оставила его с семерыми детьми.
За эти годы кроме повести «Грешница» Толстой помог Тищенко напечатать повести «Семён-сирота и его жена» (Вестник Европы. 1888. № 1), «Хлеб насущный» (Русское обозрение. 1897. № 10). В 1903 г. Тищенко издал том своих сочинений и опубликовал воспоминания «Как учит писать гр. Л.H. Толстой».
И.Ю. Лученецкая-Бурдина
ТОКУТОМИ Рока (наст. имя: Кэндзиро; 1868-1927) – японский писатель; в 1886 г. принял христианство, в 1897 г. написал первую в Японии книгу о жизни и творчестве Толстого («Толстой»), в 1906 г. посетил Толстого, под его влиянием в 1907 г. переселился в деревню и всю жизнь занимался крестьянским трудом. Уникальность жизни и творчества Токутоми в том, что он над самим собой поставил эксперимент, пытаясь узнать, насколько человек может раскрыть себя, «стать голым».
Токутоми происходил из знатной, но довольно развращённой семьи. Сложными были его отношения с матерью и старшим братом Иитиро (Токутоми Иитиро, псевд. Сохо; 1863-1957 – крупный журналист, тоже посетитель, корреспондент и адресат Толстого). В 1903 г. Рока писал брату, так определяя корень их разлада: «...ты силён по натуре и любишь силу, а я, слабак, сочувствую слабым» («Прощание с братом»). Тем не менее ему, «слабому и пассивному, никуда не годящемуся», по словам матери и брата, приходилось работать под покровительством брата в его консервативной газете «Кокумин-симбун» (1889-1903). В такой тупиковой ситуации он узнал о Толстом.
|
|
|
В 1897 г. Токутоми опубликовал книгу «Толстой». Автор считал Толстого фаталистом, так как и в «Анне Карениной», и в «Войне и мире» он часто и очень живо описывал реализацию вещих снов, предчувствий, знамений. Токутоми был уверен в том, что, по Толстому, желаниями, стремлениями и страстями человека наделяет судьба. Если случайно «возникшее у тебя желание совпадает с общим законом природы — это счастье, если нет — это несчастье». Одним словом, в жизни везде открываются невидимые «чёрные дыры», и тому, кто попадает в них, просто беда! Однако, считал Токутоми, Толстой, глядя прямо в глубь мира и человека, приходя к такому безнадёжному выводу, со всей силой борется с этой фатальностью. Его средство борьбы, «толстовство», отражая сложность борьбы, «в некоторых отношениях становится намного радикальнее нигилизма и терроризма». Толстой, по Токутоми, настоящий реалист-идеалист.
|
|
|
В книге о Толстом раскрылся литературный талант Токутоми, и далее в 1898-1901 гг. он одно за другим пишет важнейшие произведения первой половины своей творческой жизни. Об одном из них, повести «Хототогису (Нами-ко)», Толстой «сказал, что художественно — подражание “европейским писателям и мне”, нравственно — низок. Герой — моряк, сражающийся отважно...» И ещё заметил: «Токутоми –
499
самый выдающийся японский писатель, я грешен, я ему не ответил. По-английски надо, а трудно» (11 марта 1906 г.; ЯПЗ. 2. С. 75). Это говорил Толстой о январском письме Токутоми (1906 г.), первом его письме Толстому. «...Я решил никогда больше не мириться с кровопролитием <...>. Мы решили, что впредь будем жить простой жизнью любви — любви к Богу и любви к человеку», — писал Токутоми и подписал своё письмо так: «Ваш последователь, Кэндзиро Токутоми» (цит. по: Шифман А.И. Лев Толстой и Восток. М., 1971. С. 270).
30 июня 1906 г. японский писатель приехал в Ясную Поляну. Воспоминания об этом паломничестве «Пять дней в Ясной Поляне» переведены на русский язык (ТВС. 2. С. 320-338). Разговаривая с гостем на разные темы, Толстой настойчиво убеждал его жить крестьянским трудом: «Тот, кто обрабатывает землю, кто в поте лица добывает свой хлеб, тот не нуждается в поддержке земной власти» (ЛН. Т. 75. Кн. 2. С. 199).
|
|
|
Л.Н. Толстой и Токутоми Рока. На козлах – А. Л. Толстая
Ясная Поляна, 1906 г.
И Токутоми, приехав домой, действительно переселился в деревню Касуя (близ Токио) и пытался жить крестьянским трудом. В это время он очень активно реагировал на социально-политические проблемы, в частности, на покушение на императора. Узнав о смертном приговоре для 12 «преступников», он написал открытое письмо императору и, выступая в Первой высшей нормальной школе в Токио, резко протестовал против правительства, как и его Учитель во время убийства Александра II. Токутоми Рока, бывший «слабак», стал единственным человеком во всей Японии, кто имел смелость публично осудить правительство в связи с этим событием.
Позднее и образ жизни и мировоззрение Токутоми изменились, и он отошёл от толстовства, но никогда не прекращал в душе диалога со своим «вторым отцом»: Толстой навсегда остался для него моральной опорой. И главный стержень своей жизни — быть предельно открытым и правдивым — Токутоми осваивал тоже именно через него. Японцы видели в нём Толстого и называли и называют его «японским Толстым».
|
|
|
Лит.: Громковская Л.Л. Токутоми Рока: отшельник из Касуя. — М., 1983; Абэ Гундзи. Толстой и Токутоми Рока. — Изд-во «Сайрюся», 1989 (на япон. яз.).
Ю. Сато
ТОЛСТАЯ Александра Андреевна (1817-1904) — двоюродная тётка Толстого, дочь графа А.А. Толстого, младшего брата деда Толстого Ильи Андреевича, камер-фрейлина императорского двора, долгие годы была другом Толстого. Их переписка продолжалась 47 лет.
Графиня А.А. Толстая принадлежала к высшему кругу русской аристократии. Её отец с 1826 г. служил при дворе; должность советника Царскосельского дворцового правления он получил благодаря В.А. Жуковскому. Сама А.А. Толстая дружила с младшей дочерью Н.М. Карамзина Лизой. Отрочество и юность её прошли в Царском Селе, «под знаком Пушкина»: девятилетней девочкой она танцевала с поэтом на домашнем балу. Это событие стало для неё знаковым — с него А.А. Толстая начинает повествование о своей жизни в «Воспоминаниях». На петербургских балах и в салоне Карамзиных она встречалась с Лермонтовым. Дружеские и родственные отношения связывали семью Толстых и с кругом людей искусства: двоюродным братом А.А. Толстой был Ф.П. Толстой, вице-президент Академии художеств.
А.А. Толстая получила домашнее образование, имела успех в петербургском свете: она владела тремя европейскими языками, увлекалась рисованием и музыкой, обладала красивым голосом, прекрасно пела. После смерти отца она получила высокое назначение — стала фрейлиной дочери Николая I великой княжны Марии Николаевны и в 1846 г. поселилась в верхнем этаже Мариинского дворца. С этого момента судьба её оказалась навсегда связанной с императорским домом. В 1866 г. она заменила А.Ф. Тютчеву на посту воспитательницы единственной дочери Александра П великой княжны Марии Александровны и с этого времени до последних лет жизни жила в Зимнем дворце; в свите императора бывала на приёмах дипломатического корпуса, наблюдала королей, посланников иностранных государств.
Прожив долгую жизнь (86 лет), А.А. Толстая стала свидетельницей царствования четырёх российских императоров:
500
Николая I, Александра II, Александра III, Николая II. Находясь рядом с членами царской семьи, преданно служа им, она наблюдала изнутри не только их домашнюю (порой драматическую) жизнь, но и трагические моменты русской истории. Свои впечатления и размышления о придворной жизни и событиях русской истории она изложила в мемуарах «Печальный эпизод из моей жизни при дворе», которые после её смерти хранились в собрании рукописей Зимнего дворца (опубликованы в 1993 г). В центре Записок — драматические события последних лет жизни Александра II.
А.А. Толстая была глубоко верующим человеком, главным смыслом её жизни было служение — близким и дальним. Не имея своей семьи, она нежно любила приёмную дочь брата Ильи Пашеньку и тяжело пережила её раннюю смерть; занималась благотворительностью: была попечительницей «Дома милосердия для несовершеннолетних девушек, имевших несчастие впасть в порок» (обитательниц этого приюта она называла своими «Магдалинами»), посещала больницы для бедных, тюрьмы, хлопотала за политических заключённых. Вместе с тем до конца жизни она оставалась придворной дамой, была принята в самых высоких кругах. Путешествуя по Европе, она в Германии встречалась с Бисмарком, в Англии обедала с королевой Викторией, в Париже посещала приёмы Наполеона III. Она пользовалась большим уважением в царской семье и после окончания службы при дворе в 1874 г. была отмечена высшей наградой — принята в число дам императорского ордена Святой Екатерины и получила пожизненное право занимать покои в бельэтаже Эрмитажного дворца.
На склоне лет А.А. Толстая много занималась литературным трудом. Поддерживала дружеские связи со многими русскими писателями, хранила их письма. Почти 20 лет продолжалась её дружба и переписка с И.А. Гончаровым, И.С. Тургенев навещал её во время своих приездов в Петербург из-за границы. Огромное впечатление на неё произвело знакомство с Ф.М. Достоевским, состоявшееся за три недели до его смерти. Но самые тесные, глубокие и порой драматические отношения связывали её с Толстым.
Первое их знакомство произошло в ноябре 1855 г. (по возвращении Толстого из Севастополя), а дружба началась весной 1855 г., когда они встретились в Швейцарии, на берегу Женевского озера. Толстой впервые путешествовал по Европе, Александрин (так звали А.А. Толстую близкие) сопровождала на отдыхе великую княжну. А.А. Толстая была старше племянника на 11 лет, и потому он в шутку называл её «бабушка»; при этом был всерьёз увлечён, почти влюблён, восхищался ею: «Прелесть Александрин, отрада, утешенье. И не видал я ни одной женщины, доходящей ей до колена» (47: 160). Их сближало многое: общая «толстовская порода», стремление к нравственному совершенствованию, любовь к простоте и правде. «Несмотря на различие воспитания и положения, у нас была одна общая черта в характерах, — писала А.А. Толстая в «Воспоминаниях». — Мы были оба страшные энтузиасты и аналитики, любили искренно добро...» «С какою наивностью мы оба верили тогда в возможность сделаться в один день другим человеком — преобразиться совершенно, с ног до головы, по мановению своего желания» (ПАТ. С. 7, 6).
Дни, проведённые с А.А. Толстой в Швейцарии, в кругу близких ей людей, стали для Толстого, по его собственному признанию, по-настоящему счастливыми. Толстой прибыл в Швейцарию из Парижа на Пасху 28 марта, провёл поэтическую бессонную лунную ночь у открытого окна, случайно открытая им в номере гостиницы книга оказалась Евангелием — всё это показалось ему чудесным предзнаменованием. Впечатления швейцарских дней с их весной, Пасхой, Евангелием и верой, любовным единением людей, детской радостью жизни стали в дальнейшем сквозными мотивами переписки Толстого и А.А. Толстой. Он называл Александрин «лучшей женщиной во всём мире», «милой покровительницей души» (60: 288, 284), считал её воплощением самоотверженности и любви. Символом этих качеств стал для него подарок А.А. Толстой — гравюра с «Мадонны» Рафаэля, которая заняла своё постоянное место над рабочим столом писателя в Ясной Поляне.
В дальнейшем Толстой встречался со своей «придворной тётушкой» нечасто: в редкие наезды в Петербург, иногда в Москве, иногда свидание происходило на вокзале (как в 1889 г., когда она ехала с царской семьёй в Крым), дважды она приезжала в Ясную Поляну — посмотреть на семью Толстого и на свою крестницу Сашу. Неоднократно Толстой обращался к А.А. Толстой с просьбами о помощи — и она всегда делала всё, чтобы их выполнить. В 1879 г., собирая материалы к роману о декабристах, он просил её узнать о возможностях допущения к «подлинному делу» 14 декабря в архиве 3-го отделения, позже, набрасывая планы романа из
501
XVIII в., — к архиву секретных документов времён Петра I и Анны Иоанновны; в 1870-1880-е гг. через неё просил царя за старообрядцев, за арестованных и ссыльных революционеров. Она защищала Толстого перед Александром III от нападок тех, кто требовал «принять меры» к непокорному графу, убеждала царя дать разрешение на печатание «Крейцеровой сонаты». Толстая живо интересовалась литературной работой племянника, присутствовала на чтениях его новых произведений (в 1856 г. — «Двух гусаров»; в 1887 г. — «Власти тьмы»), делилась в письмах впечатлениями от его новых романов, порой делая шутливые замечания («Васеньку Весловского не следовало высылать так бесцеремонно» — ПАТ. С. 282). В 1903 г., незадолго до смерти, откликнулась на просьбу Толстого, работавшего на «Хаджи-Муратом», поделиться воспоминаниями о Николае I и его окружении, прислала ему некоторые документы, относящиеся к Николаевской эпохе. Все эти и другие детали отразились в «Воспоминаниях» и в переписке с Толстым.
«Воспоминания» были закончены в 1899 г. Образ Толстого предстаёт здесь неоднозначным. «В нём дорог мне был не знаменитый писатель, а человек и друг» (ПАТ. С. 34), — отмечала Толстая. Она писала о Толстом не просто как о современнике, но как о близком человеке, отличительная черта которого способность к изменению, и потому не считала возможным «завершать» его образ (воспоминания доведены до 1898 г., когда писателю исполнилось 70 лет). Она отмечала в нём необыкновенную искренность и стремление к правде, называла его искателем истины, но при этом сожалела, что он не удовлетворился ролью литератора и стал «проповедником», «апостолом нового учения», с её точки зрения, ложного и опасного. Яркую черту индивидуальности Толстого мемуаристка видела в «парадоксальности поведения», которую в юности считала ребячеством, свидетельством юности души, а в старости — ложной и пустой игрой (так называла она его «опрощение», «мужицкую одежду», кладку печей и шитьё сапог). Сюжет отношений со «знаменитым писателем» она выстраивает в мемуарах как движение от «Льва “допотопной” эпохи» (ПАТ. С. 20) («взрослого ребёнка», душа которого «была рождена столько же для веры, сколько для любви» — ПАТ. С. 7, — которому она покровительствовала и которого порой спасала) к «рыкающему Льву» (ПАТ. С. 44), в которого «вселился дьявол» гордыни. «...Религия была главным предметом наших разговоров, — писала А.А. Толстая в «Воспоминаниях». Любя глубоко своего друга, я почти с болезненным нетерпением хотела видеть в нём полную ясную веру, и странно — мы разошлись с ним духовно, именно в ту минуту, когда вера коснулась его сердца» (ПАТ. С. 15).
А.А. Толстая
Письма Толстого его корреспондентка бережно хранила: по словам А.А. Толстой, она уничтожила лишь несколько его писем, в которых были «кощунственные» высказывания; несколько писем Толстого, где были высказаны его религиозные взгляды, она передала Достоевскому (как оказалось, за 5 дней до его смерти). В марте 1910 г. письма Толстого были привезены в Ясную Поляну и несколько вечеров их читали вслух. По свидетельству очевидцев, Толстой слушал их с глубоким вниманием и особенно выделил письма швейцарского периода. Книга писем была издана в 1911 г. Толстовским музеем. Она включила 119 писем Толстого и 66 — А.А. Толстой.
Переписка Толстого и А.А. Толстой имеет свой эпистолярный сюжет, совпадающий с главными фазами их дружеских отношений. Первый этап (1850-1870-е гг.) — время душевной близости, доверительности. В письмах 1858-1859 гг. А А. Толстая часто называет Толстого «мой мальчик», выступает по отношению к нему по-матерински заботливым, участливым старшим другом и наставницей, мечтающей превратить «дикого Льва» в «святого Льва». В эти же годы в эпистолярном диалоге намечается главный мотив всей переписки: диалог о вере. Накануне Пасхи 1859 г. Толстой, движимый желанием обновления и совершенствования, пишет о желании говеть, пройти через исповедь и причастие, но уже в следующем письме признаётся, что вместо обещанного «уехал в деревню, встретил с своими праздник и весну, перецеловался с мужиками <...> попил берёзового сока <...> набрал цветов, жёлтеньких и лиловых, и вернулся назад в Москву» (60: 287). В ответ на гневное письмо А.А. Толстой по поводу этого бегства он формулирует своё «исповедание веры»: «жизнь у меня делает религию, а не религия жизнь. <…> Вы смеётесь над природой и соловьями. Она для меня проводник религии» (60: 294). Уже в этом эпизоде проступает взаимное непонимание и предвестие столкновения: «Знаете, какое чувство возбуждают во мне ваши письма (некоторые, как последние, в которых вы обращаете меня), как будто я ребёнок, больной и не умеющий говорить <...> вы меня жалеете, любите, хотите помочь <...>. Я вам благодарен, мне хочется плакать и целовать ваши руки за вашу любовь и ласку и участье; но у меня
502
не тут болит, и сказать я не умею и не могу вам» (60: 300).
После женитьбы Толстой пишет своему другу всё реже, однако переписка не прекращается; новым импульсом для дальнейшего движения диалога становятся драматические столкновения авторов писем. Главный вопрос этого диалога-спора словно взят из романа Достоевского: «Како веруеши али вовсе не веруеши?» Рядом с письмами, где корреспонденты делятся семейными новостями, бедами и радостями, возникают письма-проповеди и исповеди. Первое крупное осложнение в отношениях возникает между Толстым и А.А. Толстой в 1878 г., когда при встрече в Петербурге он делится с ней своими новыми убеждениями. «Борьба» между ними шла «целое утро» и продолжалась вечером (ПАТ. С. 24), Толстой уехал из Петербурга не простившись, огорчённый неприятием его «новой» веры. Вслед за этим эпизодом наступает примирение, а затем снова разрыв. К 1882 и 1884 гг. относятся письма Толстого, которые он в последний момент не решается отправить своей корреспондентке. В них Толстой выступает как яростный обличитель, требующий покаяния от своего друга за то, что она (вместе со всем её придворным кругом), говоря так много о Христе, на деле служит не Богу, а мамоне. В 1887 г., когда А.А. Толстая провела в Ясной Поляне около двух недель, отношения восстановились, но через 10 лет, в очередной приезд Толстого в Петербург, вновь произошло столкновение на религиозной почве, и они вновь расстались непримирёнными.
В последних письмах А.А. Толстой появляется тема предсмертного прощания и последнего свидания за гробом: «если вам и мне отворят дверь в то жилище, где нет ни болезни, ни печали и где обитает одна правда для всех, то мы увидимся и порадуемся, что нет более между нами никаких разногласий». Письма Толстого к А.А. Толстой завершает символический образ «жизненного перекрёстка», на котором люди встречаются, решая вопросы «как жить и как умирать?», любя и прощая друг друга. Последнее письмо Толстого, написанное за два месяца до смерти А.А. Толстой, заканчивается словами: «Прощайте пока, милый друг, верьте моей искренней любви к вам и благодарности за всё то доброе, что вы мне дали во время нашей полувековой дружбы» (74: 265).
Лит:. Переписка Л.H. Толстого с А.А. Толстой. 1857-1903. - СПб., 1911; Толстая А.А. Записки фрейлины. Печальный эпизод из моей жизни при дворе. - М., 1996; Петровская Е.В. Переписка Л.Н.Толстого с А.А.Толстой как целостный текст // ЯП. сб. 1998. — Тула, 1999.
Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 139; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!